Ломака Виктор Петрович : другие произведения.

Обращение отца Образия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  - Преславный наш пастырь, проповедник и отче достойный, скажи нам, если только соизволишь снизойти к смиренным твоим слугам, попадет ли в
  рай душа каждого, кто готов на мученичество? - спросил самый старший из мемногов.
  - Непременно, сын мой!
  
  "Звездные дневники Ийона Тихого". Станислав Лем.
  
  
  
  
  - ... Отец небесный, милости прошу и мудрости! Да не оставь меня в минуты отчаяния! Аминь!
  Закончив молитву, отец Образий нажал на кнопку "блютуза", вмонтированную в один из сегментов его молитвенных четок, и медленно поднялся с колен. Черное стекло погасшего бортового монитора, на котором только что под тихую католическую музыку сияла псевдообъемная икона Христа, тут же напомнило ему о невообразимых, полных священного ужаса глубинах космоса: космос был все так же черен, пуст, абсолютно безразличен к его душевным переживаниям и, к тому же, начинался сразу за бортом корабля. До родного Ватикана было почти восемь парсек пустоты, причем, с того самого момента, когда звездолет вертикально стартовал с Земли, ему до сих пор еще казалось, что Земля сейчас находится не в "далеком далеке" от него, а на бесконечной глубине. В сущности, это было равнозначно физически, но отнюдь не психологически, ибо для нормального человека, неискушенного космическими масштабами мира и его невообразимой геометрией, смотреть вниз всегда страшнее, чем смотреть вдаль. Образию сейчас вспомнились рассказы о первых космонавтах, отправлявшихся в настоящий, дальний космос, и о том, что некоторые из них от подобных мыслей просто сходили с ума, как это случилось в 2378 году от рождества Христова с Николасом Буковски в зоне гравитации красного сверхгиганта Бетельгейзе, вследствие чего погиб весь экипаж разведывательного звездолета.
  Всего пару часов назад звездолет отца Образия вынырнул из внепространственной диффузной области, и атомы его тела, рассыпавшиеся после вхождения за "горизонт событий" гиперпространственного тоннеля, во славу божью, теперь снова были вместе, под руководством неделимой, бессмертной души. Хотя, не обошлось и без "потерь": когда Образий, едва оклемавшись, выбрался из реабилитационно-трансмодулирующей капсулы и вошел в мнимую сферу объемного зеркала - в капсуле он был без одежды (ПРИМ. Инструкция строго воспрещала брать туда с собой любые предметы, будь то жевательная резинка, затычки для ушей, вставные челюсти и т.д., во избежание некорректного считывание элементов тела во время его онторегенерации. Прим. инкорра), - то сразу же обнаружил, что с правой щеки его исчезло большое родимое пятно. Вместе с ним исчезли и многочисленные морщинки, эти верные спутники его долгой, многотрудной жизни, исполненной высокого служения Христу. Но самое главное - исчезло его косоглазие, отравлявшее ему жизнь с самого раннего детства и, возможно, существенно повлиявшее в свое время на выбор его пути. Всё это привело его в глубокий, отнюдь не религиозный трепет. Он продолжил осмотр себя, даже не взирая на то, что естественное стереоскопическое зрение с непривычки вызывало у него легкое головокружение. Медленно поворачиваясь, он внимательно осматривал свое отображение, которое с синхронным опережением на 1/2 обращалось вокруг него по внутренней стенке отражающего псевдопространства. Да, все родинки, как и прочие дефекты его 50-летнего тела, включая дряблость кожи и вялость мышц, исчезли, и теперь он вполне мог сойти за 25-летнего молодого человека. Он, само собой, знал об этом феномене, но все равно был поражен сейчас до глубины души. Вообще, церковь строго запрещала любую форму изменения человеческого организма, поэтому для слуги Господа единственным легитимным способом омоложения, априори вступающим в глубокое противоречие с основополагающим постулатом неприкосновенности божьих созданий, было космическое внепространственное перемещение. Дело в том, что во время восстановления человеческого тела "онтопринт", считывающий хромосомную информацию, автоматически возвращал его к номинальному состоянию, то есть к наиболее репродуктивному возрасту, а заодно попутно избавлял его от всевозможных дефектов, как внешних, так и внутренних (шрамы, родимые пятна, спайки, места переломов костей...). Примечательно, что таким же способом лечились теперь многие неизлечимые обычной медициной болезни, только происходило это безо всякого перемещения в пространстве, а на борту орбитального медицинского онтокомплекса, который обращался вокруг Земли на высокой геостационарной орбите: сильная гравитация планеты могла внести непредсказуемые ошибки в финальный протокол онтокарты организма! И только структура мозга и, соответственно, моментальная (человек практически не замечал момента перехода) суперпозиция сознания оставались неизменными. В связи с этим, старческое слабоумие, болезнь Альцгеймера, шизофрения и прочие психоневрологические заболевания (к которым, кстати, безбожники и зубоскалы относили и религию) таким способом излечить было невозможно. Образий, мысленно стараясь подавить в себе чувство вины, напоследок еще раз удовлетворенно окинул взглядом свои мускулистые ноги и окрепшие ягодицы, вздохнул и вымолвил с притворной печалью: "На все воля твоя, Господи!". При этом он немного лукавил, ибо всегда чистосердечно полагал, в отличие от своего друга и наставника папы Августина IV-го, что любые свершения в жизни, идущие вразрез с учением священного института их веры, являются не божьим промыслом, а происками Сатаны. На эту тему они с Августином часто спорили. И вот сейчас, задумчиво перебирая свои четки из черного коралла, Образий вспоминал одну из последних их бесед перед его отлетом к далекой и прекрасной звезде Веге, находящейся в 25 световых годах от Солнца - их родного светила, которое Всевышний создал, по последним, скорректированным католической церковью данным, уже не семь тысяч лет назад, а целых семь миллионов, что явилось гигантским скачком к сближению с современным научным пониманием мира.
  
  ***
  Разговор Образия с папой Августином IV-м.
  - Помни, друг мой, что ставки очень высоки! - говорил папа. - Сегодня, когда авторитет нашей церкви как никогда низок, обращение нового народа в нашу веру стало бы весомым аргументом. О, как прискорбно взирать на заблудшее, потерявшее божью опору человечество! К сожалению, наши соплеменники, увы, окончательно сбились с пути истинного. Возможно, эти существа из другого мира окажутся более благодарными и смиренными.
  - Но, ваше святейшество, - возражал Образий, - можем ли мы надеяться, что чуждые, непонятные нам создания, сам внешний вид которых может глубоко оскорбить чувства всякого истинно верующего (ПРИМ.Вегианцы, как известно, имеют небольшие рога, раздвоенный хвост и очень замысловатое строение ног - более напоминающих ноги земных кенгуру, - являясь, тем не менее, добропорядочными гуманоидами. Прим. БГЭ - Большая Галактическая Энциклопедия), откликнутся на слово Божье? И даже если в ход пойдут чудеса, такие как благодатный огонь или превращение воды в вино, в которые, кстати, не верят теперь даже пятилетние детишки...
  - Да, я, кажется, припоминаю, что даже сам Сын Божий выразил однажды схожие сомнения, - опустив голову, тихо пробормотал папа.
  Образий подумал, что сомнения, возможно, мучают сейчас и самого Августина, поэтому пожалел, что выказал неверие в их смелое предприятие, вместо того, чтобы поддержать своего друга и духовного наставника.
  - Однако, - более жизнерадостно продолжил папа, - природа всех разумных созданий, смею надеяться, какой бы странной и отличной от нашей она ни представлялась, является частью божественного промысла, и нам следует всячески потакать ей. И если знамения и чудеса приведут эти чистые души к Господу, тогда нам непременно нужны, и знамения, и чудеса. - Папа едва заметно улыбнулся собеседнику. - Надеюсь, ты хорошо подготовился к миссии?
  - О, да, ваше святейшество! - И Образий многозначительно скосил здоровый глаз на свой крестик на четках, в который был искусно вмонтирован трехсоттеррабайтный накопитель электронной памяти.
  - Вот и чудесно! И побольше оптимизма, сын мой! Пути Господа неисповедимы, и, быть может, именно вдали от родных стен нас ждет удача. И помни, что это, может статься, наш единственный шанс, ибо вегианцы, как теперь выяснилось, чуть ли не единственные создания во всей галактике, по какой-то загадочной причине не имеющие своей собственной теологии (ПРИМ.Согласно последним исследованиям Галактического Научного Сообщества (ГНС), разумный вид А, обитающий в вегианской звездной системе (вид В является сопутствующим - видимо, был какой-то сбой в ходе эксперимента!). И если их души чисты, как белый лист бумаги, мы просто обязаны занять их огнем нашей веры, нашей любовью к Господу, пока этого не сделали наши недруги. Ты ведь слышал, что ненавистные иудеи уже подали прошение в комитет по межзвездным контактам на посещение Веги? Да и магометане тоже зашевелились - начали разработку своего собственного межзвездного проекта. Предвижу, однако, что у них на это уйдет не меньше ста лет, хи-хи...
  - Да, ваше святейшество. Все эти нечестивцы, со своими лжеучениями, горят желанием опередить нас.
  - Слава Господу, - бодро продолжал папа, - у меня есть маленький звездолет, переданный мне в личное пользование моими друзьями и тайными приверженцами нашей веры. А запрос, посланный мною на прошлой неделе в комитет, был удовлетворен практически без промедления, что тоже не обошлось без помощи одного нашего почитателя. - Папа перекрестился и, сложив смиренно ладони, склонил голову, полуобернувшись к статуе девы Марии.
  - Как... Ваше святейшество, у вас есть звездолет? - с деланным удивлением вымолвил Образий.
  - Ма-аленький звездолетик, - поправил папа и, улыбнувшись, показал ему узкую щелочку между большим и указательным пальцами. - А чего ты удивляешься, друг мой? Времена сейчас такие, что надо быть во всеоружии...
  Образий, конечно, и раньше слышал про звездолет, но считал это лишь нечестивыми слухами, распространяемыми их недоброжелателями. Однажды, в одном уютном винном погребке, где после долгой мессы служители местной церкви частенько снимали духовное напряжение стаканчиком доброго вина, он случайно подслушал разговор двух подвыпивших светских бездельников. Один из них говорил со смехом другому: "Ну вот, мало ему было "папомобиля" - теперь еще и космический "паполет" приобрел! Интересно, он имеет такую же дурацкую форму, или более обтекаем?". "После того, как католическая церковь приобрела двухсоткилометровый астероид в поясе Койпера, у которого, якобы, внутри алмазное ядро, - отвечал ему второй мирянин, - я уже ничему не удивляюсь!". Образий тогда в негодовании покинул бар. И вот теперь, оказывается, все эти слухи подтвердились из самого первоисточника.
  - Ваше святейшество! Вправе ли я поучать вас, но... - Образий осекся, не зная, как высказать высокопоставленному другу свои сомнения.
  - Говори, сын мой, все, что думаешь! - ободрил его папа. - Ведь ты самый близкий мой друг и соратник. Извини, однако, что я до поры скрыл от тебя эту информацию, но ты должен меня понять.
  Слегка наклонив голову и смиренно глядя на папу, Образий промолвил:
  - Ваше святейшество! Не кажется ли вам, что наука все глубже и бесцеремоннее вторгается во внутреннее пространство нашей веры?
  - Я понимаю твои опасения, сын мой. Однако мне мыслится так: пути, ведущие к Нему, извилисты и непредсказуемо опасны, но гораздо более опасно будет, все же, остановиться на полпути... Ты знаешь, я не сторонник закостенелых церковных догм, ибо считаю, что именно узость мышления наших предшественников привела нашу церковь к тому плачевному положению, которое мы все сегодня наблюдаем, - с грустной улыбкой закончил папа.
  - Но есть же какие-то пределы, за которыми дьявольские чудеса науки могут сделать... - Образий на миг замолчал, - ...могут со временем сделать пустой забавой даже такое великое чудо, как воскрешение Сына Божьего? Стоит ли нам идти на эти сделки с дьяволом, ежесекундно соблазняющим заблудшее племя человеческое, а вместе с ним и нас?
  Папа, покачав головой, тут же парировал:
  - Но если мы отстанем от быстроразвивающегося мира, может случиться еще более страшная вещь: мы превратимся в изжитый, пройденный период истории... В миф, в легенду, подобную той, которой стало язычество Древней Греции или Египта. И место нам будет лишь на исторической свалке, в электронных томах энциклопедий, как это случилось с нашими православными братьями в прошлом веке... К тому же, наши конкуренты останавливаться также не намерены. Поэтому мы должны идти в ногу со временем, так сказать, тихо красться за спиной наших несчастных собратьев, потерявших веру и духовность. Но когда-нибудь мы непременно выйдем из тени, и займем подобающее нам место. Ты понимаешь меня?
  - О, да, ваше святейшество! - Образий поднял голову и улыбнулся, глядя в старческие, серо-водянистые глаза папы. - Я сделаю все, что от меня зависит. Если понадобится, за нашу веру я пойду даже на крест!
  - Благословляю тебя, и пусть тебе сопутствует свет божественного разума! И даже если нам, в нашем благом деле, придется использовать чудеса дьявольских технологий - что ж, мы будем это делать!
  - Да будет так, во славу Господа! - ответил отец Образий.
  В полумраке церкви послышалось бормотание на латыни, после чего папа перекрестил склоненную голову Образия и протянул ему руку для традиционного поцелуя.
  
  ***
  Образий стоял у большого обзорного монитора и, затаив дыхание, смотрел на прекрасную, пылающую во тьме звезду. Вблизи Вега была похожа на огромную огненную луковицу (ПРИМ.Вега приплюснута с полюсов в связи с огромной скоростью вращения звезды вокруг своей оси. Земная википедия),, заливавшую окрестную газовую туманность нестерпимым бело-голубым светом. Вообще, Вега была необычной звездой не только по части красоты и неординарной формы: по всем законам звездной последовательности, в ее системе не должно было быть ни одной планеты, содержащей органическую жизнь, не говоря уже о развитой разумной цивилизации. Но иногда бывают невероятные исключения из общих правил.
  /Выдержки из Большой Галактической Энциклопедии./
  ... В "зоне обитания" вегианской звездной системы нет ни одной планеты. Единственный ее спутник - планета-гигант Юстайя (Его масса в 15 раз больше земного Юпитера. Земная википедия) лишь немного недотягивающий до того, чтобы стать небольшой самостоятельной звездой - коричневым карликом, - находится от Веги на расстоянии ... (10 солнечных астрономических единиц, т.е. полтора миллиарда километров - примерно соответствует удаленности от Солнца нашего Сатурна. Земная википедия), так что жизненного тепла от звезды получает явно недостаточно. Но Юстайя порождает собственное тепло, благодаря тому, что в глубине ее ядра также идет вялотекущая термоядерная реакция, излучающая энергию в инфракрасном диапазоне лучистого спектра. Вокруг планеты-звезды (на расстоянии приблизительно 3 миллионов километров), вращается обитаемый спутник Иэха. Тепла гигантской планеты вполне хватает, чтобы на Иэхе могла существовать жизнь - пускай и не на основе жидкой воды, как в подавляющем большинстве случаев в галактике, но все же жизнь, в известных всем формах и определениях. Второй феномен жизни объяснить гораздо сложнее. Дело в том, что Веге от рождения всего-то полмиллиарда лет, что совершенно недостаточно для эволюции обитаемой планеты (зафиксированный ранее минимум для эволюции Биологической Разумной Жизни (БРЖ) - 3 миллиарда лет. Земная википедия). Существует теория, что жизнь на Иэху была занесена и ускорена извне неизвестными благодетелями, но кто это был, и зачем это было сделано - остается пока тайной....
  ... Как известно, Вега находится на расстоянии 25 световых лет от Солнца. Расстояние не очень большое, если брать в расчет размеры средней галактики, но весьма значительное для путешествий на "досветовой" скорости. Фактически, с затяжным инерционным разгоном и последующим торможением, перелет с Земли туда занял бы не 25, а все 30 лет. Плюс обратно - еще 30. И если бы не гиперпространственные технологии......
  ... Когда земляне в своем 22 веке докопались, наконец, до тайны субатомных процессов - научились "растаскивать протоны на кварки", - в их руках оказался практически неисчерпаемый запас энергии. Зная всю предыдущую историю человечества, сотрудникам Галактической Службы Безопасности (ГСБ), издавна приглядывавшей за землянами (как за опасным сообществом, склонным к глобальному автосуициду), нетрудно было догадаться, во что именно выльется первое применение этого открытия. Как ни странно, но на этот раз ГСБэшники не ошиблись......
  ...
  /Выдержка из внутреннего циркуляра ГСБ./
   С давних времен всем была известна нездоровая склонность землян к суицидальным экспериментам над средой своего обитания. Вот и в этот раз они не придумали ничего лучшего, как тупо создать супербомбу более высокого порядка. То был печально известный трансглюонный гравитоп - разрушитель пространства (запрещен 153450 лет назад 128-5 пунктом Единой Галактической Конвенции (ЕГК) Прим. инкорра). С большим трудом, но земляне все же сообразили (ПРИМ.Снобистский сарказм представителей ГСБ, к сожалению, печально известен далеко за пределами солнечной системы. Вообще, довольно гнусная организация! Прим. инкорра.), что оружие такой разрушительной мощи на Земле применять самоубийственно в любых вариантах. Но оставались еще гипотетические инопланетяне, о которых земляне пока и понятия не имели. Они, однако, простодушно полагали, что этим "коварным и злобным монстрам" только и было дело, что завоевывать и порабощать беззащитное человечество, ибо паранойя всегда была в крови у землян. Второй причиной было любопытство - также извечный фактор их суетности. Иными словами, как это всегда у землян и происходило, появился уважительный повод для проведения испытаний нового оружия. Поэтому была срочно снаряжена автоматическая капсула с небольшим(!) зарядом трансглюонного вещества, помещенного в квантовый резонатор и снабженного антипротонным запалом. Первоначально, для испытаний был выбран один из мелких, внешних спутников Сатурна, но потом они решили подстраховаться, послав автомат к Плутону. Гравитационные волны, как известно, движутся со скоростью света, поэтому эффекта землянам пришлось ждать больше пяти часов от "времени Х". Наконец, после томительного ожидания, они увидели яркую вспышку в космосе, и почти одновременно ощутили последствия гравитационного возмущения. Но землетрясения, извержения, цунами были сущей мелочью: Плутон и его спутник Харон, были попросту разорваны гравитационным взрывом, который, как они выяснили позже (очень ответственная позиция!!!), подпитывался от массы близлежащего вещества, наращивая взаимодействие в цепной реакции. В силу этого, Нептун, находившийся в тот момент не на самом близком расстоянии от своего космического соседа, сошел с орбиты, приблизившись к Солнцу на целых три астрономических единицы. Окажись он чуть ближе к Плутону, гравитационный взрыв разорвал бы и его. А дальше, волны "гравитационного цунами" захватили бы и Уран, и Сатурн, и Юпитер... (окажись они по одну сторону от Солнца), спускаясь, как по ступенькам, до самого центра гравитационной системы Солнца. И тогда оно превратилась бы в Сверхновую на пять миллиардов лет раньше, чем ему положено по природе звездной последовательности. Земляне (а вместе с ними и вся галактика) испытали настоящий шок. Представители "Галактического Союза Разумных Цивилизаций" (не без ехидства названного впоследствии землянами "ГалСРаЦи"), потеряли, наконец, всякое терпение и срочно вступили с землянами в открытый контакт. До этого они очень спокойно наблюдали, как те забавлялись с ядерным, а потом и с антипротонным оружием, ибо эти игрушки угрожали лишь самим землянам. Но когда был изобретен трансглюонный гравитоп, и дело уже вполне могло кончиться взрывом центрального светила (что нарушило бы гравитационный баланс целого сектора галактики), то дальше терпеть смертоубийственные изыскания землян стало неразумно и опасно...
  /Конец текста ГСБ./
  ...
  ... Вообще, ничего особенного в результате контакта землян с галактическим сообществом не произошло. Земляне продолжали жить, как и жили: проблемы с энергией и пищей на планете были решены, а национально-расовые и религиозные конфликты более-менее улажены. Были небольшие войны локального характера, но без серьезных потерь среди населения: в основном, колотили друг у друга дорогостоящих роботов и, с присущей землянам простотой и добросердечностью, подрывали экономическими диверсиями финансовые системы соседей. Космические технологии тоже были вполне на уровне: солнечная система была ими освоена полностью, вплоть до самого облака Оорта, а один раз даже, в поисках инопланетных братьев, земляне безуспешно слетали к соседке Солнца - звезде "альфа Центавра" (точнее, к ближайшей из звезд этой тройной системы). Единственное, что изменилось - представители Галактического Союза подарили землянам технологию "гиперпространственного перемещения", без которой любые контакты с другими звездными мирами, из-за безумной протяженности линейных расстояний, были практически лишены целесообразности. Но не безвозмездно. Взамен они наложили строго контролируемый мораторий на испытание и владение землянами глюонного оружия, а также на дальнейшие исследования субатомных процессов, намекнув, что в природе нашего мира теоретически может существовать такое оружие, по сравнению с которым их гравитоп - гадская хлопушка. Об этом, кстати, земляне и сами уже догадывались, ибо их астрономы время от времени тоже фиксировали подозрительные и почти мгновенные исчезновения целых галактик!
  /Конец текста БГЭ/.
  
  ***
  Сон отца Образия.
  Обогнув пылающую Вегу по широкой параболе, папский звездолет, с единственным божьим созданием на борту, уже выходил на конечную траекторию полета. Образий трезво рассудил, что ему скоро понадобятся свежие силы и незамутненный усталостью разум, поэтому решил провести оставшиеся сутки полета в компенсационном гидрогамаке. Засыпая, он с удивлением пытался осознать тот факт, что всего неделю назад, по своему личному физиологическому времени, он был еще на Земле, а теперь вот болтается, бог знает где. Бог знает... Бог...
  Две гигантские босые ноги, перед которыми он в молитве стоял на коленях, уходили куда-то вверх, в неизвестность. Он знал, что увидеть Его невозможно. Собственно, никто никогда из истинно верующих и не пытался это сделать из-за неконтролируемого страха, сковывающего все существо. Но что они могли увидеть такого ужасного ТАМ, вверху? И почему немели мышцы шеи, лишь только появлялось в голове это запретное желание? Видимо, их инстинкт самосохранения не давал это сделать, ибо они точно знали: то, что они могли ТАМ увидеть, непременно и незамедлительно сожгло бы дотла их разум. То есть, глаза, наверное, смогли бы увидеть Его, но мозг бы уже не осознавал увиденного - так же, как мозг животного не мог осознать истинной сути мириад сияющих точек, рассыпанных по ночному небу. Потому что невозможно одновременно верить во что-либо и пытаться это понять, как нельзя думать одновременно о двух разных вещах.
  Но вот он решился, и стал медленно поднимать голову. Страх сковывал сознание, голова наливалась свинцовой тяжестью, но он, изо всех сил напрягая мышцы, тянул и тянул голову вверх. И вот он смотрит туда... Да, теперь он понял ВСЕ! И он знал, он всегда это знал...
  Образий очнулся. Сердце бешено колотилось, как после кошмара, но он, как ни силился, не мог вспомнить, что ему снилось. Он помнил, что видел нечто запретное и сокровенное, и все же не мог вспомнить, что. Он помнил только самый конец сна: бесконечный, черный космос, почему-то абсолютно беззвездный и пустынный. Бесконечное Ничто, яма, бездонная во всех направлениях. "Может быть, это Ничто, и есть сам Бог? - размышлял он. - Но если так, то возможно и обратное...".
  Светящаяся коричнево-багровым светом, планета-гигант стремительно приближалась.
  
  ***
  Первый контакт.
  Звездолет, расставив три мощные телескопические лапы, стоял на шестигранной каменной плите. В иллюминаторе было видно, как застыла громада красно-коричневой Юстайи, наполовину погрузившись за горизонт (Прим. Иэха была повернута к Юстайе всегда одним боком, так как за один оборот вокруг газового гиганта она делала ровно один оборот вокруг своей оси: такая схема гравитационного взаимодействия массивных тел со своими лунами весьма распространена в космосе. БГЭ), а чуть выше яркой белой кляксой пылала сама Вега - материнская звезда, слишком далекая, чтобы доставить сюда тепло и свет в достаточных для жизни количествах. Поэтому пейзаж был не просто мрачный, а ужасающе унылый, и словно застывший в вечности.
  Нужно было подготовиться к общению с аборигенами, поэтому отец Образий включил бортовой компьютер и забегал пальцами по виртуальным символам, объемно мерцающим в воздухе. Отыскав нужный раздел, он быстро нашел то, что ему сейчас было необходимо. В приложении к галактическому ежевечнику (он выпускался один раз в сто земных лет!) "Седьмое дыхание жизни", он открыл статью "Особенности вегианской физиологии" и стал читать, взглядом листая электронные страницы и бормоча себе под нос:
  - Так... Так... Это не надо... Это тоже не интересно... Ага, а это что тут?
  "Некоторые физиологические особенности вегианцев. Вид А, "иихуоммы" (доминантный вид. - Пояснения земной редакции, сокращенно - зем.ред.).
  Вид А имеет три подвида (читай, пола - зем.ред.): условные самки, условные самцы и третий подвид - вспомогательный, для вынашивания плода и воспитания потомства. При такой раскладке вид А имел неоспоримое преимущество: самки после спаривания не выпадали из общественной жизни (когда-то это были охота, войны, собирательство, а теперь - высоко-разумная социально-полезная деятельность - зем.ред.), участвуя в ней наравне с самцами. Половые органы ихуоммов располагаются непосредственно в голове: язык условных самцов может выходить за границы челюстей до полуметра и имеет на конце семяизвергающий канал, самки же откладывают яйцеклетку в небольшой полости, глубоко в гортани (третье горло?!!! - зем.ред.)...".
  - Фу ты, гадость какая! - содрогнулся священник.
  "Священный акт зачатия происходит так: самец, которого выбирает самка, вводит ей язык глубоко в гортань, где его нервные окончания особым способом соединяются с нервными окончаниями самки, вызывая оргазм и затем семяизвержение. Причем, оргазм самца длится на пару секунд дольше, чем у самки, что дает ей возможность после приема семени откусить язык своего партнера (язык самца, совмещенный с детородным органом, обладает функцией многократной регенерации - в среднем, 15-20 раз за детородный период - зем.ред.). Таким образом, целых пять вегианских лет (примерно один земной год - зем.ред.) самец не может вступать ни с кем в половой контакт, сохраняя привязанность к потомству, что на заре их развития было чрезвычайно важно для выживания вида. Самки же имеют возможность оплодотворяться раз в год, так что их количество в популяциях обычно составляет примерно четвертую часть от количества самцов (впоследствии это сказалось на родительском составе семей иихуоммов - шесть особей: четыре самца, одна самка и один представитель вспомогательного подвида - зем.ред). Третий половой подвид - вспомогательный, представляет собой головоногий мешок для выращивания плода. По сути, он не является разумным существом: его небольшой мозг отвечает только за вегетативные функции своего организма, за синхронизацию с развитием помещенного в него суррогатного плода и за кормление его после рождения. А еще в его функции входит примитивное, физиологическое ухаживание и охрана новорожденного. То есть, это суррогатная мать и нянька в одном "лице".
  Второй разумный вид, обитающий на этой планете - вид В, "аохаммы" (случайный, или сопутствующий вид - зем.ред.), имеет всего два пола. Половые органы и способ спаривания весьма сходны с видом А, за исключением безусловного защитного рефлекса, отсутствующего у самки (т.е. послеэякуляционное откусывание языка самца - зем.ред.). Самка на время вынашивания...".
  Тут краем глаза священник заметил какое-то движение в иллюминаторе и оторвался от экрана планшета. К его звездолету направлялась небольшая процессия, состоящая из трех аборигенов: они шли, словно задом наперед, покачиваясь на длинных, трижды изогнутых ногах, легко и грациозно - гравитация на Иэхе наполовину меньше земной . Они были в коротких балахонах, а головы их покрывались какими-то, не то платками, не то накидками. Образий облегченно вздохнул. Он с тревогой ожидал момента первого контакта и совершенно не представлял, какая у него будет реакция на экстравагантный внешний облик инопланетян: вид разумного существа, располагающего хвостом и рогами, у истового служителя божьего мог вызвать непредсказуемую реакцию. Очевидно, встречающие его аборигены тоже ознакомились с галактической энциклопедией и постарались быть по отношению к священнику максимально корректными.
  
  ***
  - Стало быть, вы не допускаете мысли, что у нашей Вселенной мог быть Творец? - вопрошал посла отец Образий.
  - В натуре, чувак, когда это я такое нёс? - уклончиво отвечал Образию посол Йоуцехх.
  Образий уже понял, что этот весьма гостеприимный и вежливый абориген нашел в земном словаре совсем не тот диалект английского - видимо, какой-то застарелый вариант лондонского трущобного сленга времен становления империализма. Перед началом беседы посол вежливо извинился (на таком же дремучем сленге, что было довольно комично), сказав, что он вообще-то специализировался на самом распространенном языке Земли - китайском, и еще немного на арабском: "На муслимском ботаю, но стрёмно, запардоньте плиз!". Этот Йоуцехх был контактным представителем вегианцев - так называемым, "послом на месте" (Прим. при наличии технологии внепространственного перемещения совсем не обязательно, чтобы посольство находилось на другой планете. Прим. инкорра) и, практически, единственным на планете "землеведом". Их "кресла" находились перед большим полусферическим иллюминатором, на одном из "висячих" этажей посольского здания, которое возвышалось над поверхностью примерно на 2000 земных метров, и было похоже, скорее, на огромную рождественскую ель с гроздьями светящихся шаров, чем на жилое строение. Из иллюминатора открывался прекрасный вид на вечно восходившую (или заходившую - как кому угодно!), материнскую планету-гигант. Образий сидел в удобном, почти "человеческом" кресле (когда он увидел это кресло, то с удивлением подумал: "Когда это они успели его сделать? Хотя, при наличии технического приложения к галактической энциклопедии и объемного принтера - это дело нескольких минут!), тогда как его визави зависал в какой-то странной конструкции, назначение которой трудно было бы определить, не находись там сейчас посол: оно было шарообразной формы, с открытой передней частью, а примерно посредине были закреплены два опорных мягких валика, которые проходили под двумя парами коленок посла. Седалище же его не опиралось ни на что и, в связи с особенностями строения вегианцев, неприятным образом оттопыривалось теперь в сторону Образия, почти на уровне его лица (благо Образий был в скафандре). Голова же посла на добрых полметра возвышалась над священником: как потом узнал Образий, у вегианцев зависать над собеседником - значит выражать ему "глубочайшее почтение и открытость побуждений". Йоуцехх восседал в легком костюме из тонкой светящейся ткани, тогда как Образий был облачен в термоскафандр (Прим. Метановая атмосфера планеты имела среднюю температуру порядка 140 градусов по Кельвину, или минус сто тридцать по Цельсию. Прим. ред.) и дышал при помощи дыхательного аппарата. В самом начале беседы Йоуцехх предложил Образию создать в приемном зале "земной" микроклимат, а самому полностью закрыть свое кресло-сферу и напустить туда атмосферного метана, но священник из вежливости отказался (о чем потом немного пожалел).
  - Короче, - продолжал посол, - мне до фени, есть "он" там, или нет! Только ты мне тут эту вашу церковную туфту не втирай, понял? И я в курсе, что вы сами не можете добазариться обо всей этой вашей байде с богами.
  - Вы, очевидно, имеете в виду конфессиональный вопрос? - спросил Образий, все еще привыкая к этому нелепому жаргону исчезнувших помоек Земли.
  - Чувак, давай пока замнем эту тему - вы сами в ней, по ходу, не сильно сечете. Христиане там, магометане, буддисты всякие... О,кей? Лучше проясни мне одно дело, только без балды... - Посол нахмурился.
  - Да, конечно! - с легкой тревогой разрешил священник. Он уже знал, что когда вегианцы хмурятся, они таким образом показывают улыбку, а это, в данном случае, не предвещало ничего хорошего: юмор у них был еще тот!
  - Ты там что-то базарил насчет, что ваш бог, мол, тащится от вас, как от своих киндеров. Так, или нет? - Посол сделал риторическую паузу. - Тогда на фига он вас так круто напрягает?
  - Да, Бог нас любит! - ответил с достоинством священник. - А все испытания, которые посылает нам Отец Небесный, они во благо, ибо для духовного воспитания и развития человека нет ничего лучше, чем трудности и преграды.
  - Ты либо обкурился? - усмехнулся посол.
  - В каком смысле? - не понял его Образий.
  - Я к тому, что жесткая у вашего папаши любовь... - На какое-то мгновение посол замолчал, задумавшись. - Ништяк, я врубился: он большой босс, а вы все фраера, о,кей!... Но вы не кумекали на досуге, чтобы малость подправить свою натуру? Теперь-то вы в теме, как я понимаю?!
  - Подправить? Как это, зачем? - простодушно удивился Образий, еще не подозревая подвоха. - Если вы намекаете на то, что я в этом "гиперпространственном онтопринте" омолодил свое тело, то...
  - Не-е, - развязно перебил посол, - я не про то, чтобы, типа, в "гиперящике" морщины и родинки с рыла убрать, я про то, чтобы всерьез замутить.
  - Ну... - Образий задумался. - Понимаете, вместилище нашей души неприкосновенно, ибо является священным сосудом, который дал нам Господь.
  - Священные сосуды? - Йоуцехх ехидно нахмурился. - Тогда на фига он эти ваши сосуды так стрёмно сварганил?
  - Стрё-мно свар... - Образий почувствовал, что сейчас потеряет дар речи. - Не вполне понимаю, что вы имеете в виду?
  - Да чо тут врубаться, чувак! Я базарю о ваших причиндалах! - пояснил Йоуцехх, откровенно показывая на пальцах вполне земной жест совокупления. - На кой ляд он в ваши свистульки для "траха" вставил трубки для отвода мочи? Сечешь, о чем я? Видал я, в натуре, всякую хрень, когда пахал на "дядю" в одной галактической конторе, но чтобы вот такое кидалово... - Вдруг посол как-то странно вздрогнул и что-то нажал длинным, корявым пальцем у себя на темени... И заговорил со священником совсем другим языком.
  - Гм, прошу прощения, падре! Мой нейро-лингвистический автомат подобрал, наконец, вариант вашего языка, более подходящий для нашего общения. О, я видел, что вы несколько смущены чем-то, и теперь мне понятна причина.
  - Ничего страшного, - с облегчением улыбнулся священник, уже порядком покрасневший под скафандром, - по ходу... я уже начал привыкать.
  - Так на чем мы с вами остановились?
  - Вы выразили недоумение строением наших... Впрочем, может не будем об этом?
  Но посла уже понесло.
  - Ах да, я говорил о том, что ваши органы размножения почему-то оказались странным образом совмещены с органами выделения... Наша галактика видала многое, но чтобы вот так стрёмно... Ох, извините, что-то перемкнуло в моем "нейролингве"! Говорил же техникам, что пора заменить... - Посол всплеснул руками, довольно удачно копируя земной жест. - Так о чем я... Да, ваши половые органы, это весьма нелепое конструкторское решение, которое рационально можно объяснить только с точки зрения экономии места и биоматериала! Хотя, мне кажется, это был совсем не тот случай, когда надо было экономить, кх-кх-кх...
  Посол вновь зашелся своим неземным смехом, а пораженный Образий не знал, что и сказать на эти чудовищные претензии. Язык посла изменился, суть же стала еще более чудовищной и богохульной. Он, очевидно, и не подозревал, что эта тема была болезненной даже для простого земного обывателя, не говоря уже о представителе духовенства. Потому бесцеремонно продолжал:
  - Впрочем, этот вопрос, очевидно, не к вам. Если я не ошибаюсь, в вашей религиозной литературе сказано, что бог создал вас по своему образу и...
  - Retro me, Satanas! - воскликнул Образий и истово закрестился.
  - О, вы опять упомянули имя этого вашего антибога на вашем церковном языке! Что-то не так? - участливо спросил посол.
  - Ну, знаете ли... - возмутился, было, Образий, но потом взял себя в руки. - Мне не очень хотелось бы продолжать этот разговор.
  - Тогда я не совсем понимаю цель вашего визита, дорогой друг! - разочарованно вымолвил посол. - Разве мы не вправе выяснить все нюансы вопроса, прежде чем перейдем к его деловому обсуждению? Мы должны знать, куда именно вы нас зовете! А то вступим в эту вашу секту, а потом выяснится, что нужно языки себе жидкой водой прижигать, кх-кх-кх.
  - Что ж, извольте! - Образий заставил себя успокоиться, ибо от его самообладания зависел сейчас успех всего предприятия. - Извольте... Господь не планировал ничего такого непотребного - все это явилось результатом грехопадения.
  - О, я помню: проблема первородного греха?!
  - Именно. Люди, искушенные дьяволом, нарушили божий закон, за что были изгнаны из рая, и...
  - То есть, если я правильно понимаю, в этом раю они размножались другим, более пристойным способом?
  - В раю... они... не... размножались, - терпеливо и раздельно сказал Образий. - Господь их создавал сам!
  - Он лепил их из глины, да? Но позвольте, если он слепил представителей обоих полов, то, очевидно, замышлял и процесс самовоспроизводства, разве нет? И это весьма разумно: одно дело слепить пару особей, но совсем другое - создавать вручную многомиллионную популяцию... Из этого следует, что совокупление как процесс было изначально заложено в вас самим создателем. И здесь возникает вполне закономерный вопрос: почему он так занервничал, когда Адам и Ева съели предназначенное им яблоко, или, говоря неэзоповым языком, "в кайф перепихнулись под яблоней"? Производственные сроки они, что ли, нарушили?
  Образий заерзал в своем глубоком кресле, испытывая недоумение от необходимости отвечать на все эти примитивные вопросы, достойные, скорее, разума дикаря, но совсем не представителя высокоразвитой цивилизации. На мгновение ему показалось, что вегианец попросту издевался над ним, но он прогнал эту мысль, ибо верить в это не хотелось: все-таки это был первый официальный контакт земной церкви с представителями иной цивилизации, и ее ответственный представитель просто не мог так низко пасть. "Но, господи, неужели этот Йоуцехх настолько простодушен?".
  - Вы задаете много ненужных, а главное - непринципиальных вопросов - ответил он, наконец. - Да и вообще: Богу незачем посвящать свои создания во все детали своих поступков. Согласитесь, что и у людей тоже нет никакой необходимости объяснять что-либо своим механизмам с искусственным интеллектом. - Тут Образий вспомнил о том, каким образом размножаются сами туземцы, и не смог удержался от того, чтобы не съязвить. - К тому же, ваш способ воспроизводства тоже, с точки зрения эстетики, не очень... Языком в гортань, гм...
  - О, как тут можно сравнивать! - воскликнул нисколько не смутившийся Йоуцехх. - Наши родительские органы находятся, собственно говоря, в голове, то есть там же, где находится и вместилище светлого разума, тогда как у вас... - Он весело нахмурился и издал тонкий кашляющий звук, соответствующий высшей степени ехидства.
  - Но и это не самое странное, - продолжал Йоуцехх. - Дело в том, что вы почти единственный разумный вид во всей галактике, для которого священный процесс начала новой жизни превратился в самодостаточный, совершенно необузданный способ получения удовольствия. Вы сделали из этого процесса какое-то непрерывное шоу, целую индустрию развлечений! Тогда как у нас этому посвящены лишь короткие периоды нашей жизни и исключительно ради продолжения рода.
  "Бог мой, он либо Толстого начитался?", - подумал раздраженно Образий. Вслух же сказал:
  - Кстати, наша религия тоже довольно строго относится к этому вопросу. Я уж не говорю об обетах полного безбрачия, вменяемых большинству наших священнослужителей.
  - Ну, думаю, тут у вас тоже, как это говорится, лицо немного испачкано в пуху. - Йоуцехх желчно нахмурился. - Вы ведь католик?
  - Да, - ответил священник, настороженно глядя на посла.
  - Что-то там, в галактической энциклопедии, говорилось об весьма странных взаимоотношениях ваших святых отцов с мальчиками из церковного хора, ие-ие-ие...
  "Господь, пошли мне терпения!", - возопил про себя Образий.
  - Что ж, лукавый не дремлет, - смиренно ответил он. - Немало слабых духом есть и среди нашего братства, но мы боремся, мы очищаем наши ряды.
  - О да, конечно! Борьба с трудностями - понимаю, - весело нахмурился посол. - Но вот что мне совсем непонятно, так это все возрастающее стремление вас, людей, к однополым контактам, противным всякому естеству. Ведь уже больше половины населения вашей планеты решило отказаться от традиционного, согласного вашей природе способа спаривания. Непонятно, что вас ждет в будущем с такой тенденцией!
  - Ну, что касательно мирян... Да, институт семьи у людей почти что разрушен, и если бы не искусственное оплодотворение и инкубаторы, то дела у них были бы совсем плохи...
  - У "них"? Вы сказали: у них? - удивился Йоуцехх.
  - Ну, формально, мы с ними являемся представителями одного рода-племени, но по внутренней сути - это совсем другие существа. Они обуреваемы страстями, коих порочность несомненна и очевидна всякому разумному индивиду, как вы сами только что подтвердили.
  - Да, но без "них" все ваше братство постепенно деградирует, скатится к примитивным формам существования, если вообще не вымрет. Ведь вы, мало того, что пользуетесь плодами "их" научных технологий... Но ведь люди поставляют вам еще и новых членов вашего братства, разве не так? Вы же считаете их низшими созданиями, обуреваемыми недостойными страстями. Разумеется, что касается страстей, то тут мы с вами вполне солидарны, но... Не хочу вас обидеть, но с вашей стороны все это напоминает мне этакий самодовольный паразитизм, когда одно существо едет на спине другого, возмущаясь при этом неприятным запахом его потовых желез.
  - О, как вы несправедливы! - воскликнул Образий. - Несмотря на все недостатки, мы любим род человеческий. Мы стараемся сделать его лучше, чище, хотя многие возможности для этого уже упущены... Ведь Отец наш небесный изначально сделал человека непорочным, но Диавол соблазнил, увел его с предначертанного...
  - Кстати, - перебил его Йоуцехх, - а кто, по вашей религии, создал самого бога? Я нигде не мог найти соответствующей информации. Может, вы меня просветите по этому вопросу?
  - А никто не создал, - мягко улыбаясь наивности посла, ответил Образий.
  - Это как же? Он что, сам себя создал из пустоты?
  - Бог вечен! Это бесконечная, всеобъемлющая сущность, у которой нет начала и нет конца... Он был всегда!
  - Позволь, но согласно вашим же расчетам, бог создал вселенную не так уж и давно, не так ли?
  - Совершенно верно! По последним, уточненным святейшим синодом данным, шесть миллионов лет назад.
  - Хорошо. Хотя у нас и другая точка зрения насчет времени существования мира, но это, в конце концов, не принципиально. Другой вопрос - что он делал до того, как сотворил мир? Шесть миллионов лет, это по вселенским меркам один миг... Получается, что он практически целую вечность одиноко висел в пустоте и мраке, в небытии? А тогда чем он, собственно, отличался от этого небытия? И почему решил вдруг развить такую бурную деятельность?
  - Сие нам неведомо! - важно ответил Образий. - Не все дано знать человеку, да это и не столь важно.
  - Ну, если нельзя знать, то можно хотя бы предположить. На то нам дан разум!
  - Но вы ведь ученый чело... индивид? - перешел в атаку Образий. - Как, не обладая достаточными знаниями, и, к тому же, находясь внутри исследуемой системы, можно судить о ней со стороны? Согласитесь: это нелогично даже с точки зрения математики.
  Йоуцехх иронично нахмурился.
  - Что ж, если логика подчинена давлению догм и искусственных запретов, то она заведомо обречена на хождение по кругу внутри замкнутого пространства.
  - Красиво сказано, но это лишь общие фразы, - невозмутимо произнес Образий.
  - Отнюдь! - ответил посол как-то уж по земному буднично, и Образию тут же припомнился один диспут, проходивший не так давно на Земле, и именно на эту тему.
  - Только не говорите мне, что вы уже знаете о том, ЧТО лежит за пределами нашего мира, - сказал он с улыбкой превосходства.
  - Не говорить? - удивился Йоуцехх. - Ах, как жаль! А я уже собирался рассказать вам...
  - О, нет..., - тут же поправился Образий, - это такое фигуральное выражение с оттенком сарказма, которое означает: я вам не верю, но внимательно слушаю! То есть, мне было бы весьма любопытно услышать вашу нетеологическую версию сотворения мира.
  Йоуцехх нахмурился.
  - Ну что ж... Наша, как вы говорите, нетеологическая версия, которая уже вполне подтверждена некоторыми исследованиями, сводится к тому, что, так называемый, "большой взрыв" произошел вследствие спонтанного синтеза невообразимо большого количества информации, собранной вместе.
  - Что вы хотите этим сказать? - спросил Образий.
  - Начну с начала. Понимаете, мир после "большого взрыва" изначально состоял лишь из неорганической, точнее сказать, неорганизованной материи и энергии. Но законы вселенной, также появившиеся из точки сингулярности, каким-то образом были отрегулированы так, чтобы эта материя через некоторое время самопроизвольно стала воспроизводить органику, которая, в свою очередь, эволюционировала в высшую форму живой материи - разум. Но те очаги разума, которые мы наблюдаем, и которые, как мы тоже доподлинно теперь знаем, возникают повсеместно и в других галактиках, также имеют своей основной целью соединиться между собой. То, что мы сейчас наблюдаем в нашей родной галактике, как раз и является объединением всех цивилизаций в общий галактический разум. И вот, когда все галактики также объединятся, перейдя на следующий уровень разума - вселенский, эта всемогущая сущность достигнет такой логической мощи, что сможет понять и, как следствие, описать всю вселенную в математическом виде. Грубо говоря, он составит тщательную программу, определит начальные координаты, все прочие сопутствующие условия, а потом запустит процесса самосчитывания всего сущего. И это окончательное действие само по себе породит взрыв, который уничтожит старую вселенную и создаст новую. - Йецухх самодовольно хмурился в своем кресле. - И вся эта глобальная система является цепью таких вот взрывов-возрождений, которые неразрывно уходят в бесконечность...
  Образий рассмеялся.
  - Ну, это недалеко ушло и от нашей теодицеи, по который мир произошел из единого божьего Слова. И это Слово, в данном контексте, вполне можно определить, как гигантский, сжатый в точку объем информации.
  - Хорошо, - миролюбиво сказал посол. - Тогда давайте считать вашего бога именно тем самым коллективным вселенским разумом. И вообще, если вы не будете каждый раз так рьяно настаивать на персонификации этого самого творца в вашем специфическом, религиозно-мистическом понимании, нам будет проще найти точки соприкосновения. Вы согласны?
  - Хорошо, - в свою очередь, ответил святой отец. - Пусть будет так! Но тогда получается, что этот ваш коллективный бог, так сказать, зародился в предыдущей вселенной? А его, в свою очередь, породил еще один?
  - Выходит, что так! - ответил Йоуцехх, лукаво хмурясь.
  - А кто же тогда создал самого первого коллективного бога? Ведь какое-то начало должно быть?
  - То есть, вы не допускаете мысли, что эта разумная цепочка может существовать вечно?
  - Вечно? Но это же полная бессмысли... - Отец Образий осекся на полуслове.
  Йоуцехх затрясся своим странным смехом.
  - В чем дело?! - спросил Образий, искусно сделав непонимающее выражение лица.
  - Как мне помнится, недавно я задавал вам тот же самый вопрос о боге, и вы утверждали, что он вечен, не так ли!... - Йоуцехх наклонился, отчего навис над Образием еще более внушительно. - Падре, я не отрицаю, что наука может ошибаться в гипотезах - это случается довольно часто, но... Не сомневаетесь ли и вы в вашей вере?
  Святой отец несколько смутился, поняв, что нечаянно загнал себя в угол. Не придумав ничего лучшего, он сказал, нервно перебирая четки:
  - Что ж, друг мой, к какому бы выводу мы сейчас ни пришли, истинное положение вещей от этого не изменится. И вы знаете обо всем этом ровно столько же, сколько и я, а именно - ничего! Но я, в отличие от вас, обладаю верой! Соглашусь, что ваша теория весьма любопытна, но мне кажется, что совершенно незачем размышлять о том, что находится за пределами этого мира. Есть ведь проблемы более насущные, чем развлекать себя подобными пустяками.
  - А ваш бог, разве он не находится за пределами этого мира? Исходя из ваших же слов, я обязан сделать вывод, что и вопрос о вашем боге также является пустяком, - язвительно молвил Йоуцехх. - А насчет науки отвечу так: подобными пустяками развлекались все первопроходцы и ученые, причем, везде и во все времена. Именно по этой причине и развивались все успешные цивилизации. Кстати, я слышал, что раньше за такие развлечения ваши единоверцы живьем сжигали своих, не в меру разумных собратьев на кострах... Если я не ошибаюсь, их называли еретиками?
  - Э-эт-то б-было очень давно, - запинаясь, отвечал Образий.
  - А позже, - продолжал Йоуцехх, - они со спокойной совестью стали пользоваться достижениями, которые напрямую вытекали из открытий, сделанных этими людьми.
  - Но вы должны были слышать и то, что наука зарождалась, в основном, именно в стенах наших монастырей. Не все так очевидно и просто, дорогой друг, ибо есть наука, благословленная создателем, а есть та, что идет от сатаны - врага рода человеческого.
  Йоуцехх злорадно нахмурился.
  - Мне бесконечно интересно, а благодаря какой из двух наук вы, отец Образий, прибыли сюда на своем звездолете? Или, может, вас перенес сюда "святой дух"? И вообще: ваша религия разрешает вам пользоваться гиперпортацией? Эту технологию землянам подарил Галактический Совет, ведь так? По вашим же понятиям, святой отец, она должна являться воистину дьявольским промыслом!
  "Вот оно! - удрученно подумал Образий. - Я знал, что хорошим это не кончится... Ложь во спасение, это такая же ересь, что и добро с кулаками! Жаль, что папа не внял моим сомнениям...". Вслух же он сказал:
  - Во всяком случае, запрета нашей церкви на это нет.
  - О, да, я помню вашу удобную формулировку: что не запрещено, то дозволено! Недавно я прочел в одном вашем историческом документе такую странную вещь: "На Земле нигде в древности не было упоминания о том, что отсутствовал палеоконтакт с инопланетными цивилизациями, из чего неопровержимо следует, что таковые контакты имели место быть!". Офигеть, в натуре!
  - У вас что, нет своих идиотов? - с грустной усмешкой парировал Образий.
  - И все-таки, как насчет вашего внепространственного перемещения на двадцать пять световых лет? Это наука или все-таки божий промысел?
  - Господь определяет наши пути, как и наши помыслы! - уклончиво ответил Образий. - Разве, без его на то вышней воли, я смог бы появиться здесь?
  - Вы серьезно? Даже как вопрос это звучит нелепо! - Йоуцехх снова нахмурился, а затем спросил:
  - Падре, скажите, а чем ваш бог лучше какого-либо другого? В конце концов, любой может выдумать своего "бога" и попытаться навязать любому олуху свою веру в него.
  - Но мы вовсе не навязывали..., - начал, было, Образий.
  - О нет, я не в укор именно вам, - поспешно перебил его Йоуцехх. - Я, в данном случае, о доказательствах. Существуют ли они в вашей вере? Разумеется, кроме ничем не подтвержденной истории о воскрешении замученного насмерть проповедника, а так же утверждения, что ваш главный руководящий документ написал сам господь бог...
  Образий улыбнулся.
  - Понимаете, вера не нуждается в подтверждении фактами или вещественными доказательствами, ибо это уже будет не вера, а... балаганное представление. Зеваки будут восторженно аплодировать, но забудут о нем, как только покинут шатер фокусника. Истинная вера, это нечто другое.
  - Иными словами, настоящих доказательств у вас нет. Я правильно вас понял?
  - Если вам так угодно, то доказательства ждут нас всех после окончания земного пути...
  - Опять тридцать пять! - весело воскликнул посол. - Доказательство находится в том месте, существования которого вы не можете доказать. Круг замкнулся! Впрочем, если это только рабочая гипотеза, я бы еще мог...
  - Вы не понимаете! - в отчаянии перебил священник. - Нет, мы с вами определенно говорим на разных языках!
  - О да! - засмеялся посол. - За сегодня это лучшая ваша шутка, падре.
  - Я не собираюсь с вами шутить, я... - Он замолчал.
  - Хорошо, - сказал посол, - но вот прилетят к нам завтра, допустим, эти ваши мусульмане, и скажут: "Ля илляха иль алла!".
  - Нет бога кроме аллаха? - машинально перевел Образий. - На это я скажу, что бог един, только пути к нему разные.
  - Хорошо, тогда так: чем ваш путь к нему лучше любого другого?
  Образий уже понял, что битва проиграна, и посол просто играет с ним. К тому же, прямого ответа, по большому счету, он и сам не знал, сколько ни думал над этим вопросом, особенно в последнее время. Поэтому ответил шуткой, довольно легковесной для священника:
  - Ничем не лучше, друг мой. Но мы ведь прилетели к вам раньше мусульман, не правда ли?
  Посол весело нахмурился, видимо, оценив неунывающий юмор поверженного противника, но дальше на эту тему язвить не стал - милосердие, очевидно, было достоянием не одного только человеческого рода. Он только напоследок спросил Образия, как бы подводя черту под разговором:
  - Отец Образий, а велико ли число ваших последователей на Земле?
  - Не могу сказать, что их так же много, как в прежние века..., - уклончиво отвечал священник, опустив глаза, - но мы всегда придерживались того мнения, что ценность паствы определяется отнюдь не количеством ее членов.
  - А на других планетах галактики?
  - Э-э-э, ну мы еще только... - начал Образий.
  - Я так и думал, падре. Я так и думал! - сочувственно молвил посол, с удивительной сноровкой выбираясь из своего странного кресла.
  
  ***
  Второй контакт.
  "Что ж, по всей видимости, с этими занудами нам "сварить кашу" не получится. Прости меня, Господи! - удрученно думал Образий, опуская сигналом брелока входной трап звездолета. - Попробуем достучаться до их менее разумных собратьев. Говорят, что аохаммы - очень кроткие создания. И, надеюсь, более сговорчивые...".
  Полчаса назад он покинул высотные апартаменты посла, причем, с такой поспешностью, что отказался даже от торжественного обеда, который аборигены хотели, было, устроить в честь высокого гостя. Для этих целей они уже создали земной микроклимат в соседнем зале, приготовив в синтезаторе с десяток земных блюд и напитков. На недоуменный вопрос посла: "Но это же ваш обычай - принимать пищу во время официальных встреч, или я ошибаюсь?", Образий, извинившись, ответил, что у него расстройство желудка (да он толком и не представлял себя за торжественным столом, в окружении закрытых в своих сферах аборигенов). Йоуцехх тут же предложил ему пройти курс лечения в онтомодуле, но священник, пятясь и крестясь, поблагодарил, сказав, что лучше уж он помолится перед иконой. Ехидный посол тут же выразил сомнение в действенности такого способа самолечения, пожелав из любопытства при сём присутствовать, но отец Образий уже быстрым шагом покидал приемный зал, мысленно подняв над головой средний палец. Последнее, что он услышал в шлемофоне от посла, было: "Друг, пренепременно ждем вас у себя на обратном пути! Я так понимаю, вы теперь попытаетесь охмурить аохаммов? Поосторожнее с ними - у них там, в "нижнем мире", атмосферное давлении чудовищное, поэтому с юмором совсем туго...".
  И вот теперь он вводил в бортовой компьютер географические координаты столицы аохаммов, которые ему любезно предоставил посол.
  "Охмурить! Надо же такое сказать! Невежда! - никак не мог успокоиться Образий. - Сами не в состоянии обрести веру, так хотя бы не мешайте другим...".
  
  Странной все же была эта планета! Мало того, что для жизни была пригодна всего одна ее сторона - та, что была обращена к тусклому, но живительному свету газового гиганта, но здесь также существовали две совершенно различные геологические области, непреодолимо отделенные друг от друга. Иихуоммы, в гостях у которых находился сейчас Образий, обитали на огромной возвышенности: это был целый материк, приподнятый на 20-25 земных километров над уровнем метанового океана. Их атмосфера была сильно разрежена. Аохаммы же обитали далеко внизу, на многочисленных островах и архипелагах, разбросанных по просторам величественного, студеного океана. Давление атмосферы там было соответствующее, и может, именно вследствие этого и существовали такие различия между этими двумя разумными видами.
  - Ладно, поехали! - сказал себе под нос Образий, нажав на кнопку запуска - единственную механическую деталь звездолета. Последовал небольшой толчок, старт...
  Образий продолжил чтение галактического ежевечника:
  "Второй разумный вид, обитающий на этой планете - вид В, "аохаммы" (случайный, или сопутствующий вид - зем.ред.), имеет всего два пола. Половые органы и способ спаривания весьма сходны с видом А, за исключением безусловного защитного рефлекса, отсутствующего у самки (т.е. послеэякуляционное откусывание языка самца - зем.ред.). Самка на время вынашивания, родов и воспитания потомства, на некоторое время выходит из строя полноценных членов сообщества, причем, буквально: она уходит из племени. Причина такой превентивной изоляции кроется в необычайной агрессивности детеныша - этакой маленькой зубастой твари, - который может терпеть только свою мать. Впрочем, примерно через пять лет детеныш становится кротким и контактным, как и все остальные представители этого вида, и они вместе с матерью (ставшей уже самцом - зем.ред.) возвращаются обратно в племя. Существует еще одно отличие от вида А: их половая принадлежность не является постоянной от рождения. Причина этого чисто биохимическая, так как самка после родов остается одна с детенышем, и чтобы выжить, ей приходится повышать уровень своей агрессивности и устойчивости к среде. Вследствие этого происходит гормональный сдвиг, который запускает в организме процесс перестройки. Примерно через год самка превращается в самца и воспитывает своего детеныша жестко, в духе борьбы с окружающей средой. А спарившийся с ней самец, "погуляв" после оплодотворения самки, размягчается в тепличных условиях племени, становится толстым и ленивым, деградирует как внешне, так и внутренне. Вследствие этого, его гормональный аппарат также претерпевает изменения, и он превращается в самку, готовую к спариванию и оплодотворению. Таких циклов за их жизнь может произойти пять-семь.
  Вид В менее развит. Его техно-эволюционное развитие остановилось на стадии использования природных процессов: они строили ветряные мельницы, парусные корабли, сооружали приливные гидронасосы для откачки жидкого метана с посевных площадей... Электричество они так и не открыли, зато достигли совершенства в производстве высококлассного метан-пропиленового мороженого. Кстати, по вкусовым качествам и энергетическим параметрам их мороженое не имеет аналогов во всей галактике и ценится очень высоко (Осторожно!!! Данная ссылка полезна только для существ, имеющих в основе своей жизнедеятельности жидкий метан, но не воду! - зем.ред.).
  - Весьма интересные создания! - пробормотал священник. - Думаю, с ними будет гораздо проще беседовать.
  Он промотал текст немного вперед и прочел:
  "Особенный интерес представляет газодинамика местной атмосферы. Как известно, атмосфера Иэхи состоит из смеси метана, изопропана и нескольких, специфических именно для этой планеты гремучих газов. Данный состав с древности оказывал невообразимое влияние на формирование языка общения аохаммов. Так, например, некоторые гласные, в сочетании с набором жгущих согласных, порождают неслыханные нигде, сногсшибательные по степени воздействия звуки: при определенном давлении и насыщенности высокооктановыми парами, легкими аохаммов создается газодинамическая резонансная струя, бьющая на приличное расстояние от глаголящего (дистанция регулируется вытяжением губ, образующих естественную духовую трубу длиной до полуметра. - зем.ред.). Эти звуки способны поражать на расстоянии мелких животных насмерть, а более крупных вводить в обморочное состояние. С древности такое свойство атмосферы использовалось первобытными вегианцами для охоты, при ведении боевых действий, а также в состязаниях между самками в борьбе за самцов, из чего впоследствии зародились спортивные состязания. Именно так у них появились первые устойчивые нецензурные выражения, образовавшие в древности целый раздел "боевой матерной лексики". Например, выражение, в кислородно-азотной атмосфере фонетически звучащее как "иухосс йеуххомм", и не означавшее в древности ничего, кроме поражения целей на расстоянии, позднее стало означать: "ах, чтоб тебя перевернуло и подкинуло!", и применялось в исключительных случаях, когда доводы разума и терпение были уже исчерпаны. Впоследствии, когда общество более-менее цивилизовалось, за применение подобных выражений стали карать продолжительными сроками изоляции. Впрочем, они допускались при общении в высокогорных районах, где сила воздействия уменьшалась, а травматизм практически исключался из-за разреженности атмосферы, вследствие чего у них появился обычай идти ругаться в горы. Например: "Если ты не прекратишь, "тварь такая" (легкая предупреждающая рябь в волосах собеседника!), то завтра отправимся с тобой в горы!".
  - Ну и дела! - прошептал священник. - Интересно, какое физическое воздействие будут здесь оказывать слова моих молитв?
  "Данные эффекты исключались для обитателей "верхнего мира", иихуоммов, так как атмосфера там сильно разряжена и этот феномен практически не ощущается. Возможно, именно вследствие этой странной игры природы, сами аохаммы развились в кротких и неагрессивных существ, ибо, если среда обитания благодатна, а пропитание можно легко достать, лишь только сложив губы в дудочку и произнеся нужное выражение - зачем и нужна агрессия! (Кстати, существует версия, что заторможенность в развитии у аохаммов, а также, по всей видимости, связанная с этим неконфликтность, определяются тем, что их мозг состоит не из двух полушарий, как почти у всех мыслящих существ галактики (у "броцидозов" с "ипсилон Кита", как известно, их целых три, т.е. три "тришария"!), а из одного "одношария". Однако иихуоммы всячески избегают говорить об этом, опасаясь обвинений со стороны галактического сообщества в расизме, что уже однажды имело место по гораздо более мелкому поводу. - зем.ред.). Впрочем, некоторые животные этой местности представляют реальную опасность. Например, самый крупный зверь - этакий местный "носорог", только с костяным горном вместо рога, - может запросто "сдуть" целый дом! Поэтому на экстренный случай у них имеется довольно грозное оружие - газодинамические пушки, созданные исключительно для защиты от бешеных носорогов. Оружие это древнее, но довольно эффективное: удачный выстрел из такой пушки разносит носорога буквально на куски! Боевой расчет этого орудия состоит из четверых аохаммов, которые действуют следующим образом: стрелок засовывает голову в трубу (соответствующего калибра и длины) и напрягает легочный пузырь; наводчик направляет трубу на цель; наблюдатель подает команду; заряжающий дергает стрелка за хвост (только дергать нужно не слишком сильно, ибо эффект может быть обратным), и тогда стрелок изрыгает крепкое слово в адрес несчастного зверя...".
  
  Корабль замедлился и стал опускаться, уменьшая плазменно-ионную тягу планетарного двигателя. Через несколько минут, плавно качнувшись на магнитных рессорах, он замер.
  Звездолет стоял на центральной площади города, и вокруг него уже стягивалась толпа долговязых, нескладных существ.
  "Это очень хорошо! - подумал священник, глядя из иллюминатора. - Чем большее их число увидит спускающееся с небес божество, тем быстрее я смогу овладеть их умами. Надеюсь только, что они будут восхищаться не сильно громко...".
  Он прошел в шлюзовую камеру и поднял руки: защитный скафандр в секунды покрыл его тело эластичной, теплосберегающей тканью, а опустившийся сверху шлем защелкнулся на плечах.
  "Ну, с Богом!".
  Навстречу ему, из открывающегося проема, с каким-то чуждым уху сипением ринулся холодный атмосферный метан. Образий сделал несколько шагов. Действительно, атмосфера была здесь настолько плотной, что, казалось, замедляла движение, как если бы он двигался в жидкости, впрочем, гораздо менее плотной, чем вода. Он ступил на трап: перед звездолетом полукольцом уже собрались вегианцы. Среди них выделялся один - видимо, какой-то их начальник или вождь. Он был выше всех ростом, в пурпурной накидке, тогда как остальные были одеты в какие-то серо-зеленые рубища. Кстати, головы у них у всех были непокрытые, и он впервые увидел "это" - рога на голове у разумного существа! Увидел и удивился сам себе: это его шокировало отнюдь не настолько, насколько он себе представлял. Однажды, еще на Земле, он увидел человека - нормального, без рогов и копыт, - который мочился прямо у ворот божьего храма. И это поразило его тогда сильнее, чем сейчас поразил вид чужеродного существа!
  Глядя сверху на толпу инопланетян, Образий вдруг вспомнил, что в его автомат-переводчик, встроенный в шлем, не были введены речевые образцы местного языка. Он в нерешительности молчал, вегианцы из вежливости также не решались нарушить тишину. Пауза уже неприлично затягивалась, поэтому он решил произнести хоть что-нибудь, чтобы спровоцировать их на ответную речь.
  - Мир вам! - негромко сказал он. Видя, что это не возымело никакого эффекта, он крикнул:
  - Эй, ну скажите же хоть что-нибудь!
  Из выходного динамика его гермошлема раздался пронзительный свист. Аборигены зашевелились, кто-то даже отступил назад, и Образий с тревогой отметил, что их губы грозно вытянулись вперед, по направлению к нему. Почти сразу высокий вегианец сложил на груди руки и стал тихо свистеть в ответ. Только через минуту автопереводчик в шлеме у Образия настроился, найдя в памяти нужный язык - один из многих тысяч, используемых в галактике. И вот уже в наушниках послышался голос автомата, почему-то настроенный под женский тембр - высокий и скрипучий:
  - Друг, если вы прилетели за мороженым, то наши запасы сейчас невелики. Но если вы подождете пол-оборота Ийеххи, мы наберем для вас сколько надо. Только не надо так сильно говорить, а то у нас всё дрожит. Спасибо заранее!
  Образий слегка опешил, но потом собрался с духом и произнес, уже тише:
  - Братья и сестры! Я спустился к вам с небес не ради пищи бренной, но ради пищи духовной! - Речевой переводчик тут же засвистел на местном языке.
  Какое-то время абориген молчал, потом ответил:
  - Друг, мне трудно понять, о какой такой "воздушной еде" вы говорите, но, как я сказал, мороженое еще не готово.
  "Вот далось им это мороженое! - подумал Образий с раздражением. В слух же сказал:
  - Братья, я прибыл к вам издалека с важной миссией. Я принес вам благую весть!
  Старший абориген затряс головой.
  - Друг, из твоих слов я понял, что ты прибыл издалека и что-то нам принес. Покажи: может, мы купим это?!
  - Я говорю вам о благой вести: Господь знает о вас и любит вас!
  - Хоспоть? А это еще кто?
  Священник задумался.
  "Да, мой переводчик досконально знает их язык, но как мне объяснить им понятия, о которых они даже не имеют представления? Тут наша формальная лексика не пройдет. Не думал я, что это будет настолько сложно!".
  И он решил начать по-другому.
  - Меня зовут отец Образий, а вас как?
  - Я Иаххоусс! Я один из старших этого города. А откуда прилетела твоя лодка?
  - Я прилетел... - Образий замялся. - Я оттуда, с неба! - И он показал рукой на плотную пелену облаков над головой.
  - Это мы понимаем. Но небо большое. Из какой его части?
  "Вот те раз! Неужели у них развита астрономия? Впрочем, в наши средние века люди знали о звездах довольно много...".
  - Э-э-э... Знаете, где находится Солнце? Это там, где Земля, Луна, Марс... Юпитер.
  - Мы эти ваши слова не понимаем, - отвечал абориген, - мы цифры понимаем. Извините.
  И тут до него дошло, что абориген спрашивает у него координаты галактической пространственной сетки. Он запросил у бортового компьютера данные и через минуту сообщил их Иаххоуссу.
  - Понятно, - просвистел тот. - Там недалеко от вас, немного правее и дальше, находятся одни наши крупные покупатели мороженого. А вы любите наше мороженое? Мы можем вас угостить прямо сейчас.
  Образий снисходительно улыбнулся.
  - О, нет, спасибо. У меня только недавно была ангина, - пошутил он, тыча себе перчаткой под шлем, в район шеи. - И потом: кажется, ваше мороженое не подходит мне по составу и температуре.
  - О, простите! Но тогда зачем вы к нам прилетели?
  - Ну... - Образий на мгновение задумался. Ему явно надо было подготовиться и обдумать новую тактику ведения диалога. - Послушайте, друг! Я устал с дороги. Давайте завтра поговорим?
  - Завтра? - спросил Иаххоусс, как показалось священнику, удивленно. - Вы собираетесь отдыхать целый оборот Ийеххи?
  "Господи, я и забыл, что сутки здесь в 60 раз длиннее земных...".
  - Хорошо, друг Абрэсэй, как пожелаете, - продолжил свистеть абориген. - Дайте нам знать, когда будете готовы!".
  Образий поклонился и стал осторожно пятиться назад, сложив руки не груди, пока не оказался вновь в шлюзовой камере, и наружная переборка не закрылась за ним.
  
  ***
  Они стояли на высоком берегу реки, и внизу, далеко под ними, сине-желтые потоки жидкого метана медленно двигались к едва видимой вдали полоске океана. А над их головами, в фиолетовой дымке, маячила шарообразная громадина Юстайи с еле заметной полоской кольца посредине.
  Примерно двадцать земных часов провел Образий на корабле, продумывая дальнейший ход своих действий, но так и не пришел к какому-либо отчетливому решению. Сейчас они с Иолаоссом, помощником Иаххоусса, обсуждали некоторые моменты истории Земли. И в данный момент он пытался плавно подвести разговор к теме вечного подвига Христа.
  - А зачем их прибивали к кресту? - спрашивал абориген.
  - Ну, чтобы они не умирали сразу, а мучились подольше. В наказание.
  - А зачем наказывать тех, кто все равно умрет? Они ведь не исправятся после этого наказания?
  - Нет, конечно. Но те, кто будет на это смотреть, поймет, что с властью шутки плохи. К тому же, мучители, а так же и многие зрители, получали от этого зрелища удовольствие.
  - А какое же удовольствие можно получить оттого, что кто-то мучается?
  - Ну, это очень плохие, злые люди. А вы что, никого никогда не мучаете?
  - Нет. И злости у нас ни к кому нет, извините.
  - Замечательно! - воскликнул священник. - Ну, а когда вы убиваете животных, чтобы съесть, разве это не проявление зла к живым существам?
  - Нет. Мы не проявляем к ним зло. Мы их убиваем для пищи, и они это понимают.
  - Понимают? Они знают ваш язык?
  - Нет, но они мысленно соглашаются, как нам кажется.
  "Им кажется, что они соглашаются. С ума сойти! - мысленно улыбнулся Образий.
  - Они умные и добрые, - продолжал абориген, - и они понимают, что нам нужна еда. А иногда мы убиваем "носорогов", но это только для защиты, чтобы они нас не "сдували"... А теперь ты мне скажи: зачем у вас люди выбирают себе плохих людей для власти?
  - Плохие, они очень часто коварные и сильные. Они или обманывают простых людей, или завоевывают их силой.
  - Их очень много?
  - Наоборот - их очень мало.
  - Тогда почему остальные им поддаются и потом их терпят?
  - Это очень трудный вопрос. - Священник задумался, пытаясь определить, в каких словах ему объяснить ситуацию. - Просто сначала люди не понимают, что их обманывают, а потом, конечно, они начинают бороться и иногда побеждают.
  - Почему только иногда?
  - Это тоже трудный вопрос. Думаю, что когда у простых людей нет хорошего вожака, они не могут правильно... сделать свою борьбу с плохими.
  - И что бывает потом, когда люди с хорошим вожаком побеждают? Они становятся счастливы и живут хорошо?
  - Не всегда. Очень редко. Часто их вожак сам становится злым правителем.
  - Почему? Он же сначала был хорошим?
  - Это трудный вопрос! - в который уже раз промолвил священник.
  - Почему трудный? Если человек был хорошим, зачем же ему становиться плохим?
  - Очень часто это бывает из жадности. Оттого, что он теперь хозяин всего племени, он делается жадным и меняется, превращается в такого же злого правителя, с которым сам боролся. И потом: многие люди не знают по-настоящему о себе - добрые они или злые.
  - Как же вы так живете? - спросил жрец. Сначала Образий подумал, что вопрос этот имеет риторический характер, но потом понял: абориген ждет на него ответа.
  - Ну, это было давно. Теперь мы выбираем себе правителя на очень короткое время и на условии, что воины принадлежат не ему, а всему племени.
  - Кого же они тогда слушаются?
  - Вождя, конечно. Но только не сразу его, а через других людей, которых тоже выбирают простые люди.
  - Странно. Не понимаю.
  - У нас там очень трудно все, - поспешил объяснить Образий. - Есть люди, которые повинуются вождю и приказывают воинам, а есть люди, которые следят за вождем, чтобы он не давал плохих приказов. Есть и такие люди, которые следят и за теми, и за другими. И есть даже те, которые следят за теми, которые следят...
  - И что же, простые люди их всех кормят?
  - Приходится кормить, а что же делать!
  - Почему так трудно все сделано у вас?
  - Потому что никто никому не верит и все друг друга обманывают.
  - Зачем обманывать, когда выгодно говорить правду?
  - Ну, это выгодно, только если все будут говорить правду. А если кто-то будет только делать вид, что говорит правду, то он может завладеть очень многими вещами и властью.
  - Как у вас всё трудно! - в который раз повторил Иолаосс.
  - Очень трудно, - сказал священник. - Но ведь у вас тоже есть власть? Вы же тоже выбираете себе вождей, разве нет?
  - Нет. У нас вожди сами рождаются. И их помощники тоже.
  - Как это? То есть, как вы их узнаете?
  - Они сами в себе это узнают. Когда они вырастают взрослыми, они начинают понимать, что должны прийти в "совет" и управлять другими людьми. Они - избранные самой природой!
  - Не понял! Они что, просто так приходят и говорят: "Я избран природой и буду вами править!", да?
  - Конечно.
  - И им верят? - изумился Образий.
  - У нас всегда всем верят.
  "Господь всемогущий, вот же олухи царя небесного!".
  - А если кто-то захочет всех обмануть? - не унимался священник.
  - Как это? Нормальный аохамм никогда не обманет.
  - Ну, допустим, какой-нибудь ненормальный?
  - Больной, что ли? - спросил озадаченно Иолаосс.
  - Да, больной на голову. - И Образий показательно постучал себя перчаткой по шлему.
  - Если даже и найдется такой больной аохамм, - Иолаосс смешно повторил жест священника, - то зачем ему это?
  - То есть, как это зачем? Власть, уважение, почет! Лучшая, более сытная жизнь...
  - Не понимаю тебя, чужестранец. Какая такая лучшая жизнь? У избранных еще больше забот, чем у всех остальных, а пища для нас - это совсем не проблема: как ты заметил, наш край очень благодатный! К тому же, избранные не могут вступать в брачные игры и заниматься продолжением рода. Что же тут лучшего?
  Образий в задумчивости почесал гермошлем.
  - Хорошо, - сказал он, наконец, - тогда почему бы этому избраннику не затаиться и не жить, как все обычные аохаммы, раз править так трудно и невыгодно?
  - То есть, тоже обмануть всех? - снова удивился Иолаосс. - Но разве можно после этого жить?
  "О, Господи! - с восторгом подумал Образий. - Благословенный, нетронутый уголок космоса! Как мне повезло, что я первым из миссионеров прибыл сюда!".
  - Вот вы, как можете жить, если у вас все врут? - спросил Иолаосс. - Это же страшно тяжело!
  - Очень тяжело... - Образий перевел дыхание, поняв, что пришел момент для откровения. - Но мы научились правильно жить, когда стали верить в Бога. Бог написал нам книгу, где указаны правильные законы. Они помогают нам построить справедливый мир между людьми. Поэтому я и хочу, чтобы вы тоже стали верить в нашего справедливого Бога.
  - Но зачем нам в него верить? - удивленно спросил абориген. - Мы ведь и так живем хорошо, без обмана, без войн, без мучений?
  - А разве вам нравится такая жизнь в невежестве и отсталости? Разве не завидуете вы вашим соседями - иихуоммам, которые живут вверху и лучше видят свет красно-коричневого Аиоххо (местное название Юстайи. Прим. ред.)?
  - Нет, не завидуем.
  - Но они почти ничего не делают, чтобы достать себе пропитание, одежду и развлечения. За них все делают иихуоммы из железа с мертвыми мозгами.
  - Да, мы работаем сами, - медленно произнес Иолаосс, - но нам это нравится, мы привыкли жить здесь, на дне, и нам не нужен лучший свет красного солнца. Да и что нам делать "наверху"? Мы все равно не сможем там жить - там очень легкий "дышник" (Воздух. Прим. ред.).
  "Ну, что ты с ними сделаешь! - в отчаянии подумал священник. - Благообразием они так и светятся изнутри, а дело не продвигается! Плохо, когда в людях много агрессии, но плохо также и когда ее недостает... Плохой я пастырь, Господи!".
  - Друг, - спросил вдруг Иолаосс, - а что ты там говорил про другую жизнь?
  - Какую - другую?
  - Ту, в какую вы уходите после того, как...
  Образий навострил уши.
  - А, ты имеешь в виду загробную жизнь?
  - Так, - согласно кивнул абориген. - Вы что, не умираете насовсем?
  - Конечно же, нет! - радостно произнес священник, чувствуя, что удача где-то близко. - Но для этого нужно обрести веру в Создателя.
  - А это трудно?
  - О, нет, совсем не трудно! Нужно только последовательно соблюдать все заповеди и следовать канонам нашего святого братства.
  "Вот она, ваша ахиллесова пята, мои милые! Это вечное желание жить и вечный страх смерти. Вечные вопросы... И только наша вера может дать вам нужные ответы!".
  - И как это все будет? - не унимался любопытный Иолаосс. - Это как если улететь на другую планету на "летающей лодке"?
  - Что-то вроде того, - ответил Образий, решив, что пока не стоит вдаваться в детали. - Но главное, это истинная вера в Отца нашего небесного.
  - Однако, это хорошо! - с блеском в больших, красных глазах молвил Иолаосс. - Ты научишь нас верить, друг?
  - Зови меня: брат!
  - Брат? - удивился Иолаосс. - Этого я не понимаю.
  - Ну... - Образий задумался.
  "А действительно, как можно объяснить для них это понятие?".
  - Ну, в обычной жизни, это когда у твоего отца и твоей матери рождается еще один ребенок. Или сразу несколько детей. Вот они-то все и являются братьями, или сестрами. А духовный брат, это...
  - Прости, друг. У нас так не бывает, - перебил его Иолаосс. - Я в прошлый цикл был "отцом", а вот сейчас готовлюсь стать "матерью"... И родительские пары у нас каждый следующий раз складываются по-другому.
  Образий понял, что тут он вряд ли что сможет объяснить.
  - Хорошо, пускай пока будет "друг", - просто сказал он.
  Они еще долго разговаривали. Образий вкратце рассказал Иолаоссу историю гибели и чудесного воскрешения Сына Господнего, говорил о его жизни, об апостолах..., естественно, в понятиях, максимально приближенных к местным условностям. Иолаосс слушал с интересом. Они договорились, что "завтра" - точнее, через 1/50 оборота Ийеххи (по особым часам, которые пищали с высокой башни через каждую 1/1000 часть оборота), они встретятся вновь, и что Иолаосс приведет с собой еще нескольких вегианцев.
  
  ***
  Итак, он стал встречаться с аохаммами. Постепенно у них организовалась маленькая секта, численностью в 12 членов, не считая их учителя (Образий сам не регламентировал количество своих последователей, но это вышло как-то само собой). Причем, сам Иолаосс не принимал больше участия в этих беседах, сославшись на свою занятость в общественных делах.
  Они изучали Старый и Новый заветы, Апокалипсис и Послания апостолов, другие документы из истории возникновения католической религии, а еще у него были секретные брошюры из папской библиотеки, специально разработанные для миссионеров, работающих с туземными, малограмотными народами (на Земле они были эффективным подспорьем священникам еще в Средние века). Также он проделывал несложные фокусы, которые выдавал за чудеса. Например, превращал жидкий питьевой метан в двойной бетапропанол - ядреный, крепкий напиток, в небольших количествах слегка разжижающий мозг и вызывающий у аохаммов галлюцинации. А один раз вызвал с помощью своих приборов огненную голограмму Святого Йоргена, извивавшегося в метановых парах. С каждым днем он чувствовал, что его паства становилась все более послушной и внушаемой. Они же рассказывали ему, что в столице только и разговоров, что о новом учении, которое приведет вегианцев в "царствие божие", где все будут жить вечно. Все это наполняло сердце священника радостью и надеждой. В мечтах он уже видел, как папа, в присутствии священного синода, поздравляет и благодарит его от имени всего католичества; как прибывают сюда отряды миссионеров; как возрождается их вера, захватывая своим бурным течением все новые и новые планеты...
  "Ах вы, мои милые овечки! - умиленно думал о своих учениках Образий. - Пусть ваш нелепый вид и пугает вначале общения, но насколько же кротки и благочестивы ваши непорочные души!".
  Иногда у аборигенов возникали вопросы относительно библии. Например, о заповедях:
  - Отче, но мы почти все эти заповеди и так всегда соблюдали.
  - Что ж, - отвечал с легкой улыбкой священник, - тем легче будет вам попасть в царствие небесное. Радуйтесь, дети мои!
  - Нам непонятно только вот это: "Не возжелай жены ближнего!". Жена, это кто?
  - Об этой заповеди можете не думать, это наша местная особенность, которая касается обрядов, - отвечал священник, решив особо не вдаваться в подробности.
  - А еще: "Не желай раба ближнего своего!". Кто такой раб?
  - Ну, раб, это... - Образий понял, что эту тему поднимать также не стоит, иначе пришлось бы объяснять, почему Бог в древности поощрял рабство, или, по крайней мере, был не против него.
  - Это тоже наша местная особенность, связанная с климатом, - только и сказал он.
  Или еще:
  - Нам кажется, что в Книге часто говорится об одном и том же, но по-разному.
  - Совершенно верно! И каждый может найти в ней то, что нужно ему.
  - Как же вы тогда понимаете друг друга?
  - Она и учит нас понимать друг друга. Именно поэтому она великая и мудрая, и мудрость ее бесконечна.
  - Но на вашей планете было столько войн... А у нас нет Книги и Веры, но мы живем тихо и мирно.
  - Все беды происходят от неверия, эгоизма и гордыни. Книга же учит преодолеть себя, найти себя. Именно на нашем трудном пути мы нашли свою дорогу к небесам... Наш бог любил нас, поэтому он хотел, чтобы мы через борьбу и через трудности нашли к нему дорогу. А у вас нет здесь такой борьбы, поэтому вы и не искали дорогу в вечный и справедливый мир. Чем труднее жизнь, тем лучше, и тем легче будет верующему обрести царствие божье!
  - Чем труднее, тем лучше? - вопрошали недоуменно ученики.
  Образий уже хотел, было, объяснить им философский тезис "О единстве и борьбе противоположностей", но вовремя остановился.
  Конечно, у него было много сложностей в общении с ними, но результат его упорных трудов постепенно давал о себе знать.
  Однажды один из учеников, усомнившись в бессмертии, спросил:
  - Отче, а как я узнаю, что после смерти попаду в рай?
  - Очень просто, - отвечал Образий. - Как умрешь, так сразу и узнаешь!
  Это несколько озадачило его подопечных, и после некоторого молчания другой ученик спросил:
  - Значит, сейчас я не могу это узнать точно? Никак?
  - Именно так, сын мой! Истинным доказательством может служить только твоя вера в это. И чем сильнее ты веришь, тем легче ты пройдешь сквозь врата рая, - с мягкой улыбкой ответил Образий, и в который уже раз спросил:
  - Вы ведь верите мне, дети мои?
  И "дети его" дружно ответили, что верят, потому что никто из них еще не разу в своей жизни не встречался с таким понятием, как ложь.
  - Вы ведь хотите жить вечно? - продолжал вопрошать священник.
  После этого риторического вопроса, который он довольно часто повторял, его ученики обычно приходили в радостное возбуждение.
  Были вопросы о насильственной смерти.
  - Отче, но если кого-то убьют, он тоже попадает в царствие небесное? - Этот вопрос задал самый настырный ученик, которого Образий про себя уже окрестил "Фомой".
  - О да! Все великие святые были при жизни замучены насмерть. Господь особенно любил тех, кто умер за дело Христа. Ведь и сам Христос пострадал за других - умер мученической смертью и возродился через три дня.
  - А если бы вашего Христа тогда не распяли, было бы само "царствие небесное"? Ведь это он его придумал?
  - Он не придумал его, он показал дорогу в него!
  Фома почесал когтем свой шишкообразный затылок.
  - Да, но если бы его не убили, вы бы не нашли туда дороги?
  - Нашли бы, наверное, но только гораздо позже и с гораздо большими потерями.
  - Значит, когда его предали, схватили и потом убили..., - продолжал давить Фома, - это для вас, людей, было хорошо? И этот "Июда" был вовсе не предателем, а героем?
  Образий улыбнулся наивности аборигена.
  - Это говорит в тебе извечный враг человечества - сатана.
  - Этот сатана, он что - "плохой бог"?
  - Очень плохой, но он не бог. Это бывший помощник бога, который однажды изменил ему. Именно он и подталкивает сейчас тебя к таким вопросам.
  Фома в страхе стал водить своей рогатой головой, ища врага, чем вызвал улыбку учителя.
  - Это все равно..., - продолжал Образий, - все равно, что сказать: если бы не было "ада", то не было бы и "рая" - следовательно, "ад" создан во благо! Или сказать, что, если какой-нибудь злодей заставил человека сопротивляться ему, и от этого человек сделаться сильным, то это вовсе не злодей, а благодетель. Но зло - оно всегда зло!, даже не взирая на последствия контакта с ним.
  - Но все-таки..., - не унимался настырный Фома, - все-таки, если бы Христа не распяли, у вас не было бы ни вашей веры, ни учения, ни дороги на "небо"?
  - Друзья мои! Мы все равно нашли бы путь к Богу, - уверял их священник, - рано или поздно! А Христос только приблизил этот момент. Просто люди к тому времени очень сильно погрязли в грехе, поэтому Бог ниспослал им своего сына, дабы он помог и научил...
  И Образий рассказал ученикам про Содом и Гоморру.
  Интересно, что после этого разговора о Христе, они стали заметно тише и поглядывали на учителя как-то странно. Впрочем, Образий и ждал от них какой-нибудь такой очевидной перемены, означавшей, что они вскоре будут готовы идти "в массы", дабы проповедовать его учение.
  "Скоро здесь будет еще двенадцать проповедников! - радостно думал он. - Потом сто, потом тысяча... Моя миссия завершиться успехом, и я с чистой совестью смогу доложить на Землю, что дело сделано. А потом...".
  И еще несколько "земных дней" приходил Образий на беседы со своей маленькой паствой, но вот однажды...
  
  Однажды, придя в пещеру, где обычно проходили их встречи, он не застал никого. Какое-то время он ждал, рассеянно прохаживаясь у входа, но тщетно: никто так и не появился. Когда он шел обратно на свой корабль, то начал замечать, что за синими кустами холигисцентных деревьев происходят какие-то едва уловимые взору движения.
  "Кто это еще там? - думал он с тревогой. - Может, какие-нибудь их животные? Вот еще этого не хватало! Свистнет сейчас, не дай господь, какой-нибудь инопланетный суслик из кустов - того и гляди, швы на скафандре разойдутся...".
  Уже выходя из этого экзотического сада с синими деревьями, он что-то почувствовал, а может, услышал. Обернувшись, он увидел, что сзади стояла толпа аохаммов, словно появившаяся из атмосферного метана. Они все раскачивались из стороны в сторону, будто стебли травы на ветру, и от этого становилось жутко. Образия посетило неприятное чувство, что сейчас должно произойти что-то ужасное.
  Какое-то время они все стояли на месте, но вот двинулись на него, окружая постепенно кольцом. Сначала Образий хотел бежать, но вовремя понял, что это бессмысленно и даже опасно. Он не мог никак понять, что происходит, но кое-как все же заставил себя успокоиться и, подняв руку, обратился к ним. Аборигены остановились в нескольких метрах от него, все так же монотонно раскачиваясь.
  - Дети мои, я ждал, что вы придете ко мне! Я знаю, у вас есть много вопросов, ведь ваши собратья, с которыми мы много разговаривали, уже рассказали вам о том, что вскоре вас ждет великая радость.
  Из-за спин передних аохаммов вышел его старый знакомец, Иолаосс, и засвистел в ответ:
  - Друг Абрэсэй, отче! Ты, наверное, удивлен, увидев нас всех тут, но не удивляйся и не бойся. Наши друзья все нам рассказали, и мы согласны вступить в твое "братство". Нам нравится твое "царство небесное", поэтому мы хотим немедленно приступить к делу.
  - Но к чему так спешить, дети мои? - спросил Образий, уже немного успокоившись. - Нужно решить еще много вопросов, прежде чем...
  - Пойми нас, отче, и не сердись, - перебил его пылко Иолаосс. - Ведь каждый день у нас кто-то умирает. Но раз они не успели вступить в эту твою спасительную веру, то все они теперь умрут насовсем. Разве не так?
  Образий не знал, как ему ответить на этот неожиданный вопрос. Он потом, немного подумав, сказал так:
  - Не бойся, брат мой, мы что-нибудь придумаем для них. Я буду произносить на их похоронах нужные молитвы, и с ними "там" все будет хорошо. Они подождут в чистилище, а потом...
  - Что такое "чистилище"?
  - Ну, это такое место, где души умерших ждут... - Он хотел сказать "ждут суда", но понял, что этим только всё запутает, ибо в обществе, где напрочь отсутствует юриспруденция - из-за отсутствия, собственно, самих преступлений, - трудно будет объяснить, почему за каждым поступком должно следовать воздаяние.
  Иолаосс, меж тем, продолжал:
  - Отче, но ведь пока мы не совершили "главный обряд", ничего не получится. Наши друзья нам все рассказали про этот обряд, и мы уже все подготовили.
  - Что вы подготовили? Какой еще обряд? - с тревогой спросил священник.
  - Пойдемте с нами, отче, и вы сами все увидите. А если мы что-то сделали не так, то вы нам подскажете. "Это" там, рядом с вашей "летающей лодкой"!
  С затаенной тревогой и в окружении тихой, покачивающейся на ходу толпы, Образий отправился знакомой дорогой к звездолету.
  
  ***
  Образий с удивлением смотрел на свой корабль: он был в нескольких местах обвязан широкими полосами ярко-красной материи, из сопел планетарного двигателя торчали ветви местных деревьев, а ко всем выступающим частям корабля были привязаны веревки, которые тянулись к земле и крепились к каким-то крюкам.
  "Что это такое? И когда они успели все это сделать - меня не было всего каких-то пару часов!".
  - Отче, - словно ответил на его мысли Иолаосс, - мы украсили твою лодку, как украшаем наши жилища в самые большие праздники. Тебе нравится?
  - Ну, не то что бы я в восторге, но... А зачем вы веток мне в мотор напихали? И еще эти веревки... Зачем вы привязали корабль к земле?
  - Мы подумали, что это добрый знак того, что ты больше никуда не полетишь и останешься с нами. Мы ведь теперь твои братья во Христе?
  - Да, но мне нужно... Нужно еще кое-куда слетать, поговорить с нашим главным священником насчет вас, - попытался на ходу сымпровизировать Образий.
  - Но мы не можем долго ждать, отче, - отвечал Иолаосс. - А еще мы боимся, что ты можешь нас обмануть, как это у вас, у людей, часто бывает.
  - Что ты, друг мой! - возмутился священник. - Как ты мог так плохо подумать обо мне?!
  В этот момент толпа расступилась и Образий увидел огромный, лежащий на земле...
  "Крест!!! Господи, вот что задумали эти сукины дети!". - Внутри у него все похолодело.
  - Что это...? Зачем это...? - громко выкрикнул Образий, отчего все окружающие вздрогнули и враждебно вытянули к нему свои длинные, уродливые губы.
  - Поосторожнее, отче! - предупредил его Иолаосс. - Тут так громко говорить нельзя: мы не в горах.
  - Для чего этот крест, я спрашиваю? - чуть тише спросил священник.
  - Как это для чего, отче? - удивился в ответ Иолаосс. - Это же ваш собственный обряд, "главный обряд" вступления в вашу веру?
  Тут, откуда ни возьмись, рядом появились все двенадцать его учеников, и один из них, тот самый "Фома", вышел вперед и сказал:
  - Отче, мы сделали так, как это было нарисовано на ваших картинках, которые вы нам дали. Ведь мы ничего не напутали?
  "Религиозные комиксы для туземцев! - ужаснулся Образий. Он вспомнил, с каким увлечением его ученики рассматривали эти картинки, наглядно рассказывающие о жизни и смерти Христа. Он даже разрешил им взять несколько экземпляров с собой. И вот теперь... - О, боже!!!".
  - Мы даже полочку для ног сделали, - продолжал Фома с гордостью. - Чудный ведь крест получился, правда, отче?
  Все еще надеясь на чудо, Образий спросил дрожащим голосом:
  - И к-кого в-вы собираетесь туда...
  - Как, и это вы у нас спрашиваете? - удивился Фома. - Вы нам столько рассказывали о своем великом учителе Христе, говорили, что всегда мечтали быть похожим на него. Вы ведь хотите стать святым?
  - Что!!! - вновь закричал Образий.
  - Спокойно, отче! У нас тут на площади полно беременных аохаммов, так что не кричите сильно. - И Иолаосс грозно придвинулся к нему, положив свою костлявую руку ему на плечо. Священнику показалось, что он даже сквозь скафандр почувствовал холод этой страшной руки, словно это была сама десницы судьбы.
  - Пора, отец Абрэсэй! - сказал Иолаосс. - Чем быстрее все закончится, тем лучше, и для вас, и для нас.
  Образий резко дернулся, но огромная, с длинными пальцами лапа Иолаосс держала цепко. Священник торопливо вытащил из бокового клапана брелок, открывавший трап звездолета, но Иолаосс заметил это и резко ударил священника по руке - брелок улетел под ноги стоявших вокруг аборигенов.
  - Не надо, отче!
  - Да поймите же, нельзя вот так..., - чуть не всхлипывал под шлемофоном Образий.
  - Почему же нельзя? - строго спросил Иолаосс. - Для тебя же стараемся, отче! Разве тебе хочется жить в этом мире еще долгие годы, прежде чем ты попадешь к своему "отцу небесному"?
  - Все будет хорошо, отче! - вторил Иолаоссу Фома. - Вот отмучаетесь на кресте и ужу сегодня будете на небесах... А потом вернетесь к нам в бестелесном обличии и продолжите вести нас за собой. И будет у нас тоже свой Сын Божий!
  - Это сатана шепчет тебе на ухо! - прорычал Фоме священник.
  - Отче, нет тут никакого "сатаны" - мы все вокруг обыскали. - Фома, казалось, светился от радости. - Не бойтесь, мы все сделаем правильно! Мы будем звать вас: святой Абрэсэй! И нарисуем вас на иконе...
  - О-о, замолчи сейчас же! - Образий чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
  - И будет у нас Вера твоя, - монотонно долбил Фома, словно читая отрывистые библейские строки. - И полюбит нас Бог. И перестанем мы умирать насовсем.
  - Вы блаженные, нищие разумом идиоты! - воскликнул из последних сил Образий.
  - Так и есть, отче! - с восторгом согласился Фома. - Мы нищие духом, и да будет наше царствие небесное. Аминь!
  От этого "аминь" у отца Образия подкосились ноги, и он бы упал, если б не его бдительный страж, Иолаосс. Он ободряюще встряхнул священника, нежно, но крепко обнял, почти приподняв его за плечи, и повел к кресту - Образий лишь безвольно переставлял ноги. Он уже начал понимать, что попал в ловушку, которую сам же и расставил, и что выхода из нее, по всей видимости, нет. Даже если он сейчас станет умолять их, объясняя, что все его рассказы - всего лишь тысячелетняя библейская метафора, то они вряд ли его поймут. Поди, объясни этим дикарям, что такое метафора! Но даже если они, все же, поймут что-то, то и это его не спасет. Ведь он внушил им такие светлые надежды на будущую жизнь после жизни, а получается, что попросту соврал им, чтобы завлечь в свою религию. Да они разорвут его на части, не взирая на свою кротость и мирный нрав!
  В какой-то момент, когда его уже укладывали на кресте, он успокоился и решил умереть достойно. Он подумал, что его смерть, возможно, не пропадет даром, и что этот странный народец обратится таки в их веру. И пусть он не явится к ним через три дня, как великий Иисус, но мало ли что... Возможно, и здесь родиться своя легенда о спасителе.
  Слава богу, его не раздели догола, а то бы он отправился на небо почти мгновенно, замерзнув без скафандра в этом поистине нечеловеческом холоде. Прибивать к кресту его тоже не стали, только привязали руки и ноги веревками в нужных местах (религиозные комиксы для туземцев были весьма детально проработаны!). Но что толку было от их гуманности, которая лишь оттянет его кончину! А если ему через несколько часов не проткнут грудь острой палкой, что тоже было нарисовано в комиксах, то мучаться ему еще пару земных суток, пока в системе жизнедеятельности скафандра не кончиться дыхательная смесь...
  Крест подняли. Образий повис довольно высоко над поверхностью, почти на уровне иллюминатора своей каюты. Ему даже показалось, что он видит сквозь стекло свою молельную икону. Его спасение было рядом с ним, но, увы, недосягаемо.
  Он поднял голову и посмотрел на огромную Юстайю, занимавшую едва ли не четверть этого темного, чужого неба. "Господи, за что ты меня наказываешь так страшно! - сетовал он Господу. - Умереть на этой забытой планете, за десятки световых лет от родного Солнца, родной Земли... Даже последний негодяй не достоин такой судьбы. А я... Я всю свою жизнь служил тебе верой и правдой. О, дай мне хотя бы сил мужественно встретить это испытание! Может, тогда и моя смерть послужит нашему великому делу...".
  Внезапно, из-за красно-коричневого диска планеты-гиганта стала выплывать торжественно пылающая Вега - эта ослепительно белая, космическая луковица. Метановое небо слегка посветлело, даже как-то потеплело в своих мрачных тонах, а лучи материнской звезды странно изгибались и искрились, проходя сквозь плотные пары метана. Зрелище действительно было завораживающим, и Образий даже на некоторое время забыл о своем отчаянном положении, глядя на это чудо. Толпа внизу тоже заволновалась, радостно приветствуя появление своего далекого солнца, которое было к ним так холодно и безразлично. Но они уже были не одиноки в этом холодном аду: их души согревала мысль, что с ними теперь Бог!
  "Наверняка подгадали казнь под этот восход, негодяи, - отрешенно думал Образий. - Астрономы несчастные! И ведь счастливы же, как дети - посмотрите на них! Качают своими мерзкими, рогатыми головами, как ни в чем небывало. Убивают человека и радуются, что спасают свои пустые душонки. Да, видно, все живые существа во вселенной одинаковы: со времен оных и до скончания веков будут они жертвовать чужими жизнями, чтобы спасать свои... Разве достойны они великих страданий и жертв? Зачем пошел за людей на крест Христос? Разве стали они лучше, спустя все эти две с половиной тысячи лет? Да, они многого достигли, стали сытнее и богаче жить. Но стали ли они лучше и добрее?... Нет, эгоистами они были, эгоистами и остались! Так зачем же была тогда твоя жертва, Иисус? И зачем теперь умирать мне, перед этими рогатыми чудовищами... - И тут в голову ему пришла страшная мысль. - Господи, неужели все это нашептывает мне дьявол, искушая меня своими грязными мыслями? Неужели я уйду из этого мира, так до конца и не поверив в Тебя, Господи?... И что бы я сейчас сделал, если бы мне предложили жизнь в обмен на отречение?... Нет, это все происки сатаны! Наверное, Сына Божьего тоже тогда искушал нечистый дух, но Он не сдался. И мне надо быть сильным! Он смотрит на меня, Он знает о моих сомнениях и страхах. И Он поможет мне...".
  
  ***
  Воскрешение.
  Он уже несколько земных часов висел на кресте, и, видимо, на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, он слабо повел головой, озирая площадь. Руки его затекли и болели, а ног он почти не чувствовал. Аборигены все также стояли, покачиваясь в такт, и теперь еще мычали что-то невразумительное. Вега уже садилась за горизонт, небо опять помрачнело, и Образию вдруг показалось, что он находится в настоящем "аду": вокруг него, сколько было видно, стояли толпы темных, рогатых существ, качавшихся на своих длинных, дважды изогнутых ногах. И вновь мужество покинуло отца Образия.
  "Демоны, демоны кругом! - шептал он. - Мерзкое отродье. Смерти моей хотите? Но знайте: убьете меня - на веки погибните сами! Господи, зачем покинул Ты меня? Спаси, забери меня отсюда! Нельзя человеку "так" умирать!...".
  Сначала он шептал, но вот постепенно он стал повышать голос, срываясь на крик. Толпы аохаммов у его ног зашевелились, отшатнулись. Первые ряды дрогнули и устремились прочь, сминая задних. Возникла паника.
  Иолаосс, стоявший рядом со звездолетом, обернулся и что-то просвистел. Из-за корабля показалась высокая фигура аохамма. Голова его была несколько раз обернута какой-то толстой тканью так, что видны были только глаза - видимо, для защиты от звуковых волн. В руках он держал длинный шест с заостренным концом. Иолаосс приказал:
  - Кончай его, Эйхосс, а то самки от его криков сейчас рожать начнут. Для обряда уже достаточно...
  Эйхосс поднял свое копье и двинулся к распятому священнику. Образий понял, что это конец.
  - Отойди от меня, демон! - крикнул он подошедшему аохамму. - Сгинь, нечисть!
  - Давай, Эйхосс, не тяни! - снова приказал со стороны Иолаосс.
  Тот приставил острие под нижнее левое ребро отца Образия и слегка надавил. Ткань скафандра была довольно прочной, но он знал, что это не тот тяжелый скафандр, который носят военные, и многого он не выдержит. Образий, что есть силы, закричал на Эйхосса - тот даже присел и выпучил глаза, но шеста не выронил. Вокруг креста площадь была уже довольно пустынна, аохаммы испуганно наблюдали за действом, выглядывая из-за строений и постаментов.
  И тогда Эйхосс изо всех сил налег на копье, отчего оно на пару дюймов вошло вместе с тканью под ребра Образию. Он закричал от дикой боли, уже ощущая, как трещит и расходится ткань скафандра.
  И вдруг он увидел над собой ослепительный свет, словно раскололась небесная тьма. И в центре этого света дрожала какая-то неясную тень.
  - Господи! - воскликнул Образий. - Ты пришел за мной. Ты Есть! Я знал, Боже, я знал...
  И в этот миг сознание покинуло его разум.
  
  ***
  Он лежал в своей постели. В "земной" постели! Над маленьким комодом дрожал неоновый свет ночника, и ему даже почудились в прихожей мягкие мамины шаги.
  "Я позову "ее" сейчас, и "она" войдет, положит на лоб горячую руку... - думал он радостно. - Вот оно, оказывается, как! Это и есть рай?!...".
  Он попытался пошевелиться и, к своему удивлению, легко поднес к глазам свою руку. Все та же рука с молодой кожей, какой он ее помнил последние дни после перерождения в онтопринте, и все тот же перстень, подаренный много лет назад папой Августином.
  "Но почему? Где я? На Земле? В раю? Или...".
  Где-то сзади и справа вдруг послышалось осторожное покашливание, и знакомый, гнусавый голос произнес:
  - Доброго времени суток, падре? Как самочувствие?
  Образий повернул голову - посол Йоуцехх висел в своем дурацком сферическом кресле, стоящем у стены с зелеными обоями. Только теперь сфера было закрыта, ограждая посла от ядовитой и смертельно горячей атмосферы землянина.
  - Вы? - разочарованно выдохнул священник.
  - А вы ждали кого-то другого? Может, Иисуса Христа? Или Марию Магдалену? - весело закашлял посол, подплывая к кровати священника.
  - Но как... Все это... - Образий слабым движением головы обвел комнату.
  - Это? Всего лишь ментографическая проекция вашего сознания вовне. Хотите, это будет алтарь? Или монашеская келья? Можно воспроизвести и пещеру аохаммов...
  Образий помотал головой, словно пытаясь стряхнуть с глаз пелену.
  - Что... произошло?
  - Ну, вы чуть не отправились..., - посол замялся, подыскивая нужное выражение, - к своим умершим родственникам.
  - К праотцам, - с машинальной рассеянностью поправил Образий. - Нет, я о том, каким образом я здесь очутился?
  - Удаленная телепортация, - коротко ответил Йоуцехх. - Вообще-то это я у вас должен спросить: что произошло? Вам что, аммиак в голову ударил?
  - Э-э-э..., - не понял Образий.
  - Что за цирк вы там устроили, святой отец? - продолжал вопрошать посол. - Понимаю: бог, вера, специфика вашего духовного труда, и все такое... Все это тяжелое занятие для мозга, но... Простите великодушно, но вы же все-таки разумное существо! Не чета этим несчастным, доверчивым идиотам... - Посол кивнул куда-то вниз. - Как вы могли решиться на такое?
  - М-м-м... - только и смог выдавить Образий.
  - Вы что, не понимали, с кем имеете дело? - продолжал Йоуцехх с налетом легкого возмущения. - Они же, как дети..., а вы у них перед носом конфеткой помахали, а потом ее в пропасть бросили. Конечно, нам нужно было эвакуировать вас оттуда еще раньше, пока вы им не задурили мозги окончательно, но мы не думали, что все так далеко зайдет. К тому же, наш оператор, наблюдавший за вами, отвлекся на некоторое время, и чуть было не случилось беды. Впрочем, она и случилась, только отнюдь не с вами, святой отец - вас-то мы успели вытащить...
  - Что такое с ними произошло? - встревожено спросил Образий.
  - А то, что ваши подопечные теперь обрели вашу религию, со всеми вытекающими последствиями и сопутствующими атрибутами. Они уже выбрали себе "священный синод", устраивают повсеместно собрания, поют псалмы. И перестраивают большие дома под храмы. Но это не самое страшное...
  - Постойте, - перебил Образий, - а сколько времени я уже тут... нахожусь?
  - По вашему, земному времени, уже месяц!
  - Месяц?
  - Да. У вас было довольно сильное облучение радиоактивным изотопами иридия, отравление парами метанола, и еще обморожение. Можно было пропустить вас через онтопринт, но мы решили, что лучше будет вылечить ваше тело естественным путем и без спешки, так сказать, методами, наиболее соответствующими природе вашего организма. Собственно, все это время вы находились в искусственной коме - плавали в гидрогамаке, в теплом водно-соляном растворе, - и только несколько часов назад мы достали вас оттуда. Фактически, вы здоровы, только немного ослабли.
  - Так я сейчас что, на борту своего звездолета?
  - Нет. Ваш звездолет остался у аохаммов. К сожалению, он теперь годится быть только музеем, точнее - храмом, каковым он сейчас и является для тех, кому вы недавно так профессионально промыли мозги.
  - Вы хотите сказать... - начал Образий.
  - Я хочу сказать, что ваш корабль испорчен, - огорошил его посол окончательно.
  - Как испорчен?!
  - Как? Основательно. Цилиндр гиперпространственного преобразователя они почему-то решили использовать под купель для новообращенных, само собой, выдрав оттуда всю техническую начинку. А корпус корабля они монументально заделали гранитными блоками.
  - А как же я тогда... - Образию стало нехорошо.
  - О, вы хотели нас покинуть? А мне казалось, вам у нас понравилось, - усмехнулся вегианец. - Ничего, вот окрепните немного, и мы слетаем на экскурсию к вашим апостолам...
  - Хватит, мне не до шуток! - огрызнулся Образий.
  - Какие уж тут шутки! - весело нахмурился Йоуцехх. - Они вам такую мощную статую из гранита отгрохали - закачаешься! Вам обязательно надо увидеть.
  - Что? Но я думал, что они... - Священник тяжело вздохнул. - Мне казалось, они под конец разуверились во мне. Я так на них орал...
  - Орать-то вы орали, - ехидно промолвил посол, - но потом вдруг ярко вспыхнули и исчезли с креста. Одни веревки обгорелые остались висеть.
  - Но... Это же вы сделали!
  - Увы, это не меняет сути дела, ибо вы теперь для них - святой. Даже больше, чем святой: вы - их новый Иисус!
  - О, Господи! - Образий осенил чело знамением.
  - Именно! - хмыкнул Йоуцехх. - Кстати, спустя некоторое время после "казни", один из ваших учеников видел вас... Живым! Не припоминаете, когда бы это могло быть, кх-кх-кх?
  - Снова шутите?
  - Отнюдь, - усмехнулся посол. - Говорит, вы, якобы, прогуливались возле той пещеры, где проходили ваши "тайные" собрания. Он подошел к вам, и вы ему поведали истину.
  - Не может... Постойте, я, кажется, знаю, о ком вы говорите. - Образий вспомнил того аохамма, которого он за занудливость называл про себя "Фомой". - Был там один такой, впечатлительный...
  - О да, впечатлительный и весьма креативный, - подтвердил Йоуцехх. - Он уже уселся за написание вашего святого жития. Называется: "Житие святого Абрэсэя", кх-кх-кх.
  - Евангелие от Фомы! Черт бы тебя... - в сердцах воскликнул священник. - О, Господи, прости!
  - Господь-то вас простит, я думаю... - Посол заерзал на своих перекладинках. - Но вот у нас тут возникли сомнения: стоит ли вас отпускать? Как бы вы где-нибудь еще чего не натворили с вашей дремучей религией.
  - Что? - Священник попытался сесть, но смог лишь немного поднять голову: одеяло мягко, но надежно удерживало его в горизонтальном положении. - Вы хотите меня... задержать тут?
  Очевидно, посол решил веселиться и дальше, но Образий, на беду, сейчас был не слишком восприимчив к шуткам.
  - Понимаете, падре, у нас уже давно нет такого понятия, как преступление. Но то, что сотворили вы, по-другому квалифицировать трудно. Поэтому...
  - Но как же... - Образий тут же вспомнил некоторые юридические положения из галактического кодекса, выдержки из которого читал ему перед полетом их церковный специалист по связям с галактическим советом. - А как же галактическая конвенция от 3 567 331 года? Статья ? 7 380 000 "прим", параграф 317?
  - О-о! - рассмеялся посол. - Вы, оказывается, кроме своих катехизисов и священных писаний, еще и галактической юриспруденцией увлекаетесь? Тогда вы должны помнить статью о незаконном вмешательстве в культуру слаборазвитых цивилизаций, которая гласит: насаждение религиозных учений, верований, мистических культов в закрытых социумах, не имеющих собственного опыта борьбы с предрассудками, не обладающих в достаточной мере социокультурным иммунитетом...
  - Стойте, стойте..., - встрепенулся, было, Образий. Но посол спросил строгим тоном:
  - А знаете, какое максимальное наказание предусмотрено по этой статье?
  Священник, естественно, этого не знал, как не знал и о существовании самой статьи. "Ну вот, - подумал он обреченно, - придется мне, видно, пострадать за веру в какой-нибудь внеземной колонии для инопланетных ублюдков. Что ж, буду наставлять на путь истинный уголовников - тоже благородная миссия!".
  Меж тем, веселый посол продолжал:
  - Самое суровое наказание, это... отправка нарушителя на его родину, с запретом покидать свою планету в течение 580-ти ее оборотов вокруг центрального светила. У вас, как я слышал, люди столько не живут?
  - Постойте...
  - Впрочем, подозреваю, - продолжал глумиться посол, - что для землян это не слишком страшное наказание - все равно, что бросить кролика в колючий кустарник.
  - Что? Какого кролика? - опять не понял Образий.
  - Вам что, мама в детстве не читала сказку про братца Кролика? Как там: делай со мной все что хочешь, братец Лис, только не бросай меня в колючий кустарник! Кх-кх-кх...
  Священник понял, что посол просто издевается над ним, и ему показалось это очень несправедливым и обидным.
  - Вы, вы... - запыхтел он. - Вы безбожник и зубоскал!
  - Да вы не обижайтесь, - уже ровным тоном сказал Йоуцехх. - У нас больше оснований на вас обижаться, святой отец. Нам теперь этот нижний народец, с их религиозной проблемой, как шило в геморройном заду будет. А если у них там какой-нибудь конфессиональный раскол произойдет, то это вообще... Но будет страшнее, если они сделают самый радикальный вывод из вашего учения. Тогда уж точно - труба дело!
  - Вы о чем? - с озабоченностью спросил Образий.
  - Догадайтесь сами, - съехидничал посол, и, выдержав паузу, продолжил:
  - Это ведь вы, святой отец, поучали их, что после смерти, даже если она насильственная, они теперь все обретут вечную жизнь?! А отсюда всего один шаг до массового убийства друг друга по взаимному, черт бы вас побрал, согласию... Молите своего бога, чтобы они до этого не додумались.
  - Господи, спаси и сохрани! - испуганно пробормотал Образий. - Но я ведь хотел как лучше...
  - Лучше чем ЧТО? - резко спросил посол. - Впрочем, чего уж теперь... - Он как-то обреченно, совсем по-человечески, махнул рукой. - Вы думаете, мы сами не пробовали их цивилизовать? Пробовали. Но они науку и на дух не переносят. Кое-как начали что-то понимать в астрономии, да и то лишь из-за того, что это помогало им в межпланетной торговле их чертовым метановым мороженым... Зато эта ваша религиозная чушь моментально прилепилась к ним, как репей к кошачьему хвосту! Йуфу-у... Да, не зря у вас говорят, что дурное дело всегда легче делается!
  - Простите меня! - промолвил Образий. Только сейчас до него стало доходить, что он сделал. И какова мера ответственности за подобные поступки.
  "С какой легкостью мы во все века решали судьбы отсталых народов! Мы с истинной верой несли... Нет, с уверенностью, неподтвержденной ничем, кроме наших догм, мы несли им истину в последней инстанции. Но для них ли мы, миссионеры, старались, или все же для себя? Или мы лишь хотели укрепить стены здания нашей веры, отдалить от себя наших врагов и иноверцев, заодно забрав у них из-под носа куски побольше?... Ладно - заповеди это хорошо, особенно для туземных, слаборазвитых народов. Но ведь у них мог быть и свой путь, и не факт, что он был бы более кровав и менее благостен, чем наш собственный. А сколько последователей нашей веры погибло, безвестно сгинуло на этом пути?... И эти несчастные, которым я предлагал "царство небесное"... Ведь я же знал, что они повелись лишь на бессмертие - на эту хитрую возможность обмануть смерть, но не зажглись истинной любовью к Создателю. Я верил в то, что главное, это заставить их обратиться в нашу веру, а дальше они постепенно поймут всё и естественным образом обретут свет в своих душах. Я будто заманивал подростков на кинофильм с откровенными эротическими сценами, надеясь на то, что они поймут высший смысл этого фильма, где эротика - лишь непреложная, но отнюдь не главная часть сценария. Но я обманывал не только их, я обманывал и самого себя, боясь признаться, что все дело вовсе не в пользе для этих несчастных, а лишь в плате за входные билеты... Я, словно меркантильный делец, пытался всучить им билет в рай, как в дешевый балаган... Но что за польза была бы нашей церкви от их обращения в религию? Ну, допустим, будет еще одна колония католиков, и что с того?... Интересно, думал ли обо всем этом папа Августин? Сам, наедине с собой, ибо в подобных мыслях ни один ревностный католик не признается никому, да и себе самому - далеко не каждый... А что мы делаем, когда такие мысли посещают нас? Становимся на молитву и молимся, чтобы Господь уберег нас от лукавого. Но этот лукавый - это не какая-то сверхъестественная сущность, это лишь наша внутренняя слабость и тьма, с которой мы боремся всю нашу жизнь. Дьявол - это вся природа нашего естества, это наша суть, которую Господь хочет очистить и возвысить до самого себя, ибо...".
  - Что вы притихли? - прервал его мысли посол. И, словно подслушав их, спросил:
  - Кстати, а что вы там, на кресте, кричали насчет демонов, святой отец? Полагаю, внешний вид аохаммов пробудил в вашем сознании мысли о чертях в аду?
  - Мне просто стало страшно, ибо я умирал, - тихо ответил священник. - А эти существа, они... напомнили мне все эти картинки, которыми нас пугали с раннего детства, и я... - Он замолчал.
  - Понятно, - усмехнулся Йоуцехх. - А вам не приходила в голову мысль, почему именно такой образ демонов породило воображение ваших предков? Может, это было не случайно?
  - Что вы этим хотите... - Образий непроизвольно глянул на замысловато изогнутые ноги посла. У него возникла безумная мысль. - Вы хотите сказать, что... у вас был палеоконтакт с землянами?
  - В нашу первую встречу, вы явно не были готовы к этому разговору, но сейчас я просто обязан объяснить вам кое-что. - Посол улыбнулся. - Уверен, что у вас на Земле есть вся соответствующая информация, но боюсь, что до нее там нет никому дела: с тех пор, как земляне получили возможность добраться до любой точки галактики за считанные секунды, все остальное им стало неинтересно, в том числе и общие вопросы галактической этики. Кстати, наша делегация была в числе противников предоставления вам технологии внепространственного перемещения, но доводы противоположной стороны были убедительнее: они считали, что вы, предоставленные сами себе, будете с вашим трансглюонным оружием угрожать целому сектора галактики, а так, связанные договором, вы хотя бы будете находиться под контролем галактического сообщества. Надеюсь, вы не обиделись за столь негативную оценку ваших соплеменников?
  Образий уже привык слышать от посла подобные выпады в сторону землян, поэтому и не думал обижаться. Меж тем, посол продолжал:
  - Итак, начну с того, что почти все высокоразвитые цивилизации проходили через фазу богоподобия. А именно: достигнув определенного технологического уровня, они, возомнив себя богами, начинали раздавать "добро" направо и налево, да так, что в окрестных мирах только щепки летели...
  - Простите, фазу ЧЕГО они проходили? - переспросил Образий.
  - Богоподобия. Но это не официальный термин, а лишь самокритическая оценка с высоты уже пройденного и, увы, неудачного опыта. Чаще это называлось "онтологическая микрохирургия" - своеобразная, тонкая операция над инопланетным социумом с целью устранения ошибок роста. Это в корне отличается от вашего миссионерства, ибо такой способ воздействия на, гм... "паству" был, скажем так, более деликатным. Тем не менее...
  - Извините, что перебиваю, - не удержался Образий. - Но в чем отличия?
  - Главное - не было прямого контакта с аборигенами. То есть, почти не было: как это часто бывает в любой сложной работе, случаются всякие непредвиденные накладки и огрехи, в результате чего кто-то из объектов воздействия иногда видел то, чего ему совсем не следовало видеть... В общем, это долгая история. Скажу только, что и мои предки тоже не всегда были истинно разумными: когда они овладели соответствующими технологиями, они ударились в подобное же "боготворчество"... Но мы отнюдь не насаждали свои учения и взгляды на происхождение мира, а, скорее, наоборот - пытались уберечь молодые сообщества от пагубного влияния религий и культов, так как ясно видели, какую деструкцию и регресс они несут в мир. Мы мягко внедрялись в религиозные структуры, подбрасывали в монастыри различные, опережающие время технологии, пытались всяческими способами вразумить монахов - самых передовых на то время индивидуумов. Однажды мы даже завербовали одного из ваших пап... Но все было напрасно: мы проиграли, ибо недооценили силу невежества, страха перед неизвестным, перед небытием... А так же силу жадности и порока. После нас становилось даже хуже, ибо последователи всех религиозных течений указывали на нас, как на истинные подтверждения своих опасений. И в нас, в наших обличиях, священники и жрецы рисовали людям зло, темную сторону придуманного ими религиозного мира... - Некоторое время посол молчал. - Мы работали на пяти планетах, включая и вашу, и везде потерпели фиаско. И только потом мы поняли, что никакое вмешательство в чужую жизнь не приводит к добру. Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах!
  - Неужели... у вас нигде не получилось? - переспросил Образий изумленно.
  - Именно это я вам и пытаюсь объяснить, мой друг! И не только у нас - ни у кого, насколько мне известно.
  - Но что же делать?
  - А ничего не делать!
  - И даже когда творятся страшные вещи, несправедливости, кровавые расправы над сотнями и тысячами..., над миллионами? - не успокаивался Образий. - И ты не в силах больше смотреть на все эти мерзости?
  - Особенно тогда! Ибо эмоции не помогают, а только затмевают разум. А если уж ты не можешь смотреть, то просто отвернись и забудь!
  - Как это - забудь? Это же не по-христиански! Так нельзя! - почти кричал ему Образий.
  - Но не это ли самое сделал ваш бог? - Посол тоже повысил голос. - Если уж вы в него так верите, то могли понять хотя бы эту простую вещь.
  - Какую вещь? - продолжал упрямствовать Образий.
  - Вы, люди, - терпеливо начал Йоуцехх, - всегда удивлялись: почему ваш бог никогда не останавливал массовые убийства и геноциды, почему он молчит? Одни говорили, что его просто нет, другие, что это его молчание - наказание за грехи. Но ответ гораздо проще... - Посол сделал паузу, будто давая время собеседнику ответить самому. - Я вам сейчас отвечу от имени всех разумных существ галактики, но думаю, что это могло бы быть и ответом вашего бога.... Понимаете, падре, любой, даже самый прекрасный цветок произрастает из грязи и дерьма. Ну, вот так безобразно устроен наш мир - как говориться: ничего личного! Это ни хорошо и ни плохо, это всего лишь некая технологическая модель мира. Да, наверное, всё могло быть как-то и по-другому устроено, но устроено оно именно так, и обсуждать это всерьез - вне пределов философии и схоластики - так же бессмысленно, как выступать против сил ядерного взаимодействия вещества. Мы можем лишь постепенно изменяться и расти в заданном направлении, но мы не можем изменить историю и сущность своего происхождения, пусть даже она и чудовищна по нашим теперешним, более гуманным чем в древние века понятиям... И вот, возвращаясь к аналогии с цветком, я задаю чисто риторический вопрос: а стоит ли вникать и вмешиваться в эту нелицеприятную фазу его развития? - Посол вновь сделал паузу. - Большинство цивилизаций непременно когда-нибудь разовьются в прекрасные, свободные сообщества. Да, некоторые могут и погибнуть по пути, но это закономерная статистика, математическая погрешность практического применения теории, издержки производства, если хотите! И с этим тоже ничего поделать нельзя. Конечно же, можно засадить оранжерею искусственными, синтезированными цветами, которые сразу стали бы прекрасными и чистыми, без прохождения фазы фекалий и грязи, но какой в этом смысл? Кстати сказать, кое-где пробовали создавать колонии биороботов с искусственным интеллектом, с целью получить идеальное общество, но все это, в конечном итоге, почти всегда приводило к возникновению некой супермашины, работающей четко и слаженно, но не имеющей никакого смысла: она напоминала декоративную водяную мельницу с замкнутым циклом, которая качает воду на свои собственные лопасти, чтобы они вращались и дальше, приводя в действие водяной насос... И, в лучшем случае, из подобного сообщества мыслящих, но неживых элементов получался замкнутый, работающий на самоё себя супермозг, которому до внешнего мира не было абсолютно никакого дела, словно "вещь в себе"... А в худшем случае, возникала некая быстро растущая, агрессивно-воинствующая субстанция, задававшая себе цель завоевать все окружающее пространство, так что экспериментаторам приходилось экстренно уничтожать "это"... Вот поэтому молчит и ваш бог! Насколько я понял из ваших же религиозных текстов, он тоже хочет выращивать в своей вселенской оранжерее только живые цветы. Кстати, в вашей "вечной книге" много противоречий, но в этом вопросе она вполне непротиворечива и целостна, утверждая, что все искусственно созданное - от дьявола. - Посол засмеялся. - Я, как индивид, верующий исключительно в науку, этого тезиса, разумеется, поддержать не могу, но он хотя бы имеет свою логику, в отличие, скажем, от того факта, что современные священники разъезжают по небесной тверди в собственных звездолетах, кх-кх-кх...
  Образий молчал, пораженный словами посла. Именно над этим он иногда и думал, смиренно стоя на коленях перед иконой.
  - Разумеется, - продолжал Йоуцехх, - во всех развивающихся сообществах должны появляться светлые и разумные личности, намного опережающие в развитии свой век. Но в том то и дело, что они должны приходить не извне, а только из чрева самой цивилизации, иначе добра не будет. Это как в математике: если в начальное уравнение произвольно ввести новые данные, то оно ни за что теперь не согласуется...
  "Да, что-то такое и мне приходило раньше в голову, - думал Образий в смятении. - Я просто гнал эти мысли, как если бы мне их на ухо шептал сам дьявол. Но не дьявол ли теперь передо мной? Во плоти...".
  - Это же просто, как трижды три! - Посол словно забивал последние гвозди в сознание священника. - Возьмем для примера другой уровень. Смотрите: наши сложные организмы в процессе эволюции были созданы из некогда обособленных микроорганизмов путем борьбы, симбиоза, взаимопоглощений, объединений, удачных мутаций вновь созданного и гибели неудавшегося. Представьте теперь, что на каком-то этапе в этот сложный процесс вмешался некий "бог" и стал помогать тем или иным членам этого сложного конгломерата живых существ - а они все, несомненно, были живыми и стремились выжить! Что бы было тогда с эволюцией жизни? - спросил Йоуцехх, и тут же ответил с торжеством:
  - Да ничего! Нас бы просто не было! И так во всём: смерть питается жизнью, а жизнь, в свою очередь...
  "Да, да - он прав! Несомненно! - воскликнул про себя Образий. - Что нам дает право говорить, что мы есть конечный продукт божественного замысла, что именно мы и есть та истина и суть, которая нуждается в Его помощи и защите?... Нет, похоже, мы всего лишь жирная, питательная почва - гумус, из которого, возможно, когда-нибудь вырастет нечто ценное. А может и не вырастет..., а лишь вспыхнет на одно мгновение фейерверком необыкновенной красоты, поразив воображение какой-то сущности высшего порядка...".
  - Надеюсь, я достаточно понятно выразил мысль о пагубности любого вмешательства в чужой монастырь? - закончил вопросом Йоуцехх.
  - Почему же тогда вы меня не остановили? - глухим, осипшим от волнения голосом спросил его Образий.
  - Именно поэтому! Вы сами должны прийти к правильным выводам. Или вовсе не прийти.
  - Но как же аохаммы? Вы ведь сами сказали, что я нанес им большой вред!
  - Ну, считайте это некой формой вашего обучения.
  - Что?... О чем вы? Они же живые лю... существа!
  Йоуцехх наклонился в своей сфере, став чуть ближе к священнику, и сказал вкрадчивым голосом:
  - А откуда вы знаете, что все они не были созданы исключительно для того, чтобы наставить вас на путь истинный? Как у вас говорится: на все божья воля!
  Образий молчал, не зная, что ответить.
  - И откуда вы вообще знаете, - продолжал посол, - что вы БЫЛИ у аохаммов? Может, вы и не покидали это помещение - тогда, еще во время нашей первой беседы?!
  - Этого... не может быть! - пролепетал еле слышно Образий.
  - Светой отец, после того, как мы эвакуировали вас с жертвенного креста, неужели вы сомневаетесь в наших способностях? - усмехнулся посол.
  - Я...
  После этого в комнате повисла тягостная тишина. А когда Образий хотел еще что-то сказать, Йоуцехх не выдержал и рассмеялся своим скрипучим смехом.
  - Да расслабьтесь, падре! Я вижу, у вас с юмором сегодня совсем не фонтан. А за аохаммов не волнуйтесь, с ними мы как-нибудь разберемся. Тем более, что толку от них, как от разумных существ, похоже, никогда не будет. Не зря ведь они идентифицируются в галактическом сообществе, как "сопутствующий разумный вид". Они - слепая ветвь на древе вселенского разума... Тем не менее, они наши родственники, наши меньшие братья. У нас схожий генетический аппарат и внешний вид... И да: фактически, мы являемся для вас теми самыми библейскими демонами. Так что, вы были отчасти правы, когда кричали на кресте...
  - Простите, но... - Ему снова стало неловко. - Мне было тогда очень плохо. И страшно... Вы меня не поймете.
  - Разумеется, я вас не пойму, - печально согласился посол. - Я не пойму вас так же, как вы не поймете аборигена из какого-нибудь вашего островного племени. И это отнюдь не высокомерие более развитых существ относительно менее развитых - это нечто другое. Это...
  Тут Йоуцехх оскалился своими четырьмя рядными зубов, и стянул с головы накидку. Рожки у него были небольшие и довольно симпатичные, тем не менее, от неожиданности Образий не смог проконтролировать изменение мимики своего лица. Возникла неприятная пауза, которую не стал нарушать и посол.
  - Извините, - прошептал Образий, когда его нижняя челюсть вернулась на место.
  - Ничего, я нисколько не обижаюсь. Я знаю, какие ассоциации в вашем сознании вызывает мой внешний вид. Не в обиду вам будет сказано, святой отец, но вы, люди, хоть и были допущены в галактическое сообщество разумных, тем не менее, вы еще не готовы быть его полноценными членами. Ибо вы пока что видите только глазами, воспринимаете мир буквально, каким он доступен вашим органам чувств. Но истинной сути вещей вы не видите, и в этом ваше отставание, а отнюдь не в недостатке силы разума и тем более не в развитости технологий. Вы все - потребители, причем, потребители как физические, так и ментальные, и в этом вы, священнослужители, ненамного отличаетесь от ваших мирян, хоть и считаете их ниже себя по духу. Я бы вам этого никогда не сказал, падре, но я чувствую ваши метания, я вижу своим внутренним зрением, что вы можете измениться.
  После этих слов кресло Йоуцехха отплыло от кровати Образия.
  - Извините, падре, я вижу, что утомил вас. Вам нужно отдыхать, ну а мне - работать. Надеюсь, еще увидимся и поговорим.
  Тут задняя стенка комнаты заколебалась, словно покрылась зеленой рябью на воде, и посол вместе со сферой-креслом вплыл в нее наполовину, задержавшись. Перед тем, как раствориться в зеленых волнах, он спросил:
  - И все же, святой отец, что бы вы предпочли: чтобы ваше путешествие в "нижний мир" было ненастоящим, или чтобы оно было реальностью?
  - Я не знаю, - растерянно отвечал Образий, - я уже ничего не знаю...
  - Правильно, падре. Потому что для вас разницы на самом деле не существует, - сказал посол и исчез окончательно.
  Какое-то время, по зеленым, знакомым с детства обоям еще ходили мелкие волны. Образий устало откинулся на подушку. На душе было тревожно и тяжело. Он вспоминал рассказ Йоуцехха о раннем миссионерстве вегианцев, сопоставляя с ним земные предания и легенды о нечистой силе. Затем подумал о том, какое воздействие произвел сам на умы несчастных аохаммов, по сути, став их богом... А потом пришла чудовищная мысль: "А ведь две с половиной тысячи лет назад, вот так же кто-то мог спасти и нашего Христа! Но если это так, то... О-о! - его правая рука непроизвольно поднялась ко лбу, но так и не совершила свой привычный маршрут, безвольно опустившись на колено. - Нет, мы не боги! Мы даже не дети Бога - мы, в лучшем случае, гумус... для выращивания непонятно чего. Мы лишь черви с Его огорода, возомнившие себя Его слугами...".
  
  ***
  Нехорошая планета.
  На следующий день Йоуцехх вновь посетил священника. Они опять много беседовали, касаясь самых разных тем. Но особенно запомнился Образию конец их разговора, который произвел на него неизгладимое впечатление.
  - ... И все-таки, - запальчиво говорил священник уже довольно окрепшим голосом, - я не понимаю, как, обладая практически неограниченными техническими возможностями, можно быть безучастным, не вмешиваться, не пытаться даже протянуть руку помощи...
  - Можно, - спокойно ответил посол. - И вы даже себе не представляете, святой отец, какие мерзости могут происходить, и что может выдержать разумное существо, прежде чем его разум откажется ему повиноваться и впадет от ужаса в ступор. Я изучал такие видеоматериалы, которые не просто видеть, но даже читать о них было страшно, а уж находиться там самому, и вовсе кажется невозможным. - Йоуцехх вздрогнул всем телом, показывая высшую степень отвращения. - Но у моих предков, видимо, нервы были более крепкими...
  - Видел и я кое-что из того, что происходило у нас на Земле в 21 веке, - сказал Образий. - Так что вам удивить меня этим вряд ли получится. У нас в Африке такое творилось...
  - На одной из тех пяти планет, - начал Йоуцехх, не обращая внимания на слова священника и задумчиво глядя куда-то поверх него, - на которых мои предки пытались цивилизовать местное население, люди ели друг друга... Нет, это была совсем не та умеренная стадия каннибализм, через которую проходят разумные виды на многих планетах... Там было все гораздо сложнее, ибо, в определенный исторический момент времени, в связи с катаклизмом планетарного масштаба, там исчезла практически вся наземная фауна.
  - Что это была за планета? Такая же холодная, как ваша, или она была похожа на нашу Землю? - спросил Образий.
  - То был планетоид класса QW: железное ядро; плавающая литосфера; атмосфера - азот, кислород и углекислый газ; магнитосфера умеренная. Рабочее вещество биосферы - вода в трех состояниях. Как следствие, стандартный биогенез для возникновения гуманоидов вашего, земного типа. На этой планете обитали два разумных подвида.... Кстати, как мне помнится из вашей истории, у вас на Земле также существовал параллельный разумный вид?
  - Да, неандертальцы, - ответил Образий. - Но есть мнение, что существовали и еще несколько видов.
  - И что с ними со всеми стало, простите? - спросил посол.
  Образию показалось, что Йоуцехх знает о печальной судьбе неандертальцев, и что он, задав этот вопрос, хочет побольнее уколоть его. Тем не менее, он честно ответил послу:
   - Люди их истребили. Во всяком случае, такова основная версия наших антропологов и палеонтологов.
  - Простите, я не знал, - сказал Йоуцехх и, помолчав, продолжил. - В общем, на той планете до катастрофы все складывалось довольно хорошо. Эти два вида гуманоидов питались растениями и животными, и почти не конфликтовали друг с другом. Постепенно у тех и у других стало процветать сельское хозяйство, животноводство, стала развиваться наука, появилось первое кустарное производство... Они почти в одно и то же время придумали колесо, научились строить речные, а затем и морские парусные суда. Они плавили металлы, изготавливали ткань, начали уже печатать книги... У них были деньги, и они даже торговали друг с другом. В общем, эти два человеческих подвида стремительно приближались, говоря в ваших земных терминах, к "средним векам" своего развития. Конечно, у них были и войны, и конфликты, но все в пределах среднестатистического онтогенеза, то есть, ничего сверхагрессивного. Но неожиданно там произошла та самая катастрофа: взорвался супервулкан площадью порядка ста квадратных километров, и вулканический пепел в считанные месяцы покрыл поверхность всей планеты толстым слоем, а в атмосферу поднялись миллионы тонн пыли и микрочастиц вулканической породы. Небо закрылось сплошной пеленой, и прямой свет местного солнца не проникал к поверхности планеты несколько десятилетий, вследствие чего там возникла, так называемая, "ядерная зима". Средняя температура в теплые периоды держалась теперь на уровне минус пяти-десяти ваших градусов Цельсия, а в холодные времена доходила и до минус сорока. И это в зоне тропиков, где сосредоточилось оставшееся население планеты, а уж на полюсах, и вовсе температура доходила до минус ста... В общем, этот суровый климат уничтожил всех животных, даже тех, которые жили в океанах и морях. Да, многие виды морской фауны сохранились, но толстый слой льда, покрывший всю мировую акваторию, на долгие-долгие годы надежно изолировал их от поверхности. А все реки на материках и вовсе - вымерзли до дна! На самой же поверхности осталась только кое-какая растительность, и еще выжили насекомые, да и то лишь те, которые обитали под землей. Ну, и гуманоиды, конечно, тоже: люди вообще, существа живучие. Правда, каждого из видов осталось меньше трети популяции, но главное, они продолжили свое существование. Ключевое слово здесь - существование, ибо жизнью это уже назвать было трудно. Какое-то время они еще кое-как держались на былых запасах, потом искали под снегом и пеплом растения, коренья, трупы погибших животных... Но вот кто-то первый в отчаянии попробовал человечины, и началось! Сперва ели только трупы: бродили повсюду, искали под снегом замерзших. Но долго такое продолжаться не могло, и люди превратились в охотников на единственно оставшуюся на планете дичь - на человека! Они стали объединяться в банды, которые впоследствии преобразовывались в племена. Поначалу, охотились только на гуманоидов другого вида, что совершенно естественно в фазе выживания: сохранялась видовая самоидентификации, а также некоторые минимальные нормы морали и правила поведения, без которых совсем существовать невозможно ни в каком социуме. Но бывало, что "чужие" были далеко, и тогда начинали убивать "своих"... Когда мы прибыли на эту планету впервые...
  - Мы? Простите, Йоуцехх, вы сказали: мы? - переспросил посла Образий.
  - Для краткости, я буду называть своих предков словом "мы", к тому же, в виртуальном режиме просмотра я словно был членом этой команды: четырехканальная видеокамера, закрепленная на шлеме одного из участников экспедиции, вела съемку постоянно. Поэтому "мы", в данном случае означает "они" - мои далекие предки! Так вот, мы открыли для себя эту планету, когда с момента катастрофы на ней прошло почти пятьдесят лет по местному исчислению, и там один вид уже почти полностью истребил другой. К тому времени, они все деградировали окончательно. Огнем они пока еще пользоваться не разучились, но одежду носили исключительно из человеческой кожи, а "пропитание" добывали, не гнушаясь уже ничем: ели немощных, раненных, стариков..., хотя "старики" у них к тому времени редко когда доживали до середины отпущенного им природой срока. Сильные убивали слабых... Более умные и расчетливые усиливали влияние: объединяли других в боевые группы, делали запасы человечины впрок - благо, естественный холодильник был повсюду. А если уж совсем припекало, то ели женщин и детей - то есть тех, кто совсем не мог за себя постоять... Разумеется, сильные и влиятельные самцы имели свои гаремы, но семейных пар, как таковых, уже давно не было: самцы и самки сходились только на время спаривания, как животные... Само собой, численность населения планеты интенсивным образом уменьшалась год от года, чуть ли не в геометрической прогрессии, и в момент нашего прибытия, по приблизительным подсчетам, людей на планете оставалось не больше ста тысяч особей обоего пола - точнее, мужчин было раза в два больше, по сказанной выше причине. Это было неудивительно, так как людей, доживших до детородного возраста, с каждым новым поколением оставалось все меньше и меньше. Кстати, второй подвид - условно назовем его "В", мы тоже обнаружили. Их оставалось всего одно племя, численностью около ста особей, и они доживали свой век высоко в горах. Впрочем, в момент следующего нашего прилета, их уже не было: доминантный вид "А" добрался и туда...
  - И что, другой пищи у них не было совсем? - спросил Образий.
  - Практически нет, так как не было притока и природного оборота органики. Множились лишь горы костей, из которых часто мололи костную муку и пекли лепешки. И еще в лесах сохранились вечнозеленые деревья с мощными высокими стволами и игольчатой листвой, и люди иногда питались варевом из коры, иголок и смолы, добытых с этих деревьев. Иногда находили под землей муравьев и других насекомых... Но всё это не могло быть заменителем основной пищи - человечьего мяса..., ибо те, кто питались малокалорийной пищей, быстро слабели и очень скоро сами становились чьей-то пищей. В общем, положение было почти безвыходным. Но мы, прилетев туда, не отчаялись и решили строить оранжереи, в которых можно было выращивать растения и овощи. Семена мы потом в нужных количествах доставили на планету...
  - Постойте, но как же туземцы объяснили себе появление этих оранжерей? - перебил Образий.
  - Ну, нам пришлось выйти с ними на прямой контакт, ибо церемониться с секретностью было поздно, да и особо незачем. Они, кстати, не сильно-то и удивились нашему появлению. Как мы узнали позже, у них в эти постапокалипсические десятилетия развился весьма противоречивый религиозный культ, согласно которому их "боги" были не благодетелями, а наоборот - вредителями и неблагожелателями. И весь этот кошмар, который царствовал на планете вот уже несколько десятилетий, создали, якобы, именно они. Поэтому первое время нам пришлось несладко, тем более, аборигены полагали - ошибочно, как вы понимаете, - что под скафандрами у нас съедобная плоть. И только когда они убедились, что наши защитные экраны непробиваемы для их копий и каменных топоров, они немного поостыли и вошли с нами уже в конструктивный контакт... После этого все вроде бы пошло неплохо: растительная пища, благодаря генной инженерии и ускорителям роста, очень быстро наводнила хижины несчастных жителей, и уже никто не голодал. Разумеется, убийства и не думали прекращаться: попробуй-ка заставь закоренелого мясоеда в третьем поколении есть вегетарианскую пищу! Но мы рассчитывали на то, что последующие поколения постепенно привыкнут, а там глядишь - и "ядерная зима" окончится. И признаки этого уже проявлялись - небо постепенно очищалось, температура повышалась, снега летом уже начинали подтаивать: мы рассчитывали, что лет этак через тридцать, атмосфера придет более-менее в норму, и климат начнет восстанавливаться... В общей сложности, таких оранжерей мы построили несколько сотен, по всем местам, где еще обитали люди. В том числе и в горах, где обитало племя подвида "В", которое, как я уже сказал, впоследствии не выжило...
  - А чем же эти оранжереи отапливались? А освещение? В оранжереях ведь еще нужен и постоянный свет? - спрашивал священник.
  - Отапливались они при помощи тщательно спрятанных термоядерных элементов. От них же питались и световые панели на потолке. Рядом с оранжереями мы строили также и бараки для проживания людей, которые отапливались и освещались все той же термоядерной энергией. Проводов никаких не было: питание дистанционно подавалось нейтринными проекторами низкой энергии, которые тоже были надежно спрятаны. Заряда батарей должно было хватить лет на десять, поэтому тут мы были спокойны...
  - И что, вы остались жить вместе с ними?
  - Нет, мы решили на какое-то время удалиться с планеты, чтобы не нарушать более ход событий и не превращать туземцев в этаких иждивенцев и попрошаек. Да и они тоже настойчиво убеждали нас оставить их в покое. Говорили, что теперь сами смогут о себе позаботиться. Но, как потом оказалось, им просто не нужны были свидетели...
  - И как долго вы отсутствовали на планете?
  - Около пяти лет. Нет, у нас, конечно, были там следящие видеосистемы, но они, к сожалению, не давали всей картины, к тому же, во избежание повреждений от туземцев, располагались на автоматических аэростатах - установках, висевших довольно высоко над поверхностью земли. А в оранжереях воздух был настолько насыщенным водяным паром, что смысла ставить там видеокамеры не было...
  - И что было потом?
  - Когда мои предки вернулись на эту планету, то обнаружили такое..., что метан закипел от ужаса в их жилах. - Йоуцехх замолчал.
  - Продолжайте, - попросил Образий осторожно. Он уже не ждал услышать что-либо более ужасное, чем уже услышал, тем не менее, внутренне напрягся.
  - По прилету, в тайне от аборигенов, мы посетили одну из оранжерей. Помещение было разбито на две части: одна половина, как и прежде, была из стекла и пластика, хорошо освещена, и там, как и положено, выращивались различные виды растений и овощей. А в другой половине окна были наглухо закрыты изнутри, из-за чего там царил почти полный мрак. Когда мы зашли туда, то услышали со всех сторон какую-то возню, стоны, плач... А когда мы включили свои прожекторы, то не поверили глазам: на длинных рабочих столах, на которых раньше стояли емкости с грунтом, лежали обнаженные самки гуманоидов - их женщины. Их там было не меньше сотни. Все они были крепко привязаны к столам, и у каждой... - Йоуцехх снова замолчал.
  - Что? - нетерпеливо спросил Образий.
  - Понимаете..., их животы были разного размера, и некоторые, самые большие, вздрагивали и шевелились изнутри. Это было омерзительно!... Увидев нас, они стали кричать и плакать еще громче. И прежде чем мы в ужасе выбежали оттуда, автоматический переводчик сумел перевести только одну внятную фразу, сказанную одной из самок: "Прошу вас, боги: убейте меня!!!"... - Посол поежился внутри своей сферы.
  - Я что-то не совсем понял, - сказал Образий, - Зачем они...
  И тут до него стало доходить...
  - Что ж вам еще непонятно? - несколько раздраженно спросил посол. - Во второй части оранжереи эти ублюдки устроили ферму по разведению...
  - Хватит, не надо! - Образий закричал так сильно, что посол в своей сфере невольно отъехал от его кровати. - Не надо, я все уже понял! Боже...
  Священник лежал, безвольно откинувшись на белоснежной подушке, а его грудь едва заметно сотрясалась мелкой дрожью. Какое-то время никто не решался продолжить этот тягостный разговор. Наконец, Йоуцехх сказал:
  - В общем, в других оранжереях творилось то же самое, к тому же, наши исследователи вскоре подверглись нападению - не опасному для них, но психологически очень неприятному: самцы с злобными выкриками: "Убирайтесь на свои небеса!", закидывал их камнями и останками человеческих скелетов.
  - Ужас! - спустя некоторое время, выдавил Образий. - Я бы сошел с ума от всего этого...
  - Да уж, нормальному индивиду выдержать такое не просто... Троих участников этой экспедиции, после возвращения, пришлось довольно долго лечить от психических расстройств.
  - Нет, такого кошмара у нас на Земле точно не было, - тихим голосом сказал священник.
  - А знаете, что было самым омерзительным? - спросил посол. - Обыденность! На одной из "ферм" мы даже нашли старинное руководство по разведению свиноматок, сохранившееся еще из той, нормальной их жизни... Понимаете, они все делали по науке: в одной части фермы они выращивали корм для "скота", а в другой помещался сам "скот"... - Посол покачал головой.
  - И что вы сделали?
  - Вернувшись на корабль, мы стали решать: как нам теперь поступить со всем этим? Наказывать аборигенов не было смысла, ибо с их точки зрения никаких преступлений они не совершали. Это все равно, что наказывать хищника за убийство своих жертв. А они, несомненно, были уже хищниками, и в каком-то смысле, увы, уже не люди.
  - Да, но хищник убивает животных другого вида, а эти - сами себя! - возразил священник.
  - Но если никого больше в среде обитания нет, что тогда делать хищнику? - спокойно ответил посол, внимательно глядя в глаза священнику.
  - Но вы же обеспечили их растительной пищей, разве нет? - недоумевал Образий. - Обошлись бы как-нибудь и без мяса...
  - Обошлись бы как-нибудь и без мяса..., - эхом повторил посол и засмеялся: он будто ждал этих слов. - Не смешите, падре!
  Священник уже хотел возмутиться, но посол опередил его.
  - И это говорит представитель высокоразвитой космической расы, - иронично начал Йоуцехх, - которая в своем 25 веке от рождества Христова питается плотью высших животных?!
  - Но..., - начал священник, но посол не дал ему продолжить.
  - Падре, ответьте мне, как на духу: вы лично, пробовали мясо животного?
  - Да, конечно, - ответил Образий, потупив взор. - Если честно, я регулярно им питаюсь. За исключением церковных постов, разумеется...
  И ему сейчас почему-то вспомнилась его последняя вечеря, проведенная перед отлетом с Земли в компании его друга, папы Августина. Они тогда ели изумительные ребрышки молодого поросенка, и даже немного перебрали с вином. Свинина у них, кстати, была отборная - мраморная: ее выращивали в подсобном хозяйстве, специально для папского стола. От этих воспоминаний у Образия непроизвольно и совершенно предательским образом началось обильное слюноотделение. Он готов был убить себя сейчас за это, но с условным рефлексом, как известно, бороться почти невозможно.
  Йоуцехх словно читал его мысли.
  - Святой отец, а вы не пробовали как-нибудь обойтись без мяса? - с умеренным ехидством спросил он. - У вас на Земле ведь полно вегетарианской пищи, разве нет?
  - Ну, вы... и сравнили, - справившись с собой, сказал Образий. - Да, мы разводим скот и питаемся его мясом, но какое это имеет отношение к теме каннибализма?... Понимаете, разумные существа и скот, это абсолютно разные вещи: скот НЕ мыслит, следовательно, и НЕ существует, в известном философском смысле...
  Йоуцехх ухмыльнулся - очевидно, он был знаком с этим знаменитым на Земле высказыванием Декарта.
  - А кто это решает? - спросил он священника.
  - Решает... что? - не понял вопроса Образий.
  - Я спрашиваю: кто решает, что если существо НЕ разумное, НЕ мыслит и, к тому же, не изрекает философских формул - весьма спорных, между нами говоря..., - то его тогда можно совершенно спокойно забить на мясо и съесть? - уточнил свой вопрос посол. - Кто это решает? Ваш бог, или, может, священный синод?
  - Послушайте, - начал оправдываться священник, - это все идет из глубины веков. Не нами придумано, не нам и отменять. В конце концов, мы этих коров и свиней выращиваем именно для пищи, и если бы не мы, они просто не появились бы на свет. Поэтому, с этической точки зрения... - Он вдруг замолчал, почувствовав, что говорит что-то не то.
  Посол, казалось, изменил цвет своего лица. Все его ехидство и насмешливость куда-то исчезли.
  - Да вы с ума сошли, святой отец! А разве те несчастные людоеды, они делали эти мерзости в своих "оранжереях" не для пищи? Разве рожденные самками младенцы были разумными? - Посол выжидающе смотрел на священника, который слегка оторопел. - По вашему же определению, падре, получается, что они вполне годились для пищи... О-о, святые небеса! И это слова священника, который звал за собой в царство справедливости целый народ?! И вы, с этим вашим дремучим учением, и дремучим же, первобытным сознанием прилетели сюда, чтобы учить нас... - Он не договорил, достигнув, казалось, высшей стадии негодования.
  - Послушайте..., я, конечно, сказал что-то не то, простите, - тихо промолвил Образий.
  Посол обреченно махнул рукой.
  - Ладно, чего уж там. У меня относительно вашей расы никогда особых иллюзий не было... Но вот лично вы, святой отец, меня сейчас удивили.
  - Простите, - еще раз сказал Образий, покаянно сложив ладони перед грудью.
  - Прежде чем обвинять этих несчастных аборигенов, которых природа поставила в почти безвыходное положение, для начала надо бы разобраться со своими этическими противоречиями, - закончил посол и умолк.
  Образий, сидя в постели, тоже молчал. Он думал: почему такие простые вещи раньше не приходили ему в голову?
  "Может потому, что я, как и все мы, ханжеским образом закрывал глаза на то, что мешало? Действительно, зачем смотреть на то, что слепит глаза? Проще отвернуться и получать от жизни удовольствие... Как однажды продекламировал после трапезы один веселый монах, утирая блестящие от жира губы: "Как страшен визг свиньи, как жалко хрюшку! Но как прекрасен запах ветчины!!!". Помнится, тогда все монахи в трапезой засмеялись, и даже заезжий аббат, гостивший у них, не выдержал и прыснул в ладонь, отвернувшись в сторону... Да кто же мы все такие?! Кто Я такой?...".
  Посол первым нарушил затянувшееся молчание.
  - О чем думаете, падре?
  - Да так... О нас. И о вас... - ответил он, не поднимая глаз. - А я еще тогда подумал: почему это вы не завезли этим людоедам домашних животных? Теперь понятно.... Знаете, я тоже в последнее время часто думал о вегетарианстве, да все как-то...
  - Во всем галактическом сообществе, - назидательно начал посол, - лишь вы, земляне, да еще, может, парочка начинающих космических цивилизаций, используете других живых существ, как пищу. Вы оправдываете себя мыслью, что если они появляются на свет с вашей помощью, то это дает вам право забирать у них жизнь. Вы полагаете, что их мозг, это всего лишь бесполезный придаток к их плоти, и что там априори не может существовать ничего похожего на ваш разум. Вы не можете - точнее, не хотите понять простую вещь: если животные не могут мыслить абстрактно, не могут общаться между собой при помощи вербальной коммуникации, то это вовсе не означает, что у них нет разума. И уж, во всяком случае, вы всегда прекрасно видели и осознавали, что свою смерть животные чувствуют и бояться ее... Кстати, если помните из истории, на заре цивилизации люди более развитой расы вот так же думали и о представителях другой расы себе подобных, считая и их бесправным скотом. Но не от большого ума, разумеется, а просто потому, что им так было удобно думать. Само собой, для простолюдинов и дураков они выдумывали заумные расовые теории, доказывая свое превосходство и свое право на убийства...
  - Да, но мы тоже меняемся, - тихо сказал Образий. - Через несколько десятков лет, думаю, мы все тоже станем вегетарианцами.
  - Вы полагаете, что мы вегетарианцы? - спросил посол.
  - А разве нет?
  Йоуцехх улыбнулся.
  - Нет, у нас все немного по-другому. Вегетарианство предполагает сознательный отказ от животной пищи, тогда как мы даже не допускаем самой мысли, что ради удовлетворения любой физиологической потребности можно лишить кого-то жизни. Вы сильно удивитесь, святой отец, но подавляющее большинство граждан галактики даже не знают, что ТАКОЕ может где-либо происходить... Поймите, наконец: убийство - это в каждом случае убийство! А с малого уже начинается и большое. Думаете, почему в галактике практически отсутствуют большие и малые военные конфликты?
  - Но природа с самого начала так была устроена, - попытался возразить Образий.
  - Совершенно верно, падре! - отвечал посол. - Природа изобрела убийство, как средство эволюции, но отнюдь не как ее цель! Скажу больше, она выработала в живых организмах особые биохимические механизмы, благодаря которым съеденная чужая плоть на молекулярном уровне изменяла химию обменных процессов в теле пожирателя, придавая ему еще большую агрессивность, еще большую волю к победе и еще большую страсть к убийству... Убийство, это своеобразный наркотик, на который природа подсадила все живое... Но все это было эволюционно и созидательно лишь до тех пор, пока не появился основной плод ее многовековых усилий - разум! После этого ее древние, примитивные механизмы стали век от веку понемногу тормозить дальнейшее развитие ее главного детища. Это как... Помните, какими на заре космической эры были первые космические корабли? Они состояли из нескольких ступеней: сгорала первая и тут же отделялась, чтобы не тормозить основной корабль; затем сгорала и отделялась вторая, потом третья..., и вот, в космическое пространство выталкивалась небольшая головная часть ракеты - именно то, ради чего работали все предыдущие... Вы поняли эту аналогию, святой отец?
  - Разумеется, - отозвался Образий.
  - Сомневаюсь. Тем не менее, примерно так происходило и у нас... Природа вытолкнула РАЗУМ из своего чрева вверх и вперед. Понимаете, МЫ - уже НЕ природа! Метафорически выражаясь, мы помахали ей ручкой из иллюминатора, смахнули платочком слезу и забыли о ней навсегда, ибо она для РАЗУМА - отработанная ступень! Природа, это кокон, висящий в темном, грязном закутке, а разум - прекрасная бабочка, которая вылетела из него навстречу солнцу...
  Посол, наконец, закончил свою тираду и воззрился на отца Образия, пытаясь понять: дошло до него хоть что-то из его нравоучений? Образий же, придавленный новыми идеями, сидел в своей постели тихо и смиренно, чувствуя, что в голове у него, действительно, происходили какие-то изменения. А еще у него от усталости начало покалывать в затылке - все-таки он был еще не совсем здоров.
  После непродолжительной паузы, посол сказал:
  - Ладно, оставим нравоучения в стороне. Я хочу рассказать вам конец этой поучительной истории... Итак, перед нашими исследователями встала серьезная проблема: что делать с теми аборигенами, потерявшими последний человеческий облик? Они прагматично просчитали все варианты, и пришли к выводу, что в данной ситуации помочь этим существам уже ничем не смогут. Если только вывезти их на другую обитаемую планету... Но кто обрадуется такому соседству? Эти гуманоиды, естественным отбором у которых в течении полувека были насилие, убийство и людоедство, уже не смогли бы стать "нормальными". Нигде и никогда!!! Они, будто сломанный механизм, годились разве что для молекулярной переплавки... Кстати, были и такие предложения: отлететь на безопасное расстояние и уничтожить планету, выстрелив в нее из космоса мощным зарядом антивещества. Вы удивитесь, - как и я, впрочем, всегда удивлялся, - но в те "дремучие" времена нашего взросления, у исследователей были даже такие полномочия... Но, конечно, как представители цивилизованного, гуманного сообщества, они не решились это сделать. К тому же, их сильно удручала мысль, что это именно они своими безответственными действиями усугубили ситуацию, превратив убийц и каннибалов в нечто еще более жестокое и уродливое - в пожирателей своего потомства!... И вот, когда они уже хотели лететь домой...
  - Постойте, они что, решили вот так оставить этих несчастных? - воскликнул Образий.
  - А что бы вы им предложили сделать? - в свою очередь, спросил посол священника.
  - Я не знаю, но улететь вот так... Я бы... Нет, я не знаю. Но они ведь были мудрее, чем я?... - он тяжело вздохнул.
  - Ладно, дело прошлое..., - хмуро сказал посол. - Лучше ответьте мне на один вопрос, падре: если бы вы своими глазами увидели эти фермы по выращиванию "живого мяса"..., разве бы вы после этого не захотели сжечь этот "город греха" хорошим зарядом антивещества? Разве вы не насладились бы видом горящих Содома и Гоморры?
  Образий не ответил.
  - Вот так... - со вздохом сказал Йоуцехх. - Оказывается, не такое уж и простое это дело, нести добро и свет "заблудшим овцам".
  - И все-таки, чем всё закончилось? - спросил Образий, морщась от головной боли.
  - О, конец этой истории был еще более поразительным! Когда наши исследователи уже собирались покидать эту планету, произошло такое, что впору бы и нам уверовать в вашего всевышнего... - Посол улыбнулся. - Падре, это прозвучит немного забавно, но вы не поверите в то, что я вам сейчас скажу.
  - Я уже устал удивляться, - отвечал ему Образий, - так что можете обойтись и без интриги.
  - И тем не менее... - Посол засмеялся. - Кто-то или что-то решило эту проблему за нас: огромный обломок астероида, размером примерно с десяток ваших километров, угодил в экваториальную зону этой злосчастной планеты, и все живое было уничтожено там уже окончательно и надолго. Думаю, там и сейчас еще трава не растет...
  - И что же вы видите тут забавного? - спросил Образий.
  - Только то, - усмехнулся Йоуцехх, - что если бы я верил в бога, то сказал бы, что у него у первого сдали нервы... Впрочем, и на моих предках тоже лежала косвенная вина, потому что они, конечно же, имели все технические возможности уничтожить этого смертоносного посланца, ибо обнаружили его еще на подлете. Но на этот раз, по взаимному согласию, они не стали этого делать: в конце концов, такой исход вполне согласовывался с теорией невмешательства, которой, с того самого случая, вся наша цивилизация стала придерживаться и впредь. Теперь наши исследователи облетали подобные миры далеко стороной, и контактировали только с равными, или более превосходящими нас сообществами.
  Священник молчал. В другое время он обязательно изрек бы нечто богословское и назидательное, но понимал, что сейчас в его устах это будет звучать совсем уж фальшиво, если не сказать, мерзко.
  - Ну, что же вы молчите, святой отец? Может, действительно, этот метеорит был божьим промыслом и проявлением его доброты? Или его все же стоило уничтожить, продлив муки тех несчастных?
  - Извините, я что-то устал, - ответил священник. Ему не хотелось больше разговаривать, да и голова болела уже почти невыносимо.
  - И я вас прекрасно понимаю, мой друг. Возьмите синюю капсулу - вон там, в верхнем ящичке прикроватной тумбочки - и отдыхайте! - сказал посол и покинул комнату Образия.
  
  ***
  Скафандр Образия был почти таким же, как и прежде, только почему-то окрашенным в желто-зеленый цвет, тогда как его родной был ослепительно белым. Очевидно, сканер иихуоммов некорректно считал информацию со старого, испорченного скафандра, но, возможно, это была последняя шутка его друга Йоуцехха. С собой у Образия не было никаких вещей - все осталось на корабле, который теперь был неотъемлемой частью мира аохаммов. Впрочем, Образий не жалел ни о вещах, ни о звездолете, ибо там, куда он направлялся, все это было лишним. Но куда? Этого он и сам толком не знал. Не то, что бы он полностью доверился Йоуцехху, но отчасти ему было все равно, куда лететь, только бы не на Землю. Сначала он не хотел туда возвращаться, потому что ему было стыдно за проваленную миссию, за утерянное церковное имущество... Точнее, так он поначалу объяснял себе причину своего нежелания возвращаться. Но потом постепенно стал понимать, что причина гораздо глубже, а именно: он уже не сможет быть членом братства! Конечно, можно и на Земле найти место для своего вероотступничества - благо, ареал существования религии в последние десятилетия значительно сократился. Но мысль о том, что он будет находиться на одной планете с бывшими единоверцами, с папой... - почему-то была ему невыносима. Там, на Земле, все будет напоминать ему прошлую жизнь, десятилетия его служения и веры в то, в чем он сегодня окончательно разуверился. Он пришел к этому решению не сразу, но после долгих часов и дней сомнений и раздумий. Однажды он даже решил, что это опять происки "нечистого", принявшего теперь плоть и образ всех вегианцев, но потом подумал, что все это напоминает какой-то пошлый трагифарс: инопланетяне с рогами и хвостами сбивают святошу с истинного пути. Какая чушь! И если раньше Образий только сомневался в своей вере, то сейчас ясно осознал, что она покинула его душу. Да и вся религия представлялась ему теперь какой-то великой, многотысячелетней мистификацией, странной игрой, которая теперь подходила к своему завершению. И все ее жалкие потуги вернуть прежнее могущество, влияние на людские умы, не имеют никакой надежды, а главное - смысла. И теперь, когда землянам открылись возможности контакта со многими цивилизациями галактики, становилась еще более понятным вся нелепость любой религии, ее ненужность и даже вред. Казалось, разум самой вселенной отвергал идею слепого поклонения чему-либо или кому-либо. Возможно, как говорил Йоуцехх, вселенную и создал некий Некто, но какое отношение это имело к их древней, нелепой вере в "отца небесного", со всей ее напыщенной церковной атрибутикой, с неочевидностью запутанных текстов, с сомнительным таинством обрядов? Теперь, после этого жесткого урока на чужой планете, он это отчетливо понял. Каким дремучим бредом казалась ему теперь эта идея: словом и силой веры покорить столь чуждое им, столь далекое от них племя! И теперь главным для него был вопрос не "как это сделать?", а "зачем это делать?". Он словно прозрел после долгих лет слепоты.
  Его провожали трое иихуоммов, одним из которых, конечно же, был Йоуцехх, с которым они в последние дни много беседовали, сблизились и, наверное, были уже друзьями. Они стояли перед входом в гиперпорт - стационарную установку для гиперпространственного перемещения. Только сейчас Образий узнал, что звездолетами в галактике пользовались лишь земляне и еще несколько подобных им, начинающих космических цивилизаций. Все остальные давно уже использовали для перемещения более совершенные технологии, а звездолетами пользовались лишь для прокладки новых маршрутов перемещения. И если в своем устройстве гиперпоты были невероятно сложны, то уж в использовании - проще простого: задаешь машине конечные координаты, нажимаешь на кнопку, и готово! Почему земляне не имели этих технологий? Ну, лично он, Образий, теперь хорошо понимал это.
  - Ну что, друг Образий, ты не передумал? - спрашивал его Йоуцехх. - Может, все-таки, на Землю?
  - Ты ведь знаешь, что я не передумаю. Зачем тогда спрашиваешь? - отвечал ему вопросом Образий.
  - А твой господь не обидится?
  - Это удар ниже пояса, друг. Некрасиво.
  - Не знал, что у вас бить ниже пояса некрасиво, - сказал Йоуцехх.
  - Это образно. А если уж говорить буквально, то представь: если я тебе врежу сейчас по кадыку - как ты запоешь?
  - Да уж, - засмеялся Йоуцехх, - моя супруга за такую мелодию тебе точно спасибо не скажет.
  В последнее время они часто так шутили, ради хохмы смешивая в кучу земные и вегианские понятия. Чувство юмора у Йоуцехх было на самом высоком уровне - это Образий понял еще во время их первой встречи! Только тогда это его раздражало, теперь же наоборот, помогало и упрощало их общение. Да и сам Образий сильно изменился с тех пор, как внутренне перестал быть священником.
  Помолчав некоторое время, Образий спросил:
  - И все таки, что меня "там" ждет? Не то, что бы я очень боюсь, но...
  - Чтобы узнать это, нужно заглянуть глубоко в себя, но такое по силам далеко не каждому. Понимаешь, это такое место, где каждого ждет что-то свое, глубоко личное...
  - Это... что-то вроде преисподней?
  - Нет, это не планета заблудших душ, и не эти ваши мистические страшилки. Да, это странное место, но совсем не такое мрачное. Эти "элохоры" прибыли к нам из другой галактики, и они гораздо выше нас по уровню развития, поэтому их технологии для нас - тайна за семью печатями. И хотя я не знаю, что ты там увидишь, но уверяю: тебе ничего не угрожает.
  - "Они" что, создали рукотворный рай?
  - Не совсем. Насколько я понял из ваших религиозных рассказов, рай, это место успокоения душ. А там, скорее, место их совершенствования, обучения... Это нечто вроде возврат в ту точку своего пути, где ты сможешь принять нужное тебе решение... Впрочем, скоро ты сам все узнаешь.
  - Но я ведь смогу, при желании, покинуть это место?
  - О, да! В любое время и в любую точку галактики! - Йоуцехх улыбнулся. - И знай, "святой Абрэсэй": здесь у тебя всегда будет "крыша над головой"..., а еще собственная статуя на берегу океана и куча обожающих тебя идиотов, кх-кх-кх.
  - Я бы с радостью, друг, - тоже засмеялся Образий, - вот только климат у вас тут больно суровый. Нечеловеческий.
  - Я лично буду ходатайствовать перед Советом, чтобы тебе обустроили в океане небольшой островок под куполом, с земным микроклиматом. И это, кстати, кроме шуток!
  - Спасибо, Йоуцехх. Ты хороший человек, и хороший друг! - сказал Образий, широко улыбаясь через стекло гермошлема.
  Вегианец тоже оскалился своей симпатичной улыбкой.
  - И тебе спасибо, особенно за "хорошего человека"! Ты не представляешь, как мне лестно это слышать от тебя, - сказал он, и Образий в который уже раз не понял: шутит его друг, или говорит серьезно.
  - Что ж, мне пора... - Образий посмотрел на мигающую панель над входом в гиперпорт. - Прощай, друг Йоуцехх.
  - Прощай, это когда навсегда, не так ли?
  - Чаще всего, да! - ответил землянин.
  - Тогда лучше - до свидания! - уточнил вегианец.
  - Еще раз простите за причиненные неудобства, за ваших "нижних братьев". Надеюсь, что у них все будет хорошо.
  - Не переживай, друг Образий. Как это у вас говорят: не бери в голову!
  Образий зашел в мерцающую красным светом камеру, повернулся и сказал:
  - Образий - это мое второе имя, церковное. А мое настоящее, данное мне матерью - Пабло. Пабло Эстебан.
  Дверь уже закрылась, но за секунду до своего исчезновения с планеты, он услышал в шлемофоне гнусавый голос рогатого шутника, своего друга:
  - Ни пуха тебе, ни пера, Паблито!
  - К черту, амиго!
  
  
  05.05.2015г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"