Марфа-ведунья закончила разбирать собранные накануне травы, откинула назад развившуюся косу и со стоном выпрямилась. Спина все чаще дает о себе знать. Чаще, чем хотелось бы, это уж точно... Чай, не молоденькая уже. Сороковое лето нонче встречает. Бабий век короток...
Ведунья улыбнулась и с удовольствием оглядела ровные ряды трав, вывешенных на чердаке. Ну и мысли приходят в голову... Скоро она скажет, что трава в молодости была зеленей и душистей, небо голубей, а яблоки в ее время вызревали величиной с арбуз, не иначе...
Марфа непроизвольно поморщилась, представив себя на лавочке, обсуждающей нонешнюю молодежь. И насмешливо фыркнула. Нет уж. Не дождетесь... Хмыкнула и, кокетливо приподняв домотканую цветную юбку, начала спускаться по лестнице на кухню. Дел еще предстояло немало... Русальная неделя заканчивается, сегодня самая короткая ночь году. Надо торопиться...
Солнце бегом сбежало за горизонт, словно ему тоже были интересны Ярилины костры, оставив за собой яркую вечернюю зорьку. Наступал долгожданный вечер... А какой на Купалу теплый и ласковый вечер! Он подбирается на бархатных лапках, тихохонько, словно маленький игривый котенок. Робко трогая за разбросанные по плечам волосы купальских невест. Смешно фыркая, сунув нос в яркие лепестки костра. Нашептывая юношам сладкие мысли. Напоминая старикам о такой славной, но давно ушедшей юности...
Все по-другому в ночь на Купалу. Бездонное небо, которое вот оно, рядышком, только руку протяни! Усыпанное нереально яркими звездами, близкими, словно светлячки... И они словно ждут чего-то. Манят...Нашептывают... Зовут за собой. Зовут пробежать босиком по той самой, залитой неярким лунным светом дорожке, и подняться еще выше. Туда, где среди множества звезд проложена богами Млечная дорога. Не каждому удавалось найти эту дорогу, а если вдруг и повезет отыскать, то устоять на ней очень непросто. Но кощуны баяли, что были и такие. Правда? Быль? И все же уходили в ночь по звездной дороге непослушные, окрыленные сказкою, дети. Куда уходили? Никто не ведал. Только вот иногда, на небосклоне, зажигались и все ярче сияли новые звездочки... Много сказов о купальской ночи знали странники. Говорили о том, что даже боги не гнушаются в эту ночь спускаться в Явь, чтобы отпраздновать с людьми летний солнцеворот. Может и вправду так и было? Этого не знал никто. Во всяком случае, в Дубках, до сей поры, никого из богов видеть не довелось.
Так или иначе, степенные Дубки очень серьезно готовилось к Ярилиному дню. На родовой поляне сложили большой костер, и староста, Слав Жданович, в обычное время весьма прижимистый хозяин, тут уж расщедрился. Не пожалел валежника. На пару саженей выложили. Поди-тко, перепрыгни!
"А то, и чем мы хуже соседних Зубков? На прошлое лето большый костер у них был. Чай, наш нонче повыше будет. Их парни, небось, опять сманивать девок придут...Оглоеды. Вот и пусть... Пусть во то постараются теперича!" - Староста насмешливо хмыкнул.- "А, и так и эдак хорошо будет. Детей в любом случае прибавится. А коли удастся переманить кузнеца и гончара в свою деревню, так оно и вообще все славно будет. А вот если не удастся- то он, Слав, съест свои собственные, тачанные за хорошую денежку в Новом Городе сапоги. Или он не видел, как смотрели старшие сыновья Межамира и Добродрева на его дочерей-погодков в весеннюю ярмарку?" Слав усмехнулся свои мыслям, махнул рукой и пошел в общинную избу, проверять все ли готово к празднику.
Зорея, или как все в селе ласково звали ее, Зорушка, ученица ведуньи, достала из сундука новую поневу. Аккуратно разгладила. Провела рукой по расшитому яркими нитками подолу. Вот уже и пришла пора ее надеть. Сегодня она отдаст свой венок синеглазому Михасю, разве не об этом мечтала последний год все ночи напролет? Разве не о том просил он накануне? От его сладких слов аж в глазах темно... Ярко разгорится костер, и они рука об руку прыгнут через него. И всю жизнь будут идти рядышком. А потом, когда волхв обведет их вокруг отца - дерева трижды, да скажет : " Радуйтесь!" А потом... Дом у реки, красивый, добротный, руками любимого построенный... Яблони цветущие... Она обязательно посадит яблони и еще... Черемуху! Конечно! Разве не у черемухи они впервые поцеловались? Пряный и пьянящий запах черемухи, сводящий с ума всех и вся... А пироги? Дом же должен пахнуть пирогами! Иначе это и не дом вовсе. Она обязательно выучится печь пироги с черемухой. Такие же духмяные и ладные, как у тети Марфы... А потом, потом... родится дочка... С глазами, как у отца, синими, как небо после грозы...
-Зорушка! Зорушка, ты где? Пора уже! - Резкий голос ведуньи разом вернул девушку на землю. Девчонка ойкнула, спохватилась и принялась быстро одеваться. Тетушке незачем было знать, о чем это она тут грезила. Не любила Марфа Михася. Спроси почему - сразу и не найдется, что сказать. Только губы подожмет сурово. И нипочем не скажет. Вот и приходилось таиться. А что еще делать? Хотя, какие тайны в Дубках. Смех один. Но сейчас все по-другому будет. В Купальскую ночь Лада хозяйка. Все сладит. Все будет ладно. А как иначе?
Девчонка оделась. Сноровисто переплела косу. Вытянула ленту из корзинки в цвет вышивки на поневе. Надела мягкие красные сапожки, купленные Марфой на прошлой ярмарке. Покрутилась. Притопнула ногами.
- Хороша! Ой, хороша ты, моя девочка.- Празднично одетая ведунья стояла в дверях и с удовольствием смотрела на ученицу. Только той чего-то явно не хватало.- А ну погоди-ка...
Ведунья вышла, и, пройдя в свою комнату, открыла деревянный ковчежец. Перебрала там что-то. - Вот! Самое то! И в самое время.
Она протянула Зорее алые бусы.
- Это мне? - Не поверила своим глазам девчонка. И, не смея надеяться, протянула руку...
- Тебе. Носи с радостью, доченька,- улыбнулась Марфа. А про себя грустно подумала: "Может, хоть тебе счастье принесут".
- Ой! Благодарствую, тетушка! Таких красивых даже у старостиных дочек нету!
- Так и ты, чай, не свиристелка беспутная, а ведунья будущая, поди... Пошли ужо, девонька. Скоро костер разожгут...
Как же хороша ты, Купальская ночь! Силой своей новой и радостью... Юным задором и бесшабашностью... Красотой девчонок, одевших свой первый венок и удалью мальчишек, впервые осознавших себя мужами... Ярким пламенем родового костра, терпким запахом трав... И, любопытной, едва народившейся луной, но уже пьяной до одури...
- Вот смотри, Михась, это любисток, съешь листочек и всю жизнь меня любить будешь! Хочешь?
- Я и так тебя люблю. Зачем мне это? - Недоуменно пожимает плечами юноша, сердито хмуря брови, а у самого в глазах смешинки скачут лукавыми бесенятами.
- Ой! И взаправду. Я просто так тебе показала. Ну... Чтоб знал. И нипочем ни у кого не взял, слышишь? Нипочем!
- А папоротник еще не цветет? Интересно было бы посмотреть. Говорят, он ведунье скорее покажется. Так, любая моя?
- Да он может и не зацвести, это редко бывает... Так тетка Марфа говорит. А она все-все знает. Давай искать! Мы точно должны его найти! И загадать желание! Одно на двоих! Лада обязательно исполнит! Ой... Смотри! Смотри!
В зарослях папоротника мигнула искорка. Раз. Еще раз. И запылал огненный цветок...
- Ты, Марфа, и нынче не передумаешь? Сколь лет то уже прошло... Так и не простишь меня, дурня старого?
- А чего мне тебя прощать? Мне прощать нечего. Ты сам свою дорогу выбрал.- Ведунья зябко повела плечами. И искоса глянула на мужчину, сидевшего рядом с ней. Годы и его не пощадили. Присыпали голову сединой. А вот косая сажень в плечах как была, так и осталась. Да и глаза не потускнели. Все те же. Синие, как небо после дождя. - Ты почто ездишь сюда, воевода? Чай, делов в Новом Городе немало?
-Жду я, Марфушка. Жду, когда простишь, да вено примешь. А може, и не люб ужо вовсе?
-Люб, не люб... Не держу я на тебя зла. Аль боишься, что проклятье на тебе? Так нет на тебе моего проклятья. - Марфа горько усмехнулась. - Лада свела, она и развела. Да и неча на богов пенять, коли сам свою дорогу выбрал. Никто ни тебя, ни меня не неволил.
- Жизни нет, милая. Тяжко мне без тебя.
- Жизни нет? - Ведунья резко обернулась и глянула на мужчину.- А что ты загадал, воевода, когда мы с тобой цветок папоротника нашли? Все и сбылось по прошенному!
- Давай, только вместе? Нет, не срывай его, просто в руки возьми!
- Ну... Скорее, скорее... Загадываем! Вместе! И пусть Лада нам поможет!
Стройная сероглазая женщина, одетая в праздничные одежды, сидела на вывернутом комеле старой березы и, пропуская сквозь пальцы теплый еще пепел, оставшийся от родового костра, горько плакала. Вот и еще одна сказка о любви никогда не будет рассказана.
Редко такое бывает, когда влюбленные находят желанный цветок. И не для всех лес-батюшка расстарается, да дорожку к цветку покажет. А еще реже случается одно истовое желание на двоих. Да только вот на сказанное от души над цветом папоротника не может Лада не ответить. Так и в этот раз вышло. Слово сказано, обратно не залетит, как не старайся. Еще один воин-бобыль и еще одна одинокая ведунья пришли в мир, обреченные любить друг друга до погребального костра. И ей было очень и очень горько.
- Не плачь, душа моя, Ладушка! Не рви сердце. Разве плохо, что появится новый воин в моей дружине?- Перун присел на камень рядом с Ладой и осторожно похлопал ее по плечу, пытаясь хоть немного утешить расстроенную богиню.
- Нет, не плохо,- сказала она, утирая слезы, - просто мне очень жаль, что не будет построен дом у реки, еще один. И не зацветут по весне в новом саду яблоньки. И не будет черемухи...
- А что, разве одно другому помешает? Кто ж сказал, что только один путь должен быть? - Недоуменно поднял кустистые брови Перун. - Воин обязательно должен возвращаться в дом, где его ждут.
Лада перестала плакать. Подняла точеные бровки. Задумалась. И солнечно улыбнулась. Как же все просто сладить, вместе будучи!
В скором времени Дубки разрослись, забогатели и прославились на всю Русколань своими яблоневыми садами. А особенно хорош был сад у излучины реки. И дом у хозяина был срублен на славу. С любовью и душой. Над рекой буйно разрослась душистая черемуха. И смеялась, играя со старым псом, синеглазая девочка, дочь воина и молодой ведуньи.
А еще прохожие люди говорили, что в Новом городе, на воеводином дворе, тоже сад появился, и если не врали, то яблоки там родились величиной с арбуз, и вкусно пахло в дому пирогами с черемухой...