Логан Рейвен : другие произведения.

A. N

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
   A.N.
  
  
  
  
  
  
  
  В память о былой любви
  
  
  
  
  
  
  
   Предисловие
   Уважаемый читатель!
   Прошу помнить о том, что большинство понятий и терминов, представленных в данном произведении, такие как: "сон", "реальность", время суток и хронология многих событий являются абстрактными и не подлежат традиционной интерпретации, ввиду крайнего психического и душевного расстройства главного героя.
   Заранее приношу свои глубочайшие извинения, но именно с такой точки рассмотрения нижеследующих событий представляется возможным поведать о том, что находиться за границами обычного человеческого восприятия - того, что мы наивно зовём "реальностью".
   Приятного чтения!
  
   LDR
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Первая
   "Deja vu"
   Очень часто бывает так, что человеческий мозг не в состоянии отличить два кардинально противоположных состояния его собственной деятельности: сон и реальность. Хотя порою кажется, что невозможно провести довольно чёткую грань между ними, и тогда в игру вступают древние силы, доселе спокойно дремлющие в закоулках нашего подсознания прячась в самые глубокие расщелины Тартара и Гадеса...
   Ну а лично я давно уже перестал понимать столь существенную, казалось бы, разницу и моя жизнь плавно перетекала из одного кошмара в другой, ещё более жуткий, оставляющие лишь смутные отпечатки следов в моей уже порядком затёртой памяти.
   События, которые происходили со мной, давно перестали иметь хотя бы малую толику здравого смысла, и я пускал всё на самотёк, не придавая маломальского значения тому, что творилось вокруг.
   Но, если говорить по правде, моя жизнь ограничивалась всего лишь пятью десятками квадратных метров старого пыльного чердака, заваленного никому не нужным хламом, на который изредка падал тусклый луч солнца, с трудом пробивающийся сквозь страшно замызганные окна и поточенные молью шторы, больше похожие на марлю. Но если ему это удавалось, то единственное, что можно было осветить - густое облако пыли, висящее в тяжёлом воздухе.
   Именно это захолустье служило мне одновременно и домом, и местом работы. Всю мою мебель составляли всего несколько предметов. Древний шкаф с резными дверцами и потускневшими от времени бронзовыми ручками (в нём хранился мой скромный гардероб). Скрипучая металлическая кровать, сквозь матрас, который местами вытыкивались пружины (ложе Прокруста). Письменный стол, стоящий у одного из окон и весь заляпанный чернилами, воском от свечей да объедками от трапезы (святая святых моей квартиры). Старое кожаное кресло, затёртое до дыр и местами проваливающееся, да несколько полуразваленных стульев (для гостей, которых у меня никогда не было).
   Компанию мне составляли мыши да пауки, которые, как мне казалось, жили исключительно за счёт моих харчей. Во всяком случае, это скромное жилище заменило мне весь внешний мир, и ничего более мне не было нужно. Здесь вашему покорному слуге предоставлялась возможность скрыться от этого наглого, шумного и грязного города с его бесконечной ежедневной суетой и надоедливыми жителями, предаваясь безотчётным (безумным) фантазиями.
   Этот город пытался казаться культурным, но я видел всю его беспардонную и хаотичную сущность насквозь: он возвеличивал одних и бросал в грязь других, лишая нас человеческого облика, вертя свою карусель всё быстрее и быстрее. Моё убежище служило мне крепостью от посягательств цивилизации, культуры и, главное, неумолимого времени. Целых шесть лет длились для меня словно вечность. Бесконечная и немного грязная вечность. Хотя, если говорить о грязи, то в моей уже порядочной бороде и как попало склоченных волосах, её было не меньше, чем в средневековых трущобах Парижа. Однако специфичность моей профессии позволяла мне не думать о вопросах личной гигиены (по крайней мере, до конца каждого месяца) и о том, что скажут любопытные (иногда слишком) соседи по поводу моей непозволительной неряшливости.
  Уверен, что им было о чём поболтать помимо моего странного (слишком странного) затворничества на чердаке.
   Только один человек каждое "утро" (реальное или выдуманное) смел нарушать моё одиночество, вторгаясь во владения мрака и пыли - милая девочка лет одиннадцати-двенадцати, приносившая в своей не менее милой корзинке, зачастую украшенной луговыми цветами, которые (да простят ей боги) несомненно, были сорваны маленькой негодницей по пути через Лихтенштейнский парк. Она приносила мне еду из продуктовой лавки, находящейся на пересечении Порцелянгассе и Грюненторгассе.
   Поначалу малышка порядочно пугалась моего рассеянного взгляда мутных и покрасневших от бессонной ночи глаз, растрёпанной шевелюры и неприятного запаха. Но, буквально за неделю привыкла к этим отвратительным странностям моего имиджа, учитывая то, что я всегда одаривал её несколькими кронами. Сжав в своей маленькой ладошке хрустящие бумажки, девочка смущённо улыбалась мне, делая при этом лёгкий реверанс, и быстро сбегала вниз, весело размахивая корзинкой и беззаботно мурлыча себе под нос какую-то мелодию.
   После "завтрака" (также либо реального, либо приготовленного моим распустившимся подсознанием) я, по обычаю, закрывал шторами все четыре окна, выходящие строго по сторонам света, и без сил валился в постель, не утруждая себя такими банальными мелочами, как раздевание, отправляясь в мир сновидений (а может наоборот просыпался???).
   Как только стены моего "дома" окутывал вечерний полумрак, зажигающий фонари, а на улицах города стихал привычный шум трамваев и прохожих, сменяющийся на относительную тишину, прерывающуюся изредка пьяной бранью и собачим лаем. Как только клонящийся за горизонт ярко-жёлтый солнечный диск уступал место бледно-серебристой луне и приходящей с ней ночной прохладе, освежающей мой измученный мозг, я садился за стол, разгребая заметки, сделанные накануне, и вновь брался за перо.
   Мне, как и многим писателям, была по душе теория "ночного вдохновения". Правда, моим скромным произведениям было весьма далеко до легендарных произведений таких классиков, как Шекспир, Грильпарцер, Байрон, Шницлер, Гюго или Бальзак, да и многих прочих. Я заслужил всего лишь славу самого острого пера в газете "Arbeiter-Zeitung", к которой приложилась зависть коллег и едкие шуточки главного редактора и по совместительству видного политического деятеля Австрии - Виктора Адлера.
   В последний день каждого месяца я должен был приносить в редакцию очередной рассказ, основанный на криминальной хронике происшествий за минувший квартал, приправленный детективными загадками, мистическими поворотами, нотками недовольства бездействием властей в столь смутные времена и солидной щепоткой социалистической идеологии. На все эти детали современный читатель был очень падок, и тиражи газеты расходились мгновенно (к большому удовлетворению Виктора).
   Зарабатываемых денег на "жизнь" мне хватало с лихвой, хотя подобное скудное бытие вряд ли можно было назвать таким громким словом. Но, не смотря на это, мне чем-то даже нравилась придуманная мной иллюзия, которой я предавался каждую "ночь", выводя на бумаге судьбы людей.
   Шесть лет (слишком долгих, как мне кажется) подобной литературной практики дали мне возможность понять, что люди двадцатого века больше не нуждаются в правде, как эталоне объективности реальности. Им уже не нужны были логические объяснения того или иного события или же научные подтверждения фактов. Люди во всём стали искать загадку, мистификацию, а если не находили таковой, то незамедлительно придумывали её сами, покрывая вуалью таинственности самые банальные и обыденные вещи. В том случае, если людям не удавалось создать мистерию самим, то они доверяли это мастерам пера и фантазии.
   Как сказал на одном из литературных вечеров (на котором я имел честь присутствовать) Стефан Цвейг: "Люди перестали верить в Бога, скоро перестанут верить в Науку, останется только Литература!".
   Воодушевившись после крепкого "сна", я снова садился за рукопись и продолжал выдавать хронику за хроникой, будоража воображения скудных умов читателей очередными жестокими подробностями ночной жизни Вены. "Утром", когда в стопку бумаг ложился очередной десяток страниц, я, с чувством исполненного долга, отправлялся на отдых, который для меня значил блуждание по дебрям собственного подсознания, преподносящего мне очередную порцию психоделического бреда.
   Сегодня же мой обычный распорядок дня нарушался вынужденным походом в редакцию, с целью сдачи рукописи в печать. Желания такого у меня, конечно, не было, но доверить кому-либо, кроме Адлера свой рассказ я не имел ни морального, ни юридического права.
   Тщательно вымывшись, побрившись и даже расчесавшись, я надел свой единственный парадный костюм, состоящий из тёмно-коричневых брюк, белой рубашки, бордового галстука, чёрной жилетки, такого же цвета туфлей с блестящими металлическими набойками на носках и серого плаща.
   Вещи хоть и были старыми да местами затёртыми, но свежо пахли после стирки и были идеально выглажены горничной. Немного побрызгав на шею дешёвым одеколоном, и ещё раз крутанувшись на носках перед зеркалом, нервно поправляя непослушные волосы, я бережно завернул в кусок непромокаемой ткани рукопись и положил свёрток в маленький чемоданчик.
   Закрыв чердак и отдав ключ хозяйке дома, выскользнул через заднюю дверь на Туригассе, сразу же поворачивая в сторону Лихтенштейнского парка. По пути я наблюдал за прохожими, немного щурясь от яркого солнечного света, к которому мои глаза были непривычны, и старался меньше привлекать к себе внимание, спеша в редакцию.
   Был конец февраля, но за время моего отшельничества в город успела ворваться красавица-весна и взять его с первого штурма, оставив на улицах немногочисленные следы сражения с зимой: небольшие кучки чёрного тающего снега, грязные лужи и местами выткнувшуюся сквозь булыжники мостовой траву. Казалось, что даже дома обуяла весёлая проказница, заставив их окна радостно сверкать и подставлять свои кирпичные бока под первые тёплые лучи солнца.
   Но мне, как ни странно, этот призыв был совершенно неведом ещё с детских лет, когда наша семья ютилась на соседней улице, в подвале, который нам милостиво предоставил тогдашний начальник вокзала имени Франца-Иосифа, на котором когда-то работал мой отец. Впоследствии он трагически погиб от несчастного случая во время ремонта товарного вагона. Моей матери в то время сильно помогли рабочие из цеха, кто сколько мог, а Железнодорожное Министерство выделило скромную пенсию и отдало подвал в бессрочное пользование под жилую площадь, в котором я и рос с тех самых пор, с каких себя помню.
   Мать тогда перебивалась с работы на работу, повсюду таская меня с собой, а моим любимым времяпрепровождением было фантазировать, забившись в пыльный угол за печкой. Я с лёгкостью мог пересказать ранее услышанную сказку или стишок, и даже придумывать какие-то свои маленькие рассказы, что приносило матери хоть небольшую толику радости. Может быть, единственную с тех пор, как не стало отца и на нас обрушилась полоса невзгод и лишений.
   Наших сбережений едва ли хватило бы на то, что бы предоставить мне возможность учиться даже в самой захудалой церковно-приходской школе, а потому мать лично занялась моим образованием, растрачивая деньги на детские книги и учебники.
   Часто я видел, как она, тайком от меня, плачет по ночам, забившись в тот самый дальний угол за печкой, думая, что никто не заметит, и рвала на себе волосы, тихо всхлипывая. Тогда у меня не хватало духу, что бы подойти и утешить её, о чём я потом жалел до конца дней своих.
   Наконец мать нашла себе пристойное место в книжной лавке приезжего торговца из Италии - дона Хосе Лавельйо и мы целыми днями общались только с книгами и их ценителями. Литература стала для меня всем: другом, отцом и даже Богом. Печатное слово навсегда отпечаталось в моей душе, дав мне возможность сполна познать мир фантазий, которые пленили меня окончательно.
  В скором времени мы с матерью (благодаря неимоверной доброте дона Хосе) смогли перебраться жить в подсобное помещение этой самой книжной лавки, навсегда оставив сырой и мрачный подвал, хранивший одни лишь неприятные воспоминания, в далёком прошлом. Дела наши постепенно налаживались и, когда мне исполнилось десять лет, мать договорилась с приходским священником и тот приходил к нам по вечерам, потягивая мои знания в области точных и естественных наук (за символическую плату), что бы я мог подготовиться к поступлению в гимназию (такова была воля матери).
  После года наших занятий отец Петер отметил у меня прекрасные способности к написанию сочинений и новелл.
  - У мальчика талант! - уверенно заявил пастор. - Ему непременно стоит попробовать себя на литературном поприще.
   Мать долго смотрела на меня, а потом кивнула (обречённо, как мне показалось), пряча скупую слезу счастья в полотенце.
   Итак, с двенадцати лет я стал подрабатывать эдаким мальчиком на побегушках в редакции этой самой газеты "Arbeiter-Zeitung", познакомившись с одним из самых непредсказуемых и авангардных людей тогдашней Вены - Виктором Адлером, который на тот момент начал являть собой реальную угрозу существующему политическому режиму империи.
   Его внимательный и проникновенный взгляд изучал меня ровно десять секунд, когда я впервые явился перед издателем, прежде чем он заинтересованно покосился на Петера:
  - И что мне прикажешь с ним делать?
  - Дай бумагу, перо и чернила, - улыбнулся священник, - да новость посвежее.
   На следующий вечер, когда я сидел в коридоре возле кабинета Виктора, он подошёл ко мне, сжимая в руке несколько небрежно свернутых листов бумаги, и присел рядом.
  - Думаешь, что сможешь писать? - смерил меня вчерашним взглядом мужчина.
  - Если дадите мне такую возможность, - ответил я так, как научил меня священник.
  - Что бы писать действительно хорошо, нужно неимоверно много учиться, - предупредил Адлер. - Может быть, через год-другой смогу выделить для тебя колонку.
  - Я не подведу вас.
   От чувства радости моя душа, казалось, пыталась поднять меня над землёй на несколько сантиметров.
  - Посмотрим, - скупая улыбка осветила лицо собеседника.
   И мне ничего другого не оставалось, как учиться с ещё большим усердием.
   Мой новый наставник привёл меня в Национальную библиотеку, усадил за стол, который буквально завалил стопками книг и сказал, что пока я всё это не прочту, то он не даст мне шанса написать даже строчку на самой последней странице распоследней буржуазной бульварной газетёнки. Таким образом, мне пришлось совмещать работу и чтение, глотая книги с такой же скоростью, с которой я подносил кофе уставшим корреспондентам и приносил Виктору свежий выпуск его "детища".
   Домой мне теперь доводилось добираться либо поздней ночью (ближе к утру), либо же, оставаться ночевать прям в редакции (хотя там редко удавалось сомкнуть глаза, бегая по цеху с документами и рукописями всю ночь напролёт).
   Мать была несказанно рада тому, что я нашёл своё призвание, но очень расстраивалась тому, что домой приходил всё реже, каждый раз всё позже и с более вымученным видом.
  - Ты загонишь себя в гроб, - взъерошивала она мне волосы, обеспокоенно улыбаясь.
  - Не волнуйтесь, матушка, - слабо улыбался я в ответ. - Виктор обещал скоро выделить мне целую колонку.
   Но уже шёл второй год моей усердной работы в редакции, а он словно был глух к моим мольбам.
  - У меня нет свободного места не то что в колонке, а даже в строчке. - сердито бурчал Адлер во время каждого нашего разговора, не отрывая взгляда от свежего выпуска газеты, в котором он усердно чиркал карандашом, недовольно покашливая.
   После таких бесед я снова проводил бессонные ночи в библиотеке, корпя над книгами и делая записи в новенькой тетрадке. На следующий день результаты моих стараний, незаметно подброшенные на стол моему покровителю, ждали, пока главный редактор их обнаружит и оценит эти образцы журналистского творчества. Когда Виктор находил эти "записки", то никогда ничего мне не говорил, а лишь тихонько посмеивался в свои густые усы, проходя мимо меня, и по-отцовски хлопал по плечу.
   Шёл 1905 год и в Вене становилось всё неспокойнее: политическая обстановка оставляла желать лучшего, поднимали головы радикально настроенные партии, чуя ветер перемен и не гнушаясь никакими методами борьбы с монархией.
   В тот злосчастный (а может быть счастливый для меня) вечер я засиделся на Шварцпаньештрассе 10, как обычно, почти до самого утра и направился домой, когда газетчики уже стали постепенно расходиться.
   На Верингерштрассе меня чуть не сбил с ног какой-то взъерошенный парень лет двадцати с круглыми от ужаса глазами, бегущий так, словно за ним гнались все черти Ада. Машинально пробормотав извинения, чудак исчез в соседнем переулке, а я продолжил свой путь, не забивая себе голову этой странной встречей, сонно зевая на ходу.
   Ещё издалека вид чёрного дыма стелящегося по тёмному небу, которое только-только начинало местами светлеть, разбудил в глубине моей души смутное беспокойство, которое тщетно пытался подавить. Опасения мои, к сожалению, были подтверждены: дом, в котором располагалась книжная лавка, был объят огнём. Вокруг суетились жильцы соседних домов, крича, размахивая руками и пытаясь своими силами потушить пожар.
   Буквально через минуту прибыл пожарный расчёт, и вскоре пламя унялось, местами продолжая вспыхивать красными искрами из-под груды обломков, которые всё ещё продолжали тлеть. Всё это время я просидел под стенкой дома напротив, не издав ни единого звука, безучастно наблюдая за происходящим. Слёзы катились по моим щекам, но они были не в состоянии укротить огонь отчаяния и горя, что бушевал в моём сердце.
   Некоторые самые рьяные мародёры уже рыскали по развалинам в поисках лёгкой поживы, но с появлением полицмейстеров быстро исчезли, оставив меня на пепелище в полном одиночестве.
   Кто-то заботливо накинул мне на плечи большое и тёплое пальто и повёл в громоздкую машину, что-то говоря тихим и утешающим голосом.
   В полицейском отделении я сел в какое-то кресло, где меня никто бы не видел и забылся глубоким чёрным сном, в котором увидел свою мать, окружённую стеной огня и книжную лавку, которую поглотил появившийся из-под земли огромный зелёный змей с рубиново красными глазами. Повернувшись ко мне мордой, он хищно улыбнулся (насколько это было возможно для змеи) и растворился в густом утреннем тумане, оставив за собой глубокую борозду на дороге. Я пошёл за ним, но никак не мог догнать, будто бы улица неимоверно растянулась. Затем, где-то вверху послышался птичий крик, и мне под ноги упало павлинье перо.
   Кто-то схватил меня за плечо, вытягивая из кошмара.
  - Парень, ты чего? - послышался сзади густой баритон.
   Высокий мужчина в тёмном пальто, с голубыми глазами, еле проглядывающимися из-под тёмной чёлки, сверлил меня вопросительным взглядом.
   Я молча встал, недоверчиво глядя на незнакомца и сглотнул, избавляясь от кома, застрявшего в горле.
  - Не бойся, меня зовут Мартин, - представился инспектор.
  - Даниель, - робко кивнул я.
  - Ты ведь жил в том доме?
   Кивок головы.
  - Мне очень жаль, - голос мужчины дрогнул.
  - Кто это сделал? - тихо спросил я.
  - Почему ты думаешь, что это кто-то сделал? - прищурился Мартин.
  - Не знаю, - пожал я плечами. - Просто предположил.
  - Ты кого-нибудь подозреваешь?
  - Нет.
  - Ты не видел ничего подозрительного?
  - Нет.
  - У дона Хосе были враги?
  - Наверное, нет.
  - Ладно, - тяжело вздохнув, мысленно махнул на меня рукой инспектор. - Тебе есть куда пойти?
  - Да, - кивнул я. - В редакцию газеты "Arbeiter-Zeitung".
  - А кто-нибудь из родных у тебя есть?
   Молчание.
  - Хорошо, можешь идти, - пожал мне руку Мартин. - Мы ещё с тобой увидимся, Даниель.
   Блуждать по улицам мне пришлось очень долго, пока ноги не решили нести меня в сторону Шварцпаньештрассе. Очень остро я ощущал пустоту и безысходность, пожиравшие меня до мозга костей. Прохожие, заполонившие проснувшийся город, обходили меня стороной, завидев покрытого копотью и пеплом мальчишку, смотрящего в никуда и пошатывающегося при каждом шаге.
   Несколько раз я чуть было не попал под колёса трамвая, но в самый последний момент кто-то из прохожих успевал оттащить меня в сторону под ругань машиниста, выглядывающего из кабины грохочущего чудовища. Виктор, заметив меня, быстро подбежал, схватив за плечи, и несколько раз основательно встряхнул, пытаясь привести в чувство. Поняв тщетность своих усилий, он буквально затащил меня в редакцию и заварил для меня безумно крепкий кофе, усадив в собственное кресло.
  - Что случилось? - тихо спросил он, глядя на меня.
  - Дом сожгли, - не менее тихим голосом ответил я.
  - Когда? - немного наклонился Адлер вперёд.
  - Этой ночью.
  - А как же...
  - Мертвы.
   Виктор немного побледнел, впившись ногтями в подлокотники стула, и перевёл взгляд на окно. Я уныло водил ложкой по чашке с кофе, пристально всматриваясь в густую черноту напитка, в которой готов был просто утопиться, лишь бы ничего больше никогда не чувствовать.
  - Что дальше? - спросил Виктор, ни к кому в особенности не обращаясь.
   Подняв взгляд, я долго пытался рассмотреть выражение лица редактора, но тот, словно нарочно отклонился назад, прячась в тень.
  - Я распоряжусь, что бы тебе освободили комнату наверху. Некоторое время поживешь здесь, а потом переберёшься куда пожелаешь, - произнёс он, поднимаясь с места. - Пока отдыхай, отсыпайся, завтра ты мне понадобишься.
   Не имея ни сил, ни желания возражать или отказываться, я встал и пошёл на третий этаж, зашёл в первую попавшуюся комнату, где сполз по стене, с трудом сдерживая рыдания, и уткнулся головой в кучу старых газет.
  Буквально через минуту сон одолел мою измученную душу.
  После того я всецело посвятил себя работе, откинув в сторону все чувства и желания помимо одного - поскорее забыть то, что произошло, избавиться от тяжести горя и одиночества, предавшись всецело тому, что я умел делать лучше всего делать - литературной деятельности. В конце концов, Адлер сжалился и отдал мне последнюю страницу в газете, где я размещал небольшие статьи о продвижении борьбы рабочих за справедливое управление страной.
  К моему и, несомненно, Виктора величайшему удивлению, тиражи "Arbeiter-Zeitung" поднялись почти вдвое. А сам объём газеты увеличился на целый десяток страниц, что было фантастическим рывком для печатного слова того времени. Главный редактор, хорошо изучив вкусы и пристрастия читателей, доверил мне вести криминальную рубрику, занимающую целый раздел. Дела мои быстро пошли на поправку. Гонорары от Виктора за мою самоотверженную работу были очень щедрыми и, спустя всего лишь год, я перебрался на Туригассе, решив заниматься творческой деятельностью подальше от завистливых взглядов и злых шептаний по углам.
  Одновременно с работой в газете я начал собирать материалы, что бы написать свой собственный роман, который должен был кардинально изменить весь литературный и учёный мир. Моей целью было создать уникальный шедевр, основанный на свежайших трудах по философии, психологии, теологии, с прямым обращением к более древним источникам, питающихся из забытых верований наших далёких предков, через призму которых мне предстояло оценить человека в течении его развития (зачастую заходящего в тупик) как существа наделённого разумом и сознанием, но не умеющего правильно их применять, в чём и заключалась причина стремительного падения нашего морального и духовного облика, а также постепенного (целенаправленного) самоуничтожения, к чему были причастны тайные сообщества, чьи сети растянулись по всему миру.
   Каждую ночь, помимо газетных статей и вырезок я пересматривал целую кипу книг по богословию, религии, научной периодики Национального Венского Университета, труды по биологии, анатомии, физиологии, психологии, секретные исторические документы и отчёты правительственных структур, доставать которые было особенно сложно.
   С головой я погружался даже в демонологию и оккультные науки, пытаясь познать то, что скрыто от глаз простых смертных. Очень долго мне приходилось постигать все тонкости и особенности обрядов и верований многих нынче мёртвых народов, изучать давно исчезнувшие языки и наречия, находить во всём это общие черты и выводить единый корень, который давал жизнь всем существующим и несуществующим уже религиям.
   Довольно часто после таких творческих поисков меня снова и снова мучили кошмары и странные сны, сливающиеся в непрерывную череду ужасов, подстерегающих меня повсюду. Начиная с возраста шестнадцати лет такие вот "сны" стали для меня уже привычным и перманентным явлением. Я перестал видеть разницу между ними и реальной жизнью. Казалось, что кошмарные образы проникали из снов в наш мир, материализованные моим измождённым сознанием.
   Может быть, именно поэтому, быстро шагая по каменной дорожке через парк, я нервно оглядывался по сторонам, ожидая очередных галлюцинаций, но, к счастью, всё было спокойно. На выходе из леска я немного задержался, передыхая под деревом. Было немного непривычно ощущать под ногами мягкую землю, а не деревянный пол, который стал для моих стоп практически родным.
  Солнце светило очень ярко, подбираясь к зениту, и мне почем-то стало немного душно, хотя на улице было вряд ли теплее, чем десять градусов. Расстегнув жилетку, я присел на камень, откинув волосы назад и замер, заметив, что ко мне приближается неясная фигура, закутанная в тёмно-фиолетовый плащ с красивым восточным узором, поблескивающий на свету золотом.
   "Очередной мираж?" - подумалось мне.
   Тем временем, скользящий между тенистых деревьев "мираж" подобрался настолько близко, что я мог заметить неказистую комплекцию незнакомца, который был почти на голову ниже меня и гораздо уже в плечах. Самым интересным оказалось то, что он не оставлял на земле явных следов.
   Разглядеть того, кто скрывался под плащом, мне пока никак не удавалось, хотя тот уже был всего в нескольких шагах от меня. Я встал, немного нервничая, и взял в руки чемоданчик, не сводя глаз с фигуры. Вдруг из-под капюшона блеснули два ярко-жёлтых глаза и наружу высунулась морда кота, который словно в издёвку, точь-в-точь, как и я жмурился от слепящего солнца.
   Немного испугавшись и невольно сделав шаг назад, совершенно забыв о том, что за моей спиной камень, я во весь рост растянулся на земле. Когда перед глазами перестали мелькать звёзды, мой взгляд наткнулся на лицо симпатичной девушки, которая, как оказалось, скрывалась под плащом. Её светло-голубые глаза с нескрываемым интересом изучали меня, губки немного изогнулись в снисходительно-успокаивающей улыбке, демонстрируя милые ямочки в уголках рта, а немножко курносый носик, усыпанный веснушками, бесшумно втягивал воздух, отчего крылья носа забавно шевелились, и слаживалось впечатление, будто бы незнакомка обнюхивала меня.
   Увидев, что я уже оправился от падения, она немного отступила назад, пряча щёки, которые покрыл лёгкий румянец смущения под густыми каштановыми волосами, ниспадающими из-под капюшона.
  - Пардон, мёсье. - немного присела она передо мной, чуть-чуть поклонившись.
  - Это вы меня простите. - слабо улыбнулся я, поднимаясь на ноги. - Мне показалось, будто бы у вас кошачье лицо.
  - Вас напугал Марк, - лёгким кивком головы она указала в сторону, где на бревне расселся огромный сибиряк рыжего окраса, подставив свою густую шерсть порывам весеннего ветра и довольно мурлыча.
  - Очень приятно. - откашлялся я, обращаясь к коту.
   Похоже, что долгие дни молчания дали о себе знать и мой голос огрубел до неприятного безобразия.
  - Вы за мной следите? - решил осведомиться я у мадемуазель.
  - Может быть, - лукаво улыбнулась девушка. - Всё зависит от того, тот ли вы, кто мне нужен и можете ли быть мне полезны.
  - Очень сильно сомневаюсь, что вам нужен именно я, да и не похоже, что бы мы с вами были знакомы, фройлян. - застегнув жилетку и взяв чемоданчик, собрался уходить, отвесив лёгкий поклон француженке.
  - Мне нужны именно вы, Даниель, - тихо произнесла незнакомка. - И моему хозяину тоже.
   Остановившись при звуках своего имени, и повернувшись к девушке, я внимательно присмотрелся к ней, но так и не смог припомнить, что бы мы встречались ранее.
  - Очень скоро вас втянут в настоящую игру, - продолжила она, довольно усмехнувшись, чувствуя своё превосходство в осведомлённости моим именем. - И лучше бы вам принять её условия, иначе вас ждёт весьма незавидная участь.
  - Откуда вы меня знаете? - сделал я шаг по направлению к собеседнице. - И что вы хотите этим сказать?
  - Лишь то, что вы услышали, - девушка медленно попятилась назад.
   Кот, до сих пор мирно сидящий на бревне вдруг громко мяукнул, отвлекая моё внимание. Повернувшись, я заметил лишь край тёмно-фиолетового плаща, исчезающего в густом кустарнике, в который следом за госпожой направился Марк, гордо подняв хвост и по пути смерив меня презрительным взглядом.
   Сославшись на своё больное воображение и слишком яркое солнце, сыгравшее со мной шутку в этот невероятно тёплый денёк, я отбросил эту историю в дальний ящик своего сознания и поспешил на Шварцпаньештрассе.
   Ровно в одиннадцать часов мы с Виктором уже сидели в его кабинете.
  - Ты как всегда непревзойдён, - удовлетворённо хмыкнул он, пряча улыбку в густых усах, держа в руках мою рукопись. - Сегодня же напечатаем.
   Получив деньги, я попрощался с товарищем и пошёл обратно домой снова через Лихтенштейнский парк. В этот раз обошлось без сомнительных приключений. Как только мне удалось добраться до чердака, как с неба на землю рухнули ливневые потоки, выгоняя с улиц замешкавшихся прохожих.
   "Вот вам и дождик весенний" - улыбнулся про себя, заходя в комнату.
   Раздевшись, я лёг на кровать и быстро "уснул".
   Посреди ночи меня потревожил стук открытого окна, которым весело играл шквальный ветер. Шум дождя уже сошёл на нет, а комната насквозь пропиталась запахом сырости и холодной свежести.
   Я зажёг свечу, поднимаясь с кровати, что бы закрыть окно, но тут же замер, как вкопанный: на письменном столе спиной ко мне сидела фигура точно в таком же плаще, в котором была та француженка, что повстречалась мне этим утром.
  - Как вы сюда попали? - спросил я, стараясь говорить максимально спокойным тоном.
   Девушка (а это была именно она) медленно соскользнула со стола и подошла ко мне, внимательно глядя в мои зелёные глаза своими светло-голубыми. На кончиках её ресниц подрагивали мелкие капельки дождя, а губы немного приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но была не в силах вымолвить и слова.
   Повинуясь неведомому порыву, я подошёл ближе, обняв за плечи, наблюдая за тем, как по её лицу медленно скатываются капли влаги.
   "Да она же только что с улицы!" - мысленно отметил про себя я.
  - Помогите мне... - наконец прошептала незнакомка, теряя сознание.
   Немедленно уложив её на кровать и сорвав с неё плащ, я увидел, что по левой стороне серого платья быстро расползается небольшое багровое пятно. Без секунды сомнений я схватил со стола большие ножницы и одним резким движением распорол платье вместе с корсетом, освобождая девушку от лишней одежды.
   Немного ниже левой рёберной дуги оказалось не очень приятное на вид огнестрельное ранение, из которого потихоньку сочилась кровь, заливая левый бок незнакомки. К счастью, пуля прошла на вылет, не зацепив жизненно важных органов. По крайней мере, насколько мог судить я, исходя из того курса медицинских знаний, что благодаря чистой случайности получил при сборе информации для написания своего романа и некоторых газетных рассказов.
   Оторвав от простыни порядочный кусок ткани, я скомкал его, предварительно смочив добрым немецким шнапсом, пару бутылок которого завалялись в моём шкафу, и прижал к ране, останавливая кровотечение.
   Выскочив в коридор, я нашёл горничную, которую, кажется, звали Гертруда и попросил её сбегать в аптеку за бинтами, ватой, спиртом и скальпелями. Сонная девчонка, увидев мои окровавленные пальцы, мгновенно проснулась и, не посмев со мной спорить, поспешно выбежала на улицу. Вернувшись на чердак, я застал свою "пациентку" всё в том же бессознательном состоянии. Накрыв её одеялом, что бы не заглядываться на молодое и весьма привлекательное тело, изгибами которого мог бы соблазниться даже самый верный муж, я зажёг ещё несколько свечей и внимательно взглянул на лицо француженки, слегка побледневшее и покрытое лёгкой испариной.
   Пульс и дыхание у девушки были сохранены и это меня немного успокоило.
   "Не хватало ещё трупа" - нервно хмыкнул я.
   В комнату постучали - служанка принесла мне целую аптечку. Не глядя, сунув ей несколько купюр и вытолкав любопытную девчонку за двери, что бы она не успела рассмотреть раненную, я закрылся на замок и приступил к оказанию первой хирургической помощи. Решительно избавившись от мёртвых тканей и зашив рану, предварительно промыв её спиртом, мне пришлось немного попотеть, что бы перевязать девушку, то приподнимая её, то переворачивая. Наконец всё было сделано, и я укутал незнакомку в одеяло, оставшись довольным результатами своего труда. Всё это время она не подавала никаких признаков жизни, но когда я присел рядом с ней, заботливо вытирая лоб от пота, она внезапно очнулась, схватив меня за руку.
  - Спокойно, - наклонился я над девушкой, смотря ей в глаза. - Вы в безопасности.
  - Даниель! - слабо улыбнулась француженка.
  - Точно, - кивнул я. - Откуда вы меня знаете?
  - От хозяина, - улыбка стала медленно сползать с её губ. - Нам нужно уехать из города! Нет, лучше уехать прочь из Австрии! Прочь из Европы!
  - Что вы такое говорите? - наклонился я ещё ниже, приложив руку к её горящему лбу. - У вас высокая температура и вы, наверняка, не в себе.
  - Увезите меня отсюда! - умоляюще прошептала собеседница с нескрываемым ужасом в голосе. - Зверь уже рядом.
   И снова она потеряла сознание, бессильно рухнув на подушку. Устало вздохнув, я закрыл всё ещё хлопающее окно и сел за письменный стол, уткнувшись головой в кучу бумаг и отключился.
   Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Подорвавшись, как ошпаренный, я выскочил в коридор, чуть не сбив с ног малышку, принёсшую мне еду.
  - Где она!? - без раздумий выпалил я, схватив девочку за плечи.
  - Кто? - робко спросила посыльная, съёжившись от страха и только глазами моргая.
   Отпустив её и вернувшись в комнату, где всего пару часов тому назад на моей постели лежала прекрасная незнакомка, я перевернул всё вверх дном, наивно надеясь найти хоть какой-нибудь признак пребывания девушки в моём доме. Но, словно по волшебному мановению, следы крови, аптечка, платье и даже запах девушки испарились напрочь. Простыня оказалась совершенно целой, шнапс нетронутым, а ножницы мирно лежали на письменном столе.
   "И снова ты попался на удочку своих собственных снов" - подумалось мне с грустью.
   Принеся свои извинения Нааме, и заплатив ей вдвое больше, чем обычно, я сел прямо на пол, обхватив колени руками, и попытался упорядочить в своей голове мысли, восстанавливая события прошедших дней и ночей. С первой попытки, конечно же, ничего не получилось. Но, вооружившись листком бумаги и карандашом начал всё заново, записывая даты и события в строгой очерёдности.
  - Значит так, - задумчиво протянул я, рисуя стрелочки по направлению к букве "Р", означающей "реальность". - Если предположить, что события прошлой ночи были сном, то выходит, что наша встреча в парке могла быть вполне реальной и девушка действительно существует. Или же, если сейчас сон, а то была явь...
   Битый час пытался я решить эту головоломку, выведя несколько теорий (весьма сомнительных) относительно всего происходящего, но не приблизился к решению ни на йоту.
   В тот день мне снова пришлось посетить редакцию "Arbeiter-Zeitung" дабы убедиться в том, что посещал её накануне. Удивлённый моему визиту, Виктор даже не стал расспрашивать о том, что со мной происходит, придерживаясь хорошего тона.
   После я отправился домой, немного поплутав по дороге тропинками Лихтенштейнского парка, но потратил время понапрасну, несколько раз исходив его вдоль и поперёк.
   На чердак мне удалось попасть уже после заката.
   Зайдя в комнату я снова внимательно осмотрел её в поисках маломальских зацепок, но, не найдя таковых, снова уселся за расчёты возможных вариантов объяснения этих событий. Огромных усилий мне стоило всё же припомнить все детали минувших дней, но и это не помогло найти ответ на множество вопросов, роящихся в моей голове и жужжащих, как дикие пчёлы. Несколько свежих предложений так и не смогли внести ясность в общую картину.
   Вконец измотавшись, я отложил записи и лёг спать, уповая на то, что сон сможет дать мне хоть какие-нибудь ответы. Никогда ещё за последние пять лет мне не приходилось ложиться спать ночью, да и вдобавок, в столь ранний час, а потому пришлось долго поворочаться, прежде чем глаза мои сомкнулись, а мозг отправил меня в свои неизведанные глубины.
   Эта необычная девушка посеяла в моей душе тень сомнения, от которой я не мог просто так избавиться, не найдя француженку во что бы то ни стало и не получив ответы на все свои вопросы. Ну и ещё, потому что она мне очень понравилась, а такого со мной ещё не бывало. Мной овладел странный интерес к её загадочной персоне и тому, что с ней произошло.
   "Ты должен разобраться во всём этом, чего бы это тебе не стоило!" - сказал я сам себе, постепенно засыпая.
   Самая последняя мысль, посетившая меня перед сном, была весьма несуразной: "У неё вместо лица кошачья мордочка".
   Рассмеявшись про себя, я закрыл глаза уже окончательно.
   В этот самый момент мир снов протянул ко мне свои нежные руки-крылья, унося на берега больших надежд и смелых фантазий.
   Приключение уже ждало.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Вторая
   "Знакомство со сказкой"
   Открыв глаза, я несколько минут рассматривал потолок, собираясь с силами, а потом резко встал и огляделся. Вокруг всё было так же, как и вчера, если не считать шума дождя за окном.
   Кое-как одевшись и позавтракав после визита девочки-посыльной, я решил, наконец, приняться за работу. Целый день мне пришлось просматривать газеты, что бы составить более-менее чёткое представление о предыдущем месяце. Вконец утомлённый и уже толком ничего не соображающий, я в кои-то веки рискнул выйти на улицу и пройтись немного по Туригассе, что бы развеяться от мрачных мыслей, связанных с моим недавним приключением.
   Мелкий холодный дождь да порывистый пронизывающий ветер составили мне компанию, отбив охоту у кого-либо ещё высовываться из дома и потому я был единственным прохожим на пустынном тротуаре, по которому носились обрывки бумаги и газет, прилипающие к мокрой мостовой.
   "Пришла весна". - с нескрываемым злорадством рассмеялся я, пиная ногой камушек и сильнее втягивая голову в плечи, закутываясь в пальто поплотнее.
   Дорогу перебежал большой рыжий кот, весь мокрый и грязный, явно спешащий куда-то по своим кошачьим делам. Он бы не привлёк моего внимания, но на секунду обернулся ко мне мордой и я успел заметить яркий блеск его жёлтых глаз и самодовольную "ухмылку" (даже слишком самодовольную).
   Ноги сами потащили меня вслед за ним в тёмный переулок, куда скользнул сибиряк, призывно виляя хвостом, и время от времени оглядываясь, проверяя, не отстаю ли я. Мне ничего не оставалось, как изо всех сил стараться не упустить из виду своего мохнатого провожатого, ускоряя шаг и переходя на бег.
   Кот ловко нырнул в крошечную (как мне казалось) для него дыру в заборе, легко оказавшись на другой стороне. Ну а я потратил целую минуту, что бы преодолеть двухметровую преграду. Марк (то, что это был он, не вызывало никаких сомнений) остановился у небольшой дверцы, примерно в половину моего роста, призывно мяукая.
   Немного помедлив для приличия и оценивая возможный риск, я открыл её и быстро вошёл внутрь. Подвал был тёмным и очень сырым. Запах грибка и плесени ясно чувствовался в воздухе, заставив меня прикрыть нос рукавом пальто.
   Сибиряк прошмыгнул под моими ногами, направляясь вглубь подземелья, откуда, судя по всему, и распространялось зловоние. Набрав в лёгкие побольше относительно чистого воздуха, я двинулся вслед за поводырём, стараясь не споткнуться в темноте обо что-нибудь или кого-нибудь.
   Досадная мысль о том, что мне не пришло в голову взять с собой фонарь или хотя бы свечу посетила меня, когда я налетел на бетонную колонну, остановившись, переводя дух и проклиная мысленно кота, убежавшего куда-то. Осторожно обойдя преграду, я остановился, услышав под ногами оглушающий хруст. Когда звук стих, мне на секунду показалось, что тьма вокруг немного сгустилась, будто готовясь наброситься на меня и поглотить.
   Нервно сглотнув, я порылся в карманах, стараясь как можно меньше шуметь, и нашёл спичечный коробок, в котором ещё оптимистично тарахтело несколько спичек. Когда мои дрожащие пальцы, наконец, совладали с собой, мне удалось зажечь свет и осмотреться. Моему взору представилась ужасная картина: весь пол узкого коридора был усеян человеческими костями, которые и хрустели под моими ногами. Повсюду, куда хватало взгляда, валялись скелеты и трупы разной степени разложения, между которыми сновали крысы, возмущённо пищащие, испугавшись шума и света.
   Те несколько секунд, пока горела спичка, я оцепенело осматривался вокруг, стараясь сдержать крик и резкий приступ тошноты, которые одновременно подкатили к горлу. Когда меня снова окутал мрак, скрывший ужасный склеп, я очень крепко зажмурил глаза, стараясь прогнать увиденное из сознания и пытаясь убедить себя, что это было лишь игрой моего воображения. Немного успокоившись, зажёг следующую спичку. Мертвецы так и не подумали никуда исчезать, и даже, как мне показалось, издевательски ухмылялись, глядя на меня.
   Двинувшись вперёд, аккуратно обходя тела и скелеты, я заметил впереди старую прогнившую бочку, на которой стоял не менее древний ржавый и закопченный масляный фонарь. Издав вздох облегчения, слишком громкий, который отдался гулким эхом в стенах подземелья, я зажёг фонарь и направился вслед за котом, рыжий кончик хвоста которого уже исчез за поворотом.
   Поспешив за Марком, насколько это было возможно, я очутился на винтовой лестнице, круто уходящей вниз. На раздумье времени не было и мне пришлось почти кубарем скатиться по ней, прыгая через две-три ступеньки, рискуя сломать шею, лишь бы догнать сибиряка.
   Вскоре я уткнулся в дверь, возле которой меня ждал кот, поблескивая своими ярко-жёлтыми глазами и сладко ёжась в лучах лампадного света, махнул лапой в сторону входа, словно приглашая меня внутрь. Неопределённо пожав плечами и собравшись с остатками духа, я осторожно налёг на ручку, проскальзывая в щель.
   Дверь с тихим металлическим лязгом захлопнулась за мной, отрезав путь к отступлению, и мне ничего не оставалось, как идти вперёд. Комната, в которой я очутился, оказалась не очень большой. По бокам виднелись красивые гранитные колонны, предположительно исполненные в манере раннего ренессанса, а в центре, на небольшом возвышении в виде мраморного помоста стоял великолепный хрустальный саркофаг, переливающийся всеми цветами радуги при свете лампы.
   Подойдя ближе к нему, я заметил, что внутри кто-то лежит.
   Любопытство перевесило страх и, немного поднатужившись, мне удалось сдвинуть невероятно тяжёлую крышку гроба. В нём покоилось тело какого-то несчастного, завёрнутое в белый саван с ног до головы, истончающий благоухание луговых цветов, мирры и ладана.
   Отвернув край ткани, я в ужасе застыл: это была она!
   Мертвенная бледность уже успела коснуться лица прекрасной незнакомки, но мне не составило труда узнать её. Печально склонив голову, я взял девушку за ледяную руку и вдруг обнаружил, что у неё между пальцами зажата маленькая белая бумажная розочка. Недолго думая, я выдернул цветок и машинально сунул в карман, желая оставить себе хоть что-то на память об этой француженке. Окончательно убедившись, что девушка мёртва, стал возвращаться обратно, поднявшись по лестнице и пройдя мимо мёртвых стражей.
   Плохо помню, как выбрался из переулка и добрался домой, помню только, что фонарь я так и забыл оставить в подземелье, доковыляв с зажатым в руке светильником до кровати, поставив на пол рядом и потушив. Затем, как обычно, не раздеваясь, заснул. На этом день закончился.
   Привычный стук в дверь, в который раз за эти дни заставил меня как ошпаренного вскочить с кровати и чуть ли не выбежать в коридор. Короткая процедура обмена любезностями с малышкой и я вернулся в комнату. Одного мимолётного взгляда хватило, что бы понять: кто-то снова смешал колоду карт. Фонарь исчез, хотя я твёрдо помнил, что он был возле кровати, а пальто, в котором заснул - мирно висело в шкафу на своём привычном месте. И только сейчас до меня дошло, что в моей правой руке мёртвой хваткой зажата та самая белая бумажная розочка!
   Проверив карманы пальто, я убедился, что они пусты: ни спичек, ни каких других подозрительных вещей в них не оказалось.
  - Чудеса и только. - таковым был комментарий по этому поводу.
   Бросив розочку на стол, я открыл все окна, решив немного разрядить тяжёлый и пыльный воздух чердака, усевшись в кресло и задумчиво уставившись на бумажную поделку. Внезапно мой взгляд зацепился за какие-то буквы, просачивающиеся при дневном свете сквозь изгиб розы. Недолго думая, я развернул оригами и увидел, что на самом деле это искусно замаскированное письмо, адресованное, судя по всему, мне.
   Вот, что было в нём:
  
  "Мёсье Даниель!
  Если вы читаете эти строчки, значит, увы, одна из моих проекций мертва, а тот сон, с которым она была связана уничтожен. Приношу свои глубочайшие извинения по тому поводу, что пришлось связаться с вами именно таким образом, но поверьте, игра стоит свеч. Со мной настоящей всё в порядке, прошу вас не беспокоиться, но более сказать не могу, сами понимаете почему. Очень надеюсь, что скоро нам удастся повстречаться не только в ваших снах, но и наяву. Помните о том, что я вас просила: будьте готовы к отъезду из Австрии, это касается многих жизней.
  Берегите себя.
  20 февраля 1913 Ваша А.Н."
  
  - Какого чёрта? - удивлённо произнёс я, сворачивая розу обратно и пряча в ящик стола. - Мне позарез нужно найти её.
   Захватив фонарик и длинный стилет, который мне очень давно подарил покойный дон Хосе, я накинул пальто и отправился в город с твёрдым намерением, во что бы то ни стало отыскать эту "А.Н." или хотя бы какие-нибудь подтверждения её сомнительного существования.
   Первым делом попытался найти тот переулок, в котором располагалось мрачное подземелье, где мне довелось побывать накануне вечером. Но, спустя целых два часа блужданий по Альзергрунду и всем его живописным подворотням, которые хотя бы отдалённо напоминали то место, мне стало ясно, что его попросту не существует в природе. По крайней мере, не в этой реальности.
  - Ладно. - злобно буркнул я себе под нос, направляясь в Лихтенштейнский парк.
   С удобством расположившись на тот самом камне, возле которого мне впервые повстречалась незнакомка, я твёрдо решил, что не сойду с этого самого места, пока не увижу её и пусть хоть небо рушиться на землю.
   Благо, что мне пришло в голову взять с собой рукопись своего романа, которая помогла скоротать время. Несколько часов я сидел и старательно исправлял и дописывал то, что сотворил ранее, изредка прерываясь для того, что бы встать и немного размяться, или же просто оглядеться вокруг.
   Чем ближе было к вечеру, тем всё больше меня терзали смутные сомнения, что мне не суждено повстречать девушку. Но, каждый раз я скомкивал эту мысль, словно забракованный лист моей работы, и бросал её в корзину собственного подсознания, не зная, надолго ли той хватит, но твёрдо намереваясь просидеть в парке всю ночь, несмотря даже на то, что после восьми часов он закрывался, а сторож мог спокойно угостить меня доброй порцией свинцовой дроби.
   Наверное, залюбовавшись прекрасными багровыми отблесками заката на пепельно-серых облаках, плывущих над землёй, я немного задремал. Внезапно на моё левое плечо легла чья-то тёплая ладонь. Мгновенно очнувшись и вскочив, оборачиваясь назад, одновременно потянувшись за кинжалом, спрятанным во внутреннем кармане пальто, я остановился, увидев перед собой таинственную "А. Н.", которая была всё в том же тёмно-фиолетовом позолоченном плаще с капюшоном, натянутым на самые глаза, из-под которого была видна лишь лёгкая тень улыбки на устах француженки.
  - Когда-нибудь от вашего внезапного появления меня точно хватит сердечный удар. - попытался пошутить я, переводя дух.
  - Извините, - скинула капюшон девушка. - Не хотела вас напугать.
  - Тем не менее, - нервно хмыкнул я. - Вам это удалось.
  - Наверное, вы уже получили моё письмо?
  - Как ваша рана? - пропустил я мимо ушей её вопрос.
  - Рана? - Удивлённо сказала незнакомка.
  - Чего вы добиваетесь? - не останавливался я, загоняя собеседницу в угол своими вопросами.
  - Хорошо, - вздохнула "А.Н.". - Давайте по порядку.
  - Как вас зовут? - перебил я девушку.
  - Анастасия, - лёгким кивком головы француженка обозначила поклон. - Ваше имя мне очень хорошо известно, можете не представляться.
  - Это я успел заметить, Что вам нужно?
  - Ваша помощь.
  - Я благотворительностью не занимаюсь.
  - Не в этом дело.
  - А в чём?
  - Прошу вас дать мне возможность объясниться, - немного повысила голос собеседница, заставив меня на время умолкнуть.
   Внимательно глядя на Анастасию, я ожидал несколько мгновений, прежде чем решился снова открыть рот:
  - Кто ваш хозяин и зачем он меня ищет?
  - Здесь нельзя говорить об этом, иначе они узнают и про этот сон. - сердито глянула на меня девушка.
  - Так это всё-таки сон?
  - Да, - кивнула француженка. - И все предыдущие наши встречи, как вы могли уже догадаться, состоялись именно таким образом.
  - Забавно, - хмыкнул я. - И всё же...
  - Знаю, вы жаждете узнать, что происходит, но это слишком сложно.
  - Не бойтесь, я пойму.
  - Я пришла к вам, потому что мой хозяин ищет вас, что бы использовать в личных целях.
  - Каких именно?
  - Не могу сказать.
  - Тогда какой прок от вашей информации?
  - А такой, что вы должны понимать, что он будет пытаться влиять на вас различными способами, в том числе и через меня.
  - И вы, почему-то вдруг решили поставить меня в известность об этом. - иронично улыбнулся я.
  - Господин Мальфер, у меня есть определённый интерес к ваше персоне, личный, с вашего позволения. - загадочно произнесла Анастасия. - Я оказываю услугу вам - вы оказываете услугу мне.
  - Так что же вы от меня хотите?
  - Всему своё время. - тихо рассмеялась девушка. - Но запомните главное: не доверяйте никому. Даже самому себе.
   Развернувшись, незнакомка уже собралась уходить, но я поймал её за руку, остановив.
  - Почему именно я?
  - Вы самая подходящая кандидатура. - хитро прищурилась собеседница, освободившись и растворившись в густой вечерней дымке, окутавшей уже парк.
  "Во что же ты вляпался в этот раз, дружище?" - спрашивал я у самого себя, направляясь домой.
  Достав из ящика письменного стола блокнот, в котором недавно пытался вывести теории относительно того, где же сон, а где всё-таки реальность, я записал сегодняшнее число, все произошедшее со мной события и внизу подписал: "Сон". Запрятав блокнот обратно, и надежно заперев его на ключ, разделся и лёг спать.
  Следующее утро ничем не отличалось от многих предыдущих: визит маленькой посыльной, завтрак, ванна, и снова за дело.
  Открыв дневник, я поставил число и долго медлил, прежде чем написать "реальность", после чего плюнул и спрятал тетрадь, взявшись за газетные заметки, работая до позднего вечера. Написав добрые два с половиной десятка страниц, я устало потянулся и открыл окно, впуская в комнату свежий и немного морозный уличный воздух.
  И тут до моего мозга дошло несколько интересных вещей.
  Быстро достав блокнот и пролистав его, я понял, что в нём отсутствует вчерашняя запись. Чертыхнувшись, и внеся постскриптумом эту мысль под сегодняшним числом, я не успел повернуть ключ в замке ящика, как в дверь постучали.
  Помня предостережение Анастасии, я сначала взял из кармана пальто кинжал и тихо подошёл к двери, стараясь поменьше скрипеть старыми деревянными половицами:
  - Кто там?
  - Даниель, это я, Виктор. - донёсся знакомый голос из коридора.
   Немного помедлив, всё же открыл, пряча нож за пояс штанов и прикрывая подолом рубашки.
  - Ну и местечко, - Обвёл товарищ заинтересованным взглядом мою конуру. - Хотя, если учитывать, какие шедевры ты здесь создаёшь, мне грех судить твой вкус.
  - Чем обязан? - спросил я, приглашая гостя садиться в моё кресло.
  - Зайду издалека. - неуверенным тоном начал Адлер, снимая шляпу.
   При свете лампады мне удалось заметить, что он порядком осунулся и поседел с тех самых пор, как мы виделись с ним в последний раз, хотя мне казалось, что это было совсем недавно. Тёмные круги под глазами, рассеянный взгляд и немного дрожащие пальцы выдавали в нём состояние крайнего нервного истощения.
  - Понимаешь ли, - продолжил собеседник. - Я уже давно наблюдаю за твоими успехами в журналистской прозе и понимаю, что все эти газетные рассказы совершенно не твой уровень.
  - Ну хотя бы кто-то заметил. - не смог удержаться я от горького смешка.
   Виктор сделал вид, что не услышал моё замечание:
  - И в связи с этим появилось одно предложение, которое, уверен, тебе не сильно понравиться, но может оказаться очень выгодным в свете событий, которые скоро могут произойти.
  - Какие события? - недоумённо переспросил я.
  - Тебе виднее, Даниель. - развёл руками издатель, давая мне понять, что ему ничего не известно.
  - Хорошо, что за предложение?
  - Мне также известно, что ты не любишь работать под заказ. - кашлянул Виктор. - Но меня просили тебе передать, что одна, в определённых кругах, известная личность хотела бы обсудить с тобой возможность заключения деловых отношений.
  - И что мне придётся в этот раз написать? - как бы невзначай спросил я, выглядывая через окно на улицу.
  - Честно, об этом он не сказал, но, думается мне, жанр будет весьма экзотическим, учитывая вкусы этого товарища. - натянуто улыбнулся Адлер.
  - Кстати, с каких это пор ты нанялся у него посыльным? - обернулся я к другу, буравя его внимательным взглядом.
  - Наша газета многим обязана этому издателю и для меня совершенно не составило труда оказать спонсору услугу, по сути мелочёвую. - немного замялся собеседник. - Тем более, что я единственный, кому ты открываешь дверь.
  - Ещё посыльной по утрам.
   Повисла неловкая пауза.
   Виктор не выдержал первым и встал, собираясь уходить.
  - Моё дело передать, а ты уже решай сам. - пожал он мне руку.
  - А если мне вдруг станет интересным это предложение? - крикнул я вслед товарищу, который уже спускался вниз по лестнице.
  - Тогда приходи в редакцию, - ответил Адлер. - Всё обсудим.
   Умывшись перед сном холодной водой, я стал закрывать на ночь окна, но одно, по неизвестной мне причине, решил оставить открытым, на всякий случай. К сожалению, до самого утра никто так и не потревожил мой сон.
   Поднявшись с первым стуком в дверь, я взял у девочки продукты и даже пожелал ей удачного дня, когда одарил несколькими кронами. Малышка пробормотала что-то неразборчивое и убежала, оставив меня в прекраснейшем расположении духа. Но настроение моё испортилось, когда я открыл ящик письменного стола и не обнаружил там блокнота. Смачно ругнувшись и достав новый, в котором записал число и рядом поставил: "С/Р(?)". Немного поразмыслив, я дописал вчерашние события и чётко вывел "реальность". Затем, усомнившись в своём диагнозе, добавил в скобках: "(С?)". В довершение всего, я поставил на обложке дневника жирную "2" и только тогда со спокойной душой положил тетрадь обратно в стол.
  - С ума сойти можно. - пробубнил я себе под нос, одеваясь.
   Приведя себя в порядок настолько, насколько это вообще было возможно, и захватив с собой рабочие заметки к своему роману, отправился, в который раз за эти дни, в Лихтенштейнский парк.
   Но какое-то неведомое чувство или сверхъестественная сила потащили меня на вокзал имени Франца-Иосифа. Послонявшись туда-сюда в толпе пассажиров, я обнаружил свободную лавочку возле перрона и незамедлительно занял её, наблюдая за поездами и людьми, окутанными паром и дымом, время от времени делая кое-какие заметки в черновике.
   Ближе к обеду прибыл скорый почтовый поезд из Парижа. Не успел состав полностью остановиться, как со ступенек последнего вагона на перрон легко и непринуждённо соскочила девушка в тёмно-сером платье и широкополой шляпе с красивым павлиньим пером. Одного взгляда мне хватило, что бы узнать её.
   Она же, очевидно, сильно торопясь, не заметила меня, быстро двинувшись в сторону центрального выхода. Схватив бумаги и кое-как запихнув их в чемодан, я стремглав побежал следом, поймав её за руку уже на площади перед вокзалом. Анастасия, резко обернувшись на каблучках и увидев меня, удивлённо заморгала:
  - Как вы меня нашли?
  - От судьбы не убежишь, - усмехнулся я. - Вам составить компанию?
  - Не стоит. - выскользнула она из моей руки.
  - Вы уверенны?
  - Абсолютно. - холодный тон девушки заставил меня немного поёжиться.
   Наши взгляды на секунду пересеклись, но в следующий момент она уже исчезла в толпе прохожих. Я успел только заметить, как длинное перо, торчащее из её шляпы, скрылось в дверях дилижанса, выехавшего ей навстречу, и он укатил в сторону Хофбурга. Немного проводив карету взглядом и тяжело вздохнув, я двинулся, куда глаза глядели.
   В итоге оказался на Штефансплац, возле Собора Святого Стефана. Рынок вокруг него уже постепенно стихал и мрачные романские башни, поражающие своим неестественным углом наклона, молчаливо подпирали своими острыми шпилями потрясающе контрастирующее с их тёмной черепицей светлое и безоблачное небо. Усевшись под стеной собора, я первый раз за очень многие годы решил обратиться к богу. К сожалению, он не удостоил меня явным ответом, а потому, наверное, меня могли посчитать за полоумного, разговаривающего с самим собой. Может, оно так и было, но с целью избавления прохожих от такого невыгодного для меня предположения, я решил зайти внутрь церкви.
   Обедняя служба уже давно прошла, а до вечерней было ещё далеко, потому народа в храме почти не было. Только возле Печской иконы Девы Марии молилось несколько человек, которым явно было не до меня.
   Двинувшись вдоль скамеек главной кафедры, я сел на последнем ряду, крепко задумавшись, и даже не заметил, как ко мне подсел священник, пока он не заговорил:
  - О чём печалишься, сын мой?
  - За тем, чего не в состоянии понять. - ответил я, оторвавшись от раздумий.
  - Все мы слепы, до тех пор, пока нам не откроют глаза.
  - У меня сложилось впечатление, будто бы мне пытаются их закрыть.
  - В таком случае стоит поискать то, что поможет откинуть сомнения.
  - Если бы это было так просто.
  - Пути Господни неисповедимы.
  - Я хотел бы признаться в грехах, отче.
  - Комнаты для исповедей по коридору налево.
  - Вы прекрасно знаете, что я не доверяю церковным священнослужителям.
  - Но доверяешь мне, а я ведь тоже представляю в своём лице эту церковь и религию, которую она проповедует.
  - Вы представляете совершенно другую сторону религии.
  - У религии нет сторон, мальчик мой, - снисходительно улыбнулся священник. - Есть течения и взгляды.
  - Тогда у вас, отец Петер, очень интересные и, с точки зрения католицизма, радикальные взгляды.
  - Можно отождествлять себя с церковью, но нельзя отождествлять церковь с Небесами, а себя с Господом.
  - Вот вы в очередной раз доказали, что гораздо мудрее ваших "коллег", - устало улыбнулся я. - Если бы ещё мне помогли разобраться в себе.
  - Это всё из-за твоих снов?
  - В том числе и это тоже.
  - Попробую угадать: на этот раз во всём виновата женщина.
  - Вы, как обычно, правы.
  - Обычно ты не приходишь ко мне по пустякам.
  - Так оно и есть, отче.
  - И чем же я могу помочь?
  - Мне нужно понять, не спятил ли я.
  - Тогда тебе лучше обратиться к одному моему хорошему знакомому психо-аналитику. - Почти по слогам сквозь смех произнёс священник новое для него слово.
  - Мне кажется, что она плод моего больного воображения.
  - Она вполне реальна.
  - Почему вы в этом так уверены?
  - Иначе бы ты точно не пришёл ко мне за советом.
  - Мне кажется, что она втягивает меня в крупные неприятности.
  - Какого ты мнения о ней?
  - Немного странная и, наверняка, авантюристка.
  - Надеюсь она не из публичного дома?
  - Вряд ли. - покачал я головой, вспоминая образ Анастасии. - Держится так, как подобает девушке из высшего света.
  - О, друг мой, - улыбнулся отец Петер. - В светских кругах зачастую грязь льётся именно сверху из тех, кто из этой самой грязи когда-то сумел выбраться, причём не самым благородным и честным способом.
  - Она не такая. - горячо возразил я.
  - Ну тебе виднее, - пожал плечами собеседник. - По крайней мере, мы выяснили, что она всё-таки существует.
  - Мне кажется, что она хочет мне помочь, но сама находиться в плену каких-то условностей и обязанностей.
  - Ты ей определённо нравишься.
  - Думаете?
  - А она тебе, это очевидно. - хмыкнул священник. - Может это твой шанс попробовать вкусить настоящей жизни?
  - Вы хотите сказать, что игра стоит свеч?
  - Слушай своё сердце, но на забывай о разуме. - перекрестил меня наставник. - И пусть благословит тебя Господь.
   Попрощавшись с отцом Петером, я, немного успокоившись, отправился домой.
   Блокнот запестрел новыми записями о том, что произошло за день, и отправился в свой ящик под замок до следующего раза. Устало потянувшись, я переоделся, умылся и сел на окно, подставив лицо свежему воздуху, дефицит которого явно ощущался в моей душной комнатушке. Шум города потихоньку стихал, сходя на нет, и огоньки в окнах домов гасли один за другим.
   Сделав последний глоток перед сном, я слез с подоконника и лёг на кровать, закрыв глаза. Буквально через секунду мне пришлось их открыть, поскольку в комнате ощущалось ещё чьё-то присутствие. Даже не утруждаю себя поворотом головы в сторону открытого окна, я по запаху определил, что это она.
  - Снова сон?
  - Нет, Даниель, это ещё реальность.
  - В таком случае я польщен. - поднялся я с кровати, наблюдая за незваной гостьей. - Что же вас подвигло на этот поступок?
  - Мне бы хотелось немного сгладить перед вами вину за сегодняшний инцидент на вокзале. - немного засмущалась Анастасия.
  - Как вы сюда попали?
  - Так же, как и всегда.
  - Через окно?
  - Мне запрещено к вам приходить без ведома хозяина. - присела девушка на край кровати. - Потому приходиться вот так появляться.
  - Почему он запрещает?
  - Такова воля.
  - А у вас собственной нет?
  - Получается, что нет. - вздохнула француженка.
  - Но вы, всё-таки пришли.
  - На свой страх и риск.
  - Несомненно, подобное геройство заслуживает похвалы. - саркастически подметил я.
  - Перестаньте говорить со мной в подобном тоне, иначе я уйду! - надменно заявила собеседница, поднявшись во весь рост.
  - Вы не уйдёте, вам от меня что-то нужно. - хмыкнул я. - Так что в ваших же интересах остаться.
  - Вы, оказывается, умеете шантажировать. - фыркнув от возмущения, девушка вернулась на прежнее место.
  - Я быстро учусь.
  - Мне нужна ваша помощь.
  - Не новость. Чем я конкретно могу быть полезен?
  - Помочь мне обрести свободу.
  - И в чём проблема?
  - Я не властна над своей судьбой.
  - Какие глупости! А кто же властен?
  - В данный момент вы.
   На несколько мгновений я потерял дар речи.
  - Только вы обладаете такой силой, что бы избавить меня от власти моего хозяина. - робко подняла взгляд Анастасия.
  - Кто же он такой?
  - Об этом нельзя говорить, он обязательно узнает.
  - Весьма удобная отговорка.
  - Это не отговорка! - вспылила девушка. - После встречи с ним вы поймёте, что я имела в виду.
  - Допустим, - усмехнулся я. - Но как мне с ним повидаться?
  - Вам лучше поговорить об этом с вашим любимым редактором.
  - Так значит, что ваш хозяин и щедрый спонсор нашей жалкой конторки один и тот же персонаж? - рассмеялся я. - А это становиться всё более интересной историей.
  - Сделайте это для меня, а всё остальное обсудим после, когда вы поймёте серьёзность задачи.
  - Хорошо. - согласился я после не очень длительных раздумий, взвесив риск подобного мероприятия.
  - Вы настоящий рыцарь! - Анастасия внезапно обняла меня и поцеловала в щетинистую щеку.
   Затем, словно одумавшись, быстро встала и направилась в сторону окна.
  - Уже уходите? - последовал я за француженкой.
  - Он не должен знать о том, что мы знакомы, господин Мальфер. - обернулась девушка. - Когда мы увидимся с вами в следующий раз, вы будете делать вид, что мы с вами не знаем друг друга.
  - Как скажете. - пожал я плечами.
   Анастасия бросила на меня быстрый, словно изучающий взгляд, а затем исчезла в оконном проёме. Выглянув наружу, я не смог понять куда же она подевалась.
  - Чертовка.
   По возвращению в постель мне ещё долго не удавалось сомкнуть глаз. Все мои мысли занимала эта девушка, и я до полуночи потирал то место на щеке, где горел её нежный поцелуй.
   В конце концов, сон одолел меня.
   С трудом поднявшись с кровати ближе к полудню, я понял, что проспал приход девочки-посыльной. Но та, хвала небесам, догадалась оставить корзинку под дверью, в которой помимо еды обнаружилась записка, поднявшая мне немного настроение:
  
   "Господин Мальфер!
   Поскольку вы не открываете мне очень долго, я оставлю корзинку у вашей двери. Будьте добры, занесите её отцу сегодня, если вам это не составит труда.
   С уважением, Наама."
  
   Плотно позавтракав, я взял чемоданчик, положил в него кое-какие документы и записи, захватил корзинку и потопал в сторону Порцеллянгассе. Отдав отцу девочки корзинку и рассчитавшись с ним за февраль, я неспеша двинулся на Шварцпаньештрассе 10.
   Виктор, как обычно, сидел в своём кабинете и рьяно сражался с новым выпуском газеты, делая безжалостные выпады своим острым карандашом, устраняя ошибки журналистов.
  - Думаю, ты пришёл не просто так. - поднял он на меня взгляд.
  - Как всегда в точку. - кивнул я, присаживаясь напротив. - Нужно обсудить с тобой несколько щепетильных вопросов.
  - Если честно, Даниель, то ты меня последним временем пугаешь. - слабо улыбнулся собеседник. - Прибегаешь в редакцию чуть ли не каждый день, спрашивая о своих визитах накануне, потом закрываешься на своём чердаке, никого не впуская, прячешь нож за спиной для своих гостей, что с тобой происходит?
  - Мне малость нездоровиться. - не моргнув глазом соврал я. - Снова мучают кошмары.
  - А ты не думал о том, что бы обратиться к доктору?
  - Вряд ли он мне поможет, да и привык я уже к этому.
  - Ну, тебе виднее. Так что же ты хочешь обсудить?
  - Я насчёт твоего недавнего предложения.
  - И что же тебя подвигло на этот шаг?
  - Скажем так: статус-кво меняется. - хмыкнул я. - Да, и похоже, что нашему сотрудничеству приходит конец.
  - Не ожидал, что это произойдёт так скоро. - сконфузился и даже как-то немного растерялся Адлер. - Без тебя наши тиражи явно упадут.
  - Ни чем не могу помочь. - развёл я руками. - Се ля ви, как говорят французы.
  - Значит, ты пожелал себе нового издателя?
  - А его предложение ещё в силе?
  - Конечно, он ведь предпочел тебя другим кандидатам.
  - Весьма лестно с его стороны. - заметил я. - Как его зовут?
  - Андромелех фон Нидза.
  - Фамилия вроде польская. - задумчиво протянул я. - А имя немного странное, как для нашей местности.
  - Толком ничего о нём не знаю, но говорят, что сам этот господин с Востока, если судить по его повадкам и манерам.
  - И что он из себя представляет?
  - Трудно сказать, - неопределённо пробубнил Виктор.- Никто не осведомлён достаточно о его роде деятельности и никогда не слышал о том, что бы под его редакцией в свет выходили какие-либо книги или газеты, но сам фон знаток печати и многих знаменитых писателей современности.
  - Какой-то загадочной субъект, тебе не кажется? - вопросительно приподнял я брови, глядя на товарища.
  - Может быть. - пожал плечами Виктор. - Но деньги у него всегда водятся и щедрости его воистину можно только позавидовать. Хотя сложно судить о том, какие цели он преследует, вкладывая свои капиталы в довольно-таки сомнительные проекты или малоизвестных людей.
  - Как, например в меня. - невесело пробормотал я. - Ты говорил, что он когда-то помог и твоей газете. Каким образом?
  - Андромелех подсобил в своё время финансово и посоветовал мне отдать именно тебе раздел в "Arbeiter-Zeitung". - нехотя ответил собеседник. - Хотя, как показало время, это был очень хороший вклад в наше дело.
  - Даже так? - рассмеялся я. - Весьма занимательно!
  - Он оставил для тебя это. - Адлер достал из ящика стола аккуратно сложенный пополам лист бумаги, обмотанный широкой тёмно-зелёной лентой, скреплённой золотой печатью, имеющей форму павлина с распущенным хвостом и раскрытым клювом.
  - Эффектно. - заметил я, пряча письмо в карман.
  - Ты окончательно решил нас покинуть? - с надеждой посмотрел на меня товарищ.
  - Увы.
  - Тиражи упадут в следующем месяце. - тяжело вздохнул Адлер.
  - И ещё раз мои соболезнования. - пожав руку товарищу, я покинул редакцию газеты раз и навсегда.
   "Куда теперь?" - пронеслась в моей голове мысль.
  - Сначала домой.
   Первым делом было решено прочесть записку от таинственного фон Нидзы. Усевшись за стол, я разорвал ленточку и развернул лист бумаги, на котором безукоризненным, твёрдым почерком была выведена всего лишь одна фраза:
  
   "Сегодня, восемь вечера, Анкерные часы."
  
  - А этот господин умеет произвести впечатление. - улыбнулся я, скомкав письмо. - Ну мы ещё посмотрим кто кого.
   Решение моё было до безобразия простым: не пойти на сегодняшнюю встречу, ни за какие коврижки. Если фон Нидза настолько прозорлив, что знает из надёжных источников, когда я получу записку, и в тот же день будет ожидать меня в назначенном месте, то его ждёт небольшое разочарование. В том случае, если он каждый день маячит возле Анкерных часов, то не будет огорчён моим, опозданием.
   Размышляя, таким образом, я записал в дневник короткую хронику событий прошедшего дня, после чего добавил несколько дельных мыслей, и схоронил тетрадь в ящике письменного стола, взявшись за работу над своим романом. Засидеться мне довелось до самого рассвета, пока не стало ясно, что уже не выдавлю из себя больше ни строчки. Потушив свечку, я рухнул на кровать, забившись крепким сном.
   И снова стук в дверь, с которого начался новый день и все последующие процедуры, после которых я открыл блокнот, что бы записать число, но понял, что последние два дня в этом дневнике напрочь отсутствуют.
  - Скорее всего, это сон. - предположил я, написав возле сегодняшней даты букву "С" и спрятав тетрадь обратно.
   Быстренько одевшись и приведя себя в порядок (ну, по крайней мере относительный), я захватил с собой электрический фонарик, стилет и выскользнул на улицу через чёрный ход.
   Мутное серое небо, высокое и холодное, казалось, вот-вот разразиться снегопадом. Но сейчас погода меньше всего занимала мои мысли. Сегодня меня тянуло к реке. Поплутав около часа по узким улочкам, я понял, что немного заблудился, хотя раньше со мной такого не случалось. Благо, прохожие попались отзывчивые и подсказали мне, как выйти на берег. Всего через пару минут я уже стоял на мостовой, глядя, как Дунай медленно катит свои седые волны вперемешку со льдом к морю.
   Неспешная прогулка вдоль реки принесла в мою душу небольшую толику успокоения и душевного равновесия, которых мне так не хватало последним временем. Когда я уже проходил мимо Дунайского острова, от серой массы прохожих отделилась она, подойдя ко мне, скромно улыбнувшись и ещё издалека помахав рукой.
  - Мне казалось, что мы решили делать вид, будто мы незнакомы. - галантно поцеловал я протянутую ручку Анастасии, стараясь держаться как можно сдержанней.
  - Почему вы не пришли на встречу? - перешла сразу к делу француженка.
  - По личным соображениям.
  - Каким же, позвольте полюбопытствовать?
  - Захотелось проверить вашего патрона на прочность.
  - Не играйте с ним. - предупредила девушка.
  - Я ему нужен, так пусть поиграет немного по моим правилам.
  - А как же наш уговор?
  - Моё слово непоколебимо, но хотелось бы узнать на что я иду.
  - На невероятный риск.
  - И чего он мне может стоить?
  - Может быть, даже жизни.
  - И вы думаете, что я собираюсь её вот так просто отдать?
  - Я могу только уповать на вашу милость. - опустила глаза Анастасия. - Больше никто не в состоянии мне помочь, но если вы не можете или боитесь...
  - Не смейте называть меня трусом! - побледнел от обиды. - Если в моих силах вам помочь, то поверьте, я сделаю всё от меня зависящее.
  - Благодарю вас. - тихо произнесла собеседница, немного поклонившись.
   Я шагнул вперёд, обняв девушку за тонкую талию, встретившись взглядом своими серо-зелёными глазами с её светло-голубыми. На несколько очень долгих секунд мир вокруг нас замедлил свой бег.
   Она отстранилась первой, печально вздохнув, и, развернувшись, быстро зашагала прочь, оставив меня одного, в состоянии крайнего смятения. Через пару минут я пришёл в себя, так и не поняв толком, что произошло, но чувствуя себя ещё более несчастным и потерянным в этом проклятом городе, чем когда-либо раньше.
   Со всей, накопленной за долгие годы, злости я ударил кулаком по перилам моста, ощутив приятную, заглушающую душевную, боль в руке и прислушиваясь к глухому дребезжанию металла. Затем, пошёл домой, испепеляя всех встречных таким уничтожающим взглядом, от которого они испуганно шарахались в стороны.
   Поднявшись на чердак и, громко хлопнув дверью, я достал из стола блокнот, записав всё, что произошло за сегодня, швырнул его обратно и бессильно развалился в кресле, мысленно проклиная все Вселенные и их временные проекции. Бесшумно подкравшийся сон своей лёгкой рукой закрыл мои веки, заставив меня забыться до самого утра.
   Вскочив, как ошпаренный, около восьми часов, я быстро умылся и сразу же вышел из дома, только потом поняв, что сцена обставлена вчерашними декорациями: одежда на мне была та же, в которой заснул накануне, в кресле. Немного посомневавшись, всё же вернулся в свою комнату, открыл ящик стола и достал оттуда блокнот, в котором были вчерашние записи из моего "сна".
  - Значит это всё ещё мои грёзы. - сделал вывод я, неспешно спускаясь вниз по лестнице и обдумывая, что делать.
   На выходе из дома мне снова пришлось задержаться - прибежала Наама с продуктами. Побыстрее рассчитавшись с ней, я завернул еду во вчерашнюю газету, скромно позаимствованную из почтового ящика хозяйки гостиницы и сунул в чемоданчик, решив перекусить на свежем воздухе.
   Лихтенштейнский парк мне уже давно надоел хуже горькой редьки, потому я отправился в другой ближайший парк - Аугартен. Погода "сегодня" была весьма капризной: то ярко светило солнце, то на небо набегали тучи, из которых капал мелкий холодный дождь, напоминающий о том, что зима только-только отступила.
   Как обычно, выбрав местечко поукромней, вдали от посторонних глаз, в глухой чащобе, я с удобством расселся на всё той же газетке под величественным дубом, принявшись за еду. Наевшись до отвала и скормив остатки хлеба птицам, которые с радостью налетели на щедрое угощенье, приступил к работе над романом. Очень скоро до меня дошло, что все мои мысли сейчас заняты совсем не сюжетом моей книге, а этой чёртовой француженкой.
  - Вертихвостка. - злобно процедил я сквозь зубы, упаковав свой скромный багаж в чемоданчик и отправившись домой, пытаясь выбросить из головы весь тот бред, который случился со мной за последнюю неделю-другую.
   На выходе из парка ко мне прицепился какой-то пьяница в лохмотьях и с ужасным запахом изо рта, клянчащий деньги на выпивку. Я угостил его хорошей оплеухой, от которой бедняга не очухался, так и оставшись лежать на земле, судя по всему, нокаутированный. Приятная пульсирующая боль в правой руке непроизвольно напомнило мне вчерашнюю встречу на мосту, что только подстегнуло мою злость.
   Дома я разделся, кое-как запихнув одежду в шкаф, сделал записи в блокноте, закрыл все окна и лёг спать, надеясь втайне, что никогда больше не проснусь.
   Но, увы, в реальность меня вернул привычный стук в дверь, который заставил подняться с кровати.
   И снова всё по накатанной схеме.
   Большую часть дня я потратил на коррекцию записей в дневнике без номера, который должен был быть "реальным", и на работу над романом (Сизифов труд).
   Около пяти вечера принял ванну, сбрил уже отросшую порядком щетину, немного подравнял ножницами волосы, причесался, оделся, вылил на себя остатки одеколона и медленно двинулся в сторону Бауермаркта. Улицы были, как назло, крайне шумными и очень людными, что мне не понравилось. Практически полностью погрузившись в себя и собственные мысли, я шагал по мостовой, машинально огибая места наибольшего скопления людей. По пути сделал несколько записей в блокноте, который решил, почему-то, захватить с собой. Касались они, в основном, так званного "коллективного бессознательного".
   Сомневаться в том, что "сегодня" было именно "реальным сегодня", не приходилось, а, значит, фон Нидза должен был явиться к Анкерным часам в назначенный час. Добравшись до площади, где они, собственно и находились, я понял, что до встречи ещё есть немного времени. Заняв удобную позицию в портале здания страховой компании "Анкер", дабы обозревать сразу всю площадь, я натянул воротник пальто чуть ли не до самых своих заледеневших ушей, в слабой попытке согреться.
  Без пяти минут восемь на площадь на полном ходу въехал тот самый дилижанс, в который садилась Анастасия у вокзала Франца-Иосифа, распугавший прохожих своим неожиданным появлением из боковой улочки. С крыши экипажа спрыгнуло два человека в тёмных камзолах и широкополых шляпах, блеснув золотыми шпорами на пятках своих сапог и стали по бокам от двери, которая тут же распахнулась. Из салона кареты вышла она, обводя взглядом толпу уже расходящихся зевак.
   Решив не привлекать её внимания, я сместился ближе к самим часам, затаившись за углом, изредка поглядывая на девушку, которая переговаривалась с кем-то, кто находился в дилижансе, и кого мне ещё не удалось разглядеть.
   Кто-то подошёл сзади.
   Обернувшись, я увидел слепого нищего, с весьма жалостным видом протягивающего мне свою грязную котомку и что-то бормочущий себе под нос.
  - Держи, отец. - бросил я ему всю мелочь, которую смог нарыть у себя в карманах (а там было, никак не меньше десяти крон).
   Старик, улыбнулся своим почти беззубым ртом и сдвинул брови над невидящими глазами, словно пытаясь хитро прищуриться, взяв меня за край плаща своими скрюченными от ревматизма пальцами.
  - Что ещё? - нетерпеливо спросил я, косясь через плечо на Анастасию, которая шла через площадь под руку с каким-то высоким незнакомцем, и выглядывала меня.
   Бродяга вытащил из-за пазухи грязный и потускневший от времени серебряный ключ, немного потёр его об свой рукав, запачкав ещё больше, и протянул мне, тихо посмеиваясь.
  - Используй его против зверя, - прошепелявил старик. - Когда придёт время ты будешь знать что им открыть. Отомсти за мои глаза.
   Пока я положил ключ во внутренний карман пальто, нищий успел куда-то исчезнуть, забыв свою котомку с деньгами. Обернувшись, заметил, что пара уже подошла ко мне чуть ли не вплотную и только сейчас Анастасия увидела меня.
   В её глазах мелькнула призрачная надежда, когда наши взгляды на секунду встретились и что-то ещё, что я не смог понять за привычной холодной сдержанностью.
  - Даниель? - обратился ко мне сопровождающий девушку мужчина, немного наклонившись вперёд, что бы лучше меня разглядеть.
   Правый глаз его был голубой и холодный, как арктический лёд, пронизывающий, казалось, твою душу насквозь, до самого костного мозга. А левый - мутно-жёлтый и совершенно пустой, будто бы неживой, но затягивающий, как глубокий колодец, когда смотришь в него днём.
  - Пан Мальфер? - переспросил странный незнакомец, выпрямляясь.
   Наконец мне удалось рассмотреть его лицо, которое являло собой поразительный контраст между прекрасным и ужасным, живым и мёртвым, подчёркнутый остротой углов и линий. Длинные, ниспадающие на плечи и чёрные как смоль волосы, обрамляли бледное лицо, смахивающее на чудовищную маску с одной стороны и на прекрасного мёртвого принца с другой. Изящные усы и короткая бородка подчёркивали длинный нос, похожий на клюв хищной птицы, под которым тоненькой полоской едва различались бледные губы, изящно изогнутые в уголках. Густые брови, аккуратно прореженные, дабы не сливаться воедино, завершали картину.
  - Именно. - кивнул я, справившись с первым впечатлением от увиденного и пытаясь определить, сколько же мужчине лет.
   Но это оказалось бессмысленным. Отдельные черты лица, казалось, принадлежат дряхлому старику, а другие - молодому и привлекательному парню.
  - Андромелех фон Нидза. - кивком головы обозначил поклон новый знакомый, протягивая мне руку.
  - Даниель Мальфер, как вы уже, наверное, догадались. - ответил я на приветствие всем своим радушием, которое удалось наскрести в уголках моего сознания в такую минуту.
  - Ах, да. - обернулся Андромелех к девушке, плавным движением руки подтолкнув её поближе ко мне. - Познакомьтесь, это моя единственная и горячо любимая дочь - Анастасия.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Третья
   "Книга Книг"
   Несколько секунд я оцепенело переводил взгляд с девушки на её отца и обратно, посчитав, что мне послышалось. Но, увидев протянутую для поцелуя ручку Анастасии, наконец, совладал с собой и легонько прикоснулся губами к белой перчатке, расшитой серебряными цветочными узорами, украдкой взглянув ей в глаза, которые выражали полную безучастность ко всему происходящему.
  - Предлагаю отметить наше знакомство. - дружелюбно произнёс фон Нидза, радушным жестом приглашая меня в дилижанс.
   Выбирать не приходилось и я, пытаясь не выказать недоверия, зашёл внутрь. Карета, не отличающаяся особыми габаритами и богатством внешнего оформления (по крайней мере, снаружи так казалось), внутри выглядела чуть ли не роскошным особняком какого-то немецкого герцога средины XVIII века. Широкий (несоразмерно с внешними параметрами) и просторный салон, освещённый электрическими лампами, стилизованными под масляные лампы, располагающимися на тёмно-бордовых стенах, обшитых какой-то невероятно мягкой тканью, был заставлен бесценной антикварной мебелью. Посредине находился огромный дубовый стол, вокруг которого были расставлены кресла из крокодиловой кожи, подлокотники которых были инкрустированы жёлтыми камнями (то ли янтарём, то ли топазами), и маленькие диванчики на которых валялись подушки с персидскими орнаментами. Над столом висела огромная хрустальная люстра из венецианского стекла, как я мог предположить. Заметить её сразу мне не удалось, потому что она была на уровне второго этажа (как он сюда поместился и где был вход на него я так и не понял). У задней стенки виднелся старинный бар, главным содержимым которого были алкогольные напитки и великолепные бокалы. Краем глаза мне удалось разглядеть за стеклом несколько очень редких французских вин, которые, если бы не сложившиеся обстоятельства, был бы не против продегустировать. В передней стенке имелась дверь, которая, очевидно, выходила наружу, где сидел кучер.
  - Располагайтесь, господин Мальфер. - тихо произнесла Анастасия, следующая за мной.
   Усевшись в кресло поближе к окну, я, сквозь колыхнувшуюся занавеску заметил, что карета уже мчится по улицам Вены с фантастической скоростью. Твёрдо решив ничему не удивляться, закинул ногу на ногу, сложив руки на колене, и вопросительно взглянул на девушку, но та помогала отцу присесть, который, как оказалось, немного прихрамывал на правую ногу.
  - Сейчас мы поедем в какое-нибудь приличное заведение и там уже всё обсудим. - улыбнулся Андромелех. - Вы ведь пришли для того, что бы сотрудничать с моим издательством?
  - Просто мне стало интересно. - ответил я. - Интерес это самая страшная движущая сила в нашей Вселенной.
  - Не могу не согласиться, - хмыкнул собеседник. - Но, в то же время, интерес, сам по себе, лишь часть комплекса человеческих убеждений и верований, а также противостоящих им страхов и сомнений.
  - Колебания в чём-либо это вполне закономерный психологический процесс, который выражает способность людей к трезвому анализу ситуации.
  - Если человек в достаточной мере простимулирован верой, то ему будут чужды всякие сомнения. - возразил Андромелех. - По крайней мере, до тех пор, пока цель не будет достигнута.
  - Случается так, что даже сама вера побуждает в нас сомнения.
  - Именно потому люди создают постоянно новые виды веры и религии. Они всегда пытаются найти то, чего им не дано постигнуть. Облачают одного и того же мессию в разные наряды, но шут остаётся шутом, как его не одень.
  - То есть Иисус, Будда, Аллах, Заратустра и многие прочие всего лишь клоуны?
  - По крайней мере, так их уже очень давно подают, только мало кто может это увидеть. - фон Нидза скинул плащ, отдав его дочери, которая подошла и ко мне, ожидая, когда я сниму пальто.
   Анастасия повесила одежду в один из шкафов и присела рядом с отцом, пытаясь не глядеть в мою сторону.
  - Куда мы едем? - спросил я у издателя.
  - Выбирайте место. - предложил поляк. - можем заехать в кафе "Central", "Landtmann", ну ещё есть "Pruckёl" и "Sperl", остальные заведения, как по мне, не стоят нашего внимания.
  - "Landtmann". - решил я.
  - Прекрасный выбор. - поддержал меня новый знакомый, достав из кармана фрака маленький золотой колокольчик и позвонил в него.
   Буквально в тот же момент через переднюю дверь, которую я приметил ранее, вошёл высокий кабальеро в фиолетовом камзоле, сапогах, на которых тихо позвякивали позолоченные шпоры, и в маскарадной маске, скрывающей его лицо. Он подошёл к своему хозяину, поклонившись, и тот, отдав какие-то распоряжения на неизвестном мне языке, отослал слугу обратно.
   Снова выглянув в окно, я заметил, что дилижанс изменил направление движения, резко свернув на соседнюю улицу. Если бы не окно, то было бы очень трудно сказать, что мы вообще едем, поскольку не было ни малейших признаков тряски и шума, которые сопровождают обычную поездку на карете. Казалось, будто бы мы едем по мягким белоснежным облачкам, а не неслись на огромной скорости по каменной дороге.
  - Вы не против, если я закурю? - вежливо спросил Андромелех, доставая из другого кармана трубку, вырезанную из кости какого-то животного, скорее всего, слона и украшенную богатой символикой.
   Присмотревшись, я понял, что знаки индийские, а значит, трубка и впрямь была изготовлена из бивня слона.
  - Красивая вещица, не правда ли? - улыбнулся фон Нидза, заметив мой взгляд. - Если вы вдруг балуетесь табаком, могу подарить аналогичную.
  - К сожалению, такой привычки не имею, но в качестве подарка был бы рад получить такую замечательную трубку.
   Издатель, порывшись в многочисленных карманах своего необъятного пиджака, достал такую же и протянул мне. Я несколько минут вертел в руках бесценную вещицу, изучая красивые орнаменты, а затем положил в карман штанов, подняв взгляд на Андромелеха, который с интересом наблюдал за мной своими гетерохромными глазами, весь окутанный густым облаком ядовито-зелёного дыма.
  - У этих трубок очень занятная история. - заговорил он первый. - Их изготовил малоизвестный, но очень искусный индийский мастер на заказ раджи одной из далёких северных провинций. Для изготовления этих двух трубок-сестёр охотники затравили и загнали в ловушку громадного слона, великолепного толстокожего гиганта и убили его отравленными дротиками. Говорили, что перед тем, как умереть, животное трижды протрубило на все джунгли так, что стаи птиц взмыли в небо и затмили его своими крыльями, отбросив гигантские тени на жестоких людей, которые уже занимались разделкой туши слона. До посёлка, где жил мастер им предстояло четыре дня пути. В начале путешествия их было тридцать человек, - а добрался всего лишь один. Все они оказались заражены каким-то неизвестным заболеванием, от которого плоть покрывалась гнойными язвами и сползала с костей целыми кусками. Можно только представить себе мучения несчастных. Резьбовщику понадобилось сорок дней, что бы создать шедевр из слоновой кости, но за это время вся деревня вымерла от ужасной хвори, и мастеру пришлось в одиночку идти во дворец раджи, сквозь дикие джунгли, кишащие хищниками, что бы представить ему результаты своей работы. Но по пути мастера не тронули ни звери, ни птицы, ни человек и он благополучно пересёк лес. Правитель провинции был очень доволен трубками, но стоило ему сделать одну-единственную затяжку, как он свалился замертво на мраморный пол своего дворца. Смерть забрала с собой всех жителей тех мест одного за другим, настигая их самым разным способом на протяжении нескольких месяцев. После этого целое столетие никто не жил в той провинции, и она пришла в страшное запустение. Я с экспедицией посетил проклятый замок и нашёл эти трубки, зажатые в руках скелета раджи.
  - Но вы же сказали, что все жители провинции умерли, так как же вы узнали об этой истории? - поинтересовался я.
  - Один всё-таки выжил. - улыбнулся собеседник. - Тот самый мастер, который сделал эти трубки. Он всё ещё обитает в старой хижине на краю вымершей деревни, лишившись рассудка, и продолжает делать безделушки из оставшихся у него запасов кости. Умрёт он только тогда, когда ему уже не из чего будет вырезать фигурки.
  - Мистика. - усмехнулся я. - Ему уже должно быть больше ста лет.
  - Сто шестьдесят семь, если быть точным. - громко рассмеялся в ответ Андромелех. - Проклятье всё ещё держит его на этой земле.
   Решив не задавать лишних вопросов, что бы не показаться невежливым или, что ещё хуже, смешным, я перевёл взгляд на Анастасию, но та была сосредоточена на какой-то едва уловимой внутренней борьбе, которую выказывал отсутствующий взор девушки.
  - Мне очень интересно, что вы за человек, Даниель. - вновь обратился ко мне фон Нидза. - Ваши скромные работы в "Arbeiter-Zeitung" я читал, но уверен, что это лишь верхушка айсберга вашего таланта.
  - Не знаю, на что я действительно способен, но ваше предложение готов выслушать.
  - А большего мне и не нужно. - одарил меня слегка искривлённой улыбкой издатель. - Может, вы желаете выпить?
  - Не отказался бы от "Шато Латур". - решил я не упускать такой редкой возможности. - Питаю некую слабость к французским напиткам.
   Андромелех легонько кивнул Анастасии и та поднялась с кресла, подойдя к шкафу, достала три бокала и бутылку вина. С завидной лёгкостью откупорив бутылку, девушка налила в один из бокалов и подала мне.
  - Одна из последних бутылок тысяча семьсот семьдесят шестого года. - заметил фон Нидза, поднимая за моё здоровье кубок.
   Пока он произносил эту фразу, Анастасия, которая только что наливала отцу вино, бросила на меня быстрый предупреждающий взгляд и одними губами беззвучно произнесла: "Не пей!". Решив прислушаться её совета, я сделал вид, что немного пригубил из бокала и, пока распорядитель банкета наслаждался богатым ароматом напитка, вылил немного себе в рукав.
  - О, кажется, мы уже приехали. - заметил Андромелех, отрываясь от "Шато Латур" и выглядывая в окно. - Пора бы уже нашему маленькому торжеству начаться!
   Двери дилижанса отворились, и мы все вместе вышли на крыльцо кафе "Landtmann", где нас встретил любезный лакей, который, очевидно, узнал в поляке почётного гостя и поспешил пригласить нас внутрь. Было такое чувство, что в главном зале заведения сегодня собрались все "сливки" общества Вены, громко смеясь, болтая и трапезничая под игру маленького оркестрика.
  - Слишком шумно. - немного нахмурил брови издатель, наклонившись к лакею. - Лучше в мои апартаменты.
   Мы быстро протиснулись мимо посетителей кафе в дальний конец зала, где прошли по узкому коридорчику в ту часть заведения, где мне ещё не доводилось бывать ранее. Это была небольшая, сравнительно с предыдущим залом, комната, освещённая тускло мерцающими лампадами, свет которых неравномерно стелился по разбросанным на бархатных коврах пышных подушках. В углу сидело несколько старцев в тюбетейках, курящих кальян, ближе к выходу располагалось три группки, которые играли в разные игры: шахматы, нарды и кости. В самом конце комнаты виднелся неглубокий бассейн, не более метра в ширину и два в длину, предназначенный для омовения ног уставших гостей. Возле него покорно сидели две привлекательные служанки, облачённые лишь в прозрачные повязки на бёдрах и грудях, к которым были приколоты многочисленные золотые украшения, лишь незначительно прикрывающие откровенные части их гибких тел. За ними присматривал тучный невысокий мужчина восточной внешности, разодетый как арабский шейх - в шёлк и атласное сукно, поглаживающий правой рукой свой внушительный мамон, а второй - эфес турецкой сабли, заткнутой за пояс. Её лезвие кровожадно поблёскивало в свете мерцающих лампад. Глаза надзирателя время от времени стреляли в сторону двух татар, которые играли в кости и постоянно перебранивались между собой вполголоса.
   Рассевшись на мягких подушках, мы подождали, пока подойдёт гарсон, чистый араб, и Андромелех заказал узбекский плов, бараньи рёбрышки, фрукты и кувшин кумыса.
  - Прошу, любезный. - одарил он меня своей фирменной улыбкой. - Надеюсь, восточная кухня придётся вам по душе.
  - Главное, что бы она пришлась по моему желудку. - мрачно пошутил я.
   Но блюда оказались и впрямь великолепными. Немного подкрепившись, мы на восточный манер развалились на подушках, отдыхая и слушая, как старый турок играет на тамбуре. Во время трапезы я почти не сводил глаз с Анастасии, пытаясь поймать её взгляд, но она всё время о чём-то тихо переговаривалась с отцом, не обращая на меня ни малейшего внимания.
  - Извините, Даниель, - обратился он ко мне. - рабочие моменты. Помимо того, что моя дочь весьма недурна собой, она сведуща во всех моих делах и всегда выступает в роли моей советчицы. Сам-то я не очень привычен к банальным мирским делам, моё призвание собирать полезных людей и передавать им суть своего проекта.
  - А в чём, собственно говоря, она заключается? - поинтересовался я. - И что это вообще за проект?
  - Виктор упоминал хотя бы вскользь о том, что мне нужно от вас?
  - Скажем так: очень вскользь.
  - Ну тогда давайте начистоту. - хитро прищурил один глаз фон Нидза. - Мне нужна книга, да такая, какой ещё никогда не было и никогда не будет. С вашего позволения книга книг.
  - Может просто стоит снова пустить в печать Библию? - рассмеялся я.
  - Вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что эту книгу вообще можно назвать книгой. - пришла очередь хохотать Андромелеха, чей смех порядочно напугал всех присутствующих в зале, заставив их умолкнуть и обратить в нашу сторону взоры. - Это собрание старинных притч, псалмов и нравоучений сильно устарело. От них веет древностью и гнилью. Мне нужен свежий взгляд на саму веру и её истоки.
  - Тогда вам стоит поговорить с преподобным Петером. - посоветовал я. - Он может поведать очень много интересного по этому поводу.
  - С отцом Петером я был когда-то знаком. - поморщился мужчина. - На дух не переношу служителей церкви, на них слишком много пафосной плесени и крайняя узость мышления.
  - Что же вы в таком случае хотите от меня?
  - Сильной веры.
  - Веры во мне или веры в книге?
  - И в том и другом, разумеется. - в глазах Андромелеха блеснули шальные огоньки, которые мне очень не понравились. - Ведь, само по себе, написание книги является актом веры, и если при этом вы не будете иметь её в достаточном количестве, что бы сотворить шедевр, то результаты будут плачевными. - подмигнул жёлтым глазом фон Нидза. - Я хочу от вас настолько сильной веры, что бы в ней было минимум пространства для сомнений.
  - Это невозможно.
  - В вас говорит недостаток веры. - прищёлкнул языком издатель, наклонившись вперёд и внимательно глядя мне в глаза. - Разве всё из того, что происходило сегодняшним вечером, кажется вам возможным?
   Я поспешно отвёл взгляд, откинувшись на подушки.
  - Сделайте так, что бы сомнения были весьма незначительными и возникли не слишком быстро. - продолжил собеседник. - И вознаграждение будет самым, что ни на есть щедрым.
  - А если быть точнее?
  - Для начала аванс в сто тысяч крон.
   От услышанной суммы у меня жадно затряслись руки.
  - И ещё миллион по окончанию вашего труда. - невозмутимо произнёс фон Нидза. - Ну и, конечно же, знаменитость, какую ещё никто не получал. Ваше имя будет звучать в устах людей всего земного шара, настолько должна прославиться эта книга.
  - А если я захочу получить ещё что-нибудь?
  - Детали сотрудничества мы можем оговорить при подписании контракта, если вам так угодно. - впился в меня алчным взглядом издатель.
   Почувствовав какой-то подвох, я боковым зрением заметил, как Анастасия почти незаметно покачала головой из стороны в сторону.
  - Не буде спешить. - быстро пробормотал я. - В моих правилах не принимать столь стремительных решений и делать необоснованные выводы.
  - Целиком и полностью с вами согласен. - кивнул Андромелех. - Вы создаете впечатление трезвого делового человека, но в вас всё ещё присутствуют досадные сомнения, которые, очевидно, стимулируются страхом перед неизвестным. У вас будет время подумать, ну а мне пока нужно уладить кое-какие дела за границей.
  - Как мне можно вас найти? - поинтересовался я.
  - О, не беспокойтесь об этом, любезнейший! - закурил издатель. - Когда придёт время, я пришлю за вами кого-нибудь.
  - Тогда позвольте мне откланяться, - медленно поднялся я с подушек. - Час уже поздний, а путь предстоит неблизкий.
   Анастасия проводила меня до крыльца кафе. Через коридор и главный зал мы прошли в полном молчании, даже не смотря друг на друга. Мне показалось, что многие из присутствующих в заведении провожали нас внимательными настороженными взглядами.
   На улице девушка облегчённо вздохнула, чуть не потеряв при этом сознание. Заметив, что её ноги подкосились, я успел подхватить Анастасию. Она почти сразу же совладала с собой и быстро отстранилась, нацепив на себя маску высокомерия:
  - Вы всё правильно сделали, Даниель.
  - Без вас я бы не справился.
  - Вы же прекрасно знаете, у меня в этом деле личный интерес.
  - Как и у меня.
   На долю секунды мы обменялись взглядами.
  - Запомните твёрдо одно: не приходите сюда и не ищите меня или моего отца через служащих и посетителей кафе, для вас же будет лучше, поверьте.
  - А как же мои сны?
  - Они не только ваши, учитывайте и этот факт.
  - До свидания. - поцеловав руку Анастасии, я отправился домой пешком.
   События проходящего дня смешались в моей голове в огромный снежный ком, который бурной лавиной катился по склону моего сознания, сметая все те предположения и теории, касающиеся всех этих странных событий ,которые я так долго выстраивал в своей голове. Решив, что утро вечера мудренее, я, кое-как дотопав домой, не раздеваясь, лёг спать.
   Стук в дверь.
   Я уже начинал постепенно ненавидеть его всеми фибрами своей души. Но, тем не менее, покорно встал и открыл дверь маленькой посыльной. Завтрак, поспешные сборы, запись в блокнот о том, что произошло вчера - и я уже выбежал из дома, прихватив с собой записи к моему роману и отправился на прогулку.
   Так, как у меня оставалась всего неделя, что бы закончить работу над своим собственным творением, терять время попусту я вовсе не собирался. Семь дней титанического труда (переписывание и редактирование текста, добавление новых глав и сносок) принесли свои плоды - на восьмой роман уже был полностью завершён. Последняя точка была поставлена и я, наконец-то, вздохнул спокойно, собрав все свои рукописи в одно целое. Мои весьма скромные сбережения, которые удалось накопить за почти шесть долгих лет работы в газете "Arbeiter-Zeitung" - двадцать тысяч крон (целое состояние по тогдашним меркам) должны были пойти на печать романа.
   Но, как назло, ни одно из венских издательств от крупного и до малого не соглашалось взяться за него. Надежда таяла после каждой встречи с очередным грузным редактором, мнившим себя гениальным литературным критиком, который смеялся мне в лицо, перелистывая страницы моего романа, лишь бегло, больше для виду, пробегаясь по ним газами. Когда же речь заходила о моих заметках и статьях, размещавшихся в "Arbeiter-Zeitung", то их разбирал просто жуткий хохот, и они спешили распрощаться со мной.
   Злой и раздражённый, я чернее тучи вернулся на чердак, мысленно поджаривая всех своих недоброжелателей на медленном адском пламени. Оставив в блокноте свидетельства своего позорного фиаско, я принял холодный душ (почти ледяной) и отправился на покой, не имея при этом, ни капли душевного спокойствия и желания спать.
   Утром я запихнул роман в коробку из-под старых ботинок и закинул на верхнюю полку шкафа, притрусив грязным бельём сверху. Остаток дня сидел, вертя в руках старый стилет и размышляя о том, почему всё идёт наперекосяк последним временем. Было уже время ужина, но аппетит у меня пропал напрочь, а потому я просто уселся на кровать с бутылкой шнапса, всё не решаясь её откупорить, уставившись взглядом в открытое окно, за которым по небу плыли тяжёлые тучи.
   Закрыв глаза всего на секунду и открыв их снова, я немного улыбнулся - на окне сидела Анастасия.
  - Вы только ко мне любите подкрадываться?
  - Надеюсь, в этот раз я не спровоцировала у вас сердечный удар? - наигранно вежливо осведомилась девушка.
  - Вроде бы нет. - хмыкнул я. - Чем обязан вашему визиту?
  - Пытаюсь спасти вас от алкоголизма. - едко заметила собеседница, глядя на бутылку шнапса, которую я всё ещё сжимал в руке.
  - Она не открыта.
  - Это пока.
  - Не думаю, что вы согласитесь выпить со мной.
  - А вы попробуйте предложить. - сползла с окна Анастасия, присев рядом со мной. - Хотя вы вовсе не собирались её пить, правда?
   Я молча кивнул.
  - Он в городе. - снова заговорила девушка.
  - Так вас прислали за мной?
  - Ещё нет.
  - В чём же дело?
  - Это он устроил так, что бы ваш роман не взяли в печать. - указала взглядом на шкаф собеседница.
  - Откуда вы знаете, что он там?
  - Я много чего знаю.
  - Но мне, почему-то, не рассказываете.
  - А как же насчёт того, что я вам только что поведала?
   Вздохнув и отвернувшись от Анастасии, я зашагал по комнате взад-вперёд.
  - Вы злитесь? - спросила девушка.
  - Скажите, пожалуйста, - остановился я, поворачиваясь к ней. - Вы посоветовали мне никому не доверять, сказали, что вас будут использовать, что бы повлиять на меня, затем говорите о том, что якобы ведёте двойную игру и просите моей помощи. После всего этого вы прекращаете наши встречи, а затем вдруг сами приходите ко мне и приносите дурные вести. Как мне всё это расценивать?
  - Совсем не так, как это представляется вам не первый взгляд. - пыталась сохранить спокойствие Анастасия. - Мне правда нужна ваша помощь.
  - Но я даже не знаю какая! - яростно прошипел, наклонившись над француженкой. - Мне даже неизвестно, что вы из себя представляете!
  - Поймите, пожалуйста, - бессильно опустила руки девушка, с трудом сдерживая слёзы. - Я скована в своих поступках и словах нерушимой волей отца. У него большие планы на вас и вы уже догадываетесь, примерно, какие, но при этом не должны дать ему понять, что знаете об этом.
  - Но чего хотите вы? - немного смягчил я тон, жадно глотая крупицы информации. - Как вам помочь?
  - Когда появиться такая возможность, я вам обязательно всё объясню. - тихо произнесла Анастасия, украдкой смахивая слезу. - Сейчас мне нужно бороться с проклятием, что бы обрести больше свободы. Просто подождите ещё немного.
  - Извините меня. - размяк я при виде столь крайнего проявления отчаяния. - Бываю слишком резок в своих высказываниях - результат недостатка общения с людьми.
   Девушка позволила мне обнять её и даже взять за холодную руку. При этом она немного зарделась, но вовсе не отстранилась, чуть-чуть приоткрыв свои тоненькие губки, издав тихий, еле слышный вздох.
  - Не бойтесь меня. - произнёс я, приблизившись к Анастасии настолько, что наши носы почти соприкасались, а дыхания смешивались.
  - Я не боюсь. - прошептала она, глядя на меня своими большими и ещё по-детски наивными голубыми глазами.
   Казалось, что мы так просидели целую вечность, как вдруг с улицы донеслось громкое мяуканье.
  - Марк. - резко встрепыхнулась девушка, вскочив с кровати и подбежав к окну. - Мне пора.
   Через секунду Анастасия исчезла в оконном проёме, словно её не было здесь никогда. Выглянув на улицу, я в который раз удивился столь странной манере покидать мой чердак таким образом, что бы не оставлять никаких видимых следов. В следующий момент под моими окнами на полном ходу пронёсся дилижанс Андромелеха, свернув на Верингерштрассе и вскоре исчезнувший вдали, оставив после себя гулкое эхо от грохота копыт шестёрки вороных коней и четырёх стальных колёс.
  - Весёленькие дела, ничего не скажешь. - закрыв окно и задёрнув его шторой, я устало завалился спать.
   Утром снова пришла Наама, принёсшая сегодня ещё и записку, обёрнутую зелёной ленточкой и скреплённую павлиньей печатью. Торопливо развернув бумажку после ухода посыльной, я нашёл там всего лишь одну фразу:
  
   "Штефансплац, восемь вечера."
  
  - Краткость - сестра таланта.
   Быстренько позавтракав, я выскочил из дома и направился в ближайший магазин одежды с твёрдым намерением обновить свой "гардероб". Истратив пятьсот крон на шикарный костюм, только что с иголочки, и немного покрутившись перед зеркалом, я отметил про себя, что приобрёл внешнее сходство с фон Нидзой. Новый длинный плащ и широкополая шляпа, пижонски сдвинутая на бок, особенно это подчеркивали.
  - Что бы познать врага нужно им стать.
   Успев забежать домой, и записать по привычке в блокнот события сегодняшнего дня, я извлёк из шкафа роман, запихнул его в свой чемоданчик и пешком отправился на Штефансплац.
   На площади мне удалось оказаться ровно в назначенное время. Дилижанс уже ждал меня, а на его верхней ступеньке стояла выглядывающая меня Анастасия. Поспешно спрятав улыбку, которая непроизвольно появилась на моём лице при виде девушки, я подошёл к ней, поклонившись и сняв шляпу, целуя её ручку.
  - Прошу вас внутрь. - тихо произнесла она, проигнорировав мой джентльменский жест и перевоплощение в порядочное светское лицо.
   Андромелех сидел за столом, попыхивая своей трубкой. На его лице появилась довольная улыбка, когда он внимательно изучил мой новый костюм.
  - Здравствуйте, Даниель. - обменялись мы с ним рукопожатиями. - Вижу, вы решили сменить имидж на более подходящий к вашему истинному положению в обществе.
  - Просто начал жить и отказался от мрачных теней прошлого.
  - Мне приятно это слышать. И даже всецело готов посодействовать вашему вхождению в высшие круги венского общества.
  - Всё же не будем сильно торопиться. - усмехнулся я.
  - Понимаю, вам нужно время для адаптации. - кивнул издатель. - Как прошла минувшая неделя?
  - Если честно, то весьма скверно, - вздохнул я, вытягивая из чемоданчика свою рукопись. - Никто не захотел взять это в печать.
  - Слышал об этой проблеме от своего коллеги. - оживился фон Нидза. - Позвольте мне посмотреть.
   Я передал собеседнику роман и стал ждать, пока он ознакомиться с его содержимым. Анастасия, тем временем, успела приготовить нам кофе и принести огромный поднос бесподобно пахнущих, хрустящих круасанов с кремовой начинкой. Осознав, что просто помираю от голода, я с удовольствием накинулся на щедрое угощение. Наконец, спустя целых полчаса, Андромелех посмотрел на меня, улыбаясь гораздо шире, чем в начале нашей встречи, а в глазах его поблёскивали хищные огоньки азарта.
  - И снова я приятно удивлён вашими скрытыми возможностями. - произнёс он, медленно переворачивая страницы и пробегаясь по ним взглядом. - Чувствуется фундаментальный подход к написанию этого труда и в то же время читается он на удивление легко, а главное - трудно оторваться. Основная идея, конечно, тщательно завуалирована за сюжетом, имеет несколько довольно спорных моментов и сомнительных аргументов, но, как художественный роман, вполне состоявшееся произведение.
  - Благодарю вас за столь сдержанную критику. - легонько кивнул я. - Только вот другие издатели почему-то говорили мне совершенно обратное.
  - О, эти неотёсанные чурбаны. - рассмеялся фон Нидза. - Денежные мешки всегда были слепы по отношению к настоящему искусству. Знаете что? Я могу напечатать вашу книгу и она разойдётся тиражом в сто тысяч экземпляров по всей Европе. Что скажите?
  - Чего же вы хотите взамен? - внутренне напрягся я.
  - Что бы вы взялись за моё предложение. - ответил Андромелех. - Напишите книгу книг и получите за неё своё вознаграждение.
  - А во сколько вы оцениваете этот мой роман?
  - Аванс в двадцать пять тысяч крон вас устроит? - улыбнулся издатель. - Плюс пятьдесят процентов прибыли от его продаж.
  - Вполне. - согласился я.
  - Ну, в таком случае, думаю, стоит скрепить наши деловые взаимоотношения подписанием контракта. - фон Нидза протянул мне листок бумаги, взятый словно из воздуха, и показавшийся мне поначалу совершенно чистым.
   Но, когда я взял его в руки, то он оказался весь заполнен условиями договора, написанными красивым аккуратным почерком моего собеседника. Внизу красовалась павлинья печать, рядом с которой стояло сегодняшнее число и химерная подпись Андромелеха, тоже похожая формой на павлина. Вся эта птичья символика стала меня немного настораживать. Я несколько раз очень внимательно перечитал содержимое контракта, но всё ещё сомневался в том, что его стоит подписывать.
  - Что же вы не решаетесь, Даниель? - обеспокоенно взглянул на меня издатель.
  - Кажется, что я забыл своё перо дома. - мгновенно нашёл я маломальское оправдание своему промедлению.
  - Не беда! - Андромелех протянул мне своё собственное павлинье (да он, наверное помешан на них) перо с красивым золотым стержнем.
  - А чернила? - поинтересовался я.
  - Они вам не понадобятся, господин Мальфер. - снисходительно улыбнулся фон Нидза, не сводя с меня внимательного взгляда.
   Осторожно покосившись на Анастасию, которая в этот момент уносила грязную посуду, и не получив от неё какого-либо определённого знака, я медленно поставил свою размашистую подпись, почувствовав при этом лёгкий укол в большой палец.
   Чернила оказались красными и немного водянистыми.
   Решив не высказывать своего явно неуместного мнения по этому поводу, я молча наблюдал за тем, как мой компаньон спрятал во внутренний карман перо и, взяв в руки контракт, каким-то волшебным образом отделил от него точную копию и отдал её мне.
  - Для начала деньги. - позвонил в колокольчик Андромелех, не обращая внимания на моё удивление.
   На зов хозяина явился кабальеро, неся чемодан, явно набитый кронами.
  - Думаю, что небольшая сумма на поточные расходы вам сейчас понадобится, партнёр. - подмигнул мне собеседник. - Это аванс за ваш роман. Двадцать пять тысяч, как мы и договаривались.
  - А что насчёт задатка за ваш заказ? - поинтересовался я.
  - При следующей нашей встрече вы его обязательно получите. - улыбнулся Андромелех. - Заодно мы обсудим основные детали того, что я хочу от вас.
  - И когда состоится эта наша встреча?
  - Завтра.
  - Как я понимаю, о месте и времени встречи меня известят после.
  - Вы весьма проницательны, Даниель. - кивнул фон Нидза. - Мы уже приехали.
   Выглянув в окно, я понял, что дилижанс стоит возле моего дома. Распрощавшись с издателем и выйдя из кареты в сопровождении Анастасии, украдкой скользнул по ней взглядом. Она почти незаметно одобряюще кивнула мне, подав руку для поцелуя.
  - Ждите меня ночью. - еле слышно шепнула она, когда я выпрямлялся.
   Окно было широко открыто и холодный ветер немного трепал старую, поточенную молью штору. Два часа просидев за столом в полной темноте, наивно ожидая прихода девушки, я понял, что снова обманут в своих призрачных надеждах и лёг на кровать, под которую запихнул чемодан с деньгами, ждущими, что бы их потратили.
   Сон быстро накрыл меня, и я без сопротивления отдался в его мягкие объятия. Чьё-то тёплое, еле ощутимое дыхание коснулось моей щеки, заставив меня открыть глаза и медленно повернуться.
  - Здравствуйте, Даниель. - мило улыбнулась Анастасия, сидящая на кровати наклонившись надо мной.
  - Сон? - спросил я сиплым голосом, потирая глаза.
  - Он самый.
  - Ну тогда доброй вам ночи. - потянулся я, отрывая голову от подушки. - С чем пожаловали?
  - С новостями. - немного помрачнела француженка. - Вы хотя бы приблизительно догадываетесь, что за контракт вы подписали?
  - Условия прочёл внимательно и ничего подозрительного там не обнаружил.
  - В случае их нарушения вас ждёт смерть!
  - Вы хотите сказать, что эти молчаливые ребята в маскарадных камзолах сделают из меня фарш?
  - Очнитесь, господин Мальфер! - рассердилась Анастасия. - Вы ещё не поняли, с кем связались?
  - С каким-то мафиозным колдуном-издателем?
  - О, небеса. - рассмеялась девушка. - Контракт проклят и вы умрёте в тот же миг, когда нарушите его.
  - Бред какой-то. - скептически приподнял я брови.
  - Говорила же, что вы не понимаете толком во что ввязываетесь.
  - Да мне и теперь ещё не всё понятно.
  - Моя задача по мере своих сил вводить вас в курс дела.
  - Скажите, а вы ко мне постоянно приходите по собственной инициативе или это он присылает?
   Анастасия, обиженно хмыкнув, вскочила с кровати, собираясь уходить, но я схватил её за плечи и прижал к себе, глядя ей в глаза. Затем уткнул нос в её пышные каштановые волосы, нежно поцеловав в шею.
  - Простите меня. - тихо произнёс я. - Не хотел вас обидеть.
  - Я могу больше не приходить. - гордым и холодным тоном произнесла девушка. - Раз вы мне не доверяете.
  - Я хочу, что бы ты ко мне приходила.
  - Мы ещё с вами не пили на брудершафт, что бы я могла позволить вам называть меня на "ты"! - попыталась вырваться из моих объятий француженка, но я держал её очень крепко. - Это не позволено никому, запомните!
   Пропустив её замечания мимо ушей, я развернул собеседницу к себе лицом, мягко улыбнувшись и положил голову ей на плечо. Девушка ещё минуту слабо трепыхалась, но затем глубоко, почти обречённо вздохнула, расслабившись, и прижалась к моей груди.
  - Хотелось бы знать немного больше о том, что происходит и как мне правильно поступать, что бы мы все получили то, чего желаем. - шепнул я ей на ухо. - Мне действительно очень хочется вам помочь.
  - Я буду подсказывать вам, что делать дальше, только прошу, не торопите события. - кротко улыбнулась Анастасия, успокоившись. - Мы оба стремимся обрести свободу.
  - И от чего же освобожусь я?
  - От своих страхов.
  - А кто вам сказал, что они у меня вообще есть?
  - Ничего не боятся только глупцы и сумасшедшие, а вас, в придачу, выдают ваши сны.
  - И часто вы в них приходите?
  - Чаще, чем вы можете себе представить, Даниель.
  - И что же такого интересного вы в них находите?
  - Мне интересны вы сами.
  - Я польщён.
  - Можете мне не верить, но в Европе нет такого писателя, который мог бы сравниться с вами в незаурядности склада ума, ведь именно поэтому он тебя выбрал.
  - Какая сомнительная честь. - издал я короткий смешок, про себя отметив новую форму обращения к своей персоне со стороны собеседницы.
  - Вы не представляете, насколько долго он ловил вас в свою сеть, что бы довести вас до нужного состояния, в котором вы будете готовы принять условия контракта и подписать его.
  - Что это значит?
  - Скоро вы поймётё откуда растут ноги у этого заговора, хотя даже мне неизвестны все его тонкости.
   Я замолчал, погрузившись в собственные размышления.
  - Вы собираетесь писать книгу? - спросила девушка.
  - Разве у меня есть выбор?
  - Скорее всего, нет.
  - Значит буду.
  - Хорошо, тогда я пойду. - Анастасия села на подоконник, закинув ногу на ногу. - Нас могут выследить его слуги.
  - Буду с нетерпением ждать встречи с вами.
  - Скоро увидимся. - девушка неуверенно наклонилась ко мне, как я вдруг, неожиданно даже для самого себя, нежно обнял её и поцеловал.
   В следующий миг француженка исчезла в туманной дымке ночи.
  - Какая девушка. - мечтательно прошептал я, глядя на спящий город.
   Поднявшись с первыми лучами бледного весеннего солнца, которое ещё с трудом пробивалось сквозь по-зимнему тёмные тучи, я сделал зарядку и наточил стилет, доведя остроту клинка до совершенства. Но мне, на всякий случай, хотелось бы иметь оружие повнушительней, чем длинный кинжал, который вряд ли мог противостоять шпагам испанских кабальеро, эфесы которых явно угадывались под их широкими плащами. Новость о том, что те, с кем мне довелось связаться, могут применить совершенно недопустимые меры воздействия, вовсе не внушала мне особого оптимизма.
  - Проклятие проклятием, а хороший пистолет ещё никому не мешал. - так размышлял я.
   Немного порывшись в шкафу, отыскал старую пыльную коробку, в которой лежало два, местами поржавевших и покрытых паутиной мушкета, из которых последний раз стреляли, наверное, во времена Наполеона Бонапарта.
  - Раритет, однако. - улыбнулся я про себя, пряча пистолеты обратно.
   После завтрака, более сытного, чем обычно, набил карманы своего плаща деньгами, взял чемоданчик и отправился в город. Сегодня путь мой стелился к оружейной лавке, которая находилась возле Арсенала. Чрезвычайно долго я ходил между стеллажами, подбирая себе оружие по вкусу. Выбор мой остановился на "Steyr M1912" - новом, но как уверял опытный продавец, успевшем себя хорошо зарекомендовать пистолете. Практичный и удобный в обращении, он идеально ложился в мою руку, и его тяжесть приятно грела душу, когда указательный палец ложился на спусковой крючок. Выстрелив несколько раз в холостую, я положил его в кобуру, которая пришлась мне в пору. Оружие послушно скользнуло под левую руку, ожидая часа, когда его вытащат, что бы использовать по прямому назначению. Набравшись патронов с огромным запасом, я сложил несколько коробок в чемодан, а часть рассовал по карманам пальто, пиджака и штанов.
   Остаток дня скоротал читая Библию, которую пришлось долго выпрашивать у хозяйки, считающей меня страшным безбожником и чуть ли не язычником, а в следствии этого не понимала, зачем мне вдруг понадобилось Святое Писание. Около семи вечера услышал знакомый грохот копыт по мостовой. Выглянув в окно, убедился, что мой слух меня не подвёл: у парадного входа стоял дилижанс Андромелеха.
   Ещё раз проверив заряжен ли "Steyr" и спрятав его в кобуру, я закрыл комнату, поспешно спускаясь вниз. Навстречу мне уже поднималась Анастасия.
  - И куда мы сегодня едем? - тихо спросил я, предварительно убедившись, что рядом никого нет.
  - В Бургтеатр. - так же тихо ответила девушка.
  - Никогда не доводилось в нём бывать.
  - Всё бывает в первый раз.
   Мы вошли в салон кареты, где, как обычно, за дубовым столом ждал фон Нидза со своей неизменной улыбкой, которая, казалось, появлялась на его лице только при виде меня.
  - И снова рад вас видеть, Даниель!
   Я, более сдержанный в своих чувствах, холодно кивнул, пожимая его руку и присаживаясь напротив издателя.
  - Моя дочь уже сообщила вам о том, куда мы сегодня отправляемся?
  - Судя по всему, в Бургтеатр.
  - О, да. - хищно облизнулся Андромелех, от чего у меня, никогда особо не жалующегося на слабые нервы и шаткую психику, пошли мурашки по коже. - Сегодня на сцене будет мой друг, Александр Моисси.
  - Слышал о нём. - кивнул я. - Кого он играет?
  - Федю Протасова в драме "Живой труп".
  - Любите Толстого?
  - Мы с дочерью его просто обожаем, правда? - собеседник повернулся к Анастасии.
  - Да, отец. - робко отозвалась из своего угла девушка.
   Мне показалось, что при этом её лицо приобрело чуть ли не страдальческое выражение.
  - Я был лично знаком с ним ещё при жизни. - улыбнулся Андромелех. - Очень интересная личность.
   "Не сомневаюсь, что Толстому тоже, как минимум, приходилось сотрудничать с ним" - невесело подумал я про себя, но вслух ничего не сказал, сделав вид, что смотрю в окно.
   Дилижанс, как обычно, незаметно для меня, уже вовсю летел по улицам Вены, распугивая зазевавшихся прохожих, обдавая их грязью и водой из луж оставшихся после ночного ливня. Через несколько минут волшебная карета домчала нас до площади перед Бургтеатром.
  - Великолепное здание. - выразил своё восхищение Андромелех, обозревая барокковые балюстрады и колонны. - Самый большой театр в Европе, между прочим.
  - Люди просто обожают лицедейство. - холодно вставил я.
  - Лицедейство, мой дорогой друг, это один из основных рычагов движения жизни человеческой. - рассмеялся фон Нидза. - Оно сродни лжи, а ведь все вокруг врут, хотя бы раз в полчаса, сплетничают, притворяются, хитрят, изворачиваются, скрытничают и утаивают! Без этого просто невозможно представить себе цивилизованного индивидуума!
  - Но, тем не менее, сам же этот человек презирает одну сторону мерзкого лицедейства, хотя, фактически, существует ею, а вторую, в то же время, преподносит до ранга великого искусства. - с нескрываемой досадой продолжил я мысль. - Поскольку легче посмеяться над чужими недостатками и негативными сторонами, чем серьёзно заняться исправлением собственных.
  - Потому что это оно и есть - величие человеческого гения! - торжественно вскинул вверх руки издатель. - Его алогическая парадоксальность!
  - Но в человеческой парадоксальности всё же присутствует определённая логика. - решил продолжить я дискуссию, наблюдая за необычно оживлённым компаньоном. - Люди никогда не смогут признавать собственные ошибки, с лёгкостью прощая чужие. Этим пользуются те, кто равнодушен к человеческим чувствам, строя из психологии их поведения целый культ, гордо называя его "искусство". А ведь оно является видоизменённой формой приемлемого для человека виртуозного обмана. Он сублимирует свою негативную энергию и черты посредством такого вот творчества, которое, как оказывается, способно стерпеть всё.
  - Вот именно! - довольный Андромелех похлопал меня по плечу. - Ну а самым крайним проявлением такого вот собрания собственных антиподов всего человечества стаёт вера! Та же самая вера, которая налаживает табу на все наши тайные желания, закрывая нас в самих себя, пряча все наши негативные стороны в чёрном ящике Пандоры! Та вера, что вынуждает душить в себе саму мысль о плохих поступках, с помощью которых мы могли бы достичь желанного! Та вера, что должна спасать нас от самих себя и других от нас! И наконец, именно та вера, которая так рьяно оберегает свои статуты, не признавая власти других религий, побуждающая нас лить кровь за неё и её убеждения и принципы! Лить кровь вора, бандита, убийцы, насильника, язычника, предателя - врагов твоего родного народа и твоей веры. Сама по себе вера не спасает нас, а является страшным карательным орудием в руках людей - безжалостным и методичным ко всем: верующим и протестующим, праведникам и грешникам. Вера рождает повод для того, что бы человечество стало сомневаться в достоверности её законов и тогда люди начинают бунтовать против неё: создают новые конфесии, течения, взгляды, или же совсем от неё отказываются, утверждая, что они атеисты. В конце концов, все они гонятся за иллюзорными высокими идеалами, которые, на самом деле, являются не целью, а средством, своего рода оправданием всем страшным преступлениям, которые совершают ежедневно, в погоне за личной выгодой.
  - То есть, вы хотите сказать, что любая вера ведёт только к разногласиям и, в итоге, к войне? - уточнил я.
  - Более того, любая вера, в своём незаконченном мнимом совершенстве, ведёт к духовному и, как следствие, физическому саморазрушению человека. - внимательно огляделся собеседник, проверяя, что бы нас никто не подслушивал. - Вера искорёживает, а затем лишает нас нашего естественного облика.
  - Но разве вера не нужна как раз для того, что бы наш облик не изменялся в худшую сторону? - задумался я. - Если дать человеку слишком большую свободу, то он начнёт неправильно истолковывать своё значение в обществе, неизбежно обернувшись на неразумного отступника, в нормальном, общечеловеческом понимании. А если же этот процесс отречения от веры и законов морали окажется максимально глобализированным, то всё человечество канет в эру вандализма и варварства.
  - Вы правильно мыслите, Даниель! - улыбнулся фон Нидза. - Вера крайне необходима людям, что бы они не скатились в пропасть собственной бескрайней эгоистичной аморальности, что мы постепенно можем наблюдать в наше время. Им, несомненно, нужна небольшая доля тирании в повседневной жизни и тогда с них будет прок.
  - Но ведь, как вы сказали ранее, и я не могу с этим не согласиться: вера склонна к саморазрушению и дроблению на мелкие части конструкции, из которых возникают новые тиранические идеологии.
  - Потому я и прошу вас создать новую религию, в которую мы заключим все лучшие приобретения человечества на протяжении всей истории в сфере законов, морали и духовности. - многозначительно посмотрел мне в глаза Андромелех. - Указания к тому, как следует поступать в тех или иных случаях, облачённые в белоснежные одеяния послушания и нравственности, в форме мифов и легенд, через которые люди лучше всего смогут воспринять эти самые законы и осмыслить их суть.
  - В общем, вам нужна красивая сказочка со скрытой моралью. - подытожил я. - Но не настолько, что бы её не смогли понять.
  - Что-то в этом роде. - кивнул собеседник. - Просто, изящно, поучительно.
  - И от чего вы мне предлагаете отталкиваться?
  - От всего, что сочтёте нужным: Коран, Веди, Библия, Египетские пирамиды, хрустальные черепа, календарь майя, вавилонские башни и прочей чепухи. - усмехнулся издатель. - Выбор за вами. Используйте всё, что уже приобрело человечество на протяжении своего долгого развития, но покажите самую, что ни на есть, правдивую сторону бытия. Убедите их в совершенстве новых взглядов.
  - Боюсь, что мои убеждения слишком неординарны, даже опасны для большинства людей. - пробормотал я. - Сколько у меня есть времени на создание книги?
  - В целом год, но через месяц я уже жду от вас первые сто страниц наработок и материалов с весомыми аргументами.
  - Какой объем работы в целом вы предполагаете? - уточнил я.
  - Около шестисот страниц.
  - А если через три месяца вы уже получите готовую книгу?
  - Значит я вас очень сильно недооценил. - рассмеялся Андромелех.
  - Но мне понадобиться помощь эксперта по древним верованиям и религиям, если у вас, конечно, такой найдётся.
  - Думаю, лучшего консультанта, чем моя дочь вам не найти на всём земном шаре. - с гордостью произнёс фон Нидза, повернувшись к Анастасии. - Она прямо с завтрашнего дня может полностью поступить в ваше распоряжение, если, конечно, будет не против.
  - Как скажешь, отец. - смиренно кивнула девушка.
  - Значит вопрос решён. - с трудом скрыл я дикую радость, которая меня обуяла, стараясь выглядеть как можно более сосредоточенным и нахмуренным.
  - Становится холодно, - заметила Анастасия. - Пойдёмте внутрь.
   Мы зашли в холл, и я остолбенел: внутренне великолепие Бургтеатра отличалось крайней изысканностью и богатством. Мраморные стены нежно розового цвета, украшенные искусной резьбой, хрустальные светильники в золотых оправах, мягкие красные ковры с пушистой бахромой по краям во всех коридорах, которые уже заполнили любители драматургии, разодетые в лучшем тоне моды.
   Среди всей этой роскоши я чувствовал себя словно дикарь на приемё во дворце милостивого императора, который снизошёл до общения с таким жалким существом.
  - К этому нужно привыкнуть. - словно прочитал мои мысли Андромелех, идущий сзади. - Теперь вам открыты двери в лучшие дома Австрии и, в частности, Вены. Вскоре вся Европа будет у ваших ног, не сомневайтесь в этом, Даниель.
  - Меня не манят огни славы и величия. - отрицательно покачал я головой.
  - Но тем не менее, в данный момент вы летите именно на них. - рассмеялся издатель. - Вы ведь не отказываетесь от тех денег, которые я предложил за написание книги.
  - Любой труд требует достойной оплаты. - парировал я. - А этот труд будет чертовски сложным.
  - Именно. - второй раз за вечер хищно облизнулся собеседник. - Но вы же, тем не менее, почему-то решили отказаться от вашего долгого затворничества и выйти в широкий свет, как только я поманил за собой.
  - Просто наши желания и возможности очень удачно совпали.
  - Хотелось бы знать, какие у вас ещё желания и возможности. - внимательно посмотрел на меня Андромелех. - Думаю, вы меня ещё удивите в будущем.
  - Это взаимное чувство. - тихо произнёс я, ответив на взгляд.
   Пока длилась наша беседа, мы успели подняться на второй этаж, где мой компаньон, как оказалось, выкупил для нас целую ложу, дабы никто не мешал нам наслаждаться прекрасной пьесой. Заняв место на мягком диване поближе к краю, с которого мог незаметно наблюдать за Анастасией, я переваривал в мозгу всё, что услышал за этот вечер от фон Нидзы. Мне хотелось уже поскорее приступить за работу над книгой, что бы закончить её в кратчайший срок, отделавшись от навязанного мне контракта и его скрытых условий, а вот как насчёт девушки...
   Этот вопрос мне всё ещё не давал покоя. Как ей помочь? Как планировать действия, если приходиться идти с закрытыми глазами? Чего хочет этот странный издатель на самом деле?
   Незаметно для меня, Андромелех исчез куда-то, и я остался наедине с Анастасией на балконе.
  - Первый этап успешно пройден. - одобряюще улыбнулась мне француженка. - Как вам впечатления?
  - От вашего отца или его заказа? - нервно хмыкнул я.
  - В целом.
  - Если бы я не знал, что у него в голове есть ещё что-то, кроме того, что уже видел, то посчитал бы его просто больным фанатиком.
  - Пока не будем об этом. - ушла от темы собеседница. - Как вам удалось провернуть эту афёру?
  - Взять вас в себе помощницей? - хитро прищурился я. - Это был рискованный блеф, который сработал идеально. Моя интуиция меня не подвела.
  - Теперь у нас будет возможность обсуждать всё, не страшась посторонних ушей и глаз.
  - Это уже что-то. - обрадовался я.
  - У меня есть к тебе просьба. - наклонилась ближе Анастасия, неожиданно перейдя на "ты". - Что бы ты не услышал обо мне сегодняшним вечером, прошу, Даниель, не бери это близко к сердцу, потому что многое в этой истории подстроено и не является тем, чем на первый взгляд кажется.
  - Что ты хочешь этим сказать? - от удивления я и сам сменил официальный тон обращения на более формальный.
  - Дело в том... - внезапно девушка осеклась и выпрямилась, поскольку штора зашуршала и на балкон вернулся Андромелех.
  - О чём болтаете? - непринуждённо поинтересовался он у меня, присаживаясь между нами.
  - Обсуждаем некоторые вопросы теософии, - мгновенно нашёлся я. - которые будут полезны, как мне кажется, для моей книги.
  - Это, несомненно, интересно. - принял задумчивую позу издатель. - И что же явилось темой вашей дискуссии?
  - Я смела выразить своё несогласие с позицией господина Мальфера относительно модели Ницше, которая строиться на совершенстве нового "сверхчеловека", который должен прийти на смену нынешнему "человеку" и, якобы вообще не будет нуждаться в подобие веры и Боге, поскольку в его понимании "Бог мёртв". - ловко вмешалась в разговор Анастасия. - Этот "сверхчеловек" опирается теперь лишь на голос разума и твёрдый рассудок.
  - Даже так. - рассмеялся фон Нидза. - В таком случае я полностью и целиком на твоей стороне, дочь.
  - Почему же? - не выдержал я. - Ведь в чём-то он прав. Человек, как существо, прошедшее сквозь длинный путь эволюции и ставшее вполне самодостаточным как физически, так и морально, сформировало конструктивные взгляды на мироздание. А вследствие этого стало принадлежать лишь самому себе, способное к успешной градации, оказавшись на той точке развития, когда оно в состоянии отказаться от подоплеки таких сомнительных вещей, как вера или религия в силу уровня своего интеллекта и духовности, которая условно заменяет тупую общественную мораль. Этот человек уже среди нас, и постепенно строит цивилизацию, равной которой ещё не было на планете, опираясь не на слепую веру, которая служила сомнительной мотивацией для многих предыдущих поколений людей, а научные исследования, экспериментальные данные, с помощью которых можно легко определить рациональное и логическое зерно любого явления, процесса или вещи. Он постоянно приближается к тому, что вполне можно назвать "истиной", к которой издревле стремится наша раса.
  - Частично оно и так. - кивнул Андромелех. - Но, как бы там ни было, этот самый "сверхчеловек" хоть и постиг множество явлений, структуру большинства веществ, но всё же не может воссоздать всю полноту чудес природы и того, что она сотворила. Сколько бы вы не искали эту самую "истину", всегда будете находить больше вопросов, чем ответов. Потому что ни через сто, ни через тысячу, ни через десять тысяч лет вы не сможете понять всех механизмов Вселенной, как бы вы не боготворили свою "науку", ведь космос не имеет такой константы, которую можно было бы измерять или просчитать. Так же, как нет постоянства в самой человеческой душе, которую всегда будут терзать вопросы и сомнения, ответы на которые может дать только вера - непоколебимая и безоговорочная, строгая и справедливая, мудрая и постоянно самосовершенствующаяся. Только она будет в состоянии прогнать тьму из души учённых, когда они зайдут в тупик своих исследований, в очередной раз не дотянувшись до "истины" всего лишь на несколько миллиметров, задав им новый вектор поисков. Только она будет в состоянии сотворить подобие порядка во Вселенском хаосе, которым заполнено всё вокруг. И откуда же тогда берутся эти человеческие страхи перед неизведанными закоулками смерти и продолжением пути души? Вот, что ваш "сверхчеловек" никогда не сможет познать. Что всегда останавливает или наоборот подстёгивает нас перед совершением какого-нибудь явно алогичного поступка, перечёркивающего любое рациональное зерно? Сомнения и вера! Вера в сомнение! Сомнение в вашей собственной рациональности! Ну а сильная вера даёт вам волшебный эликсир от них: слабым - силу, трусливым - смелость, глупым - мудрость, отчаявшимся - надежду, грешникам - спасение, а праведникам - вознаграждение. Пусть не в этой жизни, но какая в конечном счёте разница?! Вера ведёт нас: в форме религии или же личных взглядов на мир, но без неё ваш "сверхчеловек" обречён на необратимое самоуничтожение собственной же "наукой".
   Издатель замолчал, одержав полную победу в словесной дуэли, и я только сейчас заметил, что спектакль уже давным-давно начался, пока мы бурно дискутировали. В зале уже царила атмосфера театрального таинства, сопровождающаяся прекрасным аккомпанементом оркестра.
   До самого антракта все мои помыслы были заняты темой нашего спора. Лишь когда честной народ зашумел, отрываясь от своих сидений, что бы немного погулять и зажглись огни, я вышел из состояния глубокой задумчивости. Анастасия всё это время тоже о чём-то думала, стараясь не обращать внимания на сцену и не рискуя заговаривать со мной в присутствии отца. Андромелех единственный из нас, с нескрываемым удовольствием наблюдал за событиями, что стремительно развивались на сцене.
   На перерыве я вышел в коридор, что бы подышать свежим воздухом, смутно соображая, куда направляюсь и сделал несколько кругов по этажу, меряя неторопливыми шагами ковры. Возле одной из колонн мне повстречалась Анастасия, которая, как оказалось, целенаправленно искала меня.
  - Будьте осторожны с ним. - быстро заговорила она тихим голосом. - Опасно спорить при нём о таких вещах, его поведение невозможно предугадать.
  - Я учту это, но мы с вами, кажется, о чём-то не договорили.
  - Всё дело в Моисси. - ещё тише произнесла девушка под шум первого звонка.
  Испуганно оглянувшись, она замолчала, схватив меня за рукав, и потащила на балкон, больше не проронив ни слова.
   Перед вторым актом к нам в ложу принесли немного фруктов и шампанское для утоления жажды и лёгкого голода. Остаток пьесы я просидел как на иголках, потихоньку отпивая из своего бокала шипящий напиток, лениво следя за игрой актёров, но особо не вникая в сюжет, раздумывая над словами девушки.
   Андромелех шёпотом сообщил мне кто из них Александр Моисси и я долго оценивающе разглядывал приятного молодого мужчину с небольшой чёрной бородой, усами и растрёпанной причёской, играющего русского мужика. Спустя час представление завершилось и я (про себя, конечно же), с облегчением вздохнул, собираясь уже покинуть Бургтеатр, поход в который, если бы не компания издателя, был бы одним из самых знаменательных событий в моей жизни. Но фон Нидза почему-то потащил меня за кулисы, желая лично познакомить с актёрами.
   По пути нам попался тот самый Александр Моисси, который очень обрадовался, увидев Андромелеха, а при виде Анастасии ещё больше посветлел, как мне показалось.
  - Знакомься, Александр. - весело произнёс контрактёр. - Это господин Даниель Мальфер, писатель, милостиво согласившийся поучаствовать в моём проекте и написать для меня скромную книгу.
  - Приятно познакомится. - кивнул Моисси и мы обменялись с ним рукопожатиями.
   Его ладонь показалась мне чрезвычайно холодной и сухой, несмотря на то, что в гримёрной было очень тепло и даже, на мой взгляд, немного душно. Выражение глаз актёра было таким, словно его только вытащили из собственной могилы, что подчёркивалось бледностью лица, которое перестало что-то выражать с того момента, как он сошёл со сцены.
  - Александр Моисси. - торжественно-театральным голосом представил его Андромелех. - Жених моей любимой дочери.
   Понадобилось несколько секунд, прежде чем его слова пронеслись вихрем по моему сознанию, будто бы они звучали откуда-то издалека. Ухнувшее куда-то вниз, ближе к пяткам, сердце заработало лишь спустя минуту, а лицо (это было видно в зеркале напротив) из землисто-серого приобрело свой привычный бледно-розовый оттенок.
  - Прошу прощения. - закашлялся я, наконец совладав с собой и уняв дрожь в руках. - Мне что-то очень сильно нездоровиться сегодня, слишком тяжёлая атмосфера здесь.
   Не став слушать, что мне говорят, я круто развернулся на носках и, бросив отрешённый взгляд на девушку, которая даже хотела что-то сказать мне, быстро зашагал к выходу, чувствуя, что ноги начинают немного подкашиваться и вот-вот меня подведут.
   Выскочив на улицу, я ещё минут пять по инерции продолжал идти, пока не понял, что больше не могу ступить и шагу. Мне осталось только бессильно рухнуть на мостовую, чувствуя острый вкус горького разочарования и полное безразличие к окружающему миру.
   Кто-то прошёл мимо, прошлёпав по луже сапогами, но не обратил на меня ни малейшего внимания, кто-то громко осуждал, стоя неподалёку, кто-то даже обратился ко мне, пытаясь выяснить что случилось. Затем подошла невысокого роста женщина в строгом чёрном платье и шарфом на шее, который мне запомнился ядовито-зелёным цветом, решительно наклонившись надо мной, с очень обеспокоенным видом.
  - Что с вами? - спросила она, помогая мне сесть. - Вам плохо?
   Я судорожно кивнул, сжимаясь в комок и не желая, что бы кто-нибудь меня видел. Попытался что-то сказать, но только нечленораздельно захрипел, чем непроизвольно напугал некоторых прохожих. Женщина, тем временем, уже подозвала какого-то мужчину, и они вдвоём приподняли меня. Слышно было, как кто-то звал врача.
  - Он пьян. - послышался чей-то голос сзади.
  - Вовсе нет. - сердито бросила через плечо моя спасительница. - Расходитесь восвояси, здесь не на что смотреть.
  - Уведите меня отсюда. - тихо шепнул я ей на ухо, собравшись с силами.
   Вместе они завели меня за угол в соседний переулок, подальше от любопытных глаз зевак. Женщина несколько раз ударила меня по щекам, приводя в чувство.
  - Спасибо. - пробормотал я, стараясь освободиться от крепких объятий сопровождающего мужчины. - Мне уже гораздо лучше.
  - Где вы живёте? - спросила женщина.
  - Не важно. - немного пошатнулся я. - Сам дойду.
  - Боюсь, в таком состоянии вам совершенно противопоказано передвигаться в одиночку. - покачала головой собеседница, поворачиваясь к мужчине. - Тадеуш, подайте сюда мою карету.
   Слуга, поклонившись, быстро побежал исполнять приказ госпожи. Женщина крепко взял меня под локоть, пока я обтряхивался от грязи, а затем повела обратно на площадь, невзирая на мои вялые протесты. Через минуту подъехал Тадеуш и мы сели в салон небольшой кареты.
  - Где вы живёте? - ещё раз спросила моя спасительница.
  - На Туригассе, госпожа.
   Женщина удивлённо подняла бровь, глядя на меня, но ничего не сказала. Спустя десять минут мы уже были возле моего дома.
  - Спасибо вам за помощь. - прикоснулся я губами к перчатке фройлян. - Дальше я и сам дойду.
  - Можете не называть меня госпожой, Даниель. - рассмеялась женщина. - И всего вам хорошего.
   Ошеломлённый, я попытался всмотреться в её лицо, на которое до сих пор не обращал особого внимания, но карета уже рванула с места, оставив меня в полном недоумении. Решив не обращать внимания на эту странность, зашёл в дом, поднялся на чердак и прям на пороге упал, лишённый всех физических и моральных сил.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Четвёртая
   "Келья для двоих"
  - Господин Даниель! - тормошила меня за плечо Наама со всей своей тщетной детской силёнкой. - Проснитесь!
  - Какого... - чуть было не выругался я, открывая глаза, но осёкся, увидев перед собой малютку. - Доброе утро.
   Девочка мило улыбнулась и немного отошла назад, ожидая, пока мне наконец-то удастся подняться на ноги и прийти в себя.
   А это, признаюсь, было непросто.
   То ли выпитое накануне шампанское (хотя я чётко помню, что не допил даже бокала), то ли разговор с Андромелехом и все его теософские теории, то ли шокирующая новость так сильно подействовала на меня, что мне с трудом удавалось сохранять равновесие и давать себе отчёт о происходящем. После долгого и бесцельного ковыряния вилкой в тарелке я понял, что аппетит мне не грозит и отправился в ванну, которая хоть немного привела меня в чувство. Одевшись, что бы отправиться в Национальную библиотеку, я замер, услышав тихий стук в дверь. Несколько секунд полной тишины, в которой было различимо только моё сердцебиение, как постучали снова.
  - Убирайтесь. - буркнул я, накидывая пальто.
  - Даниель, это Анастасия. - произнесла девушка настолько грустным голосом, что в мою душу на секунду закралась тень сомнения.
   Но лишь на секунду.
  - Зачем ты пришла? - злобно процедил я сквозь зубы после затянувшейся паузы.
  - Открой, пожалуйста, дверь, нам нужно поговорить.
  - О чём нам с тобой говорить? - повысил я немного тон. - Если мне не изменяет память, то у тебя имеется жених, с которым ты могла бы мило поворковать и который, наверняка, помог бы тебе гораздо лучше меня.
   Было слышно, как француженка издала горестный стон и медленно осела на пол под дверью. Я перестал даже дышать целую минуту, пока она снова не заговорила таким же тихим, но очень уверенным тоном, произнеся всего лишь одну-единственную фразу:
  - Клянусь Господом Богом, что не сдвинусь с этого самого места до тех пор, пока ты не откроешь мне дверь.
   Всё ещё колеблясь, я подошёл к окну, прикидывая каковы мои шансы спуститься с четвёртого этажа не свернув по пути себе шею при этом. Анастасия стала снова стучать. Удары стали немного приглушёнными и между ними были относительно длинные паузы, что натолкнуло меня на дикую мысль: девушка бьется головой об дверь!
   Представив эту жуткую картину, моё сердце содрогнулось, и я тихо повернул в замке ключ, медленно открывая дверь и осторожно выглядывая наружу. Анастасия сразу же вскочила с пола, виновато глядя на меня и пытаясь улыбнуться, хотя было видно, что она недалека от слезливой истерики.
  - Заходи. - тяжело вздохнул я, впуская интриганку в комнату.
   Дважды просить не пришлось - девушка, немного побаиваясь (не без весомых на то оснований), что я вдруг передумаю, быстро скользнула внутрь. Осмотрев коридор, и не обнаружив там больше ничего подозрительного, я закрыл двери, повернувшись к посетительнице.
  - Куда ты собираешься? - спросила она, решив начать разговор издалека.
  - В библиотеку. - нехотя ответил я, развалившись на кровати.
  - Позволишь мне присесть?
  - Зачем ты пришла?
  - Поговорить.
  - Весь во внимании. - пододвинул стул Анастасии.
  - Не сердись на меня, прошу. - присела француженка напротив меня.
   Одарив собеседницу одним из своих фирменных уничтожающих взглядов, я не очень доброжелательно оскалился, изображая натянутое подобие улыбки.
  - А ведь просила тебя, что бы ничему не верил.
  - То есть ты хочешь сказать, что это всё было неправдой? - мой вкрадчивый тон заставил девушку поёжиться.
  - Правда, - виновато опустила взгляд девушка. - Но это не значит, что я хочу выходить за Моисси замуж! - поспешно заверила она меня. - Прошу, выслушай меня, прежде чем решить прогнать прочь навсегда.
   Достав из шкафа всё ту же непочатую бутылку шнапса и отрыв в груде хлама две относительно чистые чашки, я налил в них спиртное и поставил на стол, приглашая девушку садиться рядом, на кровать. Она послушно взяла в руки чашку, рассеяно вертя её.
  - Александр Моисси и правда мой жених. - затараторила Анастасия, набрав в лёгкие побольше воздуха, словно боясь не успеть сказать что-то крайне важное. - Отец недавно повенчал нас, если можно так выразиться, но я не люблю Моисси! Только они и слышать ничего не хотят! Отец желает сам решать мою судьбу, не спрашивая моего мнения, ибо считает, что сам знает, что для меня лучше, опираясь на свою логику и жизненный опыт. Я обратилась к тебе, поскольку прознала, что у отца есть планы на тебя. Целый месяц мне пришлось наблюдать за тобой издалека, приходить в твои сны, что бы узнать тебя получше и, в конце концов, поняла, что ты самая подходящая кандидатура! Только ты можешь помочь мне обрести свободу!
  - Красивая сказка. - рассмеялся я аплодируя. - Ты её сама сочинила или на пару с отцом, что бы заставить меня поверить тебе и писать эту проклятую книгу?
   Девушка мгновенно вскочила с места и на ходу влепила мне пощечину такой силы, что у меня даже в ушах зазвенело.
  - Ладно, верю. - сконфуженно пробормотал я, когда снова обрёл способность двигать нижней челюстью. - Извини, пожалуйста.
  - Дурак! - обиженно фыркнула Анастасия, потирая свою правую руку. - Мы сейчас оба находимся в незавидном положении и в наших же интересах действовать сообща, а не ссориться! Если бы не через меня, то как-нибудь по-другому отец нашёл бы способ воздействовать на тебя, так что ты ещё должен быть мне благодарен за то, что именно я оказалась посредником и оказываю помощь!
   Медленно встав с кровати и став перед девушкой, я долго смотрел ей в глаза, пытаясь уловить правду во взгляде, а затем стал перед ней на одно колено, взяв её правую руку в свои ладони, и поцеловал.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что я влюбился в тебя?
  - О да, - улыбнулась Анастасия. - Это было сложно не заметить.
  - Ты ведь тоже любишь меня.
  - Может быть, - рассмеялась француженка. - Но ты ещё должен доказать мне свою любовь!
  - Ох уж эти сложности, - вздохнул я. - Что от меня требуется?
  - Всего лишь бросить вызов Преисподние. - помрачнела собеседница.
  - Какие пустяки. - хмыкнул я, выпрямляясь во весь рост.
  - Понимаешь, Даниель, в мои планы изначально входило выдать тебя за своего возлюбленного, но влюбляться в тебя не входило в замысел. - задумчиво произнесла девушка. - Всё становиться куда более сложным.
  - Значит, нам нужно каким-то образом избавиться от контракта и в то же время помочь тебе выкрутиться из лап Моисси? - переспросил я. - И всего-то?
  - Александр не помеха. - покачала головой Анастасия. Настоящая угроза это мой отец.
  - Думаю, нам всё-таки придётся написать эту книгу. - произнёс я, глядя на француженку. - Другого выхода пока не предвидится.
  - Не самый лучший вариант, но выбора теперь нет.
  - Потом, мне кажется, подвернётся момент, что бы расстроить свадьбу.
  - Она состоится в начале лета.
  - Тогда стоит поторопиться! - вскочил я с места, возбуждённо размахивая руками.
  - Мы успеем. - нежно обняла меня девушка. - Не волнуйся.
  - Как скажешь. - успокоился я. - Раз ты меня любишь, значит всё будет хорошо.
  - Боюсь, что мой отец убил бы нас за это.
  - Милый тесть.
  - Нужно вывести его из игры, что бы избежать подобного.
  - И как же это сделать?
  - Вот нам и задача.
   Мы переглянулись, обменявшись тёплыми улыбками.
  - Игра стоит свеч. - произнёс я, поцеловав Анастасию.
   Время, казалось, застыло, оказавшись невластным над нашими сердцами, пока длился этот поцелуй.
  - Но мне всё равно кажется, что мы поступаем неправильно. - заявила сообщница.
  - Можно подумать, что они поступают с нами по-джентельменски! - решительно стукнул я кулаком по столу так, что чашки со шнапсом опрокинулись, выплеснув содержимое на его поверхность. - Теперь нас это не должно волновать!
   Остаток дня мы потратили на то, что бы составить хотя бы приблизительный план действий, но все варианты были до крайности невнятными и неубедительными. Грубо говоря, мы отдавались на волю случая. Очень многое в нашей ситуации зависело от мельчайших деталей, которые было невозможно просчитать и которые могли всё испортить в самый неподходящий момент. Следовало, также брать во внимание множество таких непредсказуемых факторов, которые были подвластны лишь "силам космического хаоса" - как бы выразился сам фон Нидза.
  - Отправной точкой всей игры является именно книга. - сделал заключение я. - Когда она будет готова власть контракта исчезнет и можно будет действовать более открыто.
  - Будто бы это так легко. - зевнула девушка. - Завтра ею займёмся, а сегодня стоит хорошенько отдохнуть.
   Так мы и сделали.
  Весь вечер непринужденно болтали о напряжении, царящем в обществе и мире, который полным ходом готовился к войне "за разделение территорий".
  - Мне, кажется, уже пора. - разочарованно произнесла Анастасия, взглянув на маленькие карманные часы. - Завтра утром я приду в девять, и мы посвятим целые день книге, а вечером нас ждёт встреча с ним.
  - А без этого никак?
  - Увы, он настаивает.
  - Ну так уж и быть. - смирился я.
  - Это всего лишь вынужденные меры предосторожности, сам понимаешь. - вздохнула девушка. - Отец желает контролировать весь процесс лично.
  - Понимаю. - кивнул я, поднимаясь с кровати и помогая любимой встать, одевая на её маленькие ножки туфли.
  - До завтра, Даниель. - поцеловала меня Анастасия.
  - До завтра, - прошептал я ей вслед. - Любимая.
   Она вышла из комнаты, и было слышно, как её каблучки стучат по лестнице. Вскоре со стороны улицы послышался свист плети кучера и грохот уносящегося вдаль дилижанса.
   Немного поужинав перед сном, я лёг спать пораньше, что бы встать утром задолго до прихода Анастасии. Во сне я счастливо улыбался - впервые за много лет.
   Разбудила меня Наама.
   Забрав у малышки еду, быстро написал записку её отцу, в которой просил расширить ассортимент продуктов, и заплатил наперёд. После этого было решено прибраться в комнате. Вооружившись экспроприированными у горничной (без её ведома, конечно же), шваброй и тряпкой, я добрых два часа вёл неравный бой с чердачной пылью и грязью, которые лежали здесь уже несколько веков и успели заполонить все углы моего скромного жилища.
   В самый разгар сражения в дверь постучали.
   Тихо выругавшись, и на скорую руку кое-как дотерев пол там, где не успел, я запихнул швабру в шкаф и побежал открывать. На пороге, как и ожидалось, стояла Анастасия в новом великолепном тёмно-зелёном платье с довольно-таки выразительным декольте (подчёркивающим стройность фигуры девушки), изящно выделяющим её шею и глянцевую кожу груди, на которой красовался маленький серебряный кулон.
   Целую минуту я стоял, как громом пораженный, оценивая преображение Анастасии из скрытной интриганки в настоящую светскую львицу, не зная даже, что и сказать.
  - Нравиться? - первая не выдержала девушка, робко улыбнувшись.
  - Очень. - кивнул я, оправившись от первого впечатления. - Выглядишь ошеломляюще-великолепно-изумительно-непревзойдённо-сногшибающе и прочие эпитеты, которые вылетели из моей головы при твоём виде.
   Девушка немного покраснела от смущения, но явно была очень довольна собой.
  - Прошу. - пригласил я внутрь возлюбленную.
   Анастасия зашла в комнату, окидывая оценивающим взглядом результаты моей борьбы с чердачным хаосом и одобрительно хмыкнула:
  - В честь чего такой марафет?
  - Да вот решил порядок навести перед твоим приходом. - небрежно произнёс я, прикрывая ногой дверцу шкафу из которой выткнулась ручка швабры. - Не хочется, что бы ты находилась со мной в каком-то свинарнике.
  - Как это мило с твоей стороны.
  - Желаете завтрак в постель, мадемуазель? - весело предложил я.
  - С огромным удовольствием. - согласилась гостья.
   Мы перекусили роскошной яичницей-глазуньей и бутербродами, которые сделали из всего, что нашлось съедобного в доме: душистый белый хлеб, ветчина, сыр, листья салата и грибы. Запивали свежим парным молоком, пахнущим сеном и коровой.
  - Как это безумно вкусно! - поделилась впечатлениями от угощения девушка.
   После трапезы мы приступили к работе. В то время, как я разрабатывал основную идею книги и методы её изложения, Анастасия занималась тем, что составляла список литературы из которой можно было бы почерпнуть информацию для романа. Часть книг удалось отыскать у меня, а остальные мы решили взять завтра в библиотеке. Затем, разложив литературу в хронологическом порядке, мы принялись штудировать манускрипты древнего Тибета и Непала, Египта и Месопотамии, Шумера и Вавилона, Индии и Китая, империй Ацтеков, Инков, Майя и народов северной Америки.
   После нескольких тысяч страниц я понял, что мозг уже закипает от всех этих языческих обрядов и традиций, божков, духов, демонов и прочих мифических персонажей, которыми кишели научные труды исследователей древних цивилизаций.
  - Смотри. - показал я девушке вырезку из шумерского эпоса. - Здесь часто встречается это слово.
  - И что? - не поворачивая головы, спросила Анастасия.
  - Знаешь, что это слово значит в переводе? - чуть повысил я голос.
  - Не произноси его. - предупредила помощница, немного покосившись в мою сторону.
  - Откуда ты знала? - растерянно протянул я ей клочок бумаги, на которой в мерцающем свете свечки явно различалось: "Андромелех".
   Где-то далеко за окном громыхнула молния и небо разверзлось мощным ливнем.
  - Это и не странно, - горько усмехнулась девушка. - Ты ещё так и не понял кто мой отец.
  - Не совсем. - удручённо пробормотал я. - Но теперь, кажется, начинаю постепенно понимать.
  - Вот и хорошо. - тяжело вздохнула Анастасия. - Потому что я не могу говорить об этом без негативных последствий для нашего плана.
  - Неужели его имя заколдованно?
  - Все его имена. - кивнула собеседница. - Прежде, чем произносить хотя бы одно из них, трижды хорошенько подумай.
  - Значит он демон старого мира. - задумчиво произнёс я. - Генерал войска Антихриста.
  - Потише. - шикнула на меня девушка.
  - Получается, что ты дочь демона. - продолжил я размышления. - А, значит, такая же?
  - Частично.
  - А твоя мать?
  - Она была человеком. - нехотя ответила француженка. - Не спрашивай только кем.
  - Захочешь, сама расскажешь. - пожал я плечами.
  - Мария Антуанетта. - спустя пару минут внезапно произнесла Анастасия.
  - Ничего себе. - присвистнул я. - Так тебе же...
  - Более ста тридцати восьми лет. - рассмеялась девушка.
   Решив не комментировать данный факт, я молча углубился в изучение переводов. Исходя из их содержания, можно было представить себе, что за гнусной тварью был отец моей любимой. Упоминалась и его символика: золотой павлин и огромный змей. В других мифологиях он тоже проскакивал под различными именами, но суть его ужасных деяний оставалась всегда неизменной: везде, где появлялся этот демон, начинался страшный хаос, приступы массового безумия, голод и войны. Сам же зачинщик получал души несчастных, которые он поглощал, постоянно увеличивая свою мощь. До конца дочитать у меня не хватало сил.
  - Мы вроде должны были сегодня встретиться с твоим отцом? - устало потянулся я, откладывая в сторону книгу.
  - За нами должны скоро приехать. - взглянула на часы Анастасия. - Будем уже собираться.
   Дилижанс приехал ровно в восемь вечера, что меня нисколько не удивило. "Хоть часы по нему сверяй." - подумал я, спускаясь с девушкой вниз по лестнице.
  - Ну здравствуйте, писатели мои! - тепло поприветствовал нас фон Нидза. - Прошу садиться!
   Мы послушно сели по разные стороны стола: я - ближе к окну, Анастасия - ближе к отцу.
  - Чем вы меня порадуете? - весело подмигнул Андромелех.
  - Определённые успехи есть. - ответил я. - Материалы готовы к обработке, основная идея сформирована, жанр произведения чётко определен, а дальше дело за пером.
  - Прекрасно! - довольно откинулся на спинку кресла собеседник. - Если вам нужны будут ещё какие-то источники информации, то, пожалуйста, обращайтесь, любезный!
  - Всенепременно. - заверил я издателя. - Завтра мы направляемся в Национальную библиотеку, и нам понадобится доступ ко всем архивам.
  - Обеспечим. - улыбнулся фон Нидза. - Ну а сейчас отбросим все заботы прочь! Нас ждёт ночной город!
   Четверть часа дилижанс плутал улицами Вены, пока не остановился у дома номер тридцать по улице Шёнбруннер шлоссштрассе.
  - Зайдём в гости к одному моему идейному товарищу. - сообщил Андромелех. - Сам он из России к нам приехал, но взгляды у него на мировой порядок сродни моим.
   Мы поднялись на крыльцо, и фон Нидза постучал в двери набалдашником своей трости, которую он, как оказалось, носил в складках плаща, и на которую, судя по всему, опирался во время пеших прогулок. Сделана она была из незнакомой мне породы дерева и покрыта древними письменами, предположительно, арабскими. На верхушке красовался золотой павлин с распущенным хвостом.
   Послышался щелчок замка и на пороге показался высокий дородный мужчина с пышными усами в красном бархатном халате, так небрежно запахнутому, что из под него выпячивалась широкая грудь, волосатая, как у медведя.
  - Добрый вечер, Александр Антонович! - крепко пожал руку мужчине Андромелех. - Прибыли к вам незамедлительно, как только узнали, что молодая гвардия в сборе.
  - Не такая уж и молодая. - рассмеялся русский, ответив по-немецки почти без акцента. - Ещё не все собрались, так что проходите, устраивайтесь поудобнее, я сейчас чаю заварю, потом будем знакомиться.
   Комната для гостей оказалась на третьем этаже и была не очень просторной. Большую часть площади занимал стол, в углу стояло старое пианино, возле него комод и запылённый граммофон. Вокруг стола располагались стулья со спинками и кожаные кресла.
  - Это святая святых нашей организации, Даниель. - самодовольно улыбнулся Андромелех. - Тайное убежище всех, кого отвергло человеческое общество в силу необычного расклада их интеллекта.
  - Мне кажется, что это слишком большая честь для меня. - с небольшой долей сарказма заметил я.
   К нам присоединился невысокий худой грузин, смотрящий на всех из-под своих густых бровей, сливающихся воедино, и почёсывающий длинную щетину и усы. На лице его виднелись признаки недавно перенесённой оспы.
  - Это Джугашвили. - представил нам неказистого мужчину издатель. - Идейный товарищ нашего общества. Он сейчас вместе с Лениным пишет очерки о марксизме, весьма занимательный труд, должен вам сказать.
   Я пожал широкую и крепкую ладонь грузина, отметив про себя, что он также явно не привык к нахождению в компании. В этот момент в комнату вошёл Александр Антонович с подносом, на котором стояли чашки полные горячего чая, и пригласил нас присаживаться. Мне удалось занять место между Андромелехом и Анастасией, взяв себе чашку и потихоньку посёрбывая горячий мятный чай.
   Следующим в комнату вошёл мой давний знакомый - Стефан Цвейг. Очередная церемония обмена приветствиями и наша небольшая компания разбилась на маленькие дискуссионные группки. Я, Анастасия и Стефан обсуждали новинки литературы. Андромелех, Джугашвили и Александр Антонович шептались о чём-то своём. На протяжении получаса к нам присоединились и остальные члены тайного общества, среди которых были: Скобелев, Николай Бухарин (тоже русские), Елена Фёдоровна (жена Александра Антоновича), Райнер Мария Рильке, Зигмунд Фрейд, Виктор и Альфред Адлеры, а также инспектор Мартин. Последним в комнату вошёл невысокий молодой человек в длинном, доходящим до щиколоток, засаленном чёрном плаще, местами потёртом. Чёрные вороные волосы, спадающие на лоб, прикрывали широко раскрытые глаза на худом голодном лице, глядящие на всех с параноическим недоверием.
  - Ну наконец-то все в сборе! - радостно объявил фон Нидза, увидев вошедшего. - Присаживайся, Шикльгрубер, указал он на место возле пианино.
  - Господин, ещё не все в сборе. - поправил издателя Скобелев.
   В этот момент в комнату вошёл Моисси.
  - Теперь все. - улыбнулся Андромелех, приглашая Александра присаживаться по правую руку от него.
  Я обвёл взглядом эту компанию и понял, что за одним столом собрались лучшие умы Вены и начинающие политические деятели, а вот с какой целью?
  Это всё ещё оставалось загадкой.
  - Рад видеть всех вас сегодня в добром здравии, товарищи. - начал издалека фон Нидза. - Наша организация начинает постепенно крепчать и расширяет сферы своего влияния на общество и его управляющий аппарат. Всё это благодаря нашей слаженной деятельности. Пусть пока ещё незаметной, но целенаправленной и успешной. Мы подошли к тому этапу, когда нам во многих странах Европы удалось выработать прочную платформу для установления принципиально новых идейно-политических концепций. Осталось лишь свергнуть старое правительство.
   Лица всех присутствующих при этих словах приобрели сосредоточенное и серьёзное выражение, и я понял, что демон не шутит.
  - Для начала мы столкнём две великие империи, имеющие наибольшие интересы в Европе: Австро-Венгерскую и Российскую. Спровоцировать конфликт между ними будет очень легко, а в него втянутся остальные страны не только Европы, но и всего земного шара. Произойдёт война, равной которой ещё не было. С её помощью мы установим новые государственные режимы, укрепим политические позиции и объединим людей под крылом новой религии.
  - Но где же вы её возьмёте? - спросил Фрейд.
  - О, не волнуйтесь, для выполнения этой задачи я нашёл прекрасного молодого писателя. - немного покосился Андромелех в мою сторону.
   Я привстал, слегка поклонившись присутствующим и сел обратно на своё место, вопросительно взглянув на Анастасию, но та лишь незаметно покачала головой.
  - Он создаст книгу. - продолжил издатель. - Которая превзойдёт и Библию, и Науку, объединив старых непримиримых врагов в стремлении к общей цели.
  - Но до этого нам всем ещё идти и идти. - сердито заметил Джугашвили на ломаном немецком. - Пока пролетарии буржуазных империй стонут под гнётом денежных мешков вы здесь расседаетесь, советуетесь, пишите книги, когда ясно, что нужно действовать!
  - Успокойтесь, товарищ! - примиряющее улыбнулся фон Нидза. - Всему своё время! И не забываете, что те самые, как вы смели выразиться "денежные мешки" финансируют вашу деятельность в том числе, а потому ваши жалобы необоснованны. Мы все здесь пригрелись довольно хорошо, что бы забыть о том, как начинали и кем мы являемся для всего остального мира.
   Собравшиеся притихли.
  - Понимаете, уважаемый, - обратился к Андромелеху Виктор. - Вы давно уже кормите нас своими ни чем не подкрепляющимися обещаниями, размытыми целями и сомнительными методами их достижения, не предоставляя ничего более-менее аргументированного.
  - Дорогие, мои. - рассмеялся издатель. - Мы все лишь винтики в огромном механизме хаотичной Вселенной, а мои планы настолько глобальны, что невозможно сразу охватить их сознанием, не то, что попытаться понять. Их воплощение невозможно осуществить здесь и сейчас. Но если вам нужны какие-то наработки, то почитайте вот это!
   Фон Нидза достал из внутреннего кармана плаща несколько свёрнутых в трубочку стопок бумаг и швырнул их на стол. Заговорщики жадно разобрали их, объединившись в небольшие группки по три-четыре человека, что бы изучить содержание. Краем глаза я пробежался по одной странице документа и понял, что это мой роман, который отдал Андромелеху на печать.
   Минут пять в комнате царила полная тишина, прерывающаяся лишь шорохом страниц. Первым заговорил Фрейд:
  - Я так понимаю, что вы хотите взять эту работу за основу ваших поисков на религиозной стезе?
  - Именно так. - кивнул Андромелех. - Но это лишь малая сырая часть того, что будет создано через несколько месяцев. Когда книга будет готова, мы распространим её по Европе на протяжении текущего года. Она вызовет широкий резонанс в обществе и тогда, когда умы людей будут ослаблены, мы ударим по их вере, заменив её на новую.
   Глаза оратора хищно заблестели огоньками адского пламени, и он медленно сел, достав трубку и закурив. Собравшиеся ещё несколько минут рассматривали мой роман, а затем сложили все бумаги в одну стопку, видимо, удовлетворив свой интерес.
  - Один вопрос. - поднялся со своего угла Адольф Шикльгрубер. - Как мы сможем так быстро избавиться от существующих религиозных конфесий?
  - Это будет действительно сложно. - хмыкнул фон Нидза. - Сначала книга посеет в душах читателей сомнения. Мы используем это сомнение, что бы свергнуть правителей церкви. После мы сформируем идеологическую подготовку подрастающего поколения на основе новой религии, в итоге получив послушных верноподданных в новом идеальном мировом порядке.
   Больше ни у кого возражений не возникало.
   Хозяева дома: Александр Антонович и Елена Фёдоровна принесли самовар и заварили ещё чаю, угостив присутствующих вкусными пирожками, приготовленными по старинному русскому рецепту.
   Вечер заметно оживился, когда Анастасия села за старое пианино, наигрывая тихую грустную мелодию, иногда что-то напевая. Я узнал в ней старый французский мотив и сел возле девушки, прислушиваясь к песне. Шикльгрубер, Джугашвили, Фрейд и Скобелев сидели за партией в бридж, Андромелех с Моисси переговаривались о чём-то возле окна, Стефан и Рильке горячо доказывали что-то Мартину, а братья Адлеры сидели в углу, явно жалея о том, что они вообще ввязались в эту передрягу, обмениваясь короткими отрывистыми фразами.
   Я наклонился к Анастасии, стараясь поменьше смотреть в её сторону и почти не разжимая губ быстро зашептал:
  - Так вот во что меня втянул твой отец, это же полное безумие!
  - Тише. - ответила девушка. - Если у нас всё получиться, то мы значительно смягчим последствия их действий. Главное повлиять на мозговой центр заговора.
   Покачав головой, я обернулся назад, посмотрев через комнату на Андромелеха. Тот, заметив это, подошёл ко мне.
  - Чувствуется значимость всего происходящего? - улыбнулся контрактёр. - Сегодня именно мы творим историю.
  - Мне кажется, что методы, которыми мы пытаемся её творить, не оправдывают конечную цель. - смел поделиться я своими соображениями. - Слишком радикальных перемен вы желаете и не могу сказать, что они будут позитивными для человечества.
  - Понимаешь, Даниель, - вздохнул собеседник. - Изменения грядут в независимости от того, спровоцируем их мы или какая-нибудь другая сила. Цель нашего маленького общества оказаться на гребне этих перемен в решающий момент. Наши идеи самые, что ни на есть гуманные, хоть это и может показаться далеко не так на первый взгляд. Тяжёлые времена требуют решительных и порою очень жёстких мер по отношению к тем, кто может помешать нашей деятельности. Эта война, о которой я сегодня говорил, просто необходима человечеству! Мы можем представить её людям как Святую Войну, даже Очищающую Войну, после которой будет возможно построить новый, более совершенный мир для тех, кто был достоин её пережить.
  - Разумеется под вашим мудрым руководством. - иронично рассмеялся я. - Исключительно для тех, кого вы решите оставить в живых.
  - Ну что вы! - беззвучно захохотал издатель. - Я всего лишь зачинщик, но никак не правитель. В моих интересах запустить процесс и убедиться, что всё прошло как по маслу, а бразды правления получат вот они.
   При этих словах Андромелех обвёл взглядом своих сообщников.
  - Это элита современности, от которой зависит будущее всего человечества.
  - Не знаю, - неуверенно протянул я. - Моя мысль остаётся прежней: никакая цель не оправдывает подобных средств.
  - Помяните мои слова, господин Мальфер. - авторитетным тоном произнёс собеседник. - Наша организация спасает человечество от ещё больших бед, которые обязательно возникнут в скором будущем, если мы не вмешаемся сейчас.
  - Откуда нам знать какие беды ждут нас в будущем? - возразил я.
  - Исходя из постоянной деградации системы человеческих ценностей это не сложно предугадать. - хмыкнул Андромелех. - Не отрицайте того, что вам предельно ясно так же, как и мне. Ведь каждый день мы видим, как этот мир медленно гниёт в собственном соку, издавая при этом гнусное зловоние, в котором все мы уже задыхаемся. И никто уже не в состоянии остановить этот процесс. Никто, кроме нас. Только мы имеем в руках возможности для изменений в лучшую сторону и мы их добьёмся.
  - Тогда попробуем предотвратить эту катастрофу человеческой морали и духовности. - грустно вздохнул я.
  - Правильный путь. - улыбнулся компаньон. - Всегда стоит прислушиваться к голосу разума. Мы ведь боремся за правое дело, хоть и не очень честными методами.
   Наконец отделавшись от собеседника, я вернулся на своё место возле Анастасии, которая во время моего разговора с её отцом играла немножко громче, что бы нас не услышали остальные.
  - Ты зря ему перечишь. - украдкой сказала девушка. - Его невозможно переспорить и в чём-то убедить.
  - Просто я ещё не пытался, учитывая обстановку, которой стеснены мои действия и слова.
  - И не стоит, поверь.
  - Теперь задача кажется мне ещё сложнее.
  - Не сейчас. - предостерегающе кашлянула Анастасия.
   К нам подошёл Моисси, который был явно недоволен тем фактом, что мы с ней секретничаем.
  - Вы прекрасно играете, моя любовь. - обратился он к своей невесте.
   Девушка скромно промолчала, перейдя на ре мажор.
  - Я разговаривал с вашим отцом, - продолжил Александр. - Дата уже почти определенна и мы все ждём только вашего решения.
  - Мне ещё нужно время, что бы подумать. - наконец соизволила ответить ему Анастасия. - Могут возникнуть некоторые обстоятельства, препятствующие нашему скорому бракосочетанию.
  - Какие же, моя дорогая? - удивился актёр. - Господин Нидза говорит, что в несколько месяцев труд будет закончен, не правда ли, Даниель?
   Я сдержанно кивнул, сжав кулаки до побеления костяшек пальцев, и с трудом выдавил из себя:
  - Не сомневайтесь.
  - Вот видите, Анастасия. - улыбнулся Моисси. - Так что не берите в голову, мы с вашим отцом всё организуем.
  - Вот это меня и беспокоит. - тихо произнесла девушка, когда Александр отошёл.
   Спустя час народ стал потихоньку расходиться и в конце вечера остались лишь Скобелев, Джугашвили, да супруги Трояновские (все они, собственно, и жили в этом доме). Андромелех, ещё раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, подал нам знак уходить.
   Мы втроём вышли на улицу, где нас ждал дилижанс и сели в него.
  - Видите, Даниель, о чём я говорил. - обратился ко мне компаньон. - В сердцах и умах этих людей начинают зарождаться сомнения, которые пока что удаётся искоренять, но они требуют всё более весомые аргументы.
  - Это вполне естественно, учитывая масштабы предприятия, в которое вы их пытаетесь втянуть. - заметил я. - Им нелегко решиться на такое.
  - Если есть цель и мотивация, то сомнений не должно быть. - произнёс фон Нидза.
   Я тактично промолчал, посмотрев на Анастасию, которая как раз взяла плащ отца и вешала его на крючок. Девушка поймала мой взгляд и украдкой улыбнулась, быстро отвернувшись.
  - Как вы понимаете, мой друг. - снова заговорил Андромелех. - Сроки поджимают, а потому вынужден просить вас, что бы вы как можно быстрее начали работу над книгой и уложились в оговорённое время.
  - Постараюсь вас не подвести.
  - Именно то, что я и хотел от вас услышать. - улыбнулся собеседник. - Из всей нашей компании вы, наверняка, наиболее ответственный и здравомыслящий индивидуум, и я вам полностью доверяю, Даниель, а моё доверие очень многого стоит.
   Карета довезла меня к дому, и я вышел из неё, попрощавшись с Андромелехом и Анастасия, как обычно, провела меня к выходу.
  - Завтра увидимся. - шепнула она мне, подав ручку для поцелуя.
   Я улыбнулся, взбегая на крыльцо своего дома, и украдкой помахал девушке рукой. Дилижанс умчался в ночь, вспугнув чёрного бродячего пса, лежащего на обочине, и его вой ещё долго разносился по кварталу, не давая мне заснуть. Хотя, наверное, в эту ночь меня больше мучили слова Андромелеха. Я очень долго размышлял о его ужасных планах и о том, как можно их разрушить. С моей книгой или без неё, он все равно будет действовать, это было предельно ясно. Но вот стоит ли передавать ему главное идеологическое оружие грядущей войны? Этот вопрос, как ржавчина, въелся в мой мозг, и заснуть я смог лишь перед самым рассветом.
   Назойливый монотонный стук в дверь всё-таки заставил меня открыть глаза и, несколько раз выругавшись про себя, я доковылял до неё и открыл. На пороге стояла Анастасия с корзинкой и мило улыбнулась, увидев мою заспанную физиономию.
  - Доброе утро. - вяло улыбнулся я, приглашая девушку внутрь.
  - Как всё-таки некрасиво с твоей стороны заставлять бедную маленькую девочку таскать такую тяжёлую корзинку каждое утро! - возмущённо заявила француженка.
  - Вообще-то я ей плачу за это.
  - Даниель, ты циник! - не выдержала Анастасия. - Дело не в деньгах, а в общечеловеческом сострадании!
  - Можно подумать, что мне это знакомо. - саркастически рассмеялся я. - Не в моей компетенции заставить её отца не гонять бедняжку каждое утро с заказами по району.
  - А вот это, как раз, в твоей компетенции. - немного успокоилась девушка. - После завтрака пойдём в лавочку этого изверга.
  - Зачем? - удивился я.
  - Ты скажешь ему, что бы он сам разносил продукты вместо неё, и не издевался над малышкой. - одарила меня улыбкой Джоконды собеседница.
  - Нонсенс. - хмыкнул я. - Он меня и слушать не станет, а мы тогда останемся без еды.
  - Ты же гений убеждения! - легонько толкнула меня в плечо Анастасия. - Придумай что-нибудь!
  - Легко сказать. - вздохнул я. - Да и к чему весь этот сыр-бор? Девочка от меня каждое утро получает несколько крон за свой труд, к чему лишать её такого заработка?
   Девушка закатила глаза, смирившись, и пробормотала что-то себе под нос. Завтракали мы почти в полном молчании, которое сопровождалось не очень одобрительными взглядами со стороны Анастасии.
  - Ты мне весь аппетит так испортишь. - пошутил я.
  - Наш завтрак - результат рабского труда маленькой девочки. - трагическим голосом произнесла собеседница. - Мы должны уважать её труд.
  - Я уважаю его каждый раз, когда ем и мысленно благодарю Нааму за то, что она приносит продукты.
   Поняв, что бесполезно со мной пререкаться, что бы достучаться до моего сострадания, девушка тяжело вздохнула, жуя кусочек сыра, и легонько пнула меня ногой под столом.
  -Мадемуазель. - принял я грозный вид. - Вам не кажется, что вы пересекаете все допустимые границы позволенного?
  - Ничуть. - невозмутимо ответила Анастасия. - Вы вполне заслужили подобного обращения своим крайне бескомпромиссным цинизмом, от которого мне просто становиться не по себе.
  - Я не циник, а практичный реалист.
  - Какими бы определениями ты не маскировал свой цинизм, а его все равно видно. - хмыкнула девушка.
  - Ну, может, самую малость. - улыбнулся я. - Мне слишком долго пришлось сидеть на этом чердаке, что бы резко изменить своё отношение к окружающему миру и людям, что его населяют.
  - Тут определённо есть над чем поработать. - согласилась Анастасия, посмотрев мне в глаза. - Ты согласен измениться ради меня?
  - Мне кажется, что этот процесс уже начался. - серьёзно произнёс я.
  - Как ты думаешь, в чём это выражается?
  - В тех решениях и поступках, которые я последним временем, соответственно, принимал и совершал. Раньше со мной такого не случалось. Основным моим принципом было плыть по течению, теперь я меняю уже само течение.
   Девушка подвинулась немного ближе ко мне, взяв за руку и положив голову на моё плечо:
  - Как ты думаешь, мы сможем провернуть нашу авантюру?
  - Я не только думаю, но и верю в это всем своим сердцем, а эту веру даёшь мне ты, любимая. - нежно шепнул Анастасии на ушко.
   Она скромно улыбнулась, закрыв глаза, и прижалась ко мне ещё сильнее, и, как мне показалось, тихо заурчав, от удовольствия, как заправская домашняя кошка.
   После завтрака мы отправились в Национальную библиотеку.
   Здесь нас уже ждал старый хранитель книг, который, очевидно, был заранее предупреждён Андромелехом о нашем приходе. Он молча провёл нас в подвал, где хранилось очень много секретных государственных архивов, так и манящих меня со своих пыльных полок. Но наша секция оказалась дальше: "Культурно-исторические документы". Снабдив нас двумя масляными лампами, старый библиотекарь оставил нас одних. Мы с Анастасией несколько часов рылись в грудах книг и рукописей, в поисках стоящей информации, пока не стали чувствовать головокружение и страшную слабость от нехватки воздуха в душной и влажной атмосфере помещения. Решив, что материалов для нашей книги хватит, я потащил девушку прочь из царства пыли и мрака. Мы поднялись наверх, в читальный зал, и принялись штудировать литературу.
   На это ушло невероятно много времени. В конце концов, старый библиотекарь был вынужден попросить нас покинуть здание, поскольку архив уже закрывался. Благо, что на тот момент нам почти удалось завершить работу.
   Когда мы вышли на улицу, я обратил внимание на небольшую карету, стоящую посреди площади, к которой направлялась женщина в знакомо мне откуда-то чёрном платье и болотно-зелёного цвета шарфе на шее.
  - Подожди здесь. - попросил я Анастасию, бросившись вслед за незнакомкой.
  - Госпожа! - громко обратился я издалека, видя, что женщина уже садиться в карету.
   Она остановилась, повернувшись ко мне, и удивлённо приподняла брови:
  - Даниель?
  - Здравствуйте. - улыбнулся я, немного поклонившись своей недавней спасительнице. - Извините, что вновь докучаю вам, но мне бы хотелось узнать ваше имя, что бы должным образом отблагодарить за ту помощь, которую вы мне милосердно оказали накануне.
  - Вероника Сэнберс. - представилась женщина и не стоит благодарностей, я ведь слышала о вас от мужа.
  - От мужа? - переспросил я.
  - Мартина Сэнберса, инспектора полиции. - улыбнулась она. - Знаю, что вы с ним теперь в одном клубе, под началом этого безумного фон Нидзы.
  - Верно. - кивнул я.
  - Мне кажется, что вам не стоило бы с ним связываться. - заметила Вероника. - Мой супруг в компаньонах уже довольно-таки давно и не скажу, что большинство идей и методов их общества пришлись нам по душе.
  - Это уж точно. - хмыкнул я.
  - Ну раз уж мы повстречались, то может быть вас подвезти? - спросила миссис Сэнберс.
  - Как-нибудь в другой раз. - поцеловал я руку собесденицы. - Сегодня мне выпала честь сопровождать молодую фройлян.
  - О, в таком случае не буду вам мешать. - понимающе произнесла Вероника, заметив Анастасию. - Только будьте с ней осторожней. Ещё увидимся, Даниель.
  - До свидания, мадам Сэнберс. - попрощался я с женщиной.
   Карета покинула площадь, и мы с Анастасией направились по Верингерштрассе ко мне домой. По пути я поведал девушке о том, что со мной произошло после Бургтеатра и об этой милой даме.
  - Как благородно с её стороны. - заметила девушка. - Но крайне неразумно затрагивать темы, касающиеся моего отца и его деяний.
   Возле Лихтенштейнского парка нас догнал дилижанс Андромелеха и я вынужден был позволить карете увезти её. Ночью меня мучили кошмары, от которых часто просыпался и долго пытался заснуть снова.
   На следующий день мы сразу же принялись за работу над книгой, которая, как это ни парадоксально, не должна была вообще увидеть свет. Но, тем не менее, час за часом постепенно росла в объёме. Я не стал ложить в основу своего произведения какой-нибудь определённый сюжет, сделав главный упор на значение содержания и смысловую нагрузку, отдав предпочтение идейной тематике, выражая её через рассмотрение древних религий, традиций и обрядов, как в стихотворной, так и в прозаической форме, смешав в кучу древние манускрипты, христианские псалмы, песни из Корана и прочие мало-мальски значимые остатки истории. Сравнивая их с модернизированными взглядами на веру, человека и общества, в котором он вынужден существовать, и прогресс, который наложил на всё это свой несмываемый отпечаток.
   Первые разделы посвящались опровержению всё тех же лже-религий, которыми род людской баловался издревле, и указывались их слабые места, которые вызывали у верующих сомнения в рациональности этих конфесий с точки зрения Вселенской мудрости и логики. Всё это очень удобно ложилось в форму рассказа, ведущегося, якобы, от имени и лица самого Бога, который был обижен и разгневан тем, что люди неправильно истолковывают его законы и правила, отвернувшись от него, лишившись небесной милости и познания космической мудрости.
   Чем глубже мы погружались в отвратительные детали всех этих религий, страница за страницей, том за томом, книга за книгой, автор за автором, тем больше убеждались в псевдопредназначении их в ходе исторических свершений, открывая новые детали её тиранического облика для широких масс на протяжении многих тысячелетий. Ни одна вера так и не смогла дать полный, бескомпромиссный и не вызывающий сомнений ответ на вопросы, которые мучают осознанных людей, плутающих в поисках истины, к которой лично мы понемногу приближались в ходе титанического труда.
   Мне пришлось ознакомиться со многими историческими архивами, которые нам любезно предоставила Национальная библиотека Императорской резиденции Хофбург (несомненно, при активном содействии заказчика книги), которые подтвердили мои подозрения на тот счёт, что все человеческие жизни оказались в замкнутой системе контроля не только над нашими телами, умами и сознаниями, но и даже над душами!
   А после прочтения последних политических памфлетов радикальных оппозиционных партий разных стран (особенно очерки о марксизме-ленинизме и прочих им подобных) я понял, что наш мир постепенно катится в Тартар и действительно, на гребне этой волны беспорядков окажется наша тайная организация, созданная Андромелехом.
   Их идеологическая подоплёка оказалась просто ужасной и нерушимой, как бессмысленная скала, стоящая на пути огромного океана, разбивающегося об её стены снова и снова, в безуспешных попытках сломать её и продолжить свой вечный бег. Похоже, что подобные соображения появились и в голове Анастасии, когда она помогала мне печатать текст первых трёх глав.
  - Это уже мне очень не нравится. - сказала она на сороковой странице. - Такого рода произведение уже давно пытались создать известные писатели, философы, маги, политические деятели прошлого, но то, что сейчас рождается гораздо ужасней всех их вместе взятых, поверь мне на слово.
  - У нас нет выбора. - мрачно отозвался я из-под груды книг. - Или мы напишем эту чёртову книгу, или прощай наш план по той незначительной причине, что мне придётся умереть.
  - Но что мы с ней будем делать? - спросила помощница.
  - Пока не знаю. - пожал я плечами. - Уничтожим, наверное, при удобном случае.
  - Боюсь, что это будет не так легко. - покачала головой девушка. - Если отец получит её в руки, то избавиться от неё не получится.
   Я задумчиво погрыз кончик пера и продолжил писать.
   До глубокой ночи мы просидели за письменным столом, редактируя текст и насыщая его новыми элементами, пока Анастасия не начала потихоньку зевать, глядя на тусклый свет свечи.
  - За тобой, вроде бы, должны приехать. - заметил я, глядя на часы, которые уже показывали одиннадцать.
  - Наверное, у отца появились какие-то срочные дела. - безразлично произнесла девушка, щёлкая пальцами по клавишам печатной машинки. - Так часто бывает.
  - Так что, ты останешься ночевать здесь? - осторожно спросил я, выдержав небольшую паузу, что бы не выдать свои чувства и тайные желания.
  - Не знаю. - пожала плечами Анастасия, не заметив скрытого подтекста в моём вопросе. - Если отец не пришлёт кого-нибудь или не придёт сова с письмом, то, судя по всему, да.
   "Если бы оно так и было!" - тайком подумал я про себя, ложа в стопку списанных бумаг ещё один листок. Но, увы, моим ожиданиям не суждено было сбыться: около полуночи в окно чердака постучал клювом огромный филин со свёртком в лапах.
  - О, Удмак! - встрепыхнулась почти заснувшая за столом девушка. - Вести от отца принёс.
   Открыв окно, я впустил птицу в комнату. Филин, сделав круг, уселся на шкаф, протягивая Анастасии депешу.
  - Что пишут? - поинтересовался я.
  - Он в Венгрии сейчас, сказал, что за мной должен заехать Моисси. - грустным голосом произнесла девушка. - Хотя уже, вроде бы слишком поздно для того, что бы Александр сюда пришёл.
  - Будем надеяться. - еле слышно пробормотал я.
  - Можно я прилягу? - спросила Анастасия. - Так устала.
  - Конечно! - мигом бросился я поправлять постель.
   В этот момент постучали в дверь. Мысленно сыпля проклятиями в адрес Андромелеха, Моисси и всех, кто был причастен к заговору, пошёл открывать. На пороге, как и ожидалось, стоял актёр, виновато улыбаясь и немного переминаясь с ноги на ногу:
  - Доброй ночи, Даниель. - пожал он мне руку. - Меня попросили забрать Анастасию, если вы не возражаете.
  - Конечно. - кивнул я, мысленно четвертуя Александра очень тупым топором.
   Проводив их до крыльца дома, я долго смотрел вслед карете, которая скрылась за поворотом, борясь с острым желанием побежать за ней.
  
   Глава Пятая
   "Рождение Конфесии"
   Прошло уже почти две недели с тех пор, как мы взялись за работу над книгой, но уже было готово сто пятьдесят страниц, вполне пригодных к сдаче в печать. Вот с этим материалом мне предстояло направиться на первую, после начала создания романа, встречу с Андромелехом.
   Перед тем мы с Анастасией целый день переписывали всё, что удалось уже создать, и делали пометки на полях страниц, что бы подправить в будущем брак. В восемь часов вечера внизу нас уже ждал дилижанс.
  - Надеюсь, ты не собираешься сейчас отдать ему эти наработки? - спросила девушка, когда мы спускались по лестнице.
  - За кого ты меня держишь? - улыбнулся я. - Конечно же нет.
   В салоне фон Нидза восседал на своём излюбленном месте - во главе стола, окутанный ядовито-зелённым облаком от трав, которыми он набивал трубку.
  - Салют, писатели! - радушно поприветствовал он нас. - Как успехи? Порадуете уставшего с дороги старика?
  - Может быть. - улыбнулся я, присаживаясь по левую руку от компаньона.
   Анастасия заняла место справа от него.
  - Сколько вам уже удалось написать, дорогие мои? - поинтересовался Андромелех.
  - Сто пятьдесят страниц. - ответил я, открывая свой чемоданчик. - Материал, конечно, ещё сыроват, но если желаете ознакомиться, то прошу.
   Издатель с жадным блеском в глазах взял отрывок книги и стал быстро читать. Время от времени по его искажённому лицу-маске пробегала тень мрачной улыбки. Пока он оценивал результаты нашего труда, дилижанс мчался по Вене, петляя неизвестными мне улицами между серыми домами, сливающимися в один сплошной фон, который изредка оживлялся мерцанием огоньков в окнах.
  - Весьма занятно. - почтительно произнёс фон Нидза после первых пяти десятков страниц. - Фундаментальное исследование, впечатлён. С вашего позволения, мне бы хотелось дочитать это за сегодня, во время ужина.
  - С тем условием, что вы мне отдадите после этого работу. - кивнул я. - Это единственный экземпляр.
  - Само собой, разумеется. - улыбнулся издатель. - Мне ведь нужна завершённая книга, а не отрывок.
   Карета остановилась возле кафе "Central" и мы отправились внутрь.
  - Сегодня взял на себя смелость выбирать место, что бы поужинать. - мягко произнёс Андромелех. - Надеюсь, вы не возражаете?
  - Повода, что бы не доверять вашему вкусу у меня нет. - ответил я.
   Компаньон провёл нас по коридору, минуя главный зал, и мы поднялись на второй этаж, оказавшись в небольшой беседке-пристройке. Она освещалась маленькими масляными лампадами, расставленными в деревянных нишах в стене, которые отбрасывали неровный свет на широкий стол, стоящий посредине. По кругу располагались большие кожаные кресла с удобными подголовниками. Потолок беседки являл собой один большой стеклянный купол, сквозь который можно было наблюдать за звёздным небом. Окна комнаты выходили прямо на площадь, на которой ярко горели фонари, выхватывающие из темноты силуэты снующих туда-сюда прохожих.
   В беседке кроме нас находился ещё официант - высокий стройный блондин с голубыми глазами и тщательно отточенной улыбкой, предназначавшейся, несомненно, для важных гостей.
  - Здравствуй, Карл. - обратился к нему Андромелех. - Как поживаешь?
  - Спасибо, герр Нидза, хорошо. - поклонился официант. - Чего сегодня изволите?
  - Для начала какие-нибудь горячие закуски и выпить на твой вкус. - сделал заказ издатель. - Ну а потом посмотрим, мы здесь надолго.
  - Сию минуту, герр Нидза. - Карл, ещё раз поклонившись, исчез в потайной дверце за ширмой.
  - Устраивайтесь поудобнее, друзья мои. - попросил компаньон. - Вечер только начинается.
   Я и Анастасия сели рядом, по правую сторону от Андромелеха, многозначительно переглянувшись.
  - Вы же не будете против, если я пока немного почитаю? - спросил фон Нидза. - Очень уж интересная книга получается.
   Мы оба, не сговариваясь, кивнули. Издатель, окинув нас испытывающим взглядом, углубился в изучение текста. Через пять минут подали горячие тосты и шампанское. Демон проигнорировал угощение, а вот я, изрядно проголодавшись, устроил себе полноценный ужин, отсалютовав бокалом Анастасии. Вскоре Карл вернулся и Андромелех заказал королевского оленя и вина.
  - У нас будет компания. - пояснил он, заметив моё недоумение.
   Промычав что-то нечленораздельное в ответ, я уткнулся в бокал шампанского, гадая о том, кого же издатель решил пригласить на ужин. Вскоре появился первый гость - Зигмунд Фрейд. Почти сразу за ним - Александр Моисси вместе с Виктором Адлером и новый, неизвестный мне мужчина в огромном латинском сомбреро, скрывающем его лицо в тени.
  - Не ожидал тебя здесь увидеть. - встал со своего места Андромелех. - Господа, имею честь представить вам моего давнего друга и соратника - Инхабулоса.
   Незнакомец снял шляпу, поклонившись. У него были типичные испанские черты внешности: выразительные карие глаза с жёлтой каёмкой вокруг радужки, тоненькие изящные усы широкий нос, аккуратная бородка, тонкие брови и курчавые густые волосы. Всё его лицо выражало крайнюю сосредоточенность и небольшую долю агрессивности. Простучав своими тяжёлыми сапогами с золотыми шпорами по деревянному полу, он подошёл к столу и сел возле меня, предварительно обведя всех присутствующих внимательным взглядом.
  - Я слышал, Андромелех, - обратился он к издателю, и почти все в комнате вздрогнули при звуках его имени. - Что ты начал действовать.
  - Слухи быстро ползут. - рассмеялся фон Нидза. - Да, мне удалось воплотить свой план в жизнь и его первая стадия подходит к логической развязке.
  - Хозяин, несомненно, будет очень доволен. - ледяным голосом произнёс Инхабулос. - Только не забывай о том, где твоё место.
  - Я всего лишь верный исполнитель и слуга его. - громко сказал Андромелех. - Каждый получит своё, как и договаривались.
  - Ну собственно, я и прибыл сюда для того, что бы контролировать весь процесс. - криво улыбнулся испанец. - Убедиться в том, что заказ будет готов.
  - Боюсь тебя разочаровать, мой друг, - хмыкнул издатель. - Но работа над проектом уже давно начата.
  - Правда? - удивился Инхабулос, немного покосившись на меня. - Разреши тебя на минутку тет-а-тет.
   Они вышли и атмосфера в беседке заметно разрядилась. Мне даже показалось, что кто-то издал вздох облегчения.
  - Интересный человек этот Инхабулос. - обратился ко мне Зигмунд. - В снах разбирается лучше любого психоаналитика, может истолковать любое сновидение с точки зрения официальной психологии и по нему определить характер пациента, его психологический портрет и проблемы с подсознанием.
  - И впрямь интересно. - согласился я, задумавшись. - Вот бы мои сны кто истолковал.
  - А в чём состоит ваша проблема? - оживился Фрейд.
   Я осторожно оглянулся: все гости были заняты разговорами между собой и наш диалог не вызывал интереса ни у кого кроме Анастасии, которой абсолютно доверял.
  - Всё дело в том, что сон и реальность у меня настолько сильно смешались, что порой их бывает очень трудно разделить.
  - Очень занятно. - задумался профессор. - Видите ли, Даниель, сон это настолько малоизученная сфера, что трудно бывает объяснить всё, что в нём происходит. Но, существует несколько теорем, которые мне, всё же, удалось вывести и доказать. Сон - это естественная замена для нашего мозга активному действию во время отдыха тела. В его спасательной фантастике наша душа освобождается от избытка напряжения, выбрасывая из подсознания лишний мусор. В любом акте сна различают несколько стадий: медленную и быструю. В первой фазе мы не можем уловить чёткую картинку, она, как бы, является подготовительной перед "скачком". Первичным процессом здесь будет символическая репрезентация, которая является главным элементом сна, а за ней уже идёт быстрая фаза, в которой включается вторичный процесс - сюжетная линия. Каждый переходит в сон по-своему, вот вы, например, как?
  - Бывает так, что я засыпаю, а потом просыпаюсь во сне, думая, что это всё ещё реальность, или же наоборот: засыпаю во сне, а просыпаюсь в реальности.
  - Какой интересный способ перехода. - заметил собеседник.
  - А ещё, некоторые образы из моих снов вполне способны появляться и в реальном мире. - немного снизил я тон. - Причём, они кажутся настолько реальными, что это очень часто сбивает меня с толку.
  - Неужели? - у Зигмунда заблестели глаза. - Признаюсь, такого клинического случая у меня ещё не было, хотя мне приходилось работать даже с этими психически нестабильными радикалами - Джугашвили и Шикльгрубером. Вы представляете, насколько испорчены их подсознания? Уверен, что нет!
  - Думаю, что в этом есть определённая заслуга нашего глубокоуважаемого патрона. - мрачно хмыкнул я.
  - Моя мечта это изучить его психику. - поделился тайной Фрейд. - Но он всегда находит какие-нибудь поводы, что бы проигнорировать моё приглашение. Но вернёмся к вашим снам. Скажите, как быстро вы засыпаете?
  - Почти моментально.
  - А как течёт время в ваших сновидениях?
  - Ну лично мне кажется, что оно соответствует реальному.
  - Сам сон не прерывается посредине?
  - Никогда. - ответил я, задумавшись. - Хотя мне кажется иногда, что один сон может переходить в другой или даже бывает сон во сне.
  - То есть, вы хотите сказать, что в структуре ваших снов есть несколько уровней?
  - Наверное, да.
  - И вы это полностью осознаете?
  - Кажется, что так.
  - Исключительно. - профессор достал блокнот и начал в нём что-то быстро чиркать. - Вы говорили, что образы из ваших снов оказываются в реальности. Каким образом?
  - Если касаться предметов, то бывало так, что я засыпал во сне с какой-нибудь вещью в руке или кармане и потом она находилась в реальности в моей комнате, когда просыпался.
  - А вы уверены, что вы не находили их просто во сне первого или второго уровня, хотя вам казалось, что это уже реальность?
  - Честно, у меня были такие предположения и скажу вам откровенно: бывало по-разному, но реальность я всегда мог отличить по каким-то специфическим признакам или событиям, одному мне лишь понятным.
  - Скажите, а ваших снах есть какой-нибудь определённый сюжет или это смешение образов? - спросил собеседник.
  - Сюжет, практически один и тот же: просыпаюсь в своей комнате, как обычно, и делаю почти всё то же, что и в реальной жизни, хотя зачастую знаю, что это сон.
  - И что случается, когда вы понимаете это?
  - Пытаюсь найти ответы на вопросы, которые меня мучают, делаю что-то такое, что в реальности не удаётся.
  - И насколько это оказывается успешным?
  - Иногда мне удавалось заглядывать в недалёкое будущее и даже немного влиять на него.
  - А вы никогда не предполагали у себя лунатизма?
  - Это очень сомнительно. - покачал я головой.
  - Ну тогда природа происхождения вещей, переходящих из мира идей в реальный мир остаётся мне пока неясной. - пробормотал Зигмунд. - Скажите, Даниель, а что вы знаете о гипнозе? - поинтересовался психоаналитик.
  - Имею исключительно общее поверхностное представление.
  - Мне бы очень хотелось провести с вами несколько сеансов. - улыбнулся Фрейд. - Приходите ко мне, на Беригассе девятнадцать, когда вам будет удобно, я приму вас в любое время. У меня появилось острое желание написать по вашему состоянию небольшую научную работу, а если исследования окажутся удачными, то можно будет задуматься даже о диссертации. Конечно, имеется риск обнаружения у вас каких-то психологических расстройств. Или, что ещё хуже, соматических заболеваний, а то и опухолей мозга, так что не затягивайте с решением.
  - Постараюсь уделить вам время, профессор. - кивнул я. - Как вы понимаете, у меня сейчас очень много работы.
  - Само собой, Даниель. - понимающе произнёс собеседник. - Торопить я вас не могу, но, всё же, буду очень признателен за визит.
   Вернулись Андромелех с Инхабулосом, и по их самодовольным ухмылкам было ясно, что они о чём-то успели уже договориться во время отсутствия. Дальше ужин проходил без особых эксцессов и около одиннадцати вечера мы все дружно покинули заведение.
  - Дочь, - обратился к Анастасии фон Нидза. - Мне сейчас необходимо с господами отправиться в небольшую деловую поездку, так что поручаю пану Даниелю проводить тебя домой.
  - Хорошо, отец. - немного поклонилась девушка.
  - Присмотрите за ней, господин Мальфер. - подмигнул мне Андромелех, пожимая руку.
   Пообещав ему оберегать дочь как зеницу ока, я предложил француженке свою руку в качестве опоры и мы неспешно двинулись в западную часть города, в то время, как дилижанс демона помчался на север.
  - И где же вы живёте, мадемуазель? - поинтересовался я у Анастасии.
  - На Грабенштрассе. - ответила она. - Можем прогуляться, этой ночью необычайно тепло.
   Действительно, несмотря на то, что было только начало апреля, в городе уже ощущалась майская жара, которую принесла удивительно ранняя и чрезвычайно тёплая, как заметила девушка, весна.
  - Мне кажется, что во всём виноваты вы, моя дорогая. - улыбнулся я. - Старик Мороз просто не устоял перед вашей очаровательностью, и сдал эту крепость, растаяв от восхищения.
  - Вы мне льстите, - рассмеялась Анастасия. - И хоть вы говорите красиво, как и полагается настоящему писателю, мне иногда кажется, что я очень дурна собой.
  - Не говори глупостей. - поцеловал я любимую в щёчку. - Ты воплощение красоты и молодости. Так и не скажешь, что тебе сто тридцать восемь лет.
   Француженка, задумавшись о чём-то, не ответила на мой шутливый комплимент.
  - Что ты скажешь об Инхабулосе? - спросила она минуту спустя.
  - Ещё не знаю, - пожал я плечами. - Мне он не нравиться так же, как и твой отец. Судя по всему, они давно в сговоре и работают на кого-то ещё более могущественного.
  - О да. - немного задрожала девушка, и явно не от холода.
  - Ты что-то об это знаешь. - высказал я предположение.
  - Да. - кивнула Анастасия. - Этот испанец причастен к той комбинации, с помощью которой тебя втянули в игру. Они ведь о тебе и о твоей работе вскользь упоминали за ужином.
  - Ага! - быстро смекнул я. - Заказ!
  - Меня радует твоя сообразительность. - улыбнулась собеседница.
  - Вот черви! - гневно произнёс я. - Какие ещё сюрпризы меня ожидают в будущем?
  - О, Даниель, - вздохнула девушка. - Всё, что ты увидишь и услышишь в дальнейшем, будет ещё более гнусным и печальным.
  - Так кто же всё-таки этот Инхабулос? - спросил я.
  - Тебе подскажет древняя мифология.
  - Ну тогда я могу себе предположить, что это за тип.
   Дальше мы шли в полном молчании почти до самого Грабенштрассе. Остановились возле ворот старого и мрачного трёхэтажного особняка, стоящего немного на отшибе от остальных домов и угрожающе нависающего над землёй острыми пиками своих башенок, которых я насчитал шесть. К зданию вела еле угадывающаяся во тьме дорожка, петляющая между старыми недружелюбными дубами, окружающими аллейку со всех сторон. Фонари в саду отсутствовали, а в доме не виднелось и намёка на огонёк или какой другой источник света.
  - А спите вы, наверное, в гробах. - пошутил я, косясь в сторону огромного особняка.
  - Очень смешно. - немного улыбнулась Анастасия.
  - Может тебе не стоит идти туда одной? - с опаской взглянул я на тропинку ведущую к крыльцу дома.
  - Я уверена, что тебе точно не стоит туда соваться. - возразила девушка. - Лучше попрощаемся здесь.
   Не дожидаясь, пока Анастасия церемонно протянет мне ручку для поцелуя или что-то в этом роде, я быстро прильнул к ней, поцеловав, мгновенно отпрянул, развернувшись, и зашагал обратно, в сторону своего дома, пару раз украдкой оглянувшись.
   Девушка помахала мне рукой и скрылась в тени деревьев.
   В своей постели я оказался уже ближе к двум часам ночи, и заснул прям в одежде, не расстилая постель.
  - А ты любишь поспать, как я погляжу. - раздался над ухом весёлый голос, от чего я мгновенно вскочил на кровати, ошалело протирая глаза и оглядываясь по сторонам.
   Оказалось, что в изголовье сидела Анастасия, наблюдающая за мной с довольной улыбкой на устах.
  - Что, уже утро? - сонно промямлил я немного осипшим голосом, хрустнув затёкшей после сна шеей.
  - Вообще-то уже давно день, сова ты моя! - рассмеялась девушка. - Если бы ты не забыл закрыть дверь ночью, то мне бы снова пришлось лезть к тебе через окно! Тебя же невозможно разбудить!
  - Забыл закрыть дверь? - рассеянно почесал я в затылке. - Вполне может быть.
  - Я сегодня не одна. - Анастасия достала из-под кровати Марка, который лениво зевнул, прижмуривая свои большие жёлтые глаза.
  - Думаю, так он даёт понять, что очень рад меня видеть. - предположил я, снимая плащ и вешая его на дверцу шкафа. - Какие вести от нашего патрона?
  - Пока никаких. - ответила девушка. - Ночью его не было дома.
  - Ну ладно. - потянулся я, прогоняя из сознания остатки кошмара, который мучил меня сегодня. - Пора бы уже браться за работу.
   Анастасия, пока я сидел и перебирал вчерашние наброски, успела заварить для меня крепкий мятный чай и приготовить вкусный рыбный суп из продуктов, которые принесла Наама.
  - Не думал, что ты умеешь готовить. - заметил я во время завтрака.
  - У меня много скрытых умений. - скромно улыбнулась девушка.
  - Не сомневаюсь.
   Кот, развалившись на моём кресле, грыз рыбьи кости, изредка довольно виляя хвостом и благодарно смотря на нас. После трапезы мы вновь приступили к нашему кропотливому труду, и весь день работали не покладая рук.
  - Кстати об испанце, - обратился я к Анастасии во время одного из небольших перерывов на отдых. - Оказывается, что он повелитель снов.
  - Кошмаров, если быть точным. - поправила меня девушка. - Он их генератор. С помошью них он может довести человека до смерти, но, что ещё ужаснее, таким образом поглощает и душу несчастного.
  - А Фрейд так хорошо о нём отзывался. - вздохнул я.
  - Бедный профессор вряд ли знает о том, кем испанец является на самом деле.
  - Стоп! - вдруг дошло до меня. - Так значит, что все эти чёртовы ужасы, которые преследуют меня постоянно во снах, дело рук этого хмыря?
  - Догадался, наконец-то. - горько улыбнулась Анастасия. - Они уже давно влезают в твою голову через твои сновидения.
  - Паршиво.
   До восьми вечера мы занимались исключительно книгой и успели неплохо продвинуться. Затем, как обычно, приехал дилижанс и забрал мою любовь.
  - Не переживай, - сказала она, перед тем, как уйти. - Мы придумаем способ защитить твоё сознание от постороннего вмешательства.
   Попив чаю, я пересмотрел ещё раз сегодняшние заметки и потушил свечу, собираясь отдыхать, но долго не мог сомкнуть глаза, понимая, что по ту сторону реальности мой мозг будет уязвим к проникновениям демонов. Но, всё же, усталость дала о себе знать и вскоре одолела меня.
   Сначала это были отдельные бессвязные отрывки. Просто клочки каких-то образов и сюжетов. Затем меня обступили стены моего чердака. Он был совершенно пустой: ни мебели, ни старого хлама, только мягкий лунный свет, падающий на новый сосновый пол комнаты. Потом картина стала быстро меняться: вокруг мелькали какие-то люди, слышался шум, чьи-то размытые голоса, помещение постепенно заполнялось всеми теми вещами, которые находились в нём в реальности и, наконец, стало примерно похожим на то, в котором я сейчас спал. Вокруг была ночь, поскольку сквозь отдёрнутые шторы виднелось чёрное звёздное небо. Кроме меня здесь находился кто-то ещё. Я это чувствовал спиной. Из дальнего угла чердака начали быстро расти две тени, приобретая форму и материализируясь в нашем мире. Это были две высокие фигуры в тёмных плащах, которые подошли к подоконнику. В одной из них я безошибочно угадал Андромелеха, вторая, скрытая полумраком, на свет не показалась.
  - Здесь всё и начнётся. - заговорил первый. - Мы уже выбрали человека для этой миссии и начали готовить его.
  - Он ни о чём не догадается? - глухо спросил второй.
  - Не должен. - ответил фон Нидза. - Разве что, если вмешается третья сила.
  - Ну это вряд ли. - рассмеялся второй. - Законы Космического Хаоса на нашей стороне, это подтвердили мудрецы Золотого Ордена, ведь именно они просчитали эту комбинацию.
  - Всё предвидеть невозможно. - покачал головой Андромелех. - Даже Вам.
  - Не смей сомневаться в моей компетентности. - гневно зарычал его собеседник.
  - Да, мессир. - низко поклонился демон. - С вашего позволения мы начнём, скоро полночь.
   Незнакомец еле заметно кивнул, исчезнув.
   Издатель ещё несколько секунд сверлил взглядом то место, где только что стоял его хозяин, а затем тоже растворился в воздухе.
   Где-то вдалеке послышался птичий крик и я проснулся в холодном поту от стука в дверь. В одном исподнем поднявшись с кровати, впустил внутрь Анастасию и закрылся на ключ, измождённо рухнув в кресло.
  - Что с тобой? - обеспокоенно спросила девушка.
  - Кошмар. - еле выдавил я из себя. - Там был твой отец и ещё кто-то.
   Поведав француженке краткое содержание своего сна, постоянно сбиваясь и путаясь, я взял со стола чайник и прям из носика отпил воды.
  - Ну и дела. - нахмурилась собеседница. - Кто же мог показать тебе это?
  - Вряд ли кто-то из их шайки. - задумчиво произнёс я. - Не забывай о том, что во сне говорилось о какой-то "третьей силе".
  - Мне кажется, что это моя роль. - предположила француженка.
  - Тогда откуда я узнал об этом сне?
   Досадный вопрос ещё долго висел в воздухе после того, как мы позавтракали и снова занялись книгой.
  - Может, сегодня сходим к Фрейду? - предложил я Анастасии.
  - Это ещё зачем? - удивилась девушка.
  - Тебе что-то известно о гипнозе?
  - Само собой.
  - Я хочу, чтобы профессор провёл сеанс.
  - Ты с ума сошёл? - испугалась француженка. - Они же всё узнают!
  - И что с того? - улыбнулся я. - Со стороны это будет выглядеть, как будто бы мне пришлось обратиться к Зигмунду по поводу моих ночных кошмаров.
  - Как-то малоправдоподобно. - покачала головой собеседница.
  - Значит, сойдёт за дешёвый фарс. - с энтузиазмом произнёс я.
   В шесть вечера мы быстро собрались и пешком направились на Беригассе девятнадцать. Профессор оказался как раз дома и радушно поприветствовал нас, гостеприимно пригласив в свой кабинет.
  - Вы не обращайте внимания на мрачный интерьер. - улыбнулся он. - пациентам нужна особая атмосфера, что бы я мог изучить их психологические особенности наиболее точным образом.
   Комната была завешена чёрными шторами, освещённая только несколькими свечами, под стенами стояли высокие шкафы с книгами, а в центре - кушетка, возле которой стояло два кресла и маленький письменный стол, на котором лежали бумаги и золотые часы на длинной цепочке.
  - Я изучил всех своих посетителей и подобрал такую обстановку кабинета, в которой их психика подвергается одновременно негативной нагрузке, но при этом сопровождается сонной сублимацией образов и персонажей во время сеанса, раскрывая тёмные стороны сознания больных, немного похвалился Фрейд. - На эти исследования ушло несколько лет, но результативность моего метода при этом выросла на двадцать четыре процента!
  - Поразительно! - подмигнула мне Анастасия. - Чувствуется серьёзный подход к науке.
  - Это ещё рано называть наукой. - скромно рассмеялся психоаналитик. - Но спасибо вам за добрые слова.
  - Думаю, что ваши труды скоро достойно оценят. - включился я в разговор.
  - Очень на это надеюсь. - вздохнул Зигмунд. - Ну с чем пожаловали, друзья мои?
  - Я наконец решил принять ваше заманчивое предложение, что бы пройти сеанс гипноза.
  - Замечательно, Даниель! - обрадовался профессор. - В таком случае, прошу вас ложиться.
   Я снял верхнюю одежду и послушно занял место на кушетке, глядя на девушку. Анастасия подбодряющее улыбнулась, присев рядом в кресло, и незаметно прикоснулась к моей руке пальцами.
  - Вы не представляете, насколько удачно зашли. - продолжил беззаботно вещать профессор, закрывая двери и заняв место слева от меня. - Вечерние часы, как показывает практика, наиболее плодотворные для гипноза.
  - Какая прелесть. - еле слышно пробормотал я, что бы услышала только девушка.
   Что происходило после, сохранилось в моей голове лишь бессвязными отрывками. Помню, как Фрейд, внимательно глядя мне в глаза, что-то негромко говорил, покачивая при этом золотыми часами слева-направо и наоборот. Затем всё вокруг погрузилось в кромешную тьму, будто бы кто-то резко погасил все свечи и я, как мне кажется, заснул, хотя ещё слышал где-то вдалеке тихий, но чёткий голос Зигмунда.
   И тут началось.
   Яркая вспышка образов. И ещё одна. Всё кружилось в бешеном ритме, постепенно замедляя свой бег, и вот меня выбросило на грязную мостовую посреди какой-то улицы. Поднявшись на ноги, я понял, что нахожусь на Херигассе, возле давным-давно сгоревшей книжной лавки дона Хосе, которая, как ни в чём не бывало, стояла себе целёхонькая. Вокруг ещё была глухая ночь, и звёзды ярко светили на тёмно-атласном небе, которое далеко на востоке начинало медленно бледнеть.
   Из тёмного переулка вдруг выбежал какой-то замызганный худощавый парнишка высокого роста, сжимая в руках стеклянную бутылку, и остановился возле моего бывшего дома. Чиркнув спичкой, он поджёг тряпку, торчащую из бутылки и со всей силы швырнул в окно второго этажа. Послышался звон разбитого стекла, а затем из окна вырвалась яркая вспышка огня, охватившего уже, наверное, всю комнату.
   Парень, совершивший поджёг, и я вместе с ним, как зачарованный наблюдал за тем, как языки пламени приобретали очертания гигантской змеи, которая (как показалось мне) поползла своей огненной пастью не вверх, а вниз, что было совершено невероятным! Через секунду из дома послышался сдавленный крик, который тут же прервался. Забыв о том, что это всего лишь сон, я кинулся к парадной двери книжной лавки, резко дёрнув её, и тут же отскочил назад, потому что на меня обрушился огненный змей, который почему-то видел меня, несмотря на то, что здесь была лишь моя астральная проекция.
   Отойдя подальше, от огненной гиены и чуть было не наткнувшись на несовершеннолетнего преступника, я повернулся к нему и застыл на месте от удивления: это был тот самый парень, который восемь лет тому назад сбил меня с ног на Верингерштрассе в то самое страшное утро. С ним было явно что-то не так. Его стеклянный взгляд был просто прикован к огненному змею, который всё ещё неистовал в доме. Внезапно парень закричал, прижав руки к своим глазам, и кинулся бежать прочь. Я поспешил за ним и увидел, как он наткнулся на другого, младшего, меня, а затем понёсся дальше, сквозь переулки.
   Идти за ним не было смысла, да и профессор уже извлекал меня из состояния транса. Картинка сна становилась всё бледнее, а реальность проступала сквозь неё всё более чётко, пока я вновь не оказался в кабинете Фрейда, весь покрытый холодным липким потом, сжав подлокотники кушетки до боли в пальцах.
  - Успокойтесь, Даниель. - тихо произнёс Зигмунд пряча золотые часы в карман своего пиджака. - Это был всего лишь сон, который давным-давно закончился.
   Я заметил стакан с водой, который протянула мне Анастасия, обеспокоенно держащая меня за плечо. Благодарно кивнув, осушил его до дна и медленно встал с кушетки, ощущая во рту горький неприятный привкус и борясь с жутким головокружением.
  - Всё, что видел ты во сне, знаем и мы, но за пределы этой комнаты никогда не выйдет. - серьёзным тоном сказал профессор. - Не буду вас утомлять предложением об ещё хотя бы одном сеансе, ваши сновидения касаются воспоминаний, которые оставили в вашей душе и подсознании слишком сильный отпечаток, что бы я мог вторгаться в них без серьёзных последствий для вашей психики.
   Я молча кивнул, стараясь унять дрожь в теле, одел плащ и (не без помощи девушки) спустился вниз по лестнице, выйдя на улицу. Несколько глотков свежего воздуха - и я постепенно стал приходить в себя.
  - Ты как? - осмелилась спросить у меня тихим голосом Анастасия.
  - Хуже не бывает.
   Она понимающе кивнула и, взяв меня под локоть, медленно повела в сторону Туригассе. Небо заволокли дождевые тучи и холодный ветер гнал их на запад, временами разрывая в клочья или сбивая в плотные стаи.
  - Скажи, за что мне это? - с трудом я выдавил из себя вопрос, который острыми когтями изнутри раздирал мой череп.
  - Не знаю, Даниель, не знаю. - тяжело вздохнула девушка.
  - За последний месяц я понял, что в мире нет Добра и нет Зла, в глобальном понимании, есть только индивидуальное восприятия мира и его условное разделение на такие тонкие субстанции. Ты можешь ассоциировать отдельных индивидуумов и их поступки с этими относительными понятиями в следствии личной неприязни или симпатии, то есть, на основании собственного субъективизма. Но хуже, когда ты не знаешь о том, что за человек, с которым ты столкнулся, каковы его цели, методы, психология поступков. Тогда ты отождествляешь его с крайним проявлением Зла лишь потому, что никак не можешь его понять или потому что он не даёт тебе возможности сложить о нём ясную картину.
  - Ну в случаем с моим отцом всё предельно ясно. - хмыкнула Анастасия.
  - Нет, ты ошибаешься. - возразил я. - Даже тебе до конца неизвестны его чёрные замыслы и глубина злого духа. И хоть какими гнусными они не были, в первую очередь тебя будет "злить" тот факт, что ты об этом ничего не знаешь. Ведь самое страшное "Зло" в мире - ложь, утайки, вранье, скрытность, а твой отец владеет всеми этими добродетелями в совершенстве. Его трудно назвать "злом", потому что иногда он может преследовать благородные цели и даже добиваться их сравнительно честными методами, что в принципе оправдывает эти самые цели. Но никогда он не раскроет все карты и не покажет своих явных намерений, а это делает его тем самым нестандартным, незаурядным, серым "злом". Ведь даже Мефистофель - это всего лишь дух противоречия, а не "Зло". В наше время всё кругом не делиться на чёрное и белое, а на оттенки серого, в которых нужно уметь разбираться, что бы различать таких, как твой отец от порядочных людей, заблудших душ или откровенных негодяев.
   Девушка остановилась, внимательно глядя на меня, и произнесла:
  - Знаешь, Даниель, а ты, оказывается, гораздо старше на самом деле. Ты ещё более старый, чем я. Говорить с такой уверенностью о таких вещах даже сами бессмертные не всегда решаются. Честно признаюсь, мне нечего тебе возразить.
   Дальше, до самого дома мы шли в полном молчании, думая каждый о своём.
  - Приходи завтра пораньше. - попросил я девушку, когда она садилась в дилижанс, ждавший её возле Туригассе.
   Девушка и впрямь пришла очень рано - в семь утра. Ещё толком не разлепив глаза, я открыл ей дверь, поцеловал в щёчку, и, шатаясь, добрался обратно до своей кровати, рухнув на неё, собираясь продолжить свой сон ещё на часок-другой. Но Анастасия была явно против таких моих планов, о чём засвидетельствовали её нетерпеливый причмок языком и кружка холодной воды, бесцеремонно вылитая мне на голову.
  - Спасибо, - пробормотал я, отрывая лицо от мокрой подушки. - Ты мой самый лучший и надёжный будильник.
   Девушка, хмыкнув, молча протянула мне вещи и отправилась на "кухню" моего чердака, что бы приготовить завтрак. Одевшись, умывшись и причесавшись, я помог ей и уже через полчаса мы сели за стол трапезничать.
  - Скажи, а ведь существуют же способы защитить своё сознание и подсознание? - осторожно спросил я у Анастасии.
  - Существуют, разумеется. - ответила она. - И многие из них мне хорошо известны.
  - Тогда не могла бы ты мне помочь овладеть ими, хотя бы в основных принципах?
  - Конечно, могла бы. - кивнула собеседница. - Но это не так легко, как может показаться.
  - Я и не сомневался.
  - Знаю, тебя это не остановит. - хмыкнула девушка. - Поэтому давай начнём с утра, пока у нас обоих ещё много сил.
  - И с чего же мы начнём?
   Мне очень не понравилась её загадочная улыбка в ответ на мой вопрос.
   И буквально через полчаса я понял почему. Анастасия заставила меня выполнять комплексы упражнений индийских йогов, тибетских лам и китайских мастеров ци-гун.
  - А я-то думал, что ты будешь тренировать мой мозг, а не мышцы. - прокряхтел я, присев в позу всадника.
  - Это подготовка твоего тела к качественно новому восприятию окружающего мира через твоё сознание. - пояснила девушка.
  - Ну тогда ладно. - смирился я со своей нелёгкой участью.
   Около часа мне пришлось работать над дыханием, исполняя при этом физические упражнения, и только потом Анастасия разрешила сделать паузу.
  - Как ты знаешь, в нашем организме есть множество энергетических каналов и центров, так званных чакр, которые можно стимулировать самыми различными способами. - произнесла девушка. - В твоём случае приходиться прибегать к наиболее утомительному и долгому - физическому.
  - И как ты будешь дальше меня мучить? - вытер я пот со лба, развалившись на кресле.
  - Медитации. - улыбнулась француженка. - Научись очищать своё сознание и откидывать в сторону все мысли и чувства перед тем, как ложиться спать. Это будет твоим заданием.
  - Ты требуешь невозможного. - пробормотал я. - У меня же постоянно голова чем-то забита.
  - Вот мы это и будем исправлять!
   Дальнейшие минут сорок мы сидели молча, глядя друг другу в глаза, почти не мигая при этом, и я пытался ни о чём не думать, хотя Анастасия постоянно недовольно хмурилась:
  - Какой бардак, однако.
   Наконец, по прошествии двух часов, она устало откинулась на кровать, отводя взгляд от меня и что-то шепча.
  - Ну что скажешь? - неуверенно обратился я к девушке.
  - Тебе придётся очень много тренироваться. - произнесла она, собравшись с силами. - Слишком нестабильное сознание, а про то, что лежит глубже, я вообще молчу. Вдобавок к этому, у тебя очень рассеянное внимание и плохая концентрация.
  - Ну и как мне это исправить?
  - В первую очередь выучи и два раза в день повторяй все эти упражнения.
  - А во вторую?
  - Будем прибегать к защитной магии.
  - Вот это уже интересно. - обрадовался я.
  - Вечером мы с тобой кое-куда сходим. - загадочно сказала собеседница.
   Не став утомлять Анастасию очередной порцией расспросов, я занялся книгой. Девушка, немного отдохнув, присоединилась ко мне и дело пошло куда быстрее. Выполнив план на сегодня, мы отправились в сторону Нойер-Маркт.
  - Ты знаешь, что я заинтригован?
  - Ещё бы. - рассмеялась француженка. - Ведь моё призвание загадочность!
  - О, да. - усмехнулся я, следуя за Анастасией.
   На старой "мучной" площади она потащила меня за руку в какой-то переулок, вьющийся между домами серой кирпичной змеёй, и мы вышли на заваленный хламом двор. В мусоре копошились маленькие сорванцы, чумазые с головы до ног, в залатанной одежде, но весело смеющиеся и дерущиеся за каждую вещь, которая, как им казалось, обладала хотя бы небольшой долей ценности.
   Во двор выходило несколько дверей из соседних зданий и пару разбитых или заколоченных окон. Девушка, не дожидаясь моих вопросов, потащила меня дальше, в один из подъездов. Мы повернули направо, поднялись по лестнице на третий этаж, прошагали через весь коридор, где Анастасия постучала в самую последнюю комнату, на двери которой чем-то красным (предполагаемо кровью) был начерчен большой символ, смутно напоминающий смесь славянского коловрата, шумерских орнаментов и египетских иероглифов.
   Нам открыл низенький старик, замотанный с головы до пят в чёрную сутану, которая не покрывала лишь глаза и нос, выдающие в нём жителя восточных стран. Между ним и девушкой произошёл короткий диалог на арабском, после чего старик впустил нас внутрь, закрыв дверь на засов, и насыпал на пороге полоску из какого-то порошка.
  - Что это за место? - тихо спросил я у спутницы.
  - Лавка старого колдуна. - так же тихо ответила Анастасия. - Все вопросы потом.
   Француженка долго о чём-то разговаривала с арабом, который бурно жестикулировал и время от времени немного повышал голос, но, в конце концов, достал из шкафа огромный сундук и поставил его на стол, отпирая. Внутри оказался целый набор колбочек с неизвестным мне содержимым, разноцветные камни на цепочках, магические талисманы и ожерелья, ритуальные ножи и чаши, перстни с гравировками и много прочей рухляди.
   Анастасия долго рылась в сундуке и наконец, вытащила оттуда маленький тёмный камушек с белыми символами на нём и положила на крышку сундука. Взяв его, араб покрутил в своих тонких пальцах, и что-то сказал француженке. Она молча достала из складки платья деньги и положила на стол. Старик взял несколько купюр, помял в руках, посмотрел на свет, лизнул и удовлетворительно кивнул, протягивая девушке камень.
  - Пойдём. - шепнула мне Анастасия, подталкивая к двери, пока старьёвщик закрывал свой сундук и прятал его обратно.
   Мы снова быстро пересекли коридор, спустились по лестнице, прошли через двор, миновали переулок и снова оказались на площади.
  - А теперь скажи мне, что это было за место и почему ты мне запретишь ходить туда одному? - спросил я у спутницы.
  - Старик приторговывает магическими реликвиями здесь, сколько я себя помню. - ответила девушка. - Иногда мне приходилось к нему обращаться по мелочам, и обычно это были какие-то поручения отца, но без денег он никогда ничего не даёт, да ещё и обмануть может.
  - Что это он под дверью посыпал?
  - Защищается от непрошенных гостей, если ты понимаешь, о чём я. - улыбнулась Анастасия. - Хотя мне кажется, что он не столько боится, что кто-то зайдёт, как опасается, что кто-то выйдет не заплатив.
  - Ну с этим разобрались. - продолжил я. - А что это за камень?
  - Он тебе. - протянула девушка талисман. - Будет защищать твоё сознание и сновидения от посторонних глаз и ушей.
  - И как им пользоваться?
  - Пока просто носи на шее.
  - Значит теперь можно не мучиться с упражнениями? - с надеждой в голосе спросил я.
  - Ни в коем случае! - ответила Анастасия. - Уровень защиты камня непосредственно зависит от твоего энергетического потенциала, так что тренироваться нужно беспрестанно.
  - Вот так всегда. - с досадой протянул я, одевая талисман и пряча его под рубашку.
  - Не бывает лёгких путей. - улыбнулась собеседница. - Но это ещё не все меры предосторожности.
   Мы пришли ко мне домой, и девушка за десять минут разрисовала чёрным углём из моего маленького камина весь чердак защитными символами. Я стоял и наблюдал за её действиями, отметив про себя, что надписи начинают потихоньку блекнуть, словно испаряясь.
  - Так и должно быть. - объяснила Анастасия, увидев мой взгляд и явное удивлённое, читающееся в нём. - Это маскировочная защита.
  - Как всё сложно. - обвёл я взглядом свою комнату, щупая талисман на шее, который казался немного тёплым и пульсирующим.
  - Не забывай про упражнения. - напомнила мне девушка, выходя из комнаты. - Завтра я всё проверю.
   Рассеянно кивнув, я сел в кресло, потирая виски и стараясь отогнать все мысли чувствуя, что сон уже на пороге моего сознания. Наконец-то мне удалось очистить разум и в то же момент уснуть.
   Этой ночью кошмары меня не мучили.
   Встал я на удивление рано и сравнительно легко (сказались вчерашние занятия). Сделав весь комплекс упражнений, которым меня научила Анастасия, я немного предался медитациям и заварил себе чаю покрепче. Около восьми утра пришла девушка вместе с Наамой. Заплатив посыльной, я забрал у неё продукты и занялся приготовлением завтрака, пока любимая перечитывала вчерашние записи. Подкрепившись, мы снова занялись книгой, которая становилась всё ужаснее и ужаснее по мере того, как добавлялись всё новые и новые главы.
  - Даниель, - обратилась ко мне Анастасия. - Помнишь, как ты упоминал о том, что заводил в своих снах разные дневники на разных уровнях снов, что бы отличать от них реальность?
  - Ну да. - оторвался я от рукописи. - А что?
  - Тебе же больше не сняться кошмары, в которых ты живёшь как обычно?
  - После того, как я согласился сотрудничать с твоим отцом, вроде бы нет.
  - Ты стал видеть обычные кошмары, правильно?
  - Ну и ещё отрывки из прошлого. - кивнул я.
  - Значит влияние Инхабулоса на тот момент на тебя не оказывалось. - задумчиво протянула девушка. - И вообще мне кажется, что кто-то другой пытался тебе помочь или что-то в этом роде.
  - Ещё бы знать, кто именно. - вздохнул я. - Пока будем довольствоваться тем, что имеем.
  - Да мы не так-то многого и достигли за этот период. - заметила собеседница. - Основные трудности ещё впереди.
   Неопределённо пожав плечами, я продолжил писать.
   День прошёл спокойно, даже монотонно, скрашенный лишь присутствием Анастасии рядом со мной.
  - Нужно сходить к Фрейду. - вдруг заявила она в шесть вечера. - Мне кажется, что мы можем копнуть глубже и увидеть ещё часть заговора, в который нас всех втянули. Мы можем добыть кусочек пазла этой головоломки, разве ты этого не хочешь?
  - Не знаю, - поёжился я. - Ощущения испытываешь при этом не очень приятные, мягко говоря.
  - Не глупи. - возразила девушка. - Нам любая информация будет полезной.
   Прикинув все "за" и "против", я тяжело вздохнул, натягивая плащ и шляпу. Анастасия с нескрываемой радостью встала из-за стола и мы отправились к профессору.
  - Не ожидал увидеть вас так скоро. - удивился Зигмунд. - Чем обязан, господа?
  - Ещё один сеанс. - ответил я.
  - Ещё один? - брови Фрейда поползли вверх. - Вы уверенны?
  - Абсолютно.
  - Вы же понимаете всю нестабильность и непредсказуемость процедуры?
  - Более чем.
  - Ну и хорошо.
   Я занял своё место на кушетке, уставившись на часы профессора, которые уже совершали маятникоподобные движения в воздухе перед моими глазами. Через минуту гипнотический сон пришёл за мной, выплюнув на пол кабинета Виктора Адлера. Поднявшись на ноги, я увидел товарища, сидящего за столом и задумчиво размешивающего ложкой кофе. Выглядел он лет на десять моложе, чем сейчас и вид его ещё был не настолько замученный и страдальческий.
   Виктор вздрогнул при стуке в дверь и произнёс:
  - Войдите.
   Поздним гостем оказался, как ни удивительно, Андромелех.
  - Снова вы. - в голосе Адлера прозвучала смертельная усталость. - Скажите, зачем вы пошли на подобные меры?
  - Это было совершенно необходимо. - ответил фон Нидза, присаживаясь напротив партийного лидера. - Нужно тщательно подобрать все цифры, что бы сложить правильную комбинацию.
  - Не знаю, какие цели вы преследуете, уважаемый, но ваши методы просто чудовищны. - гневно произнёс Виктор. - Зачем нужно было лишать парня дома и семьи?
  - Что бы опустить его на самое дно, из которого он смог бы выбраться только благодаря своему таланту. - хищно улыбнулся Андромелех. - Что бы он больше ни о чём другом не думал, кроме как о литературе, понимаете?
  - Нет. - отрезал Адлер. - Я ещё мог бы понять то, что вы сделали с отцом мальчика, но причём здесь была его мать?
  - Всего лишь ненужные винтики в огромном механизме. - отмахнулся демон. - Для достижения великой цели стоит ими пожертвовать.
  - Знаете что, уважаемый. - встал со своего места Виктор. - Если вы не прекратите издеваться над Даниелем, я всё ему расскажу, и он никогда не будет с вами сотрудничать, а вас сдам в полицию.
  - Вы не сделаете ни того ни другого. - рассмеялся фон Нидза. - Ваша газетёнка не протянет и недели после этого, а насчёт полиции, так неужели вы ещё не поняли, с кем имеете дело? Извините, но это я вас засажу за решётку, а если будете плохо себя вести, избавлюсь, как от многих других. Так что мой вам совет: держите язык за зубами.
   Адлер, немного побледнев, сел на место, не сводя яростного взгляда с лица собеседника:
  - Вы не посмеете.
  - Ещё как посмею. - откинулся на спинку стула Андромелех. - Вы хорошо знаете о моих связях и возможностях.
  - Повторюсь: вы чудовище.
  - Может быть. - беззаботно закурил фон Нидза. - В любом случае вы должны взять парнишку в постоянный штат журналистов и доверить ему какую-нибудь небольшую колонку.
  - И что потом? - раздраженно спросил Виктор.
  - Через месяц сами узнаете. - загадочно подмигнул демон, выходя из кабинета. - Всего хорошего.
   На этом моменте сон закончился, и я снова вернулся в реальный мир. Анастасия и Фрейд сидели рядом, многозначительно переглядываясь и о чём-то перешёптываясь.
  - Молодой человек. - обратился ко мне профессор. - Исходя из серьёзности всей ситуации и новых обстоятельств, возникших в ходе сеанса, я вынужден пересмотреть некоторые аспекты своего сотрудничества с нашим общим знакомым и в целом, своё мнение о нём.
  - Пересмотреть? - смерил я психоаналитика взглядом. - Разве вы не заметили, что вас втягивают в грязные интриги против всего человечества?!
  - Не горячитесь, Даниель. - вздохнул Фрейд. - Не только вас обманули и запугали. Как вы думаете, кто финансировал мои исследования? Венский университет? Да чёрта-с два!
  - Вам можно доверять? - спросил я у Зигмунда. - Нам бы не хотелось, что бы кто-нибудь знал о наших встречах и их содержании.
  - Моё сознание надёжно защищено. - улыбнулся собеседник. - А врачебная тайна для меня так же свята, как и Библия для монаха.
  - В таком случае благодарю вас. - пожал я руку профессору.
   Попрощавшись с Фрейдом, мы вышли на улицу, и только я теперь дал волю своим эмоциям, со всей силы врезав кулаком в стену, от чего Анастасия испуганно дёрнулась, вцепившись в мою руку, что бы остановить меня от ещё каких-нибудь необдуманных действий.
  - Как он мог?! - прорычал я, пытаясь освободиться. - Кто дал ему такое право! Гнусный поддонок! Мразь!
  - Тише, Даниель. - пыталась успокоить меня девушка. - Его преступления действительно ужасны, но не теряй головы, прошу тебя.
   Взглянув в глаза любимой, я непроизвольно разжал кулаки, смягчившись и, тяжёло дыша, обнял её.
  - Ты не единственный, кто потерял на этой войне всё. - прошептала Анастасия. - Но у нас ещё есть шанс отомстить ему, только не поддавайся негативным чувствам.
  - Хорошо. - выдавил я из себя.
  - Молодец. - слабо улыбнулась француженка, поцеловав меня в щёчку. - Пойдём домой.
   Я послушно последовал за девушкой, снова и снова прокручивая в голове сон. Было ясно, что план Андромелеха очень тщательно планировался и просчитывался, что, в принципе, соответствовало важности моей миссии. Он убрал с дороги всех, кто мог бы меня защитить, понять и любить, окружив людьми, которых он контролировал или использовал косвенно и даже без их ведома и согласия на это. Ему удалось создать почти идеальные условия для того, что бы заставить меня развивать свой талант и направлять его в нужное русло. После этого он тщательно зачищал все следы своих деяний, убирая уже ненужные, уже отслужившие своё "винтики", из своего "механизма", который он запустил, и который нам предстояло остановить.
  - Как это всё подло и низко. - произнёс я, кода мы подымались по лестнице на чердак. - И ради чего?
  - Ради собственной выгоды. - вздохнула Анастасия. - Таков мой отец.
  - Мне нужно отдохнуть. - тихо сказал я, садясь в кресло. - Побудешь со мной ещё немного?
   Девушка согласно кивнула, присев рядом и взяв меня за руку, не сводя заботливого взгляда с моего лица. В течении считанных минут меня одолела сонливость и я заснул прям в кресле, под чутким наблюдением Анастасии.
  - Даниель. - через секунду, как мне показалось, позвала меня француженка.
   С большим трудом мне удалось открыть глаза, которые немного ослепил яркий солнечный свет.
  - Что, уже утро? - спросил я, с трудом разглядев возле себя девушку.
  - Причём уже давно. - улыбнулась она. - А ты всё спишь.
  - Ты что, провела здесь всю ночь? - удивился я. - А что же отец?
  - Он задержался в Румынии со своими друзьями и потому разрешил переночевать у тебя.
  - Как это мило и неожиданно с его стороны. - потянулся я.
  - Несомненно. - согласилась девушка. - Кстати, завтрак уже готов.
   Похлебав горячего супчика, я ощутил прилив сил, и мы продолжили свой нелёгкий труд.
   Через неделю предстояла новая встреча с издателем, и он с нетерпением ждал продолжения книги, о чём ежедневно извещал меня в записках, которые передавал через Анастасию.
  - Он прямо загорается весь, когда речь заходит о нашем детище. - пробормотала девушка, протягивая мне очередную телеграмму от Андромелеха, в которой извещал меня о том, что за нами сегодня заедет дилижанс.
   Подготовив очередную сотню с лишним страниц к вниманию нашего главного рецензора, мы отправились на встречу с ним, которая, как оказалось, будет проходить на квартире у супругов Трояновых. Здесь уже собрались все наши старые знакомые, участники тайного заговора этого Ордена без названия, как я про себя его нарекал.
   Несколько минут занял обмен приветствиями со всеми присутствующими, после чего Анастасия села между Моисси и отцом, а я между Андромелехом и Джугашвили, что лишало меня возможности поговорить хотя бы с кем-нибудь из тех, кому можно было довериться. За спиной фон Нидзы сидел Инхабулос, как верный телохранитель, обводя взглядом собравшихся. Но перечить подобному раскладу я не стал, понимая всю шаткость нашего нынешнего положения, особенно, если учитывать тот факт, что Анастасия недавно провела ночь под моей крышей. Для девушки, которая уже была обручена, это было просто непозволительно, но она сумела убедить отца в тяжёсти моего тогдашнего состояния, что смягчило издателя.
  - Принесли? - нетерпеливо спросил Андромелех у меня.
   Я кивнул, вытащив из чемоданчика солидную стопку прошитых бумаг. Компаньон незамедлительно взялся тщательно ознакамливаться с их содержимым. Остальные, тем временем, вели между собой тихие беседы, попивая чай вприкуску с пряниками. Я разрисовывал кусочек бумаги портретами-карикатурками присутствующих, пытаясь скрасить неимоверную скуку. Спустя час, издатель отложил в сторону книгу, довольно крякнув:
  - Господа, это шедевр! Смело можно сказать, что новая конфесия рождается в эту минуту прямо здесь, равно, как и по всей Европе.
  - В каком это смысле? - спросил Иосиф. - Выражайтесь поточнее, товарищ.
  - Уважаемые, - улыбнулся демон. - Мне довелось побывать во многих странах за прошедшие три недели и вести переговоры с очень многими священниками, чиновниками, простыми деревенскими людьми, в следствии чего по всем этим местам начали возводиться новые церкви: каменные и деревянные, финансируемые вашим скромным слугой, для того, что бы они поддержали нашу религию в нужный час.
   Заговорщики (в большинстве своём) одобряюще закивали, слушая речь Андромелеха.
  - То, что сейчас находиться в моих руках всего лишь отрывок, но даже его хватило бы для того, что бы пошатнуть основу всех, без исключения, существующих верований. - возвестил он громким голосом. - Наше дело движется, и теперь очень быстро, как вы заметили. Если продолжим в том же духе, то сможем избежать больших человеческих потерь во время эпохи перемен, а это для нас самое главное.
   "А мне показалось, что совсем наоборот." - пронеслась в моей голове мысль, когда заговорщики зааплодировали оратору.
   После этой речи, присутствующие стали лениво обсуждать возможности будущеё мировой революции, а я собрал свои бумаги и вышел в коридор, что бы немного отдохнуть от их обременяющего общества. Как ни странно, компанию мне составила Анастасия.
  - Эти вечера так утомляют. - словно прочитала она мои мысли, присаживаясь на подоконник. - Отец меня ещё с самого детства таскал по вот таким собраниям различных сомнительных обществ, орденов, партий и прочей ерунды.
  - Мои сочувствия. - усмехнулся я. - Мне от этих нескольких встреч с ними уже тошно, а каково тебе приходиться, могу только догадываться.
  - Отец уже начал действовать. - взглянула девушка на меня. - Нужно его остановить.
  - И как можно скорее. - закончил я за неё предложение. - Понял, не дурак.
   Вскоре заседание клуба любимчиков Андромелеха закончился и мы покинули дом Трояновых. Меня уже в который раз за два месяца мучила головная боль от вопросов, на которые (по крайней мере, у меня) ответов не было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Шестая
   "Двойной Заговор"
   За последующий месяц книга была практически написана. Осталось доработать некоторые спорные моменты - и труд окончен. В один из таких вечеров, когда было ясно, что мы вот-вот закончим проклятый шедевр губительного гения, Анастасия спросила то, что я меньше всего хотел услышать:
  - Что будем делать с книгой и отцом?
  - Если честно, - отложил я в сторону рукопись. - Не представляю. С одной стороны - у нас есть больше ста тысяч крон, и уехать из этой дыры для нас не составит хлопот. С другой - боюсь, что твой папаша вытащит нас из-под земли, что бы заполучить книгу.
  - Ещё он может использовать контракт, что бы причинить тебе какой-нибудь вред. - обеспокоенно напомнила девушка. - Нам придётся её отдать.
  - Придётся. - вздохнул я. - А что же будет потом?
   Анастасия предпочла не отвечать на этот вопрос, который, судя по всему, тревожил её не меньше, чем меня. Начало мая выдалось предательски тёплым и солнечным, что ещё больше подталкивало нас к мрачным мыслям о том, что ждёт этот жизнерадостный мир после выхода в большую печать книги.
   В субботу, третьего числа, мы пошли на официальную встречу с Андромелехом. Сегодня он собрал всех в кафе "Landtmann", в той же самой маленькой комнатке, с восточным интерьером.
  - Дочь говорит, что вы уже почти завершили готовить религию. - обратился ко мне фон Нидза. - Порадуйте меня, скажите, что это правда!
  - Она преувеличивает. - хмыкнул я. - Понадобиться ещё недели две-три, что бы всё перепроверить, исправить брак и начисто перепечатать.
  - Ну и то хорошо. - довольно кивнул издатель. - Тогда можем предаваться беззаботному веселью нынешним вечером.
   Я тихо перешёптывался с Анастасией, пока остальные ужинали под звуки тамбуры, наблюдая за почти обнажёнными восточными танцовщицами.
  - Нужно тянуть время дольше. - тихо произнесла она. - Это нам сейчас просто необходимо.
  - Всё дело в том, что когда мы отдадим плод нашего труда твоему отцу, то он уже точно определиться с датой свадьбы. - нахмурился я.
  - У тебя есть какие-нибудь идеи, что бы это предотвратить? - спросила девушка.
  - Кажется, что есть. - ответил я. - Завтра поговорим.
  - Даниель. - неожиданно обратился ко мне Моисси. - Как вы знаете, у нас скоро с Анастасией свадьба, не окажете мне честь присутствовать на ней в качестве гостя?
  - Сочту за честь, Александр. - чуть ли не сквозь зубы произнёс я.
   Девушка испуганно взглянула на моё посеревшее от злости лицо и незаметно пнула ногой в лодыжку, после чего я немного расслабился.
  - Играй более убедительно. - шепнула она мне, когда актёр отошёл в сторонку. - Иначе нас раскусят.
  - Не могу ничего обещать. - сердито прошипел я. - Дело касается слишком дорогого моему сердцу.
   Спустя полчаса мне уже надоело находиться в этом душном помещении среди самообманывающих себя глупцов, которых даже было жаль, ведь они оказались такими же "винтиками", как и мы. Сославшись на плохое самочувствие, я распрощался со всеми, покинув кафе как можно скорее. Родной чердак встретил меня тёплой кроватью, на которую и завалился, не имея сил раздеться, заснув мертвецким сном.
   Ночью я проснулся от тупой боли в левом боку. Порывшись в карманах своей жилетки, я нашёл причину - большой серебряный ключ.
  - Как вовремя. - пробормотал я сонным голосом и снова заснул, зажав его в руке.
   Утром меня разбудила Анастасия, постучав не в дверь, как обычно, а в окно, которое и так было открыто, как раз для таких случаев.
  - Здравствуй, Даниель. - помахала она мне рукой, легко соскользнув с подоконника на пол.
  - Здравствуй. - вяло улыбнулся я ей, помахав рукой, в которой всё ещё был тот самый ключ.
  - Что это? - спросила француженка, подходя ближе.
  - Хотелось бы самому знать. - пожав плечами, стал рассматривать ключ. - Мне его всучил один бродяга, который прицепился возле Анкерных часов в тот вечер, когда я познакомился с твоим милым отцом.
  - Правда? - заинтересованно произнесла девушка, присев рядом и взяв его в свои руки. - А что он отпирает?
  - Даже подозрений никаких не возникает на этот счёт. - с досадой хмыкнул я. - Старик сказал, что когда придёт время, то пойму.
  - А ещё что-то этот бродяга сказал? - спросила Анастасия.
  - Кажется, да. - поднапряг я свои извилины, вспоминая. - Сказал: "Отомсти зверю за мои глаза".
  - Зверю? - встрепыхнулась девушка. - Ты знаешь, кого он имел в виду?
  - Ну теперь уже догадываюсь. - нервно кашлянул я. - Твоего отца?
  - Бери выше. - с благоговейным страхом шепнула собеседница. - О Великом Разрушителе!
  - А вообще безопасно произносить его имя здесь, и сейчас? - поёжился я, оглядываясь по сторонам.
  - Чердак хорошо защищён, не волнуйся. - ответила Анастасия. - Но как с помощью этого ключа можно повредить планам моего отца?
  - Спроси что-то полегче. - пожал я плечами, пряча ключ обратно, в карман жилетки.
  - Ты вроде бы вчера упомянул, что у тебя появилась какая-то идея. - напомнила француженка. - С нетерпением жду подробностей.
  - Сначала скажи мне, дорогая, - улыбнулся я. - Можешь ли ты проделать такой же трюк с контрактом, как и твой отец?
  - То есть? - не поняла девушка.
  - Можешь сделать из одного два? - спросил я. - Только что бы внести туда некоторые изменения?
  - Теоретически могу, но ведь этот обман быстро распознается. - задумалась Анастасия.
  - А мне много времени не понадобиться. - довольно потёр я руки. - Дня два-три от силы.
  - Ты можешь объяснить, в чём состоит твой план? - не выдержала девушка.
   И я объяснил.
   На это ушло примерно полчаса времени, на протяжении которых собеседница внимательно всё слушала и что-то прикидывала в уме.
  - Знаешь, - наконец произнесла она после двухминутного молчания. - Это полный бред, но, как ни парадоксально, вполне может сработать!
  - Ага. - оптимистично подмигнул я. - Если к тому моменту твой отец не сотрёт меня в порошок.
  - Определённая степень риска существует. - согласилась Анастасия. - Но риск - дело благородное.
  - Сегодня снова отправимся к Фрейду. - решил я. - Нужно ещё кое-что прояснить.
   Так мы и сделали.
   Однако, профессора днём не оказалось дома и нам пришлось ждать его возвращения в гостиной добрых три часа, болтая с его женой и дочерью Анной о новинках литературы и периодических изданий.
  - Как жаль, Даниель, что вы больше не сотрудничаете с газетой "Arbeiter-Zeitung". - вздохнула Марта. - Ваши криминальные хроники были просто потрясны.
  - Благодарю вас, фройлян, - улыбнулся я. - Скоро должны напечатать мой роман, думаю, вы не будете разочарованы.
  - Как прекрасно! - обрадовалась Анаа. - Уверена, что это гораздо лучшее применение вашему гибкому таланту, чем рутинная сводка событий. Отец упоминал, что вы сейчас занимаетесь каким-то особым проектом, может, хотя бы немного приоткроете завесу тайны?
   От необходимости отвечать меня избавил приход Зигмунда, который радушно поприветствовал нас, проведя в свой кабинет.
  - Извините, что вынудил вас так долго ждать, сейчас организовываю небольшой "комитет", так сказать. - гордо выпятил грудь профессор. - Мои единомышленники продолжат двигать прекрасную науку психоанализа вперёд даже после моей смерти.
  - Ну, если судить по вашей последней книге "Тотем и табу", то лично вам предстоит ещё много чего свершить, что бы доказать право на существование этой концепции. - заметил я. - Буду искренне рад, если вам это удастся.
  - Благодарю, Даниель. - кивнул Фрейд. - Я так понимаю, что вам необходим ещё один сеанс?
  - И, скорее всего, он не будет последним. - подтвердил я догадку собеседника. - Это крайняя необходимость.
  - Ну что же. - вздохнул психоаналитик. - Устраивайтесь поудобнее.
   Очередное погружение в чёрный бездонный колодец отнесло меня примерно на три месяца назад. Об этом я мог судить, исходя из вида Виктора, который походил на нынешнего: поседевший, осунувшийся, с запавшими глазами, в которых читалась неимоверная усталость, Адлера. Руки его немного подрагивали от расшатавшихся нервов, когда он раскуривал трубку.
   Как и в прошлом моём сне, в дверь кабинета постучали и сразу же, не дожидаясь ответа, вошёл Андромелех.
  - Пролетарии всех стран, объединяйтесь! - шутливо поприветствовал он редактора. - Это мне, между прочим, Ленин из Кракова в письме прислал!
  - Непревзойдённо. - фыркнул национал-демократ. - С чем вы пожаловали теперь?
  - Как недружелюбно. - брезгливо поморщился демон. - Я всё по тому же вопросу, с новыми распоряжениями.
  - Складывается впечатление, будто бы вы мой начальник. - в голосе Виктора зазвучало возмущение.
  - А оно ведь так и есть. - фон Нидза резко изменил свой тон на более грозный. - Кто создал плодотворную почву для развития таланта вашего самородка и приказал поставить его в печать? Молчите? То тоже.
  - Да если бы отец Петер не привёл мальчишку сюда, о нём бы никто и никогда не узнал! - возразил Виктор.
  - А как вы думаете, почему священник взялся за обучение Даниеля почти за бесплатно? - рассмеялся Андромелех. - Вы всегда мыслили слишком поверхностно. Это я спланировал его подготовку и подкинул отцу Петеру идею отвести парня именно в вашу газету, смекаете?
  - Мерзавец. - тихо произнёс Адлер. - Что вы ещё хотите от меня?
  - Пустяк. - пропустил мимо ушей оскорбление демон. - Передайте Даниелю моё пожелание увидится с ним поскорее, и эту записку, когда он всё-таки решиться.
  - А почему я не могу передать ему это письмо сразу? - спросил Виктор.
  - Потому что он его не возьмёт или выкинет, или не станет читать, или не придаст ему особого значения. - Терпеливо объяснил Андромелех. - Нужно учитывать все факторы. Сделайте это, и я больше не потребую с вас выполнения никакой другой грязной работы.
   Адлер, понимая, что выбора у него нет, взял записку и сунул в ящик письменного стола.
  - Это вам просто так не сойдёт с рук, помяните моё слово. - бросил он вслед уходящему собеседнику.
  - Раньше сходило. - вновь рассмеялся фон Нидза, закрывая за собой дверь.
   Но мой сон не закончился на этом. Я последовал за демоном прям в дилижанс, который ждал его у издательства газеты "Arbeiter-Zeitung", и вошёл вслед за ним в салон. Здесь так же находилась Анастасия, поднявшаяся с места при появлении отца.
  - Писатель уже почти наш. - довольно сообщил Андромелех. - Остались формальные мелочи и твоя умелая игра, после чего он не сможет отказаться от исполнения уговора, который я ему навяжу.
   Девушка молча кивнула, думая о чём-то своём, и было заметно, что слова отца её совсем не радуют, а скорее наоборот. Впрочем, фон Нидза, слишком занятый разглагольствованием о своих больших планах на меня, не заметил этого.
  - Нужно собрать наших австрийских друзей. - бубнил он себе под нос. - Необходимо посовещаться.
   В этом месте картинка стала бледнеть и меркнуть - я вернулся в реальность. Мы втроём многозначительно переглянулись, придя к молчаливому согласию, и покинули кабинет.
  - Скажите, друзья мои, - обратился к нам Фрейд. - Как вы собираетесь использовать полученную информацию?
  - Исключительно в благих намерениях. - ответил я. - Всё, что мы хотим это лишить господина издателя возможности организовать революцию и вырваться из его цепких лап.
  - Что же вы собираетесь делать с книгой?
  - Если повезёт, то уничтожим.
  - А если нет?
  - В противном случае уничтожат меня.
  - И вы готовы пойти на подобный риск?
  - Если это спасёт несколько невинных жизней, то да. - кивнул я.
  - Вы проявляете крайнюю степень храбрости и безрассудства. - вздохнул профессор. - Мне бы ваши годы, я бы с удовольствием помог вам всё организовать, но, к сожалению, связан по рукам и ногам, сами понимаете.
  - Есть способ, всё же помочь нашему маленькому дельцу. - заговорщицки усмехнулся я. - Организуйте мне встречу с братьями Адлер у вас на дому, желательно так, что бы никто об этом не знал.
  - Конечно. - согласился Зигмунд. - Это будет несложно.
  - И ещё одно... - прищурился я. - Вас ведь пригласили на свадьбу?
   От дома Фрейда мы направились ко мне домой, по дороге обсуждая новые детали моего плана.
  - Да будь у нас поддержка всего этого общества занудных мизантропов, мы бы имели не намного больше шансов на успех, чем сейчас. - заметила Анастасия.
  - Для меня главное твоя поддержка. - обнял я девушку. - Остальное как-нибудь срастётся. Ведь теперь я точно знаю, что ты с самого начала не находилась под влиянием отца, когда он поручил тебе меня шантажировать.
  - Так ты ещё и сомневался?! - возмутилась она.
  - Самую малость. - признался я. - Только не нужно так на меня смотреть! Мы здесь в жизни человеческие играем, между прочим, да ты и сама говорила, что даже самому себе верить не стоит!
  - Значит, Виктор и Адольф нам помогут? - резко переменила она тему.
  - Ну, по крайней мере, точно известно, что они недовольны действиями твоего отца, а значит, у нас есть ещё два союзника в этой войне.
   Несколько последующих дней мы занимались тем, что дописывали это "Евангелие", доводя его до совершенства - ужасного и прекрасного одновременно.
  - Не понимаю, какой в этом смысл? -устало потянулась француженка, оторвавшись от печатной машинки. - Все равно нам предстоит превратить её в кучку пепла.
  - Что бы не вызвать подозрений у твоего отца. - в который раз ответил я. - В такой деликатной авантюре важна любая мелочь.
  - Меня сильно беспокоит то, что мы до сих пор не знаем, как достать контракт. - заявила Анастасия. - Это же ключевой момент нашего замысла.
  - Вообще-то, тебе это задание и поручено. - напомнил я девушке.
  - Легко сказать. - хмыкнула собеседница. - Я хоть и посвящена в большинство его замыслов, но где он хранит важную документацию, не знаю.
   И это было далеко не единственной проблемой, которая встала на нашем пути к свободе. Андромелех, ссылаясь на какие-то затруднения в переговорах с печатным цехом, сообщил о том, что мой роман не удастся пока напечатать, и он выйдет в свет только в начале июня. Это значило, что на дополнительные денежные средства рассчитывать пока не приходилось. В любом случае, чемоданы я упаковал заранее и засунул их в шкаф, готовый сорваться с места чуть ли не сию секунду.
   И вот, когда чувство бездействия и беспомощности достигли своего предела (примерно в средине месяца), а фон Нидза каждый день присылал по несколько телеграмм, причём каждый раз из другого города, с вопросом о том, скоро ли будет готова книга, пришли радостные известия от Фрейда: он организовал встречу с братьями Адлер. Манящий проблеск надежды заставил нас бросить всю работу и отправиться на Беригассе девятнадцать.
  - Даниель? - удивился Виктор, увидев меня.
  - Здравствуй. - пожал я руку товарищу и его брату. - Ты догадываешься, зачем тебя сюда пригласили?
  - Честно признаюсь: теперь теряюсь в догадках. - покачал головой редактор.
  - Ну тогда буду говорить быстро и ясно, времени мало. - вдохнул я побольше воздуха. - Мне известно, что ты помогал нашему общему компаньону в некоторых грязных делишках, касающихся моей персоны, и остался, мягко говоря, недоволен его методами, за что очень тебе признателен. Так же, насколько могу судить, ты не поддерживаешь его планов на будущее Европы и мира, потому мы можем друг другу очень сильно помочь.
  - Это как же? - поинтересовался Альфред, который внимательно слушал мою речь.
  - От вас многого не потребуется, будет всего лишь несколько условий, которые придётся выполнить, что бы проучить выскочку. - усмехнулся я. В итоге мы избавим мир от опасного покровителя этих протеже в тираны: Джугашвили и Шикльгрубера, которые без него будут представлять гораздо меньшую опасность и не смогут использовать мою религию в своих политических играх.
  - Даниель, - нахмурился Виктор. - Я давно тебя знаю, но то, что ты сейчас говоришь, звучит, как будто не из твоих уст. У тебя, хотя бы имеется представление о том, каковы возможности нашего патрона?
  - Чёткое и полное. - кивнул я. - Также рассудок мой не повредился, и я даю себе отчёт о совершаемых действиях. Посудите сами: мы и так стоим на пороге ужасной войны, который не минуть, если дать в руки этим типам оружие массового поражения сознания, то вавилонское столпотворение по сравнению с последствиями действия Ордена, будет лишь невнятным детским лепетом в ушах Господа. Мы можем это предотвратить, почему бы нет? На кону будет стоять лишь моя жизнь, вы ничем не рискуете.
  - Но ради чего? - недоумевал Альфред. - Этот мир и так сам себя изживёт, мы облегчим его страдания.
  - Вы не правы. - вмешалась в разговор Анастасия. - У него ещё есть шанс, так почему бы нам не подарить людям его? Неужели в вас нет ни капли сострадания к тем, кто натерпится ещё больших бед, чем Даниель в своё время?
  - Но позвольте, какая у вас при этом мотивация в данном деле? - спросил Виктор.
  - Всего лишь наша любовь. - ответил я. - И огромное желание спасти её в наших сердцах и сердцах тех, кто ещё верит в лучшие времена.
  - Как прекрасна молодость. - ввернул своё Фрейд. - Столько возможностей и благородных порывов. Господа, дамы, мне кажется, что нужно перестать быть старыми, пессимистичными циниками и сделать в своей жизни хоть что-то стоящее, разве это не подходящий случай?
   Братья Адлер переглянулись, и почти одновременно спросили:
  - Так что от нас требуется?
   Достигнув определённых договореностей с ними, я облегчённо вздохнул.
  - Это была простая задача. - довольно заметила Анастасия. - Теперь всё видится мне в более позитивном свете.
  - Ещё не всё. - повернулся я к профессору. - Вынужден вновь вас просить...
  - Даниель, - перебил меня Зигмунд, напряжённо улыбаясь. - Мне откровенно жаль вашу психику.
  - Чёрт с ней, с психикой. - решительно тряхнул я головой. - К делу.
   Новый прыжок сквозь завесу сновидений занёс меня на улицу Грабен, к дому Андромелеха. Старая ржавая калитка приветливо распахнулась передо мной, стоило только к ней подойти, маня внутрь владений демона.
   "Смелее, это всего лишь сон", - воодушевил я сам себя, двигаясь по тёмной аллейке мимо ссохшихся деревьев и кустов, по направлению к особняку. Если бы сейчас кто-то внезапно выскочил из-под земли или из-за угла, то меня бы, несомненно, в реальности хватил бы инфаркт. К счастью, обошлось без инцидентов. Пока что.
   Я ступил на порог мрачного дома, тихонько отворив тяжёлую деревянную дверь, которая издала противный скрипящий звук, и захлопнулась за моей спиной под собственным весом. Тёмная обитель зла, казалось, настороженно наблюдала за незваным гостем в моём лице, готовая обрушить на меня весь гнев своего законного хозяина.
   Неожиданно ключ во внутреннем кармане плаща активно задвигался, перепугав меня до смерти. Вытащив его, я обнаружил, что он стал издавать тусклое, еле заметное свечение, которое постепенно усиливалось, по мере того, как мы приближались к чему-то неизвестному.
   Повинуясь своему шестому чувству, я обогнул лестницу на первом этаже и обнаружил под ней вход в подвал. Погружённая в мрак винтовая лестница, сродни той (а может быть даже та самая?), по которой мне уже доводилось спускаться в склеп, где находился саркофаг Анастасии, круто уходила вглубь особняка. Спускаясь вниз, я всё-таки решил, что это та же самая лестница. Вскоре на моём пути выросла знакомая дверь. Проверив наличие пистолета в кобуре, который вряд ли бы помог мне в подобном месте, я резко толкнул дверь, проскальзывая в комнату и осматриваясь. Здесь тоже ничего не изменилось, если не считать того, что в центре вместо хрустального гроба находилась гора золота и драгоценностей, на верхушке которой покоился огромный сундук, отделанный серебром по краям.
   Подойдя ближе, и внимательно присмотревшись к замочной скважине, я без колебаний достал из кармана заветный ключ и открыл замок. Крышка сундука послушно откинулась и моему взору представились различные артефакты и реликвии, подлинность которых не вызывала сомнений: амулеты и ожерелья Древнего Шумера, магические кольца, персидские монеты, кубки, кольчуга из лёгкого металла, какие-то деловые бумаги, дневники, рукопись моего романа и несколько старых выцветших фотографий.
   Одна из них привлекла моё внимание, и я вытащил её из сундука, что бы рассмотреть поближе. На ней была запечатлена ужасная железнодорожная катастрофа: тонущий в реке состав, перевёрнутые вагоны, тела людей. Но больше всего меня заинтересовало изображение молодого человека в чёрной жилетке, выносящего из воды раненную девушку в тёмно-зелёном платье, которая, очевидно, была без сознания.
   Присмотревшись повнимательней, я понял, кто это изображён, и выдал свистящий судорожный вздох. Спрятав фотокарточку в карман плаща, продолжил рыться в бумагах и вскоре нашёл то, ради чего, собственно и проник в пасть к чудищу - свой контракт, на котором красовалась моя подпись кровью.
   Сложив всё на место, я закрыл сундук и поспешил обратно, сжимая в руках свой билет в свободную жизнь. Как только ограда мрачного дома осталась за моей спиной, декорации резко сменились.
  - Ну как всё прошло? - спросила Анастасия, увидев, что я очнулся.
  - А ты посмотри на это и суди сама. - протянул ей контракт.
  - Таких чудес мои пациенты ещё не вытворяли. - удивлённо пробормотал Фрейд, чуть не уронив свои очки на пол.
  - И вряд ли когда-нибудь ещё будут. - заметил я. - Теперь нужно всё быстро сделать и вернуть на место документ.
  - Ты хочешь ещё раз погрузиться в сон? - переспросил Зигмунд. - Эта процедура противопоказана к столь частому выполнению.
  - Не нужно торопиться. - поддержала профессора Анастасия. - День мы можем подождать, не изматывай себя зря, тем более, что лучше провернуть трюк в более защищённом месте.
  - Ну хорошо. - сдался я. - Завтра мы вернём это на место.
   Покинув дом Фрейда, мы почти бегом отправились в сторону Туригассе. Закрывшись на чердаке и зашторив вс окна, я положил контракт на письменный стол. Анастасия прикоснулась к нему - и через секунду их стало два.
  - Замечательно. - осмотрел я оба экземпляра. - Они идентичны.
  - Магия все равно оставит некоторые следы на копии. - заметила девушка.
  - Нужно исправить текст вот здесь, здесь и здесь. - показал я.
   Несколько минут француженка колдовала над контрактом, пока он не стал нужного мне содержания.
  - Ещё повоюем. - твёрдо произнёс я, сворачивая подделку в свёрток и ложа во внутренний карман жилетки.
  - А что делать с оригиналом? - спросила Анастасия.
   Я молча достал из чемодана свою часть контракта, взял оба листка и поднёс к горящей свече. Огонь стал медленно пожирать бумагу, приобретая тёмно-голубой, даже зеленоватый оттенок. Через считанные мгновения от контракта остался лишь чёрный пепел, покрывший матовую поверхность стола ровным слоем.
  - Половина дела сделана. - облегчённо вздохнул я, повернувшись к девушке. - Всего-то осталось. - иронично улыбнулась Анастасия. - Вырвать меня из рук этих подлецов и при этом остаться в живых.
  - Так и будет, не сомневайся. - заверил я любимую.
  - Мне почему-то страшно. - проигнорировала мой энтузиазм девушка.
  - Что тебя тревожит? - я обнял Анастасию, заглядывая ей в глаза.
  - Неизвестное. - ответила она. - Мне предстоит покинуть родительский дом, мою привычную сферу обитания, эту ненавистную, но такую родную Вселенную и встать лицом к лицу со своими страхами, отыскать своё место в этом мире, где я никому не нужна.
  - Ты нужна мне. - поцеловал я девушку. - Главное, что бы мы были вместе, тогда никакие страхи не будут нас тревожить.
  - Неужели ты веришь в подобную силу любви?
  - А почему бы и нет? За всё то время, что мне было отведено в этом мире, и которое я потратил на поиск чего-то, что скрыто от глаз простых смертных: изучение религий, верований и прочей дряни, чётко усвоил одну вещь - ничто из вышеперечисленного не стоит даже самого малого зёрнышка ячменя из тарелки нищего, сидящего под Анкерными часами. Если ты не научишься любить что-то или кого-то чистой, откровенной, в определённом смысле святой любовью, которая, как оказалось, и является тем самым сомнением, которое не смогла победить ни одна вера или религия в мире. Они просто не могут её отрицать, доказать, вывести формулу или что-то в этом роде. Она и является тем самым космическим хаосом, который так лелеет твой отец, но суть которого так до сих пор и не понял.
   Несколько минут мы простояли, обнявшись, пока девушка, услышавшая стук копыт вороных коней, не шепнула тихо:
  - За мной приехали.
  - Приходи ко мне завтра. - попрощался я с Анастасией.
   На следующий день, сразу же после завтрака, мы отправились к профессору.
  - Как видно, дело не терпит отлагательств. - улыбнулся он, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
  - Приступайте. - вздохнул я, ложась на кушетку и проверив контракт в кармане жилетки.
   Ещё минута и гипнотический сон сморил меня. Как и рассчитывалось, я оказался возле дома Андромелеха, на улице Грабен. Быстро и бесшумно проскользнул через калитку, пробежал через аллейку и вошёл в особняк. Пересёк коридор, спустился по лестнице и вот уже оказался у заветного сундука. Повозившись с замком, я наконец его открыл и положил внутрь контракт, спеша выбраться из дома.
   Но наверху это случилось. Когда я выходил через парадные двери, то лоб в лоб столкнулся с его хозяином - Андромелехом. Голубой глаз демона скользнул по мне и вдруг зрачок сузился - он увидел меня.
  - Инхабулос! - внезапно рявкнул фон Нидза на весь дом.
   От этого крика меня всего парализовало на несколько секунд, которых хватило для того, что бы рядом с издателем возник, будто бы из воздуха, испанец.
  - Что, хозяин? - спросил он.
  - Здесь бродит один сон. - криво улыбнулся демон. - Будь добр, поймай его.
  - Будите меня. - севшим голосом прошептал я. - Будите, Фрейд!
   Инхабулос шагнул по направлению ко мне, доставая из кармана какой-то шар чёрного цвета. Но картинка уже стала расплываться, и я резко вскочил на кушетке, весь в холодном поту. Камень на моей шее бешено пульсировал, такой горячий и яркий, что просвечивался сквозь рубашку.
  - Всё в порядке? - спросила Анастасия.
  - Меня заметили. - судорожно сглотнул я. - Боюсь, нас раскрыли.
  - Есть какие-нибудь здравые идеи? - спросил Зигмунд.
  - У нас имеется от силы минута, пока он проверит свои сокровища. - тихо произнёс я. - Это был всего лишь сеанс гипноза и ничего более, научный эксперимент, давший неожиданные результаты, больше ничего не говорите.
  - А как быть мне? - спросила Анастасия.
   В этот момент за окном послышался грохот летящего уже рядом дилижанса.
  - Исчезни! - шикнул я на девушку.
   Она послушно кивнула и буквально выпорхнула в окно. Через секунду дверь кабинета распахнулась и в комнату вошёл, прихрамывая, Андромелех, за которым семенила Марта Фрейд, робко причитая:
  - Господин Нидза, у него сейчас сеанс, лучше его не беспокоить.
  - Здравствуйте! - снял шляпу издатель, присаживаясь в кресло, на котором только что сидела Анастасия. - И чем вы это здесь занимаетесь, позвольте поинтересоваться?
  - Проводим научный эксперимент, который вы самым наглым образом прервали, уважаемый. - нахмурил брови профессор. - А в чём, собственно дело?
  - Занятные у вас эксперименты! - хохотнул демон. - Дело было так: захожу я к себе домой, а перед собой вижу Даниеля, как вот сейчас. Правда гораздо бледнее, чем обычно, почти прозрачного, и оторопел, по правде говоря. Вы можете себе такое представить?
  - Можем. - отозвался я. - Хотя мне показалось, что это был всего лишь мой сон.
  - Позвольте объяснить. - вмешался психолог. - Поскольку пациент находился в состоянии, приближённом, к сну, то он, очевидно, смог, каким-то непостижимым образом, послать свою астральную проекцию в ваш дом. Это феноменально!
  - Вы прекращайте эти эксперименты. - поднялся с места Андромелех, смерив нас очень внимательным взглядом. - Мне они откровенно не по душе. Я очень рад, что у господина Даниеля оказались такие незаурядные возможности, но применять их в моём доме не стоит.
  - Результат никто не мог предвидеть. - развёл руками Зигмунд. - Приношу свои извинения.
  - Всецело присоединяюсь к уважаемому профессору. - кивнул я.
   Фон Нидза хмыкнул и, не прощаясь, покинул кабинет. Вскоре дилижанс прогремел по улице, и шум копыт унёсся вдаль.
  - Почти попались. - вытер я пот со лба, снова откинувшись на кушетку.
  - Даниель, да вы хоть понимаете до конца, как рискуете, затевая весь этот спектакль? - нервно задёргалась скула у Фрейда.
  - Честно? - рассмеялся я. - Теперь мне кажется, что лучше бы не знать той степени риска и расплаты за малейшую ошибку, которая может меня ожидать.
  - Вы сумасшедший. - покачал головой профессор. - Заявляю вам это как психиатр.
  - А, может, справку выпишите? - продолжил потешаться я, сбрасывая лишне напряжение. - Покажу компаньону, в случае чего.
  - Мне кажется, что он ещё будет с вами беседовать по поводу этого необычного инцидента. - заметил собеседник.
  - Конечно, он попытается. - кивнул я. - Но на этот случай у меня есть маленький козырь в рукаве.
  - Смотрите, что бы ваши карты не оказались раскрыты раньше времени, как это чуть не случилось сегодня. - задумчиво теребил бороду Фрейд.
  - У меня к вам есть ещё одна просьба, мой друг. - я сменил тон на более серьёзный. - нужно повидаться с ещё несколькими знакомыми.
   Глоток свежего воздуха на улице окончательно привёл меня в чувство. Из тени соседнего дома осторожно выглянула Анастасия, внимательно осмотрев улицу и поманив меня пальцем. Я быстро подошёл к девушке, скрывшись от посторонних глаз.
  - Рассказывай! - первым делом произнесла она.
  - Пока что мы отделались лишь лёгким испугом. - ответил я.
  - Ну, это пока что. - закусила нижнюю губу собеседница.
  - Завтра я ему скажу, что книга уже готова, так что голова у него будет забита ею и приготовлениями к свадьбе. - хитро прищурился я. - А у нас будет ещё немного времени, что бы тщательнее подготовить саботаж.
  - Тщательней? - усмехнулась Анастасия. - Нам бы хоть как-нибудь его подготовить к тому моменту.
   Домой я пришёл поздно ночью после прогулки по городу, и долго ещё не мог заснуть, всё опасаясь того, что в мои кошмары снова вторгнется Андромелех, Инхабулос или ещё кто-то им подобный. Усталость дала о себе знать уже ближе к утру и около пяти часов дрёма всё-таки одолела меня.
   В помутнённом сознании замелькали картинки: поезд, мост, рухнувшая опора, вагоны в воде, много тонущих и кричащих людей. На смену этому сну пришёл другой: высокая чёрная гора с плоской вершиной, окруженная стеной грозовых туч, из которых в разные стороны разлетались молнии, разрывая небо яркими вспышками, наполняя воздух запахом озона и оглушающими раскатами грома. На скалистой вершине стоял высокий мужчина в сомбреро и меня, словно по воздуху, тянула к нему неведомая сила. В конце концов, я оказался рядом с испанцем. Его карие глаза зловеще блестели при свете молний, а в руках он сжимал тот же шар, который мне удалось разглядеть утром.
  - Здравствуй, Даниель. - вкрадчиво произнёс он и, казалось, буря утихла, прислушиваясь к его голосу. - Прошу извинить за такое бестактное вторжение.
  - Ничего страшного. - ответил я немного ломающимся голосом, не сводя взгляда с таинственной сферы в руках Инхабулоса. - Чего-то подобного и приходилось ожидать.
  - Неужели? - усмехнулся демон. - Может быть, ты даже имел возможность подготовиться к нашей встрече?
  - Представь себе. - я начал понемногу приобретать уверенность.
  - И что же ты противопоставишь моему Колодцу Похищенных Снов? - рассмеялся испанец, подняв над головой шар, который мерцал призрачно-зелёным светом.
  - Всего лишь кусок берилла. - спокойно вытащил я из-под рубашки камень, который (к моей великой радости), светился гораздо ярче, чем безделушка оппонента.
  - Что? - удивился Повелитель Кошмаров. - Жалкий магический талисман? Заговоры ведьм? Четырёхлистный клевер? И это всё?
  - Похоже на то. - спокойно кивнул я. - Можешь попробовать взять то, за чем пришёл.
   Противник, недолго церемонясь, выкрикнул заклинание, и сфера раскололась посредине, выпустив в мою сторону десятки дымных струй, желающих схватить меня. Но они замерли в нескольких сантиметрах, остановленные полем света, которое создавал мой оберег. Целую минуту они окутывали безопасную зону, в которой я оказался, а потом поползли обратно, в колодец, так и не достигнув цели.
  - Не может быть. - ошарашено произнёс испанец.
  - Ещё как может. - улыбнулся я. - Зря ты явился снова в мои сны.
   По небу поползли колдовские символы, которые были начерчены Анастасией на потолке и стенах моей комнаты. Знаки ярко светились, ослепляя Инхабулоса, который теперь не на шутку перепугался и плевался новыми заклинаниями, пытаясь оживить свой Колодец, но тот упорно не отвечал на призывы хозяина. А кошмар, созданный демоном, потихоньку рассыпался на кусочки, уступая место привычным для моего чердака декорациям.
   Я проснулся и обнаружил, что хвалёный Повелитель Кошмаров скрючился в углу помещения, судорожно сжимая в руках свой шар.
  - Так не должно было случиться! - обиженным тоном пожаловался он кому-то внутри сферы. - Я всего лишь хотел забрать его сны!
  - Увы, дружище, это моя собственность. - сочувствующе похлопал я Инхабулоса по плечу. - Надеюсь, Баал не сильно накажет тебя за эту досадную промашку.
   Испанец страшно побледнел, отполз немного в сторону от меня, бешено вращая глазами. Дрожащими руками он запихнул Колодец Похищенных Снов в карман плаща и растворился в воздухе.
  - Одним врагом меньше. - перевёл я дух, развалившись в кресле.
   В дверь постучали. Практически забарабанили кулаками. Это пришла Анастасия, вернее, прибежала. Запыхавшись, она ворвалась в комнату с яростным видом, оглядев все углы чердака, и только потом перевела взгляд на меня:
  - Где он?
  - Если ты про Инхабулоса, то уже ушёл. - улыбнулся я. - С чего такой переполох?
  - С тобой всё в порядке? - обеспокоенно схватила меня за плечи девушка, всматриваясь в мои глаза.
  - Более чем. - успокаивающе обнял я любимую. - После встречи со мной во сне, он был немного не в себе, и мне пришлось отпустить бедолагу.
  - Он ничего тебе не сделал? - переспросила француженка. - Не проник в твоё сознание?
  - Всё хорошо. - ответил я. - Наш план всё ещё конфиденциален. Кстати, чего ты так рано?
  - Отец послал, хотел узнать о результатах работы. - закатила глаза Анастасия. - Ты же знаешь о его помешанности на книге. Когда уходила, краем уха слышала его разговор с Инхабулосом, вот и примчалась так быстро, как смогла.
  - Скорее всего, он хотел убедиться в том, что меня охватило буйное помешательство из-за Инхабулоса. - высказал догадку я.
  Во время завтрака нас побеспокоила горничная: она принесла записку от Фрейда.
  - Очень кстати. - обрадовался я , разворачивая её.
  
   "Перья будут лежать на мостовой возле центрального входа в Аугартен, около пяти часов вечера."
  
  - Перья? - переспросила Анастасия.
  - Они самые. - подтвердил я. - Наши драгоценные перья.
   Отправившись на ближайший телеграф, мы отправили Андромелеху, который уже каким-то образом очутился в России, срочную телеграмму с известием о том, что книга уже готова. После этого вернулись на чердак, где я занялся проверкой своего "Stayеr M 1912", почистив дуло, смазав пусковой механизм и зарядив оружие. Пересчитав патроны и спрятав их во внутреннем кармане жилетки, заткнул за пояс стилет, для которого специально прикупил ножны.
   Анастасия с невесёлым выражением лица наблюдала за этими приготовлениями. В самую последнюю очередь я положил в нагрудный карман серебряный ключ и бумажную розочку.
  - Ну, теперь вроде бы всё. - только и осталось подытожить мне.
  - Ох и не нравиться мне наша затея. - нервно заметила девушка. - Если что-то пойдёт не так...
  - Всё будет так, как мы того захотим. - уверенно произнёс я, посмотрев в глаза любимой. - Не теряй заранее надежды, её ещё будет где потерять.
   Спустя полчаса пришла ответная телеграмма от компаньона:
  
   "Шёнбрунн шлоссштрассе тридцать, восемь вечера."
  
  - Это на квартире у Трояновых. - тихо шепнула Анастасия. - Значит соберутся все.
  - Ну конечно. - иронически хмыкнул я. - Такое торжество не часто выпадает на нашем веку.
   В пять вечера мы стояли возле центрального входа в парк Аугартен, дожидаясь "перья".
  - Вот первый. - кивком головы указал я на идущего по направлению к нам Стефана.
  - Даниель? - удивился писатель. - Анастасия?
  - Да, это мы попросили Фрейда вас вдвоём пригласить на эту встречу. - пожал я руку Цвейгу.
  - Вдвоём? - спросил товарищ.
  - Ах, вот и Рильке. - заметил я Райнера.
  - Здравствуйте господа. - поприветствовал он нас. - И, конечно же, прекрасная фройлян.
  - Не будем долго задерживаться на одном месте. - предупредил я литераторов.
   Мы зашагали по аллейке парка в сторону дворца Аугартен.
  - Вас, несомненно, интересует причина, по которой, собственно, наша маленькая компания здесь собралась. - начал я разговор. - Она банально проста: мне нужна некоторая помощь с вашей стороны.
  - Какого рода помощь? - поинтересовался Цвейг.
  - Насколько мне известно, вы не совсем поддерживаете нашего патрона в его революционных идеях и намерениях на это мир. - продолжил я. - Если бы вам пришлось копнуть глубже, то легко смогли бы узнать, что этот тип является весьма неприятным субъектом. Даже больше того, маньяком, который жаждет лишь одного - получить безграничную власть, которую он сможет обрести, если получит мою книгу.
  - Последние его речи и впрямь оказались гораздо более воинственного характера, чем выглядела вся эта затея изначально. - согласился Рильке. - Но что вы от нас хотите? Вы ведь сами сказали, что книга даст ему полную свободу действий.
  - Эта проблема лежит полностью на моих плечах. - улыбнулся я. - А ваша помощь заключается вот в чём...
  - Не мне, конечно, отговаривать вас от подобной задачи, - медленно произнёс Стефан после моего получасового монолога. - Но всё это кажется крайне опасным и трудновыполнимым.
  - Как бы там ни было, мы не отступим. - покосился я на Анастасию в поисках поддержки.
  - Я не могу позволить загнать себя в рабство. - гордо подняла девушка голову. - Прошу вас, джентльмены, помогите мне избавиться от возможных оков ненавистного бракосочетания.
  - Конечно, Анастасия. - сразу же согласился Цвейг.
  - Сама мысль о подобном исходе поражает меня до глубины души. - подхватил Райнер. - Мы окажем вам любую посильную помощь.
  - Спасибо, друзья. - горячо потряс я руки писателям. - Думаю, что сейчас лучше нам быстрее разойтись в разные стороны, что бы исключить возможность раскрытия нашего заговора.
   Я и Анастасия отправились ко мне домой, что бы немного отдохнуть перед вечерним собранием Ордена. Это время мы провели, сидя в разных углах чердака, перекидываясь изредка бессмысленными фразочками. Я листал книгу, горя желанием отправить её в топку сейчас же, а девушка рассеяно гладила Марка, запуская свои тонкие пальцы в его пушистый мех.
   Обстановка немного разрядилась, когда я, взглянув на часы, произнёс:
  - Пора.
   Мы вышли на Верингерштрассе и неспешным, прогулочным шагом отправились в сторону дома Трояновых. Пришли, мы, в итоге, почти самые первые из членов тайного общества. На конспиративной квартире были только Александр Антонович, его жена, Джугашвили, Скобелев, Бухарин и Шикльгрубер. Эти пятеро, а ещё Моисси, Андромелех и, возможно, инспектор Мартин, составляли нашу оппозицию. На нашей стороне были братья Адлер, Фрейд, Цвейг и Рильке. Не совсем равные силы, если учитывать тот факт, что на службе у фон Нидзы был целый отряд молчаливых кабальеро, которых стоило опасаться не меньше, чем их мрачного хозяина.
   Ещё раз проверив, на месте ли книга, я занял место возле Анастасии, предавшись томительному ожиданию. В течении получаса комната наполнялась остальными участниками заговора и дважды заговора. Сегодня к ним присоединилась и жена инспектора Мартина - Вероника, которая незаметно кивнула мне. Разбившись на небольшие группки, они принялись вести пустые разговоры, смысл которых казался мне настолько смешным и банальным, что я к ним почти не прислушивался.
   Наконец-то появился Андромелех. Его дорожный плащ был заляпан грязью, а глаза, как мне показалось, выражали крайнюю степень усталости, что было весьма удивительно. Несмотря на это, демон сравнительно бодро прохромал через всю комнату к главе стола, опираясь на трость, подал дочери верхнюю одежду и сел в кресло, откинувшись на спинку.
   С его появлением все присутствующие умолкли, не сводя с издателя внимательных взглядов. Он поблагодарил Елену Фёдоровну за чашку крепчайшего кофе, медленно, почти театрально, выпил её до дна и только тогда немного ожил.
  - Здравствуйте, господа и дамы. - начал он заседание. - Весьма рад видеть всех вас в добром здравии на нашей конспиративной квартире. Прошу прощения за опоздание, сами понимаете, великие дела требуют великих усилий.
   Присутствующие дружно закивали и фон Нидза продолжил:
  - Как вы понимаете, причина, по которой мы здесь собрались именно сегодня, очень важная. Даже, с вашего позволения, фундаментальная для нашего дела.
   Здесь он выдержал небольшую паузу:
  - Книга готова.
   Глаза у большинства заговорщиков при этих словах заблестели, как у волков, почуявших свежий запах крови раненого оленя. Андромелех незаметно кивнул мне и я, очень медленно, почти через силу, открыл чемоданчик, извлекая оттуда пачку печатных бумаг, прошитых красной шёлковой нитью, положив её нас стол. Объем книги составлял почти семьсот страниц и выглядел томик довольно внушительно.
  - В ближайшие несколько дней после свадьбы я отправлю её на редактирование, а затем в печать. - сообщил демон. - И тогда начнётся вторая фаза нашего маленького спектакля.
   С превеликим сожалением я наблюдал за тем, как книга исчезала в широком внутреннем кармане пиджака компаньона.
  - Когда мы сможем ознакомиться с её содержанием? - спросил Джугашвили.
  - В первых числах июня все получат по экземпляру. - довольно улыбнулся фон Нидза. - К тому моменту наберитесь терпения, мои дорогие.
  - На когда мы назначим свадьбу? - поинтересовался Моисси.
  - На тридцать первое мая. - Ещё шире улыбнулся Андромелех. - Венчание будет происходить в моём особняке под руководством почтенного отца Петера.
   В моей голове при этом известии родилось ещё несколько идей, но я временно придержал их, ожидая, что дальше скажет издатель. Но, кажется, на этом его речь закончилась. Он снова устало откинулся на спинку кресла, о чём-то перешёптываясь с Александром.
   Остальные, тем временем, возобновили разговоры, прерванные при появлении могущественного патрона. Анастасия, по старому обычаю, уселась за пианино, искусно перебирая пальцами клавиши инструмента. Я пока что не стал к ней подсаживаться, решив воспользоваться удобным случаем и поговорить с миссис Сэнберс. Она, очевидно, имея те же намерения, указала мне на дверь и тихо выскользнула в коридор.
  - Кажется, что вы хотите со мной о чём-то поговорить? - спросила Вероника, когда я подошёл к подоконнику, у которого она стояла.
  - У вас исключительная интуиция. - хмыкнул я. - Речь пойдёт, как вы, наверное, тоже догадались, о вашем с мужем участии в этом заговоре.
  - Продолжайте. - заинтересованно произнесла миссис Сэнберс.
   Спустя десять минут я вернулся в комнату, присев рядом с Анастасией, тайком наблюдая за остальными участниками Ордена Без Названия.
  - Кажется, карусель завертелась. - заметила девушка. - Отец сейчас чем-то сильно утомлён, потому лучшего времени, что бы ударить, просто не найти.
  - Пока что он хотя бы отвлёкся от мыслей о недавнем инциденте. - согласился я. - Плюс мы имеем ещё одного, а может, и двух союзников.
  - Слушайте, - громко произнёс фон Нидза. - А где же Инхабулос?
   Все лишь пожимали плечами, когда издатель проводил по ним взглядом. Мы не стали исключением. Махнув на нас всех рукой, демон достал из кармана колокольчик и позвонил в него, призывая слугу. Через секунду в комнату вошёл кабальеро, и компаньон отдал ему какой-то приказ. Неразговорчивый телохранитель кивнул головой, топнув при этом правой ногой так, что шпора зазвенела, и вышёл из комнаты.
   Дальше вечер проходил спокойно и без особых происшествий. По его окончанию, когда участники собрания стали постепенно расходиться, ко мне подошёл Адромелех.
  - Хорошая работа! - похвалил он меня. - Сегодня к тебе завезут вознаграждение за книгу, как и договаривались.
  - Рад, что вы довольны.
  - Сказать, что я доволен - ничего не сказать! - рассмеялся демон. - Такой плодотворной самоотверженности в литературе не сыскать, клянусь Кодексом Гигас!
  - Как вы того и хотели. - сдержанно ответил я.
   Попрощавшись с ним и Анастасией, я отправился домой, петляя узкими улочками спящего города, который даже не подозревал о надвигающейся на него катастрофе. Возле Туригассе меня почему-то ждал дилижанс Андрамелеха. С него соскочило два кабальеро, поклонившись мне, и потащили наверх огромный сундук.
   "Деньги!" - догадался я, поднимаясь за ними.
   Указав слугам, куда поставить груз и предложив им за труд скромную плату в сотню крон, от которой они молчаливо отказались, я получил ключ и рыцари скрылись в ночи на своей чудо-карете. С огромным удовольствием открыв сундук, убедившись в целости его содержимого, накрыл сейф старой шторой и лёг спать.
   Утром, вернее, уже почти днём, мне с трудом удалось раскрыть глаза и проснуться. Вздохнув, я порылся в кипе черновиков, извлекая оттуда порядком помятый календарь - до свадьбы было ещё целых три нескончаемо долгих дня. Анастасия, судя по всему, не заходила и не собиралась, что меня очень сильно огорчило. Вспомнив, что остались ещё не оконченные дела, я бегом вскочил с кровати, позавтракал, собрался и отправился на Штефансплац.
   В Соборе Святого Стефана стояла обыкновенная тишина, прерывающаяся изредка тихими молитвами прихожан и проповедями святых отцов. Пройдя через главную кафедру, я прошёл к исповедальням и зашёл в одну из комнаток.
  - Да прибудет с тобой Господь, сын мой. - послышалось из-за деревянной перегородки. - С чем пожаловал?
  - Я согрешил, падре.
  - Все мы несовершенны.
  - Мой случай особенный - я хочу согрешить ещё раз.
  - Тогда в моих силах предотвратить это, сын мой! Поведай мне свою историю.
  - О, это длинный рассказ, преподобный, устраивайтесь поудобней.
  - Хорошо.
  - Началось всё примерно двадцать один год назад, когда в трущобах Вены, на левом берегу Дуная появился на свет маленький безобидный мальчик по имени Даниель. - вздохнул я. - Милое дитя с непорочной душой, которая, по воле судеб, стала игрушкой в руках Зла. В то время в городе появился один хорошо знакомый вам персонаж - некий фон, специализирующийся на литературе, который оказался сущим дьяволом во плоти. Он положил глаз на мальчика, что бы использовать его в своих грязных делах. Сначала мерзавец избавился от отца Даниеля, передав его на попечение дона Лавельйо и преподобного Петера, которые привили ребёнку любовь к книгам и писательству, развивая в нём литературный талант. Мальчик даже с их помощью, в свои двенадцать лет добивается места в газете "Arbeiter-Zeitung". После этого загадочный "дальний родственник" избавляется от Лавельйо, его книжной лавочки и, заодно, матери Даниеля, что бы ожесточить сердце несчастного, направить его гений против всего мира, который он так ненавидел и презирал людей, что его населяют. По прошествии многих годов этот самый таинственный господин вновь заявляет о себе в записке, которую передаёт через начальника молодого человека. Он приглашает писателя на встречу, в ходе которой предлагает ему славу, богатство и безграничные возможности для литературной деятельности, прося взамен пустяк, мелкую услугу - написать для него книгу. Но не простую, а с религиозным уклоном, которая должна была развенчать все существующие верования, исполнив одну-единственную цель: провозглашение века новой веры. И Даниель соглашается. Он идёт на это преступление против всего человечества, ведь ему нечего терять. Но спустя некоторое время, не без помощи дочери издателя, писатель узнаёт об ужасных планах коварного демона, который, помимо всего прочего, на протяжении десяти лет затравливал Даниеля кошмарами, которые искусно подсовывал его сообщник - Инхабулос. Тогда храбрецу ничего не остаётся, как выработать свой план по предотвращению страшной катастрофы, которая вот-вот настигнет людей и дочь издателя, в которую наш герой влюбился до беспамятства. И вдруг этот самый Даниель узнаёт, что священником на свадьбе, которую он пытается всеми силами сорвать, будет его старый друг, учитель и наставник - отец Петер. Что же делать нашему герою? Пустить немедленно пулю в лоб предателю или же пощадить его?
   Проговаривая эту фразу, я щёлкнул курком пистолета, в подтверждение своих намерений.
  - Я не знал и десятой части того, что ты рассказал, мальчик мой! - произнёс священник, и голос его дрогнул, что заставило меня засомневаться в своих подозрениях. - Тот, о ком ты говоришь, правда когда-то замолвил за тебя словечко, что бы я взялся за твоё обучение и он направил меня к Виктору, что бы ты стал газетным писателем, но ничего больше о нём мне не было известно. А тут он обращается ко мне с просьбой обвенчать его дочь, как лицо духовное, я не мог отказать.
  - Допустим. - повременил я в с выстрелом. - Тогда либо ты мне поможешь, либо, клянусь всеми святыми, превращу тебя в преподобное решето, и ты встретишься с Господом гораздо раньше положенного срока.
   Вернувшись домой, я устало плюхнулся в кресло, решив остаток дня провести в такой полудремё. Но ближе к вечеру мне всё-таки удалось расшевелиться и сделать полный комплекс упражнений для закалки тела и духа. Решив сегодня лечь спать раньше, я уже собирался ложиться в кровать, как вдруг на подоконнике метнулась ярко-рыжая молния.
  - Марк! - радостно вскрикнул я, и кот немного настороженно пригнул уши к голове, глядя на меня с некоторым недоверием.
   Подойдя ближе к сибиряку, обнаружил, что на шее у него болтается записка, свёрнутая в маленький свиток, на котором красовалось чётко выведенное "А.Н.".
  - Ты мой спаситель. - погладил я кота по спине, от чего он довольно заурчал, потёршись об мою руку. - Сейчас тебя чем-нибудь покормим.
   Найдя в корзинке кусок недоеденного балыка, я мелко нарезал его, сложил в миску и положил перед Марком на подоконнике. Дважды просить не пришлось - кот с чувством собственного достоинства стал неспешно жевать угощение, пока я разворачивал письмо и жадно поглощал его содержимое.
  
  "Прости любимый, что не пришла к тебе сегодня, приходится изображать из себя счастливую невесту. Сам понимаешь, как это нелегко, неприятно и крайне утомительно для меня. Но нужно играть свою роль до тех пор, пока мы не сможем сыграть свою партию. Жди меня послезавтра вечером. Надеюсь, Марк тебя не испугал.
   Целую, твоя А.Н."
  
  - Моя. - улыбнулся я, перечитывая записку в третий раз.
   Кот, уничтожив весь балык, запрыгнул в кресло, умостившись рядом со мной, тщательно вылизывая морду.
  - Доволен? - почесал я рыжего за ухом. - Ответ писать?
   Сибиряк мяукнул, кивнув головой.
  Недолго думая, я достал перо и бумагу, быстренько нацарапал записку Анастасии, подождал пока чернила высохнут, сложил листок бумаги и заткнул его за ошейник Марка.
  - Смотри не потеряй! - предупредил я кота. - Отдать прям в руки госпоже, понял?
   Маленький гонец посмотрел на меня своими ярко-жёлтыми глазами с таким выражением морды, мол: "Да понял я!", что больше никаких напутствий в дорогу мне ему не захотелось давать. Ещё долго казалось, что рыжий хвост Марка мелькал между дымоходами домов, пока, наконец, глаза мои не стали слезиться от света садящегося солнца. Печально вздохнув, я лёг на кровать и смотрел в потолок, пока в комнату не заполз мрак, который медленно убаюкал меня, заглушив все дневные тревоги и отдав в руки тёплым мирным сном.
   На следующий день мне удалось подняться всего на пару минут раньше, чем пришла Наама в венке из луговых цветов.
  - Какая прелесть. - сделал я комплимент девочке, которая, как всегда, смущённо заулыбалась.
   Рассчитавшись с посыльной, позавтракал, собрался и отправился на небольшую прогулку, захватив с собой порядочную сумму денег. Уладив кое-какие дела, я отправился на поезде за город, сойдя на первой же станции. Тут я сменил транспорт на карету, домчался до следующей остановки поезда и снова сел на него. На третьей станции сошёл до того, как вагоны остановятся, пересёк рельсы и направился в лес, запутывая возможных преследователей. В густой чащобе я занялся стрельбой из пистолета, оттачивая свою меткость. Несколько часов оглушающей пальбы принесли свои плоды - в "яблочко" шло шесть из восьми выстрелов.
  - По-моему неплохо как для новичка. - подытожил я свои успехи.
   Домой мне удалось добраться только в семь часов вечера. Несмотря на крайнюю усталость, я потренировался, укрепляя тело и дух, после чего принял ванну и позволил себе поужинать. Садясь в кресло, что бы передохнуть, я испуганно подскочил - в нём мирно спал Марк!
   Вернее, спал до того самого прекрасного момента, когда мне вздумалось усесться на него. Кот (не менее озадаченно), вскочил, озираясь по сторонам, но сразу же успокоился, увидев меня, и призывно мяукнул. Развернув очередное послание Анастасии, я подошёл к окну, что бы лучше разглядеть текст.
  
  "Дорогой Даниель, это ужасно!
  Меня так утомили отцовские указания, что я уже держусь из последних сил. Правда, меня утешает мысль о том, что завтра вечером у меня будет возможность сбежать из дому на несколько часов, которые я хотела бы провести с тобой наедине. Жди меня в десять.
   Твоя любовь."
  
  - Ну порадовал, мурлыка. - улыбнулся я, прикрепляя ответ к его ошейнику.
   Отправив кота к хозяйке, лёг спать с чистой совестью, которая позволила мне блаженствовать в мире снов чуть ли не до полудня.
   Быстренько перекусив и собравшись, я пулей вылетел с чердака, поспешив к Фрейду.
  - Даниель? - удивился он, когда увидел меня на пороге кабинета.
  - Добрый день, профессор. - Пожал я ему руку. - Срочно нужен сеанс.
  - После того, что было в прошлый раз? - хмыкнул Зигмунд. - Не губите свою душу.
  - Инхабулос в этот раз не помешает, а нашему уважаемому патрону сейчас не до того. - усмехнулся я. - Потому давайте не тратить время попусту.
  - Что поделаешь. - рассмеялся психолог, доставая часы. - Какая энергичная молодёжь нынче пошла.
   Оказавшись возле особняка Андромелеха, я, не теряя ни секунды, проникнул в подвал, открыл сундук, в котором лежали обе мои рукописи. По объёму и весу они были практически идентичны, только в "книге книг" торчал мой подделанный контракт, который демон ещё не изобличил.
   "Теперь сравняем счёт" - довольно потёр я руки, запихнув документ в свой первый роман, меняя на рукописях обложки. Немного подумав, я ещё поменял книги местами, что бы больше запутать издателя. Управившись с этим нехитрым делом и заперев сундук, я успешно выбрался из дома Андромелеха и проснулся в кабинете Фрейда.
  - Спасибо. - ещё раз поблагодарил я профессора за содействие. - Не забывайте о том, что произойдёт завтра.
  - Само собой. - кивнул Зигмунд. - Удачи вам, Даниель.
  - Она мне пригодится.
   Остаток дня я скрасил упражнениями, а затем принялся украшать свой чердак к приходу Анастасии. По углам расставил небольшие свечи, истончающие благоухание лаванды и сирени. Пол усыпал лепестками луговых цветов, на стол положил свежие фрукты и прекрасный букет красных роз, рядом с которыми лежали две маленькие чёрные коробочки. Старую кровать отправил на помойку, а мастера, которым я накануне сделал заказ, заменили её новой, на которой горничная постелила свежее постельное. Вокруг кровати я собственноручно повесил легкие, полупрозрачные шторы светло-синего цвета, а на пол поставил старый граммофон, купленный сегодня. Он издавал тихие звуки классической музыки, под которые я стал ожидать свою любимую.
   Ровно в десять часов в окно постучали. Быстро поднявшись с кресла, я подошёл к подоконнику и помог Анастасии спуститься, подхватив её на руки.
  - Что ты сделал со своей холостяцкой берлогой? - приятно удивилась француженка.
  - Внёс некоторые незначительные изменения, дабы сделать тебе сюрприз, моя любимая. - улыбнулся я. - Нравится?
  - Впечатляет. - кивнула девушка. - После всех этих предсвадебных экзекуций мне просто необходимо немного отдохнуть.
  - Со мной ты можешь даже не думать о заботах. - нежно сказал я Анастасии на ушко.
   Она положила свою голову на моё плечо и поцеловала меня в шею. Я бережно посадил француженку на кровать и взял со стола две маленькие шкатулочки.
  - Что это? - заинтересованно взглянула на меня девушка.
  - Любимая, - стал я перед ней на одно колено. - Анастасия. - короткая пауза. - Мне хотелось бы подарить тебе это кольцо в знак нашей вечной любви и верности друг другу, но перед тем хочу кое-что сказать. - ещё одна пауза. - Ты согласна быть моей до конца дней наших?
  - Согласна. - тихонько молвила девушка, до глубины души тронутая этой сценой.
   Я достал из коробочки маленькое серебряное кольцо с гравировкой "Д.М." и надел его на безымянный палец левой руки Анастасии. Она проделала то же самое с другим кольцом, на котором было выгравировано "А.Н.", надев его мне.
   Казалось, что в комнате вдруг стало очень жарко, когда наши взгляды пересеклись. Я расстегнул ворот рубашки и немного ослабил хватку галстука, чувствуя, как сладко закружилась голова. Девушка прикоснулась пальцами одной руки к моей щеке, а второй обвила мою шею, притягивая к себе. Подавшись этому призыву, я прильнул к Анастасии, обняв её за тоненькую талию и пылко поцеловав нежные губки. Тихо застонав, девушка медленно откинула голову назад, сделав упор локтями в кровать. Я мягко, но сильно прижал любимую к себе, покрывая горячими поцелуями её шею, от чего дыхание её стало частым и более глубоким. Резким движением развязав верёвочки на платье француженки, я медленно начал стягивать его, обнажив плечи Анастасии, которая уже полностью легла на постель, судорожно срывая с меня рубашку. Освободив девушку от пут корсета, я плавно раскрыл его, прикоснувшись губами к ямочке между её грудями. Любимая застонала немного громче, впившись ногтями в мою спину, стараясь прижать к себе как можно сильнее. Одним усилием я сорвал с Анастасии платье и корсет, подняв её с кровати страстно целуя. Девушка стащила с меня штаны и туфли, повалив на спину. Я скользнул рукой по внутренней поверхности её бедёр, и любимая издала громкий вздох, немного изогнувшись назад, а потом впилась в меня губами с неимоверной страстью, постанывая при каждом поцелуе. Нежно прижав Анастасию к себе, я взял инициативу в свои руки. Перекатился на кровати, оказавшись сверху, и стал медленно раздвигать её стройные ножки, опускаясь всё ниже, пока мы не слились воедино. Тихо вскрикнув, девушка ещё сильнее впилась в меня пальцами, выгибаясь в такт ритмичным движениям. Наши мокрые тела сплелись и дыхания смешались в едином любовном порыве, который овладел нами, лишив всех прочих мыслей.
   Когда мы достигли вершины экстаза, и всё закончилось, обессилено откинулись на подушки, обнявшись и тяжело дыша. Но при этом улыбались, глядя друг другу в глаза. Слова здесь были совершенно неуместны и вскоре мы заснули.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава Седьмая
   "Я против!"
   Разбудил меня слепящий солнечный свет, лившийся сквозь открытое окно. Отойдя ото сна, я огляделся: девушки не было. Со стола исчез букет цветов и гроздь винограда. Было очевидно, что события прошлой ночи мне не приснились и это радовало. Но Анастасия, судя по всему, уже давно ушла.
   Горько вздохнув, я стал медленно собираться. Свадьба начиналась примерно в шесть вечера, потому нужды спешить, совершенно не было. Сотню раз проверив всё перед уходом, я запер чердак и вернул ключ хозяйке, отдав ей последние распоряжения о том, что делать с моими вещами в том случае, если возникнут непредвиденные ситуации.
   На улице стояла прекрасная погода.
   Тёплое солнце пригревало зелёные клены, которые широко раскинули свои ветви, нависающие над дорогой. Лёгкий ветер щекотал лицо, разнося по городу приятный запах цветов. Небесна синева, изредка покрытая небольшими пушистыми белоснежными тучками уже постепенно окрашивалась в нежно-розовый оттенок, когда я переступил порог дома Андромелеха.
   Встретил меня один из его слуг, проводя во внутренний двор, на котором, собственно, и должна была произойти церемония бракосочетания. Тёмный сад, в котором располагалась небольшая беседка из белого мрамора, увенчанная виноградной лозой, словно предвещал какую-то беду, ощущение которой висело в тяжёлом воздухе особняка. В помещении со сводчатым потолком из венецианского витражного стекла, сидели все мои старые знакомые: Джугашвили, Шикльгрубер, супруги Трояновы, Бухарин, инспектор Мартин с супругой, Фрейд с дочерью Анной, Цвейг, Рильке и братья Адлер. На возвышении вроде сцены стояли Андромелех, отец Петер и счастливый Моисси в элегантном чёрном костюме. В углу сидел маленький оркестр, человек из восьми, тихо играющий медленный французский вальс.
  - Ну, наконец-то все в сборе. - обрадовался фон Нидза.
   Я поздоровался со всеми присутствующими и занял место в первом ряду, ближе к проходу, по соседству с Фрейдом.
  - Молодой человек, - улыбнулся психолог. - Это откровенно неприлично выглядеть лучше, чем жених на свадьбе.
   Действительно, мой новый тёмно-зелёный фрак заслужил оценивающе-одобряющих взглядов, особенно со стороны женской части гостей. Изящная красная розочка, дерзко торчащая из нагрудного кармана, дополняла картину. Переглянувшись со всеми товарищами по заговору, я нервно заёрзал на месте, постепенно теряя терпение. Меня беспокоили кабальеро, стоящие на входе в беседку и по бокам от сцены. Их было всего четверо, но в тёмном саду могли быть и другие головорезы.
   Наконец музыканты заиграли свадебный марш и по красной дорожке, тянущейся от дома к алтарю, зашагала невеста. Анастасия была одета в шикарное платье нежно-кораллового цвета, без лишних оборочек и рюшек, плотно облегающее её тонкий стан и выразительно обрамляя плечи и шею.
   Волосы её были сплетены в длинную косу, украшенную маленькими синими цветками. На лице не было ни капли эмоций, лишь чистая и немного холодная в своей гордости красота. В руках девушка держала букет красных роз, который накануне преподнёс ей я, а на ногах девушки красовались открытые изящные туфельки из какого-то прозрачного материла.
   Казалось, что невеста излучала свет лишь своим присутствием и все не могли отвести от неё глаз. Я же отметил про себя, что француженка ещё бледнее, чем обычно и выглядит крайне печально, но решительно. Тайком скользнув по мне взглядом, она взошла на алтарь, затмив своей красотой глупо улыбающегося жениха.
   Музыка стихла, и заговорил отец Петер. Начал он издалека, затеяв проповедь о чудесной силе любви, её значении в общечеловеческом понимании и религии в частности. Говорил он несколько минут и с большим воодушевлением, но, как мне показалось, слушало его от силы, человека три-четыре и то из чувства вежливости. Я же внимал каждому слову, боясь что-то пропустить.
   И вот священник перешёл непосредственно к церемонии, и зал стал постепенно прислушиваться к нему.
   Наконец он произнёс:
  - Если из присутствующих есть кто-то, протестующий против этого брака...
  - Есть! - в один голос произнесли я и Анастасия.
  Наш возглас подхватило ещё восемь человек, после которого воцарилась гробовая тишина, прерываемая лишь шорохом ветра в кронах деревьев.
  - Что это значит? - удивился Андромелех, смотря поочерёдно то на меня, то на дочь.
  - А то и значит, отец. - серьёзно произнесла девушка, швырнув букетом в Моисси, который вообще стоял как парализованный с ещё не сошедшей с лица дурацкой ухмылкой. - Моё сердце и душа теперь принадлежат другому!
   Невеста достала из тайного кармана в платье кольцо с инициалами "Д.М." и надела его на безымянный палец левой руки.
  - Это какой-то розыгрыш, правда, дорогая? - наконец зашевелился жених.
  - Извини, дружище, но это далеко не так. - поднялся я на сцену, продемонстрировав всем аналогичное кольцо с гравировкой "А.Н.".
  - Даниель. - грозно произнёс Андромелех, опираясь на свою трость.
  - Да, - вызывающе улыбнулся. - Весь во внимании.
  - Пройдём в мой кабинет, нужно поговорить.
   Когда мы проходили мимо вставших гостей, я незаметно кивнул сообщниками, и те направились к выходу, выводя остальных, которые были крайне удивленны подобным развитием событий. Анастасия последовала за мной, на ходу срывая с себя золотые серёжки, цепочку и распустив волосы.
   Кабинет Андромелеха находился на третьем этаже особняка и был обставлен в среднеазиатском стиле: персидские ковры и подушки, освещаемые масляными лампами, невысокий, но широкий трёхногий стол посреди комнаты, за ним большой камин, в котором весело трещали сосновые брёвна.
   Мы зашли внутрь и двери сами закрылись за нами. Фон Нидза прохромал к столу и почти упал на подушки, уставившись на меня своими гетерохромными глазами.
  - Ты меня разочаровал, Даниель. - тихо произнёс издатель. - Так подло вонзить нож мне в спину ещё мало кому удавалось.
  - Благодарю за комплимент, - рассмеялся я. - Но идея была вовсе не моя. Знаете в чём проблема всех тиранов? Они бояться, что против них кто-нибудь когда-нибудь восстанет. А в нашем случае инициатором бунта оказалась ваша дочь, ну а мне досталась роль героя-спасителя.
  - Он говорит правду? - перевёл взгляд с меня на дочь Андромелех.
  - Тебе ли об этом спрашивать? - фыркнула девушка. - Ты не хуже меня понимаешь, что это чистая правда.
  - За что? - спросил демон. - За что мне такое наказание?
  - Я не твоя игрушка. - гордо произнесла Анастасия. - Сто тридцать лет мне приходилось мириться с твоим иго, исполнять твою злую волю, но я не забыла, как погибла мать. Я знаю, что она погибла из-за тебя. Теперь моё терпение лопнуло. Я устала быть послушной марионеткой в твоих политических играх и тёмных интригах, выполнять все приказы, участвовать во всех тайных заговорах и тому подобное. Я устала. С меня хватит.
  - Одумайся, неразумная! - вскричал издатель. - Ты же погубишь себя! Этот мир не примёт тебя такую, как ты есть!
  - Боюсь, что эти слова её уже не переубедят. - покачал я головой. - Анастасия нужна мне и со мной она не пропадёт, уж будьте уверены. Решение это окончательное и бесповоротное.
  - Это уж мне решать. - рявкнул озлобленный демон. - Знай своё место, писатель!
  - Да, писатель. - согласился я. - И раз уж вы были так добры мне это напомнить, то позвольте поинтересоваться: где обещанный мне гонорар за мой роман, который так и не вышел в печать?
  - Ах, твой роман! - безумно захохотал издатель. - Сейчас!
   Щелчок пальцев и на столе перед ним возникло два тома: один из них мой роман, второй - "Книга Книг".
  - А теперь слушай сюда, жалкий литературный червь. - вкрадчиво произнёс Андромелех. - Твоя писанина никогда не увидит белый свет за то, что ты смел так вмешиваться в мои планы.
   И демон, недолго думая, швырнул одну книгу прям в камин. Огонь раскрыл свою пасть и с удовольствием поглотил щедрое угощение, отрыгнув несколько обгорелых страниц и яркую вспышку пламени.
  - Ну что, доволен? - повернулся ко мне фон Нидза, с перекошенным от злорадной улыбки лицом.
  - В целом, да. - печально вздохнул я, скрывая торжество, которое так и просилось наружу. - Но вы забыли о контракте.
  - Точно! - хлопнул себя по колену рукой Андромелех, извлекая из второй книги документ. - Сейчас я его исправлю так, что ты до конца дней своих будешь вынужден писать для меня паршивые газеты в качестве платы за моральный ущерб, который ты мне нанёс.
  - Простите, ваше темнейшество, - перебил я злобную тираду демона. - Но у вас в руках подделка нашего с вами договора. Настоящий контракт уничтожен лично мной несколько дней тому назад.
  - Что-о-о-о?! - не поверил своим ушам фон Нидза. - Как это подделка?
   Пару секунд внимательного изучения листа бумаги хватило, что бы убедить его в правдивости моих слов.
  - Как тебе удалось? - сдавленным яростным голосом спросил собеседник.
  - С помощью этого. - продемонстрировал я ему серебряный ключ. - И моих снов.
  - Да как ты только посмел, щенок, неблагодарный. - медленно поднялся он со своего места. - Провести генерала Армии Тьмы, расстроить свадьбу его дочери и лишить бедняжку ума - это слишком много, как для одного несчастного недоноска!
   Демон гневно скривился, раздумывая о том, что бы со мной сделать, но потом взял себя в руки, решив, для начала, очевидно, одержать надо мной психологическое превосходство, а затем уже физическое.
  - Но у меня ещё осталась твоя книга. - ехидно прищурился он. - Уж с ней-то я доберусь до этих жалких людишек один за другим и подам их души самому Вельзевулу на блюдечке с голубой каёмочкой. Да и ты у меня в руках, неужто ты рассчитывал уйти отсюда так просто после того, что осмелился совершить?
  - Прошу прощения, - спокойно улыбнулся я, подходя к столу. - Но можно ли мне вас немного поправить по первому пункту?
  - Ну, попробуй, Даниель. - оскалился Андромелех.
   Я невозмутимо взял со стола уцелевшую книгу, оторвал от неё обложку и показал их издателю, который от удивления чуть не почернел.
  - Таким образом, - произнёс я, немного растягивая слова, и отходя от стола, пряча во внутренний карман пиджака свой роман. - Вы минуту назад собственноручно сожгли заказанную вами книгу.
  - Не может быть! - страшно закричал фон Нидза, рухнув на пол, подбирая ещё тлеющие останки листов и сдувая с них пепел.
  - Всё возможно, если как следует в это поверить. - торжествующе произнёс я. - Этому вы меня научили: цель и мотивация. Вы не получите ни меня, ни Анастасию, ни кого-либо ещё с моей помощью.
  - Изменник! - зашипел демон. - Я же обустраивал твою жизнь все эти годы! Шаг за шагом готовил тебя к высшему предназначению, а ты отплатил мне таким подлым поступком!
  - А вы хотя бы раз задавали себе вопрос, например: нужна ли мне была такая жизнь? - парировал я, чувствуя в себе невероятную уверенность и силу. - Вы сделали всё, что бы опустить меня на самое дно пищевой цепочки, а потом подняли на вершину и теперь, когда мне стало всё известно, рассчитываете на моё снисхождение? Снисхождение к Убийце? Снисхождение к Лжецу? Снисхождение к Демону? Ваша вера, которой вы так сильно желали, отрицает само снисхождение! Снисхождение это сомнение! А сомнение - это слабость.
  - На снисхождение я не жду. - ответил Андромелех. - Мне нужно было полное и беспрекословное повиновение.
  - Этому не бывать, вы сами понимаете. - покачал я головой, медленно смещаясь по комнате назад и в сторону. - Всё кончено, ваши планы провалились. Пусть вы сломали мою жизнь, но всё же благодаря этому мне посчастливилось познакомиться с Анастасией, которая спасла остатки моей души.
  - Вы нарушили мои планы, это верно. - снова принял грозный вид фон Нидза. - Но вот насчёт твоей души есть ещё некоторые сомнения, ведь ты сейчас не в самом выгодном положении.
   За окном стали собираться чёрные грозовые тучи, затмевая солнечный свет, и поблёскивая вдалеке вспышками молний.
  - А теперь поправка ко второму пункту. - созрел в моей голове план. - Вы отпустите нас отсюда, не причинив вреда.
  - Да неужели? - рассмеялся Андромелех. - И чем ты можешь мне угрожать, мальчишка?
   Пока демон был занят своим безумным смехом, я сорвал со стены масляный фонарь и, размахнувшись, швырнул его в камин. Огненный змей, сидящий в нём, снова открыл пасть, глотая лампу и через секунду маленький, но громкий взрыв сотряс комнату. Вспышка пламени и стекла, вырвавшаяся из камина подожгла одежду на издателе, от чего он упал на пол, пытаясь сбить огонь.
  - Бежим! - схватил я девушку за руку, потащив прочь из комнаты, которая уже вся пылала.
   Под ударом ноги дверь распахнулась, и мы помчались вниз по лестнице. Навстречу нам уже поднимались кабальеро. Выхватив из кобуры "Stayr", я направил его на врагов и здание наполнил грохот выстрелов и запах пороха. Расчистив дорогу, мы успешно выбрались из дома, пересекая аллейку, отделявшую нас от ворот, к которым подъехал дилижанс. Из него вышло ещё двое кабальеро. Один получил пулю в грудь, а второй удар по голове рукоятью пистолета и кинжалом в шею. Посадив девушку в карету, я забрался на место кучера, взял хлыст в правую руку, а вожжи - в левую и стегнул коней.
   Карета с огромной скоростью помчалась вперёд, по улице Грабен, в сторону Нойер-Маркт. Оглянувшись, я заметил, что дом уже весь объят огненным змеем, который извивался на пожарище, перебрасываясь на соседние деревья.
   Не став более отвлекаться на это чудовищное зрелище, я направил карету на соседнюю улицу, что бы срезать и побыстрее добраться домой. Заколдованные лошади неслись пошустрее чертей, и через пять минут я крикнул им:
  - Тпру!
   Дилижанс остановился у чёрного входа Туригассе семь, и мы быстро вошли внутрь, забрав все мои скромные пожитки с чердака, запихнув их в карету. После этого я направил коней в сторону вокзала Франца-Иосифа. Ещё пять минут, и мы уже оказались там. Вытащив сундуки из дилижанса, я стегнул лошадей, и карета исчезла в тени улиц, направляясь на север.
  - С этим разобрались. - облегчённо вздохнула Анастасия, которая по пути успела переодеться в тёмно-зелёное платье, которое очень гармонично смотрелось на фоне моего нового фрака. - Теперь нужно поскорее покинуть город.
  - Поезд отходит через три минуты. - сверил я карманные часы с вокзальными.
  Посадка уже заканчивалась, потому мы поспешили присоединиться к толпе пассажиров, поручив багаж коммивояжеру. Вскоре сидели в уютном купе, задёрнув шторы и заперев дверь на ключ.
  - Мне даже не верится. - тихо произнесла Анастасия. - Он чуть было не достал нас.
  - Да, не всё пошло так, как мы предполагали. - согласился я. - Но в итоге мы отлично выкрутились.
  - Надеюсь, отец не скоро оклемается. - нервно поправила волосы девушка, накручивая их на палец.
  - Думаю, что он уже на Туригассе, ищет нас. - предположил я. - В любом случае, мы уже тронулись, а без своего транспорта он не сможет угнаться за нами. Скоро мы будем очень далеко.
  - Знать бы, где это далеко. - с интересом взглянула на меня любимая.
  - Сначала доедем до Львова, там пересядем на другой поезд до Харькова, а оттуда - в Ашхабад. - улыбнулся я. - Поедем на историческую родину твоего отца.
  - Серьёзно? - удивилась Анастасия.
  - Ну это почти рядом, в Узбекистане. - подтвердил я. - Неосвоенных земель там ещё много, настоящий Рай для двух диких влюбленных сердец.
  - О, как это мило. - обняла меня девушка. - Думаю, мне будет такая жизнь в диковинку, но обещаю привыкнуть.
  - Со своей стороны обещаю создать все условия для того, что бы мой драгоценный цветочек не завял. - поцеловал я Анастасию. - Первое время, конечно, будет тяжело, но затем всё пойдёт своим чередом.
   Поезд, стуча колёсами по рельсам, уносил нас всё дальше на восток, прочь из гниющего города, киснущего в благах цивилизации, которые лишили человека его истинного обличья. Ритмичное покачивание вагона очень скоро подействовало на нас, и мы заснули в обнимку.
   Проснулись от назойливого стука в дверь купе. Приведя себя в порядок, я открыл и замер от удивления - на пороге стояла Наама, шаловливо улыбаясь, глядя на меня чёрными блестящими глазками и сжимая в руках неизменную корзинку.
  - Наама? - не поверил я.
  - Здравствуйте, Даниель. - произнесла она чудовищно неестественным для маленькой девочки голосом.
  - Ты сказал Наама? - встрепыхнулась Анастасия, подскочив к двери, пнув ногой безобидную посыльную и захлопнув двери купе.
  - Что такое? - не до конца понимая, что происходит, спросил я.
  - Как ты раньше не догадался, что значит это имя?! - раздражённо крикнула девушка, доставая из рукава платья серебряный крестик и шепча заклинания.
  - Наама. - задумчиво произнёс я. - Наама... Чёрт возьми!
  - Вот именно! - не на шутку разозлилась Анастасия. - Пригрел дьяволицу на груди!
  - Наверное, Андромелех гораздо тщательнее строил свои планы, чем это казалось в начале. - хмыкнул я. - Да за мной каждый день наблюдала шумерская демоница!
  - Жаль, что я раньше не обратила внимания на её имя. - прервала девушка поток заклинаний. - Она же может нас в клочья разорвать и трупы никто не опознает даже!
  - А твоя магия разве не поможет? - с надеждой взглянул я на француженку.
  - Может быть. - нахмурилась Анастасия.
   В дверь снова постучали, теперь с гораздо большей силой. И ещё раз. И ещё. Потом она стала трещать под силой ударов, а звук был такой, будто бы в купе ломился разъярённый бык. Девушка достала у меня из-за пояса нож, быстро, что я даже не успел почувствовать боли, кольнула меня в ладонь и начертила кровью на двери колдовской символ.
   Удары стали заметно слабее и гораздо более редкими. Наверное, чары всё-таки сработали. В коридоре послышались какие-то крики, потом жуткий звериный рёв и ужасные вопли.
  - Кажется, она разозлилась не на шутку. - затаила дыхание Анастасия, пригнувшись.
   Я, на всякий случай, вытащил из кобуры пистолет, хоть и понимал, что он мало поможет мне против исчадия Преисподней, но ощущая некоторую уверенность, держа в руках оружие.
   За дверью не было слышно больше ни звука. Вдруг вагон основательно тряхнуло и в окно потянулась огромная волосатая и когтистая лапа, с длинными ногтями, пытающаяся выцарапать нас. Дёрнув ручку двери, я вытолкнул девушку из купе, несколько раз пальнув через плечо в чудище, и выпрыгнул следом в коридор. Здесь нашему взору представилась ужасная картина: кондуктор плавал в луже собственной крови с разодранным животом.
   Анастасия еле сдержала крик, увидев это.
  - Тише. - зажал я ей рот, оттягивая в сторону. - Нужно что-то сделать с этой гадиной, пока она нас в фарш не превратила.
   Но больше Нааму не было видно и слышно, что заставило насторожиться. Почувствовался новый толчок, теперь уже где-то впереди, в голове поезда.
  - Что это было? - спросил я, заглядывая в купе, что бы посмотреть, что твориться за окном.
   Мы как раз подъезжали к деревушке на берегу реки, и вдруг новая серия толчков, крики людей и страшный скрежет металла. В следующий момент я почувствовал как вагон резко ухнул вниз и ноги непроизвольно оторвались от пола. После - сильный удар от столкновения с водой, который разбросал нас по разным сторонам коридора и хлынувшая сквозь все щели мутная речка.
   Я попытался спуститься за Анастасией, что бы помочь ей встать, но девушку накрыла с головой новая волна, которая и меня сбила с ног, отшвырнув в открытую дверь, а оттуда через окно наружу. Очутившись на поверхности реки, я нырнул вслед ещё не полностью погрузившемуся вагону. Достигнув открытого окна, проскользнул в него, попал в коридор, схватил потерявшую сознание девушку и потащил наверх, что есть сил.
   Вагон ударился об дно реки, прекратив погружаться, и я выбрался через люк на его крышу, закинув Анастасию на плечо. Путь к берегу отнял у меня остаток сил и я, положив девушку на траву, склонился над ней, тяжело дыша. Её сердце не билось.
  - Нет. - прошептал я, делая ей искусственное дыхание. - Не смей уходить. Не сейчас. Господи, пожалуйста!
  - Кто-то подбежал сзади и начал делать девушке непрямой массаж сердца. Я хотел было пристрелить нахала, но увидев белый халат с красным крестом, спрятал пистолет в кобуру.
  - Помогите ей, прошу. - взмолился я, чуть не плача.
  - Отойдите! - сердито крикнул фельдшер. - Видите же, что пытаюсь!
   Я немного отполз в сторону и вдруг заметил, что в нескольких метрах от берега, какой-то бедняга цепляется за свисающую над водой ветку дерева, не в состоянии выбраться на сушу. Не тратя время на раздумья, я подполз к воде и наклонил ветку сильнее, что бы помочь утопающему и вытащил его на берег. Каково же было моё удивление, когда передо мной оказался тот самый нищий старик, который дал мне серебряный ключ возле Анкерных часов!
  - Вы ли это? - запыхавшись, спросил я.
  - Собственной персоной. - сквозь кашель прошепелявил он. - Спасибо, Даниель, помог в беде.
  - Откуда вы меня знаете? - воскликнул я. - И как у вас оказался тот ключ? И как вы здесь появились?
  - Мне известно о ваших подвигах, господин Мальфер. - с трудом произнёс бродяга. - Но самое главное, что очень давно мне пришлось принимать участие в этой истории, причём не на самой лучшей стороне.
  - Что вы городите?! - тряхнул я его. - Рассказывайте всё!
  - Восемь лет тому назад ваш покорный слуга за излечение от одного страшного недуга, который меня парализовал, продал душу этому премьер-министру Дьявола. - продолжил старик. - Я работал на Андромелеха, исполняя все его грязные поручения, что бы когда-нибудь стать одним из его верных телохранителей. Но за время службы на этого демона у меня появились серьёзные сомнения относительно правильности его действий. Тогда мне удалось украсть у него обратно свою душу и этот ключ, который помог вам разрушить планы тирана. Но хозяин догадался, кто оказался изменником, в тот момент, когда я находился на задании. Он наслал на меня страшное проклятье, от которого я обезумел и сжёг лавку дона Хосе Лавельйо...
  - Так это ты, гад! - заорал я прям в лицо старику, схватив его за ворот рубахи.
  - Я очень сожалею, Даниель. - произнес собеседник. - Мне прискорбно говорить об этом, но позволь напомнить, что я же и спас тебя от демона и могу помочь сейчас.
  - Чем ты можешь помочь?! - бессильно закричал я. - Чем?!
  - Отнеси меня к ней. - кивнул тот головой в сторону Анастасии. - Быстрее.
   Я, немного посомневавшись, схватил бродягу и подтащил к девушке, которую фельдшер уже давно оставил, оказывая помощь другим пострадавшим. Старик что-то пошептал над француженкой, положил ей руку на лоб и весь будто бы посветлел. Этот свет передался от него Анастасии, и она вдруг закашлялась, отплёвывая воду. Обрадовавшись, я помог ей сесть, крепко обняв.
  - Никогда больше не буду ездить поездами. - произнесла она, наконец прокашлявшись.
  - Анастасия, поцеловал я её. - Хвала небесам!
  - А что с нашими вещами? - спросила она, осматривая затопленные вагоны.
  - Да ну их. - рассмеялся я. - Главное, что мы живы.
  - Теперь, молодой человек, мне бы хотелось с вами поговорить. - обратился ко мне старик. - Присутствие дамы обязательное.
  - Внимательно вас слушаю. - почтительно отозвался я.
  - Как уже говорилось ранее, мне было приказано сжечь ваш дом, и я это сделал. После исполнения приказа он позвал меня обратно, но я ослушался хозяина. Степень моего безумия безгранично росла внутри меня. В моей голове слышался голос демона, но был и другой - более сильный. Я послушал второй и бросился бежать прочь от места преступления. Потом мне довелось столкнуться с вами, ну а затем я заполз в самую тёмную помойку Вены, что бы скрыться от демона, который лишил меня зрения и разума. Денег у меня не было, подхватил какую-то хворь, от которой и погас, превратившись в дряхлого и немощного старика. Помер я через семь лет, прям на берегу Дуная. Скажу вам честно, не самая достойная жизнь, а уж смерть, тем более, но меня вернули. Мне дали силу и цель - помочь тебе, исправить свои ошибки прошлого. Всё это время я в зримой и незримой форме сопутствовал тебе во всех злоключениях во сне и наяву. Про ключ ты знаешь, но это не все мои заслуги - я помог тебе несколько раз в сновидениях, пуская Андромелеха, который всегда подозревал Анастасию в тайных связях с вами, по ложному следу. Даже вчера, именно я задержал его в особняке, что бы вы могли спокойно уйти. И, конечно же, я несколько минут назад стряхнул Нааму с поезда, а также спас вас, моя дорогая. - старик поклонился Анастасии.
  - Спасибо вам ещё раз. - поблагодарил я нищего. - Как мы можем вас уважить?
   - Ты уже уважил, Даниель. - улыбнулся бродяга. - Ты подал голодному денег, исправил свои ошибки, изменил отношение к людям, вытащил старика из воды, хотя твоя любовь была на волосок от смерти - всё это говорит о том, что это приключение многому тебя научило и принесло тебе самое ценное в этом циничном мире - настоящие чувства.
  - Вам точно ничего не нужно? - переспросила девушка.
  - Моя цель выполнена. - кивнул собеседник. - Прощение Даниеля это лучшая награда. Теперь душа моя обретёт покой в Небесном Доме вместе с другими умершими.
  - Жаль только, что всё наше добро утонуло в реке. - досадно протянул я. - Без денег нам не добраться до Ашхабада.
  - Ну, может не всё утонуло. - загадочно улыбнулся бродяга. - Кстати, проверь карманы.
   Я вытащил свою промокшую насквозь книгу и серебряный ключ - всё, что нашлось в жилетке и штанах.
  - Ключ лучше отдать мне. - протянул руку старик. - Что бы у вас больше никогда не возникло соблазна заглянуть туда, куда смертным заглядывать не стоит.
   Улыбнувшись, я без тени сожаления отдал его нищему.
  - А что же делать с романом? - жалобно произнесла Анастасия. - Такой шедевр погиб!
  - Да что вы говорите! - взял рукопись бродяга. - А ну-ка посмотрите повнимательней!
   Девушка взяла книгу и удивлённо ахнула. - Она была сухой и невредимой.
  - Да вы волшебник! - рассмеялся я. - Только не говорите, что это все чудеса.
  - Увы, уже все. - хитро подмигнул мне старик. - И мне кажется, что вы можете написать что-то гораздо лучшее, подумайте над этим.
  - Вы уже уходите? - спросила Анастасия, видя, что нищий медленно встаёт.
  - Да, мои дорогие. - вздохнул бродяга. - Всему своё время, а моё уже давно истекло, прощайте.
   Яркая вспышка света, похожая на молнию, и старик исчез.
  - Вот и "третья сила", о которой говорил когда-то Андромелех. - вспомнил вдруг я. - Или это всё-таки ты была?
  - Да какая теперь разница? - беззаботно засмеялась девушка. - Главное, что всё уже позади.
  - Нет, - покачал я головой. - Для нас всё ещё только впереди.
   Отряхнувшись от воды настолько, насколько это было возможно, мы медленно подошли к тому месту, где мост ушёл под воду, потопив целый состав, и обнаружили, что в последнем вагоне, который почти целиком остался на берегу, распахнуты двери, из которых вывалились наши чемоданы.
  - И всё-таки последнее чудо он успел сотворить, перед тем, как окончательно уйти. - Весело произнёс я, осматривая багаж. - Теперь бы ещё повозку какую-нибудь раздобыть.
   Но из соседней деревни сбежалось уже порядочно народу, и я быстро договорился с одним из мужиков, что он нас отвезёт в Ужгород за щедрую плату, соответственно.
   Четыре часа тряски на старой телеге и мы уже стояли на перроне, ожидая следующего поезда до Львова.
  - А знаешь, - обратился я к Анастасии. - Мне ведь было известно про крушение поезда.
  - Что? - удивилась девушка. - для одного утра это уже слишком, тебе не кажется?
  - Помнишь, как я в первый раз лазил в сундук твоего отца?
  - Ну? - заинтересовалась француженка.
  - Там я нашёл одну старую фотографию, на которой была изображена эта железнодорожная катастрофа и мы.
  - Неужели? - удивилась девушка. - Значит, мой отец предвидел даже подобный исход.
  - Но не полностью. - хмыкнул я. - Он имел лишь кусочек мозаики, а не целую картину.
  - Может, оно и так. - согласилась Анастасия. - Но почему ты раньше ничего не сказал?
  - Потому что тогда изменилось бы будущее. - ответил я. - Да и не хотел пугать тебя зря, ведь тогда не было точно известно, насколько это фото соответствует реальности.
  - Какая теперь разница. - вздохнула девушка. - Не могу даже думать обо всём, что с нами стряслось.
  - Думаю, пройдут годы, прежде, чем из нашей памяти сотрутся воспоминания об этих днях. - тихо произнёс я. - Очень долгие годы.
   Вот Львове мы были уже второго июня и решили дальше двигаться не поездом, а каретой, дабы больше запутать возможных преследователей. Купив небольшой скромный дилижанс и наняв кучера, который должен был довезти нас до Харькова, я пообещал отдать ему карету и коней, если он довезёт нас к пункту назначения за две недели. А что бы в дороге скучать не пришлось, Анастасия купила немецко-украинский разговорник, решив овладеть в совершенстве их языком.
  - Вот и славно. - решил пошутить я. - Будешь моим переводчиком.
  - Ну, это пока. - хмыкнула девушка, помахав ещё одним словарём. - Ты будешь учить туркменский!
  - Йошкырылы. - пробубнил я, листая разговорник. - То есть якши!
   Ночь мы провели под одним одеялом, под стук копыт, скрип колёс и тряску по ухабистой дороге.
  - Как тебе спалось? - спросил я утром у девушки.
  - Честно? - улыбнулась француженка. - У тебя дома было лучше.
  - А вот насчёт этого ещё предстоит разговор! - вспомнил я. - Ты почему в ту ночь перед свадьбой сбежала от меня по-английски, не попрощавшись?
  - У меня было всего несколько часов, нужно было возвращаться домой. - взглянула на меня Анастасия. - В придачу, ты так сладко спал, что не хотелось тревожить тебя и омрачать настроение известием о том, что мне уже пора уходить.
  - Ну ладно. - вздохнул я. - Прошлое к прошлому.
   Спустя шесть дней мы достигли Киева.
   Здесь я решил немного выбиться из графика и пройтись по историческим местам столицы Украины. Целый день мы бродили по центральной части города: Киево-Печерской Лавре, Софиевской церкви, Киево-Могилянской академии, Андреевском спуске и другим, не менее красивым местам.
   В конце прогулки мы вернулись к нашей карете.
  - Спасибо, - по-русски поблагодарил я кучера. - Ваши услуги больше не понадобяться, вот деньги, карету забирайте.
   Вытащив наш скромный багаж: два чемодана, мой личный саквояж и сундук с деньгами, мы наняли старую телегу и направились к речной пристани.
  - А я думала, что мы дальше поедем поездом. - заметила девушка.
  - Планы меняются. - улыбнулся я. - Нужно менять способы передвижения из соображений безопасности, в придачу, это гораздо интереснее.
   Мы заняли свои места на пассажирском пароходе. И стали наслаждаться прекрасными пейзажами Днепра. Я достал из чемодана свою книгу, открыл её на первой странице и нашёл там маленькую записку, написанную корявым почерком.
  
   "Даниель и Анастасия!
   Это мой последний привет вам с того света. Хочу сказать, что вы замечательные молодые люди и вас ждёт долгая и счастливая жизнь. Вы оба ещё слишком неопытные и недостаточно готовы ко всем трудностям этого мира, но я верю, что вы справитесь. Моё последнее вам напутствие: не бойтесь тех, кто направил на вас оружие, бойтесь тех, кто улыбается у вас за спиной.
   Ваш старик."
  
  - Интересно, что он хотел этим сказать? - задумчиво произнесла девушка.
  - Наверное, то, что гораздо более опасны не наши явные враги, будь то люди, демоны, а те, кто плетёт козни прям у нас под носом. - предположил я.
   Анастасия не стала продолжать этот разговор, углубившись в изучение словаря, хотя по её глазам было видно, что она о чём-то размышляет, а не читает.
   До Кременчуга мы добрались всего за три часа и там сошли на берег, пересев уже на скорый поезд до Астрахани.
  - Так много путешествовать мне ещё не приходилось. - улыбнулась девушка, глядя, как мимо нас проплывают окутанные вечерней туманной дымкой поля и леса. - Даже отец в своих странствиях никогда не забирал меня так далеко от моей родины.
  - Ну, всё бывает впервые. - обнял я Анастасию. - Для меня событием было совершить поход в Бургтеатр, ну а для тебя представилась возможность отправиться в путь более далёкий, что бы поймать свою мечту за хвост.
  - Но повсюду, и в театре, и в реальном мире мы всего лишь актёры. - заметила француженка. - Кто-то имеет большое значение, кто-то меньшее, но все послушно следуют заданному сценарию.
  - Мне кажется, что мы с тобой уже покинули большую сцену. - произнёс я. - Наши роли были сыграны и вот сам великий автор уже не знает, какая судьба уготована нам дальше. Мы стали неподвластны сценарию, который он пишет. Наши герои сошли с бумажных страниц в реальность.
  - Посмотрим теперь, как эта реальность нас встретит.
   Из Астрахани мы снова отправились по большой воде на теплоходе через Каспийское море. Путешествие выдалось спокойным, и через неделю нам уже удалось добраться до Ашхабада, встретившего нас привычным восточным зноем.
  - Какая ужасная жарища. - пожаловалась Анастасия, следующая за мной сквозь топу местных жителей.
  - В степи будет немного полегче. - успокоил я девушку. - Сейчас возьмём проводника, рабочих, материалы, и поедем выбирать место для жительства.
   Широкая, жёлто-салатового оттенка долина, раскинувшаяся между высокими холмами, с живописными ручейками стала идеальным местом для того, что бы мы начали жить по-настоящему.
   Целый месяц ушёл на то, что бы из хлипкой палатки, в которой мы ютились, пока шло строительство, сотворить прекрасный, двухэтажный бревенчатый домик. Наконец труд был завершён, работники получили щедрое вознаграждение, а мы стали обустраивать наш маленький мир собственноручно.
   Прошёл почти год, прежде чем мы привыкли к нашему отшельничеству на самом краю цивилизованной Вселенной, от которой благополучно спрятались в этой чудной долине. Я нанял работников-туркменов и засеял плодородные земли долины пшеницей, вскопал огород, вокруг дома заложил будущий фруктовый сад, построил изгородь вокруг пастбища и стал разводить крупный рогатый скот. В общем, с головой ушёл в фермерскую деятельность. Любимая во всём помогала мне, проявив себя настоящей хозяйкой, и постепенно забывая о своём тёмном прошлом.
   К нам в это время пожаловал с визитом отец Петер, которому я сообщил о нашем местопребывании телеграммой из Ашхабада.
  - Неплохо вы здесь обустроились. - заметил он, увидев нашу небольшую ферму в степи. - Такой труд проделан за столь короткий промежуток времени.
  - Главное - это цель и мотивация. - улыбнулся я. - Остальное приложилось само собой.
   Священник повенчал меня с Анастасией (собственно, это и было одной из причин, по которой я пригласил его в гости), и мы сели за небольшой праздничный стол, беседуя о последних новостях из большого мира.
  - Началась война. - хмуро произнёс преподобный. - Раздел завоёванных земель между тиранами.
  - Всё-таки окончательно сорвать планы гада нам не удалось. - с досадой стукнул я кулаком по столу.
  - По крайней мере это совсем не та война, которую предполагал отец. - заметила Анастасия. - Он ведь желал устроить религиозный конфликт во всём мире, а эта заварушка скажется локально на Европе, которая, в принципе, планомерно шла к этому несколько веков.
  - Может быть оно и так. - пожал плечами отец Петер. - Но, в любом случае, война остаётся войной, каких бы масштабов она не была и каких бы целей не преследовала.
   Через несколько дней священник отправился дальше на восток, что бы посетить представителей тибетской конфесии и обменяться с "коллегами" ценными знаниями.
   Но на этом наша связь с отголосками прошлого не прекратилась. К нам периодически приходили известия от Виктора Адлера, желающего моего возвращения в газету на должность главного редактора, от Зигмунда Фрейда, который настоятельно рекомендовал мне вернуться в Вену, что бы он имел возможность провести ещё хотя бы один сеанс со мной. Ещё от Стефана Цвейга и Райнера Марии Рильке, приглашающих меня поучаствовать в активной литературной деятельности, от Мартина и Виктории Сэнберс, просто желающих нас повидать.
   Известному уже в мире партийному деятелю я отвечал, что не желаю пробиваться в большую политику, поскольку обрел своё тихое и мирное счастье здесь. Профессору-психоаналитику с величайшим прискорбием сообщал, что мои кошмары давно уже прекратились и ему просто не над чем работать. Писателям вежливо отказывал, ссылаясь на полный творческий разрыв с миром большой литературы, что, говоря по правде, было не совсем так. Ну а супругам постоянно обещали выехать в Австрию, как только окажется свободное время, которого, увы, было у нас не так уж и много, учитываю нашу постоянную занятость по огромному хозяйству.
   Спустя несколько месяцев к нам снова заехал отец Петер, возвращающийся обратно, в Европу.
  - Окажите мне одну услугу, падре. - обратился я к нему, когда он уже собирался уезжать от нас. - Отвезите это в Вену. Мне известно, что у вас под Собором Святого Стефана имеются старинные катакомбы, усыпальница самих Габсбургов и прочие подземные ходы, потому прошу, спрячьте где-нибудь в подземелье этот свёрток до тех пор, пока люди не смогут принять эти знания.
  - А что в свёртке? - спросил священник.
  - Моя книга. - улыбнулся я. - Она уже полностью закончена. Анастасия помогла мне дописать и напечатать, но, думаю, это мой последний серьёзный труд.
  - И ты отдаёшь его мне, что бы спрятать как можно дальше от посторонних глаз? - удивился отец Петер. - Такое уникальное творение?
  - Можешь прочесть книгу в пути. - вздохнул я. - Тебе ведь предстоит долгая дорога, но пусть больше никто не увидит её до тех пор, пока на месте Собора не окажутся развалины и какой-нибудь любознательный человек не отыщет книгу.
  - Я обязательно прочту. - пообещал священник. - Телеграммой пришлю тебе из Вены своё мнение.
  - Так оно и будет. - обнял я друга. - Удачного пути!
   Как наставник и обещал, через два месяца пришла телеграмма, в которой было всего два предложения:
  
  "Ты был прав, Даниель. Люди не готовы к подобным знаниям."
  
  - Как я и предполагал. - лёгкая тень улыбки легла на моё лицо.
   Дальше наша жизнь протекала без особых поворотов.
   Литературную деятельность, если не считать невинных любовных стишков для Анастасии и детских сказок для наших будущих детей, я, как и обещал, покинула раз и навсегда. Меня больше не манили огни величия и славы, да баснословные гонорары, которые сулили мне когда-то.
   Конечно, в сундуке, который мы хранили в подвале, лежала целая куча денег, ведь из той суммы, что я получил за "Книгу Книг", не было истрачено даже четвертой части. Эти сбережения мы решили оставить нашим детям, что бы обеспечить им безбедное существование в цивилизованном мире.
   Осенью у нас случилось великое счастье - моя любимая забеременела. Теперь я целые дни проводил рядом с ней, поручив все дела на ферме верным работникам, окружая Анастасию теплом, нежностью и заботой. В начале июля 1915 года она родила двойню: мальчика и девочку. Роды, хвала небесам, прошли благополучно. Я их сам принимал, имея достаточно времени, что бы перечитать всю литературу по акушерству, которую мне удалось достать.
   Спустя два дня я разослал друзьям телеграммы с этим радостным известием. Мальчика было решено назвать Людвигом, а девочку Марией.
   Поздравить нас приехал отец Петер и супруги Сэнберс.
  - Слишком трудная дорога, как для дряхлого старика. - пожаловался священник, пожимая мне руку. - Было бы проще, если бы вы жили немного ближе к границам Австрии.
  - Это всего лишь вынужденные меры безопасности. - улыбнулся я, помогая товарищу донести багаж.
   Наставник крестил наших детей следующим утром, дав им имена Иосиф и Елена. В качестве крёстных выступили Мартин и Виктория, подарив детям маленькие серебряные крестики.
  - Надеюсь, что их судьба будет гораздо лучшей, чем наша. - вздохнул я, держа на руках два крошечных чуда.
  - Мы всё сделаем для этого. - нежно обняла меня сзади за плечи Анастасия.
   Спустя несколько дней, наши гости собрались в обратную дорогу.
  - Кажется, моя миссия здесь завершена. - искренне улыбнулся отец Петер, глядя на наше небольшое семейство. - Дальше уж придётся вам самим бороться со всеми трудностями жизни.
  - Не забывайте о своих друзьях. - пожал мне руку Мартин.
  - Пишите обязательно, мы всегда будем вас помнить. - пожелала Виктория.
  - И мы тоже. - обнял я всех по очереди. - Передавайте привет остальным, скажите, что бы заезжали хотя бы иногда.
  - Вряд ли они приедут. - покачал головой священник. - У них свои заботы, пробивают себе дорогу в большой мир.
  - В то время, как мы пытаемся от него убежать. - рассмеялся я. - В таком случае, вряд ли мы их ещё увидим, разные полюса никогда не сойдутся.
   Друзья уехали, и на целый следующий год в наших краях было спокойно.
   Но, одним поздним летним вечером, когда я с ружьём на плече обходил изгородь вокруг фермы, увидел на дальнем холме, метрах в пятистах, на фоне звёздного неба тёмную фигуру, медленно движущуюся в мою сторону. Подождав, пока неизвестный подойдёт на расстояние ста шагов, я вскинул винтовку, прицелившись, и крикнул:
  - Кто идёт?
   В ответ послышался знакомый голос:
  - Опусти оружие, зять.
   Даже если бы он сказал что-нибудь другое, я бы все равно от удивления немного отклонил ствол, но пальца с курков не убрал.
  - Что тебе нужно?
  - Поговорить.
  - Слабо верится, если честно. - хмыкнул я, смотря, как собеседник подходит ближе.
  - Когда ко мне дошли новости, что у меня появились внуки, то я сразу же бросил все дела и отправился к вам. - произнёс Андрамелех.
  - Решил использовать их в своих гнусных планах? - иронически произнёс я.
  - Я уже не при делах. - вздохнул тесть, выходя немного на свет. - После моего фиаско Хозяин жестоко меня наказал.
   Мне удалось заметить широкий, плохо зарубцевавшийся шрам идущий от левого глаза через нос и заканчивающийся на правой щеке демона. Весь он немного осунулся и черты лица стали более резкими и жёсткими.
  - Допустим. - продолжил я. - Так какого лешего ты явился сюда?
  - Говорю же, повидать внуков. - ответил фон Нидза.
  - В дом ты не зайдёшь, - покачал я головой. - Даже не надейся.
  - Понимаю. - опечалился собеседник. - Да я и не собирался, только в окно гляну на свою дочь и ваших детишек. Даже изгородь пересекать не буду.
  - Ну, пойдём. - я опустил ружьё. - Только без резких движений.
   Мы медленно шли вдоль забора. Он - по внешней стороне, а я - по внутренней, изредка обмениваясь взглядами. Он - виноватым, а я - недружелюбным.
  - Знаю, между нами было много таких неприятных вещей, о которых не стоит более упоминать. - первым заговорил Андрамелех. - Но теперь многое изменилось.
  - Ничего не изменилось. - возразил я. - А если бы мы позволили тебе воплотить свои планы в жизнь, то мир оказался бы во власти тебе подобных.
  - А так он оказался в руках кучки гнусных лицемерных людишек. - хмыкнул собеседник. - Приорат Сиона оказался более жадным и своенравным, чем мы предполагали, когда создавали этот орган управления.
  - Людей сложно переплюнуть. - мрачно улыбнулся я. - Как в плохих, так и в хороших деяниях.
  - Но война все равно началась. - напомнил демон. - И до сих пор идёт. Таких войн ещё не бывало на моём веку. И в конце их к власти придут мои протеже.
  - А потом они развяжут ещё одну войну. - рассмеялся я. - Они не уживутся вместе в одном мире.
  - Если бы они объединились, то легко смогли бы поставить человеческую расу на колени. - с долей сожаления вздохнул фон Нидза.
  - Без моей книги это уже невозможно. - покачал я головой. - Иначе бы ты не нуждался в ней так сильно.
  - Твоя правда. - согласился Андрамелех. - Но лично мне всё это уже не нужно.
  - Слабо верится, но пусть будет так. - тихо произнёс я.
   Мы оказались возле той части изгороди, которая ближе всего подходила к дому. В нём ярко горел свет, и через окно второго этажа было видно, что Анастасия укладывает детей спать. Демон наблюдал за ними до тех пор, пока моя супруга не потушила свет. В глазах спутника я заметил несколько мелких скупых слезинок, которые, пробежав по щеке, затерялись в рубце шрама.
  - Береги их. - с трудом вымолвил Андрамелех. - Они последнее, что у меня осталось.
  - Конечно. - кивнул я, немного удивлённый такой сентиментальностью собеседника.
  - Ещё кое-что хотел тебе передать. - начал рыться в бесчисленных карманах своего плаща Андрамелех. - Ах, вот она!
   Я с некоторым недоумением взял протянутую мне бумагу и машинально сунул её под курточку.
  - Ну теперь мне уже можно уходить. - вздохнул бывший издатель. - Хоть руку мне подашь, Даниель?
   С небольшой долей опаски я пожал его широкую ладонь и фон Нидза неспешно поковылял на восток, несколько раз оглянувшись. Я даже помахал ему вслед и он тоже поднял руку, а потом скрылся в тёмной степи.
   На следующее утро к нам пожаловали австрийские журналисты с фотографом, которые откуда-то узнали о нашем существовании, и желающие написать небольшую статью о бывшей звезде "Arbeiter-Zeitung". В самом конце интервью они сделали одну общую фотографию на фоне дома и уехали, даже не сообщив о том, когда эта статья появиться в прессе.
   Вечером того же самого дня мы сидели с Анастасией за ужином и я вдруг обнаружил ту бумагу, которую мне дал вчера Андрамелех. Вытащив её из курточки, я рассмеялся.
   - Что это? - спросила девушка.
  - Привет из будущего от нашего прошлого. - ответил я, показывая ей фото, которое было сделано сегодня днём газетчиками.
  - Но как? - удивилась любимая.
  - Здесь на обороте для нас даже письмо есть. - заметил я.
  
   "Дорогие мои дети и внуки!
  Чрезмерно рад, что вы все живы и здоровы, как и предполагалось ранее мной. Извините за мои грехи, теперь я всё осознал и постараюсь больше вас не тревожить в дальнейшем. Живите в любви, счастье и гармонии между собой и с окружающим вас прекрасным миром.
   С любовью, Андрамелех."
  
   Внизу стояла его фирменная печать и дата - 31.01.1913.
  - Так значит он видел и подобный исход истории? - вконец запуталась девушка. - В таком случае лично я отказываюсь что-либо понимать и строить очередные бредовые теории.
  - Может это очередной сон? - взглянул я в ярко-голубые глаз Анастасии.
  - Нет, мой дорогой, это сказка! - улыбнулась она, поцеловав меня.
   Фото я повесил в рамочке над своим креслом возле письменного стола, что бы он изредка напоминало о том невероятном хитросплетении судеб, в котором мы когда-то оказались.
   Где-то через две недели пришло новое известие из большого мира - письмо от Виктора Адлера и газета "Arbeiter-Zeitung", в которой размещалась объёмная, на целых четыре страницы статья о нас.
   Сам издатель и старый товарищ писал:
  
   "Здравствуйте, мои друзья!
   Пишу вам из военной Вены, которая, к сожалению, переживает сейчас не самые лучшие времена. Как вы уже, наверное, догадались, это были мои журналисты. Прошу извинить за столь беспардонное вторжение на ваш райский уголок, просто на вашем примере мне очень хотелось раскрыть... Ну это вы и сами прочтёте в газете, уж не поленитесь! Я и сам-то хотел отправиться к вам, но на полпути меня завернули обратно. Сами понимаете, политика требует постоянного присутствия. Хотя, если быть откровенным, дела у нашей партийной ячейки движутся крайне плохо, да и часто терзают сомнения относительно правильности моих действий. Особенно, если вспомнить досадные ошибки прошлого...
   В любом случае, простите за беспокойство ещё раз, всего вам самого лучшего, может, ещё встретимся! И тебе, Даниель, отдельное извинение за дела давно минувших лет, я не желал подобных последствий.
   С уважением, Виктор."
  
  - Я всё понимаю, приятель. - сложив письмо, развернул газету и стал читать вслух Анастасии.
   В целом статья получилась неплохой и не такой пафосно идеализированной, как многие прочие.
  - Может быть, они и впрямь за ум взялись? - пошутила жена.
  - Наверное, вырыли новый самородок литературного гения и посадили его строчить им статьи. - поддакнул я. - Ну, это уже не наше дело.
   Дальше мы уже жили без приключений.
   Все эти долгие счастливые годы вместе с моей любимой и детьми, стерли из моей памяти почти все воспоминания о невзгодах и лишениях детства, отрочества и юношества. Только старое фото в рамочке над креслом в моём кабинете, да поржавевший испанский стилет иногда пробуждали в моём сознании картины прошлого. Но они становились всё более тусклыми и размытыми.
   Да ещё изредка я просыпался рано утром от того, будто бы слышал знакомый стук в двери. Тогда Анастасия успокаивала меня, целовала, и дальше мы снова засыпали. Мне уже снились не кошмары, а яркие цветные сны о том, что я снова, как в детстве, лечу над горами и реками в облике огромного степного орла.
   Прошло целых семь лет, с тех самых пор, как мы покинули Вену и в один из дней я с самого утра потащил Анастасию, Людвига и Марию в небольшой поход. Мы взобрались на высокий холм, на юге от нашего дома и тут разбили маленький лагерь. Я развёл костёр, разрешив детям подкидывать в него сухие веточки, только осторожно, что бы не обжечься. Анастасия, немного в стороне, сидела за мольбертом, задумчиво глядя вдаль с улыбкой на лице.
  - Тебе здесь нравиться? - подошёл я и обнял любимую.
  - Очень, Даниель. - ответила она, обернувшись ко мне так, что наши взгляды встретились.
  - Значит мы дома. - поцеловал я её. - Моя "А.Н.".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Послесловие
   Мой дорогой читатель!
   В первую очередь хочу поблагодарить тебя за то, что всё-таки имел терпение дочитать сей рассказ до конца (почти) и надеюсь, что у тебя остались лишь самые позитивные впечатления.
   Ну а во-вторых хотелось бы поведать краткую предисторию данного произведения.
   Почему я затронул тему снов именно в этот момент своей жизни? Почему так загорелся желанием воплотить её на бумаге? Почему описал именно этих исторических личностей? И, в конце концов, почему именно в такой манере?
   Честно признаюсь, что только тогда, когда дописывал последнюю главу, вдруг чётко испытал острое ощущение так званного "Deja vu", которое, несомненно, знакомо всем нам в той или иной степени. Не буду кривить душой, в тот момент я сидел в больнице, на семинаре по терапии и занимался вовсе не медицинской, а литературной деятельностью. Да простят меня за это мои преподаватели! И вот резко оторвался от того, что мы принимаем за реальность и оказался в одной из сцен моего рассказа почти наяву.
   Звучит абсурдно, но откуда, по-вашему, в моём больном и воспалённом воображении родился это сюжет? Отвечу вам: он мне приснился! Да-да, вы не ошиблись, именно приснился!
   И тогда, сидя на терапии, я пережил "Deja vu", в котором вспомнил, что мне когда-то являлся этот сон и в этом состоянии перешёл непосредственно в само сновидение.
   Конечно, подобные вещи с трудом воспринимаются на веру в нашем циничном и скептически настроенном мире, но многие деятели искусства могут подтвердить тот факт, что самые гениальные идеи приходят к нам именно в виде снов.
   И тогда я осознал одну вещь: сюжет рассказа был кем-то послан мне. Но кем? И, главное, с какой целью?
   Это, к сожалению, мне неизвестно.
   Моим долгом было перенести эту историю из сна на бумагу.
   Как ты уже мог заметить, мой дорогой читатель, место, время и персонажи были выбраны совершенно неслучайно. Вена, 1913 год и возможная встреча таких ещё никому неизвестных исторических лиц, как бывшего революционера Джугашвили, скрывающегося от российской полиции, его соратника Николая Бухарина, нищего художника Адольфа Шикльгрубера, с уже матёрым политическим деятелем Виктором Адлером, психоаналитиком Зигмундом Фрейдом, писателями Стефаном Цвейгом и Райнер Марией Рильке, актёром Александром Моисси и прочими не менее известными людьми той эпохи.
   Ну разве не широкий простор для фантазии?
   Кажется даже, что без вмешательства потусторонних сил, картина складывается впечатляющая. Ведь совершенно точно известно, что СССР долгие годы скрывал от широких масс тот факт, что Сталин когда-либо пребывал в Вене. Даже ходатайствовали о том, что бы с дома супругов Трояновских, где он останавливался, сняли мемориальную табличку. Здесь стоит упомянуть о том, что само здание находилось в нескольких метрах от железной дороги, по которой чуть ли не ежедневно император Франц-Иосиф и эрцгерцог Франц-Фердинанд совершали поездки из Шёнбрунна в Хофбург!
   Эти факты всплыли после рассекречивания писем Троцкого, Малиновского, Скобелева, Бухарина и многих других личностей, которые окружали тогда ещё неопытного партийного лидера, который именно в Вене проводил работу над очерками о марксизме-ленинизме.
   Многие историки, политики и даже простые туристы отрицают тот факт, что на доме номер тридцать по Шёнбруннер шлоссштрассе установлена мемориальная табличка в память о Сталине. Утверждают, что она находиться на самом деле в Польше, или что её вообще не существует, пытаясь дезинформировать общественность и посеять сомнения среди тех, кто ищет авторитет истины.
   С таким уже успехом стоит говорить о том, что Адольф Гитлер никогда не рисовал!
   История полна подобных прецедентов и хранит ещё немало загадок. Гораздо больше, чем мы можем себе представить. А в наше время некоторые государственные структуры делают всё для того, что бы покрыть её ещё большей саваном таинственности и неправдоподобности, запутывая искателей.
   Зачем?
   Это уже отдельный вопрос, который в этом рассказе прямо не обсуждался, хотя и мелькал несколько раз между строчек.
   Ещё точно известно, что все эти персонажи бывали в районе кафе "Landtmann", а Зигмунд Фрейд и Стефан Цвейг регулярно посещали это заведение. Потому, как мне кажется, исключать факт их возможной встречи не стоит. Их дорожки могли случайно пересекаться сотни раз, если не больше. А, может, далеко не случайно.
   Вдруг это было тайное собрание восточно-европейской ячейки Приората Сиона, целью которого было обсуждение планов на мир? Не только того мира, который они и так уже почти заполучили, а мира, который находиться в наших головах?
   И что, если им всё же удалось, а мы так и не заметили этого?
   Может, это был очередной искусный ход тех, кто стоит за ширмой, и руководил этими послушными марионетками, подобно Адрамелеху, а может...
   Предполагать можно до бесконечности, но дальше это право я передаю тебе, мой уважаемый читатель. Мне больше по душе теперь разделить участь Даниеля и Анастасии (единственных выдуманных, а может и не совсем персонажей рассказа).
   Если тебе когда-нибудь вдруг посчастливится побывать в Вене, не забудь зайти в кафе "Landtmann", вдруг тебе удастся повидать кого-то из моих персонажей и он угостит тебя чашечкой их знаменитого кофе, рассказав при этом, как же всё было на самом деле. Ну а если никто из почтенных господ не убедит тебя, отправься на Штефансплац, зайди в Собор Святого Стефана и спустись в катакомбы, вдруг именно тебе улыбнётся удача отыскать книгу, которую написал пан Мальфер?
   В любом случае, желаю не оставлять поисков.
   Может, когда-нибудь в старой подшивке газет "Arbeiter-Zeitung" обнаружишь фотографию со своим изображением?
   С уважением, твой "LSR".
   30.01.1913
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"