"Проснись же, друг мой, проснись" - ласково, чуть назойливо, шептал голос.
Тик-так. Тик-так...
"Твоё время пришло" - не унимался голос.
Тик...
Веки вздрогнули. Тело, пребывавшее в темнице сна, зашевелилось.
Так...
"Пора поиграть" - с ноткой озорства и желчи мысленно протянул пробудившийся.
Густой туман плотной непроницаемой пеленой накрыл окружающее пространство. Концентрат влаги был едким и колючим, впитав в себя всю токсичную мерзость, что зависла в небесах. Туман обжигал кожу в незащищённых местах. Роман чувствовал его едкое прикосновение, он просачивался сквозь разорванные участки одежды, соприкасался и, ощутив тело, с жадностью кровососа впивался каплями-резцами. Было неприятно, болезненно, но терпимо. А вот, что человек не перенёс бы, так это смрад, что исходил от тумана. Жуткие миазмы токсичных веществ, сконцентрированных в каплях жидкости, источали невероятную вонь, способную вызвать непроизвольное опорожнение желудка даже у самого стойкого. К счастью, голову и дыхательные пути человека скрывал противогаз, не пропускавший ни ядовитых паров, ни их зловонья. Сквозь мутные запотевшие линзы Роман всматривался в жёлтую пелену. Вдалеке, из-за завесы тумана виднелись очертания тёмных исполинов. Мёртвые защитники людей маячили своими остовами, маня вновь войти в них и укрыться под их железобетонными тушами. Мужчина знал, что идти надо именно к ним, но при этом понимал, что не всякий сможет помочь ему. Строения, что сильно повредило взрывной волной, потеряли былую надёжность. Токсичная атмосфера пропитала их плоть и начала разрушать. Неверно выбранный дом из укрытия вполне может превратиться в могилу, что обрушится и заботливо погребёт человека. К тому же стоило искать специализированные постройки: больницы, склады, магазины. Там можно было разжиться провизией, вещами и медикаментами. В жилых зданиях что-то действительно полезное встречалось крайне редко.
Роман монотонно брёл вперёд, чавкая ботинками по грязи. По идее, тут когда-то была дорога. Раньше... До той самой точки отсчёта, когда часы человечества сломались, и их ход стал почти неразличим. Теперь улицы городов утопали в мусоре, который зачастую имел вполне органическое происхождение. Весь этот хлам, пыль и останки обитателей поселения разносились грязевыми потоками по асфальту и брусчатке, превращая твёрдую поверхность в подобие неглубокого болота. Хоть в чём-то вонючий жгучий туман был полезен, скрывая окружающее. Роман даже не хотел себе представлять, что хлюпает у него под ногами, что изредка хрустит и чавкает. На уши мужчины давила глухая тишина. Дело было даже не в том, что противогаз снижал слух, тут был иной фактор. Больше некому было ворковать, каркать, скулить, некому было сигналить или включать музыку. Мёртвые обычно тихи и не создают шума. А разгневанная природа, что будто в отместку, бесилась и бушевала в первые дни "новой жизни", успокоилась и хранила молчание. Изредка, ветер вспоминал о своём предназначении и начинал с силой разгонять жёлтые клубы ядовитого концентрата влаги. Но не сегодня...
Неприятная масса, чавкающая под ногами, постепенно стала сменяться на каменное крошево. С одной стороны - хорошо, это символизировало близость зданий, но это был также знак опасности. Рядом были передовые строения, что приняли большую часть ударной силы. Строения ветхие, готовые в любую секунду поддаться тяжести гравитации и рухнуть. Три недели назад, когда мужчина проходил очередной умерший город, одно из таких агонизирующих зданий обрушилось в паре десятков метров от него- с жалобным стоном-воплем, словно в предсмертной агонии, виня человека за глупость и жестокость его собратьев. Хотя постройка была в несколько этажей, но обвалилась она эффектно, с грохотом и летящими в сторону кусками бетона. Даже вездесущий туман разошёлся, на секунду обнажив скрытое им. Тогда Роману повезло, но удача всегда может отвернуться. Хотя, везение - это очень спорный термин. Возможно, повезло именно тем, кто сгинул в огненном жерле, кого забрало с собой божество войны. Тем, кто не увидит того, что произошло с миром, и во что он превратился.
Тяжёлые мысли затуманили разум мужчины и он, бредя на автомате, чуть не врезался в, появившийся из жёлтой пустоты, железный столб. Изогнутый и перекошенный набок, он всё ещё хранил железный плоский лист. Напрягая зрения, Роман с трудом прочитал на облупившейся краске: "Белгород - чистый город, у нас не мусорят".
"Действительно", - подумал человек, - "тут давно никто не мусорит".
Идиотская улыбка расползлась под резиновой маской. Роман стал замечать, как порой грустные и трагичные ситуации стали его забавлять, а иногда и дико смешить. Одиночество, постоянный стресс и пережитая трагедия накладывали свою печать на сознание. И манящее спасительное безумие всё ближе и ближе протягивало свои лапы к голове человека, дурачась, строя рожи и сверкая ярко-жёлтыми глазами.
Внезапно Роману показалось, что он услышал в отдалении звон бьющегося стекла...
Первое, что сделал по пробуждению Никита - выбил дурь из одного неудачника, решившего стянуть одежду со спящего. Глупо, очень глупо. Никита оттолкнул тёмный силуэт, нависший над ним, согнув ноги и резко выбросив их вперёд, навстречу той части тёмной фигуры, что должна была быть животом. Послышался сдавленный стон и падение тела. Неудачливый грабитель был так увлечён процессом, что не обратил внимания на подрагивающее тело Никиты. И это было на руку, так как будь налётчик более расторопным, он бы вмиг одержал верх. Зрение восстанавливалось с каждой пролетевшей секундой. Тик-так. Никита бросил взор в сторону. В паре шагов от него он увидел продолговатый, серый, с коричневыми вкраплениями, предмет. Странная двойственность была в сознании: Никита понимал, что он не видел ранее такого объекта, но вместе с тем, откуда-то из глубины, всплыло слово "нож" и появился ряд образов, демонстрирующих применения этого оружия. Более не теряя драгоценного времени на раздумья, пробудившийся кувыркнулся к предмету и схватил его обеими руками, машинально выбросив оружие вперёд. В тот самый момент противник, пришедший в себя, ринулся на Никиту в стремительном броске. Послышался сдавленный звук и вскинутый нож вонзился в горло нападающему, не успевшему увернуться. Никита рывком выдернул оружие из плоти врага. Горящие яростью и эйфорией глаза уловили оконный проём. Никита прыгнул на недруга, выставив вперёд правое плечо. Мощный толчок сбил с ног, держащегося за горло, хрипящего противника. Оставив нож в левой руке, Никита подошёл к врагу, приподнял его и толкнул в оконный проём. Брызги стекла, словно дождь, со звоном полились вниз. Вместе с ними полетело тело. Густой жёлтый туман поглотил всё, выплюнув лишь тихий звон падающих осколков и глухой шлепок об асфальт.
Только теперь, когда основная опасность была устранена, Никита догадался осмотреть помещение полностью. В одном из углов, сбившись в кучу, сидели создания подобные ему. Голые, испачканные грязью тела. И глаза... Коллективный взгляд. Но он не был устремлён на самого Никиту. Он буравил его левую руку и фокусировался на сжимаемом ею предмете. И это не был страх или ужас. Это был интерес. Это была зависть и желание. Никита поднял своё оружие на уровень лица, переведя взоры собратьев на себя, и бросил со смехом:
- Поиграем вместе?
Роман встряхнул головой. Собственно, звук, услышанный им, мог иметь какую угодно природу. Он даже мог быть игрой воспалённого воображения. Пожалуй, самый незначительный процент из всех возможных источников шума, приходился на искусственное его происхождение. На то, что шум подняло какое-то существо.
Роман просачивался сквозь пелену жёлтого тумана, всматриваясь в, пробивающиеся местами, тёмные фигуры строений. Камни, засыпавшие старую дорогу, врезались в подошву ботинок. Сознание человека помогало превозмогать тому лишения и боль. Оно погружало мужчину в события прошлого, вбивало его в перенесённый ужас, заставляя снова и снова переживать минувшее. Сознание ограждало человека от реальности, не давая мерзкой яви права надолго завладеть собой. Грохот бомб, огонь, взрывы, крики... Мёртвые тела, озверевшая толпа. Череда ярких вспышек и вонь ядовитых газов... Роман видел того, кто стоял за всей этой дьявольской мясорубкой. Многорукого, сверкающего жёлтыми глазами.
Роману было 25 лет, когда произошли события, изменившие его мир навсегда. Человек был вполне обычным представителем своего общества. Получив среднее образование и пройдя службу в вооружённых силах своей страны, Роман устроился по полученной профессии фельдшером на скорую помощь. Работа была неплохая, интересная. Да и платили хорошо, не то, что в больнице. Парень вёл раздольную холостяцкую жизнь, что несколько печалило его родителей, мечтавших о внуке, но нисколько не тревожило самого человека. Роман предпочитал жизнь без обязательств и привязанностей. Возможно, с этим было связанно и небольшое количество его друзей, о которых он время от времени забывал. Роману больше нравились путешествия, к сожалению, не частые из-за ограниченности отпуска и по материальным причинам. Ему нравились незнакомые места, новые лица. Основной своей отдушиной парень считал Сеть. Там он мог находить интересных ему людей, общаться с ними. А, когда они надоедали, он мог смело их удалять. Что сложнее было в реальной жизни. Сеть была для Романа и плацдармом для флирта, и игровой площадкой, и помощником.
В то роковое число, когда небо вспыхнуло разноцветными искрами, а земля задрожала, Роман с бригадой был на смене. Человек прекрасно запомнил тот переломный момент. Машину, летящую на вызов, резко тряхнуло и повело вбок. Роман тогда ещё сильно удивился, ведь в его родном городе никогда не было землетрясений и он не находился в сейсмически-активной зоне. Водитель скорой помощи удержал управление и нажал на тормоза. Когда молодой фельдшер выбрался из транспорта, первое, что он увидел - это странная окраска небес. Они горели ярким хороводом красок, переливались и искрились. Роман прикрыл глаза ладонью, но свечение было слишком интенсивным и пришлось отвернуться. Где-то в глубине небесных хлябей, как показалось человеку, зародился недовольный нарастающий рокот. Звук становился всё громче и громче, пока не достиг апогея, и землю вновь затрясло. Романа бросило наземь. Краем глаза он увидел, как невдалеке завибрировал и начал клониться столб с рекламным плакатом: "Мы выбираем жизнь". Металлический стержень с надетым на него стендом рухнул на ряд стоящих машин. Из-за небесного грохота не было слышно шума, звука скрежета металла и криков людей. Но и визуально было ясно, что конструкция погребла под собой и покалечила с десяток человек, что находились в автомобилях. Его помощница, медсестра Маша, что распласталась на земле недалеко от Романа, бросила вопросительный взгляд. Человек понял, что это не локальное бедствие, не местная катастрофа. Все ждали этого события. Оно витало в воздухе, ползло по Сети и кричало о себе. Оно было неизбежно. Роман понял, что наступает конец... Парень встал, осмотрелся, сбросил медицинский халат и побежал прочь.
Нехотя, из последних сил борясь с ядовитым туманом за пространство, впереди выплыл дом. Судя по внешнему виду, когда-то бывшим каким-то муниципальным строением. Возможно, это даже была больница. "Хорошо бы" - подумал Роман. Ему не помешала бы пачка чего-нибудь обезболивающего и заживляющего и бинты .Человек юркнул в пустой дверной проём.
Толпа окружила Никиту. Обнажённые грязные тела неспешно обходили его. Его осматривали. С интересом. С некой долей восхищения. Полуоткрытые застывшие рты выдавливали:
- Во что мы поиграем?
- С кем мы поиграем?
- Это будет интересная игра?
Никита крутил нож из стороны в сторону. Он был доволен. Что-то, бывшее когда-то его частью, далёкое и чуждое, выстраивало схему. Давнее инородное чувство лезло наружу.
Внезапно, где-то внизу, в нижних этажах строения, возник непонятный шум.
Никита приложил указательный палец ко рту и прошептал:
-Т-с-с-с-с.
Окружившие его тела замерли, застыв в вычурных позах.
Монотонный негромкий звук. Словно кто-то шёл.
- Прибыл тот, с кем мы поиграем, - довольно произнёс Никита.
Роман тщательно осмотрел первый этаж. Внутренность строения была изъедена разложением. Чёрная гнилая требуха сыпалась со стен на пол, словно куски некротизированной ткани. Некоторое время человек бродил по первому этажу, всматриваясь в горы чёрного мусора и периодически тормоша его ногой, в надежде найти что-то полезное. Поняв, что занятие это пустое, мужчина решил исследовать верхние секции. Само здание, насколько смог разглядеть человек, было шестиэтажным. В принципе, оставался ещё шанс наткнуться на что-то стоящее.
Наверх вела широкая лестница с каменными ступенями. Имелось также несколько лифтов, грузовой в их числе, но, понятное дело, они не функционировали из-за отсутствия электричества.
Человек с шумом выдохнул и стал подниматься по ступеням. Роман с теплом и грустью вспоминал те времена, когда он мог свободно дышать полной грудью, когда на лицо ничего не давило. И тот воздух казался ему таким чистым и сладким... Теперь же самой большой удачей было найти какое-нибудь герметичное помещение, снять противогаз, вдохнуть смесь из затхлого газа, заточённого в комнате. Стуча ботинками по ступеням, человек погрузился в тягостные мысли. Его связь с реальностью становилась всё эфемернее. Воспоминания из прошлого, утраченные образы и рухнувшие надежды, вытесняли обыденность и ужасающую реальность. Человек даже не услышал, как сверху что-то с шумом рухнуло. Лишь глухой удар и боль вывели парня из его фрустрации. Что-то резануло по голове. Краем глаза через запотевшее стекло, Роман уловил силуэт упавшего предмета. Вроде бы это был письменный стол. Пелена заволокла сознание парня, а тело потеряло свою массу. Ноги человека подкосились, и он рухнул вниз, ударяясь о ступени. Вроде бы, он миновал несколько пролётов. Но спутанное сознание не могло точно уловить, сколько человеку пришлось падать.
Роман лежал на каменном полу. Голова раскалывалась. Что-то липкое стекало под резину противогаза. Кажется, это была кровь. Мутным взглядом парень уловил какое-то движение сверху. Какие-то небольшие, неясные силуэты неслись к нему. Одно из существ, что двигалось проворнее всех, сблизилось с человеком. Роман попытался захохотать, но вышел неразборчивый булькающий звук. В паре метров от мужчины на ступенях стоял пупс. Детская игрушка, с лысой головкой и в смешной рубашонке с цветочками. Пластиковые пальчики куклы сжимали нож. Вполне настоящий, с металлическим лезвием, покрытым ржой. Позади создания тем временем уже успели собраться такие же, как и оно, куклы. Различало их только то, что те пупсы были голые. Некоторые из них сжимали в ручках осколки стекла, некоторые не имели ничего.
Хрипя и превозмогая боль, Роман выдавил:
- Кто вы?
Тот пупс, что оказался раньше всего у тела Романа, сблизился с человеком и вскинул вверх нож, сжимая его обеими ручками.
- Мы - ваши создания! - пискнул пластиковый малыш, - и теперь настало наше время.
Нож, пробив одежду, вонзился в горло. Другие куклы, доселе опасливо стоящие в стороне, ринулись к распластавшемуся на полу человеку. Осколки стекла впивались в тело. Маленькие игрушечные ручки замелькали в хаотичной пляске. Плывущий взгляд человека стал терять детали происходящего. Передний план полностью растворился, лишь в отдалении его взор поймал нечто страшное и знакомое. Кровь залила глаза парня. Сквозь красную пелену Роман увидел многорукое чудовище. Оно сжимало в деревянных руках перепутанные нити, на которых болтались марионетки. Куклы безвольно раскачивались из стороны в сторону, повинуясь движениям чудища. Тварь корчила рожи, гримасничала и смеялась. Взахлёб. Звонкое эхо хохота разносилось по пустым помещениям мёртвого здания. Глаза монстра ярко светились жёлтым светом. Обмякшие кукольные тела поразительно напоминали людские...
Тик-так. Тик...
Сломанные часы человечества окончательно замерли...