Сознание балансировало между сном и явью. На грани восприятия Хорхе неожиданно чётко ощущал давно привычное и потому незаметное покачивание галеона на волнах. Уже в мире грёз он не лежал в душной тесной каюте, а находился совсем в другом месте. Слабый ветерок освежал лицо, тишину нарушало лишь журчание источника. Там царили тишина, покой и вечность.
Перед ним расстилалась вечность.
В дверь постучали.
- Капитан, - дверь приоткрылась, и показалась рожа боцмана.
- Пошёл к чёрту! - окончательно пробуждаясь, прерывистым от раздражения голосом рявкнул Хорхе. Дверь захлопнулась.
Хорхе Вальдес сел на краю койки, и закрыв лицо ладонями, некоторое время раскачивался взад и вперёд.
Вскоре он поднялся на палубу.
Луна освещала громаду острова.
- Капитан, тут отличное место для высадки. А с западного берега сплошные рифы. К тому же нам надо пополнить запасы пресной воды. Муссоны проливаются дождями на этом склоне, а с той стороны - одни скалы да кактусы... - бормотал боцман, с опаской поглядывая на капитана.
- Там тоже есть источник... - устало ответил Вальдес. - Впрочем, насчёт рифов ты прав. Будем высаживаться тут.
Боцман уже совсем другим, зычным голосом отдал команду, и заметно повеселевшие матросы принялись спускать шлюпки.
Хребет, деливший остров пополам, напоминал дракона. Матросы сразу прозвали его между собой Драконовым островом, в присутствии капитана или священника, впрочем, именуя его только официальным названием - остров Святого Георгия. С восточной стороны, где произошла высадка, остров покрывали густые джунгли, зелёной стеной нависая над узкой полоской чёрного вулканического песка. Недостатка в пресной воде тут не было, пара мелких быстрых речек стекала к морю.
Прорубаясь в джунгли вдоль берега одной из них, на противоположном берегу, чуть ниже водопада, обнаружили деревню туземцев. Хаотичное скопление хижин и одно довольно большое строение в центре, как позже выяснилось, в нём жили холостяки. Туземцы сгрудились в кучу на берегу, с любопытством и некоторой опаской поглядывая на чужаков, переправлявшихся через речку вброд. Затем, с помощью переводчика, метиса, весьма скверно владеющего местным наречием, с горем пополам выяснили, кто местный вождь. Им оказался худой мослатый старик.
- Скажи ему, что мы приплыли за водой из Источника бессмертия. Он должен знать о нём - ведь от туземцев я и услышал эту легенду. Источник бессмертия находится на той стороне хребта, - размеренно сказал Хорхе, с брезгливостью разглядывая аборигена, будто то было некое дивное насекомое.
- Он говорит, что знает об этом источнике. Он не советует идти туда. Источник охраняют злые духи... погодите, это неточное определение... не духи, а некие твари во плоти. - метис перевёл ответ старика.
- Да хоть сам чёрт. - Смачно сплюнул Хорхе.
- Пожалуй, самый точный перевод местного слова, которое он применил, это черти, - кивнул метис.
- Так вот, скажи ему, что мы не просто пойдём туда. Его люди проведут нас туда, - сказал Хорхе.
- Он категорически отказывается. Всё твердит про этих чертей. - Встревожено заметил метис после оживлённого обмена репликами со стариком.
Хорхе сделал было порывистый шаг по направлению к старику, но передумал.
- Ударь его, - сухо сказал он.
Метис беспрекословно ударил старика кулаком в беззубые челюсти. Старик упал. Потом медленно, очень медленно поднялся, с ненавистью поглядывая на чужаков. Среди туземцев послышались встревоженные крики.
- Скажи ему, что я лично с него шкуру спущу, если ослушается, - сказал Хорхе, едва заметно кивнув боцману. Тот понимающе кивнул в ответ, и конкистадоры взяли наизготовку мушкеты. Впрочем, эти туземцы едва ли представляли сколь либо серьёзную угрозу.
Когда метис перевёл слова Хорхе, старик внезапно засмеялся, демонстрируя беззубые челюсти. Хорхе замер, стиснув кулаки.
- Он упорствует, - констатировал метис.
- Скажи, что мы будем убивать по одному жителю деревни, пока они не согласятся проводить нас к источнику, - взяв себя в руки, буднично распорядился Хорхе.
Корабельный священник вздрогнул, открыл было рот для протеста, но, глянув на капитана, поспешно отошёл в сторону, втягивая голову в плечи, перебирая чётки и бормоча молитву.
Лица первых двух Хорхе не смог бы вспомнить даже под угрозой смерти. Один туземец стоял, как скотина перед забоем, пока не грянул выстрел. После этого остальные, истошно вопя, бросились в джунгли. Старик-вождь не двинулся с места. Матросы, матерясь, успели поймать нескольких туземцев. Второго отпустили и убили выстрелом в спину, когда он бросился бежать. Проявив чудеса живучести, он упорно пытался ползти в сторону леса.
Старик молчал, не сводя глаз с Хорхе.
Третьей оказалась девушка. Когда её отпустили, девушка не сделала попытки убежать, просто стояла и плакала, глядя в землю.
- Ладно, хватит с них! - неожиданно для себя почти выкрикнул Хорхе. - Что за выродочное племя, хоть бы один взялся за оружие... возьмём пару человек с собой. Если сбегут или сдохнут, что скорее всего и случится, то и без них обойдёмся.
***
Старика заставили стать на колени. До последнего момента он не сводил глаз с Хорхе, поворачивая голову почти как сова, разбитые губы кривились в улыбке. Его убили выстрелом в затылок.
Продолжили путь наверх, подгоняя двух пленных - ту девушку, которая не переставала хныкать ни на минуту, и одного мужчину.
Чем дальше, тем круче становился подьём. Речка теперь то и дело спадала шумными водопадами в окаймленные изумрудным мхом каменные чаши. Наконец, позади осталась пещера, из которой вытекала река. Границы леса достигли как раз перед короткими тропическими сумерками. Тут и сделали привал.
Над островом взошла огромная луна. Часовые вполголоса переговаривались между собой. Излив накопившуюся похоть в лежавшую как бревно и всё еще тихо хныкавшую туземку, Хорхе выгнал её из палатки, и некоторое время лежал один в духоте тропической ночи, прислушиваясь к болтовне часовых на кастильском наречии и к шорохам леса. Наконец он провалился в сон. На этот раз картинка сновидения изменилась, в соответствии с новыми знаниями о месте нахождения цели. Разбросанные повсюду камни, и почему-то еще обломки античных колонн, на фоне пустынного пейзажа. И конечно же тихое журчание Источника. В том месте, как и во всех предыдущих сновидениях, царил особый покой, а перед Хорхе расстилалась Вечность.
На утро конкистадоры продолжили путь. Пленник-мужчина отказался идти. Он просто сел и не двигался с места, не обращая внимания на ругань и пинки. В конце концов ему размозжили череп прикладом. Девушка послушно шла, наконец перестав ныть, и безучастно глядя перед собой. Толку от неё, как от проводника, впрочем, было немного.
В конце подъёма пришлось буквально карабкаться по скалам, но в итоге хребет преодолели. Начался спуск. С западной стороны остров представлял собой полупустынный пейзаж, поросший кактусами и чахлым кустарником. Ничего необычного вокруг не наблюдалось, разве что кристаллики соли то тут, то там красиво поблескивали на солнце - высохший конденсат от ночных морских туманов. И безжизненным такой пейзаж назвать можно только образно. Мелькали ящерицы. Под случайно сдвинутым камнем Хорхе попался крупный скорпион. Пару раз вдали замечали птиц.
А потом появились они. "Черти". Существа выскочили, как тот чёртик из табакерки, из гротов в скалах, и утащили одного из матросов. Беспорядочная стрельба не могла не достичь цели, но выстрелы не причиняли тварям видимого вреда. Отряд упорно продвигался вперёд, и нападения становились всё чаще. Отчаянные попытки боцмана и самого Хорхе сохранить подобие боевого построения провалились. Отряд превратился в перепуганное стадо, жмущееся друг к другу.
Охваченные суеверным ужасом матросы уже практически не сопротивлялись, когда их хватали "черти", и лишь орали как резанные. Хорхе успел неплохо рассмотреть нападавших. Существа казались слепленными из кусков красного мяса. Пожалуй, они действительно напоминали чертей с средневековых гравюр. Хотя рогов у них не наблюдалось. Наличие раздвоенных копыт Хорхе проверить не мог - существа передвигались слишком быстро.
Отряд уже практически рассеялся. Хорхе не знал, удалось ли кому-либо бежать назад, за хребет. Если всё же таковой был, то был поистине редкий счастливчик. То и дело до Хорхе долетали истошные вопли. Достойно встретили свою смерть только боцман да священник. Последнему Хорхе несколько удивился - он никогда не уважал мягкотелого святошу. Боцман давно бросил бесполезный мушкет, и, со вставшими от ужаса дыбом волосами, изрыгая богохульства, рубился своим мачете как тысяча чертей, буквально отсекая куски от нападавших. Наконец он исчез под копошащейся кучей алых тел. Священик же не пытался сопротивляться или бежать, спокойно встретив смерть.
Хорхе в одиночестве пробирался между скал. Пару раз рядом мелькала тень, но его пока не тронули. Вдруг он услышал звук, от которого сердце едва не выскочило из груди.
Журчание воды.
Источник выглядел почти как в последнем сне. Разве что античных колонн не было. Только камни, лежавшие здесь наверно с начала мира.
Хорхе услышал сзади шорох. Обернувшись, он увидел туземку с мушкетом в руках. Хорхе замер.
- Мы оба можем выпить из него, - заискивающе сказал он, оценивая расстояние до источника. Если успеть сделать хотя бы один глоток до выстрела... нет, не выйдет. Как глупо. Пересечь океан, пройти через всё, чтобы умереть в шаге от бессмертия. Да так нелепо - от руки обычной туземки.
Девушка молчала, судорожно сжимая мушкет.
- Послушай! Но я же пощадил тебя! Не убил! - воскликнул Хорхе в отчаянии.
В следующее мгновенье по неуловимым, но безошибочным признакам он понял, что девушка сейчас выстрелит.
- Тварь! Не смей стрелять, слышишь! - заорал он в бессильной ярости.
Туземка вздрогнула, бросила мушкет и скрылась за скалой.
Не веря собственному счастью, Хорхе уже не помнил, как оказался у воды. Он пил, пил и пил, не отрываясь. Когда уже не мог пить, просто умывался этой водой, то плача от счастья, то смеясь.
Он стал бессмертным, вечным как эти камни. Мелькала трусливая мысль, что легенда может оказаться обманом, Хорхе отмахивался от неё и снова жадно глотал чуть солоноватую воду.
А потом пришли они. "Черти". И с Хорхе живьём содрали кожу. Тогда он понял, что легенда не обманула - он стал бессмертным. Процесс снимания кожи был болезненным, но Хорхе держался как настоящий мужчина, начав кричать лишь где-то на середине процесса. Предкам не пришлось бы его стыдиться. Впрочем, что такое настоящая боль, Хорхе понял чуть позже - когда его тело целиком засыпали солью.
Хорхе плыл в океане боли, успев подумать об искуплении. Потом пришло спасительное в какой-то мере безумие. А потом уже не было ничего. Боль через оголённые нервы буквально выжгла всё то, что было Хорхе Вальдесом. Все его желания, мысли и воспоминания.
Если бы Хорхе Вальдес обладал еще способностью думать и осознавать окружающий мир в тот момент, когда его наконец вытащили из ямы с солью, то констатировал бы, что стал внешне абсолютно таким же, как и окружавшие его "черти".
Но вместо этого он просто отправился в пустыню собирать соль. Процесс этот был очень медленный, неэффективный - Хорхе подбирал кроваво-красными пальцами отдельные кристаллики с камней, складывая их в маленький мешочек из собственной кожи. Но спешить ему было некуда.
Перед ним расстилалась вечность.