Аннотация: участник конкурса "Литературный пролёт 2010". Это начало истории маленькой девочки в большом паропанковском мире, рассказ о трагичных происшествиях, подтолкнувших её к путешествиям. О том, как расовая ненависть ломает одних и закаляет других
Лобазов Денис Витальевич
Специально для четвертого литературного конкурса "Пролет Фантазии"
Фентези драма
На дне под небесами (At the bottom under heavens)
Год написания: 2010
//1//
Эрика стояла на каменном парапете, стараясь отдышаться. Холодный воздух города обжигающими иголками проникал в её лёгкие, а морозящий ветер растрепал длинные русые волосы. Облака пара вырывались из её рта, а пронзительно-зелёные глаза то смотрели в серые небеса с надеждой, то вниз, в обрыв, с диким ужасом.
Толпа кричала. В городе раздавались крики, слышен был рёв огня. Банки с зажигательной смесью летели в окна, а из дверей выбегали объятые пламенем горожане. Всё было словно в замедленном времени. Медленно толпа настигала бегущих от них женщин, медленно вылетали зубы и кровь из разбитых дубинами ртов. Кулаки медленно яростно вздымались ввысь, народ жаждал крови.
"Виват, Империя, виват!"
Эрика лишь хмыкнула и одним движением распустила остававшиеся в косе волосы. Ветер мгновенно подхватил их, открывая бездне под её ногами вид на длинные острые эльфийские уши. Эрика сжала в руке шарф матери, почувствовав, как горячая слеза скатилась по её щеке.
И она шагнула. Шагнула навстречу скалистым клыкам ущелья, темноте глубокой бездны чёрных скал, навстречу вечности. Теперь её не настигнет толпа горожан, не настигнет их месть. Горящая столетиями месть её немногочисленному народу эльфов.
Эрика летела, растворяясь в свисте ветра, в его мощи. И, отдавая себя в его первозданную власть, тело маленькой девочки рухнуло вниз.
//2//
Тельце маленькой девочки, как карточный домик, рухнуло от грубой подножки кузнеца-великана сарномада. Эрика больно ударилась подбородком о мостовую, разбив его в кровь. Из упавшей сумки весело поскакали картофелины; на одну из них гневно обрушился кузнец своим тяжёлым сапогом.
- Ах ты, неуклюжая тварь!- Гневно рыкнул сарномад, в котором было росту за два метра, на робкую эльфийскую девчушку. Не давая ей собрать все картофелины назад в сумку, кузнец отвесил ей приличной силы пинок под дых. Задыхаясь, но, не выпуская сумки из дрожащих рук, девочка подлетела вверх и приземлилась в метре от него на колени.
- Простите, господин!- Выдохнула лишь Эрика, сильно склонив голову, посильнее натягивая капюшон на лицо. Обхватив сумку двумя ручками, сильно прижав её к груди, она посеменила в переулок, мимо сидевших в открытой беседке горожан.
- Глядите, во обнаглели уже остроухие!
- И не говори. И кто им ещё хорошие продукты продаёт? Пусть питаются портовыми крысами - глядишь и на что-то полезное сгодятся.
- Да это всё благотворительные церковные ордены. Добряки даже понять не хотят, как опасно этих остроухих тварей опекать.
- Ага-ага! Вот мой прадед на войне такого повидал: от историй у отца волосы шевелились. А всё эта эльфячья мразь!
Эрика сморщилась, удерживая в себе слёзы. Что ж, вполне себе обычные разговоры в её присутствии. Хотя бы не кинулись окурком, огрызком или ещё чем похуже. Забежав в небольшой переулок, она прыгнула за широкие мусорные баки, спряталась под трубопроводом, и только там уже расплакалась, тихо, как мать учила. Ей было пятнадцать, но она была эльфийской расы, а потому на вид ей можно было дать лет двенадцать. И в её двенадцать лет на её теле были следы побоев, шрамы, идентификационные татуировки. Иногда она утешала себя тем, что, мол, зато у неё руки хорошо гнутся, после нескольких переломов. Эльфам везде жилось не сладко, и этот город оказался не исключением, зато здесь был этот церковный орден, который помогал беднякам и неимущим. Для эльфов это иной раз равносильно спасению. Не было закона, который запрещал бы нанимать на работу представителей их расы, однако столетия гонений давали о себе знать. Нанять эльфа для некоторых считалось не просто не престижным, но и просто неэтичным. Хьюмам было проще - их хотя бы многие принимали за рабов, а рабам платят хотя бы копейки и кормят остатками с барских столов.
А вот Эрике не повезло вдвойне - она была из рода высших эльфов, что выдавали её черты лица и необычные изумрудные глаза, в которых практически не было видно белка. Это не просто вызывало гнев в некоторых горожанах, но и пробуждало панический страх. А, как известно, существо любой расы опаснее всего в гневе и в страхе. Эрика осознала это очередной раз несколько минут назад. Священники только её перевязали и замазали гноящиеся раны, как час спустя она получила "поучительный подарок" от кузнеца. Глупая, замечталась, думала она. Дура! Теперь на три картофелины меньше... А, ну и ладно, сегодня и погулять можно.
Она бережно заглянула в сумку. Недавно прошёл более-менее чистый дождь, так что у них даже вода есть, а когда есть что пить и жизнь становится краше.
И тут она чихнула. Удержаться не вышло, так что звук громко отразился между камнем домов. Пугливо Эрика оторвалась от стены, судорожно оглядываясь по сторонам, и её сердце замерло, когда она увидела ещё одну фигуру в другом конце закоулка.
- Эри, это ты?- Неуверенно донеслось до неё, и та поняла, что это её знакомый-попрошайка.
- Донни, скорей бежим отсюда!- Пискнула она, кутаясь в старый плащ.
Схватив мальчугана за руку, не говоря больше ни слова, они протиснулись между домов, спустились к набережной, почти к самой реке и вдоль нижнего канала пробежали вдоль потока воды, прячась под широкий мост, ведущий к портовому району. Здесь она могла откинуть назад капюшон и вздохнуть с облегчением.
- Ну, больно же.- Недовольно высвободил руку Донни. Это был белобрысый веснушчатый мальчуган, хьюм, лет четырнадцати. Они познакомились на улице, как и многие дети их рас.- Ты там чего забыла? Знаешь же, что кузнец Гронвальн нас просто ненавидит. Тебе наверняка досталось...- Он внимательней всмотрелся в её лицо в темноте под мостом и вдруг всё понял.- Досталось-таки. Ты плакала?
На эту милую заботу о подруге, Эрика лишь довольно пошарила рукой в сумке, глядя вверх, чуть высунув заговорщески язык, а затем выудила три картофелины, словно те были какими-то алмазами. Донни мгновенно забыл обо всех бедах мира, на его чумазом лице расплылась радостная улыбка, а глаза мечтательно заблестели. Не хватало только, чтобы из уголков рта полилась слюна, подумала тогда Эрика.
- Пошли на крышу дома, в нашей бочке разведём костёр!- Подмигнула она радостно, подкинув и перехватив другой рукой одну из картофелин.
И в этот самый момент над городом прогрохотали удары городских часов, громогласно говоря, что наступил вечер.
//3//
Голод. Это слово приводило Эрику в ужас, рождало в её сердце страх. Голодать приходилось часто, искать еду было необходимо всеми посильными и непосильными способами. Её мать могла искать еду в природных условиях, но сама Эрика была скорее исконно городским жителем. На самом деле она любила города, любила эту беготню между улицами, любила вот так лежать на крыше и слушать звуки города. И сколько бы её ни унижали, ни избивали, она не могла разлюбить беготню по мостовым. Иногда стража города позволяла беспризорным детям побегать по мостовым ночью. Донни всё боялся ночных теней и того, что может скрываться в них, но Эрика всегда говорила, что в них прячутся те, кто днём так смело расхаживает при свете. Ей приходилось быть смелой, ведь на самом деле ей было очень-очень страшно. Но она не могла позволить этого себе. Единственное, что она себе повторяла из раза в раз - ты должна быть сильной, ты должна жить. Зачем? А назло всем тем, кто её так ненавидит. Она хотела жить несмотря ни на что.
Они лежали голова к голове на холодном камне заброшенного дома в гетто и сейчас были, пожалуй, самыми счастливыми детьми во всём этом немного грязном, но технически продвинутом интересном городе. Сумка была практически пуста - Эрика оставила еды и для матери, так, на всякий случай. А их животы полны. С голодухи им было немного плохо оттого, что съели за раз столько всего, однако есть и вправду хотелось очень-очень сильно. Потому дети не удержались. А теперь, несмотря на подскакивающую тошноту, они были довольны всем, и смотрели мечтательно в лазурь и пурпур заката.
- Эри, а ты когда последний раз мясо ела?- Мечтательно произнёс Донни.
- Мясо?- Переспросила Эрика, изумлённо хлопая ресницами.- Хм... Ну, год назад, помнишь, мы с матерью ушли путешествовать к горячим источникам? Она тогда ловушку сделала и из пращи убила оленя.- Но тут же её голос погрустнел.- Но... она отказалась есть его жареным, хотя я могла всё приготовить. Мы долго спорили... А после мама не разговаривала со мной несколько дней, даже когда мы нашли источники.
- Хооо... Странная она у тебя.- Протянул Донни недвусмысленно. Он лишь брякнул то, что было у него на уме, но это ранило чувства Эрики, и она прикусила губу от накатившей грусти.
- Да... Есть немного.- Лишь тихо ответила она, наблюдая, как над ними, ревя огнедышащими моторами, разрывая гладь небес своим бортом, пролетел многопалубный летучий корабль, разукрашенный в чёрный и красный, с тремя крыльями с каждого борта. Эрика с удивлением проводила его, а так же сопровождающих его лёгких катеров-перехватчиков, взглядом.- Смотри, какая громадина полетела. Это же кажется мэра города корабль.
- Ага.- Сморщился Донни.- Того и гляди неприятности будут. За спиной мэра его заместители вечно на нас "отрываются"... Ой, ты чего?!
Донни с удивлённым взглядом сел, наблюдая, как Эрика моментально вскочила на ноги, обеспокоенно глядя в затянутый сумерками город, туда, где был её дом. И вдруг на её лице мелькнуло удивление, заинтересованность и испуг. Не тратя ни секунды больше, она соскребла к себе свою заветную сумку, натянула греющиеся у костра дырявые ботинки и помчалась к лестнице вниз. Всё это время парень растеряно развёл руки в сторону и стоял, не понимая, что происходит.
- В старом доме Магваеров горит свет.- Кинула она напоследок, а её друг лишь вздохнул неуёмной прыти Эрики.
//4//
Эрика аккуратно пробиралась по полуразрушенному зданию, где раньше обитали их соседи, старики Магваеры. В гетто эти старики оказались потому, что якобы было доказано, что в их семействе были предки-эльфы. Из-за этого молодых полуэльфов расстреляли, а их стариков сослали сюда, словно смерть их детей и без того была маленьким наказанием. Эрика знала эту пожилую пару меньше года - обычно в гетто редко знакомства протекали дольше, но за это время старики понравились ей. В конце концов, кто-то из ангелинов-инквизиторов сказал, что старики поклонялись силе демонов и их сожгли на "святом костре" где-то на одном из летающих островов для казней над городом. Говорят, даже когда их везли на костёр, пожилая пара не расставались друг с другом, даже на корабль они шли рука об руку.
Эрика не знала, как так вообще вышло, что она и её мать так долго прожили практически неприкосновенными в городах империи, иногда кочуя, иногда прячась в заранее подготовленных ими же убежищами. Эрика решила, что это оттого, что мама была очень умная. Говорят, ум высших эльфов уступает лишь разуму рас-прародителей. Её мать была и стратегом их жизни, и мастером выживать там, где другой бы давно сдался. Эрика многое переняла от матери, но не могла перенять ту тихую ненависть, с которой та жила всю свою долгую жизнь.
Быть может, Эрика была ещё слишком молода, чтобы понять. И, быть может, именно такая любовь к жизни толкала её на приключения. Вот и сейчас, заприметив всего лишь огонёк, она с интересом в сердце пыталась тихо пробраться по обвисшим балкам, чтобы заглянуть в лицо небольшой загадке, познать маленький секрет, который сейчас ей казался настоящим детективным приключением. Возможно, это призраки стариков вернулись в их бывший дом? Или, возможно, кто-то вернулся в поисках давно оставленного клада. Или даже некая секта собирается призвать своего древнего бога?! Такой уж девочкой она была - спокойной, но очень любознательной.
Пробравшись между обгоревших коридоров, она перелезла через дырку в стене и заметила, что свет идёт со второго этажа, где не было части потолка. Очевидно, кто-то разжёг в старой печи огонь. Эрика принюхалась. Вкусно пахло походным припасом. Призраки не едят, на сборище секты тоже не похоже. Значит - новый житель по соседству от них. Это звучало тоже интересно, потому Эрика, опёршись на ветхие перила лестницы, подтянулась чуть повыше и заглянула на второй этаж.
Там, сидя на небольшой табуретке, палочкой шарил в печке преклонного возраста демонид. Рога его были от возраста немного пошарканными, местами даже разбитыми, с отколотыми кусочками. Хвост, идущий от копчика, как-то словно сжался и был от силы метровой длины. Но старик-демонид не казался грустным. Даже наоборот, он грел на огне печи в банке "завтрак путешественника", напевая про себя какую-то мелодию. Эрика прижалась к перилам, наблюдая за ним, а тот палочкой убрал с огня банку и, немного кряхтя, распрямил спину и тяжело вздохнул.
- Я думал, этот дом не занят.- Произнёс он, поворачивая голову в её сторону. В его глазах мелькнула искринка смеха, но сам его образ старого демоноподобного существа и серыми рогами показался девочке немного пугающим. И, не смотря на то, что он повернул голову и произнёс эти слова не резко, Эрика от неожиданности пошатнулась на перилах и с криком и грохотом рухнула вниз по лестнице, поднимая в воздух клубы сажи и пыли. Демонид даже испугался за маленькую девочку и поспешил ей на помощь.- Ох, малышка, ты там как, живая?
- Кхе-кха... Ох, есть немного.- Эрика оказалась на первом этаже, лежащая на лопатках. Её падение остановила стенка и сейчас она была в таком положении, что ноги свисали над её головой, а бёдра опирались об стенку. Демонид остановился перед лестницей, рассмотрел девочку, понял, что с ней всё в порядке и с хрипом рассмеялся. Немного обиженная Эрика удивлённо насупилась.- Что смешного?! Мне же больно, блин!
- Ты сама за мной подсматривала.- Усмехнулся последний раз демонид и махнул ей рукой.- Поднимайся, я угощу тебя более-менее чистой водой. Я много набрал ей на пароме, так что не стесняйся.
Радушный смех старика немного успокоил Эрику, и та не могла не улыбнуться ему в ответ. Как и не могла не заметить то, что старик опирался на трость, но военную выправку это не могло скрыть.
- Ты живёшь по соседству?
Яркие языки пламени лизали железную банку, в которой уже начинал закипать соус.
- Ага.- Эрика попыталась заплести свои длинные русые волосы в косу, но у неё это плохо получалось, если нечем было подвязывать.- А вас как к нам занесло? Я слыхала, что демонидов другие народы тоже не жалуют, но не так сильно, как эльфов или хьюмов. Вы прячетесь от кого-то?
- Прячусь...- Не было понятно, переспросил демонид или сказал утвердительно.- Скорее я прячусь от себя в месте, где все остальные прячутся друг от друга.- Посмотрев на Эрику, демонид понял, что совершенно запутал бедную девочку, а потому рассмеялся, пошарил рукой у себя в рюкзаке и выудил оттуда заколку и гребень. Обе вещи были сделаны довольно искусно с использованием фрагментов из тёмнолиственного дерева, что было крепче стали. Секунду грустно поглядев на них, демонид протянул обе вещи Эрики.- Держи. В знак нашего знакомства.
- Как... Я...- Растерялась та, глядя то на вещи, то на доброго старика.- Но как же это. Я не могу их принять! Они же наверняка принадлежали очень важной личности!
- Моей дочери.- Неоднозначно кивнул демонид.- Её больше нет, но она была бы рада передать их тебе. Церковь ветра-бога Бури говорит: "делись с ближним своим". Мне эта вещь ни к чему.
- Спасибо.- От всего сердца поблагодарила Эрика. Она знала, что продать такие вещицы можно за хорошую сумму. Возможно, даже можно всучить за целый золотой цени. Но знак дружбы был ей куда дороже денег. Она сразу же быстро собрала волосы и заколола их, перекинув через левое плечо.
- Вот, теперь совсем другое дело!- Добродушно, но грустно улыбнулся демонид.- Теперь бы умыть личико и совсем как принцесса будешь.
Оба от души посмеялись.
- Меня Эрикой зовут.- Широко улыбнулась эльфийка.- Но все друзья зовут меня просто - Эри.
- А меня когда-то звали Дис Моор.- Старик отвесил поклон. Несмотря на возраст, он был довольно атлетично сложен. Издалека его можно было спутать с военным. Он улыбнулся в ответ.- Но меня ты можешь звать дедушкой Дис, о, маленькая Эрика Принцесса.
Они ещё смеялись не меньше часа. Эрика рассказывала об особенностях этого города, о том, кто хорошо расположен к "низшим" расам, кто показывает своё недоверие не так рьяно, а кто и вовсе помогает. Дис же рассказывал о дальних землях, о своих странствиях, об опасностях, которых он повидал. Совсем немного он рассказал о своей погибшей дочери и сыне. Сыне, что вслед за отцом был назван изгоем, но не разделил отцовской скорби и продолжил служить, но в вольной армии. Эрика не задавала вопросов о том, откуда же пришёл такой необычный демонид, как Дис - не принято это было в гетто, да и сама она не была уверена, что хочет это знать. На тот момент ей было хорошо ровно настолько, чтобы забыть и о вечной голодовке, и о наступающих холодах, и о вечных побоях, унижениях. Почти до самой ночи они болтали, обмениваясь историями.
- Дедушка Дис, так почему же...- Спросила Эрика уходя. Она остановилась на пороге, потупив взгляд, прикусив губу.
- Да?- Немного удивился её смущению старик.
- Почему же все так ненавидят наши расы?!- Выпалила она, от смущения вставая по струнке.
- Ненавидят...- Всё так же то ли спросил, то ли сказал Дис.- Ты знаешь, девонька моя, я думаю, что все расы в мире могут жить как братья и сёстры. Но этому мешает два момента. Либо кому-то это было бы слишком скучно, либо кому-то это очень не выгодно.- И, видя, что Эрика вновь посмотрела на него своим непонимающим взглядом, добавил.- Когда ты вырастешь, ты всё поймёшь.
//5//
Когда она зашла домой, то сразу поняла, что что-то не так. Все жители гетто обитали в старых полуразрушенных домах, в которых не было стекол на окнах, в которых было чудовищно холодно и опасно зимой, по несколько семей в одном. Каждый дом больше напоминал притон, грязный, обвалившийся, но это был дом, это была крыша над головой. И, живя здесь, Эрика уже как-то привыкла к тому, что творилось вокруг. От матери она научилась, что главное, не прогибаться под это окружение, оставаться собой.
Эрика была любознательным ребёнком, спокойным и рассудительным. Но иногда она совала свой нос туда, куда не стоило бы. В тот вечер было примерно так же.
Она закрыла тяжёлые старые двери их общаги, поздоровалась со знакомыми соседями, которые были кто пьян, кто под действием наркотиков. Прижимая к себе сумку с остатками картошки, она заставляла себя улыбаться им, чтобы не вызвать интерес к своей персоне. Даже среди изгнанников общества высшим эльфам приходилось ходить с низко опущенным капюшоном. Даже обычные эльфы не жаловали их, называя "высоко-уродками". Дис несколько раз хмыкал, слыша от Эрики такое выражение: было видно, что старик был с ними не согласен, но и он относился к большинству высших эльфов также настороженно. Почему такое отношение к их расе укоренилось в истории - Эрика не знала. Лишь несколько её соседей любили её, как собственного ребёнка. Первая была хьюм, многодетная мать по имени Лиранда де Се. Эта пышная женщина с двойным подбородком и вьющимися, словно корни, волосами, была на самом деле очень милой и заботливой. Эрика слышала от какого-то пьянчуги, что она однажды потеряла дочь и теперь принимает, словно безумная, за неё Эрику. Так или иначе, Лира Эрику очень любила и даже иногда подкармливала. В этот вечер Лира как всегда бранила своего "самого бестолкового мужа на свете", но между делом не могла не чмокнуть в щёчку девочку.
Ещё один персонаж, который любил Эрику до беспамятства, был военный старый волк, а заодно и дезертир, полуорк Грогос. Каждый вечер он в своём полном обмундировании выходил на балкон дома, ожидая, когда же за ним прилетит транспорт, чтобы увезти на суд. Эрика думала, что старые погоны и заржавелый механизированный двойной топор уже давно не нужен ни Синату А-Бо, ни Йэл"Ри. Наверняка это знал и сам Грогос, но так уж получалось, что все, кто оказался в гетто, были обречены оставить здесь свои души, которые метались между полуразрушенными стенами зданий. Оказавшись в бедноте имперского гетто, мало у кого были шансы выбраться назад. Это было дно. Самая настоящая бездна, и глубина открывавшегося близ их города каньона была ничтожна мала по сравнению с падением моральным, которое претерпевали все, кто оказывался здесь. Грогос встретил Эрику на втором этаже, маршируя в свою комнату. Увидев девчушку, полуорк отвесил ей парадный военный поклон, отдал честь, протянул леденец, а затем так же тихо и чётко удалился в свою комнату. Эрика не знала, откуда у этого матёрого волка всегда при себе были эти леденцы, но она любила думать, что у него их целый склад: разный вкус на все восемь дней недели.
Проводив взглядом соседа, Эрика весело направилась к своей квартире, но подойдя к ней увидела, что дверь чуть приоткрыта, а сквозь щель льётся еле видный свет лампы. В дверях стоял кто-то, собираясь уходить.
- ...и помни, через месяц. Больше тянуть нельзя.- Кинул некто напоследок, а затем вышел из их квартиры, столкнувшись с Эрикой.
Та сразу же подтянула ближе сумку с картошкой, боясь лишиться своего сокровища, но фигура в тёмном плаще ловко обошла её, лишь кинув взгляд полный ненависти. Эрика практически не видела его лица - так слаженно и грациозно двигался этот некто. Девочка увидела лишь обмотанное шарфом лицо, укрытое маской-респиратором и глаза, в которых белок словно был не белый, а цвета грязного снега. Эрика проводила фигуру в плаще испуганным взглядом, а затем с ужасом влетела в комнату, думая, что её мать влезла в долги, а теперь к ней пришли охотники за головами.
В комнате на единственной растрепанной кровати сидела её мать - статная, мудрая красивая высшая эльфийка. По её примеру Эрика сегодня заплетала волосы, но предварительно сняла и спрятала заколку и гребень, чтобы не возникало лишних вопросов. Но сейчас девочку волновало не это, а длинный меч, лежащий на коленях матери. Та грустно смотрела в кристалл, впечатанный в гарду этого меча, и о чём-то тяжело размышляла. Было видно, что она на распутье.
- Мама?- Лишь пискнула Эрика.
- А...- Как-то непривычно встрепенулась она.- Эри...- И тут она вновь стала грозной властной женщиной, одновременно убирая оружие в тайник за половицей.- Ты почему так поздно?! Часы отбили двадцать пятый час уже давно! Где тебя черти носят, непутёвая ты...
- Я за едой ходила!- Пискнула лишь та, суетливо доставая одну картофелину, но это подействовало на неё, как красная тряпка на раптора.
- Ты...- Было видно, как обычно прекрасное спокойное лицо высшей эльфийки переполняется гневом и негодованием.- Ты, поскудная неблагодарная мелкая шавка, ходила за подачкой?! К этим святошам небось? Ещё чего ты сегодня натворила? Может отдалась за углом какому-нибудь дворфу за серебряк? Я тебя зачем растила, обучала, мир показала?!
Слова матери ранили девочку в самое сердце. Ей хотелось убежать, хотелось кричать, плакать, бить своими кулачками мать - всё сразу. Но она и вправду её хорошо воспитала, а потому она лишь сорвалась на крик.
- А что такого в половине ведра картошки за помощь по хозяйству?!- Крикнула Эрика в ответ, не уступая матери.- Помогая священникам, которые помогают таким, как мы. Что плохого в том, чтобы искать друзей...
- Друзей?!- Ещё с большим негодованием взорвалась мать, хватая дочь за плечи, тряся её, словно угорелая.- Очнись, Эри! Какие друзья могут быть среди ангелинов, которые столетия назад открыли на нас охоту, которые заявили, что каждое эльфийское ухо стоит три золотых ценни. Тогда уж в следующий раз отрежь себе ухо... Или нет! Отрежь ухо мне! Ведь так ещё проще получить подачку.
- Да, мама, это же просто картошка!- Уже срывая голос, прокричала Эрика, выхватывая картофелину и тыча практически в нос матери.
- Х..нёшка!- Выпалила мать, и со всех сил вырвала картофелину и со всей злости метнула её об стену.
Раздался хруст и плод разлетелся мокрыми кусочками в разные стороны. Эрика замерла на месте, разглядывая мокрый след на стене, даже не веря в то, что её благородное желание принести матери пропитание, заработанное своими руками, было встречено с такой агрессией. В это время её мать выхватила всю сумку из её рук, и остервенело начала топтать её содержимое босыми ногами.
- Не. Смей. Подчиняться. Силам. Империи!- Приговаривала она при этом.
А Эрика лишь с ужасом смотрела, как её пища, добытая трудом, втаптывается в грязь пола. Хуже всего было от того, что она ничего не могла с этим поделать, и от этой безвыходности из горла рвался крик боли и безнадёги. Почувствовав, как из её глаз градом полились слёзы, Эрика пулей вылетела из квартиры.
Единственное место, где она могла побыть в одиночестве, была местная крыша. Она сидела на ней долгое время, даже не думая о том, что наступила ночь. Ей было всё равно, ведь только здесь она могла со спокойной душой наплакаться, причём проплакаться от всей души, навзрыд, крича и стуча бессильно по крыше кулачками.
Прошло какое-то время, слёзы прошли, и Эрика почувствовала, что её обдувает холодный, пронизывающий ветер. Сжавшись в комок, она вспомнила, что говорили священники того ордена. Когда твою душу гложет печаль, питаться ей приходит Циклон, Ветер-Сбивающий-С-Пути, Ветер, питающийся такими чувствами. Эрика хотела бы побороть это чувство, чтобы не доставлять удовольствия тому богу, что обдувал её сейчас, но она не могла. Ей было слишком больно. Ведь даже пинок, который ей отвесил кузнец, был комариным укусом по сравнению с тем, какие душевние раны открылись в ней после встречи с матерью. Все её действия ради единственного в мире родного человека оказались ничтожными, ненужными и почему-то неправильными. Она не понимала того, что происходило вокруг. Лежа в лёгком платье на холодном ветру, сжавшись в комок, она смотрела ночные небеса. Хотелось заснуть под этим ледяным ветром и больше никогда не просыпаться.
Но вдруг её разбудили ласковые руки матери, которые обмотали вокруг её шеи и головы длинный, толстый и очень тёплый шарф синего цвета. Эрика чуть отстранилась, не понимая, что происходит, но чуть успокоилась, увидев заплаканное лицо матери и её грустное выражение лица.
- Пойдём, я сделала нам вкусного сока и достала свежих фруктов.- Лишь сказала она, приподнимая дочь с холодной плитки крыши.- А то замёрзнешь, простудишься. Идём.
//6//
Почти месяц пролетел незаметно.
Эрика мало-мальски подружилась с матерью, но с того дня довольно редко видела её. Мать Эрики всё время уходила куда-то, встречалась с непонятными личностями. Однажды Эрика проснулась посреди ночи и обнаружила, что матери нет рядом. Пройдя по спящему дому, она услышала странный свист и звуки огня на улице. Выглянув в окно, она увидела, как на заднем дворе её мать упражняется с мечом, рассекая ночную мглу ровными элегантными движениями, в основном делая четкие выпады и реже - рубя. Но Эрика побоялась спрашивать её, в чём же дело, решив, что её матери лучше известно, что нужно делать.
С дедушкой Дис она виделась каждый день и охотно слушала его истории, узнавая всё больше и больше об окружающем мире, о его истории, далёких уголках и их обитателях. Но за всё это время она так и не поняла, почему же эльфы, хьюмы и демониды впали в такую немилость перед десятками других наций и народов. Но Эрика чётко сказала себе, что вырвется когда-нибудь из этого города, выяснит, почему же в мире так сложилось. А ещё она решила, что найдёт сына старика Дис и передаст ему весть о том, как любит его отец. Услышав это, Дис громко рассмеялся, потрепав её по макушке, одобрив идею, но предупредив, что у его сына довольно злобный и беспардонный характер. Дис многому научил её, даже показал, как надо правильно держать палку, чтобы дать отпор нападающему. Эрика догадалась сама, что таким аккуратным способом Дис обучает её фехтованию, чтобы, если надо, она могла дать отпор. Но сама Эрика никогда бы не подумала, что поднимет на кого-либо оружие.
Её беспокоило лишь то, что её мать якшается с какими-то тёмными личностями. Они частенько захаживали к ним, оставляя её матери какие-то свёртки с информацией. Её мать всё время внимательно читала их, изучала, затем долгое время сидела перед лампой, о чём-то размышляя, затем сжигая эти листы, внимательно следя за тем, чтобы не осталось и клочка. Она "заметала следы" - это было ясно, как день и это Эрике не нравилось. Но опять же любящая дочь полностью доверилась матери.
Эрика постоянно носила с собой вязаный шарф матери. Кутаясь в него, словно в плед или своеобразный доспех, она бегала по улицам, изучая новые подворотни, на пару с Донни дни напролёт. На её грязном тельце этот шарф казался инородным, краденым, но она так оберегала его, что никто не смог его отобрать.
Дни шли за днём, но и мирная жизнь, к сожалению, имеет свойство заканчиваться.
В тот день моросил мелкий дождь, дул противный холодный ветер, была возможность выпадения метеоритов. Эрика полюбила залезать на старую водонапорную башню, чтобы смотреть на город. В тот день не должно было быть красивого заката, да и мэр со всей свой свитой и воздушными кораблями улетели куда-то, но что-то её время равно подтолкнуло сходить туда. Она долгое время карабкалась по балкам, поправляя свой шарф и наконец могла насладиться водой, падающей с неба. Она так любила ловить её языком и почувствовать её чистый привкус.
Но в тот момент, когда она, закрыв глаза, подняла голову к небу... В городе раздался жуткий взрыв.
БАААХ!
Всё вокруг неё затряслось, Эрика непроизвольно крикнула и рухнула, хватаясь за поручни башни. Глянув в город, она увидела алые языки пламени, которые поднимались где-то в центре. Даже здесь были слышны крики и возгласы горожан. В городе начал просыпаться хаос. И, подняв свою испуганную голову, Эрика увидела, как местами само пространство в городе "схлапывается", словно некто взял два куска материи и на мгновение поднёс друг к другу.
- Мама...- Лишь лихорадочно выдохнула Эрика, узнав магические способности своей родной матери.
Эрика поторопилась спуститься вниз, перескакивая по лестнице, что было мочи. А тем временем в городе, где пространство схлапывалось, там рушились балки, падали краны, ломались переборки. Это сказывалось пагубное влияние магии в техническом городе. Каждый раз, когда кто-то перемещался при помощи таких методов, от этого страдало всё окружающее - мать хорошенько ей это объяснила. Эрика это отлично усвоила, и теперь воочию видела это жуткое явление.
Оказавшись на земле, она рванула в сторону центра города, наплевав на расовые предрассудки, на то, что с ней могут сделать. Она беспокоилась лишь о матери. Она бежала-бежала, спотыкаясь, поскальзываясь, ударяясь о пробегающих мимо. Вдруг на улицах города начали появляться странные фигуры в плащах. Они достали странные копья, похожие больше на гарпуны. Ими они стали кидаться и в людей, и в паровые машины, и просто в здания. Куда попадал такой гарпун, там начинало расти большое количество корней непонятного происхождения. Особенно хорошо эти корни практически разъедали механизмы и машины.
Раздался грохот. Обернувшись, Эрика увидела, как вдалеке обрушился тот самый мост, под которым когда-то она пряталась с Донни. А странные фигуры всё более остервенело кидались на всех подряд с криками во имя какой-то секты или религии. Эрика поняла, что это был хорошо продуманный теракт секты радикально настроенных технофобов, но всё не могла понять, при чём же тут её мать, пока не добежала до центра города. Там она увидела, как её мать, вооружённая тем самым мечом, используя свои способности к перемещению в пространстве, сражается с самым сильным воином-защитником в городе. Схлопывая пространство, раз за разом, мать Эрики разрушала механические постройки, словно разрезая своей способностью её, как нож масло.
Эрика ахнула, видя, как её родная мать делает многометровые прыжки в воздух, используя внутренние магические силы, о которых рассказывала ранее лишь вскользь и очень неохотно. И о чём когда-то рассказывал Дис. Эрика находилась в жерле хаоса: сзади неё бушевали сектанты, убивая и разрушая, а спереди была её мать, сражающаяся с существом-хранителем города.
То существо на вид было похоже на уменьшенного прямоходящего дракона в стальной маске. Защитник был вооружён двухметровым копьём и двигался под стать её матери. Вокруг них рушился, словно детский конструктор, город. Народ бежал в разные стороны, а Эрика всё наблюдала с ужасом, сжимая с большей силой свой шарф.
И вдруг к её ноге подкатилась картофелина. Не понимая, что происходит, Эрика подняла её и проследила взглядом, откуда же она к ней прикатилась. И вдруг её необычные глаза округлились, тело забила нервная дрожь, а рука сама выронила плод. Там, на дороге, которая вела к храмам священников, под грудой камней опавшего от схлопываний здания, лежал Донни. Его глаза были широко раскрыты, на лице замерла маска скорби, в руках он крепко сжимал сумку с картошкой. А ещё вокруг него была кровь. Много крови. Развалившееся здание рухнуло прямо на него. И раздавила его ниже пояса. Очевидно, Донни пытался проползти ещё хотя бы немного, чтобы спрятать эту злосчастную картошку под камнями. От этого его маленькое тельце оставило кровавый след на мостовой, а так же добрых несколько метров кишок.
Не чувствуя ничего, сжав кулаки до того, что они побелели, Эрика гневно посмотрела на сражающуюся маму, и просто протяжно, со всей яростью и горечью закричала протяжно лишь одно слово: "МАТЬ". Дрогнув, та, замерла в воздухе, рука её дрогнула, а через мгновение копьё защитника города пронзило её тело. А Эрика лишь рухнула на колени и закричала, подняв голову к перешедшему в ливень дождю.
Защитники города, закованные в металл дворфы, налетали на кидающихся гарпунами террористов и методично рубили и кололи их своими секирами, объединёнными с другой стороны с копьём. Кто-то из горожан узнал в этих террористах жителей гетто, хотя, конечно, это были сектанты вовсе не из этого города. Зато козла отпущения не надо было искать слишком долго.
Сжав волю в кулак, Эрика видела, как местные жителя, взявшись за факела, вилы, палки и оружие самозащиты, двинулись одной разъярённой толпой в гетто. Кто-то среди них был зазывалой, подбадривал, говорил, сколько бед у них из-за этого района бедных и нищих, обездоленных и ослабших от голода. Понимая, что дети не окажутся исключением, Эрика проскользнула в закоулки, которые знала за эти годы досконально, стараясь не оборачиваться на тело Донни, не смотреть в его остекленевшие глаза.
Она рванула между мануфактурами, проскользнула в дырки между зданиями, пробежала мимо сторожевых собак, которых раньше боялась до чёртиков. Отчаяние и злоба придавали ей сил, даже учитывая её вечный голод и холод, от которого её тельце билось, словно осиновый лист на ветру. Единственное, что ей сейчас хотелось, так это добежать до дедушки Дис, предупредить его, рассказать ему всё. Он-то уж точно что-то придумает, он-то уж точно знает что делать!
Но, выбежав на их родную кривую улочку, она увидела, как к их домам уже подошла толпа. Толпа горожан, которые всегда так и жаждали крови, а теперь им представилась такая отменная возможность. А в пролёте полуразрушенного строения вдруг появился старый Дис: демонид был одет, как статный офицер империи, даже как генерал! Его зелёный мундир был увешан старыми медалями, рога были украшены парадными цепочками. Он держал правую руку за спиной и шагал к разъярённой толпе без страха и упрёка, без трости, на дула охотничьих орочьих винтовок.
- Виват, Империя, виват!- Лишь крикнул он и резко выхватил правую руку из-за спины, приставляя указательный и средний палец к брови, а большой палец к уголку глаза - отдавая честь. Но орки-охотники не думали, что в гетто есть отслужившие люди и по страху спустили курки. В старое тело Дис вонзились мушкетные пули, и он, лишь скривившись от мгновенной боли, рухнул на мостовую, заполняя колеи между брусчаткой своей чёрно-красной кровью.
Наступила тихая пауза. Было слышно лишь, как ливень поливает камень города, размывая кровь умерших, смешивая их с грязью. Орки-охотники боязливо переглядывались, понимая, что погубили ничего не сделавшего ветерана, пусть и сосланного за какие-то проступки, но старого беспомощного демонида. Хаос добрался в городе до своей вершины лишь через этот, на первый взгляд, казалось бы, героический поступок. Эрика дрогнула, когда Дис рухнул, и сама упала на колени. Затем, не в силах уже кричать, тянулась рукой к их образам на площади, видя, как, вооружённая лишь сковородой, на вооружённую толпу горожан вылетела Лиранда. Она кричала что-то вроде "совсем, скоты, остервенели". Но только она подошла ближе, храбрую женщину проткнули вилами, со словами "не подходи, грязный хьюм!".
И началась бойня. Кто-то из знакомых Эрики пьяниц старался убежать, но их хватали за воротники и просто избивали палками. Гремя, словно паровой танк, из здания вылетел Грогос, размахивая в разные стороны своей двойной секирой. Он даже попал по кому-то, но секира его была уже настолько стара, что не причинила особо вреда, да и сам Грогос был настолько стар, что его свалили на землю несколько молодых удальцов и начали пинать ногами.
- Остановитесь... Остановитесь...- Лишь и могла тихо хныкать Эрика, бессильно стуча кулачками в грязную дорогу.
Поднявшись на ноги, она, шатаясь, пошла вдаль, на окраины района, туда, где была дыра в городской стене, которую со стороны гетто никто никогда не ремонтировал. Знания закоулок и улиц помогли ей избежать столкновений. Идя к дырке в стене, она видела, как в подворотнях, обнявшись, обхватив друг друга за головы, сидят бедные дети. Им было всё равно кто из них хьюм, а кто эльф - они лишь хотели, чтобы сегодня их родители вернулись домой. Они ещё не верили, но уже знали, что родители не вернутся, да и не все они выживут сегодня. Там, где здания были повыше, Эрика видела висящих на верёвках женщин и мужчин, выбравших лишить себя жизни сами. Кое-где Эрика заметила бедную рыдающую мать, держащую близ водосточных бочек утопленное дитя. Оставив своё дитя, мать потянулась к кинжалу и нацелила его клинок себе в живот.
Хаос и смерть. Эрика видела их достаточно, чтобы осознать - всё кончено. Проскользнув через небольшую дырку в городской стене, она вылезла на небольшом старом парапете вне города. Перед ней открылось широченное ущелье, над которым был построен их город. Ущёлье уходило своей глубиной далеко вниз, так далеко, что не было видно дна, тем более сейчас, в ливень. Как только Эрика оказалась на этом парапете, ледяной ветер подхватил ей волосы, растрепав их во все стороны. Стараясь отдышаться, Эрика втянула в свои лёгкие ледяные обижающие иголочки ветра. Ей было страшно, но она старалась дышать через рот, выдыхая облака пара. От страха её взгляд бегал то вниз, в ущелье, то вверх, к небу, словно в поисках божественной помощи.
Но помощи не было, и ждать проявление богов не стоило. А из города доносились возгласы и крики. Это кричала толпа. Эрика закрыла глаза, вслушиваясь в последние звуки этого города, сосредоточилась на их гамме и беспорядке. Банки с зажигательной смесью летели в окна, а из дверей выбегали объятые пламенем тела. Всё было словно в замедленном времени. Медленно толпа настигала бегущих от них женщин, медленно вылетали зубы и кровь из разбитых дубинами ртов. Кулаки яростно вздымались ввысь, народ жаждал крови.
Эрика лишь хмыкнула, уже и не замечая слёз: в одночасье она потеряла всех, кого любила, кем дорожила. Всех. А ведь она так хотела жить! Даже такой жизнью - ей было всё равно. И виновата во всём оказалась её собственная мать. Но здесь, на выступе шириной в полметра, не было этого проклятого мира, не было всех этих расовых предрассудков, не было этой ненависти. Здесь, где всем властвовал лишь Ветер и бескрайние просторы камня, это было неважно. И Эрика поняла, что уже находится в чистилище.
И тогда, сорвав с себя вязаный шарф её матери, а затем одним движением распустила остававшиеся в косе волосы, спрятав по доброй памяти изящную заколку в карман грязного рваного платья. Ветер мгновенно подхватил их, открывая бездне под её ногами вид на длинные острые эльфийские уши. Эрика сжала в руке шарф матери, почувствовав, как горячая слеза скатилась по щеке.
И она шагнула. Шагнула навстречу скалистым клыкам ущелья, темноте глубокой бездны чёрных скал, навстречу вечности. Теперь её не настигнет толпа горожан, не настигнет их месть. Горящая столетиями месть её немногочисленному народу эльфов. Эрика летела, растворяясь в свисте ветра, в его мощи. И, отдавая себя в его первозданную власть, тело маленькой девочки рухнуло вниз.
Туда, где все были равны перед тьмой небытия.
//7: эпилог//
Группа ездовых птиц остановилась на краю обрыва, что вёл к глубоким далям провала, расщелины, что каньоном уходила далеко вдаль. Путники увидели, что на краю каньона, словно камень-исполин стоит серый город.
- Я слыхал, лет десять назад весь этот город пошёл прахом в каком-то восстании. С тех пор его ещё не до конца восстановили. Ни Синдикату, ни Крылу Йэл"Ри он не нужен. Всего лишь останки было империи.- Проговорил один из спутников, поправляя в пыльную бурю свои очки наездника. Ездовая птица с широким клювом понимающе крякнула.- Но лишь за этим городом мы сможем найти переправу и паром на следующий остров. Может, заодно и припасы в городе пополним?
- Отлично.- Из-за спин путников на ездовой птице выехала статная грациозная девушка. Она была укутана синим вязаным шарфом, из-под плаща через левое плечо спадала коса из русых волос. На поясе висел в особых укреплённых ножнах необычного вида длинный меч со странным кристаллом в гарде. А через ездовые очки смотрели пронзительно-зелёные глаза, горевшие отвагой.- У меня в этом городе есть незаконченное дело.
Воспоминания, память, отвага. Эрика, которая когда-то жила в этом городе, верила, что всегда есть шанс узнать значения всех этих чувств, даже живя там, где она оказалась. На самом дне. Она знала, что падение на это самое дно зависит лишь от нас самих, от нашей отваги и от нашей способности помнить. Помнить друзей, врагов и самих себя. И доброта, отвага, самопожертвование не зависит от расовой принадлежности, этого не понять тому, кто слеп. Эрика прозрела. Но поняла это лишь тогда, когда прыгнула вниз.