Чай с мятой (опыт эпистолярной психоделики)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
См. подзаголовок. Настроенческий психоделичный текст в семи частях. Хотя, там даже некоторый сквозной сюжет просматривается... кажется. В общем, мне нравится, но я пристрастен.
|
ЧАЙ С МЯТОЙ
(опыт эпистолярной психоделики)
Янке
1
Письма не перечитывают (с)
Итак.
Чай, который идет в комплекте: чашечка фарфоровая с цветком, блюдце с высоким бортиком, салфеточка под блюдце, салфеточка на колени, фильтр-пакет с заваркой "японской вишни", ломтик лимона, очищенный от цедры в специальной машинке, два маленьких листочка свежей мяты и пакетик крошечных, тающих во рту вафель - такой чай стоит прорыва в любое зазеркалье. А если к тому же этот чай приготовит красивая девушка - тогда уж вопрос просто не стоит. Стоит, как говорится в старом анекдоте, универсальный ответ.
Стало быть, вопрос. Для прорыва в зазеркалье нам нужно что?
И, стало быть, ответ. Для прорыва в зазеркалье нам нужно прежде всего чтобы нас не держал этот, окружающий, данный нам в ощущениях. Ну, с этим порядок, ага. Настолько порядок, что аж в зазеркалье хочется.
Когда эскейпизм вновь становится благом, густеет воздух так, что трудно дышать, терпеть устает безропотная бумага и ныть устает измученная душа...
Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним... Сними свою обувь, мы будем ходить босиком... И вот, когда, на двадцатом, пятидесятом, двухсотом шаге, перестанет обжигать нежные подошвы мартовская равнодушная слякоть, когда стеклянность вопьет в себя окружающий городской натюрморт, это будет значить, что уже совсем близко Время Перехода.
И - легче, легче! - шагай из огня да в портал, легче, легче! - такая чудная игра... Легче, легче! - я все это где-то читал! Легче, легче! - никто не хотел умирать...
И, провожаемый истошным мявом - ах, как здорово кошки чувствуют такие штучки! - медленно таять, постепенно переставая быть частью окружающего пространства...
Ах, это пространство! Родной, свой до боли мир, который ты... я... в какой-то момент счел настолько своим, что стал от него зависим... Разве это роскошь, которую ты... я... могу себе позволить? Определенно, пора свершать нечто. Полетать, например.
И три дня и три ночи он не спал и не ел, он сидел у окна и на небо глядел, он твердил ее имя, выходил встречать на карниз. И когда покатилась на убыль луна - он шагнул из окна как шагала она. Он взлетел, как взлетала она. Но не вверх, а вниз...
Ну и что... Зато вот Карлсон вообще живет на крыше. И доволен. И спина у него не потеет.
А я счел себя дома в мире контор и машин, кинофильмов и рекламы, ролевых игр и книг в жанре фэнтези. Я счел себя дома в маленькой с потугами на уют квартирке рядом с любимой женщиной...
Что ж. Кто-то наверху очень любит меня. Настолько любит, что медленно и внимательно стер ластиком по очереди все карандашные стрелочки я-мир, начиная с двусторонних. И дом мой стал вдруг чужим обиталищем незнакомых и неприятных мне людей, одним из которых был я сам,я слонялся недоуменно и жалко и не понимал: это - мой - дом? да вы шутите, здесь же мной даже не пахнет... И любимая женщина сказала "нет", глядя недоверчиво и брезгливо, и у меня не нашлось ни слов ни взглядов ни прикосновений, способных остановить этот кошмар... И улицы перестали воспринимать меня своей частью и сразу поскучнели и потускнели, закрылись, укутались сезонной невинной непогодой... Я был и мир был вокруг меня. Я был и мир был. Так и были. По отдельности.
Отчего же ты меня так боишься, Смерть, на твою немилость чем я себя обрек? Я ль не кланялся тебе как последний смерд? Я ли жизнями врагов не платил оброк? Я ль дружину не водил на твою зарю? Ворон падалью с полей был по горло сыт... А теперь, когда я сам на тебя зарюсь - отчего ты так бежишь от моих копыт? Ветер яростный свистел, как степная плеть. Оборачивался мир кровью да травой... Отчего же ты меня так боишься, Смерть, что из всей дружины лишь я один живой? Вопреки всему - любил так, что гнулась твердь. Чем тебе мешало то, что я счастлив с ней? Отчего же ты меня так боишься, Смерть, что любимую мою забрала к весне? Я, оставшийся один, обречен посметь за тобой вести свой путь сквозь оплетку бед... Отчего же ты меня так боишься, Смерть, что оставила в живых, не берешь к себе?..
Это уже Обряд Перехода. Вот так вот. Никуда не денешься, сейчас полезет всякое... Мысли там, воспоминания, эти, как их... ага, вот: неуправляемые ассоциации... Потому что момент такой: во время Перехода можно только думать. Не смешно: у янтарных принцев, например, другого времени на подумать просто не было. Только и шансу у мозгов размяться что во время топанья по Вуалям. А потому что в этот момент ничем другим не займешься, вот и приходится думать....
И вот я свободен как ветер и такой же горький привкус на губах и свобода эта нужна была мне тому, который любил счастливо, но не смотрел в небо, и она нужна будет мне уже летящему в небе, уже научившемуся оставлять без слез то, что за спиной, а мне сейчас, разорванному по живому, пропитанному миром и потерянной любовью как губка - мне сейчас эта свобода не нужна!.. Я хочу остаться здесь, остаться частью этого мира, остаться любимым в этом счастливейшем из миров!..
Я пропитан тобою, как травы росой, я пропитан тобою, как небо звездой, я пропитан тобою, как море - ритмом прибоя!..
Ага, все точно, как в аптеке. Выжми губочку-то. Слезки будут. И вместо трав, пропитанных росой, неба, пропитанного звеездой и... что еще там? а, да, моря, пропитанного ритмом прибоя - будет платок, пропитанный слезками... Как трогательно... Да, толстяк, только сойди с моей ноги...
А ощущение свободы сейчас похоже на утро на трассе, когда погода обещает быть прекрасной, кроссовки не жмут, желудок не подводит, спать не хочется, воздух свежий, машины идут густо, места вокруг прекрасные, понятно, что стоит поднять руку и дорога помчится под колеса, преданно и весело, и беда только одна: ехать ну совершенно некуда. Две-три тыщи километров в любую сторону не смогут изменить мир. Не говоря уж о тебе... да что же это такое!.. обо мне самом.
И все мои сказки не стоят бумаги, а люди, которые больше, чем маги, исполнены счастья, в развес, сортового, а сказки не стоят - конечно же! - слова, и все хорошо, все в порядке, все славно, и даже - вы знаете - вспомнил недавно, как, будучи в юношах, юнгою бравым сбежал на корабль, чтоб вернуться со славой! Поплавал, вернулся - ах, дом, как же сладко! - и все записал, как и надо, в тетрадке, тетрадку издали, тираж распродали - прекрасная сказка про дальние дали, про честь и про месть, про пиратов и злато, про то, как герой возвратился богатым... Полезная сказка, приятная сказка... Хорошей, добротной, разумной закваски... А что паруса? свежий ветер и счастье?.. Редактор порезал. И кажется часто, что правильно сделал. В тиши кабинета существенно легче не помнить об этом.
И только во сне я, мне кажется, верю, что лучше бы я не вернулся на берег...
Ну это так, романтическая история, рассказ с назиданием. Колониальная эстетика Британии прошлого - уже позапрошлого, о, как летит время! - века.
А я собственно о чем?
Счастье и везенье мое, наверное, в том, что занесло меня на Шаге действительно не куда-нибудь, а на Поварскую восемьсот восемьдесят седьмого, где "Федоръ Глентъ и сыновья" держал лавочку "Колониальныя товары". и там, в тщательно стилизованном полумраке я учуял меж кордамона и имбиря тонкий запах мяты. И я пошел - извини уж - на этот запах.
Когда-то давно, не в этой жизни, кое-кто обещал напоить меня чаем с мятой.
Чаем, который идет в комплекте: чашечка фарфоровая с цветком, блюдце с высоким бортиком, салфеточка под блюдце, салфеточка на колени, фильтр-пакет с заваркой "японской вишни", ломтик лимона, очищенный от цедры в специальной машинке, два маленьких листочка свежей мяты и пакетик крошечных, тающих во рту вафель - таким чаем, который стоит прорыва в любое зазеркалье.
А что будет звучать нашими голосами - не знаю. Рано еще мне это знать.
Здравствуй.
2
Уходя - уходи (с)
...А сад на этот раз неудержимо пах яблоками.
О том, что за теплым земляничным окошком есть накрытый стол, горячий чай, вишневое, наверняка, варенье, что еще? - неважно, в общем, полный набор атрибутов домашнего уюта - об этом я знал наверняка. И ничего глупее было не придумать, чем стоять здесь, в саду, косо посматривая на это самое окошко снаружи.
Зачем, кстати?
Меня ведь там ждали.
Куды ж крестьянину податься, когда на горло лег аркан, и хочется не то подраться, не то напиться в дребадан, и, еле расплетая ноги, как воробей по борозде, бредет, не ведая дороги, туда, где люди есть, и где его так ждут, свечу не тушат, готовят мед и каравай, и где его сумеют слушать, и делать вид, что все хай-фай - вот этот домик - ярче, солнце! - он на крыльце - "вот я, привет!.." - да только глянул сквозь оконце, а там уже гостит сосед...
Мир не отпускал. Реальность оставалась конкретной и вещественной, миры менялись под ногами не потому, что были чудеса, а потому, что коммуникационные структуры функционировали согласно законам существования вселенной, адекватно реагируя на сигналы оператора. Сиречь на мою панику, тоску и усталость.
Волшебство - это состояние души.
Как и все остальное.
Источник где-то внутри, в голове или в душе, в общем, в пространстве настолько необозримом, что дойти туда немногим проще, чем до мю Змееносца - пешком, естественно. О, адепты духа справедливо считают эту задачу смешной, что, ты не адепт? так стань им, все в руках твоих и Господа, а Он благоволит идущим, так что столетие-другое и все будет хорошо, главное не сдаваться...
Но вопрос выживания-то стоит - сейчас! Слышите?!
Эй, где вы?
Сад и дом и окошко были за тонкой стеклянной пленкой, про которую я точно знал, что ее можно прорвать, разбить, победить - и пройти сквозь, чтобы самолично убедиться, что дом пуст и запылен, а чай хоть и неимоверно вкусен, и возможно даже налит специально для меня - но эпохи, эоны назад.
А что, это важно?
Беги, дурак!
И дом отшатывается прочь, прямо с крыльца, спугнутый моим резким движением, я еле успеваю заметить витой узор на воротцах - и уже пыльная улица мчится мне под ноги быстрее, чем я в состоянии это осознавать. И почти сразу - окраина, вонь ферм откуда-то сбоку, и тут же - блеск пруда, темная полоска леса впереди и миг спустя - летят мимо толстые густые стволы.
Мимо - быстре! - мимо! Окна светлы, но мне не туда... Мимо!
Бег бессмысленен, это просто процесс, предельное напряжение ресурсов, не оставляющее запаса, чтобы чувствовать и мыслить. Вся жизнь стала бегом, вселенная - только пространством по которому можно бежать.
Вот оно - счастье.
Умное слово из другого словаря: анестезия.
Вечер приходит только тогда, когда я уже сижу, привалясь спиной к темной коре неохватной теплой березы. Сил нет. Мыслей нет. Жизни нет. Воды нет. Полезных ископаемых нет. Ничего нет. Задача - запомнить это состояние и научиться проваливаться в него самостоятельно. Иначе так и придется в Боба Джексона играть.
Не торопясь пережевываю листочек мяты. Я умудрился сесть прямо на куст. Вкус... М-да... странный.
С точки зрения банальной эрудиции... М-да.
Сами собой закрываются глаза и голова клонится на левое плечо. Странно, я же не левша. Или это как раз правильно?
Темно...
Картинки не сменяют одна другую, они одна сквозь другую проступают. Бег - покой - бег - покой - бег...
Мысли вялы и неконкретны. Эй, где вы?.. Кто найдет, того и будет. А миры... А куда они денутся... Эй...
Бег - покой - бег - покой - бег...
3
Я молчу... (с)
Что же ты делаешь?.. Или ты думаешь, что хозяйка в этом доме - не ты?..
За закрытыми глазами - снег.
Мельтешение листвы.
Снег.
Солнечные лучи и капель.
Сухой шорох ветра.
Снова листва.
Выбирай.
Мир - один. Ты об этом даже писал когда-то.
Верь. Хотя бы в сказки. Хотя бы во что-нибудь - верь!
("Спаси их... Или хотя бы себя... Ну хоть кого-нибудь - спаси!..")
Выбирай.
Ты когда-то писал об этом.
О чем бы ты хотел написать теперь? Смешно?
А если и впрямь взять да допустить, что от меня ничего не зависит и открыть глаза на полумиге. Прямо так, сидя у толстого дерева, здесь, в незнакомой роще, где застала меня усталость, открыть вдруг глаза, поверив, что со мной на самом деле может что-то произойти...
Мир - веществен. Волшебство - это состояние души. Ага, помню. Но помечтать-то можно, э?
Итак, первое допущение - что можно открыть глаза и что-то случится.
Второе допущение - что случится вот что...
...А потом стеклянная стена дрогнула и исчезла и я услышал что-то напевающий голос. Песенка прервалась сердитой тирадой, потом снова зазвенел мотивчик. До крыльца было всего одиннадцать шагов.
А потом был - вы не поверите! - чай с мятой! Свежий, крепко заваренный, ароматный, душистый! И ласковый взгляд, все понимающий, все прощающий, бесконечно терпеливый и спокойный.
И тогда - взорвалось.
"Познакомься, приятель. Это называется - истерика".
И в постыдном облегчении не было даже стыда (как вам тавтология?) за недостойное поведение - ага, что там? - сильный, гордый - валялся раздавленным слизнем, ползал, заламывая руки и говорил, говорил, говорил...
Я не падаю. Я так летаю. Каждый летает как умеет.
Не стесняться этой слабости невозможно. Возможно только поверить собеседнику настолько, что стеснение перестанет быть значимым. Господи, ну зачем тебе-то это все надо? Чужие, незнакомые, ненужные горести, смешные уже потому, что тысячекратно повторены людьми, каждый из которых считал при этом себя уникальным - и переживал эту шаблонную раскладку с собой в главной роли как уникальную - а что, неужели должно быть легче от сознания, что ты даже не миллиардный, кто повторяет это чертово: ну я же люблю ее, понимаешь, люблю, как же так может быть, любимая, родная, до последнего миллиметра кожи, до последнего взгляда, до последнего желания, родная, любимая, родная, родная, родная... Ты прости меня, прости, я просто не могу больше, уже почти сотню дней - а, правда я неплохо держался? - я бы и сейчас еще мог держаться, честно, но просто навалилось и тут ты оказалась рядом, ты прости, ладно? - ты тут конечно же ни при чем, мне не надо все это на тебя вываливать, господи, за что же тебе-то это все выслушивать, но мне так страшно, так одиноко, бесконечно страшно - а вдруг это все - правда и это все - навсегда, вдруг не будет этого утра, когда я проснусь и пойму, что все вернулось, что я прошел - нет, что мы с ней прошли это испытание, понимаешь? я не хочу в эо верить, если я в это поверю - я просто свихнусь - это же неправильно, понимаешь, вот оно - насквозь все пронизано ощущением дикой неправильности происходящего - ну сама подумай, как же это может быть: мы с ней - и не вместе, ну, вот видишь? это же бред, просто бред, прости меня, прости, меня несет, прости...
Нельзя так... нельзя... это стыдно... это непозволительно - так раскисать... я же мужик в конце концов, ты не думай, я понимаю, я сейчас приду в себя, все уже, все, все... Спасибо тебе... Понятно бы еще было, если бы я начал объясняться в любви тебе, а так - ты же ее даже не знаешь, даже на снимках никогда не видела - а, хотя нет, могла и видеть - в архивах "Дорожных ведомостей", кажется, но все равно, нельзя грузить своими проблемами других людей, прости...
Все уже, все.
Господи...
И неожиданно для себя самого с отчаянием утопающего схватить за плечи, вжаться всем телом (маленькая, хрупкая, чувствую себя бугаем, а - беспомощен), не могу больше, да, мы чужие, да, это нельзя, да, да, да, нежная кожа, под губами бьется жилка, господи, сколько можно, я же не железный, я простой человек, целовать, молча, глаза, губы, а потом задохнуться, чувствуя кожу под ладонями, одежда - это кощунство, святотатство, ну же, господи, неужели это я, неужели это я посмел - это же просто-напросто просьба о помощи, вымогание милостыни, ну закричи же, скажи "Нет!", это же стыдно, господи, ну я и скотина, сволочь, ну нет же никаких сил уже, я же тоже человек, прости, прости, прости...
Ты - понимаешь?.. Все - хорошо?..
Господи, прости...
И уже медленнее, уже оживая, уже не казня себя, а обмирая от какой-то высшей истинности происходящего - а пусть бы и самообман! - тихо вести ладонью по высокой шее, касаясь пальцем мочки уха, уже спокойнее искать губами губы, уже зная, что - можно, и вести ладони вниз, и чувствовать, как тело отзывается на эти прикосновения, как твердеет сосок под ладонью, как выгибается тонкая спина, как бедра подаются навстречу, чувствовать на своей коже пальцы и губы, и... Вот так - пальцы рук, запястья, плечи, шея, грудь, замереть на миг, найти ослепшими губами, легко поиграть языком, вслушиваясь в рваный ритм дыхания, потом скользнуть вниз, живот, бедра, а вот это лишнее, приподнимись, прочь, и - запах, вкус, стон, стон, стон, бесконечная, невероятная нежность, чувствую ладони на затылке, бедра двигаются немножко не в такт, держу в руках как чашу и пью, как чашу, до дна, и на протяжном долгом вскрике одним движением скольжу выше, и - о господи, ритм становится единым, так не бывает, нет, бывает только так, девочка, да, не молчи, не молчи, пой! - ах, господи, вот оно, срастается едино - родная, да!..
Тишина. Два сплетающихся дыхания. Свет за окном.
Дежа вю, нет? Почти дежа вю. Точно. Только странное какое-то. Почти. Почти...
Наверное, к лучшему. Я таки-да могу неплохо держаться. Тестестероны вторичны относительно разума и воли. Ницше доволен.
...ведь для себя не важно - и то,что бронзовый, и то, что сердце - холодной железкою, ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское...
Продолжаем представлять...
Тихая, необременяющая нежность, спокойный, ласковый взгляд. Вот это уже серьезно. Ты же понимаешь все, да? Что мне делать? Нет, не улыбайся, я знаю, что мне делать, я не складываю рук, я все делаю, в моих жалобах все выглядит куда хуже, чем есть на самом деле, просто хочется поговорить и выслушать, находя подтверждение своим решениям... Остаться собой, просто остаться собой, и пошла к черту высокая в небе звезда. Дать возможность уйти и вернуться, оставаясь верным - я жду тебя дома, я люблю тебя, удачи... Принять происшедшее - теперь это твоя жизнь, парень - и все равно остаться собой, изменившись, повзрослев, подобрев, научившись понимать и прощать... Ждать, верить, любить...
Тяжело и страшно, и не хватает сил на то, чтобы быть собой.
А миры... Господи, ну при чем тут миры... Это так - символ способности жить легко - способности, которой у меня отродясь не было. Помнишь - "легче, легче!"...
Дом. Покой. Ты. Чай с мятой. Надо уходить - там, снаружи, мир стоит, пока я не в нем. Поэтому мне нельзя остаться, раствориться, уйти на поток, забыв, куда и от чего бежишь, превратиться и ждать, жить... Я - из Надсмотрщиков, увы. Если интересно - расскажу...
Можно я буду заходить иногда?
И ты не теряй меня - держи меня, держи, не давай сорваться... Ты ведь можешь почти все...
...Открываю глаза. Стеклянная стена перед домом подрагивает нервно. Тишина. По этажам, по коридорам - лишь бумажный ветер... Полная свобода - можно верить в то, что все было, можно верить в то, что ничего не было. Верь. Ну хоть во что-нибудь - верь!..
Я молчу.
4
Ты что, дурак?.. (с)
...И когда, потрясенный величием мира, я уйду из всеобщего рая вниз, забывая адрес своей квартиры и цвета служительских грязных риз, вспоминая счастье в глазах Люцифера, вновь обретшего шанс вернуться домой...
Я из всех цветов ненавидел серый, не поняв, что он - единственный мой...
И всего-то силы - что грех гордыни, и всего страстей - первородный грех, и всего-то света - что сны о Сыне, а меня все равно не хватит на всех...
Я надсмотрщик в этом лучшем из лучших. Я, увы, не в рамках добра и зла. Это я - надежды последний лучик, это я - петля на твоих крылах, плоть от плоти мира и кровь от крови, сон от снов, дерьмо от его дерьма... Это я - в задумке и я - в основе, в откровении и в схожденьи с ума, это я...
Эй, где я?..
Светло и пусто. Горизонт закатом кровянит край.
Копошится в сердце странное чувство...
Ах, ну да. Ведь я же покинул рай.
Тише... Все это - ложь. Как - покинешь - счастье? Бодхисатвы - лживее тварей нет. Все мы - изгнаны прочь, разъяты на части, эмигранты мира, чье имя - свет...
Значит так. Когда я - уйду - из рая... Я спущусь в тот мир, где мы все - в любви... Где мы все - живем, где мы все - играем... Да не важно что, все равно - живи...
Все равно - вставай поутру с рассветом, нажирайся счастья на сутки впрок, забывай о том, вспоминай об этом, все равно - живи - так как я не смог...
Стоп-стоп-стоп. Спокойно. Выдохни, милый. Чайник, чай, компьютер, книжка, часы. Пустословица явственно тянет жилы, твой читатель ею по горло сыт. Бодхисатвы, рай, Люцифер, рассветы... Ты о чем, родной? Ты чего несешь? Ну, в порядке бреда разное спето, но имей же совесть, ведь хош ни хош - ты всего лишь ты - и не веришь в сказки. Для чего тебе суета словес?
Повторяю снова - для тех, кто в каске. Я не бог, не ангел. Я мелкий бес. Я...
Не веришь? Правильно. Надоело. Ни о чем. Впустую. Чего еще? Просто - так как бег утомляет тело, утомляет душу словесный счет. Чехарда, бирюльки, гурки, розвылы. Сам себе процесс, сам себе конвой. Вот - усталость, славно, иссякли силы собирать по нотам и тактам вой. Так, впустую тратя запасы нервов (безопасно, мимо, не страшно, не...) избегают боли. Так - жрут консервы вместо мяса и хлеба. Так в не-стране сохраняют видимость личной чести. Так же верят в бога и рвутся в пляс. Так встречаются, остаются вместе и уходят в сказку - опять для нас... Чтобы мы читали, любили, пели, не меняясь в лицах, не пряча глаз. Чтобы мы - опять - не на самом деле - совершали нечто. Чтобы не гас тот огонь, в котором сгорало солнце, не справляясь с жаром ослепших рук. Чтобы верить... знать... что оно вернется... Чтобы боль опять обратилась в звук...
Убегаю в чистый простор страницы. Просто так - часы ужимаю в миг. Кружат, кружат бессмысленно чьи-то лица, не слагаясь в тот единственный лик.
Время вышло. Сыто урчат часы. Обращаюсь в тень. Лист бумаги сыт.
5
Вкусный чай, пакетики по рубль десять в соседнем магазине. Чашки старые, ровные белые, безассоциативные. Спокойный такой табурет ни о чем. В общем.
Дым от горячего запотевает глаза. Они сами отпотевают быстро. Смешно.
Ничего незнакомого вокруг. Ничего меняющегося. Ничего нового не бывает. Неожиданного. Бывают приятные книжки. Вкусные кусочки когда ешь. Красивые картинки в экране - адреналин прыск, потом славно. Отдыхаешь.
Тихо, спокойно, ни о чем. Это не рассказывается. Слова яркие. Слово "никак" - яркое, со смыслом. Оно неправильно, оно гораздо ярче и сильнее чем надо, чем когда - "никак". Не рассказать.
Не рассказать.
Чай - вкусный. Не холодный.
Ровные дни. Встать, душ, давка в метро, компьютер, раздражение, нетерпение, давка в метро, еда, компьютер, спать.
Отдельно бывают немножко события. Иногда пройти по улице от метро до метро - вечером, когда не быстро. Или заехать, поизображать, потрепаться, как бы на самом деле. На самом деле вроде и незачем. Лучше картинки в экране, лучше много вкусных кусочков, только потом стыдно, будто украл. Хочется стать толстым и неподвижным, наедаться так, чтобы текло изо рта, тупенько смотреть в телевизор и ничего уже не чувствовать.
Это что-то из психиатрии, я помню.
Долго низачем лежать не вставая, называется "расклеился", знаю. Нет дел, стоящих шевеления. Мира, который без меня не вертелся и потому было много всякого "надо", то ли больше нету, то ли он весь вместился куда-то между животом и пахом в жировую складку и вертится там уже сам собой, уже только потому, что во мне.
Хорошо что есть экран и можно составлять слова. Говорить почти нет. А так - это зеркало: написал - и посмотрелся: я, не я? Я. Про меня. То ли сам написал, а то ли кто-то. Хорошо, кто-то про меня написал, вот. Я значительный, про меня кто-то написал.
Незачем злиться на себя, чтобы брать за шкирку и заставлять. Слабый я. Мягкий, тихий, больной. Куда там? Я лучше так, вкусные кусочки, картинки на экране, чай с мятой из соседнего магазина. Вокруг моя нора: не светлая, не свежая, не чистая.
Я не могу умереть и жить дальше: я бессмертен. Я не умею расставаться с людьми и забывать их, они живут во мне, сгнивая заживо и я весь полон этой перегнившей массой. Но я помню всех по именам.
Дальше много и одинаково. А вкусный чай есть везде. Даже в соседнем магазине.
6
И вы таки будете смеяться... (с)
...А потом совершенно неожиданно оказалось, что мир почти целиком состоит из неожиданностей. Ну, то, что вдруг выяснилось - воздухом можно дышать! - это было еще полбеды. Дальше - больше: вдруг обнаружилось, что бывают живые люди, яркие краски и имеющие смысл слова.
Во всяком случае, что-то вроде этого.
Ветер, с истинно осенней ветренностью, приносил вести. То, что на улице давно зима, его не смущало. Еще меньше его смущало, что именно звучало в его - равно неспешных и неистовых - ежесекундных репортажах. А между тем, выбора он не оставлял.
И, как ни странно, даже не понадобилось становиться прозрачным и двигаться сквозь. Оказалось, что мир гораздо более фантастичен, чем мнилось до сих пор: в нем даже ходили самые настоящие поезда, и это пожалуй, было наиболее непостижимым из всего, что он узнавал заново.
Бог с ним. Я узнавал.
Ну так вот.
Почему-то вагон отчаянно пах мятой.
Так отчаянно, словно запах боялся остаться незамеченным.
Запах этот кружился среди снежинок, и те, как могли, поддерживали и обнадеживали его. А поезд летел сквозь сначала сумерки, а потом ночь, а потом - сквозь тоннель метро, но вот дальнейшее было уже не в его силах, и в спину мне даже прозвучал тихий и гулкий выдох: "Дальше - сам..."
И тогда наступил самый трудный миг: снежная дорожка была знакома до ощущения клавиш под пальцами и было ясно что сейчас начнется поединок: либо я смогу пройти тот же путь, что и тогда, год назад, либо - путь смогу пройти только тот же я, что был год назад.
И я не знал, что будет правильней.
Но почему-то я знал, что надо торопиться.
Сказкам иногда бывает очень плохо.
Ну а в какой-то момент я понял: замкнуть круг, завершить виток спирали, и только тогда...
Легче, легче!..
а в небе - ветер, сила и полет...
коль дорога не проста...
я не умею в точности следовать ветру...
девочка-веточка, песня-скрипка...
и что печальнее всего - он знает это...
то не ветер, то не ветер...
Хватит!!!
Меня путало, крутило и не давало замереть и понять. Меня думало не о том. Мне рассыпало разноцветный бисер, щедро брызгало в небо звездами, но нужное лицо я среди них как ни старался, разглядеть не мог. Только у меня не было желания играть по этим правилам. Когда мне предлагают выбирать: весь мир или один человек, я всегда выбираю человека.
Хоровод замер.
Вот так. Это уже ближе к делу.
Это уже ближе.
Там, где кончался снег, выглядывала из белизны опушенная жесткой травой тропа.
А дальше - между белыми и спокойными, как снег за спиной, стволами берез, сердитыми, ворчливыми соснами, нагловатым, но незлым подлеском, перед самой излучиной большой реки, еще не видимый отсюда, но уже ощущаемый чем-то теплым, ласковым, спокойным - был дом.
Пахло мятой. Было тревожно. Мне казалось, что я не понимаю чего-то важного. Знака, сигнала, послания. Пахло мятой.
Белая чашка без рисунка, пар... Порыв ветра, свежий, распахивающий окно... Сводящее с ума прикосновение... Запах мяты... Да что же это такое!
Трава примялась под шагами.
Мне казалось, что я почти пришел.
7
Высмотри, вытащи, позови... (с)
Не то чтобы я всерьез верил в эту затею...
Все города по сути одинаковы, немногие индивидуальные черты в них привносит наличие или отсутствие тех или иных людей. Соответственно, города способны меняться - в зависимости от миграций и перемен статусов актуальной части населения. Соответственно, условный внешний наблюдатель способен эти изменения замечать.
Можно вернуться в теплый южный городок, или в сказочный мегаполис, или куда там еще - это неважно, главное, чобы в голове в этот момент лежал трепетно придуманный сценарий случайной встречи. Абсолютно случайной - это обязате[л][ь][н][о][е] [Space] [у][с][л][о][в][и][е] [Shift+7].
[F2][Esc][Pause 3:34][F4]
Собственно, дорога - как процесс прохождения от никчемушного пункта "А" до выбранного - взлелеянного - придуманного - пункта "Б" - неважна. Собственно, ты и не заечаешь этой дороги - ты уже весь там, в этой самой точке "Б", где ждет... обязательно ждет... конечно ждет, как же может быть иначе... А кто собственно?..
[Pause 21:20][F2][F2][Pause 1:53]
[Н][е][т] [Ctrl+6] [н][у] [Space] [п][о][н][я][т][н][о] [Space] же кто - ведь вы... Ведь ты тк тщательно сконструировал эту камерную теплую реальность - дом, варенье, чай... И не просто чай, а чай с мятой. Вот это главное, если просто чай еще мог бы оказаться мороком, то чай с мятой - ни за что.
Была такая игрушка в начале прошлого века - "живые картинки".
Тихая тянущая тоска - повыть бы.
В момент соприкосновения миров возможно событие, которое сбитый с толку необычностью происходящего мозг интерпретирует как чудесное. Это может быть что угодно мимолетное - взгляд, встреча, прикосновение, чашка чая, запах мяты... Инфантилизм среднего "проницателя" неизбежно приводит к тому, что это чудо начинает восприниматься чем-то реально существующим, хотя - ну ведь сам же [н][а][ж][и][м][а][л] [Space] [н][а] [Space] [к][л][а][в][и][ш][и] [Ctrl+7].
И казалось бы - в чем вопрос.
Даже если мир по ту сторону сказки действительно есть, с чего ты взял, что тебя там ждут? Потому что хочется? Вот вот. Ну да, все понятно.
[Pause 6:14]
[Ж][е][с][т][о][к][о][с][т][ь] [Space] [с][к][а][з][к][и] [Space] [м][о][ж][е][т] [Space] [с][р][а][в][н][и][т][ь][с][я] [Space] [т][о][л][ь][к][о] [Space] [с] [Space] [б][е][з][г][р][а][н][и][ч][н][о][й] [Space] [д][е][т][с][к][о][й] [Space]
[Pause 6:31]
[Pause 3:55]
[Pause 18:06]
А собственно, какого черта.
[F2][Esc][F10][Alt+F4][Enter]
[Power]