Холодные струи ливня секли лицо, пропитывали одежду, выстужали тело, не желающее расставаться с теплом. Он попытался поймать ртом влагу -- но сил хватило лишь на пару глотков. Снова ранен. Снова смертельно.
Хрупкий черноволосый юноша, не старше двадцати лет на вид, лежал в грязи под стеной грубо сложенного каменного дома. Рядом лежали ещё три тела. Издалека доносился шум боя и треск огня -- но на этой улице, когда-то красивой, больше не было никого живого. Война...
Таннар устало прикрыл глаза. Снова умирать. Которая это уже жизнь? Пятидесятая? Пятьдесят первая? Как же он устал помнить... Одно и то же повторяется в разных вариациях: боль, агония тела, смерть; зыбкая дрёма посмертия, недолгий отдых -- и затягивающая воронка нового перерождения. И война. Всегда война. В разных мирах, под разными небесами. Бесконечно разная и всегда одинаковая. Война была его единственным уделом.
Он сплюнул наполнившую рот кровь, с трудом вздохнул. Лежать в грязи холодно, но уползти на более сухое место нет сил. Только ждать. Может, он пролежит здесь ещё час или два, прежде чем умрёт. Если только не подоспеет вражеский маг-целитель.
Хотя уж чего точно бы не хотелось. Пленения успели ему надоесть. Равно как и пытки. Да, он страшился боли и не стыдился этого. Когда он был моложе... Когда он прожил меньше, чем сейчас, то не боялся. Но повторяющаяся из жизни в жизнь боль утомила. И теперь он старался избегать её, как только мог. И давно понял, что вовремя умереть -- немалое везение. Шанс, который не стоит упускать. А уж мгновенную смерть и вовсе можно было считать наградой.
Ливень заливал глаза, смывал вытекающую из-под одежды кровь. Меткая стрела застряла в левом плече. И не вытащить самому, как первые две. Только вспоминать и ждать.
Иногда воспоминания о предыдущих жизнях приходили в раннем детстве. Иногда -- позже. Но не позднее пятнадцати лет. И с ними приходила война. Раньше он пытался избегать её, найти другой путь -- мастеровым, охотником, да хоть земледельцем -- но война находила его везде. И тогда он перестал бороться. Даже принял никогда не бывший желанным воинский знак. Как только приходили воспоминания, он учился заново владеть оружием -- с каждый разом всё лучше и лучше; поступал в военную академию или в ученики к мастерам боя; шёл в армию или дружину наемников... Он редко доживал до сорока лет. Чаще оказывался на проигравшей стороне -- вот как сейчас. Его отряд сумел пробиться из обреченного города. Четверо остались прикрывать отход. Они выполнили свой долг -- задержали погоню, их отряд уже не настичь. Но в живых -- пока ещё -- оставался только Таннар. Он не чувствовал горечи поражения. Просто ещё одна война. Победить или проиграть -- ему давно уже было всё равно. Он сделал всё, что мог для тех, за кого сражался в этот раз. Остальное не имело значения.
Эх, и болит плечо... Таннар приподнялся и попытался лечь поудобней, положив под руку короткий нож. Если до него доберутся воины врага... или мародеры... то лучше все закончить быстро и самому. Хотя он уже давно подметил закономерность: чем мучительнее была смерть, тем дольше покой посмертия. Словно мироздание давало ему возможность отдохнуть перед очередными издевательствами. Но потом снова будет жизнь. И война. Как он устал...
Вспомнился давным-давно услышанный отрывок легенды. Она не относилась ни к светлым, ни к добрым -- но не давала отчаяться. Легенда о Гильдии Палачей. Эту легенду трясущимся шепотом пересказывали во многих мирах. Да, слышали о Гильдии много где. Слышали и боялись. Говорили, что Палачи вправе карать любого, кого только сочтут нужным. Что от них не сбежать и их не подкупить. И что кара никогда не бывала незаслуженной. Говорили, что они могут карать небытием, прекращением перерождений. И что Палач может подарить небытие тому, кто страстно его желает.
Раненый вздохнул. Мечты...
Дождь и не думал прекращаться, и капли на лице казались слезами. Хотя никаких слёз, конечно же, не было. Шум боя затих. Скорее всего, скоро вражеские солдаты доберутся сюда. А с ними и маги. Опять не повезёт? Внезапно он уловил в шуме дождя посторонний звук. Неторопливые, уверенные шаги. Очень легкие -- словно шел эльф. Рука сжала нож. Таннар поднял голову, вглядываясь в пелену капель.
Под струями размеренно шагал невысокий человек. Казалось, от него исходит слепяще-белый полусвет-полуогонь. Шёл некто, наделённый силой и правом, и при взгляде на него хотелось зажмуриться. Ливень расступался перед ним, не смея коснуться. По полусгоревшему городу шла сама Власть.
Глаза Таннара неверяще распахнулись. Мягкие сапоги. Простые белые штаны и рубаха. Белый же плащ. Точеное, красивое лицо. Длинные белые волосы и черная лента, скрывающая глаза. И никакого оружия. Образ из легенд, который он помнил и мечтал увидеть вот уже не один десяток жизней. И который прошел мимо, не остановившись и не оглянувшись, уходя все дальше и дальше.
-- Подождите! -- на крик сил хватило. Со стоном он попытался встать, но смог лишь приподняться на колени. Стрела мешала распрямиться. Только бы не ушел -- второй раз уже не встретить.
-- Подождите... пожалуйста...
Человек в белом остановился на углу. Обернулся к стоящему на коленях юноше. И так же неторопливо пошел назад.
"...Вот идёт Палач, и сталь в его руках, размерен шаг и спокоен взгляд.
Вот идёт Смерть, не слушая никого, не глядя назад.
Встань, иди вперёд, на пороге встреть. Остался шаг, дальше лишь покой.
Загляни в глаза --тот, кого ты ждёшь, пришёл за тобой.
Вот он --Палач, чьи волосы белы, в чьих глазах --власть, чье бесстрастно лицо.
Вот она --Смерть, что дарует покой, размыкая кольцо...".
Сколько раз Таннар шептал строки этого гимна наяву и во сне, и они давали надежду.
Он всё-таки смог, цепляясь за стену, подняться на ноги и даже сделать шаг навстречу, шепча что-то бессвязное и умоляя сам не зная о чем.
Палач подошёл и остановился на расстоянии длины меча. А потом неловко, одной правой рукой развязал и убрал ленту с глаз. На юношу взглянули спокойные серо-зеленые глаза. Совершенно обычные глаза -- только они смотрели в никуда. Палач слеп -- внезапно понял Таннар. И что-то еще необычное было в его облике. Что-то, не сразу бросающееся в глаза... С левой руки беловолосого, растворяясь в дожде, тяжёлыми каплями стекала кровь. Кисть руки выглядела страшно: пальцы были изрезаны, ногти -- вырваны. Палач перехватил его взгляд, и Таннар услышал неожиданно мягкий голос прямо в своей голове: "Это плата".
-- За что?!
"За право наказания".
Только сейчас юноше пришел в голову вечный вопрос, который он не осмелился задать вслух:
"Вы... за кем пришли?"
"Не за тобой", -- легкая насмешка в ответе. Снова навалились усталость и отступившая на время боль.
-- А мне... поможете?
"Да".
"Навсегда?.." -- мысленный полувопрос-полумольба.
"Ничто не бывает навсегда. Но надолго".
Юноша обессилено сполз на землю, подставив лицо затихающему ливню. Вот ты и дождался своего счастья, Таннар. Вот она, твоя мечта. Исполнилась. А заплатить нечем... В той легенде сказано было, что, если кто зовёт Палача сам, то пусть даст ему плату за работу. Хотя почему нечем? На плечевом ремне -- тяжёлая серебряная бляха с синим орлом в центре. Его воинский знак, находящий его в каждом воплощении, который не потерять, не украсть и не отнять. Его можно только отдать добровольно -- и, отдав, перестать быть воином. Таннар решительно снял знак с плеча и протянул Палачу.
Тот кивнул и взял бляху, скрыв её в складках плаща. Всё, Таннар, ты больше не воин. Наконец-то.
Внезапно Палач шагнул вперёд, склонился к раненому, нащупал стрелу и вынул её одним плавным, явно привычным движением. Таннар охнул, кровь потекла сильнее. Но плечо и рука начали слушаться. Губы скривила улыбка -- можно будет умереть с прямой спиной.
В руке беловолосого словно из ниоткуда соткался недлинный тяжёлый меч с широким -- в ладонь -- лезвием.
"А я думал, топор..." -- вяло удивился Таннар.
"Топор для тех, кто боится", -- пришел ответ. Подвязать длинные волосы тоже оказалось нечем, и Палач протянул юноше свою ленту. Скоро все приготовления были закончены. Закончился и дождь, из-за серых туч проглянуло солнце.
"На колени встать?" -- говорить вслух было тяжело.
"Нет. Просто встань".
Палач помог юноше подняться на ноги. Опершись о стену, Таннар выпрямился и поднял голову. Оттолкнулся от мокрых камней кладки и шагнул вперёд, под удар.
Меч описал полукруг. Короткий вскрик -- и голова Таннара упала под ноги Палача. Обезглавленное тело рухнуло, забрызгав кровью стену дома.
Беловолосый поднял тело и внес в опустевший дом. Потом принёс голову, закрыл ей глаза и приложил к телу. Снял свой безупречно белый плащ и накрыл им юношу до подбородка. Теперь мёртвый казался всего лишь спящим.
...Выйдя из дома и прикрыв дверь, Палач неторопливо пошел прочь. Его спокойные слепые глаза больше не прикрывала лента. Тот, за кем он пришёл, ждал его впереди.
...Белый полусвет-полуогонь окружал Таннара со всех сторон, убаюкивая, обещая покой. Боли больше не было -- только усталость. Новое перерождение было далеко, почти бесконечно далеко. Он растворялся в этом свете и засыпал -- надолго.