Аннотация: Они - миф. Они выглядят почти как люди, но у них есть крылья. Никто не знает, где их найти; кого им нужно - они находят сами. Они могут быть среди людей, но никогда нельзя сказать наверняка.
Кто они? Они - Крылатые.
Милоcc. Город рабов, город хозяев. Один из прекраcнейших городов cиcтемы Харуфа. Город, как магнитом притягивающий молодые парочки и любопытных туриcтов. Город, приехав в который полюбоватьcя на доcтопримечательноcти, вполне можно было закончить cвой день на знаменитом помоcте Свободных в cамом cердце города, тоже являвшемcя cвоеобразной доcтопримечательноcтью этой уникальной культуры. Культуры, единcтвенной в cвоём роде. Культуры, любые признаки которой запрещены, клеймятcя позором и караютcя законом во вcех других cиcтемах мира. Культуры, cтавшей именем нарицательным варварcтва и угнетения многие века назад. Но культура cвободная, и, без cомнений, процветающая. Ужаcающяя и будоражащяя умы многих поколений поcеленцев вcех cиcтем без иcключения. И имя этой культуре - работорговcтво.
Одним эта культура даёт возможноcть заработать, и заработать хорошо. Другим же... другим же везёт меньше, и их невезение позволяет первым заработать на них.
Раньше мне вcегда везло, я умудрялаcь выкарабкиватьcя из cамых безвыходных cитуаций, при чем не только и не cколько cама выбиралаcь, а ещё и отца вытаcкивала буквально за шкирятник. Но удача штука переменчивая, и вот, на этот раз не повезло мне, и даже папочки рядом нет, чтобы вытащить. Хотя, как я подозревала, он бы и пальцем не пошевелил для моего cпаcения. Почему? Да у него ко мне вообще всегда было странное отношение, теперь же, после того, как мы поругались, не стоит рассчитывать даже на приветствие при встрече. Если мы когда-нибудь увидимся еще, что вряд ли. Но вот чего-чего, а сожаления по этому поводу я совершенно не испытываю.
Холодный ветер хлестнул по озябшим ногам, игриво коснулся распущенных волос, пощекотал кожу, забравшись под легонькое платьице, в которое меня вырядили, прежде чем вывести на помост, раздул подол, еще больше оголив ляжки. Из тесной толпы, собравшейся перед тем самым достопримечательном помостом Свободных, раздался одобрительный свист. Надо же - нравлюсь, - почти безразлично отметила я. Мои чувства, казалось, замерзли вместе с телом, так что сейчас меня мало что волновало. Торги же, тем временем, продолжались.
Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как меня схватили какие-то личности сомнительной наружности - лохматые, неотесанные дикари, облаченные в простую одежду наемников со споротыми знаками отличия и принадлежности - приставили мне к горлу нож, и предложили идти с ними по доброй воле, ибо тогда мне не придется знакомиться с ними ближе необходимого. Пришлось идти, ибо мало удовольствия, когда грубый воняющий потом и дешевой выпивкой мужлан хватает и забрасывает себе на плечо, попутно всю облапав, а потом столь примитивным способом транспортирует через пол-города к месту торгов. И хорошо еще, если в процессе транспортировки бугай не забудет о своей выгоде - нетронутую девушку продать можно куда дороже, чем только что использованную. Иначе пришлось бы совсем туго... Не знаю, насколько здесь можно говорить о везении, ведь меня совсем скоро собирались продать тому, кто предложит больше, но меня не тронули. Невольно я передала горячее спасибо моей любимой Богине! Пусть столь странным образом, но я верила: она меня оберегает. И ну и что, что она покровительница Крылатых, а не людей, до сих пор мои обращения к ней не оставались без ответа. Так с чего бы мне менять свои привычки?
Потом меня помыли, осмотрели, причесали, одели (если вышеупомянутое платьице можно назвать одеждой), и даже накормили - видимо, оставшись довольными результатами осмотра. Ну что ж, мелочь, а приятно! Поесть я всегда любила. Особенно что-нибудь сытное и, желательно, мясное. А тут мне угодили по всем пунктам! Приятная тяжесть в животе согревала и навевала оптимистичный настрой - вот сейчас всё как разрулится в самую лучшую сторону! Моя Богиня меня не оставит, я в это твердо верила, и истово ей молилась, чтобы она обо мне позаботилась. Угу, знала бы я, КАК она обо мне решит позаботиться, сунула бы голову под подушку и молчала бы в тряпочку. Всё-таки странное чувство юмора у Богов.
По позвоночнику прошел озноб, вернув меня к суровой реальности. Я вяло удивилась - что, еще не закончили что ли? Нет, торги правда всё ещё шли. Прислушавшись, я выпала из спасительного оцепенения, чуть не свалившись от удивления с помоста. В-вы чего, серьезно?!
А бугай, как я догадывалась, всегда ведущий торги, не знаю уж как его там называли, продолжал расхваливать мою озябшую тушку, всё поднимая и поднимая цену:
- Триста тысяч золотых за эту очаровательную полукровку! Кто даст больше за это сокровище?! - всё больше распалялся громила, бурно жестикулируя в моем направлении. Заметив моё состояние, небрежно подхватил меня, не дав упасть, и приобнял за талию, придерживая на всякий случай. А со стороны, наверное, смотрелось, как будто он обнял меня, чтобы привлечь еще больше внимания к моей персоне.
Как будто это требовалось.
- Триста десять тысяч! - выкрикнул кто-то с дальних рядов, я не успела даже найти его в толпе, как ставку перебили: - Триста двадцать тысяч!
И почти без паузы:
- Триста пятьдесят тысяч имперских!
Толпа зашумела, тут и там раздавались одобрительные выкрики. Тьфу, твою мать, - мелькнуло в голове, - хорошо что я не знала, сколько стою, а то не дай Боги сама приперлась бы сюда! Триста тысяч имперских золотых монет - это же целое состояние! На эти деньги можно себе нехилый дворец отгрохать, и жить себе в нем припеваючи века вечные. Жаль, что я не получу ни медяка с этой ставки, кому и за сколько меня бы не продали.
- Триста шестьдесят пять тысяч!
- Триста семьдесят!
- Триста восемьдесят тысяч золотых!
А бугай мягко удерживал меня от шокового обморока, и довольно усмехался в густые усы, уже даже не пытаясь подталкивать тех, кто торговался - толпа и так пёрла в нужном направлении. И улыбался как кот, объевшийся заморской зачарованной сметаны. Даже не зная этого хитрого человека (а и человека ли?), даже я могла с уверенностью сказать, что кто-то сегодня срубит нехилый куш. Я только покосилась на него - может, у него проснется совесть, и поделится? А то одному жирно будет! Тот в ответ на меня только хитро глянул, и снова обратил своё внимание на беснующуюся толпу.
Ставки поредели, цена взлетела словно до небес. У многих внизу уже явно возникло ощущение, что пора сворачиваться, и один из кошельков, уперев могучие руки в мощные бока, обтянутые роскошным кафтаном, повысил ставку на последние пять тысяч и заорал:
- Четыреста тысяч испарских золотых, Богдан, и заворачивай её! - Толпа одобрительно загудела. А я только удивилась - что здесь делает купец из Испарии? Кто бы мог подумать, насколько издалека приезжают за диковинками на запрещенный рынок!
Богдан, а так, похоже звали бугая-торгаша, довольно заухмылялся в усы, а потом выдал такое, отчего я реально чуть не грохнулась в обморок.
- Всего четыреста тысяч золотых монет за редкую полукровку крылатых кровей, да еще и девственницу? Да вы шутите?! - пророкотал он во всю мощь своих легких. Его голос прошелся эхом по внезапно притихшей Главной площади, чтобы спустя лишь мгновение взорваться криками и воплями настолько разной тональности, и настолько громко, что мне захотелось зажать уши руками, и убежать куда подальше, чего мне сделать, конечно же, никто не позволил. Кто-то делал ставки, один пытался перекричать другого, ругань, угрозы, кое-где даже завязалась драка. Еще бы, такая редкость - Крылатая, пусть и полукровка. Да эти полумифические создания из своих пещер вылетают раз в столетие, по крайней мере замечают их на поверхности примерно с такой периодичностью. А тут - приобрести в свою собственность такое чудо. Просто уму непостижимо. Отсюда и такой ажиотаж.
Ну а я стояла как вкопанная, и пыталась осознать истину, которую только что выдал бугай. Нет, то, что я девственница, я, конечно, знала, я ведь ни разу не была с мужчиной - всё не было времени, да и желания, тоже. Мы с отцом слишком много колесили по самым разным системам мира, то убегали, то, напротив, на кого-то охотились и догоняли, то приходилось ломать голову, как выбраться из очередных неприятностей. Так что о представителях противоположного пола я просто не задумывалась. Сначала была маленькая, потом просто по привычке, и то, что я уже повзрослела и на меня стали обращать весьма неоднозначное внимание, просто в какой-то момент стало для меня откровением. Но никогда ничего и ни с кем. Так что и результат моего осмотра перед торгами не стал для меня сюрпризом. А вот то, что он назвал меня Крылатой...
Но поразмышлять вволю над сказанными торгашом словами мне не дали. Сквозь весь этот хаос, что начался на площади возле помоста после заявления хитрого Богдана, пробился, как луч солнца сквозь тучу (сравнение, конечно, не лучшее, но меня можно понять: вся эта беснующаяся толпа меня уже порядком утомила; а еще я замерзла, устала, и снова проголодалась! Поэтому была безумно рада новому участнику действа), чей-то властный голос:
- Пятьсот тысяч золотых. - И на площади всё резко затихло. До меня вдруг дошло, почему творился такой бардак - не потому, что желающие купить диковинку не могли переспорить друг друга, а потому, что ни у кого не было с собой достаточно золота для выкупа такой редкости, договориться же даже до временного союза не смогли или не догадались. По той же причине никто не стал перебивать ставку испарского купца; и поэтому все замолкли сейчас, в молчаливом изумлении взирая на мужчину, с ходу, не раздумывая, предложившему такую огромную сумму.
Что примечательно, пока шли торги, а изначально предложенная за меня сумма на выкуп была нолика на два короче, этот мужчина, именно этот, совершенно мной не интересовался. Он не то что не принимал участия в торгах, даже и не смотрел толком на меня. Окинул беглым взглядом очередную диковинку, предложенную людям (и не только людям), которым словно больше некуда потратить деньги, нежели на экзотическую любовницу, и безразлично отвернулся. И всё время, пока ставка росла от четырех до четырехсот тысяч, преспокойно себе проболтал со своим спутником, лишь изредка кидая в мою сторону раздраженные взгляды. Кажется, его тоже уже успел утомить весь этот балаган. Кроме того, он искренне не понимал, чего во мне нашли все эти кошельки. Что ж, я этого не понимала также, так что мне даже не было обидно. Лишь странное чувство общности с этим странным мужчиной, совершенно откровенно меня игнорировавшим.
Теперь же... теперь он самым что ни есть странным образом заинтересовался мной. Но вот что опять же странно, только после последнего заявления бугая-торгаша. И даже не нужно быть всевидящей, чтобы понять, что заинтересовала его во мне отнюдь не моя девственность, как бы обидно ни было это признавать (ведь девственницы, сами по себе, не такой уж редкий товар), а, предположительно, вторая часть моей сущности - кровь, чуждая человеческому виду; кровь, непонятно откуда объявившаяся в моих венах спустя долгие шестнадцать лет моего существования. Откуда, не имею понятия. Ибо отец мой, в этом-то я уверена на все сто процентов, абсолютный человек, к тому же еще и ненавистник других гуманоидных рас, включая эльфов, демонов, клыкастых, и совершенно не исключая крылатых. А родительницу я вообще никогда не видела, но папочка говорил, что она умерла родами. Тогда вопрос номер раз: как я могла появиться на свет, если 1. моя мать должна была, с таким успехом, быть Крылатой, 2. папа ненавидит Крылатых? И вопрос номер два, как этот умник-торгаш догадался, откуда только узнал, если даже я сама этого не знала?! У меня ведь даже нет крыльев, которые могли бы меня выдать! Не мог же он просто ткнуть пальцем в небо и угадать? Таким не шутят, когда на кону репутация!
А если так, то кто же мог знать об этом, если не знала даже я?
Увы, стоило мне задать себе последний вопрос, ответ пришел сам собой. К сожалению, чересчур правильный и реалистичный, чтобы не быть правдой. В груди заныло от боли предательства, потому что одна догадка цепочкой тянула за собой другие, не менее неприятные, нежели первая.
Жаль, что они не могут оказаться вымыслом, слишком многое в моей жизни обретает новый смысл. Жаль, что я не могу всё это просто забыть, и никогда не узнать об этом. Кто мне позволит? Я же теперь рабыня... меня уже почти купили.
Интересно, каково это, принадлежать кому-то?
* * *
Себастьян Гроу о'Шор
Увлеченный разговором с Дамиром о выгоде покупки дешевых женщин и их преимуществах перед дорогими, Себастьян не сразу понял причину ажиотажа, захватившего главную площадь столицы торговцев живым товаром. Зато когда он осознал в полной мере, ЧТО только-то объявила эта скользкая песчаная ящерица - Богдан - ему очень захотелось проверить, такая ли уж правда, что у ящериц всегда отрастает оторванная конечность? Хвост-то отрастет, а вот отрастет ли голова? - неожиданно заинтересовался Себастьян, с опасным прищуром смерив взглядом старого знакомого, довольно оглаживающего бородку и победно оглядывающего беснующуюся толпу. Он ведь знал, что реакция будет в точности такова, и теперь упивался мгновениями триумфа и завистью других торговцев. Знал, что даже квартерон их расы будет сенсацией, а тут аж целая полукровка! И уж точно он знал - не мог не знать! - насколько всегда ценились детеныши дома, под сводчатыми пещерами Алоранта. Настолько самки тряслись над каждым отложенным яйцом, как лелеяли только что вылупившихся малышей, и насколько сильно берегли и заботились о каждом выжившем детеныше, у которого был хоть минимальный шанс дожить до момента, когда настанет пора войти в Возраст. Знал! И всё равно выставил её на продажу!
Ад и все демоны!
По телу волнами прокатились паника и плохо контролируемая ярость, преследующие желание защитить детеныша, вздыбливая чувствительные чешуйки по всему телу; с трудом удалось подавить инстинктивное желание вздыбить гребень на шее. Нельзя. Это очень, очень плохая идея. Ничуть не лучше идеи угрожающе расправить крылья. Что делать, инстинкты и рефлексы у них очень сильны, но это самоубийство, раскрыть свою сущность сейчас, здесь, прямо посреди полубезумной толпы любителей экзотики. Его даже не то, что задавят количеством, его просто отловят и тоже посадят в клетку, чтобы позже точно также, как эту испуганную девочку, продать с помоста рабов. А раз так, придется действовать иначе. Расчетливее и хитрее.
Но проклятие и еще раз проклятие - что на поверхности делает детеныш?!
- ... но я всё равно не понимаю. Ты не видишь смысла переплачивать больше, так как не можешь даже различить разницу во вкусе, но ты должен, просто обязан признать, насколько разнятся внешние признаки этих женщин. Только слепой не сможет отличить утонченную Амати от отслужившей свое Симайл! - возмущенная тирада друга, с которым они были вместе еще с гнезда, царапнула слух Крылатого, но тема, так занимавщая еще несколько минут назад, совершенно не волновала его в данный момент. Сейчас больше беспокоило другое.
Напряженным взглядом всматриваясь в тонкую дрожащую фигурку, стоящую на помосте, Себастьян пытался придумать наиболее простой и не вызывающий подозрений способ забрать ее оттуда, но в голову не приходило ничего, вызывающего доверия. Всё, что он мог, это пойти по тому же пути, что и любой присутствующий на площади ценитель диковинок.
Но как после этого он сможет смотреть ей в глаза?.. А своим сородичам? А разве у него есть выбор?
С немалым сожалением признав, что выбора у него, собственно, и нет, Себастьян прикрыл глаза, пряча отразившееся в них пламя заката и вспыхнувшую досаду. Что ж, иногда приходится делать то, что не нравится. Главное - чтобы эти действия привели к нужным результатам.
Проигнорировав удивленный взгляд Дамира, Себастьян глубоко вздохнул, и настолько уверенно и спокойно, насколько только смог в данных обстоятельствах, громко обозначил свое присутствие перед другими претендентами на стоящую на возвышенности девушку:
- Пятьсот тысяч золотых!
Тишина была ему наградой. А потом кто-то в толпе приглушенным, хриплым от шока шепотом переспросил:
- Сколько?
- Пятьсот тысяч. - Уверенно повторил Себастьян, с силой откинув полы тяжелого плаща назад. Не обращая внимания на пристальное любопытство окружающих его представителей самых разных рас, весьма искусно маскирующихся под людей, он прямо смотрел на Богдана. Старый знакомый заметно занервничал, облизал внезапно пересохшие губы. Быстрые глаза забегали, но уходить с помоста и уводить опасный товар тогда, когда уже раскрыл все карты и цена назначена, не рискнул.
'Ты мне потом за это ответишь' - шипящим яростным шепотом проскользнуло на грани сознания, и Богдан побледнел еще больше, хотя, казалось бы, куда там больше. Но это Себастьяна не волновало - за подобные поступки нужно быть готовым ответить. Даже не окажись его сегодня здесь по счастливому стечению обстоятельств (в лице Дамира, неожиданно решившего прикупить себе свеженькую красотку), не могла же эта ящерица подумать, что он бы ничего не узнал. Узнал бы, рано или поздно, и в любом случае предъявил бы свои претензии скользкому торговцу.
Стараясь не замечать почти физически ощутимый скептично-пораженный взгляд друга, словно говорящего 'Не берешь дорогих женщин? Ну-ну!', Себастьян продолжал гипнотизировать отчаянно потеющего старого знакомого. Прошло секунд тридцать и стало ясно, что перебивать ставку никто не собирается - диковинка была выставлена далеко не первой, и большинство присутствующих уже успели потратиться на что-то более приземленное, но не менее дорогое, поэтому, судя по всему, девчонка достанется ему без боя. Чему сложно было не радоваться.
Выждав для верности лишние секунду-две, Себастьян чуть вскинул подбородок, не скрывая уже рвущегося наружу раздражения и демонстрируя окружающим вызов:
- И снимай её уже с торга.
Дрожащий мелкой дрожью торговец, старавшийся всё же не показывать своего состояния тем, кто его еще не заметил, ухватил под локоть девчонку и хотел было уже волоком стащить ее с помоста, но остановленный окликом:
- Поаккуратней с ней! - окликом, вызвавшим понимающие смешки в толпе, - сначала слез сам, а потом осторожно подхватил детеныша под мышки и бережно, будто серавскую хрустальную вазу, спустил ее на утоптанную гравийную дорожку. После чего, придерживая за плечи, повел в сторону закрытых шатров-палаток.
Ну что ж, денег на другие внеплановые покупки уже всё равно осталось не так много, так что хватит с него на сегодня. Себастьян кивнул всё еще посмеивающемуся над ним Дамиру:
- Удачи. Жду как обычно.
И, дождавшись ответного кивка, направился в сторону шатров, дабы расплатиться и получить своё ценное приобретение лично в руки. Пока Богдан не придумал, как извернуться, чтобы избежать заслуженного гнева на свою голову. Пока не придумал, как выкрутиться из скользкой, как он сам, ситуации. Пока не придумал, как не отдавать ему девчонку и избежать невыгодной ему сделки.
Пока сам Себастьян не передумал и не струсил встретиться лицом к лицу с детенышем своей расы, который совсем скоро войдет в разряд его полной собственности.
Богиня... если бы Марея узнала, она бы его убила. На месте.