Аннотация: Любителям идеальной чистоты, а также блюстителям строгой нравственности читать не рекомендуется!
Мерзкая погодка!
За окном целую вечность хлещет нудный, как мое настроение, дождь.
Сырость. Серость. Хандра.
Три дня не мог заставить себя помыть посуду. Сегодня, вернувшись с работы, с прискорбием обнаружил, что ужин готовить не в чем. Пришлось подавить омерзение и выудить сковородку из под груды грязных кастрюль и тарелок. Горячую воду снова отключили. Пришлось мыть холодной. Фе-е...
На скорую руку сварганил яичницу на сале. По кухне разлилось райское благоухание...
По черно- белому экрану жизни поползли краски чувственных наслаждений.
О, красота! Хорошо-то как... А ведь можно сделать еще лучше!
Торжественно водрузив на стол граненый стакан, я достал из-за плиты припрятанную от себя бутылку и в несколько булек наполнил его до верху. Резкий запах водки слился с ароматом шипящей на плите яичницы... О, ни с чем несравнимое блаженство!..
Капли дождя продолжали деловито барабанить по карнизу, но теперь их монотонный стук лишь усиливал неприхотливый уют моей холостяцкой кухни.
Сделав пару глотков, я поспешно отправил в рот изрядный кусок горячей яичницы. Челюсти быстро заработали; приятное тепло разлилось по всему телу, заставляя петь каждую его клеточку. В тот момент я готов был перерезать горло любому, дерзнувшему посягать на существование рая, ибо рай реально существовал. И не где-нибудь за облаками, а именно здесь – в моей квартире.
До чего же мы, однако, безумны! Вечно ноем, вечно всем недовольны. Вертимся в суетливой чехарде бытия, страдая, ненавидя, завидуя. А для счастья так мало надо... О, слепцы, слепцы!..
Не скажу точно, как долго я упивался состоянием полной нирваны. Уверен – это истинно была она, ибо мыслей не было - в тот момент мной владели одни ощущения, которые сейчас я пытаюсь запихнуть в пошлые человеческие понятия, выражаемые не менее пошлыми и затасканными словами. Мысли появились позже – и с их появлением стало наступать отрезвление. Таинственная тропа ассоциаций вывела меня к захудалому гастроному на окраине города.
Я был не один – на моей руке висела миленькая, но довольно упитанная малышка. Она порядком оттягивала руку, но приятно грела правый бок.
Смеркалось, но на небе уже проявилась ущербная луна. На перекрестке грохотал трамвай. В квартале от гастронома изрядно пьяная, но все еще не утолившая жажды компания, дожидалась нашего возвращения. Я и сам держался на ногах не вполне уверенно. Собственно, и вызвался сходить за горючим из одного желания слегка проветриться.
У единственной кассы скучала солидная очередь. Отоварившись, я вышел из магазина. Малышка должна была ждать меня у входа.
На первый взгляд улица показалась мне прежней, но тем не менее что-то неуловимо изменилось. Первая странность заключалась в поведении двух общем-то самых обыкновенных на вид котов. Бродяжки были похожи до полной неразличимости, но этого было мало. Коты шли четким строем - лапа в лапу, хвост в хвост. Это странное зрелище буквально загипнотизировало меня.
- Пошли, ну что ты стоишь? - дернула меня за локоть малышка.
- Сейчас, - сказал я, поворачиваясь к ней... нет, к ним - так как малышек тоже оказалось... двое. Совершенно одинаковых – симпатичных и достаточно увесистых.
Близнецы? - подумал я с тяжелым чувством обреченности. Возможно, в других обстоятельствах я иначе воспринял бы неожиданное появление второй девицы. Но тогда плечо мне оттягивала объемистая сумка с пойлом, поэтому перспектива тащить на себе еще одну малышку мне вовсе не улыбалась.
По-видимому, я поморщился, так как девицы спросили в унисон:
- Что с тобой?
- Ничего...
Тяжело вздохнув, я переместил взгляд на небо, успевшее за это время основательно потемнеть. На темно-синем, почти черном бархате свода висели две чуть надкусанные ватрушки.
О, ччче... Неужели мир раздвоился?
Я не спешил отогнать эту спасительную мысль, так как другая пугала еще больше. В глубине души трепыхалась печальная истина: мир остался прежним... изменился я... Допился, граф, до ручки!..
Судорожно втянув в ноздри начинающий свежеть воздух, я попытался сфокусировать зрение. Однако новый мир отчаянно сопротивлялся моим усилиям. И все же больше всего меня поразило другое: несмотря на случившуюся неприятность, соображал я неплохо.
Тут воспоминания об этом вечере обрываются. Дальше следует провал во времени часов на десять.
Пробуждение было тягостным. Сначала я долго не мог понять, где, собственно, нахожусь. Лежать было не слишком удобно, так как кровать была чересчур мягкой. На моем плече посапывала какая-то женщина - скорее всего вчерашняя малышка. Припухшее лицо, расплывшаяся краска у глаз - зрелище достаточно неприглядное.
- Ладно, просыпайся! - сказал я грубо, притягивая к себе лежащее рядом пухлое тело. - Вечером ты смотрелась куда привлекательней...
Малышка обиженно надула губы, но все же с готовностью поддалась.
Фу... Ну, занесло!
С омерзением поежившись, я уставился на полупустую бутылку.
- Понимаешь, граф, в какое болото ты катишься?! - сказала мне совесть.
- Да будет тебе, - ответил я ей. - А ведь хорошо-то как нам втроем было!
- Почему втроем? - удивилась совесть.
- Как почему? Ты что – до трех считать не умеешь? Один – это я, вторая – водка, ну а третья, конечно, яичница!