Я не могу ни о чем думать, кроме...да, кроме Нее.
Наверное, я сам виноват. Конечно, я сам виноват, кто же еще?
Я ведь так хотел, так мечтал. О Ней.
Я искал Ее, искал везде, искал как безумный.
Я знал, чувствовал, что она где-то рядом.
Мне казалось, я даже Ее пару раз видел:
на улице, в толпе, на троллейбусной остановке.
Но всегда я ошибался.
Чуть-чуть, но ошибался.
Те девушки, которых я принимал за Нее, и, правда, были на Нее похожи.
Как сестры.
Даже в их глазах я читал все то, что надеялся прочитать в Ее глазах.
Я спрашивал их, а они отвечали. 
Все отвечали: Мы тоже Ее ищем.
Они искали Ее, но они не любили Ее так как любил и люблю Ее я.
Даже сейчас. Когда все о Ней знаю.
Все-все уголочки Ее бессмертной, но мертвой души.
Даже сейчас, когда смотрю в Ее глаза 
и вижу лишь большие черно-зеленый как ил зрачки
и в этих зрачках - себя.
Такого уродца - с большой головой и маленьким тельцем,
тонкими паучьими ручками-ножками.
Даже сейчас.
Когда пропасть внутри меня такая огромная, что нет уже возможности не упасть.
И я уже, наверное, падаю, сам того не замечая.
Даже сейчас я Ее люблю.
Каждым своим нервом, каждым своим вздохом.
Я вижу свое сердце, что лежит у Нее на коленях.
Вижу свою темную кровь, что стекает по Ее пальцам.
Ведь именно Она вырвала мое сердце и теперь играет с ним как кошка с мышкой.
Сердце лежит у Нее на коленях бесформенным куском мяса.
Оно испачкало Ей платье.
Моя кровь испачкала Ей руки.
Но мне больно. Мне хорошо.
Я смотрю на Нее и улыбаюсь Ей, и Она улыбается мне - мой милый ребенок.
Она моя дочь, моя сестра. Она моя жена и моя мать.
Она очень красива. Почти как Луна.
Наверное, это потому что та выносила Ее под сердцем
и  родила одной из самых темных своих ночей.
В крови моей любимой лунный свет, в моей крови - только моя любимая.
Я знаю, Она опасна. Опасна как яд.
Но я пью этот яд с Ее губ, и он кажется мне нектаром.
Я бы мог выпить все залпом, но Она заставляет пить себя понемножку.
Она наслаждается, видя как медленно, но верно Ее ядовитый напиток
отравляет мое тело, мою душу и мой разум.
И вот я уже готов все отдать за еще один глоток,
который, может, превратит мою кровь в бурый песок,
а, может, сделает меня всесильным богом. 
Я прошу у Нее, умоляю, но Она лишь смеется,
а потом вдруг говорит мне: Хочу, чтобы ты встал передо мной на колени!..
И я тотчас встаю на колени.
Моя готическая принцесса снова смеется
и протягивает мне свою белую изящную ножку,
и я покрываю ее поцелуями: каждый пальчик, тонкую щиколотку...
Она тихо говорит: Хорошо, теперь встань.
И когда я встаю, Она подходит ко мне, обнимает.
Я чувствую прохладную нежность Ее рук,
чувствую сладковатый аромат Ее волос,
чувствую Ее дыхание и... еще кое-что...
Какую-то дрожь под Ее хрупкой кожей, будто шевеление тысяч червей.
Они внутри, они пожирают Ее, эти жирные, трупные черви...
Я содрогаюсь.
И Она перестает меня обнимать.
-Прости, прости меня...- шепчу я и снова и снова целую Ее холодные руки.
Но Она молчит. Молчание рвет меня на части! Это невозможно! Я словно в бреду!
Но Она не может сердиться долго,
и скоро легкая как паутинка улыбка касается Ее тонких синеватых губ.
Она садится в кресло, и я сажусь рядом с Ней на пол.
Я кладу голову Ей на колени,
и вот уже нежные пальцы ласкают мои волосы, словно прохладный ветерок.
Я знаю, это ветерок с кладбища,
он рожден в недрах самых мрачных, но и самых прекрасных склепов.
В его дыхании - голоса тех, кого когда-то любили,
слезы тех, кто любил,
сладкие ароматы роз, свечей и земли.
Тонкие пальцы гладят мое лицо,
я закрываю глаза, и вот это уже не пальцы, а дождинки.
Они легонько бьют меня по щекам.
Мне кажется, я даже слышу их шорох.
-Спи, засыпай...- шепчет Она,
и снова Ее голос возвращает меня в тот день, когда я впервые Ее увидел.
Это был мой день рождения.
Я много выпил и собирался выпить еще больше.
Был вечер, все веселились, танцевали, орал магнитофон.
Я курил, сидя на подоконнике.
А потом я увидел на улице девушку.
И хотя был четвертый этаж, и сумерки, я очень четко ее видел.
Бледную, словно после долгой болезни (сейчас я уже знаю, как называется эта болезнь),
в белом, длинном платье и с черными волосами, разделенными на прямой пробор.
Она стояла там внизу и смотрела. Смотрела на меня.
Я видел даже ее глаза. Эти темные глаза.
Она не протягивала мне рук, не звала, не улыбалась, она просто смотрела.
И я видел ее так четко,
как если бы нас отделяли не четыре этажа высоты, а полметра.
А потом что-то произошло.
Вспышка, молния, я не знаю.
Те, кто видел меня тогда, говорили,
что я очень побледнел и весь задрожал.
Кто-то увел меня от окна. Иначе бы я точно вывалился.
Но я этого не помню,
помню лишь, что когда пришел в себя, то сидел в своей спальне, на кровати,
абсолютно голый.
Никого не было вокруг, только Тишина.
Такая Тишина бывает лишь зимой, на старом заснеженном кладбище.
И я сидел голый, посредине этого кладбища.
Как вдруг появилась Она.
Пришла, возникла - все не то.
Появилась - не знаю, откуда - дверь в комнату была все время закрыта.
Я сразу ее узнал.
Это была та девушка, что смотрела на меня с улицы, только теперь она улыбалась.
Я не видел более красивых девушек, чем она.
От такой красоты в тот же миг остановилось мое сердце.
Девушка подошла ко мне и, протянув руку, коснулась моего лица.
Ласково провела пальцами по щеке, по подбородку.
От нее так чудесно пахло, этот аромат кружил мне голову.
Все вокруг было таким нереальным.
Все, кроме таинственной незнакомки.
Только Она одна в целом мире существовала для меня.
Не знаю, сколько это длилось.
Мне показалось, целую вечность,
за это время я мог состариться, умереть и родиться заново бесчисленное количество раз.
А потом Она меня поцеловала.
Не страстно, нет,
она просто прижала свои губы к моим губам
плотно - плотно
и на секунду мы стали единым целым.
Затем Она отстранилась и засмеялась.
Я увидел, что губы у нее стали совсем красные, почти малиновые.
Словно яркий флаг на бледном лице.
Она торопливо вытерла их рукой, и ладонь Ее тоже стала красной.
Девушка снова засмеялась, и тут только я понял, что на Ее губах - кровь.
Мои губы тоже были в крови, но я не знал, откуда она.
Может быть, девушка меня укусила, я не заметил.
Мне было все равно.
Потом Она пропала. Так же внезапно, как и появилась.
И на следующий день я проснулся в ужасной лихорадке.
Жар был очень сильный,
я думал, что, либо сгорю заживо, либо сойду с ума.
Все мое тело болело
и на щеках, на подбородке, на губах было по нескольку маленьких,
но очень ровных и глубоких порезов.
Как после бритвы.
Порезы кровоточили. Еще неделю.
И целую неделю я был на грани безумия.
Затем все прошло, но по ночам я продолжал бредить.
Таинственная девушка являлась мне во сне.
Она забрала мой покой, чтобы я больше ни о чем не мог думать, кроме Нее.
Я был уверен, что Она где-то рядом и принялся Ее искать.
На улицах, в парках, ночи напролет я проводил, сидя у окна.
Пока не отчаялся.
Я не мог есть, не мог спать, я хотел покончить с собой.
Мысль о суициде пришла внезапно - никогда раньше я об этом не думал -
мой мозг был настолько измучен, что даже не попытался ее отогнать.
Я решил: Ну что ж, пусть немного поживет в моей голове.
Она же никому не помешает.
Я позволил ей остаться,
и уже через несколько дней она окрепла настолько, 
что начала понемногу сводить меня с ума.
Но было бы неправильно говорить, что она доставляла мне неприятности.
Мысли о суициде мучила меня как зуд или как легкая, но не проходящая боль,
но в тоже время эта боль приносила мне удовольствие.
Я почти любил ее.
Я знал, почему-то совершенно точно знал,
что только так - через боль, любовь и самоубийство
смогу найти то, а вернее ту, которую искал.
Я долго не мог решиться.
Мне было немного страшно. А потом интересно.
И вот я уже специально тянул с этим,
откладывая сначала на завтра, затем на послезавтра,
предвкушая чудесный момент,
когда я смогу соприкоснуться с мрачной тайной разрушения,
ощутить всю сладость умирания...и...может быть...увидеть Ее.
Я дрожал от нетерпения и однажды вечером все же сделал это.
Я разделся, набрал в ванну воды, залез в нее и вскрыл себе вены.
Больно не было.
Я лежал в теплой воде и ждал.
Девушка все не появлялась.
Мое нетерпение нарастало, а потом пропало куда-то.
Я стал ленивым. И было все равно.
Вот тогда Она и пришла.
Легонько отворила дверь, зашла, села на край ванны.
Еще красивее, чем была.
Тонкий белый цветок. Ядовитый цветок.
-Я люблю тебя...- прошептал я ей.
Она кивнула.
-Ты - дитя Луны, ты самое прекрасное существо на Земле...
-Помолчи. - Прервала она меня.
Впервые я услышал Ее голос.
Так тихий ветер печально перебирает желтые четки высохших листьев.
Так бьются дождинки об оконное стекло.
Если бы Тишина могла говорить, она бы говорила ее голосом...
Мне было, что сказать, но больше я не произнес ни слова.
Девушка - тоже.
Она нежно взяла меня за руку и, помедлив, примкнула губами к порезу.
Она пили мою кровь, словно самый вкусный напиток.
И глаза ее были закрыты...
Я чувствовал Ее губы и Ее маленький язычок на своей коже и под ней,
видел, как моя кровь разливается румянцем по Ее щекам.
Я был счастлив...
Я хотел умереть от Ее ядовитых губ.
Но Она не позволила.
Она приказала мне выйти из ванны, повела в спальню
и сидела рядом со мной на кровати, пока я не забылся сном.
Она пела мне тихие грустные песни. Чудесные песни.
О Небе,
о Ночи,
о Тайне.
В этих песнях не было слов, но я все понимал.
Когда я заснул, мне приснился странный сон.
В нем я лежал на Земле.
Я был Землей.
Пальцы мои были желтыми прочными корнями каких - то неведомых мне цветов.
В этих цветах - белых, тонких, эфемерных - текла моя кровь.
Они не знали Солнца, их взрастил Мрак в моем сердце.
Моя жидкая кровь толкала их худенькие стебельки вверх.
Я слышал, как они дышат, как по ночам говорят с темным Небом.
И Небо отвечало им, и цветы кивали ему в ответ своими бесцветными головками.
Около них не было пчел, 
а те редкие насекомые, которые отваживались коснуться восковых лепестков,
больше никогда не улетали.
Их ничего не держало, но они сидели на моих цветах, пока не умирали от голода.
И онемевшие, со сведенными странной судорогой лапками, они падали.
Мне на лицо.
И я с радостью принимал их. Потому что был Землей.


Я проспал целые сутки, а когда проснулся, 
лишь глубокий бескровный порез напоминал мне о той ночи.
Он не болел,
но кожа расходилась широко, и края были синеватые, будто омертвевшие.
Он долго не заживал, 
а даже когда зажил, я все равно его чувствовал.
Словно слабую пульсацию, легкий ток, невидимую связь...


Я не видел Ее потом три года.
Я искал Ее,
понимал, насколько бессмысленны мои поиски, но все же не мог остановиться.
В лихорадочной, щемящей тоске, что сжимала мое сердце,
я говорил с Луной.
Изнывая от невыносимой боли, что терзала мою душу,
я приходил на кладбище.
Я бродил среди чужих могил, преследуемый Ее запахом как бесплотная тень.
Я не знал Покоя.
Я был измучен.
Моя болезнь была неизлечима.
Моя любовь приносила мне ужасные страдания.
Но я бы не променял ее ни на что на свете.
Так продолжалось долго, бесконечно долго.
Пока Она сама не нашла меня.
Она пришла ко мне, и я понял - теперь Она никогда не уйдет.
-Я буду с тобой вечно. - Шепчет Она.
И я не знаю, хватит ли мне этой вечности, чтобы насладиться Ее прикосновениями,
напиться Ее поцелуями.
Ничего больше нет в целом мире!
Все поблекло, сгнило под Нашей Луной.
Даже Время рассыпалось в прах, и было развеяно Нашим сладким ветром.
Нашим...все кругом теперь Наше!
Она со мной, и я уже ничего не боюсь.
Она рассказывает мне свои тайны,
нашептывает на ухо самые страшные отвратительные секреты.
Она смеется и целует меня.
От этих поцелуев губы мои превращаются в кровавые язвы.
Тело мое болит, руки мои покрыты кровоточащими ранами.
Мне не спастись...
Я задыхаюсь...


Она приглашает меня на танец.
Мы медленно кружим по комнате.
Музыки нет, и мы танцуем в тишине.
Слышен лишь легкий шорох Ее платья, наши шаги.
Слышно как кровь с моих рук капает на пол. Весь пол уже в крови.
Но мы танцуем.
Все быстрее и быстрее.
Это наш последний танец.
Ее лицо напротив, бледное лицо с горящими глазами.
Она просит, требует: Целуй меня! Целуй!
У меня нет больше сил.
Я падаю на пол и словно в бреду вновь и вновь повторяю Ее имя.
Но это только хрип, только стон.
Она берет меня за руку и успокаивает как ребенка.
-Не бойся, не бойся...
Ее волосы скользят по моему лицу,
когда Она нагибается, чтобы закрыть мне глаза.
Становится Темно.
Я чувствую только Ее руки, только пальцы.
Они гладят меня по волосам, по лицу, они словно холодные, липкие водоросли.
Я замерзаю...
И вдруг слышу Ее Смех.
Где-то далеко - далеко, за тем холмом, в маленькой пещерке.
Она смеется.
Блестящие бисеринки лопаются у меня в голове.
И последнее, что я слышу, Она говорит тихим шепотом:
-Мне так хорошо!
Это моя Смерть...