Джек Уорнер был седьмым из четырнадцати детей Лизы Бет. Он был также единственным ребёнком, чей отец сумел задержаться возле матери больше, чем на полгода, но, к сожалению, умер, так и не дождавшись рождения Джека.
Сколько он себя помнил, семья всегда жила на колёсах. Грязные дырявые трейлеры с ржавыми граффити, запах бензина и испражнений, рваные пелёнки и одноразовые памперсы, вымокаемые и используемые десятки раз.
Лиза Бет могла бы считаться неплохой матерью, если бы детей не было так много. Плюс, она слишком любила мужчин, чтобы заморачиваться такими понятиями, как "брак" и "верность".
Она умерла от сифилиса в пятьдесят пять. Джеку едва исполнилось шестнадцать.
Младших детей разобрали в приюты, старшие разбрелись кто куда. Сестра Венди стала хозяйкой трейлера. Джек, подумав, решил остаться с ней.
Об этом периоде своей жизни он вспоминать не любил. Было тяжело, особенно потому, с сестрой у него было мало общего. Джек мог пропадать неделями, а потом заваливался ночью в трейлер и, переступив через чьи-то потные ноги, отыскивал свободный уголок, чтобы поспать.
Сам трейлер к тому времени превратился в проходной двор, где постоянно обитали бездомные, религиозные фанатики, цыганки. Пару раз Венди обворовывали. Даже смешно сказать, поскольку в их семье никогда не было ничего мало-мальски ценного. Сняли шторы на окнах и утащили новую ватную подушку, подаренную Венди кем-то из прихожан. Сестра особо не печалилась: днём она ходила по домам и зачитывала скучающим домохозяйкам отрывки из Библии, а ночью нередко наведывалась в местную церковь. Тамошний священник считал своим долгом одарить любовью каждую заблудшую душу. Слава Богу, что в этом отношении Венди оказалась умнее матери и заставляла святого отца пользоваться богопротивной резинкой.
А в остальном всё было также тоскливо. Денег на еду не хватало. Джек рыскал по помойкам в поисках металлолома, старых подсвечников и ламп, отдраивал свои находки до блеска и сдавал скупщикам на блошином рынке или менял на более или менее сносную одежду, хлеб, молоко.
Когда бывало совсем туго, приходилось воровать. Правда, это ему очень не нравилось, ведь он с детства мечтал быть полицейским, как и его отец. Но со временем Джек начал понимать, что мечты редко сбываются, в то время как желудок требует пищи, кости - тепла, а работодатели не спешат нанимать сирот. Приходилось довольствоваться тем, что попадалось на пути и надеяться, что небеса не выставят счёт. Джек и сам мог предъявить им немало.
Удача улыбнулась парню, едва тому стукнуло восемнадцать. Он случайно угодил под колёса грузовика, принадлежавшего местному кровельщику. Дядька был здорово пьян и, чтобы замять ситуацию, предложил Джеку работу.
С тех пор началась новая жизнь.
Руки у Джека были проворные, а что не мог - брал упорством, которого у парня оказалось не занимать. Он быстро выучился настилать и ремонтировать крыши, класть камины и дымоходы. Когда Джеку наскучило однообразие, он ушёл от кровельщика и подался в строители.
К тридцати годам за плечами Джека был неплохой опыт, отличная репутация, а на банковском счету - солидная сумма денег.
Единственное, чего не хватало Джеку, был дом. Собственный, уютный, надёжный каменный дом. С большими окнами, чистыми занавесками, комнатами, где были бы слышны детские голоса и смех.
К тому времени Джек узнал, что многих его братьев и сестёр уже нет в живых. Наркотики, беспорядочный секс и отсутствие перспектив - не самый крепкий фундамент для будущего. Джек был уверен: это то того, что у них никогда не было настоящей семьи. Не было дома и родных стен, где бы они могли укрыться от любой беды.
Больше всего на свете Джек боялся, что его детей постигнет такая же участь. Поэтому он постоянно откладывал их рождение, пока не построит для своей семьи собственный дом.
В своих мечтах он уже давно нарисовал себе картинку: небольшой двухэтажный домик, обитый деревом, выкрашенным в белый цвет. Обязательная мансарда - а где же ещё его мальчишки будут играть в пиратов, а девочки - в принцесс. Дворик, покрытый шелковистой сочной травой. Качели, площадка для барбекю, собачья будка.
Купить такой дом было удовольствием не из дешёвых, а построить - и того дороже. Но Джек не сдавался. Год за годом он откладывал каждый цент, отказываясь от поездок на пляж и вечеринок, ради того, чтобы в один прекрасный день его мечта сбылась.
Время шло, и жена Джека, Элис, всё чаще глядела на мужа с тоской. Джек её понимал: годы берут своё, Элис не молодеет, и, если тянуть ещё дольше, рискует и вовсе не дождаться детей.
Она всё чаще замирала у окна, глядя как в городском парке гуляют молодые мамаши с детьми. Сердце Джека обливалось кровью, однако поделать с собой ничего не мог. Он слишком хорошо знал, как это - расти без будущего. Может быть, именно поэтому он согласился на безумный поступок.
- Элис! - сказал он как-то утром за завтраком, - тебе придётся рассчитаться с мистером Бонтескью. Мы едем в Канзас.
- Какого ещё чёрта? - вспыхнула Элис.
Джек сознавал, что жена очень любит свою работу в большом книжном бутике, однако работ может быть много, а семья одна. Он не сомневался, что Элис его поддержит. Тем более что он предлагал ей блестящее, с его точки зрения, будущее.
- Нам очень повезло: я только что приобрёл участок практически за бесценок. Смотри!
Джек торопливо убрал со стола чашки, тарелки с недоеденным завтраком и развернул новенькую ещё хрустящую карту.
- Вот прерия. Каньон разрезает её на две части. С одного края - горная гряда. Трасса от Лифствайса до Кэмри огибает каньон, потому что путь вокруг гряды намного длинней. Однако шесть лет назад на старой шахте произошёл взрыв, и часть гряды обвалилась. Это наше счастье: скоро правительство поймёт, что это глупо - тратить целых три часа на то, чтобы объехать каньон, если в Кэмри можно попасть гораздо раньше - через прерию. И проложат дорогу.
- А причём тут мы? - непонимающе спросила Элис.
Джек возбуждённо тыкал пальцем в какие-то точки на карте и отчаянно жестикулировал. Восторг переполнял его так, что казалось, ещё вот-вот и во все стороны от него полетят искры.
- Я купил участок почти посередине прерии. Чуть поодаль будущей дороги. Инженеры показали мне проект. Участок будет аккурат на обочине. Можно будет построить кафе или автозаправку.
- Мы будем там одни? - с ужасом спросила Элис.
- Ненадолго, - пообещал Джек, - со временем там появится целый город.
- Это когда?
- Не знаю, - Джек неуверенно развёл руками, - может, лет через 10.
- С ума сойти! Мы что, 10 лет будем жить вдали от людей? А как же дети?
- До Кэмри всего-то с полчаса езды. Там и школы, и магазины.
- Но я никого не знаю в Кэмри! - по щеке Элис потекла слеза, - что мы будем там делать?
- Дорогая, - Джек ласково обнял жену за плечи и прижался к виску колючим подбородком, - обещаю: скоро у нас будет свой собственный дом. И даже небольшое кафе. Ты будешь управляющей кафе, а не просто каким-то консультантом. У нас будет много денег, и мы сможем, наконец, съездить в Майами.
- Но я люблю свою работу, - едва слышно прошептала Элис.
Джек внутренне сжался, однако виду не подал: он разыграл эту карту, поставив всё, что у него было. Он не мог проиграть. Быть может, это эгоистично, но судьба никогда не спрашивала Джека, чего хочет он. Следовательно, и он не обязан.
Элис должна понять...
2
Место, которое втюхали амбициозному Джеку не менее амбициозные, но более ловкие коммерсанты, при всём желании нельзя было назвать райским. С трёх сторон, куда ни кинь взгляд, он упирался в крастноватый известняк, создавая ощущение адского ковша. С одной стороны была пропасть. Довольно жидкие поросли деревьев, лоскутное одеяло из травы и сухоцветов и стойкое ощущение одиночества - вот такая картина предстала перед глазами супругов, едва они вьехали в каньон. Джек, казалось, не замечал ничего дурного. Напротив, сердце его переполняла радость: наконец-то он хозяин. Пусть пока голого клочка земли, зато его собственного. Никто не придёт и не прогонит его, не велит убирать свои жалкие пожитки, обитай он хоть в палатке. Наоборот, теперь у него есть право взять ружьё и выставить вон любого, чья подошва коснётся его травы.
- Не смотри на эту пустоту, Элис, - сказал он жене, - мы разобъём здесь сад. И он будет цвести, подобно божественному Эдему.
- Пока что здесь только змеи, - буркнула жена, наблюдая, как крошечная степная гадюка юркнула под здоровенный, исписанный мхом и лишайниками, булыжник.
- Всё в наших руках, - с энтузиазмом воскликнул Джек.
Элис ничего не ответила. Джек тяжело вздохнул. Нет, он не требовал от жены подвигов. Всего лишь капельку терпения и понимания. А остальное Джек раздобудет сам. Как и всегда.
Спустя десять месяцев участок Джека, огороженный невысоким дощатым забором, заметно преобразился. Территория была вычищена от травы и камней, которые пошли на фундамент, на длинных аккуратных грядках спели краснощёкие помидоры, зелень, фасоль. Кое-где виднелись клумбы с пёстрыми маргаритками, шелестели первой девственной листвой саженцы деревьев.
Стены дома выросли ровно на треть. Ради остальных двух Джек трудился не покладая рук, не зная праздников и выходных, не жалея времени, отведённого для сна. Он сильно похудел и раздался в плечах. Вокруг глаз разлеглись паутинки морщин, виски посеребрила седина.
- Ты угробишь себя, - говорила Элис, качая головой.
- Ничего, - вымученно улыбался муж, - зато в старости я буду сидеть на веранде в кресле качалке и со спокойной совестью потягивать пивко.
Прошёл ещё год. Участок Джека расцветал, а дом потихоньку обретал формы. Каждый раз, возвращаясь с работы, Джек не мог нарадоваться, глядя на творение своих рук. Это лучшее, что у него было и, возможно, больше уже не будет. Омытая потом и жидкостью лопнувших мозолей земля, кирпичи, сложенные один к одному, обцелованные, словно попка новорожденного влюблённой матерью - всё это стало смыслом жизни Джека. Он и не мыслил теперь иной. Поэтому, когда однажды ночью на пороге дома нарисовался незнакомец, увешанный, как рождественская ёлка, всякими побрякушками, и, махая перед носом толстенной пачкой новеньких хрустящих баксов, предложил продать участок вместе с домом за неимоверно большие деньги, Джека едва не хватил удар.
- Вон! - крикнул он осипшим от злости голосом, схватил незнакомца за лацканы модной рубашки и попытался вытолкать прочь. Но не тут-то было.
Гость оказался неожиданно силён. Он стряхнул с себя Джека, словно дворовую собачку, отряхнул рукава и бросил на скамью пачку банкнот.
- Это вам на "подумать". Считайте, задаток.
- Убирайся к дьяволу. И забирай свои чёртовы баксы.
Джек подхватил пачку и швырнул их в спину незнакомцу. Ударившись о крепкий торс, резинка лопнула, и банкноты взлетели в воздух, охваченные порывом ветра. Но гость даже не почувствовал удара. Через несколько секунд он исчез под покровом ночи.
Наступила гулкая тишина. Не слышно было даже шагов. Джеку осталось только гадать, каким образом незнакомец очутился посреди прерии и куда исчез. Неужели пришёл пешком? Это немыслимо и даже глупо, ведь до Кэмри добрых полсуток пути.
- Джек! - внезапно закричала Элис, - смотри, тут сплошные стодолларовые купюры. Их много. Я уже насобирала тридцать, а сколько ещё лежит!
- Даже если они настоящие, в чём я сильно сомневаюсь, мы соберём их и отдадим тому типу, когда он вернётся.
- Не глупи, Джек, - Элис подоршла к нему и ласково провела по щеке. В это мгновение она была такая красивая, его Элис, - на те деньги, что он предлагает, мы можем купить дом в Кэмри. Или в любом другом городе. Ты сможешь снять офис и открыть своё дело. Ведь ты всегда этого хотел, правда, Джек?
Он не знал, что сказать. Здравый смысл подсказывал, что в словах Элис есть крупица истины, если не всё зерно. Однако...
Джек любил эту землю, этот дом, эти стены, выстроенные собственными руками. Даже если б ему предложили миллион, он всё равно сомневался, что будет счастлив в другом месте.
Жена почувствовала, как он напрягся, и отступила .
- Опять твоё упрямство! Джек! Неужели ты не понимаешь, насколько глупа твоя затея! Неужели не слышишь, что говорят о нас люди? Что мы чудаки и отщепенцы. Правительство не собирается строить новое шоссе. Здесь никогда не будет ни кафе, ни города. Мы всегда будем тут одни.
- Ну и что? Разве тебе плохо со мной, Элис? Раньше мы были никем, а теперь у нас - целый сад.
- Райские кущи, - с сарказмом прошептала Элис, - знаешь, что ещё говорят, Джек? Что это место - проклято.
- Чушь собачья, - выругался Джек и смачно сплюнул на землю.
- Раньше здесь была дорога - та самая, которую показывали твои продавцы. А потом люди засыпали въезд.
- Почему?
- Не знаю, - призналась Элис и заплакала.
Джек обнял жену и прижал к своей груди её рыжеволосую макушку.
- Люди всегда тренькают языками. Слагают страшилки и пугают ими наивных девушек, вроде тебя. Без этого им скучно жить.
- Как ты меня назвал? - переспросила Элис.
- Наивной девушкой.
- Правда? - лицо Элис заметно просветлело, - ты всё ещё считаешь меня девушкой?
- Конечно! Ты всё такая же - красивая и юная, как в самый первый раз. Помнишь?
- Помню.
Джек поднял жену на руки, поцеловал и понёс в комнату, уже покрытую крышей, где они соорудили нечто наподобие супружеской кровати. Спину Джека ломило, пальцы дрожали от усталости, когда он расстёгивал платье Элис. Он дотянулся иссохшимися и потрескавшимися губами до её губ, но Элис мягко отстранилась.
- Я же вижу, как ты устал, дорогой.
- Буквально валюсь с ног, - признался Джек.
- Отдохни хоть немного.
- Спасибо.
Джек благодарно вздохнул, и тут, в его измученную раскаяниями голову пришла мысль, которой он поначалу испугался, но всё же она показалась ему лучшим выходом из того, что было.
- Давай подождём ещё немного. Когда дом будет достроен, ты посмотришь на него и, если тебе не понравится, клянусь, я продам его первому встречному.
- Хорошо, милый.
Элис грустно улыбнулась. Джек догадывался: она не верит, что он на такое способен. Но в тот момент он действительно готов был это сделать. Ради единственного дорогого ему человека.
3
Дом стоял, целиком покрытый крышей, когда начались дожди. Работа застопорилась, поскольку везти из Кэмри материалы на грузовике по размытой грунтовой дороге было не самой лучшей затеей.
Дожди не переставали лить целую неделю. Джек с ума сходил от непривычных безделья и скуки. У Элис хватало мужества ездить на работу в Кэмри на велосипеде.
Воскресным утром к их участку неожиданно подкатил внедорожник. Джек высунулся из окна, с любопытством разглядывая психа, который не побоялся плыть в грязи через всю прерию. Может, это был тот самый парень, которому приглянулся его домишко?
- Гляди, детка, - иронично усмехаясь, сказал Джек жене, - может, наймём его привезти доски?
Усмешка медленно сползла с его лица, когда он увидел Элис, одетую так, как она обычно одевалась, уезжая в город. На плече висела дорожная сумка, в руке - чемодан.
- Ты куда?
- У меня будет ребёнок, Джек, - тихо ответила жена, не глядя ему в глаза.
Джек опустил голову, ставшую вдруг свинцовой, и прислонился спиной к стене. Он не помнил, когда они с Элис занимались любовью в последний раз. Кажется, это было месяц назад. Или два. Или целых полгода...
Наблюдая, как она забирается на переднее сидение внедорожника, опираясь на руку немолодого, но довольно рослого, гладко выбритого щёголя, Джек чувствовал, как из-под ног уходит земля. Его детка, его сладкая Элис теперь казалась такой чужой.
Как могла она всё это время просыпаться с ним рядом в одной постели, готовить завтрак, целовать на прощание, уезжая в Кэмри, и знать, что носит под сердцем чужого ребёнка!
Может, всё сложилось бы иначе, будь у него этот дом изначально. Тогда бы он никогда не узнал, что его Элис может быть такой.
Вот такой...
Дождь за окном внезапно кончился, и из-за туч выглянуло неприветливое, чуть заспанное солнце.
Боль постепенно притихла, уступив место равнодушию. Джек поштукатурил стены и выкрасил их в девственно белый цвет. На окнах повесил занавески, очень похожие на те, что утащили когда-то из старого трейлера Венди. Было в этом нечто ностальгическое, щемящее душу и придающее всему облику дома росчерк уюта.
Этот дом - его крепость. И всё чаще Джеку стало казаться, что для счастья большего и не надо.
Часть вторая. Семья.
1
- Этот чувак реально помешанный, - сказал Макс, опуская бинокль. Тереза глупо хихикнула, обвилась вокруг его шеи и, не стесняясь, прошлась по ней языком.
- Ай, щекотно! - запротестовал Макс. Он оторвал от себя шаловливую девчонку, уложил на колено и занёс руку для хорошего шлепка, как вдруг выпрямился и столкнул Терезу на землю.
На полянке показался Хранитель клана, а вместе с ним Далида, вдова предыдущего Хранителя. Вдвоём они медленно пересекли поляну и замерли, разглядывая ночь, расстилавшуюся впереди.
Тереза поднялась на ноги, стараясь поменьше шуметь, и вцепилась в локоть Макса. Тот машинально погладил её по руке, не сводя глаз с Далиды.
Красавица с жёлто-изумрудным взглядом миндалевидных глаз, блиставших подобно драгоценностям на голубоватой коже лица, вызывала у него восхищение. Также как и плавные кошачьи движения гибкого молодого тела. Хотя Далида была старше их всех.
Супруг её умер лет сто назад, провалившись в серебрянную шахту, где местные жители добили его, беспомощного, кирками и лопатами. Далида многим отомстила за убийство, и пищи этой хватило надолго. Кто знает, когда бы она остановилась, если б тогдашний мэр Кэмри не догадался закрыть шахту и замуровать проход.
Конечно, серебрянная жила не могла всерьёз запереть Cемью в горных цепях, однако новый Хранитель велел затаиться и сделать вид, будто людям удалось загнать их в угол.
В Кэмри и Лифствайсе о них практически забыли. Воспоминания превратились в байки, которыми развлекались в основном пустозвоны. Америка встречала новый век - век грандиозных технологий и умопомрачительных открытий. Люди больше не думали о запертых в горах.
- Вы только посмотрите, как он вылизывает стены, - насмешливо заявила Тереза, - уже заполночь, а он, похоже, и не думает спать.
- Это называется любовь, - философски сказал Хранитель, заглядываясь на далёкий квадратик света, слабо мерцавший посреди прерии.
- Как можно любить камни? - спросила Далида.
- Можно. И камни отвечают ему взаимностью.
- Чушь! - засмеялся Макс, но примолк под грозным взглядом Харанителя.
- Дом оживает и даже разговаривает с ним, - продолжал Хранитель, - я слышу его голос.
- Только мёртвые способны услышать мёртвых, - вполголоса прошептала Далида и едва заметно улыбнулась, - так что вряд ли этот олух услышит.
- Это не важно, - ответил Хранитель, - нам нужен этот дом.
- Может, просто убъём его? - предложил Макс, - пустим на сладкое.
- Нельзя. Могут понаехать наследники. Эта земля должна стать нашей до того, как он умрёт. Тогда не поднимется шум.
- Подумаешь, - хмыкнул парень, - мы в десятки раз сильней любого кровоносца.
- Да, но теперь у людей технологии, - заметила Далида.
- И если о нас узнают, - с дрожью в голосе прошептала Тереза, - они поставят везде ловушки. Или откроют охоту, как на экзотических животных. Прилетят вертолёты и накроют нас серебряной сетью, отравят чесночным дымом.
- Мы не сможет противостоять в одиночку, - начала Далида, - вот если б Семьи решили объединиться...
- Не хочу продолжать разговор, - оборвал её Хранитель, - мы слишком разные, чтобы быть одним целым.
Далида промолчала, не рискуя развивать запретную тему. И дело было вовсе не в страхе и даже уваженни к Хранителю. Просто она была старше и мудрее. Ни к чему спорить, если в итоге каждый останется при своём.
- Напугаем его, - предложила Далида, - пусть подписывает бумаги и мотает отсюда, сверкая пятками. Ему всё равно никто не поверит. Полусумасшедший чудак, купивший участок посреди прерии, и только что потерявший жену.
- Сдаётся мне, он не из пугливых, - возразил Макс.
- Нас боятся все, - улыбнулся Хранитель, поглаживая острую чёрную бородку.
- Ну, а если всё же... Убъём и подожгём этот чёртов дом.
- Только не дом. Он нам нужен.
Глаза Макса удивлённо вспыхнули и превратились в узенькие жёлтые щёлочки. Определённо, Хранитель что-то задумал, иначе не делал бы их этого проблему. Подумаешь, замочить кровоносца. Это легче, чем открутить взбесившейся собаке голову, а уж в этом Макс был мастак.
2
Далида заботливо уложила волосы в пучок на затылке, выпустила у висков две кокетливые пряди, позволила Терезе нарисовать себе губы и надела тёмные очки.
Нормальному человеку покажется странным носить очки от солнца глухой ночью, но Джек, похоже, не блистал умом. Обычный трудяга, уставший, как ломовая лошадь, он просто растеряется при виде ухоженной красотки, появившейся на пороге его лачуги. А уж когда она снимет очки...
Жаль, нельзя выпить его тёплую кровь. За последние полвека, привыкнув к холодной пище из донорских пакетов, Далида забыла, как это - вонзать зубы в мягкое тело, полное жизненных соков, и наслаждаться свежей, сладкой, стремительно бегущей из раны кровью. Представив себе эту картину, Далида почувствовала, как рот наполняется слюной, а желудок сводит спазмами голода.
Может быть, когда Джек подпишет бумаги? Этот чудак совсем один и никому не нужен. Вряд ли его хватятся, а тем более станут жалеть.
- Вот, брызни, - Терез протянула ей флакончик духов.
- Зачем? Ты же знаешь...
- Знаю, поэтому брызни. Чтобы мысль о еде вызывала у тебя отвращение. Живая плоть всё-таки. Денни в прошлый раз едва на стенку не лез...
Далида глянула на неё поверх очков. Что там этот Денни! Молокосос. А ей уже триста лет. Но, подумав, Далида всё же капнула немного на запястье. Запах показался омерзительным. Он тут же выветрился, но чувство тошноты крепко засело в горле.
Далида сглотнула комок и дала себе твёрдое обещание, что Джек Уорнер заплатит за эти мучения. Дорого. Кровью.
Крыльцо дома Уорнера показалось Далиде отвратительно мещанским. Выложенные кремовой плиткой ступени, резные поручни, коврик при входе с надписью "Добро пожаловать домой". Даже дурацкий молоточек, висевший на цепочке сбоку двери и красиво оформленная пластина в центре. Далида с удовольствием бы вышибла дверь кулаком. Однако, сцепив зубы, взяла молоточек и постучала.
За дверью послышались стремительные шаги.
- Вы решили сломать мне дверь? - выпалил Джек вместо приветствия.
- Я? - ухмыльнулась Далида, - просто мне казалось, что чем сильнее я стучу, тем больше вероятность, что вы меня услышите. Современные люди обычно предпочитают звонок.
- Здесь нет электричества, - отрезал Джек и, нахально привалившись к двери, скрестил на груди руки, - какие у меня неприятности? Я вовремя плачу налоги и не занимаюсь ничем противозаконным.
- Это вы о чём?
- Вы из ФБР? Только не говорите мне, что боитесь лунного света или пытаетесь скрыть "фонари" под глазами.
- Ну, у меня есть... некоторые проблемы со зрением.
- А ещё с чувством времени. Я мог бы вызвать полицию.
- Да, а пока бы они решали, под чьей юрисдикцией ваш дом...
- Что вам нужно? - оборвал её Джек.
Далида не ответила. Она молча сверлила его взглядом, не выпуская из внимания каждую мелочь.
Острый колючий взгляд - взгляд хищника, приготовившегося прыгнуть и разорвать, защищая свою территорию. Полные обветрившиеся губы, упрямый подбородок с ямочкой посередине, свежий порез от бриться.
Невысокий, жилистый. Мало плоти, но быстрая, сильная кровь. Далида не сдержалась и облизала губы. В глазах Джека что-то промелькнуло - кажется, какая-то вспышка. Что ж, пусть примет её за нимфоманку, Далиде плевать.
Дело пошло не так, как ей хотелось. Кто бы думал, что у этого придурка работают мозги. Значит, уговорить его будет сложно. И, похоже, он действительно не из пугливых.
- Убирайтесь, - Джек шагнул назад и приготовился закрыть дверь, но Далида ловко подставила ногу. Джек рассмеялся.
- Думаете, я вас пожалею?
- Мне почему-то так кажется.
Улыбка сползла с лица Джека. Он отпустил дверь, но спустя пару секунд в руках его оказалась винтовка.
- А ну, давай отсюда. И передай своим, что сидят в кустах, что дома они не получат. Пусть тот педик с серьгой вернётся за своими баксами.
- Денни очень не понравится, что ты назвал его педиком, - с ледяным спокойствием сказала Далида.
- А мне начхать.
Джек хлопнул дверью перед её носом. Далида растерянно смотрела, как покачивается дверной молоточек, потом протянула руку и вырвала его вместе с кольцом из стены.
- А, будь ты неладен, Джек Уорнер, - выпалила она и, сняв очки, погрозила ему кулаком. Затем выпустила клыки и зашипела.
Он наверняка наблюдает за ней в окно. Пускай знает, с кем имеет дело. Вряд ли он так крут, как кажется. Скорее всего, завтра утром соберёт свои пожитки и свалит к чёртовой бабушке. А дом придётся сжечь.
Однако следующим вечером, едва солнце сползло за горизонт, в доме Джека снова зажёгся свет. Далида с Хранителем разочарованно переглянулись, а Макс хмыкнул и выкатил из кустов велосипед.
- Я сгоняю, - сказал, - вдруг парень созрел и ждёт, когда мы отвалим ему бабок?
- Сомневаюсь, - прошептала Далида и задумалась.
Джек Уорнер оказался не таким, каким она себе представляла. Совсем не таким.
Далида вдруг вспомнила себя, триста лет назад, когда вампиры ещё свободно ходили по земле. В её деревеньке был обычай - давать на откуп вампирам преступников, приговорённых к казни.
Был человек, который приходил и забирал несчастного. Однажды вечером он пришёл, однако преступник к тому времени был мёртв - затолкал себе в глотку оторванный рукав и задохнулся.
Вампиры потребовали откуп, и им отдали Далиду. Ни одна душа не заступилась, не пустила слезинки.
Сирота, внебрачная дочь французского солдата и цыганки, которую выгнали из табора за любовь к чужаку. А в деревне их обоих не желовали за слишком броскую красоту.
Откупщик привёз её к самому логову и отпустил. Вампиры любили поохотиться.
Перед логовом было болото. Далида побежала через топь, как это делали все до неё. Один из вампиров быстро догнал девушку, повалил на землю и прижал всем своим телом. Когда над Далидой нависла жуткая клыкастая пасть, ноги свело судорогой от страха, а платье стало мокрым. Ей было всего семнадцать, но она нашла в себе сил вогнать в горло чудовища серебрянный крест, который всегда носила под сердцем. Вампир умер в страшнейших муках. А Далида...
Сбросив с себя останки чудовища, она вынула крест и приготовилась драться со следующим вампиром, прилетевшим следом. Майкл. Хранитель клана. Он не убил её сразу, решив испытать, насколько крепко её мужество. Далида выдержала, и Майкл сделал ей своей женой...
Джек Уорнер упрям. Он не сдастся. Правда, это вряд ли его спасёт.
3
- Он ещё больший дурак, чем мы думали, - заявил Макс, спрыгивая с велосипеда. Глаза его недобро блестели, а из-под верхней губы торчали клыки. Он нечасто появлялся в таком виде. Многие поняли: Макс почуял кровь.
У Далиды и самой скулы сводило от жажды. У Джека Уорнера должна быть вкусная кровь, сочная, как крепкое вино многолетней выдержки. Она представила себе, как он покрывается ранами, сочится живительной влагой, а она, Далида, пьёт этот божественный напиток, не в силах насытиться...
Далида вздохнула и подняла глаза к небу. Не стоит предаваться недостижимым фантазиям. Вампиры давно уже не живут такой жизнью. Кровь утратила вкус адреналина и стала холодной, но они привыкли.
- У него целая стопка книг о вампирах. Кроме того, в холле лежит куча разного хлама, которого раньше не было. Я видел ружьё и связки чеснока, - продолжал Макс.
- Но он один, - спокойно заметила Далида, - а нас - двадцать.
- Люди в страхе способны на многое.
- Ты что - боишься?
- Мне неплохо живётся, - Макс сунул руки в карманы и многозначительно посмотрел на Терезу, - а если этот придурок, которого нельзя убивать, всадит в меня серебряную пулю...
- Для этого нужно уметь стрелять.
- Но мы этого не знаем!
- Трус!
Далида стала напротив Макса. Ноздри её раздувались от плохо скрываемого бешенства, губы сжались в тонкую полоску. Львица, готовая ринуться в бой по малейшему зову стаи.
- Хватит!
Хранитель прыгнул между ними и толкнул в разные стороны. Сам он казался спокойным, разве что глаза горели ярче, чем обычно. Вся семья чувствовала приближение охоты, и это волновало, будоражило воображение, как и много-много лет назад.
- Вперёд, друзья мои! - крикнул Хранитель, и члены семьи радостно загудели, - очистим нашу землю.
Высоко в небе затаилась луна, спрятавшись в тусклых лохмотьях облаков. Кое-где проклёвывались звёзды. Темнота накрыла дом Джека по самую крышу, казалась вязкой и морочила взгляд, подкидывая воображению разные нелепые фигуры. Джеку очень хотелось раздеться и нырнуть в тёплые объятия пухового одеяла, и до безумия было жаль палить керосин. Однако внутреннее чутьё подсказывало ему: они придут. Почему-то именно сегодня. И будет кровавый бой.
Хотя кровь - это с его стороны. Есть ли у этих тварей какая-либо субстанция, текущая по венам, Джек не знал. Ни в одной книжке он не встречал хотя бы упоминания о вампирской крови. Вот человеческая фигурировала везде. И, будь что будет - Джек никогда не сдастся и не отдаст этот дом, пока жив. А если придётся умереть, он был готов. Только его кровь не покажется им сладкой.
Джек с утра наминал чеснок, запивая свячёной водой из местной церкви, до колик в желудке. Было плохо, но вампирам станет ещё хуже, и это хоть немного, но успокаивало взвинченные до предела нервы.
Вот... Джек услышал характерный звук тишины. Когда ветер стихает, а ветки перестают шуршать о стены, но воздух гудит, готовый ежесекундно взорваться. Джеку чудилось зловещее дыхание вампиров возле самого уха. Он мотал головой, однако наваждение лишь усиливалось.
Наконец, сквозь стекло окна, Джек ясно различил силуэт. И даже не один. Они двигались осторожно, подбираясь к окну. Джек прошептал "Отче наш", сбиваясь через строчку, и сжал в ладонях осиновый кол.
Не возьмут, так просто его не возьмут.
Звон разбитого стекла. Три клыкастые морды разом сунулись в оконный проём, ломая раму на мелкие щепки.
"Мой дом!" - с жалостью воскликнул Джек и вскочил на ноги, полыхая ненавистью. Он не позволит разрушить дом.
Толстый осиновый кол со свистом полетел в башку одного из вампиров. Тот не успел даже пискнуть, как повалился назад с проткнутой насквозь головой. Остальные угрожающе зашипели, как вдруг стремительно исчезли из окна.
- Работает! Надо же, работает!
Джек схватил крест, окунул в свячёную воду, подобрался к окну и зарядил в ближайший силуэт. Раздался вопль боли и подозрительный звук, как будто из воздушного шара медленно спустили воздух. Может, ещё один вампир издох?
Джек прислонился к стене, прижимая к груди стопку крестов и бутылку с церковным маслом. Осторожно высунул голову в окно и пробежал взглядом по двору.
Вампиры были везде - прятались за деревьями, пробирались по грядкам, ломились в дверь. Джек не исключал, что многие из тех, кого он заметил, могли оказаться порождением собственного страха, но это не прибавляло ему шансов.
Все ставки велись на чёрное, какая вероятность, что выпадет "зеро"? Только удача, в которую Джек не верил. Зря, не верил. Может, знал бы сейчас, как туда обратиться.
Входная дверь ходила ходуном, грозя слететь с петель, как вдруг всё стихло. Джек выждал некоторое время и снова выглянул.
Вампиры не ушли. Они стояли кучкой, сгрудившись напротив двери его дома. Глаза их немного притухли, клыки уже не блестели под жидким светом луны. Они казались такими обычными. Как будто людьми.
В самом центре стояла она - та самая дамочка, которую он намедни принял за служащую ФБР. Статная, высокая, почти красивая, если не считать того, что она - не человек. Достойный трофей, улыбнулся Джек.
Следующий крест, смоченный в свячёной воде, полетел прямиком в неё. Однако цели не достиг. Один из вампиров, невысокий светловолосый парень, успел перехватить крест и швырнуть на землю. Тут же упал рядом и стал кататься по клумбе, ломая цветы, посаженные Элис. Джеку было видно, как рука его в неестественном лунном свете, покрылась огромными пузырями.
Молоденькая вампирша - жена или подружка - в два прыжка очутилась рядом, опустилась на землю и положила его голову себе на колени.
Джек смотрел на эту картину, и сердце его колол ядовитый шип зависти. Даже у вампиров есть семья. А у Джека - только дом. И он никому и никогда его не отдаст.
- Эй, ты! - раздвинув толпу, к крыльцу дома вышел довольно крупный мужчина, с острой бородкой, спускающейся до самой груди. На голове сверкала разноцветными камнями широкополая шляпа, мода на которую канула в лету ещё несколько веков назад. Но мужик не выглядел пижоном. Наоборот, во всём его облике ощущалось нечто властное, даже высокомерное. Джек сразу же почувствовал неприязнь, и сжал в ладони крест - самый большой. Ещё шаг, и эта скотина получит всё, что полагается.
- Джек Уорнер! Я вижу, ты решил сопротивляться всерьёз. Нам ни к чему жертвы. Поэтому, я предлагаю тебе сделку.
- Вали к чёрту! - крикнул Джек и плеснул из открытого окна свячёной водой.
Вампиры всполошились и попятились назад. Блондинчик с обожжёной рукой повалил подружку на землю и накрыл своим телом. Однако главарь, как мысленно окрестил его Джек, остался стоять на месте.
- Мы оставим тебя в покое, - вещал главарь, - и даже будем охранять. Твои мечты исполнятся: правительство построит дорогу, ты откроешь небольшое кафе и мотель. Всё, что от тебя требуется, это одинокий путник - раз в три месяца. Мы поможем избавиться от машины и уберём все следы. Никто даже не заметит. А у тебя будет всё...
Они здесь уже давно, понял Джек. Следят за ним. Подслушивают разговоры. Целая свора возомнивших себя богами и требующих жертвоприношения в обмен на спокойную жизнь.