Аннотация: первый опыт прозы в жанре фэнтези. Неправлено, сырое. Суть: наш парень в другом мире (банально, конечно,просто мне хотелось написать именно об этом)Дальше говорить не буду, читайте сами.Первые страницы, остальное помаленьку.
ПОРОДНИТЬСЯ С НЕБОМ
Друг о друге не зная порой,
В разных мирах живущие,
Могут сойтись под одной луной
Два сердца, навстречу идущие.
Судьба, пополам разбитая,
Станет одной для двоих
И через невзгоды прожитые
Любовь будет вечна их:
Той, что родилась крылатой,
Того, кто крылья обрёл.
Будет общею правдой
Ветра свобода
и неба простор
Пролог
-...Я хочу ещё раз напомнить тебе, брат, что ты совершаешь ошибку. Ошибку, которую я вижу всё яснее. Если её не видишь ты...
-Заткнись, Алларэ, - снова твои глупые предрассудки...Я не хочу в очередной раз выслушивать твои бредни, -
Стоящий у высокого стрельчатого проёма родового замка мужчина в распахнутой на груди черной рубахе из лимского полотна мешхэ, чей богато декорированный серебристой нитью ворот был засален и измят, неторопясь повернулся и прищурил свой единственный глаз.
--- Я не для того затеял ту прошлогоднюю интрижку, чтобы стать просто Верховным провозвестником Его воли. Или ты думаешь, что это всё было только для того, чтобы манипулировать стадом жалких людишек, прикрываясь несуществующей волей придуманного жрецами ничтожества, как делали другие до меня?
---Ты...Ты обрёк на смерть несколько тысяч человек, чтобы потом прикрываться Его именем?! Мне жаль тебя. Ты остался тем же обиженным на весь свет ребёнком. Единственная ошибка нашего отца сделала тебя таким...
---Не упоминай мне об этом...этом беленьком, чистеньком и пушистом дерьме, для которого безродная девка дороже собственного сына. Она - моя рабыня, я имел право сделать с ней всё, слышишь, всё! Он унизил меня принародно тем наказанием.
---Что ж, видимо, ты никогда не сможешь понять... Мы видим разные ошибки в одном поступке одного человека. Он должен был просто убить тебя, но он слишком сильно любил тебя, Логгар, и дал возможность почувствовать то, что чувствуют жертвы твоих жестоких забав, надеясь, что ты станешь человечнее. Я говорила, что это только озлобит то, что у тебя вместо сердца, но он влепил мне пощёчину и запретил больше об этом говорить.
--- Значит, ты хотела избавить меня от позора, советуя папашке убить меня, как я убиваю свои неудачные эксперименты?! Ты...ты равняешь меня с человеческим дерьмом?! Что ж, ты сама только что ускорила моё решение в отношении тебя, сестричка. Твоя казнь доставит тебе немало "удовольствия" перед смертью, мой сюрприз уже готов.
---Я знаю, что ты уготовил для меня, и довольно давно. Я тоже совершаю ошибку, но иначе не могу, ибо ты мой брат. В своих снах я видела свою смерть. Моё лоно осквернит создание Бездны и я умру, убитая наслаждением и болью - вполне в твоём извращённом духе, но я видела, как умрёшь ты! Слуга Неназываемого, для которого ты - слуга, хотя ты этого не поймёшь до самого своего конца, использует тебя и выкинет за ненадобностью. Ты не сможешь отменить свою участь, а я могу. До встречи в Чертогах..., -
С последним словом хрупкая фигура девушки, отметившей недавно своё совершеннолетие, вошла в столб Родового Огня, обретая вечность в Кругу Предков Великого Дома Шар'Храсса.
Книга Великих, царствование Пресветлого Дома Шар'Храсса,
столб 78 Житие и смерть Блаженной Жрицы
Алларэ Т'ил Ссаш они-и Шар'Храсс,
да будет велика о ней память
(Из списка запрещённых книг Академии Искусств и Права)
...Поначалу никто и не предполагал, что Верховный Провозвестник Воли Его более года назад объявит Ссаар-го-Райш - Святой Поход. Никто не предполагал, что и цель Похода не будет объявлена глашатаями сразу, как было ранее. Удивило также, что к участию в походе допускались все желающие, не только верующие. Любой, даже тот, кто не верил в то, что Он по-прежнему вещает через уста Провозвестников Его и снизойдёт при жизни на землю, дабы взять Народ Его с собой на небеса, мог прийти на сборный пункт. Их открывали десятками во всех крупных городах, в столице они встречались едва ли не на каждом перекрёстке. Бывало, и в каком-нибудь крупном селе открывали передвижной агитпост, который переезжал в следующее село, когда набиралось несколько желающих. Если заглянуть внутрь постовой будочки, то за конторкой можно было бы увидеть жреца в фиолетовой мантии рангом не ниже Дарс-о-Лашш, который подробно расписал бы вам, что вы добудете для себя или своей семьи, приняв участие в походе. Он ни словом бы не обмолвился, ради чего затеян столь помпезно объявленный Поход, когда он начнётся и кого считать Врагом, неугодным Воле Его. В те времена ходили разнообразные версии, среди них порой и бредовые, хотя с высоты сегодняшнего знания можно утверждать, что сама бредовая всё же не была озвучена. Одни утверждали, что якобы из проверенных источников выяснили - великое святотатство свершили га-алли, они осквернили Источник Его, пролив кровь человеческую в воды (такое действительно было, но, как мы теперь знаем, сделали это не они), другие твердили, что ради этого объявлять Поход никто не станет. Всё дело, по их словам, в непонятном шевелении рассаш"Ха-ни, странного народа, похожего на людей, начавших что-то строить в своих горах. Они, как видно, замышляют взять реванш и отвоевать у людей плодородные равнины и леса плато Ниссарш. Несколько более малочисленны и более неправдоподобны были: версия об открытии Врат Граней (хотя доказательств так и не было) и о новой угрозе, ожидаемой вследствие этого (это уже случалось), и некое предположение, что грядёт большая война с Морским народом (как вообще кому-то пригрезилось, иначе не скажешь, что амфибии покинут свои акватории и за десятки тысяч лонгов пойдут войной на сухопутных жителей?). Как показала история, все они могли бы быть равновозможными в сравнении с истиной. Так вот, жрец поведал бы о том, каким уважаемым вы станете в любом обществе, пронесёте Благость Его и Прощение Его всю оставшуюся жизнь, и сколько добра сможете собрать для себя и близких, если они есть. В любом пункте призыва вы услышали бы одно и тоже. К сожалению, только этим и можно было тогда привлечь многих к Воле Его, ибо мало было истинно верующих, готовых не ради кошеля, а ради благости Его пойти вслед за пастырем Его. Именно из-за этого и не было провозглашено, какова причина Гнева Его, ибо и верующие истинно дрогнуть могли и усомниться в Словах Провозвестника, да будет Слава Святейшая и Благость Его вечна. О грандиозности замысла, увенчавшегося таким успехом, не знали младшие жрецы и стражи, и потому столь много было Фиолетовых мантий (говорят, половина из них была представлена Гончими Псами, ведь если посчитать списки фиолетовых, то возникнет недостача, правда, эти списки мало кому доступны...). Засим переходим непосредственно к описанию грандиознейшего успеха нашей расы, истинного расцвета Истины Его для всех, чему и будет посвящена глава первая сего труда. (Следующие пятнадцать страниц вырваны, около трети книги сожжено, - прим. неизвестного исправителя).
(Из редкой книги профессора теософии
и Волеизъявления Его,
почётного ректора Академии Изяществ и Познания,
придворного воспитателя Наследника
ра-гайса Шарро-Апррима Мудрого
"Труды о Познании Воли Его и течении времени",
Хранилище раритетов
названной Академии,
Является официально одобренной и защищаемой от подделок реликвией.
................
...На задней части форзаца реликвии сей есть мерзкая
приписка шифром, оставленная неизвестным святотатцем: видимо, наследник был не столь верующим, как его наставник, ибо только он мог разбавить пафос прозой.
Приписка заклеена, но не уничтожена, ибо уничтожить её можно только с книгой. Этого, однако, достаточно, так книгу в руки не дают просто так, лишь в присутствии трёх жрецов Его.
Примечание неизвестного паломника,
сделанного им в своём путевом блокноте
Интермедия первая.
...В месяц Высоких Флейт Старший брат семьи Ал'Ронни, взяв с собой лишь старую панцирную бронь, в которой когда-то сразил болотную виверну, видавший виды солдатский плащ из её же шкуры да небольшую котомку с провиантом, направился на сборный пункт в городок Ла-Ронну.
Проведя в пути около десяти неполных лашш-и, Старший Брат (в дальнейшем будем называть его по имени - С'Тур-оно'Гайри или по-походному Турон)*, добрался до паромной переправы через многоводную в это время года Лайссу.
Весьма проголодавшийся за время пешего перехода (лишь раз его теневой побратим сумел нормально поохотиться, чтобы хватило и человеку), Турон незамедлительно отправился в харчевню "Слепой менестрель". Подходя к ней всё ближе и ближе, Старший всё больше мрачнел, а побратим всё громче рычал где-то глубоко внутри. Не таким запомнил Турон олицетворение грёз старого своего наставника, не таким. На месте вывески, где изображался Менестрель (давнее прозвище мастера-двуручника Сагерта из Княжеств, великолепного исполнителя баллад на сай`рэ, который когда-то давно обучал новобранца Турона бою на мечах, а слепой потому, что на покой уходил Наставник именно после того рокового удара, что лишил его глаз, но не умения справиться с шестью противниками), красовался жалкий огрызок крепления, старая дверь-вертушка заляпана грязью, в косяке торчал обломок стрелы, два небольших окна - наглухо заколочены, а угол у коновязи - облёван чем-то несвежим. Панические взвизги из глубины утратившей своё былое великолепие харчевни тоже не добавляли радости встревожившемуся ветерану, так как принадлежали они женщине, с которой явно делали что-то не то. Окинув взглядом четверку полурасседланых ши-изов с тавром Дома Плетущих Смерть (одного из кланов, практикующих убийства по найму), Турон мало сказать, что удивился. Он даже застыл в замешательстве: что бы это наёмники Ши-а позабыли здесь, да ещё вчетвером?! Тем более, никто из них никогда не стал бы приставать к девчонке, что сейчас уже хрипела где-то в таверне. Денег у них всегда достаточно. чтобы шлюхи сами на них вешались. Непохоже это на наёмников. И тут до Турона, наконец, дошло, что не так - ведь уже какое-то время он чувствовал по каналу связи с побратимом характерную кисловатую вонь никогда не мывшихся Диких псов. Эти оборванцы с претензией на некую загадочную значимость своих ритуалов периодически доставали всех, особенно профессиональных наёмников. Сейчас Диких псов оставалось мало, но иногда они попадались на глаза разве что в таких захолустьях, как это. Их любой мог казнить на месте, и власти только поблагодарили бы. Так что Турон мог сделать с ними что угодно, их мастерство не шло ни в какое сравнение с тем жалким подобием мечного боя, что практиковали Псы. Настораживали два обстоятельства: почему сам наставник с ними не справился или не посчитал нужным вмешиваться? И каким Единым Псам достались приученные только к своим хозяевам ши-изы (ведь в то, что Псы их убили, поверить невозможно), ведь ши-изы не переносят резких запахов и тем более, человеческого пота?
Все эти соображения пролетели в голове Турона буквально за мгновение, а в следующее он сорвался с места и почти так же быстро, как побратим, переместился в нижний зал таверны, мимоходом снеся дверь-вертушку (надеюсь, наставник не обидится - мелькнуло в голове). Сузившиеся по-звериному глаза Турона мгновенно выхватили всё основное - опрокинутая на стол девчонка в безобразной рванине, прибитая за руки к столешнице узким стилетом, вбивающий в неё свой член один из Псов - знаменитый в Пограничье Грис Рваное Ухо, и трое других Псов, один из которых сам Однорук Двуручник (очень опасный тип, владеющий техникой парного клинка, причём один из них держал то в зубах, то ногами, казалось. что клинок постоянно хаотично перемещается по его телу). Двое Псов, у одного из которых в руках был арбалет, заметили Турона первым. От болта, выпущеного почти в упор, Турона спасло только то, что он поскользнулся на блевотине. Падая и одновременно метнув боевой карасс, Турон заметил своего проявившегося побратима, резким движением челюстей отхватившего голову бритоголового Пса, того, что разрядил арбалет. Стол, за который откатился Турон, разлетелся в щепы от шипастого ки-иса. Турон попытался достать подсечкой лохматоголового, зататуированного по самые брови, противника, но тот неожиданно резко подскочил, разворачиваясь вбок. Только благодаря чувствам побратима Турон кувыркнулся вперёд. В тот же момент там, где была его голова, резко всколыхнулся воздух и что-то смертоносное пронеслось всего в паре ллах от его виска. Турон покрылся испариной, поняв, с кем столкнулся и почему Псы приехали на ши-изах и ши-изы терпят их. Кайр-онне-Лайхисс, известный как Предавший, собственной персоной, скалясь, смотрел на него, поигрывая своей знаменитой мь-яшшоир-ра.
-- Вижу, узнал, ветеран. Ну, и когда начнёшь молиться? Ведь ты не справишься со мной, не так ли? Не стоило тебе вмешиваться из-за этой девчонки, позабавимся и отпустим. Ей всего лишь надо было согласиться добровольно, глядишь, медяк бы заработала, - неожиданно тонким голоском произнёс Предавший, начиная лениво раскручивать мьяш.
"Видимо, он не понял, кто я такой, принял меня за ветерана из обычных наёмников. Чтож, у меня - доля секунды, используем её". Призванный Туроном побратим на миг проявился за спиной Предавшего, когти правой лапы легко рассекли цепь мьяш, а пастью Младший резко ударил в спину опешившего Кайр и тот, сумев всё же немыслимым пируэтом восстановить равновесие и успевший вновь достать ки-ис, не успел подставить правый наруч для защиты от колющего выпада короткого легионерского кильда. Всего восемь май-сс успели войти в незащищённый бок Предавшего, но они вошли туда, куда направила их опытная рука, прежде чем тот соскользнул с линии удара и с клинка, уйдя в разворот и нанеся локтевым шипом удар наискось, пробороздившим левую руку Турона, едва не снеся голову. Затем, словно продолжая разворот, Кайр Предавший нелепо взмахнул рукой и рухнул на остатки стола. "Однако, завалил самого Кайр Предавшего, пусть и с помощью Младшего. Нет, всё же подрастерял он свои навыки, иначе и Младшой бы не помог. Хотя, - выдирая впившийся в рант подошвы сапога небольшой отравленный пай-йир, - свои подленькие приёмчики не позабыл." Прыгнувшего к нему Ухо Турон встретил перекатом в ноги и ударом ногой в пах. Не успевший среагировать Ухо сложился пополам и, по-бабьи завизжав, выронил шай-ари и прилёг в заплесневевшую лужу чего-то подозрительного (неужели Сагерт не убирается в своей таверне? На него это непохоже). Ну вот, остался такой же опасный, как Кайр, Однорук. Тот уже подбирался ближе, ступая обманчиво мягко и постоянно крутясь и извиваясь, словно танцевал странный танец. "А второго-то меча не видно, и сам рисунок передвижений - Единый, да это же легендарная техника Ушедших, Танец Сплетения Струй. Похоже, мне конец, побратим не поможет, ведь Кайр - подмастерье по сравнению с ним. Осталось подороже продать жизнь свою и Младшего."
-- Что, понял - не поможет тебе твой мъ-ириссу? Он тебя не оставит и умрёт вместе с тобой. Я отдал руку, чтобы постичь искусство Сплетения боя. С тех пор я никогда не жалел о цене. Эти придурки так и не поняли, кто я, и они умерли. За ними последуешь и ты. Мне даже интересно, чему ещё, кроме того, что я уже видел, тебя научил Сагерт? Судя по его жалкому сопротивлению, ничему толковому. Хо-хо. Разомнёмся...
-- Ты?!..ты ... Что ты с ним сделал??!, - взревев, как раненый шхаарт, Турон бросился на Однорука, выхватывая из ножен на рукавах листовидные, загнутые вниз, тридцатимай-ссовые парные х-руусси, а в зубах зажимая рукоять кильда. На душе словно всё заледенело, и лишь Вьюга Потусторонья начала ракручивать свои спирали где-то внутри. Всё исчезло вокруг, кроме врага, всё стало неважным и ненужным. "Наставник, наставник... Тебя не стало -вот почему твоя гордость стала такой... Ты больше не вспомнишь былое за кружкой крепкого драконового пойла, не отвесишь мне подзатыльник, не... " Отдавшись Вьюге, Турон не видел, как Однорук опасливо подобрался, как стал более хищным и непредсказуемым его танец. "Не знал, что парень так дорожил Наставником. Думал его унизить, додавить, но перестарался. Он и так уже был моим, а сейчас... Придётся поднапрячься, Двуединые в момент сильных потрясений впадают в боевой транс, ведь мне говорили, что тогда даже их дети опаснее обученного воина. Вместо разминки получается Танец со смертью, ну так даже интереснее."
Последующие семь малых дайх-рро для двоих растянулись на целый шъ-яр, а для сторонних наблюдателей (стонущей на столе девчонки, троих посетителей в тёмном углу и замершей подавальщицы, с ужасом глядящей на трупы и кровь) прошло, пожалуй, даже меньше. Взвившись в воздух, Турон перед самым противником раскрутился вбок, подобрав ноги и прижав руки к телу, выставив наружу лишь клинки х-руусси и покрепче сжав кильд зубами. Небольшая юбка с острыми полосками стали превратилась в сплошной жужжащий обод, подошвы сапог ощетинились лезвиями, а освобождённая коса с вплетёнными заговорёнными струнами Певца стала от скорости гибкой дубинкой. Ни обойти, ни отпрыгнуть этакий стальной смерч ускорившегося быстрее любого человека Двуликого ошеломлённый никогда не виденным приёмом Однорук уже не успевал. Падая на спину, он сумел раскрутить себя на заплечном мешке в том же направлении, что и Двуликий. Налокотником прикрыв горло и лицо, перехватив клинок покрепче хватом наружу, другой зажав ногами также наружу, подкованными ступнями защищая пах и живот, зубами Однорук приготовил метательную стрелку, надеясь, что попадёт в горло, в нервный центр. Больше он не успел ничего. Турон врезался в самое ненавидимое им на свете существо, чувствуя, как на грани сознания пульсирует желание побратима броситься в бой. "Нет, ты погибнешь, я постараюсь сам. Не лезь, нет!!!..." Скулёж Младшего перешёл в хрип, когда тот вдохнул споры ядовитого для его Рода гриба с Пустоши. "Ему остался один цро-х, если выживу, я смогу ещё успеть помочь...Ухх... Вторая рана, ребро, похоже, рассёк...Серьёзно... Вьюга затихает, забирает с собой..."
Два тела одновременно отбросило в стороны друг от друга, словно невидимой ладонью. Мусор, остатки двух столов, какие-то осколки, кости, сломанный кильд снесло также в сторону. Зычный и такой знакомый уплывающему за грань Турону голос яростно проревел на весь зал, выводя из ступора служанку:
-- Что тут, Мрашшь побери, происходит?!?!
Выплывать из беспамятства всегда тяжело. Вдвойне тяжелей, когда не знаешь, когда это событие происходит и что сталось с тобой. Однако всё меркнет перед ужасом очнуться, не ведая, один ты остался или твоя половина, часть тебя осталась с тобой. Турон не чувствовал Младшего, совсем, а в сердце ширилась пустота. Давай-давай, очухивайся скорее, я тебя залечил, но тебе пора хорошо поесть, ты слишком слаб. Кстати, прошло два лашш-и и ещё - ты всё-таки победил этого больного урода, - с гордостью произнёс старый знакомый, которого когда-то Турон с побратимом спас от той самой виверны, чья шкура стала плащом.
Магиус Марефий, отзывающийся так ещё со времён ученичества, но давно ставший магосом, рассказал Турону, как попал в таверну и чем закончился бой с Одноруком. Однако всё это было после того, как Турон несколько отошёл от потери Младшего, который, оказывается, и отравленный пытался помочь Старшему, но получил метательную стрелку прямо в единственно уязвимое место - между рогом и глазницей, где проходит черепной нервный узел. Попасть туда, да ещё когда тур перемещается, дёргает пастью - либо чистая случайность, либо невероятная удача, либо запредельная меткость. Младший Брат был похоронен так, как они сами почитают за честь - с куском плоти врага в пасти на камне посреди звериной тропы. Под камнем Турон похоронил и то, что осталось от Наставника - часть бедренной кости и нижнюю челюсть (всё, что ещё не съели фра-шши в подвале, куда несколько рош-шира назад Однорук лично бросил труп хозяина таверны). Безучастно смотрел Турон и на временно подъятого магией Марефия Однорука, которого магос порасспрашивал о многом. Однорук в схватке лишился второй руки, глаза, разбитой оказалась челюсть, сломана нога, нос, отгрызена часть левого уха, смертельной же оказалась рана на голове - попросту говоря, эфесом сломанного кильда Турон пробил Одноруку висок, и так, по мелочам - многочисленные порезы, синяки. Как сказал Марефий, сам Турон выглядел не лучше.
Прошло несколько къ-ярр. Отгоревал Турон, отплакался - нельзя мужчинам плакать, жить дальше надо. Да и Лайсса неожиданно разлилась резко и затопила паромную переправу, не говоря уже о бродах. Пришлось вдвоём с магосом приводить таверну в порядок - передательный список Саргета нашёлся. Там говорилось: передать таверну в управление Майре Маркитс, правой руке и помощнице нижеподписавшегося Саргета дишш-О-Майритт. Турон, конечно, пытался оспорить это решение, но судебный исполнитель, прибывший из Ла-Ронны, ничего не хотел слышать. Он лишь посоветовал позже обратиться в Коллегиат Гражданского состояния да вручил награду за убитых Псов и одного полуживого. Даже слово магоса второй ступени ничего не решало, ибо завещание было подлинным. Турон же считал, что тут что-то нечисто. Не мог хозяйственный Наставник, бивший его палкой даже за немытые перед едой руки, доверить после своей смерти потом и кровью заработанную мечту недобросовестной хозяйке. То, что это так, подтверждали и пропавшая Книга Доходов, и неприглядный вид заведения, и царящие среди работников порядки. Вороватый взгляд бывшей ключницы, испуганно косившейся на магоса, тоже ни о чём хорошем не говорил, как и то, что всё чаще, судя по словам подавальщицы Лайми, в заведении появлялись далеко не кристально честные типы. Турон сам видел троих в плащах с капюшонами, испарившихся непонятно куда во время схватки с Одноруком.
Но больше всего волновало Турона состояние девушки, которую он всё же спас от смерти. Как оказалось, она не помнила себя, ни кто она, ни откуда, редко говорила и попала в таверну не так давно. Саргет выкупил её у проходившего мимо каравана Последних Родителей, практически за бесценок, уже такую: безобразный шрам на всё лицо, одна грудь почти сожжена, на другой - дыра от кольца Подчинения, спина в шрамах от керейской плети, вся в синяках, избитая. Единственно, что выделялось - это её глаза и волосы. Цвета ясного неба с лазурью морской волны, огромные, как у диари. глаза с красивыми длинными ресницами да чёрная грива шелковистых волос (правда, постоянно спутанных, нечёсаных, сальных - но Турон видел, какие они будут после надлежащего ухода) - только это и привлекало взгляды мужчин к её тощей невысокой фигурке с выразительным несимметричным бюстом. Она работала на кухне - мыла посуду, выносила объедки, убирала со стола, подметала полы, в общем, вся грязная работа была её. Она никогда не роптала, не злилась. При Саргете, как она сама сказала Турону, к ней лучше относились, питалась не объедками, спала в чулане, а не в холодной кергеннице, а потом... Керген-диррог бил её за малейшую провинность, её таскала за волосы ключница по малейшему поводу. Сколько раз её насиловал этот мерзавец повар, она вообще не помнит. Турона тогда очень поразил её взгляд - словно у старого ветерана-легионера: взгляд затаившегося хищника, попавшего в капкан, но не сломленного, полный мудрости и сожаления взгляд старого воина, который не может поднять меч на захватчика, но обещающий при первой же возможности уронить сверху камень тому на голову. Турон не увидел покорности судьбе, а увидел жажду свободного человека, который не всегда был рабом, который не собирается им становиться. Её редкие, но весьма точные и остроумные замечания, наблюдательность и воображение, любовь к меньшим братьям не могли не удивить Турона, не привыкшего, чтобы люди, не принадлежащие к Домам Двуединых, были столь близки к природе. Он сам видел, как она преоражалась среди цветов и деревьев небольшого садика позади таверны, за которым ухаживала, как к ней на ладонь садились дикие ярри и щебетали ей на ушко свои песни. Даже ши-изы, которых она отвела в кергенницу, покорно последовали за ней и даже дали себя распутать, помыть и расчесать гриву, мурлыкая, словно маленькие. О себе она почти не рассказывала, да и Турон особо не настаивал. Именно она ухаживала за ним, когда Марефий провел исцеление, регулярно обмывала его, меняла повязки, приносила судно... Когда он поблагодарил её, то услышал то, что услышать не ожидал:
-- Ты, воин, сделал для меня больше, чем я для тебя. Я всего лишь облегчала твоё выздоровление, ты же единственный вступился за меня и доказал, что ещё существует честь и уважение к девушке. Это даёт мне надежду жить, а не существовать, быть свободной, будучи рабой. Мне жаль этого повара, эту ключницу, и всех, кто таков же, как они - ведь они слабы духом, их легко сломать и превратить в грязь. Мне жаль их за то, что они этого никогда не поймут.
Турон тогда ничего не сказал, но в его сердце поселилось уважение к девушке со столь непростой судьбой и восхищение её силой воли и характером. Смог бы он сам в таких условиях остаться Человеком. Он пообещал. что обязательно ещё вернётся сюда и добьётся, чтобы таверну его Наставника передали справедливому и хозяйственному владельцу, а ей он постарается дать свободу.
Турон уехал вместе с магосом Марефием, когда возобновила рботу паромная переправа через Лайссу. Как оказалось, Марефий тоже решил переждать в таверне "Слепой Менестрель" разлитие Лайссы, и тоже собирался вступить в армию Ссаар-го-Райш, так как был на мели, а магосам должны были выделить жалование в сто двадцать ррайгсов в денницу.
Турон с Марефием решили идти вместе, так как оба были налегке, пешком, ещё больше сблизились в таверне, да и вдвоём проще не попасть в неприятности. Таким образом, оба через гарр-а с небольшим лашш-и добрались наконец до Северного Венца Короны - городка Ла-Ронны, где их ожидала нервотрёпка оформления, устройства в казармах и прочие дела, а также ответ на мучавшие обоих вопросы - против кого же Святой Поход, да ещё такими силами? Этот ответ не сразу, но постепенно, изменил судьбы обоих и развёл их по разные стороны жизни, но это будет потом, а пока они, уставшие, измученные, ввалились в первую же забегаловку города, чтобы промочить сухое горло, и вовсю позавидовав судебному исполнителю из Коллегиата, который проделал весь путь за три с небольшим лашш-и, используя коллегиатского крылатого завроса.
Впоследствии Турон всё же вернулся в таверну "Слепой Менестрель" и добился передачи таверны достойному хозяину, а Майра Маркитс попала в тюрьму за утаивание налогов от казны и, как и подозревал Турон, за сговор с шайкой Диких Псов Рваного Уха. Но той девушки, которую все называли На-ра (на одном из диалектов къ-яттир - Потерявшая себя) он в таверне уже не нашёл, а встретил совсем в другом месте и спустя много лет после начала Войны Передела, под другим именем, но об этом поведаю в дальнейшем.
-- Я бы не заключал этот договор, если бы мог справиться без выполнения всяких обязательств кому-то ещё. Да, я выполню всё, что обещал, но и Господин -в-Чертогах также должен выполнить своё, не так ли? Да, кстати, почему вдруг такой акцент, в прошлые разы его не было?
-- Ты забываешь-с-с-ся, П-пр-р-р-оклятт-ттый... Без моего Повелителя и помощи Бездн Изначалия ты не достигнешь того, что хочешь, ты сам это понимаешь... Ты уверен, что сможешь быть нам полезен в дальнейшем?
-- Несомненно. После того, как Забытый забрал Сердце и Силу Рода, эти высокомудрые придурки с крылышками стали обычными ящерицами, забывшими своё мнимое величие. Они теперь охотятся как дикие животные, убивают друг друга, некоторые уже служат моим слугам... Мне осталось последнее обязательство, а мои армии загнали последних Стражей в отдалённые глухие уголки Заартаршша. Общественное мнение - это мнение толпы жалких смертных людишек - вещь, которой легко манипулировать. Как они все смотрят мне в рот - за одно это я их презираю... Людишки сами довершат то, что сейчас делают армии. Сотня лет - и их Охотники, первые из которых уже начали своё обучение, магосы и колдуны истребят последних Детей Небесного Ветра, и Легионы Повелителя смогут беспрепятственно вторгнуться в мир Раэ`шш-Дор-Харра, и каждый получит своё, и другого не будет.
-- Т-т-ы мног-г-го г-г-гов-в-орр-ишь... Ты забыл последнее обязз-з-атт-тельссс-т-т-во... Сила Стражей Ветра ныне осталась только в Наследнице Рода и если ты её не найдёшь - она вернёт силу Рода и Его Сердце, и Свет Изначальных Стихий выжжет всех нас, и нескоро тогда сможем мы вернуться в этот мир. Ты должен забрать её душу, вытянуть её Силу, а Сердце передать мне, она должна забыть себя, а ещё лучше - умереть, но не в этом мире и не до того, как ты заберёшь её душу, иначе Наследница вернётся в мир, а второго шанса не будет. Не забудь про Пророчество Семерых и помни - назад пути нет...
С последними звуками Наречия Безд серая дымка истончилась и втянулась в жертвенное кольцо, напоенное кровью семи младенцев, а сами тельца обмякли и превратились в мумии. В зале Предначертаний остался только некий закутанный в огненный пласт силуэт, смутно напоминающий человеческий. Его смех уж точно человеческим не являлся, впрочем, от рождения Тёмный Данник или Отродье Бездн, как его называли люди, человеком не был. Тот, кто по крови полукровка, как и все представители Двенадцати Домов, жил гораздо дольше человека и ныне носил две маски, продолжал хохотать и на имя Логгар давно не откликался.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Прекрасный новый мир
Шаг первый
Был день пятый...
Глава первая, короткая
О снах и немного о себе
эпиграф придумать
Усталый и раздражённый молодой человек, чертыхаясь про себя, когда не удавалось ловко обогнуть очередную лужу, спешил к автобусной остановке. Неуклюже тыча зонтом в небо, парень уже весь вымок, что отнюдь не способствовало хорошему настроению. Помимо погоды и невозможности нормально держать зонт, так как в той же руке приходилось держать торт, а другой судорожно сжимать тяжёлый портфель от ноутбука и тубус с курсовыми чертежами, существовало множество других причин для испорченного перед выходными душевного настроя. Надо сказать, что больше всего Сергея, в очередной раз угодившего ногой в лужу, грызло какое-то детское чувство обиды, ведь утро начиналось так хорошо...
****
... "Бабушка, я опять летал во сне, - так же, когда добрая Алесия Леопольдовна, бабушка по отцу, была ещё жива, а радостно смеющийся Серёжка торопился поделиться с ней первой новостью дня, чуть было не прокричал нынешний Сергей Николаевич Кральский. Помешал этому таймер телевизора, настроенный на Первый канал для подъёма в семь утра тридцатитрёхлетнего закоренелого холостяка. Беззаботный детский голосок назойливо ввинтился в уши поздно уснувшего Сергея, проговорив за него слово в слово эту же фразу. Потом Сергей уловил что-то про Данон, Растишку и проснулся окончательно. Несколько минут просто полежал в постели, настраиваясь на последний рабочий день перед долгожданными выходными, за которыми вскоре и отпуск. Специально ставя таймер так, чтобы можно было немного полежать, Сергей морально готовился к очередной рабочей круговерти. Нынешним утром, однако, он вспоминал тот восторг, то упоение пространством, ветром, свободой, чувство единения со всем миром, которые были дарованы ему сном.
Надо сказать, сны Сергею давно уже снились так редко, что напоминали старты американских челноков в 2006-2008 годах. Сон, что приснился ему ночью, так и вовсе можно смело сравнить со вспышкой Сверхновой для отдельно взятого человека. Нет, ему часто в детстве снились необычные, порой даже сюжетно-серийные сны, каждый из которых Сергей помнил и сейчас, а некоторые даже превратил в рассказы, о которых неплохо отзывались знакомые и критики Самиздата, но потом он повзрослел, а сны стали бесцветными и скучными. Почти каждый сон из его детства был связан с полётом, небом, верными друзьями, необычными существами, редкие же сны взрослого были наполнены тревогой, фантасмагорией из будней и переживаний типичного менеджера низкого ранга одной из множества российских небольших фирм. В этих снах он уже не видел неба, не испытывал радости полёта, и проснувшись, сразу эту кашу забывал, освобождая место для текущих дел и проблем.
Так что ничего удивительного, что Сергей чуть было не исчерпал время для раскачки, вспоминая и жадно, с каким-то щемящим сердце волнением, погружаясь вновь и вновь в сказку его собственных грёз. (Примечание автора: все дальнейшие события будут описываться со слов самого Сергея.)
***
... Как обычно, придя с работы, я сначала около часа сидел в нете, читая продолжения интересных новинок на Самиздате, пока не позвонил приятель. Оказалось, он не мог скачать файл с файлообменника, так что полчаса потратил на одни только объяснения, как это делать, а учитывая то, что приятель английский забыл давно и наглухо ... Наскоро перекусив холостяцким ужином, совмещённым с обедом, и просмотрев "Остров сокровищ" (люблю иногда вспомнить детство и добрые советские мультфильмы), набрал воды в ванну и проблаженствовал до полуночи в постепенно остывающей воде. Растворяясь на протяжении сорока минут в ванне, и подводя итоги дня, плавно переключился на фантазии, которыми грезил с тринадцати лет. Сначала это были чисто детские мечты стать сильнее, владеть чем-то крутым, навороченным и проиводить впечатление на окружающих, особенно недругов, которых хватало. Я представлял, засыпая, что вот появляюсь в классе и бросаю обидчиков через весь кабинет в дальний угол, и после этого меня больше никто не трогает.
Постепенно, по мере взросления, возникновения взрослых проблем и вопросов, которые приходилось решать, выкристаллизировалось понимание того факта, что человеческое общество мне глубоко несимпатично. С выходом в самостоятельную жизнь пришлось примерять маску поведения среди человеческого социума, возник страх, что она может прирасти. Вероятно, именно поэтому мои фантазии приобрели несколько иную форму, и только они да отдельные произведения фантастики и фэнтези стали помогать мне ежедневно выполнять то, что другие люди называют человеческой жизнью.
Так что, поняв, что меня начинает заносить в философию, я наскоро обработал себя гелем для душа, слил воду, выпил обязательный чай с лимоном перед сном, и отправился в холодную постель, где почти сразу и отрубился, успев придумать лишь несколько абзацев дальнейших приключений выдуманных персонажей фантазии.
...Свистит, рокочет небесная синь вокруг, качая тело верх-вниз на волнах-ладонях, тёплое сияние поглаживает сверху, тысячи тысяч запахов беспредельной выси возбуждающе щекочут ноздри...Могучее тело моё словно играется с воздушными потоками, ведя стремительный танец-полёт по Небесным путям этого прекрасного мира. Я почему-то не вижу себя, вижу, ощущаю только небесный купол, словно стал его частицей, лишь знаю, что сильные крылья обнимают ветер и тот в ответ несёт меня навстречу такому изумительному рассвету, что описать его великолепие невозможно, и потому я пою ему песню и сам словно песня... Где-то совсем близко та, что вместила в себя половину моей души, и свой голос вплела в нашу общую песнь, восхваляющую первый мирный рассвет этого мира...
... Перестав воспринимать разбудивший меня телевизор, с удивлением обнаружил, что пятнадцать минут на раскачку истекли, а подушка - мокрая от слёз. Надо подниматься, - отстранённо подумал, неловко выпрастываясь из одеяла, а в сердце щемила занозой тоска по несбыточному, по тому, что ощутил во сне. Депрессия на весь день обеспечена, - с грустью константировал я, - и залить её пока нечем, ничего интересного пока в Паутине нет. Впрочем, пока я умылся, побрился, выпил кофе с бутербродом, мой депрессняк несколько приуменьшился, а откуда-то изнутри затрепыхался робкий огонёк какого-то необычного чувства. Это очень напоминало некое предчувствие чего-то, что может произойти, если вдруг... Вот в таком вот раздвоенном состоянии я и вышел в это морозное пятничное февральское утро к остановке, не подозревая, что делаю первый шаг навстречу собственному сну.
Глава вторая
Непринуждённая рабочая обстановка,
или "волосатая лапа" и кризис
Если ты, придя на работу, понял,
Что приходил зря - не расстраивайся:
Худшее ещё впереди.
(анонимное высказывание в эпоху кризиса)
- Ё.. и за... этих ... !!!, - от гнева я даже едва не пнул ни в чём ни повинную мусорку. Нет, а как ещё реагировать, когда следующая маршрутка будет только через 20 минут, из-за чего на эти самые минуты я и опоздаю на работу. Мало того, что эта "пятнашка" - практически единственная возможная для меня, так её водила ещё и газанул мимо на семь минут ранее обычного графика. Я ведь махал ему так отчаянно, что только слепой не заметил бы, и салон у него был полупустой. Вот же, а...
Остервенело посматривая то на часы, то на пустую утреннюю трассу, я позабыл и про необычный сон, и про депрессию - про всё, кроме того, что мне как-то надо обязательно проскочить на своё место так, чтобы Силыч, наш директор, этого не заметил. Он всегда приходил минута в минуту и потом в течении часа нарочно бродил по офису, отлавливая опоздавших. Самое интересное - это его система шрафов. 500 рублей - за 5 минут, 1000 - за 10 минут, и 2000 - за каждые следующие 10минут. Если сумма превышала половину зарплаты - выносился выговор, появлялись сверхурочные неоплачиваемые нагрузки и прочие неприятности. Так что избежать лишения половины зарплаты перед отпуском я мог только чудом.
- Эй, пешеход! Приятного утречка!
Я вздрогнул, приходя в себя, зыркнув по сторонам, увидел недалеко от остановки обшарпанную семерку Вадимыча, завскладом соседней с нашей конторой какой-то оптовой фирмочки. Мы познакомились с ним с год назад в очереди в столовке, находившейся у них на балансе, где кормились пленники окрестных офисов и контор. Один раз вместе отдохнули на рыбалке, после чего и зовём друг друга Серго и Вадимыч.
- Залазь, домчу.Твоё счастье, что я сегодня попозже, ведь, насколько я понял, маршрутки тютю?
- Да уж, с утра кидалово какое-то начинается, да и настроения нет. Да, здорово всё ж, с началом рабочего денька, - я сунул свою ладоху интеллигента в его широченную лопасть, попутно протискиваясь на первое сиденье и накидывая ремень.
Натужно крякнув, "вазон" газанул с места, выцеливая посередине полосы и мы, балакая о том о сём, окунулись в суету начинающегося обыденного круговорота...
Надо ли говорить, что к своему рабочему месту я всё равно опоздал на 15 минут? Если с самого начала утра с тобой происходят неприятности, то надо готовиться к тому, что так просто день не закончится. Вот, прям "мы с Тамарой ходим парой...", - как назло, прошмыгнуть мимо не удалось. Какого ... понесло нашего "батьку" к диспенсеру?!
- О, сам "начальник" задержаться изволили?! Проходите, проходите, Сергей свет Николаевич, как раз о ВАС сегодня говорилось на "летучке", - Олег Миронович Батиков aka Силыч, он же "батька", многозначительно посмотрев на меня своим "коронным" взглядом, так и не набрав воды, порывисто утопал в свой кабинет. Такое его поведение было знаком весьма пугающим, ибо я совершенно не был готов к такому повороту событий. На пятнадцатиминутное опоздание он никогда так не реагировал, особенно учитывая, что я опаздывал реже всех, раз пять - шесть за год, не более. Силыч, как правило, ловя меня, ласково так спрашивал: - Готов ли ты, вьюноша, внести в казну оговоренный выкуп? Сейчас же происходило что-то мне непонятное, что и пугало больше всего. Никаких серьёзных огрехов, промахов в работе я не допускал, всегда был примерным "винтиком" фирмы, замечаний у меня не было, проблем передо мною тоже никаких не стояло - в общем, на работу я торопился сегодня с легкой душой, даже немного с азартом : застукает или не застукает?.. Так что, с замирающим сердцем и плохим предчувствием, продолжая теряться в догадках, я робко постучался в массивную дверь кабинета "батьки".
- Ты там входи давай, не робей - поздно, однако. "Мда-а, сейчас что-то будет... Начало разговора похоже на то, что было перед увольнением сторожа склада, когда тот, пьяный, чуть было не спалил тот самый склад. Думали, что он Васильича просто придушит. Эх-х, ну, с Богом..."
Оказавшись перед раритетным столом Олега Мироновича, я с некоторой опаской посмотрел на своего шефа. Его вид меня не обрадовал - ослабив галстук, расстегнув пуговицу у горла и положив внушительные кулаки на столешницу, Силыч хмуро таращился на меня своими колючими поросячьими глазками. Обычно такое его состояние предшествовало крупной головомойке, как, например, с тем же сторожем. Надо сказать, я немного застопорился - шеф молчит, что за прокол, даже не подозреваю, спросить - зная характер Силыча, себе дороже, но ведь и молчание только усугубляет ситуацию. Я уже хотел было спросить, уверенно так, коротко и по существу: мол, где и когда?.., - Олег Миронович именно так и любит, но не успел...
- Ты, ...такая и ...разэтакая, что себе позволяешь??? Да ...ты...пере... и на ... чтоб ...тебя..., - брызжа слюной, Олег Миронович выхватил из недр стола мой месячный отчёт о проделанной работе, сданный четыре дня назад, и со всей дури хряснул им по дорогущей полированной крышке. Стол аж подпрыгнул, и я вместе с ним - не ожидал столь бурной реакции.
- !!!..., - нет, я всё ещё решительно ничего не понимал, отчёт был сделан правильно, в этом я был уверен.
- Недоумеваешь, чего это вдруг душка Силыч на тебя наехал?, - резко переменившимся тоном спросил Олег Миронович, - гадаешь, мол, с чего, ведь отчёт правильный, всё учтено, без ошибки, как обычно, прямо образец для остальных, да? Вижу, мой сладенький, я прав, да-да. Отчёт-то правилен, да вот только ты, урод, чмо, ошибочку на радостях допустил - не убрал свою левую операцию. Да, гаденький ты мой, помнишь, сука, я тебе приказ передавал - не подписывать отгрузку посреднику без переделанной накладной...Помнишь, ты, ...недоделанный, как расписался в приказе?! На, гляди своими зенками, урод, гляди, что ты натворил, сучий..., чтоб т-т-тебя..., - на последних словах его слащавая речь ушла чуть ли не в ультразвук, я ещё подумал - неужели у Витаса есть брат, но брызжущая слюной побагровевшая физия Витаса не напоминала. Когда же я с опаской поднял упавшие на пол листки и вчитался в них - вот тогда я понял, что значит: кровь застыла в жилах. Один из листков, заверенный внизу моей росписью, утверждал, что я строго-настрого обязуюсь не подписывать отгрузку партии злополучных макарон посреднику, пока не увижу по всем правилам оформленную накладную строго установленного образца, а на другом значилась опять же моя подпись под разрешением на отправку макарон через посредника, причём проставленное количество и цена резко расходились с прайсом. Я впал в полный ступор - бракованные макаронные изделия я поставил по выгодной для посредника цене и в то же время я этого не делал, так как в тот день точно ничего такого не подписывал. Документы на отгрузку я оформляю обычно накануне, утром ещё раз всё сверяю и просто не мог такого допустить. Ведь это самая настоящая махинация, причём по-крупному, да ещё и ставящая фирму на грань краха - поставить некачественную продукцию в магазины во время кризиса... Ладно, население - и не такое скушает россиянин, чтобы сэкономить, но не дай бог проверка. Это будет всё - наложить показательно большие штрафы и смешать с грязью означает крест на фирме ну и на благосостоянии директоров тоже. Вряд ли мне в такой ситуации грозило только лишь увольнение с "волчьим" билетом. Поэтому я намеревался бороться за себя до конца и отстаивать свою непричастность, хотя как я смогу объяснить свою подпись?.. Но больше всего меня ошарашило собственноручно подписанное обязательство не подписывать и т.д и т.п. Я действительно тогда подписывал какой-то незначительный приказ: то ли о технике безопасности на рабочем месте, то ли об ознакомлении с графиком работы в праздничные дни - точно не помню, но вроде бы ТАКОГО я не держал в руках вообще. Или держал и подписал, не глядя?.. Да нет вроде, я не настолько рассеянный...Чёрт, ну даже если бы и подписал, так что?.. Ведь никакую накладную-отгрузочную, да и вообще, ничего больше в тот день я не подписывал, только накануне, а дата издания в приказе стоит на день позже, так что в любом случае я чист...
От самокопания меня оторвал голос шефа: - Ну, и сколько же ты таким образом нахапал, а, ... у...?!! Я уже приказал провести полную проверку твоей документации, так что вскоре буду знать и так. Ты, чмо, всё же покайся, может, поможет-то? Надо же, такой исполнительный, аккуратный, опаздывает меньше всех, я ведь тебя, ... ..., твою сучью душу, планировал во главе отдела поставить, оклад поднять, а ты... За моей спиной, шакал...Я еще подумаю, что с тобой делать. Иди пока к себе, свои дела Харитонову сдашь, тебе здесь недолго осталось, мразь. Да, и знай, что одним увольнением не отделаешься. Я вычту с тебя всю левую партию, а не сможешь отдать - что ж, есть методы... Пошёл вон!!!
Поняв, что уже всё решено давно и без меня, я вдруг как-то сдулся, что-ли... Из меня будто выдернули некий стержень. Расхотелось что-то доказывать, бороться, стало безразлично, кто меня подставил и за что... А ведь меня подставили - эта мысль наконец пробилась из подсознания, но было уже без разницы. Я не мог ничего доказать, свидетелей нет, собственноручные подписи против меня - никакой суд не подтвердит мою непричастность. В голове была пустота все последующие четыре с лишним часа, пока я сдавал дела Витьке Харитонову, сочувственно хмыкающему каждый раз, когда я обращал его внимание на нюансы того или иного договора, который теперь будет вести он. Спину жгло злобное либо презрительное внимание бывших коллег, недоуменное оглядывание менеджера Светы... Ещё бы, в глазах последней я был образцом, она-то всего три месяца в штате, сколько я ей помогал, и тут раз - я хапуга, делец, вор, обманщик, подвёл всю фирму.
Cдав все дела, я в расстроенных чувствах побрёл в сторону проходной, чтобы в понедельник прийти за документами, ведь последние слова Олега Мироновича вряд ли можно трактовать иначе. Присев на подоконник у вертушки, я хотел было раскурить со злости сигарету и уже достал зажигалку, но... Последняя сигарета из недельной пачки (именно столько курю в неделю, постепенно пытаюсь бросить) сломалась в хлам о пятящегося задом наперёд нашего нового сторожа Деда Еремея. Нет, конечно, звали его Сан Саныч, но почему-то за три месяца, что он работает, за ним закрепилось именно это прозвание.
- Чёрт, чёрт... - меня даже на мат не хватило, перегорел. Весь день наперекосяк, и теперь даже боюсь представить, что дальше. Отбросив сигаретное крошево, мрачно зыркнул на Деда.
- Ох ты ж, бисовина то! Ф-фуух, - утирая пот грязной рукавицей, Сан Саныч-Еремей с гулким буханьем уронил в проход какой-то ящик и, обернувшись, недоуменно посмотрел на меня. Увидев мои злые глаза, которыми я сверлил его уже несколько секунд, он растерянно обратился ко мне:
- А чего , молодёжь на меня сердится? Дык я счас мигом енти бисовы бумаги уберу, не сумлевайся. Аль чагось другого шо зробилось?
Вот такой вот он колоритный персонаж, Дед (с большой буквы) Еремей. Дикая смесь говоров, комичность и чудаковатость, и вместе с тем - какя-то проникающая в душу собеседника доброта, простота и открытость. Так и со мной - досада и злость затаились, ушли в глубину, я словно немного пришёл в себя.
- Да случилось, Дед, случилось...Да, закурить не найдётся? А то прямо вот в твою фуфайку прикурил... Сан Саныч как-то хитро на меня глянул, пробормотав себе под нос, что, мол, бывает всякое, предложил мне своего самосада.
- Давай, вьюнош, присаживайся на ентот топчан, скумекаем чагось.
Таким макаром я и выложил наболевшее этому хитровану, между делом прерываясь на приступы едкого кашля - крепкий-то самосад у Деда.
- Эвон-то оно как... Нашли, на ком крест нести...Эх, хороший-то ты, парень, человече, душевный, поговорить с тобой проще, чем с другим. Кто гонорист, со мной западло базарить, а кто - вообще мимо, как с той же вертухой: прокрутил и дальше. Объегорили эти акулы капитала самого мягкого и безответного, всё рассчитали...Ну, Бог им судья...
Я кашляя, докуривал самосадину, думал о своём, но бормотание Деда заставило меня отбросить бычок.
- Сан Саныч, вы что-то знаете? Что-то не так со мной? Я ведь не мог так...
- Эх, сынку, знаю-то я мало, так, слухи Зинка из столовки кой-какие мусолила. Думал: блажь бабская, любит она это дело, но теперь... Из армии, мол, сынок одного из друзей нашего директора пришёл, а работы толковой так просто по нонешним временам не найдёшь, вот и... Не хотелось бы тебе, Серёжа, ентого говорить, но ты постоять за себя не умеешь, не привык бороться. Знали они, кого спихнуть-то. Зинка-то грит, шо сама бачила, як ентот прошмондень, прости господи, с папкой евойным в столовке болтали - мол, уже тип-топ, через недельку-две... С твоего-то выходит, не просто спихнули, придраться, видать, не к чему было, а помогли... Чернявый, ишь, прости Господи, мерзость-то какая оказался... Шо делается, шо делается..., - и продолжая бормотать, Дед Еремей, пришаркивая, убрёл в каптёрку.
Пребывая в ступоре, я съехал спиной по стенке. Чернявый - Харитонов же брюнет, и глаза у него тёмные - кто ещё мог быть назван чернявым? Точно, ведь он и передал мне просьбу кадровиков подписать тот приказ о чём-то незначительном. Как он ухитрился его подменить, чтобы я подписал не то? Что ж теперь-то? Сам виноват - глазами пробежал и подмахнул, некогда было, да и Витьке доверял же, ну и получил пилюлю... Вот с накладной-то как получилось? Ума не приложу, как это можно проделать... Развели меня, и ведь ничего не докажешь. Витёк подсидел, перед этим Миронычем выслуживается, вместо меня какого-то ... возьмут без опыта, образования...
- Да чтоб вы подавились! - вломив по перилине крыльца ногой, я добрёл до остановки, где и впал в некое отрешённо-мрачное состояние, равнодушно провожая проходящие автобусы и маршрутки. В результате, метаясь между депрессией, апатией и злой тоской, я едва не опоздал на вечерние курсы в инженерном техникуме, на свой предпоследний зачёт по сопромату перед дипломной прямой.
* сноска: В среде Пяти Семей старший член семьи, принявший родовой тотем в качестве побратима, автоматически становился Старшим Братом Семьи, в его именовании появлялся префикс С', связка -оно-, и образ тотема (в данном случае - тур, см. список легендарных Древних Стражей). В походах и при общении с лицами, не входящими ни в одну из Семей, оставлялся образ тотема и связка, что означало в данной ситуации Туров наследник.