- А звезды - сладкие? - спросила Маринка. И облизнулась.
Коля поглядел вверх. Там будто и вправду были рассыпаны леденцы, иные - желтые, иные - красноватые, подрагивающие, будто кто-то в шутку шевелил пальцем с краю этот ночной студень.
- Они - далеко, - ответил он. - До любой звезды нужно лететь сотни лет, понимаешь?
- Ага, - сказала Маринка. - Понимаю.
- Нет, - Коля присел на скамейку, - ты представь только - сотня лет! Это - очень много. Тогда уже ни меня, ни тебя не будет.
- И мамы не будет? - Удивилась Маринка.
- Знаешь, может, конечно, и не сто лет. Сто лет - это, пожалуй, много. Если лететь быстро, то можно успеть и раньше.
- За день можно?
- Нет, за день нельзя.
- А за два?
- И за два нельзя. Ну, лет за пятьдесят, может быть.
- Пятьдесят - это тоже много?
- Пожалуй, много.
- И мамы не будет?
Коля кашлянул. Во дворе холодало, и ужасно хотелось домой.
- Ну, не знаю. Если, конечно, очень захотеть, то можно еще быстрее.
- До лета?
- До лета - вряд ли.
- А до осени? Я осенью в школу пойду - вот здорово!
- Хочешь в школу?
- Ужас как не хочу!
- ...? Почему?
- Стричь волосы не хочу!
Коля почесал затылок. "Надо бы постричься", - подумал он. - "Стыдно же - зарос весь". Он нащупал в кармане завалявшийся мятный леденец и протянул Маринке:
- На, вот.
Маринка развернула бумажку, сунула леденец в рот и стала грызть.
- Вот вы где! - Зина поставила кошелки на землю и вытерла лоб. - Чего сидите, чего домой не идете?
- Зин, - стушевался Коля, - я ключ потерял.
- Как потерял? - Испугалась Зина. - В автобусе?
- Да нет, - помялся Коля, - было тут дело.
- Опять?
- Зин, ну немного, честное слово. У товарища именины.
- У Васьки?
- Зачем - у Васьки... У Федор Сергеича...
- У Федьки?!
- У Федор Сергеича, говорю же. Ну, немного, Зин, буквально чуть-чуть.
- О господи! Ты когда ребенка забрал?
- Ну, в восемь. Или еще раньше...
- В восемь?! В восемь?!
- Зин, ну, последний раз, честное слово!
Зина сцепила зубы, подхватила кошелки и, вскинув голову, пошла к подъезду. Коля поглядел на их темные зарешеченные окна на первом этаже, и его передернуло. "Зачем?" - Подумал он, - "Почему мы живем в этих темных, грязных окнах? В них же темно и страшно. Зачем мы в них живем?"
- Па, пойдем, - Маринка уже нетерпеливо дергала за рукав. - Пойдем, па.
Коля молча поплелся вслед за ними, на ходу стряхивая с окурка папиросы непослушный вечерний огонек.
- Па, так ты не сказал, сладкие они, звезды?
- Пожалуй, - пробормотал Коля, - пожалуй, можно и еще быстрее. Лет за пять, если очень захотеть.