Я не мог бы точно сказать, когда именно она появилась. Успел я открыть глаза, или еще до...Девушка в красном. С повадками цыганки. С рыжей, как хвост у лисы косой ( мне всегда нравились рыжие). Она появилась из ничего и в одно мгновенье...Она едва кивнула головой. Мне ли? (конечно, мне, но на секунду я усомнился)
Я пошел вслед за ней. В кромешной темноте ничего не было видно. Слышно. Теплый, ритмичный шум... Море? (как и заказывали)
-- Большую половину своей жизни я проспала, -- голос у Нее был низкий и хрустящий (немного неестественно - недоработка) -- Обычно я сплю весь день и еще часть ночи...И я ни чуть не жалею. Ни чуть. О, вы не знаете, как прозрачны сны в Гайдельберге...( Гайдельберг? Откуда взялся Гайдельберг? Ах да...Университет в Гайдельберге. Я проучился там два года, пока меня не выгнали... за алкоголизм.)
Я отчаянно, но лениво соображал, нужно ли отвечать девушке, или...
-- О, как страстны сны в Гайдельберге! - продолжала рыжеволосая. -- Ночи цвета шампанского. Жаркий бред кабалистических формул на запотевших стеклах. Предчувствие любви, как жестокий приступ малярии ( Ничего себе - подсознание работает. А мне казалось, я давно уже забыл все это) Но утром - мысли ледяные, звенящие, плотные. Я поэтому утром все больше сплю. Вы любите утром...? -- последние слова были неразборчивы.
-- Нет. Я люблю ночью, -- отвечал я, не вполне уловив смысл вопроса. Она прошептала что-то в ответ, но я не слушал - я смотрел, как тяжело и ритмично понимается и опускается ее грудь.( Совершенно не к месту вспомнилась Лала) Я вздрогнул, и отвел глаза в сторону.
Волны поднимаются и опускаются...тяжело...туго обтянутые красной шелестящей тканью...шум дождя...вдох...теплый ветер...Тихий ритмичный шум...Рыжая пена. Звенящая вода...Море?
-- ...С этих пор, -- сказала рыжеволосая девушка. Я понял, что это был конец фразы, начала которой я не слышал.
-- Да...-- в тон Ей ответил я и подумал, что тело под платьем должно быть гладкое, отполированное лунным светом. Девушка посмотрела на меня - глаза изумрудные ( наверное, по моему лицу бродят зеленые тени). Я усмехнулся. Она не улыбнулась в ответ. (Думает ли о чем-нибудь она?)
***
-- О чем ты только думаешь? - Лала нажала "Esc", грубо оборвав программу, где я встретился с рыжеволосой. Теперь даже если перегружусь, нет никаких гарантий, что девчонка будет та же, да и обстановка тоже.
-- Ты уже конкретно присел на эту дрянь, -- Лала с омерзением кивнула головой в сторону компьютера.
--Более того. Если бы ты мне не помешала, я бы уже на эту дрянь и прилег, -- полагаю то, что я сказал, было в достаточной степени остроумным, но у Лалы были серьезные проблемы с чувством юмора, и она заплакала. ( Не забыть в следующий раз первым требованием загрузить чувство юмора) Подумал я и внутренне содрогнулся. Господи, я начинаю путаться. Лала реальная. Ей чувство юмора не загрузишь.
-- Ну что случилось? - спросил я, точно зная, что не хочу слышать ответ.
-- Эд, у нас нет денег. Ты без работы уже третий месяц. И меня уволили сегодня.
-- И что ты хочешь этим сказать? - я понимал, что задаю глупый вопрос, но я хотел, чтобы Лала подсказала мне что-нибудь. Что-то, до чего я, по всей видимости, должен был додуматься сам.
-- Эд. Ты должен вернуться на работу. Ты же знаешь, какое сейчас тяжелое время. Не будь идиотом. Казимир наверняка возьмет тебя обратно. Прошу тебя. Ради детей. ( У нас есть дети?! Это новость. Как же я сразу не догадался?)
-- Я пойду к Казимиру. Пойду, Лала. ( Интересно, как давно я живу с зомби?
Лала кивнула:
-- Только я прошу тебя. Оставь ты этот "виртуал".
-- Лала, это же бесплатно. - пошутил я.
Лала сделала многозначительное лицо (типа опять не смешно) и наконец-то удалилась ( очистила мое пространство).
Я хотел с облегчением вздохнуть, но не успел:
На мониторе в правом верхнем углу замигал маленький красный треугольник - сигнал опасности. Кто-то пытался проникнуть в закрытые системы моего компьютера, взломав пароль. Пусть попотеет (какая самонадеянность). Я с усмешкой наблюдал за процессом. Не родился еще тот человек...Все предельно безопасно...( глазам своим не верю) Родился! Быть этого не могло! Красный треугольник на моих глазах превратился в зеленый квадрат частичного доступа.
Пот стекал с меня градом, а зубы стучали от холода. (нервы ни к черту, пора завязывать с допингами) Частичный доступ. Куда? Куда вломился непрошеный хакер-интеллектуал? Пальцы мои застучали по клавиатуре. Окна и сообщения замелькали на экране. Вот! Есть! Вскрыт пароль исследований...моих гениальных открытий. Генетика, мать ее, наука! Новейшее оружие. Изобретено. Я изобрел. Я! Я смог доказать себе и всем - как ученый я состоялся.
А теперь...А теперь на, возьми, человечество. Сдохни! Что там мудрость народная накопила для решения таких вот безвыходных ситуаций? "Быть или не быть?", "Кто виноват?", "Что делать?" -- одни вопросы. А ответы? "Быть или не быть?" -- вопрос времени; "Кто виноват?" -- я! Я! И только я; "Что делать?" А что ты тут сделаешь? Обычная ошибка - переоценил себя, недооценил противника и вот... Без преувеличения самое страшное оружие за время существования человечества в его же руках. Мне остается только тупо повторять: "Не может быть, не может быть... Этого не может быть!"
Стоп! Выход есть. Уничтожить. Все данные, все файлы. Формулы, вычисления, результаты опытов. Все уничтожить немедленно...
-- Не вздумай ничего уничтожать, -- раздался голос за спиной.
Я обернулся. На меня в упор смотрели три глаза: два знакомых, серых, -- моего бывшего шефа и друга и внимательное черное око плазмобластера.
-- А то что? Сгорю заживо? - попытался я поддержать беседу.
-- Нет. Это новейшая, усовершенствованная модель. Прожжет только дырку в черепе диаметром два сантиметра.
Казимир. Человек с лицом арлекина.
***
Я познакомился с ним в Гайдельберге. Мы учились вместе в университете. Казимир. Человек с лицом арлекина. Ради него я предал генетику. Не надолго. Лала вовремя заставила меня одуматься. Но, как говорится, я сделал это.
В то время я увлекался быстро и пылко, перенося свои чувства с женщин на мужчин, и наоборот. Меня не интересовал секс. Меня не интересовало тело. Я влюблялся в личность. А личность - понятие космическое, вне возраста, вне пола...
Казимир почувствовал, что я в его власти. И я дал ему возможность руководить мной.
Я не слабый человек, не испытываю удовольствия от подчинения. Я не из тех безвольных ничтожеств, которые самозабвенно следуют за вожаком. Но я позволил Казимиру руководить мною, потому что знал - отношения между нами возможны или так, или не возможны вообще. Не мог я допустить, чтобы Казимир исчез из моей жизни. Не мог...
Казимир увлекался полузабытой немецкой философией. Цитировал Ницше. Носил на руке красную повязку с черным крестообразным знаком. Древний символ солнца. И возглавлял подпольную группу, возрождающую некогда популярное политическое движение...Я не вдавался в подробности.
Я вступил в эту группу по первому требованию Казимира. Две основные идеи вдалбливал Казимир в мою влюбленную голову. Одна из них, идея о сверхличности, мне нравилась чрезвычайно. Другая - милитаристский бред о власти над миром - отпугивала своей явной параноидальностью...
***
-- Кто же пытается влезть в систему? - спросил я
Казимир усмехнулся:
-- Догадайся.
-- Бордин.
Он не ответил -- насторожился, как будто к чему-то прислушиваясь. Взгляд его стал отсутствующим. Я воспользовался моментом и нажал на клавиатуре комбинацию " блокировка".
Теперь, дорогой Бордин, ничего у тебя не получится. Я быстро прикидывал, какую информацию, и в каком объеме этот гениальный хакер успел скачать - по всей видимости, минимальную.
Я взглянул на Казимира -- он продолжал прислушиваться к чему-то. Он слышал что-то, чего не слышал я, и животный, неконтролируемый страх заставил окаменеть его лицо. Я подался вперед. Непроизвольно. На помощь. Но бездонное дуло плазмобластера заставило меня остановиться...
-- Что с тобой? - я тихо окликнул Казимира. Мой полушепот вывел его из оцепенения.
-- Оно хочет, чтобы я убил тебя, -- взгляд Казимира еще оставался туманным, но слова его, сказанные просто и четко произвели на меня сильное впечатление.
-- Оно - это кто? Бордин?
Почему я подумал о Бордине? Бордин вовсе не тянул на безликое "оно". Ну может быть когда-то...очень давно. Когда мы только познакомились...
***
Ранняя весна в Гайдельберге холодна и тревожна. Облака, словно льдины, в начинающем таять небе...Быстро двигаясь на встречу друг другу, сталкиваются бесшумно, просыпаются вниз крупными белесыми градинами...Коверкают тонкими трещинами мерзлую землю. И ноет, ноет, бесконечно ноет сердце...Не хочет просыпаться.
И солнце... Солнце в марте слабее, чем свеча...Скоро, очень скоро начнет оно множиться огненными вспышками в окнах домов. И так болезненно это всегда...привыкать к иной, не зимней, радостной вечности...почти кощунственно...
Я шатался пьяный по улочкам Гайдельберга, мучаясь очередной смертной тоской по смыслу жизни. И передо мной возник он. Нет. Передо мной возникло оно. Такое юное, что я чуть не умер от зависти. Но я выжил, чтобы связать себя с этим существом тяжелым, как бессонная ночь, чувством ответственности.
Оно смотрело на меня круглыми, как блюдца, и нежными, как молоко глазами. Поддерживая друг друга, мы пришли ко мне. В маленькую, душную комнату с низкими потолками. Я жил здесь уже почти месяц. В целях конспирации. По настоянию Казимира, члены его секретной, подпольной группы меняли место проживания раз в два-три месяца. Нас никто не преследовал, хотя стоило. Я думаю, что скрывались мы, потому что того требовала историческая традиция.
В тот весенний вечер я познакомился с Бординым. Привел его к себе. И на огромной оранжевой тахте Бордин всю ночь читал мне свои стихи. Он оказался поэтом. Юный, красивый как бог...Не знаю, зачем я его слушал. Наверное, затем, чтобы понять... Вот уже лет пятьдесят стихи сочиняли исключительно компьютеры. На мой взгляд, это было разумно. Компьютер все просчитает. Для детей он напишет так, чтобы понравилось детям, для женщин так, чтобы обязательно понравилось именно им. Если очень захотеть, можно запрограммировать такие стихи, от которых будут в восторге почти все. Зачем этот странный юноша с круглыми как блюдца, и нежными, как молоко глазами, пишет стихи сам? Такие странные, такие непонятные...Я помню только одну строчку: "Эта ночь, как черный тюльпан". Я спросил Бордина тогда, зачем он поэт? А он ответил: " Лучше считать звезды, чем минуты".
В красивых фразах нет смысла. То же можно сказать проще и яснее. Что он, кстати, хотел сказать? И вообще в поэтах уже нет необходимости, Как нет ее и в композиторах, и в художниках. Это глупо, нерационально, неправильно - затрачивать месяцы и годы на создание произведений, которые машина создаст за считанные доли секунды. И не хуже, а лучше.
Все это я внушал юному поэту, а он долго не хотел меня понимать. И когда, наконец, он понял, то мозг его был в крови, а я почувствовал себя убийцей...
***
Разъяренный блокировкой моей системы, Бордин, который давно из юного поэта-полубога превратился в полубога -хакера ( богом все-таки был я), тем временем орал через мобильник в ухо Казимира, что я-де последняя скотина, а он, Казимир - последний болван. Он кричал так громко, что все было слышно даже мне:
-- Идиот! Безмозглый идиот! От тебя требовалось одно! Обезвредить его на десять минут! Чтобы он и пальцем до "клавы" не смог дотронуться! Неужели это так трудно? Мы же договаривались! Еще пять минут! Только пять! И мы бы имели в руках все его разработки...Придурки! Эд придурок, но он хотя бы убежденный придурок, а ты придурок от рождения! Казимир, ты слышишь меня? Казимир!
Мне почему-то вспомнилась снова эта строчка: "Эта ночь, как черный тюльпан"...Юноша с глазами круглыми, как блюдца и нежными, как молоко... "Лучше считать звезды, чем минуты..."
Бордин еще продолжал бесноваться. Но Казимир уже отключил мобильник. Не смотря на то, что сейчас, мы были по разные стороны баррикады, мы улыбнулись друг другу. Так улыбаются только близкие люди, знающие друг друга очень давно...Все равно - друзья, или враги...
***
Я работал над новой системой защиты своей интеллектуальной собственности больше суток, без перерыва. Я устал. Я был зол. Я нуждался в допинге. В таком, чтобы и видеть, и слышать, и чувствовать по-другому. Это запрещено. Я знал это. Но мне наплевать на запреты. Это ты, Казимир, научил меня этому. В каком-то смысле, ты явился для меня тем, чем я явился в последствии для Бордина...Чем? Не надо красивых фраз... Чем?! Смертью. Одно отличие - я знал, на что иду. А Бордин...он не знал, что мертв. Мертв с той встречи со мной, тем весенним вечером. Если бы я сейчас сказал ему об этом - он рассмеялся бы мне в лицо. Умереть - это значит прекратить свое физическое существование. Это знает и ребенок. Физически мы живы. И я. И он.
Допинг. Мой допинг. На этот раз обойдемся без химии. Мой допинг сегодня - моя рыжеволосая девушка. Девушка в красном. С повадками цыганки. С рыжей, как хвост у лисы косой. Мой виртуал...
Я не помню, успел я туда загрузиться, или нет...Я только почувствовал страшный толчок в области сердца...мгновенное онемение всего тела...Кровавая пелена перед глазами отгородила меня от реальности раньше, чем я навсегда ушел из нее. Но я успел подумать, что умираю. И я оказался прав...
***
Она улыбалась мне. Впервые, с тех пор, как я создал ее, она улыбнулась мне. Она была всегда разной. Такой, какой мне хотелось на данный момент. Но никогда она мне не улыбалась...Она...Она...Я даже не удосужился дать ей имя...
-- Нора. Меня зовут Нора, -- представилась рыжая.
--Если бы ты знала, насколько мне это безразлично, - я был не в настроении, и церемониться с виртуальной красавицей не собирался. Как говорил Бордин, когда в нем оживал убитый мной поэт: "Виртуал - не натурал". Бордин...Отчетливо вспомнив, что со мной случилось, я осознал, как мне должно быть сейчас плохо...Но ничего подобного я не ощущал. Мне было хорошо. Точнее мне не было плохо. Что со мной вообще?
-- Ты умер, -- отозвалась рыжая.
-- Я мыслю - стало быть -- я существую, -- парировал я.
-- Архаичная философия.
-- Тем не менее...
-- Я тоже мыслю, -- пожала плечами моя виртуальная собеседница.
Признаться, это ее заявление меня обеспокоило.
-- Ну, в какой-то степени ты тоже существуешь - отвечал я неуверенно.
-- Тогда и ты существуешь, - успокоила меня Нора, -- в какой-то степени...
В какой-то степени? Что значит умер?
-- Убили, -- со всей определенностью рыжая прервала ход моих размышлений.
-- А здесь я что делаю? Или это современная альтернатива преисподней?
-- Не смешно, -- резко перебила меня Нора. Интересно, она говорила словами моей жены, и губы даже поджимала также при этом.
-- Ты теперь такой же, как я... "ИИ".
-- Что значит "ИИ"?!
-- Искусственный интеллект. Ты - это всего лишь модель твоего мозга. Твоих мыслительных процессов...А тебя, как тебя...реального...теперь нет...
Я попытался ущипнуть себя, но ничего не почувствовал. Нора заметила мой жест и посчитала нужным поставить меня в известность...
-- Я не стала моделировать болевые нейронные блоки.
-- Очень гуманно, с твоей стороны...Но выборочное моделирование мозга может дать непредсказуемые результаты. Его функционирование до конца не изучено.
-- Ты сам отказался от болевых блоков при разработке моей модели.
-- Ты не создавалась как полноценный разум. Ты - эксперимент. Мое развлечение.
-- Я твое спасение. Я тебя смоделировала для себя. И как видишь, вовремя. Твое тело мертво. Физически ты умер. Но ты жив здесь, со мной. И практически все твои нейроны при тебе. Даже блок памяти, хотя по поводу него я тоже сильно сомневалась.
-- Кто это сделал? Ты знаешь?
-- Кто убил тебя? Могу только догадываться.
-- Не знаю! Ты теперь сам - один сплошной мозг! Вот и думай!
***
Вот я и думаю. Кто? Но я ведь не детектив. Что я могу? Ах, да...Я могу проанализировать мотив. То есть решить, кому это выгодно? А если выгодно всем? То тогда убил тот, кому это наиболее выгодно. Логично. Красиво. Но не верно. Кто-то способен убить и за тридцать сребреников. А кто-то будет иметь даже моральное право, а убить не сможет...И все же. Если без лирических отступлений - подозреваемых не так уж и много: Бордин и Казимир.
-- А Лала? Почему ты не подозреваешь Лалу? - снова нарушила ход моих размышлений Нора. Что за беспардонность? Но все же, перефразируя народную мудрость - один искусственный интеллект хорошо, а два лучше. Поэтому я ответил спокойно:
-- Потому что Лале это не выгодно. Лала любит меня. Лала, в конце концов, живет за мой счет.
-- Насколько мне известно, последнее время ты сидел без работы.
-- Но я обещал Лале поговорить с Казимиром. И вообще. Что ты хочешь сказать? Что Лала убила меня за то, что я безработный? Абсурд! Лала знала, что я курица, способная нести золотые яйца.
-- Очень образно, -- насмешливо парировала Нора, -- Но эта курица не хотела нестись.
-- Да...Я вспомнил. Наш последний разговор с Лалой. Она просила меня вернуться на работу. И просила подумать о наших детях. У нас нет детей. Понимаешь? Это сильно смахивает на промывку мозгов с использование ложной мотивации. Грубая работа, кстати.
-- Тем более странно. Бордин и Казимир - специалисты высокого класса. Разве они способны на такую халтуру? К тому же вспомни. Разве Лала настолько внушаема?
-- Ты права, -- нехотя согласился я, -- За всю жизнь мне удалось убедить Лалу только в одном. В том, что я гениален. Но это правда.
Нора усмехнулась:
-- Знаешь, в чем наше отличие?
-- В чем?
-- Я хочу знать правду, а ты нет...
Я нахмурился. Рыжая искусственная девка была права. Я не хотел знать правду. Я боялся ее. Я не был готов к тому, чтобы признать - меня убила Лала. А ведь вполне может быть, что она. Последнюю мысль я думал с трудом. Все мое существо восставало против этой мысли. Допинга мне, допинга. Алкоголя! Наркотиков!
-- Что-то типа этих ощущений мы можем тебе устроить. Но, по-моему, не стоит, -- резко оборвала меня Нора.
***
-- Хорошо. Я не стану выводить Лалу из круга подозреваемых. Но тогда следует предположить, что у нее были личные мотивы для убийства. А я таких не знаю. Использовать ее как оружие убийства глупо, ведь Бордин и Казимир в своих целях могли сделать это гораздо профессиональнее. Они не стали бы перекладывать решение этого вопроса на хрупкие женские плечи, -- я решил продемонстрировать Норе свою способность здраво рассуждать, не включая в этот процесс эмоции.
-- Согласна, -- кивнула рыжая умница, -- Если только Бордин и Казимир не решили представить твое убийство как бытовое, внутрисемейное преступление. Посуди сам, им не выгодно делать из этого политический скандал. Привлекать лишнее внимание.
Мне захотелось стукнуть Нору чем-нибудь тяжелым. По голове. Раздолбать этот искусственный интеллект тире саморазвивающуюся разумную субстанцию. Лала. Лала...Не может быть Лала быть убийцей. Не может и все.
***
С Лалой меня познакомил Казимир. В маленьком уютном кабачке, все в том же Гайдельберге, мы сидели втроем: пили темное терпкое пиво и ели толстых красных раков. В наших с Казимиром отношениях наметился перелом. Мы по-прежнему ценили друг друга. Я по-прежнему любил его. Но нам больше нечего было друг другу дать. Мы устали. Казимиру все чаще становилось скучно со мной. Сам же он все чаще стал раздражать меня. Нас обоих это тяготило. Мы чувствовали свою вину в том, что происходило между нами, но ничего не могли с этим поделать. Крах приближался неминуемо.
И тогда появилась Лала... Она приехала в Гайдельберг погостить к брату, то есть к Казимиру. В маленьком уютном гайдальбергском кабачке, глядя в ее серые, холодные как у брата глаза, я решил, что женюсь на ней. И женился.
Она была не против. Мы с Казимиром счастливы. Лала стала для нас чем-то вроде страховки - что мы никогда не разойдемся окончательно, не потеряем друг друга. Лала. Лалочка...
Нет. Было бы чистой воды неблагодарностью с моей стороны, подозревать Лалу в убийстве. К тому же она любила меня. Любила...
***
-- Разве можно убить того, кого любишь? - спросил я у Норы, как будто она могла что-нибудь в этом понимать. Но, оказалось, что и по этому вопросу у моей собеседницы имелось свое мнение:
-- Можно, -- уверенно отвечала она, -- Нельзя убить того, кто любит тебя.
-- В этом что-то есть, -- пробормотал я, -- хотя...
"Почему ты читаешь мои мысли, а я твои нет?" - мысленно задал я вопрос, внезапно и резко, чтобы застать Нору врасплох.
Нора нахмурилась:
-- Такая система объединения наших интеллектов.
-- Почему односторонняя?
-- Так все-таки, кого ты подозреваешь? Бордина или Казимира? - следуя моему примеру, так же резко, как я, Нора поменяла тему разговора.
***
-- Сделаем вот как. Через интернет пошлем SMS - сообщения Бордину, Казимиру и Лале. Я хочу с ними встретиться. Вступить в контакт, -- подумав, поправился я.
-- Ни к чему это - запротестовала Нора.
-- Объясни.
-- Они думают, что ты умер. Они не поверят, что ты - это ты. Они подумают, что это афера. Виртуальное мошенничество. И они попытаются уничтожить тебя и меня.
-- Пффф, -- я пренебрежительно усмехнулся, -- ты думаешь, меня устраивает то существование, которое ты мне устроила? Кстати, почему-то очень вовремя...
-- Как хочешь, -- безучастно согласилась Нора...
***
Итак, я сделал последнюю отчаянную попытку вернуться в мир живых. Попытка оказалась неудачной. Нет. Вопреки ожиданиям Норы, мне поверили. Я слишком много знал такого, чего не мог знать никто. Казимир, Бордин, Лала...Я не знаю, кто из вас убил меня, тогда... Но по-настоящему, вы убили меня теперь, после моей смерти. Мне поверили. Да. Но меня не признали. Я был вычеркнут навсегда из реального мира. И тогда, мне по-настоящему стало плохо. Почему же, почему же только он, этот мир, имеет для меня значение? Вот я существую в виртуале. Думаю, чувствую даже...Но как же я завидую вам, тем, что находятся по ту сторону суперплоского экрана!
-- Мы еще свяжемся с тобой, -- сообщил Бордин, собираясь отключиться от меня. Лала все время нашего общения стояла за спиной Бордина и обнимала его, время от времени беззастенчиво и доверчиво прижимаясь щекой к его щеке. Ей было скучно!!! Она его торопила:
-- Бордин, через час у нас заказан столик в ресторане. Ты помнишь? Пообщаетесь завтра. Теперь он никуда не денется, -- она засмеялась.
-- Не смешно, Лала. Не смешно, -- хотелось сказать мне, но я вовремя вспомнил, что это ее слова, а не мои.
-- Где Казимир? - спросил я.
-- Ему совсем нехорошо, Эд. Он слышит голоса. Затыкает уши ватой, заливает их воском, все время озирается. Этого и следовало ожидать. Он всегда был не в контексте. Паранойя.
-- Так, может, это он убил меня? - произнес я вслух. Бордин и Лала переглянулись.
-- Эд, что за мысли? Тебя никто не убивал. Ты умер. Кровоизлияние в мозг. Все естественно...Ладно, пока...И мир за экраном снова потемнел для меня...
***
Нора, девушка в красном, с рыжей, как хвост у лисы косой. Она задумчиво сидит на камне у моря. Я подхожу. Я не говорю ни слова. Я стою и думаю. Как же я раньше не догадался? Ведь это тебе, Нора, было выгодно больше всех, чтобы я умер.
Лала? Да. У Лалы был любовник. Бордин. Но я был настолько слеп, что совсем им не мешал. (Нора улыбается) Казимир? Ты сама сказала. Человек никогда не решится убить того, кто его любит. А я любил Казимира. И он знал это. (Нора кивает, и горькая складка у губ темным полумесяцем оттеняет ее виртуальну красоту.) Да. Казимиру и Бордину были нужны мои разработки по новейшему генетическому оружию. Но они были только у меня. Исключительно у меня. Я был нужен им. Они не стали бы убивать...( Нора недоуменно приподнимает правую бровь вверх) Пока...Я хотел сказать...
Остаешься ты, Нора. Но здесь я могу тоже только предполагать. Я создал тебя. Но тебе было одиноко. Я понимаю. Теперь я понимаю тебя. Тебе было одиноко, когда темнел мир с той стороны плоского экрана. Тебе было обидно, что если я захожу, то ненадолго. И ты захотела иметь меня здесь. В своем мире. Как говорится под рукой. ( Нора устало прикрывает глаза) Я создал тебя, а ты создала меня. Ты смоделировала мой мозг под копирку. У тебя было достаточно времени во время наших виртуальных свиданий сканировать меня...Ты не хотела убивать меня, Нора. Я знаю. Ты просто не предполагала, что мой мозг, придет во взаимодействие со своей виртуальной моделью...так? Это взаимодействие имело катастрофические последствия. Физически я умер. Да, Нора? ( Нора плачет)
***
Что теперь? Все просто. Я заключу с Бординым сделку, как он предлагает. Я ему -- свое гениальное открытие. Генетическое оружие. Он мне...Он уничтожит виртуальную модель моего мозга. Я больше не могу так жить. Я больше не могу ТАМ жить. Оружие? Его придумает другой гений через пару десятков лет. И ты все равно погибнешь, человечество. Все равно... Так что лучше сдохни поскорей, как я...