Лисицкий Валерий : другие произведения.

По обоюдному согласию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что это за бизнес такой, которому сразу после выхода на открытый рынок требуется расширять окно Овертона? Почему фирма называется "Обмен"? И почему журналист, прибывший на встречу с владельцем амбициозной компании, узнаёт, что ссоры родителей с детьми в коридоре этого офиса - обычное дело?
  - Здравствуйте! - поприветствовал я девушку на ресепшене, одновременно доставая из кармана куртки своё удостоверение журналиста и протягивая его над стойкой так, чтобы она могла разглядеть моё фото и фамилию. - У меня назначено к Петру Васильевичу Солонину на пятнадцать тридцать.
  
  - Добрый день, - дежурно улыбнулась миловидная блондинка и покосилась на часы в углу монитора. На удостоверение она даже не взглянула. - Вы рановато, но у Петра Васильевича, насколько я знаю, сейчас никого нет. Минуточку.
  
  Девушка сняла трубку старомодного телефонного аппарата и нажала одну из кнопок.
  
  - Привет, тут к Петру Васильевичу. Да, журналист, Илья Маркович. Да, хорошо. Проходите по коридору до конца и направо.
  
  Последнюю фразу она произнесла, глядя на меня и уже вешая трубку.
  
  С улыбкой кивнув на прощание, я направился в указанном направлении. Офис компании "Обмен" в целом производил довольно приятное впечатление. От людей, занимающихся бизнесом, даже не граничащим с фантастикой, а смело это границу перешедшим, я ожидал чего-то подчёркнуто современного, вроде того, что можно увидеть в крупных IT-компаниях, но ошибся. Пётр Васильевич, очевидно, ценил уют и комфорт куда выше, чем престиж и моду, поэтому и резиденцию своей фирмы обставил соответствующе: мохнатый ковёр на полу, не выглядящий при этом пошло, старомодные светильники, массивные искусственно состаренные двери кабинетов. Я даже не сомневался, что под деревом скрываются листы железа в палец толщиной, а под каждым дверным косяком установлена масса сенсоров, незримо обыскивающих всякого проходящего, но это был уже совсем другой вопрос.
  
  Я уже почти дошёл до конца коридора, когда за моей спиной раздался дикий, полный отчаяния вопль:
  
  - Дочка, не надо! Не надо!
  
  - Отстань, папа! Это моё дело!
  
  Я выдержал положенные негласным этикетом "это-не-моё-дело" три секунды и обернулся. Посреди коридора, не обращая внимания на стоящих вокруг них сотрудников фирмы, боролись мужчина лет пятидесяти и молодая девушка, видимо, та самая дочка. Работники, кстати, вовсе не выглядели растерянными - ситуация явно была им не в новинку.
  
  - Папа! - кричала тем временем девушка. - Моё тело - моё дело! Мне уже девятнадцать!
  
  - Дура! - отвечал ей мужчина со слезами в голосе. - Сама пожить не успеешь!
  
  Мне уже начало казаться, что мужчина вот-вот отвесит своему чаду оплеуху и силком выволочит из офиса "Обмена", но подоспевшая охрана вежливо, но настойчиво растащила спорящих родственников, с улыбкой проводив девушку обратно в один из кабинетов, а мужчину - без улыбок в сторону приёмной.
  
  Подленькое чувство сожаления о том, что конфликт так легко разрешился, шевельнулось у меня глубоко в душе, и я едва слышно вздохнул. Что поделаешь, профессиональная деформация... В этот самый миг мне на плечо опустилась чья-то рука и приятный голос произнёс:
  
  - Если вам захочется, я дам посмотреть видеозаписи более жестоких инцидентов.
  
  Дёрнувшись, я обернулся и увидел перед собой мужчину в возрасте, приветливо мне улыбавшегося.
  
  - Не бойтесь, Илья Маркович, я не высказываю о вас мнение как о человеке, я высказываю мнение о вашей профессии, - не переставая улыбаться, проговорил он и протянул мне руку: - Солонин Пётр Васильевич, очень приятно.
  
  - Взаимно, - я ответил на рукопожатие. Ладонь у Петра Васильевича была тёплой и чуть шершавой, словно он работал где-нибудь на производстве, а не в тёплом офисе недалеко от центра Москвы.
  
  - Если честно, мне не очень приятно, что вы стали свидетелем этой сцены, - говорил он, ведя меня в свой кабинет. - И я надеюсь на вашу порядочность. Многие ухватились бы за эту ситуацию и постарались раздуть из неё настоящий скандал...
  
  Пётр Васильевич тяжело вздохнул, и я поспешил уверить его в своей честности:
  
  - Даже мыслей таких не было. Я так понимаю, судя по реакции сотрудников, это обычное дело тут?
  
  - Всякое бывает, всякое, - уклончиво ответил он, проводя меня мимо стола секретарши: - Нина, будь добра нам два кофе, хорошо?
  
  Кабинет Петра Васильевича был выдержан в том же стиле, что и весь офис: тяжёлый стол на резных ножках, кресла с высокими спинками, и массивные шкафы, за стеклянными дверцами которых виднелись стоящие без всякого порядка грамоты и бутылки с дорогим алкоголем. Жестом пригласив меня садиться, Солонин встал у окна, сцепив руки за спиной, и продолжил:
  
  - Наш бизнес очень специфичен, Илья Маркович, это вы должны понимать. Специфичен и нов. А человеческая мораль, к сожалению, не всегда поспевает за человеческим гением. Это, к слову, одна из тех причин, по которой я не заявляю о своей фирме с помпой. Можно было бы собрать громкую пресс-конференцию, но... Но наш отдел маркетинга убеждён, что лучше начать с разовых публикаций в небольших изданиях. Окно Овертона, понимаете ли...
  
  Он покачался с носка на пятку, будто размышляя, не сболтнул ли лишнего, и спросил:
  
  - Догадываюсь, что вы пишете звук с того момента, как подошли к ресепшену.
  
  - С того момента, как вышел из метро, - улыбнулся я в ответ.
  
  - Серьёзный подход, молодой человек, - по тону Петра Васильевича я так и не понял, похвалил он меня или осудил. - О чём бы вы хотели поговорить?
  
  Я пододвинулся ближе к столу, но, стоило мне открыть рот, как в кабинет зашла секретарша, объявив торжественно, словно на подносе у неё лежала корона Российской Империи:
  
  - Два кофе, Пётр Васильевич!
  
  Поставив чашки на стол, она удалилась, и я смог начать:
  
  - Во-первых, благодарю вас за то, что для первой встречи вы выбрали именно наш журнал. Насколько я знаю, ваш бизнес ещё только начинает развиваться, и мы были приятно удивлены, получив ваше приглашение. Скажите, что вообще происходит в этих стенах?
  
  Солонин отхлебнул ароматный напиток из своей чашки и, задумчиво наморщив лоб, уселся в кресло.
  
  - В этих стенах, уважаемый Илья Маркович, происходит исключительно скучная бумажная работа. Вся магия твориться совсем в другом месте, но туда, простите уж, я журналиста не пущу ни под каким предлогом. Коммерческая тайна! - Пётр Васильевич подмигнул мне, словно извиняясь за то, что не пустит меня в святая святых своего дела, и продолжил безо всякого перехода: - Знаете ли вы, молодой человек, что является самым важным показателем статуса в нашем обществе?
  
  Я пожал плечами:
  
  - Деньги? Недвижимость? Узнаваемые бренды?
  
  - Это всё так, но, в силу возраста, вы упускаете один очень важный момент. Самый престижный, желанный и узнаваемый аксессуар всех времён - это молодость!
  
  - Молодость - это аксессуар?
  
  - Конечно! - Пётр Солонин улыбнулся и, вскочив с кресла, прошёлся взад и вперёд по кабинету. - Звезда эстрады останется звездой эстрады вне зависимости от того, какой телефон лежит у неё в сумочке. И кто шил эту самую сумочку, именитый итальянец или нелегал из ближнего зарубежья, также уже не имеет для неё значения. Звезда, настоящая звезда, уже не следует моде, а создаёт её. А значит, недосягаема для этого уровня социальных маркеров. Молодость - вот что единственное может демонстрировать её статус.
  
  - То есть, вы хотите сказать, что любая молодая девушка с улицы имеет куда более высокое положение, чем звёзды шоу-бизнеса? - произнося этот вопрос, я не смог совладать с собой, и он прозвучал куда насмешливее, чем было бы вежливо, но Солонин сделал вид, что не обратил на это внимания.
  
  - Нет, конечно же нет! Разумеется, чтобы дорасти до того уровня, когда возраст становится единственно значимым социальным показателем, нужно упорно трудиться долгие и долгие годы! А на это, к сожалению, уходит молодость, понимаете?
  
  Склонив голову на плечо, я ответил, покачивая чашку кофе на столе:
  
  - Согласен, но это вполне естественный процесс, энергия молодости тратится, пока она есть...
  
  - Правильно! - внезапно хлопнул в ладоши Солонин. - Вы отлично сказали: тратится, пока она есть! А что делать, когда она заканчивается?
  
  Я пожал плечами.
  
  - Раньше у тех, кто стремился к вечной молодости, был только лишь один шанс: создавать видимость того, что процесс старения их не касается. Но согласитесь, можно сколько угодно рисовать себе лицо, молодое и пышущее здоровьем, можно завести любовника, годящегося в сыновья, и даже родить от него ребёнка, но рано или поздно возраст возьмёт своё, и вся маскировка попросту спадёт: задребезжит голос, забарахлит сердце, ослабеют мышцы... И молодым останется только лишь наше внутреннее "Я", дух, сознание!
  
  Словно зачарованный, я отхлебнул кофе, но не почувствовал вкуса. Пётр Васильевич напоминал в этот момент сумасшедшего пророка из древних книжек, свято верящего в то, что он видел будущее, которое ужасно, но обладает силами его изменить.
  
  - И что же делать? - спросил я.
  
  Солонин склонился над столом, уперев широкие ладони в столешницу.
  
  - Дать нашему духу... - ответил он торжественно. - Новый сосуд!
  
  Выпрямившись, мужчина взволнованно прошёлся по кабинету и снова замер у окна.
  
  - Сколько молодых людей в этом мире, прекрасных, сильных, здоровых людей, тратят попусту свою молодость. Они получают никому не нужное образование, ходят на нелюбимую работу, и тратят, тратят, тратят своё время совершенно бессмысленно. Так почему не дать им возможность послужить чему-то великому? Почему не позволить им поделиться своими силами с теми, кому они так нужны? Своими силами, красотой, голосами. И почему не дать возможность тем, кто так остро нуждается в энергии молодости, новую возможность творить ночами напролёт, не думая о больном сердце и слабых сосудах?
  
  - И каким образом можно поделиться своей энергией?
  
  Пётр Васильевич усмехнулся:
  
  - А название нашей организации вам ни о чём не говорит?
  
  - Я всё равно не до конца понимаю.
  
  - Обмен, молодой человек! - Солонин уселся в своё кресло и с видом победителя откинулся на спинку. - В самом прямом смысле - обмен. Заключается типовой договор аренды, оговариваются сроки и... - он щёлкнул пальцами. - Готово! Доброволец дарит часы, дни, даже годы своей жизни тому, кому они нужнее. Вместе со своим телом, разумеется. И получает деньги, которых никогда не смог бы заработать сам.
  
  Я помолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Я ожидал от Солонина рассказа о какой-нибудь полушарлатанской процедуре типа переливания крови или пересадки каких-нибудь клеток, но не такого.
  
  - И много желающих обменяться? - выдавил я из себя.
  
  - Ну, мы работаем только первый квартал. На широком рынке, я имею в виду. Но результаты нас уже вполне устраивают, - мой собеседник улыбнулся счастливой улыбкой. - Конечно, сейчас наш бизнес ещё не очень популярен, и часты инциденты подобные тому, что вы наблюдали в коридоре. Да и вопрос морали поднимается чаще, чем следовало бы. Но мы в "Обмене" верим, что ситуация исправится в ближайшие два-три года. Думаю, скоро в глянцевых журналах начнут обсуждать не только новые платья, причёски и любовников, но и новые тела! Фигуры! Походки и голоса!
  
  Я снова замолчал, с ужасом представляя себе кричащие заголовки подобного глянца. А дальше что? Мода на цвет и разрез глаз, возраст и национальность...
  
  - Но как же... - я прочистил горло. - Но как же новые таланты? Как же новые открытия, прорывы, совершённые молодыми людьми, ещё не боящимися экспериментов? Спорные направления в литературе, живописи, кино, которые лишь годы спустя обретают статус культовых?
  
  Наверное, я не смог проконтролировать мимику, потому что с моего собеседника, стоило ему взглянуть на моё лицо, мгновенно слетела вся говорливость и желание хвастаться своим революционным бизнесом. Солонин бросил взгляд на часы, стоящие так, что я не мог разглядеть циферблат.
  
  - Создаст ли молодое поколение что-то действительно стоящее - это спорный вопрос. А уже зарекомендовавшие себя творцы будут творить гениальные произведения бесконечно, практически с гарантией, - у меня возникло подозрение, что я поднял тему, которую он не был намерен обсуждать. И оно подтвердилось, когда он продолжил: - Простите, Илья Маркович, но времени у меня немного. Есть у вас ещё вопросы?
  
  Голос его прозвучал сухо и отстранённо, да и сам Пётр Васильевич преобразился, став кем-то, совсем не похожим ни на добряка, встретившего меня в коридоре, ни на безумного пророка, обличающего отсталую человеческую мораль. Передо мной сидел расчётливый и беспринципный бизнесмен. Делец, пожавший мне руку крепкой хваткой заводского работяги. Я поёжился, начиная догадываться, откуда взялась эта разница между внутренним и внешним.
  
  Я отрицательно покачал головой и поднялся на ноги, едва не опрокинув чашку с недопитым кофе. Холодно кивнув мне, Солонин снял трубку со стоявшего у него на столе древнего телефонного аппарата и принялся набирать номер. Однако прежде, чем он начал разговор, я успел задать последний вопрос:
  
  - Пётр Васильевич, но как вообще это возможно? Годы жизни кому-то? А самому в это время таскать шкуру старика? Но как?
  
  В первый момент я подумал, что Солонин меня не услышал, но он посмотрел мне в глаза и ответил с лёгким смешком:
   - Кому-то нужно оплатить кредит. Кто-то хочет стать богатым без усилий. Некоторым просто любопытно узнать, что ждёт их в старости. Но самое главное - это возможно по обоюдному согласию, конечно же!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"