Лисаченко Алексей Владимирович. Корпоративные ценности

КОРПОРАТИВНЫЕ ЦЕННОСТИ

Смех продлевает жизнь,

но укорачивает карьеру.

(Народная мудрость)

Что самое сладостное в жизни? Идиотский вопрос, достойный героя какой-нибудь сказки, лучше всего - восточной. Лично моё мнение - сон. Конкретнее - утренний сон. Можете сколько угодно расписывать прелести побудки с первыми петухами, сверкания утренней росы на травинках и пения соловья на рассвете - всё равно не поверю. Где она, эта ваша деревенская идиллия? Откройте глаза: утро - это ноябрьская хмарь, темень, холодный пол под ногами и пронзительный скрежет работающего мусоровоза на помойке под окном. То-то же. Закройте глаза обратно.

Увы, этот мир прочно захвачен "жаворонками". Не составляет труда восстановить ход тех давних событий: пока нормальные кроманьонцы мирно нежились в пещере под мохнатыми шкурами, какой-то бессонный маньяк с горсткой братьев по диагнозу бесшумно поднялся... и остальные проснулись уже опаздывающими на работу.

"Совы" - люди терпимые. Когда мы вернём себе Землю, никто не посягнёт на право "жаворонков" вскакивать в шесть утра и наслаждаться холодным душем, раз уж им так нравится. Одна беда: возвращение Земли "совам" каждое утро откладывается "ну ещё на минуточку", и за истекшие тысячелетия этих минуточек набежало что-то многовато.

Лично я, однако, складывать руки не намерен. Если на полномасштабный крестовый поход сил не хватает, можно начать с себя. Например, приходить на работу не раньше одиннадцати.

В этой связи, фирма "Объединённые сети", маленький и не особо процветающий интернет-провайдер, в качестве работодателя меня полностью устраивала. Дело даже не в том, что её директором и владельцем был мой родной дядя, и уж точно не в зарплате. Моя должность с бутафорски-громким названием "директор по маркетингу" не была особо доходной, зато давала нечто куда более ценное, нежели деньги - свободный график работы.

Счастье, однако, не длится вечно. Подробностей не знаю и не хочу знать, но в какой-то момент дядюшка оказался перед выбором: заиметь в обмен на фирму пару миллионов долларов или большие неприятности. С калейдоскопической быстротой сменилась пара номинальных владельцев, и фирма досталась крупному игроку - корпорации НТФ.

Полагаю, мало найдётся в стране людей, которые никогда не сталкивались с НТФ. Возможно, отдельные староверы, затерянные в тайге, не пользуются услугами связи, не берут кредитов в "НТФ-Банке" и не делают покупок в принадлежащей НТФ сети универмагов. Но если хорошенько пошарить у староверов в амбаре, велика вероятность, что с доставленного попутным вертолётом мешка муки или риса вам радостно ухмыльнётся НТФовский символ. Полагаю, каждому известен этот белый кругляш с глазами в кучу и нарисованной улыбкой счастливого идиота. Злые языки утверждают, что британское дизайнерское бюро, за астрономическую сумму разработавшее для НТФ товарный знак, попросту немного видоизменило фирменный "смайлик" сети сомнительных американских закусочных и продало его второй раз. Что ж, не исключено. Менее известно, что в НТФ существует внутренний приказ, под страхом увольнения запрещающий сотрудникам называть творение английских дизайнеров рожей, мордой, колобком или камбалой... но не будем забегать вперёд.

На встрече с коллективом новый директор "Объединённых сетей", он же глава территориального отделения НТФ, говорил по существу и не обещал лишнего.

- Юридически присоединение к НТФ займёт несколько месяцев, но во всём прочем правила корпорации распространяются на вас прямо с настоящего момента. Ваши должности сохраняются только до присоединения. У тех, кто хорошо себя зарекомендует, будет шанс пройти конкурсный отбор и влиться в команду НТФ.

Директорский серый костюм с фирменным значком НТФ на отвороте пиджака явно стоил немало, но при этом выглядел строго и функционально - ничего лишнего. Владелец костюма производил примерно такое же впечатление: держался чуть отстранённо, но без высокомерия, разговаривал ровно, без эмоций. Наверное, именно таким, бесстрастным и эффективным, должен быть идеальный робот-андроид. Огонёк воодушевления в его глазах включался строго в необходимых местах, сопровождая неизбежные ритуальные фразы о миссии компании, а слова "по приказу Президента компании НТФ господина Шамшурина" звучали как "во имя Отца и Сына и Святого Духа" - с явственными большими буквами.

На вежливое предложение задавать вопросы никто из коллектива не отозвался: не то всё было ясно, не то всё равно. Что ж, тогда слово мне. Я встал, представился и спросил:

- Скажите пожалуйста, если это не секрет: сколько лет вы работаете в НТФ?

- Шесть, - ответил директор без тени удивления. - Можно узнать: чем вызван ваш вопрос?

- Простое человеческое любопытство. Спасибо, - я сел на место.

Математический ум андроида сопоставил все доступные данные и сделал практический вывод.

- В компании НТФ каждый может пройти путь от рядового сотрудника до топ-менеджера, - пояснил директор. - Система конкурсного отбора позволяет планировать успешную карьеру.

На самом деле, меня интересовала вовсе не перспектива сделаться через шесть лет руководителем филиала. Хотелось знать, сколько времени потребовалось этому умному, целеустремлённому и явно одарённому человеку, чтобы превратиться в корпоративного робота. Оставалась надежда, что наедине с женой, собакой, телевизором или что там у него дома, директор с удовольствием рассказывает анекдоты про Шамшурина, хихикает над миссией компании и называет колобком фирменный символ - надежда робкая, забитая, не подкреплённая ни фактами, ни интуицией. Конечно, можно было спросить напрямую, но я ещё не отказался от мысли доработать в "Объединённых сетях" хотя бы до присоединения.

Больше вопросов не поступило, и директор откланялся. В обширном списке его забот "Объединённые сети" занимали всего лишь крошечный уголок, так что удерживать плацдарм был оставлен вспомогательный женский контингент: в бывшем директорском кабинете поселилась Дурьевна.

По паспорту исполнительный директор, она же директор по персоналу, звалась Ангелиной Юрьевной, но в "Объединённых сетях" пущенное чьим-то острым язычком "Дурьевна" прилипло к ней с первого дня. К своим ориентировочно сорока пяти годам Ангелина Юрьевна обзавелась фигуркой a-la чупа-чупс с каблуками вместо палочки, обширным гардеробом серых деловых костюмов с непременным фирменным колобком на лацкане, и негасимо пылающим трудовым энтузиазмом.

Когда мужчина постоянно горит на работе, всегда есть шанс, что в горящую избу заглянет на огонёк его суженая и принесёт судок с котлетами из остановленного коня. Для сильной половины человечества такое самопожертвование, напротив, является редким отклонением от нормы, так что ни муж, ни дети, ни даже некормленые золотые рыбки в аквариуме не отвлекали Ангелину Юрьевну от работы в силу полного отсутствия таковых. Все возвышенные порывы, случавшиеся в её жизни с момента поступления в НТФ, неизменно трансформировались в ударный труд и карьерный рост - медленный, но верный. Предстоящая работа по приведению "Объединённых сетей" к корпоративным стандартам была прекрасным трамплином для перехода из среднего руководящего звена в категорию топ-менеджеров, и служебное рвение переполняло свежеиспечённого исполнительного директора, выплёскиваясь наружу юркими дымящимися струйками.

Первая струйка вылилась в распоряжение немедленно снять с козырька входа для клиентов потрёпанную вывеску и заменить её "лицом фирмы". Разумеется, произвести замену было поручено вашему покорному слуге.

- Я хочу, - сказала Дурьевна, умащиваясь в высоком кожаном кресле бывшего директора, - чтобы каждый проходящий понимал: мы - НТФ. Сельский детский сад кончился; отныне над входом должен сиять наш простой и строгий символ.

Торжественный пафос произнесённого несколько смазывался продолжающейся борьбой с креслом. Мой дядя - мужчина крупный, так что маленькой Дурьевне предстояло сделать выбор: болтать ножками в воздухе или постоять пешком. Сдаваться, однако, было не в её характере, да и не могла гордая представительница цивилизованного мира потерять лицо перед недоделанным варваром из сельского детского сада. Третий из возможных вариантов в виде боковой рукоятки, опускающей кресло, был всё-таки нащупан и нажат. Мне кажется, напрасно: стол у дядюшки тоже высокий.

- Всё в порядке? - спросил я, перевешиваясь через стол. - Вам помочь?

Оставшаяся над поверхностью начальственная макушка немного помолчала, потом превратилась в верхнюю половину лица и твёрдо заявила:

- Не будем отвлекаться. Хочу убедиться, что вы поняли мои указания - повторите, что вам поручено сделать.

- Всё записал, - я продемонстрировал полуголове блокнот с заметками, - заменить вывеску на простой и строгий символ.

- Выполняйте, - отчеканила уже целая голова, постепенно дополняемая плечами.

Следующим утром Дурьевна взялась за насаждение дисциплины. К 8:30 она уже стояла у входа в офис "Объединённых сетей" с заготовленной ведомостью проверки посещаемости, вглядываясь вдаль в ожидании сотрудников. Сотрудники не замедлили прийти, однако немножко не с той стороны. Дверь, к которой Дурьевна имела неосторожность прислониться, внезапно распахнулась, и оттуда, пятясь и пыхтя, появился спиной вперёд дюжий монтёр с тяжелой бобиной кабеля. Так уж сложилось, что наши монтёры завели себе обыкновение приходить на работу часам к восьми, чтобы спокойно собрать на складе всё необходимое и в девять уже звонить в двери первого утреннего клиента. Рассматривать приподъездные кусты в поисках случайно отлетевших исполнительных директоров в привычки монтёров, напротив, не входило. Погрузив в машину кабель и инструменты, они заперли дверь и неспешно уехали работать, а на дорожке показался Полковник. (Вообще-то Анатолий Алексеевич, скромный труженик абонентского отдела "Объединённых сетей" - отставной прапорщик, но прозвище "Полковник" ему необыкновенно идёт.)

Нелегко свернуть с проторенного пути человека, который совершенно добровольно встаёт каждый день в шесть утра, обливается ледяной водой и неукоснительно приходит на работу за полчаса до официального начала рабочего дня - тем не менее, Дурьевне это удалось. Ныряние в густые кусты боярышника с вкраплениями шиповника росистым сентябрьским утром - спорт довольно экстремальный, особенно если ниже пояса ныряющий упакован в тонкие колготки. Тем более занимательно выглядит со стороны процесс выползания ныряльщика задним ходом обратно на дорожку. Завороженный зрелищем Полковник не задумываясь отклонился от маршрута "дом - работа" и двинулся на помощь стоящей на карачках даме.

Полковник был джентльмен старой школы и знал: попавшую в беду леди нужно немедленно защитить, утешить и обогреть.

- Красивые ножки! - сказал он, аккуратно извлекая Ангелину Юрьевну из куста. -Сейчас пойдём к нам, там есть аптечка, пластырь. И чайник поставим - мокрая же нАсквозь!

Леди покорно оперлась на подставленное крепкое мужское плечо и позволила увлечь себя в тепло и безопасность абонентского отдела. Невзирая на погибшие колготки, в этот момент она была вовсе никакая не Дурьевна, а вполне так даже ничего себе женщина с красивыми исцарапанными ножками.

Жаль, но ничто хорошее не длится вечно. У входа для клиентов Ангелина Юрьевна подняла голову и претерпела мгновенный процесс обратной трансформации. Впрочем, её вины здесь не было: от взгляда на закреплённый над входом лист ватмана вздрагивали самые стойкие, дети в колясках плакали навзрыд, взрослые ощущали слабость в коленках, а молоко сворачивалось. Порождение моего художественного гения, приклеенное скотчем поверх "В ИНТЕРНЕТ ВХОДИТЬ ЗДЕСЬ", немного подмокло от росы, но потёки только добавили картине недостающей инфернальности. При создании шедевра ни один циркуль не пострадал, поэтому форма "лица фирмы" была круглой весьма условно и больше всего напоминала беременный огурец. Грозно надвинутые мохнатые брови почти скрывали пронзительные точечки глаз, буравившие навылет всякого взглянувшего. Даже если бы Мона Лиза и красноармеец с плаката "Ты записался добровольцем?" сумели зачать общего ребёнка, сомнительно, что его взгляд преследовал бы зрителя с такой железной неотвратимостью. Довершал картину впечатляющий оскал, презрительный и угрожающий одновременно. Определённо, ни один закоренелый нарушитель норм корпоративной этики не рискнул бы назвать эту реинкарнацию символа НТФ колобком!

Очевидно, жертва современного искусства приходила в себя довольно долго, поскольку я был вызван в начальственный кабинет только около полудня. К этому времени "лицо фирмы" уже было снято с козырька руками бесстрашного Полковника и украшало собой директорский стол.

- Я требую объяснений! - изрекла Дурьевна, указывая на рисунок с видом римского императора, представляющего христианским мученикам меню львов на ближайшую неделю. - Что, по вашему, изображает эта кошмарная харя?

- Нельзя так говорить о нашем корпоративном символе, Ангелина Юрьевна, - с мягким упрёком ответил я. - Рисунок, между прочим, выполнен в точном соответствии с вашими указаниями. Вот здесь у меня зафиксировано, - я вынул блокнот и продемонстрировал Дурьевне вчерашнюю запись. - "Простой и строгий символ", извольте убедиться. Белый ватман, чёрная тушь - проще не бывает. Выражение лица строгое, - я перевёл взор на картинку, контролируя уровень строгости. - Один взгляд - и всякий сразу понимает: сельский детский сад кончился. Вам что, не понравилось?

- Вы идиот? - осведомилась Дурьевна, созерцая мою широкую добродушную улыбку. Невыносимо хотелось ответить швейковским "так точно - я идиот", однако вопрос, судя по всему, был риторическим.

Как следует из воспоминаний очевидцев, следующим утром Дурьевна предусмотрительно держалась поодаль от коварных дверей и злобных кустов, а посему проверка посещаемости состоялась.

Персонал "Объединённых сетей" во главе с директором издревле придерживался золотого правила: "есть работа - работаем, нет работы - нечего изображать бурную деятельность". В горячие дни люди могли уходить домой во втором часу ночи и вкалывать все выходные, но в периоды затишья редкая птица долетала до середины Днепра раньше десяти часов.

Учитывая тонкую разницу между регламентом НТФ и взглядами коллектива на использование рабочего времени, оргвыводы по результатам проверки были сделаны. Кто-то отделался выговором, некоторые лишились премии, а IT-шники были вооружены секаторами и стройной колонной под командованием Полковника отправились форматировать околоофисные кусты. Не угодили под раздачу неприятностей только монтёры, как всегда ускользнувшие пораньше, вечно пунктуальный Полковник - и я. Не то чтобы я пришел вовремя: просто ко времени моего обычного появления в офисе Дурьевна устала торчать на пороге и удалилась в кабинет.

Впрочем, оставлять дело на самотёк было не в характере Дурьевны.

- Анна, зайдите ко мне, - велела она Ане - секретарю, исполняющей также функции кадровика. - Я хочу знать, когда он, - ноготь исполнительного директора прочертил пустую графу ведомости с моей фамилией, - появится на работе. Отследите и сразу же пригласите его ко мне.

- Ангелина Юрьевна, так он, по-моему, в офисе, - засомневалась Аня.

Две минуты спустя, когда примчалась Дурьевна, я как раз повесил плащ в шкаф, уютно устроился в кресле с кружкой чая и приготовился терпеливо выслушивать сбивчивые жалобы Леночки из абонентского на "эту грымзу".

- Как вы сюда попали? - с ходу вопросила влетевшая грымза, нависая надо мной как мрачная туча.

- Как все, через дверь, - резонно ответил я, - а что, есть сомнения? Да вы присядьте, пожалуйста: мне как-то прямо неудобно, когда я сижу, а дама стоит. Хотите чаю?

- Зубы мне не заговаривайте, - отвергла протянутую оливковую ветвь непримиримая воительница за посещаемость, - я всё утро контролировал вход.

- Так это же всё объясняет! - обрадовался я. - Просто я тут с вечера.

- Как с вечера? - опешила Дурьевна, машинально присаживаясь на стул для посетителей.

- Увлёкся, заработался - знаете, как это бывает. Да вы не волнуйтесь, на сверхурочные я не претендую... хотя можно подумать.

В течение следующих двадцати секунд глядя на исполнительного директора можно было наглядно изучать процесс вращения в мозгу воображаемых шариков. Наконец, Дурьевна нашлась:

- Оставаться в офисе на ночь - нарушение правил внутреннего трудового распорядка.

- У нас нет правил внутреннего трудового распорядка, - сообщил я. - И должностной инструкции у меня тоже нет, если вы об этом хотите спросить. Но чтобы вы были спокойны, я торжественно обязуюсь неукоснительно соблюдать свой трудовой договор.

Вопрос был исчерпан. Недоверчиво косясь в мою сторону, Дурьевна поднялась и молча проследовала вон.

Интересно, как скоро Аня поднимет для неё моё личное дело? Главное место в этой тощей картонной папке занимает как раз трудовой договор, в котором имеется пункт "режим работы" с двумя замечательными словами: "свободный график".

Исполнительные директора - тоже люди и время от времени нуждаются в смене деятельности. Кто-то переключается на вышивание крестиком, кто-то прыгает с парашютом или играет на барабанах в джаз-банде - Дурьевна же вспоминала, что совмещает в "Объединённых сетях" ещё и должность директора по персоналу. Скорее всего, основное образование у неё какое-то не слишком ходовое, что-нибудь вроде "архивоведение", но в период, когда психология была модным поветрием, диплом психолога по сокращенной программе не получил только ленивый - я, например. Упрекнуть Дурьевну в лени было бы ужасающей несправедливостью, так что нужная "корочка" у неё имелась.

Очевидно, проверка посещаемости оказалась достаточно утомительной: на следующий день опоздавших встречала у входа всего-навсего Аня, зато было объявлено о проведении психологического тестирования.

Скопление сотрудников у дверей директорского кабинета неуловимо напоминала детскую поликлинику: "на прививку, первый класс - вы слыхали, это нас". Желающих первыми шагнуть в неизвестность, навстречу неведомому тестированию с непредсказуемыми последствиями, не было. Даже железный Полковник, способный без колебаний выйти с банкой солярки один на один с осиным гнездом, стоял в сторонке и нервно мял в руках кончик своего лучшего выходного галстука.

- Аве, Анечка! Идущие на тестирование приветствуют тебя, - выпендрился я перед симпатичной секретаршей и открыл дверь.

Сухо кивнув в ответ на моё бодрое приветствие, Дурьевна указала на придвинутое к столу кресло на колёсиках, приглашая присесть.

- Скажите, - поинтересовалась она, раскладывая принадлежности для тестирования, - по какой причине прежнее руководство предоставило вам свободный график?

- По медицинским показаниям, - охотно пояснил я. - Дело в том, что у нас в семье есть одно наследственное заболевание...

- Серьёзное? - рука Дурьевны, раскладывающая карточки, замерла в воздухе.

- Неизлечимое, - с грустной торжественностью провозгласил я, - АЛОПЕЦИЯ.

Реакции не последовало, и я продолжил:

- Медики считают, что развития недуга можно избежать, если придерживаться щадящего режима: хороший сон, регулярное питание, отсутствие волнений...

- Что ж, это многое объясняет, - задумчиво сказала Дурьевна, - но давайте уже начнём.

- Опишите, что вы здесь видите, - предложила она, выкладывая передо мной три карточки с чернильными пятнами разных цветов.

- Охотно! - сказал я. - Вижу кляксы Роршаха - тест, разработанный швейцарским психиатром Германом Роршахом для определения способности человека к самокритике и самоконтролю. Кстати, имейте в виду, что адекватность и эффективность теста Роршаха до сих пор окончательно не установлена.

Психолог с дипломом молчала - мне показалось, что она немного разочарована, поэтому я успокаивающе добавил:

- Говорят, мужчина должен непременно увидеть в этих пятнах голую женщину, но я почему-то не вижу. Может быть, в другом тесте повезёт больше?

- Да, давайте попробуем другой, - Дурьевна вышла из ступора и убрала карточки. - Вот вам лист бумаги. Нарисуйте несуществующее животное - любое, какое подскажет фантазия - и придумайте ему название.

Я отклонил предложенный фломастер и взял из подставки на директорском столе остро отточенный простой карандаш.

Размашистым движением я начертал в центре листа круг, обозначил глаза, улыбающийся рот и прокомментировал:

- Животное называется колобок. Расположение и форма рисунка свидетельствуют об уравновешенности личности тестируемого и характеризуют его как радостного идиота, безгранично преданного идеалам компании НТФ. Попробуем ещё какой-нибудь тест?

- Достаточно, - сказала Дурьевна безжизненным голосом, - прекратите. Идите на своё рабочее место и позовите следующего.

Скопившаяся за дверью многотонная масса тревоги и волнения обрушилась на меня одним коротким, но ёмким "Ну?". Десятки пар глаз смотрели в ожидании. Разумеется, я не мог их разочаровать:

- Всё нормально! Главное - знать правильный ответ. Когда спросит: "Что вы здесь видите?", говорите - ЁЛКУ, не ошибётесь.

С этими словами я удалился на кухню за чаем.

Результаты психологического исследования оглашены не были и никаких последствий не повлекли. Действительно, какие могут быть кадровые решения по итогам тестирования, если все сотрудники поголовно - клинические идиоты, озабоченные ёлками? Самым нормальным в нашем сообществе оказался Полковник: он человек прямой, и раз уж видит в кляксе женскую задницу, говорит об этом честно.

До сих пор не знаю, была ли моя вина во введении карт рабочего времени. С одной стороны, приказ об их заполнении был совершенно логичным продолжением ранее намеченного курса. С другой, издание приказа последовало сразу за очередной содержательной беседой с исполнительным директором.

- Я навела справки о вашей тяжелой болезни, - сообщила Дурьевна, встретив меня в коридоре через пару дней после тестирования. - Чёрт знает что мне наговорили. Сами-то знаете, что такое алопеция?

- Не имею обыкновения употреблять слова, не зная их значения, - с достоинством парировал я. - Могли бы сразу у меня спросить: алопеция - это облысение. Между прочим, я не называл его тяжелой болезнью. Неизлечимой - да, но не тяжелой.

- Глядя на вашу шевелюру, ни за что не подумаешь, - не унималась Дурьевна.

- Потому что хорошо сплю, регулярно питаюсь и не нервничаю. А вот папа мой как-то в молодости понервничал - и бац, к пятидесяти годам стал лысый. Дед тоже был лысый как коленка... хотя коленки, конечно, разные бывают, - я задумчиво перевёл взгляд на ноги собеседницы.

- Прекратите! Я с вами тоже скоро лысая стану! - истерически взвизгнула Дурьевна и ретировалась со всей возможной поспешностью.

В этот же день до всеобщего сведения был доведён под роспись приказ о картах рабочего времени. Отныне каждый сотрудник был обязан учитывать все свои действия в течение рабочего дня поминутно и заносить в специальный бланк. Вечером бланки сдавались и выборочно проверялись Дурьевной. Лично мне в связи с переходом вопросов маркетинга в исключительное ведение корпоративного центра НТФ всё равно было нечего делать, и потому к заполнению карт я подошел со всей душой и с полной ответственностью. Остальные разделились на два лагеря: одним некогда было вести карты в силу занятости и приходилось заполнять их после работы, другие упражняли фантазию в обосновании получаемой зарплаты.

- Помоги придумать: что я делала этот час? - просила Леночка, закончив маникюр и обсудив с подружкой принципиальные различия чего-то прямого с чем-то плиссированным.

- Пиши, - великодушно бросал я, - "приведение в порядок рабочего инвентаря" - 20 минут, "консультирование по телефону" - 40 минут. Кстати, себе тоже запишу: "содействие коллегам в решении производственных вопросов".

Будучи почти таким же прямодушным как Полковник, всё сделанное на работе я честно отражал в карточке.

"Попил чаю чёрного с бергамотом, полторы кружки - 40 минут с учётом печенья."

"Повышал свой образовательный уровень: сидел в туалете с газетой за прошлую пятницу. Узнал много нового о ближневосточной политике. 30 минут.

"Читал Интернет, думал о вечном - 1 час 16 минут."

"Ангелина Юрьевна, если Вы добрались до этого места, с меня шоколадка."

Насчёт шоколадки я погорячился: можно было догадаться, чью именно карточку Дурьевна будет изучать с особым вниманием.

- Какой шоколад вы предпочитаете в это время суток? - поинтересовался я с порога, явившись на вызов и обнаружив исполнительного директора с моей картой рабочего времени в руках.

- Я предпочитаю хороших сотрудников, - с ходу отмела моё предложение Дурьевна. -Ваша карта рабочего времени возмутительна! У нас в НТФ существует чёткий норматив: если работник выполняет в день менее сорока задач, его увольняют - и уж тем более должен быть уволен тот, кто целыми дням ничего не делает. Садитесь и пишите заявление по собственному желанию.

- Не горячитесь, пожалуйста, - сказал я, устраиваясь на стуле для посетителей. - Во-первых, юридически мы пока не в НТФ, а в "Объединённых сетях", и у нас нет такого норматива. Впрочем, если желаете, в карте рабочего времени могу разбивать заваривание чая на этапы - будет не сорок задач, а все восемьдесят. Во-вторых, норматив дурацкий. У вас никогда не бывает так, что важная задача сначала обдумывается месяц-другой, а потом пару лет выполняется? Или вы всегда успеваете по дороге уволить исполнителей? В-третьих, нет моей вины в том, что в НТФ вся маркетинговая работа централизована. Реклама единого образца, самостоятельные акции проводить запрещено, а от оставшегося вы же меня и отстранили - помните? Кстати, обеспечить сотрудника работой - обязанность работодателя. Какие после этого претензии ко мне?

- НТФ - публичная компания, строго соблюдающая трудовое законодательство, - помрачнела Дурьевна. - Раз так, хорошо: два месячных оклада - и вы уходите по соглашению сторон.

- Ну что вы, Ангелина Юрьевна, - преданно улыбнулся я, - я же буду без вас тосковать и могу даже совершенно зачахнуть!

- Три оклада?

- Кто больше?

- Больше не имею права - регламент. Соглашайтесь, или уволим по сокращению.

- Не в деньгах счастье! - заключил я. - К тому же при сокращении я их всё равно получу. Мне, на самом деле, очень интересно наблюдать происходящее.

- Как угодно, - неохотно отступилась Дурьевна.

Пора было ковать железо, пока не остыло. На выходе из кабинета я обернулся:

- Кстати: ничего, если я перестану вести карту учёта рабочего времени? И смысла никакого, и вам одно расстройство.

- Ни в коем случае! - возмутилась Дурьевна. - Это нарушение регламента!

- А мы никому не скажем, - очаровательно ухмыльнулся я и выскользнул за дверь раньше, чем она успела что-либо добавить.

Сентябрь летел к финалу. Кусты растеряли половину листьев, трава пожухла, а коридоры "Объединённых сетей" расцвели наглядной агитацией: Дурьевна готовилась к визиту директора филиала. Заканчивался первый месяц её удельного княжения, и начальству следовало продемонстрировать успехи. Ни притоком клиентской базы, ни возросшей выручкой хвастаться не приходилось. Следовательно, оставались для предъявления только достижения на административной ниве: воплощённые в жизнь регламенты и вымуштрованный коллектив, экстерном впитавший идеалы НТФ. Траву у здания решили не красить - и на том спасибо.

Для размещения идеалов были выделены стены. Полковник, назначенный ответственным за наглядную агитацию, привёз из центрального офиса НТФ стандартные настенные панно со сценками по мотивам корпоративных ценностей и деятельно занимался их монтажом. Под каждым панно должна была помещаться одна крупная буква, из которых складывается фирменный девиз НТФ: БЛИЗКО. Девиз повторялся несколько раз, опоясывая стены офиса от входа до туалета и обратно. (Впрочем, пока буквы ещё не все были наклеены и лежали в углу стопочкой.) Расшифровку девиза коллектив учил наизусть, как речёвку: Быстрота, Лояльность, Инициативность, Забота (не то о клиентах, не то о корпорации - я не понял), Коллектив, Ответственность. Общий смысл девиза, полагаю, состоит в том, что за его разработку кому-то были уплачены несуразные деньги - во всяком случае, ничего более правдоподобного на ум не приходит - и теперь это самое БЛИЗКО встречает посетителей в каждом офисе НТФ от Москвы до филиала на Багамах.

Вторым серьёзным нововведением стало упразднение столовой. Мест для приёма пищи не было ни в одном офисе НТФ: фирменный небожитель Шамшурин как-то раз высказался на тему питания сотрудников в ключе "мы платим достаточно и предоставляем обеденный перерыв", придворные подхалимы не замедлили подхватить начальственную глупость, и соответствующий регламент не заставил себя долго ждать. Сотрудники "Объединённых сетей" потащили из дома судочки с обедами. В ответ из офиса были удалены все микроволновки, и судочки сменились бутербродами. Окончательно изгнать жующих из храма трудового подвига был призван приказ по "Объединённым сетям" о запрещении приёма пищи на рабочем месте. Теоретически, в обед все должны ходить куда-нибудь в кафе, а в остальное время вообще фигуру не портить.

Вершиной наступления цивилизации на отдельные уцелевшие островки первобытного варварства стал дресс-код. Вот уж чего не приемлю органически! Изведя полторы пачки бумаги, секретарь Анечка снабдила каждого сотрудника копией регламента НТФ о подобающей форме одежды и первой поставила роспись в ведомости об ознакомлении.

Не было случая, чтобы я приходил на важную деловую встречу в рваных джинсах, и хороший костюм, вышедший из моды года три назад, висит у меня в шкафу - но сам факт посягательства на моё право руководствоваться собственным чувством стиля вместо предписаний неведомого клерка бесит неимоверно.

Внимательно прочитав регламент, я уже собрался было заказать дюжину футболок с надписью "деловой костюм", но потом более шустрая и предприимчивая мысль обошла эту идею на повороте и сбросила с парохода современности. Порывшись в Интернете, я заказал искомое, заплатил курьеру и повесил доставленный пакет на ручку двери, чтобы не забыть утром при уходе на работу.

До визита высокого начальства оставался день. Как раз пришло время обеда и основная масса сотрудников отправилась скитаться по окрестным едальням в поисках недорогого бизнес-ланча. В коридоре возился Полковник, приклеивая на двусторонний скотч недостающие буквы, а Дурьевна тревожно бродила по кабинетам, заглядывая во все углы. Всё выглядело нормально, но что-то тревожащее неуловимо зудело у неё в подсознании.

Ну конечно же! В абонентском отделе преспокойно сидел так называемый директор по маркетингу и нагло жрал бутерброд, роняя крошки на клавиатуру и прихлёбывая что-то из термоса.

- Прекратите немедленно! - распорядилась Дурьевна. - Приём пищи на своём рабочем месте запрещён приказом.

- Совершенно верно, - согласился я, - на своём рабочем месте. Так и написано. А я, извольте видеть, специально пересел за стол Анатолия Алексеевича. Следовательно, имею право.

- Сегодня же откорректирую приказ, - пообещала исполнительный директор. - Рада, что по крайней мере в отношении дресс-кода вы не возражаете. Ваш костюм смотрится в офисе гораздо уместнее, чем джинсы.

- Да, регламент по форме одежды мне нравится, - кивнул я, - он такой забавный. Особенно пункт сто двадцать четыре: "обувь сотрудников-мужчин должна быть чистой и блестящей".

Я закончил трапезу, выбросил в мусорную корзину пакетик из-под бутерброда и перешел за свой стол. Дурьевна неотрывно смотрела на мои ноги и выражение её лица было красноречивее любых слов - впрочем, слов у неё не оставалось, да и запас воздуха для дыхания, кажется, внезапно иссяк. Безусловно, полуметровые клоунские башмаки, сплошь покрытые зеркальцами, действительно производят сильный эффект, особенно в сочетании с моим лучшим итальянским галстуком и деловым костюмом за две тысячи долларов.

- Посоветуйте, что мне лучше надевать на работу - вот эти ботиночки, строго соответствующие регламенту, - я указал на клоунские башмаки, после чего выставил на стол любимые коричневые замшевые туфли, - или вот эти, регламентом запрещённые? Они чистые, но точно не блестящие.

Дурьевна сглотнула и оглянулась по сторонам, словно ища поддержки, но все обедали и в кабинете больше никого не было.

- Поймите, - тихо сказала она, - не я пишу эти регламенты и не в моих силах их изменить.

- А если регламент идиотский? - так же тихо спросил я, но ответа не получил.

- Послушайте, - внезапно решилась исполнительный директор, - я знаю, что как начальника вы меня ни в грош не ставите, но я прошу вас как человек. Поймите: для меня это назначение очень важно, и важно завтра не ударить лицом в грязь перед директором. Одна ваша обычная выходка - вот хотя бы с этими башмаками - и для меня всё будет кончено. Замначальника отдела где-нибудь в сибирском филиале - максимум, на что я смогу рассчитывать, да и то, наверное, к пенсии. Давайте договоримся: я обещаю не мешать вам жить и работать как вам хочется до самого присоединения к НТФ, а вы...

- А я не подставляю вас перед начальством, - продолжил я. - Согласен. Вашу руку!

Глядя друг другу в глаза, мы торжественно обменялись рукопожатием, и осознав вдруг полный идиотизм происходящего, расхохотались разом - немного истерически, но искренне и с облегчением.

- В закрепление нашего союза, - сказал я, отсмеявшись, - обращаю ваше внимание на весёлые картинки в коридоре. Пойдёмте, посмотрим на них повнимательнее - только сначала переобуюсь.

Полковник, вероятно, тоже отправился обедать: в коридоре было безлюдно, и только агитационные персонажи глянцево улыбались с плакатов. Бегуны в офисных костюмах изображали Быстроту, девица с поднятой рукой - Инициативность, три мушкетёра со скрещенными шпагами - Коллектив.

- Похоже на витражи с библейскими сценами, - заметил я, - Авраам родил Исаака.

- В какой-то мере так и есть, - согласилась Ангелина Юрьевна, - для НТФ это своего рода символ веры. Так что же вы хотели мне показать?

- Вглядитесь, - предложил я.

Коридор шел уступами. Повторяющиеся элементы панно с закреплёнными снизу буквами чередовались через равные интервалы, следуя поворотам коридора, и для стоящего наблюдателя из любой точки была видна только часть надписи: лизко, облиз, кобли. "Близко" не складывалось нигде.

- Кроме того, несколько картинок не на своём месте, - показал я, - не совпадают с буквами. Вон, видите - получились бегуны от Ответственности. Надо переделывать, пока никто не заметил.

Директор филиала приехал точно в назначенное время, минута в минуту. Никуда не заглядывая и не обратив никакого внимания на проклятые панно, стоившие нам с Полковником бессонной ночи и мозолей от отвёртки, он сразу прошел в кабинет Ангелины Юрьевны. Через минуту Анечка вызвала туда же и меня.

Стол для совещаний был украшен цветами и щедро снабжен бутылками с минералкой. Мы опустились на свободные стулья, Ангелина Юрьевна скромно сидела рядом, а начальственное кресло во главе стола занял директор.

- Заканчивается квартал, - сухо проинформировал он, - а выручка на одного работающего по нашему филиалу не дотягивает до установленных показателей. "Объединённые сети" вошли в общую статистику. Поднять выручку за оставшиеся дни - нереально. Выход один: необходимо срочно оптимизировать численность персонала.

Ангелина Юрьевна нервно отпила минералку из своего стакана.

- Корпоративный центр предлагает уволить тех работников, которых у вас наибольшее количество, - продолжил директор. - Хочу услышать ваше мнение как директоров.

Исполнительный директор ещё раз отхлебнула минералки и осторожно сказала:

- Больше всего у нас монтёров, семь человек. Нужно сократить всех?

- Чем больше, тем лучше, - подтвердил директор филиала.

- Постойте, - не утерпел я, - а что будет, если не выполнить этот показатель?

- Ни я, ни высшее руководство не получим квартальных бонусов, - объяснил директор, - и возможно, годовых.

- А вам не кажется, что лишить действующего оператора связи всех монтёров - по меньшей мере глупость, а скорее - должностной проступок, бьющий по бизнесу? - не унимался я. - Это ведь не просто штатные единицы, а люди, которые знают свой район, сети, тёток из ЖЭКа с ключами от чердаков, наконец. Кто будет работать?

Директор пожал плечами:

- Там, наверху, речь идёт об очень серьёзных суммах. Даже я как руководитель филиала потеряю немало.

- Тогда давайте сократим не монтёров, а тех, кто уж точно выручку не приносит. - предложил я. - У нас при тридцати работниках три директорских должности. Заодно существенно сэкономим фонд оплаты труда. Предлагаю начать с директора по маркетингу.

- Вы подали интересную идею, - сказал директор, поднимаясь. - Я обдумаю её. Завтра надо будет принять решение. Совещание окончено; можете меня не провожать.

Когда за директором закрылась дверь, Ангелина Юрьевна подняла голову от стакана и сказала:

- Молочный.

- Что "молочный"? - не понял я.

- Шоколад молочный, - пояснила она. - Вы мне должны плитку шоколада, помните? Лучше всего с миндалём.

Я не стал отпираться.

Реконструкция событий, последовавших во время моего похода в ларёк за шоколадкой, весьма схематична, но думаю, общая канва должна быть изложена верно.

Начнём с туалета. Ну да, для кого-то театр начинается с вешалки. Я же определяю своё отношение к общественным местам - тем же театрам, кафе, офисам и прочим поликлиникам - посетив тамошние удобства. По закону сообщающихся сосудов, если верна связь "что на кухне - то и в туалете", никак нельзя отрицать и обратной зависимости. Как бы ни крахмалил скатерти в обеденном зале недобросовестный ресторатор, запущенное отхожее место всегда выдаст его с головой.

Исходя из этой теории, "Объединённые сети" периода расцвета можно охарактеризовать как фирму семейную, неторопливую и заботящуюся о сотрудниках. Туалет в офисе ухоженный и уютный. Сначала вошедший попадает в комнатку с раковиной, где можно вымыть руки и высушить их полотенцем либо струёй тёплого воздуха из фырчащего настенного агрегата, причесать волосы перед зеркалом и провести щёткой по забрызганным осенней грязью брюкам. Если же настоятельные нужды посетителя ведут его дальше, можно распахнуть внутреннюю дверь в маленькую обитель уединения, выложенную красивым зелёным кафелем и снабженную журнальной полочкой.

Свет в обеих частях туалета зажигался одним выключателем из коридора, а замок имелся только в наружной двери, поэтому в "Объединённых сетях" сложились простые, но эффективные правила. Дверь, как правило, не запиралась, однако каждый знал: если свет в туалете включен, можно войти в комнату с раковиной, но ломиться дальше - моветон, поскольку - занято. Точно так же не следовало выключать в туалете свет, если не ты его зажег.

Среди остального персонала склонностей к глупым шуткам вроде бы не наблюдалось, а моё алиби могут подтвердить минимум четверо прохожих и продавщица из киоска на автобусной остановке. В связи с этим, кто именно выключил свет в туалете, когда в самой дальней и сокровенной его части нежился Полковник с номером журнала "Зарубежное военное обозрение" за март 1986 года, остаётся загадкой.

Дальнейшее можно восстановить с более-менее высокой достоверностью. Как показал опрос Анечки, непосредственно после совещания утомлённая минералкой Ангелина Юрьевна со всей возможной стремительностью унеслась в конец коридора. Привычным движением включив свет, она ворвалась внутрь...

Не имея достаточных данных для анализа, не будем строить беспочвенные физические гипотезы относительно возможной конфигурации соприкосновения двух тел в ограниченном пространстве и степени их одетости на момент столкновения. Факт, подтверждённый сопутствующим явлением в виде визга, имел место - и этого достаточно.

Когда я вернулся из дальних странствий, победно размахивая добытой плиткой в синей обёртке, исполнительный директор сидела в своём кресле, закрыв лицо руками, и плакала.

- Что случилось, Ангелина Юрьевна? - забеспокоился я. - Я шоколад принёс! Молочный с миндалём, как просили.

Вялый взмах руки, сопровождаемый всхлипом, был мне ответом.

- Это из-за меня, да? Из-за того, что я наговорил на совещании? Понимаю, я нарушил обещание... не мог сдержаться. Простите! Но есть ведь и положительная сторона: теперь вы от меня гарантированно избавитесь.

- Это вовсе не из-за вас, - слабым голосом возразила Ангелина Юрьевна, - вы всё правильно сказали. Просто... (всхлип)... просто Анатолий Алексеевич только что сделал мне предложение.

Комментарии: 17, последний от 05/04/2013. © Copyright Лисаченко Алексей Владимирович (lisachenko@mail.ru) Размещен: 26/12/2012, изменен: 10/12/2013. 43k. Статистика. Рассказ: Проза Белочка		Ваша оценка:
Аннотация: Вариация третьего рассказа из цикла "Белочка", урезанная по размеру под требования конкурса Рт-2013. Ранее читавшим исходный вариант приношу свои извинения за самоповтор, не читавшим - рекомендую полную версию!

Лисаченко Алексей Владимирович : другие произведения.

Корпоративные ценности