Аннотация: Какое же путешествие без Великой Цели? Как ни вертись, придется топать к светлому будущему.
Шаазха бурлила и шумела. Все мои опасения по поводу того, что местные жители будут легкомысленно предаваться разврату, игнорируя наступающий конец света, развеялись по ветру. По-моему, самыми спокойными были телохранители и церг, направляемые железобетонной волей Талеона. Деловитое спокойствие сохранялось, пока откачивали полуобморочную Мику, пока вытягивали меня из стены - в ней остался глубокий след, и застыли разбегающиеся каменные волны - пока мы двигались сквозь толпу куда-то в центр городка. Я шлепал на своих двоих, решительно отвергнув перспективу ехать с кем-либо вдвоем. После прыжка через подземный костер я глубоко сомневался в надежности ястов вообще.
- Долго еще? - я похлопал по колену Иррлихт, чей яст степенно вышагивал рядом.
- Минут двадцать до гостиного двора, там себя в порядок приведем и...
- На праздник? - возмутился я, предугадав окончание предложения.
- Конечно, праздника не будет. Но это не повод начинать бегать по городу, издавая истерические крики.
Иррлихт почти в точности скопировала слова Талеона, и я подозрительно осмотрел тянущиеся веером нити, выискивая стороннее воздействие. Не отыскал, но все равно остался при своих подозрениях.
- Жаль, что ты не видел себя со стороны, - с левого бока притиснулся Сухон на своем трупоконе. - Ты бы сразу поверил в свои способности.
Я неопределенно-вопросительно промычал, рассматривая свои продранные везде, где только можно, штаны. Хорошо, что шкура цела.
- Ну, это было... - начал Сухон, - нет, сначала скажи - ты что сделал? Побежал, прыгнул?
- Побежал, конечно. Я что, на пружинках - на такие расстояния прыгать?
- Н-да... - Сухон покрутил головой и аж заговорил с акцентом, прорезающимся в его речи исключительно редко. - Тебия, как это сказаять... а, риязмазало. Много-много твоих сьилуэтов в одной циепочке, как целая полоса. Ты еще тогда, в полье так же риязлетелся.
Я попробовал себе представить, как же именно я "риязлетелся" и поморщился, заодно отпихивая яста, норовившего совсем сплющить меня об своего собрата.
- Да не вертись, - Иррлихт решила, что может угадывать мысли. - Все с ней в порядке, ее Толтеп с собой посадил.
- С кем? Кто? - рассеянно поинтересовался я, соображая, кого это ее и куда посадили.
- Ну ты и пе-ень, - протянула Иррлихт, фыркнула и резко подала яста в сторону.
- Что-то ты действительно странный, - Сухон покачал головой. - Уже можно было запомнить, кто из нас кто. Толтеп - это Вундер.
Вах, тоже мне принц Египта.
Жители Шаазхи не просто беспорядочно толпились на улице, но и провожали нашу процессию взорами, полными жгучего интереса. Я бы предпочел прокрасться под покровом ночи, но этот город освещался куда мощнее, чем даже столица. Кажется, даже ярче, чем наша собственная. Иногда слитный шум голосов распадался на отдельные реплики, среди которых я даже пару раз уловил речи о себе.
"Ох и ободранный же весь, бедненький!" - по-женски воскликнули где-то справа, и я по-новому взглянул на себя. Весь грязный, запыленный, штопаный-перештопаный, одежда лохмотьями, только узур да лента с флягами не пострадали. Я попробовал расчесать волосы пальцами, но наткнулся на сплошной колтун. Охо-хо... Что уж говорить о том, что все ножны для узур были мною отданы на попечение эглдечам, которые тащили с собой кучу полезных вещей, но неизвестно куда эти вещи подевались в результате последних событий.
Как выяснилось по прибытии в очередной гостиный двор, всех мирно расселяли по комнатам, после чего полагалось ждать рассвета и только потом идти на праздник. Я опять попробовал постучать по столу кулаком, в смысле, указать на недопустимость промедления с предупреждениями, но был не понят, и подвергнут остракизму. Меня даже выгнали в отдельную комнату, хотя остальные селились по двое-трое-четверо. Я не смирился и бежал в незнакомый город, чтобы громогласно донести до людей всю правду.
Но там уже вовсю шла предпраздничная кутерьма, и, потыкавшись в стену из эйфорического настроения, я плюнул. Как мало нужно людям, чтобы забыть о грозных признаках? Полчаса. Итогом моей прогулки стало посещение Ограды, с которой было хорошо видно окрестности на много километров - никакого буйства огненной стихии в обозримом пространстве не наблюдалось. Схлопнулась, удовлетворившись порубленными ястами?
Вернувшись на темную и тихую территорию гостиного двора, я бдительно обратил внимание на слабое свечение одного из окон на третьем этаже. Деревьев возле здания не росло, и пришлось изображать муху, отчаянно смело ползущую по стене. За окном обнаружился Талеон, по-турецки усевшийся на стол и задумчиво рассматривающий пожеванный амулет. Этот, как его... мир-дур?
Мысленно покрутив пальцем у виска, я съехал по стене до самой земли и уже по-человечески отправился в личные апартаменты. Всю ночь не спать, думать, думать, пока не закипят мозги...
Едва небо чуть-чуть посветлело, я поднял шумиху у гостиничной стойки, колотя ключом по благородному дереву и требуя подачи горячей воды в номер. Может, в Балихе и были водотоки, подведенные к каждому дому, но здесь такого не наблюдалось, во всяком случае, из кранов ничего не пролилось, несмотря на активное их кручение. Местный служащий вынырнул как застигнутая врасплох мышь из сыра, явно вспугнутый с теплого лежбища под той самой стойкой. Диковато кося глазом, он объяснил, что вода-то есть, но вот добывать ее надо вовсе не с помощью верчения вентилей в разные стороны.
Вооруженный сокровенным знанием, я вернулся в свой личный номер, вдавил оба вентиля в стену и получил целый водопад воды. Похватал с полки без разбору все флакончики, вылил их содержимое в ванну и нырнул туда с головой, чему в немалой степени способствовало поскальзывание на пролитом содержимом некоторых особо непокорных пузырьков и скляночек. Стукнувшись макушкой об днище, я тут же погрузился в транс, не хуже того, который сопровождал погружение в мертвую воду.
...В ванной раздался вопль и грохот. Я вынырнул, протер глаза и оглянулся, ища того, кто посмел нарушить мой замогильный покой. Простой поиск ничего не дал, пришлось заглянуть через бортик вниз, где и обнаружился посетитель, павший ниц. Не то чтобы от благоговения, но все равно приятно. А то, что он на остатках мыла поскользнулся - это знак судьбы.
- Чтоб ты... провалился, - простонал посетитель, отлепляя бороду от пола. - Я себе чуть зубы чубуком не выбил!
- А нечего с трубкой ходить в местах, не предназначенных для курения, - назидательно заметил я.
- Да что ты понимаешь в искусстве курения? - возмутился Сиян. - Да ты... тьфу. И говорить не о чем. Ты вот что, поторапливайся со своими ритуалами, нам сегодня еще на праздник идти.
- Угу, пировать во время бедствий, - желчно произнес я, силясь вспомнить фразу в оригинале. - Ну-ну.
- То-то я гляжу, ты сама благородность, да бавухобоязненность, тьфу.
Сиян демонстративно выколотил пепел на пол и удалился, оставив свой грязный след в истории ванной комнаты.
Предупрежден - значит вооружен. Я счел за лучшее покончить с мытьем, и, обмотавшись банным полотенцем, направился на женскую половину, где начал сразу с рассказов о своих тягостях, ибо лишен я даже расчески...
Потом я проклял собственное стремление выглядеть прилично. Волосы превратились в натуральную проволоку, и не только не желали распутываться, но и не обрывались, не поддавались яростным дерганьям и даже не состригались! Я подозрительно оглядел собственные заметно отросшие ногти. Эти, наверное, тоже будут возражать против обрезания. Блин горелый...
Каждую волосинку пришлось распутывать по отдельности, но когда за дело взялась не одна, не две и даже не три пары женских рук, процесс пошел быстрее и веселее.
Свежевымытый и расчесанный, я почувствовал себя намного лучше, а щедрый глоток толхаты практически вернул меня к жизни, если так можно сказать. Выдача комплекта походной одежды окончательно настроила меня на бодрый лад, которому не могло помешать даже грядущее посещение праздника. Я практически вколотил гвоздь в думы о катаклизмах и катастрофах, решив, что удрать к своим я всегда успею. В конце концов, водичка у меня есть, а при случае можно вернуться обратно и обчистить какого-нибудь толстосума. Даже от привязи избавлюсь! В два счета, нет, с одного плевка. Не вопрос, я вообще такой героический, что аж жуть.
Пару часов спустя пестрая компания охранителей, возглавляемая неизменно-мрачным Талеоном, бодро всосалась в двери помпезного круглого строения, и я, горделивый аки лев, торжественно прошествовал следом, безжалостно давя разбрызганную в воздухе беззаботность. Суровым армейским ботинком я попирал мозаичный пол, посредством камуфляжных штанов сливался с малахитово-зеленой росписью стен, а черной майкой доказывал верность роду Котла. Я еще требовал кастрюлю на голову, чтобы оказаться совсем уж под стать чужой фамилии, но меня не поняли. Так же не выдали крутых перчаток без пальцев, не подарили ни одного браслета, который выгодно облегал бы бицепс, и не расщедрились на мрачное вплетение Зловещих Шнурочков в волосы.
Поварившись немного в соусе из подобных размышлений, я занялся разглядыванием гостей и обстановки. И если последняя особых криков восторга или протеста не вызывала, то на гостей я пялился мучительно долго, пытаясь осознать, что же с ними со всеми такое. И, наконец, прозрел. Абсолютно все украшения, которых в избытке пребывало на особях обоего полу, были деревянными. Нет, в них поблескивало что-то такое драгоценное, но основа, так сказать, базис всего и вся, был из дерева. И я тут же ударился в экономические изыскания, пытаясь представить себе систему государства, в котором просто невозможно пользоваться минеральными ресурсами.
По ходу умопостроений, я уперся взглядом в узкую спину, затянутую в замшевую куртку. На спину опускалась грива черных волос, унизанных какой-то поблескивающей мелочью типа бусинок, колечек, перышек и прочего. Спина, тьфу, обладатель спины говорил с кем-то невидимым, эмоционально помахивая рукой и демонстрируя обилие настоящей, не деревянной бижутерии. Как-то очень знакомо помахивал.
- ...звонить по любому вопросу! - раздраженно закончил этот сверкающий товарищ. Содрал с уха блестящую спираль, которая мгновением спустя полетела на пол в виде двух обломков, жалобно звякнув по мраморным плитам. На меня накатил внезапный приступ подзабытого вещизма - я уже давно заметил, что меня куда более интересуют судьбы животных и вещей, чем судьбы рода человеческого (за исключением родных и близких). Мне проще пожалеть выброшенную кем-то книгу, чем собрата-хомосапиенса. И сейчас, глубоко возмущенный незавидной участью спирали, я напал со спины.
- Девушка, а девушка, а как вас зовут? - гопническим голосом спросил я.
Спина вздрогнула и резко повернулась, явив мне лицо. Я угадал - на меня смотрел неудачливый работорговец, приезжавший по приглашению этого... как его... Бахры? Нет, тот страдал раздвоением личности и должности. Ага, Номи.
- Аа, это ты, - протянул Ара, - проигнорировав легкое оскорбление. - Уже здесь? Люди говорят, тебя удачно купили? - оказывается, не проигнорировал, и тут же отомстил.
- А ты все так же пьешь горячий кофе в неположенных местах? - тонко намекнул я на мокрые обстоятельства.
- Новый хозяин все еще не научил тебя манерам?
- У меня нет хозяина.
- Тогда это кто?
Ара решил кардинально завершить обмен любезностями, ткнув пальцем мне за спину. Не оборачиваясь, я почувствовал, что там присутствует Талеон и еще группка народу из наших. Как ни печально, но чем больше я проводил времени в компании Райаля, тем сильнее его чувствовал. Того и гляди запишусь в шизофреники, перестав различать свое и чужое. Ох не нравится мне все это...
- Это наниматель, - раздельно проговорил я.
Ара задумчиво погладил себя по декоративному наплечнику и что-то на нем нажал. Боковым зрением я отметил некое шевеление в зале, и к нам величаво двинулось сразу несколько девушек, до того занятых своими спутниками. Я заметил их буквально в первые десять-пятнадцать секунд после прихода сюда, настолько они выделялись своей красотой на общем фоне. Но никогда в жизни я не смог бы предположить, что это окажутся чьи-то личные телохранительницы.
И я отступил в сторону, давая дорогу Талеону для дипломатического вгрызания в глотки.
Телохранительницы встали за спиной у Ары полукругом, одновременно воинственно расправив плечи.
Талеон помрачнел, Ара самодовольно ухмыльнулся. Я сдержал непроизвольное "гы". Кто-то сильно перечитал литературы с яркими обложками, где полногрудая дева, прикрытая одной ниточкой в трех местах, героически поражает двуручным мечом мерзкого ящера с крыльями, драконом именуемого. Примерно такие воительницы, правда, в более закрытых нарядах, и окружали Ару, грозно выпячивая стенобитные груди. Худощавый работорговец смотрелся среди них откровенно тощим. Талеон либо увидел это сам, либо уловил нить моих рассуждений, и расплылся в отвратительной улыбке.
- Одинокий бамбук собирает вокруг себя пышные орхидеи? - витиевато осведомился он.
- У меня всегда были традиционные вкусы, в отличие от некоторых? - Ара сделал попытку поставить блок.
- А не слишком ли аппетитных девиц ты выбрал? - блок затрещал под ударами.
- Неужели тебя терзает зависть? - противник еще сопротивлялся.
- Боюсь, что удовлетворить всех тебе просто не под силу.
Воспользовавшись брешью в доспехах противника, Талеон нанес ядовитый укол и с явно выраженным на лице довольством откланялся. Ара проводил его взглядом змеи, которой наступили на хвост, даже прошипел что-то в змеином же духе. Я молча отступил в толпу, не считая нужным плясать победный танец на костях поверженного врага. В общем-то, мне было совершенно не о чем разговаривать с этим работорговцем. Обменялись оскорблениями и хватит.
Я развернулся, собираясь пробраться поближе к тем кругам, где обсуждалось что-то важное, и послушать, нет ли новостей о скоропостижном наступлении хазр доорка, но вместо этого наткнулся на Иррлихт. Девчонка ослепительно улыбнулась, правдоподобно изображая, что случайно проходила мимо
Только я собрался поинтересоваться, какими судьбами мы пересеклись на квадратных метрах этого зала, как под ногами ощутимо завибрировало. Я резко отпрыгнул, моментально представив Апокалипсис в одном отдельно взятом доме, но кроме меня никто не проявлял признаков волнения.
- Это стационарная, - негромко произнесла Иррлихт.
В подтверждение ее слов открывшаяся трещина вспыхнула целым спектром отблесков и буквально выплюнула солидно-толстого мужчину. Он едва удержался на ногах, однако никто не спешил хохотать и указывать на него пальцем.
- Что-то дальнобойные совсем разгулялись, - пожаловался неизвестно кому новоприбывший, отряхиваясь от невидимого мусора. - Так и швыряют, словно не влиятельное лицо, а кусочек дерьма.
- А что, очень похоже, - с заметной насмешкой прошелестела переместившаяся за мое плечо Иррлихт.
Я покачал головой, задавливая собственный неуместный смешок, и с интересом уставился на трещину, ожидая очередного гостя, да представляя, каким именно способом тот выскочит в зал.
Следующий гость выплыл из трещины важно и с достоинством. Примерно до половины выплыл. А потом выпучил глаза, охнул, и шлепнулся на пол всей верхней частью тела.
Потому что нижней у него больше не было.
В зале разлилась мертвая тишина. Настолько мертвая, что было слышно, как кровь растекается по полу. Трещина закрылась.
- Ну что? Будете продолжать пир во время чумы? - первым не выдержал я. - Уберем тело и потанцуем?
Гости все так же молча вытаращились на меня, как на ожившего покойника, что, впрочем, соответствовало действительности. Со стороны Талеона донеслось самое натуральное змеиное шипение, звучащее сразу в двух диапазонах - звуковом и мысленном. В следующее мгновение его шипение было перекрыто нарастающим гулом. Я его узнал мгновенно.
- Валим отсюда! - заорал я, растеряв все навыки культурной речи. - Вон из дома!
Думается, мои призывы не сыграли большой роли, гости и без того рванули во все стороны, словно крысы с тонущего корабля. Но главное было в том, что большинство по привычке ныряло в трещины. В поле моего зрения за это тут же поплатилось еще трое, а четвертым... четвертой...
Я увидел в толпе ЕЁ. Она выделялась из окружающей серой массы, словно бриллиант из горы стекляшек. Словно стальной клинок среди ржавых пружин. Она приковала мое внимание, от нее невозможно было отвести глаз. Ее появление было сродни дуновению свежего ветра, расшевелившего мои замедленные мысли. Она была...
Она была той самой паскудиной, из-за которой я умер.
- Стой, тварь! - я сорвался на крик, кидаясь к ней.
Бабешка дернулась, глаза у нее тут же полезли на лоб, и владелица медведя с судорожным визгом канула в ближайшую трещину.
- Сто-ой, сука-а! - я просто взвыл.
Трещина мгновенно захлопнулась, оставив на память два пальца. Два подергивающихся пальца. Меня затрясло. От злости, от беспомощности и даже от страха. Я дернул головой и оглянулся. Мечущиеся люди сталкивались друг с другом, и казалось, что от этих многочисленных столкновений дом аж содрогается. Но на самом деле он трясся от того, что что-то ломилось снизу, раз за разом ударяясь в фундамент.
Клюваха, протащенная Юриком на торжественное мероприятия, завопила жутким криком, усилив панику раза в два. Сам Юрик застыл столбом, сжимая в руках надрывающуюся ором птицу, а потом совершил прыжок, достойный занесения в книгу рекордов Всея Миров. Подчиняясь воплю инстинкта, я метнулся в противоположную сторону, поскользнулся на идеально гладком паркете и врезался в колонну, пробив ее головой. Наличием арматуры колонна похвастаться не могла, и тут же обрушилась целиком, прихватив с собой часть потолочной лепнины. Застряв в груде обломков, я вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что там такое жуткое всполошило клюваху. И увидел.
Как в замедленной съемке вспучилась ровная гладь пола, обломки паркета полетели в разные стороны, а потом на свет появилось что-то огромное, вроде костяной скругленной пирамиды, поднявшейся из недр подпольных на огромном черном шаре, который плавно переходил в колонну, и который... открыл глаз.
Огромный клюв щелкнул, примерно как гаражные ворота, если их захлопнуть с молодецкой удалью. Круглый оранжевый глаз мигнул, и затянулся белесой пленкой. Птица вновь открыла клюв и внезапно утробно захрипела, вытягивая шею. Паркетины вздыбились, словно огромная тварь пыталась проломить пол и выбраться, но потом чудовищная голова стала опускаться, как кит под воду, пока не исчезла совсем.
В образовавшейся воронке заклокотало, заурчало и с сухим треском вспыхнуло, на секунду озарив дрожащим синим светом внутренности здания. Тут же на нас обрушился запах. Нет, отвратительная вонь паленой кости, перьев, мяса - в убойной дозе. Полетели какие-то обугленные клочки, вроде остьев.
Здание затрещало по швам, разваливаясь буквально на глазах, воздух затянулся белесой пылью, и вопли ужаса, доносившиеся со всех сторон, стали прерывистыми из-за мучительного кашля.
Выдравшись из белоснежного кургана, я тут же заскользил на существенно накренившемся полу. Градус наклона безапелляционно указывал в сторону провала.
- И наш конькобежец заходит на второй круг, - шизофренично подбодрил я сам себя, - бросок, опасный момент, го-ол!
С последним выкриком мне удалось выправиться и избежать бесславного попадания в черную дыру. Постоянно балансируя, я со всей возможной скоростью двинул туда, где сейчас стянулась вся Сеть, оборачиваясь вокруг своего создателя. На место я прибыл идеально вовремя. Как раз в этот момент на сбившуюся группу телохранителей медленно и торжественно начала падать потолочная балка. С несвойственным мне безумным героизмом я ринулся вперед, вытягивая руки, как ополоумевший Геракл, разрывающий пасть снежной лавине. Пройдя точно между растопыренных рук, балка монументально рухнула мне на голову.
Колени с хрустом подогнулись, и я бухнулся на пол, смутно ощущая себя гвоздем, который одним ударом вбили по самую шляпку. Потом гвоздем я быть перестал и завалился набок, увлекая следом балку.
- Выта... его! ...те!
Посторонние вопли я воспринимал мутно и отстраненно, пока меня не схватили за ноги и не дернули. Тут я и сам задергался, спихивая чудовищную тяжесть. На самом-то деле тяжести в ней было не больше подушки, и я даже засомневался, подозревая, что это крашеное папье-маше, но потом вспомнил, как разом присели телохранители, увидел, какой след балка пропахала в стене своим перекрученным концом, и твердо уверовал, что гордиться мне есть чем.
Но пока время для чествований и криков радости не пришло, мы столпились на крохотном пятачке у стены: от зала отрезает балка, справа и слева пол треснул, расползаясь, как материковые плиты. Потом материковые плиты медленно начали вставать дыбом, и вопрос пробивания к выходу тут же решился.
- Стену! - надсадно крикнул Талеон, зажатый в живой периметр.
Мне всегда казалось, что проявлять магическую мощь должен кто-то один, что паранормальные способности должны как-то четко делиться и строго распределяться между избранными. Однако на призыв среагировали сразу трое - Лакай, Клицкаотлакль и Сухон. Каждый жахнул чем-то своим, и стена просто взорвалась, вылетев наружу в виде града осколков и ошметков.
Я воочию увидел, как действуют телохранители, связанные в одну сеть - когда один начинает движение, другой продолжает, а третий заканчивает. Сложно, почти невозможно передать это ощущение, словно видишь один организм, который почему-то был разделен на множество автономных кусочков, и вдруг наконец-то слился в одно целое, полностью сосредоточившись на том, чтобы спасти свое самое уязвимое место, свое сердце, затянутое в черный цвет.
Я же в этом организме явно исполнял роль чего-то вроде аппендикса - он как бы есть, но в то же время совершенно не нужен для функционирования всех систем. Поэтому я удовольствовался местом в хвосте (что тоже близко к расположению аппендикса).
Аккурат в тот момент, когда организм выскользнул на улицу сквозь пролом, здание опять содрогнулось. Еще двадцать шагов - я оглянулся - и красивое сооружение проседает, как раздавленный праздничный торт. Узкий голубой язык выстрелил в небо прямо из центра здания и опал, словно выполнил какую-то важную миссию, после которой не грех окончить жизнь самоубийством.
- Отличная получилась вечеринка, - аппендикс в лице меня вздумал взбунтоваться и устроить воспаление. - Сразу уменьшилось число жрущего народонаселения. Радикально.
- Замолчи! - взвизгнула Тали, невесть где потерявшая свои знаменитые шпильки-заколки, и теперь растрепанностью напоминавшая фурию. - Немедленно замолчи!
- Ну почему же, - аппендикс очень возражал. - В самом деле, зачем кого-то предупреждать о грозящих катастрофах? Зачем нам это надо? У нас же план, - я выделил это слово голосом, - объезда подведомственных деревушек, приятная экскурсия на лоно природы...
- В общем-то, мы должны были донести сведения об опасности в как можно более обтекаемых выражениях, - холодно произнес Талеон. - Не в лоб.
- Пока вы дипломатично обтекали, неизвестно сколько народу попрощалось с жизнью и перешло в половинчатое состояние, - как обычно в нервной обстановке меня заклинило на мудреном словесном плетении.
- Хватит, - Талеон махнул рукой, несколько нервно, как мне показалось. - Лучше поможем разобрать завал, - и первым двинулся обратно.
Побуждаемые примером нанимателя, телохранители вгрызлись в груду камней и деревянных обломков наравне с понабежавшими горожанами. Но понабежало не так уж много; по всему городу чадили дымные столбы, в паре мест все еще полыхали прорывы, а единственная пока башня - гордость жителей Шаазхи - обвалилась наполовину.
- Дерево наше пожрал хазр проклятущий, - причитала рядом со мной женщина неприметной внешности, ворочая почти неподъемные для нее камни. - Сгубил дерево! Как же мы теперь без дерева...
На последнем слове она всхлипнула и села там, где стояла. Я заскрежетал зубами, внутренне дергаясь от тоскливого ужаса - одно дело, когда смотришь на подвиги киношных героев, и совсем другое, когда сам ползаешь в развалинах, выискивая живых. Я ненадолго выпрямился, окидывая взглядом фронт работ. Почти все горожане разбежались, оставив дело нам. И не зря: вновь скооперировавшиеся телохранители дружно разваливали камни в мелкую щебенку, летевшую назад не просто горстями, а целым потоком, как с конвейера. Отдельный скорбный труд выполнял Огой - он со своим черепком шуршал по развалинам, иногда замирая где-нибудь, а потом кидал на то место красный лоскуток - значит там, внизу кто-то был, и этот кто-то был совершенно неживой. До моего сектора он еще не добрался, и я с особым остервенением вцепился в кусок стены с меня ростом; рванул и обрушил вниз.
В открывшейся неглубокой яме, образованной прочими обломками, кто-то лежал.
Я заглянул в яму, застыв над ней в неудобной позе на четвереньках, и едва туда не рухнул, когда свернувшийся в позе зародыша человек застонал. В завозившейся фигуре я со все возрастающим изумлением опознал некогда тщеславного работорговца.
Сплошные совпадения. Мистика.
- Эй! Живой? - позвал я.
Завозившись бодрее, из чего я сделал вывод, что он себе даже ничего не сломал, Ара перевернулся на спину и хрипло кашлянул, после чего начал отряхиваться и приглаживаться. И это лежа в яме! После практически землетрясения. Пижон.
- Помощь нужна? - ядовито спросил я.
- Нужна, - Ара захрипел и с силой кашлянул, стирая кровь со лба. - Дай... руку.
- Только сначала вопрос: здесь одна любительниц поездок на хуцах пробегала, - взял быка за рога я, - сможешь сказать, кто это? Важная шишка, кажется.
- Откуда я могу сказать, если ты даже не говоришь, как она выглядит?
- Тощая такая, патлы ярко-красные, морда стервозная, и ходит дергано, - живописал я.
- Аа... это, между прочим, твоя... т-т... - он заикнулся, дернул головой, и продолжил. - Твоя несостоявшаяся хозяйка. Зак-казчица.
- Что? - я почти по пояс свесился вниз.
- Я должен был доставить ей уникальный товар, - пробормотал Ара. - Живого мертвеца. Она сказала, что он будет, мое дело - поймать и доставить ей. Стервь...
- А-а, - меня опять затрясло. - Ах во-от оно как...
- Но этот паршивец Номи откуда-то прознал раньше, - Ара безудержно выбалтывал секреты, наверное, удар по голове так повлиял, - и не упустил случая нажиться. Я хотел тебя втихую вытащить, но не знал, что у тебя еще и мозги работают...
Тут Ара мужественно заскрежетал зубами, держась за рассеченный лоб. Свои мозги, что ли, наружу просились? Я протянул ему руку и выдернул на белый свет, попутно удивившись, что весу в нем не больше, чем в первокласснике. Сам Ара только хекнул.
Я отправил его вниз, а сам с мрачным упорством продолжил раскапывать курган. К тому времени на площадь явились эглдечи в полном составе. Почти в полном. Иней хрустким голосом доложил о потерях личного состава в количестве семи человек, и о потерявших боеспособность в количестве пяти человек. Если приплюсовать к этому двоих эглдечей с переломами, учиненными еще мною, плюс семерых недовыпитых, картина вырисовывалась... да ничего не вырисовывалось. Плохо было дело.
Совместно с прибывшими, мы разворошили бывший дворец культуры до самого основания и даже зарылись глубже уровня земли, куда провалилась часть здания. Кому-то из найденных можно было помочь, кому-то - уже нет. Большинство успело попрыгать по трещинам или выскочить в самом начале, но все равно количество оставшихся меня угнетало.
Едва за ранеными приехали горбатые грузовики, как Талеон велел немедленно грузиться на ястов и срочно отбывать из города. Явно выдохшиеся на спасательно-магических работах телохранители затрепыхались; Синий Иней, оставивший в гостином дворе небоеспособных завозникал, к тому же, он был вне себя еще и потому, что на праздник его не взяли, хотя на мой взгляд, оно и к лучшему. Он, не привязанный к своре, точно попал бы под какую-нибудь балку. Хорошо, что Талеон возразил и против присутствия Стаса, поэтому оружейник прибыл вместе с Инеем. Вдобавок в гостином дворе остались клювахи и собаки. Поэтому Котла пришлось смириться и изменить свои молниеносные планы. Под шумок Ара пошел вместе с нами, ну а женщину, убивавшуюся насчет дерева, забрали грузовики.
По пути до места "икс" мы еще пару раз ввязывались в помощь населению, вернее, ввязывался я, часть эглдечей и еще несколько относительно бодрых телохранителей. Остальные сидели на ястах по двое, только что не падая.
- Ну что, натешилось твое благородство? - процедил Талеон, когда мы вышли на последний участок пути - ровную и прямую дорогу, ведущую к почти не пострадавшему гостиному двору.
В этот момент мне нестерпимо захотелось воткнуть ему в глаз отвертку.
- У нас гораздо более важное дело, - Талеон опять проявил удивительную догадливость и сразу расставил все точки над i. - От этого зависит, будут ли дальше рушиться деревни и города.
- Да ну? - кисло сказал я. - Куда же мы должны идти?
- К Ар узгин.
Я молча открыл и закрыл рот. Нельзя сказать, что в своих библиотечных поисках я не нашел вообще ни одного пророчества или волнующего мифа. Собственно, нашел я их целую кучу, но они были настолько нелепыми, что с полным правом находились в сборнике "Суеверий и Заблуждений", где я их, собственно, и откопал. В частности, там как раз встречалось упоминание об Ар узгин и еще... еще... Ом узгин. Что-то вроде Северного и Южного полюсов Шолым, то место, где, найдя точку опоры, можно было перевернуть мир. Во всяком случае, миф гласил, что места эти шибко запретные, и пройти туда могут только избранные и только с великой благородной целью. В примечаниях давалось сухое научное пояснение, что данные участки закрыты для посещения по причине, отраженной в их общепринятом названии: Хорта Чоолун, Ядовитые Земли. То ли радиоактивный метеорит рухнул, в одночасье истребив всю живность, то ли вредные излучения от природы отравляют жизнь опять-таки всему живому.
- Но зачем? - само собой, я уже подозревал зачем, и все-таки хотел уточнений.
- Вот это наше пророчество, - сообщил Талеон, проявив удивительную осведомленность насчет моего заболевания пророчествами. - И его главный герой - я. Я и еще несколько мыслящих, которые могут удержать мир даже от провала в хазр доорк.
Торжественное заявление подкреплялось гробовым молчанием окружающих и угрожающим грохотом, вновь начавшим раскачивать землю. Световые вспышки добивали ошарашенного зрителя. Я оглянулся, ища на лицах телохранителей печать Благородной Миссии, но наткнулся только на бездумную готовность выполнить любой приказ, пополам с изможденностью.
- А что же внизу делается? На следующем уровне-то?
Столь важный вопрос я родил только когда торопливые сборы были завершены, "потери личного состава" оставлены до погребения, а временно выбывшие обеспечены проживанием до полного выздоровления. Счастливый Юрик вцепился в клювах, собаки на радостях облизали Талеона.
- То же самое, в Улм-бальчг есть свои держатели, мы работаем вместе с ними, - Котла отплевался от собачьей радости. - А еще ниже никто не живет.
Я молча задрал голову, глядя в небо и одновременно медленно переваривая одну ужасную мысль.
- Ты прав, - подслушал ее Талеон. - Если не будет нас, то и вас тоже. Вас держать некому.
На фоне этой новости все мои ранние размышления на тему "А вот неплохо бы спасти мир" выглядели бледно и совершенно неостроумно. Ведь чтобы кого-то спасать, нужно сначала дождаться, чтобы этот кто-то попал в бедственное положение. Но мне вовсе не нравилась даже робкая мысль о том, что мой мир может рухнуть в тартарары.
Пребывая в этом потерянном состоянии, я вскарабкался на первого попавшегося яста и занял привычное место в строю.
- Эй, подождите! Здесь еще вакансии остались?
Надо же, я совсем забыл, что с нами к гостиному двору выбрел спасенный Ара. Веселый какой, прямо Петросян на выезде, только глаза бегают почему-то.
- А зачем ты нам нужен? Лишние рты ни к чему.
Если бы это сказал я, все было бы отлично - благородная месть, ликование над поверженным врагом и круг почета у того над головой. Но это сказал Талеон, и фраза приобрела совершенно иной смысл. Равнодушный и жестокосердный богатей бросает... хм... другого богатея, к тому же работорговца. С другой стороны, Ара так и не успел сделать мне чего-нибудь плохого. С третьей стороны - за него стоит заступиться хотя бы по той простой причине, что Талеон против его присутствия.
- У нас нет места, - опередил Талеон мои тревожные мысли.
- Котла, ты не бросишь человека погибать, - Ара встал в гневную позу
- Этот бросит, - как бы себе под нос произнес Стас.
- Я ведь тоже шидха! - похоже, Ара услышал реплику, и сделал ход ферзем.
- Да? - Талеон улыбнулся так, как могла бы улыбнуться газонокосилка. - Ты - шидха?
- Ну... наполовину, - смутился Ара.
- Наполовину? - газонокосилка трансформировалась в гильотину.
- Да какая разница, насколько! - работорговец сорвался на крик. - Я могу помочь, это ты не можешь отрицать. И ты не можешь знать, соберетесь все вы или кто-то не придет!
- Где же твои темны, шидха?
Работорговец передернул плечами и молча посмотрел в сторону, откуда мы пришли.
- У тебя нет ни одной темны, шидха, - Талеон особо подчеркнул последнее слово презрительной интонацией. - Ты ничем не можешь мне помочь.
Я мысленно заметался. Кто такие шидхи? В чем помочь? Откуда должны прийти неведомые коллеги Талеона? Ну и кто виноват, разумеется.
Котла выпрямился в седле и толкнул яста каблуками. Труп бодро порысил вперед, за ним потянулись телохранители, тронулся с места церг, а я все еще тормозил, пытаясь моментом прикинуть, что будет выгодно именно мне.
- Зачем остался? - Ара тряхнул головой. - Повеселиться захотелось?
- Я возьму тебя с собой под свою же ответственность, если ты станешь моим... - я покосился на Стаса, роющегося в седельных сумках. - Сопровождающим. Типа того.
- С каких это пор трупы набирают себе слуг? - прошипел Ара.
- С тех пор, когда появились шидхи без темен, - наугад ответил я.
Попал. Ара вздрогнул, как ужаленный, оглянулся, зачем-то схватился за пояс, судорожно охлопал себя по бокам и зыркнул на меня испепеляющим взглядом. Я старательно зевнул, раскочегарив дыхалку.
- Назелень он нам нужен? - подал голос Стас. - Когда жрать захочет, кто кормить его будет? Мы, что ли?
Его протест оказался решающим. Ара сверкнул черным глазом и задал единственный вопрос:
- На чем поедем?
- Выбирай, - я широким жестом обвел площадь. - Все твои, дарагой.
В указанном мною секторе бродило до зелени безнадзорных ястов, что называется, хватай любого. Ара так и поступил: недолго думая схватил первый попавшийся костяк под уздцы и легко вспрыгнул в седло. На секунду я ему мелочно позавидовал. А потом пришлось догонять самый хвост отряда.
- Бавуха, ты все-таки потащил его с собой, - замыкающий Сенно обернулся на стук копыт. - Проще было там прикончить.
Ара съежился, являя собой зрелище одновременных страха и злобы, оглянулся на меня и, явно успокоенный увиденным, зашипел на любителя мехов.
- Тьфу ты, змей подподушечный, - сплюнул тот.
- Почему подподушечный? - я обогнал Ару, глубоко уверенный, что тот не отстанет ни за какие коврижки.
- Поговорка такая, - Сенно пожал плечами. - Под подушкой змею не видно, она там в твоем тепле греется, а стоит только пошевелиться - сразу вцепится.
- Да ты езжай вперед, - сказал оружейник из-за спины. - Я присмотрю за нашим новым другом.
Хмыкнув, я погнал яста к законному месту, и очень вовремя это сделал, потому что спустя сотню метров прямая улица закончилась, и начался лабиринт. Пробираться средь завалов приходилось цепочкой, если бы я был живой, то уже трижды бы взмок, направляя яста куда нужно, а так - ничего. Я похлопал по флягам, пережившим все сегодняшние потрясения вместе со мной, и слегка расслабился. Кто знает, где в таких походно-военных условиях можно будет пополнить запас? Живым хорошо, они могут что попало жрать, вон, весь гостиный двор практически ограбили, забивая переметные сумки.
Шаазху мы покинули некультурно, пройдя через пролом в посеревшей стене. Больше желающих уйти из города не было, и я снова захлебнулся в моральных терзаниях на тему гражданского долга и обязанности помогать всем, кто в этом нуждается. Пришлось поверить Талеону на слово, что мы... ну хорошо, он может сделать намного больше для спасения сразу трех миров. Оставалось только поторопиться, чтобы как можно скорее добраться до Ар узгин.
- Сколько времени придется идти? - я взялся за Инея.
- До Тюгорского края в Кару, оттуда по морю, так и до самого, - Иней слегка кашлянул. - Ар узгин.
По нему было видно, что он сам не очень верит в то, что говорит.
- Я не спрашиваю - куда, я спрашиваю - сколько.
- Один прыжок по трещине и три дня по морю, - Иней опять чем-то подавился. - Но... Здесь ничего нет.
- Чего ничего? - вот же гнусный тип. Все из него клещами вытягивать приходится.
- Он хочет сказать, что возле каждого города должны быть дальнобойные или междууровневые трещины, или хотя бы среднего полета. Но их почему-то не видно. Видишь стартовые площадки? Всюду пусто.
Мика, на правах недавно пострадавшей, следовала в строю сразу за нами: с точки зрения безопасности это было идеальное место. И сейчас она указывала на щедро разбросанные по полю каменные глыбы, которые я сначала принял за постаменты или обелиски. Я приподнялся, разглядывая их с высоты лошадиного плюс своего роста. Серые камни, ничего живого, только собаки впереди носятся. Оглянулся назад - длинная змея-колонна, в которой телохранители напоминают изрядно напуганных райских птиц, угодивших в стаю эглдечей-ворон. Из дымящегося города мы уходили в форсированном темпе, и никто не думал переодеваться, поэтому, хоть и изрядно потрепанные, телохранители сверкали всеми изысками, в которые принаряжались ради праздника. Локоны, перья, меха, деревянные драгоценности, блестящие ткани, металлические украшения... Эглдечи же шли в экипировке практичного серого цвета с разводами. Откуда только взяли. Того и гляди недобро закаркают.
Устав выворачивать шею, я плюхнулся обратно и решил ограничить свои эстетические запросы разглядыванием Мики. Даже будучи не совсем здоровой, она выглядела роскошно. Ей бы на лимузине разъезжать, а не трястись в жестком - я повертелся на месте - седле, верхом на трупе.
Поймав мой взгляд, Мика слегка улыбнулась и поправила локон, выбившийся из тщательно уложенной прически. Да-а... А к лимузину - ковровую дорожку. И джакузи с шампанским.
- Может, вам отдельный номер предоставить?
Источающий желчь голос разбил приятные иллюзии.
- Есть дела поважнее, - продолжил Иней, - помасштабней.
- А что ты не поделишься своими терзаниями с Талеоном? - вежливо осведомился я.
Иней открыл рот, но что он хотел сказать, осталось загадкой. Внезапно Котла, до сих пор спокойно восседающий на ясте, со всей дури врезал тому по бокам, и труп аж скакнул вперед на пару шагов, прежде чем пуститься галопом. Я схватился за луку седла, закрыл глаза на секунду и повторил маневр.
Никто не издавал вопросительных криков, не протестовал и не отставал - все совершенно невозмутимо приняли предложенный темп, и отряд быстро удалялся от города. Я то и дело косился на Мику, постепенно принимающую слегка зеленоватый цвет, и боролся с желанием заорать что-то вроде "Осади, козел! Не мучай женщину!"
В зубодробильном темпе отмахав десяток километров, по моим прикидкам, мы начали притормаживать и даже более того - закладывать поворот, прямо как на учениях. Мне представилось, что сейчас в таком же ключе мы понесемся обратно, радостно проскачем сквозь Шаазху и вломим куда-то дальше. Клиническая картина налицо. Однако, против моих опасений, назад сворачивать не пришлось, по крайней мере, не сразу. Котла остановился, развернулся, выждал, когда все стянутся в малость запыхавшуюся толпу, и изрек гениальную мысль:
- Конным переходом мы не дойдем, - сказал он. - Не успеем. Дальнобойных трещин я так и не вижу. Предложения?
- У меня есть предложение, - оружейник протолкался вперед, понукая некогда серого в яблоках яста. - Я чувствую, что где-то здесь есть переход вниз. Я там неплохо ориентируюсь. Можно сначала прыгнуть туда, а потом со стартовой дайки - снова наверх. Вариантов там уймища. Так и доберемся.
- Ты забываешь одну маленькую вещь, - Иней уставил на оружейника длинный палец. Кстати, с покореженным ногтем. - Нас здесь не пять и не десять.
- Ах да... - Стас заметно смутился. - Забыл. Я же... Ну ладно, - он махнул рукой и умолк.
В этом молчании все выжидательно уставились на Талеона. Он так яростно тер шрам, словно возомнил свой палец ластиком, и готовился не только изничтожить шрам, но и протереть в себе дыру.
- Эглдечи попробуеют дойти верхом, - наконец, решил он. - Все вместе мы туда не опустимся, трещина надорвется, да и ястам в болотах делать особо нечего.
- Но как же... - начал Иней.
- Кольцо я тебе дал? Дал, - перебил Талеон. - Можешь считать эту часть долга исполненной.
Иней залиловел, судорожно стискивая поводья, отчетливо скрежетнул зубами. Было видно, что ему так и хочется сказать какую-то крупную гадость, но мешают моральные нормы.
- Саша, - Талеон решил использовать человечность. - Где ты видел, чтобы в Улм-бальчг спускалось столько народу?
- У меня есть задание, - проскрежетал Иней. - Я не собираюсь бросать нанимателя.
- В целях моей же безопасности ты должен остаться здесь. Я приказываю.
- Я не могу!
Вопль вышел таким искренним, словно в Сашу кто-то вшил бомбочку, обязанную немедленно сработать при разлуке с охраняемым объектом. И тогда я понял, почему его зовут Синий Иней - вовсе не из-за пристрастия к блестючим синим майкам. А потому, что глаза у него заволакивало искрящейся синеватой пеленой, в точности, как инеем, на который кто-то посветил цветным фонариком.
Напряженная тишина расползлась над отрядом, грозя вылиться во что-то пугающее. Но пока не было слышно даже чужого дыхания. И в этой нереальной тиши прямо-таки кощунственным звуком прозвучал визгливый голос клювахи.
- Хорошо, - Талеон как будто очнулся. - Я даю тебе другое задание. Ты повезешь моих клювах домой.
Тишина рассыпалась. Церг невнятно зашумел.
- А... а... - прозаикался Юрик, не в силах начать пламенное возражение.
- Мы не потащим вниз шесть клювах, - бетонным голосом сказал Талеон, и Юрик сдулся.
- Ну хотя бы одну! - простонал он. - Сам понесу! Одну!
Я взирал на эту торговлю с неподдельным интересом. Что-то непохоже было, чтобы между Талеоном и его телохранителями царила такая сильная ненависть, какую я себе успел навоображать. Больше всего телохранители походили на детей, которым строгий родитель постоянно не дает сделать то-то и то-то, они изо всех своих сил бунтуют против него, иногда искренне ненавидя, но в целом обожая.
- Одну можно, - разрешил добрый родитель, и обратился уже к Инею. - Кстати, это действительно редкие птицы. - Поэтому я предупреждаю - пропадет хоть одна - шкуру спущу, - и по-доброму улыбнулся.
Иней расплылся в ответной улыбке, как будто ему только что пообещали мешок золота, а не мучительную смерть в случае утраты жирной ленивой твари с мерзким характером.
- По прибытии в... - Талеон запнулся, видимо, сбираясь произнести название поместья, но потом вспомнил о печальной участи, его постигшей, - ...в башню, можете считать свою задачу выполненной.
- Будет сделано! - гаркнул Иней, повернулся к отряду и еще громче заорал: - Стро-ойся!
Отряд слаженно избавился от лишнего груза, клювах торжественно разместили на ястах, и без излишних прощаний церг медленно двинулся в обратную сторону. Я представил себе, как это - идти-идти и вдруг быть вынужденными немедленно поворачивать назад прямо на полушаге. Неприятное ощущение. Правда, оставшимся тоже было несладко, особенно убивался Юрик, норовя догнать всадников и попрощаться с каждой клювахой, пока его не оттащили под белы руки - я сверился с изодранным списком - Веймо и Йольке. Хотелось бы мне знать, каким именно Словарем Для Называния Новорожденных руководствовались их родители. Впрочем, какое-то рациональное зерно в этом было, поскольку оба смахивали на финнов, как я их себе представлял.
Среди оставшихся тридцати человек и пяти собак Ара уже не смог затеряться, однако Талеон, как и в случае со Стасом, только хмыкнул. Правда, на этом он не успокоился и тут же назначил Ару ответственным за весь продовольственный запас, который оставлял на нашу долю отбывающий отряд. А так же за палатки, лекарства и прочая, прочая. Можно сказать, парой фраз он превратил его в самого ответственного суперинтенданта, поскольку телохранители теперь точно знали, кто, в случае чего, будет виноват в том, что им голодно, холодно и сопли текут. После серии протестующих возгласов Ара перешел на согласное бормотание, что и неудивительно, когда тебя окружают не только злые люди, но и злые существа разной расовой принадлежности. Оглы даже крылья расправил для нагнетания страха.
Смирившись с новой должностью, Ара моментально трансформировался и превратился в невероятно буквоедского жмота, отягощенного манией величия. Повелевая направо и налево, он предварительно распихал груз равномерно по всем участникам похода и, кажется, даже затеял составлять то ли опись, то ли меню. Что-нибудь вроде "одна фига без масла на душу населения в день".
Помахав вослед цергу, телохранители дружно обратили внимание на Стаса. Тот аж слегка надулся от важности и выдвинулся вперед, круто забирая влево. По моему глубоко личному мнению не было никакой разницы между степью прямо по курсу, слева или справа. Уж лучше бы по лесу передвигались, там хоть все деревья разные, сразу создается впечатление уверенного движения, а в поле ты как букашка на столе - ползешь-ползешь, а края все не видно.
Вот мы и ползли-ползли, пока не доползли до искомой точки, ничем, впрочем, не отличающейся от многих квадратных километров этого треклятого поля. Тем не менее, Стас остановил яста, спрыгнул и взволнованно начал прочесывать высокую траву, увенчав свои поиски криком "Нашел!"
Я только диву давался, как он на всей территории смог учуять крохотную трещину, полыхающую ржаво-рыжим сиянием. Мне казалось, что выглядим мы до крайности глупо, столпившись вокруг невзрачной трещинки и глядя на нее так - я специально проверил - словно перед нами вход в сокровищницу.
- Ну и кто может гарантировать, что она не схлопнется в любой момент? - озвучил всеобщую мысль Поль.
- Я не могу, - поспешно отозвался Лакай. - Пока не могу.
- Значит, мы будем ждать, пока ты сможешь, - неумолимо подвел черту Талеон.
- Я же сказал, что не могу, - Лакай снова начал судорожно заплетать косицу.
- Мы подождем, - с нажимом повторил Талеон.
- Я не хочу! - почти взвизгнул Лакай.
Не особо понимая, в чем заключается камень преткновения, я зашарил взглядом по лицам телохранителей в поисках подсказки. Взгляды их были направлены куда угодно, но только не на Лакая или Талеона, а преимущественно - в землю. Явно подразумевалось что-то гнусное, но необходимое. Нервозное противостояние длилось еще полминуты, а потом Лакай плюнул, громко произнес нечто непереводимое и начал судорожно сдирать парадный наряд. Плотное кольцо телохранителей тут же рассыпалось, у каждого нашлось свое крайне срочное занятие, а внезапный стриптизер страшно закатил глаза и как-то неприлично раскорячился над трещиной.
- Это что такое происходит? - вопросил я у оружейника, который внезапно глубоко заинтересовался частью поклажи, которую навесил на него Ара.
- Что-что... - неохотно ответил он. - Это то, что меня тоже заставляют делать.
- Работать голым пугалом? - несказанно удивился я, косо поглядывая на фигуру, застывшую над трещиной в уже неповторимой простыми смертными позе.
- Насильно будить свои способности, - отрезал Стас и закопался в подотчетную сумку с головой.
Я снова глянул на псевдоирландца, и в глубине памяти заскреблось какое-то расплывчатое, но неприятное воспоминание. Что-то в этой его вывернутой позе, в монументальной неподвижности было неправильным. Как будто... кто-то выдернул кусок из земли, заставив его принять человекообразную форму.
- Ааа... - начал я, еще не зная точно, что нужно дальше говорить.
Меня опередили. Если телохранители отводили взгляды, то Котла взирал на Лакая совершенно невозмутимо и потому первым заметил стремительные перемены.
- Стоять! - заорал он, с места прыгая к тому, что должно было быть Лакаем.
Оно утробно заворчало, вытягивая шею и начало осыпаться прямо в трещину. Талеон схватил его поперек условного туловища и уперся изо всех сил, так, что на лбу моментально проступили вены. Слегка притормозившие телохранители всем скопом кинулись на помощь
- Назад тащите! Не упускать! - командовал Райаль, едва не залезая в трещину с ногами.
В ускользающего Лакая вцепились со всех сторон, буквально отрывая от земли расплывающееся создание, норовящее всосаться в трещину и лишь весьма отдаленно напоминающее высокомерного рыжего гуманоида. Но как только им удалось оторвать его от нездорово пульсирующей трещины, создание начало быстро приобретать привычные черты.
- Можно... идти... - с трудом выговорил сформировавшийся повелитель всея земляного, безвольно обвисая на помощниках, и снова закатил глаза. На этот раз - от явного переутомления.
Талеон фыркнул, демонстративно отряхнул руки и сухим голосом объявил привал на полчаса. Конечно, назвать это полноценным привалом было сложно, поскольку за эти полчаса предполагалось окончательно перераспределить груз, который отныне придется тащить каждому на своем горбу. Ясты через трещины проходить не могли категорически, поэтому от них пришлось избавляться, выгоняя в чисто поле куда подальше. Труполошади попробовали притереться обратно, но тут раскричался Огой, точнее, расскрежетался и расскрипелся, в точности, как огромное сухое дерево, и ястов тут же как ветром сдуло. Сбившись в табун, дохлые лошади вдарили со всех копыт и очень быстро скрылись из виду.
- Я же говорю - труполюб, - меланхолично заметил Серж, рассматривая свой плащ - тот самый, в котором я таскался в зайцеву таверну (интересно, получил ли гнумий подколодный мое письмо?)
- Я еще дождусь, когда ты помрешь, - пригрозил Огой, - и тогда ты узнаешь, как сильна моя любовь.
Серж нервно захохотал и решительно закутался в плащ, видно посчитав, что лучше поберечь здоровье в сыром климате тех мест, куда нам скоро предстоит спуститься.
- Ножны нестандартные - три пары! - громко возвестил Ара.
- Мое! - обрадовался я, и кинулся забирать свое. В довесок на меня погрузили две сумки, причем по их виду и заискивающим лицам окружающих, я заподозрил, что туда упихнули чуть ли не половину всей поклажи вообще.
Ворча на тему повышения должностного оклада за переработку и переноску тяжестей, я удалился подальше от места распределения благ, пока мне в копчик не вбили крючок и не повесили туда еще какой-нибудь "совсем крохотный баульчик".
Талеон, разумеется, в презренном труде участия принимать не собирался, и только бдительно посматривал на нечто плоское и маленькое, что я по здравом размышлении принял за часы. Об окончании отдыха он объявил секунда в секунду, не пожертвовав даже премиальной минуты. Впрочем, к тому времени даже Лакай пришел в себя, только периодически выскребал из волос золотистый песок и недоуменно его разглядывал.
- Пошли! - объявил Котла, пряча приборчик в карман.
Сидевшие у его ног собаки невозмутимо встали на задние лапы и посеменили к трещине, куда дисциплинированно и попрыгали. Я остался стоять с вытаращенными глазами и выражением полного изумления на лице.