- Слышу. Ничего страшного. Измажет дверь соплями и уйдет. Так было не раз.
- Пойди и убей его, наконец. Будь мужчиной.
- Не успею. Ты слишком громко говоришь.
- Хочешь сказать, он понимает?
- Пойду, выпью что-нибудь.
- И мне принеси.
- Осталась бутылка джина и кофе на раз.
- Пора ехать за покупками. Ты заметил, что холодильник пуст?
- Джип не двинется с места без ремонта. Вчера гаденыш разворотил карбюратор.
- Когда же ты, наконец, прикончишь засранца? И света почему-то нет...
- Наверно, снова крысы перегрызли кабель.
- А если не крысы? Если он знает, что сигнализация...
- Он свое получит! Эй, негодяй! Слышишь?
- Тсс. Не кричи. Шаги. Он снова пыхтит под дверью. Только бы не скулил. Если пикнет - сама возьму двустволку. Уж я не промажу.
- Утром я попробую добежать до гаража и завести джип.
- Опять не успеешь. Испугаешься шороха в кустах. Ты, милый, - трус.
- Я трус? А сама? Боишься пить таблетки.
- Они вредные. От них вырастают усики.
- Усики...
- К тому же была уверена, что справишься.
- А почему - я?
- Ну не я же. Он твой.
- Не забывай он - наш. И тоже Маггровер. Наша кровь.
- Он вне закона. Его нет. Как нет и девочек. Уж с ними ты, милый, разобрался.
- Разобрался? По-твоему, так просто? А ты сама не пробовала живые свертки закапывать?
- Ну, не душить же их. Видишь, как обернулось.
- Я думал, урод мертв. Пакет ни разу не шевельнулся. Я выкопал яму, бросил сверток на дно. И тут началась гроза. Да ты и сама прекрасно помнишь тот день.
- Как не помнить? Клумба с гортензиями смешалась с грязью. Молния расщепила сразу два дуба. Крыша с тех пор протекает с левого угла. И починить некому.
- А то, что я приполз с переломанной ногой? Неужели забыла?
- Я сама лежала в крови, но нашла сил подняться, вправить твои кости и наложить гипс.
- Ты сделала все неправильно.
- Неправильно?
- Из-за чего по-твоему искривилась голень? Мне надоело ходить с палкой.
- Дорогой, я же не врач.
- Подозреваю, ты сделала меня инвалидом с умыслом. Коварства тебе не занимать.
- Сделала, как сумела. А вот ты... В том, что мы сейчас не можем шагу ступить из дома, виноват именно ты!
- Я, я, я! Всегда во всем виноват я! Если из-за перелома не довел дело до конца, ты сама должна была закопать урода.
- Но ты же помнишь: дождь зарядил на неделю. Когда я, наконец, вышла из дома, яма до краев была наполнена водой. Ни трупа, ни останков не нашла. Думала: утонул. А потом ты сказал, что его утащили бродячие собаки и рыжая сука заменила ему мать.
- Она заменила ему тебя, дорогая.
- Ах, ты на что-то намекаешь?
- Тшш, он снова под дверью. Хорошо, что вчера я закрепил на ней запор. Теперь не вышибет. А вышибет, нарвется на шрапнель.
- Слышишь? Роет. А в прошлый раз пытался камнями разбить окно.
- Он выбил верхнее. Я заколотил его. На нижних решетки. А на чердак не попадет.
- Ух, наконец-то ушел. Не слышно. Где твой джин, давай сюда. Темно.
- Пей из горлышка.
- Ой, жжет. Давай кофе. Холодный. Замерзла.
- Иди сюда.
- Странно, что мы ни разу не видели его.
- Он пуглив. И может хорошо прятаться.
- Придумай что-нибудь. Ты охотник.
- Он тоже охотник. Обходит капканы. Помнишь, я ставил волчий?
- Помню. Было много крови. Странно, что не сдох.
- В капкан угодил не он. В створках застряла рыжая шерсть. Урод разжал дужки и вытащил дворнягу. Унес в чащу.
- Понятно, почему он так жутко выл в тот день. Его приемная мать сдохла, надо полагать. Он чувствительный.
- И мстительный, как все Маггроверы. С тех пор он и петляет вокруг дома.
- А мы сидим здесь в темноте и допиваем последнюю бутылку. Что будет завтра?
- Дорогая, не лей слез. У меня готов другой капкан, медвежий. Не уйдет.
- Жаль, что ты позволил уроду подрасти. Надо было прихлопнуть засранца, пока он был мал. А теперь это зверь. Почему ты его сразу не прикончил?
- Сама знаешь почему. С такой ногой я не охотник.
- Помнишь, когда я первый раз увидела возле черного входа следы маленьких рук и ног, ты не удивился. В то время, пока я наверху возле окна заряжала винтовку, ты, милый, тайно от меня пытался стереть эти следы. Ты не хотел, чтобы я их увидела. Я подумала, что лентяй боится нагоняя.
- Так оно и есть, дорогая. Я тебя ужасно боюсь.
- Надо было бояться моих детских трусиков, когда ты, дрянной мальчишка, в бойскаутском шалашике тайно от матушки совратил сестренку.
- Я? Не шути. Дорогая, ты старше на пятнадцать минут. Я привык подчиняться властной сестрице. Вспомни, милая, соблазнительницей была ты.
- Ах, ты об этом? Всего лишь детская шалость. И только. Мать любила нас одевать во все одинаковое. Один день мы были девочками, другой - мальчиками. Никто из гостей не мог нас различить. Вся беда в том, что ты с тех пор так и остался девочкой, а я мальчиком.
- Мы спали в одной постельке, и никто кроме братца не знал, что у тебя давно набухли ядрышки на груди.
- Вот видишь, виноват один ты.
- Давай не будем об этом.
- Почему же?
- Тсс. Ты слышишь? Это снова он.
- Какой-то скрежет. Кажется, урод скребется по стене.
- Он поднимается по плющу.
- Плющ оборвется.
- Звереныш ловкий. Залезет. Наверху - окно.
- Дорогая, не трясись. Мы в плюсе. Там я его и встречу. Ну, держись, засранец! Сейчас он получит. Подай-ка винтовку. Где патроны? Я точно помню, что спрятал ящик на кухне под мойкой.
- Темнота - хоть глаз выколи, но в своей кухне я не заблужусь. Ч-черт, кто сюда поставил это ведро? Я себе чуть шею не свернула. Ладно, ладно... Вот патроны, милый. О, дьявол! Ты нашел подходящее для них место. Картечь вымокла. Патроны никуда не годятся.
- Да... Кто ж думал... В винтовке осталась пара. Уроду хватит. Ну, я пошел.
- Осторожно, дорогой. Там темно. Третья ступенька расшаталась. Не упади. Крадись тише. Твоя хромая нога... Дорогой... Дорогой... Как тихо... И темно... Эй?.. Кто здесь? ... Кто меня трогает?... Эй! Эй!
- Ты звала? Зачем?
- Я испугалась. Показалось, кто-то взял меня за руку в темноте.
- Никогда не кричи. Ты вспугнула его. Он почувствовал засаду.
- Слышишь? Что-то круглое... И скачет по леснице вниз. Посмотри, что за дрянь?
- Дорогая... Но это же... маленький череп... очень маленький.
- Еще один упал сверху... И еще...
- Дорогая, он раскопал своих сестер.
- Что у него на уме?
- Не знаю... Может быть он увидел твой живот.
- Боже мой, пойди выследи засранца. Прикончи его! Мне страшно. И, кажется... схватки...
- Тсс. Его уже след простыл.
- Ты уверен? Как думаешь, для чего он бросает кости?
- Это месть. Наш род очень мстительный. Так было всегда.
- Ты считаешь его членом семьи?
- Милая, а где он по-твоему, родился?
- Дорогой, ты сказал, что заколотил разбитое окно наверху. Как же он закинул черепа?
- Они в саже, наверняка измазались в каминной трубе.
- Он бросил их в трубу? Значит, выродок на крыше? Господи! Какой рев! Он воет в каминную трубу.
- Да, милая, он там. Лезет. Пойду встречу.
- Нет, не ходи! Не отходи от меня далеко!
- Ты опять кричишь!
- Но меня явно кто-то взял за руку. Он лизнул, как собака и сжал зубами. Он был мохнатый. Ушел? Не думаю. Я чувствую, что он где-то рядом. Вот... Что это?... Милый... Где твой фонарь?
- Батарейки сели.
- Опять меня кто-то задел? Или это был ты?
- Милая, я на кухне ищу спички. Или зажигалку. Черт! Ножи рассыпались.
- Дорогой, если не ты, то кто тронул меня за грудь? Я боюсь. Мне не показалось. Господи, что ему надо от нас?
- Он одинок.
- А мы при чем?
- Я хотел его приручить.
- Что ты сказал?
- Прости. Я подкармливал его не из жалости, а чтобы нажрался и убрался подальше от дома. Помнишь, ты рассыпала по всем углам приманку с крысидом? Вонючие трупы валялись по всему дому. Я тайно от тебя скармливал их выродку. Он поджидал меня каждое утро у черного входа, там, где завалилась ограда. Сначала брезговал, морщился, но, вскоре освоился. Хватал крыс налету и с жадностью перемалывал кости. Возможно, он уйдет, если его накормить. Он любит сырое мясо.
- В холодильнике пусто, милый.
- Я помню, дорогая. Поэтому, прости.
- Ой, что это? Капкан? Милый, я наступила на твой медвежий капкан! Он схватил меня за ногу! Больно! Помоги! Отожми створки! Выпусти меня! Ты предатель! Ты хочешь меня скормить уроду! Ты изверг! Ты никогда меня не любил! Не смей меня здесь оставить! Ты за все ответишь! Подлец! Негодяй!
![[]](/img/l/lis_o/winowatimennoty/yv3eyqsqixa1.jpg)
![[]](/img/l/lis_o/winowatimennoty/topic-21.jpg)