Миру присуща какая-то более тонкая композиция,
Чем стрельба случайностями по закономерностям.
Время прошло, но почему продолжаю злиться я,
Глупо гремя на ухабах дебильнейшим поясом верности?
Каждый из нас надевает на шею хомут благонравия,
И закусив удила своих мечт, чуя вожжи приятельства,
Дурнем несётся вперёд, к эре сверхравноправия,
Лихо бегут верстовые столбы -- обстоятельства.

Если же весь этот мусор словес отряхнуть с человечного,
Умничать бросить, избрать честность мрачную,
То вместо бога, аллаха, чего-нибудь вечного
Выглянет подлое-косное-хищное-жвачное.
Камень не знает того, что те там о нём чудится.
Знать ему нечем и, главное, знать ему нечего.
Если закончить тупую игру в словоблудицу --
Мир хорошо обходился и без человечьего.

Что остаётся? Любить красоту неизмятую,
Молодость глупую, старость как плату за знание,
Зрелость-притворщицу, чадами нежно распятую,
И заблуждения, что я развеял заранее,
Но всё равно в них нырнул, да и как бы не влился я?
Время бежит, но потом вдруг ломается жизнь ипподромная:
Миру присуща какая-то более тонкая композиция,
Нежели хроника всего подряд -- бессвязная и многотомная.