"- Кто ж, спрашивается, знал, что он такая гадина? Что он такую, с позволения сказать, свинью сконстропупит. Да и не свинью вовсе, а настоящего матерого, не побоюсь слова этого, дикого кабана.
Стоял он на самом начале проспекта, книгу держал в руках. Выпимши человек, с кем не происходит. Если проходящим женщинам и другим нежным особам юбки не задирает - уже ладно. А ведь, как закричит прямо мне в физиономию.
- Купи, - орёт, - книгу. Хорошая книга.
И тянет ко мне корявки свои.
Книга как книга. Не толстая вроде. Я название не запомнил даже.
Отвечаю - без надобности она. Мне своих забот хватает и без книги. Меня благоверная послала и денег дала. Сказала, чтоб на рост сто двадцать восемь и розовую. Она эту кофточку уже три недели обнюхивала, дырку в продавальщице прожгла, а вчера возьми и свались с болезнью. Пришлось самому поршни двигать: нельзя к племяшке без подарка заявиться, ясный пень.
А он всё равно:
- Купи книгу.
Рожа коричневая, зенки - непонятного цвета, вроде голубые, вроде и нет, а проход перегородил.
- Купи, - кричит, - не дорого.
- Свали,- говорю, - с горизонта. Видишь, не без дела ошиваюсь, не автобус жду, а нахожусь с целью наведаться в магазин "Бергер" в тринадцатую кабинку.
А он тогда:
- Не хочешь купить? Я тебе её подарю.
Сунул мне в пакет, а сам бежать. Хорошо сейчас пиво в банках металлических делают, а не как раньше. Пакет на асфальт шмяк, но ничего. Целёхонько всё. Ничего не сделается железяке этой. Я давай по сторонам озираться, а его уже и всё - нет нигде.
С книгой ой как аккуратно надо. У меня со сродственником поучительная история случилась. Он, болван, заначку в книге держал. Ему книгу в школе за успехи в пении вручили. Всему хору вручали и ему, конечно, тоже досталось. Он на радостях ногу сломал и больше с хором своим не ездил в гастроль. Не ездил в гастроль, а после школы поступил на конвейер.
Приходит домой в конце рабочей трудовой недели и встречи с товарищем по случаю именин дочки, а жена возьми и тресни его книгой. Раньше скалкой встречала, а тут ей что-то взбрендило - книгой. Третьего удара книга не выдержала, и тайник весь на пол раскрылся. Так что книга - ненадежное дело.
А в магазине "Бергер" продавальщицы не было. Вышла продавальщица по надобности организма. Дело по-человечески понятное. Ждать пришлось. А пиво там нельзя. Не то чтобы надпись какая имелась "Пиво нельзя" или "Не пить" - нет такого целевого указания, я по сторонам зырк: никто не пьёт. Прохаживаются, щупают, но пиво не пьют. А продавальщицы нет и нет. Я уже и так и сяк, пошёл на лестницу нервы успокаивать. Открыл банку, а толстая одна налетела, как давай на меня руками махать. У нас не можно с банками, у нас к пиву отдельное кафе имеется. И хвать меня за рукав дёргать. Гляжу - рукав уже хрясь - пошёл по шву. Я её легонько отодвинул, она копыта свои и задрала. Вернулся, а продавальщицы опять нет. Сказали, чтоб часок прошвырялся где. Или завтра. Ревизия к ней заявилась, здрасте-пожалуйста.
А мне без кофточки никак нельзя. Мне благоверная сожжот внутренность.
Пошёл я окрестности осматривать, пиво спокойно потреблять, как полагается. А после третьей банки ужас, как захотелось. Припёрло, мочи нет. Вижу - склад книжный. Я тут про книгу и вспомнил. Думаю, двух зайцев сейчас ухайдокаю.
Книгу пристрою и надобность человеческого организма удовлетворю.
Вот я так там и оказался. С разбегу на шестом этаже. Когда зенки лопаются - еще и не туда залетишь. Так что винтовка эта не моя. Зачем мне, здрасте-пожалуйста, винтовка, на шестом этаже, когда у меня пиво и книга. И в президента я не стрелял. Ищите который мне книгу всунул. Он, куриная его башка, всё подтвердить должен..."
Магнитофонная запись закончилась. Некоторое время из динамиков раздавалось шипение, наконец, один нажал на клавишу. Бобины остановились.
- Ну как, Павел Сергеевич?
- Лучше, - ответил второй. - Убедительно. Но надо еще работать.
Он встал, подошёл к окну кабинета. По улице весело бежали трамваи.