Аннотация: О моем деде, участнике Великой Отечественной войны, который в 16 лет ушел на фронт добровольцем. Под Сталинград. Записано по собственным воспоминаниям о нем, по его рассказам, и по рассказам других моих близких.
О моем деде, участнике Великой Отечественной войны, который в 16 лет ушел на фронт добровольцем. Под Сталинград. Записано по рассказам моего деда, по воспоминаниям моих близких, и по моим собственным воспоминаниям. Начато и закончено в 2013 году - в год смерти Семена Яковлевича Липкина - моего деда.
Мой дед, Семен Яковлевич Липкин, родился 6 апреля 1926 года в городе Гомеле, что располагается в Белоруссии, на реке Сож. Сейчас Белоруссия, как известно, это уже заграница, а тогда, понятно, страна была одна. Мать моего деда была дочерью раввина. Отец был щетинщик. В то время это была очень востребованная профессия, и хорошие специалисты ( каким и был мой прадед) очень ценились. В семье, кроме дедушки, были еще две сестры. Дедушка был поздним ребенком, так что к началу войны обе его сестры были замужем. У одной было трое маленьких детей, у другой - один.
Когда началась война, семья уехала в эвакуацию. Под Сталинград. Тогда никому не приходило в голову, что немцы прорвутся так далеко, к самой Волге.
Отец моего дедушки был уже стар, так что дед в пятнадцать лет превратился в главу семьи. Сначала он работал трактористом. Потом ему повезло, он устроился на бойню, помощником убойщика скота. Домой он приносил мясо - остатки от забоя. По совету убойщика дедушка начал пить кровь забиваемых животных - только так можно было сохранить силы и здоровье.
А между тем немцы рвались к Волге, и в шестнадцать лет дедушка ушел добровольцем на фронт. Как раз на сталинградскую битву.
Примерно в это время отец дедушки, мой прадед умер от заразной болезни. Тогда такие болезни свирепствовали вокруг. Я не знаю точно, когда это случилось, кажется, еще до того как дедушка записался в добровольцы. Но его мама, моя прабабушка, Соня Рива, умерла, когда дед был уже на фронте. Заболела ее дочь Фаина ( та самая, у которой было трое детей). Моя прабабушка ее выходила, но сама заразилась и умерла. Мой дед выслал матери с фронта свой аттестат
( бумагу, по которой можно было получить довольствие), но она его, видимо, уже не получила. Но это я забегаю несколько вперед.
Как я уже сказала, дед ушел на фронт, прямо под Сталинград. Добровольцем, по - комсомольскому призыву. Хотя комсомольцем он не был, просто - был несовершеннолетним. Перед боем он вступил в коммунистическую партию.
Те, кто хоть немного знают историю, знают - какая мясорубка была эта сталинградская битва. Позже дед сказал, что там было лишь два варианта - либо тебя убьют, либо тебя ранят. Деду повезло, его ранило. Но сначала он подбил вражеский танк, подбил коктейлем Молотова ( зажигательной смесью ) - гранат не хватало. Для этого ему пришлось подняться во весь рост и, конечно, хорошенько прицелится, чтобы попасть в уязвимое место.
После госпиталя дед попал на краткосрочные курсы, где выучился на водителя танка. Он получил звание младшего лейтенанта и сделался командиром т- 34.
Под Курском дед горел в танке. Горел, но остался в живых, успел выйти. Кое - какие подробности этого боя я узнала совсем недавно. Дед их не рассказывал, а тут вдруг поделился ими в интервью газете "Полярная правда".
"Командир над орудиями должен покидать танк последним" - рассказал дед. - Я так и поступил. Но управляющий орудиями находился дальше от выхода, чем я, так что мне пришлось подождать, пока передо мной выйдет он. Это заняло несколько секунд, но они показались мне очень долгими. "
В общем, моему деду повезло. Под Берлином он опять горел в танке, но опять спасся. Дошел до Берлина, вошел в Берлин. Встретил там день победы. Сам день победы оказался для него, правда, не радостным. Именно 9 мая баллон с этиловым спиртом перепутали с метиловым, и, соответственно, метиловый спирт раздали солдатам. Выжили не все. Но деду опять повезло, его эта ошибка не коснулась. Так война и окончилась. Войну он закончил капитаном.
После победы мой дед остался служить в Берлине, в составе нашего военного гарнизона. В общей сложности он прослужил там до 1950 года. Но время было уже мирное, так что он достаточно часто приезжал в отпуск домой, в родной Гомель.
Один раз, гуляя по улице с приятелем, он обратил внимание на красивую девушку. Это была моя бабушка Лора. Дед спросил приятеля, не знает ли тот этой девушки и кто она такая. "Да ты что?" - сказал приятель, - "Это ж Лорка Егудина. Ты что ее забыл?"
Дедушка действительно хорошо знал Лору Егудину. В смысле, знал ее в детстве, своем и ее. Бабушка была девочкой бойкой, частенько лупила соседских мальчишек, дедушка же был мальчиком застенчивым и мою бабушку несколько побаивался. Но это было давно. Бабушка с того времени выросла и превратилась в красивую девушку. Красивую, приятную в обращении и интеллигентную. Она училась в Ленинграде в Холодильном институте. Но все это дедушке еще предстояло узнать. А в этот раз он захотел познакомиться с бабушкой, так сказать, сызнова. Сказано - сделано. Мой дедушка и его приятель собрались и пошли в гости к мой бабушке - бабе Лоре, и к моей прабабушке - бабе Оле, то есть, соответственно, маме бабы Лоры. Дедушка договорился с приятелем, что он, приятель, будет говорить с бабой Олей, а он, мой дедушка, с ее дочкой, моей будущей бабой Лорой. Но получилось наоборот - дедушка весь вечер проговорил с бабой Олей - с матерью, а приятель разговаривал с бабой Лорой - с дочерью.
Однако сразу же после этого вечера мой дедушка предложил бабушке Лоре встретится опять. Они встретились. Потом стали встречаться и дальше.
Дедушка ухаживал за бабушкой по - офицерски, - красиво и с шиком. Так например, он регулярно подвозил бабушку на такси. За это вся родня и знакомые осуждали и бабушку и дедушку. Дедушку - за то, что он это себе позволяет; бабушку - за то, что она это ему позволяет.
Но это еще не все. В конце концов дедушка совсем разошелся и подарил бабушке шоколадку. Вернее, попытался подарить. В послевоенной стране шоколадка была немыслимой роскошью, и бабушка, как девушка благовоспитанная, никак не могла принять такой подарок. Некоторое время поуламывав бабушку, и, убедившись, что его усилия тут бесполезны, дедушка размахнулся и забросил шоколадку далеко в снег.
Но и это еще не все. После вышеописанного происшествия дедушка разошелся уже окончательно и попытался поцеловать бабушку. В ответ на это бабушка влепила ему пощечину. Между прочим, зная мою бабушку, я могу уверенно сказать, что пощечина эта была никакая не символическая, а самая настоящая, и при том довольно увесистая. Но дедушка не обиделся. Наоборот, ему понравились такие действия моей бабушки. Во всяком случае, так он мне сам сказал. "Мне понравилось, что она так поступила." - сказал дедушка. - "И тогда я окончательно понял, что я должен жениться на бабе Лоре."
И вот, дедушка сделал предложение бабушке. Бабушка его выслушала и попросила время на раздумье - три дня. Выждала три дня. ( "Видимо, посоветовалась с бабой Олей ( то есть, своей мамой)" - прокомментировал мне эти события дедушка через много лет. )
А по прошествии трех дней, - согласилась. Сыграли свадьбу.
Бабушка в это время как раз заканчивала Ленинградский холодильный институт, а дедушку перевели на новое место службы - на Кольский полуостров, за Полярный круг, в Мурманск. Бабушка по распределению поехала туда же.
И потекла просто жизнь. Получили комнату в коммуналке. Родилась дочь, моя мама. Через десять лет родился сын, мой дядя. Примерно тогда же или чуть позже, получили и отдельную квартиру. Это была их бывшая коммуналка, которую, наконец, расселили. Квартира состояла из трех комнат, - раньше в каждой из них жила отдельная семья.
Дедушка получил аттестат средней школы, закончив организованные для этой цели курсы для офицеров. Прослужив в Мурманске лет семь, он перешел на гражданку. Это было 1959 году, во время знаменитого хрущевского сокращения вооруженных сил. Некоторое время дед работал начальником механических мастерских, параллельно заочно учился в Московском институте пищевой промышленности на механическом факультете. Закончил его, получил специальность инженера. Работал инженером в Продмонтоже - в строительно- монтажном управлении треста "Продмонтаж". Еще примерно через семь лет он стал начальником ПОР - отдела планирования организации работ. Бабушка, кстати, которая тоже работала инженером, к этому времени уже была начальником сметно - договорного отдела. Так что они оба сделали очень хорошую и примерно одинаковую карьеру. Но я сейчас рассказываю не про бабушку, а про дедушку. Так вот. ПОР - отдел очень важный. От него зависит и то, как идет строительство, и то, что получится в итоге, и техника безопасности. Тут важно - не пропустить ни одной детали. Дедушка и не пропускал. Часто вновь проверял уже, казалось бы, сделанные и проверенные работы, и повторял - "Не торопитесь, не торопитесь, куда вы торопитесь, сейчас мы тихонько все доделаем". Думаю, этой неспешке он научился на войне. То есть, я, разумеется, на войне не была, но все же, основываясь на своем небольшом опыте в спорте и в боевых искусствах , я убедилась, что в экстремальной ситуации главное - не торопиться. Не торопиться и не суетится. Вот дедушка и не суетился. Делал все "тихонько", и у него получалось быстро.
А еще, по воспоминаниям дедушкиных сослуживцев, в отделе была очень хорошая, приятная атмосфера. Работники других отделов им завидовали. Никаких интриг, никаких сплетен. При малейшей попытке кого -либо обсудить чью - либо жизнь дедушка тут же замечал, что это его ( обсуждаемого субъекта) личное дело, и он ( субъект) сам, очевидно, знает. что и как, и вообще это не к делу. Соответственно, такие разговоры и переставали возникать.
Кроме работы у дедушки, разумеется, много времени и сил занимала семья. Вернее, как я потом поняла, вовсе не "разумеется". Но я лишь позже узнала, что для мужчин дедушкиного и более позднего поколения считалось вполне нормальным свалить всю домашнюю работу на жену, да еще и заверять при том, что это, оказывается, женская работа. Но в семье моих дедушки и бабушки ничего такого не было. Обязанности распределялись поровну.
Бабушка готовила. Это была ее обязанность. К ней она подходила очень добросовестно, готовила более чем регулярно и в больших количествах. После голодного детства в эвакуации ей казалось, что это было бы чуть ли не самым худшим положением в жизни - не приготовить еду, - так, что домашние окажутся голодными.
Что же касается дедушки, то его обязанности были следующие. Он убирал - пылесосов тогда не было. Он стирал - стиральных машин тогда не было. И он ходил по магазинам - а что из себя представляла добыча продуктов и прочего всякого - разного для семьи в советское время, это люди помнят еще до сих пор. Вот этим дедушка и занимался. Каждый день после окончания рабочего дня он звонил жене и задавал один и тот же вопрос - "Лора, что купить?" Получив указания, он шел и покупал. Стоял в очередях. Улыбался продавщицам и, благодаря своему обаянию, убеждал их достать ему что - то из под прилавка. В общем, решал задачу как мог.
Мама до сих пор вспоминает, как дедушка, ее папа, покупал с ней летние босоножки. Ей было лет девять. Дедушка завел маму в обувной магазин, подвел к соответствующей полке и скомандовал - "Мерь! "
Тут же бесновалась толпа разгневанных женщин, которые тоже хотели приобрети босоножки. Это выглядело так страшно, что мама пробормотала - Папа, может быть лучше не надо... - "Мерь"! - снова скомандовал ей дедушка.
Мама начала мерить. Женщины продолжали бушевать. У каждой дома был такой же ребенок, и каждой надо было приобрети босоножки, и каждая боялась, что ей не достанется. Маму, ребенка, они не трогали, но дедушку они принялись толкать, дергать, и даже щипать. Некоторое, довольно долгое время, дедушка это терпел, не предпринимая никаких действий. Однако по истечении определенного срока он выпрямился и повел плечами. Только выпрямился и повел плечами, больше ничего. Однако женщины сразу же с него стряхнулись, отлетели в стороны.
Босоножки маме в тот раз купили, и мама в них поехала отдыхать на юг, вместе с дедушкой.
Но это был исключительный случай. А так - то вообще - то - то дедушка в обыденной жизни предпочитал добиваться своих целей при помощи дипломатии.
Он вообще был весьма дипломатичный человек. Этим, кстати, он сильно отличался от моей бабушки. Надо сказать, что бабушка и дедушка прожили вместе всю жизнь, и хорошо прожили, несмотря на то (а может, благодаря тому?) что они были очень непохожи друг на друга.
Бабушка властная, своенравная женщина. Дедушка спокойный, мягкий, уступчивый. Бабушка - на редкость разговорчивая, часами болтала по телефону. Из дедушки слова клещами не вытащишь. Бабушка обожала тряпки, наряды, очень следила за собой. И сейчас, кстати, следит, а уж в молодости - особенно. Каждую неделю делала укладку, каждый день накладывала бигуди, спала в сеточке, чтобы не испортить прическу. Дедушка никогда не признавал никакой более - менее модной красивой одежды, не понимал, зачем на нее тратить деньги - если речь шла о нем, ни на кого из челнов семьи он денег он не жалел. Несмотря на все уговоры бабушки - носил какие - то старые шмотки ... что странно смотрелось на фоне очень модной бабушки. Бабушкины коллеги - женщины время от времени устраивали бабушке воспитательные беседы на тему - что ж ты за мужем не смотришь, деньги на него не жалеешь? Бабушка возмущалась, очередной раз высказывала за это претензии дедушке, очередной раз пыталась убедить его надеть что - нибудь поприличнее, но всегда неудачно. Дедушка поступал по своему. В тех немногих случаях, когда он считал что надо поступить несогласно бабушкиному мнению, он так и поступал. Но вообще -то главой семьи у дедушки с бабушкой была бабушка. Серьезные вопросы они обсуждали и решали сообща ( но при этом бабушка обычно высказывала очень логичные аргументы в пользу своей точки зрения и дедушка с ней соглашался), а в вопросах более мелких решения принимала бабушка и дедушка исполнял ее решения, и считал, что так и надо.
Да, про дедушку надо рассказать вот еще что. В семье он так же выполнял всю так называемую "мужскую работу". Руки у него были сделаны как надо. Починить, прибить что - то, - это он. Книжные полки, которые в бабушкином с дедушкой доме присутствовали в большом количестве, - сделал он. Канализацию поправить, - это все он.
Помню одно происшествие ( это конечно было уже куда позднее), которое случилось, когда ему было уже за восемьдесят. Надо сказать, что у нашей семьи в Питере к тому времени уже имелась кооперативная квартира. И вот приехали мы как - то с мамой туда одни. Приехали - а там с канализацией проблемы. Вызвали сантехника. Сантехник начал ковыряться в канализации. Он ковырялся - ковырялся, и раз, и два приходил, и все у него чего - то не выходит, неисправность все не выправляется. Не знаю уж, в чем там была такая сложность, но факт есть факт. Так и уехали. В следующий раз приехали уже с дедушкой. Не успели зайти в дом - дедушка начал возиться с канализацией. Был бы дед хоть немного моложе - думаю, сделал бы все сам. А так ему было уже трудно. Ну, он повозился, затем вызвал сантехника, дал ему нужные указания, объяснил, видимо, в чем сложность и что с ней надо делать. И дело, наконец, было сделано. Неисправность устранилась.
Вообще у дедушки были очень ловкие руки. И это несмотря на то, что, сколько я его помню, руки у него были в очень больших мозолях, которые ему мешали. То есть, должны были по логике вещей мешать, но это было незаметно. Вспоминаю еще один случай.
Дедушке было за семьдесят, приехали мы в Карловы Вары - я, мама, бабушка и дедушка. Зашли в тамошний тайский ресторан. Как известно, в ресторанах восточной кухни выдают двойной набор столовых приборов - палочки и обычные вилки с ложками, - для тех, кто не хочет заморачиваться с палочками. Дедушка такие столовые приборы - палочки увидел в первый раз, неожиданно ими заинтересовался, попросил официанта показать, как ими надо пользоваться и... принялся довольно ловко ими орудовать.
Уж не знаю, как это у него так здорово вышло с первого раза. Я пыталась в своей жизни пользоваться палочками несколько раз, но без особенного успеха...
Еще умел он хорошо что - то подштопать, подшить. В смысле, шить - платья там, брюки - это он не умел, но мелкая швейная работа у него хорошо получалась. Так же у него получались и всякие швейные некрупные предметы, типа чехлов. Много позже как раз он сшил мне чехол для боккена и джо - деревянного оружия для айкидо.
И еще - дедушка был очень сильный. Наверное, это понятно уже из эпизода с босоножками, про который я рассказала выше. Но при всей своей силе в жизни дед не проявлял никакой агрессии или хотя бы даже намека на агрессию.
Если только не было необходимости защитить кого - то, особенно кого - то из близких.
Вспоминаю один эпизод который случился, разумеется, много позже. Дедушке было уже за семьдесят.
Тут, чтобы было понятно, надо пояснить кое - что. У моей мамы не очень - то удачно сложилась личная жизнь. С моим отцом она развелась довольно быстро, хотя лучше бы это произошло еще быстрее. С моим отчимом они прожили лет двадцать. Сначала этот брак был достаточно удачным, потом - не очень - то; в общем, с моей точки зрения он тоже продлился дольше, чем надо. Мой отчим ходил в море, был старшим механиком ( наивысшая должность для механика на судне), был очень хорошим специалистом в своем деле, но при этом - клиническим алкоголиком.
Так вот, случай, о котором я хочу рассказать, был такой. Мы сидели на квартире у бабушки с дедушкой - мы, то есть, соответственно, бабушка и дедушка, а кроме того, - я, мама, и отчим. Сначала все шло хорошо, но потом мой отчим выпил лишнее, и, как всегда в таких случаях, ему стало не нравиться все вообще и все, что его окружает. Сначала он принялся говорить о том, что ему не нравятся мои друзья, а затем, каким - то странным образом, в этом оказалась виновата бабушка, и тогда он резко схватил ее за руку. Не то чтобы ударил - во избежание недоразумений я должна сказать, что отчим никогда не бил ни маму ни кого - либо другого; но схватил весьма резко, так что бабушке стало больно. Она громко закричала. Дедушка, который в это время находился на кухне, тут же прибежал, схватил отчима за шиворот, подтащил к входной двери ( немного, кажется, даже приподняв его при этом над полом) и выбросил за порог. За ним вдогонку он кинул его куртку и другие его вещи.
Дедушке, как я уже сказала, в это время было за семьдесят.
Моему отчиму - за тридцать. Моряк. Всю жизнь был моряком, то есть всю жизнь занимался работой требующей физической силы. Очень любил рассказывать о том, как он с кем - то подрался, и как он кому - то "выписал" или " в рог дал".
Дедушка никогда ничего такого не рассказывал и не делал, никому ничего не "выписывал" и не "давал в рог". Он и в этот раз ничего отчиму не "выписывал", а просто взял и вынес за дверь. Зрелище получилось эффектное.
Был также еще случай, еще много позднее, когда дедушке было уже порядочно за восемьдесят. В каком - то кафе, где сидели дедушка с бабушкой, дедушка оказался свидетелем сцены, в ходе которой хулиганы пытались обидеть женщин.
К этому времени дедушка был уже так стар, что физически вмешаться он никак не мог. Но дедушка все - же вмешался, и так грозно замахал в воздухе своими кулаками ( а они у него были очень большие) и сделал такое грозное лицо, что физического вмешательства и не потребовалось. Все это выглядело так страшно, что хулиганы быстро ретировались.
Но продолжу рассказ дальше.
Еще, по воспоминаниям мамы, дедушка пел маме песни, вроде как колыбельные. На колыбельные они, правда, не были похожи, но зато очень нравились маме. Это были роковые, кабацкие песни, - про любовь, удары кинжалом и все такое прочее.
Ну вот такая, например -
В притоне много вина
Там пьют бокалы до дна
Там тихо бродит печаль
Гремит разбитый рояль.
Однажды в этот притон
Вошел красавец барон
При свете маленьких свеч
Снимает шубу он с плеч.
Ну и так далее. Дальше барон пытается заигрывать с крошкой Джэней, и все кончается для него очень плохо.
Матрос был зол и ревнив
Услышав танго мотив
Увидев крошку с другим
С кинжалом бросился к ним.
С минуту зал весь молчал.
Барон убитым лежал!
И только скрипка без слов
Иг - ра - ла танго цветов.
Ну, или вот такая песенка -
Дженгри и крошка Мэри
Завлечь Джонни сумели
Часто он клялся в любви обеим.
Все это, конечно, тоже плохо окончилось.
Сталь засверкала в руках у Джона!
Мэри упала на пол без стона!
Ну и так далее. В общем, все умерли.
Маме, как я уже говорила, жутко нравились эти песенки, и один раз она даже исполнила их на переменке в школе, за что ей очень попало от директора, которая, как назло, именно в этот момент оказалась рядом. Тогда эти песни считались совершенно недопустимыми и, видимо, безнравственными.
Но дедушка был еще относительно молод, и, очевидно по молодости, был несколько легкомыслен, так что репертуар его тогдашних колыбельных носил вот такой характер.
Дедушка был очень сильный. Я это уже говорила. Вообще - то он оставался весьма сильным почти до самой глубокой старости, а руки - которые были у него особенно сильными - так и вообще до последнего, до самой смерти. Но, конечно, в молодости он был все же сильнее. Это было заметно по пожатию руки, еще по каким - то деталям, но кроме того, в молодости дедушка, как говорят сейчас, - по приколу, таскал в зубах тяжелейшие чемоданы - пользуясь тем, что зубы у него были тоже сильные. Кроме этого, он открывал зубами бутылки.
Правда, по мнению бабушки, именно из - за таких своих действий он довольно рано лишился большинства зубов.
- А ведь я же ему говорила! - разумеется добавляла бабушка. - Я ему говорила, чтобы он этого не делал! А он продолжал свое. И вот результат - зубов нет.
Что ж, возможно, бабушка была права. Возможно, дедушка потерял зубы именно из - за этой своей пагубной привычки. Но возможно, сказалось то, что он пять лет провел в Африке. В Сомали. Он, как инженер, строил там завод для дружественного сомалайского народа.
Надо сказать, что это была весьма выгодная и завидная командировка. Многие хотели бы оказаться на дедушкином месте. Платили валютой, а это значит - можно было отовариться в "Березке", купить много чего хорошего и недоступного в советских магазинах. И вышло так, что эту командировку предложили именно дедушке. Он в нее поехал - и провел в Южной Африке пять лет .
Как - то раз я нашла у нас дома старую газету со статьей, посвященной советской помощи дружественному сомалийскому народу, а так же конкретно дедушке. Там было про то, как он воевал, как он работал ... в общем, то, что я и так знала. Но пересказывался в статье так же и еще один вроде бы незначительный эпизод, не имеющий прямого отношения к строительству завода в Сомали. Но имеющий отношение к дедушке. Суть эпизода была в следующем.
Итак, среди сомалийских рабочих, находящихся под дедушкиным началом, был некий Хэмп ( назовем его так, чтобы мне не искать опять ту старую газету). Ну Хэмп и Хэмп. Так его называли другие сомалийцы, так его, естественно, называли и советские специалисты, в том числе и дедушка. И вот как - то раз дедушка услышал, что какой - то сомалиец назвал Хэмпа не Хэмпом, а, скажем, Али. Вот один такой мелкий случай. Мало ли у этих африканцев может быть имен? Тем ни менее дедушка при первом же удобном случае спросил у Хэмпа - Али как же его все - таки зовут? -
Дедушка на это ничего не сказал, но после этого разговора стал обращаться к Али только по имени "Али", и больше никак. Постепенно таким образом к нему стали обращаться и остальные, и не только советские специалисты, но и все сомалийцы. Так человек потерял не очень приятную кличку.
Вроде ничего особенного, верно?
Строительство завода, тем временем, продвигалось вперед. А бабушка, между тем, тоже поехала в Сомали, к мужу и пробыла с ним год. Дети оставались в это время у бабушки в Гомеле, - у моей прабабушки, а у бабушкиной, значит, мамы.
Надо сказать, что летела бабушка до Сомали месяца три. Между самолетами в Африке были вот такие перерывы, приходилось ждать. Во время одного перерыва она жила в квартире, в коридоре которой находилась клетка с гепардом. Удобства были на улице, и каждый раз, когда бабушке требовались таковые, она проходила мимо гепарда в его клетке. Коридор был узкий, а прутья, по словам бабушки, были, наоборот, широковаты.
Тем ни менее в конечном итоге бабушка вполне благополучно прибыла в Сомали и воссоединилась с дедушкой. Этот год бабушка, конечно, не работала, работы там для нее не было. Зато от других женщин - жен советских сотрудников она научилась вязать и шить.
Да, еще надо рассказать вот что. Бабушка лет, кажется, пятьдесят вспоминала, как дедушка помешал ей в Сомали сфотографировать верблюжонка - "такого симпатичненького". Поступил он так потому, что сомалийские народные обычаи считают подобное фотографирование делом зазорным, - и дедушка настоял на своем, не позволил бабушке сделать фото. Дедушка считал, что местные обычаи надо уважать. Бабушка находила, что эти обычаи можно и нарушить. Хм, что - то старый спор бабушки и дедушки приобрел для современной России неожиданную актуальность.
Но все кончается, кончилась и командировка в Сомали.
Бабушка с дедушкой вернулись в Мурманск. Отоварились в "Березке", напокупали много всяких хороших вещей. И еще, - сразу же купили белую" Волгу". Тогда это была сумасшедшая роскошь, круче, чем самые крутые современные машины.
"Волгу" купили. Поставили под окнами. На ней было очень хорошее противоугонное устройство, привезенное дедушкой из Сомали, так что можно было не опасаться, что машину угонят или разобьют. Ее и не угнали и не разбили. Просто, на следующий же день, она оказалась вся измазана вареньем. Кто - то не пожалел хорошего продукта и сбросил на машину целую банку. Так что "Волгу" пришлось поставить в гараж.
Гараж, впрочем, был не далеко, но тем ни менее, на работу дедушка на машине не ездил. Я уж не знаю почему. Может быть, потому, что опасался за ее сохранность, - ведь в этом случае "Волгу" пришлось бы оставлять без присмотра на улице. А может быть потому, что не принято так тогда было. Или, быть может, - по этим по обеим причинам. Не знаю. Однако есть факт, - на работу дедушка добирался на общественном транспорте, как это сейчас ни кажется странным. Что же до "Волги", то дедушка выводил ее из гаража по праздникам и выходным, и мы всей семьей отправлялись за город - в лес, точнее, как у нас за полярным кругом говорят - в сопки.
Я говорю - мы, потому что я тоже помню эту "Волгу". Ну, я забегаю вперед, конечно, но она была еще и при мне, я ее помню. Помню, как мы с дедушкой вместе ходили забирать ее из гаража, а зимой я сама откапывала гараж от снега - сейчас я понимаю, что дедушке, разумеется, гораздо проще было бы откапать его самому, чем стоять и ждать пока этим занимается ребенок. Но он стоял, ждал, и только через некоторое время включался и помогал мне закончить работу. Несколько раз бросал лопатой снег, - и все. Готово. А потом мы - я , мама, бабушка, дедушка, Валерка - то есть мой дядя, ехали в сопки. По дороге разговаривать запрещалось, чтобы не отвлекать водителя. И это несмотря на то, что у дедушки был большой водительский опыт - сначала трактор, потом танк, потом в Берлине он водил мотоцикл. Но дедушка всегда соблюдал все предосторожности, которые возможно было соблюдать. Никогда он не предпринимал ничего похожего на лихачество, на демонстрацию своей крутости - типа, я умею, и я не боюсь. Он и так знал. что он умеет, но на всякий случай все делал как можно аккуратней.
Это, конечно, уже из моих, поздних воспоминаний. Но судя по рассказам, все было так же и раньше, когда мама и дядя были детьми.
Однако дети имеют свойство расти. Первой, естественно, подросла старшая дочь, то есть моя мама. Окончила школу и поступила в Ленинградский Холодильный институт, - тот же самый, который в свое время закончила и моя бабушка. Поступила, и, еще не закончив, вышла замуж. А потом родилась я.
Когда это случилось, дедушка сразу же проник в роддом, чтобы посмотреть на меня. Роддом был в Мурманске, рядом с дедушкиной и бабушкиной квартирой, но в то время в родильные дома не пускали "посторонних", то есть, вообще никого. Но дедушка туда проник. Очаровал медсестер комплиментами, как он это умел, и проник. Проник и увидел меня.
Из роддома, кстати, меня везли на дедушкиной "Волге", хотя до квартиры было несколько шагов.
А потом начала расти уже я.
Тут надо объяснить кое - что. Получилось так, что я довольно много времени росла именно у дедушки и у бабушки. Сначала потому, что маме надо было учиться - и она оставила меня у родителей. Потом - мама разводилась со своим мужем, моим отцом, и на это время она опять отвезла меня к родителям ( из Барнаула, где мама в это время жила). Потом мы некоторое время жили все вместе. Потом разделились ... но это было уже относительно поздно.
В общем, поскольку родного отца у меня фактически не было, дедушка, мне кажется, отчасти заменил мне отца. То есть, мне кажется, отчасти я его воспринимала как отца, а не как деда. Хотя я могу ошибиться, поскольку сравнивать мне не с чем.
Но, как бы там ни было, во всяком случае, дед очень много со мной возился.
Он пел мне песни, как когда - то маме. Только уже не кабацкие, а социально более приемлемые, - ведь дедушка был уже старше и относился к подобным вопросам более взвешено.
Вот, скажем, пел он мне песенку - Летят перелетные птицы.
Летят перелетные птицы,
По небу летят далеко,
Летят они в жаркие страны,
А я улетать не хочу.
А я остаюся с тобою,
Навеки родная страна,
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.
Может быть, эту песню деду навеяла его африканская командировка? Во всяком случае, мне нравилось.
Хотя больше, пожалуй, мне нравилась другая, революционная песенка. Про Щорса.
Шел отряд по берегу,
Шел издалека,
Шел под красным знаменем,
Командир полка.
А-а-а. А-аа. Командир полка.
Голова изранена, кровь на рукаве.
След кровавый стелется
По сырой траве.
Э-э-э. Э-ээ. По сырой траве.
Кто вы хлопцы будете,
Кто вас в бой ведет
Кто под красным знаменем
Раненный идет?
Э-э-э. Э-ээ. Раненный идет.
Мы сыны батрацкие, мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем - красный командир.
Э-э-э. Э-ээ. Красный командир.
Эта грустно - героическая песня мне в свое время очень пришлась по душе. Пел он мне и еще песенки в таком же духе - про приамурских партизан, и все такое.
Голос у него был очень низкий, чуть хрипловатый. Пел он, пожалуй, на одной ноте - музыкальный слух был у дедушки не очень, я в этом, сожалению, пошла в него; а кроме того, дедушка был с войны, после контузии, немного глуховат, - а это, кажется, тоже сказывается на музыкальном слухе.
Но мне его песенки были по душе.
Далее, кроме этого, в обязанности дедушки входили попытки напоить меня молоком. Дело в том, что в детстве я терпеть не могла молока. Собственно, и сейчас терпеть его не могу. Однако в моем детстве в моей семье молоко признавалось продуктом очень полезным и считалось совершенно необходимым меня им поить.
И вот, этим - то дедушка и занимался. Каждый вечер со стаканом молока в руке он появлялся на пороге моей спальни. Тут, чтобы было понятно дальнейшее, надо сказать, что дома дед носил длинные "семейные" трусы. Сейчас такие, кажется, уже и не производят. Но, в общем, я бы сказала, что внешне они несколько напоминали шорты. Сам же дед из себя, с виду ( что заметно и на фотографиях) был мужчиной весьма крепким, плечистым. И кроме того, он был довольно волосатым. И вот, он останавливался в дверях с молоком в руке, брался другой рукой за край своих трусов, как будто за юбочку, приседал в реверансе и говорил - "Ваша деда пришла, молочка принесла".
Это было очень смешно, и я громко смеялась. Дедушка же между тем начинал медленно приближаться ко мне, придерживая свою трусы - юбку, и постоянно приседая в реверансе, и приговаривая - "Ваша деда пришла, молочка принесла". Я смеялась. Наконец, дед подходил ко мне вплотную и пытался напоить меня молоком. Это было уже не смешно. Я уже не смеялась, и молоко не пила.
Может быть, я что - то забыла, но, насколько я помню, молоко я так и не выпила ни разу. Тем ни менее, эти сцены повторялись каждый вечер. Дедушка был человеком упорным.
Кроме того, дедушка занимался тем, что высаживал меня на горшок. Точнее, развлекал меня во время этого важного занятия. Стоило меня посадить на горшок, как бабушка тут же кричала дедушке - "Сёма, иди, рассказывай ей свои майсы! " ( Майсы - это, значит, "байки", так говорят в Гомеле.) Дедушка появлялся и начинал рассказывать. Рассказывал он всякое и разное. Больше всего, насколько я помню, про войну. Видимо, именно эта часть его рассказов пользовалась наибольшей популярностью.
Повествовал дедушка про войну в духе голливудского кино. То есть, я тогда, разумеется, таким образом не формулировала, но вот сейчас могу так сказать - да, точно, именно что голливудское кино. И действие в своих рассказах дедушка драматургически выстраивал классическим голливудским образом - по Макки, по этому знаменитому учителю сценарного дела Голливуда, хотя, понятное дело, про Макки дедушка не знал и знать не мог ( впрочем, как известно, теория для практики отнюдь не всегда обязательна).
Возможно, дедушка что - то приукрашивал, чтобы мне было интересно. Как - то очень не похожи были его рассказы на все что я читала о войне, особенно в художественных книжках ( за малым исключением, вроде поэмы Симонова). Но вполне возможно так же, что дедушкины рассказы лучше отражали реальность, чем помянутые мною книжки. Как ни как, дед и в самом деле подбил немецкий танк коктейлем Молотова - а это совсем не просто, тут надо приноровится, как говорил в таких случаях Люк Скайуокер ( дедушка употреблял другое слово, он говорил - "приспособился" ). А в книжках и фильмах про войну не принято было писать о таких вещах примерно по той причине по которой и сейчас некоторые считают упоминание "одной винтовки на троих" - антипатриотизмом и очернением Великой Отечественной войны. А если про недостаток оружия, про недостаток необходимого писать нельзя, то как расскажешь про необычное мастерство и сметку? О таком можно смотреть лишь в голливудских приключенческих фильмах, а рассказы о прошлой войне - они не для того, они для поднятия духа патриотизма. Но прошу прощения за публицистическое отступление. В детстве я, конечно, ни о чем таком не думала, просто с увлечением слушала дедушкины рассказы.
Еще дедушка рассказывал мне "про жизнь". Чаще всего про военную, но относительно мирную жизнь, про то время, когда, после своего ранения под Сталинградом, он учился на краткосрочных ( очень краткосрочных, разумеется) курсах танкистов. Их обучали вождению танков и стрельбе из них ( И, кстати говоря, обучали и рукопашному бою, - потом я заметила некоторое сходство описанных им приемов с айкидошными, впрочем, во всей рукопашке есть что - то общее. ) Вот про эти - то курсы он мне и повествовал, и тогда и потом. Особенно часто рассказывал он мне одну историю. Сама история была очень простая. Смысл ее заключался в следующем. Некий солдат стоял на часах в карауле. Вдруг слышит - кусты хрустят, кто - то через них идет. Солдат говорит, - "Стой, кто идет!"
Тишина, нет ответа. Через несколько секунд кусты опять трещат. Солдат вновь, - "Стой, кто идет! "
Опять тоже самое. Наконец солдат крикнул свое - "Стой, кто идет! "- в третий раз, и, не дождавшись ответа, выстрелил. Как потом выяснилось, он убил корову. Корову солдаты съели за ужином, а хозяину той коровы заплатили.
Как видите, история немудрящая. Но рассказывал ее дедушка очень интересно.
Медленно, не торопясь ( он все рассказывал медленно, не торопясь, да и вообще говорил так) дедушка повествовал, как солдат стоял на часах, как он услышал хруст веток, как он крикнул свое - "Стой, кто идет!" - и не получил ответа. И так далее. Я тут не смогу воспроизвести его рассказ, но он и впрямь рассказывал очень интересно.
Я думаю, у дедушки был литературный талант. От него я, кстати, услышала первый в моей жизни фанфик. Это было когда я уже училась в школе. Дедушка пересказал мне "Человека - амфибию". На самом деле я уже читала эту книжку, чего дедушка, очевидно, не знал, и я ему этого не сказала - хотелось послушать его повествование. Вроде ничего нового, но все равно интересно.
А рассказавши мне всю книжку, дедушка добавил туда хэппи энд.
Роман Беляева, как известно, заканчивается тем, что Ихтиандр отправляется в далекий путь на дальний океанский остров, к хорошему знакомому своего приемного отца. Этот знакомый является также и крупным ученым. "Ты будешь ему помогать," - говорит отец Ихтиандру. - Ему, в его работе, необходимы водоросли со дна океана, и только ты сможешь принести их ему. Так что твоя помощь ему будет очень важна для него. И ты сам сможешь у него многому научится."
И на этом все. Открытый конец. Смог или нет Ихтиандр добраться до цели, неизвестно. Что с Ихтиандром будет дальше - неизвестно. Как он теперь будет жить, если он из человека - амфибии почти превратился в человека - рыбу? Пройдет ли эта его болезнь? Автор не сообщает. Это должен решить читатель.
Однако по дедушкиному описанию Ихтиандр благополучно закончил свой опасный путь, прибыл на остров, и начал всячески помогать другу своего отца, то есть, теперь уже своему учителю. Болезнь Ихтиандра прошла, более того, теперь он может находится на суше почти неограниченно долго. И в воде тоже - неограниченно долго, и с этим никаких проблем нет.
Что же до Гуттиэре, возлюбленной Ихтиандра, то она тоже приехала на этот же остров, к своей родственице, и осталась там жить. Про то, что тут же рядом находится и Ихтиандр, она не знала, это случайно так вышло.
И вот, Ихтиандр живет, учится, вылавливает со дна моря морские травы, помогает учителю. Кроме морских растений он, по мере необходимости, собирает также и растения сухопутные, Потому что для науки, которой занимается ученый друг его отца, они тоже необходимы. Но как - то раз учителю Ихтиандра потребовалась некая редкая трава, которую в окрестностях нельзя было найти. Ни на море, ни на суше. Что делать?
Ихтиандр отправился на дальний рынок, на другом конце острова, обшарил все его ряды, и всё - таки нашел нужное растение. И как раз в это же самое время на тот же самый рынок за покупками пошла и Гуттиэре. Там они и встретились. Хэппи энд.
По - моему, концовка получилась красивая и реалистичная.
Дедушка рассказывал свои истории медленно, очень не торопясь, обстоятельно. Он, впрочем, всегда говорил так. Большей частью в компаниях да и вообще по жизни он молчал, но иногда говорил - и тогда его все внимательно слушали. Собственно, секрет тут простой - надо говорить медленно и не торопясь, и тогда тебя будут слушать внимательно, но, хотя я это знаю, у меня самой так никогда не получалось. Вечно я перехожу на быстрый темп...
Так же о дедушке имеет смысл рассказать вот ещё что. Примерно в это время, как раз на моей памяти, дедушка бросил курить. Курил он много лет, с пятнадцатилетнего возраста, с самой войны. И вот врачи настойчиво рекомендовали ему курение бросить. И он бросил. Сама я не курю, о тяготении к табаку знаю лишь по наслышке, однако, судя по тому что мне известно, перестать курить хотели бы многие, получается это мало у кого, и вообще это занятие - прекращение курения - есть нечто долгое и сложное. Применяются тут, по моим сведениям, всякие -разные приемы, и психологические, и иные, некоторые временно переходят на меньшее количество сигарет или папирос, потом что - то жуют, дают какие - то зароки, в общем, предпринимают много всякого и разного. Возможно, кому - то будет интересно и даже полезно узнать о способе, который использовал дедушка, - ибо он оказался весьма эффективен.
Поступил же дедушка следующим образом. Решивши больше не курить, он, ни слова никому не говоря, не начинал курить более ни одной папиросы. Все. В дальнейшем он и не курил. Я сама узнала о том что он бросает курить только тогда, когда увидела, что он не курит. Ранее о своем намерении перестать курить он ничего никому не говорил. По моим наблюдениям это был самый эффективный метод бросания курить из всех мною виденных.
Ну вот, собственно, о его зрелых годах я уже все, кажется, и рассказала.
Теперь надо сказать, что на пенсию дед вышел поздно - в 73 года. Вероятно, он работал бы еще, но дело было уже в середине 90 - х, Продмонтаж перешел в частные руки и хозяева сочли нужным провести сокращение. Естественно, в первую очередь речь зашла о пенсионерах. Дедушка не стал держаться за работу и на пенсию вышел. Впрочем, он и на пенсии вел весьма активный образ жизни.
Теперь дедушка входил в правление сразу нескольких общественных организаций - в правление общества ветеранов Великой Отечественной войны ( это областная организация), в правление общества ветеранов войны и труда ( это организация городская), в правление общества ветеранов Продмонтажа, а так же в попечительский совет еврейского общества города Мурманска. Там они проводили различные мероприятия, добивались выделения материальной помощи для ветеранов и членов их семей, распределяли материальную помощь, организовывали шефские концерты и все в таком роде. В общем, много чего они там делали, и много чего делал дедушка.
Ко всему этому, как мне еще запомнилось, он поздравлял с каждым праздником всех членов правления всех этих организаций, всех ветеранов Продмонтожа, а так же всех вообще кого он знал лично. На это у него уходило примерно половина праздника. Поздравлял он всех по порядку, по списку. Список лежал на столе под стеклом. Текст поздравления у него, кажется, тоже был записан, по крайней мере, каждое поздравление проговаривалось по одной схеме, - сначала дедушка здоровался, потом желал адресату здоровья и всего самого лучшего, затем желал здоровья и самого лучшего всем членам его семьи, - по порядку, члены семьи перечислялись, а затем прощался. И так со всеми.
Кроме этого дедушка полюбил просто гулять. Он вставал утром и уходил из дому - примерно в тоже время в какое выходил из дому раньше, когда ходил на работу, и возвращался вечером, опять же, примерно в тоже время что и раньше. Дедушка говорил, что ходит за покупками. Покупки он действительно делал, но, конечно, и покупки, и прочие его дела, можно было бы сделать гораздо быстрее. Но дедушке нравилось ходить.
Возвращался он когда раньше, когда позже, но никогда не позднее начала "Санта Барбары". Он тогда пристрастился к этому американскому сериалу.
Как - то раз, моя мама, несколько раз вечером позвонив и дедушке и не обнаружив его дома, забеспокоилась, и уже хотела было звонить в милицию. Но мой отчим убедил ее дождаться все - же начала "Санта Барбары". Мама его послушалась. И действительно, - когда началась "Санта Барбара," дедушка был уже дома.
Так мой дед смотрел этот сериал много лет, и можно было ожидать, что он останется ему верным до конца, и окажется в числе тех его преданных поклонников, которые даже выходили на демонстрации при известии о прекращении показа ( хотя на демонстрацию по такому поводу, я думаю, дед бы не вышел). Однако в конце концов "Санта Барбара" дедушке все - же надоела. Произошло это довольно поздно, незадолго, собственно, до прекращения демонстрации сериала на экране тиви, однако произошло.
В общем, так оно все и продолжалось.
Но лет десять назад дедушка неожиданно начал чувствовать какие - то боли. Это было замечено, и, поскольку в это время он как раз находился в Питере, Валера, мой дядя, его сын, положил его в хорошую клинику . Правда, все так коротко звучит лишь на словах - на деле уговорить дедушку лечь в больницу было не так - то просто. Дедушка госпитализироваться категорически отказывался - говорил, что, во первых, с ним абсолютно все нормально и никакой боли нет, а во вторых, все пройдет. В общем, было шумно. Но в конце концов дедушка согласился. Лег в больницу. И обнаружили у него рак. Ему повезло, что это случилось именно в Питере, и его смогли положить именно в эту 122 клинику. Мало кто из врачей мог бы справится с такой обширной опухолью, что была у него. Его оперировал замечательный хирург - Важи Иванович. Не факт, что кто - то другой справился бы с таким делом - не только удачно удалить опухоль, но и удачно зашить, так что не понадобился ни калоприяемник, ни что - то еще такое - другое врачи, кстати, в сомневались, что это получится, очень много там надо было зашивать. Но операция прошла нормально. И восстановительный период прошел нормально. И все пошло как раньше.
Но года через три дедушке стало плохо - прямо на улице. Прохожие хотели вызвать ему скорую - но дедушка отказался и пошел домой. Дома с ним и случился инфаркт. Очень сильный. Была клиническая смерть. Тут трудно сказать - с одной стороны, если бы дедушка согласился сразу, чтобы ему вызвали скорую, инфаркт бы, очевидно, был бы не такой сильный; но, с другой стороны, может быть ему бы тогда не так бы повезло, попался бы не такой хороший врач. А врач, который приехал к нам по скорой оказался очень хороший. Працук его фамилия, в мурманской городской больнице работал. Он дедушку и вытащил. Некоторое время дедушка провел в реанимации, потом просто в больнице, потом выписался. И все пошло почти по старому, хотя, конечно, дедушка был уже куда слабее прежнего.
Но он по - прежнему занимался делами всех тех организаций в правлении которых состоял. Правда, со временем все больше и больше решал эти дела по телефону, но и заходил туда тоже, и первое время достаточно часто.
И он по - прежнему ходил за покупками, и приносил их и бабушке, и мне с мамой. И решал по необходимости всякие семейные организационные дела - вроде того, чтобы взять номерок к врачу.
Написала я эти строчки, и подумала, что тут, пожалуй, возможно нашествие троллей. Во - всяком случае, по жизни с подобным явлением я сталкивалась регулярно. "К вам тут должен был подойти пожилой мужчина... " - "Да, я видела пожилого мужчину! И что ж вы его так гоняете - то?!!".
Но дело в том, что дедушка сам проявлял решительное желание заниматься покупками и разного рода хозяйственными вопросами; а когда дедушка проявляет решительное желание - то противодействовать ему не так - то просто. Если вообще возможно. Да мы и не знали, как тут лучше поступить. Вроде бы врачи говорили, что после инфаркта надо бы не залеживаться, а умеренно двигаться, а что понимать под словом "умеренно" - это было сказать сложно. И если уж человек сам упорно желает двигаться и действовать ... ну что ж, может так и лучше.
В общем, казалось, почти ничего и не изменилось.
В это время я как раз сдала на четвертый айкидошный кю. В айкидо сдают сначала на 6 кю, потом на 5, потом на 4 и так далее. Рассказываю же я это вот почему. Когда я сдала на 4 кю дедушка счел, что я нахожусь в достаточной боевой форме, и принялся драться со мною на кулачках. В смысле, бороться. Можно было бы сказать - как с мальчишкой, но со своим сыном дедушка таких действий не совершал, считал свои кулаки слишком крепкими. А тут ему показалось что со мной можно, что это нормально.
Я бы не назвала эту борьбу полноценным спаррингом, но это была вполне полноценная разминка. И защиту было ставить не так - то просто. И кулаки у дедушки все еще были очень увесистые и острые - теперь я это почувствовала хорошо.
Однако вскоре во время этих разминок дедушка начал задыхаться, так что борьбу на кулачках пришлось прекратить. Вернее - это так сочли я, бабушка, и вообще все домашние - что ее нужно прекратить. Дедушка же придерживался другого мнения. Дедушке эта разминка нравилась, и поэтому останавливаться он не собирался. Когда я приходила в дом к бабушке и дедушке, он почти обязательно начинал наскакивать на меня; а поскольку, как я уже сказала, кулаки у него были острые, мне приходилось ставить защиту. В результате происходила такая примерно сцена. Бабушка мне - "Полина, что это ты делаешь? Немедленно прекрати!" - я - "Бабушка, он первый лезет!" - бабушка - "Сема, отстань от Полины! Сема -а! Сема, сколько раз тебя надо говорить! Сёма-а!".
Дедушка реагировал и наскакивать на меня переставал.