Я долго думал - в чем сильная сторона
Твоей нелепой, мальчишески-глупой блажи?
Да, здесь, конечно, тоже идет война,
Но как-то вяло; почти незаметно даже.
Вот мы лежим - кто в окопах, а кто в траве,
В штабах над картами пьют дорогие вина,
А ты прежде всех бросаешься на бруствер,
Как будто и солнце, и ветер толкают в спину...
 
Ты слишком молод и так безнадежно смел,
Что это уже не смешно, а скорее - страшно.
У нас же всегда: три в остатке и два - в уме,
У нас про запас есть спокойствие в патронаше,
Да плюс три обоймы опыта и - брезент 
Чтоб не промокать под дождями ненужной боли.
Мы ходим в сером, смеемся и курим "Кент",
А в складках памяти - нафталин. От моли.
 
Зато твой голос - то шепот, то гневный крик,
То ода радости, то менуэт печали...
И, знаешь... я, кажется, сильно к нему привык.
А раньше мы знали жизнь и всегда молчали.
Да, раньше - в штабной палатке или в бою
Я думал: жизнь плоская и несмешная шутка.
Теперь - не то. Я вдруг понял, что, если тебя убьют,
Жить дальше, кажется, станет и вправду жутко.