Наруто сидел в фойе госпиталя и с несвойственным ему каменным выражением лица сверлил взглядом висевшую на стене картину. Он выглядел довольно-таки напряжённым, и неустанно дёргающаяся правая нога лишний раз доказывала его стопроцентное внутреннее переживание. О, это было невыносимо, даттебайо! Три часа. Нескончаемо долгих три часа длилось его ожидание, грозившее в конечном итоге перерасти в настоящее безумие. И хоть ему уже и успели доложить о том, что сам процесс начался задолго до его возвращения с миссии, и он подоспел практически к самому завершению, легче от этого никак не становилось. - Успокойся, - послышался тихий голос Неджи, что сидел чуть поодаль от беспокойного блондина. - Всё будет хорошо. Узумаки медленно перевёл на него взгляд тёмно-синих глаз и недовольно нахмурился, старательно изображая безмятежность. - А я и не волнуюсь, - рассерженно буркнул тот, когда понял, что безмятежность у него получается из рук вон плохо. - Я спокоен как никогда, - но нервные движения лодыжкой так и не прекращались. Хьюга улыбнулся своей фирменной, почти незаметной улыбкой и откинул голову назад, устало прикрывая бьякуганистые глаза. Ведь что ни говори, а ожидание утомило даже его. - Если ты такой спокойный, как говоришь, тогда прекрати, пожалуйста, дёргать своими нижними конечностями. Это раздражает, - будто бы насмехаясь, проговорил Неджи, получая мгновенную реакцию со стороны Наруто. Подскочив со своего места словно ошпаренный, он начал судорожно мерить шагами коридор, раздражая тем самым ещё больше. - Чёрт, Неджи, я ужасно волнуюсь! - признался-таки джинчурики, обхватывая свою белокурую голову руками. - Я просто с ума сейчас сойду! Ну сколько уже можно?! Почему так долго? Однако душещипательные стенания джинчурики прервала медсестра, что мгновение спустя показалась в зале ожидания. Её тут же припечатали две пары глаз, синих и бьякугановых, отчего она даже немного стушевалась, издав что-то наподобие нервного смешка. - Поздравляю, Наруто-сан, у вас дочка, - проговорила девушка, обращаясь к совершенно ошалелому Узумаки, который так и стоял, вцепившись руками в блондинистые пряди, бесцельно то открывая, то закрывая рот. - Д-д-дочка, даттебайо? - заикаясь переспросил тот, будто бы желая ещё раз удостовериться, точно ли он стал сегодня отцом, на что медсестра, давно уже привыкшая к подобной реакции мужчин на рождение детей, ободряюще ему подмигнула. - Можете пройти к своей жене и ребёнку в палату. - Она протянула свою тонкую ручку в приглашающем жесте. - Я вас провожу, следуйте за мной. Наруто неосознанно отошёл на два шага назад, так и не сумев перебороть то невообразимое волнение, что разыгралось внутри, и незамедлительно уткнулся своей спиной в широкую грудь Неджи. - Куда это мы собрались? - насмешливо спросил его шатен и, не долго думая, подхватил того за локоть, насильно потащив к нужной палате. Хината сидела на кровати, держа на руках маленький свёрточек, и безотрывно, даже с некоторым удивлением, смотрела на него. Вид у неё был более чем потрёпанный, даже, можно сказать, измученный, но Наруто голову давал на отсечение, что такой красивой свою жену он ещё ни разу не видел. И пусть под глазами залегли отчётливые тени, а к вискам налипли влажные пряди тёмных волос, но взгляд женщины, смотрящей на своё новорождённое дитя, делал её неимоверно привлекательной. Услышав возню около входа в палату, она перевела счастливый взгляд на пришедших мужа и брата. - Наруто... - только и смогла проговорить она, широко улыбаясь ему и как всегда заливаясь румянцем. Уж сколько времени они были женаты, а Хьюга так и не научилась подавлять неуместное смущение перед любимым джинчурики. - Э-э-э-э... - протянул Узумаки, пребывая в состоянии глубоко транса. Войти он отчего-то не решался, так и продолжая парализовано стоять в дверях палаты, абсолютно не понимая, как поступать дальше. - Да иди же ты, болван! - Сильный удар в плечо от Неджи был как нельзя кстати, придав необходимое для Наруто ускорение и позволяя новоявленному отцу наконец-таки увидеть своё долгожданное и уже такое любимое чудо. От мамы девочке достался бьякуган, что, впрочем, было даже слишком предсказуемо, а вот что ей досталось от отца предстояло только узнать, хотя светлые реснички и бровки явно свидетельствовали о том, что дочка у них - будущая блондиночка. - Наруто, - повторила Хината, чуть устало склоняясь в его сторону, - нам надо назвать её... - Угу, - тут же кивнул Узумаки, продолжая безотрывно смотреть на ребёнка, но спустя секунду на его лице всё же отпечатался умственно-аналитический процесс, придав ему несколько глуповатое выражение. - Если честно, я сейчас ни одного женского имени вспомнить не могу, - широко улыбаясь, заключил он, нервозно почесав затылок, на что Хината, склонившись ближе к дочке, смущённо проговорила: - Я тут много думала... Может, назовём её в честь деревни... - Коноха?! - удивлённо воскликнул новоявленный отец, не веря в то, что его жена предложила подобное всерьёз. - Нет-нет, - затараторила девушка. - Ты не так меня понял. Мы же живём в Деревне, Скрытой в Листве, а листья в основном зелёные, вот я и подумала... Может... может, назовём её Мидори*? Наруто внимательно посмотрел на девушку, а затем, нежно поцеловав её в лоб, удобнее пристроился рядом со своими девочками на кровати. - Прекрасное имя, даттебайо, - проговорил он, приобнимая жену за плечи. И только сейчас Наруто в полной мере понимал, насколько сильно любит эту женщину, держащую на руках его ребёнка. А ведь ещё совсем недавно он и подумать бы о таком не смел. Удивительно! Меньше года назад его жизнь так кардинально изменилась, что он и сам не уловил того момента, когда влюбился в эту странную темноволосую девушку, что постоянно находилась рядом с ним. Скорее всего, отправной точкой стал тот самый разговор с Сакурой, три года назад, когда она вернулась со своей продолжительной миссии. Ведь она вернулась абсолютно другой: злой, неразговорчивой, холодной. И он отчаянно хотел выяснить причину и постараться помочь своей подруге. Хотя нет, не подруге. Той, которую любил. Наруто стремился растопить её сердце своей любовью, стремился обогреть её холодный взор всеми возможными способами, но взамен... Взамен он получал лишь полный презрения тусклый взгляд изумрудных глаз и ничего больше. Его милой, улыбчивой, до невозможности вспыльчивой Сакуры к тому моменту уже не существовало, с миссии вернулась совершенно другая Харуно, не признающая ни его самого, ни любви, которую он мог ей предложить. И это было больно, и он переживал, он страдал и упрямо надеялся, что в конечном итоге сможет помочь розоволосой куноичи... Пока все эти попытки окончательно не разрушились прахом, и все его надежды не разбились на множество мельчайших осколков. "Я тебя ненавижу. Во всём виноват ты, Наруто. Это всё из-за тебя". Три коротких предложения, вырвавших сердце джинчурики из его многострадальной груди. Сакура безжалостно толкнула его в пропасть, и ему больше ничего не оставалось делать, как послушно в неё падать. Падать в бездну тоски и горечи, полностью принимая вину и взваливая этот груз на свои ослабевшие плечи. И он сдался, он не хотел больше верить и любить, он не хотел ровным счётом ничего, невольно активируя режим саморазрушения, что так бы и вогнал его в могилу, если бы не... Хината. Уж сколько раз она находила его вусмерть пьяного в очередной забегаловке и тащила на своих хрупких плечиках домой. Сколько раз выдёргивала сигарету из его рта, ругая Шикамару за то, что тот поделился сигареткой. Сколько раз готовила ему завтраки, обеды и ужины, не давая банально помереть с голоду, и сколько раз успокаивала, отчаянно прижимая к себе, когда у джинчурики случались нервные срывы. Хината не требовала ничего взамен, просто была рядом, когда он так нуждался в человеческом понимании и сочувствии. А потом как-то абсолютно незаметно для него, она стала кем-то большим: кем-то большим, чем просто друг, кем-то большим, чем просто любимая девушка. Она стала для него надеждой на лучшее будущее, его лучиком света в этой непроглядной тьме, что засасывала его с непреодолимой силой. Он взглянул на неё по-новому, совершенно с другого ракурса, открывая для себя другую Хинату и утопая в её целительной нежности и заботе. И день, когда Узумаки Наруто поставил свою подпись на брачном свитке рядом с подписью Хинаты Хьюга, вне всяких сомнений, стал одним из самых счастливейших в его жизни. ____________