Горсть земли, крест нательный, икона-
Весь багаж уходящих из Крыма.
Корабли захрипели от стона,
Впереди неизвестность, чужбина.

Ветер кружит несчастные души
Тех, кто власти не принял Советской
И не видно уже русской суши,
Берег близится чуждый, турецкий.

Миллионы разрушенных судеб, 
Миллионы поломанных жизней.
У них Родины больше не будет,
Русь залили кровавые ливни.

Там стонал от убийств Симферополь.
Бела Кун где лютует с Землячкой.
Райский Крым превратился в некрополь,
По станицам рыдают казачки.

Разгулялись кремлёвские звери:
Михельсон, Фрунзе, Смилга, Островский.
Свои руки изрядно погрели
Евдокимов, Папанин, Лисовский.

Сотня тысяч погибла в застенках:
Люд простой, духовенство, дворяне.
Полуостров стоял на коленках,
Впали в ступор от страха крымчане.

А уплывших в далёкие дали
Нищета ожидала с тоскою.
Мало где за границей их ждали,
Жизнь изгоев была непростою.

Их в Германии ждали карьеры,
Рудники и дорожная стройка,
Не чурались кайла офицеры.
Съёмный угол, железная койка.

День и ночь на плантациях Чили.
Жизнь тянулась в трудах и заботах.
Для того, чтобы дети учились,
Были рады и чёрной работе.

Разбрелись по всем странам скитальцы,
Ожидая поддержки Антанты.
Обманули французы, британцы.
Что им надо? Они ж коммерсанты!

Позабыли союзники сразу
Тех, кто спас их от ужасов Ада.
Тех, кто бился с безбожной заразой, 
Закрывая от красного смрада.

Как могли, выживали бароны,
Герцогини, князья и графини.
Окруженье великой короны.
В кабаках подавали фрейлины.

По России безумно скучали, 
Ностальгию залив алкоголем.
И в висок себе пулю пускали
Те, кто бредил во сне русским полем.

Кто поверив Советам, вернулся -
Оказался на лесоповале.
Но и там пред врагом не согнулся,
Хотя Родину дважды украли.

Жизнь швыряла, бросала и била
Робинзонов Отчизны великой.
Но в душе чистых чувств не убила
К дому, храму и светлому лику.