Лихт Рахэль : другие произведения.

16. Дом с галереями

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В доме купца Лыжина. Впечатления раннего детства.

  К возвращению из Одессы своего двоюродного брата Карл Евгеньевич Пастернак подыскал для его семьи новую квартиру. Это было не так просто, если учесть, что семья Леонида Осиповича была ограничена в средствах. Учитывая неудачный опыт предыдущей квартиры в доме Веденеева с большим количеством тесных и потому никчемных комнат, Розалия Исидоровная просила ограничиться четырьмя: детской, родительской спальней и двумя комнатами, одна из которых должна была служить мастерской для мужа, а другая исполнять роль гостиной и одновременно быть комнатой для ее собственных музыкальных занятий. К величине двух последних комнат предъявлялись особые требования. Скудность семейного бюджета не позволяла сменить район проживания. И все же Розалия Исидоровна надеялась, что можно будет найти дом, неподалеку от которого будет хотя бы небольшой сквер для прогулок с ребенком.
  
  Сняв для двоюродного брата четырех комнатную квартиру в доме Лыжина, Карлу Евгеньевичу удалось выполнить практически все пожелания Розалии Исидоровны.
  Двухэтажный дом купца Лыжина выходил торцом на Малую Угольную площадь. Его два крыла тянулись сразу вдоль двух улиц - уже знакомого нам Оружейного переулка и Садовой-Каретной, - образуя огороженный с трех сторон двор. Все комнаты пастернаковской квартиры выходили окнами в Оружейный переулок, и только самая дальняя комната, отданная под мастерскую Леонида Осиповича, находилась в торце здания и смотрела на Малую Угольную площадь. В мастерской было достаточно места и для работы и для школы рисования, которой руководил художник. По соседству с мастерской, в гостиной, стоял рояль, там занималась и давала уроки музыки Розалия Исидоровна.
  
  В первом этаже дома размещались мастерские и мелкие лавочки. Второй этаж сдавался внаём жильцам. Со стороны двора вдоль трех стен дома тянулась широкая галерея, на которой жильцы хранили воду в огромных кадках и снедь в накрепко запираемых кладовках. Тут же, на галерее, располагались отхожие места. Всякого поднимающегося на галерею по скрипучим деревянным лестницам черного хода сшибала с ног смесь самых невероятных запахов. Черный ход вел на кухню, и уже из нее в квартиру, ничего не знавшую о задворках жизни. Потому что в противовес черному ходу имелись и парадные лестницы, их каменные ступени с чугунными перилами, минуя галерею, вели прямо в Оружейный переулок.
  
  Жизнь переулка и двора разнилась не только запахами, но и звуками, их разнобой долетал до детской Бориса причудливой музыкой, загадочный смысл которой был скрыт от ребенка.
  
  Во дворе дома под массивными кирпичными арками галереи размещались извозчьи пролетки и лошади. Извозчики чувствовали себя во дворе полновластными хозяевами. Немощеный двор утопал в их ругани, лошадином ржании, грязи, зловонии и птичьем гомоне.
  Иная музыка доносилась из Оружейного переулка, по булыжным мостовым которого с грохотом неслись экипажи, ломовые извозчики и мужицкие телеги. Некоторые сворачивали под сводчатую арку ворот дома Лыжина. Прямо над аркой находилась детская Бориса. Гулким эхом отдавалось под аркой цоканье лошадиных копыт и скрип рессор.
  
  Стоит и за сердце хватает бормот
  Дворов, предместий, мокрой мостовой,
  Калиток, капель... Чудный гул без формы,
  Как обморок и разговор с собой.
  .....................................
  
  В тылу шла жизнь. Дворы тонули в скверне.
  .....................................
  
  Струится грязь, ручьи на все лады,
  Хваля весну, разворковались в голос,
  И, выдирая полость из воды,
  Стучит, скача по камню, правый полоз.
  
  А когда глохло эхо под аркой, и грохот пролеток сменялся скрежетом и сухим шелестом полозьев с железными подрезами, на город опускалась зима.
  
  Из окон пастернаковской квартиры были видны ворота Духовной семинарии. К ней прилегал большой парк, так что осуществилась мечта Розалии Исидоровны и о скверике для ребенка.
  Чинные прогулки с няней Феоной по аллеям семинарского парка, нарушались гоготом вырывавшихся на перерыв семинаристов. Нянька тащила в сторону, подальше от крепких слов и нешуточных драк. Аллеи парка сменялись близлежащими бульварами и улицами. В экипажных заведениях Каретного ряда внимание привлекали диковинные медвежьи чучела, стоявшие на страже предлагаемых на продажу лакированных пролеток на высоких рессорах.
  
  Но самое интересное происходило чуть дальше, на плацу Знаменских казарм. В полдень там проходили учения конных жандармов. Тут даже нянька забывала свои обязанности. Прильнув к казарменной решетке вместе с другими зеваками, маленький Борис следил за происходящим. Было что-то завораживающее в размеренном аллюре движущихся по кругу лошадей, в том, как лихо с разбега вскакивали в седла всадники.
  
  Улицы с их диковинными витринами и гарцующими красавцами привлекали внимание, но не трогали душу ребенка. Но стоило им с няней углубиться в любой из близлежащих переулков, как мальчиком овладевали совершенно иные чувства. И как ни оберегала нянька, как не оттаскивала в сторону от всего, что не полагалось видеть и слышать ребенку, на глазах у Бориса протекала жизнь околотка, где не стесняясь выставляли напоказ ничем не прикрытую изнанку жизни. Увиденное запало в душу мальчика, дав ростки чувству, которое поэт позднее назвал пугающей до замирания жалостью к женщине.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"