Он был красив, как зашедшее за горизонт солнце, как луна, медленно выплывшая в белом мареве зимы из-за чёрных остовов деревьев старого парка, как медленно кружащийся в свете фонаря снег. Я впервые увидела его случайно, в глубине заброшенного парка со старинными подвесными фонарями, поздно вечером возвращаясь домой. Изящный тёмный силуэт мелькнул между деревьев под луной, заставив моё сердце бешено забиться, сначала от испуга, а потом от той нежной истомы молодой души, что называется, наверное, влюблённостью. Я обернулась на мимолётное движение, но разглядела только высокую стройную фигуру мужчины, затянутую в строгое приталенное пальто. Мягкие снежинки в изобилии сыпались с низкого тёмного неба, слабый ветер тихо раскачивал старый фонарь, но я разглядела незнакомца, скрывшегося за деревьями достаточно хорошо, хотя только со спины. У него были великолепные волосы иссиня-чёрного цвета, струящиеся по спине почти до пояса, такие ровные, что за них не могла зацепиться не одна приставучая снежинка. Царственная осанка и летящая над снежными сугробами походка не давали мне спать всю ночь. Я никому не рассказала о своём странном увлечении, но, почти не отдавая себе отчёта в том, что делаю, только вечер ступил на землю, а бледная луна вышла из-за туч, вытрясая крупные белые снежинки на ветви деревьев, я тихо выскользнула из квартиры и почти бегом направилась в старый парк. Я прошла по аллее два раза, но мой незнакомец всё не появлялся, а когда я решила ступить под сень деревьев, то мрачный силуэт, как по волшебству мелькнул неподалёку. Я застыла на месте, почти по колено утопая в ярком январском снеге. Он будто парил над пушистым зимним покрывалом. Небрежно взмахнув, откидывая волосы, словно выточенной из бледного мрамора рукой, он явил мне своё лицо с чёткими ясными чертами, настолько красивое, что луна, смутившись, спряталась за лысую крону дерева. Он сощурил большие чёрные глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, и чуть улыбнулся, приподняв краешки своих ослепительных губ. После этого он снова исчез, оставив меня стоять посреди парка, уныло бродить по дорожке, ловя в ладони резные снежинки, а остаток ночи без сна, ловить его сказочный образ в девичьих грёзах. Я потеряла интерес к жизни, к друзьям, к работе. Я ждала вечера, чтобы пройтись по старому парку, считая крупные снежинки на лету, а потом пытаться рассмотреть сквозь череду стволов точёный силуэт, плывущий над глубокими сугробами, на одном дыхании любоваться бледным мраморным лицом, которое не решились бы ваять самые искусные художники-скульпторы в мире. Я ждала, я бредила вечером, парком, неизменным снегом, тихо кружащемся в свете старого фонаря. Кружится и оседает на его широких плечах. Вечер милосердно входил в мою жизнь, я, словно на крыльях летела в парк, пускалась по заметённой снегом дорожке, тонула в глубоких холодных сугробах и, наконец, замечала желанную фигуру на фоне белого ковра. Я засмотрелась на его приближение и споткнулась о корягу под снегом, упала на колени, окунув голые кисти рук в обжигающий холод снега. Я сидела в сугробе не в силах пошевелиться, глядя на приближение красивого незнакомца. Он не остановился, как в прошлый раз за несколько метров от меня, а продолжил легко шагать по снегу, совершенно не проваливаясь в его холодный глубины, всё ближе ко мне. Я смотрела на него так, как ни один ценитель искусства не может смотреть на чудом уцелевшую и прошедшую века величественную драгоценность, а он подошёл ко мне и протянул свою бледную, слегка светящуюся в свете луны руку. Помедлив, я приняла предложенную мне помощь, но когда наши пальцы переплелись, я закричала от нахлынувшего на меня ужаса - его рука была холоднее снега. Я не помню, как оказалась дома, утром клятвенно заверяя себя, что вечером больше не пойду в парк к этому странному и страшному красавцу. Но воля моя уже была погребена под сияющим гнётом холодного белого покрывала. Зажглись фонари, небо почернело и на землю, будто шепча заклинание, полетел снег. Я стояла у окна, я смотрела в сторону не далёкого парка, с ужасом вспоминая мертвенный холод его рук и с нежным трепетом его неземную красоту. Сознание на секунду отключилось, и я оказалась у кованых ворот старого городского парка. Аллея была пуста, только снег кружил меж деревьев. Я тронула приоткрытые ворота и они отворились без того противного скрежета, с каким открывались постоянно. Старый рыжий фонарь бросал на дорожку подслеповатое пятно света. Ни души, ни следа на мягком снегу. Я вошла в это царство зимы и ночи, почти не понимая, что делаю. Он возник передо мной посреди аллеи на дорожке, словно материализовавшись из снега, протягивая руку. Я подняла взгляд, посмотрела в его чёрные глаза, совершенно пустые, бездонные и такие вечные, что я взяла его руку. Мы пошли рядом сначала по дорожке, а потом по рыхлым сугробам между деревьев. Мы скользили по пушистому ковру, как две бесплотные тени в неистовом танце холода, бесконечного холода. Потом его бледное красивое лицо приблизилось. Я потянулась на встречу, и мои губы обжёг ледяной холод, мгновенно окутавший голову. Я уже не боялась его, даже когда увидела не нормально длинные клыки. Белее снега. В шею коротко кольнула холодная боль, воздух застрял посредине груди, тепло толчками выплеснулось из тела. Мы медленно опустились на снег, ставший теперь таким тёплым и украшенным мелкими каплями ярко-красной крови.