Над Эвенкаром никогда не сверкали молнии, не гремел гром. Люди, родившиеся здесь, никогда не видели песчаных бурь, ураганов, потопов и наводнений. Они читали о подобных вещах в старых романах, полагая это художественным вымыслом, а если слышали от знакомых, что где-то там что-то такое произошло на самом деле, то были уверены, что это либо слухи, не имеющие ничего общего с действительностью, либо какие-то маги что-то не поделили, вот и наслали друг на друга невесть что... Но волноваться не стоит, так как в скорейшем времени порядок будет восстановлен, а виновные наказаны - не сильно, конечно, скорее всего, обойдутся небольшим штрафом или будут на неделю отправлены на освоение новых территорий. А что, и пар выпустят, и работа не тяжелая, без ущерба для здоровья и репутации, и государству польза... И другим неповадно будет.
В этом мире стихия редко показывала свой характер. Дожди случались тогда, когда это было нужно людям, солнце не выжигало посевы, в реках было достаточно рыбы, а почва всегда давала если не богатый, то хороший урожай.
А все потому, что Академия Волшебства тщательно отбирала лучших специалистов, которые могли не только противостоять стихии, но и повелевать ею, - и направляла во все города и села по всему миру. В каждой, даже самой маленькой деревушке, был свой маг-целитель, не говоря уже о так называемых магах-погодниках, без которых вообще было сложно представить этот мир. И, конечно же, лучше всех жилось Эвенкару - городу, который уже несколько сотен лет был столицей мира. Так было всегда.
Но с некоторых пор жителей одолевало беспокойство, нарастала какая-то непонятная тревога, она чувствовалась везде - неуловимо дрожала в чистом прозрачном воздухе, в легком шевелении ветра, мелькала во взглядах, приходила во снах, но почти никогда не звучала наяву, ни словом, ни звуком не упоминая о своем существовании. Даже король Рагнар не осмеливался поднимать эту тему, повинуясь негласному запрету, наложенному на... собственно, на что был наложен запрет, не знал никто, но спрашивать кого-либо или обсуждать это никому в голову не приходило.
Однако все прекрасно понимали, кто это может знать, и с кого надо спрашивать в первую очередь. Понимали и... молчали, смиренно опуская глаза. Особенно здесь, в Эвенкаре, столице Великого Королевства и, уже на протяжении нескольких десятилетий - всего мира.
Неподалеку от королевского дворца высилась огромная башня. Стражники, стоящие у входа, не внушали ужаса своим неимоверным количеством, поскольку их было всего двое. Они не носили устрашающего вида доспехов и не обладали свирепым выражением лица - лики их были равнодушны, а фигуры, кстати сказать, не очень-то и крепкие на вид, скрывали простые серые мантии. Но, тем не менее, к этой башне без особой надобности никто приблизиться не решался, а надобности такой у народа, хвала создателю, не возникало. Хотя стояла она в очень доступном месте, практически в центре города, и окружающий ее ров с водой был невелик, неглубок и при желании легко преодолевался... Но подобных желаний никто из посторонних не выказывал, а случайных посетителей, которые могли бы постучаться в глухие ворота темной башни, не просто не было, их никто и представить себе не мог. Да и кому бы это могло понадобиться?
На одном из верхних этажей, в небольшой зале, отдаленно напоминающей рабочий кабинет, на пустой серой стене одиноко висела картина. Возле нее стояли люди, смиренно потупив головы перед высоким человеком в длинном пурпурном плаще, который размеренно прохаживался взад-вперед в безуспешной попытке взять себя в руки и хоть как-то усмирить свою бушующую ярость. Наконец, он остановился и ткнул в картину пальцем.
- Это что?! - вскричал он, вложив в этот крик всю ненависть, которую только может испытывать человек к... собственно к тому, что было изображено на картине. - Это что, я вас спрашиваю?!
Картина действительно была не совсем обычной.
На первый взгляд могло показаться, что эта картина висит здесь просто для того, чтобы как-то разбавить мрачную обстановку комнаты, украсив серую стену яркой работой какого-нибудь модного художника пейзажиста. Пейзаж был и действительно хорош, если не сказать, великолепен - роскошная зелень листвы векового леса, ласкающая глаз синева чистого неба - все это выглядело таким живым, что можно было увидеть, как ветер колышет листья экзотических деревьев, а по небу время от времени пробегают легкой дымкой прозрачные облака.
Это на первый взгляд.
А на второй вы бы убедились, что так оно и есть.
Картина жила. Но как раз это нимало не удивляло человека в черной мантии. Его удивляло другое. Мало того, это самое "другое" его злило, приводило в ярость, сводило с ума, доводило до состояния тупого бешенства, которое все труднее получалось контролировать.
Между деревьев, не разбирая дороги, продираясь через густые заросли, но при этом ни на мгновение не сбавляя скорости, верхом на вороном коне скакала... нет, просто летела женщина, спасаясь от преследователей. Поджарый жеребец, казалось, был рожден для скачки - он легко перелетал через высокие кустарники, пригибался под нависшими ветвями, возникающими на пути, делал невообразимые петли, отрываясь от погони, загоняя обидчиков в естественные ловушки и не причиняя ни малейшего вреда своей драгоценной хозяйке. А всадница была действительно, словно заговоренная. Шестеро всадников, гнавшиеся за ней по пятам, были вооружены до зубов и очень хорошо владели своим оружием. Кроме обычных стрел и арбалетных болтов в ход шли огненные шары, снежные вихри, ледяные струи и молнии, срывающиеся с зачарованных мечей. Но ей все было нипочем, от всего она успевала ловко увернуться, словно предвидя каждое их действие, не оглядываясь ни разу и двигаясь целенаправленно к... мерцающему облаку посреди поляны. Наконец, она достигла своей цели, прыгнула в это призрачное пятно и - исчезла.
- А теперь кто-нибудь может мне связно объяснить, что все это значит?!
Длинный палец с перстнем, камень в котором горел так же яростно, как глаза его хозяина, воткнулся в картину с твердым намерением пробить ее насквозь. Однако этого не случилось. Силуэт женщины, благополучно исчезнувшей мгновение назад в призрачной дымке, снова возник в зарослях лесной чащи, и снова, спасаясь от тех же преследователей, устремился все к той же цели, в очередной раз повторяя свой маршрут с начала до конца, вызывая у пытливого зрителя чувство непреходящей, нечеловеческой ненависти.
- Идиоты! - взорвался он. - Я знаю, что такое портал! Не надо мне объяснять элементарные вещи! Может, кто-нибудь мне объяснит, откуда этот портал там взялся?! Или куда он ведет?! Я вас спрашиваю!
Однако отвечать никто не спешил. Троица в серых рясах предпочла не рисковать и вернуться к разглядыванию незамысловатого узора напольной плитки.
- Замечательно! Великолепно! - не получив ответа, возопил их господин. - Я всегда знал, что меня окружают идиоты, но не представлял себе масштаба этой трагедии! Какой в том мире может быть портал?! В том мире нет магии! Вообще! Как вы могли ее упустить? Что за кретинов вы послали, которые вшестером не смогли справиться с одной женщиной?!
- Но, ваше святейшество, это наши лучшие бойцы... - наконец, заговорил один из "нерадивых", видимо, самый смелый. Но тут же пожалел об этом.
- Что?! - "святейшество" захлебнулось собственным криком. - Лучшие?! И эти косорукие уроды называются лучшими бойцами?! После этого вы будете мне говорить о силе моей армии?!
Он резко взмахнул руками, не в силах справиться с переполняющими его эмоциями, и снова бешено заметался по комнате. Потом остановился у окна, несколько раз глубоко вздохнул, скрестил руки на груди, развернулся к своим слушателям и ледяным тоном, чеканя каждое слово, заговорил так спокойно, что у несчастных кровь застыла в жилах.
- Так, всё. Я ничего не хочу слышать. Вы ее упустили. Там, где упустить было невозможно. Теперь вы ее найдете. Где - это ваше дело. Я искал ее не один год. Сколько времени понадобится вам - не знаю. Я не имею никаких соображений по поводу того, откуда там взялся портал, и куда ее могло занести, но все это выясните вы. И вы ее найдете. В кратчайшие сроки. Думаю, мне не стоит говорить, что с вами будет, если...
Его слуги опустили головы в подобострастном поклоне. Он нервно махнул рукой и отвернулся к окну, дав понять, что аудиенция окончена. Повторять не пришлось - всю троицу словно метлой вымело из комнаты.
Он передернул плечами, но так и остался стоять, заставив себя не больше не смотреть на так раздражавшую его "картину", снова глубоко вздохнул и, предаваясь размышлениям, поднял глаза к небу.
Небо было чистое. Ни единого облачка не проплыло над Эвенкаром, ничто не нарушило ясную, солнечную погоду, так радовавшую жителей столицы. Хотя горожане уже давно не придавали этому особенного значения - в Эвенкаре всегда была хорошая погода, здесь исправно работали маги, и светлые, и темные, но, впрочем, не только они - в этом городе практически всегда был порядок. Дозорные несли свою службу, торговцы не забывали платить налоги, случаи грабежей и разбойных нападений уже давно перекочевали в архив. Эвенкар жил спокойной и, в какой-то степени, счастливой жизнью.
И за всем этим из окна своей башни наблюдал человек в длинном пурпурном плаще, которому, видимо, по законам жесточайшей вселенской несправедливости ни один житель Эвенкара ни разу не выказал искренней благодарности за порядок, спокойствие и счастье своего города, а также всего государства, да и, что там - всего мира, о котором так радел сей достойный муж, не покладая рук и не смыкая глаз, простирая свою благословенную длань все дальше и дальше, насколько хватало сил, не ожидая ни признательности, ни похвалы за свои добрые деяния. Он их и не получал, хотя все если не знали, то уж точно догадывались, кто за всем этим стоит, и имя его было у всех на устах.
Его Святейшество Архиепископ Гаронд, Великий Инквизитор.