Во всем виноват Александр Баринов, решивший ни с того ни сего наехать на фэнтези.
Ну, Баринов - личность известная на СИ, имеющая привычку постоянно ворчать по поводу того, что "нынче все плохо". Но в ходе обсуждения этой статьи обнаружилось, что у Баринова есть единомышленники. Правда, как люди более здравомыслящие, они не призывают мыслящую общественность на полевые работы по прополке орко-гоблинские сорняков, не требуют конфисковать и сжечь все книги, у которых на обложках - бабы в бронелифчиках и с мечами в руках. Всего лишь доказывают превосходство мэйнстрима по отношению к фэнтези. В пылу спора я попыталась доказать оппонентам, что совершенно незачем путать божий дар с яичницей. Выразилась, правда, несколько покрепче, но это не важно. Важно то, что великий провокатор Сашка Май и анонимный "Тысячелистник" вдруг заставили меня задуматься: а где, собственно, проходит граница между продукцией птицепрома и... ну, тем самым, которое от господа бога, и наличием чего мужики так гордятся.
Кстати, огромная благодарность "Тысячелистнику" - он выдал гениальную в своей ложности фразу: "Фэнтези - не литература". И тут меня осенило: а ведь, оказывается, во всех этих разборках спорщики просто не согласовали термины. Хорошо, допустим, что "литературой" называется только нечто мудрое, высокое, реалистичное... В общем, мэйнстрим. Чистое искусство. Но почему же тогда существуют такие устойчивые словосочетания, как "научно-популярная литература", "документальная литература" и даже "справочная литература"? Они-то какое отношение к мэйнстриму имеют?
Вместе с этой мыслю меня посетил Белый Кролик. Откуда он взялся - не знаю. Конечно, в споре упоминалась кэрролловская "Алиса", но наглость этого существа меня поразила. Явился непрошенным, посмотрел, пожевал раздвоенной губой - и исчез.
"Ну и хрен с тобой", - сказала я Кролику.
Ведь, стоит посмотреть на понятие литературы несколько шире, стоит только вернуться к изначальному, этимологическому пониманию этого слова (то, что напечатано литерами, буквами, но не газета), и картина становится совершенно иной.
Что мы имеем? А имеем мы несколько совершенно разных литератур, различающихся между собой.
Прежде всего - функциями.
Задача научно-популярной литературы образовательная - продвижение научных знаний в массы.
Задача документальной литературы, публицистики - информирование людей о происходящих событиях и анализ этих событий.
Задача приключенческой литературы - развлечение, положительные эмоции, то, что Май назвал "релакс".
То есть получаем три совершенно самостоятельных области, три сектора, осознаваемые людьми как совершенно различные и равноправные явления, не конкурирующие друг с другом.
Конечно, границы между секторами не четкие. Некоторые произведения находятся как бы в переходных областях. Так, вся научная фантастика, тот самый SF, о котором недавно было так много споров, лежит на границе между экшеном и научно-популярной литературой. С другой стороны, романы Юлиана Семенова настолько документальны, что для них приходится выдумывать специальный термин - политический роман. Что это - публицистика или экшен? Исходу и не определишь.
Но в общих чертах схема ясна.
Объединяет эти три объекта то, что в качестве основного изобразительного средства использует язык (а не звуки, как в музыке, и не краски, как в живописи) и обязательное наличие эстетической, художественной составляющей. Поэтому, собственно, все это является литературой, а не, предположим, тяжелой металлургией.
При мысли о художественной составляющей Белый Кролик возник снова, попрыгал по красивой круговой диаграмме, которой я любовалась, потом подскочил на добрых пару метров, включил реактивный двигатель и унесся в небесную высь.
Проводив наглую тварь взглядом и подождав, пока рассеется выхлоп двигателя, я стала рассуждать дальше. Круг, разделенный на сектора, - плоскостная схема. А что если попробовать ввести понятие "высоты"? Возьмем за ось координат "зэт" элемент художественности. Что это такое, до сих пор точно никто не знает. Но интуитивно эту, эстетическую, составляющую чувствуют все. Функции эстетической составляющей (естественно, с определенной степенью приближения) можно сформулировать примерно так: доставлять эстетическое наслаждение и способствовать расширению сознания потребителя, его духовному росту. Хм... Что-то мне это напоминает... Вообще-то, по идее, это функции искусства вообще. Что ж, тем лучше... Но вернемся к графику и попробуем копнуть поглубже.
Уменьшаем содержание элемента художественности - и научно-популярная литература постепенно превращается в научную и специальную. "Руководству по акушерству и гинекологии" не нужны ни яркие образы, ни изящество выражений. Словари и справочники называются литературой лишь по традиции, ибо в Средневековье то, что писалось буквами, не претендовало на роль искусства. Фиксация знаний - и ничего больше.
Публицистика превращается в журналистику, в СМИ. Во фразе "в произошедшей вчера авиакатастрофе погибло 97 человек" нет ничего, кроме голой информации. И не надо... Ленты, цветы и прочие украшения будут потом - на могилах.
Стоит поглубже зарыться в экшен, и мы находим шоу-бизнес. Вот уж развлекуха во всех видах и формах!
Естественно, чем глубже, тем меньше остается от понятия "литература", изобразительными средствами являются уже не только язык, слово, но все методы передачи информации, придуманные человечеством, от многометровых формул в справочниках по сопромату до музыки и видео.
А если - вверх, вслед за Белым Кроликом? Если увеличить художественность, не обращая внимания на функциональность? И вот тут-то, на вершине получившейся пирамиды, мы и обнаруживаем мэйнстрим. Причем, что самое важное, его основным признаком является не ОТСУТСТВИЕ функциональности, но ПРЕИМУЩЕСТВЕННАЯ ДОЛЯ художественности.
В общем, главное в том, чего в книге больше - искусства или функции.
Точнее - так: для того, чтобы считаться искусством, в книге должно быть много художественности. А что есть еще - не важно.
Примеры? Пожалуйста.
Гиляровский был всего лишь газетным репортером, но его книги остались в Большой литературе.
"Преступление и наказание" Достоевского построено по схеме классического детектива, а детектив, как известно, - это самая что ни на есть развлекуха.
"Петр I" Алексея Толстого рассказывает об истории эпохи с точностью вузовского учебника сталинских времен, но при этом является Высокой литературой.
И все становится на свои места! Оказывается, что спорить не о чем!
Точнее, можно спорить о каждом конкретном произведении, о том, насколько высоки его художественность и эстетизм, чтобы оно могло считаться высоким искусством. А вот наличие или отсутствие в том же произведении функциональной составляющей совершенно не имеет значения!
Мало того, отсутствие функциональной составляющей не является залогом того, что произведение можно считать явлением искусства.
В стихотворении ученика пятого класса Васи Пупкина "Любимая родина" нет ни информации, ни научности, ни развлекухи. Но получать эстетическое наслаждение от использованных в нем штампов и грамматических ошибок может только обожающая Васеньку бабушка. А уж о расширении сознания читателя я и не говорю.
Тут опять появился Белый Кролик. Он курил, отобрав у Гусеницы кальян, и его перло. Можно сказать, распирало. Кролик рос буквально на глазах. Став размером с омнибус, Кролик насмешливо чихнул и растворился в воздухе.
Обращать внимание на длинноухого растомана я не стала. И так все ясно. Навыки писательства и личностный рост - совершенно разные вещи. Эстетизма можно добиться, прочитав руководства для молодых авторов, изучив каноны и образцы и хорошенько освоив русский язык. Правда, если обращать внимание только на эстетизм, получим на первый взгляд красивое, но совершенно вторичное произведение.
Но мера художественности зависит не столько от следования каким-то "высоким" канонам, но от того, что Май называет "энергетикой" текста. А если проще, от масштаба личности самого автора. И тут никакой терапевт не поможет. Это понятие относится не столько к литературе, сколько к философии или вообще - к эзотерике. И в чем оно измеряется - не знает никто. Хотя гольная энергетика без эстетизма - и мы получаем Костанеду. Крышу сносит, но искусством не является... Так что всего должно быть в меру. А где эта мера... Разве что Белый Кролик знает. Но он, тварь ушастая, будет, ехидно ухмыляясь, молчать или вообще удерет в неизвестном направлении.
Так что не будем о высоком. Лучше - о том, что попроще. Например, о книжных прилавках, пестрящих бронированными лифчиками и драконьими мордами.
От чего зависит востребованность литературного произведения, его продаваемость, популярность?
По-моему, востребованность в первую очередь связана с функциональностью. Оно и понятно: катарсисы и прочие стимулирующие духовный рост вещи нужны лишь тому, кто к ним готов.
Идет тот, кто осознал необходимость встать на Путь.
А остальные... А что остальные? Их удел - карма-йога. Просто жизнь. Дом - работа, работа - дом. Место для ребенка в детсадике выбить надо. Не успеешь оглянуться - и уже ему же на свадьбу деньги нужны. А потом, когда вроде приходит время подумать о душе, сил хватает лишь на то, чтобы очереди к врачам высиживать да нужные лекарства доставать...
Какой, к Белым Кроликам, Путь?
Но почитать иногда хочется. Зря, что ли, в школе грамоте учили? Не все же в ящик пялиться... И не просто почитать, а с пользой для себя. Узнать что-нибудь новое, развеяться, помечтать о том, чего никогда не будет...
Значит: чем выше степень функциональности, тем популярнее будет произведение - вне зависимости от эстетической составляющей. Тут, на СИ, считается хорошим тоном бурчать по поводу вкусов быдла, которое, дескать, предпочитает развлекательную "жвачку", манкируя высоко эстетичными текстами. Но, если судить по объемам продаж, никакая Донцова не сравнится с лидерами "занимательной психологии" или "медицины для всех". Томики типа "Язык тела - узнай тайны мысли конкурента по его позе", "Секреты сибирской травницы" или "Как ухаживать за новорожденным" имеют тиражи, в десятки раз превышающие тиражи Перумова и Лукьянеко вместе взятых. Хотя написаны зачастую таким языком, что тот же Перумов по сравнению с ними покажется гением стилистики. Тиражи же новостийных изданий перекрывают их всех, как бык овцу... Я, всю жизнь проработавшая в СМИ, хихикала про себя, когда осознала, что на СИ считается достижением издать свое произведение тиражом 2-5 тысяч. Ребята, пять тысяч - это тираж местной газеты в райцентре Старый Зажопинск... Областные издания начинают считать себя состоявшимися, лишь перевалив за 40-50 тысяч. Всероссийские - за полмиллиона. Но никто почему-то по этому поводу на СИ не ворчит...
Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Для того, чтобы написать хорошую научно-популярную книгу, кроме литературного таланта нужно еще хоть немного разбираться в какой-то конкретной науке. Книги Нарбекова расхватывают, как горячие пирожки, не потому, что он гениальный писатель, а потому, что он действительно вылечил тысячи людей. Лечить он умеет - в первую очередь. И лишь во вторую - писать.
Так и со СМИ. Чтобы написать крутой репортаж, надо, по меньшей мере, побывать на месте событий. Залезть, как Василий Песков, на вулкан. Побывать в "горячей точке". Найти документы, которые важные дядьки чаще всего не особо-то хотят предавать гласности... Ну, и так далее, и тому подобное. Естественно, СИшные ворчальники не очень-то рвутся подставлять свою задницу под те неприятности, которые могут быть связаны с поиском информации. А те, кто знает, какую цену нужно платить за настоящую публицистику, тот же Николай Чуксин или Лия Фархай, обычно не ворчат. Не имеют такой привычки.
Сколько уже было боев по поводу "высоких" и "низких" жанров! Когда-то и Мольера считали чем-то второсортным, потому как комедия, глупое смехачество, а не высокая трагедия... И бальзаковские романы - ширпотреб для газетных подписчиков. По крайней мере, сам Бальзак так думал. А в Средние Века вообще считали, что для того, что не про святых угодников или не о деяниях великих мужей, и пергамент не стоит тратить. А уж про совковые литсоветы вспомнить... Нет, лучше не вспоминать - еще ночью приснится...
Теперь литсоветов нет, а служителей Высокого искусства все равно не печатают. Предпочитают то, что поинтереснее. Несчастные служители еще могут понять, в чем они проигрывают авторам научно-популярных или документальных книг. Но чем их гениальные творения хуже той разноцветной развлекухи, которой завалены прилавки?
Эти эльфы и гоблины, эти бабы в бронелифчиках или придурошные детективицы? Мерзость, безвкусица, потворство вкусу быдла - и ничего больше! Никакой эстетики! Канонов не знают! Выполоть нах! Напалмом, каленым железом! В особо извращенных формах!
Встав в драматическую позу, Белый Кролик воздел ввысь передние лапы и, слегка подвывая, продекламировал:
Придет, придет ли времечко,
Когда народ не Гоблина,
И не милорда глупого,
Белинского и Гоголя
С базара понесет?
Я не выдержала:
- Кролик, ты чо, перекурил, чо ли? Не было у Некрасова никакого гоблина!
- А теперь есть, - Кролик издал аццко-сотонинский хохот и со скорость мультяшного персонажа закопался в землю. Только белый хвостик мелькнул - и нету Кролика.
Естественно, я сделала ту же глупость, что и Алиса - нырнула вслед за ним в нору. Хорошенько приложившись пятой точкой обо что-то твердое, я обнаружила себя на пасторального вида солнечной полянке.
И вспомнила, что все началось с фэнтези. Да, кстати, а что же такое фэнтези?
Фэнтези - часть сектора развлекательной литературы. Кроме нее, мы знаем другие виды развлекухи: боевик, детектив, авантюрный роман, любовный или "женский" роман, роман-странствие, а так же мистика с триллером. Причем, на мой взгляд (а также на взгляд некоторых литературоведов), это - не какие-то особые жанры. Каждый из этих терминов обозначает всего лишь комплекс формальных признаков и авторских приемов, по которым литературоведы пытаются разделять и раскладывать по полочкам всю массу развлекательной литературы. Несколько особняком стоит космоопера. Точнее, она, как и фэнтези, она - гибрид нескольких разновидностей экшена с примесью влияния "пограничной" с науч-попом SF.
Если брать фэнтези, то она выросла из мифа о Геракле, и, попритворявшись какое-то время европейским рыцарским романом, вобрала затем в себя черты и других видов экшена. Сегодня "фэнтези" почему-то принято называть любое произведение, где действие происходит в "не-нашем" мире.
Да, а о чем это я? А! Формальные признаки как мифа о Геракле, так и рыцарского романа - наличие героя-рыцаря и "волшебный" антураж, в котором этот рыцарь действует: гидры, гарпии, маги, драконы, кентавры, эльфы-гоблины и пры. Таким было и фэнтези на заре его существования.
Всплеск интереса к "рыцарскому роману" (будем пока так именовать эту разновидность литературы) на Западе пришелся на 60-е годы. Связано это, прежде всего, с усилившейся в развитых капиталистических странах энтропией общества, с потерей связей между людьми, индивидуализацией, отсутствием каких-то значимых целей, общих для всех людей. Последнее поколение, которое могло сказать про себя, что оно чего-нибудь стоит, было поколение второй мировой. А потом...
Потом юноша с младых ногтей видел только один путь, который назывался Великая Американская Мечта. Счет в банке, собственный домик в пригороде, автомобили себе и жене. Или - если совсем уж невмочь - в коммуну хиппи... Откуда лишь один путь - на кладбище, причем достаточно скоро, потому как наркоманы долго не живут. Сгореть, как рок-кумиры... Конечно, привлекательно, но боязно. На фиг - на фиг...
Но, если не удается физически удрать из обыденности "Великой Американской Мечты", то хоть в мечтах, хоть в минуту отдыха... А куда еще захочется бежать мечтой человеку из нашего продажного пидаристического мира, как ни туда, где долг, верность и честь - основополагающие понятия, а деньги - мусор, ничего не значащий по сравнению с одной только улыбкой Прекрасной Дамы?
Но шестидесятые прошли, а фэнтези осталось. Почему? Да потому, что оказалось, что у человека есть такая потребность - помечтать. И что процесс мечтания доставляет не меньше удовольствия, чем, скажем, здоровый смех или интеллектуальная игра в разгадывание загадок во время чтения детективов. И что человек без фантазии - не человек вовсе, а тупой андроид. Бесцельное занятие? Хм... Как посмотреть. Что там у нас было про расширение сознания человека под воздействием высокого искусства? Про эстетику и катарсис?
Белый Кролик мелькнул в кустах и снова исчез.
В стремлении к разнообразию мечт авторы начали искать варианты. Европейский рыцарь без труда заменялся на японского самурая, кельтский эльф - на славянского лешего. На волне феминизма Прекрасная Дама взяла в руки меч и сама стала рыцарем, а герой-мужчина все больше стал приобретать черты не Рыцаря, но Вора из авантюрного романа... Один Асприн чего стоит...
Изначального рыцаря с пьедестала Главного Героя потихоньку начали сталкивать другие персонажи средневекового романа, традиционно являвшиеся второстепенными: Маг, Менестрель, Шут-Слуга и Солдат-Наемник... Где-то стержнем повествования оказывалась "любофф", так что, не смотря на наличие эльфов-магов-орков, такое фэнтези в большей мере было любовным романом, чем чем-либо другим. Где-то круче была замешена мистика. Где-то к эльфам прибавилась детективная составляющая... Да и мир... Хм... Чем дальше, тем больше он терял черты прекрасной мечты и становился очень разным.
Сегодня единственной объединяющей чертой всех произведений фэнтези остаются отдаленные потомки тех чудовищ, с которыми сражался Геракл. Несуществующие существа, не нанесенные на карты Земли моря и материки, таинственные и необычные... Миры, в которых не действуют привычные нам законы физики. Точнее, действуют, но лишь в той степени, в которой это захочется автору. А если по ходу сюжета лишним окажется земное тяготение, то кастуем "полет" - и никаких вопросов!
То есть сегодня под термином "фэнтези" большинство понимает любую книгу, в которой действие происходит в "не-нашем" мире. В обыденном сознании деление идет не по функции, а по степени допустимой условности, которая в фэнтези максимально высока по сравнению с любыми другими жанрами и видами литературы.
- Арррхитипы! - снова проорал попугай.
Я нашла-таки увесистый булыжник и запустила им в крикуна.
Ладно, к степени свободы автора вернемся несколько позже. А пока действительно стоит поговорить об архитипах.
Но сначала - о корнях. Одним обвинением в адрес фэнтези является то, что она базируется на мифологических архитипах. Да, базируется. Как и ВСЕ разновидности беллетристики.
Прародитель главного героя авантюрного романа - греческий Одиссей или скандинавский Локки.
У героев любого боевика есть отдаленное родство с Ахиллом, ибо что есть "Иллиада", как ни базар о том, как братки хабар не поделили.
Любовный роман коренится в народных лирических песнях и романтических балладах.
Детектив - в суфийских притчах о Мудром Кадии или европейских средневековых новеллах про Судью Соломона...
Ну а мистика - она и есть мистика... Закутанные в шкуры предки рассказывали ужастики, сидя в пещере у костра. Страшные сказки про Навий мир, про выходцев с Кромешной стороны... И мы - о том же...
Рассматривать прихотливые пути развития каждого из направлений просто нет возможности, хотя и достаточно любопытно. Но некогда. Потому что все-таки хочется добраться до Белого Кролика и выяснить, чего же он хочет.
Как по заказу, Кролик возник на солнечной лужайке и, притворяясь этаким заинькой-паинькой, стал мирно щипать травку.
- Кролик, ты чего-нибудь имеешь против архитипов? - спросила я.
Ушастый, закрыв на один глаз, посмотрел на меня внимательно и помотал головой.
Потом неизвестно откудав лапах у него возник барабан. Над полянкой загремел марш, который обычно сопровождает цирковой парад-алле. Мимо меня поскакали витязи верхом на верных конях, драконах и серых волках, поехали сыщики в автомобилях, пролетел по воздуху чернопарусный фрегат. Запахло бензином и конским потом, на меня пахнуло жаром от промчавшегося по неизвестно откуда возникшим рельсам паровоза.
На зомби вся эта честная компания была совершенно не похожа. Живые такие, веселые. Как апельсиновый сок. Того и гляди - зашибут ненароком...
То есть архитипы тем и хороши, что живы вечно, подпитываясь сознанием миллиардов людей, отражают их мысли и чаяния...
Ничего себе мертворожденный жанр, "вторичный по отношению ко всем остальным и не способный произвести на свет ничего значимого, архитипичного, подобного образу Остапа Бендера Ильфа и Петрова или кэролловскому Белому Кролику..."
Это я, типа, Тысячелистник цитирую.
Но вот тут-то уважаемый оппонент как раз оказывается не прав.
Что касается Остапа Бендера. "Двенадцать стульев" - классический авантюрный роман, плоть от плоти тех баек-рассказок, которыми развлекались еще в Средневековье. Он - тот Солдат, который обманул Черта, Хитрый Портняжка, Умный Вор, Благородный Разбойник. Робин Гуд новейшего времени, Джек Воробей эпохи раннего социализма. Не даром Андрей Миронов в фильме поет очень знаковую песенку: "Белеет мой парус, такой одинокий, на фоне стальных кораблей"... Так что это утверждение Тысячелистника можно объяснить даже не незнанием первоисточников, а нежеланием в пылу спора сопоставить явления. Да еще совковым воспитанием: в Союзе авантюрный роман был в таком загоне, что ему приходилось маскироваться под книги для юношества, написанные на основе фольклора развивающихся народов, вроде соловьевских "Похождений Хаджи Насреддина". Какие авантюры, если мошенничество - это статья в Уголовном кодексе?
В общем, литература не может рождать архитипы, на это способно только человечество в целом. Или, по крайней мере, отдельный народ...
Доказательства? А возьмем того же Кэрролла. Мудрый был мужик. Причем, в отличие от гуманитариев своего времени, он имел представление о нелинейной математической логике.
Имя не есть объект, имя - это представление об объекте в мозгу того, кто его называет. Значит что? А то, что в каждом слове - не только информация об объекте, но информация о народе, который этим словом пользуется. О массовых, так сказать, представлениях о мире. Почему в английском языке "мужчина" и "человек" обозначаются одним словом, а в русском - нет? Почему безумен Шляпник? Почему Кролик - белый? А? Э-э-э!
Стоит начать играть словами, и понимаешь что-то не только о том, о чем пишешь, но и о себе самом...
Каждое слово - архетип. И все-таки мы ими пользуемся...
А по поводу Белого Кролика... Да, кстати, где он? Пока я уворачивалась, стараясь не попасться под проносящиеся мимо копыта, лапы и колеса, он опять куда-то исчез...
Сволочь...
Ладно, обойдемся пока без него.
Пока мы - о развлекательной литературе. И еще о моде и о предпочтениях читающей публик. После того, как исчезли литсоветы, в России вкусы общества несколько раз менялись.
Начало и середина девяностых - эпоха дикой прихватизации, галоп инфляции, выстрелы по ночам, закрытые заводы и НИИ... Миллионы образованных, умных, думающих людей оказались как бы это сказать помягче, чтобы без матерщины... не в своей тарелке. Они не умели жить в таком сумасшедшем мире. Кто-то сориентировался и делал деньги, тратя на это все время и все нервы, так что читать, естественно, было некогда. А те, кто был на обочине? Те, кто из-за врожденной трусости или щепетильности поостерегся лезть в драку за сладким куском? Они читали... Читали то, что хотели.
Вообще, отношение человека к миру бывает двух типов. Одни люди принимают окружающий их мир и считают его единственно возможным. Такие предпочитают книги со знакомыми реалиями. Чтобы можно было узнать в героях и себя, и соседку, и мужа соседки. Вторые - отрицают "здесь и сейчас", стремясь умчаться мечтами туда, где все наоборот.
Первые при Ельцине читали про Бешеного - чтобы испугаться еще больше. А потом обрадоваться, что не в их подъезде нашли труп, не их покрошили из автомата во время разборки.
Вторые читали про эльфов и рыцарей, которым, как птицам, деньги не нужны. Которые не сеют и не жнут, но сыты бывают. В моде были AD&D-классы Палладин и Менестрель, светлые сторонники порядка.
Потом правительственный курс сменился, девизом Путина стало слово "стабилизация"... И ведь стабилизировал кое-что! По крайней мере, "реалистам" милее всего сегодня Донцова - с ее идеологией "сверчка на своем шестке". Честно и добросовестно работай, борись, шевели лапками - и будет тебе счастье! А преступление - это следствие дурного воспитания и претензий сверх меры...
Что же романтики? А то, что подросло поколение, с малолетства впитавшее понятие, что деньги - это хорошо. Это - мерило всего и вся. Объединяем романтику с погоней за сокровищем - и получаем авантюрный роман... Так, кто у нас там сегодня в лидерах "современной нереалистической прозы"? Правильно, Джек Воробей, благородный пират со светом моря в глазах... AD&D-классификация: Вор, серый хаосит. А на книжных полках? Приключения молоденькой ведьмы с характером и навыками AD&Dшного Вора-Взломщика и нечаянный Король мультикласса маг-вор. В общем, эпоха романтизации веселых воров...
Выберем нового президента - и из колоды AD&D-классов наверх вынесет новых героев...
То есть не литературный рынок формирует вкус, но настроения масс - потребность в определенном виде развлечения. Угадать, что сегодня больше хочется почтенной публике: смеяться или плакать, - и есть талант беллетриста.
С этим все ясно.
Но...
И тут опять появился Кролик и стал вести себя более чем странно даже для Белых Кроликов. Отстегнул заднюю ногу, кинул ее в сторону растущей неподалеку яблони. Нога, словно истребитель на бреющем полете, ворвалась в гущу ветвей, сшибла самое спелое яблоко и, обрабатывая его, как заправский хоккеист - шайбу, подлетела к хозяину. Кролик ловко поймал яблоко, прицепил ногу на место и поскакал по тропинке, на ходу жуя и сплевывая косточки.
- Слышь, Кролик, разве так можно? Ты же не Том и Джерри, - крикнула я ему вдогонку.
- А почему нет? Я еще не так могу, - ответил Белый Кролик и опять исчез.
Хм...
И это Белый Кролик, та мера художественности, которая есть в литературном произведении!
Да, кстати, о том, откуда все-таки взялся Белый Кролик.
Говоря об искусстве, очень трудно ВСЕ назвать словами. Подлинное искусство неуловимо, как Кролик. Говоря о художественной ценности произведения, критики либо наворачивают гору малопонятных терминов, либо обходятся иносказаниями. Белый Кролик - такое иносказание, которое не хуже любого другого. Даже лучше, потому как впервые он появился в произведении, которое по формальным признакам можно отнести к фэнтези, а он ней, собственно, и идет речь.
Стоп! По каким формальным признакам?
Что, собственно, есть фэнтези: книга про мечту, в которую хочется уйти, или книга, в которой мера допустимой условности максимальна? Ведь это - далеко не одно и то же!
Для "Алисы" верно и то, и другое определение.
А для других?
Толкиен? Мечта.
"Конан-Варвар"? Она, родимая.
Эндрю Нортон? Да.
Ле Гуин? Да.
Желязны? И да, и нет в разных произведениях.
Перумов? Да.
Никитин? Да.
Семенова? Да, но для тех, кто и так, по жизни, кое-чего стоит. К тому же - скорее исторический роман на грани с научно-популярной литературой. Не так уж много допущений и условностей.
Фрай? Да. Хотя...
Олди? Хм... И да, и нет, чаще - нет... Вспомнить хотя бы "Дайте им умереть"...
Сапковский? Э-э-э... И да, и нет... Мечта-то она мечта, но надо быть очень особым человеком, чтобы уютно чувствовать себя в шкуре Ведьмака.
Камша? Нет.
А молодые? Те, кто тут, на СИ, делал первые шаги?
Врочек Шимун? Инна Живетьева? Виталий Зыков? Юрий Погуляй? Нет, нет, нет и еще раз нет.
То есть в тех книгах, которые принято нынче считать "фэнтези", сохраняется формальный признак: высокая степень условности описываемого мира.
А остальное? Функциональность, например, совершенно необходимый признак развлекательной литературы?
Хм... Тех же Олдей ради развлечения читать... Не даром у них, говорят, тиражи падают... Да, динамично, интересно, но потом, как выразился один умный человек, неделю ходишь, как мешком по голове ударенный... Крыша едет...
А вот это уже что-то знакомое.
- Эй, Кролик, что мы там с тобой решили про меру художественности?
- Ну, это... Типа развитие личности... Ломка стереотипов... Духовный рост... Расширение сознания... Катарсис типа...
- Катарсис так, что крыша едет?
- Ну, да, - поморщился Кролик.
- А чего тогда тебе не нравится?
- Мне-то все нравится, а вот некоторым...
- Знаешь, где я этих некоторых видела?
Кролик не ответил, растаяв в воздухе.
Зато появился попугай. Уселся на ветку, поискал у себя что-то под крылом, а потом заорал:
Я поискала, чем бы швырнуть в попугая, ничего не нашла и подумала: "А почему бы и нет?"
Отстегнув правую ногу (хм... совершенно не больно), швырнула ее. Нога ракетой взмыла в воздух и хорошим футбольным ударом отправила попугая в полет. Покружила еще немного над полянкой и вернулась на законное место.
Итак, что мы имеем?
Некоторые произведения, в которых используются формальные приемы развлекательной литературы, по функциям поднялись до уровня Высокого Искусства. Ничего удивительно, всегда так было и будет. В конце концов, и да Винчи граффити зарабатывал... и портреты на заказ лабал, как любой ремесленник... правда, делал это хорошо, очень хорошо. Личность-то неординарная, вот и получилось, что в куске штукатурки, расписанной Великим Леонардо, энергии больше, чем в многометровых живописных полотнах, написанных на самые серьезные, героические, можно сказать, темы...
Мало того. Начался обратный процесс. Реализм, являвшийся одним из канонов Высокого Искусства, вдруг перестал таким быть... Искусство - оно вообще не по канонам и не по образцам, оно, наоборот, поперек всего. Правда, его служители почему-то думают с точностью до наоборот, но это - их проблемы. Мера условности, допустимая для произведения мэйнстрима, вдруг начала расширяться, расширяться... И уже не поймешь, где фантастика, где - не фантастика...
Победитель нынешнего "Блэк Джека" "Не с глаголом" - это как, фантастика или нет? То, что искусство - несомненно. И эстетическое совершенство, и тема такая, о которой далеко не каждый задумывался... Крыша едет, пока думаешь, что же должно быть в той пилюле... Что такое настоящая любовь, а не ловушка влюбленности, не обещание уюта и покоя...
Как всегда, появившись в самый неподходящий момент, Белый Кролик достал из жилетного кармана розовую пилюлю, внимательно обнюхал и отправил в рот. Через секунду морда его выражала такую степень блаженства, что я спросила:
- Ну а что же все-таки не нравится некоторым?
- Гонишь, парниша, - ответил слегка окосевший Кролик. Точнее, косым он был всегда, кролики, как и зайцы, по определению косые. Но сейчас он выглядел именно окосевшим. И уже, кажется, не слегка.
Кролик прилег на траву, вытянулся, достал из-под головы глянцевый журнал и начал читать.
- Э, тварь ушастая, ты чо? В конце концов, я с тобой разговариваю. Или как?
- Или как, - ответил Кролик. - Неужели сама не понимаешь? Фэнтезюшников и прочих приключенцев задолбали эстетские наезды. Эти эстеты как про эльфов услышат, сразу в истерику: "Жвачка для быдла, отстой, попса, дерьмо!" А для чего те эльфы приспособлены, думать не хотят... Вот фэнтезюшники и решили показать, что тоже умные, типа, новая парадигма и туда-сюда. На самом-то деле все до смешного просто, нужно только в четвертое измерение заглянуть...
- Чо? - опешила я.
Но Кролик снова растворился в воздухе - как был, нога на ногу, журнал в лапах...
Ладно, четвертое измерение. Три оси - X, Y, Z. Понятно. Четвертое? Типа - время? Нет, пусть историческим анализом другие занимаются... Хм... Чего там у нас еще было? А, масштаб личности автора и энергетика произведения... Путь...
То есть получается, что автор сам должен быть идущим. Сам - расти. И писать об этом пути, не заморачивась на том, какие приемы и методы допускаются канонами Великого Искусства, а какие - нет. Надо автору, чтобы бурундук стал птичкой, - полетит, как миленький. И даже кастовать не придется, заклинания бормотать и посохом размахивать. Читатель, привыкший к весьма вольному обращению с действительностью, и не задумается, с каких щей это бурундук гордым орлом взмыл в поднебесье.
Лишь два условия важны. Первое: нужно, чтобы автор был больше читателя. Второе: не настолько больше, чтобы читатель не смог охватить взглядом то, что ему предлагается. А то получится, как в том анекдоте со слоном и тремя слепцами. Тут своя хитрость есть: для тех, кто пока еще не видит дальше собственно носа, можно красивые узорчики развлекательности нарисовать. Пусть читатель их рассматривает - пока дорастет до того, что сможет осознать картину в целом.
В общем: большое, умное, но с узорчиками. Узорчики хитрые, рассчитанные на то, чтобы нажать на кнопочку ассоциаций - а читатель сам дорисовывает, не зерна букв, но живые цветы и травы видит... Не каждый, правда, так читать умеет, а уж писать - тем более. Ну и что?
- Арррхитипы! Парррадигма! Кодиррровка! Пиастррры! - Снова раздалось в вышине.
"Вот урод", - подумала я и сотворила вокруг попугая золотую клетку в цветочках и бантиках. К моему удивлению, попугай по-хозяйски осмотрел новое жилище и, довольный, стал копаться в кормушке.
Потом поднялся вихрь, и вдруг оказалось, что я сижу дома за компьютером.
Кстати, вам не нужен говорящий попугай? Отдам даром вместе с клеткой...