Из воспоминаний графа Дикультора (младшего) "Принцесса Малтилора и ее сподвижники", опубликованных в 1169 году университетом города Мальйо с одобрения Его Величества императора Ольгерда VI.
"Роженица была слишком молода, чтобы в полной мере ощущать радость материнства. Принцесса Малтилора появилась на свет, когда императрице Лилитимийиль только-только исполнилось шестнадцать. Супруга императора Карлсдорга III была еще ребенком - прелестным, блистательным, венценосным, но ребенком, и ничего более.
Придворные лекари сделали все возможное, чтобы облегчить страдания юной женщины. Разрешившись от бремени, фаа Лилитимийиль равнодушно наблюдала за неизбежной в таких случаях суетой.
В душе южанки не было иных чувств, кроме досады из-за того, что родилась девочка. Если бы первенцем был мальчик, то ее положение при дворе резко изменилось. Мать наследного принца - это более чем значительная персона. Мать принцессы - всего лишь супруга императора.
Конечно, появление на свет здорового ребенка доказывало, что юная гри способна выполнить главное предназначение - продолжить род Серебряных Владык. Так что пусть суетятся те, кому положено: лекари, мамки, няньки, приглашенные матерью Карлсдорга ведуны...
Император, которому на момент рождения Малтилоры было восемнадцать лет, отнесся к этому событию не менее прохладно. Девочка, мальчик... какая разница? Как всякому очень молодому человеку, фа Карлсдоргу казалось, что впереди у него - вечность. У него будут еще сыновья, способные взять на себя бремя власти. Но когда это случиться? Разговоры о престолонаследии были настолько далеки от юного императора, словно не о нем речь шла, а о каком-то другом владыке, одном из тех, жизнеописания которых он учил в детстве.
Когда запыхавшийся посыльный принес весть о счастливом разрешении супруги венценосца, фа Карлсдорг потребовал к себе одного из своих бывших наставников - распорядителя дворцовых архивов графа Дикультора. Старику было приказано организовать в столице торжества по случаю рождения ребенка - как приличествует императорской фамилии и соответствует традиции. Затем император нанес визит своей супруге, пожелал ей здоровья и отбыл в охотничью резиденцию, где все было приготовлено к осенней травле лис. Император весьма равнодушно относился к охоте, но то, что именно он должен первым начать осеннюю ловлю, - это было такой же незыблемой традицией, как пускание фейерверков и шутих, а так же угощение простого народа в кабаках в честь рождения ребенка в императорской семье. К дочери император даже не заглянул - а что толку смотреть на этот орущий кусок мяса, который еще только собирается стать человеком?
Гораздо больший интерес к рождению внучки проявила вдовствующая императрица - фаа Тайлитэр. В зрелые годы она увлеклась теорией звездных пророчеств. Занятие это более свойственно склонным к уединенным размышлениям гри, чем прямолинейным и порывистым фаям, но фаа Тайлитэр была более чем незаурядной женщиной. Как только начались роды, к юной императрице был направлен специальный человека, обязанный с точностью до секунды записать время, когда раздастся первый крик ребенка. Получив бумажку с цифрами, императрица сама начертила "узор влияний" - и ужаснулась тому, что увидела.
Звезды осенью 1078 года выстроились особым образом, символизируя начало нового витка истории: падали первые камни событий, которые должны вызвать неукротимую лавину, способную смести с лица Гелии народы и государства. В такие моменты Предопределение словно сомневается, перебирая возможные варианты будущего, чаши весов истории колеблются, и вывести их из состояния покоя может любая малость - даже пол новорожденного ребенка.
Судя по гороскопу, во дворце родился великий полководец и мудрый правитель, жизнь которого ознаменуется многими свершениями на благо державы. Такой узор складывался не чаще, чем раз в несколько столетий. Он назывался Звездным Раскладом - знаком того, что в мире начинается эпоха перемен.
Если бы родился мальчик - то старая императрица была бы спокойна за судьбу трона. Но родилась девочка - а это означало, что под дворец заложили бомбу. Ведь, по законам, корону наследует сын, а не дочь. Символ и основа власти - Огненный Дар фаев, но женщины владеют им в гораздо меньшей степени, чем мужчины...
Вдовствующая императрица ни с кем не поделилась своими страхами - но к внучке стала проявлять самый пристальный интерес.
С раннего детства принцесса Малтилора подтверждала то, что она - не обычный ребенок. Венценосные родители не испытывали к ней горячих чувств, но она очень быстро стала во дворце общей любимицей. Не по возрасту развитая, смышленая, очаровательная девочка каждый день радовала окружающих какими-нибудь милыми (действительно милыми) проказами или глубокомысленными замечаниями по разным поводам, которые, на первый взгляд, не пристали столь юному созданию. Рано научившись читать и писать, она стала регулярно посещать дворцовые архивы, выискивая там книги, доступные ее пониманию - и, к удивлению графа Дикультора, это зачастую были сочинения весьма серьезных авторов. Любознательная девочка была увлечена не только чтением, она быстро стала желанной гостьей и в комнатах фрейлин своей матери, и на кухне, где интересовалась у кулинаров рецептами самых вкусных блюд, и на конюшне, и на псарне... Казалось, ребенок излучал свет, и люди начинали улыбаться везде, где она появлялась.
Когда принцессе Малтилоре исполнилось пять лет, у нее уже было два младших брата. "Узор влияний", составленный старой императрицей для наследного принца Гэрдхорга, говорил о том, что малыш станет добросердечным и милостивым правителем, предпочитающим занятия искусствами ратной славе и героическим подвигам. Если такому венценосцу посчастливится взойти на трон в мирные годы, его двор будет отличаться утонченностью и благородством нравов, привлекая лучших философов и художников Айгурата. Но предсказания говорили о том, что в ближайшие годы покоя для Империи не будет.
Ее Величество фаа Тайлитэр была опытным политиком и основывалась на своих выводах не только на прорицаниях. Простой здравый смысл говорил о том, что наступают смутные времена. С юга сообщали об активности Темных Магов Иштархата. Северные провинции требовали все большей независимости, пираты на море с каждым годом становились более дерзкими. Император, как мог, старался навести порядок, но огромная страна все больше походила на старое лоскутное одеяло, чья ткань от прикосновения расползается под пальцами, обнажая зияющие дыры...
Таковы были условия, в которых императрица фаа Тайлитэр приняла единственно правильное решение. Девочку отправили в монастырь Тририальд".
2.
Жемчужные острова, дворец Хранителя Зеркала Мира, осеннее Двухлунье 1078 года
Бартаг Иштархат любил роскошь и утонченность. Красивая вещь - единственное, пожалуй, что могло вызвать у него улыбку. Все, что окружает его, обязано быть прекрасным. Положение одного из пяти Великих магов Иштархата - Хранителя Зеркала Мира - позволяло потакать этой маленькой слабости.
Убранство Зеркального Зала было поистине великолепно. Нет, никакой варварской пышности. Певучие, плавные линии мраморного потолка, украшенного кованым серебром. Жемчужно-серые, белые и синеватые тона гобеленов. Светлые ковры, светлая мебель - и много-много солнца, заливающего зал сквозь высокие стрельчатые окна. Возле Зеркала Мира пришлось даже сделать специальную ширму, чтобы солнечные блики не путали картину Нитей.
Бартаг долго добивался, чтобы и картина в Зеркале Мира выглядела эстетично. Огромная, размером во всю стену, обрамленная тонкой резьбой, волшебная поверхность переливалась всеми цветами радуги. Однако тона Нитей оставались приглушенными, с жемчужным отливом. Именно такими, какие любил Бартаг Иштархат.
Теперь он мог часами просиживать перед Зеркалом, любуясь гармонией движения Нитей. Это давало ему ощущение власти - неявной, но всеобъемлющей.
Бартаг больше не занимал себя долгими вычислениями. По извивам Нитей он читал, словно знакомую книгу, судьбы малых и великих Гелии.
Вот рубины высших жрецов Священного Тарлонга. Вот насыщенные синие тона королей Диу, черпающих свою силу в бесконечности пространства.
Вот золотые искорки огненных магов, гордых фаев. Неяркие, но их много, они переливаются по всему побережью Айгурата, сплетаясь в затейливую вязь. Слишком много для того, чтобы кто-то мог подумать о реальности победы над Серебряной Империей. Вот зелень гри, расплескавшаяся по всей Империи и по королевству Диу. Даже в Тарлонге есть зеленые искорки - слабые, но есть, видимо, служители церкви ленятся выполнять свою работу.
Вот серые пятна карзов. Карзы раздражали Бартага своей бесцветностью, но, слава Древним, они незначимы, и завтрашний день не зависит от движения этих смутных пятен. Они - фон, как и красновато-коричневатые пылинки бричей и буро-зеленые кляксы городов, населенных ругами и ругинами... Фон, на котором разворачивается танец цветных звезд...
Но вот что-то изменилось в рисунке Зеркала. Бартаг сосредоточился на самых ярких точках. Вдруг вспыхнула, начала наливаться силой бледно-золотая искра и одновременно появилась синяя звезда. Заискрились бело-зеленые сполохи. Засияли два огня совсем уже нереальных, непредставимых цветов: ослепительно-черный и фиолетовый, словно закатное небо. Шесть ярких Нитей: золотая, синяя, зеленая, черная, белая и фиолетовая, - потянулись друг к другу, сплелись в жгут, подчинили себе всю картину. В сравнении с ними Серебряная Империя поблекла, багровые тона юга затемнились, восток подернулся мутной дымкой, и от привычной гармонии не осталось и следа. А радужный жгут метался по поверхности зеркала, словно наматывая на себя все новые и новые искры. Начала движение и серо-бурая пыль "бездарных", она вдруг перестала быть только фоном, спрессовалась в мощные потоки, в вихри, в которых тонули мелкие цветные огни. Север Айгурата стал похож на приготовившегося к прыжку зверя.
Бартаг вскрикнул и зажмурился, словно что-то могло измениться от того, видит ли он тот кошмар, в который превратилось Зеркало Мира. Конечно, полированный металл отражает лишь один из вероятных вариантов будущего. Но одна даже возможность подобного привела Великого мага в полуобморочное состояние.
Ему понадобилось несколько дней, чтобы успокоиться и вновь приблизиться к Зеркалу Мира. По-прежнему Серебряную Империю освещала шестерка ярких звезд. Бартаг заставил себя пристально всмотреться в образовавшийся рисунок.
Появление каждого нового огня означает рождение ребенка, наделенного Даром. Яркость звезды - это мощь Дара. Как правило, она остается неизменной в течение всей жизни человека. Но бывает, что встреча с другим обладателем Дара заставляет огонь разгореться с новой силой. Так возникают двойные или множественные структуры. Все багровые искры Тарлонга связаны в сеть, похожую на паутину, где центр - Первосвященник Гаар-Тарлонг, чья звезда питается силой сотен и сотен Даров. Притяжение между золотыми огнями слабее, но и они объединены и взаимосвязаны.
Так же взаимосвязана и шестерка разноцветных огней, мерцающих на поверхности Зеркала Мира. Вместе они создают ту картину непреодолимой мощи и готовности к изменениям, которая напугала Великого мага. Но пока эти изменения - лишь вероятность... Бартаг всмотрелся в структуру рисунка. Похоже, что у него два центра - золотой и синий. Первый - в самом сердце золотого кружева, к нему тянется множество тоненьких нитей от других фаев. Похоже, обладатель этого Дара - член императорской фамилии. Видимо, тот ребенок, которого ждала юная фаа Лилитимийиль, супруга императора. Так, бело-зеленые звезды переливаются на юго-западе Империи, почти сливаясь воедино. Гри, причем близкие родственники, более наделенные даром Видящих, чем даром Благословляющих. Не так далеко от этих двух сияет черная звезда. Великий маг сощурился, пытаясь понять природу этого огня. Зеркало послушно приблизило изображение черной звезды, потом покрылось рябью, и вместо переплетения цветных линий на его поверхности постепенно проступила унылая картина безлюдного морского берега. Бартаг ощутил звуки и запахи, почувствовал напряжения сил, скрепляющих каждый клочок этого мира. Но над берегом не чувствовалось ни радости, ни печали, присущей любым людским поселениям. Лишь посвист ветра, шелест песка и мерные удары волн. И еще что-то в воздухе, ядовито-тревожное, заставляющее наблюдателя зябко вздрогнуть. Кажется - не песок струится под ветром, а свивается в кольца горький пепел... "Смерть, - услышал маг. - Смерть - имя черной звезды..."
Бартаг поскорее отвел взгляд от юга Империи, сосредоточившись на двух последних огнях, мерцающих в ее северных пределах. Синий в обрамлении золота - фай, Владыка синего огня. И неподалеку - фиолетовый. Цвет Звездных путей. Но кто в Айгурате помнит о Дороге Между Мирами? Воинственные дикари, населяющие континент, делают первые шаги по Пути, их усилия неуклюжи и смешны, словно первые шаги ребенка. Так откуда же фиолетовая звезда, по яркости способная спорить с огнями Великих магов? Бартаг не решился спрашивать прямо, он лишь приказал зеркалу отразить то место, где родился обладатель этого Дара. К удивлению мага, картина оказалась такой же безжизненной, как и первая: камни и лед, лед и камни, и - ни одной живой души вокруг.
Синяя, черная и фиолетовая звезда составляют прочный треугольник. Но, задумавшись на миг, Бартаг понял, что эти связи - такая же вероятность, как и вся картина Звездного Расклада. Пока обладатели этих Даров лишь младенцы, о возможности проявления у них необычных талантов никто и не догадывается.
- Что ж, тем будет легче, - вслух пробормотал Бартаг.
Он знал теперь, что делать. Конечно, предстоящая волшба была сложной и требовала не только его усилий, но и помощи других Великих Магов. Это для того, чтобы изменить вероятности какой-нибудь "бездарной" пылинки, достаточно провести ладонью по Зеркалу. Для того, чтобы изменить рисунок звезд первой величины, нужно преодолеть сопротивление всего мира, ведь любой Дар суть выражение его потребностей.
Знал Бартаг и то, с какого из огней следует начать. Синий - ключевой в шестиграннике, он объединяет все другие звезды. Точнее, объединит, если ему это позволят сделать...
Глава 1
1098 год, летний месяц Волчьей луны
Бурые Холмы, Ольвена
1.
Вик очнулся внутри куста шиповника. Чертыхнувшись, выбрался из колючек на прогалину.
- Могло быть и хуже, - произнес он вслух, и собственный голос показался ему жалким и неуверенным.
Шиповник рос на каменистом склоне. Чуть ниже начиналась голая осыпь. Она тянулась на сотню метров влево и вверх. Местами из каменного крошева торчали базальтовые глыбы, изрезанные вертикальными трещинами. Под обрывом склон более пологий, поросший лесом. Словно кусок горы просел, съехал вниз, как съезжает с покатой крыши подтаявший на весеннем солнышке снег. Отсюда, сверху, вершины деревьев кажутся пушистым ковром. Светит солнце, одуряюще пахнет цветущим шиповником.
- Вперед и вниз! Мы будем на щите! - почти не сфальшивив, пропел Вик и начал осторожно спускаться по осыпи. Добравшись до сосняка, сел, прислонился спиной к стволу. Достал из заплечного мешка флягу с водой, сделал глоток.
Мягкая земля, усыпанная толстым слоем прошлогодних игл, цветки смолки, кустики земляники... Тихо и сонно, как всегда в сосновом лесу жарким летним днем, только пересвистываются птицы.
- А здесь хорошо, - Вик продолжал говорить вслух, отгоняя охватившее его тоскливое ощущение одиночества. - Что ж, будем осваиваться в этом мире без помощи услужливых бричей. Жаль, что Нику нужно оставаться на Земле... Он эти места знает.
Вик достал из-за пазухи привязанное к шнурку кольцо - обратный портал - и наспех нарисованный план окрестностей Ольвены. Повертел кольцо в пальцах, потом засунул обратно за ворот рубахи. Развернул карту. "Раз здесь горы, то это, наверное, те самые Бурые Холмы, - решил он. - Море - на западе, река - на юге. Если идти на юг, то куда-нибудь выберусь. Ник говорил, что я перенесусь в Ольвену плюс-минус пятьдесят километров. Значит, город где-то рядом...".
Вик поднялся и зашагал вниз по склону. А что еще делать?
На ходу хорошо думалось. Он вспоминал события последних недель, снова "прокручивал" их в голове, стараясь понять, как случилось то, что случилось. Почему он здесь, а не дома? Сначала этот маг-недоучка Мирлирин с его великосветской бабушкой, потом Ник Рэйхе. В какой-то момент у Вика появилось подозрение, что его, как щенка, тащат куда-то за шкирку...
2.
Шагнув в портал в замке старой гри, Вик очутился, как и ожидалось, в собственной квартире. Носом - в клавиатуре. На экране светилось "GAME OVER" и растекались кровавые кляксы. "Приснится же такое! - подумал он и выключил компьютер. Настенные часы показывали половину третьего. - Пора завязывать, - Вик потряс головой, словно пытаясь вылить из нее что-то чужеродное, неизвестно как оказавшееся в черепной коробке. - Если всю ночь рубиться в DOOM, то еще не такое приглючится. Надо с утра куда-нибудь выбраться. Хоть на пляж, хоть на тусовку какую".
Прошло несколько дней. Воспоминания о странном сне продолжали тревожить, не давая окунуться в прежнюю жизнь. Чтобы избавиться от наваждения, Вик написал стихотворение про лиственные дворцы гри. Показал его Сашеньке, которая училась на филфаке и занималась в литературной студии. Девушка решила, что Вик увлекся поэзией из-за любви к ней, но сказала, что стихи его - дикая помесь символизма, модернизма, имажинизма и еще каких "измов". Слишком много натяжек и фантазий. Сашенька была очень серьезной девушкой, считавшей, что писать плохие стихи не следует даже влюбленным. Вик обиделся, и они поругались.
Родной город как-то странно выцвел. Раньше было не с чем сравнивать, а теперь перед глазами все время стояли утонченные пейзажи Альтара, сказочные дома-деревья, лица новых знакомых. Чаще всего почему-то вспоминалась тихоня Тэль.
Вечерами Вик бесцельно бродил по улицам и мучил себя вопросами о том, что же на самом деле является сном: несколько дней, проведенных в Серебряной Империи, или серая жизнь на Земле.
В один из таких вечеров Вик наткнулся на драку: пятеро против одного.
Одну из конфликтующих сторон он знал: с детства росли в одном дворе. Не дружили, но и не трогали друг друга. Пацаны считали Вика "своим", хотя тот и был, на их взгляд, "заучкой". Но и к "ботаникам" он не относился. Занимался спортом, и безнаказанно отбирать у него деньги дворовой шпане не удавалось. К тому же в драках у Вика, как говорится, "падала планка". В ярости он хватал все, что попадется под руку. Несколько раз мальчишеские "разборки" заканчивались пробитыми головами. К счастью, все это происходило тогда, когда Вик учился классе в шестом-седьмом, поэтому с милицией ему, по малолетству, дела иметь не пришлось. Пацаны поняли, что пугать "заучку" бесполезно, и отстали. Теперь их отношения ограничивались формальным "привет-привет" при встрече.
Вторая "сторона" - незнакомый высокий "хипп". Грязно-рыжие волосы до плеч, кожаная куртка расшита золотым позументом, когда-то белая кружевная рубашка, кружева на клешах. Естественно, местные гопы не смогли пройти мимо такого "чуда". Однако "хипп" на удивление ловко отбивался от нападавших. Пока Вик успел подойти, трое из пяти пацанов уже катались по земле, матерясь от боли. На ногах оставались лишь Вася-большой - двухметровый детина с полным отсутствием интеллекта, - и недавно вернувшийся "с отсидки" Колян. Он-то и вытащил нож.
- Ты что, опять в зону захотел? - рванулся к нему Вик.
- Чего, сука? - развернулся к нему Колян. Белые, ничего не понимающие глаза, пена на губах - видно, обдолбался какой-то гадостью.
Блок, подсечка, удар - все это Вик делал автоматически, на рефлексах. Вдогонку - еще удар, чтобы выпустить накопившуюся за последние дни злость.
Тут же рядом рухнул Вася-большой. Вик схватил "хиппа" за руку, потащил во двор:
- Бежим! Сейчас тут менты будут!
Они промчались через детскую площадку, нырнули в подъезд, захлопнули за собой железную дверь.
- Я все-таки тебя нашел! - Вдруг счастливо засмеялся длинноволосый, когда они оказались на освещенной лестнице. - Ты - Вик?
Вик раскрыл рот от удивления:
- Я... А ты...
Внешность "хиппа" показалась смутно знакомой: короткий прямой нос, россыпь веснушек на высоких скулах. Вик вспомнил групповой портрет в руках старой женщины: высокий мужчина в центре и несколько парней, все, как на подбор, рыжие и длинные.
- А ты - Ник Рэйхе?
- Ага! - Улыбка до ушей, аж светится весь.
Вик сел на ступеньки. Слишком уж невероятным казалось появление гостя из сказочного сна.
- Как ты меня нашел?
- Долго рассказывать. Фаа Тель-Мелитириль рассчитала, что мы должны притягиваться друг к другу, как магниты. Кое-что о твоей родине удалось узнать из твоих мыслезаписей, которые сделал Мирлирин.
- Каких записей?
- Когда ты учил наш язык, Мирлирин брал за базу твои мыслеобразы. Они автоматом записываются...
- Чего?
- Ты же учил наш язык?
- Ну...
- Слова, которые человек произносит, связаны с мыслеобразами того, кто их произносит. Я по твоим записям выучил ваш язык и одновременно узнал кое-что о твоем мире. Например, я знаю: для тебя "родной дом" - вот это здание...
Вик почесал затылок.
- А чего к тебе эти пристали?
- Ящеры, - скривил губы Ник. - Я не выдержал, стукнул одного...
- Ну, ты даешь! Ладно, пойдем. Есть хочешь?
- Как дикий пес!
Они осторожными мышами прокрались в квартиру. Родители уже спали. Ник помылся, переоделся в старые джинсы. Вик нашарил в аптечке "Спасатель", помазал обожженную руку. Потом залез в холодильник, достал кусок колбасы, пару холодных котлет, нарезал хлеба. Жадно поглощая бутерброды, Ник рассказывал, как после "перехода" очнулся в каком-то лесу, долго блуждал, потом встретил ребят, которые там не то тренировались, не то развлекались. У них были мечи из какого-то странного желтого материала, совсем тупые, а одежда больше походила на ту, которую носят в Серебряной Империи, чем на ту, которую молодой фай потом видел на остальных землянах. Им Ник понравился, и они помогли ему добраться до города.
- Но зачем ты меня искал? - Спросил у него Вик.
- Ты нужен фаа Тель-Мелитириль. - Ник проглотил последний кусок котлеты. - Очень нужен. Зачем - не знаю, но там столько всего вокруг этого Звездного Расклада накручено, что Видящие просто в панике. И еще: мы - две проекции одной и той же матрицы. Поэтому мы взаимозаменяемы в наших мирах. Поэтому она послала меня. - Ник голодными глазами посмотрел на пустую тарелку. - Слушай, а там ничего больше не осталось?
- Сейчас. - Кивнул Вик, снова сбегал на кухню, принес кастрюлю с остатками супа:
- Холодный будешь?
- Ага!
Вик задумался. Ощущение, что он теперь - не один, что у него теперь есть не просто брат, а почти полная копия, другой-я, было тревожным, непривычным, но приятным. Чтобы встретиться, этот другой-я не побоялся сунуться в совершенно чужой для него мир...
- Видимо, придется все-таки отправляться в вашу Империю. - Проворчал Вик. - А то получается: из-за этих ваших файских приколов нельзя никому в морду дать... Руки-то у меня не казенные!
- Фаа Тель-Мелитириль считает, что я могу остаться здесь вместо тебя. У вас нет магии, значит - я буду как все. И родители твои волноваться не будут. Даже если тебя долго не будет.
- А как же парадоксы "перехода"? Вроде, время не имеет значения?
- К нам это не относится. Пока мы в разных мирах, время идет нормально и для тебя, и для меня.
- Думаешь, никто ничего не поймет?
3.
В целях конспирации Нику пришлось спать под кроватью. На следующий день они сходили в парикмахерскую. Девочка-мастер с заметным сожалением обрезала золотой "хвост". Потом отправились в институтскую библиотеку, набрали учебников: "Вдруг я до осени там пробуду. Придется тебе, Ник, за меня учиться".
Ночевать "близнеца" Вик отвел к Лешке Сергееву:
- Скажешь, что ты, то есть я, с родителями поссорился. Не бойся, Лешка не любопытный и не болтливый, понимает, если у человека проблемы, и он ни с кем не хочет говорить.
Следующие несколько дней они потратили на то, чтобы "владыка синего огня" хоть немного освоиться со своим даром. Фай в совершенстве знал теорию "огненного боя", объяснял, как мог. Вик тренировался на пустыре. Руки у него покрылись черными пятнами сгоревшего мяса, но он научился с пяти шагов уверенно попадать "молнией" в консервную банку.
- Все-таки ты не веришь, что огонь может вылететь из ниоткуда, из твоей руки, которая при этом остается холодной, - размышлял вслух Ник.
- Не верю.
- Слушай, вчера Лешка играл на компьютере. Там бегал человечек и стрелял из какой-то такой длинной штуки вроде трубки с остановленной волшбой...
- Из ружья... Слушай, а это идея!
Вик поднял валявшийся неподалеку обломок велосипедной рамы, прижал к плечу на манер карабина. "Выхлоп" получился таким мощным, что вспыхнули кусты, за которыми они прятались от любопытных взглядов прохожих. Ник бросился гасить огонь:
- Вот и носи это с собой!
Вик сделал "пистолет" из куска деревяшки и медной трубки - вроде детского пугача, заряжавшегося серой от спичек, какими мальчишки баловались в детстве.
Потом они провели эксперимент: Вик остался ночевать у Лешки, а Ник - у него дома.
- Странно на тебя не смотрели? - Спросил Вик у фая, когда они встретились на следующий день.
- Один раз - твоя мама. Я спросил ее: нужно ли в чем-то помочь? Она подошла, погладила по голове, сказала: "Взрослеешь все-таки!" А еще сказала: "Как быстро у тебя рука прошла, даже шрама не осталось".
- Избалуешь ты мне ее...
Уходил Вик из своей комнаты. Вик оделся в потрепанные штаны и куртку Ника, взял с собой деньги (старая гри снабдила своего посланника увесистым мешочком с монетами), запас продуктов. Ник достал колечко-портал, положил его на пол:
- Ну, иди! Удачи тебе!
- Куда идти-то?
Но тут Вик понял, куда нужно шагать - и через миг врезался в заросли шиповника.
4.
И вот теперь Вик шел и шел по горному лесу. Сосны постепенно уступали место дубам и вязам, временами "владыка синего огня" проходил мимо зарослей орешника и малины. Орехи оказались недозрелыми, а вот в малиннике Вик задержался, лакомясь ягодами.
День клонился к вечеру, но ничего похожего на дорогу не попадалось. Даже тропинок не было. Уже в сумерках Вик наткнулся на бодро скакавший по камням ручеек. Решив здесь заночевать, развел костер. Открытый огонь теперь вызывал у него странное чувство. Порой хотелось потрогать его, приласкать, словно игривого котенка. Вик протянул ладонь к костру - язычок пламени задрожал, прильнул к ладони. Ни жара, ни боли Вик не почувствовал. Было, наоборот, очень приятно.
- Интересно, как там сейчас Ник? - произнес Вик. Словно в ответ ему, невдалеке закричала какая-то ночная птица. Потом он расслышал стук копыт, ржание лошади. Затоптав костер, Вик осторожно пошел на звук. Оказалось, что он не дотянул до дороги всего сотню шагов. За кустами обнаружился вполне приличный проселок. На обочине, возле пересекавшего дорогу ручейка, несколько человек развьючивали лошадей: маленький караван становился на ночлег.
Вик долго наблюдал за ними, прячась за стволом дерева. Десяток маленьких лошадок, трое карзов - именно такими, низкорослыми и коренастыми, описывал их Ник. Четвертым у костра был кто-то огромный, метра три ростом, коротконогий, широкий, похожий на вставшего на задние лапы медведя. Караванщики освободили лошадей от груза, развели костер. До Вика долетали обрывки разговора о ценах на железо и серебро, о каком-то Торвальде, который раньше приезжал в Дубовую Падь, а теперь почему-то задержался... Проскользнуло слово "Ольвена".
Вик медленно вышел в освещенный костром круг, поклонился караванщикам:
- Доброй ночи, путники. Разрешите у костра погреться?
- И вам доброй ночи. Садитесь, коль не побрезгуете, - пригласил старший карлик, заросший до самых глаз седой бородой. - Малыш, принеси господину фаю тарелку.
Малыш - та самая трехметровая громадина - тяжело поднялся, побрел к вещам.
- Откушаете с нами?
- Спасибо. Если не помешаю вам...
Вику подали миску с дымящимися кусками вареного мяса и чего-то вроде свеклы, потом - кружку с холодным пивом. Карлики занялись едой, временами искоса поглядывая на Вика.
- Скажите, а вы куда направляетесь? - спросил он, когда мясо было съедено, а пиво выпито.
- В Ольвену.
- Я могу попросить разрешения ехать с вами?
- Как вам будет угодно. - Удивленно пожали плечами карлики. Вик понял, что совершил ошибку: человеку с его ростом и его цветом волос здесь не нужно просить. И он уже более уверенно стал расспрашивать карликов.
Оказалось, что караванщики - кузнецы из села Дубовая Падь. Карликов звали Борвид Тубад, Добор Тубад и Торлон Хугон. Едут они в Ольвену на ярмарку. Малыш - воспитанник Торлона. Он - тролль, очень редкая нынче полуразумная раса. Карлики искренно гордились своим спутником:
- Его стадо вымерло от какой-то болезни, - рассказывал Торлон. - Мы нашли его совсем маленьким, умирающим от голода. Как могли, выхаживали. Ничего, вон какой вымахал!
Малыш проворчал что-то неразборчивое, вроде:
- Ну что ты, дядя Тори!
5.
Утром карлики попытались усадить Вика на лошадку, предварительно навьючив часть груза на Малыша: не гоже благородному фаю пешком ноги бить, но Вик отказался. С лошадьми он общался мало и слегка побаивался даже этих, спокойных на вид, коняшек. Кто знает, что придет в их лохматые головы... Пошли, как и положено каравану: карлики - впереди с лошадьми, Вик с Малышом - сзади вооруженным конвоем. Тролль вышагивал, гордо помахивая длинной железякой:
- Дядя Торри сам сковал мне этот меч!
Вик попросил посмотреть: ширина - ладонь, длина лезвия - метра два. Похоже на выпрямленную рессору от "Беларуси". Плюс - метровая деревянная рукоять. Вик с трудом поднял троллиное оружие, а Малыш крутил над головой круги и восьмерки, радуясь, как ребенок новой игрушке.
Так и топали всю дорогу. Вик болтал с троллем обо всем подряд: серокожий гигант, в отличие от карликов, не пытался быть подобострастным.
- У дяди Тори - одна дочка. - Рассказывал тролль, воодушевленный интересом благородного фая. - Большая стала, ушла в дом мужа. Кто будет меха качать, кто будет молотом бить? Надо чужого парня. Дядя Тори взял меня. Я еще совсем маленький был, а дядя Тори говорит: бей сюда, так, хорошо, теперь сюда бей. Я бью. Мне весело. Хорошее железо получается! Дядя Тори говорит: молодец, будешь молотобоец!
Ночевать остановились в убогой хижине одинокой старухи, которую карлики представили как местную ведьму. Устраиваться путникам пришлось на полу: из "спальных мест" здесь была лишь широкая лавка, на которой сидели, пока ужинали, а потом она превращалась в хозяйскую постель.
Карлики быстро захрапели, а Вик никак не мог уснуть. В комнате было душно, пахло сохнущими травами и потными ногами. Старуха возилась у плиты, позвякивая посудой. Вик вышел во двор, сел на крыльцо. Рядом пристроился тролль: гиганта отправили ночевать в пристройку-сараюшку, в домике ему просто не было места. Они молча смотрели на звезды над темными зубцами дальних гор и слушали сонные пересвисты птиц. Потом к ним присоединилась хозяйка. Слово за слово - и Вик, неожиданно для самого себя, рассказал старухе о случайном переходе, о том, как бабушка Мирлирина, фаа Тель-Мелитириль, уговаривала его остаться в Серебряной Империи. Рассказал о Звездном Раскладе, о другом-я - Нике, нашедшем его на Земле, о каких-то великих задачах, которые он, Вик, якобы, должен решить, чтобы Серебряная Империя не провалилась в тартарары. И о том, что он чувствует себя совершеннейшим идиотом. Пока ничего страшного не случилось, но он в Серебряной Империи меньше суток, и неизвестно, как все повернется в дальнейшем...
- Фаа Тель-Мелитириль - умнейшая женщина, - не согласилась ведьма (интересно, откуда только деревенской старухе это известно?). - Если она считает, что твое присутствие, фа, нужно Империи, то так он и есть.
- А мне оно нужно? - Хмыкнул Вик.
- Не знаю. Наверное, нужно. Все, что с нами случается, нужно для того, чтобы мы стали самими собой...
Они еще немного посидели. Мысли Вика опять, который раз за время пути в Ольвену, унеслись к событиям месячной давности. Когда выяснилось, что бабушка мага-недоучки не намерена в ближайшие дни посетить родовое поместье, они с Мирлирином отправились в Альтар. Летели на "воздушных седлах" - чем-то вроде летучих мотоциклов, принцип работы которых Вик даже не пытался понять. Это - самый быстрый из существующих в Империи видов транспорта, кроме, конечно, магических телепортов, или, как их тут называли, "входов".
Забавная штука - эти седла. Вик грустно улыбнулся, вспоминая, как на утро после памятного ужина они с Мирлирином спустились к подножию гигантского дерева-дворца, окруженного множеством пристроек. Точнее, "приростков". Мирлирин отодвинул засов на одной из дверей. В сарае, не уступавшем по размеру хорошему ангару, царила полутьма. Поэтому Вик не сразу сообразил, что мятые обрезки канализационных труб, на которые указывал "эльф", и есть те самые "воздушные седла". Маг попросил его вытащить в проход пару этих конструкций. В диаметре "седла" достигали метра и выглядели так, словно кто-то хорошенько прошелся по ним тяжелым молотом.
- Садись, - скомандовал Мирлирин.
Вик взгромоздился на "трубу". К его удивлению, сидеть оказалось удобно: "седла" были сделаны из какого-то податливого материала.
- И как это летает?
- Просто представь, что поднимаешься в воздух.
Вик, уже столкнувшийся пару раз с "эльфийской" магией, зажмурился и представил, что плавно взмывает в воздух. И тут же ощутил удар по голове. От удивления он заорал и свалился с "седла". И только потом сообразил, что не его ударили, а он ударился - о поддерживающую крышу сарая ветку-балку - и теперь падает с трехметровой высоты. "Вот черт, действительно, летает!" - успел подумать Вик, по-кошачьи приземляясь на пол, и тут же получил еще один шлепок - теперь уже свалившимся на него "седлом".
- Не нужно так резко, - прохихикал Мирлирин.
- Предупреждать надо!
- Ладно, садись снова и постарайся на небольшой высоте вылететь из сарая. И глаза лучше не закрывай.
- Может, сначала вынесем это во двор?
- Нет, тебе поздно учиться, как учат у нас детишек, поэтому лучше начинать с маневрирования...
До обеда они тренировались. Управлять "трубой" оказалось легче, чем с каким-нибудь "Жигуленком". Нужно было лишь четко представить, в каком направлении и на какой высоте хочешь перемещаться. Инерция у конструкции была минимальной, слушалось она прекрасно.
Вылетели после обеда, за остаток дня миновали долины Илитона, и остановились на ночлег на крохотном островке в дельте Альвы. Здесь река мельчала, но разливалась вширь, разбивалась на множество рукавов. Судоходной была лишь одна протока, дно которой специально углубили, чтобы морские корабли могли подниматься до Биго. Вся остальная дельта - километры и километры тростниковых болот с редкими проблесками воды.
Вик так и не смог понять, как Мирлирин ориентируется в этой пустыне, казавшейся в сумерках бесконечным зеленым морем, но маг точно вырулил к относительно крупному клочку суши. На песчаном островке размером с футбольное поле росли не только ивы, но и с полдюжины кривых сосен. Несколько поваленных ветром деревьев сплелись корнями, и под ними образовалось нечто вроде небольшой пещерки.
- Ложись, - сказал Вику маг после того, как они перекусили захваченным из замка хлебом с сыром. - Я покараулю, а потом разбужу тебя.
- Тут что, есть какое-нибудь зверье? - Удивился Вик.
- Нет, крупных хищников нет. Но могут появиться дикие бричи.
- Кто?
- Те, кто после Великого Катаклизма одичали настолько, что уже перестали быть людьми. Надеюсь, тебе не придется с ними познакомиться. - Мирлирин нахмурился, и стало ясно, что молодой маг сам не верит последним словам. - На всякий случай - возьми. - И он протянул Вику что-то вроде кремневого пистолета.
- Что это?
- Трубка остановленной волшбы. Тут - шесть зарядов. Нажимать - сюда. Разберешься?
Вик повертел в руках "пистолет".
- Постараюсь.
Он никак не мог поверить, что на расстоянии дневного перелета от прекрасной Башни Заката может обитать некто, от кого нужно отстреливаться. Слишком мирными, даже какими-то игрушечными, показались ему земли Илитона. Словно волшебная страна из детской сказки. Ровные квадраты полей, сады, виноградники... Стада ленивых коров, таких смешных сверху... Разбросанные повсюду разноцветные домики: здесь не было крупных деревень, только крохотные хутора, окруженные не привычными в нашем мире свалками и скотомогильниками, а садами и цветочными полянами.
Люди сверху тоже казались персонажами детской сказки: возница на телеге, пастух возле стада, женщины, работающие в огородах... Те, что помоложе, радостно махали путешественникам. А однажды "всадники" чуть не столкнулись с воздушным змеем: Вик от неожиданности шарахнулся в сторону, и веселый визг хозяев летающей конструкции был слышан даже в небе...
Проснулся Вик от ощущения опасности. Ничего не понимая, он выглянул из пещерки. Темень такая, что удалось увидеть лишь вжавшегося в землю Мирлирина. Неожиданно маг крикнул: "Фай!", а возле головы Вика просвистело что-то тяжелое. Землянин выхватил "трубку с остановленной волшбой", на что-то нажал - и в шевелящуюся тьму под кустами ударили синие молнии. Вспышки осветили сгорбленные, похожие на обезьяньи фигуры. Вик снова нажал на какой-то выступ на "трубке" - и снова синий, словно электросварка, огонь взвился над берегом.
Запахло горелым мясом. Кто-то заверещал, как испуганное животное.
Через пару минут шум стих, а Мирлирин осторожно вполз в пещерку:
- Теперь до утра можно не беспокоиться.
К своему удивлению, после его слов Вик моментально уснул.
Страх пришел только утром. Мирлирин поднялся раньше землянина, развел костер, заварил местный чай - гаррау. Разбудил Вика:
- Вставай, а то тут скоро дышать будет нечем.
- Почему?
- Солнце. Жара. Хочешь взглянуть на вчерашних гостей, пока их еще не объели мухи?
На берегу в обгоревших кустах валялось полтора десятка трупов. Совершенно голые, с зеленоватой кожей. Около тел - примитивные копья и пращи, шеи мертвецов обвивают ожерелья из раковин. Мирлирин сорвал одно:
- Надо будет показать в Доме Порядка в Альтаре. Похоже, ты успокоил кого-то из их вожаков. Ладно, пошли пить гаррау. Кстати, где твоя "трубка"?
Вик залез в пещерку, нащупал в песке свой "пистолет".
- Ого! - Поразился маг. - Ты только посмотри!
Изящная вещица после ночных событий растрескалась по всей длине, разошлась острыми "лепестками", словно ее разорвало изнутри.
- А ты еще не верил тому, что говорила Тэль. - Мирлирин покачал головой. - Первый раз вижу такое!
- Что? - Не понял Вик.
- Остановленная волшба в этих трубках не способна на это. Твой собственный огонь поразил бричей.
- Мой? - Отупело переспросил Вик.
- А чей еще? Ты помнишь, сколько зарядов у тебя было?
- Кажется, шесть.
- Ты убил четырнадцать бричей. Я успел попасть только в одного.
Землянин уставился на искореженную "трубку". Перед глазами замелькали то бьющие в темноту синие молнии, то обгоревшие тела, так похожие на человеческие.
- Интересно, чего им было нужно? - Спросил он, преодолевая тошноту.
- Есть хотели, - хохотнул Мирлирин. - Они считают, что путешественники гораздо вкуснее, чем донные змеи. Но мы их самих поджарили...
"Владыка синего огня" рванулся к соснам - испугался, что Мирлирин увидит, как из него вылетают остатки вчерашнего ужина.
Вик отогнал воспоминания: стоило только представить воняющие гарью трупы, как к горлу снова подступила тошнота:
- Если ваша фаа Тель-Мелитириль думает, что я с удовольствием буду жечь всех врагов короны, то она глубоко ошибается.
Ведьма покачала головой, что-то пробормотала себе под нос. Потом принесла замусоленный кожаный мешочек:
- Ты прав, благородный фай: синий огонь всегда сам выбирает свою цель. И тут не властны ни короли, ни другие маги. Ты уже стал частью синего огня. Или он - твоей - как посмотреть. От этого тебе не уйти. Лучше я погадаю тебе, благородный фай. Будущее изменчиво, но кое-что можно увидеть.
Старуха достала из мешочка горсть мелких деревянных фигурок, бросила их на доски крыльца:
- Так что ждут тебя долгие дороги и многие опасности. Есть и указание на Звездный Расклад нашей принцессы... И еще: никогда не бросай друзей, старайся быть рядом с ними. Тогда дорога приведет туда, куда нужно...
Вик пожал плечами: "рекомендации" были слишком туманными, любая цыганка так может.
- Да, и не забудь: в Ольвене, как доберешься туда, иди в университет, в библиотеку, к Аартаку Гоорлонгу. Скажи, старая Майтиэль шлет привет и просит помочь. Сделаешь так - встретишь принцессу раньше, чем случится беда.
- Хорошо, найду библиотекаря, - согласился Вик.
Тролль задремал, свернувшись калачиком у крыльца. Чтобы отвлечься от разговоров обо всех этих предназначениях и раскладах, Вик спросил, почему карлики называют Малыша полуразумным.
- Троллей в очень давние времена создал кто-то из великих магов. Зачем? Никто теперь и не знает. - Ведьма немного помолчала, словно задумавшись о чем-то. Потом продолжила: - Они идеально приспособлены к нашему суровому миру: им не холодно в зимние морозы и не жарко в летний зной. Пищи им нужно немного, а силы в них не меряно. Кроме мяса и корней, едят камни - без многих минералов они гибнут. Тролли умны, но не желают обзаводиться ни домами, ни хозяйством. Пользуются только тем, что дает им природа: живут в пещерах, жарят мясо на кострах. У них нет ни одежды, ни утвари, они не обрабатывают землю, не делают вещи. Зато они помнят многое из того, чего не помним мы.
- Так почему же полуразумные?
Ведьма расхохоталась. Смех у нее был как у молодой девушки, звонкий и чистый:
- Для карликов тот, кто не умеет что-то делать руками, - неразумен.
6.
В город караван попал к вечеру следующего дня. Карлики отправились на знакомый им постоялый двор. Вик подумал - и увязался за ними. Искать на ночь глядя университет и библиотеку не хотелось. К тому же: где гарантия, что почтенный архивариус сидит на работе, а не отправился по гостям или в ближайший трактир?
Чтобы добраться до торговых кварталов, пришлось пройти почти через весь город.
Сначала - кривые улочки предместий, где мычали коровы и пахло свежескошенным сеном. Потом - сады и виллы Верхнего Города, набережная Ольвы, широкая, чистая, усаженная цветами. Вик даже удивился, что их караван пустили сюда. Глубокий залив с портом и складами остался в стороне, и они поднялись на Торсунову Сопку, на плоскую вершину нависающей над морем скалы, где раскинулись кварталы богатых купцов и ремесленников.
Постоялый двор "Дом Деина" - приземистое каменное здание - фасадом выходил на набережную. Знакомый карликам хозяин бросил на Вика недоуменный взгляд, но ключи от отдельной комнаты все же дал.
Измотанный дорогой, Вик быстренько поел в "общем" зале и ушел спать. Кровать на вид была мягкой, простыни - чистыми. "Местный бизнес-класс, - подумал Вик. - Только бы клопов тут не было. А то кто их знает, средневековье все же, хоть и волшебное".
Клопов не было, но выспаться ему не удалось. Разбудили крики и топот в коридоре. Вик автоматически натянул штаны, выскочил из комнаты, увидел бегущего к лестнице Малыша. Бросился вслед.
На набережной творилось что-то невообразимое: соседний дом, деревянный, изукрашенный тонкой резьбой, теперь полыхал, как костер. По улице метались какие-то серые тени, за ними с ревом гонялся Малыш. Карлики - их было меньше десятка - пытались одновременно что-то сделать, чтобы погасить пламя, и отбивались от серых теней. Кричали женщины, чей-то детский голосок, не переставая, звал: "Мама, мама!".
Вик выхватил свой "пугач", стал выцеливать тех, кто кидался на Малыша. Заплясали синие молнии.
Несколько фигур упало, остальные кинулись к обрыву. К столбикам парапета привязаны веревки, по которым нападавшие теперь скользили со скоростью испуганных обезьян.
Вик рванулся вслед. Внизу, под откосом, на волнах плясал десяток лодок, серые тени спрыгивали в них. Вик выстрелил - одна из лодок разломилась, вспыхнула. В это время над портом в воздух взмыл нестерпимо сияющий огненный шар. Стало светло, как днем. В море напротив города поднимали паруса три корабля. Раздался басовитый вой, с сопки на мысу, огораживающем залив, к кораблям потянулись огненные струи.
Вик не понимал, что творится, ему казалось, что внутри него проснулся кто-то чужой, яростный, беспощадный, и этот чужой управляет сейчас его действиями. Он не думал - он твердо знал, что нужно делать. Пристроившись на парапете, он двумя руками сжал свой "пугач", несколько раз вздохнул, словно собираясь с силами, - и ветвистая синяя молния ударила в крайний корабль, разнеся его в щепки. Через миг загорелись и два других судна.
Вик покачнулся. Голова кружилась, перед глазами все плыло. Неудержимо потянуло к огню горящего дома. Возникло странное желание потрогать руками пламя. Вик, словно марионетка, зашагал к пожару. И вдруг он явственно ощутил чей-то ужас и боль.
- Малыш! - Закричал Вик и бросился в горящий дом. Не замечая жара, он промчался по лестнице на второй этаж, угадывая направление по ощущению боли и страха. Сзади, словно раненый носорог, с треском ломился тролль. В дальней комнате на полу лежал кто-то маленький, легкий. Вик подхватил тельце на руки, бросился обратно к лестнице, но той уже не было: она проломилась под Малышом, когда тот попытался подняться наверх. Тролль подпрыгнул, ухватился за остатки перекрытия.
- Нет, лучше держи! - Крикнул ему Вик.
Тролль бережно принял неподвижное тельце и рванулся сквозь огонь к выходу. Вик спрыгнул вниз, на остатки лестницы - и тут на него снова "накатило". Он перестал ощущать жар огня, наоборот, пламя показалось игривым щенком, весело скачущим у ног. От огня шла волна силы, и эта сила вливалась в Вика, наполняла его, словно воздушный шарик.
Вик медленно побрел к выходу, перешагивая через пылающие обломки мебели. Сзади ухнуло. Вик устало оглянулся: потолочная балка грохнулась в шаге от него. Но страха это почему-то не вызвало: слишком уж все казалось нереальным. Словно набрал в DOOM`е "режим бога".
Потом Вик с удивлением заметил, что на нем горит куртка. Небрежно прихлопнул пламя: куртку было все-таки жалко.
На улице он упал на ледяные камни мостовой. Кто-то чужой, поселившийся у него внутри, успокаивался, удовлетворенный, кружил, утаптывался, как большая собака, собравшаяся спать на снегу.
Очнулся Вик в постели. Он долго лежал, рассматривая комнату. Стены и потолок сплошь покрыты резьбой, на широком подоконнике - ящик с цветами. Окно задернуто темной шторой, но понятно, что на улице уже день.
Вошла невысокая худенькая женщина.
- Я попросила принести ваши вещи из "Дома Деина". - Сказала она. - Вам нужен уход, так что лучше вам полежать здесь.
- Я себя хорошо чувствую.
- Не важно. Полежите немного, а сейчас выпейте вот это...
Вик сделал несколько глотков из деревянного бокала: вкус легкого гэта разбудил цепочку ассоциаций: Мирлирин - библиотека - архивариус Аартак Гоорлонг - старуха-ведьма.
- Что с троллем? Вы знаете, где тролль?
- Ранен, но не сильно. У троллей шкура крепче, чем доспехи латников. Он в "Доме Деина".
- Я пойду туда.
- Подождите! Ваша одежда пришла в полную негодность, вам просто не в чем идти. Ее забрала Вэль, мать Лииль, которого вы спасли. Она хотела привести ее, насколько возможно, в порядок.
- Пустое! Если вы принесли вещи, то там, в мешке, есть деньги. Купите мне, пожалуйста, что-нибудь подходящее... Здесь можно купить одежду?