Первый - красавчик, дамский угодник. Хитрая бестия: всегда притворяется и всегда говорит правду. Второй в своей стремительности похож на кавалерийский палаш: прямая спина, острый профиль, серо-стальные глаза и мальчишеские вихры. Третий огромен, у него фигура любителя пива, ленивая грация полярного медведя и длинные пальцы пианиста. Ветер, огонь и сырая земля... Как они умудрились так подобраться? Или - их подбирали?
Они сидят у крошечного костерка - из тех, которые разводят ни для чего, просто чтобы был. Для чая время придет потом, а летняя ночь тепла. Легкая прохлада - не неудобство, а отдых от дневной жары. За их спинами тревожно шелестят березы, перед ними - одичавшее поле. Полынь и лебеда серебрятся в лунных лучах, притворяясь не сорной дурниной, а таинственными зарослями иномирья.
Да, сегодня - полнолуние, но свет падает откуда-то из-за деревьев, от опушки тянутся неестественно длинные тени - почти до следующего березового колка, едва различимого в поднимающемся тумане.
Трое ждут.
Я тоже жду. Нужно, чтобы луна выбралась повыше и осветила странные круги на поле - словно здесь садился вертолет, и вихри из-под лопастей винта перекрутили, свили жгутами высокий бурьян. Но никаких вертолетов здесь, возле богом забытого полустанка, не было и в помине. Это точно.
Лес ничего не знает. Мы уже спрашивали. Он помнит только страх умирающих трав. Полынь с лебедой знают, но что они могут рассказать? Об ужасе последних мгновений, когда лопались зеленые жилы?
Нужно ждать. А туман все плотнее, все ближе - ласковый летний туман, обещающий ясные дни.
Тот, который Огонь, тянется к костерку и угощает пламя крохотными веточками. Тот, который Земля, нервно оборачивается в его сторону, но ничего не говорит. Он знает, что нельзя рвать тишину. Ветер замер, подняв глаза к звездам. Грезит наяву, в кои-то веки позволяя тем, кто рядом, видеть его настоящего. Иногда и на девушек он смотрит так же внимательно и отрешенно, и тогда они готовы на все. Они ругаются с родителями и тратят последние деньги на модные кофточки - лишь бы снова поймать этот взгляд. Глупышки...
Я тоже молчу. Сейчас мне нужно быть как можно незаметнее. Они должны забыть обо мне. Сегодня - их дорога, а я, если смогу, посмотрю со стороны.
А в поле меж тем происходит странное. Над проплешинами убитой травы туман свивается в узкие жгуты, начинает кружить, дрожа и вытягиваясь, и вот уже крошечные смерчи пляшут в лунных лучах.
Пора.
Ради этого странного мы здесь.
А троих уже нет рядом со мной. Замер Огонь, бессильно уронив очередную хворостинку, застыл Земля, потеряв всю свою вальяжную мягкость, опустил голову Ветер.
Крохотное пламя в костерке добирается до сухого листка и на миг вспыхивает, вырывая фигуры из темноты. Вот сейчас бы я не позавидовала той девушке Ветра, которая решилась бы посмотреть на своего "милого сердцееда". Не лицо - посмертная маска, ничего не выражающая, с запавшими глазницами и жесткой складкой у губ. Лицо трупа, которое скорее привидится в кошмаре, чем в эротических грезах.
Неспешно, но неудержимо, словногорная лавина, вырастает Земля. Если он огромен в человечьем обличии, то сейчас и вовсе превращается в великана, способного заполнить собой весь мир.Яростно рвется вверх Огненный Меч. Ветер прозрачен и неуловим. Отталкиваясь от двоих, он взвивается еще выше, обшаривает все щели, ищет пути и находит - самые неожиданные и самые возможные. Хотя смешно называть возможным хоть что-то из того, что делают эти трое.
Но сегодня - не моя охота. Я потом буду струиться по их воспоминаниям, укладывая обрывки новых знаний в систему. Одной мне не справиться с тем чужим, что коснулось земли возле этого богом забытого полустанка.
В одиночку вообще не стоит соваться к таким вещам. Когда становишься на путь зыбких ощущений, самая большая опасность - заблудиться в собственных фантазиях.
А им не нужны фантазии. Их цель - знание. Еще чуть-чуть, еще шажок для проверки или опровержения тех или иных гипотез. Большинство их считает безумцами, занимающимися никому не нужной ерундой. Но как пройти мимо загадки, если она есть? Как заставить себя не пытаться понять, что же это такое: странные круги на полях, или мерцающие шары в ночном небе, чьи трассы невозможны для объектов, имеющих хоть какую-то массу, или обезумевшие электросчетчики, самостийно включающиеся лампы, взрывающиеся телевизоры, полыхающий воздух в абсолютно нормальных до этого квартирах?
Одиночке почти нереально отличить истину от сказки. Хотя истина - тоже штука относительная. Взять хотя бы этих троих. Какой их облик истинный? Человечий? Или - призрачные витязи с пламенеющими мечами у пояса? Или, как сейчас, - сгустки серых сумерек, бесформенные и неощутимые, о присутствии которых можно догадаться лишь по звенящему напряжению воздуха?
Тем временем туманные вихри на поле уплощаются, выбрасывая во все стороны жадные протуберанцы. Теперь то, что пришло, похоже на нервно пульсирующего осьминога. Сердце у меня сбоит, заходясь от ужаса. Это нормально при встрече с иным. На самом-то деле я не боюсь, но ощущение такое, словно в привычный мне мир прорвалась часть межзвездной пустоты - настолько чужды ощущения. По сути - так оно и есть. Энергия "осьминога" со знаком минус, он невольно сосет окружающее пространство, хоть и пытается отгородиться от него, как может.
"Бедняга, - вдруг понимаю я, - он тоже хочет знать, но как ему плохо у нас!"
И сразу же туманная карусель на поле успокаивается. Постепенно проплешина над помятой травой затягивается слоистой дымкой, и теперь никто и не догадается, что здесь происходило что-то необычное.
А трое возвращаются. Расслабляется, откинувшись на спину, Земля. Молчит и улыбается. Огонь заставляет себя встать и сделать шаг к куче заранее приготовленного хвороста. Хитрый Ветер первым начинает трепаться, словно ни в чем не бывало:
- Гы, вы бы еще каблуками пощелкали, господа! Устроили прием у королевы, а не контакт.
- Оно не опасно. И оно хотело знаний, - парирует Огонь.
Земля хмыкает:
- Тебе показалось, Дим. Просто - обмен информацией. Ты понял, что и нам кое-что дали?
Мое дело сейчас - костер и чай. Они, хоть и хорохорятся, выжаты до предела. Ужас, который достался на мою долю, - капля в море того, через что они сейчас прошли. Сыплю в котелок смесь сухих трав - из тех, о каждой из которых есть своя легенда.
Из рюкзаков появляются бутерброды и прочие вкусности. Мы расслабленно пьем чай, перебрасываясь ленивыми фразами.
Небо постепенно светлеет, туман - тает, оседая предутренней росой. До ближайшей электрички еще часа три, и непосредственный Огонь заворачивается в спальник: "Как начнете собираться - разбудите. Отчеты послезавтра сверим". Земля уходит искать какие-то особые травы, которые нужно собирать именно по росе. Ветер вытаскивает из рюкзака недочитанную фэнтезюшку. Я просто сижу, прислушиваясь к птичьим трелям.
Лес откуда-то знает, что ужаса больше не будет, и радуется этому сердчишками всяких синичек-малиновок. Помятая трава выбрасывает новые корни и листья, упрямо продолжая жить. Но особым это место останется надолго.
- Интересно, сумеем ли мы в следующий раз пойти за "гостем" в его мир? - вдруг спрашивает Ветер, оторвавшись от книжки.
- Парни тебе за такие идеи по шее надают, - усмехаюсь я.
Но мне тоже смертельно хочется сунуть любопытный нос на дорогу, проторенную "гостем". Когда-нибудь мы сможем это сделать - ведь можно вернуть, повторить сегодняшнюю ночь столько раз, сколько понадобиться.