Аннотация: Выкладываю отдельно 25, вместе с новой - 26 главой. Обновление от 24.09.09.
Глава 25
Прошло всего десять дней, а нашу лодку уже доделали. Она выросла на пустом плоту, отведенном под "верфь", сияя бледно-желтыми боками, словно новая корзина. Наверное, из-за этого сходства мне по-прежнему не верилось в прочность посудины, хотя придраться к качеству не получалось. Странная штука - человеческий разум. Ведь уже почти две недели мы спим на небрежно собранном в одно целое снопе тростника, и ничего, кошмары не мучают, а тут аккуратный и крепкий корабль, и нате вам - беспокойство на ровном месте. Чтобы избавиться от него я даже поплавал на маленьких лодчонках, связанных точно таким же способом, желая убедиться в надежности творений рыбаков.
Не нравилась мне долгая дорога по воде. Оно и понятно, места незнакомые, мы будем как на ладони, а вот берег, сквозь плотные заросли тростника, и не разглядеть. А что-то опасное там определенно водится, ведь не даром учинарки оставляли на ночь на суше только рассыпанный для просушки рубленый тростник.
После заката я подолгу засиживался у остывающего очага, в надежде услышать подозрительный треск, но все заглушали оглушительные крики огромных лягушек.
Интересно, могла ли эта неведомая сила потревожить покой нашей заколдованной подруги? Не то чтобы этот вопрос сильно меня беспокоил, но оставаться в неведении я не любил, а потому в предпоследний день взял проводника и ушел в лес.
Дорога к могиле Таниты нашлась с трудом. Память, такая обычно услужливая, неожиданно подвела - я заплутал в густой молодой поросли на подходе к заколдованному месту. Наверное сказалась растерянность после гибели рош-мах. Хорошо, что лес неширокий, долго бродить не пришлось, и одна из троп вывела прямо к белой полосе.
Соваться за снежную линию без Агаи я не стал, не первый день на свете живу, просто кинул комок земли, благо она вся вспаханная, словно с неделю служила для выпаса кабанов. Сирин не врал - он защитил могильник: земля, лишь соприкоснувшись с заполненным снегом воздухом, моментально обледенела и упала вниз, рассыпавшись мерзлым инеем.
Ничего себе ...
Проводник, сын Лаеда, обстоятельный и спокойный парень по имени Доро, открыл рот от изумления.
- Надо отгородить! - сказал я ему и острым сучком очертил расстояние, на котором необходимо поставить хотя бы плетень. Неровен час, забредет кто-нибудь слишком любопытный из племени, останется потом сугробом на земле лежать.
Хорошо, - горячо закивал головою Доро, - Хорошо, Дюс!
А потом ткнул в землю, - Дух Озана беспокоить. Недоволен.
О чем это он? Какой такой дух? О.. Если тут живет кто-то из Хранителей, с характером схожий с Корри, то надо быстрее уносить ноги. Пока не накостыляли за содеянное.
Я повернул назад, и туземец потрусил за мной следом, постоянно оглядываясь. Должно парню очень хотелось узнать - с чем он столкнулся в лесу.
Как пить дать сегодня прибежит с вопросами его папаша. Надо подумать, что сказать учинарку про заколдованный лес. Вариантов много, но выбрать придется один, желательно самый лучший. С Агаи бы посоветоваться, но ведь для этого потребуется вытащить его из омута печали и жалости ... к самому себе. А это затруднительно. По морде ему съездить, что ли? Нельзя забывать про действительность, какое бы горе не мучило. В конце концов, девчонка погибла из-за его желания доставить малышку-сирин на родину предков! Только некрасиво, на глазах чужого народа мордобитие устраивать, подожду до отъезда.
Вечером на наш "остров" действительно явилась делегация из мужчин- учинарков во главе с колдуном. Первый раз он к нам поговорить явился. Задел видно мага рассказ о неведомом волшебстве посреди леса. Я бы на месте туземцев тоже забеспокоился. Три часа ходу до снежной границы - это не расстояние, даже дети могут забрести.
А я ко времени визита почти определился что сказать. Только одно место люди обходят далеко стороной - могилу злого духа. Язык не поворачивается назвать так Таниту, но... делать нечего. Я бы и богиней ее назвал, но тогда к лесу тут же потянутся паломники. Ладно, если таскаться начнут жители одной деревеньки, но ведь учинарки обязательно расскажут остальным и потянется бесконечный поток просителей, жадных до чудес. И обязательно чудеса найдутся, а если не найдутся - то их придумают. И чем больше будет расти слава, тем больше появится желающих обладать заветной "шкатулкой желаний". Раздор, войны, интриги... Нет, не враг я гостеприимному народу. Да и за рош-мах неспокойно. Ладно, если прославится добрыми делами, а ну как неожиданно прокатится мор по племени? Или рыба в реке передохнет? Или сама река пересохнет? Хотя это вряд ли, уж больно велика. Но все равно, разъярятся туземцы, да побегут лес жечь. Кто знает, выстоит ли против такого колдовство сирин.
Я кивнул, соглашаясь, - Обязательно стена нужна. Скажи своим людям, что нельзя к снегу ходить, иначе сломаются насмерть.
Лоед нахмурился и перевел мои слова остальным рыбакам. Вперед тут же шагнул колдун и резко спросил, - Кто прятаться в лес за снег?
Умеют Знающие неудобные вопросы задавать.
Я приготовился к долгому рассказу и открыл рот, - Там похоронен дух..
Договорить не дал Агаи, внезапно явившийся на свет божий из хижины.
Наш разговор все-таки вывел сирин из транса.
Юноша окинул меня гневным взором и громко сказал, - Там спит богиня!
- Богиня, - сошел на шепот волшебник, утер набежавшую слезу и снова исчез с глаз в домике.
Ну не подлец?! Чтоб его язык узлом на год завязало!
Пришлось импровизировать по ходу. О том, как с нами странствовала в виде женщины богиня, о том, как она убила злого духа далеких краев, о том, как дух наслал на нас проклятие, но богиня спасла смертных, пожертвовав своей земной жизнью, заснув в теле смертной беспробудным сном до конца времен. Или до тех пор, пока мы не найдем для нее живую воду.
История получилась жалостливая, больше смахивающая на детскую сказку. Но простодушные учинарки поверили, сочувственно закивав головами, и дали обещание защитить богиню стеной.
Я потребовал от туземцев хранить всю историю в тайне, объяснив, что такое сокровище могут украсть. И что тогда всем придется плохо. Учинарки, может, и были наивными, но никак не дураками.
Колдун тут же сказал, что предупредит соседей о злом духе, поселившимся в лесу и обращающим непрошеных гостей в мерзлую воду.
Умница, вот с кого Агаи пример надо брать! Ну, слава Ирие, обошлось.
Хотя, чего это я так по поводу рош-мах беспокоюсь? Ну, спалят туземцы лес, так посмертный жаркий костер - мечта любого воина ее племени. Неужели и я начинаю верить, что Агаи найдет противоядие?
Скоро все, кроме колдуна, ушли. Сначала подумалось, что он решил поговорить без свидетелей, но реальная причина задержки выяснилась довольно скоро: колдун немного поговорил со мной о предстоящей дороге, а потом плавно свернул разговор на то, что без одобрения богов корабль далеко не уплывет - дух реки не пустит. В общем, дело обошлось еще двумя серебряными монетками, именно столько стоило заклинание умиротворения речного духа. И хотя мне очень не нравилось, что в последнее время деньги уходят именно из моего кармана, заплатить пришлось. Уж лучше благословение неизвестных божков, чем незатейливое проклятие разочарованного туземца. Кто знает, с какими силами он дружит, довольно с нас двух восьминогих монстров.
Духовный вождь племени тут же пришел в хорошее настроение и проникся к чужестранцам симпатией. Тогда я задал вопрос, который давно меня интересовал. О том, почему деревня построена на искусственных островах и зачем ее каждую ночь отгоняют подальше от берега.
Колдун усмехнулся в ответ, - Учинарки живут не один. Хозяин лес - Онара. Не любит ночь гостей. Бродит. Наступит - сломает. Все сломает - дом, лодку, тебя, меня. Нельзя строить дом в лес.
Да, пожалуй, с таким беспокойным духом на берегу деревни не выстроить. Теперь я туземцев понимаю.
- А в воде никто не живет? - задал я новый вопрос.
Колдун кивнул, - Живет, живет! Рыба живет, черепаха живет, много разных живет, и учинарка, когда надо, тоже живет.
А чудовища хищные живут? Которые учинарку едят?
Колдун моргнул круглыми глазками, а потом визгливо рассмеялся, приняв мои слова за шутку, - Нет, тоден, учинарка сам всех в река ест.
Ну, слава богу. Именно это я и хотел услышать. А то меня, как только зачешутся шрамы на ребрах, так и тянет разбить лагерь на берегу.
Отчалили из деревни мы после восхода солнца. Агаи снова повел себя так, словно мира не существует, сразу удалившись в "домик".
Ох, кончится скоро мое терпение, окуну я сирин в воду с головой, не посмотрю, что он маг!
Лошадь я оставил туземцам. Щедрый подарок, конечно, но не тащить же ее на корабль, не настолько он велик. Потом купим новых, все равно нам одной мало.
И потянулись дни, похожие друг на друга как близнецы. Даже пейзаж вдоль рек особо не менялся: все тот же тростник, за которым виднелись высокие кроны многоногих деревьев.
Я ловил рыбу, менял Доро у руля, когда тот отправлялся спать или рыбачил, возился с Моррой, готовил, а волшебник лежал в постели с отрешенным лицом мученика, игнорируя все попытки поговорить по душам.
В конце концов, я не выдержал, схватил Агаи в охапку и выкинул за борт, прямо в одежде. Парень ушел под воду с головой, но тут же вынырнул и неумело замолотил руками, цепляясь за лодку. Прохладная осенняя вода моментально привела аптекаря в себя, апатию и вялость смыло, словно следы на песке, и стоило сирин вытащить на борт, как он кинулся на меня со сжатыми кулаками, позабыв про то, что умеет колдовать, - Что за глупые шутки, Дюс?!!
Я устроился на корме, готовый, если понадобится, повторить полезную процедуру.
- Почему - глупые? У тебя от купания и речь и слух вернулись, а может еще и разум, заодно.
Волшебник вспыхнул, сверкнул глазами и распрямил плечи, готовясь достойно ответить, но я не оставил ему шанса, - Остынь, Агаи, и выслушай меня. Хватит тебе болтаться бесполезным придатком. Еще один день твоей великой печали, и я сойду на берег, прихватив с собой Морру. А ты и дальше можешь вести себя как слюнтяй и размазня!
- Как ты смеешь?!! - прошипел волшебник.
- Смею, пока ты валяешься без дела, как хлюпик, размазывая сопли, недостойные мужчины! - отрезал я, добавив, - Или ты думаешь, Танита была бы на седьмом небе от счастья, глядя на тебя?
Последняя фраза заставила сирин закрыть рот, впрочем, он снова тут же открылся, но уже от удивления.
Ох, и не люблю я, когда собеседников поражает происходящее за моей спиной... Обычно подобное изумление сулит крупные неприятности!
Я резко повернулся, выхватив из-за пояса нож, и оторопел - на корабль, широко распахнув серые крылья, планировала огромная птица.
Надо же, сколько здесь одноплеменников нашего колдуна обитает! Видно в этих местах охотников за костями сирин не найти.
Птица фактически на лету трансформировалась в человека, оставив неизменной только голову.
Молодое и красивое женское тело лишь на миг ослепило наготой - незнакомку тут же окутал плащ, возникший прямо из воздуха. Потом гостья резко вытянула перед собой руку с зажатым свитком в кулаке.
Я с трудом оторвал взгляд от обнажившейся груди и взял послание.
Незнакомка, не тратя время на объяснения, тут же перекинулась обратно в птицу и забила крыльями, взлетая.
У меня же перед глазами до сих пор стояло видение манящих округлостей, но не потому, что я такой озабоченный засранец, просто украшавшая правую грудь родинка казалась на удивление знакомой. Настолько знакомой, что даже сомнений не возникло - я видел ее раньше! Вот только где?!!
Проследив взглядом за улетавшей птицей, я сел на помост и осмотрел послание. На лиловой шелковой ленте, змеей охватившей мелованную бумагу, висела хорошо знакомая печать Его величества Фирита 5!
Чтоб ему провалиться в преисподнюю... И как он меня нашел?!
Я открыл письмо, торопливо пробежал взглядом по ровным изящным строчкам и онемел на некоторое время.
Основные новости в письме были из разряда особо гадостных, хотя и ожидаемых, так что удивило меня, кроме способа доставки, другое.
Перекинув свиток в руки насторожившемуся волшебнику, я потребовал, - Объясни!
26 глава.
Я вернул нож на место и уставился на сирин, наблюдая за его реакцией.
Тонкий лист желтоватой бумаги мелко подрагивал в руках юноши, отражая, словно зеркало, дрожь пальцев "божьей птички". Щеки мага расцветили алые пятна румянца, кровь прилила к лицу. Интересно - от стыда или от страха?
Само письмо ни его, ни меня удивить не могло: обычный приказ объявляющий очередного провинившегося вне закона.
Короткое содержание гласило:
Я, Фирит, милостью Ирия король Наорга и Северного Нанца, шестого дня восьмого месяца 89532 года от сотворения мира Повелеваю:
бесславного поданного, убийцу и предателя по имени Дюсанг Лирой Тилн из рода Ремари объявить государственным преступником, лишить дворянского титула, привилегий, права наследования и права на жизнь.
Всем, к кому обратится за помощью сей преступник, под страхом наказания через повешение, должен немедленно сообщить о его местонахождении любому офицеру королевской гвардии. Похвальная верность добрых подданных будет отмечена наградой в десять золотых. Доставившего преступника в королевскую тюрьму Тридизанг живым или мертвым даруем тысячей золотых.
Неплохо оценили мою непослушную голову. Ждал не больше пятисот, хотя... за риск лишиться жизни положено доплачивать.
Почти с первых же дней работы на корону я знал, что рано или поздно получу в "благодарность" или яд в тарелку, или "хвост" почитателей с приказом о казни на руках. Никто в окружении Фирита не был защищен от подобной участи.
Наш добрый король в своих поступках походил на трясину, заросшую тонким слоем болотных растений - кажется что ступаешь на зеленую лужайку, а на самом деле готовишься отправиться к праотцам.
Теперь на всех площадях Наорга прочтут, а потом прибьют к столбу копии указа, украшенного витиеватым оттиском подписи Фирита. Интересно, много ли найдется желающих поохотиться?
А ответ с волшебника я потребовал за короткую приписку, сделанную все тем же ровным почерком.
Агаи, по вашему следу пустили вервольфов, берегитесь каждую секунду.
Ну, чтоб мне сдохнуть - рука секретаря!
И давно ты за мной шпионишь? - поинтересовался я, так и не дождавшись объяснения сирин.
Вопрос прозвучал спокойно, хотя больше всего мне хотелось в этот момент от души накостылять моему "другу" по шее.
- С первого дня твоей службы Фириту, - признался Агаи, потупив взор, словно ему было стыдно или страшно смотреть на меня.
С одежды мага тонкими струями стекала вода, отросшие волосы мокрыми сосульками прилипли ко лбу, делая юношу еще более жалким и несчастным.
И что за неразумное создание? Как же нашего идеалиста подбили на столь неблагородное дело, как донос? Не иначе - речами про великий подвиг во благо спасения мира: на меньшее аптекарь бы не согласился.
Неизвестный мудрец оказался прав - прямой человек, как и прямое дерево, встречается редко. Вот только не очень приятно узнать, что тебе лгал тот, кого ты считал за друга.
- Дюс, ты прости, что раньше не сказал, просто тогда я не знал, могу ли тебе доверять, и сильно боялся, а потом как-то выскочило из головы.
- Что выскочило? Что ты королевскому прихвостню сведения обо мне таскал? - злость прорвалась в слова, сделав их грубее и жестче, чем хотелось.
- Он не прихвостень! - вскинулся волшебник, - Он мой соплеменник. Только благодаря нему девочку уцелела во дворце!
Вот это да... Тощий Викки умеет летать! Не нравится мне, что среди сирин встречаются подобные господа. А может народная мудрость, в которую я никогда не верил, на этот раз права? На счет черепов и окровавленных клыков.
Я снова посмотрел на мага: предстояло решить, что дальше делать - продолжить путь всем вместе, словно ничего и не было, или ссадить сирин на берег, или... самому сойти, на хрен.
Агаи, уловив мое настроение, тихо вымолвил, - Дюс, не бросай нас, пожалуйста. Я один не дойду.
А то я не знаю.
Смотреть на сирин было невозможно, казалось он ждет смертного приговора, все больше сутулясь и горбясь.
- Зачем твоему народу шпионы в Наорге, раз ваше государство дальше некуда?
- У нас почти во всех странах есть свои глаза и уши, - неохотно признался Агаи, и сразу попробовал убедить меня в правоте своего народа, - Ты пойми, нас, сирин, слишком мало, чтобы позволить себе пребывание в счастливом неведение. Как видишь, тактика себя оправдала - Морра жива и едет домой.
Ладно плетет... Вот только в его слова не верится. К чему держать своих людей за много верст от дома, если опасаешься только одного - как бы на тебя не напали? Какое дело нашему корольку до государства Юндвари, если между ними непроходимая для войска пустошь, много-много верст Диких земель и пара вполне цивилизованных держав? Не вижу смысла.
Странный народ. На тысячелетия вперед запуганный.
Но каков проныра Вики?! Это надо же, столько лет обманывать Фирита и всю рать королевских магов! И как они не вычислили такой лакомый кусочек под носом? Ведь наш король только в одном случае мог оставить в покое сирин - если бы тот добровольно каждые сто лет по фаланге себе отрезал! Да и то, спорное утверждение, куда легче сразу весь остов получить, чем по куску выпрашивать. Ладно, вернемся к нашему приятелю...
- Агаи, а Викки колдун? - спросил словно невзначай.
- Как и все сирин, не больше не меньше, - пожал плечами волшебник, сменив в одно мгновение испуг на веру в благополучный исход разговора.
- И что, он колдует?
- Ннаверное, - неуверенно ответил волшебник и уставился на меня с любопытством, - А почему тебя это так интересует?
Теперь пришла моя очередь пожимать плечами,- Он столько лет волшебствует под носом у множества магов, и никто его не обнаружил, а ты поколдовал лишь один раз и тебя тут же раскусили. Не знаешь, почему?
Волшебник зябко поежился, - Не знаю. Наверное, его учили заметать следы, а меня нет. Отец всегда был чересчур осторожен и считал, что у меня больше шансов выжить, если я буду как все. Он ведь не шпионил, а просто жил среди людей.
Мудрый господин, вот только за сыном недоглядел.
- А как в соглядатаи попал? - спросил я сирин.
- У нас в доме иногда собирались соплеменники и говорили... на разные темы, - покорно ответил сирин.
Понятно, дальше и слушать не стоит. История домашних бунтарей всегда одинакова: пока взрослые занимались словоблудием, мальчишка ловил каждое слово, мечтая о возвращении величия, и грезил подвигами. Страдал, слушая наветы сверстников и не имея возможности доказать правоту. А потом подрос и стал с юношеской горячностью встревать в разговор. И в один прекрасный день или вечер старый приятель отца предложил ему послужить во благо угнетенного народа сирин. А этот молодой лопух, со своей проклятой наивностью и идеалами, конечно, тут же уши развесил и согласился.
И что теперь с ним, спрашивается, делать? Ведь не бросать же их, на самом деле! Вон и девочка замерла испуганным зверьком, слушая нашу перепалку, только глаза полны набежавших слез.
И почему я чувствую ответственность за эту малышку? Словно я ее настоящий отец. А теперь, после смерти Таниты, очевидно еще и мать. Твою... А пошло бы оно все в одно место!
- Еще раз соврешь - пеняй на себя, - пообещал я сирин и стал пробиваться к рулю - менять Доро.
Наш проводник, со времени появления гонца не произнес ни слова, видно сразу развесил уши, надеясь узнать о нас побольше.
Однако у руля парня обнаружить удалось не сразу, пришлось подойти вплотную, прежде чем я увидел учинарку: юноша лежал на дне лодки, сжавшись в комок и прикрывшись перевернутой корзиной, которую мы использовали для пойманной рыбы.
- Доро! - позвал я его, - Ты чего под ногами валяешься?
Туземец стащил корзину, испуганно покрутил головой и спросил, - Он улетать?
- Давно уже, - успокоил мальчишку и поинтересовался, - Почему боишься?
- Доро не бояться! - тут же выпрямился учинарку, - Доро отдыхать!
Я подавил усмешку и серьезно сказал, - Раз ты устал, пора меняться.
А потом крикнул, обращаясь к волшебнику, - Агаи! Если снова уползешь в дом, завтра точно сойду на берег! Хватит без дела валяться, садись рыбу ловить!
Волшебник тут же схватился за удилище.
Однако действенный способ - купание в холодной воде. Почти такой же, как ловля на обмане.
И снова потекли дни, похожие один на другой. Сирин окончательно пришел в себя, смирившись с фактом, что Таниты больше нет рядом. Хотя от мысли оживить оборотня не отказался.
Ну и хорошо. Будет чем заняться, когда привезем девочку в город.
Неторопливое путешествие по реке малышке нравилось. Она возилась со своими игрушками у наших ног или пыталась ловить рыбу. Доро в такие моменты сильно переживал за свою снасть, собранную из плетеного конского волоса и бронзового крючка. Очевидно, и то и другое учинарки выменивали или покупали у степняков, /кузниц на островах я не увидел, да и лошадь там была только наша. И чтоб мне на стаю упырей в своем доме нарваться, но степняки получат жеребца с остриженным под самую репку хвостом!/
В итоге юный рыбак смастерил из короткой палки маленькую удочку, прикрепив к ней крючок без волосяного шнурка. Что и говорить - сообразительный паренек.
Течение медленно влекло нашу лодку все дальше. Дни стояли безветренные, так что парус, сплетенный все из того же тростника, пользы не приносил.
И за весла мы садились не каждый день: спешить было некуда.
Стая вервольфов, которую пустили вдогонку, оставалась угрозой лишь на бумаге. Вампиры тоже не появлялись. Да и не станут они в открытый бой лезть, да еще на реке, раз драться со мной не желают. Я бы на их месте попытался выкрасть девочку в ближайшем городе, где много народу и легко затеряться. Так что тревожиться по этому поводу пока не стоило.
Время от времени мы встречали плавучие деревеньки - и кроме учинарков вдоль берегов никто не жил: мешал таинственный лесной дух. Весьма полезное для маленьких рыбаков создание - из-за его ночного буйства никто на земли вдоль реки не зарился.
В Агаи, наконец, проснулось любопытство, и он пристал к Доро как репей, выспрашивая про обычаи речного народа. Наш проводник просто блаженствовал, купаясь в океане внимания. Но иногда Агаи словно отключался от всего мира, погружаясь в собственные тоскливые мысли. Углы губ юноши опускались вниз, глаза заполняла смертная тоска, а тонкие длинные пальцы тянулись к горлу, пытаясь остановить рвущееся рыдание.
Непросто приходилось парню в последнее время. Ничего, это только умирать легко, а жить всегда трудно.
На восьмой день странствования у нас появилось сопровождение - странные животные, похожие на больших рыб, но покрытые не чешуей, а глянцевой кожей. Они играли друг с другом в мелких волнах, поднимая маленькие фонтаны брызг при выдохе, и переговаривались друг с другом трескучими голосами.
Доро сказал, что это тоже учинарки, только ушедшие в реку. Поразмыслив над его словами, мы с Агаи решили - туземцы верят в то, что после смерти они воскресают, обращаясь в речных зверей.
Наши новые попутчики с удовольствием подставляли погладить свои гладкие бога и не отказывались от угощения - мелкой рыбки, миновавшей котел. Иногда животные дружно срывались с места и уплывали на полдня, но к ночи обязательно возвращались.
Доро важно объяснил, что они оберегают и охраняют нас и теперь не отстанут до конца пути. Мне его слова понравились - просто замечательно, если рядом крутятся существа способные заменить сторожевых собак. Пусть даже в них нет особой нужды.
И была бы полная идиллия, если бы меня не терзало желание вспомнить, где я видел эту проклятую родинку?!
Понятно, что не в кровати - я не спал с хозяйкой приметного пятнышка, иначе легко узнал бы. Не так много женщин в моей жизни, а если точнее - совсем мало.
Нет, я видел эту отметину мельком. В вырезе декольте.
Я отлично помнил, как это выглядело - низкий, украшенный дорогим кружевом лиф, оголенная чуть ли не до самых сосков грудь, которую торопливо прикрыли накидкой от нескромного взгляда. Моего, очевидно.
Понятно, что это произошло во дворце: наряд дорогой, и кружево стоит баснословных денег. Но хоть убейте, не мог я вспомнить того, что находилось выше лифа!
Вот же, придурок похотливый, не мог на лицо глаза поднять, раз уж так сиськи понравились!
Я хотел сплюнуть с досады, но в следующее мгновение сильный удар широкого хвоста о воду окатил меня брызгами с ног до головы, потом из реки вынырнула круглая голова с длинным рыльцем, и на меня уставились маленькие хитрые глаза. Водяной зверь открыл пасть, разразившись каскадом разнообразных звуков, словно смеялся надо мной.
Вот же засранец!
- Учинарку шутит, ты нравишься ему, - торжественно сказал Доро, пряча ехидные огоньки в глубине черных глаз. Мора звонко рассмеялась, невоспитанно тыкая пальцем в мою сторону. Даже сирин не смог сдержать улыбки.
Я утер мокрое лицо и выругался.
А пошел бы такие симпатии в одно место! Мне теперь придется рубаху сушить!
К суше Доро старался не подходить. Свежие молоко и сыр, а также дрова для очага мы покупали у соплеменников Доро, подплывавших к нашему кораблю на своих лодочках. Рыбу ловили сами.
Сначала я не мог понять, почему рыбак избегает причаливать, но после того, как однажды ночью меня разбудили беспокойные переговоры водяных зверей, и я увидел, как приближаются к нашему суденышку несколько лодок, ощетинившихся копьями, все стало ясно - разбойники водятся не только на берегу.
Справились мы с ними довольно быстро: сирин просто залепил в нападающих огненными шарами. Волшебное пламя тут же охватило плоскодонки от носа до кормы и жадным господам, охочим до чужого кошелька, осталось только одно - прыгнуть в воду. Плыть в нашу сторону они благоразумно не пожелали.
Мы, в свою очередь, проявили милосердие, и добивать грабителей не стали. Только Доро, метнув дротик вслепую, долго ругался вдогонку неудачникам.
После этого случая я простил нашим сторожам их хулиганство.
Пейзажи за кормой постепенно сменились: пропали заросли тростника и лес из "многоногих" деревьев. Теперь река заворачивала хитрые петли вокруг высоких холмов ярко-желтого цвета, поросших невысоким кустарником. Иногда их склоны украшали огороды, разбитые на террасах, на которых вверх задницами возились местные крестьяне.
Судя по всему, Дикие земли закончились, еще немного и мы прибудем к месту выгрузки.
- Скоро приедем! - заявил нам юноша, подтверждая мои догадки, и тут же уточнил, - Ночь не больше рука осталось.
Я ожидал, что река постепенно станет похожей на оживленную улицу, заполненную прохожими и телегами с добром, однако вокруг нас по-прежнему царила пустота - ни одной лодчонки заполненной незамысловатыми плодами крестьянского труда. Мне это не нравилось, учинарку, похоже, тоже.
- Река тихо, - время от времени говорил он, недовольно крутя головой по сторонам.
Город Сырт, финальную точку нашего путешествия по реке Двух вод, мы учуяли раньше, чем увидели. Смрадная вонь от гари, и легкие тонкие полоски сажи, осевшие на корабле, подтвердили, что учинарку правильно тревожился: ведь если в городе пожары, значит там стряслась беда.
А потом река свернула за очередной поворот, и перед взглядами возник островерхий холм с крутыми склонами, на котором и расположился город.
Не смотря на дневное время, он казался вымершим и неживым, даже собаки не лаяли, хотя фигурки людей, торопливо мелькавшие цветными одеждами, все-таки на глаза попадались. А еще, то тут, то там, чадили черным дымом большие костры.
Доро не стал причаливать к берегу, сбросив якорь на полет стрелы от причалов, и решительно заявил, - Доро дальше не плыть! Сырт - плохо.
- Что делать будем? - спросил я у сирин.
Агаи задумчиво потер подбородок, - Обойти его мы все равно не сможем. В городе нас ждет проводник. Из моего племени. Он доведет нас до гор. На границе Юндвари я с тобой расплачусь, и можешь считать себя свободным от обязательств.
Ну да, ну да. Я то может и буду на тот момент свободен от обязательств, а вот ты, парень, нет. И придется тебе еще немного со мной погулять, пока я не удостоверюсь, что вашему племени можно доверять. А то слишком много поводов для сомнений вы дали в последнее время.
Вслух я свои мысли озвучивать не стал, а только неопределенно махнул рукой - мол, там увидим
- Доро, нам нужно к берегу, - сказал я проводнику и тот сокрушенно, как маленький старичок, помотал головой, осуждая наше решение.
-Доро вернуться домой! - мрачно сказал юноша и протянул руку, за деньгами.
Агаи отсчитал серебро, и туземец ловко увязал его в яркую тряпочку, взял ее в зубы и прыгнул за борт, оставив нас сидеть в немом удивлении.
И через мгновение водяные звери, наши попутчики, развернулись и поплыли вверх по течению. И среди привычных бледно-серых тел мелькало еще одно - меньше и темнее, с ярко красной тряпицей в пасти.
Агаи с былым восторгом дернул меня за рукав, - Дюс! Мы с тобой ошиблись в своих догадках!
А то я сам не вижу.
- Ты лучше давай, за руль садись, а я веслом поработаю, а то, если мы еще немного промешкаем, течение нас мимо города унесет, - остудил я горячность мага.
- Ага, сейчас, - пробормотал сирин, занимая место учинарку.
Некоторое время я боролся с непослушным течением, благодаря в душе Доро за то, что он научил меня обращаться с громоздким изделием рыбаков, так не похожим на наши маленькие весла, и понося его же, за преждевременное бегство.
Ну, в самом деле, какая разница, где прыгать в воду - на середине реки или у самой пристани?
Хорошо еще что сил у меня достаточно, наше суденышко все же повернуло к берегу, приблизившись к каменному молу, собранному из больших обтесанных глыб.
Причалили мы неумело, ткнувшись носом в, обросший зелеными нитями водорослей, камень. Течение на этот раз решило нам помочь, развернув корму корабля и мягко прижав ее к молу.
Я подхватил вещички, сирин поднял на руки девочку, и мы ступили на берег.
А на причал уже вышли несколько человек, вооруженных длинным подобием алебард. Стоило нам шагнуть с судна, как один из встречающих вскинул руку в запрещающем жесте и сказал несколько резких слов на незнакомом языке.
Я посмотрел на сирин, ожидая перевода, но маг только мотнул головой - язык был ему не знаком.
- Простите, мы не понимаем вас, любезнейший, - ответил я, прикидывая на ходу что делать, если местные полезут драться.
- Он просит Вас покинуть город. Говорит, чтобы садились обратно, - лениво, растягивая слова на столичный манер, сказал стоявший поодаль мужчина в затертом грязном плаще с надвинутым по самые брови капюшоном.
И здесь беженцы. Ну что же, такая встреча нам на руку - переводчик человек полезный.
Между тем незнакомец откинул капюшон, открывая лицо, явив миру тщательно выбритые щеки, породистый нос с горбинкой, карие глаза и высокий лоб, перечеркнутый шрамом, идущим от залысины до брови.
- Прошу прощения за непрошенный совет, но на вашем месте, я бы прислушался к этому доброму человеку и немедленно вернулся на лодку. Если вы сделаете еще один шаг, то корабль сожгут, и Вас вместе с ним.
Интересно же в Сырте незваных встречают гостей...
- А за что не подскажите? - спросил, отступая на шаг, и положил руку на меч.
- В городе эпидемия, люди мрут как мухи в холода, - вздохнул незнакомец.
Я сделал еще один шаг по направлению к кораблю.
К демону этот город и этого проводника! Не хватало еще заразиться! Сами как-нибудь доберемся, не пропадем.
Но не успел я высказать эту здравую мысль, как Агаи сказал, - Мы целители и можем быть полезны!
Вежливый соотечественник послушно открыл рот, и наша судьба была решена.