Аннотация: Времени на перезалив всего файла нет, кидаю пока главу. Тапки приветствуются.Комментарии, плиз, в общий файл.
Глава 23
Хенун довел нас почти до самой реки, носящей странное название - Киленаки, что в переводе с языка росм звучало как - Две воды.
Близко к ней он подходить не стал, заявив, что там живет народ учунгу /водяные крысы/, с которым они, росм, не дружат. Я учунгу понимал, если бы меня соседи крысой назвали, "дружба" не заладилась бы с первых минут общения.
Взаимная нелюбовь двух народов тянулась уже лет сто: виной тому была несвоевременно оказанная помощь в войне с теми самыми степняками, что теперь разделяли два народа. Забавно, но с кочевниками обе стороны помирились, а вот друг с другом так и не смогли.
Сбиться с пути без проводника нам уже не грозило - ленточные леса, окаймлявшие речной берег, виднелись на горизонте узкой сизой полосой.
Часа за три, а то и раньше, доедем.
Мы сердечно распрощались с нашим временным попутчиком. Сирин даже одарил воина тонкой серебряной цепочкой, которую на скорую руку превратил в амулет, приносящий удачу. Понятное дело, что не особо сильный, на это у волшебника мастерства еще не хватало, но все-таки теперь лук дикаря станет разить точнее, стрелы врагов пролетать мимо цели - чаще, и, встав на распутье двух неизвестных дорог воин с большей вероятностью выберет наилучшую.
Хороший подарок. Надо попросить Агаи сделать нам такие же, хотя у Таниты наверняка уже есть, только она не носит, ведь неизвестно в какой момент перекидываться придется, какие уж тут цепи на шею. У рош-мах, кажется, и серег нет. И правильно, хорошо бы она выглядела в виде кошки с драгоценностями в ушах.
Я усмехнулся, представив себе такую картину, но вслух сказал другое, - Танита, ближе к лесу перекинешься.
Конечно, ипостась зверя сильнее человеческой, но учунгу могут не понять присутствия хищницы в нашей кампании. Все-таки женщина с ребенком более безобидный и вызывающий симпатию образ.
Оборотень ничего не ответила, а, легкомысленно взмахнув хвостом, понеслась вперед.
Рош-мах со своим обостренным чутьем в зверином облике почти всегда шла впереди группы - дозором. Правда иногда девушка увлекалась, /особенно если поднимала затаившегося зверя/, и убегала дальше необходимого, вот и сейчас ее, вероятно, одолела жажда сменить опостылевший пейзаж на новые впечатления.
Ох, все-таки много пока в оборотне от обычной девчонки!
Словно в подтверждение моим словам, почти у самого леса, рош-мах устроила на нас засаду и прыгнула с довольным рыком почти под копыта лошадей.
Кони испугались и сорвались в галоп, пришлось потратить несколько минут на их усмирение.
Ну что за выходки?! Кошкина дочь, твою мать, все бы ей играться!
Прибрежный лес впечатлял. Таких деревьев мне еще не встречалось, да и моим спутникам, судя по проявленному любопытству, тоже. Сначала шли привычные дубы, клены, длинноиглые сосны с голубой хвоей, но ближе к воде, стоило спуститься к речному ложу, росли очень странные деревья. У них на высоте примерно в два человеческих роста, ствол разветвлялся, и самые толстые из ветвей подпирало множество плоских, словно ласты морских зверей, веслообразных корней, поросших у самой земли темно-зеленым мхом и перистым папоротником.
Раскидистые густые кроны давали плотную тень, а на свисающих ветках призывно желтели круглые глянцевые ягоды величиной в грецкий орех. Очень хотелось их попробовать, но мы не рискнули, хотя слетевшая стая птиц и раскиданные под деревьями, поклеванные остатки пиршества пичуг давали основание думать, что плоды съедобны. Только рисковать все равно не хотелось.
В скором времени, еще немного проехав по лесу, мы остановились: пора было отдохнуть, перекусить, и хорошо подумать, в какой стороне искать прибрежных жителей, раз, по словам Хенуна, они жили не в нормальных селениях, а на плавающих, собранных из высушенного местного тростника, островах.
Вот только слезть с лошади я не успел.
Оно свалилось сверху, когда я остановился. Еще чуть-чуть и мне пришел бы конец, а так первый удар приняла лошадь. Пока кобыла, хрипя от боли, валилась на бок, высвободил ноги из стремян и скатился кубарем на землю. Вскочив, я успел вытащить меч и оторопел на пару секунд.
Такого существа мне еще не встречалось. Особенно в днем. Особенно вне Пустоши.
Больше всего монстр походил на огромного паука, высотой локтя в четыре, только состоящего, не из живой плоти, а из оголенных костей. Человеческих костей!
С самого первого взгляда даже сомнений не возникало, что отвратительное существо - плод извращенного мастерства тронувшегося мага. Само по себе такое не появляется! А если появляется, то не высовывается на солнечный свет!
И чем дольше я его разглядывал, тем больше вызывало отвращение.
На плоское туловище маг пустил ребра и позвоночники, они сплетались между собой хитрым узором, образуя единую массу, на конечности пошли мослы бедренных и берцовых костей, соединенные пожелтевшими сухожилиями и плоскими белыми лентами кожи. Глаза уродливой твари заменили три черепа по самую макушку залитые зеленой слизью, а главным оружием были острые жвала. И материала на свое детище неведомый мастер не пожалел - паук получился не маленьким - локтя четыре в высоту.
Чудовище угрожающе подняло над головой переднюю пару ног, и я заметил , что на концах они походят на птичьи лапы.
Сучий хвост.... Так вот кто следил за нами! Да как же он в тех зарослях уместился то?!
Словно потешаясь над моим изумлением, паук припал к земле, готовясь к броску, сразу став ниже не пару локтей.
А затем тварь кинулась на меня, норовя опрокинуть одним ударом. Я метнулся в сторону, оставив чудовище с носом.
Я успел кинуть взгляд на товарищей: сирин уже сплел защитный круг, оградив себя и девочку. Рош-мах трансформировалась обратно в кошку, с явным намерением поучаствовать в потасовке.
Это она зря, и один справлюсь!
Шустрая, конечно, тварь, но не шустрее прочих. Тем более что одна и не особо сообразительна.
И тут позвоночник кольнули холодные иглы : чувство опасности дало о себе знать. Оглянуться не удалось, мой противник напал, и я сделал то единственное, что мог - нырнул вперед, прямо под брюхо паука, кубарем прокатившись по жухлой траве и заодно подрубив одну из ног монстра.
Истлевшая кость расщепилась, укоротившись на ладонь, но чудовище словно и не заметило потери. Боюсь, чтобы его прикончить, придется всего нашинковать ломтями.
Увы, отрубить еще что-нибудь, воспользовавшись своим преимуществом, я не успел: прямо по собрату, не давая ему подняться, лезла вторая тварь, копия первой гадины.
Накаркал! И не перекинешься ведь ни хрена!
Правда второй паук все-таки сыграл нам на руку, обездвижив первого монстра: подоспевшая рош-мах залепила когтями придавленному насекомому оплеуху, и один из черепов покатился гнилой тыквой прочь, разбрызгивая зеленую слизь.
Я отбежал на несколько шагов, увлекая за собой насекомое, а потом метнул нож, с удовлетворением проследив, как раскололась одна из "голов". Паука потеря не остановила.
На этот раз я не стал избегать прямого контакта, а сам кинулся нежити на встречу.
- Дюс, бей по черепам!! - донесся до меня усиленный заклинаниями голос сирин, гулким эхом раскатившийся во все стороны на пару верст.
Ага, ладно, по черепам, так по черепам! Волшебники умные, им виднее... обычно.
Паук попытался поймать меня, но я ушел в сторону, отрубил одну из протянутых ног, а затем быстро прошелся клинком по остальным конечностям с моей стороны.
Все, гниль самоходная, отбегался!
Лишенный ног с одной стороны, паук завалился на бок, суматошно молотя оставшимися лапами и пытаясь подняться.
Я снес оставшиеся черепа, мелко порубил обездвиженное тело и хорошо потоптался по ломким костям сапогами, на всякий случай, чтобы не ожил.
Все. Хвала Ирие. Теперь осталось выяснить, кого мы должны поблагодарить за "подарочек". Впрочем, я догадывался "кого".
Неблагодарная скотина маглук, зря тебя по настоящему не повесили!
Я пошел обратно, к ребятам, раздумывая, что делать с прахом: закопать или бросить догнивать под открытым небом.
Танита расположилась на траве рядом с мужем, она запаленно дышала, отдыхая после боя. Видно тоже пришлось порядком побегать.
Ее противник валялся неподалеку, раскинув во все стороны оставшиеся конечности. Обошлась с ним оборотень немилосердно: из восьми лап уцелели только пять, двух черепов, как нибывало, а оставшийся лишился своей верхней части. Только на дне черепной коробки еще виднелось немного ядовито-зеленой жижи.
Обойдя монстра стороной, подумал, что надежнее с ним поступить так же как со вторым насекомым. Вот переведу дух и завершу начатое оборотнем.
Я присел рядом с Агаи, который суетливо шарил по карманам. Наконец, сирин выудил маленькую серебряную бонбоньерку, извлек из нее круглое драже, темно коричневого цвета, засунул конфету в рот и протянул коробочку мне, сопроводив это невнятной фразой,- От нефров.
- Спасибо, не надо, - отказался я от лечебных сладостей. Ну их, еще не известно на что они действуют. К тому же мои нервы не пострадали.
Зато сообразительная Морра, воспользовавшись моментом, тут же стянула леденец. Волшебник возражать не стал, видно решил, что ребенку успокоительное тоже не помешает.
- Есть мысли, откуда приползла эта гадость? - поинтересовался у волшебника.
- Колдун нашлал, - шепелявя из-за конфеты, признался сирин, - ну тот, с Пуштоши.
Лицо Агаи при этих словах скривилось как от горького.
А вот нечего благотворительностью заниматься! Повесили бы старого пердуна и хлопот бы не знали.
Я не стал напоминать аптекарю о промашке, сам уже, поди, винится. Хорошо еще, что никто не пострадал.
- Что делать с костями будем? - спросил у волшебника, рассматривая недвижный остов и стараясь не вдыхать глубоко разом провонявший тленом воздух.
Пока я дрался, смрад от разложившейся плоти до носа не доходил, зато сейчас.... Или, может, пока насекомые двигались, они не пахли?
Рош-мах тоже фыркнула, потерла морду лапами, словно пытаясь соскрести с нее нечто противное, вскочила на ноги и потрусила к реке. Опять, наверное, нахваталась пастью гнилья. Мы с сирин понимающе переглянулись - нелегок воинский путь оборотней, приходится зубами драть всякое дерьмо.
А кто заставлял? Сидела бы себе в магическом круге вместе с супругом, не пришлось бы пачкаться.
Путь Таниты лежал мимо поверженного врага. И в тот момент, когда огромная кошка почти миновала тело паука, насекомое неожиданно выкинуло вперед уцелевшие конечности и, прежде чем мы успели опомниться, вонзило в оборотня жала.
Рош-мах взвыла от боли, одним ударом лапы содрала обломки черепа с монстра, а потом рухнула на землю, открыв пасть в беззвучном мяуканье.
Мы оказались у ног раненой кошки с сирин одновременно. Агаи опустился на колени, обнял подругу и разразился потоком ненужных слов. А я сделал то, что должен был сделать с самого начала: разрубил паука на множество мелких кусков.
Моя вина. Поленился. Ну кто же знал, что в нем еще остались силы на последний бросок?! Эх, кабы волшебник умел время вспять поворачивать...
Я сел рядом с оборотнем. Сирин уже немного пришел в себя, и сделал первую толковую вещь: позвал девочку.
Только вот, когда подошла Морра, надежда на счастливый исход растаяла.
Малышка тронула пальчиком край раны и ... отчаянно разревелась. Видно с ядами маленькая целительница справляться не умела. Сирин побледнел, как покойник, а рош-мах хрипло рыкнув, лизнула его руку шершавым языком, словно извинялась за что-то.
Твою мать...
Я не знал, что делать. На первый взгляд рана не выглядела смертельной: небольшая царапина с неровными, словно разъеденными кислотой краями. Однако девушке сразу стало плохо: мышцы обмякли от слабости, глаза заволокло мутью, и шерсть вокруг пасти намокла от слюны.
Сирин попытался прижечь рану магическим огнем, но без толку - яд разошелся по крови и теперь убивал рош-мах.
А мне оставалось только одно - сидеть, с бессильной горечью и злобой на весь мир, и смотреть, как умирает друг. И еще приглядывать за почти обезумевшим волшебником, который с отчаянья может такого наворотить, что трупов станет на три больше.
Таните между тем становилось все хуже. Звериная ипостась уже не спасала , хоть она и живучее человеческой в несколько раз,: дыхание стало прерывистым, шерсть словно вымокла, слиплась и потускнела
, из носа и глаз потекла сукровица. Приступами накатывали судороги, и тогда лапы рош-мах вытягивались, как деревянные. Я не знаю, что думал Агаи, а мне стало ясно - чуда не произойдет, девушка не проживет и часа. В какой-то момент это понял и сирин. И тогда в его глазах зажегся огонь мрачной решимости идти до конца: волшебник отбросил в сторону бесполезные книги и попросил помочь вынести Таниту на ближайшую поляну.
Когда я выполнил его просьбу, юноша сел рядом с возлюбленной, прижал к груди оскаленную, хрипящую морду оборотня и приказал, - Уходите!!! Оставьте нас одних!
Я не двинулся с места. В таком состоянии Агаи способен учинить над собой все что угодно.
Волшебник, словно прочитав мои мысли, нехорошо усмехнулся, - Я не стану убивать себя. Обещаю!
Ладно. Поверим.
Я подхватил на руки рыдающую Морру. Девочка вцепилась в меня так, словно в ее жизни больше никого не осталось.
Да, милая, теперь я снова твоя нянька. Вряд ли сирин способен нормально себя вести и думать ближайшие десять дней.
- Не меньше, чем на двадцать шагов уйдите!!! - догнал нас крик колдуна.
Я снова остановился, озаренной одной мыслью, которая мне очень не понравилась, - Агаи? Ты знаком с некромантией?
Чем Ирия не шутит, вдруг он готов из рош-мах упыря сотворить, лишь бы не расставаться.
- Нет, Дюс, и даже если знал, то все равно не смог бы воспользоваться, сирин эта сторона магии не дана.
Голос волшебника стал усталым и обреченным, и он прошептал, - Уйди, как друга прошу, уйди! Дай мне с ней побыть последние минуты.
Я развернулся и отправился восвояси, отсчитав двадцать шагов, даже добавил еще парочку, на крайний случай. И сидя на земле, с малышкой на руках, которая начинала громко кричать при первой же попытке оторвать ее от себя, дал клятву - чтобы со мной не случилось, я найду эту мстительную скотину и сверну голову! И одену ее на кол, чтобы издалека было видно. А если меня убьют, то... Явлюсь бестелесным духом, доведу маглука до сумасшествия, а потом исхитрюсь, сверну ему шею, оторву голову и одену на кол! Пусть даже это будет стоить пребывания в садах Ирия.
Я не умею печалиться, а тем более лить слезы. Запретил себе это лет десять тому назад, после потери второго напарника, но сейчас гибель рош-мах снова возродила в груди ноющее чувство невосполнимой утраты. В девушке было слишком много жизни, чтобы вот так.... глупо погибнуть. Увы, ангела смерти не интересует насколько молода, любима или красива его жертва. Он словно хромой осел, останавливается у первой попавшейся двери.
Нет, женщины не должны рисковать своей жизнью, играя в воинов, их дело сидеть дома, в безопасности, а не таскаться в сомнительные походы ради чужих интересов. И не гибнуть там. Только так, и никак иначе!
Я погладил Морру по голове, и она в ответ громко всхлипнула и пропищала что-то на своем языке.
Как ей теперь придется без Таниты? Вряд ли я или Агаи способны заменить малышке рош-мах, которая любила ее как собственную дочь.
В течение получаса мы с Моррой слышали громкие переливы тоскливого свиста, перемежающегося щелканьем. Поднявшийся ветер пригнал из ниоткуда одну единственную тучу, отбросившую тень на лесок, и из нее потянулись к земле, прошив ее синими нитями, связав воедино землю и небо, молнии. Они били в то место, где я оставил волшебника. Снова и снова, заставив испуганно притихнуть девочку, слепя при каждой вспышке. А потом резко похолодало и пошел снег... Крупные белые хлопья медленно кружась опускались вниз. Но если рядом с нами они таяли, то уже шагов через десять ложились на землю тонким саваном. А потом даже падать перестали, неподвижно зависнув в воздухе.
После окончания снегопада тучу тут же растащил на клочья порыв ветра, а из-за деревьев вышел, пошатываясь, Агаи. Его лицо осунулось, потемнело и постарело за эти полчаса.
- Пошли, - бросил он на ходу, хватая под уздцы свою лошадь.
- Нет, - спокойно ответил я, - Никуда не идем, пока не похороним Таниту.
Волшебник опустил взгляд и едва слышно произнес, - Она не умерла. Я не дал.
Эх, остолоп недоделанный, что же ты там учинил?!!