Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно, вызывая рвотные спазмы, пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творилось с телом.
Интересно... почему это я хлопнулся? Не из-за той же царапины. Подумаешь - покусали, один раз кусок мяса со спины выдрали и ничего, сознания не терял. Даже перевязку сделал только через час или два.
Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.
Ну, я вам скажу.... Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.
Я собрал языком вязкую горькую слюну и попробовал сесть, чтобы сплюнуть.
Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон, помогая. Правда встать на ноги так и не дали, а лишь усадили, прислонив к стене. Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.
Рядом сидели на корточках Агаи с Танитой. Оба участливо заглядывали мне в лицо, видно перепугало их неожиданное падение. На лице рош-мах читалось искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая и ласковая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным. Конечно, именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.
Вся команда в сборе: прямо по курсу около ног, устроилась Морра, она пыталась стянуть с больной конечности сапог, ничуть не заботясь, что я при этом испытываю.
После особенно "удачной" попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.
Твою мать, больно же! За каким .... опять трогают мою несчастную ногу?!!
Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.
А что, я должен поблагодарить за "приятные" мгновения? К демону таких спасителей, сам разберусь!
Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку.
Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили, - Не надо Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда.
Он снова вздохнул, - Редкое сочетание токсинов. Я с таким не сталкивался прежде.
Замечательная новость...
Вероятно от переживаний, волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.
- Ты хоть обезболивание проведи, - с трудом выдавил сквозь зубы, - А то я кончусь раньше, чем вы меня вылечите.
У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставив их дыбом, и смущенно улыбнулся, - Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.
Прекрасно - он растерялся...
С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.
- Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? - раздался над ухом насмешливый голос женушки волшебника, - А еще воин!
Ну, как же, без подначки обойтись никак нельзя!
Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин.
Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив легкое онемение, стало хорошо, спокойно и сразу потянуло в сон.
Между тем, Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону, и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел.
Я от открывшегося вида тоже удовольствия не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг следов от зубов вовсе приобрела синий оттенок и вздулась.
Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из раны выступила сукровица вперемежку с гноем.
Хрень собачья, сколько дряни успело накопиться!
- Отмирание тканей идет, - озабоченно вздохнул волшебник, - И как это я вчера с ядом промахнулся?
Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанные в чистые тряпицы.
- Потерпишь еще немного? - сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из бутылочки темного стекла.
Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.
Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками, волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно - почему?
- Агаи, ты так и не дашь ей полечить меня?
- Нет, - отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, - она срастит, но не сможет убрать яд, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже - воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты же не хочешь остаться без ноги?
Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.
Наконец волшебник закончил с лечением, напоследок щедрой горстью кинув на рану мазь, но перевязку делать, почему-то не стал.
А стоило потянуться за сапогом, как лекарь перехватил мою руку со словами, - Нельзя закрывать рану! Она должна оставаться на свет, если я правильно разобрался в составе отравы. Так что походи пока так, хотя бы до завтрашнего утра.
Твою мать.... Хорошо, что твари не дотянулись до моей задницы, вот было бы даровое развлечение народу.
Хоть и вызывало некоторое сомнение лекарство сирин, однако надо отдать ему должное - оно помогало. Гадостное состояние сразу же отпустило, и я, отринув слабый запрет аптекаря, побрел на поле боя, осмотреться и собрать трофеи: помнится, меч у мертвеца был хорош.
Если честно, то я ожидал увидеть лишь вонючие осклизлые лужи или кучки пепла: тела нежити плохо переносили солнце. С прахом шестилапых уродов так и случилось: все, что от них осталось, это черные, покрытые рыхлой жирной сажей пятна, но вот упырь в чепчике исчезать не пожелал, оставшись валяться там, где его настиг мой меч. Выглядел мертвяк по-прежнему довольно свежим, словно отправился на встречу с подземным богом недавно, а не пару веков назад.
Я еще раз, уже при свете дня, осмотрел останки: одежда нежити несомненно принадлежала знатному сословью, на пошив использовали дорогую ткань - парчу и бархат, богато расшитый мелким жемчугом. Ей, правда, не удалось избежать влияния времени, тлен, не коснувшийся человеческой плоти, порядочно истрепал материю, превратив ее в плешивую ветошь, украв блеск и яркие краски.
И что теперь прикажите делать с телом? Похоронить? Нежить нам за это только спасибо скажет. Могила для нее, что дом родной.
Придется жечь труп, нельзя его бросать в ущелье. Быть может, нам еще придется воспользоваться этой дорогой.
Мы выволокли тело из оврага, ближе к редкой рощице, натаскали сушняка. Танита разыскала и принесла обратно отрубленную голову.
Сложить настоящий поминальный костер, у нас не было времени, но и этого, скудного, должно хватить на то, чтобы неуспокоенная душа покинула этот свет. Главное - правильно подобрать дрова.
Под само тело мы постелили слой веток из огневого дерева. Оно медленно разгорается, зато долго не гаснет и дает такую температуру, что серебро закипает, так что на один человеческий остов должно хватить. А пепел потом развеет ветер. Не будет тела, и душа уйдет туда, куда ей давно положено отбыть. Вряд ли она попадет в сады Ирия, из праведников умертвия не родятся, но хотя бы получит второй шанс. И опять таки - в мире мерзости станет поменьше.
В ноги умертвию положили обломки щита, а клинок я забрал себе еще раньше. Не гоже такому оружию валяться без дела и ржаветь. Вместо меча вложил в мертвую руку нож: должно хватить для достойного перехода в мир иной.
Наспех произнес несколько коротких молитв за упокоение неприкаянной души и подпалил хворост.
Глядя на разгорающийся огонь, я размышлял о том, сколько костров осталось за моей спиной.
Много, очень много. Против закона богов не пойдешь, самое верное очищающее средство, проверенное веками - огонь. Надежнее, чем голову отрубить. Хотя последний способ тоже неплох. Лично мне он нравится.
Убедившись, что пламя не погаснет, мы отправились в путь.
Дальше дорога шла под уклон. Узкая тропа петляла по светлому редколесью, чувствовалось, что сюда нет-нет, да и захаживают люди: на стволах кое-где имелись зарубки, встречались и пни, носившие следы топора.
Сирин по-прежнему парил в облаках, зорко выглядывая дорогу. Несколько раз он возвращался, чтобы осмотреть заживающую рану. Надо сказать, заклинание получилось качественное, теперь меня ничто не беспокоило, даже укусы оводов, которые с удовольствием пользовались отсутствием сапога.
Восточную границу Великой Пустоши я пресекал впервые, внешне она мало, чем отличалась от той, что находилась в Наорге. Те же серые валуны, та же поросшая травой равнина без единого дерева в пределах версты.
Только ветер дунул сильнее и резче, словно не хотел нас пускать в Дикие земли.
Да, название слух не ласкает. То - Пустые земли, эти - Дикие. Как говорят, хрен редьки не слаще. Если здешние племена столь же "гостеприимны", что наши западные "знакомцы", то дорога будет нелегкой.
Словно в ответ на мои опасения, прямо из травы поднялись люди, воины с направленными на нас копьями.
Зря я сирин с неба позвал, прозевали заставу.
Я разглядывал незнакомцев, они в свою очередь сверлили нас неприветливыми взглядами. Высокорослые, сухощавые и жилистые люди. Кожа светлая, лица вытянутые и узкие, волосы .... Да демон его знает, вообще, кажись, крашенные. Не может в одном племени родиться столько рыжих! Вроде бы такие же люди, что у нас в королевстве, и все-таки есть в них что-то выделяющее и дающее понять, что они для нас чужаки.
А одежка у них удобная: рубахи из тонкой, тщательно выделанной кожи, расшитые толстыми цветными нитями и украшенные бусинами, штаны, из той же шкуры, но уже без украшений. Помимо копий, на широких, и опять таки расшитых поясах, длинные и широкие ножи в ножнах.
Пока я разглядывал воинов, за их спинами, на небольшом пригорке встали лучники.
И снова морды у всех цветные, только на этот раз не синие, а в рыжей охре.
Вперед вышел воин, в волосах которого болталась узкая меховая плоска, и требовательно махнул рукой, приказывая следовать за ним.
Опять в гости?! А не пошли бы вы с вашими приемами, колдунами и трупами на кольях?! Все равно здесь у нас больше шансов уцелеть.
Я напрягся, готовясь спрыгнуть в траву.
Главное - спрятать от стрел малышку. Коней, конечно, жалко, но... самим бы уцелеть.
Я поднял руку, делая знак приготовиться, высвободил ноги из стремян и уже хотел сигануть вниз, как на дорогу из кустов выпрыгнула рош-мах. Она рванула навстречу дикарям, ничуть не смущаясь направленных в ее сторону копий.
Твою мать, я угадал, большое количество мужчин лишает нашу кошку разума! Какого... она вылетела прямо по удар?!!!
Дальше оборотень повела себя так, словно окончательно сошла с ума: она перекинулась в человека прямо перед воинами!
Я замер на месте, глядя на сумасшедшую девку, которая нагло и уверенно, абсолютно не стесняясь собственной наготы, стояла перед толпой вооруженных дикарей.
Более того, одно из копий упиралось ей прямо в живот!
Она что, титьками их стращать решила?!! Или еще чем?
А и хрен с тобой, дура! Убьют - тосковать не стану. В конце концов, если ты сама себя не бережешь, какого демона я должен это делать?!!
Ну, куда.... куда?!!
Ах ты, дерьмо то какое, ведь не успею, проткнут как жука булавкой, даже не охнет!
Оставался только один выход.
- Смотрите в землю!
Я постарался, чтобы мой голос прозвучал громко и спокойно.
Надеюсь, моя вторая ипостась напугает дикарей.
- Не надо, Дюс! - не оборачиваясь, крикнула Танита, а потом добавила несколько слов на незнакомом, низком, рыкающем языке.
Дальше я словно стал участником бездарной постановки ярмарочных фигляров: воины, не выпуская копий из рук, рухнули на колени, уткнувшись лицами в землю. Стук соприкоснувшихся друг с другом древков, и звяканье железа оповестили о смене настроения у варваров.
Позвольте, это как понимать?
Между тем оборотень снова заговорила. Теперь ее речь больше напоминала сытое мурлыканье.
Все тот же воин с меховой отметиной поднял голову, а потом встал на одно колено и стукнул сжатым кулаком себя в грудь.
Танита милостиво кивнула, плавно и величественно повела рукой в нашу сторону и что-то приказала.
Торопливый поклон, отвешенный нашей красавице, сказал о том, что ее слова обязательно выполнят.
Напряжение схлынуло, как только стало ясно, что убивать нас не будут. Знать бы еще, о чем говорят....
Между тем, Танита снова приняла вид огромной кошки. Воин повторно брякнулся на колени, склонив голову.
Рош-мах подняла круглоухую башку, открыла пасть и громко зарычала. Этот рык подхватили еще два десятка глоток.
Твою мать, ну просто стая накануне охоты!
Потом командир варваров крикнул несколько резких слов, поднимая своих людей с колен. Воины исполнили приказ мгновенно и перестроились, встав за нашей спиной, как почетный эскорт.
Танита потрусила рядом со своим разрисованным собеседником, а нам с сирин оставалось только послушно следовать за ними.
Я исподтишка разглядывал узор на лицах. Рыжий фон с бело-черными пятнами, довольно достоверно повторяющими узор на кошачьей морде.
Ну, теперь немного прояснилось - нам повезло наткнуться на племя, почитающее диких охотниц, и, скорее всего ведущих свой род от них.
Это хорошо, а то устал я что-то от недобрых встреч. Но о чем девчонка беседовала со своими поклонниками? Ее муж должен быть в курсе, уж если рош-мах сподобилась выучить его птичий язык, то волшебник точно не оставил без внимания ее собственный. С его то привычкой совать нос в чужие дела.
- Агаи, ты понял, о чем твоя жена говорила с этими мальчиками? - негромко спросил я сирин, стараясь на крайний случай не привлекать лишнего внимания.
- Что? - повернулся ко мне волшебник.
Казалось, его мысли витают где-то далеко. Притом думал он, если судить по выражению лица, о чем-то невеселом. Опять, наверное, за кошку свою переживает. Точнее за то, что она способна выкинуть. Вот как довольно хвост задрала, словно не кучку дикарей встретила, а королевскую свиту с приглашением отдохнуть во дворце. Хотя по мне, так лучше эти варвары, чем неожиданная милость сюзерена.
- О чем они говорили?
Пришлось смиренно повторить свой вопрос, вынырнувшему из задумчивости аптекарю.
- А... Да ерунда, он считают ее своей богиней, - попробовал отмахнуться от меня сирин.
- Кем?!! - я чуть не подавился этой новостью.
Волшебник недоуменно уставился в мое лицо, а потом рассмеялся, - Дюс, основателем этого племени был рош-мах. Судя по всему, он долго ходил в вождях, имел кучу жен и потомков. Теперь эти люди именуют себя - народ рош, хотя давно утратили способность перекидываться.
Значит, основные предположения я сделал правильные, промахнувшись только с божественным статусом.
Надо же - богиня. Тьфу на них. Мир давно канул бы в хаос, будь у нас такие боги.
Свое недоверие я выразил иронично поднятой бровью и вопросом, - Откуда узнал? Они же почти не разговаривали.
Сирин снова улыбнулся и пояснил, - Их предводитель только что провозгласил второе пришествие богов в образе прародительницы, которая быть может, дарует их потомкам возможность снова возвращаться в божественный образ. Кстати, мы с тобой тоже боги, но только других племен. Так что смотри, ... соответствуй высоким регалиям.
Всю мрачность юноши, словно ветром сдуло. Узкое лицо, сильно осунувшееся и обветренное, озарила хитрая улыбка, отчего длинноватый нос еще больше вытянулся вперед.
Он еще издевается, пернатый засранец.
На подходе к городищу нам встретилось несколько ухоженных полей, зеленевших стройными рядами кукурузы и какого-то незнакомого метельчатого растения. А еще на большом лугу паслось стадо коз, охраняемых парой мальчишек и пестрой, мелкой собачонкой, облаявшей нас издалека.
Ну, хвала Ирие, похоже мой конь на этот раз выживет.
Поселение племени рош встретило нас высоченным, в два моих роста, деревянным забором, почти как две капли похожим на тот, из-за которого мы с таким трудом унесли ноги. Правда, пронзенных остовов пока не наблюдалось.
Неприятные воспоминания заставили руку непроизвольно потянуться к оружию.
Надеюсь, эти ребята не такие сумасшедшие, как синемордое отребье, потому, что второй раз нам может не повезти. И чего я послушался Таниту?
Эх, говорят же - кто женщине поверит, тот трех дней не проживет.
Поймав себя на мысли, что верчусь в седле, как блоха на сковородке, я взял себя в руки.
В конце концов, могу я хоть раз в жизни положиться на даму или нет?!! Хотя бы в качестве эксперимента.
За стенами прятались невысокие, сложенные из плотно подогнанных друг к другу больших камней дома.
Не такие уж они дикари, раз смогли взгромоздить друг на друга такие огромные валуны. И следов раствора в тончайших швах не видно. Колдовали что ли?
В темноте, из-за приоткрытых дверей на нас пялились женщины и дети. Это тоже понравилось. Правда, вид возившейся в пыли домашней птицы меня порадовал еще больше.
Дома соединялись тщательно выложенные плоскими камнями дорожки, время от времени вливавшиеся в кольцо вокруг аккуратных круглых колодцев.
Эй богу, хорошие люди!
В центре селения, у большого, похожего на дремлющую кошку, камня нас встретил вождь, похожий на своих подданных: высокий, поджарый, как породистая гончая, с такими же красными волосами, собранными в узел на макушке.
Острый взгляд светло-голубых глаз скользнул по нашей пестрой компании, немного задержавшись на мне, а потом вернулся к "богине".
Поклон вождя был таким же глубоким, как все предыдущие. Потом мужчина выпрямился и горделиво повел рукой в сторону статуи, видно показывая живому богу, как они чтят его образ.
Надо сказать, скульптура заслуживала самого пристального внимания.
Огромный кусок кроваво-красной яшмы, бережно обтесанный, выглаженный и отполированный до шелкового блеска тысячами прикосновений, в виде спокойно лежащего зверя.
Неизвестный скульптор, вне всякого сомнения, был очень талантлив. Каменный зверь ничуть не походил на гранитных львов и пантер, охранявших ворота знати в Наорге. Он был почти настоящий: ни одной неверной линии или нарушенных пропорций. Да что там, чего стоила одна только поза зверя, в которой сочеталось вальяжное спокойствие и готовность взвиться в стремительном броске в любой момент.
Удивительное творение искусства.
Уж насколько Фирит любитель редкостей подобного рода, а и то не могу припомнить хоть что-нибудь столь же достойное в его кладовых.
Статуя покоилась на ровном постаменте, высотой в два локтя, не больше, сложенного из обычного дикого камня. Именно этот постамент, вместо трона, использовал глава народа рош. Притом он восседал с таким достоинством, что Фирит бы позавидовал.
Вождь прижал к груди руку и произнес несколько слов.
Сирин шепотом перевел мне, - Правитель Кемрутль приветствует великих путников и просит насладиться покоем и отдыхом в их доме.
- В чьем доме? - не понял я сказанного.
- В нашем, - снова зашептал волшебник и повел глазами, указывая на вождя: почтенный Кемрутль тыкал перстом в сторону дома, богато украшенного гирляндами цветов и скульптурами все тех же кошек, только небольшого размера.
Правитель народа рош снова заговорил и Агаи торопливо принялся переводить, внимательно вслушиваясь в непривычную речь. На его счастье вождь вещал с полным осознанием великого момента: громко, внятно и медленно.
- Он просит простить его за то, что они не подготовили торжественной встречи и радуется, что мы почтили своим визитом великий праздник, который состоится через три ночи.
Тут сирин хмыкнул, - Похоже, нам предстоит грандиозное гуляние не на один день.
- Я надеюсь, твоя жена отклонит это щедрое приглашение? - прошептал я на ухо аптекарю.
Потом заговорила рош-мах, и ее благоверный ехидно усмехнулся, - Зря надеялся. Отдыхать придется по полной программе.
Да? Праздник это хорошо, но не нравится, как сирин на меня смотрит. И переводить прекратил, а ведь оборотень очень оживленно общается, рот буквально не закрывает. И вождь этот, уставился словно сыч. Что я, девка красная, чтобы так пялиться? Ох не к добру такие беседы, точно Танита пакость затевает. Правда, если судить по лицу Агаи, не очень злую, иначе он давно возмутился бы. Ладно, пережил же встречу с умертвием, даст Ирия, и от женской каверзы не загнусь!