Аннотация: Никогда не смотритесь в зеркало после семидесяти, чтобы не расстраиваться...
НИКОГДА НЕ СМОТРИТЕСЬ
В ЗЕРКАЛО ПОСЛЕ СЕМИДЕСЯТИ
Все произошло чисто случайно, - я взглянул на себя в зеркало. Десятки лет не смотрел, а тут... угораздило!
Я еще подумал, что эта за рожа меня разглядывает? Гориллообразная такая .И с ужасом, - это передалось и тому, кто в зеркале! - подумал: батюшки, - не скрою, вырвалось по матушке! - наваждение какое-то! Неужели я такой обезьянистый?..
Сомнений, увы, ах-ах, не было, это был я. Восьмидесятилетний старикашка хлипкого сложения, поросший густопсовой шерстью, - белесой шерстью, с желтоватым отливом, - стоящий на кривоватых ногах. И эта макака, и эта горилла, и этот орангутанг, и это Нечто, хлюпая носом и дергая веком, с ухмылочкой смотрело на меня.
Вздыбились мои, как сейчас помню, когда-то черные, а ныне седые, лохмы, поднялось все, что могло подняться на мне, - например, воротник рубашки, и опустилось все, что могло опуститься. И это " опустившееся" именно то, о чем вы подумали.
Правда, если быть абсолютно честным, - что дается с трудом, ведь я родом из бывшего эСэСэСсэР, - это опустилось лет, этак, тридцать тому назад... но заметил я только сейчас, в свои заслуженные девяносто два года...
Опять вру! Ведь выше я писал, что мне восемьдесят семь лет, а тут, оказалось - девяносто два .
В оправдание могу сказать одно: это издержки производства. Да, да, издержки! Я очень известный писатель - правда об этом мало кто знает, но моим близким этот факт известен. А так, как я писатель, то и писать могу. И силой слова заставить поверить в то, что мне, в прошлую субботу исполнилось...
" Девяносто два! " - воскликните вы, и... ошибетесь. Мне уже перевалило за девяносто восемь...
О чём это я?!. Ах да, о сексе... Про это я забыл давно. Но вспомнил же, стоя перед зеркалом! Значит я еще ого - го - го!..
В зеркале появилось новое изображение, напоминающее отдаленно жабу, пожившую в болоте довольно долго.
Жаба проквакала
- Что это ты, старый хрен, рассматриваешь там. Вроде бы и разглядывать нечего, одни морщины!
И эта жаба, как вы уже догадались без подсказки, моя жена. Первая. как говорится, красавица была. И надо было моей стреле угодить в её пампасы. Впрочем, я ни о чём не жалею. Мы прожили хорошую жизнь...
Пока я видел в зеркале только своё отражение, мечталось о чём - то таком неясном, а когда в этом нельстящем стекле появилось исхлёстанное годами, прекрасное, - когда - то! - личико - морда моей Жабы, сразу осознал, что мне хочется:
- Боже! - возвёл я свои жилистые пруточки - руки, - если ты есть на свете, сделай что - нибудь!
И Бог тотчас ответил мне:
- Что же ты хочешь, Человек пишущий?
- Хочу повеситься. Принеси мне верёвку и мыло.
- У нас самообслуживание, - ответил Бог, - но подобный уход из жизни считаю противоестественным.
- Боже, - о, эта ужасная страсть к спору! - хоть ты и есть, но в тебя все равно не верю.
- Это дело твоей совести! - ничуть не раздражаясь, ответил Бог.
Сделай для меня что-нибудь, - поверю.
Боженька рассмеялся. Приятный такой смех. Будто колокольчики-бубенчики в поле чистом.
- Чтобы ты хотел? Это я к примеру.
- Для начала разгладь мои морщины.
- И мои, - тихонько проговорила-квакнула жена.
- Сделай так, Боже, - строго взглянул на жену, чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! - сделай так, о, Господи,сделай так, о Боже мой, чтобы все, что имеет привычку стоять, - стояло, а то, что лежать, соответственно - лежало. И не надо наоборот, Господи!
- Это вовсе не обязательно! - опять вмешалась Жаба, - Обойдусь без его изглоданной и исписанной свистульки.
- Цыть, женщина! - у меня прорезался молодой голос, - о, Боже, как благотворно общение с тобой, Господи! А ты, - это я снова к жене, - замолкни, ква-ква!
Нет, нет, я всегда был человеком воспитанным. Так, по крайней мере, меня воспринимали в Союзах писателей.Там на Украине и здесь в Израиле. И что на меня нашло, сам не понимаю. Видно, общение с Богом и к таким результатам может привести. С Самим ухо надо держать востро, а язык вложить в ножны.
- Не ругайтесь хоть в моем присутствии, - откуда-то сверху прозвучал божеский голос, - этого я не люблю.
- Это впервые, - промямлил я, оправдываясь.
- Впервые открыто, а мысленно...
- Откуда известно?
Бог обиделся:
- Да что я фраер тебе! Высоко сижу, все вижу! Да, сразу предупреждаю: морщины разгладить не могу. Так же, как зарядить живительной пастой твою самописку, - повернуть время вспять не в моих силах. ВРЕМЯ даже мне не подчиняется! А вот облегчить твою старость, это, пожалуйста, это по моим силам...
Так ответил Господь Бог и...исчез.
- А-а, - ехидно заметил я, оглядываясь по сторонам и, глядя на когда-то любимую Жабу, - а Боженька нас того, обманул. Ему лишь бы пообещать!..
И в это время...Нет, нет, не стал Господь Бог метать гром и молнии в нашу сторону, просто где-то в области шеи, а если быть абсолютно точным точным, в районе уха, что-то запищало.
- Комары! - воскликнула моя болотная красавица и сама себя хлопнула по шее.
И вместе с ее стуком-хлопаньем, различил голоса ... комаров. Летая, выделывая в воздухе пируэты и сальто-мортале, они переговаривались друг с другом и вели неспешный разговор:
- А не испить ли нам кровушки из той самодовольной задницы? - по всей видимости, Комар имел в виду широкозахватный зад моей многолетней спутницы жизни.
- Вполне подходящий тухес, - не раздумывая, согласился с ним другой Комар, крутя жалом.
И эта небрежно-ленивая интонация, страшно задела меня. Во мне проснулся джентльмен, который преспокойно кимарил несколько десятилетий, - наглость какая, назвать этот, когда-то прелестный задик, задницей, или, еще большая наглость, - тухесом!
- Вперед и ниже! - прокричали оба комара и вошли в пике, которое, - я об этом знал! - было последним для них.
- Берегись! - закричал я своей законной супруге, хлопнув ее по организму, который на комарином языке был назван...
Нет, нет, я, воспитанный на лучших образцах классической и современной литературы, я, прошедший нелегкую школу нравственности, - признаюсь самому себе, ложной! - я лишь недавно приобщившийся к чтению русскоязычных газет и журналов, издающихся в огромных количествах в Эрец-Исраэль, не мог произнести слова "жопа" или "тухес", слова с легкой небрежностью, произнесенные этими летающими и кусающимися тварями.
- Ой! - радостно встрепенулась жена, - ты еще, оказывается в состоянии заигрывать. Приятно узнать через многие годы простоя.
- Тю на тебя, ненормальная! - не выдержал, - о чем ты только думаешь при твоем объеме и внешности!
И показал ей ладонь, на которой лежал бездыханный сосун в капельке крови, принадлежавшей моей Жабе.
Совершенно прозевал тот момент, когда другой летун, с криком "наших бьют!" впился уже в мой тощий зад.
И этого Комара постигла участь первого.
Сквозь раскрытое окно, влетела целая туча кровососущих. Они галдели так, что отдельных слов было и не разобрать. Прислушался и стал различать не только отдельные слова, но и целые диалоги:
- Отомстим за невинно загубленных!
- Изгоним пришлых с наших исконных земель!
- Не будет покоя проклятым олим ни днем, ни ночью!..
Силы были не равны и я потянулся за брызгалкой, на которой в хорошем полиграфическом исполнении был нарисован погибающий комар.
- По щелям! - раздалась команда.
- Когда бьют комаров, попадает и нам невинным .
Это заговорили тараканы на своем тарабараканьем языке. Но, странное дело, и этот язык был мне доступен!
Черные-пречерные тараканы с крылышками тотчас забились по щелям, известным только им, а от сонмища летающих кровососущих тварей, отбился при помощи все уничтожающей брызгалки, которую я, - так, на всякий случай! - прихватил с собою с Украины.
Любопытный момент: когда комары увидели надпись "КОБА" - эту надпись, как узнал впоследствии, прочитали и тараканы! - и она их страшно испугала: "КОБА" - партийная кликуха вождя всех народов, всех летающих, плавающих и проживающих в недрах земли Иосифа Сталина. От одного названия становится не по себе, а тут еще впечатляющий рисунок!
- Атас! - всхлипнул один из летунов, - уходим через форточку!
Но они явно забыли с кем имеют дело: слова этого трусливого психопата дошли, - и в первую очередь! - до меня.
Бросился к окну, чтобы захлопнуть и форточку и тем самым прервать позорное бегство комарильи, но... Надо признаться, комары были молоды и подвижны, а я - стар, немощен и противен сам себе.
И тут до меня дошло, хоть и с большим опозданием, БОГ, мой еврейский Б-г, так и да, вложил в мою тупеющую от возраста башку, полное понимание языка насекомых и, - об этом я узнал значительно позднее! - животных и растений. И тем самым придал осмысленность существования моей старости-древности.
- Верю в тебя, о Господи! Верю в твое существование!
- Это мне без надобности, - ответил Б-г, - поверь в себя, в свои возможности. Нет горше доли, чем влачить жалкое подобие жизни.
- Тю, ненормальный, сам с собою разговаривает! - подала голос Жаба.