Аннотация: Посвящается памяти моего отца, который делил со мной многие странные дни.
С раннего утра этот день был странным. Особенным. Жемчужиной среди пластмассовых бусин.
Стояла необычная для поздней осени теплынь, и солнышко в радужном воротнике гуляло по голубому небу. Деревья золотились фантастическими оттенками розово-желтого, танцорами на балу ветров клонили головы и ветками покачивали, как плечами.
На третьем кольце в час пик не было пробок. Тормознувший меня было милиционер простил мое правонарушение. Никогда не верившая в такую возможность, я доехала до своей конторы за двадцать минут.
В конторе люди вежливо говорили по телефонам, аккуратно составляли накладные и улыбались друг другу, - какие милые у меня, оказывается, сослуживцы! К начальнице из командировки вернулся муж. Она задумчиво прихорашивалась и не сделала мне ни одного замечания.
Рабочий день непривычно быстро закончился. Полная сил и в хорошем настроении, я села в машину и отправилась домой.
Дома тоже царила неправдоподобная идиллия. Мы не поссорились из-за того, какую программу смотреть. Мама с тетей Людой говорили по телефону меньше пяти минут. Папа с довольным выражением лица выбросил часть своего технического хлама в мусоропровод. Целый угол в квартире очеловечился!
Я машинально выглянула в окно. Ух, ты! Совсем вечерело, а на душе было все так же празднично!
Приготовленный наспех ужин принес мне восхищенную похвалу родителей - такое с ними случалось только два раза в жизни: при успешном окончании мною школы и при не менее успешном окончании института!
На этой высокой ноте странный день исхитрился не сорваться в какофонию обычного отхода ко сну, но исполнил еще один благозвучный аккорд: при родителях в доме мне были дарованы целых полчаса одиночества. Согласитесь, в малогабаритной квартирке с двумя смежными комнатами побыть одной - редкая удача!
Ну, ладно, ладно! Не буду подтасовывать факты. Последнее чудо было мною умело организовано: после ужина я осталась на кухне, отослав родителей отдыхать. Мытье грязной посуды - достойная плата за возможность располагать собой.
Переполненная легкостью странного дня, я возилась с тарелками, когда вдруг услышала гулкий протяжный звук. Это было неожиданно страшно! Я инстинктивно повернулась к газовой плите и обнаружила, что на кухне появилась нежданная гостья. Она полыхнула из выключенной горелки голубоватым языком пламени, и теперь потихоньку сгущалась в материю, на глазах остывая и преобразуясь из мигающего разными цветами облачка в почти реальную розовощекую старушку.
"Да это же волшебница!",- подсказал детский опыт: гостья как две капли воды походила на героиню старых мультиков, - в те времена считалось обязательным дарить персонажам узнаваемые черты и прорисовывать живые глаза.
Ростом с Дюймовочку, с седым кукишем над доброй круглой физиономией, подвижная, как ртуть, волшебница быстро обследовала окружающее пространство и замерла, уставившись на меня.
- Не волнуйся, - произнесла она наконец. - Пожара не будет. Тебя посетила сказка.
- Сказка - это литературный жанр, - невпопад отозвалась я и покраснела. Помимо воли я лицезрела себя со стороны: нескладная дылда, не умеющая быть хорошенькой, некрасиво двигающаяся и нелюбезно беседующая.
- Деградация налицо, - авторитетно заключила гостья, усаживаясь на краю накрытой крышкой кастрюли. - Сомнительный экземпляр!.. - она помолчала, досадливо качая головой, потом продолжила: - А странный день, который я тебе наворожила? Он тоже, как его там... литературный жанр?
- Скажете тоже! - краска все больше заливала мои щеки. - Ни одной пробки в час пик, мама с тетей Людой забыли про сериальные страсти, папа расстался со своими обожаемыми железками... Воплощенная мечта! Причем тут литература?
- Вот-вот, - обрадовалась волшебница, - кое-что ты действительно смыслишь. Соответствует характеристике! Ты обещаешь стать способной девочкой.
- Какая характеристика? - у меня перехватило дыхание. - Опять мама за спиной устраивает мне будущее? К двадцати трем годам "обещаешь стать способной девочкой"! Вам не кажется, что это сомнительный комплимент?!
- Конечно, не кажется, - забавно надулась старушка. - Мне никогда ничего не кажется! У меня абсолютное виденье и абсолютный слух!
- И вы уверены, что я ОБЕЩАЮ стать способной девочкой?
"Интересно, каким хитрым способом мама устроила это шоу?" - крутилось в голове.
- Обещаешь, в отличие от очень многих, - продолжала непонятно интриговать гостья. - Ну, если характеристика не врет... а она обычно не врет, - волшебница говорила противным педагогическим голосом, который я всей душой ненавидела. - Люди - до глубокой старости дети. Только смерть их чему-то учит, да и то не всех...
- Час от часу не легче! - все больше возбуждалась я: минуту назад ощущала себя нескладной дылдой, но стоило зазвучать педагогическому голосу, как нелюбовь к преподам сделала меня забиякой. - Чему, по-вашему, можно научиться, когда ты уже неживой?
- Умрешь - узнаешь, - спокойно парировала волшебница и перелетела с кастрюли на холодильник - подальше от меня. Боюсь, она почувствовала, как непреодолимо меня тянет сбить с нее спесь, дернув за кружевной фартук.
- Тогда... кого она не учит? - продолжала я наступать. - Чем один покойник хуже другого?
- Раз случился у тебя странный день, расскажу, - неожиданно покладисто ответила старушка. Голос ее сделался ласковым и певучим, как у бабушки, которая читает сказку на ночь. - Помню, скончался один восьмидесятилетний мальчик. Очень активный малыш! Всеобщий любимчик. Его признали способным и определили в школу загробных наук. Тут бы ему сконцентрироваться и за учебу засесть, а он ни в какую... "Скучно, - говорит, - без добра. При жизни я привык добро творить и делать людей лучше". Пришлось досрочно отправить его на следующее рождение, да еще в качестве наказания туда, где он свое добро творил. Наши девочки так плакали, когда его провожали...
История меня потрясла. В мультяшном - а в каком еще? - загробном мире стайками летают старушки-дюймовочки. Вот они сгрудились на школьном дворе и плачут, жалея неведомого мне творителя добра...
- Странные у вас наказания! Что же плохого совершил ваш... мальчик? - растерянно спросила я. - Если бы все люди стремились творить добро, жизнь стала бы замечательной!
- И на земле рай воцарился бы? - лицо волшебницы сделалось ехидным-ехидным, а фартук утратил свои кружева. - Да в том-то и дело, что вы не прочь творить добро! По собственному разумению, конечно. Инквизиторы, посылая людей на костер, творили добро, ты не знала?
- Так то инквизиторы, - я опять чувствовала себя нескладной дылдой. - Когда они жили! До науки и интернета... Они считали, что земля плоская...
- И она обещает стать способной девочкой! - от возмущения кукиш на голове старушки растрепался и приобрел чернильный оттенок. - Полагайся на их характеристики! - в гневе волшебница стала еще подвижнее, она спрыгнула с холодильника и запорхала по кухне. Пролетая мимо оконного стекла, она заметила свое отражение и почему-то сразу успокоилась. Прическа ее пришла в порядок, фартук вновь украсился кружевами. - Думаешь, инквизиторам не хватало знаний? - спросила она бабушкиным голосом. - Не смеши, деточка! Ума людям не хватает, а не информации!
Несмотря на бабушкин голос, мне сделалось нехорошо внутри. Захотелось плакать. Чувство было, словно срезали на экзамене, и стою я отвергнутая на пороге прекрасного мира, который никогда не станет моим. Мимо проносится праздничная жизнь: порхают старушки, танцуют деревья, солнышко гуляет в радужном воротнике. А меня в праздник не пустят, потому что ума не хватает...
Волшебница, похоже, не ожидала такой реакции. Она зависла в воздухе прямо передо мной, глядя сочувственно и мирно, и заговорила голосом примирительным:
- Устрой себе развлечение, заинька. Выбери среди знакомых с интернетом двух-трех особо ядовитых и спроси у них, что они несут людям, добро или зло. Ответ тебя позабавит. Меньше, чем на справедливость, ни один из вас не замахивается!
- Вы не любите людей! - продолжала комплексовать я. - Каждый может промахнуться, когда пытается творить добро. Но, по-моему, хуже, когда человек и не пытается...
Старушка промолчала. Она вернулась на кастрюлю, с которой начала полет, и теперь задумчиво сидела, подобрав под себя ноги и опустив голову. Она была такая милая в своем кружевном фартуке, что настроение у меня опять улучшилось.
- Пойми меня правильно, детка, - сказала она через некоторое время. - Я не против людей и уж, конечно, не против добра. Но земному детскому саду необходимы воспитатели, иначе беды не миновать. Вы, как все маленькие, не умеете соблюдать гигиену души, беречь жизненные ритмы, дисциплинировать чувства... Свои детские игры вы принимаете за настоящую жизнь... - тут она подняла на меня глаза и улыбнулась. - Нет ничего обидного в воспитателях, хоть ты их и не любишь! Они намного полезнее мальчишек, мечтающих творить добро...
Почему я ей поверила? Она говорила устало и грустно, и было понятно, что ей нелегко. Но тут волшебница опять поменяла голос.
- Конечно, я могла, согласно характеристике, дать тебе спички и ждать, пока ты приготовишь тортик, - сказала она сварливо, - но дети и спички - плохая пара! Даже очень способных детей сначала надо научить малому и только потом большому. По-моему, в характеристиках особым пунктом надо прописывать, что способные дети опаснее обыкновенных. С детьми надо играть в развивающие игры, а ваш интернет... Вряд ли он справится!
- Кто вы такая? - спросила я, внезапно осознав необходимость такого вопроса.
- Кто я такая? - эхом повторила волшебница и засмеялась. Смех у нее был юный и чистый, как журчание ручейка, и я поняла, что старушка - только одно из ее лиц. - Допустим... я, как милостивый милиционер, нарушаю законы природы!
- Причем тут законы природы? Вы сказали, меня посетила сказка, - я пыталась направить ее, не дать улизнуть от ответа. - И еще вы говорили про школу загробных наук...
- Вот-вот! - кивнула гостья. - Ты действительно обещаешь стать способной девочкой!
И не дав мне задать следующий вопрос, она заголосила кликушей в истерике:
- Ионосфера гибнет! Водоемы загрязнены! Промышленные катастрофы становятся все разрушительнее!.. Что за паршивый воздух! Кх, кх! - гостья взлетела на люстру и закашлялась. - Разве можно дышать таким воздухом? Кх, кх, кх! А ведь у меня, кх, кх, самые здоровые легкие! - причитая и кашляя, волшебница раскачивалась на люстре, как на качелях, и болтала ногами.
Но вдруг кликушество как рукой сняло.
- Литературный жанр, говоришь? - спросила она салонным голосом. - Пусть будет по-вашему, по-литературному. Чего бы ты пожелала в свой странный день?
- Не знаю, право, - растерялась я. - Одно желание, или можно несколько?
- Я не золотая рыбка, - фыркнула она.
- Только для себя или можно для другого человека?
- Если бы мне захотелось исполнить желание другого человека, я бы к нему и явилась.
Правду сказать, я испытала облегчение: на земле было столько людей, нуждавшихся в чуде! Чувствовать себя эгоисткой совсем не хотелось.
- Самое-самое главное? - желания бодали меня изнутри, все они казались важными, выбрать одно было нелегко.
- Иначе и трудиться не стоит.
- Может, отменить катастрофы? - решила я проявить благородство. Если честно, даже отзвуки далеких катастроф заставляли сердце тягостно ныть.
- На глобальные перестройки у меня нет полномочий. Они ограничены инструкцией.
"Паршивая законница-бюрократка", - вертелось на языке, но разве кто-нибудь решится сказать такое волшебнице?
- Ну тогда... тогда... я думаю, вернее, хочу всегда быть счастливой!
- Боже! Каждый раз забываю, что вы дети, - вздохнула волшебница. - Какое оно, по-твоему, счастье?
- На душе хорошо, не страдаешь...
- Но, детка, ты наверняка проходила в школе, что боль, предупреждая об опасности, спасает от гибели. Ты просишь смерти?
Старушка неодобрительно покачала головой, достала из кармана спицы и начала их кончиками собирать с потолка отбрасываемые люстрой блики. Соприкасаясь со спицами, блики превращались в невесомую лучистую пряжу. Пряжу гостья сматывала в клубок.
- Мне хочется, чтобы человек, которого я люблю, отвечал мне взаимностью всю жизнь, - решилась я.
- А ты уверена, что сама к нему не изменишься? - в удивлении уставилась на меня гостья.
- Я не хочу изменяться.
- Но это уже два желания, а исполнится только одно.
К этому времени клубок лучистой пряжи стал достаточно объемным. Старушка положила его в карман. Между ее указательным и безымянным пальцами был зажат конец нити. Через минуту она вязала, бормоча что-то о людях, спичках и воспитателях.
- Еще я хочу родить мальчика, доброго, честного, умного и удачливого, - пополнила я перечень желаний.
- Не воображаешь ли ты, глупая, что окончательно переселилась в сказку? - не отрываясь от вязания, срезала меня волшебница. - Добрый, честный, умный и удачливый! Такого никогда не бывало!
- Но существует чудо!
- Чудо не может противоречить законам мира, в котором совершается!
Педагогический голос сделал свое дело. Меня понесло.
- Хочу стать талантливой! - потребовала я и топнула ногой, как в детстве, когда мама отказывалась купить мне игрушку.
Топать расхотелось: в детстве мама реагировала на меня гораздо эмоциональнее.
- Вас хвалить не рекомендуется, - продолжала гнуть свою линию гостья. - Детей нельзя баловать, иначе они никогда не вырастут!
Мы все больше не понимали друг друга, и я сказала:
- Вы не хотите исполнить мое желание!
- Неужели, кроме твоих мелких забот, на свете нет ничего важного?
От последней реплики я потеряла дар речи: будто это не она ввалилась ко мне на кухню, чтобы предложить исполнить желание!
- Но вы обещали... - выдавила я из себя.
- Неужели я такое говорила? Странно... - гостья наморщила лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, случившееся много лет назад. - Впрочем, чего я только не говорю! - заключила она весело.
- Вы отказываетесь мне помочь?
- Разве я могу? Ваши врачи и дипломаты ничего не умеют! Ваши военные не соблюдают правил! А ты просишь сделать тебя счастливой!
Волшебница кончила вязать, осмотрела готовую ткань и осталась довольна. Потом она как бы нечаянно уронила ткань на стол передо мной.
Это был прекрасный, почти невесомый коврик с уродливым рисунком в центре. По-моему, такими картинками украшали раньше спичечные коробки. Искаженные испугом детские лица в бурых языках пламени совершенно не вязались с искристой светлой фактурой волшебного полотна.
- Зачем вы испортили красоту? - не удержалась я. - Если б не рисунок, это была бы самая замечательная вещь, которую я видела...
- Любите вы миражи! - равнодушно отозвалась гостья. Похоже, она не отличалась хорошим вкусом. - Не нравится - перевязывай!
Она швырнула на коврик спицы. Кончики спиц стукнулись друг о друга, и вместо них на столе появилась книга в потертом переплете. "Терпение и труд как основа метода белой магии", - прочла я вслух, но волшебница уже меня не слышала.
- Пусть сами исполняют свои инструкции!- старушка летала по кухне все быстрее.- Пусть сами читают свои характеристики! - голос ее вдруг сделался испуганным: - Зачем я здесь? Что забыла? Кто сказал, что я исполняю желания? Я давно разучилась их исполнять!.. - и снова с возмущением: - Не пошлют они меня больше в детский сад! Я преподаватель третьего класса!
Тут она нырнула в газовую горелку, взвилась голубоватым языком пламени и исчезла с гулким протяжным звуком.
Я постояла у плиты, прошлась по кухне. Что-то внутри меня изменилось, и от этого нарастала паника.
Я знала, кем была моя нежданная гостья и зачем она приходила ко мне. И знала, что больше никогда не смогу жить по-старому.
Коврик и учебник белой магии спокойно лежали на столе, одновременно привлекая и пугая, и я не представляю, чем бы закончилось мое состояние буриданова осла, если бы странный день не преподнес свой последний подарок. На мой вкус, самый ценный.
Позвонил телефон, и я взяла трубку. До полуночи мы болтали с человеком, которого я собиралась любить всю жизнь и от которого мечтала родить замечательного мальчика. Когда мы с ним попрощались, странный день уже кончился, но я успела принять решение.
Я согласилась на свою новую судьбу, согласилась учиться невероятной науке творения счастливого будущего. Для начала не буду бояться странных дней и не устану надеяться на лучшее, какой бы безнадежной ни казалась ситуация.
И еще... я вспомнила свою первую учительницу, полноватую женщину средних лет с горькой складкой у губ. Всех других педагогов я могла бы ненавидеть, но ради нее обязана была их простить. Почему я забыла тепло ее ладони на моем плече, когда я стеснялась говорить перед одноклассниками?
Коврик... Тут моя милая волшебница была не права. На таком коврике место картинке, дающей силы, а не отнимающей их. Завтра же начну его лечить, а заодно и возможности учебника проверю.
И будет по невесомой лучистой ткани гулять солнышко в радужном воротнике. И деревья-танцоры на балу ветров не устанут клонить головы и покачивать плечами. Или...
Уснула я счастливая. Всю ночь собирала в весенних полях пахучие плоды желаний...