О-а-о!.. - я поймала себя на невольной зевоте. На плечи навалилась усталость. Мерный гул двигателя, созвучный ветру, расслабил, погрузил в состояние, близкое к апатии. Плавание продолжалось четвёртый час - слишком долго для непрерывного пребывания на скамье, как ни пытаешься чередовать позы. Постепенно поблекла и яркость первоначальных зрительных ощущений, даже очаровательные пейзажи поднадоели.
Пытаясь взбодриться, я резко вскочила на ноги. Прогулялась от кормы к носу. Спустилась на нижнюю палубу и осмотрелась там. В грузовые отсеки меня не пустил стюард. От неожиданного ограничения в правах настроение и вовсе вошло в пике - захотелось заявить: "Досыта наелась хвалёной морской романтики!" и немедленно сойти на берег. Однако разум эмоциональный кипяток остудил, не позволив ему вылиться наружу.
Доводы рассудка: раньше, чем причалим, паром всё равно не покинуть, да и глупо высаживаться не там, где планировала. Самоедство тоже бессмысленно и вредит здоровью. И в дороге-то нахожусь всего ничего, и неудобств почти не испытывала, а брюзжу, будто терпела лишения годами.
Вспомнилось, что за трудности доставались другим, да только они, несмотря ни на что, справлялись. Каково было, например, пленникам наглухо закупоренного ковчега? Целых сто пятьдесят дней - пока с неба, не переставая, лилась вода, - выносили они тесноту и невозможность размяться. Попади в подобную передрягу мы, - с сарказмом упрекнул разум, - наверняка достала бы соседей хныканьем.
Я на обвинителя, разумеется, обиделась и велела чувствам поставить его на место. Их доводы: Ноева семья с утра до вечера тяжко трудилась, а занятым работой не до тоски или гнева. В делах и моё время течёт незаметно, тогда как сейчас я прозябаю в праздности. Скучно, когда тебя перемещают вслепую, словно саквояж. Вот если бы происходящее от меня зависело... Точно, не дала бы слабину!
Но справедливость упрёка разума частично пришлось признать, и, окончив глупую ссору с собой, я вновь погрузилась в созерцательную задумчивость.
Братцы, до чего хорошо жить, когда чувства твои ладят с рассудком!
Тем временем паром вырулил в открытое море: миновав первую цепь островов, повернул к следующему, невидимому пока архипелагу.
От горизонта до горизонта расстилалась шелковистая тёмно-синяя гладь с задорными кружевными барашками. Точно щупаешь взглядом японское кимоно из драгоценной набивной ткани. В такие минуты нутром чуешь, что наша Земля-сударушка не может не быть доброй. И в нарядах девица толк знает: красят они её и на фигуре пригоже сидят. Жаль только, страсть к переменам рано или поздно заставит сударушку переодеться, - это бескрайнее переливчатое полотно кажется вечным, не зависящим от капризов погоды.
И всё-таки наш извозчик удивительно похож на ковчег! - вернулась я в излюбленную колею. Ответственность современного судна по масштабам не сопоставима в той, что досталась его древнему коллеге, но назначение - один в один. Плавание нашего извозчика происходит в заурядных обстоятельствах, он перевозит и хранит от беды всего несколько сотен обычных людей и их невеликий скарб, но если разобраться, паром - прямой потомок Ноева короба, от непотопляемости которого зависело само существование жизни на земле. Оба - плавучие убежища, помогающие человеку преодолеть стихийную силу воды и обрести власть над текучими безднами. Таково призвание любого корабля, но другие типы судов приспособлены для какой-нибудь одной определённой цели - рыбалки, перевозки грузов, военных операций, научных исследований. А на паром поднимаются семьями, со многими пожитками-машинами-животными.
... Всемирный потоп одел Землю в серый хитон схимницы. Облечь себя в иное она не позволила бы: по-матерински скорбела о страждущих и погибших. И Бога, наверное, просила, чтобы ужасное бедствие прекратилось. Голос её был услышан:
"И вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах, бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба. Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней".
Так завершилась опаснейшая и тяжелейшая часть спасительного Ноева плавания. Волны перестали играть ковчегом, бросая его из стороны в сторону, и он завис около Араратских гор, о местонахождении которых учёные до сих пор спорят. Самым очевидным кажется, что речь в Библии идёт о горе Арарат - наивысшей точке Армянского нагорья и Турции. Этот потухший вулкан состоит из двух слившихся основанием гор. Высота большей из них - 5 137 метров над уровнем моря. Как написано в Википедии, Большой Арарат не имеет равных по относительной высоте - протяжённости тела горы от вершины до подошвы (но не до уровня моря).
Противники этой версии связывают Библейские Араратские горы с государством Урарту и ассоциируют их с хребтом, примыкающим к Месопотамской равнине. Но разнообразие мнений этими двумя не ограничивается. По телевидению и в газетах время от времени проскальзывают сообщения: в той или иной горной местности очередной группой энтузиастов обнаружены остатки Ноева короба. Так что ковчег ищут в самых разных уголках мира и, как ни странно, находят.
Мне, увлечённой мифической, а не географической реальностью, по большому счёту, было не важно, где именно остановился ковчег. Воображение рисовало картину, в которой детали рельефа были скорее абстрактными, чем характерными для конкретного места.
Сначала повсюду бушевала вода, потом дождь прекратился. Облака посветлели, неуверенно выглянуло солнце. Хмурые горы, только-только показавшиеся из-под тёмной воды, подставили головы под мягкое целительное тепло. Лишённые благородных ледяных седин, они выглядели невзрачными и растерянно рыхлыми... А вот людям и животным будет невозможно выйти наружу ещё целых сорок дней: некуда ступить - не то что начать обустраиваться! Но за стенами убежища спасённые слышали тишину, и час от часу в них росла надежда на освобождение.
Необычайное сообщество, объединённое надеждой на новое счастливое будущее, висело между небом и землёй и продолжало ждать великого часа.
Вжик!.. Почти коснувшись крылом кормы, мимо меня пронеслась чайка. Выйдя из задумчивости, я замахала руками. Ударять птицу я, конечно, не собиралась - лишь хотела отогнать её от парома, предупредить об опасности: "Улетай, глупая! За движущимся кораблём - вихревой шлейф воды и воздуха. Не дай Бог, затянет под киль..."
На чайку мои жесты не произвели никакого впечатления. Она лихо развернулась в полёте и опять пронеслась близёхонько от меня, но, не добрав нескольких сантиметров, вильнула в сторону... И тут я заметила, что белокрылая птица не одинока в своих манёврах. Над бурливым паромным хвостом кружила целая стая. Истошно кричащая, раздражённая, по-бабски сварливая.
Вдруг одна из чаек кинулась вниз и выхватила из воды рыбу. Её примеру последовала вторая, за ней - третья... Похоже, стая знала, что делает. Вспарывая море, паром будоражил рыб, и они, оглушённые, выскакивали на поверхность...
Так-так-так! Пернатые охотницы приспособились к присутствию человека и использовали его для добычи пропитания. Налицо естественный природный механизм: мелкий хищник следует за более крупным, чтобы подкормиться объедками с его стола. Но как такое взаимодействие могло возникнуть? Люди очень отличаются от львов или тигров, животному нелегко просчитать сценарий их поведения. Когда чайки поняли, что движение корабля можно использовать в своих целях? Что, опять искать начало начал в недрах Ноева ковчега? Попахивает паранойей... Тем не менее... Не исключено, крылатые пассажиры начали присматриваться к человечьим привычкам именно там.
Во время потопа чайкам было не до охоты. И первыми наружу выпустили не их. Другие птицы стали вестниками окончания природного бедствия:
"По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега и выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды.
Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли, но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег, ибо вода была еще на поверхности всей земли; и он простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег. И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли. Он помедлил еще семь дней других и выпустил голубя; и он уже не возвратился к нему".
Не дождавшись голубя, Ной окончательно убедился: земля готова к новой жизни. Взломал кровлю ковчега, огляделся... Погода радовала безветрием и покоем. В почве проклюнулись ростки свежей зелени.
И вот, по Ноеву знаку, соблюдая очередь и помогая друг другу, многочисленные пассажиры ковчега выбрались наконец на волю и беспрепятственно разбрелись по окрестностям.
Чайки, прощально махнув крылом, улетели к своему любимому морю...
Вернувшись в привычный мир, я обнаружила, что уже вечереет. Стрелки на часах подкрались к позиции, которая, согласно расписанию, соответствовала прибытию парома на остров моей мечты. Я всматривалась в приближающийся берег, любовалась неровным строем изящных остроносых яхт и моторных лодок. Переведя взгляд выше - на склон горы, - узнала характерный силуэт города, подобный античному амфитеатру.
Странная это была застройка - многоярусная, плотная до тесноты, лишённая всякого уличного пространства. Город выглядел единым ступенчатым монолитом с выпирающими козырьками крыш и горизонтальными выпуклостями балконов. Один дом нависал над другим, срастаясь по бокам с третьим и четвёртым. Как взбираются на эту верхотуру? Долетают на воздушном шаре?..
Дивясь и гадая о возможных проулках внутри диковины, я осознала вдруг, что стою на пороге незнакомого мира, совершенно не похожего на тот, в котором жила прежде. Если для меня оказалось проблемным определить, как проникнуть в городские кварталы, то смогу ли вообще существовать на острове самостоятельно? Вспомнилась универсальная формула бытия: да не убоится нуждающийся в помощи зависимости от благодетеля! Но могла ли я не страшиться просить и спрашивать, не имея представления, добры или злы местные жители и как найти с ними общий язык. Теперь меня обуревали тревожные сомнения: самая распрекрасная природа перестаёт радовать, если, не найдя друзей по душе, окунёшься в тоскливое одиночество.
... И обитателям ковчега боязно было начинать жить с чистого листа. Но как раз у них-то выхода не было: прошлого не существовало, в запасе - лишь устремлённость в будущее, которое ещё надо было оседлать, как непокорного скакуна. В моменты сильного напряжения перед лицом неизвестности я обычно мысленно молюсь, прося Божьей поддержки. А в древности для обращения к Богу принято было проводить ритуальные церемонии:
"И устроил Ной жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике.
И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого -- зло от юности его...".
"Зло от юности его..." - раз за разом повторяла я словесную формулу, как бы пробуя её на вкус. Вот важнейший итог событий, случившихся в мифологической реальности. Из Божьей реплики следует, что возраст помогает понимать смысл Его законов и что законы эти направлены на пользу людям: ограничивают в правах, потому что защищают от дурных последствий опасных деяний. Недавно приблизительно по такому механизму мой разум остужал не в меру разгулявшиеся чувства, оберегая меня от грядущих неприятностей.
Библия в этой части мифа как бы отсылает читателя к будущему, когда наступит зрелость, а в наши дни... Продолжительность человеческой жизни увеличивается и увеличивается, но на свете почему-то не становится больше мудрецов...
Остров продолжал надвигаться на меня. И вот уже стала видна пристань. Аппарели повернулись на девяносто градусов, доверчиво открывая нутро парома навстречу берегу. Я оглянулась на пассажира, стоявшего поблизости, и не заметила на его лице никакого волнения. Подготовка к причаливанию происходила размеренно и буднично: корабли уходят в море и возвращаются. Так было всегда и так будет.
А тревога моя продолжала самопроизвольно расти, с нею никак не удавалось справиться. И чувства начали искать причину происходящего вовне меня, а не внутри, как было бы правильно. Мне казалось, что с минуты на минуту произойдёт какая-то катастрофа. Одно неверное решение капитана, и паром перевернётся... Или откуда ни возьмись налетит огромная волна и сметёт город - античный амфитеатр... Или непоседливый мальчуган упадёт за борт... Мало ли какие несчастья обрушиваются на людей? Почему всё должно быть в порядке именно с нами?
"А ещё повторится всемирный потоп!" - насмешливо фыркнула вода, солёная от слёз, когда-то пролитых Землёй.
"Не повторится! - возмутилась я. - Бог обещал! Потопа не будет!" - и процитировала:
"Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею. И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке; и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти".
"Поживём - увидим!" - плесканула в ответ на цитату вода.
Тут на центральную аппарель вышли моряки, постояли в её центре, потом бесстрашно приблизились к самому краю... Не желая, чтобы нашу перепалку подслушали посторонние, мы с водой обменялись вздохами и остались каждая при своём мнении.
Наконец паром причалил. Я спустилась за чемоданом и стояла теперь в толпе пассажиров, ожидающих очереди сойти на берег. Чтобы подавить внутреннюю дрожь, снова принялась сравнивать паром с ковчегом.
Библейское плавучее убежище делали из дерева гофер, или смолистого дерева, - учёные предполагают, что оно было похоже на кипарис или кедр. Остов нашего парома изготовили из металла. Вроде бы ничего общего... А каково соотношение размеров? Сразу признаюсь, что инженерного образования у меня нет, и к собственным оценкам я отношусь со скепсисом. Но - ура! - на подобный случай у меня есть палочка-выручалочка - интернет, на который сейчас и сошлюсь. Как утверждает Википедия, библейский локоть равен 44,5 сантиметра. То есть длина Ноева ковчега была 44,5*300=133,5 метра. Ширина 44,5*50=22.25 метра. Поискала я сведения о габаритах продвинутых современных паромов - оказалось, существуют длиной в 200-215 метров. Так что мой скромный извозчик, вероятнее всего, был величиною с Ноев ковчег. Выйдя на пристань, я при помощи глазомера проверила эту догадку. Вроде бы сошлось.
И на пятачке, который я максимум за полчаса обошла и обследовала, поместилось каждой твари по паре?! Вау! Никогда не забуду этого удивительного путешествия, начатого у еле видимого истока времён и законченного в разветвлённой дельте течений современного бытия.
Новый мир встретил меня привычными городскими шорохами, звоном колоколов и гомоном туристской братии. Шагать по неровному асфальту было даже веселее, чем по тщательно выравненной палубе. Вокруг суетились встречающие, носились дети... Из тоннелей на корме вереницей потянулись автокони, мотоциклетные гепарды, неуклюжие буйволы-фургоны, слоны-фуры, мамонты-рефрижераторы. Выехав на пристань, они не спешили унестись вдаль. Останавливались, подбирали людей и увозили их в неведомые мне места.
Пристань была уже практически пуста, когда мне повезло стать свидетелем картины, которая, если честно, потрясла меня до глубины души. На левую аппарель, пятясь, взобрался грузовик с открытым кузовом и остановился, не последовав дальше. Стало интересно, чего ему надо. Следующий выход парома в море предполагался через несколько часов, и пристань пока была пуста.
Грузовик стоял на аппарели уже некоторое время, когда на верхней палубе показался стюард с двумя огромными чёрными мешками. Мгновение, и мешки полетели вниз, упав прямёхонько в кузов. Вскоре туда же приземлились дары и со второй палубы.
По всей видимости, на судне шла уборка. Кроме чёрных мусорных мешков, в кузов пикировали необъятные картонные коробки, лохмотья полиэтилена, пластмассовые бутыли и предметы вовсе непонятного мне назначения. Грузовик на глазах наполнился всякой дрянью под самую завязку. Всего несколько часов плавания, а, чтобы вывезти отходы нашей жизнедеятельности, понадобился нехилый наземный транспорт.
Нет сомнений, что Ной хозяйствовал несравнимо аккуратнее нас, но сто пятьдесят дней, а потом ещё сорок дней... И великое множество животных, справлявших естественные нужды. Я не могла ему не посочувствовать. Древний праведник отработал спасение своё и целого мира великим терпением, тяжелейшим умственным и физическим трудом. Наверное, этим и доказал, что выбор Бога был правильным.
Но надо было спешить. Я попрощалась с паромом и прародителем его - ковчегом. Мысленно поблагодарила тех, кто помог мне совершить это сложное путешествие по материальной и мифологической реальности. Попросила напоследок: "Ау, Ной! Если верить Библии, ты прародитель всех, ныне живущих, так что мы с тобой не чужие. Поделись, пожалуйста, мужеством, смекалкой и просто удачливостью!" Повернулась спиной к пристани и отправилась обживать новые места, мучаясь вечным человеческим вопросом: "Что там, впереди?" и надеясь когда-нибудь дождаться птицы с оливковой ветвью...
![Ил. 1 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.13.jpg)
![Ил. 2 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.14.jpg)
![Ил. 3 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.15.jpg)
![Ил. 4 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.16.jpg)
![Ил. 5 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.17.jpg)
![Ил. 6 []](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.18.jpg)
![[]](/img/l/lezhawa_i_k/3_noevkovcheg-2/il.19.jpg)