...а хочешь, я расскажу тебе, как в холмы приходит весна?
Сначала ложится снег. Нет, не тот, который бывает зимой - тот колючий и жесткий, в нем слишком много мороза и холодных звезд января, лиловых и синих теней, он не годится для того, чтобы стать началом. Снег начала весны такой белый и мягкий, такой легкий и неслышный, что кажется - его нет вовсе. Совсем ничего нет, кроме оглушительно-ватной, теплой и живой белизны... Он ложится долго, пока небо и земля не перестанут отличаться друг от друга, и под ним исчезнут все следы, все дороги и тропинки, как будто мир родился заново.
Потом снегопад затихает, и появляется солнце. Впервые за всю долгую зиму - такое яркое, что его лучи отражаются от снега и заполняют собой воздух. В это время у воздуха особенная сила, потому что он состоит из света почти целиком, и когда ты делаешь вдох, ты вдыхаешь солнце. Оно освещает людей изнутри, попадает в кровь и бежит по жилам, как по ручьям, а потом брызжет из глаз, потому что ему становится тесно. У людей внутри начинается половодье.
Потом на гребнях холмов появляются проталины. Черные и рыжие пятна растут на глазах, сливаются, прорастают первой зеленью, сначала незаметно, потом все отчетливее, пока однажды не окажется, что на всей округе лежит прозрачная зеленая акварельная дымка.
А в ложбинах между холмами снег не тает иногда до июня... Он сверху серый, но если сгрести верхний слой, то внутри окажутся ледяные крупинки, похожие на икру. Они круглые, прозрачные, и безумно вкусные, если зачерпнуть их ладонью и попробовать. Легкий хруст на зубах, обжигающий десны холод, и привкус талой воды, прошлогодней травы, мокрой земли вдруг покажется лучше самого изысканного напитка.
Иногда можно увидеть, как из-под снежника течет ручеек, а чуть выше него по склону на кочке греется ящерица. У нее очень надменный вид и лохматые бока - старая шкурка отстает полупрозрачными клочьями, они трепещут на ветру, и кажется, что ящерица вот-вот взлетит.
Небо над холмами ясное и такое бездонное, что в него страшно смотреть - можно захлебнуться взглядом, утонуть в чистой голубизне и никогда уже не вернуться обратно. Оно кажется пустым, но оттуда падает хрустальной струйкой песня жаворонка. Он так высоко, что его невозможно разглядеть, но песня - песня доносится до земли, и хочется подставить ей ладони, набрать певучего, солнечного хрусталя и напиться, не губами - душой...
Еще не поднялись травы, а ветер уже пахнет цветами. Где-то там, на холмах, раскрыли кулачки бутоны горицвета, выбросив навстречу ветру ярко-желтые лепестки. В сухой, серой траве прошлого лета спрятались белые, голубые и сиреневые фиалки. Но ветер находит их, бережно раздвигает мягкими пальцами сухие ломкие стебли, и уносит тонкий, еле слышимый аромат к небу и солнцу, к каждому сердцу, как обещание.
Как надежду.