ЗА ПРЕДЕЛАМИ МИРА
На краю умирающего мира
 
Холодный ветер. Тусклый день над морем.
Туман и скалы. Утро. Мира край.
Мой мир - полей зеленые квадраты -
Остался за ветшающей скалой.
 
Седое время белопенным морем
Перебирает камешки у ног,
И тусклое свеченье под водою,
И россыпь звезд, где горизонт и ночь...
 
В лицо бросает ветер дождь и соль
Волны. И вот из серого безмолвья,
Из мглы и криков чаек сотворен
Плывет корабль, изгой, бродяга, призрак,
Пять черных мачт, лохмотья парусов,
Резная деревянная фигура -
Меч, крылья, складки грубые плаща,
И нет лица. Безликая богиня
Расколотые крылья не взметнет.
 
Я вижу их - друзей, врагов ушедших,
Они спокойно смотрят сквозь меня.
 
Но я их вижу! С каждым узнаваньем
Глаза их ярче и плащи пестрей,
И голоса из прошлого слышнее,
И звон мечей в ночи, и шелест карт,
И наши планы, ссоры и интриги,
Паденье стен и шумный бег коней...
 
Над кораблем тенями альбатросов
Летают письма, словно клочья мглы,
Бесцветные... Я вглядываюсь в них,
События и даты вспоминаю,
И чудо превращенья происходит -
Над кораблем они пестреют стаей
Осенних листьев и весенних птиц...
Но если б до бортов я дотянулась,
Моя рука прошла бы сквозь корабль.
 
...Пусть будет с вами спутница-удача
На всех широтах и на всех путях!
Дай Бог вам счастья в тех краях далеких
Куда вас волны времени несут,
Куда я не могу пойти за вами.

 
На краю

Камешки, мелкие листья, слетевший с яблонь
Белый цветочный дождик - горстью бросаю
В пропасть, а ветер уносит, чтобы развеять.
 
Сад и калитка. Домик мой на отшибе:
Сорок недель до людей идти по дороге,
Или сорок веков - по календарю.
 
Хочешь - броди, хочешь - жди-дожидайся,
Делай зарубки дней, строй планы на вечность
В яблоневом саду, в заросшем сниткой раю.
 
Хочешь - в тетрадке пиши, хочешь - мечтай...
Лучше, конечно, пиши: кто-нибудь да прочитает.
Время несет рекою твой домик-корабль,
Он доживет, доплывет... Без тебя, но - доплывет.
 
Хочешь - сиди на краю мира... Но странно:
То рядом с обрывом в Нигде, то на крыше,
То на выстиранных и сушащихся вещичках
 
Сирени четырехлистники, горстью - откуда?
Папоротник сквозной, такого тут не найдешь.
И прилетевший однажды, белый и аккуратный,
Чистый листок блокнотный, сложенный в самолет.
 
Ветер шалит, времени ветер играет.
Но если б не чистый лист, если б записка...
 

Рай
 
Белые ворота и золотое сиянье.
Если времени нет - нет опозданий.
Терпеливо и смирно сидит, ждет
Обернувшись хвостом, бело-рыжий кот.
 
На мраморных створках рассеяны искры -
Мириады звезд, живых, лучистых.
Пахнет из-за двери приятно и сладко:
Месяцем маем, пыльцой, молоком, загадкой.
 
Сидит он тихо... Но кто же расскажет о нем?
Подошел, мяукнул, мрамор поскреб когтем.
"Могу я войти? Не откроете ли мне дверь?
Мне кажется, я безобидный, хороший зверь.
 
Был теплым - это ведь основное.
Животное быть должно мягкое, шерстяное.
Мурчал, от мышей припас хозяйский берёг,
Играл, лечил заболевших хозяев, как мог.
 
Конечно, судить о подобном вовсе не мне...
Но, мне кажется, волю Господню я исполнил вполне"...
Вдруг (сильнее запахло маем) открылась дверца
Снизу ворот, подходящего для кошек размерца.
 
Осторожно зашел, пробует лапой траву,
Ловит нюхом воздух, ухом - щебечущий звук.
Катается в одуванчиках, смотрит в небо,
Наблюдает, как, близко и далеко, ходят планеты.
 
Видит многих существ: уши, крылья, лица,
Он никого - и его никто не боится.
Ангел живот ему гладит щекотным пером.
Этот кот на Земле был хорошим котом.
 

После смерти
 
Крутит ветер, сбивает
Мотылька
На ломкие, в инее, листья.
Страшно...
 
Но низкое небо
И длинные свитки туч
(Пропадёшь...)
Ещё страшнее.
 
От ужаса
Он закрывается крыльями
И видит сквозь них
Дома, провода,
Старушку с собачкой...
 
Так впервые
Пыталась летать душа.

 
Загробье
 
Какая трава в загробном мире?
Какое солнце, небо какое?
Загробная трава растет-прорастает.
Небо - все открыто,
Как механизм часов, ходи да гляди:
Вон планет орбиты,
Вон - звезд горящие камешки.
А солнце - светит светлым.
 
 
Твое имя...
 
Твое имя - трава, неизвестность, свет?
Вырастает доверчивый стебелек,
Планет колеблющиеся соцветья,
Рассыпаясь в назначенный им час
Множеством разноцветных искр -
Живых, любопытных, огненных...

 
Подражание поэзии 19 века
 
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну... Баратынский.
 
 
Холодный Стикс уносит пилигримов
В пугающий беззвучием покой;
 
Нездешний сад растит свои подобья,
Тревожа ум несрочною весной - 
 
И асфодель из Вечности во Время
Ромашкой прорастает луговой.
 

Вот путь...
 
Вот путь, в который - налегке,
Хоть собираешься всю жизнь.
Пора и мне - в чудесный свет,
Нездешний воздух.
 
Для вас часы еще идут -
Исчезли стрелки на моих.
Раскрылась дверь сама собой
В рассвет озябший.
 
С собою книжку не возьму,
И эту кошку не возьму,
И недописанный рассказ -
Уйду неслышно.
 

ПЕСНИ БЕСПРОСВЕТНЫХ ДНЕЙ
Время маленького человека
 
Есть час Быка. Час маеты бессонной.
Не ночь, не день.
Час смутный и недобрый. Шорох, тени
От пола, стен.
 
Есть час Орла. Две стрелки циферблатных
Глядят в зенит,
Час неподвижности. Все: солнце, ветер, время
Застыло. Спит.
 
И есть еще... Не час и не минута.
Между двумя
Секундами. Час бедных невидимок -
Час муравья.

 
Январь

Что же там, за окном? Снежная круговерть.
Черные дни, ледяные ночи.
Из вьюжной стаи вой
Существа без души.
По мнимому куполу неба
Тучи бегут, стелются
По дну провала
В никуда, в нигде.
 
От этого страха
Мы отгорожены и защищены
Тиканьем часов,
Прядущих, вытягивающих из никогда
Наше маленькое, домашнее время.
Оно истирается, тончает, рвется,
Сметается в мусор,
Выкидывается в круговерть,
 
Но часы прядут и прядут,
Защищены
Заклятием света
Из стоваттной лампочки
И - приложи ладонь -
Оконным стеклом,
Вибрирующим от ветра.
 

Город
 
Входит
В мои размышления, память, стихи и дрёму.
Ищет,
Вытягивает детали, запахи, звуки, чёрточки, крохи,
Родное делая незнакомым
 
Или,
По крайней мере,
Чужим, опасным, отверженным. Помни:
Часть твоей вечной души, он, чтобы жить, разрастаясь,
Отнял.
 
Что же
Сложишь,
Город, из снимков тюльпанов,
Окончанья - полётом - кошмара,
Шлёпанья крыльев над прудом, мокрой травы и тумана?
 
Скверно
Ценной добычей ты, Город, распорядился:
Скрежет,
Вымысел улиц, пепел спалённого сердца,
Скрученных листьев фольга и медные птицы.
 
 
Кричу тебе: "Прости!"...
 
Кричу тебе: "Прости!" - но в пустоту.
Протягиваю руки - в пустоту...
 
Многоэтажки, рынок, вход в метро
Вдоль улиц расползаются туманом.
А улиц больше нет. И город - тлен.
Весь мир как ткань - прорехи, дыры, нитки -
Расходится, и рвется, и кренится.
Луну и звезды, Землю и людей
Как пыль стряхнули - сыпься в никуда...
 
Протягиваю руки: "Помоги!".
И - некому помочь, простить, услышать.
 

Стебель степной травы
 
Я ничего не знал,
Кроме ветра ночного,
Разговоров с травой,
Иногда - дождя.
 
Он пришёл однажды
И лёг - уснул.
Я так думал - уснул,
Но кровь
Из его сердца
Всё текла и текла,
Горячая кровь - под весенним ветром.
Мои корни и листья-руки
Окунались в неё.
Моё сердце
Кровь прожигала,
Как уголь.
 
Я менялся.
Я узнавал, что есть враг.
Озирался ночами и слушал
Разговоры степи:
Шорохи, топоты, крики.
Запоминал
Следы сорвавшихся звёзд.
Стоял часовым.
 
Когда-нибудь степь,
Встретив солнце семь сотен раз,
Отдохнёт. Станет мирной.
И запахи станут иными:
Мягкими, усыпляющими,
И сонным будет
Сухое шуршание трав,
И шаги,
И слова.
 
Но я останусь таким же.
Буду стоять всё так же,
На вечном посту -
Прямой, бесстрастный и зоркий,
На пограничье,
Меж двух времён.
 
Протяжный крик ястреба
В вылинявшей вышине.
Солнце, песчаный ветер,
Вращенье Земли...
Годы и годы -
Мимо меня,
Сквозь меня,
Безразличные мне -
Проходят.
 
Я озираю неспешно
Мою степь,
Окоём.
Я настороже, я жду.
 
Я вижу
Далёкие дни,
Другую жизнь,
Прозрачную, тающуюлуну
Безмятежного утра.
Серебристые самолёты -
Или иные, того же племени -
Приветствуют собратьев-стрижей
Покачиванием сверкающих крыльев.
 
Я слышу
Ещё не родившиеся голоса,
Не знающие горечи,
И страшных бед, и потерь,
И тем более не знающие ничего
О безнадёжном,
Как ястребиный крик,
Одиночестве
Умирающего в степной ночи.
 
 
Беспросветная ночь
 
Немыслимо и невозможно!
Безумен каждый вздох и шаг!
И плачет над неправдой мира,
И бьется слабая душа
 
В ловушке жалости бессильной -
 
Как птица в ледяном плену.
Тоскуй, взывай, молись. Напрасно.
И не избыть и не уснуть.
 
 
Следы под снегом
 
Я хожу по следам палачей,
По следам, присыпанным снегом -
Светом, выпавшим за ночь.
Чернота просачивается сквозь свет -
Оттиск чугунных шагов,
Следов, затоптанных и затёртых.
 
Мимо теней,
Пока ещё льнущих, растущих
Из промёрзлых корней,
Петлёй с ветвей, посланием пустоты.
 
По невидному следу, по невинному снегу,
Чуждая ненависти бескрылой,
Не причастная подлости и злобе,
Брожу, задумавшись о своём, не зная,
Что иду по следам палачей.
 
 
Людоеды
 
Снег танцует вальс людоедов.
Из черепов - парадные кубки.
Рога-короны. Стрижки и дреды.
Плащи с подбоем, кольчуги, куртки.
 
Они владеют мёртвым словом,
И мир им кажется мёртвой речью.
Их манускрипты, том за томом,
Обтянуты кожей человечьей.
 
Шагают - и трещины вдаль змеятся
На льду, на земле, в умах и душах.
На барельефах - скелетов танцы,
И кости здесь мостовыми служат.
 
Человечки любят заигрывать с мраком.
Людоеды их хватают, не глядя,
Чтобы кинуть после на торг или на кон,
Или сжать в горсти, как гроздь винограда.
 
...Ледени, мороз,
Замети, пурга,
Нет могилы им -
Ямы да снега.
 
Вьюга, прах в ночи
В землю вбей, втопчи.
 
Ни один росток
Чтобы не взошёл,
И не вздох - плевок,
И не крест, а кол.
 
Унеси, вода,
Память без следа.
 
Пусть ни сна, ни дна
За огонь-рекой,
Не сойдёт на них
В мире том - покой.

 
Сирень
 
Сирень была прохладна и свежа,
А холст картины безнадёжно выцвел,
Из тёмных листьев выступали лица,
И сверху света ручеёк бежал.
 
Но, шаг за шагом, и кусты, и стены
Тень накрывала сумрачным крылом.
И воздух задрожал, и грянул гром,
И, удлиняясь, соскользнули тени,
 
Игравшие за ветками куста,
И трещинами зазмеились на пол,
И, распадаясь на цвета и запах,
Цветы сирени сыпались с холста.
 
...Так ночь пришла - своим путём недобрым,
Всё смыло ливнем: небо и траву,
Пространство и движенье, свет и звук.
И в пустоте витал сирени образ.
 

Опрокинутый мир
 
Герои опаздывают на подвиг,
Кровопийцы мирно отходят в постелях,
Старушки чинно поздравляют друг друга,
Когда у врагов умирают дети.
 
Мир опрокинулся.
Покатились игральные кубики
Твоей судьбы.
 
А где же обещанный край,
Где облака
Плывут по хрустальной реке,
По утрам прозрачна луна,
Ночью звезды колючи и ломки,
Небо летом -
Колодец с водой ледяной,
На деревьях зреют -
Чтобы по осени улететь -
Шары, воздушные змеи, бумажные птицы
(Хватай покрепче
И гуляй себе по небесным полям,
По первому снегу)?
 
Та страна...
Отступила
В зимнюю глубину водоёмов,
Ушла -
И на кустах красных ягод порезы,
Рассыпалась
В засуху прахом и пылью.
 
И мечтается, и всё ещё снится она.
Но - напрасно.
 
 
Дальнейшее - молчанье
 
Войска идут - колонна за колонной,
Уверенно и мерно, как прибой.
Летят улыбки, и сверкает солнце,
И Цезарь счастлив солнечной судьбой.
 
И облака, и лица, и погоны -
Всё в золоте... сияния игра...
Крылом орлиным в небо знамя рвётся...
И это всё, мой друг, в последний раз.


МИР - ЭТО ТЕКСТ
Мой корабль

Лента Мёбиуса -
Лист тетради и жизнь.
Игра - обращать реальность в слова
(Обратно - сложнее).
 
Но все же...
Буквы и строчки просачиваются вовне,
Оставляя одну белизну.
Чистый лист.
Прозрачное море из воздуха и чернил,
Море, где плывет корабль
Под белыми парусами.
 
Вырваны все страницы
Между тогда и потом.
Свобода и страх.
Мой корабль в ослепительном свете.
 

Гроза и Корвин
 
Кожаный переплет
Нежит грубую руку.
Архангел Корвин
С мечом возмездия
Промчится на чалой лошади
К концам Земли.
Вот он, точный знак гибели мира.
И, как приговаривала прабабка
Переписчика предсказаний:
"А гроза-то, гроза-то зачнется той ночью!
Так и будут
Молоньи полыхать,
Будет светлым-светло от земли до неба.
Ох, и страшно!"
(Но это не вошло в Книгу
Как частное мнение).
 
У Корвина есть дела,
Так, кое-что личное,
На краю Земли.
Ему выводят
Любимую лошадь, Звезду,
(Умную, выносливую и быструю,
Как хвалился в свое время торговец:
Прямо не лошадь, а чудо какое-то).
 
"Чалая?.." - вдруг осенило,
И Корвин прячет ухмылку.
"Ну, красотка!" - и несется,
Обгоняя дома, магазинчики, скверы,
Встречных, гуляющих, глядящих ему в спину из окон.
 
Какой-то прохожий,
Видимо, кое о чем осведомленный,
Отшатнувшись от пыли и камешков из-под копыт,
Кричит, догоняя вопросом
(А горизонт на севере все мрачнее):
 
- Кто ты?
- Корвин!
 
Прохожий вздрогнул
(Первый,
Пробующий горизонт и воздух на прочность
Удар грома).
 
- Куда ты спешишь?
 
А Корвин силен и молод.
Радость жизни выплескивается -
Как перехлестывает девятый вал
Корабль,
Перемешивая океан и небо.
 
- К концам Земли!
 
И, хохоча, погоняет Звезду - быстрее!
  
Никто не закроет
Оставленную на подоконнике книгу.
За обложкой,
Мягкой, еще теплой от широких ладоней,
Корвин мчится,
Смеясь в полный голос над собственной шуткой.
 
Ветер
Гонит дождь и кидает
Большие капли,
Которые ставят неровные пятна
На готическое высокомерие букв.
И Корвин мокнет.
Пара минут - и уже до последней нитки.
Звезда не бежит - плывет в вертикальных волнах,
Спотыкается в жирной грязи,
На земле, захлебывающейся от потопа.
  
Грозе все равно. Ей неважен всадник,
Его дикая скачка, его страх.
Веретено смерча из грязи, воды и света
Подхватывает, сминая,
Неспешно ушедшие тысячелетия,
И коротенький всхлип настоящего,
И слабое мерцание будущего.
 
Грозе еще нужно
Вот так же свернуть пространство,
Что требует времени.
Ну, времени-то у нее с избытком -
Полными пригоршнями плещи -
Вечность.
 
Расплываются буквы. Размывается жизнь.
Доскачи до концов Земли.
 
Перепрыгни кромку страницы.
Вырвись. Успей.

 
Книга дней
 
Как бывает
Когда сгорает Книга твоих дней:
Пепельным сором и хлопьями
Сыплются с неба слова,
Пробелы и знаки -
Не то препинания, не то пометки Судьбы,
Отчерки на страницах.
 
Сыплются пеплом слова
На волосы, руки.
Перелесок предзимний, и пруд в камышах, и ты -
Растираешь растерянно в пальцах
Догоревших событий клочки. Вершины. Ошибки.
 
Заметишь (привычка) -
Небо поделено на сегменты пяти цветов:
Зеленый, черный,
Багровый, серый и белый.
Глиняный кот
Играет на дудочке-камышине - не тебе, пустоте.
 
Пора идти - через арки пригорков, за стену,
В белизну иного,
К новой жизни.
Там хранится Книга твоих дней -
Подлинник.
 

"Портрет графа Т.". 
(По книге В. Пелевина "t")

Соломенную шляпу на затылок,
За пояс револьверы. Что ж, пора!
...Смутьян, философ и аристократ.
На старом снимке мир и миг застыли.
 
Ах, этот мир! Соблазн, игра, секрет!
Трава густа и летний ветер ласков.
Поднимет к солнцу маленькие лапки,
Помолится букашка на рассвет.
 
С разбега - в реку. Воду жалят пули.
На лошадь, вскачь! Отвага и азарт!
...Событья, люди, жизнь - колода карт,
Реальность подтасовывает шулер.
 
Зима в Загробье. Бегство на коньках!
В погоню - Цербер по замёрзшей речке!
...За проржавелой дверью только... Вечность.
И там - покой. И там уходит страх.
 

СКАЗКИ
Песня Ловца Чудес

Я все чудеса соберу в кошелек
И - в письменный стол его, под замок,
Чтобы брать понемногу на это и то:
На жизнь, болтовню, да почти ни на что,
 
Не считая брать - и увы!
Как бы полон мой кошелек ни был,
Останется только сквозняк и пыль,
Пыльца завядшей волшбы.
 
Март черно-белый, сугробы рыхлые, сор,
Октябрь - пазлы из листьев, деревьев и ветра спор,
Искры снега - посланье нездешних мест,
Хлопья пуха - Асгарда тайный привет
 
Я ловлю, собираю (восторг скупца!),
А потом растранжирю в прах, до конца.
 
Но - август, и полночь, и звездопад,
И я снова Ловец Чудес.
Я снова богат, беспечен, крылат,
Истинный мира Ловец -
Сиянья за гранью и прочих чудес.
Я снова - Ловец Чудес!
 
 
***
 
Забытый зонт
Едет себе дальше и дальше,
Покачиваясь
От перестука колес.
Он увидит чужие страны...
 
А ты
Идёшь под мелким дождём,
Бормочешь стихи,
Строчку за строчкой,
Ощущая
Какую-то пустоту,
Как будто потеряно что-то...
Ты ищешь,
Перебираешь аллитерации, рифмы...
И вот один отголосок,
Случайное эхо...
 
Обернёшься -
И увидишь не городские дома,
А луга,
Белый иней на пожухлой траве,
Царство воронов,
Яблони
С плодами переспевшего колдовства.
 
... Странствия забытых зонтов,
Скитания зачарованных стихотворцев...
Дождь все сильней и сильней.
 
 
Одинокая колдунья, сирень, дождь
 
Дожди все шли и шли, и время вспять текло,
И змеи водные плясали за стеклом,
 
И волны, затопив сирень, несли
Четырёхлистников лиловых корабли.
 
В Тетрадь Печалей напишу главу о том,
Как стал ковчегом ветхий дачный дом.
 
Листая записи, заклятие найду
И наколдую ночь и странный всплеск в пруду,
 
Тоску высоких звезд и грусть иных дорог,
И в лужах десять лун скользящим серебром...
 
Волшбой пронизан мир, печалью волшебства.
Я расколдую нужные слова.

 
Кицунэ на снежном холме
 
Не верю, что ты,
Смертный,
Уйдешь от меня.
 
Вечер. Я на холме
Сторожу,
Спрятав лапы в пушистый хвост.
 
Цепь следов на первом снегу
Тонка,
А под ней трава.
 
Ты прошел
Мимо,
Лишь скрипнул снег.
 
Камни храма
Засыпает
Белая пыль.
 
Чтобы тайной связать,
Покажу
Свадьбу лисью тебе.
 
Заманю, заведу, закружу.
Сеть сплету
Из дорог, убегающих в мир...
 
Не уйти...
 

Иггдрасиль
 
Голоса из нижнего мира,
Запахи пепла и пыли
Вплетаются в ветер.
 
Вверху, в небесной реке -
Вечные звёзды.
Раскинул шатёр ветвей
Великий ясень -
Ось трёх миров,
Трёх времён.
 
И путник видит
Огонь преисподней...
Сияние звёзд плывущих...
 
И то, что это не морок,
Поймёт,
Когда оцарапает руку
Маленькой сломанной веткой,
Запутавшейся в волосах.
 
 
Ода мастерам
 
Вы, мастера,
Работники, собиратели, хранители,
Этого мира!
Я сложу песни,
Одну чудесней другой,
Воспевая ваш труд,
Старательный и кропотливый!
 
Мастера геометрии мира,
Часовщики небесного механизма,
Знайте!
Любой легкомысленный шалопай
Кивнёт вам с почтением,
 
Как и я,
Искательница несоответствий,
Исследовательница пространств,
Созданных из пересекающихся параллельных прямых,
Припасающая в походном мешке
Зёрна - растить слова для историй -
И россыпь полезных вещиц
Для крохотных обитателей миров потаённых,
 
Приветствую вас, когда иду
По сумасбродной тропинке,
Бегущей клубком в траве
Вне исчислений и схем,
Без правил и карт -
Мимо вас,
Мимо...

 
ХОККУ И ТАНКА
Снова брожу по парку,
По петляющим мокрым дорожкам.
Те же красные листья,
Тот же пробирающий ветер.
Вечное возвращение.
 
***
 
Жёлтые листья в траве.
Мелкий дождь.
Весь день - тоска о тебе.
 
***
 
Из нижнего мира в верхний
Бродяжит ветер.
По ногам холодком потянет -
Укутаешься плотнее.
"Видно, снова сквозняк".
 
***
 
Осеннее поле, рассвет,
Дымка над прудом...
Вот бы остановить этот миг,
В собственной памяти сделать снимок,
Войти в него навсегда.
 
***
 
От земли к небу,
Беспечно танцуя, снег
Легко восходит.
 

Тени другой жизни
 
Из несбывшейся жизни
Запах первого снега -
Здесь ещё слякоть.
 
***
 
Синего вечера свет.
Птицы на зимнем снегу.
Давно когда-то
Я ошиблась дорогой,
Прошла развилку Судьбы.
 
***
 
Нить цветных фонарей.
Празднуют что-то,
Смеются мои друзья.
Тень моя с ними
Весело время проводит...
 

ВНЕ ВРЕМЕНИ
Гусляр
 
Руки не трогают струн...
Тихо плывут по воде
Горы и монастыри,
Яблони и облака.
Тихо плывет - жизнь.
 

Легенда о Великой Черепахе
 
Черепаха держит нашу Землю,
А лежит - в зеленом Океане.
Распустила лапы в теплых водах...
Черепаха спит и видит сны.
 
Клонит Землю влево, клонит вправо...
Черепаха тянется, зевает...
И сдвигает время и эпохи
Легкое качание волны.
 

Песочные часы времени
 
Была легкомысленна -
Сколько ушло сквозь пальцы.
Много трудилась -
Не нажила ничего.
 
Вечности ветер
Дует из пропасти гулкой,
Пыль золотая
Времени с пальцев летит.
 

         ***
 
В белокаменной кладке
Черная трещина,
Раковина без моря -
Гул тысячелетий, водовороты веков...
 
Подводными травами
Бессильные голоса:
Кто вы? Где вы? О чем вы?
Жаль вас...
 
У стены
Играет, сметая пыль,
Сор и крошащийся камень -
Ветер безвременья.
 

                  ***

Раскапывая могильные насыпи и древние поселенья,
Отыскивая осколки чаш с поблёкшей лазурью,
Игрушки и украшенья тех, кто рассыпался прахом,
Оружие, имена владельцев которого никто не вспомнит;
 
Проводя ночи под шёпот вечного моря,
Перебирающего под вечными звёздами песок или гальку,
На вечной Земле, с её вечным в никуда паденьем,
 
Глядя на флажок со смешной эмблемою над палаткой,
Понимаешь: твой временный флаг взят взаймы, подобьем
Тех гордых знамён, о которых истлела память,
За которыми в смертный огонь уносились души.
 
Все уснули, а ты всё не спишь, всё ищешь смысла
Под баюкающее движенье Земли под твоей головою -
От ритма ли волн, от полёта в высокую пропасть...
 

В храме
 
В безлюдном храме шаги так гулки.
Надо войти в пустоту из притвора,
Тогда расслышишь другие звуки:
От пола до купола разговоры.
 
Тише выдоха, громче молчанья,
Невнятный гул, крылатый шорох.
Здесь, в безвоздушном космосе зданья,
Ты - от спички крохотной сполох.
 
Гул разрастается - выше, шире.
Купол открылся в черное небо.
И в горящих буквах - летопись мира:
Вся, от альфы и до омеги.