Четвёртое измерение
  
  Для клевера и родника нет человечьих слов -
  Травяные и лунные есть. А те - забыли.
  ...Вечно юн, в медовой пыльце, Тир-на-Ног,
  И ветры над ним зелёные и голубые;
  
  Зурбаган не построен, Каперна ещё не видна,
  Но земля уже пахнет солью и потом рабочим,
  И, упившись чернильной брагой, смеётся луна,
  И тенью руки - быстрее - бежит по строчкам.
  
  Солнца чёрных вселенных успели остыть.
  Танцуют, рождаясь, реки миров зелёных.
  Говорят, что три измеренья картонно-просты,
  Но рвутся штормы во все проломы картона.
  
 Баллада
  
  Не горит свеча. Не горят костры.
  Сердце только плохого ждёт.
  Семёрка серебряно-чёрных рыб
  Летучую лодку несёт.
  
  "Мы летим туда, где вечная тьма,
  Где сырость, и ржа, и лжа,
  Где сон-трава и плывёт туман,
  Где безогненных душ урожай".
  
  Но если светильник в сердце горит -
  Одним из тайных огней -
  Он не отблеск звезды, не отсвет зари,
  Но Бог отведёт гостей.
  

                ***

  Говорят о своём негромко планеты и солнца -
  пчёлы бессмертные в разноголосии слитном.
  Стол уходит в песок, бумажная крыша рвётся.
  "Голос мой сохрани...". Падают сливы.
  
  ...Где-то в созвездии Голубя тоже закончилось лето,
  у моего двойника на веранде корзины яблок,
  пьёт она чай ледяной и носит браслеты,
  дан ей медовый закат и счастливая лёгкость ямбов.
  
  Я гадала по книге - все строчки добро сулили,
  только дни неслись, как с рельсов сходящий поезд.
  Всё из рук валилось. Ухал злорадно филин.
  А страх говорил, что "завтра" не будет вовсе.
  
  ...Плющ, разросшись, по саду развесит плети,
  дубы поднимут валторны скрученных листьев,
  и всё, и вся подхватит великий ветер,
  раскидывая дневники, и кольца, и письма.