Левина Екатерина : другие произведения.

Соловей для черного принца. Главы 27-30

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:


ГЛАВА 27

   Как-то граф удивил нас всех. После ужина мы собрались в музыкальной комнате и наслаждались общением друг с другом, обсуждая предстоявший деревенский праздник.
   По традиции, шедшей еще из глубин веков, когда Китчестеры всецело властвовали в этих землях, праздник проводился под покровительством их благородного имени, хотя устройством его, как, впрочем, и всей общественной жизни в округе уже давно занимался комитет. Но традиции есть традиции! И миссис Додд, как ярая их поборница, самоотверженно поддерживала покровительство Китчестеров. За неделю до праздника она носила в замок списки конкурсов, участников, призов, а также план самого мероприятия. И хотя вот уже полвека ни списки, ни план не претерпевали изменений, все же должны были быть просмотрены, одобрены и заверены рукой самого лорда или на крайний случай его сестры. Разумеется, граф не утруждал себя подобной чепухой, а вот Элеонора, любительница благотворительности и всяких достойных дел, охотно поощряла стремление миссис Додд к традиционности, балуя тем самым свое сильно обострившееся в дни ее визитов чувство значимости.
   Сейчас же она испытывала самый натуральный катарсис, ругая на чем свет стоит главу комитета и разоблачая перед нами ее явственную никчемность.
   - Одному Богу известно, сколько выдержки я прилагаю, терпя Дадли Додд! Она вульгарна, как все общественные активистки, и чудовищно неделикатна! Эта женщина возомнила, что я нуждаюсь в ее службе! И теперь с постоянством тугой на ум коровы навязывает мне свою персону и напыщенные разговоры о комитетских делах. Подумать только, она убеждена, будто я могу интересоваться такой мелочью!... Но что их ничтожная деятельность, без моего покровительства?! Я благоденствую их только по доброте душевной... А эти комитеты! Своим существованием они оскорбляют все цивилизованное общество Англии. Если бы в старые времена, хоть один оборванец заикнулся о подобном, его немедля отправили бы в Ньюгейт... А все виноваты северяне с их заводами и рабочими профсоюзами! Именно от них мы набрались всякой непотребщины!
   Едва ли граф когда-либо слышал о столь рьяной активистке как миссис Дадли Додд, да и дела комитета его интересовали еще меньше, чем прыщ на теле прислуживающего ему мистера Сноупса, человека почтенного возраста, непоколебимого в своей вере, что служить хозяину это сама большая милость, дарованная Господом. Поэтому он без особого энтузиазма выслушал обличительную речь сестры и, демонстрируя свое отношение к данному вопросу, скривился.
   - Большинство здесь - дурачьё, но даже они понимают, что ты в упоении от своих делишек! Пока Додд отбивает поклоны в твою честь, ты согласна терпеть ее хоть каждый день!
   - Что бы я ни чувствовала, - величественно изрекла на выпад брата леди Элеонора, выглядя чуть ли не святой, - я не могу забывать о своем христианском долге.
   - Для пущей правдивости посети хотя бы один раз облагодетельствованное тобой сборище.
   - Бог с тобой, Лемуэл! Ни один Китчестер не опустится до такой непристойности!... А вот наша Найтингейл несомненно бывала на сельских гуляниях, не так ли? Полагаю, тебе пришлись по душе местные развлечения... Это разумеется не Лондон. Но надо довольствоваться малым, если нет возможности насладиться бСльшим. И как тебе "светское" общество - благородные свинопасы и доблестные лесорубы?
   - Я, видимо, счастливая, - небрежно ответила я, - поскольку чувствую себя уютно в любом обществе, даже в менее светском, чем том, о каком вы упомянули.
   Мой намек не достиг цели. Но у Элеоноры был сегодня боевой настрой, поэтому ей не требовались никакие дополнительные воспламеняющие средства.
   - Мне кажется, твоя громкая тетка, тоже стоит во главе комитета. Не удивлюсь, если она в приятельницах с вульгарной Додд. Два сапога пара...Вот откуда твои грубые замашки.
   - В таком случае благоразумно ли с вашей стороны находиться со мной в одной комнате?
   - Ты еще смеешь язвить мне!
   - Ну, что вы, я просто беспокоюсь за вас. Вдруг мои грубые замашки как-то повлияют на ваши строгие благовоспитанные принципы. Ведь говорят, с кем поведешься...
   - Дерзкая! Тебя следует выдрать, как паршивку, тогда в твоем языке поубавиться яда.
   - Вы не логичны, леди Элеонора, - вежливо ответила я. - Каких результатов можно ожидать от языка, когда страдает совсем другое место?!
   Это заявление на мгновение выбило старуху из равновесия, чем тут же воспользовался Дамьян и добил ее окончательно.
   - Мне припоминается, - лениво сказал он, обращаясь больше ко мне, чем к графу или его сестре - как старик однажды воспоминал о своих вылазках на такие вот сельские гуляния. Кажется, в молодости граф отнюдь не брезговал тамошним обществом и с явным удовольствием говорил о миленьких деревенских простушках...
   - Какое бесстыдство!
   - Почему же, это вполне естественное дело, не так ли, граф?
   Дед уже хохотал во всю и совсем не обращал внимания на побелевшее лицо сестры. С достоинством, присущим только ей и, может быть, королеве, Элеонора окинула всех нас ледяным взором, пробравшим замогильным холодом до самых костей. И сев, грозно нахохлившись, в позу каменной горгульи, принялась наводить на нас (ну, по крайней мере, так ей казалось) своим гробовым молчанием жуткий страх.
   То ли столь дорогие сердцу воспоминания о милых простушках, то ли в противоречие сестре, но граф вдруг засиял надраенным тазиком и гаркнул:
   - Сто тысяч ослов! - он стукнул себя кулаком по лбу. - Что мы как унылые пескари в болоте!
   В комнате воцарилась тишина, и даже Эллен перестала наигрывать на рояле, что делала безостановочно с самого прихода сюда.
   - Ты к чему это, старик? - спросил Дамьян, усмехаясь.
   - Про пескарей?
   - Да, нет, про них то, как раз понятно. Про ослов...
   - А-а-а, - глубокомысленно протянул дед. - Черти что на язык лезет!
   - Ты уж поосторожней с тем, что лезет! А то вон, как твою родню перекосило, - и Дамьян театрально обвел всех присутствующих издевательским взглядом.
   Столь вопиющее сравнение задело за живое сестру графа. Издав рык негодования, горгулья в кресле распрямилась, готовясь совершить контратакующее нападение на ненавистного ей жабеныша, посмевшего оскорбить самое святое - суть Китчестеров. Граф резко взмахнул рукой, осадив рвавшуюся в бой Элеонору. Той ничего не оставалось, как всего лишь изобразить на лице глубочайшее презрение. Однако жест графа оказался не настолько красноречив, чтобы его могли понять такие тугодумы, как полковник Рэдлифф и Мэтью Уолтер. Для всех остальных было большой неожиданностью, когда оба жирафа вдруг одновременно возопили:
   - Позвольте, позвольте, что это вы сейчас сказали? - побледнев, а затем вмиг покраснев, проголосил поэт, от сильного волнения заикаясь.
   - Ослы? Где ослы?! - вскричал полковник. Владевший им только что глубокий сон, с перекатами храпа и заливистым свистом, оставил его бренное тело, хотя и ненадолго.
   - Я настаиваю, мистер Клифер, - потребовал Уолтер, вновь бледнея и уже не так взыскательно глядя на смутьяна. - Объясните, что вы имели в виду, говоря, будто бы родню графа Китчестера перекосило вследствие того, что граф имел неосторожность воскликнуть "Сто тысяч ослов!". Уж не думаете ли вы, что я...то есть, мы...
   - О-о-о! - восторгу полковника не было предела. - Сто тысяч ослов!!! И где же этот табун прячется, господа?!
   - Боже милосердный... - трагично издала леди Элеонора.
   - Заткнитесь все! - рявкнул граф, сквозь раскаты смеха. - Я хочу кое-что сообщить.
   - Тебе мало того сумасшествия, что уже твориться в этой комнате?
   - Ослы - это, конечно, не мулы...Мулов я уважаю больше, - вещал тем временем полковник Редлифф, попеременно заглядывая то под столик, то под диван и кресла. - Но и ослов ценю... Поверьте мне, ценю и люблю! Они исключительно рабо...рабо-то-способны...А если их откормить - у них вкуснейшее мясо! Клянусь честью ан...английского офицера!
   - Старик говори уже, не тяни кота за хвост. Мы все во внимании.
   Пропустив мимо ушей грубость Дамьяна, граф непринужденно развалился в кресле и затянулся трубкой, выдерживая значительную паузу. Когда же он решил, что мы уже достаточно извелись любопытством, он торжественно выдал:
   - Устроим званый вечер!
   В наступившей тишине карманный молитвенник леди Редлиф свалился с колен на пол, туда же последовала и ее челюсть. Она силилась что-то произнести, но из кривившегося рта вылетали лишь неразборчивые звуки. Многие не удержались от восклицания.
   - Не выпячивай так глаза, Нора! И не волнуйся - это не слабоумие! Мы живем здесь, как в гробнице! Когда мы последний раз устраивали прием? Ага! Уже и не помнишь! Тоска заела, того и гляди, заживо сгрызет и не подавится! Пора взбаламутить это стоячее болото. Унылые рожи мне уже осточертели, душа требует свежих, приятных глазу физиономий!
   - Чудесно, чудесно! - сильно волнуясь, защебетала Жаннин, прервав молчание, возникшее после речи графа. - Это мой первый бал! Правда, это не значит, что я не была...что я не вращалась...Театр, знаете ли...способствует...Ох! В общем, я так рада, так рада! Непременно закажу платье! Наверно, лучше заказать сразу готовое, чтобы без примерок... А вдруг не подойдет? Нет, лучше шить...Но какое? Вот в чем вопрос!
   И она начала обсуждать достоинства разнообразных тканей. В ее памяти всплыли и блестящий атлас и нежный китайский и французский шелк с перламутровыми переливами и невесомостью лебяжьего пуха; за ними последовали роскошная узорчатая парча и тяжелый мягкий бархат приятной гладкости; затем она заговорила о водопадах брюссельских и испанских кружев, снежной белизной сиявшие в ее воображении... Неизвестно, сколько еще она готова была услаждать наш слух перечислением всего мирового текстиля, намереваясь уже завтра отправить обширный заказ в "сам Лондон", если бы эти мечты не были грубо прерваны ее сыном:
   - Умерь свой аппетит. Или у тебя есть деньги, чтобы заплатить за это?
   - Но ты же не будешь отказывать матери, Дамьян? - ядовито спросила Джессика. - Или миссис Клифер рассчитывает на щедрость графа?
   Выжидательно хлопая глазками, Жаннин переводила взгляд с сына на старика, и с большим беспокойством ждала, когда же кто-то из них соизволит ответить на эти первостепенной важности вопросы. Граф заговорил первый, но совсем не о том, о чем она так жаждала услышать.
   - Почему твоя безмозглая голова все перевирает? Я же ясно сказал "званый вечер", а не "бал"!... Нора, займись приготовлениями. Это событие должно быть в сентябре. Так что у тебя есть три недели. Чуть позже я назову имена гостей... Найтингейл, реши, кого хочешь позвать...
   - Почему вдруг такая честь для нее?! - встряла Элеонора, наконец-то, обретя дар речи.
   Дед загадочно ухмыльнулся и принялся пыхтеть трубкой, выпуская, словно паровая труба, клубы дыма. Отчего Эллен закашлялась и прижала к носу пропитанный в солевом растворе платочек, специально носимый ею для защиты от едкого чада.
   - Неужели вам, Элеонора, не понятны намерения старика? - насмешливо отозвался Дамьян. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
   - Значит, ты решился! - с надеждой в голосе, но очень сурово, воскликнула леди Редлифф.
   - Все решает Найтингейл! - отрезал граф. - Я только хочу представить свою внучку соседям. И потом, в сентябре у нее день рождение, я хочу отметить это событие.
   - Но мы уже двадцать лет не...
   По зловещему взгляду брата, Элеонора поняла, что развивать эту тему было бы неразумно.
   - Все решено! - гаркнул граф, его грушевидный нос грозно вздернулся. - Готовь прием, Нора, и смотри, чтобы мне не было стыдно перед внучкой.
   - Это ты надоумила его! - тут же обвинила меня Элеонора, когда старик покинул комнату.
   - Нет. Для меня это так же неожиданно, как и для вас.
   - Тогда он выжил из ума! Мы не можем позволить себе устроить прием. На какие деньги?
   - Граф без труда найдет деньги, чтобы объявить о счастливом воссоединении с внучкой, - насмешливо прокомментировал Дамьян. Его лицо оставалось непроницаемым.
   - Полагаю, тебя можно поздравить, наследница, - мило улыбаясь, проворковала Джессика. Если бы не колючий взгляд, я бы, еще чего доброго, подумала, что она не кривит душой.
   - Да, да, Найтингейл, мы поздравляем тебя, не правда ли Мэтью? - из-за платка, все еще приложенного к носу, слова Эллен получились тихими.
   - Что ты там бубнишь? Господи, даже в такую минуту ты не можешь не раздражать! Будто без тебя и твоей болезненной чувствительности не хватает проблем!
   - Извините, матушка, - убрав платок, произнесла миссис Уолтер. - Я только хотела сказать, как мы рады, за Найтингейл...
   - Ты рада! Твой муж едва ли слышал хоть слово. Полагаю, он вдохновился тем, что его причислили к ослам, и с тех пор витает в облаках, сочиняя оду этим жалким животным.
   - Нет, нет, я все слышал, - прозвучал обиженный голос Мэтью Уолтера. - Любезная леди Редлифф, меня вдохновляют совсем другие...э-э...материи. Если вы выразите желание ознакомиться, то я сей же миг составлю список, где подробно...
   - Не выражу! - отрезала та и спокойным тоном продолжила. - После таких новостей многим из нас есть над чем поразмыслить. Особенно тем, кому необходимо задуматься о дальнейшей судьбе!... Как бы то ни было - все благополучно решилось. Я спокойна за репутацию Китчестеров...А теперь советую всем отправиться по своим комнатам...
   - Леди Редлифф, а вы не хотите узнать, что думаю я по этому поводу.
   - А тебе разве надо что-то думать, Найтингейл? Все уже решили за тебя.
   - Граф ясно сказал, что решаю я.
   - Но после официального представления тебя, как дочери Эдварда, ты становишься его единственной прямой наследницей.
   - Да, но граф Китчестер, как это случалось и ранее в истории рода, может назначить наследника по собственному усмотрению.
   - Но он этого не сделает, милочка, - отчеканила леди Редлифф.
   - Посмотрим! - многообещающе сказала я.
   Когда я поднималась в свою комнату, меня окликнула Джессика.
   После того, как Дамьян привез в замок Виолетту, она ослабила свое бдительное внимание ко мне. Ей не верилось, что он испытывает чувства к этой "пустышке", но зато явственно показал всем, что не увлечен мной. Все же Джессика допускала, что Дамьян может жениться на мне из-за замка. Но отсутствие разговоров о возможной женитьбе, какие непременно должны возникнуть в данной ситуации, вселяло в нее надежду, что Дамьян не собирается достигать цели таким неуместным для них обоих путем. И, скорее всего, нашел более действенный способ убрать меня с дороги. Тем более никакие романтические чувства не мешают ему сделать это.
   В ее представлении я была не опаснее трухлявой коряги, по недосмотру оказавшейся на проселочной дороге. От такой досадной помехи можно легко избавиться, всего лишь пнув носком сапога. Что Дамьян поступил именно так, у нее не было ни малейших сомнений. Об этом она и сообщила мне с чувством явного превосходства.
   - Я же предупреждала тебя, что он не будет сидеть сложа руки. До чего же смешно полагать, что он сдастся без борьбы, уступив какой-то пигалице! Жаль, что его усилия оказались напрасны, и до тебя не дошло с первого раза. Зная Дамьяна, могу сказать, следующий раз он будет действовать жестче. Ты либо слишком смела, чтобы бояться, либо глупа, чтобы понять это.
   - Ты говоришь о том ночном происшествии, Джессика? - прикинулась я непонимающей.
   - А что, у тебя были еще столкновения с Дамьяном?
   - Нет. Я и сейчас не уверена, что это было "столкновение с Дамьяном".
   Она резко рассмеялась.
   - Принимая в расчет твой возраст, могу поверить в твою безграничную наивность!
   - Как же он мог это сделал, если был с тобой?! - вырвалось у меня.
   - А с чего ты взяла? - тут же спросила она, усмехаясь.
   Я смешалась. И впрямь, с чего я это взяла? Из-за того, что Джессика стояла, прижавшись к нему и злорадно ухмылялась...Но это ни о чем не говорит! Они могли встретиться и в коридоре.
   - Хотя ты права, - слащаво сказала она. - Я была с ним... Но не всю ночь. Так что не могу заверить тебя в его невиновности.
   На ее лице вновь было злорадство. Меня же сжигал стыд. Вспомнились соседки по комнате в академии - Лидия и Моник. Ту беспутную жизнь, какую они вели, девицы считали настоящей, доступной немногим, а только самым умным и смелым. Сейчас же передо мной стояла Джессика, и, как мне думалось, ничем не отличалась от них. Нравственность ни в коей мере не беспокоила ее даже кратковременными приступами. А репутация была пустым звуком. Она не только открыто говорила о своем падении, но и опрометчиво считала его своей победой над Дамьяном.
   - А где же ты была? Я стучала к тебе.
   - У старухи.
   - Леди Элеоноры? - уточнила я на всякий случай. - Ты еще и ночная сиделка?
   - У меня много обязанностей.
   - Ах, да, ты же незаменимая!
   - Естественно, - она с улыбкой приняла мою колкость и продолжила. - Еще не было часа, когда меня вызвали к ней. У нее была бессонница - редкое состояние для нее. Обычно она спит, как перетружденная после дня тяжелой стирки прачка. И мне пришлось полночи читать ей справочник Дербетта.
   - Но как же ты очутилась в башне вместе с...со всеми?
   - После Элеоноры мне пришлось сходить на кухню, отнести недопитое молоко. Старушенция не желала, чтобы ее чуткое обоняние всю ночь отравлял молочный запах. А после я пошла через парадные двери, а не по тропинке между башнями, поэтому ничего не слышала. Только когда поднималась к себе, услышала суматоху в башне.
   - Значит, ты была в кухне?
   - Да, я же сказала.
   - И видела там Жаннин?
   - Жаннин?... Нет, я ее не видела. А что должна была?
   - Не знаю...- нерешительно ответила я.
   - Ее я заметила уже в башне.
   Она замолчала и, выдержав драматическую паузу, выдала скороговоркой.
   - А вот Дамьяна я встретила на улице. Он сказал, что ему не спалось и потому вышел прогуляться! Но, полагаю, это ложь! Ты говорила, что тот, кто на тебя напал, спустился вниз, услышав бегущих слуг. Ему ничего не стоило выйти на тропинку между башнями и там, через кусты и дворики, добраться до главного входа. Правда, когда мы поднимались и услышали суматоху, Дамьян был удивлен не меньше моего. Но он притворялся, это же очевидно.
   Джессика опять замокла, наблюдая за моей реакцией. Хотя я изо всех сил старалась сохранить спокойствие, мне это плохо удалось.
   - Почему все так уверены, что это он?
   - А разве нет?
   - Даже если и так, тебе то зачем столько усилий, чтобы я поверила в это?
   Еще с того дня, как мы побывали в подземелье, Джессика не скрывала своей вражды ко мне. Следовало опасаться ее. Уж она то могла с легкостью подложить мне не только свинью, но и жирного кабанчика! Поднеся к моему лицу свечу, она приблизилась, так что мне пришлось отклониться, и зашипела:
   - Я хочу, чтобы до тебя дошло, - я невольно всмотрелась, не мелькнет ли меж зубов раздвоенный язык, - он сделает твою жизнь невыносимой! Он не остановится. Ты не думала, как далеко он может зайти? Тебя это не пугает?
   Было ли то озарение или я давно подозревала это, но в тот миг в запальчивости я ляпнула первое, что пришло на ум, и, как оказалось, попала в самое яблочко.
   - Он не женится на тебе, Джессика! Даже если я исчезну из жизни Китчестеров, и путь к замку будет свободным - он никогда не женится на тебе.
   Она не ответила. Только побелела так, что на фоне черных, распущенных по плечам волос, ее лицо стало напоминать лицо утопленницы, только что вытащенной из холодной озерной воды. Сохраняя достоинство и задрав голову так высоко, что и сам дворецкий извелся бы от мучительной зависти при виде такого мастерства, Джессика прошла мимо меня. Ее онемевшая спина выражала полное презрение. Говорят, что домашние питомцы со временем становятся похожими на своих хозяев. Наверное, это касается и секретарей!
   Готовясь ко сну, я подумала, что для меня так и осталось туманным, какие все же цели преследовала мисс Рассел. Хотела ли она заполучить Дамьяна, питая к нему глубокие чувства, во что верилось с большой натяжкой, или же Китчестер? Воистину, к замку были неравнодушны все!
   В последнее время я часто не могла заснуть. Начинала дремать и, вздрагивая, просыпалась, а мои глаза тут же обращались к двери. Я напрягала слух, стараясь уловить легкое поскрипывание пола, крадущиеся шаги или неясный зов из глубины коридора.
   Теперь каждый раз, прежде чем лечь, я дважды проверяла - хорошо ли заперта дверь. Меня нельзя назвать слабонервной истеричкой. Просто со мной случилось жуткое происшествие, а после таких потрясений даже самые хладнокровные люди не сразу приходят в себя. Конечно, со временем я оправилась, но, что хуже всего, стала трястись от каждого шороха.
   В доме не упоминали о происшедшем. А слуги посудачили, посудачили - и успокоились, убедив себя в том, что подпорченная излишней ученостью девица может вбить себе в голову самые дикие вещи, даже принять обычное привидение, пусть не встречавшееся никому прежде, но бесспорно живущее в замке, за живого человека и тем более (какой срам!) за одного из обитателей Китчестера! В том, что в башне я имела удовольствие встретиться с представителем потустороннего мира, слуги были истинно убеждены. И хотя до этого привидение по непонятным здравому рассудку причинам скрывалось, многие не раз слышали странные и исключительно мистические звуки. И вот, наконец, оно вышло из тени! И как вышло! Местный люд по достоинству оценил долгожданное событие и любовно окрестил явившего себя духа сэром Истязателем. Даже создали специальную реестровую книгу, куда торжественно записали дату, имя счастливчика (то есть мое) и обстоятельства первого контакта с родовым привидением. В присутствии всех замковых слуг Джордан дал клятву собственноручно делать записи о его последующих появлениях. А старый Генри в приступе азарта напророчествовал, что скоро этот загробный весельчак появиться вновь и не где-нибудь, а на кухне, и повергнет в цепенящий ужас миссис Гривз, и та пролежит неделю с коликами в животе.
   Я же с невежеством, присущим ученым девицам, настаивала на земном и вполне материальном сэре Истязателе. И была полна решимости выяснить, кого же настолько не устраивает мое существование, что он готов преждевременно отправить меня на тот свет.
   С Дамьяном мне удалось поговорить только на деревенском празднике. Все это время он избегал меня, чем усилил неприятные подозрения, что Джессика и все остальные правы. И хотя до сих пор я не могла принять их версию, все же никакие пришедшие на ум объяснения о непричастности Дамьяна не могли избавить меня от жуткого холодка в груди.
   За несколько дней до праздника меня навестили подруги. Я была в библиотеке, и в тот момент, когда раздался четкий стук в дверь, ловко балансировала на самом верху лестницы, приставленной к шкафу. В комнату торжественно вступил Джордан, неся серебряный поднос для писем, и направился ко мне, выделывая каждый шаг с неспешным величием церемониймейстера. Сверху мне было видно задранное к потолку лицо дворецкого - каждая черточка его полнилась благоговением, будто он удостоился чести участвовать в грандиозном священнодействии.
   Спустившись с лестницы, я приняла не менее величавый вид. Представ передо мной, Джордан протянул поднос. Я взяла визитку, заметив, с каким трепетом дворецкий взирает на белый квадратик с витиеватой надписью "мисс Виолетта Тернер". Будто это не визитка, а церемониальный фетиш! Будучи страстным поклонником своей должности, Джордан не мог не огорчаться тому количеству упущений, какое он терпел в этом тихом, провинциальном месте. Он мог бы блистать в лучших домах Лондона, демонстрируя доведенное до высочайшего шика мастерство дворецкого, а вместо этого вынужден умасливать свою гордость ежедневными ударами в гонг. Поэтому исполненная по всем правилам церемония визита, словно манна небесная, привела его в колоссальную степень трепетного восторга.
   На обороте визитки была приписка, что вместе с мисс Тернер меня пришла навестить и мисс Рид, чему я ужасно обрадовалась, так как не видела ее с того самого обеда с Готлибами, когда было объявлено о помолвке. До сих пор я до конца не осознала, что в скором времени моя горячо любимая подруга станет замужней женщиной и начнет вести собственное (насколько позволит ей семейство мужа) хозяйство.
   Дворецкий сообщил мне, что проводил юных леди в музыкальную комнату, а также то, что миссис Уолтер проявила большую любезность, выразив желание развлечь посетительниц, пока я не спущусь. Я с улыбкой подумала, что Эллен проявила не только любезность, но и силу духа, раз взялась за такое трудоемкое занятие - развлекать Летти.
   Когда я зашла в комнату, на усталом лице Эллен и впрямь угадывалось выражение смутно похожее на ужас. Кутаясь в голубую пуховую шаль, она тактично выказывала интерес к рассказу Летти, но было заметно, что эмоции и болтливость рассказчицы утомили женщину, и все думы ее, скорее всего, заняты драгоценными скляночками с порошками, настоями и пилюлями.
   - Найти, ну что ты так долго возилась! - воскликнула Виолетта. - Пока ты соизволила появиться, я успела о стольком поведать миссис Уолтер!
   Эллен подняла на меня глаза, и я увидела в них тихое облегчение. С легкой улыбкой она обратилась к Виолетте:
   - Мне было очень занятно слушать вас, мисс Тернер.
   - По вашему виду не скажешь!
   - Кхм... - кашлянула Сибил и поспешила пояснить мне. - Виолетта рассказывала, как мы веселились на празднике, танцуя джигу у костра и распевая песни...
   - Само собой, мы не привыкли к такому грубому веселью, - призналась следом Летти, - но трудно ожидать от простолюдинов чего-то утонченного, вы согласны, миссис Уолтер?
   - Естественно... Я уверена, в Лондоне вы бы ни за что не появились в таком обществе и на таком...хм...малодостойном празднестве. Но здесь это вполне простительно.
   - В деревне это единственная возможность повеселиться, - робко добавила Сибил, а затем нерешительно обратилась ко мне. - Найти, мы хотели узнать про праздник, пойдешь ли ты с нами?
   - А разве я могу не пойти? - изумилась я странному вопросу.
   - Мы...мы подумали...
   Она замялась и зарделась. Фырканьем выразив презрение подруге и вконец смутив ее, Виолетта дерзко посмотрела на меня и заявила:
   - Ты, ведь, теперь одна из Китчестеров!
   - И?
   - И, разумеется, мы... я решила, что ты не пойдешь. Китчестеры ведь не ходят! И вообще ни с кем не имеют дела! О боже! Опять у тебя вытянулось лицо, как у лошади!...Знаю, знаю...я в очередной раз не права! Только не надо шпиговать меня своими упреками!
   В этот момент дверь распахнулась, и широким шагом вошел Дамьян, а уже следом за ним Джессика. Она удостоила Сибил пренебрежительным взглядом, а Виолетту осмотрела настолько критически, насколько позволяла ей совесть. А совесть позволяла ей многое.
   - Кто смеет шпиговать вас упреками, мисс Тернер? - тут же потребовал Дамьян, широко ухмыляясь. - Разве найдутся смельчаки, которые не испугаются вашего острого язычка?
   На нем была мятая широкая кепи, надетая по-мальчишески, козырьком назад, и неизменная рабочая куртка, на которой отсутствовала выдранная с корнем пуговица. В том месте, какое она когда-то занимала, темнело круглое пятно с торчавшими остатками ниток и дырой. Это беззастенчивое пятно приворожило Виолетту. Она будто увидела нечто чрезвычайно дикое, что тотчас перевернуло все ее представление о мужчинах. Недолгий миг Летти не спускала с пятна глаз, но, решив, что и без пуговицы мистер Клифер все еще остается самым соблазнительным и загадочным мужчиной в округе, она произнесла, томно растягивая слова:
   - Есть люди, у которых на лбу написано: "Осторожно, синий чулок!". Такие только и могут, что поучать других, ставя в пример себя, как образец всех высших добродетелей.
   Дамьян заговорщически улыбнулся и спросил:
   - И чей же лоб мне нужно подвергнуть тщательному изучению?
   Взорвавшись бурным весельем, Летти только и смогла, что указать на меня кивком головы.
   Все это время, наблюдавшая за ней Эллен, сухо произнесла, как бы между прочим:
   - Очень жаль, что излишняя живость и недостаток воспитания вынуждают женщину говорить необдуманные вещи. Этим она ставит себя в исключительно невыгодном свете.
   Но, уже почувствовав вкус флирта, Виолетте ничего не стоило пропустить мимо ушей нелестное замечание и самонадеянно обратиться к Дамьяну:
   - Мистер Клифер, мы собираемся пойти на праздник, но разве могут три юные леди находиться в таком месте без защиты сильного мужчины.
   - Разумеется, не могут, - галантно согласился он, склонив голову набок и не сводя с нее глаз.
   - Значит, вы согласны сопровождать нас!
   - А разве у меня есть выбор?
   - Ох, ради бога, у такого мужчины, как вы, выбор есть всегда! Но вы согласились, и это так мило! Вы настоящий рыцарь, Дамьян! Могу я называть вас так? И хотя это несколько неприлично, но какие же церемонии между друзьями?
   - И в самом деле, можно совершенно не беспокоиться о приличиях.
   Дальше подруга беспечно заметила, что будет позорным предательством, если он вдруг передумает и не сдержит слово. Дамьян же любезно уверил, что не подвержен никаким видам словоблудия и не имеет привычки бросаться пустыми обещаниями. Слова эти были настолько приятны слуху Виолетты, что она разглядела в них гораздо большее, чем они несли в себе. Глаза ее собственнически заблестели, и я поняла, что она внесла еще одно имя в список тех, кто готов сутками напролет лобызать отпечатки ее прекрасных ног на земле.
   "Ну-ну, не слишком ли ты поторопилась?!" - коварно подумала я. Если в прошлый раз ревность ослепила меня, то теперь я видела, что свежеиспеченный поклонник склонен скорее насмешничать и забавляться ее прискорбным легкомыслием, чем питать к ней глубокие чувства.
   Однако мисс Рассел решила, что до сих пор заблуждалась. Она допустила мысль, что он вполне мог увлечься "пустышкой" и теперь ненавистно буравила довольное личико соперницы превратившимися в узкие амбразуры глазками. Но Виолетта совершенно игнорировала ее.
   - Тогда вам придется нас развлекать, - невозмутимо заявила она Дамьяну. - Дайте слово, что вы не отойдете от нас ни на шаг, будите плясать с нами до самого утра и прыгать через костер! О, и еще! Чтобы одна особа не портила наше веселье докучливыми нравоучениями, обещайте, что напоите ее горячим пуншем! И хотя бы в эту ночь она забудет о своем занудстве!
   - Всенепременно... - устрашающе ласково пообещал Дамьян, бросив на меня плутовской взгляд. Я заскрипела зубами от невыносимого желания вцепиться нахалке в горло.
   - Я хочу, чтобы эта ночь запомнилась надолго! - не унималась она, ослепляя собеседника немеркнущим блеском своей улыбки. - Когда еще мне придется так веселиться...В скором времени я стану весьма респектабельной замужней дамой...
   - Чудесно! Поразительно веский аргумент! - буркнула я. - Только полный идиот останется глух к нему.
   Но ни Дамьян, ни Летти как будто не услышали меня.
   - Вот как?! Сколько возможностей вы упускаете, - с обманчивым сочувствием произнес он.
   - Но сколько открывается новых! - недвусмысленно промурлыкала в ответ Летти. Поистине, в Лондоне она приобрела богатейший опыт!
   Все отчетливее я понимала, что нужно в экстренном порядке совершить стратегическое бегство. Дамьян вел непонятную пока мне игру. Он не только видел враждебность мисс Рассел, но и разжигал ее, вовсю флиртуя с моей подругой. Чего он хотел добиться этим? Ревности? Но чьей? Если Джессики - то без труда добился этого еще с самого начала, но все равно продолжал играть роль. Если же моей - едва ли он считал меня такой простофилей.
   Эллен поторопилась сменить тему и обратилась к Сибил, сидевшей в глубоком смущении.
   - Вы ведь впервые в Китчестере? Обязательно попросите Найтингейл, показать вам замок.
   - Да...конечно, благодарю, - пропищала Сибил. У нее даже шея алела маковым цветом.
   - Мисс Тернер, а как вам Китчестер?
   - Впечатляюще! - ответила та, игриво поглядывая на Дамьяна. - Если бы я здесь жила, то ни за что не согласилась бы уехать отсюда.
   И, переведя взор на Джессику, со свойственной ей бестактностью поинтересовалась:
   - Вам, мисс Рассел, наверняка, будет трудно сделать это. Уверена, замок и вас впечатлил! Но вы же секретарь, и, может быть, уже через месяц в ваших услугах не будут нуждаться, и тогда...
   - Я рассчитываю остаться здесь навсегда! - внезапно отчеканила та.
   - Как же так?! - ахнула Эллен, после недолгой заминки.
   Джессика и сама была не меньше нас поражена своей откровенностью, но слова были сказаны и услышаны, поэтому ей ничего не оставалось, как гордо заявить:
   - Возможно, мои услуги секретаря потребуются не только леди Элеоноре! Но я не хочу утомлять вас своими планами!
   - Ну что ты, ты больше поражаешь, чем утомляешь, - насмешливо отозвался Дамьян.
   На губах Эллен появилась мягкая улыбка, обращенная к Джессике. Она как будто подбадривала ее, рассудительно заметив:
   - Все мы временами чем-нибудь поражаем друг друга. Так что если у вас есть какие-то планы, то смело претворяйте их в жизнь... А сейчас я должна извиниться, на сегодня мне уже достаточно треволнений. Меня немного знобит. Пойду, найду Жаннин и попрошу ее приготовить для меня свой чудодейственный отвар.
   Поднявшись с кресла и придерживая у горла шаль, она направилась к двери. Я тоже встала, взглядом приказав подругам следовать за мной. Летти подчинилась с явной неохотой, а вот Сибил вскочила с дивана так, будто все это время восседала на острых кольях.
   Мы еще не дошли до двери, как мисс Рассел выразила свое мнение о Летти достаточно громким шепотом, чтобы слова долетели до ушей не только мистера Клифера, но и наших:
   - В ее мыслях - легкость необыкновенная! Ты терпел ее натиск с завидной выдержкой, которая делает тебе честь, Дамьян!
   - А что в твоих мыслях, Джесс? - донесся уже из-за закрытой двери его тихий, но от этого не менее жесткий голос. Каждый из нас в этот момент тактично оглох.
   Я предложила осмотреть замок, поскольку Сибил очень хотелось этого. Однако Летти принялась ныть и увещевать нас сделать это в другой раз. Сейчас же из нее бил фонтан таких сумасшедших, по ее словам, эмоций, что ей не терпелось излить свои восторги на нас. Чему мы и подверглись, когда вышли во двор, испытав при этом непередаваемые ощущения, будто нас с головы до пят окатили ледяной водой. Придя в себя после непродолжительного ступора, мы с Сибил взялись за руки, поддерживая друг друга в эту тяжелую минуту, и неторопливо последовали за Летти, которая все еще без устали обрушивала на нас бурю восклицательных знаков.
   О, как же она была восхищена, ошеломлена и покорена мистером Клифером! Все светские львы Лондона были забыты в один миг. Фи, эти манерные джентльмены, эти изнеженные франты и прыщавые хлыщи - все они набитые дураки и болваны, не могущие разжечь страсть даже в сереньких скучных особах, с которыми ей пришлось дебютировать в свете.
   Она без колебания заявила, что мистер Клифер - настоящий мужчина! На ее пути, видимо, встречалось множество подделок и подлинников, раз она столь достоверно может определить истинную ценность тех, кто причисляет себя к этой половине человечества. И как же повезет той девушке, у чьих ног окажется сей бесспорно идеальный экземпляр! Говоря это, она как бы ненароком приподняла подол юбки, и на свет выглянул коричневый сапожок. Пока Летти многозначительно выискивала на нем зловредные пятнышки грязи, мы с Сибил заговорщически склонились к острым шипам отцветшей розы, которым, как мы подумали, могли бы найти очень достойное применение, всадив их в нежную плоть зазнавшейся воображалы.
   В конце бурного выступления Виолетта в лучших традициях отпетых спорщиков времен Регентства заключила с нами пари. В пылу задора, она поставила на кон свою шляпку (как же любят этот предмет одежды все спорщики!), обязуясь съесть ее, если мистер Клифер в ночь праздника не объясниться с ней. Но будучи уверенной, что счастливое объяснение неминуемо, она ни капли не переживала за свой желудок, находившийся под угрозой несъедобного угощения. Ко всему прочему Летти пожалела, что не имеет доступа к прославленной книге Уайтса, куда вносились все пари, чтобы на века запечатлеть свою сверхбыструю победу над столь опасным человеком. А то, что он опасен, она признала с блеском в глазах и азартным волнением.
   - С таким мужчиной надо всегда быть настороже. Слишком уж он привлекателен и соблазнителен... а такие всегда самые опасные. Да ради внимания такого мужчины я готова съесть все свои шляпки и даже перчатки, лишь бы добраться до конечной цели!
   - Объесться?
   - Фу, зануда! - фыркнула она и мечтательно проговорила, - Жизнь с ним была бы одним сплошным приключением. А он очень богат?
   - Беден как церковная крыса! - вновь позлорадствовала я.
   - О-о, - в первый момент Летти расстроилась, но вдруг ее лицо озарила догадка. - Он просто не может быть бедным! Ты клевещешь на него, потому что присмотрела его для себя.
   - Твое заявление абсурдно.
   - Ну конечно, я не слепая - вижу, как ты и эта тигрица, мисс Рассел, пялились на него!
   - А ты сознаешь,  что с момента знакомства с Дамьяном ты говоришь исключительно о нем?
   - Разве есть более интересная тема?
   - Твое замужество, например! - съехидничала я. Ее милое личико вмиг ожесточилось. - Тебе следует думать о своем мистере Саливане!
   - Я буду думать о нем всю оставшуюся жизнь. Я хочу иметь возможность подумать о ком-то другом... в последний раз. В этом нет ничего плохого!
   - Ты уже получила свой приз. Помнишь, ты сама говорила, что должна первой из нас прийти к финишу. Тебя должно занимать только это.
   - Во всем есть недочеты. Я еще так молода! Должна же я познать всю прелесть молодости!
   - И это слова невесты?! - воскликнула Сибил.
   Сама будучи невестой, ее чувства и почтительная серьезность, с какой она относилась к столь священному статусу, были глубоко оскорблены пренебрежительным отношением подруги.
   - Виолетта, пора стать взрослой, - негодующе призвала она.
   - О, очень умно и столь же банально. За свою жизнь я слышала подобные изречения тысячу раз, не хватит ли? Каждый намеревается обвинить меня в незрелости. Хотя я опытнее и мудрее вас обеих! Что вы знаете о жизни? Только то, что прочли в книгах.
   - Полагаю, из книг можно узнать о жизни больше, чем в бальных залах, заполненных "набитыми дураками и болванами"!
   Виолетта не прекращала дуться на меня почти до самого оврага, до которого я проводила подруг. Прежде чем мы расстались, и они пошли вдоль речушки в Гаден-Роуз, а я побрела назад в замок, мы договорились о празднике. Было решено, что я приду в Сильвер-Белл, откуда, как в старые добрые времена, ближе к полуночи всей большой компанией отправимся на поляну, уставленную ярмарочными палатками и озаренную кострами и полыхающими смоляными бочками. Этим решением Виолетта была недовольна, поскольку считала, что это они должны были появиться в Китчестере, а затем в графской коляске и в сопровождении Дамьяна отправиться на праздник. Однако свою лепту в обсуждение внесла и Сибил, сообщив, что ее жених собирается приехать за ней к дому мисс Уилоуби, поэтому, если Летти хочет идти в замок, то пойдет туда одна. Такая перспектива не показалась заманчивой, и Виолетта, поддавшись нашему "давлению", согласилась встретить своего неотразимого кавалера уже на поляне.
  

ГЛАВА 28

   Настал день праздника. Утром я отправилась на верховую прогулку. Обычно я скакала вдоль леса, пока не уставала Дамми, и мерным шагом возвращалась по опушке. Но в этот раз мой путь лежал в Эмбер-Виладж. Нужно было купить лекарства по списку Эллен и справиться у врача о его возможном визите. Вот уже два дня миссис Уолтер мучила щемящая тяжесть в висках из-за "колебаний в погоде". С травяной примочкой на лбу и заботливой Терезой под рукой она закрылась в комнате, задернув шторы и погрузившись в больничный полумрак.
   Я направила лошадь по открытому полю в сторону деревни. Мои мысли, как и во все последнее время, были заняты Дамьяном и его прогулкой в ту ночь, когда на меня напали. Были ли его слова, сказанные Джессике, правдивы? Действительно ли из-за бессонницы он вышел на улицу? Или, как она полагает, после нападения на меня он выскочил из башни и пробежал по двору к парадному входу, а потом, искусно разыграл тревогу обо мне?! Он мог так поступить... но поступил ли?
   И еще этот необходимый графу званый вечер...Дался он ему! Я не жаждала быть представленной знатным соседям и выступать в роли заморской диковины, выставленной на потеху глазеющей публике. Чего добивается дед? Может быть, я ошиблась в нем и он, впрямь, хочет поступить по-своему, проигнорировав мое решение.
   Вопросы... одни вопросы... Временами я боялась, что в поисках ответов забреду так далеко, что заплутаю в непроходимой чащобе догадок и домыслов. Все это непонятно, сложно. Я ощущала растерянность и досаду от собственного бессилия перед неизвестным.
   В деревне весело трезвонил церковный колокол. Улицы были запружены разодетыми в праздничные наряды людьми. Увидев меня, врач угодливо разулыбался и тут же сообщил, что абсолютно свободен и будет счастлив нанести визит в Китчестер. Хотя из попытки миссис Тодд возразить, стало ясно, что спешное заявление мужа несколько ошибочно, но ради такой больной он готов пожертвовать фермершей, главным недугом которой был порез на большом пальце, совсем не представлявший интереса, как в плане опасности здоровья, так и достойной оплаты.
   Возвращаясь, я втайне надеялась, что застану в конюшне Дамьяна, поскольку с утра его жеребца в загоне не было, а мистер Стоун на мои расспросы ответил, что "хозяин" уехал еще на рассвете. Я все стремилась поговорить с ним, поговорить откровенно, задав мучавшие меня вопросы. Но он избегал меня, прекратив наши совместные утренние прогулки, и даже в теплицах был страшно занят, и никак не мог уделить мне несколько минут. Моим присутствием там Дамьян был недоволен, но, тем не менее, требовательно относился к моей работе и не одаривал, как можно было ожидать, насмешками и язвами.
   К моему огорчению, Соловей уже стоял в стойле, вычищенный и устало-довольный от стремительного бега. Вывалив часть овса на пол, он мордой раскидывал его вокруг себя, в восторге пофыркивая от своей забавы. Но как только я привязала Дамми, жеребец начал активно оказывать знаки внимания моей кобыле. Вытянув шею и протиснув нос через прутья в соседний загон, он уставился на неё, вздрагивая ноздрями и оттопырив морщинистые синевато-сизые губы. Игнорируя непрошенного гостя, кобыла склонила морду к кормушке и начала хрумкать.
   В Сильвер-Белл я решила отправиться ближе к вечеру. До праздничной ночи у нас с тетушкой и Сибил хватит времени, чтобы вдосталь наговориться.
   Собираясь, я достала темно-вишневое габардиновое платье, не новое и кое-где уже потертое и заштопанное, но для плясок у костра, как раз самое подходящее. Расправив его, я увидела, что подол испачкан засохшим воском. Я совсем позабыла, что его надо было отдать в чистку. Взяв платье в охапку, я отправилась в служебные помещения, надеясь, что в прачечной в считанные минуты справятся с пятнами.
   Путь в прачечную оставался для меня до сих пор неизведанным. Там я была только однажды - вместе с Жаннин, знакомившей меня с хозяйством. После долгого блуждания по темным коридорам, которые с умышленным постоянством вели в крохотные кладовые, устланные щербатым полом, где на перегонки разбегались тараканы, стоило мне открыть скрипучую дверь, я, наконец, вышла в просторную сушильню.
   Узкие окна полуподвального помещения располагались на уровне земли. В мутные стекла, заросшие дёрном и плющом, пробивались лишь редкие лучи солнца. От стены до стены растянулись веревки с навешанными друг на друга многочисленными простынями, пододеяльниками и наволочками. От них исходил непередаваемый винегрет сильных запахов, от которых слезились глаза и хотелось чихать. Только что выстиранное белье всегда пахнет по-особому: свежестью и лавандой, ни на йоту не перебившими резкий запах щёлоча и дегтярного мыла.
   Прачечная, по моим представлениям, должна быть где-то рядом. Я огляделась в поисках выхода, но из-за нависшего до самого пола белья не сразу заметила дверь. Направившись к ней, я вдруг услышала приглушенные голоса. Они доносились с дальнего угла, где стояли низкие гладильные столы. Белье скрывало говоривших.
   Я вовсе не собиралась подслушивать! Сначала я честно вознамерилась покинуть сушильню. Но, признаюсь, сладость любопытства оказалась гораздо соблазнительнее, чем тактичный и крайне неинформативный порыв совести. Кому понадобилось шептаться, прячась за простынями?! Это могли быть слуги. Но зачем им вести себя столь таинственно и подозрительно?
   Стараясь ступать бесшумно, я подошла к выходу, чтобы успеть, в случае чего быстренько улизнуть, и замерла, прислушиваясь. Воистину говорят, кто подслушивает, тот редко услышит о себе что-нибудь хорошее.
   Один из голосов принадлежал всегда веселой Жаннин. Только сейчас этот голос шептал с яростью, свойственной очень разозленному человеку.
   - Ты бы видел, как она зыркает на меня! Аж до пяток прожигает своими глазищами!
   Ответа я не разобрала. Голос ее собеседника звучал едва слышно.
   - Господи, откуда я знаю, что она подозревает?! - раздраженно произнесла Жаннин. - Я же не могу пойти да спросить у нее!
   И опять я не расслышала ответ.
   - Но ей известно, что меня не было в комнате! В бреду она постоянно твердила об этом... На кой черт ее туда вообще понесло?! Может быть, уже подозревала? Ты же слышал, что она говорила в бреду...
   В груди у меня сильнее заколотилось сердце. Совесть тут же перестала мучаться от недостатка воспитания, и я еще сильнее навострила уши, стараясь ничего не упустить.
   - Она все время твердила: где была Жаннин, что за дела у нее ночью и еще про мой отвар... Конечно, это был бред! Никто не принял ее болтовню за чистую монету... Хотя, нет. Кажется, Дамьян все понял! Он так посмотрел на меня!...Успокойся, он же не может шантажировать собст...По крайне мере, до сих пор же молчал! Мой сын не самый законченный тип!... И потом, вряд ли он подумал про тебя. Никто бы не подумал!
   Ее собеседник что-то буркнул. Мне же хотелось услышать и узнать его. На свой страх и риск я немного прошла в их сторону и притаилась между рядами белья. Ладони вспотели. Я непроизвольно вытерла их о платье в руках.
   - Она так говорила, будто ей все известно!
   - Неужели догадалась? О Боже!
   Вот так сюрприз! По тихому, чуть громче мышиного шороха, голосу я узнала Уолтера.
   - Едва ли. Но она не глупа! Далеко не глупа! Я всё гадаю, до чего она додумалась? Девчонка убеждена, будто я подсыпала ей что-то в отвар! А утром даже не стала пить то, что я принесла. Дурочка! Разыграла усталость, но меня-то не проведешь! Я сразу смекнула, что к чему.
   - Нам надо быть осторожными. Тщательно следить за своим поведением.
   - Но мы итак после той злополучной ночи практически не встречались!
   - Поверь, для меня это так же печально. Но мы же не хотим, чтобы все раскрылось?
   - Бумажная твоя голова! Если так трясешься, что все всплывет, тогда довольствуйся своей вяленной воблой!
   - Ну что, ты, душечка моя, я вовсе не трясусь, - сорвавшись на комариный писк, отозвался Уолтер, - а сохраняю завидное спокойствие. Это ты в последнее время стала нервная и раздражительная... Если у тебя расстройство, возьми у Эллен успокоительное.
   - У меня нет расстройства! - отрезала Жаннин, переходя на визгливые нотки.
   - Тише, тише, нас могут услышать!
   - Ты что остатки мозгов на свои бездарные стишки просадил! Кто нас может услышать? Все слуги в этот час на кухне.
   - Значит, у нас есть время...- с надеждой в голосе спросил Уолтер.
   Я услышала довольный смешок и красноречивый звук чмоканья
   - У нас полно времени, мой тигр!
   Как они отреагировали, если бы обнаружили меня здесь? Мой тигр...надо же! Я зажала рот рукой, опасаясь, что судорожные позывы к смеху выльются в бурное веселье. Надо выбираться отсюда. Я развернулась и медленно двинулась в сторону выхода. Подойдя к двери, я чуть приоткрыла ее. Раздался жуткий, как мне показалось, скрип, выдавший меня. В помещении сразу же наступила гробовая тишина. А в следующее мгновение Жаннин зашептала громко и тревожно:
   - Тс-с-с! Здесь кто-то есть.
   Уже не таясь, я распахнула дверь и поспешила вперед по коридору, желая как можно быстрее покинуть сушильню. Дощатый пол застонал подо мной. Мэтью Уолтер плаксиво запричитал:
   - Ты же говорила, что нас не услышат, что никого нет...Теперь слуги всё растрезвонят! Эллен все узнает...И буйный, помешанный старик тоже...
   Уже удаляясь, я услышала, как Жаннин грубо прервала его:
   - Тихо, ты! Это не слуги, идиот!
   Коридор вывел меня в прачечную. Но там, как и следовало ожидать, никого не было. Отсюда я попала в новый переход с чуланами и кладовыми, и лишь через некоторое время добралась до кухни, где вовсю кипела неутомимая деятельность.
   Расторопные служанки усердно драили кастрюли, чистили и резали, резво стуча ножами, даже коричневое лицо кучера то и дело мелькало над охапками поленьев. В очаге ревело пламя, из горшков поднимался пар, а в воздухе царил запах пекущегося хлеба. И над всей этой кутерьмой властно дирижировала поварёшкой миссис Гривз в нестиранном да к тому же слишком узком для ее доброй талии фартуке.
   А между ведром с очистками и горкой ощипанных кур, весь облепленный пухом и перьями, сидел Джордан. По-видимому, пребывая в поисках того Ватерлоо, которое обязано быть у каждого амбициозного дворецкого, взрастившего в себе командирского гения, он, было, решил взять под личный контроль кухню. Но после безуспешных попыток подчинить себе дородную кухарку и заставить ее действовать согласно его "плану компании", Джордан вынужден был унять свой командирский пыл и сдать позиции, принявшись за ощипывание кур.
   При виде меня миссис Гривз уперла руки в бока и радушно предложила испробовать лакомых булочек. Не дожидаясь ответа, она тут же засуетилась, расталкивая помощниц и пробираясь к накрытой полотенцем душистой сдобе. Кухарка ловко насадила на длинную вилку пышную булочку, блестевшую румяным боком, и торжественно подала мне. Под ее надзором я щедро отхватила кусок от горячей сливочной мякоти. На что Гривз одобрительно кивнула и приказала налить мне утреннего молока.
   И лишь проследив, как я расправилась с угощением, и оставшись довольной мной, она по-хозяйски спросила, что привело меня в такое неприемлемое для леди место. Узнав, что мне нужно срочно почистить платье, кухарка выделила для этого дела миссис Стоун, сообщив, что у матери несносного отпрыска, чья главная задача опробовать на себе каждое встреченное им грязевое месиво, талант приводить в идеальный порядок испачканную и пришедшую в негодность одежду.
   Вместе с Мартой Стоун мы направились в прачечную. Если я боялась вновь наткнуться на затаившуюся парочку, то напрасно. В помещениях было тихо и пусто. Вскоре мое платье выглядело как новенькое, а мои уши уморились, выстрадав целую лавину рассказов о проделках и шалостях непоседливого Леми Стоуна.
   Наконец, около четырех часов я покинула Китчестер, уверенная, что в эту ночь меня ждут только ярмарочные потехи и забавы...
   Однако настроение у меня было отнюдь не праздничным. Подслушанный разговор вызывал настолько противоречивые мысли, что мозг, переполненный ими, грозил взорваться.
   Кто бы мог подумать, что душка Жаннин обзаведется любовником - да еще таким! Разумеется, бывшая театральная дива, как она себя непритязательно величала, в дни молодости была избалована мужским преклонением. Живя в глуши, она томилась и иссыхала без целебного, жизненно необходимого, как воздух, любовного эликсира. А что подстегнуло к разврату мистера Уолтера, оставалось для меня под покровом тайны. Видимо, заоблачные высоты, куда он каждую минуту устремлялся в поисках ускользающей рифмы, стали не досягаемы для его поэтического дара. Поэтому отвергнутому небесами рифмоплету пришлось искать свою несравненную музу на земле, довольствуясь тем, что попалось под руку.
   Всю дорогу я ломала голову, что означало для меня это случайное открытие? Кто они обычные любовники или же убийцы? В ту ночь среди толкавшихся возле меня людей, я видела их обоих. Для Уолтера было немыслимым - обеспокоиться какой-то непонятной суматохой, посреди ночи встать с постели и куда-то бежать, чтобы узнать, что стряслось. Если только...он уже был на ногах, и ему в срочном порядке нужно было алиби. Почему, Жаннин так нервничала из-за моих слов, что ее не было в комнате? Только ли свидание было в ту ночь у них? Возможно, они вдвоем придумали чудовищный план, как избавиться от меня. А теперь бояться, что я могу обо всем догадаться. Или же любовников так страшит разоблачение их порочной связи?
   Вопросы! Опять одни вопросы и не крупицы света в темноте.
   Сильвер-Белл встретил меня грандиозным светопреставлением. Еще с порога я услышала громоподобный тетушкин крик, предвещавший кровожадную расправу:
   - Финифе-е-ет!!!
   Как только я вошла в холл, передо мной предстала разъяренная тетушка, варварски размахивавшая зеленой велюровой шляпой с черным бантом, сидевшим в ворохе экзотических перьев ярко-лимонного цвета. Как позже выяснилось, перья эти были самые обыкновенные - петушиные да лебяжьи, а "экзотический" вид приобрели благодаря трудоемким манипуляциям с пинцетом и краской. Тетя, превратив старую шляпу в последний образчик моды, была несказанно довольна своим трудом и собиралась на празднике дефилировать в "обновке". Финифет же, не посчитавшись с этими авантюрными планами, то ли по неосторожности, то ли из мстительного умысла, разместила в образчике моды выводок утят, которым, по ее мнению, августовская сырость на улице могла значительно навредить. Теперь же значительно навредить собиралась тетя Гризельда и вовсе не утятам, к каким она питала простительную слабость.
   Трясясь за собственную шкуру, перепуганная экономка не нашла ничего лучшего, как укрыться от лиходейки-хозяйки в чулане, забаррикадировав хлипкую дверцу бочкой с мукой и бадьёй картофеля.
   Стараясь унять разбушевавшийся пожар тетушкиного гнева, уже готовый бесчеловечно обрушиться не только на притихшую в чулане экономку, но и на весь белый свет, я с горем пополам дождалась Сибил, которая уже с утра трудилась на церковном дворе, а затем помогала раздавать угощение и чай в ярмарочном шатре.
   Честно признаюсь, иногда я испытывала неподдельные муки совести из-за своего безделья. Раньше я часто помогала тетушке в комитетских делах и выполняла множество поручений во время ярмарок и благотворительных базаров. Теперь же этим занималась Сибил, трудясь как пчелка, и испытывая радость, от осознания собственной полезности.
   С ангельским терпением и героической выдержкой Сибил убедила тетю отложить кровавую расправу над злостным вредителем на неопределенный срок. А Финифет, стоявшую на полпути к обмороку, смогла вразумить, что за дверцей чулана несчастную жертву вовсе не подстерегает смертельная опасность.
   Только когда спустились сумерки, в Сильвер-Белле наступило хрупкое перемирие. Мы сели за стол пить чай. Закадычные подруги заняли места на противоположных концах стола, отделившись друг от друга двухъярусной фруктницей, наполненной апельсинами и садовыми золотистыми яблоками, лежавшими в веточках черной и красной бузины.
   И хотя тетя все еще косо поглядывала на опальную Фини, желание обоих разузнать о моей жизни в замке вынудило их действовать общими усилиями. После хитрых недомолвок и намеков я торжественно поведала им о намечавшемся в мою честь званом вечере в Китчестере. И с нескрываемым удовольствием следила, в какой шок повергла всех эта новость. Придя в себя, тетя Гризельда с большим рвением начала обсуждать те благоприятные для меня последствия, которые неминуемы после такого "полновесного" шага со стороны графа Китчестера.
   Когда же я не поддержала ее энтузиазма и безжалостно напомнила, что меня ждет преподавательское место в Даремской Академии при аббатстве святого Эрика, тетушка с трудом удержалась от тяжелого вздоха сопровождаемого цветистым эпитетом. Чтобы лишний раз не ярить проснувшегося зверя, я перевела разговор на свадьбу Сибил. Тетя же с явной неохотой согласилась закрыть животрепещущую тему моего будущего.
   Подготовка к свадьбе шла с переменным успехом. Готлибы были полны дерзких и хитроумных планов заманить выгодного старикашку на пиршество. Тетя же неумолимо стояла на своем, не соглашаясь затруднять графа Китчестера столь неподобающим его статусу приглашением. Гостей на свадьбе намечалось немного, кроме членов семьи ожидались два постоянных клиента из местных фермеров, один возможный - начинающий текстильный промышленник из Суиндона; и Тернеры - наличие пятого сына графа Уэстермленда немного рассеяло беспросветную печаль кузнеца о недосягаемом для его бизнеса графе Китчестере. На днях должна была состояться поездка в Солсбери для приобретения рулонов ткани на приданое и свадебное платье. Хотя Сибил и пыталась заговорить о немарком наряде, тетушка заявила, что хочет видеть свою подопечную только в белом муслине расшитом серебряными нитками, который она уже давным-давно заприметила в городской лавке.
   После чая мы с Сибил уютно устроились у камина, ожидая прихода Тернеров и приезда Рэя Готлиба. А тетя ушла к себе, подыскивать среди нескромного множества шляп ту, которая реже всего мелькала на виду сельских модниц.
   Как-то незаметно для меня подруга подвела разговор к Дамьяну Клиферу. Прежде я рассказывала ей о нем, правда, без излишних откровений и, не вдаваясь в подробности. Но от Сибил не ускользнула моя крамольная склонность к нему.
   - Тебя влечет к нему? - спросила она без обиняков.
   - Да, - призналась я.
   Сокровенное слово сорвалось с губ непослушной птичкой и, вспорхнув, растаяло в воздухе, оставив после себя горький привкус на устах. Сколько трудов мне стоило спасаться от правды! Признание же далось мне на удивление легко.
   - Так было всегда. С самой первой встречи. Еще в детстве он вызывал во мне жгучий интерес. А теперь...теперь он владеет всей моей жизнью.
   - Я понимаю почему. Он очень...необычен. Я никогда не встречала человека, похожего на мистера Клифера. Если он захочет, он может быть привлекательным. Но у него недобрый взгляд. Он смотрит на людей, как... процентщик на попавших в долговой капкан заемщиков... Только, прошу тебя, не сердись на меня! Я, наверное, слишком утрирую... ведь, я совсем не знаю его. Мне кажется, он из тех, кто способен на самые скверные поступки. И никто не может быть спокоен, находясь в его обществе.
   - Не беспокойся за меня. Я настороже. Будь я мужчиной, с каким бы наслаждением я расквасила его заносчивый нос! Но, что греха таить, меня все равно тянет к нему, словно под действием приворотного зелья. Я не должна поддаваться его колдовству иначе могу навлечь на свою непутевую голову крупные неприятности.
   - Но, Роби, признайся - это неприятности, которых тебе самой хочется. Будь честной, ты же понимаешь, что, без него твоя жизнь станет пустой...если ты на самом деле любишь его.
   - Я запуталась, Сиб, я сама не знаю, чего хочу. Я полна решимости сопротивляться искушению, и в то же время мне доставляют удовольствие попытки завоевать меня.
   - Но ты не можешь бегать всю жизнь.
   - Нет, не могу. Я отважусь на что-нибудь, обязательно отважусь. Только не сейчас...
   Грохот подъехавшей к дому повозки прервал наш разговор.
   - Твой жених прибыл, - заметила я, улыбаясь при виде озарившегося лица подруги. Она спешно вскочила на ноги, подбежала к окну и, отодвинув занавеску, выглянула на улицу.
   На дольку самого крошечного, быстролётного мига я позавидовала ее счастью. Почему и у меня не может быть такой безмятежной любви, покойной, как бирюзовая гладь воды во время безветрия, когда даже ее глубины, словно бы, излучают дремотное, благостное солнце?
   - Это не Рэй, - пробился сквозь думы разочарованный голос Сибил.
   - А кто же? - отстраненно спросила я.
   Но она не успела ответить, в комнату влетела тетя Гризельда, на ее челе клубились тучи.
   - Что, черт возьми, этот наглец делает у моих ворот?!
   Я, как ужаленная, сорвалась с места и подскочила к окну.
   Наполовину скрытая живой изгородью на дороге стояла обыкновенная деревенская тележка с резвой Стрекозой, впряженной в оглобли. На широкой перекладине в вольготной позе сидел Дамьян, перекинув через колено поводья. Вдруг он, как будто почувствовав мой взгляд, поднял голову и, посмотрел прямо на меня. Я не стала задергивать занавеску и скрываться, словно какой-нибудь соглядатай, застуканный у замочной скважины. Лицо Дамьяна исказила наглая ухмылка, он чуть склонил голову с намеком на поклон и поднес руку к кепи в приветственном жесте.
  

ГЛАВА 29

   - Ты знаешь, что ему понадобилось? - сурово вопросила тетя, подойдя ко мне и отдернув на всю ширь окна занавеску, встала рядом, заполнив своей значительной фигурой весь проём. Всё с той же дерзкой ухмылочкой Дамьян поклонился и ей.
   - Он обещал Виолетте сопровождать нас на праздник.
   - О, Господи, девчонка совсем спятила?!
   - Похоже на то, - нервно засмеялась я и отошла от окна.
   - Только не вздумай своенравничать, Роби, - грозно сказала тетя Гризельда, - а то с тебя станется! Каким бы мистер Клифер не был нежеланным гостем, все же он наш гость... Он что, так и будет сидеть там? Почему он не заходит?
   - Может быть, так лучше, тетушка?
   - Я не потерплю, чтобы перед моим домом мозолил глаза всем сплетникам самый отъявленный мерзавец во всем графстве.
   - Дамьян не самый отъявленный, полагаю, есть гораздо хуже. Временами он вполне приличный человек.
   - Этот аргумент не расположит меня к нему. Но мы ни на йоту не отступимся от своих обязанностей и, в отличие от этих зАмковых ханжей, проявим безупречные манеры. По крайней мере, хорошее воспитание защитит нас от его дурного воздействия! Финифет!
   В связи с возникшим событием недавняя опала на экономку моментально забылась. Стоило только той появиться в дверях, как тетя тут же прибегла к богатству словарного запаса и принялась, цветисто и забористо, выражать всё, что она думает о незваном госте, бесстыжей обезьяной рассевшимся на виду у всей деревни.
   Вытирая руки передником, Фини, стояла в дверях гостиной и услужливо кивала, все еще пугливо вздрагивая при повышенных тонах. И хотя она во всем поддакивала, ей было явно невдомек о какой обезьяне разглагольствует хозяйка. С кухни не было видно, что твориться на дороге перед домом.
   - Иди, приведи его! - приказала тетушка по завершении обличительной речи.
   - Кого? - встрепенулась Фини и недоуменно оглянулась назад.
   - Хватит гримасничать, - взвилась тетя, - а то я подумаю, что и у нас в доме завелась обезьяна! Иди, сходи за этим мистером Клифером. Сам он не желает воспользоваться нашим гостеприимством!
   - За мистером Клифером? - ахнула экономка и прытко устремилась к окну, чтобы собственными глазами узреть того, чье имя в округе хулилось чаще, чем удостаивался этой чести сам дьявол. - Ого, ну и шельмец! Ей богу, что вам взбрело в голову приглашать его в дом? От такого типа все нажитое добро надо на амбарный замок запирать, иначе как липку обдерет. Вон как скалится, небось, уже злоумышленничает! Совести у него, что баран начхал... Ай, а оглядывается то как! Как мартовский кот на охоте! Девицам от...
   - Ах ты, противная тарахтелка, тебе что было сказано? Ступай к нему и пригласи в дом!
   - Он не посмеет заявиться сюда!
   - Посмеет, не посмеет, нам то что? Он тут, и мы обязаны его принять! Если мальчишка откажется - хватай его за шкирку и тащи в дом! Я не позволю, чтобы за мой счет остряки и кумушки чесали своими бескостными языками.
   Финифет явно колебалась и не торопилась исполнять приказ хозяйки. Ее длинный острый нос и уши под начинавшими седеть прядями волос покраснели, выдавая внутреннюю борьбу.
   - Вот что я вам скажу, дражайшая Гризельда, похоже, над вашим рассудком беспрепятственно сгущаются сумерки. А что касается вашего благоразумия, то оно уже давным-давно погребено под грудой безвкусных шляп с аляпистыми перьями, выщипанными из всех петушиных хвостов Гаден-Роуза! Вот так-то! И можете гневиться на меня, сколько вашей неутолимой горячке будет угодно.
   - Пф! - только и фыркнула тетя, словно осталась равнодушна к умозаключениям подруги. Но нас ей провести не удалось.
   Ситуация, разыгравшаяся в гостиной, была настолько комична, что я на время позабыла о дрожи в коленках и о том, что мне придется полночи провести в компании будоражившего мои чувства мужчины.
   Необъяснимое нежелание тети Гризельды ответить на язвительные нападки, вконец убедило старушку Фини в верности сделанных ею выводов и, выразив нечленораздельными звуками всю глубину своего негодования, она отправилась исполнять приказ.
   Не скрываясь, мы подошли к окну. Правда и я, и Сибил могли не опасаться, что нас заметят с улицы, поскольку грандиозная глобальность тетушки хорошо защищала от наблюдательного взгляда Дамьяна. Мы увидели, как с хмуро-пафосным видом Финифет направилась к стоявшей у ворот повозке, невыносимо медленно переставляя ноги и всем существом выражая возмущение порученной ей важной миссией.
   Время тянулось, как густая расплавленная смола. Всей душой я ожидала, что Дамьян откажется от приглашения. Я никак не могла смириться, что своим появлением, он внесет в привычный и лелеемый мною мир покоя, какой я обретала в Сильвер-Белле, ощущение цепенящей неловкости и сумятицы. До сих пор я не могла привыкнуть к нему. В его присутствии мои чувства и эмоции были не подвластны мне, и это ощущение беспомощности перед ним пугало и в то же время захватывало меня.
   Однако Дамьян не раздумывал ни секунды, будто только и ждал, когда его позовут. Спрыгнув с повозки, он небрежно набросил поводья на воротный столб, даже не потрудившись затянуть их как следует. Видимо, совсем не опасался, что лошадь при первой же возможности удерет от хозяина, не удерживаемая такой хлипкой привязью.
   После всех долженствующих приветствий, Дамьяна усадили на диван, а тетя расположилась напротив него в одном из кресел. Одет он был не по-праздничному: льняная рубаха с широкими завернутыми рукавами, темные шерстяные брюки, в тон им вязаная безрукавка и высокие сапоги. Рядом с собой на диван Дамьян бесцеремонно бросил кепи, что тетя недовольно отметила, но замечание не сделала.
   Вдруг буквально из воздуха у нее в руках появилась корзина с овечьей шерстью и, вывалив ее содержимое на пол, она выудила из объемной кучи тщательно смотанные нитки. Чем ей не угодил аккуратный клубок, так и осталось загадкой. Тетя проворно размотала его и подозвала меня, чтобы я помогла заново смотать его. Я примостилась на скамеечке у ее ног и больше четверти часа просидела с выставленными перед собой руками, выполняя нелегкую роль катушки.
   Сибил устроилась у окна, держа перед носом книжицу, и пыталась в вечернем блекло-сером свете различить нечеткий шрифт. Ее Дамьян как обычно не замечал, так же как совсем не интересовался домом и обстановкой. Закинув ногу на ногу, он со скучающим видом постукивал неизменным хлыстом по сапогу. Хозяйка дома первая нарушила молчание:
   - Я знаю, вы занимаетесь делом, мистер Клифер. Фермерство, не так ли?
   - Да, фермерство, - ответ не располагал к дальнейшей беседе. Но тетя была не из тех, кто сдается после легкого отпора.
   Один за другим она стала закидывать гостя каверзными вопросами. И через несколько минут непрерывного "артиллерийского обстрела" все, в том числе и гость, высоко оценили почти энциклопедические познания мисс Уилоуби в фермерстве, добытые, как она скромно призналась, благодаря комитету, который обязывает вести близкое знакомство с сельчанами и фермерами, и быть в курсе всех жизненно важных для них дел.
   Вскоре отношение тети к Дамьяну незначительно изменилось. Она перестала настороженно всматриваться в него, ожидая непременной дерзости вкупе с грубым поведением. То, что мистер Клифер охотно и с явным уважением отвечал на ее вопросы, после того, как она сумела заинтересовать его, немного смягчило тетю, хотя ее невысокое мнение о нем осталось прежним.
   - Шестеренки у него в голове крутятся слаженно! - немного позже заявила она мне. - Только много ли от этого проку, если принадлежат они безнравственному человеку. Но надо отдать должное, он отлично знает, чего хочет и, не сомневаюсь, добьется этого. Обладая таким безмерным упорством, он добьется гораздо большего, чем первоначально планировал. Только чего хочет Дамьян Клифер? В этом, я полагаю, главная загвоздка!
   Мы были одни в гостиной. Приехал Рэй, и подруга вышла к нему на встречу. А Дамьян, сообщив, что не слишком туго привязал лошадь, отправился исправлять это упущение, дав хозяйке дома прекрасную возможность ознакомить меня с критическим обзором всех его недостатков.
   Высказавшись, тетя Гризельда опустилась на колени и принялась засовывать под кресло корзину с шерстью, при этом красноречиво поглядывая на меня, будто ждала, что я, как озаренный божественным откровением прорицатель, отвечу, чего хочет мистер Клифер. Я же, якобы не замечая взглядов, наблюдала за ее потугами. Впопыхах тетя невесть как закинула всю шерсть в корзину, и та, приобретя пару отчетливых горбов, вовсе не спешила протиснуться под кресло, а прямо на наших глазах грозила развалиться на части. Потерпев неудачу, тетя раздраженно плюнула и водрузила незадачливую корзину на кресло, где заставила ее пухлыми подушечками.
   - А ты заметила, - вновь заговорила она, восстановив дыхание, - что его так и тянуло улыбаться. Неосознанно, естественно. Вряд ли он сам был бы этому рад.
   - Нет, не заметила. Если помните, я сидела к нему спиной и усердно служила вам катушкой.
   - А вот я заметила, - отозвалась тетя, пропустив ворчливые нотки в моем голосе. - Полагаю, его кичливо-скучающий вид - только уловка. На самом деле все, что происходило, нравилось ему, и было как раз тем, чего он ждал. Любопытно...
   - Что вам любопытно? - деланно спросила я.
   - А то, что заставило его улыбаться? А ведь Дамьян Клифер не из тех, кто показывает свое истинное лицо. Значит, это что-то должно чрезвычайно сильно влиять на него, раз чувства прорывались через его вечную спесивость. Ты случайно не знаешь, что бы это могло быть?
   - Нет, откуда мне знать! Я не слежу за его увлечениями.
   - Увлечениями? Вот как...Ну, раз ты не знаешь, тогда придется довольствоваться догадками.
   С моим сердцем творилось что-то необъяснимое: то оно билось нормально, то вдруг делало отчаянный толчок, и тогда у меня начинало тоскливо сосать под ложечкой. Странное чувство удовольствия и вместе с тем страха шевельнулось в груди. А вдруг его улыбка предназначалась вовсе не мне, а тем мечтам, в которых он пребывал единственным владельцем Китчестера?
   - А вот и Тернеры, - услышала я голос тети, он был отчужденным, словно ее занимала какая-то неприятная мысль.
   Едва она успела оправить тяжелую жаккардовую юбку с крупным узором и жакет из того же материала, как Финифет ввела в гостиную мистера и миссис Тернер.
   - Гризельда! - стоя в дверях, воскликнула гостья, - Я глазам своим не поверила! Вы видели, кто стоит перед вашим домом!
   - Тьфу ты, именно этого я и опасалась! - сорвалось у тети с языка.
   - Но самое худшее, Виолетта осталась там и заговорила с этим человеком. У нее случился очередной каприз! Она не поддается никаким уговорам и совершенно неуправляема! Ни я, ни мистер Тернер не смогли заставить ее войти в дом.
   - Это еще не самое худшее, - возвестила тетя Гризельда чуть ли не загробным голосом. - Я должна вас предупредить, мистер Клифер намерен сопровождать нашу компанию на праздник.
   Трудно передать словами, что испытала миссис Тернер в это мгновение. Она несколько раз глубоко вдохнула, при этом беззвучно открывая рот, как выброшенная на нагретый песок рыба и, обретя моральную опору в рукаве мужниного пиджака, вцепилась в него, словно в спасительную соломинку. Сам мистер Тернер, как и подобает главе добропорядочного семейства, сохранил бесстрастность. Ни единый мускул на его лице не поддался слабости и не дрогнул под тяжестью сокрушительной новости. Чтобы не подрастерять созданное впечатление, он выдержал приличную паузу и, прочистив горло, рассеянно изрек:
   - Мда, - затем с вялым ободрением похлопал жену по руке, справно исполняя обещанное "и в горе, и в радости", и с некоторой натугой отцепил ее хваткие пальцы от своего рукава.
   Хотя миссис Тернер никогда никого не обвиняла и славилась своей неспешностью в выводах, сейчас же она изменила своим принципам и укоризненно взглянула на меня. Тетушка мгновенно парировала ее укор, заявив:
   - Моя племянница тут ни при чём! Виолетта попросила его.
   Наступила тишина.
   - Определенно, это бзик, - наконец, меланхолично промолвил мистер Тернер, занятый созерцанием собственных ногтей. Но вот он заметил на столе под вазой вчерашний номер "Уилтширского вестника". Смахнув опавшие лепестки, сэр Арчибальд вытащил его из-под вазы и, уютно устроившись на диване, погрузился в чтение.
   Мысль, что Виолетта один на один противостоит порочным атакам коварного соблазнителя, не на шутку обеспокоила миссис Тернер. Ей не терпелось выйти на улицу и прервать любезную беседу дочери с мистером Клифером. Но единственное, что она могла сделать, не нарушив приличий, - это занять наблюдательный пост у окна и, нервно заламывая руки, восклицать, как бы чего не сотворил с ее девочкой злостный интриган. Через десяток таких восклицаний, тетя не выдержала и с сарказмом пошутила, что остерегаться надо как раз мистеру Клиферу, так как девица вознамерилась растерзать его с алчностью светской львицы. Шутка не была оценена по достоинству и увенчалась неловкой паузой, во время которой на ум всем пришел бесславный лондонский дебют Виолетты и причина его провала.
   Вскоре мы покинули Сильвер-Белл. Оказавшись на улице, миссис Тернер тут же поспешила на помощь дочери и вклинилась между ней и ее собеседником. И хотя злодей находился от потенциальной жертвы на дозволенном расстоянии и ни в коей мере не выказывал преступных намерений, никто не сумел бы разубедить взволнованную мать, что она только что разрушила коварные козни и уберегла дочь от неминуемой опасности.
   Кроме злополучной парочки за воротами стояли Рэй и Сибил. Одной рукой он сжимал пальцы своей нареченной, а другой мерно поглаживал шею пегой лошадки. У девушки в волосах была воткнута махровая маргаритка, и она изредка нежно прикасалась к ней.
   А в довольно вместительной, но перекошенной на один бок повозке сидел Николс Ливингтон и изучал лес, хмурой стеной высившийся за нашим коттеджем, так, будто видел его впервые в жизни. Ему явно было все равно, что изучать, лишь бы не смотреть, как Виолетта Тернер любезничает с другим мужчиной.
   При нашем появлении его лицо озарилось безудержным облегчением и он, опершись о высокий деревянный борт, обитый железом, спрыгнул на землю, чтобы поприветствовать нас.
   Я долгое время не виделась с ним. Из различных разговоров я знала, что Николс сейчас трудиться в общественной больнице в Солсбери, как и хотел изначально. Он еще не закончил учебу и пока только проходил практику, но, со слов тети, уже заимел неплохую репутацию, как среди коллег, так и пациентов. Говоря о Николсе, тетя даже напрягла память и вспомнила, что отец его, мистер Ливингтон, при встрече с директором больницы, уважаемым доктором Болтоном, был удостоен лестного отзыва о своем отпрыске.
   - Его профессиональные качества так же хороши, как и его моральный облик, - пересказывал затем мистер Ливингтон похвалу доктора, сияя от гордости за успехи сына на врачебном поприще, - И то, и другое выше среднего, как со всей ответственностью убедился доктор Болтон, прежде чем предоставить в руки Николса жизни десятков больных.
   За это время он, казалось, вытянулся еще сильнее. А из-за худобы походил на разодетую в синий твидовый костюм, винно-красный жилет и голубую блузу жердь. Повязанный на шее бардовый платок только сильнее оттенял бледную кожу с пылавшими от ревности веснушками. Когда-то ярко-рыжие волосы немного поблекли, но были, как и в детстве, взлохмачены из-за привычки Николса постоянно запускать в них пятерню.
   Я тепло поздоровалась с ним. Он ответил мне с бОльшим энтузиазмом и, сграбастав мою руку, самозабвенно затряс ее. Хотя во время этого действа его глаза так и норовили скосить в сторону мисс Тернер, но усилием воли Николс фокусировался на мне и продолжал энергично трясти руку до тех пор, пока я, твердо и уверенно, не прекратила это безотчетное приветствие.
   Наконец, тетей был дан старт на рассаживание по повозкам и отправку на праздничную поляну. Тут то и произошел первый неприятный инцидент.
   Опекаемая матерью, Летти ни на шаг не отходила от своей нынешней "слабости" и благосклонно одаривала мистера Клифера повышенным вниманием. Она ворковала с ним, делясь впечатлениями от восхитительного Лондона и бесстыже врала о том "фуроре", что произвела в свете. Дамьян слушал с неослабевающим интересом, хотя, не сомневаюсь, уже был осведомлен об истинном положении дел в семье достопочтенного Арчибальда Тернера.
   Когда все принялись рассаживаться, и тетя Гризельда скомандовала юному врачу и сэру Арчибальду отправляться к мистеру Клиферу, а всем остальным занять места в повозке Рэя, девушка упрямо заявила, что не собирается ехать с кузнецом.
   - Меня сопровождает Дамьян, значит, я поеду с ним! - вызывающе объявила она.
   В этот момент Виолетта являла собой такую неописуемо-восхитительную картину, что несчастный Николс уставился на нее, как голодный пес на груду мозговых косточек. В бирюзовом платье, достойном роскошных гостиных, а не лесной поляны и собранном на шее бледно-розовом шарфе из индийской кисеи она выглядела головокружительно. Ее глаза сверкали, лицо, обрамленное светлыми локонами, зарделось, а губы чуть капризно изогнулись.
   - Сокровище мое, ты не можешь ехать с ним! - запротестовала ее мать.
   - Почему нет? - дерзко спросила Летти.
   Но ей ответил сам Дамьян, в один миг спутав все ее планы.
   - К глубокому сожалению, мисс Тернер, - подчеркнуто любезно сказал он, - я уже пообещал место Найтингейл. Она возжелала править Стрекозой, и я не смог отказать ее мольбам.
   Он похлопал кобылу по лоснящемуся крупу. А я в ответ на его беззастенчивый блеф состряпала грозную мину. Что ни в малейшей степени не испугало Дамьяна. Он чуть насмешливо продолжил, обращаясь к девушке:
   - Перекладина слишком коротка, чтобы уместить нас троих. Но вы можете вместе с вашим отцом и мистером Ливингтоном сесть внутри повозки...Правда, прежде в ней перевозили компост для удобрения земли в теплицах. Но, даю слово, вашему платью ничего не грозит, ее хорошенько выскребли и вычистили.
   - Дамьян, вы разыгрываете меня!
   - И в мыслях не было, - уверил он ее. - Ваша подруга неоднократно присутствовала при разгрузке компоста, а иногда и руководила процессом. Так что она может подтвердить. Не правда ли, Найтингейл?
   - Да, - покорно сказала я будничным тоном, - это та самая тележка.
   Мне стоило больших трудов сохранять спокойный, почти безучастный вид, чтобы невольно не выдать своих чувств. До этого момента я и сама не осознавала, как мне хочется ехать с Дамьяном. Сидеть подле него, прикасаться своим плечом к его...И потому, когда он заявил, что уже пообещал место мне, у меня не хватило духа возразить ему.
   Однако тете эта идея пришлась не по вкусу. Но, чтобы не тревожить миссис Тернер, она молча согласилась обменять меня на Виолетту, уповая на мое благоразумие и отсутствие привычки действовать согласно сиюминутным порывам вопреки воспитанию и приличиям.
   Мисс Виолетте Тернер повозка из Китчестера теперь представлялась не такой уж привлекательной, а перспектива оказаться на месте, где всего лишь несколько часов назад лежал компост, чудовищной. Ничто, даже близость мистера Клифера, не могло заставить ее пересилить брезгливость и занять место в тележке. Но и отступать с позором, представ перед столь колоритным почитателем в невыгодном свете, она не собиралась. Лицо ее, пылавшее от обиды, приняло своенравное выражение, и она бравурно заявила нам:
   - Вы боитесь, что Дамьян украдет меня из-под ваших щепетильных носов! Потому и не хотите, чтобы я ехала с ним!
   - Летти, ну что ты, никому и в голову не могло прийти такое!
   - Ну, даже если и не украдет, то совершит что-нибудь противозаконное, отчего у вас волосы встанут дыбом! И, о ужас, вы все будите причастны к этому! Тогда ваша бесценная репутация пойдет коту под хвост!
   Боже! Я уже уповала на то, что Господь сжалится над нами и разверзнет под ногами Виолетты землю, чтобы она провалилась куда-нибудь подальше от нас, на край света. Единственный, кто наслаждался занятным зрелищем, был Дамьян. Скрестив руки на груди и привалившись к борту пресловутой повозки, он, похоже, еще никогда так не веселился.
   - Виолетта, сию минуту извинись, - произнес ее отец тоном не слишком отягощенным строгостью. - Твои слова оскорбительны.
   - Вот еще. Никого я не оскорбляю, я говорю правду и только правду...
   - Вздор! - громогласно прервала ее тетя. Она послала в Дамьяна разящий похлеще самых острых дамасских кинжалов взгляд, - в сложившейся ситуации данный молодчик будет первосортным олухом, если выкинет какой-нибудь фокус.
   - Что вы имеете в виду, Гризельда? Что значит "сложившаяся ситуация"?
   Но тетушка, не слыша миссис Тернер, бойко хлопнула в ладоши и в очередной раз приказала рассаживаться по местам.
   После впечатляющей новости о компосте, сэр Арчибальд отмел все попытки мисс Уилоуби посадить его в "неблаговидный экипаж" и сконфуженно забрался в повозку Готлибов. Туда же отправился и мистер Ливингтон, не забыв предоставить дамам свой обтянутый синим твидом локоть в качестве превосходной опоры.
   На небе замерцали россыпи звезд, а ночная мгла уже медленно отвоевывала у сумеречного вечера свои права, когда маленький караван из двух повозок, наконец-то, двинулся в путь.
   Мы ехали вдвоем! И меня нисколько не заботило, что остальные жмутся друг к другу, как овечки в тесной клетушке загона. Хотя по всем правилам хорошего воспитания я обязана была думать только об этом и о том сочувствии, какое непременно должна выказывать сейчас. Но, увы, мои мысли были совершенно далеки от их стесненного положения.
   Первые минуты меня одолевало смущение. Я боялась ненароком прикоснуться к Дамьяну, и потому сидела не шелохнувшись, сцепив на коленях руки. Но он вел себя исключительно по-джентльменски: завел необременительный разговор о погоде и смотрел только в сторону лошади. Вскоре я перестала вздрагивать при его малейшем движении и нервно ожидать чего-то безумного. Впрочем, я ехала с ним - и это уже было безумством. И я совершила его!
   Когда наш караван покинул деревню, Дамьян выполнил "обещанное" и передал мне вожжи с шуточным напутствием поберечь наши кости и не опрокинуть нас в глубокий овраг. Подхлестнув Стрекозу, я невольно рассмеялась шутке, и внезапно поняла, что этот вечер доставляет мне безмерное удовольствие.
   К высоким бортам повозок Рэй (и когда только успел) прикрепил факелы. Телеги на ухабах подпрыгивали, скрипом оповещая о своей ветхости, а языки пламени колыхались, будто живые, то вспыхивали густым багрянцем, то почти затухали, освещая сгущавшуюся тьму красноватым ореолом. Над нами, словно тончайший купол, дрожал рассеянный дым и причудливые тени, похожие на чертиков, вылетевших на ночную охоту, мелькали по озаренным лицам.
   Вблизи все казалось задернутым непроглядной черной завесой, но дальше у горизонта длинным пятном очерчивался лес, к которому нестройной вереницей тянулись веселые огоньки. Из мрака до нас долетали всплески смеха, отдельные фразы песен, позвякивание упряжи и радостные, а то и просто хмельные голоса, сливавшиеся в один неясный гул.
   И Дамьян был здесь! В руках я держала вожжи, но все-таки закрыла глаза, прислушиваясь к тому, что творилось со мной. Сладко стесняло в груди. В воздухе остро ощущался едкий дым костров, полыхавших за лесом, и как будто витало какое-то томительное ожидание. Поневоле казалось: из-за того, что он рядом, должно произойти что-то очень важное.
   Мучительные подозрения, страх последних недель, недоверие - все это куда-то исчезло, скрылось под покровом волшебной ночи. В этом прозрачном воздухе не могло найтись места злу. Я была счастлива. Если бы только эта поездка никогда не кончалась!
   - Что тебя так позабавило в Сильвер-Белле? - решилась я и завела разговор.
   - Разве там было что-то забавное?
   - Ты улыбался... иногда.
   - Надо же, - он лукаво прищурился. - Кто тебе сказал?
   - Тетя Гризельда.
   - Твоя тетя Гризельда исключительно наблюдательна. И догадлива.
   - От нее невозможно что-то скрыть.
   - Если бы мне раньше сказали, что я улыбался, наблюдая, как сматывают шерсть, я бы испугался за свой рассудок.
   - А что, радоваться простым вещам - помешательство?
   - "Простые вещи" всегда были для меня из разряда несуществующих.
   - Так же как и люди? - я ступила на опасный путь, но не смогла пересилить себя и остановиться. Это ночью я была смелой.
   - Люди бывают чрезвычайно полезными существами, - казалось, он подначивал меня.
   - А чем тебе полезна Виолетта?
   - Ревнуешь? - впервые за время езды он взглянул на меня. В его зрачках отражался факел.
   - Я... - я отвела глаза, - едва ли я могу похвастаться скудоумием!
   Он рассмеялся.
   - Такие как ты хвастаются только скромностью.
   - Зато у тебя богатейший выбор на этот счет! И все же, зачем тебе Виолетта? Она не одна из...твоих девиц. Я не позволю играть с ней и заманивать в свои сети. Ты уже немало унизил в угоду своему вожделению: Джудит, мисс Падок...
   - Кто такая мисс Падок?
   - Боже, ты даже не помнишь, кого соблазнял?! Дочка викария из Эмбер-Виладж. Она чуть не умерла, после того как поняла, что ты сотворил с ней!
   - Бред, она отравилась какой-то дрянью, пытаясь избавиться от ребенка.
   - От твоего ребенка, Дамьян! Неужели ты настолько черств, что тебе безразлично это?
   - Она сама приняла решение, - процедил он сквозь зубы. - Я обещал ей свою защиту. Если бы ребенок родился, он никогда бы не знал нужды!
   Дамьян вновь обрел спокойствие, причем так же быстро, как за мгновение до этого стал резким и злым. Если я хочу добиться откровенности мне нужно быть сдержанной, а не лезть в непроглядные заросли, которые могут вспыхнуть от одного неосторожно сказанного слова.
   - Я не верю, что ты увлечен Летти. Она нужна тебе, но для каких целей? Тщеславие застилает ей глаза, она считает, что ты без ума от нее. А ты поддерживаешь ее в этом заблуждении.
   - Она сама не прочь пребывать в нем как можно дольше, - немного развязно отозвался Дамьян. - Почему бы тебе не закрыть глаза на эти маленькие слабости.
   Я с хладнокровием приняла его ответ. Очарование ночи прошло, оставив неприятный осадок чего-то несбывшегося. Мы въехали в лес. Над нами раскинулась черная сеть косматых ветвей, наброшенная на звездное небо. Из-за недавних дождей дорога раскисла и превратилась в глубокую колею, заполненную опавшими листьями. Между стволами старых вязов, покрытых проседью лишайника и мха, темнели густые заросли кудрявого папоротника. Сонный бор недовольно поскрипывал и вздыхал, а где-то в валежнике жалобно ухала сова.
   Дамьян первый заговорил о той ночи. Чуть склонившись, чтобы не касаться головой низких ветвей, он жестко произнес, позабыв про свой насмешливый тон:
   - Тебе нужен отчет о моих передвижениях? Я не могу дать тебе внятных объяснений.
   - Ты прогуливался. Джессика сказала, что встретила тебя у парадного входа.
   - Тебя это устраивает?
   - У меня нет других фактов.
   Он прищелкнул языком и желчно проронил:
   - Моя репутация не нуждается в "других" фактах, чтобы обвинить меня. Остальные не постеснялись тут же приписать на мой счет это происшествие с тобой.
   - Репутация - это хорошо устоявшееся мнение. Я же не принимаю в расчет то, что говорят другие. Я слушаюсь только своего суждения.
   - И что подсказывает тебе твое нерушимое здравомыслие?
   - Ты мог бы легко это сделать.
   Он как-то безразлично пожал плечами и, шокировав меня, беспощадно заявил:
   - Если бы я хотел избавиться от тебя, то сделал бы это не в Китчестере и не сейчас. А задолго до всей этой кутерьмы с появлением горячо любимой внучки. Полагаю, несчастный случай со слишком неугомонной девчонкой не вызвал бы у местных умов подозрений. Помниться, я сам говорил тебе, что нужно быть смелее и не избегать родственников... Мне не нужна твоя смерть, соловей. Заруби себе это на носу. Если не доверяешь своим чувствам, обратись к логике, которую ты так ценишь.
   - Однако все уверены, что это ты.
   - Мне начхать, в чем они уверены! Мне безразлично даже твое мнение, поскольку оно ничего не изменит.
   Его слова горько задели меня. Но я все же произнесла:
   - Не думаю, что это был ты. Там на лестнице я не смогла бы сопротивляться тебе так долго.
   - Ну, слава богу, - Дамьян зло хохотнул, - по крайней мере, подозрения в неуклюжести и бессилии не тяготеют над моим самолюбием.
   Злость выдала его. Он не так безразличен к моему мнению, как хотел показать.
   - И все же... ты мог только запугивать меня. Граф настаивает, что это была шутка. Твоя месть мне. Порой, я не могу отделаться от ощущения, что все так и было.
   - Слова старика не стоят и выеденного яйца. Он скажет что угодно, лишь бы оградить Китчестер от проблем. Представить покушение в виде жестокой шутки над несчастной внучкой - поступок, который от меня все ожидали и который легко объясняем моим стремлением заполучить замок, - вполне в его духе.
   - А что в твоем духе, Дамьян? - еле слышно спросила я. - Я не могу верить тебе до конца. Я знаю, на что ты способен. Чего ты хочешь? Чего действительно хочешь?
   - Ты знаешь чего.
   Я вздрогнула всем телом, до боли стиснув в онемевших руках вожжи.
   - Но так ли это?! Как я могу верить тебе, когда все твои поступки противоречат словам?
   - Человек чаще действует согласно обстоятельствам, а не своему желанию
   - Никогда бы не подумала, что ты из тех, над кем довлеют обстоятельства.
   - И, тем не менее, это так.
   - Звучит очень интригующе, - я уже овладела собой. - И какие же обстоятельства вынуждают тебя искать общества Виолетты? Или говорить мне о своей безумной страсти? Женитьба на мне сделает тебя ближе к Китчестеру. Но, может быть, ты не хочешь делить его со мной?
   - Что ты хочешь услышать от меня?
   - Искренности.
   Он издал какой-то гортанный звук, похожий на фырканье.
   - У тебя до глупости обостренное благоразумие. Даже самая пугливая черепаха не сделает ни одного шага, если не высунет голову из панциря.
   - Я не черепаха! - бессмысленно буркнула я и затихла
   Меня охватило почти непереносимое волнение. Прислонившись к холодному борту повозки, я посмотрела на его профиль. Жесткий, резко очерченный в багряном свете факела, грозный и напряженный. Все мои чувства к нему смешались, и я ничего не могла в них понять. Я лишь знала, что никогда не смогу полностью доверять ему.
   Долгое время мы молчали, слушая дыхание друг друга и доносившиеся отовсюду звуки леса. Наконец он заговорил, уставшим и немного апатичным голосом:
   - Мой хлыст пропал еще утром, когда я купался в реке. Я считал, что раздеваясь, неосторожно бросил его на траву, а он скатился в воду. О том, что я купаюсь по утрам, знает чуть ли не каждый в Китчестере. А твой бессознательный лепет, когда я тебя принес, слышали все. Если среди нас был убийца, то он затаился.
   Я хотела спросить его о Жаннин и Уолтере, но не посмела выдвинуть подозрения против его матери. Какие бы ни были между ними отношения - она его мать. Но он сам заговорил о ней.
   - Жаннин не бойся - она глупа и похотлива. Я подозревал, что у нее есть любовник, но не знал, кто этот счастливчик. А в ту ночь оба так нервничали, что все сомнения исчезли.
   - Я слышала их, но они вели себя так, будто виновны в большем, чем прелюбодеяние.
   - Едва ли будет что-то ужаснее для бесхребетного Уолтера, чем уличение в измене.
   - Почему?
   - Эллен - Китчестер. А кто такие эти двое? Граф никогда не простит, тем, кто посмеет насмехаться над одним из Китчестеров. Самое простое, что он может сделать - это выгнать любовников к чертям, оставив подыхать на улице...
   Я обдумала его слова. Возможно, этим и объясняется тот дикий испуг разоблачения, что владел любвеобильной парочкой. Оба они отлично устроились под крылом графа Китчестера, и в один миг лишиться этой праздности и оказаться на улице, влача нищенское существование, было в высшей степени жуткой перспективой.
   - Почему ты избегал меня все это время? - спросила я, ожидая еще одной колкости.
   - Я и дальше буду это делать. У меня есть кое-какие мысли, кто бы это мог быть. Нужно время, чтобы подтвердить их.
   - Хорошо, - согласилась я, будто он ждал от меня согласия. Я подумала, что не в силах ни возражать, ни сопротивляться. Я так слаба против Дамьяна, я, которая всегда была так отважна, так уверена в себе! Я хотела от него объяснений и получила их, но только потом, в одиночестве обдумывая его слова, поняла, что едва ли избавилась от холодка подозрения в груди. А сам Дамьян повернул наш разговор как бы в свою пользу. Я хотела поверить ему. Но могла ли?
  

ГЛАВА 30

   Воздух гудел от звуков бубенцов и колокольчиков на соломенных шляпах. Владельцы рогожных балаганчиков и лотков со всякой снедью громко созывали народ полакомиться вкуснейшей сдобой или посмотреть на невиданные чудеса, скрытые за цветными занавесками. Весь этот шум перекрывали пронзительное "ту-ту-ту" мистера Панча и несмолкающая свирель его неразлучной спутницы Джуди.
   Дым огромных костров тянулся к небу, заволакивая густой сизой пеленой половинчатую луну. Вокруг кострищ вздымались корявые ветви, неровные чурбачки и поленья были свалены в кучу и ожидали своей очереди отправляться в огонь.
   Когда мы подъехали и спустились с повозок, произошел еще один досадный момент. Дамьян задержался, подыскивая для привязи удобное место. Я же подошла к остальной группе. Отталкивающая личность мистера Клифера настолько занимала некоторые умы, что являлась единственной темой, которую без устали смаковали на протяжении всей дороги. Тетя Гризельда не принимала участие в обсуждении и хранила строгий нейтралитет, не одобряя ни одну из сторон и избрав своей тактикой тяжеловесное молчание. Зато миссис Тернер, огорченная необъяснимой симпатией дочери к этому человеку, наверное, впервые в жизни позволила себе предвзято высказаться о ком-то. После ее несколько сумбурной речи, мистер Ливингтон, искренне веривший, что нерасполагающие манеры еще не показатель конченности человека, провозгласил:
   - Мистер Клифер не так уж и плох. Помяните мои слова, придет день, и он удивит нас всех!
   За спиной молодого врача раздался язвительный смешок и Николс, обернувшись, был встречен столь злой усмешкой, что тут же стушевался.
   - Удивлять дураков - занятие не по мне, - процедил Дамьян.
   На это Николс улыбнулся с мужеством, побудившим меня броситься на его защиту.
   - Слава богу, мы не доросли до вашего уровня интеллекта, мистер Клифер. Едва бы вы выдержали такую конкуренцию!
   Но Дамьян только вновь отрывисто рассмеялся и, огибая разряженную публику, направился к балаганчикам. Тетя Гризельда следом за ним ушла по своим комитетским делам. А миссис Тернер, уже в сотый раз открыла рот, чтобы предостеречь дочь от неблаговидных поступков и напомнить ей об угрозе, исходившей от мистера Клифера, но была внезапно прервана мужем. Со знанием дела тот заявил ей, что родительское брюзжание только растравливают детей на спорные действия. Затем, раскланявшись с нами, твердо взял жену за плечи и увлек к спешившей им навстречу миссис Лонгботтом. Не успели они скрыться, как Виолетта догнала Дамьяна и завладела его рукой, чему тот нисколько не сопротивлялся, а наоборот, воспринял этот жест с заметной ухмылкой.
   - Дамьян, помнится, вы обещали избавить нас от занудства со стороны некоторых личностей.
   Я угрожающе воскликнула, обращаясь к нему:
   - Только посмей покуситься на мое занудство, и я отравлю тебя как самую омерзительную крысу! Подсыплю в тарелку мышьяк!
   - Ого, в мои планы не входить почить в столь раннем возрасте и столь экстравагантно.
   - Но вы обещали, Дамьян!
   - Обещания даются по необходимости, а исполняются по желанию, мисс Тернер.
   Виолетта так и не смогла подобрать достойный ответ, чтобы выразить свое возмущение его предательством. Мы подошли к лоткам с углем и соломенными шляпами. От души измазав лица, мы с Сибил стали похожи на самых настоящих трубочистов, не хватало только метлы и ведерка. А Летти удовлетворилась роскошной шляпой, которую примеряла по-меньшей мере минут десять.
   Тем временем над поляной разнесся звон бубна и взрывы смеха, разноцветная толпа радостно зашумела и устремилась на звук. Началась игра в жмурки, и Виолетта изъявила страстное желание поучаствовать в ней.
   - Дамьян, а вы играли в жмурки? Нет? Ну, это же огромное упущение. Пойдемте скорее, вы обязательно должны ловить меня. Я поддамся только вашим сильным рукам.
   - А как же твоя шляпа, Летти? Опять ее растопчут в той толчее, что твориться во время игры.
   - А если и растопчут, то что такого?! В прошлый раз мы заплатили всего-навсего полкроны... Только не начинай нудить! - опасливо добавила она. - Хорошо, я сниму ее во время игры. Ники, подержит ее.
   - А вдруг ему тоже хочется развлечься? - я могла без устали поддевать ее. А сейчас тем более делала это с двойной радостью и особым умыслом.
   - Он будет держать мою шляпу! Николс...
   - Мисс Сноу не ошиблась, мне бы очень хотелось поучаствовать в игре. Из-за учебы и работы я уже давным-давно не делал ничего забавного.
   - Тогда оставлю эту гадкую шляпу тут! - Виолетта рывками принялась развязывать ленты.
   - Нет, нет, Летти! - в разговор вмешалась Сибил. Она ласково улыбнулась. - Ты так долго ее выбирала, что теперь отказываться от нее исключительно несправедливо. Я подержу шляпу. Все равно мы с Рэем не будем играть.
   - О, Сиб, ты настоящая душка, не то, что некоторые!
   За всю сцену Дамьян так и не сказал ни единого слова. Пару раз к нашей компании подходили какие-то парни, изображавшие то ли пиратов, то ли разбойников с большой дороги. А может, и вовсе никого не изображавшие, а имевшие вполне обычный для себя вид. От них за милю несло кислым домашним вином и неприятностями. Они за руку здоровались с Дамьяном, и каждый из них считал своим долгом, оглядев нас троих с головы до пят нехорошим взглядом, выразить свое восхищение подмигиванием и сальной улыбочкой. Особенно ретиво это восхищение выражалось Виолетте. И, слава богу, тут она проявила редкое для себя благоразумие, воздержавшись от заигрывания с подобными людьми.
   - Что за рожи! - выдохнула она брезгливо, после того как очередной "знакомый" Дамьяна с блеском завершил серию подмигиваний и скрылся в толпе. - У вас с ними какие-то дела, Дамьян? Или так, общее прошлое?
   - И то и другое, мисс Тернер.
   - Мне трудно представить, что у них может быть что-то общее с вами.
   - Вот и не затрудняйте свою красивую головку.
   - А вы не расскажете?
   - Нет.
   - Даже если я сильно попрошу вас об этом?
   - Ливингтон, я слышал, вы врач? - резко сменив тему, обратился Дамьян к Николсу, умышленно не замечая негодования на лице своей спутницы.
   - Еще только учусь. Прохожу практику в больнице в Солсбери.
   - Вот как, решили работать среди низших слоев населения.
   - Бедным нужно лечение точно так же как и богатым.
   - Обычно бедные умудряются умирать и без присмотра врача, - съязвил Дамьян. - Они в состоянии оплатить только одно - либо гроб, либо лекаря. Бессменный выбор всегда за первым. Зачем попусту тратить деньги на бесполезное светило науки, если после его визита все равно отдашь богу душу. Хотя стоит ли удивляться этому, когда методы лечения с тем же успехом применяются и в пытках?! Взять хотя бы кровопускания? Или сдавливание головы досками у сумасшедших - будто это поможет вправить им мозги.
   - Я лечу, мистер Клифер, а не калечу! - в голосе Николса прорезалась жесткая нотка, и все мы вдруг ясно поняли, что он, бесспорно, знает и любит свою профессию и готов стоять за нее до последнего. - Именно с этой целью я живу и учусь! За жизнь своих пациентов я буду бороться как за свою. Это вопрос не только чести и долга - это вопрос совести, Клифер.
   - Вряд ли для мистера Клифера слова "честь", "долг", "совесть" имеют какое-то значение, Николс, - обратилась я к нему. - Его может волновать только одна вещь - деньги. А твое рыцарское стремление помогать людям, он скорее назовет блажной дурью и сочтет отличным поводом поглумиться.
   - Отчего же. Я не могу не оценить тех людей, что бросают вызов судьбе, - вкрадчиво возразил Дамьян. - Но и заведомо проигрышное дело не вызывает во мне отклика, каким бы благородным оно ни было. Благотворительностью сыт не будешь.
   - А выигрыш - это набитый кошель и служение упитанным богачам? - горячо воскликнула я. Николс стоял рядом со мной и я, выражая свою поддержку, сжала его плечо. - А простые люди пусть подыхают?! Можно полюбопытствовать, Дамьян, когда ты жил в трущ...в Лондоне, ты, наверно, совершенно, ну, ни сколечко не болел?
   В его глазах вспыхнул зловещий огонь. Я ощутила себя при этом так, будто угодила одной ногой в трясину и должна как можно скорее отступить обратно, пока меня не засосало. Спасение пришло, как ни странно, от Виолетты, и в этот раз я была ей благодарна за ее раздражительность.
   - Роби, что на тебя нашло! Еще немного и ты испортишь всем настроение. И что ты вцепилась в Николса?! Ему, наверняка, неприятно! Но он - джентльмен, и будет стоически терпеть твои поползновения! И, в конце концов, может быть, уже начнем веселиться?
   Когда мы пробирались сквозь толпу, я заметила, что при виде Дамьяна люди тревожно отступали в сторону. Кто-то испуганно глядел ему вслед, кто-то бормотал проклятия, но ни один человек на нашем пути не остался равнодушен к появлению подопечного графа Китчестера.
   Рэй и Сибил держались позади нас. Между ними завязался серьезный разговор. Настолько серьезный, что вынудил парня говорить, причем делал он это с несвойственной ему эмоциональностью. По отдельным фразам, долетавшим до меня, я поняла, что речь идет о свадьбе. Пару раз в разговоре проскользнуло мое имя, и я невольно прислушалась. Мне показалось, что Сибил отвечает натянуто, словно разговор ей неприятен. Я обернулась - у нее, и впрямь, был расстроенный вид.
   - Спасибо вам, Найтингейл, - занятая разведыванием чужих тайн я не заметила, как Николс поравнялся со мной и пошел рядом.
   - За что?
   - За то, что так отважно защищали меня.
   - Пустяки. Дамьян иногда бывает просто невыносим. И тогда страдает всякий, кто попадется ему под руку.
   - Я слышал, вы гостите в Китчестере.
   Он уже взял себя в руки и ничем не напоминал того несчастного, что не мог спокойно, без щенячьей преданности во взгляде, смотреть на Виолетту.
   - Да, почти два месяца.
   Парочка позади нас замедлила шаг и отстала.
   - Похоже, "жуткий граф" не настолько страшен, как о нем говорят. Едва ли у вас был бы такой цветущий вид, если бы вам пришлось терпеть пытки и лишения.
   Я улыбнулась.
   - Граф - маленький безобидный старичок. Никто бы не подумал при виде него, что этот коротышка внушает страх сотням жителей. А обитатели замка, хотя и не все приятные люди, но вовсе не безжалостные звери.
   - И все же я поражен вашей смелостью. Впрочем, вы, Найтингейл, всегда ею отличались. До сих пор вспоминаю, как вы вытащили мисс Рид. Юные леди обычно не бросаются под копыта лошадей, чтобы спасти человека, не так ли?
   - Я придерживаюсь мнения, что мы не так хрупки, как представляют нас некоторые.
   - Просто мужчины боятся, что лишатся превосходства, признай они, что женщина хотя бы в чем-то может быть лучше них. Поэтому и вынуждены придумывать байки про слабый пол.
   - О, и это говорит мужчина!
   - Я молод и смотрю на мир незамутненным предрассудками и пережитками прошлого взглядом... В больнице я неоднократно был свидетелем того, как сестры трудились, ухаживая за больными, когда многие работники-мужчины валились с ног от усталости.
   Упоминание о больнице дало мне повод расспросить Николса о работе. Но он отвечал односложно, словно его заботило в этот момент нечто более существенное, чем его практика.
   - Найтингейл, если я обращусь к вам с личной просьбой, вы не сочтете меня излишне дерзким и неучтивым.
   - Вряд ли от вас может исходить что-то неучтивое, Николс.
   Его лицо окрасилось в алый цвет, а рука непроизвольно потянулась к волосам. Он смущенно осмотрелся, будто опасался, что нас могут подслушать.
   - Это из-за Виолетты...то есть мисс Тернер, - он покраснел еще сильнее, так что веснушки слились с цветом лица. - Я хочу вас попросить...кхм...подыграйте мне, Найтингейл.
   - Что вы имеете в виду? - но тут я сообразила, что означает его просьба. - О, но это совершенно невозможно.
   - Почему же? Если я неприятен вам, тогда приношу свои искренние извинения, что своей...
   - Николс, дело совсем не в этом, - поспешно прервала его я, - конечно же, вы мне приятны, но...Неужели вы думаете, что сможете таким неординарным способом привлечь внимание Летти?
   - Почему бы не попытаться?
   - Потому что сейчас вы не конкурент Дамьяну Клиферу! - прямо сказала я, и хотя мои слова прозвучали, как удар плетью, я считала, что в данной ситуации горькая правда лучше всего. - Он опасный человек, о нем мало что известно и, кроме того, общество заклеймило его, как негодяя и бандита. С таким набором козырей он еще долго будет оставаться в глазах Виолетты самым привлекательным поклонником. А вы - о вас она знает буквально все.
   - Поэтому я и прошу вас! Я должен чем-то поразить Виолетту, и самое лучшее - это показать, что на ней свет клином не сошелся. Это должно пронять ее!
   С одной стороны, он был прав, но с другой - могло ли это возвысить его в глазах Летти? Разумеется, мне стоило отказаться от этой нелепой затеи. Но тогда мне пришло в голову, что, если я соглашусь, то и сама смогу проучить кое-кого, поставив на его медный лоб несильный, но чрезвычайно досадный щелбан.
   - Ну, раз такое дело, тогда я, пожалуй, возьму тебя под локоть.
   Мы подошли к большому, огороженному тюфяками с сеном, кругу. Он служил для игры в жмурки, и сейчас она была в самом разгаре. Под аккомпанемент звенящего бубна около дюжины парней и девушек с шарфами на глазах пытались поймать хлипкого юнца с завязанными за спиной руками и висящим на шее колокольчиком. Конечно, стоило ему двинуться, как колокольчик начинал звенеть, ведь придержать его он не мог, а остальные гонялись за ним по всему кругу, наваливаясь на тюфяки или сталкиваясь друг с другом. Те, кто случайно заступал или вываливался за ограждение - выбывал из игры. И нередко случалось так, что человек с колокольчиком на шее оказывался достаточно шустр и увиливал от "ловцов" до тех пор, пока в круге никого кроме него не оставалось. Зрители же криками и шутками подбадривали игроков, в особенности тех на кого они на спор поставили монетку.
   По соседству стоял полосатый шатер. Согласно афише, обклеенной звездами из фольги, за пологом вас ждала Мадам Зуу - "предсказательница, хиромантка и медиум, искусно владевшая всем обширным арсеналом темных сил". Но все знали, что роль сивиллы исполняла невзрачная бакалейщица из Чейзмора, которой приходилось подсовывать под платье подушки и обвязываться цветастыми платками с бахромой, чтобы придать своему облику зрелищности, свойственной столь далеким от реального мира натурам.
   Впритык с шатром мадам Зуу расположился прилавок с напитками, как всегда пользовавшийся огромным успехом. Я видела, как парочка впереди нас завернула к этому прилавку. Естественно, я не боялась, что Дамьян сможет напоить меня. Он ведь не станет заливать в меня пунш насильно! Поэтому я относилась к его обещанию, данному Виолетте, как к подстрекательству на очередную перепалку.
   За прилавком судорожно обмахиваясь восточным веером, сидела миссис Брасли. От ее обычной веселости не осталось и следа. С непримиримой стойкостью, как и подобает благопристойной христианке, она терпела того, чье присутствие у ее лотка было явно нежелательно. Дамьян же, ни на грош не оценив усилий миссис Брасли, еще и поглумился над ней, спросив, как поживает ее несравненная дочка, с которой он однажды имел честь познакомиться поближе, чем довел восприимчивую женщину до душевных мук.
   - Пожалуй, я выпью ячменного эля, - нетерпеливо заявила Виолетта, когда ее кавалер соизволил отвлечься от дочки миссис Брасли и обратиться к ней.
   - Оно слишком крепкое для вас, мисс Тернер.
   - Вы думаете, я не устою?
   Конечно же, он приглушил голос. Но даже сквозь общую веселую какофонию, что царила кругом, до нас явственно долетел его ответ:
   - Едва ли я могу надеяться на это, мисс Тернер.
   - Вы забываетесь, Дамьян! - она зарделась и игриво пожурила его пальчиком. В этот момент мистер Ливингтон споткнулся и наступил мне на ногу. - Хотя, будь по-вашему, закажите мне глинтвейн с кардамоном.
   Чтобы оградить свои ноги от дальнейшего посягательства на них, я согласилась с предложением Николса принести мне пунш. И только он отправился к лотку, как Дамьян обратился ко мне:
   - А что ты будешь, Найтингейл? Или все еще трясешься, что я напичкаю тебя по самую макушку, как неопытного в таких делах матроса. Какой удар для твоей презентабельности!
   - Твой язык еще не вспучило от гнойной язвы? - огрызнулась я, чувствуя, как усиливается боль в оттоптанной ноге.
   - А что, у тебя уже случалось такое неудобство? - отпарировал он, криво растянув губы. Но даже эта гадкая усмешка не смогла скрыть задорных чертенят, пляшущих в его глазах.
   А ведь я люблю этого человека, пронзило меня. Все-таки люблю! Мысль была настолько внезапной, что заставила оцепенеть...Рядом с ним я проживала жизнь настолько эмоционально яркую, что без него, как будто и не жила вовсе. Без него жизнь была заполнена только щемящей пустотой в груди. Что я знаю о нем? Что он жаждет Китчестер и готов на все ради него. И еще, может быть, хотел убить меня. Я не верю ему! Презираю за "маленькие слабости"! И в то же время люблю. Люблю его всей душой.
   Я встряхнула головой. Потом, я подумаю об этом потом. В своей комнате, в тиши, покое. Я очнулась, словно вынырнув из глубокого омута. Прямо передо мной стоял Николс с двумя кружками, от которых исходил дразнящий лимонный аромат. Вид у него был до крайности ошеломленный. Что это с ним?
   - Твой пунш, - он протянул мне кружку и, только я успела взять ее, тотчас залпом осушил свою, и, крутанувшись на каблуках, опять устремился к прилавку.
   - У нашего врача нервишки то расшалились, - заметил Дамьян.
   - Роб! - вдруг взвизгнула Виолетта, но замолчала, осознав, что на ее крик стали слетаться, как мухи на варенье, любители примечательных происшествий. Благоразумно переждав, пока на нас перестанут глазеть, Летти уже более умеренным тоном продолжила:
   - Что ты себе позволяешь?!
   - Что именно? - не поняла я.
   - А то сама не знаешь! Не смей так пялиться на Ники, словно готова проглотить его заживо.
   - Но я и не... Ах, вот в чем дело! Я просто задумалась.
   - Тогда будь добра, - Дамьян сжал мое запястье, - выбирай другие объекты для созерцания. Еще чуть-чуть и я бы подумал, что ты влюбилась!
   Я вздрогнула. Он знает! Неужели я выдала себя.
   - О, Господи! Конечно, нет! - но я не смогла совладать с чувствами, и голос сорвался.
   Его бровь приподнялась. Он произнес почти нараспев:
   - Мне почудилось или птичка-невеличка затрепыхалась?
   Я фыркнула.
   - Сколько пинт ты уже выпил?
   - Не волнуйся, на тебя я всегда смотрю трезвыми глазами.
   Мимо нас к прилавку прокосолапил Рэй. Он был мрачнее обычного и шёл, подпинывая носком ботинка сбитый дёрн. Словно спасаясь от своры гончих, я ринулась к нему.
   - А где Сибил?
   Рэй кивком указал в сторону огороженного круга. Подруга стояла среди зрителей. Отсюда казалось, что она наблюдала за игрой. Но я сразу поняла, что это не так. Слишком уж неподвижна она была, в то время как зеваки вокруг свистели, улюлюкали, подпрыгивали и махали руками.
   Не глядя на Дамьяна, я всучила ему кружку с недопитым пуншем, и сообщила, что подойду к Сибил. На краткосрочный миг он завладел моими пальцами, сжал их и тут же выпустил.
   Подруга была сама не своя. На лицо ее набежала тень, и оно, точно утратило всю свою ласковость. Это было так не похоже на нее, что я, забыв о своем открытии, взволновалась.
   - Что случилось, Сиб?
   - Что? Ох, это ты, Роби. Ничего. Совсем ничего.
   - Не ври.
   - А где все?
   - У прилавка миссис Брасли.
   - Как там Летти? Мистер Клифер уже поддался воздействию ее чар?
   - Тебя, в самом деле, сейчас больше всего занимает Летти и ее успехи в области соблазнения?
   Несмотря на то, что она старалась быть спокойна, губы ее тряслись.
   - О, Роби, - тихий вздох вырвался из ее груди. - Ну, почему Готлибы такие упертые!
   - Так я и знала, что без них не обошлось! Ухитрились рассорить вас, даже не присутствуя. Талант! И чего же они хотят от тебя?
   - Но мы совсем не в ссоре. Я осталась здесь, чтобы подумать, потому что не могла вот так сразу...дать ответ.
   - Так чего они хотят? Я слышала вы говорили обо мне...
   - Да, - во всей ее позе появилось что-то пристыженное и испуганное, - они решили, что я смогу уговорить тебя пригласить графа Китчестера на венчание...Ведь, тебя он послушает скорее, чем мисс Уилоуби. Вот они и придумали...
   Она запнулась и, сцепив руки в замок, поднесла их ко рту. Я дала ей время, собраться с мыслями и спросила:
   - Так что они придумали?
   - Если граф не появиться в списке почетных гостей до конца сентября, то Готлибы найдут способ отменить свадьбу и отложить ее на неопределенный срок.
   - Но это...немыслимо! Невероятно! Они не могут так поступить с вами! Что же это за люди, готовые сломать сыну жизнь ради какого-то почетного гостя!
   - Ради дела всей жизни...
   - Дельцы! - бросила я в сердцах. - А что Рэй?
   - О, его я могу понять, - проговорила скороговоркой Сибил, - он свято исполняет свой сыновний долг. Это достойно восхищения.
   Я не выдержала и выругалась. Жалко, что я не держу в своем репертуаре словечек покрепче да поувесистее обычного "черта", чтобы зараз можно было выразить тот ураган внутри.
   - Сиб, я не могу ничего обещать. Но я попробую, я, правда, попробую.
   - Это же величайшая дерзость, полагать... нет, надеяться, что граф снизойдет до кузнеца? Но ведь чудеса иногда случаются! И, возможно, твой дед даст согласие!
   Я рассмеялась над ее все еще испуганным, но уже окрыленным надеждой лицом.
   В этот момент зрители шумно загомонили, а бубен протрезвонил что-то победное. Мы обратили все внимание в круг. Щуплый юнец с колокольчиком на шее оказался самым шустрым и успешно увернулся от всех ловцов, выиграв имбирного пряничного слона размером с мою голову.
   - Я уже не хочу играть! - объявила Виолетта, подходя к нам и поправляя на ходу чуть съехавшую на бок соломенную шляпку. - У костров еще мало народа, а значит полно места для танцев. О, я слышу, играют рил! Мои ноги так и рвутся в пляс, я сейчас прямо тут начну отстукивать ритм! Дамьян, вы станцуете со мной клар сет? Мы будем самая яркая пара.
   - Увы, я не танцую, мисс Тернер.
   - Ка-ак?! - потрясенно выдохнула она. - Но вы же обещали!
   - Неужели? - измываясь, проронил Дамьян.
   - Ох, вы все время дразните и потешаетесь надо мной, Дамьян. Я сама не прочь поиграть с другими в кошки-мышки, но не люблю, когда это делают со мной.
   - Рядом с вами я абсолютно беспомощен, мисс Тернер, и предельно честен.
   - Честны только когда вам угодно, - проворчала Виолетта и, нацепив одну из своих обворожительных улыбок, перевела всю обольстительную энергию на мистера Ливингтона. - Николс...Ники, помнишь, как мы танцевали раньше? Это было забавно!
   - Я уже попросил Найтингейл быть моей парой в танцах, - отчеканил он без запинки и какого-либо внутреннего волнения.
   Дальнейшие события закончились бы весьма плачевно, если бы Дамьян не спас нас от кровожадного чудовища, потому как очаровательная кокетка без особых ухищрений превратилась в неукротимую гарпию. Он прошептал на ухо Виолетте какие-то загадочные слова, которые моментально утихомирили клокотавшую в ней злость и вернули ее в прекрасное настроение. Однако по лицу Дамьяна я поняла, что вздыхать с облегчением, было бы большой ошибкой. Его глаза неудержимо заблестели, и у меня возникло ощущение, что если бы тут стоял склад с бочками пороха, то он, безусловно, взорвал бы его.
   - Мне кажется, я нашел гораздо более занятное развлечение, - произнес он, почти любезно.
   - И что же это? - бойко воскликнула Летти.
   - Скачки, мисс Тернер, - Дамьян подождал, когда все осмыслят, сказанное им, и продолжил, - это уже взрослые развлечения, мисс Тернер. Хотя в вас я ни крупицы не сомневаюсь. А вот согласится ли Найтингейл пойти на другой конец поля и поучаствовать во взрослых играх?
   Он испытывающее взглянул на меня. Нахмурившись, я молчала. Мы никогда не ходили на скачки. Тетя Гризельда говорила, и была права, что это развлечение не для юных девиц. Там собирался весь окружной сброд, делали ставки, рекой лилось пиво и, естественно, устраивали драки. Неоднократно мы слышали о несчастьях, когда мужчины падали с лошадей. Редко, но все же случался и смертельный исход.
   - Конечно же, она пойдет! Роби, ты же любишь все что связано с лошадьми.
   - Наверное, мы не должны туда идти, - попыталась вставить Сибил.
   Не дождавшись моего ответа, Дамьян переключился на молодого врача.
   - Ливингтон, а вам нравятся скачки или ваше хобби - орнитология?
   - С чего вы взяли? Никогда не увлекался птицами.
   Я поняла, к чему клонит Дамьян, но не успела вмешаться, как он, глумливо заметил:
   - Странно, тогда отчего же ваши силки расставлены на одну своенравную и очень неразумную пичужку
   - Не понимаю о чем вы, Клифер!
   - Думаю, - строго прервала я обмен любезностями, - ничего страшного в том, что мы один раз посмотрим скачки, не будет.
   - Роби, - услышала я тихий возглас Сибил, она встала между мной и Николсом и прошептала. - Не поддавайся ему. Он намеренно провоцирует тебя, это же и глупцу ясно.
   - Поздно, Сиб, уже поздно, - ответила я ей не менее горячим шепотом. - Борьба, происходившая в моем сердце, закончилась бесславным провалом
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"