Виктора Викторовича встретили с должным почтением. Заводская "Ауди-100" забирала его из "Шангрилы" утром, отвозила назад вечером. По первой просьбе ехали кататься по городу или на прогулку в зону отдыха. Обедал он в зале заводского ресторана с первыми лицами дирекции. Проживание за свой счёт в лучшем отеле города также придало ему веса. Человек, от которого зависела поставка в Россию уже не двухсот, а четырёх сотен машин, стоил особого внимания руководства. Тем более что из "Ориента" сообщили, мол, многомиллионный аккредитив получен. В ближайшие дни из Гонконга придёт авансовый платёж.
Смехов страдал от отсутствия собеседников. Общение в течение месяца с Клёпкиным в Гонконге привело к появлению у него устойчивого желания физически расправиться с ним и его шефом.
На заводе, не покладая рук, трудился отдел комплектации, временно дополненный пятью студентами и двумя преподавателями с факультета русского языка местного университета. Виктор Викторович воспрянул духом. Найдя "бесплатные уши", говорил не замолкая, читал стихи, рассказывал анекдоты, забавные случаи из жизни. Его охотно слушали, в нужных местах смеялись, бурно реагировали на его появление. На третий день Смехов сделал страшное открытие: всё, что он им говорил, никто не понял, ну, может, одно слово из двадцати. Он говорил слишком быстро, образно и не по делу.
Работа в Чанчуне на комплектовании заказа с китайскими переводчиками тоже превратилась в издевательство. Никаких лирических отступлений, только по делу, и то понимали с десятого раза. Виктор начинал тихо ненавидеть всех, кто не владел русским языком. У него оставалась одна надежда: вот-вот должна приехать Васина со своими сотрудницами, ещё работники министерства и кто-то из людей Вишневецкого. Вот уж с ними он душу отведёт, выговорится всласть.
Делегация, прибывшая на шестой день чанчуньского сидения, была многочисленной. Васина с девочками Натальей и Татьяной, завгар министерства Фёдор Шамин с шоферами Михаилом и Григорием, Усов с постоянной уже переводчицей Юлией. С ней он открыто селился в один номер, совершено игнорируя приличия. От Вишневецкого для усиления группы переводчиков приехал Соснин, так как выдающимся но, к сожалению, единственным, достоинством переводчицы от "Риса Амура", были её великолепные ноги неимоверной длины. Языком она практически не владела, и по причине наличия других бесспорных прелестей, углублённо изучать его не планировала.
Перед отъездом Каталошвили провёл инструктаж комиссии по приёмке, сказал много правильных слов. Под конец изрёк следующее:
- Всё это чепуха! У них на товарном дворе стоит тысяча двести штук машин, сошедших с конвейера. Кроме нас, их никто не берёт, и брать не собирается. Сейчас вы отбираете двести штук, осенью столько же. Принимаете как? Сел в машину, круг в два километра прошёл. Что-то стучит, грохочет больше, чем положено, ставите машину в ряд, где стояла, принимаетесь гонять следующую. Нравится это китайцам или нет, мне всё равно. Будут артачиться - разворачиваемся и домой.
- Главный-то у нас кто? - спросил слегка опешивший Шамин.
- Сегодня ты, Федя, и весь спрос с тебя будет! - строго ответил Каталошвили.
- Да как же... - не поверил Шамин.
- Вот так! Смехов свою работу сделал, машины нашёл и купил. Ольга с девчонками проверяют клизмы и спринцовки, чтоб комплект был, - пояснял чиновник. - Если полсотни не досчитаемся, не беда, свои доложим. А вот если машины плохо бегать будут, спрос с тебя. Ясно?
- Да, но... - хотел возразить Фёдор.
- Вы все не дети и должны понимать, что ведомство наше получит половину машин, остальные по нужным и уважаемым людям разойдутся, - продолжал Каталошвили. - Если коллега нашего министра из Читы или Хабаровска, помощник президента, председатель думы или, не приведи Господи, начальник ГАИ, будут машиной недовольны, министр стружку сначала с меня снимет, а потом и ваши головушки покатятся. Теперь прочувствовал?
- Да, - ответил Фёдор.
- И последнее, Федя, учти: в сентябре нам ещё 200 штук принимать. На машинах совсем дрянных незаметную метку ставьте. На хороших тоже. Осенью легче работать будет, - подытожил Каталошвили.
Делегация, переночевав в Харбине, в субботу утром прибыла в столицу Дзилиня. В честь выходных и приезда коллег Смехов организовал скромный дружеский ужин в ресторане с номерами в зоне отдыха, плавно перешедший в завтрак и обед. Руководство завода, понимая деликатность ситуации, выделило два микроавтобуса и заместителя начальника канцелярии для урегулирования всех возможных конфликтов на пикнике. Ему в помощь были отправлены две студентки из отдела комплектации, с ними провели разъяснительную беседу о важности их миссии для предприятия и о шансах на получение постоянной работы на заводе по специальности, исходя из правильности понимания текущего политического момента. Девушки момент понимали правильно.
Архитектурный стиль сооружения был смешанным. В нём проглядывали национальные мотивы в виде загнутой в традициях Китая крыши, мусульманские - в виде двух башенок по углам дома, сильно похожих на минареты. От центрального голубого купола явно несло православной церковной архитектурой. Заведение одиноко стояло на большой поляне, полностью покрытой жёлтыми и белыми цветами, в низине между холмами, склоны которых небольшие горные речки превратили в обрывы.
На первом этаже находился ресторан с общим залом, кухней и тремя кабинетами. На втором разместились шестнадцать двухместных номеров для гостей. За домом - конюшня с тремя клячами, сдававшимися на прокат, склад, он же магазин спортивного инвентаря, домик, где проживали хозяин, его семья и персонал отеля, когда его нанимали в летний пик посещаемости.
Дружеский ужин прошел хорошо. Меню не отличалось изысками Вишневецкого, а бар - тонкостью вкуса и разнообразием. Еды было много - и рыбы, выловленной только что в озере, и блюд, приготовленных из парного мяса, а также овощей, только что сорванных в теплице. И с водкой проблем не имелось.
Некоторую нервотрёпку замзаву канцелярии доставили ночные кольцевые гонки вокруг озера, организованные хорошо выпившими шоферами из России. Но всё обошлось. Китайские и русские водители были одинаково высокого класса. Никто не разбился, никуда не въехал. Ни одной царапины на автомобилях!
Номера, которые представляло заведение, были удобными и просторными, с санузлами, и хорошо протоплены. У них оказался один недостаток, а возможно, достоинство. Всё зависит от точки зрения. Стены между комнатами имели толщину листа бумаги с соответствующим звукопоглощением, что утром явилось предметом многочисленных взаимных шуток.
Единственным, кто испытывал глубочайшее моральное и физическое неудовлетворение, был Сергей Сергеевич. Физически он страдал, оттого что почти не спал всю ночь, напряжённо прислушиваясь к запретному сопению и пыхтению, доносившемуся отовсюду. Эмоциональные страдания ему доставляли воспоминания о китаянке, которую Сергей опрометчиво отверг. Ещё неприятнее было смотреть, как она нашла утешение с работником завода, сопровождавшим их. К трём ночи Сергей дошёл до того, что хотел бежать разыскивать её хоть на краю света. Ему было страшно стыдно перед своей женой, тёщей, сыном и самим собой за то стремление к студентке, которое он испытывал всю ночь. А утром он искреннее сожалел, что не снял сексуальную нагрузку, когда представилась возможность. Самое обидное, никто не оценит и не поймёт его подвига. Не поверит, что он устоял. Не поймёт, зачем крепился...
В понедельник праздник закончился, началась рутина. Пока Смехов был один и без дела слонялся с важным видом по заводу, а болтливые китайцы в его присутствии заполняли документы и технические паспорта, вопросов не возникало. Как только приехали специалисты и начали работать, как положено, хозяева встали на дыбы. Китайцы потребовали принимать машины подряд без тестирования. Назревал скандал.
Усов трижды бегал к руководству завода, пытался что-то доказать, размахивая контрактом. Возвращаясь ни с чем, говорил всё, что думает о китайцах, мол, с ними всегда так. Насуют им, не понять чего. Ольга героически трясла грудью перед начальством завода. В декольте заглядывали с большим интересом. Шамин крыл матом. Результат был нулевой, заводчане продолжали делать то, что запланировали, не обращая внимания на протесты покупателей.
Виктор Викторович сделал открытие: работа со стариком и сентябрьское мотание по Китаю с Вишневецким сделали его если не первоклассным специалистом, то, во всяком случае, тем, кто точно знает, что и как делать. Пришлось брать инициативу в свои руки. Вместе с Сосниным он отправился в дирекцию. К изумлению Усова, Васиной и Шамина, Виктор смог буквально парой фраз решить проблему.
- Господин Фен, вы зря нервничаете и спорите. Мы трудимся для вас, делаем работу вашего отдела контроля качества. Мы не возьмём ни одной машины, которая нам не нравится. Если вы против этого, нас не будет здесь к вечеру. Нам собираться? Решение за вами.
- Мы должны это обсудить! - ответил китаец.
- Обсуждайте. Нас это не касается, - сказал Смехов.
- Решать должны обе стороны путём переговоров, - настаивал заместитель генерального директора завода.
- Говорить нам не о чем, - возражал Виктор. - Или мы бракуем весь хлам, который вы нам предлагаете, или немедленно уезжаем. Именно поэтому мы и сейчас и в будущем намерены работать только по аккредитиву.
- Вы зря воспринимаете всё так близко к сердцу. Думаю, мы найдём приемлемое решение, удовлетворяющее обе стороны, - взгляд китайца явно говорил о возможности получения Смеховым вознаграждения за покладистость.
Виктор Викторович сделал длинную паузу, пристально и дружелюбно глядя в глаза зама генерального директора завода. Когда собеседник явно начал терять терпение, сказал:
- Не понимаю, что важнее для вас. Сбыть пару десятков бракованных машин или через три месяца поставить нам ещё двести нормальных. Неужели вы думаете, что если я привезу в Россию брак, мне позволят и далее с вами работать?
- Когда закупают товары для бюджета, традиционно берётся поправка на не кондицию, - ответил Фен.
- С вами можно согласиться, но не в данном случае. Вы же понимаете, ваша техника не станет возить больных, она повезёт чиновников от медицины, а они будут очень недовольны, получив плохие машины, второй раз у вас ничего не возьмут. Если бы мы закупали кровати, столы или что другое, тогда договориться было бы еще можно, - пытался убедить упрямого собеседника Смехов.
- Вся техника отличного качества, - начал китаец очередной круг спора.
- Мы ничем не рискуем, без акта приемки техники на заводе аккредитив не будет вскрыт, - спокойно ответил Смехов. - Ни я, ни Шамин его не подпишем, пока не проверим каждую машину. Хотите поставить эшелон на пограничном переходе под штрафные санкции транспортников, нет проблем. Мы сегодня уезжаем. Что делать вам, дальше нас не касается.
- Хорошо, продолжайте работу, - недолго думая, согласился зам генерального директора, вспомнив, как жёстко и уверенно вели себя русские, торгуясь с "Ориентом" и вынудив посредников принять все их условия. Сегодня российский чиновник был им нужнее сбыта брака. Хотя именно это и собирались проделать, продавая технику по себестоимости.
Более проблем не возникало, через пять дней на территорию завода подали вагоны-сетки для перевозки автомашин. Почему русские настаивали на перевозке техники только в специальных вагонах, китайцы не понимали. Но так как "белые обезьяны" согласились без малейших споров доплатить за свой каприз, то и вдаваться в детали не было смысла. Ещё через двое суток эшелон под пломбами таможни КНР покинул территорию завода и двинулся на север к границе с Россией.
Перед отъездом домой Васина подошла к Виктору Викторовичу и спросила:
- Вить, ты на родину когда? Главбух пристаёт, пятый месяц зарплату тебе начисляет, премии. Никто за ними не идёт, странно. И командировочные выписаны, всё равно не идёт. За свои, что ли, работаешь, спрашивает? Что сказать? Знаешь, сколько уже на депозите собралось! У нас оклады северные.
- Скажи, пусть шефа спрашивает, разрешит, так сразу назад. Знаешь, как мне этот Китай осточертел? Поговорить по-людски не с кем! - искренне воскликнул Смехов.
- Понимаю, Витя, понимаю, - Васина дружески похлопала его по плечу. - Когда увидимся?
- В конце мая ярмарка в Шэньжеэне, в июне - Харбинская, а там снова начнётся суета с машинами!
10.
Рафик слегка навеселе первым вышел из любимого заведения Зураба, завёл "сотый" внедорожник "Ленд Крузер", закурил. Вагаров-младший не курил и не любил запах табака. Так как они были неразлучны, Рафику удавалось затянуться только изредка, тайком, в дикой спешке, как пятиклассник на перемене за углом школы. Тут же запах надо было перебивать мерзкими ментоловыми подушечками. Приходилось ловить каждый возможный момент, чтобы предаться своей пагубной страсти.
Отдыхали вчетвером: Зураб, ставшая за последние три месяца его постоянной подружкой дочь крупного торговца соей и маслом Роза Бек-Булат, её сокурсница Татьяна - томная, сексуальная, белотелая, с пышными формами, лишенная малейших комплексов, как и мозгов, девица. Рафик так и не понял, была ли Татьяна блондинкой или брюнеткой: она меняла цвет волос раз в неделю от белого до зеленого с фиолетовым отливом.
Как Роза смогла приручить неугомонного плейбоя Зураба, одного из самых завидных женихов русского Дальнего Востока, для всех оставалось загадкой. Худощавая, невысокого роста, со скромными формами и копной каштановых волос, женственная и миловидная, но не красавица. О ней не ходили слухи как о светской львице, ее не замечали в шумных модных ресторанах и на дискотеках. На год старше Зураба, студентка четвёртого курса московской экономической академии. Если бы не богатство Вагарова-младшего, можно было бы предположить, что он охотится за богатой наследницей. Но определить, кто состоятельнее, Бек-Булаты или Вагаровы, было весьма сложно. Это снимало вопрос о материальной заинтересованности.
Ещё больше Рафика изумляло, как Роза в течение первой же недели смогла выдавить из их компании всех потенциальных конкуренток и поладить с родителями его друга. Её родные были рады, что она нашла достойного жениха из своего круга. Отец и мать Зураба после восьми лет постоянных пьяных кутежей и скандалов, подружек всех цветов кожи и рас, согласны на любую, которая будет любить их сына и сможет хоть в какой-то степени управлять им. Дело явно шло к свадьбе.
Встретились они случайно, на студенческой вечеринке, куда Зураб со свитой приятелей и подружек заехал поздравить одну из предыдущих пассий с днём рождения. Друг вспомнил о приглашении, когда они проезжали мимо студенческого общежития. Заскочили на минутку - застряли до утра. С тех пор Роза стала третьей постоянной величиной в их компании.
Статус Рафика был неопределённым, нечто среднее. Он, несомненно, друг Зураба, его напарник во всех развлечениях и приключениях. Но он же и водитель, и охранник, за это ему щедро платил Вагаров-старший, и доверенное лицо, и первый помощник в делах Зураба. Роза приняла факт его постоянного присутствия в их компании. Более того, в отличие от друга никогда не забывала, что у него тоже должна быть партнёрша.
Он - не Вагаров, задумываться о дальнейшей судьбе ему приходится постоянно. На многое ему требовалось смотреть более внимательно, чем его другу, чтобы выжить. Когда он впервые осознал, что Роза подкладывает под него подружек, заведомо не нравившихся Зурабу по типу, он, как любой другой гордый мужчина востока, возмутился. Хотел, было, взбрыкнуть. Потом подумал и пришёл к выводу, что подруга, заботящаяся и о верном спутнике её мужчины, будет очень хорошей хозяйкой дома, при котором он состоит. Ей надо верно служить, помогать во всех начинаниях. С этого момента, используя его как канал связи, ни одна из прежних любовниц Зураба не смогла установить с ним контакт. Как и половина друзей мужского пола, которые не нравились Розе или Рафику. Их союз был заключён молча, без единого слова обсуждения.
Последние дни его стал беспокоить конфликт друга с китайцами, их необоснованные претензии. Намёки, что они забрали, не заплатив, последнюю партию амфитоминов. Ликвидировали курьера. Ещё полгода назад такое, в принципе, могло произойти, они с Зурабом пару раз рассматривали подобные варианты, когда отец Зураба, взбешенный их очередной выходкой, снимал сына с довольствия. Но только не сейчас. Под мягким давлением Розы Зураб стал склоняться к мысли, что разумнее торговать маслом её отца, чем эфедрином. Если ему хочется быть наркобароном и он не видит себя в другой роли, то она с ним до конца. Но можно заниматься афганским героином, это и престижно, и доход большой. Связи, благо, есть.
Героином заниматься Зураб не хотел. Примитивно боялся. В серьёзные наркоторговцы не метил. Приторговывать между делом привезенным китайцами таблетками в казино отца - это одно, влезать в наркотрафик со всеми рисками - совершенно другое. Сам наркотики не употреблял, занимался ими только ради куража, мелкого приработка и понтов перед друзьями. Семейная торговля маслом ему нравилась намного больше.
Какой-то шум отвлёк Рафика от его мыслей, он оглянулся. Из глаз посыпались искры. Он даже не услышал последних обращенных к нему слов:
- Прости, парень, ничего личного.
В следующий раз Рафик пришёл в сознание только через месяц.
- Добавь ещё пару раз - сказал старший из нападавших.
- Добить?
- Нет, чтоб в больницу попал на пару месяцев, ему хорошее алиби понадобится. А вот бабе, которая светло-рыжая, всыпь так, чтоб к утру очухалась и могла говорить, - распорядился начальник.
- Помню, помню, - ответил невысокий крепыш, оттаскивая за ноги тело за мусорные контейнеры, стоящие недалеко от парковки.
Через три минуты к машине подошёл высокий, плотного телосложения молодой человек в дорогом шерстяном костюме светло-серого цвета. Слегка волнистые чёрные волосы на затылке перехвачены в косичку. Это был Зураб. Он сильно выпил и был в прекрасном настроении. Собираясь сесть на заднее сиденье автомобиля, парень наклонился и тут же получил сильнейший удар. Он, как и Рафик, не успел ничего понять и среагировать. Второй удар по затылку обездвижил его, как минимум, часов на пять.
- Пройдитесь слегка по рёбрам, но без лишнего зверства, - дал указание старший. - Наручники, в мешок и в багажник.
На выведение мужчин из игры ушло не более трёх минут. У командира пискнул сигнал вызова специальной связи.
- Первый.
- Третий. Дамы вышли из туалета. Идут в сторону машины. Фигурант - вторая.
- Работаем, фигурант - вторая. Бить больно, без потери сознания и следов на лице.
Сильно выпившая молодая женщина с очень пышными формами нетвердой походкой шла к автомобилю, закрывая собой обзор подруге. Единственное, что она успела произнести, когда из темноты к ней метнулась чья-то фигура, было:
- Ой! Мам...
Дальнейшие её слова прервал жестокий удар в солнечное сплетение, который переломил её пополам. Второй, в правую челюсть, придал ей снова вертикальное положение и погрузил в небытие. Третий, подлый и не нужный для дела, в переносицу и левый глаз, превратил хорошенькое личико в кровавое месиво. Этот удар отбросил бессознательное тело на спутницу, сбил подругу с ног.
Двое мужчин грубо вытащили Розу из-под обмякшей приятельницы. Заломили до хруста в костях руки так, что от боли перехватило дыхание, из глаз покатились слёзы. Зажали рот рукой, натянули на голову плотный мешок, пахнущий восточными специями, от чего страшно хотелось чихать. За спиной сковали руки наручниками. Потом профессионально, по-хамски, для унижения, а не для поисков чего-либо, обыскали. Запуская липкие лапы под одежду, шаря по телу, одновременно причиняя физическую боль, и, главное, вызывая брезгливость до тошноты. Сорвали все украшения. Несколько раз не сильно, но довольно болезненно ударили, стянули ноги скотчем и забросили в заднее отделение джипа Зураба на что-то тёплое и угловатое. Лиц нападавших она не различила.
Когда машина тронулась, и прошло минут двадцать, Роза несколько успокоилась, и смогла прислушаться к тому, что происходит в салоне. Похитителей было не меньше трёх. Между собой они говорили мало, слов не разобрать, но язык чужой. Сделали три звонка по сотовому телефону. Когда звонили, голоса были слышны лучше. Два раза говорили на китайском языке, один раз с сильным акцентом по-русски. Роза различала только обрывки слов. Вспомнились шуточки Зураба и Рафика по поводу проблем с китайцами.
"Вот и дошутились!" - думала она.
Ехали часа четыре, после обильного ужина и выпивки страшно хотелось в туалет. Под ней лежало другое тело. Человек был без сознания. Он издавал стоны, сопел, плохо пах и периодически пытался шевелиться. Скорее всего, это Зураб или Рафик. Утешало одно: если их сразу не убили и куда-то везут, значит, они нужны живыми.
11.
Наконец машина затормозила, Розе показалось, прошло много часов, загромыхало железо, что-то противно заскрипело снаружи. Девушка поняла - открылись старые заржавленные ворота. Затем машина опять тронулась и, сделав несколько петель, через двести-триста метров опять остановилась. Снова скрип железа, триста метров медленного движения и вновь остановка.
Розу грубо выволокли из машины, сняли мешок с головы, освободили руки. Она осмотрелась. Вокруг стояли старые 20 и 40-футовые контейнеры. Она так и не поняла, на улице они или в помещении. На центральную площадку, где Роза лежала на бетонной поверхности, лился поток света из мощного прожектора, не позволявший ничего разглядеть за пределами светового пятна. Чуть в стороне угадывались контуры джипа. На границе света и тьмы одна за другой мелькнули три вспышки, высветившие контуры нескольких фигур. Сфотографировали, мелькнуло в голове. Вслед за этим некто очень сильный, но ростом с неё, схватил Розу за плечи, приподнял, пронёс метров десять и закинул как куклу в распахнутые ворота одного из контейнеров.
Под потолком были прорезаны узкие щели шириной по 3 миллиметра, они обеспечивали вентиляцию и позволяли проникать свету от прожектора. Выглянуть через них наружу было невозможно, мешала крыша. На полу валялся матрас, стояло пластиковое ведро с небольшим количеством воды в качестве санузла, лежала пятилитровая пластиковая канистра с чистой водой. На ней пачки с галетами. В воротах было проделано окошко, закрываемое снаружи, врезан глазок с внешней шторкой. Дверь закрылась, лязгнули замки. Яркий свет лился в щели ещё несколько минут и резко сменился на очень тусклый. Лязгнули ворота второго контейнера, хлопнули дверки машины, заработал двигатель, похитители уехали. Наступила тишина.
Утром Роза проснулась от далёких тупых ударов по металлу, и приглушённых воплей, доносившихся снаружи. Слов разобрать она не могла, но поняла, что Зураб жив, здоров, пришёл в себя. Пытается выбраться. Бился он долго, наверное, несколько часов. Похитители не препятствовали ему. Из чего следовало: во-первых, их нет поблизости, иначе шум бы их просто утомил, и они б вмешались. Во-вторых, обоих так надёжно упрятали, что шум не имеет значения. Даже случайно их не услышат и не придут на помощь.
К вечеру, Роза определяла время по интенсивности света, день - серая мгла, ночь - чуть светлее, так как включалось электрическое освещение на столбах, жених понял бессмысленность своих усилий и прекратил стучать. Она попыталась докричаться до него, но ответа не получила. На второй день окошко приоткрылось, в него закинули новую канистру воды и три пачки пресных галет, слегка отдававших плесенью. То же самое произошло и на четвёртый день, и на шестой. "Кормилец" приезжал на машине.
Покормив её, он подходил и к другим контейнерам. Издалека, если прислушаться, доносился лязг засовов и стук дверей. Только после этого уезжал. Роза догадалась, что в заточении держат не их одних. В других контейнерах тоже кто-то был!
Зураб очнулся с дикой головной болью. Всё тело болело от побоев, во рту пересохло, страшно хотелось в туалет. Осмотрел себя - одежда в грязи и порвана. Первой мыслью было: опять напился, устроил драку и теперь находится в каком-то притоне. Света очень мало, стены железные, гробовая тишина. Затем вспомнил Розу. Выпил вчера в меру, были вместе. Никаких драк не было.
- Где Рафик и его русская подружка, Татьяна, кажется? Их никого нет", - дёрнул головой, резанула резкая боль, ощупал голову - две здоровенные шишки. Одна - на лбу, вторая - на затылке. Лобная болела больше.
Осмотрел помещение, нашёл матрас, перебрался на него, обнаружил воду и галеты, утолил жажду. Не сразу, но догадался, для чего ведро. Стало легче, он опять погрузился в тяжёлый сон. Когда пришёл в себя во второй раз, вполне мог соображать. Недолгие размышления привели к выводу, что его похитили. Внимательный осмотр внутренней части контейнера убедил его в этом окончательно, и Зураб впал в ярость. С исступлением много часов кряду колотил по контейнеру кулаками и ногами. Бил и орал. Ни охрана, ни прохожие никак не реагировали. К вечеру заснул в изнеможении прямо под запертой дверью. Больше он не буянил. В основном, спал или пытался медитировать. Несколько раз вдалеке слышал женский голос, но слов разобрать не мог. Вообще сомневался, а был ли это голос, а не его фантазии. Когда подавали свежую воду, он несколько раз пробовал заговорить с надзирателем. На третью передачу даже не встал с тюфяка. Позже, когда пить захотелось нестерпимо, подобрал подачку.
12 .
Начальник охраны стоял перед шефом белый, как полотно. Руслана в таком бешенстве он видел впервые. Разнос продолжался более двадцати минут. Большинство упрёков шефа, к сожалению, были справедливы. Прошло более двух суток, а они не смогли найти похищенного наследника с невестой. Сегодня после обеда позвонили похитители. Звонок сделали на личный секретный сотовый телефон шефа. Потребовали выкуп - два миллиона долларов в любых купюрах. По миллиону за каждого. Срок на сбор денег - три дня. Пообещали убить похищенных. Накачать эфедрином так, что у обоих из ушей будет капать марганцовка.
- Что ты собираешься делать дальше? - накричавшись и выпустив пар, почти спокойно спросил Вагаров.
- Допросим ещё раз подружку Рафика, возможно, и он придёт в себя.
- Что это может дать? Надо искать, где их прячут. Что милиция?
- Возбудила дело, пока не было требования о выкупе, работали с агентурой. Сейчас, когда требование поступило, скорее всего, предложат идти на задержание в момент передачи выкупа.
- Понятно. Ты говорил им, что мы подозреваем китайцев? - Вагаров смотрел на подчиненного тяжелым взглядом, готовый в любой момент перейти на крик.
- Да, меня спросили, какие есть основания. Говорить о пропавших наркотиках не мог. Сказал, ходят слухи. Они даже не стали спрашивать, от кого узнал. Капитан милиции, который ведёт дело, рассмеялся, заявил, что он за двое суток, прошедших с момента нападения, слышал про скинхедов, земляков похищенных, залётных и местных, "чёрных" и "инопланетянах". По его мнению, все версии, кроме последней, имеют право на существование, и они их проверяют,- Рустам старался не смотреть на начальника, опасаясь новой вспышки гнева.
- Плохо, что капитан прав. Мы можем ошибаться на счёт китайцев, - Вагаров безнадежно махнул рукой.
- Можем. Вы связывались с Сунн Хай Де? - спросил охранник, почувствовав перемену в настроении начальника.
- Да, он заявил, что к этому не причастен. Спросил, куда делась "отрава", отправленная Зурабу, где деньги за неё. Где его люди. У него исчезло четверо, двое с наркотиками и двое со складов. Туда кто-то вломился. Китайцы считают, что это сделали мы в поисках похищенных. Третьи сутки он не направляет к нам своих туристов. Выручка упала. Плохо, никакого просвета. Зураб мог сделать такую глупость с китайцами? - Вагаров, не находя решения, вопросительно смотрел на подчиненного
- Не похоже, Рафик ни о чём таком не докладывал. Для акции надо подтянуть людей, а мы посторонних не замечали. Роза всё время была при нём, она крепко взяла его в свои руки. Год назад мог, сейчас не должен, - к охраннику постепенно возвращалась уверенность.
- Что делать? - сам у себя спросил Вагаров.
- Сами не справимся, нужны профессионалы. Шеф, вы извините, но у вас есть связи с ФСБ. Это тот случай, когда надо обратиться к ним за помощью,- решился Руслан дать совет, хоть и опасался новой вспышки от темпераментного начальника.
Вагаров тщательно скрывал от всех эти контакты. Его земляки могли неправильно понять и сильно рассердиться на него. Кроме того, за последнюю пару месяцев он трижды связывался с Волковым и требовал вернуть долг. На фоне этого обращаться за помощью не хотелось.
- Уверен, что другого варианта нет? - он пристально посмотрел на подчиненного. Интересно, откуда у того информация о его связях с ФСБ?
- Не вижу. Даже отдав похитителям деньги, мы не можем быть уверены, что их вернут живыми, - охранник спокойно выдержал взгляд начальника.
- Иди, я подумаю, - сказал шеф.
Когда Нурбек вышел, Вагаров взял телефон, нашёл в памяти номер Волкова и долго смотрел на дисплей, прежде чем послать сигнал вызова.
В 16:00 в кафе на набережной встретились четыре человека: Вагаров-старший, Азари Бек-Булат, Нурбек и Дорошенко. Пётр был в форме, что случалось крайне редко. К вечеру намечалось торжественное собрание, посвящённое 8 Марта.
Чекист внимательно выслушал сбивчивые рассказы отцов, задал несколько десятков вопросов начальнику охраны. Сделал пометки в своём блокноте, задумался. Наконец, спросил охранника:
- Вы абсолютно уверены, что за похищением стоят китайцы?
- Да, кроме них некому. Возможно, и не по приказу Сунн Хай Де, ему ссора с нами несёт большие убытки, - ответил Нурбек. - Но китайцы в этом замешаны однозначно. Вероятно, его конкуренты.
- Вы не рассматривали вопрос выплаты выкупа? - продолжал Дорошенко.
- Мы - люди состоятельные, заплатить выкуп и остаться после этого на плаву сможем. Но вопрос во времени. Ни я, ни Азар не в состоянии за три дня вытянуть из оборота такие деньги. Средства в товарах, недвижимости, различных проектах. В банке ранее, чем через неделю, кредит тоже не получить. Больше пятисот тысяч, даже заняв, за двое оставшихся суток не собрать.
- Понятно, что милиция? - спросил Пётр.
- Завели уголовное дело - грустно усмехнувшись, сказал Руслан. - Всё как положено. Допросили Татьяну, подругу Розы. Сейчас ждут, когда придёт в себя охранник. Кроме вас больше обратиться не к кому.
- Решать этот вопрос сам не имею права, надо переговорить с шефом, - сказал Дорошенко, с сочувствием посмотрев на Вагарова.
- Говори, дорогой, говори, - взмолился Бек-Булат. - Время идёт. Третьи сутки кончаются, как детей украли.
Пётр вышел на крыльцо кафе и позвонил Волкову.
- Они созрели, приезжайте.
- Сколько они готовы заплатить?
- Думаю, списание долга, плюс пятнадцать процентов от суммы.
- Предложил. Оба хором руками машут. Денег таких нет в наличии. Чтоб собрать два миллиона, им нужно, минимум, дней десять. Если кредиты в банке брать, то и еще дольше.
- Жаль. Два миллиона лучше, чем триста тысяч. Скажи им, через двадцать минут буду, - сказал шеф.
Через полчаса Волков строевым шагом, в парадном мундире, как и Дорошенко, со всеми орденами вошёл в кафе. Присутствующие с искренним уважением разглядывали грудь полковника, которую в три ряда украшали исключительно боевые награды. Позволив несчастным отцам выговориться и рассказать пару раз одно и то же, он констатировал:
- Похищены двое, прошло с тех пор почти трое суток. Заявлено требование о выплате выкупа. До истечения срока действия ультиматума меньше двух суток. Почему-то первые два дня требования вообще не предъявлялись. Ваши охранники, достаточно подготовленные люди, не смогли установить ничего, что хоть как-то связано с похищением. Подозрения падают на китайских торговцев, с которыми у вашего сына какие-то проблемы. Больше мы не знаем ничего.
- Да, это так, - удрученно кивнул Вагаров.
- Плохо, что вы сразу не обратились к нам, потеряно слишком много времени. Мы с Петром не справимся, необходимы ресурсы всего управления, разных отделов. Начиная с радиоперехвата и наружного наблюдения до анализа и переводчиков. Придётся очень быстро активизировать в этом направлении работу всей агентуры и у нас и в региональном управлении. Это может сделать только мой начальник, - продолжал Волков.
- Мы понимаем, что за всё придётся платить, - мрачно сказал Вагаров.
- Ты не понял, Руслан Зурабович, деньги нужны, но и без информации, интересующей мою контору, привести её в рабочее состояние невозможно. Тем более, очень быстро, - отчеканил Волков.
- Не понял тебя, полковник, ты отказываешься? - с недоумением посмотрев на партнера, спросил Вагаров.
- Не успею. Тебе нужны трупы или живые дети? Дней за десять-двенадцать всё расковыряю сам. За день-два, извини, не смогу. Не мой уровень, - убежденно проговорил чекист.
- Так подключай его, - взмолился Бек-Булат.
- Не могу без помощи Руслана, время упущено.
Над столом повисла тишина, Дорошенко делал вид, что наслаждается кофе. Он прекрасно понял, чего хотел Волков. Оказаться как можно дальше от этого места и никогда даже не знать, на что согласится Вагаров. Бек-Булат в растерянности переводил взгляд с одного на другого, наконец, не выдержал и сказал:
- Руслан, там наши дети. Всё остальное чепуха. Их надо спасать!
Вагаров продолжал молчать. Волков жестом подозвал официанта и показал на пустую бутылку коньяка. Тот понимающе кивнул и принёс ещё одну, разлил по опустевшим рюмкам и отошёл на почтительное расстояние.
- Руслан, время бежит, - напомнил Волков. - Через пятнадцать минут мы с майором должны быть в управлении. Завтра выходной. Или я срочно говорю с генералом, мы начинаем действовать, или ждём три дня до понедельника и через пару недель находим захоронение. Иначе никак.
- Согласен, - вздохнув, наконец, сказал Руслан.
Вечером того же дня Волков, Дорошенко и Вагаров встретились в кабинете короля игорного бизнеса региона в его казино. Вопрос для обсуждения был самым серьёзным. Во сколько обойдутся услуги чекистов и как списывать старый долг?
- Руслан, я доложил руководству о твоей проблеме и той пользе, которую ты можешь принести, - начал Волков. - Контора мобилизована, и все наши возможности подключены. Тебе пошли навстречу. Нужны каналы переброски оружия и финансирования незаконных формирований на Кавказе, имена поставщиков в частях и всё, что известно об "отмывании" денег.
- Меня порвут! - взмолился Вагаров.
- Если узнают, - последовал спокойный ответ.
- Ты обещал мне помогать, когда брал деньги, - напомнил Руслан.
- Я помогаю. Нет времени, ты слишком долго тянул. Мы вдвоём ничего не можем, вернее, не успеваем. Как ты не понимаешь? Будь у нас неделя, справились бы, но за сутки или двое, да еще и в праздничные и выходные, это невозможно. Я не могу сам просто так подключить службу радиоперехвата, наружного наблюдения, аналитиков. Задействовать десятки оперативников с их агентурой. Это можно сделать, включив на полную мощность аппарат. Он может заработать, только после получения официального приказа, - убеждал Волков.
- Ты гарантируешь, что спасёшь их? - с надеждой в голосе спросил Вагаров.
- Если они живы в данный момент, то да. Если их уже убили и просто вымогают деньги, то тут я бессилен, - чекист жестко взглянул на несчастного.
- Тогда найдёшь мне виновных - с горечью, помолчав, сказал Вагаров.
- Найдём! Слово офицера, - заверил Волков.
- Сколько вы хотите за работу? Списание долга? - справившись с собой, деловым тоном продолжал Вагаров.
- Списание - само собой, но это нам с Петром. Задействованы десятки людей в выходные дни. Начальство также не любит просто так суетиться...
- Понял, сколько сверху?
- Сто пятьдесят тысяч - аванс и столько же - после завершения операции.
- Дорого! - Вагаров опять стал самим собой, деловым человеком, у которого на первом месте деньги. Что бы ни случилось.
- Это 15 процентов от суммы выкупа. Не торгуйся, мы не на базаре, - снисходительно заявил Волков.
Руслан задумался, откинувшись в кресле, смотря на офицеров через полуприкрытые веки. Что-то ему не нравилось в сложившейся ситуации. Нюх хорошего предпринимателя и игрока бил тревогу. Он хорошо знал, как действуют земляки в подобных случаях. У китайцев, конечно, свои традиции и правила. Но в глубине души Руслан не верил, что за похищением стоит старый деловой партнёр Сунн Хай Де. Ему не выгоден конфликт. Всё можно было решить миром. Ни для кого из них потеря "дури" на тридцать "штук" не была тем, из-за чего стоило разрушать многолетние связи. Новый джип Руслана стоил в три раза больше, чем якобы исчезнувший наркотик.
Сунн прекрасно знал, что у Зураба нет ни людей, ни средств нейтрализовать гонцов с товаром, спрятать их так, чтобы за две недели дотошные китайцы их не нашли. За время войны, когда группы туристов из Поднебесной перестанут приезжать в его казино, они оба потеряют минимум по тридцать "штук" каждый. Китайцы - прагматики и прекрасно считают. Происходящее никому из них не выгодно. Сумма заявленного выкупа многократно перекрывается прибылью за год. И потерять ее из-за скандала было бы очень глупо. Больше походило, что их пытаются поссорить. Но кто?
Чекистам Руслан тоже не доверял. Всё, что говорил полковник, логично и, вроде бы, верно. Оба в парадных мундирах с орденами. Довольные, сытые. Волков достал роскошный портсигар, золотую зажигалку, прикурил дорогую сигарету и начал пускать кольца дыма в потолок, наблюдая за их движением. Дорошенко с нескрываемым интересом рассматривал интерьер кабинета, который больше походит на музей игорного бизнеса. Оба совершенно спокойны. Не у них украли наследника, не у них вымогают миллион. Что им беспокоиться?
"Вдруг за похищением стоят эти двое? Нурбек так сразу и предположил. Нет, не может быть", - Вагаров еще раз взвешивал все аргументы. Используя свои возможности, умноженные на его грехи, о которых им известно, они могли бы сделать с ним всё, что угодно. Не миллион, он бы отдал всё, что имеет, лишь бы уйти от тюрьмы. Времени у них было предостаточно. Надо принимать решение, молчать и размышлять бессмысленно.
- Но я и Нурбек должны присутствовать при захвате похитителей и освобождении детей, - наконец проговорил он.
Чекисты переглянулись, идея им явно не понравилась.
"За организацию мероприятия будет отвечать Волков. Ему решать, как на глазах заинтересованных лиц осуществить освобождение, чтоб они ничего не заподозрили" - Дорошенко размышлял минуты три, пауза затягивалась. В воздухе повисало видимое напряжение. Наконец, он сказал:
- Думаю, учитывая все обстоятельства... - Пётр замолчал, подбирая слова. - Финансового плана... Просьба понятна. Постараюсь всё оформить, как сопровождение медиками и психологами. Но без самодеятельности, под пули не лезть, нам не мешать, подчиняться приказам старшего группы, который будет вас прикрывать.
- Согласен, - сказал Вагаров, открывая сейф и доставая пачки долларов.
.
13.
Через день Самуил связался с партнёром:
- Роман с тобой переговорил?
- Да. В принципе, ничего нового. Что его не могли не завербовать, мы знали с первого дня ареста. Странно, что вышли на жену, а не на самого. Не логично, - сказал Евгений.
- Я его слегка пуганул, думаю, выложил всё, как есть. Дорошенко и Волков, оставшись без источников финансирования, проверяют на этот предмет всех находящихся вокруг них. В том числе и нас, - усмехнулся Самуил.
- То, о чём предупреждали москвичи в январе.
- И заметь, были правы. Мы такой расклад просмотрели, хотя он был очевиден.
- Согласен. Очередной раз я был не прав. Тянуть более нельзя, надо кончать с этой сладкой парочкой паразитов.
- Кроме того, Сергею понадобится новый начальник ФСБ. Должность вакантна почти год. А кто лучше генерала Никонова годится на эту роль?
- Я о нём не думал. Почему он? Вообще плохо представляю, как мы сможем повлиять на кадровые перестановки в этом ведомстве. Убрать пару проворовавшихся провинциальных офицеров - одно. Уровень начальника управления - это совершенно другое дело. Ты увлекаешься! - в голосе Вишневецкого слышалось раздражение.
- Мы нет. Но у нас теперь есть Марковцев, это его заведование, и контора Никонова в сфере его интересов. Он замаран коррупционным скандалом, зависит от нас, а значит, управляем. Место не занято. Сам бог велел провести такую рокировку. Он окажется в курсе очень многого. Будем контактировать с генералом по вопросу нейтрализации Волкова, - идея давно созрела у Бернштейна, и теперь он пытался добиться поддержки Евгения.
- Я его совершенно не знаю, чекистов не люблю - всех, по умолчанию. Что тот, что другой, разницы не вижу. Думаешь, будет толк? Тогда давай попробуем, - легко согласился Вишневецкий.
- Может получиться довольно интересно, - обрадовался Самуил. - Кроме того, следует напомнить Сергею с Витькой, не задевая их напрямую, кто есть кто.
- Не уговаривай, я не против твоей идеи. За. Кто-то на это место всё равно сядет. Пусть будет он! - У нас всё готово, связываюсь с Москвой, приглашаю заказчиков к нам, - решел Вишневецкий.- Дня через два будет в самый раз.
- Приглашай, материалы у тебя. По срокам сам решай. Связь разъединилась.
Адвокат и Вишневецкий всегда понимали друг друга с полуслова.
14. Март . Россия.
- Александр Иванович? Добрый день! - приветствовал московского партнера Евгений. - Вишневецкий беспокоит. Не отрываю вас от очень важных дел?
- Здравствуйте, - услышал он знакомый голос. -Для вас всегда пара минут найдётся. Как у вас погода? Весна наступила?
- Пока нет, холодно. Москва как всегда всё себе забрала, даже хорошую погоду, -улыбнулся Евгений.
- Всё вам Москва плоха! - притворно обиженным голосом проговорил москвич. -Слякоть одна! Наслышаны о выдающихся успехах милиции. Действительно так хорошо сработали или одни рапорты?
- На этот раз милиционеры настоящие молодцы, город вычистили. Для этого не так много и потребовалось. Чётко сформулировать задачу и обеспечить, чтобы никто не мешал работать. Собственно, поэтому и звоню, ваша проблема решена. Правда, пришлось выдвинуть некоторые нестандартные идеи..., -Вишневецкий выразительно помолчал.
- Какие, именно? - забеспокоился москвич, не дождавшись уточнений. - Это повлекло дополнительные затраты?
- Детали при встрече. О деньгах не беспокойтесь, здесь все нормально. Вопрос другой. Собран обширный разноплановый архив. Мы в затруднении, что и как использовать. Время не терпит, основная задача на подходе, материалы стареют. Набор документации позволяет завершить все проектные работы на месте, не привлекая специалистов из столицы.
- Кажется, начинаю понимать, подобные мероприятия, действительно, нетрадиционны по масштабам. Вы уверены, что справитесь с завершением проекта?
- Скажем, на 90 процентов, это новая для нас сфера. Надо обговорить ряд вопросов, пересылка архива нежелательна из-за объёма. И хранится в разных местах, - пояснил Евгений.
- Завтра к обеду будем у вас, - заверил москвич. - Нам одного дня хватит?
- Смотря, насколько глубоко изучать материалы. Если по полной программе, то и недели мало. Бегло просмотреть - хватит. Сортируя, что играем, откладываем , не нужное в копиях.
- Почему в копиях? - насторожился москвич.
- Большая часть подлинников разбросана по четырём уголовным делам. Надо решить, что из них, и как именно будет использовано, - объяснил Вишневецкий.
- Ясно, тогда давайте исходить по сроку - как в прошлый раз, - согласился Александр Иванович.
- Значит, договорились! Завтра вас встретит машина и привезёт ко мне. Да, и еще... Виктору Борисовичу о вашем визите лучше пока не говорить. Может неправильно понять масштабы работы, нюансы разные. Меньше знаешь, крепче спишь, - полушутя, полусерьезно сказал Евгений.
Седых встретил гостей в аэропорту рано утром и привёз в офис на улице Горной. Там закончили ремонт, завезли мебель и оргтехнику, но людей ещё не перевели. Сам уехал на Горького, оставив москвичей с Вишневецким. На столе хозяина стоял компьютер, лежали три папки с документами, свёрнутый лист ватмана. Были приготовлены коньяк от Бернштейна, несколько тарелок с бутербродами. После сдержанных приветствий гости разместились вокруг приставки к столу, на которой Вишневецкий раскатал ватман. Он был покрыт стрелками, квадратиками, таблицами с перечнями документов. Пока хозяин готовил доклад, Александр Иванович спросил:
- Где ваши партнёры?
- Работают. Ирина подъедет часам к четырём, Самуил - по мере необходимости. Он очень занят. Его коллегия адвокатов единственная в городе имеет возможность эффективно защищать интересы банды Коваля. Арестованы уже более ста человек, а у Самуила всего восемь работников. Зашиваются, - улыбнулся Евгений.
- Интересная у вас здесь, в провинции, жизнь - рассмеялся в ответ Павел Андреевич, бывший силовик, ныне депутат Государственной Думы.
- Господа, вот схема преступных деяний ваших друзей. "Красное", то, что есть на самом деле, вот эти четыре куста. Всё с хорошей доказательной базой. "Чёрное", то, в чём мы можем их обвинить. Три эпизода. Первый - убийства пяти человек. Подозрения и мотивы сильные, но доказать трудно, у них хорошее алиби. Второй - якобы, убийство двух человек, но нет события преступления. Третий - попытка ликвидации агента. Они невиновны во всех трёх случаях, но на фоне доказанных эпизодов оправдаться им будет крайне тяжело, - Евгений почти два часа объяснял гостям по схеме, чем они располагают.
- Впечатляет! Если я правильно понял, мы имеем две полностью доказанные взятки, три случая вымогательства, не доказанные, но, при наличии взяток по тому же делу, и жалоб, ещё в период следствия, на двоих этого хватает с запасом. Затем три встречи с аудиозаписями, сделанные по нашему делу. Сбор по заказу иностранной компании и продажа компрометирующих сведений об их контрагентах в России. К нему примыкает эпизод этого года с получением золотых изделий, от того же иностранного юридического лица, за информационные услуги. Всё подкреплено аудиозаписями и фотосъёмкой, - Александр Иванович водил пальцем по ватману. - Та-ак, а здесь создание собственной службы радиоперехвата. Арестованы исполнители, изъята аппаратура, есть показания подельников. Исполнители при этом получали зарплату в управлении. Блеск! Наконец, незаконное прослушивание и проникновение в жилища двух десятков граждан, в том числе чиновников достаточно высокого ранга, имеющих допуск к секретным материалам, доказано при помощи фотосъемок и архивом записей.
- Подготовка вымогательства и сокрытие информации о преступлениях банды Коваля. Всё, что они не делали выкидываем. Реальных дел с избытком, - Павел Андреевич в радостном возбуждении выпил коньяк и заходил по комнате, потирая руки. - Да-а, этого на десятерых хватит! Главное, такая доказательная база!
- Многое добыто незаконно, для суда не годится, - напомнил Вишневецкий.
- Ай, да кому ваш суд нужен? На этом уровне - и за такое! - москвич поднял вверх указательный палец, подчеркивая последнее слово, - Вопросы решают другими методами.
- Вас всё равно спросят, где взяли информацию. Заговорят, что МВД следило за ФСБ. Кому это нужно? Там и суть вопроса потеряется, - несколько умерил Евгений восторг гостей.
- Ваше предложение? - спросил чиновник.
-Решить по-семейному. Высокопоставленный представитель областного руководства информирует непосредственного начальника Волкова, показывает "причёсанную" версию. Обещает прикрыть дела, заведённые милицией, но полковник уходит на пенсию. Майор - по состоянию здоровья. Чекист благодарен, скандал не состоялся. Задача выполнена. Проходит пересмотр дела по хищениям в прошлом году или нет - нас не касается. Ни крови, ни криков, ни скандалов. Выявили провинциалы гниль, тихо решили вопрос, не мешая и не позоря вертикаль - спокойно проговорил Вишневецкий.
- Да за такое пенсии?! Садить их, мало! - завопил депутат.
- А нас с вами, что с нами делать надо? - тихо задал вопрос Евгений. - Моё решение оптимальное. Минимум затрат, максимальный эффект. Наше дело - предложить, ваше право - отказаться. Забирайте схему, смотрите, выбирайте нужные документы, послезавтра, к вашему отлёту, передадим всё.
- Паша, он прав, - вдруг сказал Александр Иванович. - Прав на все сто.
Приехала Ирина, как всегда женственная и невероятно элегантная, в короткой песцовой шубке. В копне прекрасных волос сияли не растаявшие снежинки. Она обменялась с мужем мгновенными взглядами, сразу поняв ход беседы.
- Господа, если на сегодня деловая часть нашей встречи завершена, то я отвезу вас в гостиницу, отдыхайте, изучайте материалы. Завтра за вами приедет тот же молодой человек, что встречал вас в аэропорту,- сказал Евгений.
Вечером отдохнувшие москвичи собрались в номере депутата с бутылкой коньяка, заботливо вложенной Ириной в пакет с закусками, на тот случай, если выпить и закусить захочется, а в ресторан идти будет лень.
- Паша, что ты обо всём этом думаешь? Спровоцировать милицейскую акцию такого масштаба для исполнения заказа! - Александр Иванович все еще не мог сдержать восторженных интонаций.
- Я сначала тоже изумился. Объяснить появление всех этих материалов без признания того, что старшие офицеры ФСБ были в разработке МВД! Тут между ведомствами такая бы драка началась, о сути вопроса забыли бы! И ведь как красиво повернули! Будто случайно натолкнулись и по-семейному утрясли вопрос. Да, молодцы! - согласился Павел Андреевич.
- Тогда почему возражал?
Соратник выпил немного коньяка, закусил кусочком великолепного балыка, помялся немного, подбирая слова, и, наконец, решившись, сказал:
- Испугался. Тебе не страшно связываться с этими людьми? Я по своим каналам проверил Вишневецкого. Профессиональный аферист, сейчас за судом, ему светит лет десять. На его совести десятки эпизодов, разводов и "кидняков". С прошлого года, когда здесь ему хвост прищемили, переключился на работу в Китае. В большом авторитете среди "чёрных". Говорят, богат. Но где деньги, никто не знает. Фактически, руководит кланом, состоящим из близких друзей, в основном, евреев, одноклассников, в большинстве юристов. Он или во главе стаи волков, или сам по себе. Терпеть не может насилия. Его невозможно контролировать, делает только то, что считает нужным.
- Но ведь когда мы его нанимали, то представляли, с кем имеем дело, - возразил Александр Иванович. - Другие бы не взялись за эту работу или не выполнили бы её. Ты не сказал ничего принципиально нового, кроме того, что он еврей, как, впрочем, и я. За полгода, что они знают о гонконгских деньгах, не сделали ни одного подхода в эту сторону. Хотя могли и даже должны были попробовать добраться до них. Ни одного телодвижения. Мы заказчики, они работают на нас. Управляемость - вопрос сложный. Ты не думал, насколько управляемы мы с тобой?
- Мне он непонятен, потому и страшно. Мной и тобой прекрасно руководит система. Мы - её составная часть. Его сдерживает только жена и то, до определённой степени. Такие люди, как он, строят систему под себя, а не наоборот.
- Думаю, ты утрируешь. Они отлично делают своё дело. Имеют за это хорошие деньги. Если человек понимает, что обманывать партнёра нельзя, глупо, то этому надо радоваться, а не бояться, - наставительно изрек Александр Иванович.
- Ой, Саша, ты не хочешь меня услышать. Насмотрелся я на таких, как Евгений, в прошлые годы, пока служил. Он не станет обманывать первым, но и не позволит это проделать с собой. Бить они умеют, не сомневайся. Отчего я окончательно вышел из себя? Знаешь?
- Нет, - Александр Иванович внимательно посмотрел на товарища, ожидая ответа.
- Я выяснил, что его посадили наши чекисты, слили информацию милиции. И он это знает. Сегодня был шанс нашими руками их раздавить физически. Он это просчитал, но не поддался на эмоции, а предложил решение действительно в духе времени и правил. Помнишь, он говорил о покушении на сексота? Так вот это его работа. Он сам непосредственно сдал и подставил майора. Тот уже третий месяц в реанимации. Ещё в декабре должны были отключить искусственные органы. Так вот, Вишневецкий платит за то, чтобы тот жил. Надо - в себя приведут, чтобы показания дал, не надо - полежи пока. Подождём, может быть в будущем "материал" на что и сгодится. Вот этого я испугался. Не человек, а калькулятор. Никаких эмоций, чистый расчёт и рационализм! Он не позволяет себе даже месть!
- Мне кажется, ты несколько утрируешь его способности, - Александр Иванович попытался успокоить приятеля. - Давай приглядимся к нему, Бернштейну. Да и со всей их командой было бы интересно познакомиться поближе. - Проговорил он со снисходительной улыбкой. - С предложением Вишневецкого, как я понимаю, ты согласен?
- Согласен, - кивнул Павел Андреевич, так и не отделавшись от своих опасений. - А как объяснить, где мы достали материалы! Ох, сожрёт он нас и не подавится!
Сергей Седых привёз москвичей в офис на улицу Горького. На второй день с ними работали Евгений и Ирина. С утра вопрос о способе избавления от врагов решился за пять минут. Гости приняли предложение Вишневецкого. Половину дня потратили на согласование принципов совместной работы в Гонконге. О многом договорились, но осталось множество нерешённых проблем. Главная - смета проекта. Чиновники считали её завышенной в разы, Евгений - минимальной.
- Господа, давайте вопрос о смете отложим в сторону, - предложила Ирина компромисс. - Сейчас мы все равно не придём к согласию. Предлагаю во второй половине апреля встретиться в Гонконге. На месте выбрать класс офиса, категорию района. Там и решим, что нужно, для чего, и по карману ли нам такая "игрушка".
Александр Иванович согласился с этим. Его партнёр дал список материалов, которые хотел иметь на память о деяниях чекистов, на случай, если они ещё раз всплывут на жизненном пути. Договорились, что все документы им подготовят и передадут в аэропорту перед отлётом. После этого заместитель министра финансов России подошёл к вопросу, который не знал, как начать:
- Евгений, мы с Пашей впервые столкнулись с организацией, подобной вашей. Компании, создаваемые силовиками, знаем хорошо. А вот вы для нас - загадка. Хотелось бы поближе познакомиться с вами и вашими коллегами.
- Надеемся, что нас ждёт долгое и тесное сотрудничество. Чем меньше и у нас, и у вас будет друг к другу вопросов, тем лучше, - сказал Евгений.
