Смехов на скоростном поезде съездил в Шэньжэнь, свой номер в Гонконге не сдавал. Переночевал на материке и после обеда следующего дня вернулся в Гонконг. Ему было неуютно в Гуандуне, всё время вспоминалось мотание по провинции, беготня по десяткам отделений банка при снятии и обмене валюты два месяца назад. До сих пор не покидало предчувствие беды. Он был уверен, что им сильно повезло тогда, и было чистой случайностью, что не попались.
Вернувшись в свой любимый отель в Гонконге, он заметил, что персонала на рабочих местах почти нет, все постояльцы съехали. На улице красных фонарей так же всё изменилось. Мамки исчезли, проститутки не выставляли напоказ свои прелести, а которые всё же попадались, отказывались работать. С огромным трудом он нашёл филиппинку. Девушка согласилась провести с ним время и то только до полуночи, а не как обычно до утра.
На рассвете сон был прерван артиллерийской канонадой. Работали главные калибры военных кораблей. От мощных взрывов покачивалось здание, вибрировали окна. Далёкие разрывы перекрывал частый пулемётный огонь. Били длинными очередями, пока не кончится лента. Всполохи света от разрывов нарушали предрассветные сумерки. Происходящее не понравилось Виктору Викторовичу. Вспомнилось, как спешила вчерашняя девушка. Она пыталась, что-то рассказать и объяснить, но он не понял её. Девочка явно что-то знала о надвигающейся беде.
Полежав несколько минут, Смехов бочком вдоль стены подобрался к окну. Осторожно выглянул наружу. Город заволокла пороховая гарь, но в его районе пожаров и разрушений видно не было. Со своего десятого этажа он увидел очень странную картину. Портье отеля выскочил на середину улицы, раскатал ленту красного цвета, поджёг её и быстро убежал назад в отель. Лента начала гореть и взрываться десятками небольших бомбочек, детонировавших одна от другой. Эти звуки он и принял за стрельбу из пулемёта. Когда лента догорела до коробки, на которую была намотана, рвануло так, что двадцатиэтажное здание отеля покачнулось. На крышу семиэтажного дома напротив отеля вышли двое мужчин, тащивших тяжёлый ящик - куб, со стороной в метр. Установив его в центре крыши, подожгли фитиль и бегом убрались как можно дальше. Из ящика с жутким воем взлетали по одной ракеты, не менее тридцати штук, с интервалом в пять секунд. Поднявшись на десяток метров, они взрывались над землёй, засыпая всё вокруг искрами и клочьями горящей красной бумаги. Стреляли все. Весь город одновременно.
- Идиоты проклятые, - с чувством сам себе сказал невыспавшийся Смехов.
К вечеру интенсивность огня резко усилилась. Ужин был отвратительным, явно вчерашний, разогретый. Номер не убирали. Проститутки не работали.
У европейцев сложился стереотип, что Новый год празднуют зимой 1 января. Поэтому, столкнувшись с тем, что два миллиарда буддистов отмечают это событие по другим правилам и срокам, впадают в недоумение. А ведь ещё триста лет назад в христианской России этот праздник отмечали в сентябре. Летоисчисление вели от сотворения мира. Существующая и сегодня нелепица со Старым Новым годом в России, кроме недоумения ничего не вызывает. Так что и у белых с этим всеобщим праздником не всё так просто.
Китай, если говорить объективно, отмечает не новый год, а окончание годичного лунного цикла. Празднует начало весны. Название его - Праздник весны. В китайский новый год он превратился, по мнению китайцев, из-за тупости европейцев, которые не могли понять, что люди живут по лунным циклам, а не от дня рождения мальчика в Иудее. Китайцы приняли трактовку европейцев и при разговорах с ними подтверждают это название.
Зачем спорить с дикарями? Тем боле, что в Европе и в северной Азии на этот период обычно приходится последний заморозок, называемый китайскими морозами. Китай большей своей частью лежит в субтропиках, в которых в феврале действительно наступает весна. Праздник проходит по скользящему графику с двадцатых чисел января по конец февраля.
Традиционно в эти дни у родительского очага собирается вся семья. В патриархальном Китае прошлого, с огромными многодетными семьями, жившими на ограниченной территории, это был способ объединения и сохранения целостности клана. Сегодня, когда мобильность населения возросла на порядки, традиция превращается в серьёзное испытание экономики Китая и её транспортной сети в частности.
Официально нерабочими объявляют шесть или семь дней, за счёт рабочих суббот до и после трёх официальных выходных дней. Но это официально! На самом деле, промышленность и бизнес замирают за неделю до начала праздника. Жизнь входит в нормальный рабочий ритм ещё через неделю. Фактически весь Китай не работает 20-25 дней.
Второе испытание - миграция населения. Сотни миллионов людей, кто за неделю, кто дня за три до праздника, снимаются с насиженных мест, и с жёнами и детьми отправляются к родительским очагам. Они перемещаются на тысячи километров, чтобы попасть в самые отдаленные деревни. В этот период все билеты на любой транспорт раскупают за месяц вперёд. Цены на них взлетают в разы. Затем эти же сотни миллионов едут назад. Потоки совершенно неорганизованные и встречные. Кто на юг, кто на север, кто на запад, а кому-то на восток.
Население городов ощутимо сокращается. Минимум на четверть. Закрыты магазины, рестораны, мастерские, банки, отели, заводы и фабрики. В прежнем ритме работают только супермаркеты европейских систем "Метро", "ВолМаркет", "Гранфло", американские "фастфуты", некоторые крупные торговые центры, но и там две трети бутиков закрыты. Это в крупных городах! Десятки тысяч маленьких моногородков при заводах или просто небольшие молодые города, использующие, в основном, приезжую рабочую силу, вообще вымирают. Гостю негде поесть или переночевать.
Транспорт работает с сумасшедшим перегрузом. На порядок сокращается розничная торговля. Но перед праздником торговец продаёт в три раза больше товаров, чем обычно.
Больше всех процветают продавцы трёх товаров.
Вода и пиво. Их продают ящиками. Местные заводы вместо традиционных домашних дешёвых сортов начинают гнать импортные марки. Вернее на свою обычную продукцию клеят чужие этикетки "Будвайзер", "Хольстен", "Хейнекен". Продают их по тройной цене точно зная, что всё будет сметено, ещё до того как возможные ревизоры вернутся домой и смогут их поймать на производстве контрафактной продукции. Напитки - основной подарок, к празднику скупаемый населением в несметных количествах.
Водка традиционная, сильно ароматизированная. В стране трезвенников за этим напитком выстраиваются очереди. Её пакуют в подарочные коробки, разливают в оригинальные бутылки. Продажи вырастают в разы, по сравнению с обычными днями.
Пиротехника. Сотни заводов Китая работают ради недели праздника весны. Стрелять начинают за семь дней до праздника. Отмечают малый праздник. Интенсивность огня возрастает плавно по мере приближения дня новолуния. Затем неделю стреляют, не переставая. Еще неделю стрельба идёт по затухающей. Выскочить во двор многоэтажного дома часа в четыре утра и рвануть пару десятков взрывпакетов, акустической мощностью 300 децибел каждый, легко! А соседу не составит труда через десять минут выскочить и запустить полсотни ракет на высоту десятого этажа, где они с грохотом взорвутся. Всё происходящее напоминает прорыв фронта в годы второй мировой, с применением двухсот стволов артиллерии на километр прорыва. В Китае это происходит не на двадцати километрах титанического рывка армии, а на девяти миллионах квадратных километров территории Китая. И продолжается не пару часов, как в мировую войну, а три недели.
В кульминационные дни, а их четыре, на само новолуние и три после него когда канонада не смолкает вообще ни на секунду, говорить, смотреть телевизор невозможно. В те годы, когда стоят тихие, без ветра дни, над городами, на высоту до тридцати метров, устанавливается слой порохового смога. Дышать на улице тяжело.
Странно, что под эту канонаду начинаешь нормально спать буквально на третий день. Хуже становится на третью недель, когда интенсивность стрельбы спадает. Засыпаешь нормально. Но взрывы, по звуковой мощности соизмеримые с одиночными выстрелами 122-миллиметровой гаубицы, раздаются всю ночь с интервалом в пятнадцать -двадцать минут. Они гарантированно будят. Следующие пять минуту уходит на поминание всех родственников автора взрыва до седьмого колена и перечисление их сексуальных привычек, ещё пять минут на засыпание, до следующего залпа, и так всю ночь.
Свой неоценимый вклад в симфонию китайской новогодней ночи вносят многочисленные охранники и сторожа - молодые люди лет двадцати, борющиеся со скукой и сном с помощью индивидуальных маломощных бомб длиной в два сантиметра, диаметром три миллиметра, и запальный фитиль. В ста метрах такую игрушку не услышишь. Но сторожей тысячи, и у каждого сотни по три зарядов. С интервалом в пару минут их поджигают и кидают. Оно конечно мелочь, но очень неприятно!
На второй день европеец, по недоразумению оказавшийся в эти дни на территории Поднебесной, и привыкший, что люди имеют право отравлять существование соседям по каким-то правилам, например, с 7 утра до 23 ночи, исключая выходные, приходит к выводу, что все китайцы сошли с ума, а происходящее - дурной сон. Но, с точки зрения аборигенов, всё прекрасно и замечательно.
Они изгоняют злых духов. Это дело тонкое, требующее системного подхода. Сели кушать - взорви трещотку метров двадцать длиной, зарядов на тысячу. Подали главное блюдо - рвани имитатор атомной бомбы. Закончил трапезу - запусти полсотни ракет в воздух. Всё бы ничего, но полтора миллиарда китайцев завтракают, обедают и ужинают примерно в одно и то же время. Духов, кстати, положено гонять не только во время еды но и по сотням других поводов.
Кроме злых духов которых надо изгонять, имеются души любимых предков до 10-го калена. Их надо приветствовать, впрочем, метод один и тот же - взрыв и по возможности как можно мощнее. А у полутора миллиардов китайцев обожаемых предков очень, невероятно много. Любопытно, что практически всё население Китая относится к происходящему с полным пониманием и энтузиазмом. Принимает в процессе самое активное и действенное участие.
Считается, что способов снятия стрессов у человечества четыре - алкоголь, наркотики, спорт, секс. У отдельных маньяков к этому можно добавить серийные убийства, и т. п. извращения, но это отклонение от нормы. У белых, постоянно проживающих в Китае, есть подозрение, что китайцы открыли свой способ коллективного снятия стресса. Страна не пьёт, массовой наркомании нет, спорт не развит (олимпийские успехи к массовому распространению спорта не имеют никакого отношения, это чистая дрессура отдельно взятых особей), секса, в европейском понимании, также нет. Вот нация, в течение месяца раз в год, и снимает стресс, взрывая пиротехнику.
Во главе Китая стоят люди вполне разумные, с прекрасным европейским образованием. Они чётко понимают, что всё доведено до абсурда, и по мере сил пытаются управлять процессом. Один год в городах вообще запрещали стрелять. Кто б на этот запрет обращал внимание?! На другой пытаются силами полиции блокировать заводы и как-то нормализовать стихийную торговлю пиротехникой. Так про это решение все знают наперед и всю продукцию заранее вывозят на временные склады. Пытались полностью запретить производство и продажу пиротехники. Да где там! У китайцев пяти тысяч летний опыт мастерить эти игрушки дома на коленке. Бытовой химии в магазинах не меряно. В тот печальный год, страна такой самопальный залп дала, с таким количеством оторванных голов и конечностей, что решили столь радикальные меры более не применять. Последние постановления гласят - стрелять можно неделю до и неделю после праздника. Это в какой-то мере вроде бы что-то регулирует и одновременно не мешает населению стрелять, сколько хватит сил.
Праздник официально окончился, миллионы блудных детей вернулись в места постоянной дислокации. Но вот незадача, их жильё не обстреляно, злые духи не изгнаны. Вышли на работу, в честь этого также надо слегка пострелять. Начинается третья серия пальбы, ещё на неделю.
Кроме бесконечной стрельбы праздник включает в себя обильные застолья и походы в гости. Традиционно в Китае люди ходят в ресторан, когда надо отметить торжество, встретиться с друзьями. Домашние приёмы не распространены. Но это в повседневной жизни. На праздник Весны готовят и собираются по домам. Главное традиционное блюдо в день новолуния - десятки видов пельменей с добавлением самых разных трав к начинке. Поедают их несметное количество. Кроме пирожков, традиционным блюдом является рыба. Накануне праздника продажи её вырастают многократно.
2. Февраль. Россия.
Вишневецкий, Бернштейн и Седых изучили документы, привезённые Самусенко от Сомова. Выслушали его доклад о попытках изменить условия сотрудничества, оговоренные со Смеховым. Это не внушало оптимизма на продолжение плодотворных контактов.
Но материал Сомов дал интересный, крупный лесоперерабатывающий комбинат с участием русского капитала из города Цицикар создал торгово-закупочную экспортную компанию, которая и обидела почти на полтора миллиона долларов друзей Николая. Здесь было за что ухватиться, с чем поработать.
Прикинув реальный объём трудозатрат, возможную дополнительную прибыль, компаньоны пришли к выводу, что им необходимо пятьдесят тысяч на выяснение всех обстоятельств дела и поиск путей решения проблемы. Это аванс. Десять процентов за работу, плюс всё, что они смогут взять у ответчика сверх суммы долга, это оплата их работы.
Пятьдесят тысяч - средства, не подлежащие возврату, даже, если по итогу разведки будет признано нецелесообразным, заниматься делом далее. С этим решением Самусенко и отправился к Николаю.
Владелец таёжной империи заканчивал переоформление долей односельчан на свои подставные компании, был загружен до предела. Принял Самусенко подчёркнуто официально, забрал назад документы, подготовленный проект договор. Выслушал комментарии об условиях работы. Задумался.
Он не услышал ничего нового. Всё, как и раньше. Новым для него было только одно, чего он никак не ожидал - друг и коллега Виктор Панов, которому принадлежал долг, категорически отказался за что-либо платить. Не потому, что не верит, а из принципа. Если проклятые крючки хотят заработать, пусть трудятся. Он потом рассмотрит вопрос, как их работу оценить.
Сомов должен или отказаться от идеи заработать на теме возврата долгов, или финансировать проект самостоятельно. Но тогда, никакой уверенности, что деньги получит он, вложивший свои средства в это дело, а не Панов. Деньги есть, рискнуть готов. Нужны гарантии соблюдения его интересов.
-Когда вернётся Виктор Викторович?- спросил Николай.
-Ждём к началу апреля.
-Это очень долго. Как с ним связаться? Он совсем не заезжает в страну?
-Вчера был в Шэньжэне, сегодня вернулся в Гонконг. Решает проблему, аналогичную вашей, правда, на порядок большего масштаба. В понедельник опять должен быть на материке. Встретиться с ним легко. Самолёты летают к соседям через день по нечётным числам, он будет рад вас видеть,- Саша маленький прекрасно вёл свою партию.- А в чём проблема? Возможно, мы сумеем разрешить её и без шефа.
Сомов после недолгих колебаний изложил коллизию, в которой оказался. Самусенко внимательно выслушал его, сказав, что это дело обычное. Пообещал на следующий день привести текст договора, снимающий все сомнения.
Через три дня договор был согласован и подписан обеими сторонами. Сомов обязался первый транш аванса оплатить до первого марта. Исполнители приняли обязательства, не информировать владельца долга о ходе работ, минуя Сомова.
3. Февраль. Россия.
В кабинет к Вишневецкому с пачкой документов вошёл Седых.
- Нашёл одно дело, интересное. Когда готовили в суд материалы Закопяна, заметил сертификат происхождения товара от китайцев. Его выдала торговая компания из Шэньяна. Мокрые спички к Канну перекочевали от них через кооператоров. Я с ними хорошо познакомился по работе в девяностых годах, это бывшие партнёры вашего друга Ван Бао Дцина. Там в 97-99 та ещё каша была! Им должны, они должны. Полная неразбериха.
-Да-да, что-то припоминаю.
-Попросил Славу, прозвонить в эту компанию. Все люди на месте, телефоны, адреса старые. С Россией работают много, и, похоже, чувствуют себя неплохо. Распорядился поискать материалы по городу, слухи собрать. Самусенко кое-что нашёл. Судя по тому, что удалось найти, они должны "Потребсоюзу" почти три миллиона долларов за лес, рыбу, металлолом, которые получили в обмен на одежду, консервы и спички. Если говорить честно, то и "Потребсоюз" задолжал Китаю не меньше.
-Ты даже не представляешь, как интересно. Ты наш старый архив смотрел? - Спросил Евгений.
-Смотрел, там такие интересные вещи лежат! И чистые контракты с подписями, и бланки, заверенные печатями с автографами шэньянцев. Целая пачка пустых листов с подписью Ван Бао Дцина. Там и доверенность на десять лет представлять интересы шэньянцев и Старика в судах и прочих органах России. На ваше имя и Бернштейна. В соседней папке такая же пачка бланков и доверенность от "Потребсоюза".
-Не помню такого процесса, в чём там суть?
-Суда не было. Не помните, потому что в основном работал Бернштейн. Тогда Ван Бао Дцин и шэньянцы пытались кинуть кооператоров на комбайны. Те и другие заключили с нами договор на оказание юридической помощи. Мы разрешили ситуацию миром. Они помирились и стали работать дальше, а бумаги остались. Доверенности действуют, сроки еще не истекли.
-Отлично. Я и забыл об этом. Сколько тогда бумаг все подписывали! И мы и они! Безграмотными совсем были, аж жуть берёт. Это может стать очень интересным,- задумчиво сказал Евгений. - Знал бы в августе, в Китае делал бы всё по-другому. Проще. Совершенно забыл. Серёжа, в архиве надо ревизию провести. Обязательно.
-Я уже поставил Федора на это дело.
-Молодец, назначай встречу кооператорам пощупай их сам. Не пойдут на сотрудничество с тобой, подключусь я.
Через три дня Седых доложил, что встречался с кооператорами, изложил суть дела, предложил работать. Отдельно оговорил условия сотрудничества. Они отказываются работать по предоплате, контакт с ним не пошли. После просмотра материалов и небольшого совещания с работниками, Вишневецкий дал команду связаться непосредственно с председателем союза и пригласить на встречу в офис на Горького.
3. Февраль. Россия.
10 утра к Вишневецкому приехали двое мужчин. Борис Куценко, начальник юридического отдела, и Федор Сурков, зам председателя "Потребсоюза" по коммерческой работе. Познакомились, расселись за столом.
- Господа, я рад, что вы решили продолжить наше сотрудничество.
Сурков, худой высокий мужчина лет пятидесяти, типичный чиновник, привыкший к тому, что перед ним заискивают, просят, или, наоборот, ему приказывает вышестоящий бюрократ. Он был возмущён тем, что должен куда-то ехать. Начал беседу агрессивно.
-Ваш сотрудник действительно посетил нас, продемонстрировал хорошее знание противника и наших дел. Мы объяснили ему, на каких условиях сможем сотрудничать. Позиция принципиальная, и она не изменилась. Вызывает интерес ваша осведомленность в делах союза. Похоже на промышленный шпионаж. А ведь это преступление.
-Принципы - это хорошо, - медленно, с расстановкой сказал Евгений. И, как бы ни к месту, добавил, - Когда у тебя есть деньги и очень много сил. На счёт сбора информации вы правы, мы систематически её собираем. И впредь будем это делать в своих личных целях. Наведите у себя в конторе порядок, и информация не станет уходить.
Эта парочка надутых индюков от фактически вымершей кооперации начала раздражать Вишневецкого. Он решил блефовать в полной мере, чтобы хорошенько их пугануть и сбить гонор.
-Могу предъявить вам даже копии расписок об откатах, полученных рядом руководителей вашей конторы от китайцев. Назвать даты получения денег и суммы?
-Вы нас решили шантажировать? - вызывающе спросил заместитель председателя. Вишневецкий брезгливо поморщился.
-Никакого шантажа, я предлагаю вам познакомиться с материалами, доказывающими наш профессионализм. Ваши грехи на вашей совести. Нас они не касаются. Китайцы задолжали вам миллионов шесть долларов в течение пяти лет, не считая спичек, но вы палец о палец не ударили для возврата этих денег.
Сурков, услышав о спичках, дёрнулся как от удара хлыста, вместо былой спеси на лице появился испуг. Это был его контракт и именно ему заплатили, чтобы он закрыл глаза на качество товара.
-Каких спичек?
-Подмоченных. Которые вы обманом сплавили Канну. Здесь такая каша заварилась, примерно на миллион долларов взаимных исков. Виноваты ваши юристы. А ведь чего проще! Пришёл испорченный товар, составили акт, заверили в ТПП*(25), предъявили иск Китаю. И все проблемы. Нормальная работа юридического отдела.
-Я исполняю распоряжения руководства, что говорят, то и делаю. Команды работать по Китаю мне не поступало. Я не специалист по международному арбитражу,- юрист пытался выглядеть обиженным.
-Судиться с Китаем бесполезно, зачем людей загружать бестолковой работой, - вмешался зам председателя. Ему очень не хотелось, чтобы обсуждался вопрос о спичках. Всплыли некоторые нюансы и его личный интерес в сделке.
-Вы пробовали? Почему такая уверенность? Судиться и возвращать долги можно и нужно. Нет специалистов, нанимайте со стороны. Мы предлагаем свои услуги.
-Если вы так уверены, в своих силах и возможностях, берите дело на свой страх и риск,- насмешливо сказал Сурков.
Чиновник явно успокоился и взял себя в руки. Его заинтересовал объём информации, которым обладал наглый и самоуверенный человек, к которому они были вынуждены прийти. Почему-то он поверил словам хозяина кабинета, что шантажировать его не планируют, а прочее волновало мало. Ход беседы ему не нравился. Он не совсем понимал, зачем его послали сюда. Но прямой приказ председателя заставлял вести переговоры. Сурков пришёл в "Потребсоюз" недавно, по протекции одного из членов совета директоров "Россельхозбанка" и был не в курсе того, что происходило в его конторе в лихие девяностые. Председатель союза, в отличие от него, хорошо помнил историю с комбайнами. Техника уже в Китае, а денег нет, и не предвидится. Помнил и тех, кто тогда его спас. Появление на горизонте этих же людей снова могло принести как большие деньги , так и не меньшие неприятности.
-Этот вопрос мы рассматриваем, - спокойно ответил Вишневецкий.
-Так в чём проблема?
Евгений немного помолчал, выразительно глядя прямо в глаза собеседнику, как бы взвешивая формулировку ответа. Наконец, совершенно безразличным тоном ответил.
-Проблема в том, что я не вижу в таком случае причины возвращать вам хоть одну копейку из отбитых нами денег. Кто платит, тот хозяин. Мы заберём все деньги себе.
-Это не ваши деньги, - мгновенно среагировал Сурков. Подобного ответа он не ожидал.
-Ошибаетесь, мои. Как вы сможете доказать, что деньги получены мной и что они имеют хоть какое-то отношение к вам? Нет договора, нет его оплаты, нет сроков исполнения. Да с вами никто и разговаривать не будет. Кто платит, тот и танцует девочку. Платите вы, вы и имеете деньги. Плачу я - имею их я. Иначе никак,- улыбнулся Евгений и выразительно развёл руками.
-Это вымогательство!
-Нет, реалии жизни. Вам предложили оказать помощь. Вы считаете, что предложенная услуга вам не нужна. Ваше полное право. В таком случае будет справедливо, если я вложу деньги в бизнес и получу прибыль.
-С вами невозможно нормально говорить! Я не привык к ведению переговоров в таком стиле, - возмутился чиновник.
-Переговоры ведут в тех случаях, когда есть предмет обсуждения и взаимный интерес. Мы уже в деле через оказание услуг другому клиенту. Уже ввязались в процесс, - терпеливо объяснял ситуацию Вишневецкий, снисходительно глядя на чиновников. - Вам сделали корректное, выгодное предложение. Вы участвовать не хотите. Эта тема вас не интересует. Ну что ж, будем действовать на свой страх и риск. Риск наш и прибыль наша. Или вы согласны на предложенные условия, тогда вы в деле, или не согласны, тогда извините, что оторвал вас от работы.
-Вам необходима от нас доверенность, как минимум, - заметил юрисконсульт.
-Есть два обстоятельства, согласно которым, мне она не нужна.
-Вы берёте нас за горло! - резко взвизгнул Сурков, опять потеряв выдержку.
-Никого я не беру за горло. Вам предложили выполнить работу. Вы можете согласиться или отказаться. Колхоз дело добровольное! Наши условия обсуждению не подлежат, повторяю ещё раз. Не хотите, нет проблем. Разошлись, как в море корабли. Каждый делает своё дело и имеет свой интерес. Если вы согласны, пишем договор и работаем.
-Мы должны доложить совету директоров, обдумать ваше предложение.
-И как долго вы будете думать? - участливо спросил Вишневецкий.
-Совет директоров через три недели...
-Понятно. Долго. Фактически работа по этому вопросу началась. В рамках оказания услуг Закопяну, - объяснил причину спешки Евгений.- Потеряна неделя, предложение о сотрудничестве действует ещё семь дней. Далее я буду работать, как сочту выгодным для себя и моего клиента. Не вижу смысла в сложившейся ситуации обсуждать стоимость услуг и условия сотрудничества.
4. Февраль. Гонконг и Макао
Пользуясь вынужденным бездельем, Виктор Викторович на три дня съездил в Макао. В России по казино он не ходил. Азарта хватало и в жизни. Здесь же решил приобщиться к забавам миллионеров. По сравнению с Гонконгом городок выглядел дырой. Пара новых казино, совмещённых с пятизвёздочными отелями, стояли тесной группой на набережной. Три прекрасных подвесных моста через пролив украшали морской фасад города.
Жилые массивы сильно напоминали советские хрущёбы, только с решетками на окнах до пятого этажа, а не до второго как на родине. Это наводило на очень неприятные размышления о моральном облике жителей. На втором острове ударными темпами достраивался комплекс игорных заведений экстра-класса на деньги бюджета КНР, где игорный бизнес строжайше запрещён.
В казино Смехову не понравилось. Всю сознательную жизнь он занимался тем, что обманывал себе подобных. Здесь он столкнулся с прекрасно организованной системой извлечения денег из его карманов. Проиграв полторы тысячи долларов, понял, что система - тот же лохотрон, что и на базаре, дома, только в очень красивой упаковке. Мошенничая на родине, он рисковал свей жизнью и свободой. Лохотронщиков могла ограбить милиция или более крутые бандиты. Могла избить возмущённая толпа. Организаторы казино не рисковали ничем. С его точки зрения, это было не справедливым.
Виктор мог, ни секунды не раздумывая, вынуть всё, что лежало в его кармане и отдать любому понравившемуся человеку, что он ни раз и проделывал. Но относить деньги в казино, совершенно точно зная, что вся система запрограммирована на проигрыш клиента, считал полной глупостью. Одного раза ему хватило.
Остальное время он бродил по улочкам стариной португальской части города, лазал по бастионам архаичной крепости, на соседнем острове устроил забег по маленьким, в колониальном стиле, ресторанчикам, любовался ежедневными фейерверками, организованными казино.
Когда Смехов вернулся в Гонконг, там уже почти не стреляли. В конце каникул сделал для себя пренеприятное открытие, жилетка не сходилась в талии, брюки слегка жали в бёдрах, в ремне пришлось проковырять новую дырку. Решил пережигать появившиеся излишки жирка с помощью усиленной секс терапии.
На одиннадцатый день после прекращения переговоров позвонил Клёпкин и обрадовал совсем затосковавшего Смехова: начальник торгового отдела вернулся, они готовы работать. На следующее утро встретились в офисе фармакологов и продолжили спор ни о чём. Зав отделом отличался крайне плохой памятью и обо всех договоренностях, достигнутых до праздника, полностью забыл. За два дня переговоров восстановили согласованный до нового года текст. Решили, что утром договор покажут генеральному директору и, если у него не будет замечаний и дополнений, можно рапортовать в Россию о завершении работ.
Смехов уже понял, почему Вишневецкий считал, что месяц это маленький срок для такого документа. Виктор Викторович, связался с ним. Евгений был в Китае с эстонцами, внимательно выслушал отчёт, задал несколько уточняющих вопросов, подумал и сказал:
-Это не конец, завтра они попробуют придумать что-то новое. Пресекайте сходу. Возможно, придется идти на демонстративный уход без согласования контракта.
-Но мы не можем поменять поставщика!
-Они довели ситуацию до абсурда. Проявление терпения может вызвать подозрения, китайцы из "Ориента" в сделке толком не нужны, а мы терпим их издевательства. Нелогично.
Когда на следующий день он поднялся на тридцать пятый этаж в зал переговоров, его уже ждали.
-Господин Смехов,- торжественно начал переводчик. - Наше руководство посмотрело контракт и обнаружило в нём серьёзное упущение. Мы не оговорили, какое вознаграждение с вашей стороны получит наша компания. Мы рассчитываем на десять процентов.
-От дохлого осла уши вы не хотите?- вежливо осведомился Смехов. После разговора с Вишневецким он был готов к такому развитию событий. - Кто вас нанял, кому вы нужны, тот вам и платит. Мой отдел всё, что нам нужно нашёл, и сам согласовал. Уверен, что и далее мы прекрасно обойдёмся без вас. Мы уведомим завод о прекращении переговоров. Прощайте!
Виктор встал, взял с дивана плащ и направился к двери.
-Виктор Викторович! Подождите, так нельзя, давайте обсудим!- закричал ему в спину Андрей.
Смехов остановился в дверях, полуобернулся, взглянул на земляка. Сосредоточился, строя последовательность оборотов. Вспомнил, что один раз уже всех обложил, решил не повторяться, не его стиль. Молча одел плащ и, громко хлопнув дверью, покинул помещение.
На душе было мерзко. Подозрения, что он сорвал работу, не покидало его до вечера. Пока решил не звонить Вишневецкому. Пошел бродить по городу, успокаивая нервы. Вернулся в гостиницу почти в одиннадцать вечера. В холле его ожидал Клёпкин с пакетом документов. Ждал не один час, злорадно отметил Смехов. Извёлся весь.
-Наше руководство сняло все свои претензии в надежде на долгосрочное и плодотворное сотрудничество. Надеюсь встретиться с вами в Циндао, - силясь сохранить доброжелательное выражение лица, изрек Клепкин, - Господин Каталошвили будет на выставке?
-Да, если контракт составлен и согласован. Если нет, он не поедет.
-Надеюсь, вам понравилось пребывание в нашем городе? - Клепкин попытался еще раз разрядить обстановку.
-Город хороший, народ дрянной. До свидания.
Поднявшись в номер Смехов, созвонился с Вишневецким и сообщил, что контракт согласован в их редакции и завтра он вылетает в Шаньдун.
5. Февраль Грузия.
В Грузию Ирина Вишневецкая полетела одна. Евгений с эстонцами собирался в Китай. Долго сомневалась, брать с собой Ковалева или нет. Роман в январе проводил разведку обстановки. Нашёл, где живёт Брания, уточнил, как его дела и здоровье жены. Подумав, решила не брать никого. Из Тбилиси рейсовым автобусом добралась до Поти.
Устроилась в очаровательной небольшой гостинице. Окна комнаты на третьем этаже выходили на море, вид которого она любила с детства. Вечером созвонилась с Ритой.
Встретились на следующий день в кафе на набережной. Мерзкая, промозглая погода загнала всех праздношатающихся под крышу. В кафе яблоку было негде упасть. Им с трудом удалось найти свободный столик. Две яркие, явно обеспеченные, женщины привлекали взгляды мужчин. Ирина пожалела, что поехала одна и не прихватила сопровождающие её брюки, следуя исключительно местным обычаям и традициям.
-Ну, как на новом месте? - спросила она подругу.
-Обживаюсь, устроились неплохо, люди спокойные, улыбчивые. Пока нормально, как дальше будет, не знаю.
-Как дочка?
-У матери в Ростове оставила. В этом году школу окончит, тогда и будем решать, как дальше. Наверное, отправим учиться в русский вуз. На Англию, как планировали, денег нет, а везти ее сюда не хочу. Сложно, да и с языком проблемы. Они здесь, кто помоложе, русский забывать начали. Старшее поколение нормально, а с подростками плохо. Роберт сначала был против того, чтобы девочку в России оставлять. Потом подумал, посмотрел что к чему и согласился. Полгода осталось, пусть аттестат получит. Мы за это время здесь обживёмся.
-Он у тебя сильно обрусел. Мужик нормальный, думаю, всё будет в порядке.
-Надеюсь,- тяжело вздохнув, ответила приятельница.
-Где живёте?
-Дом в два этажа достраиваем, машину купили. Родственники, как узнали, что Робчик решил вернуться, ещё в прошлом году строить начали. Они вообще-то неплохие люди. Друг друга поддерживают.
-Рада за тебя. Как дела у Александра Зурабовича?
-Сам держится неплохо. А с женой беда, второй инсульт, речь отнялась.
-Очень жаль. Ты договорилась с ним?
-Он согласился нам помочь. За деньги.
-Рита, надеюсь, ты понимаешь, деньги не мои. Кто именно их получит и сколько, нам безразлично, лишь бы всё вписалось в согласованные рамки. Не забывай также, что и сидельцы, оставшиеся в России, не имеющие ваших гарантий безопасности тоже просят денег. Адвокаты, работающие над пересмотром дела, не за мои красивые глаза трудятся. Если запросы участников процесса превысят разумные пределы, заказчик может прийти к выводу, что проще вообще ничего не делать.
-Мой не в курсе. С Александром Зурабовичем мы оговорили этот вопрос. Он высказался в том же духе. Общий ущерб наших семей почти шестьсот тысяч. Нам кажется, что пятидесятипроцентная компенсация по сто пятьдесят тысяч будет справедливой ценой за риск для нас всё- то дерьмо, через которое мы прошли.
Ирина пила кофе маленькими глотками и не спешила с ответом. Следуя мудрому принципу - взял паузу держи. Рюмка прекрасного коньяка стояла рядом с её чашкой. В Грузии она была не за рулём и позволяла себе слегка расслабиться спиртным. Рита, подождав ответа пять минут, забеспокоилась, заёрзала по стулу. Ведь приятельница могла встать и уйти, происходящее её мало задевало. Планы женщины на независимость, которую она в мечтах уже обрела, летели в тартарары. Заметив явные и всё нарастающие признаки беспокойства приятельницы, Ирина вдруг не в тему сказала:
-Пирожные делать не умеют,- и пригубила коньяк.
-Дети гор, что с них взять, - заискивающе поддакнула Рита.- Ира, твоё решение?
-Думаю, цифра великовата, но не превышает разумного предела. Ваши показания должны быть заверены нотариусом. Всё официально. Уверена, что бумагам так и не будет дан официальный ход. Лишние скандалы никому не нужны. Но всякое быть может.
-А как с деньгами?
-Вот список вопросов, которые должны быть очень подробно изложены, - продолжала Вишневецкая, игнорируя вопрос, протянув приятельнице пару листов машинописного текста. - Всё как было на самом деле. Выделенные места особенно подробно. Плюс всё, что считаете нужным сказать сами. Едем к нотариусу, заверяем. Возвращаемся и я плачу, забрав документы. Мы расстаемся довольные друг другом.
-Как мы получим деньги?- снова спросила Рита.
-Банковский перевод на любые два ваши счёта в любой стране.
-Мы бы хотели наличными.
-Извини Рита, но я рюкзаки с долларами через российско-грузинскую границу таскать не собираюсь.
-Тогда треть авансом.
-Хорошо, давай номера счетов, - Ирина выругалась про себя. Алчность и недоверчивость Риты раздражала.
Ноутбук с необходимыми кодами для дистанционного платежа из банка Гонконга был при ней. Похвалила себя, что не поленилась тащить его с собой на встречу. Через час после нескольких телефонных звонков приятельницы, Ирина Вишневецкая прямо из кафе, где было подключение к Интернету, произвела два платежа.
-Деньги будут на ваших счетах вечером, - сказала она Рите.- Завтра встречаемся у нотариуса, вы успеете подготовить все показания в читабельном виде.
-Да, не беспокойся.
На следующий день после обеда Ирина встретилась с Ритой Данелян и Александром Зурабовичем Брания. Ещё год назад цветущий и жизнерадостный мужчина, любитель женщин и вина, превратился в глубокого стрика. Душа общества и вечный тамада застолий. Совершенно седой, неряшливо одетый, с палкой, без которой не мог ходить. Потухший взгляд и неточность в движениях. Завершив все необходимые процедуры у нотариуса, вышли на улицу, Брания взглянул на Ирину и спросил:
-Как дела у ребят? Я не ради денег, хотя они очень нужны. Сможете их вытащить?
-Всё уже в Верховном суде, с вероятностью в 95% их выпустят досрочно. Оправдания не будет, смягчат приговор до полутора лет и отпустят по одной трети отсиженного.
-Жаль, раньше плохо знал вас и вашего супруга. Вы молодцы, друзей в беде не бросаете. Спасибо вам!
-Не беспокойтесь. Всё будет в порядке, - Ирина не стала ничего объяснять бывшему полковнику. Пусть продолжает верить в сказки о Робин Гудах.
Грузин, став на мгновение прежним полковником Брания, расправил плечи и убежденно сказал:
-Это нелюди! Раздавите этих клопов! Настоящие люди так дела не делают!
-Раздавим. Вы их уже придавили, хотя они об этом ещё ничего не знают.
Через час Ирина произвела ещё два платежа и вечером переехала в Тбилиси. Через двое суток в папку Валерии Бернштейн с материалами на пересмотр в Верховном суде дела военных финансистов легли ещё два гвоздя для крышки гроба Волкова и Дорошенко.
6 Февраль. Украина.
Тихонов и раньше мало походил на бандита, теперь же и вовсе стал респектабельным предпринимателем. Создал прекрасную инфраструктуру бизнеса, устроился и легализовался. Враги потеряли его из вида. Всё, вроде бы, и не плохо, но была одна маленькая проблема. Он не мог решить, чем заняться. За три месяца объехал почти всю Украину, встретился, как минимум, с сотней людей, но выбрать интересную сферу деятельности не мог. Домашние заготовки никуда не годились, новых рабочих идей не было. Игорь загрустил.
С бандитским прошлым решил порвать. Убивать и грабить допустимо только в крайнем случае и при самообороне. Ниша торговли недвижимостью была заполнена. Здесь этим начали заниматься, как и строительством коттеджей, лет на пятнадцать раньше, чем на Дальнем Востоке. Рынок устоялся, лидеры давно определились, новички и чужаки были не нужны. Торговля ворованным армейским имуществом монополизирована своими полковниками и генералами. Рэкетиров хватало и без него. Услуги для бизнеса сомнительного свойства оказывать он не мог, так как все связи остались далеко на востоке соседнего и, надо сказать, не очень дружественного государства.
Постепенно к новому коммерсанту стали привыкать и обращать на него внимание. Первыми пришла местная братва. Диалог не получился. Бизнесмен пока ни на чью грядку не влез, ни на что не покушался, долгов не имел, реальных интересов ни к чему не проявлял. Предъявить было нечего, спросить не за что. Разговаривал так, что не совсем понятно, кто на кого наезжает. Пацаны отступили, решив подождать, посмотреть, что будет дальше.
К нему выстроилась очередь прожектёров-соискателей инвестиций. Сначала Игорь пытался выявить в их планах рациональное зерно. Но очень быстро понял, что всё построено на схеме, нам досталось великое тайное знание эпохи СССР. Позолоти нам ручку и через десяток лет станешь миллиардером. К своему изумлению он понял, что большинство этих людей даже не мошенники. Они не сумасшедшие и искренне верят в то, что говорят. Большая часть проектов была исполнена от руки в общих тетрадях. Опиралась на архимедов винт, ветровой привод, добавки в кирпич или цемент неких тайных компонентов, способных фантастически улучшить качество продукта. Образцы на проверку предоставить нельзя, в связи с высочайшей степенью секретности.
Один энтузиаст предлагал зерновой клин Украины переориентировать на посадки конского щавеля и делать вытяжку сока этого растения. С её помощью бороться с радиоактивным заражением в Чернобыле. Работало вещество как обещано или нет, было не совсем ясно. Но пахотных земель всей страны хватит на выращивание нужного количества щавеля для очистки не более пяти процентов зараженной зоны в год. Это Игорь просчитал на калькуляторе в течение пары минут. Нужен ли кому-то препарат или нет, кто его будет покупать, изобретателя не интересовало. Как и то, что будут есть 40 000 000 жителей страны в ближайшие 20 лет, пока займутся выращиванием названного сорняка вместо зерновых.
Затем о нём пронюхали консалтинговые компании и пиар агентства. Первые рвались разместить его деньги сверх выгодно под 300% годовых. Вторые предлагали профинансировать того или иного второразрядного политика, чтобы, когда он пройдёт во власть, спросить с него за всё. Так как в проектах первых не предусматривалась ни торговля оружием, ни наркотики, ни проституция, то и триста процентов реальных годовых не предвиделось. У вторых на продажу были политики всех цветов и оттенков от ультралевых до фанатиков-националистов, но ни одно агентство и ни один клиент не соглашался дать хоть какие-то гарантии исполнения обязательств в будущем. Пришлось гнать и тех, и других.
Потом потянулись те, кто просился под богатую руку. Тихонов покупает оборудование, ставит на развалившейся ферме, заводе или мастерской, а затем передаёт его просителю. Тот на нем работает и сдаёт полученный товар хозяину машин за живые деньги. Куда девать продукцию, никто вразумительно сказать не смог. Таких предпринимателей было больше всего.
Деловая активность украинского бизнеса удручала. Принципиальное и массовое стремление иметь халяву наводило на грустные мысли. Бесконечные требования пересмотра результатов покупки предприятий, раздающиеся со всех сторон, влезших на политический подиум защитников народа, исключали возможность вложения денег в производство. Массовые наивные попытки властей на уровне района продать кому угодно обременённое долгами имущество и земли предприятий, им не принадлежащих, требующих многомиллионных инвестиций, без должного оформления документации, убивали.
Полковник, наверное в двадцатый раз, поблагодарил в душе Вишневецкого и Бернштейна за схему, позволявшую ему сохранить изрядную часть бизнеса на Дальнем Востоке, и контролировать его. Он начал сильно сомневаться, что сможет быстро вписаться в местные условия и развернуть настоящее дело. Роль рантье его тоже не прельщала. Он хотел действовать, а не сидеть на печи, пусть даже в сытости и комфорте.
Работники на востоке держали его в курсе происходивших изменений в регионе. Оказавшись в тупике, он решил съездить на родину и взглянуть на ситуацию под новым углом зрения, пообщаться с партнерами и друзьями.
