Вишневецкий с утра поднялся к себе в кабинет на втором этаже. Он с глубочайшей тоской взглянул на пачки отчетов по дефектоскопии металлоконструкций, лежащие на столе, которые предстояло просмотреть и утвердить. Такой порядок завёл он сам. Просто так, не прочитав, утверждать нельзя, зная склонность его специалистов к халтурам и припискам к объёмам выполненных работ. Он ничего не имел против приписок, но разумных, хотя бы теоретически исполнимых в названные сроки. Но если они в 20-30 раз превышали реальные объёмы, боролся с ними, считая подобный вид заработка слишком рискованным для клиента и опасным для их конторы, т.к. вел к неоправданно большим откатам и требовал использования черного нала. Эта деятельность прикрывала основные источники дохода, и должна оставаться легальной, без малейшего признака криминала. Только белые схемы. Евгений старался, насколько это возможно в России, вести легальную часть бизнеса максимально чисто и прозрачно. Никто не должен догадаться, что основное занятие компании - мошенничество в особо крупных размерах.
Снизу позвонила Марина Беридзе.
-Евгений Александрович, пришёл господин Рюмин Василий Егорович, просит аудиенции!
-Пусть поднимается через пять минут.
Когда шеф запирался у себя в кабинете, что бывало достаточно редко, подчиненные старались не беспокоить его без крайней надобности. Если Марина решила позвонить, значит, гость достал её по полной программе. Евгений знал Марину лет двадцать, из них больше десяти лет они работали вместе. Никаких отчеств со старыми друзьями Вишневецкий не признавал и при обращении к себе не требовал. Официальность тона сама по себе говорила о многом.
Марина знала Пустого барабана с советских времен. Он был завсегдатаем в лаборатории её мужа в отраслевом НИИ, где нормы потребления спирта на научные нужды были завышены раз в десять. Она пыталась, правда не очень успешно, препятствовать спаиванию супруга, в пьянстве которого естественно винила Рюмина, который был его постоянным собутыльником, терпеть его не могла, и даже не пыталась этого скрывать.
, Марина, по мужу Беридзе, красивая хохлушка со стройными ногами, отличалась поразительным прагматизмом, если не сказать жестокостью ко всем окружающим. Её интересовало только благополучие её собственной семьи. Цена, которую за это приходилось платить, была ей безразлична, тем более, что вокруг всегда находились мужчины, бравшие на себя всю грязную работу. Придя в контору в качестве начальника отдела кадров, через месяц она разобралась, чем на самом деле заняты специалисты по высотному монтажу металлоконструкций, приняла это как должное, тем более, что платили ей в десять раз больше, чем на прежнем месте работы, и втрое больше, чем её мужу, причем не рублями, которые сжирала ненасытная инфляция, а долларами. Откуда однокашник берет американскую валюту в их якобы строительной конторе, её совершенно не волновало.
Когда год назад Евгений начал менять старые гражданские кадры на отставных военных, она подошла к нему и прямо спросила, надо ли ей искать работу. Услышав в ответ, что подлежат замене только исполнители, а военные пенсионеры нуждаются в её опеке и заботе не меньше прежних сотрудников, успокоилась и продолжала верой и правдой служить старому приятелю. Жалеть о принятом решении ей не пришлось. Зарплата, возросла, в конторе появился десяток молодых мужиков, многие из которых смотрели на неё с восхищением и нескрываемым вожделением, от чего она отвыкла со студенческих лет, когда выскочила замуж за своего грузина. Чернявая, голосистая западная украинка, ростом под метр восемьдесят, из них две трети занимали ноги, носившая в сорок юбки на 25 сантиметров выше колен, неотразимо действовала на трёх прапорщиков, выделенных в отдельную бригаду специального назначения.
Прапорщики -бывшие бойцы - интернационалисты, сражавшиеся в рядах "Тигров освобождения бойцов Тамил Илама" (тамильских сепаратистов с острова Цейлон). В СССР по всей стране подбирали, крепких, чернявых, смуглых, с индоевропейской внешностью парней, ростом не выше 160 сантиметров. После соответствующей, очень качественной подготовки, их отправляли строить социализм с оружием в руках на дружественном острове. С распадом СССР и окончанием контрактов, чернявые мелкие парни, которым было уже далеко за тридцать, возвратились в новый мир и новые страны. Трое таких первоклассных бойцов осели у Вишневецкого. Вся низкорослая троица млела при виде прелестей Марины. Вишневецкий не сомневался, прикажи она с милой улыбкой отправить Барабана в топку, эта компания, ни секунды не раздумывая, исполнила бы её пожелание, как не раз в джунглях делала это по приказу своих тамильских командиров.
Рюмина в городе звали за глаза, а многие и в глаза, Пустым Барабаном. Василий Егорович был своеобразной личностью, а именно принципиальным халявщиком, патологическим лодырем, безответственным болтуном и, в довершение ко всему, еще и совершенно безграмотным человеком. Нет, наверное, при помощи компьютера он писал без ошибок, но на этом его грамотность и оканчивалась. Диплом одного из дистанционных вузов он купил лет пять назад, а до этого пятнадцать лет числился где-то между вторым и третьим курсами заочной сельхоз академии.
Кличку свою он заработал ещё в советские времена. В ту эпоху он считался инспектором чего-то там. Имел возможность отсутствовать на работе большую часть дня под предлогом проверки объектов. Всё свое время тратил на распространение информации. Тогда деловой и бизнес информации в СССР не было в принципе, Василий Егорович целыми днями бегал по городу со светскими сплетнями, кого снимают с работы, кого согласовывают на повышение, кто из великих с кем спит, и так далее.
При этом ухитрялся приходить в гости тогда, когда в организации или отделе, или просто в уютном закутке готовилась пьянка. Никто в городе не мог вспомнить, чтобы Рюмин хоть раз пришёл с бутылкой, хотя бы минеральной воды, хоть с корочкой чёрствого хлеба, только с информацией. Ни на одном мероприятии он за всю свою жизнь в общий котёл не дал и полтинник. Нюх же на подобные мероприятия у него был исключительный, поэтому появлялся он всегда вовремя. Как только вставал вопрос об отправке "золотого копытца" за следующей порцией выпивки, Рюмин ударял себя кулаком в грудь и со слезой в голосе провозглашал.
-Мужики, я пас. Денег нет! Как пустой барабан!
Однако никогда не покидал застолье до его полного окончания, кроме тех случаев, когда его безошибочное чутьё подсказывало ему, что в данный момент ещё где-то начинается новое мероприятие подобного типа. Так к нему и прилипла кличка "Пустой барабан".
Обижался Рюмин на кличку или нет, сказать сложно, внешне он этого не показывал. Действовал всегда по принципу - стыд не дым, глаза не выест. Казалось, что роль городского шута его вполне удовлетворяла.
Прошло полтора десятилетия строительства капитализма, изменились новости, изменился и контингент, с которым контактировал Василий Егорович. Часть приятелей перешла в категорию деловых людей, они перестали пить на рабочих местах и скидываться по рублю на бутылку портвейна, перебрались на отдых в элитные сауны и клубы, а оставшиеся в прежнем статусе, и продолжавшие жить по законам социализма, были Барабану, как. Впрочем, и он им, не нужны и не интересны. Светские новости теперь распространяли официальные СМИ, сплетни - жёлтая пресса. Барабан, чтобы остаться на плаву, вынужден был сменить амплуа, переквалифицироваться в эксперта по экономическим проектам. Основным его занятием стало в течение рабочего дня слоняться по офисам деловых людей и предлагать к реализации за малую долю прибыли, если дело выгорит, всяческие чужие прожекты, о которых он узнавал, вояжируя по конторам,. Если проект проваливался, что бывало почти всегда, он не расстраивался, в запасе были десятки других бизнес-идей.
Вишневецкий, в отличие от большинства бизнесменов, хотя и не любил Пустого барабана, считал его весьма полезным. Он приносил огромный объём информации обо всём, что творилось в регионе. Ни один отдел анализа не был в состоянии собрать такое же количество с такой же оперативностью сплетен и слухов, подкреплённых комментариями, данными в личном плане разными людьми, которое переносил по городу Рюмин. На девяносто девять процентов это был шлак, но периодически там попадались бесценные золотые самородки. Их реализация с лихвой окупала часы, бессмысленно потраченные на выслушивание остального бреда, и стоимость выпитого Рюминым коньяка.
Однажды, бегая в поисках спонсора, который будет готов выкупить оптом вагон шампанского перед Новым годом, он слил Вишневецкому информацию, включая копии всех документов, о приходе груза. После чего сотрудники Евгения, зная место, время, номера вагонов, отследили прохождение состава через последнюю перед городом узловую станцию, по копиям накладных оформили получение груза, и через час после его поступления разгрузили и исчезли в неизвестном направлении. Кражу обнаружили через неделю, когда 90% шампанского уже выпили жители региона. Шампанское оказалось застрахованным, владелец в накладе не остался. Вневедомственная охрана и железнодорожники потом очень долго судились, выясняя, кто виноват в большей степени. Были и другие аналогичные случаи. Поэтому послушать, что в очередной раз принёс Пустой барабан, стоило. Кроме того, это был замечательный предлог для самого себя, отложить изучение отчётов дефектоскопистов.
Вообще-то, никакая новая тема Евгению была не нужна. Все ресурсы - и людские, и материальные распределены. Он ввязался в строительство многоэтажного кооперативного дома, куда бросил все рабочие бригады и вложил изрядную часть свободных средств. Затем начали ремонт в купленном офисе, это также обошлось недёшево. По части нелегальной деятельности, они начали две очень крупные операции на транспорте, одновременно в шести областях страны. Но основные средства и силы поглощала стройка, отдачи от которой в ближайшие месяцы ждать не приходилось. Влезать ещё во что-то новое он не мог.
Заявленные пять минут требовались ему для организации приёма. Нужно было выбрать образ, в котором он предстанет перед гостем. Персонажей, которых он изображал, было много. Иногда он был жёстким бизнесменом американского типа. Мог предстать в образе патологического хама. Иногда начинал играть утонченного интеллигента и эстета. Становился радушным хозяином, или надевал маску бешеного бегемота. По обстоятельствам был прожженным уркой или ханжой - защитником морали и законов. Перевоплощался в ещё десяток других персонажей, которые выходили у него с разной степенью достоверности, но всегда лицедействовал с вдохновением и полной отдачей сил. Сегодня он решил быть своим парнем, радушным разгильдяем и пьяницей. Его жена Ирина зная о его страсти перевоплощаться, шутила, что он не вышел из младшего школьного возраста и старается во всём подражать любимому герою детства Урфину Джусу из Волковского "Волшебника Изумрудного Города". Впрочем, она, возможно, не шутила и была права.
Евгений отодвинул в сторону отчёты, закрыл компьютер. Из стопы визитниц и еженедельников, лежавших справа от него, достал главный на этот год. Раскрыл на букве Р - Рюмин. Рядом положил пару простых карандашей ТТ великолепно заточенных. Заслуга Марины, лучше неё точить простые карандаши не мог никто. Со времён работы в геологии он привык писать заметки для себя только ими.*(Полевые дневники геологов традиционно заполняются простыми карандашами). В своё время он долго сомневался, куда записывать приятеля. На "Б"- барабан, на "П"- пустой, на "Р" - Рюмин. Под конец решил, зачем лишний раз обижать человека, приносящего, хоть малую, но пользу. Василий мог видеть, куда хозяин кабинета делает записи.
Из закрытого отделения стола достал три серебряных блюдца и нож. Извлёк лимон, пару рюмок и бутылку 0,7 литра "Хеннесси", слегка початую, подумал с минуту и прибавил к ним низкую вазочку из серебра с маленькими сухими бисквитами собственного производства. На два блюдца поставил хрустальные рюмки, на третьем разложил тонко нарезанный лимон. Серебряные изделия сияли зеркальной полировкой и белоснежным матовым тонким рисунком, были изготовлены по новой технологии, имели пробу 9999, из-за этого практически не темнели и потому не требовали постоянной чистки. Осмотрел натюрморт, остался не доволен. Прибавил к нему двое серебряных щипчиков и пару таких же чайных ложек. Щипчики для лимона, ложки для бисквита.
Рюмки также были знатными, изготовлены на Гусь-Хрустальном стекольном заводе в конце сороковых годов, когда за брак и плохое качество соколы товарища Сталина ставили к стенке. Словом, произведение искусства, полностью ручной работы от резки уникального рисунка до полировки последней грани узора. Не то что современный ширпотреб в виде прессовки из стекла с присадкой свинца, а иногда и без неё. Если к ним слегка прикоснуться, лучше всего серебряным ножом, начинали издавать красивый, нежный, высокий звон, звучавший несколько минут. На ножках располагались шары с огранкой 96 граней, так преломлявшие свет, что сразу было трудно разобрать, сделаны они из прозрачного хрусталя или из смеси стёкол семи разных оттенков. Особенно хороши были рюмки при искусственном или направленном освещении. Они сияли как бриллианты, заливая пространство вокруг себя десятками миниатюрных радуг. Поэтому хозяин кабинета перенёс настольную лампу на журнальный столик, включил её, направив луч света на антикварную посуду.
Рюмки достались ему в наследство от бабушки. Согласно семейной легенде, по приказу вождя всех народов партия хрусталя была заказана для использования на дипломатических приемах в Кремле. Часть продукции эксперты оружейной палаты забраковали. Почему именно, легенда умалчивала. Посуда поступила по бросовой цене в "свободную" реализацию. В последнюю часть легенды Евгений охотно верил, так как подобную практику продажи своим людям, якобы испорченных, бракованных или похищенных товаров, многократно наблюдал в 70 и 80-е годы. Попали они к их семье по огромному блату, детали которого не подлежали оглашению. Это тоже смахивало на правду. Его бабушка была весьма любвеобильная дама и умела, если в процессе не теряла голову, пользоваться своей красотой на благо семьи, заводя нужного в хозяйстве мужа. Ну а если трезвый взгляд на вещи сохранить не удавалось, или муж не оправдывал степень нужности, мужей приходилось менять.
Ровно через триста секунд раздался лёгкий стук, не дожидаясь ответа, дверь открылась и в кабинет, плавно покачивая бедрами, вплыла Беридзе.
-Господин Рюмин!- произнесла она.
Женщина слегка отступила к стене, как бы пропуская пришедшего с ней человека, фактически продолжая перекрывать проход, и вынуждая гостя протискиваться под своим бюстом в узенький проход между ней и шкафом. Быстрым взглядом окинула стол, оценила приготовления шефа, сделала недовольное лицо. Пустой барабан просочился в оставленную ему щель. Росту у Василия Егоровича было 168 сантиметров, Марине он доставал макушкой до подбородка, худощавый, с сильными залысинами, острыми чертами лица и мышиного цвета волосами в которых последнее время стали проглядывать седые волоски. Беридзе убедилась, что доставила гостю достаточно много неудобств, злорадно усмехнулась и покинула кабинет начальника, гордо подняв голову и грудь.
-Ну и стерва! Как ты с ними управляешься! - воскликнул Рюмин прямо от дверей, даже не поздоровавшись, имея в виду не только Беридзе, но и остальных женщин коллектива Евгения. Его взгляд метался из стороны в сторону, не мог выбрать, на чём остановиться, перескакивая с бедер удалявщейся Беридзе на стол с коллекцией хрусталя и серебра. Наконец сервировка победила, взгляд окончательно сфокусировался на коньяке.
-Привет, проходи, садись. Стерва? Может быть, но какие ноги и экстерьер! Согласись!
-Есть тема! - начал Барабан. О Марине он уже забыл, его лицо начало светиться внутренним огнём, излучало энергию. - Только для тебя!
-Рюмку коньячка под лимон? - не обращая внимания на слова гостя, предложил Евгений. В голове мелькнула с насмешкой мысль - "Интересно, скольким десяткам людей он это уже слил и с этими же словами?". Спросил.- Крышу-то на доме отремонтировал?
Когда Рюмин последний раз был у Вишневецкого, то жаловался, что в его загородном доме течёт потолок. Евгений решил до последней возможности уклоняться от разговора по "Теме", довести информатора до исступления. Когда такая тактика срабатывала, гость выдавал максимум информации с минимумом фантазий, домыслов и тумана. Потом, когда Пустой барабан станет пуст и в информационном плане, зевнуть, потянуться и сказать, что всё услышанное - бред, и ему, Вишневецкому, и даром не нужно. После чего выставить сконфуженного гостя.
-Крыша? А да, то есть, нет. На чердаке пару ванн поставил, до весны подождёт. Я вот о чём!- Гость был сильно взволнован, нервно вышагивал перед столом хозяина от двери к окну и обратно. Столь перевозбуждённого Рюмина не приходилось видеть давно.
- Вася, садись, чего мечешься. Не на пожаре.
-Тема только для тебя. Эксклюзив!
-Коньячка налить? - повторно предложил Евгений.
-При чём тут коньяк!
-Ну, не хочешь, не надо, сам выпью. Мне больше достанется. Ты, наверное, сегодня за рулём? Попробуй бисквиты, сам пёк по рецепту бабушки. Может чая или кофе?
-Да, на машине, как всегда. Не в этом дело, тут такая схема прорисовывается!
-Всё хочу тебя спросить, ты почти всегда на машине и подшофе, как с ГАИ вопросы решаешь?
-Легко. Раз в неделю с ГАИшным начальством усугубляю, - не удержался от хвастовства Рюмин, открыл рот чтоб продолжить по теме.-...
-Тогда наливаю? - рука хозяина застыла с открытой бутылкой "ХО" "Хеннесси" над второй хрустальной рюмкой.
-Наливай!- сдался гость, поняв, что сегодня без выпивки хозяин его слушать не будет. Впрочем, он всегда был готов выпить хорошего коньяка
-Давно бы так, - изрёк довольный Евгений, наполнив на три четверти рюмку гостя. Он никогда не наливал спиртное, как европейцы - плеснуть коньяка на донышко считал извращением.
Пустой Барабан сел напротив хозяина, взял рюмку, посмотрел на просвет на яркую настольную лампу, полюбовался содержимым и игрой света в гранях. Почти красный напиток утопал в радугах. Поиграл рюмкой, переливая содержимое со стенки на стенку, полюбовался сменой оттенков - от жёлтого к янтарному, затем почти красному, от него к коричневому и обратно. Понюхал, оценивая букет, пригубил, смакуя, послевкусие, ещё чуть-чуть плеснул себе на язык, посмаковал, опять полюбовался игрой оттенков на просвете. Отпил небольшой глоток. Поставил наполовину опустевшую рюмку на серебряное блюдце.
-Если говорить честно, Женя, мерзавец ты ещё тот! О-го-го!- вдруг начал не по теме, а за жизнь Рюмин. - Думаешь, я не понимаю, чем ты занят, на самом деле? Знаю, может и без деталей. Один из немногих. Большинству то, что ты творишь, в голову прийти не может. Но это я так, к слову.
Взял рюмку допил остававшийся в ней глоток янтарной жидкости. Выразительно посмотрел на хозяина Тот с нескрываемым любопытством смотрел на старого знакомого. Всё происходящие смахивало на шантаж, но не вписывалось в классические рамки. Наполнил рюмки снова. Молча решил дождаться продолжения.
-Знаешь, я тебе даже благодарен, ты один из немногих в городе, кто ни в глаза, ни за глаза никогда не называл меня Пустым Барабаном. Но важнее другое. Ты единственный, кто никогда не забывает заплатить мне мою долю, если то, что я сообщил, помогло тебе заработать. Тебе можно верить.
-Не стоит, Вася, столько водки вмести за четверть века выпили!- наиграно простодушно отмахнулся Евгений. Разговор нравился ему всё меньше и меньше.
-Стоит, ещё как стоит, ты ж даже с вагона шампанского, что твои орлы увели, мне денег подкинул. Хоть и под другим предлогом.
Хозяин кабинета неприятно удивился и глянул на гостя несколько под другим углом зрения. Больно много знает или догадывается, может пора укоротить его на голову? Стал быстро просчитывать варианты ответных действий.
-Знаешь, начинаю о том жалеть, - заметил Евгений, наполняя опустевшую тару.
-Ты один спросил про мою крышу, я и сам-то забыл, - не обращая внимания на возникшее напряжение, продолжал гость.- Это дорогого стоит. Должен я тебе. Пришёл к тебе, как водится, с двумя вестями. Плохой, что ты влетаешь минимум на миллион зеленью, и хорошей, что из этого залёта можно вывернуться.
Через полтора часа, когда гость уходил, бутылка опустела на две трети, бисквиты и лимон были съедены, а настроение у Вишневецкого стало хуже некуда. Оставшись один, открыл окно, чтобы проветрить помещение, собрал остатки выпивки и грязную посуду в специальный короб и пошёл мыть. Это он не доверял никому, чтоб не побили и не испортили. Перед этим позвонил вниз.
-Марина, два срочных дела, свяжись с Костиным, он до конца дня мне нужен у нас в офисе. Второе, с моего стола из кабинета менеджеров принеси мне, пожалуйста, папку "Кооператив".
Вернувшись из туалета, расставляя в столе хрусталь и серебро, Евгений обдумывал информацию, полученную от Рюмина. Вдруг в голову пришла неприятная мысль. Она давно крутилась, но только сейчас полностью сформировалась. Евгений задумчиво откинулся в кресле и сам себе пробурчал под нос.
-Если закон всемирной подлости в природе существует и функционирует, то в ближайшие день-два нужно ждать очередных неприятностей. Поодиночке они не ходят. Пришла беда, раскрывай ворота! К глубокому сожалению, подобные предчувствия его очень редко обманывали.
4.
Собрались у Ныровых, Сергей был в институте, гостей принимала Татьяна. Муж вообще старался держаться подальше от кооперативной каши.
-Надо признать, что первый раунд мы проиграли,- сказала Анна.
-Ты что, слепая, не видела как мы его...- начала Галина. Подобное утверждение подруги её искре возмутило.
-Да ничего вы его. Соли на хвост посыпали, честолюбие своё потешили. Всё. Нет, ещё одно, врага лютого нажили, - перебил её Раевский.
-Да мы его с дерьмом смешали!- закончила свою мысль Галина Сопчук.
-Зачем мешали? Была чёткая задача, довести его до последней стадии бешенства, спровоцировать уйти в отставку. Этого не добились, остальное не имеет значения. Почему прекратили давить, зачем дали отсрочку? Ещё чуть-чуть, он бы сломался! - настаивал Рогов.
-Прошла наша резолюция! - гордо ответила Нырова.
-Ну и зачем она вам? Вы дали им три месяца форы, - сказала Анна.- Это важно! К следующему собранию правление будет готово.
-Эх, девки, думали б вы головой, а не обиженным передком, - поддержал жену Игорь Раевский.- Фактически мы проиграли.
-Ещё посмотрим, кто проиграл! - гордо бросила Галина.
-Если вы полагаете, что ещё пару раз сможете, теша своё самолюбие, помакать Костина в дерьмо, то без меня, мне хата нужна, а не ваши амбиции. У нас был один выстрел, и тот в молоко, - зло бросил юрист Рогов.- Стояла задача - немедленно или переизбрать, или добиться добровольной отставки Костина, стравить его с Вишневецким, вынудить строителей остановить или замедлить работы. Мы получили противоположный результат. Второй раз народ не поднять, тем более не имея документов, подтверждающих ваши обвинения. Не получится. Люди не придут на собрание. Собрались все в надежде толпой завалить слона. Не смогли, попрячутся по норам.
-Ребята, не ссорьтесь, - примирительно сказал начальник первого отдела. - Проиграли мы однозначно. Выиграть не могли. Костин крепок, он не уступил бы давлению. Я за ним внимательно наблюдал. Он раз пять закипал, ещё чуть-чуть и взорвётся, но каждый раз успокаивался. Сам уйти он не может. Мы зря на это рассчитывали. С инфарктом бы свалился, но сам не ушёл. И что давить перестали, правильно, переизбрать его у нас тоже не вышло. Люди его уважают, половина сидящих в зале от него сильно зависят. Открыто голосовать струсят, пока открыто не предъявим против него разоблачающие документы.
Повисла тишина. Возразить было нечего.
-Пока Костин и Вишневецкий заодно, мы ничего не сможем сделать. Они оба чётко и точно исполняют свои обязательства. Придраться не к чему, - мрачно сказал новый председатель ревизионной комиссии Виктор Сухой. - Надо искать документы, их не может не быть!
-Проверь Эдика, кассу, бухгалтерию. К его вороватым ручонкам не могло что-нибудь не прилипнуть, - предложила Анна Раевская.
-Проверять нечего! Мы же взносы не сдавали! Заплатил Эдик, Пирогов и два других члена правления. Все четыре суммы перечислены Вишневецкому до копейки. Приход равен расходу. Евгений строит за свои деньги. Вложил миллионов пятьдесят. За деньги членов правления двадцать раз отчитаться может. Нам счета не выставляет. Нет предмета проверки. Прёт, как танк, недаром кличка Бегемот.
-У меня в его конторе один приятель имеется, он говорит, что когда Бегемот узнал о нашем плане, два дня ревел, матом крыл всех подряд. Сначала приказал консервировать котлован и готовить технику к выводу с площадки. Прошло три дня - новый приказ - отменить консервацию, работы активировать. Дал новые деньги на завершение переноса водовода и на выведения "0". Приказал до декабря окончить фундамент и цоколь, чтоб весной с первым теплом начать поднимать стены. Вчера очередные фуры с материалами поступили. За зиму планируют завезти кирпич по льду из Китая.
-Директор института против Костина, ему всё происходящее не нравится, - напомнила Нырова. - Нам дал понять, что законные требования коллектива всегда поддержит.
-Так то законные, - с насмешкой прокомментировал Рогов.
-Если б ты знал, насколько академику Костину начхать на твоего кандидата наук - директора, а Вишневецкий вообще имел его, - бросил Игорь Раевский. - Вы что, не понимаете, задача директора разогнать наш балаган, вернуть землю из кооператива институту, имея согласования и готовый через месяц ноль, самому строить и самому решать, кому и на каких условиях давать жильё, а кого вообще задвинуть. На его фоне Эдик с Евгением, с их лозунгом - жильё по себестоимости - само благородство!
-Если у Вишневецкого хватит сил самому построить дом, то тогда он, при сегодняшней нашей позиции, будет сам делить весь пирог без директора института. Переизбрать правление сегодня невозможно. У них хватило ума промолчать в ответ на наши требования. Резолюция - филькина грамота, а договор между ЖСК и компанией Вишневецкого никто не расторгал и расторгать не собирается. При тех реальных затратах, что понёс Вишневецкий, ни один суд не удовлетворит требования об аннулировании договора без компенсации затрат строителям. Их можно выплатить сегодня только из взносов дольщиков. Круг замкнулся! Деньги как всегда выиграли!
-Это не справедливо! Так не должно быть! - завела свою обычную песню Татьяна Нырова, один из зачинщиков бунта. Ей до одури не хотелось отдавать семейные накопления жирному борову Её муж десять лет на него батрачил, кое-что она скопила сама, а теперь всё это надо отдать халтуродателю Сергея! В сердцах Татьяна воскликнула. - Нет, так не будет!
-Будет Таня, будет. Я вас ещё месяц назад предупреждал, что ваша затея - конченая глупость, - сказал Рогов.
- А вдруг у нас что-то путное выйдет?- зло спросила Галина.
- Даром лучше, чем по себестоимости, - усмехнулся мужчина.
В комнате повисла тишина.
-Хотите информацию для размышления?- спросил главный инженер института.- Я ж строитель по первому диплому. Так вот, плита, подведенная под монолит, рассчитана не на девять этажей и не на двенадцать, как говорят строители, а минимум шестнадцать- восемнадцать, а то и больше, и подземные казематы в три этажа. Это бомбоубежище от ядерного нападения какое-то, а не подземная парковка. Вчера в котлован спускался, там арматуру в руку толщиной варят.
-Значит, строят не 120 квартир, а минимум 200?
-Получается, так,- подтвердил инженер. - Кстати, сварщики у них великолепные! Не зря деньги получают.
-Нашёл чему радоваться,- буркнула Нырова.
-Нам хорошо строят наш дом, почему не радоваться?
-Кстати, - заговорил начальник первого отдела. - ходят слухи, что новый директор, послушав на собрании, что вы творите с академиками, прикинул, во что вы при желании превратите его кандидата наук, и отдал команду установить всех зачинщиков. Кто важней для его докторской диссертации, академик Костин или трудовые массы, понятно всем.
5.
Гусар, когда его попытались задержать охранники банка, сломал пару рук, три челюсти, нос, стопу, несколько ребер и организовал минимум одно сотрясение мозга идиоту менеджеру, решившему проявить героизм. У остальных с серым веществом также были большие проблемы, если судить по энтузиазму, с которым они бросались в мясорубку. Он работал без зверства и лишней жестокости, но слишком увлёкся, укладывая охранников вдоль стен. Он слишком медленно проходил кассовый зал, сопровождаемый поредевшей толпой ещё неизбитых горилл. А когда достиг дверей, на улице уже выли сирены подъезжающих милицейских машин.
Омский Банк.
Малыш сориентировался мгновенно, решив вызвать огонь на себя. Заклинил собой вертушку и дал напарнику пару секунд форы, но сам спокойно уйти не успел, а с боем прорываться не стал, хотя имел все шансы на успех. Он был в банке второй раз в жизни, по своим документам, предъявить ему было нечего, даже о хулиганстве речи быть не могло.
Капитан городского отдела уголовного розыска Соколов, задерживал Галимова и занимался его разработкой. Ему ещё в банке не понравилось спокойствие и выдержка человека, подозреваемого в мошенничестве в особо крупном размере. Разговор не клеился. Обсуждение погоды, условия в КПЗ, обилие клопов - пожалуйста. По делу - только с адвокатом, да и дела никакого нет, я в командировке, моя компания занята монтажом металлоконструкций. Собираемся открывать филиал, изучаю рынок. Пришёл в банк сравнить условия обслуживания с другими финансовыми учреждениями в городе. Что произошло внутри банка, не знаю. Подошёл к зданию, когда всё уже кончилось и приехала милиция, и даже знать не хочу, что там случилось. Знакомых в городе нет, живу на съёмной квартире, без адвоката адрес квартиры не скажу, боюсь, что-нибудь подкинете.
На четвёртый день адрес он назвал, там провели обыск. Кроме личных вещей задержанного не было ничего. Квартира сияла чистотой. В ней сделали влажную генеральную уборка, так что даже отпечатков пальцев задержанного найти не удалось. Эта странная уборка в отсутствие хозяина вызывала подозрения. Изъяли запись с камер наблюдения банка, сделанную месяц назад, где Галимов и скрывшийся неизвестный были явно вместе в кассовом зале. Пару раз они обменивались словами. Наконец, против него было и то, что он, якобы, застряв в вертушке и широко раскинув руки, не дал, охранникам перепрыгнуть через леера и вовремя соединиться с милицией, фактически обеспечив тем самым возможность беглецу уйти от погони. Это всё позволяло подозревать его в причастности к преступлению. Но ни одной прямой улики не было.
На допросе он ничего не отрицал. Да с кем-то обменялся парой фраз, с кем и о чем не помню, раз записано, значит, так и было. Наверное, о том, что в банке очень тесно и душно. Люблю чистоту, в день задержания вымыл квартиру, что в этом плохого? Да, застрял в вертушке, да, махал руками, больно было, звал на помощь. Но охране было не до него. Всё! Предъявить больше нечего. Надо отпускать!
Третий член группы Бахтин сидел за рулём "копейки", вполне способной пробежать последние 1500 километров в своей жизни, купленной по доверенности накануне за триста долларов. Его задачей была подготовка запасных квартир, обеспечение транспортом и новыми документами, наблюдение. В город он приехал отдельно от Гусара и Малыша, поселился в гостинице. Основные действующие лица знали, кто их прикрывает, но в контакт не вступали.
В день "Х" у него было несколько заданий: наблюдать за банком в день снятия капитаном денег, если всё пойдёт нормально, проверить, нет ли за ним слежки. Если есть подать условленный сигнал, через полкилометра, в оговоренном заранее месте, подхватить его, вывести на запасную квартиру или в самом Омске, или в посёлке Солнцево. Если слежки нет, также подать сигнал, подхватить и следовать, никуда не заезжая, в Новосибирск, а далее самолётом домой. Если произошёл провал, ни во что не вмешиваться и наблюдать. Если Гусар ушёл, забрать его из схрона - места, недалеко от банка, где можно отсидеться час или два, подготовили заранее. Далее действовать, как в первом случае. Провал Малыша не рассматривался в принципе, так как он подстраховывал капитана от нападения местного криминалитета. Провалиться просто не мог, так как не делал ничего противозаконного и находился в городе по своим документам. Если после получения денег с капитаном попробуют поделиться деньгами местные бандиты, он должен был вмешаться. Фактически, в операции он участия не принимал, засвечен не был.
Сергей понял, что акция пошла не так, как они планировали, когда Галимов резко метнулся с крыльца, где ждал капитана, в помещение банка. Через пару секунд он услышал вой серен. Одновременно с донёсшимся воем двери банка распахнулись на улицу без сумки, в которой должны были быть деньги, выскочил капитан, метнулся в сторону ближайшего схрона. Ещё пять секунд, и здание было полностью блокировано милицией. Малыш не появлялся, его вывели примерно через полчаса уже в наручниках, перед этим к банку подъезжало три машины скорой помощи, в них грузили пострадавших охранников, и минимум шесть машин милиции.
Несколько групп милиционеров разошлись веером по всем направлениям от банка. Полчаса осматривали окрестности, скорее для профилактики, чем в надежде найти преступника. Постепенно все ушедшие на прочёсывание собрались у банка, милиция стала разъезжаться. Выждав два часа, когда суета успокоилась и правоохранители убралась восвояси, Сергей подогнал машину к подъезду соседнего жилого дома постройки пятидесятых годов. Поднялся до двери чердака с плащом и шляпой для капитана. Постучал условным стуком в запертую на огромный пыльный навесной замок дверь. Косяк с дверью отодвинулся, вышел Гусаров, надел принесённые вещи. Вдвоем они вышли на улицу, сели в машину.
Через девять часов "копейка", подъехала к аэропорту Толмачово. Там расстались, перед этим сделав пару звонков. Билет на самолёт капитану был куплен заранее. Он улетел из Сибири по сложному маршруту, заметая следы. Его напарник выехал обратно в Омск. Так как машину до аэропорта вели по очереди, Бахчин смог поспать часов пять. Через час он уже ехал в обратном направлении.
Вернувшись в Омск, первым делом от имени Вишневецкого заключил договор с адвокатом из самых известных для задержанного Галимова, нанял уборщиц, отправил на съёмные квартиры Малыша и Гусара, пронаблюдал, что никто не препятствует им в уничтожении вещественных доказательств. После завершения уборки сам проверил, что в квартирах и вещах нет ничего лишнего, затем отправился в свою гостиницу, выспался и на следующее утро улетел из Омска.
6.
-Эдик, объясни мне тупому, малограмотному еврею, что всё это значит? Почему о проблемах я узнаю на третий день от посторонних людей?
Председатель ЖСК "Наука Амура" седовласый, подтянутый шестидесятилетний Эдуард Костин, этакая постаревшая и слегка остепенившаяся помесь хиппи и плейбоя, выслушав вопрос, минуту подумал, помялся и спросил:
-Тебе краткую версию или полную?
-Для начала короткую.
-Это классовая борьба. Молчал, потому что этого не ожидал, и не понимаю, как разрешить проблему. Пока ничего хорошего в голову не пришло.
-Какая классовая борьба? Ты в своём уме? Когда произойдет то, чего эти козлы добиваются, кулаками махать будет поздно. Ты абсолютный авторитет. Меня знают все, почти каждого знаю я. Второй десяток лет работаем вместе, половина из них били шары в моих компаниях и сейчас подрабатывают. Выпили не меньше двух железнодорожных цистерн казенного спирта! Мы вкладываем сегодня свои деньги в стройку, чтоб через год у них было жильё, чтоб из комнат в общагах, где они живут по пять человек на 16 метрах, переехали в нормальные квартиры. Никого не обманываем!
-Тогда придётся полную версию, - тяжко вздохнув, сказал Костин.- Смотри сам. Всё, что ты сказал, верно, но деньги ты вкладываешь не бескорыстно, собираешься заработать. По моим расчётам, вернёшь себе 3 рубля на рубль вложений, по твоей оценке, это будет два-два пятьдесят, не в этих деталях суть. Думаешь, мы одни просчитали ситуацию, грамотеев и любителей считать деньги в чужих карманах много. Они, как я понял, насчитали четыре рубля на рубль вложений. Не сочли нужным учитывать взятки и массу мелких, но затратных работ.
-Погоди, два рубля или четыре, не суть важно, как ты правильно заметил. Что произошло?
-У нас с тобой договор, вы строите дом, мы платим за квартиры по себестоимости, в четыре транша. Вы увеличиваете этажность на три этажа, это ваша прибыль, Те, кто не может или не хочет платить по себестоимости, выбывают из игры. Их квартиры и те, что есть в резерве, мы с тобой продаём на свободном рынке, прибыль пополам. Если сможем ещё более увеличить количество этажей, то это наша совместная прибыль.
-Да, дом уже подрос до 18 этажей, мы под него нужный фундамент подвели.
-Всё верно, но официально квартир пока сто двадцать, членов кооператива семьдесят, твоя надстройка тридцать, резерв двадцать. Кредитоспособны половина - это тридцать пять - сорок квартир, ещё три десятка должны попасть на торги. Так?
-В принципе, так, если не считать отдельные наши с тобой договоренности в личном плане. Считаю, что справедливо. Квартиры получают через год. Кооператив десять лет не мог приступить к стройке.
-Пятнадцать.
-Что пятнадцать?
-Пятнадцать лет собирались начать. Тут пришёл ты, принёс деньги, начал строить, реально делать дело.
-Так радоваться надо!
- А знаешь почему дело стояло? В начале 90-х, когда каша только заваривалась, кто-то бросил клич, под нами золотая земля, нам построят дом бесплатно, за право его надстроить. Это всем понравилось. Потому никто и взносы не делал, ждали манну небесную. Потому и кооператив такой маленький. Всех отсекали. Кабы не мой развод и то, что детям как воздух нужны квартиры, ни за что бы в эту кашу не полез! Вот и разворошил осиное гнездо. Думал, что в душе они всё понимают. Вокруг дома встают, наш участок хорош, но давно не эксклюзив. Нет, не поняли, опять за старое взялись!
-Дурдом какой-то!
-Они пятнадцать лет женам и родне, друзьям и просто знакомым показывали место, где строится их дом. Самих себя уверили, что квартиры получат просто так, как при совке. А не построен он по вине Маш, Петь, Тань, Эдиков, жидов и масонов, Ельциных и Горбачевых, но как только, так они сразу. Вот это сразу с твоей помощью и пришло. Подкралось незаметно! Надо не на словах, на деле показать, кто есть кто, тут и всплывает проклятие русского народа, миф о духовности. У нас в институте десять лет назад участки земельные выделили, больше ста человек дома построили или достраивают. Столько же тех, кто не смог, не потянул, землю в пригороде продал на вторичном рынке, что-то купил. За эти годы все кто хотел и мог, жильё купили, дома построили. Если не могли нанять рабочих, сами становились каменщиками после работы. На отцовских "копейках" сотни тонн стройматериалов перевозили.
-Ну и что?
-Ты слишком давно ушёл из государственной системы. Совсем на вольных хлебах одичал. Они жаждут совка, социализма, уравниловки. Халявы, в конце концов! А тут то мы им заявляем - доставай деньги, у тебя же на шарах заработанные, и неси их к Вишневецкому обратно, за квартиру, которую ему должны дать бесплатно. Посмотри вокруг, происходит бесплатная приватизация жилья. Мы же требуем деньги! Им обидно, вот и взбунтовались.
-Мавроди им кланялся.
-Да, Мавроди и "Тибет" с "Хопром", и СССР, и Сталин, и чёрт лысый! Почему ты думаешь, они прозябают в институте на нищенских зарплатах?
-Твой отдел не прозябает, я своим людям столько платить не могу.
-Да, мой, Курачова, Белого, Говорко, Юркина, ещё десяток. Пол института, мы с внедрений живём, ты показал дорожку в Китай, и сам с того имеешь. У меня все работники с квартирами и домами. Им даром не нужно, побрезгают.
-Возьмут и даром, не сомневайся,- усмехнулся Евгений.
-Ладно, возьмут, дураков не держу. О чём это я? Да, так вот. Вторая половина прозябает, жутко завидуя мне, моим людям, тебе. Они нас ненавидят за независимость, способность делать дело, принимать решения, отвечать за них, самим платить за свои ошибки, ни за кого не прячась. Они нищенствуют от лени и инертности. Там есть даже талантливые люди. Но жажда халявы и уравниловки их губит. При лене, мечте о равенстве и ровном со всеми статусе, мерило этой идеи может быть только очень низким. Вот они и пытаются всех до своего убожества опустить. Естественно, из этого ничего не получается. Тогда начинается демагогия о русской душе и менталитете, духовности и исключительной роли России.
-Талант обычно ухитряется пробиться,- возразил Евгений.
-Вот и нет! Вспомни Сергея Нырова. В 23 кандидатская диссертация, блестящие идеи. Эффект Нырова во всём мире знают. Своя лаборатория в 25, а дальше? Пшик! Думаешь, я не знаю, как ты его из института и моего отдела сманивал. Здание под лабораторию и производство давал, деньги, сбыт продукции, гарантированный по всему миру. Отказался, ему, видите ли, чистая наука важнее, докторская диссертация нужна. Мы с Юркой тогда не поняли сути, гордились парнем, патриот института. Кучер его вызвал, говорит, расти! Вот тебе отдел! Тебя Костин давит своим авторитетом. В ответ - давит, это верно, мне б в отдел Степанова перевестись, свой отдел мне рано, вот докторскую диссертацию защищу, тогда посмотрим. Статьи одни, уточнения и дополнения к Эффекту Нырова и соавторство с аспирантами. Прошло десять лет, корейцы что-то там к его прибору приспособили, японцы усовершенствовали автоматику управления и на китайских мощностях запустили прибор в серию. Работает стабильней, на порядок точней, втрое быстрее и стоит в пять раз дешевле. Сделали то, что ты предлагал в девяностом. А у нас до сих пор экспериментальная установка, образца 1988 года. Занимает две комнаты, и сегодня уже даром никому не нужна. Витьке Залесскому экспресс-анализы требовались, так он год назад у корейцев их усовершенствованный "аппарат Нырова" купил. С письменный стол размерами. Сергей тогда остался без заказов, ругаться ходил. До Юры дошёл разбор полётов.
-Не слышал, ну и как решили?
-Кучер вызвал Залесского и Нырова, ну и меня, как арбитра. Сергей речь на полчаса закатил. Витька послушал и говорит, нет проблем, если ты выдаёшь точность до 5-го, а не 4-го знака, если за сутки делаешь 24 анализа, а не три, и стоимость снижаешь хотя бы в 2 раза, а не 4, как у корейцев, отключаю их установку. Сергей и замолчал, обещал расчёты дать, до сих пор делает.
-Убедил, что это классовая борьба. Так называемого среднего класса и доморощенных капиталистов.
-Почему такое самоуничтожение?
-Потому что нам до Абрамовича, и даже до обнищавших олигархов Березовского и Ходорковского, как до луны. Нам-то что делать?
-Анализировать! Первая атака провалилась. Они рассчитывали на три вещи. Первая, публично изваляв меня в дерьме с перьями, добьются, что я хлопну дверью и уйду. Не дождутся! Второе, что ты придёшь в ярость, остановишь стройку, тем самым нарушишь наш договор. Создашь предлог требовать расторжения договора через суд. Ты увеличил темпы строительства. Третье, рассчитывали, что мы перегрызём друг другу глотки. Не перегрызли.
-Четвёртая ошибка, самая главная, дали нам время до нового года, - добавил Вишневецкий. - Но что дальше? Если б мы строили проектный девятиэтажный дом, перехватив у друзей, я б стройку вытянул. С новым проектом и 18 этажами, извини, не в состоянии. Без взносов не вывезу!
- И неприятный момент, это оплата моих квартир. Щекотливая ситуация, - напомнил Костин.
-Чушь! По документам всё чисто, а кто что думает и полагает, к делу не пришьёшь,- отрезал Вишневецкий.- Не пойман, не вор!
-Для суда может и так, а вот трудовые массы возбуждены и верят слухам.
-Ты, как положено при классовой борьбе, положи на них с прибором. Нам их именно как класс придётся уничтожить, вместе не выжить. Если это классовая борьба, в чём ты меня убедил, значит, это война до полного уничтожения противник. Завтра у меня состоится одна интересная встреча, может какое-нибудь разумное решение нарисуется.
Беседу прервал телефонный звонок, это был Зам.
-Извини, шеф, что прерываю, у нас проблемы. Звонил из Толмачёво в Новосибирске Бахча. Операция в Омске провалилась. Гусар ушёл чисто, деньги взять не удалось, вылетает к нам. Малыша повязали. Сергей поехал назад, я приказал нанять адвоката и зачистить, что возможно.
-Правильно, встреть парня, расспроси подробно, созвонись со смежниками.
-С Красным Полковником? Ты хочешь ...- повисла выразительная пауза.
-Да нет. У Игоря загородная база есть. Посели парня там, потом решим, что делать. Сам готовься в Омск.
-Понял.
-Проблемы?- спросил Костин.
-Есть немного, не бери в голову. Неприятности групповуху любят, вот гуськом и ходят. Лучше расскажи, как взбучку перенёс? По отзывам болельщиков, досталось тебе по первое число. Но вроде удар держал.
-Если честно, то плохо было! Если б не Оленька, то и не знаю, как бы отошёл от избиения.
-Кто такая Оленька?
-Ольга Долженко, вроде из очень обеспеченной семьи. Говорит, что отец наши финансовые проблемы легко решит. Про такого не слышал?
-Отчество как? Долженко много.
-Вроде, Олеговна. Но я в паспорт не смотрел.
-Тогда поздравляю. Олег Долженко - один из крупнейших финансистов на Дальнем Востоке. Группа "ВостокФиннТраст". Несколько финансовых компаний и банков. Генеральный директор или председатель совета директоров, кем именно сейчас числится, не знаю. Если, конечно, не однофамильцы, - сказал Евгений. - Нормальный мужик, во всяком случае, раньше был таким.
-Похоже, что это он. Ты его хорошо знаешь?
-Лет десять назад были довольно близки, потом разошлись, Всё само собой вышло.
-Без проблем и обид?- с беспокойством спросил Костин. - Он помочь может?
-Дороги выбрали разные, но проблем не было. Захочет, то помочь сможет. Если, конечно, мы говорим об одном человеке.
