... Вдруг он запрокинул голову, сжал ладонями виски и завыл, как побитая собачонка. Собачонка, которую бьют давно и безжалостно. Так, что она уже не огрызается, не сопротивляется и, даже, не убегает. А только скулит, безнадёжно надеясь вымолить жалость у своего разбушевавшегося хозяина.
- Ну, за что это мне! Я-то тут причём?! Они это всё накуралесили, сами свалили, а я за них, что сдохнуть здесь должен?!...
Он ненадолго смолк, бессильно запрокинув голову на подголовник сидения. Его упитанное тело растеклось по сидению как шматок не очень густого желе...
Потом по его телу прошла конвульсия, как после мощного удара током. Он теперь скрутился в комочек, чуть ли не зажав голову между коленями. Стал раскачиваться и биться головой о спинку переднего сидения (хорошо ещё, не того, в котором сидела Вика). И снова заскулил.
Вика на этот раз не стала переводить машину на ручное управление. "Автопилот" уже успел изучить дорогу, по которой она ехала до Надкурганного, а затем возвращались назад, к Волчанскому. На него теперь вполне можно было положиться. Потому завывания Евгения Викторовича ей не мешали. Но досаждали и, даже, раздражали. Особенно начавшееся битьё головой о соседнее сиденье. Терпение у Вики было на исходе, и она стала обдумывать способы, как привести своего нежданного попутчика в чувства. Но тут Евгений Викторович перестал завывать, упёрся локтями в колени, уложил подбородок на раскрытые ладошки и устремил полный безысходной тоски взгляд куда-то вперёд.
Наконец, его взгляд стал более осмысленным. Он вспомнил, что находится в машине не один, и решил оправдаться за накрывший его припадок отчаяния. Поначалу трудно было понять, о чём он говорит, поскольку он, видимо, продолжил вслух спор, который до того вёл внутри себя.
Несчастный Евгений Викторович.
- ... Ну отжали они года четыре назад у Юры "Корштехремонт" ... Не у Сидорыча, понятное дело, а у "Хорька" - пояснение, видимо, предназначалось Вике. - Я ж к этому, вообще, никаким боком. Анатольевна всё это затеяла. Двернова - уточнил Евгений Викторович для Вики. - Жаднючая баба. Бабы вообще народ жадный, всё б под себя подгребали. Всё зло от них - тут Евгений Викторович посмотрел на Вику и поправился, - ну, не от всех, конечно. Но от таких, как Анатольевна, точно. А она тогда особо нахрапистая была. Только, наконец, дорвалась до новой должности, ну, типа, зама Юрия Сидоровича по экономразвитию, инвестициям и всё такое. Хапать начала всё, до чего свои ручищи дотянуть могла, пока по этим ручищам не получала. Юрий Сидорович здесь, в деле с "Корштехремонтом", не стал её по рукам бить. Взял тихо там свою долю, своего человечка для контроля поставил, но внешне всё сделал так, что всё Анатольевна под себя отжала. Юрия Сидоровича понять можно. Нужно же иметь какое-то приличного размера дело, на котором свою местную братву кормить. Чтобы было, если что, предъявить, и на кого опереться. Или совсем ложится под городских и столичных? А они и так под себя подмяли два самых прибыльных тогда дела. "Коршсельмаш" городские давно подмяли. Там всем рулит наш министр сельского хозяйства. "Путильнинский элеватор" давно столичная братва и Корпорация контролируют... Газ, вода, электричество - это, самом собой, не по нам кусок. Юра, "Хорёк", и сам немного был виноват в том, что Сидорович дал отмашку на отжатие его бизнеса. Во-первых, наглеть стал, больно крутым себя почувствовал. Сам стал в Город в минсельхоз ездить. Стал добиваться, чтобы субсидии на ремонт сельхозтехники ему напрямую перечисляли, а не через районную администрацию. А, во-вторых, не в свои сферы полез. Торговлей автотранспортом, запчастями, ремонтом в "Коштехремонте" с самого начала занимались. Тут же всё связано, трактора, комбайны и грузовики, на которых ты урожай вывозишь. Всё ж это сельхозтехника. Но Юра стал сначала и малотоннажным транспортом заниматься, затем и легковым. А это ж, сколько помню, была всегда сфера Ахмета. У него на рынке, вокруг него, у трассы, на въездах десятка два магазинчиков, мастерских разных. Тысячи полторы этим бизнесом кормилось. По нашим масштабам это прилично. Эти горячие кавказские парни даже хотели одну из юрыных мастерских показательно поджечь. Но у нас-то все на виду, шила в мешке не утаишь. Юрию Сидоровичу пришлось вмешаться. "Хорёк" такой наезд ахметовских так бы просто не оставил. А он-то местный, из казаков, директор нашего казачьего корпуса ему двоюродным братом приходится. Многие б за него вступились. Опять межнациональный конфликт получается. А у нас этих конфликтов в степи хватает. В общем, эти разборки в самом Коршуновском Сидоровичу были ни к чему. Он, понятное дело, дал команду. Полиция этих горячих кавказских парней скрутила на месте сбора. Но утром же тихо и отпустила. Потом Сидорович пригласил к себе Юру и Ахмета. И они, вроде как, договорились. Юра пообещал не лезть в бизнес с легковушками. Но с малотоннажками осталась неясность. Юре запретили только держать свои точки у трассы и вообще перехватывать проезжих. Но если кто из местных фермеров будет обращаться, тут уж ничего не поделаешь. Вроде как, всё утрясли. Но Ахмет всё равно зло затаил. Тогда Юра стал потихоньку влазить в перевозки. Уже так осторожно, без нахрапа. Но в этом бизнесе тоже давно уже люди кормятся. Потом в стройбизнес полез. Сначала в стройматериалы, автономные системы отопления ... А потом и сам строить начал. Юру тоже понять можно. На одном ремонте сельхозтехники у нас не продержишься. Это ж дело сезонное. Опять же, если неурожай, народ с платежами начинает тянуть. Субсидии по программам сельхозподдержки тоже дело такое. Ты потратился на ремонт весной. А эти субсидии только к концу года придут. Понять-то можно. Но ведь надо ж всё культурно делать, по-людски. А "Хорёк" даже не пришёл с Юрию Сидоровичу посоветоваться. Вот он и дал отмашку на отжатие "Корштехремонта". С одной стороны, чтобы недовольство приглушить, показать, что он за социальную справедливость. С другой - чтобы показать, кто в районе хозяин. Чтоб другие не борзели ...
Евгений Викторович постарался поймать в зеркале взгляд Вики в поисках понимания и сочувствия. Воспринял её молчание и усталый взгляд, как знаки этого самого понимания и сочувствия. И уже более спокойно и рассудительно продолжил.
- Насчёт социальной справедливости и приглушения недовольства, получилось совсем наоборот. Анатольевна, заполучив "Корштехремонт", стала всех душить и влазить, куда только могла. Спасло только одно. Она-то баба хитрая и по-своему умная. Но больше на счёт всяких интриг, подставить, кинуть ... и организатор она, по-честному, никакой. Наорать, вздрючить, попугать, поугрожать, - вот и вся её "оргработа". А Юра - мужик с головой и перспективы видел, всё, как нужно, распланировать и организовать умел. Он у нас первый закупил эти самые тридэпринтеры. Сначала для авторемонта. Бампера на месте самому делать, колпаки для фар, внутренние панели дверей, передние панели, всякие трубочки, шланги и клемы ... Зачем всю эту мелочёвку закупать и держать у себя на складе, не зная, когда что потребуется? Или говорить клиенту: подожди пару дней, пока я, что нужно, из Города привезу? А если клиент не захочет ждать. Ему проще самому в Город смотаться. Лучше всё это самому на месте делать по мере необходимости. На перспективу собирался и посерьёзнее детали делать: сами двери, крылья, капоты ... Ну, что чаще всего бьётся. По-халтурному он и так уже мог это делать. Но он хотел, чтобы всё было качественно и солидно. По лицензиями и технологиям производителей. А за лицензии платить надо. На всё сразу денег не хватает. То же и в строительстве. Большие индустриальные стройпринтеры он не потянул. Да и не нужны они у нас. А купил пару таких небольших... Ну Вы, наверное, знаете. На компьютере выбрал проект дома. Программа его "распилила" на блоки, передала их на стройпринтер. И тот начал их ваять. А ты из них, как из детских кубиков, собирать свой дом. Поставил линию для производства энергогенерирующих оконных блоков. Композитных панелей для крыш с солнечными батареями... Всё это, понятное дело, серьёзных бабок стоило. Юра под это взял нехилые кредиты. На них-то его Анатольевна с Юрием Сидоровичем и подловили. На чуток перекрыли кислород - и обанкротили. Но не учли одного...
Тут Евгений Викторович даже улыбнулся с чувством злорадного удовлетворения, забыв на время о своём беспросветном отчаянии.
- Само оборудование тоже, понятное дело, немалых денег стоит. Но самое главное и самое дорогое - в нескольких чипах и программах, которые всем этим оборудованием управляют. Да во всяких катализаторах и прочей хрени. Вам лучше знать. Я-то в химии не очень. Их то грамулечки нужны, но стоят бешеных денег и поставляются в запломбированных контейнерах от разработчиков технологий. А так всё, считай, из мусора делают. Я фигурально выражаюсь. Из выброшенного бытового пластика, битого стекла, из старых бетонных конструкций ... В округе полно брошенных всяких сооружений... И как только Юре стали потихоньку перекрывать кислород, он сразу понял, куда всё идёт. Он-то, как выяснилось, с самого начала подстраховался. Оборудование покупал по кредитам и записывал на фирму. А программное обеспечение - за свои кровные и лицензии выписывал на себя лично. Оказывается, это никак не возбраняется по закону. А когда понял, что назавтра он уже будет полным банкротом, поснимал с оборудования самые главные чипы, покидал в багажник пару десятков контейнеров с самыми главными катализаторами и прочей химической хренью, - и растворился в Городе. А, может, куда и дальше дёрнул. А тут ещё Анатольевна сама себя наказала ... Она ж тут всеми крутила и себя самой умной считала. Всех может кинуть и развести. И этих фирмачей решила кинуть и развести. Решила: оставлю себе всё оборудование, которое Юра накупил, а долги выплачивать не буду. Мол, все эти долги юрыны, он банкрот, а я ту вообще не при делах, никому ничего не должна. Хотите судитесь, хоть с Юрой, хоть со мной. А сунулась, - у неё ни фига ничего не работает. Ткнулась было заново купить все эти чипы, программы, всю эту химическую хрень. А ей так вежливо отвечают: сначала расплатитесь с долгами, оплатите штрафные санкции, а потом мы, может, вам всё, что вы хотите, и продадим, но втридорога, потому как вы ненадёжный клиент. Она за поддержкой к Сидоровичу, - он ей: это твоё дело, ты там всем рулила, вот теперь и разгребай, а, сколько с тобой договаривалась, по любому, будь добра, отстёгивай ... И эти фирмачи подали на неё в суд. Им то что, у них такая "анатольевна" не первая. У них для таких случаев и целый штат юристов есть, и отработанная система. И судебные издержки для них копеечные. А для Анатольевны очень даже ощутимые. Тем более, что здесь и лосю ясно, кто в этом деле прав и кто виноват. Ей надо ещё на подмазывание судов раскошеливаться... Но сейчас ей уж не до судов... Ж...па сейчас полная ... везде...
Тут Евгений Викторович опять зажал ладонями виски и стал подвывать. Но заметив в зеркале заднего обзора досадливо-ироничный взгляд Вики, опять постарался взят себя в руки и разъяснить своё отчаянное положение.
- Строй-бизнес у неё, у Анатольевны, сдулся почти сразу. Она попыталась, конечно, заново раскрутить производство пенобетонных блоков на старых юрыных линиях. Но, во -первых, этим и без неё много кто занимался. А, второе, - кто сейчас, что строит?! Люди построенное бросают и бегут отсюда. То же с авторемонтом. Мастеровитые ребята с головой, как только новое юрыно оборудование перестало работать, поувольнялись и отсюда поуезжали. Она опять же попыталась раскрутиться на старом. И по привычке стала давить Ахмета. У них почти дошло дело до очень такой конкретной разборки. Но проблема сама рассосалась. Ахмету стало ясно, что Анатольевна ему в его автобизнес не конкурент. Она набрала криворуких алкашей, которые что-там пытались делать на старом оборудовании и левых запчастях. Платила копейки, задерживала зарплату, а то и вообще не платила, ссылаясь на отзывы о плохом ремонте. А откуда ж он хороший будет? Ни один из местных в здравом уме в её мастерские обращаться не станет. Так, ловят на приманку низкой цены всяких проезжих лохов... Ну и ещё, понятное дело, страховочный техосмотр. В нашем районе ни у кого страховку не получишь, если техосмотр прошёл не в одной из мастерских Анатольевны. Но последние годы, даже у нас все страхуются "онлайн". А там всё равно, кто тебе техосмотр проводил. Местные ДПСники очень цеплялись ко всем, у кого был техосмотр не "от Анатольевны". Но как она, считай, два года назад отсюда свалила, перестали на это внимание обращать. Так что сейчас корштехремонтовский бизнес по большей части держится на перевозках. Но тут они крепко схлестнулись с "Путильнинским элеватором". Знаешь, как в этом году, да и в прошлом тоже, по большей части, урожай с полей и из хозяйств увозили? - задал Евгений Викторович риторический вопрос. - Едет автоколонна пять, семь, десять грузовиков. А с ними два, три, четыре джипа с братвой. Анатольевской или элеваторской. Кто первый приехал, других к полю или там в хозяйство уже не пустит, пока свои грузовики под завязку не набьёт. Если приезжали почти одновременно и до перестрелок доходило. И по дороге друг у дружки пытались в степи отбивать.... Но "Путильнинский элеватор" - то отдельная история. Тут ещё и ремонт сельхозтехники загибаться начал. Это-то и так, как я говорил, бизнес не очень стабильный. А тут ещё последние три года такие засухи накрыли. Ну Вы сами видите - Евгений Викторович кивнул головой в сторону окна, в котором проносились заброшенные поля. - А пятьдесят километров на восток и юго-восток - там просто бандитский беспредел. Вы это тоже, думаю, уже поняли. За ремонт почти никто не платит. Те хозяйства, которые ещё держаться на плаву, только успевают перекредитоваться под новые урожаи, перспектива которых становится всё более эфемерной, а потому кредиты всё дороже... Господдержка всегда рассовывалась в первую очередь по агрохолдингам, где свой интерес был, у Сидоровича, Анатольевны и, как говорится, иных своих. Но тут и эту поддержку стали задерживать и сокращать. А последнее время, даже из той, что получили, за ремонт перестали платить. И первым эту моду завёл сам Юрий Сидорович. Его-то самого уж скоро три года как никто не видел. Я имею ввиду в натуре, живого, а не по видеосвязи... А задумал и просчитал всё он ещё тогда...
Евгений Викторович стукнул со всего маху кулаком по сиденью и сказал в сердцах со злостью и восхищеньем:
- Хитрый, сука! Хотел бы я посмотреть на человека, который сможет его кинуть! ... Я уж полгода, как получил свой диплом, а меня всё завотделом не назначали. Хотя отец с Сидоровичем всё это давно перетёрли. Как только я получаю диплом - меня сразу на завотделом. Я ж, считай, как школу окончил, так в том отделе и стал работать. На заочку в академию госслужбы поступил, пару месяцев погулял, расслабился - и на эту грёбанную службу. Ну, следующей весной на годик в армию. Без этого на госслужбе никак. Служил тут рядом в соседнем районе. Уж тогда, Вы должны помнить, ситуация стала напрягаться. И там как раз, когда я закончил школу, разместили отдельный батальон нацгвардии. Ну, меня в штаб этого батальона и пристроили типа секретаря-делопроизводителя. На компе всякую переписку вести, сводки, отчёты разные ваять... У нас-то этой бюрократической писанины везде хватает. Я только первую пару недель походил на строевую, раза три съездил на стрельбище. А как присягу принял, из штаба, считай, не выходил. Не напряжная служба была. Но занудная. Зато иногда, когда все из штаба сваливали, можно было в игрушки порубиться. Потом, после армии вернулся в свой отдел. В общем, получалось у меня столько лет стажа по специальности, служба в армии, а теперь и диплом. По всем параметрам, безо всякого, честняком, должен быть завотделом. А Сидорович всё тянул. Но тут вернулся как-то из Города с какого-то совещания, - и на следующий день подписывает моё назначение. Отец по этому случаю стал организовывать большую "поляну". Но пока организовывал, согласовывал дату сбора, так, чтобы все нужные люди были на месте, - прошло дней десять. И опять совпало так, что прямо перед тем нашим кутежом Сидорович вернулся из Города с другого совещания. Поначалу всё шло культурно, чин-чинарём. Сидорович поднял за меня душевный напутствующий тост. Потом за моих родителей, что, типа, такого молодца вырастили... в общем, всё шло путём. Через пару часов все уже хорошо набрались. Разлезлись, кто куда по отдельным группкам и компаниям. Только Сидорович, как сел за стол, так из-за него не вставал. Только знай себе наливает. Сначала свою любимую марку водки. А потом всё подряд, что под руки попадалось, даже, вискарь, который терпеть не мог. Я как хозяин всех развлекаю. И как-то потанцевал с нашей районной банкиршей, отвёл её подышать в сад, прохожу через зал, а Сидорович смотрит на меня в упор своими бычьими глазами и манит пальцем. Когда я подошёл, он сказал: "садись", - и когда я сел рядом с ним, обхватил мою шею своей рукой с такой силой, что я чуть не задохнулся. Наклоняется и прямо в ухо мне шепчет: "Ну что доволен?". Я отвечаю, типа, доволен, большое спасибо. А он в ответ только ещё крепче зажал моё горло: "А что ты теперь должен делать, знаешь?" Я, соображая, замедлил с ответом. "Служить, дурак - сам ответил Сидорович, и тут же спросил, - а кому?" Тут уж я сразу сообразил и ответил: "Вам, конечно". "Молодец, умный мальчик", - сказал Сидорович, отпустил, наконец, мою шею. Налил до краёв два огроменных бокала коньяка и сказал: "Выпьем за твою верную службу". Я сделал один глоток и тихо поставил бокал подальше в сторону, чтобы он не увидел, что я выпил не до дна. Но он этого даже не заметил. Он смотрел куда-то в сторону совершенно осоловевшим взглядом. И тут я понял, что он пьян. Это было неслыханным делом. Кажется, он мог выпить, хоть пять, хоть десять литров водки совершенно не хмелея. Только его шея всё больше краснела и, казалось, распухала, и глаза тоже краснели и начинали выкатываться из орбит. А сейчас он был явно пьян. Может от того, что стал мешать всё подряд, что обычно, никогда не делал. Смотрю, а Сидорыч кого-то опять начинает приманивать пальцем. Проследил за его взглядом. Вижу, приманивает моего отца. Он сидел в углу в полумраке за кофейным столиком с финдиректором "Коршсельмаша". У нас дома такие "поляны" по-простому организовывали, без лишних церемоний. Основной стол, пока все не разойдутся, не убирали: мало ли, кому захочется ещё выпить и закусить. А так часа через два-три, когда народ начинал уставать, ставили по паре чайно-кофейных столов по углам зала и на веранде, которая из зала выходила в сад... Я так понял, что отец, поддерживая кое-как разговор с финдиректором, давно следил за нами. Он был бледным, взгляд напряжённый. Как только Сидорыч стал его приманивать, тут же извинился перед финдиректором и подошёл к нам. Сидорыч усадил его рядом с другой стороны. Тоже обнял. Но не так, как меня. А так, за плечи, по-дружески: "Витёк! Сколько лет мы друг друга знаем! Сколько, как говориться, вместе пройдено и дел переделано. А теперь вот так по-простому, душевно, мы с тобой сидим, может, последний раз" ... Сидорыч, всегда был себе на уме и лишнего никогда не говорил. Но тут его, видно, развезло. Да и накопившееся выговорить кому-то надо было. И он шёпотом, пригнувшись к столу, и пригнув к столу своими ручищами наши головы, периодически поднося палец ко рту и говоря: "Т-ц-ц-ц-цы-ы-ы... это никому...", - рассказал, в чём дело.
Последние месяцы ни на одном из совещаний сам губернатор лично не присутствовал. Только подключался иногда по видеосвязи. Потом таким же образом перестали лично появляться один за другим замы губернатором. А потом и министры. Когда на предыдущем совещании Сидорыч не увидел нашего министра сельского хозяйства, всё стало ясно, как божий день. А на последнем совещании лично присутствовали одни замы. На кой нужны такие совещания? Полчаса посидели, покалякали. Только время на дорогу потеряли. Что ни спросишь у министра, у замгубернатора. Или у Самого. - Отмахнуться и скажут: "это всё решайте в рабочем порядке с тем-то, да с тем-то замминистра". А что они решат? Они, во-первых, вообще не в курсах многих вопросов, что как на самом деле было договорено и расписано. А, второе, - сами реально думают об одном: как бы самим отсюда слинять. Сидрович так резюмировал: "Пора, знать, и мне выводить, что осталось, и перебираться на запасные аэродромы". Сидорыч тут, вдруг, одной рукой отстранил от себя моего отца, а другой, сжав кисть в кулак, потряс этим кулаком у самого носа отца: "Я ж тебя знаю. Как только я слиняю, ты ж тоже здесь долго не задержишься - тут он вновь обнял отца и пьяно засмеялся. - Но я ж не против. Ты тоже на это имеешь полное право... но только перед отъездом - он опять потряс кулаком, - ... ну, ты сам знаешь... чтоб всё было тип-топ... А, ты - тут он откинулся на стуле, грозно посмотрел на меня, - должен здесь быть до конца. Пока мою команду не получишь. Потому как права такого ещё не имеешь. Заслужить должен. И ты у меня смотри! Ты ж меня знаешь. Если надо, я тебя и из-под земли достану. И ты у меня тоже смотри - это он уже говорил отцу. - Я понимаю, родная кровинка. Но не смей его без моей команды отсюда выдёргивать. Отвечаешь за него!". Потом он опять налил себе, уж не помню, чего. Но, слава богу, забыл о нас. Потом расцеловал отца: "Спасибо. Хорошо посидели. Вроде как, душевное прощание получилось..."
- После той "поляны", первое время всё шло как обычно, заведённым порядком. С отцом мы виделись, тоже как обычно, не часто и набегу и об этом разговоре даже не вспоминали. Мне самому этот разговор всё больше казался примерещившимся по пьяне бредом. Но недели через три, Юрий Сидорович связался со мной по внутренней связи и сказал, чтобы я зашёл к нему в конце дня, часиков в семь. Когда я пришёл, он безо всяких предисловий, пояснений, напутствий, просто достал из сейфа коммуникатор прямой спутниковой связи: "Здесь только один номер - мой. Другие даже не думай заводить. По нему будешь получать инструкции и отчитываться. Сам можешь выйти на связь только в крайнем случае. Держишь аппарат в сейфе. Когда в кабинете - кладёшь в ящик стола, чтобы слышать вызов. Выходишь - прячешь в сейф. Даже, когда в сортир выходишь. Чтобы его никто у тебя не видел." И с этого дня Сидоровича никто, как говориться, "в живую" не видел.
- К чему это я? - задумался, вдруг, Евгений Викторович. - Ах! Да! "Корштехремонт". В прошлом году все деньги, которые перевели по господдержке на агрохолдинги с его долей - а это, считай, половина всей поддержки, - Сидорыч тут же прямиком перевёл на свои офшорные счета. И, даже, "Корштехремонту" ничего за то, что тот продал и отремонтировал этим холдингам, не заплатил. Анатольевна в то время уже сама давно начищала лыжи. У нас почти не появлялась. А тут, вдруг, принеслась, созвала совещание, нагнала на него кучу народа и выдернула - с большим трудом: совещание переносилось три раза, - Юрия Сидоровича на участие в этом совещании по видеосвязи. И там такое устроила... Сцепилась с Сидоровичем. Стала его при всех обвинять, что он грабит свой район. А "рабочему человеку" уж и зарплату платить не из чего... Сидорович её невозмутимо слушал. А когда она выдохлась, спокойно так сказал, что надо, мол, лучше работать. Почему его холдинги на своём горбу должны тянуть весь район? Вот когда все остальные в районе по своим долгам рассчитаются, тогда и он свои долги району вернёт. Тут Анатольевна взбеленилась с новой силой. И - дура-баба, - начала орать, что раз так, то и Сидорыч за этот год свою долю от "Корштехремонта" не получит. Ну кто ж такое при всех, да в таком тоне говорит? ... Сидоровича даже слегка передёрнуло. Но он совладал с собой и только сказал: "Делай, как знаешь. Но счётчик никто выключать не будет", - и отрубился. Тут уж Анатольевна совсем ум потеряла. Даже не попыталась культурно завершить совещание. А с матюками, как ведьма на помеле, вылетела из зала. И тут же, говорят, нажралась. И бухала всю ночь. Я тогда ко всему этому, слава богу, никакого отношения не имел. По рассказам только всё знаю.
- На следующий день она, говорят, не то что, не протрезвев, а хорошо добавив с утреца, примчалась в "Корштехремонт". Страшней пьяной бабы ничего на свете нет... - тут Евгений Викторович запнулся, покосился на Вику, но, заметив, что та ни приняла его последнее замечание на свой счёт, продолжил. - Наорала там на всех, устроила разгон. А что толку? Там всё люди подневольные, что сказали, то и делают. Финансовые вопросы, вообще, без них решают. Ну, сказала, чтобы всё, что ещё не отдали в холдинги Сидоровича по поставкам или из ремонта, выставить на продажи. И ничего оттуда больше не брать, и ничего больше туда не отдавать. Только кому она всё это продаст? ... Потом, уже ближе к вечеру собрала в своём "Ирисе" техремонтовскую братву. Не всех, понятное дело. Андрюху Сиплого и бригадиров. Там себя по-другому повела. Попыталась на слезу развести. Мол, гад Сидорыч и меня кинул, и вас. И что нам теперь делать? Нашу братву этим не купишь. Они резонно спрашивают: а что ты предлагаешь? На первое время, сказала Анатольевна, поездить по должникам и всех их ещё раз хорошо прижать. А потом надо отжимать хозяйства Сидоровича и здесь, в Коршуновском, от дел его оттирать. Типа, дворцовый переворот местного разлива устроить. Но Андрюха, он хоть внешне, вроде как тупой качок, но на самом деле очень даже рассудительный. То, что надо проехаться и поотжимать какие можно долги, это мы и без тебя соображаем. А как ты собираешься отжимать хозяйства Сидоровича, если их своя же братва крышует? И как собираешься оттирать от дел Сидорыча? Положить полицию, которая охраняет районную администрацию, дата-центр и центр связи? Потом же придётся и райотдел полиции штурмом брать. А если ты не договоришься в Городе? И тебя не утвердят, и со своей электронной подписью ты никакие финансовые транзакции реально контролировать не сможешь? ... Короче, сказал Сиплый, ты сначала разработай конкретный план, распиши, что по этому плану мы должны будем делать, - а мы подумаем. Только учти - деньги вперёд. Как говориться, утром деньги - вечером дворцовый переворот. Анатольевна тогда вроде как со всем согласилась, обещала всё конкретно обдумать. А сама просто тихо испарилась. Видно, протрезвела, всё хорошо обдумала и решила, что ловить здесь больше нечего. Этой весной её, говорят, видели в Городе. Под "типаклоном". Но внешность особо не меняла. Так, только стрижку другую сделала, волосы перекрасила. Разрез глаз подправила, под китаянку. И подбородок поприличней сделала. У неё был жуткий подборок. Тяжёлый такой, квадратный, мужицкий... Но узнать легко можно было. Повертелась там в Городе с недельку и опять исчезла. А, как к концу лета стали что-то кидать в район по господдержке, со своих хозяйств тоже, как Сидорыч, все бабки увела. И ещё всё что было на счетах "Корштехремонта". То, что народ тут же отовсюду стал разбегаться - это одно. А чем братву кормить? Она ж голодать не приучена....
- "Типаклон" ... - задумчиво повторила Вика.
- Ну, да - удивлённо подтвердил Евгений Викторович. - Я во всех этих ДНК и генных технологиях ничего не понимаю. Но Вы-то, я думаю, в этом лучше меня разбираетесь. У наших-то у всех, и Сидоровича, и Анатольевны, и у других давно эти "типаклоны" были заведены. Заранее. У Сидорыча, даже, два, а, может, три...
- Разбираюсь, конечно - упокоила Вика Евгения Викторовича. - Я о другом подумала ...
Вика прекрасно знала, что такое "типаклон", и как он создаётся. Хотя, этот, уж несколько лет прижившийся в определённых кругах термин, - также как его более распространённый в мире англоязычный вариант "asifclone", - был явно неудачно выбран и не отражал реально существа дела.
Технологии изменения лица, тела, подделывания отпечатков пальцев, рисунка радужки глаза и прочих внешних признаков, по которым до того достаточно надёжно идентифицировали человека, теперь настолько продвинулись, что давно уже утратили роль этих надёжных средств идентификации. Дело не в том, конечно, что все массово кинулись кардинально изменять свой облик и подделывать отпечатки пальцев. Но те, кому это становилось нужно, делали это довольно легко и за вполне доступные суммы. Так что спецслужбы уж несколько лет особо не смотрели на все эти "биометрические данные". Для них главными были код персонального идентификатора, код "персональной ДНК карты" и их точная однозначная взаимопривязка.
Персональные идентификаторы выдавались в особых отделах спецслужб. У них была непробиваемая защита. Как они кодируются точно никто не знал. Знакомые электронщики говорили, что это было что-то вроде очень навороченной технологии blockchain. Вроде кодов самых привилегированных счетов в самых крутых банках и платёжных систем. Как только ты переступал входную дверь отдела выдачи персональных идентификаторов, всё начинало записываться в криптокод его чипа с точностью до сотых секунды. Когда зашёл, когда сел перед фотокамерой, когда она тебя сфотографировала, что за фотокамера, модель, изготовитель, заводской номер, когда ты стал сдавать опечатки пальцев, когда был зафиксирован отпечаток каждого пальца, на каком аппарате, имя, должность, звание сотрудника контролировавшего это процесс, его цифровая подпись ... такая же детальная запись процедуры фиксации узора радужки глаз... Дотошно фиксировалось заполнение стандартной анкеты: имя, фамилия, дата и место рождения, где когда учился, по какой специальности и прочее. Вы всё это вы должны были чётко произносить вслух, сотрудник - данные о котором тоже записывались в чип, - всё это забивал в анкету. Записав каждую позицию, он прочитывал Вам её вслух и спрашивал: всё верно, - после вашего подтверждения, ставил у этой позиции отметку "подтверждено". Каждая такая пометка имела свой уникальный код. Естественно, аудио-видео файл с записью этого вашего "интервью" тоже включался в чип. Затем проходила обратная процедура. Другой сотрудник (данные о котором тоже записывались в чип) зачитывал вам вашу анкету, а вы должны были в знак подтверждения нажимать кнопку с сенсором, распознающим отпечатки пальцев. При этом кнопку вы должны были нажимать разными пальцами в случайном порядке. "Ваше имя Василий? - нажмите кнопку большим пальцем левой руки. "Ваша фамилия Иванов? - нажмите кнопку мизинцем правой руки" и т.д. Каждый вопрос и каждое нажатие на кнопку точно фиксировалось по времени. И опять же видеозапись "обратного" интервью включалось в чип...
Не менее подробную информацию чип хранил и о самом себе. Когда и где был произведён, где и когда протестирован, заводской номер, время отгрузки, главный регистрационный номер - тот, с которым он записывался в общей инвентаризационной базе соответствующей спецслужбы. Далее чип передавали "по этажам" подразделений спецслужбы, и на каждом этапе он получал в соответствующем подразделении свой инвентарный номер с записью данных сотрудника, проведшего эту инвентаризацию. В конце концов, чип получал два последних кода: код снятия с учёта хранения и выходной код, который привязывался к коду идентификатора, который вы получали.
Такие идентификаторы ни вскрыть, ни взломать, ни как-то переделать было невозможно, потому что просто невозможно было точно воссоздать всю эту последовательность событий. Можно было только более или менее удачно их имитировать...
С кодом карты ДНК было немного проще. Получив свой Идентификатор вы должны были тут же ехать в особые медицинские центры со специальными хранилищами. Здесь в каждой стране было по-своему. В одних это были государственные центры, в других частные, но с соответствующей лицензией, в третьих те, и другие. Там тебе проводили анализ ДНК. Не полный, естественно, а только "хромосомно-митохондриальный". Анализ получал уникальный код и отправлялся в выделенный вам персональный бокс хранилища. Тоже с уникальным кодом. Оба кода с данными о центре, где был взят анализ записывались в чип. Эта запись получала свою уникальный код и прикреплялась к вашим данным в хранилище ДНК тестов. Ваша генетическая карта под своим уникальным кодом сохранялась в защищённой электронной базе. Код этот тоже записывался на чипе идентификатора.
Большая часть всей этой информации при стандартном автоматическом сканировании Идентификатора не считывалась. Считывались основные данные: кроме кода самого Идентификатора, код подразделения, где он был выдан, время выдачи (начало и завершение процедуры), фамилии и должности офицеров, проводивших интервьюирование, заводской код чипа, главный регистрационный номер чипа, коды его списания и активации. Да и то, это делалось лишь когда вы впервые появлялись в зоне ответственности соответствующего отдела полиции. После этого ваш Идентификатор получал статус проверенного и надёжного и дальше просто отслеживался в обычном режиме.
Только, если вы чем-то вызвали подозрение или вляпывались в какую-нибудь историю, вас сажали в полицейскую машину или отводили в отделение полиции, и весь блокчейн код отсылали для сверки в подразделение, выдавшее вам Идентификатор. Заодно проверяли подлинность и вашего ДНК кода. Вам проводили экспресс-анализ ДНК, и отправляли его для сверки в соответствующее хранилище данных ДНК. Если приходили положительные ответы, считалось, что подлинность Вашего идентификатора подтверждена. И вы, по крайней мере, освобождались от довольно сурового наказание за подделку Идентификатора. Ну, а дальнейшее зависело от того, что вы там натворили.
При всей сложности этой системы, при желании можно было найти способы хотя бы на время её обмануть.
Каждая страна выдавала свои Идентификаторы и имела свои хранилища и базы данных ДНК. При этом процедуры создания и выдачи идентификаторов в каждой стране были свои. С описанной выше процедурой получения Идентификатора Вика была знакома на личном опыте получения такого Идентификатора в Германии. Но, даже, в иных странах Европы эта процедура была не столь дотошной. В почти половине стран мира они почти не выдавались - только крупным чиновникам и бизнесменам, путешествующим по миру. У остальных были обычные электронные карты-паспорта. Даже в Индии, Индонезии и Китае они были не у всех, а только у "продвинутой" части населения. Конечно, нельзя было приехать в Европу и, вообще, пересечь официально любую границу без Идентификатора. Посольства развитых стран желающим официально посетить их страну выдавали "гостевые идентификаторы", которые со временем, если вы демонстрировали лояльное поведение, перерегистрировались на постоянные. Те ж, кто приезжал нелегально, месяцами, а то и годами, жили в фильтрационных центрах в ожидании очереди на получение Идентификатора. Потому что для приезжих получение Идентификатора было процедурой платной. И достаточно дорогой. Её мало кто из них мог себе позволить. Небольшое количество таких процедур оплачивалось по программам поддержки беженцев. Что-то наскребали благотворительные фонды. Но всего этого не хватало на то, чтобы обеспечить даже половину, ежегодно приезжавших нелегалов.
В общем, самым простым способом завести "типаклон", было зарегистрировать Идентификатор и соответствующую ему карту ДНК в двух-трёх разных странах, в которых процедуры их получения были достаточно простыми и доступными по цене. Всё это не было секретом для полиции и спецслужб. Если вы вызывали особо большие подозрения, вас проверяли на наличие таких дублирующих Идентификаторов. Способ был один - поиск в электронных базах хранилищ ДНК, совпадающих на девяносто восемь - девяносто девять процентов персональных карт ДНК, имеющих разные регистрационные коды и привязанные к разным чипам идентификаторов. Но если европейские страны имели на этот счёт соответствующие межправительственные соглашения, линии спецсвязи были высокоскоростными, а компьютеры были новыми и мощными, и потому такая процедура поиска дублирующих карт ДНК, занимала максимум два-три дня, то в другие страны надо было посылать специальные запросы, а компьютеры и сотрудники были не очень-то поворотливы, так что процедура поиска дублирующих ДНК карт могла занимать уже два-три месяца. На время сверки ДНК карты ваш Идентификатор, естественно, блокировался, и ваши перемещения ограничивались несколькими кварталами вокруг места, где вы жили. Но, если вы действительно имели пару "левых" идентификаторов, ничто не мешало вам за то время, пока полиция ждала ответ из какой-нибудь Ганы, Индонезии или Уругвая, перепрошить Чип Безопасности под один из таких левых идентификаторов и покинуть опасный для вас район через какой-нибудь не очень внимательно охраняемый участок.
Таким примитивным способом пользовались преимущественно мелкие проходимцы и всякая уголовная шантрапа. Люди посолиднее использовали более сложные приёмы. Геном любого человека в течении жизни меняется. Особенно, после перенесения вирусных инфекций, их лечения, посещения территорий с высокими патогенными факторами, а, тем более, достаточно длительного проживания на каких территориях. Кому-то геном целенаправленно корректируют по медицинским показателям. И, хотя эта процедура всё ещё считается достаточно опасной, чреватой возможными непредвиденными осложнениями в будущем, её уже прошли десятки, а, может, сотни тысяч человек в мире. Вика до сегодняшнего дня не интересовалась точными данными на этот счёт. Конечно, как раньше в паспортах со временем менялась фотография (впрочем, их и сейчас меняют в криптокоде Идентификаторов, точнее, не меняют, а добавляют новые), проводятся повторные анализы ДНК, их помечают отдельным кодом, кладут в вашу персональную ячейку хранилища ДНК, и новый ДНК код прописывают в ваш Идентификатор. Но жёстко установленных сроков проведения таких повторных анализов ДНК для обычных граждан нет. Поэтому вполне можно накопившиеся естественные или неестественный изменения вашего генома где-то зарегистрировать в качестве ДНК карты другого человека, привязанной к совсем к другому Идентификатору. А потом через какое-то время провести официальное тестирование вашего ДНК. В результате вы получите два Идентификатора с привязанными к ним двумя реально разными картами ДНК. В случае острой нужды можно пойти и на процедуру специальной корректировки ДНК, иногда достаточно оправданной по медицинским показателям. Иногда нет. В таких случаях обычно проводили транслакацию или дубликацию нескольких нуклеотидов, не относящихся к структурному геному. Хотя, и такая корректировка имела определённый процент риска непредвиденных последствий в будущем. Но, если жизнь припирала, приходилось идти на риск, надеясь, что со временем, если эти негативные последствия выявятся, теми же методами генной инженерии, которые с каждым годом совершенствуются, можно будет их купировать.
Эта процедура регистрации изменений вашего генома в качестве ДНК карты другого человека, с привязкой этой карты к совершенно другому Идентификатору, и называлась в просторечии созданием "типаклона".
На этом деле - фиксации естественных мутаций генома или его искусственной корректировки, - не плохо зарабатывало несколько сотен хранилищ баз данных ДНК в паре десятков стран Африки, юго-восточной Азии и Океании. У них были хорошо налаженные связи с местными спецслужбами, которые за умеренную плату выдавали под полученные таким образом ДНК карты Идентификаторы, записанные на какую угодно личность, хоть на лорда Байрона, хоть на Пушкина.
Всё это тоже ни для кого не было секретом. Конечно, с научное точки зрения установить "родственность", фактическую принадлежность этих "типаклонов" одному человеку, не представляло особой сложности. Хотя, и требовало больше времени, чем простой поиск совпадающих карт ДНК. Но была большая юридическая сложность. Ведь формально вы требовали данные ДНК карт других людей. А данные ДНК относились к особо охраняемым персональным данным, поскольку они могли представлять угрозу жизни и здоровью. Для такой углублённой сверки ДНК карт требовалось или постановления прокурора, или решение суда. Разрешения такие давались достаточно редко, только для поиска особо опасных преступников и отъявленных проходимцев и аферистов, объявленных в международный розыск.
"По жизни" обходились более простыми способами защиты от таких "типаклонов". В кварталы, где жили "приличные люди", где располагались государственные и муниципальные учреждения, в сами эти учреждения, в солидные банки, компании, даже, в иные торговые центры невозможно было попасть с Идентификаторами, выданными в полусотне стран с сомнительной репутацией. Вас туда просто не пускали или система безопасности, или охранники. Конечно, вы могли попробовать отстоять свои "права и свободы". Но вам тогда просто предлагали пройти углублённую проверку вашего Идентификатора. А это процедура не дешёвая и, как уже сказано, достаточно длительная. Так что лучше перед поездкой в приличную страну заранее подать заявку в посольство страны, куда вы собираетесь ехать, на проверку надёжности вашего Идентификатора. После такой проверки ваш Идентификатор внесут в качестве надёжного в базу данных спецслужб той страны, и у вас уже не будет там никаких проблем.
Серьёзные люди с Идентификаторами своих "типаклонов" не будут, понятное дело, соваться в приличные страны. Не для того "типаклоны" создаются. Одни их создают, чтобы реально "лечь на дно", "раствориться", "исчезнуть". Другие - для того, чтобы на своих "типаклонов" записать счета, в странах с "особыми экономическими режимами", зарегистрировать на них недвижимость, яхты... В приличные страны такие люди приезжают по своими подлинным проверенным Идентификаторам. И живут там безбедно, получая "кредиты", "инвестиции" от своих "типаклонов", арендуя у них особняки, яхты. Это гораздо проще и надёжнее, чем, как раньше, записывать своё кровно наворованное на родственников, друзей... И, если вы ведёте тихий, законопослушный образ жизни, это особо никого не волнует и ничьё внимание не привлекает. Хотя, никто не может гарантировать, что вы не находитесь "под колпаком". До поры до времени, когда, вдруг, кому-то не потребуются ваши услуги.
Всю эту систему Вика достаточно хорошо представляла. Хотя, сама напрямую не была с ней связана, но работала в близкой этой системе сфере: разработке компактных диагностических комплексов по биомаркерам, в том числе по "обрывкам" ДНК в различных выделениях человека. Но её знакомые по учёбе, работе, научным исследованиям, работали в хранилищах ДНК, продолжали совершенствовать системы анализа ДНК, особенно, системы экспресс-тестов...
Вику удивило другое. Если для обычных граждан не было жёстких требований по повторным анализам ДНК, были только рекомендации по срокам их проведения. То государственные и муниципальные служащие в обязательном порядке должны были проходит такой анализ ежегодно. И все прекрасно знали, что после проведения таких анализов проводилась достаточно глубокая проверка ДНК карт на предмет выявления "типаклонов".
А здесь, получается, что местные чиновники массово обзаводятся "типаклонами", да ещё, особо не скрываясь, приезжают сюда "под типаклоном". Этот факт сам по себе сказал много Вике о ситуации, которая здесь складывалась...
Задумавшись о "типаклонах", Вика почти не слушала, что говорил Евгений Викторович. А он беспрерывно продолжал жалобно гундеть...
... Про "Коршсельмаш", к которому он "никаким боком". И с которым, вроде как, к нему напрямую не пристают. Но там начали сворачивать производство. Сейчас оставили пару цехов, делающих запчасти, которое ещё востребованы в местных хозяйствах. Да и это не известно, надолго ли. Мало того, что уволили почти пятьсот человек. Так ведь и охрану сократили. Там тоже, вроде, не местные всё крышевали. Какое-то охранное предприятие из Города. Но кроме начальства, там тоже все местные. Их тоже больше половины - на улицу. А куда им? К нашей недовольной братве подтянулись.
... "Путильнинский элеватор" тоже... Мало того, что у него постоянные тёрки с "Корштехремонтом" из-за перевозок, так теперь надумали "наехать" на "КоршМельницу". А это уж совсем, с какой стороны не посмотри - по закону, договорам, по понятиям, - полный беспредел получается. У них давно сферы были разведены и никогда раньше никаких конфликтов не было. "Путильнинский" он же базисный. Его-то Корпорация и прочая московская братва для того и купили, чтоб в урожайные года зерно по дешёвке скупать, а потом ждать, когда конъюнктура другим боком повернётся, и выкидывать на рынок уже втридорога. А у "Мельницы" элеватор производственный. Там-то реально держат зерно от урожая до урожая. Ну, понятно, со страховочным запасом на разные непредвиденные обстоятельства. А так, им зачем в лишние запасы вкладываться. Им, главное, чтобы в течение года была полная загрузка мощностей. Мука, там, крупы... А последние три года вон какая засуха пошла. Урожаи, считай, никакие. А сколько полей уж заброшено. Куда там в резервы откладывать... А тут ещё "Путильнинские" сами себя подставили.
Тут Евгений Викторович перестал уныло гундеть. Оживился. И, даже, изобразил что-то вроде улыбки. Или ехидной усмешки. Вике почему-то вспомнилась одна из её первых соседок по студенческому общежитию. До этого она не раз уже сталкивалась с двумя способами снятия стресса: алкоголь и "заедание". Благодаря Бригитте она познакомилась с третьим - "выговариванием". Бригитта была очень организованной, пунктуальной девушкой, очень серьёзно относившейся к учёбе. Немного сдержанная и, даже, для, в принципе, организованной и аккуратной Вики, слишком педантичная. Но на самом деле очень мягкая и сентиментальная. И влюбчивая. Но с парнями ей как-то не очень везло. Обычно она расставалась с ними через два-три месяца. И каждое такое расставание очень переживала. К тому же за время таких романтических увлечённостей она немного запускала учёбу. И у неё появлялись проблемы в университете. В таких случаях она, вдруг, заявлялась в их комнату с полудюжиной бутылок пива и огромным пакетом всевозможной еды. Начинала всё это пить и есть, и рассказывать о своих несчастьях. Конечно, здесь присутствовали и алкоголь, и еда в качестве средств снятия стресса. Но главным было "выговаривание" стресса. Она без умолку говорила часа три-четыре. А то и больше. При том, что обычно она была не очень разговорчива. В эти моменты она начинала энергично жестикулировать и срывалась на саксонский диалект (обычно она следила за своим языком и говорила на хохдойч), так что половину из того, что она говорила понять было невозможно. Но это для Бригитты было, явно, не главным. Главным был процесс, в котором она снимала стресс. Евгений Викторович, тоже, видимо, принадлежал к этому типу людей: он выговаривал свой стресс. Сейчас он, видимо, вспомнил, что-то на его взгляд занятное и, даже, весёлое, и с увлечением погрузился в свой рассказ:
- Они-то купили его лет двадцать назад, когда начинался "зерновой бум". Тогда-то сразу хорошо вложились, капитальный ремонт сделали, оборудование обновили. А потом, как всегда, решили: всё вложились - дальше надо бабки отбивать. На ремонт, считай, ничего не давали. Тем более, знаете, в этих огромных холдингах, корпорациях бюрократия почище, чем в нашем правительстве, будет. Чтобы тебе что-то выделили, надо столько помыкаться. Они ж там, главное, прибыль требуют. И "оптимизацию расходов". И под эту оптимизацию каждый год требуют сокращение кадров. А сокращают в первую очередь, как везде, обслуживающий персонал и технических специалистов. Пускай, мол, эффективнее работают. Лет семь назад что-то нашим удалось выбить. На ремонт сооружений, что-то там подмазали. Подремонтировали нории, транспортёры... И, главное, поставили какие-то новые компьютерные системы управления работой оборудования. Под это дело ещё сокращение провели. Реально там на четыре элеватора - те, что сразу за станцией, - один инженер, один технолог, и пять-шесть слесарей, да техников. И по два дежурных оператора на каждый элеватор. Но они как работают? Через сутки по двенадцать часов, с восьми утра до восьми вечера. А с восьми вечера до восьми утра ночной охранник должен заходит время от времени в комнату управления и смотреть, не пищит, не мигает аварийная сигнализация. А оно ему нужно? Ему ж за это не доплачивают. Для него главное - мониторы видеонаблюдения, чтоб никто чужой на территорию не зашёл. Он на пост заступит. На душу для бодрости духа примет - и кемарит. Время от времени приоткроет глаз, глянет на мониторы и опять кемарить. А вставать, куда-то идти, чтобы посмотреть, не пищит, не мигает что, - ему это не нужно. Особенно, если дрянная погода. А с погодой у нас тут последние годы тоже полный трендец. Постоянные ураганы, смерчи.... Они-то и раньше были. Но сейчас чуть не каждый месяц. А с ноября по март так и чаще. И такие бывают смерчи! В тупике у нас на станции стояло несколько старых колёсных пар от товарных вагонов. Они ж тяжеленные, чугунные. Так их метров на пять подняло и раскидало вокруг. Хорошо, что там всё давно заброшенное, никого не прибило, и ничего такого полезного не повредило. А то целый стеллаж бетонных шпал раскрутило метров на двадцать вверх и как спички раскидало. А это совсем рядом со станцией и элеваторами. Тогда много что покрушило. Хорошо, люди не пострадали. Как смерч увидели - он с озера, прям вдоль дороги шёл, его сразу все видели, - так все со станции успели разбежаться. И элеваторам тоже хорошо досталось. Про всякую мелочь я не говорю. Тормозные башмаки, покрышки от автобусов и КАМАЗов, обрезки балок..., - это у нас часто летает, и тоже элеваторам хорошо достаётся. А силосы у них бетонные. И построенные, считай, век назад. А бетон же он какой, сначала крепчает, а потом, наоборот, слабеть начинает. А тут у нас ещё какие погоды зимой! То дождь, то снег, то снег с дождём, то плюс десять, то минус двадцать. И дожди сейчас какие - там вся таблица Менделеева. Кислот немерено. И вот, представляете, чем-нибудь в тот силос шибануло, потом дождь, трещину или выбоину залило водой. А потом мороз, и эта вода превращается в лёд. И этот лёд ту выбоину или трещину расщиряет. В том льду ещё кислоты. Эффект вы представляете. "Проказа бетонная" получается. Не Вам мне объяснять. Нет, они-то пытались следить, подмазывали, замазывали, что обнаружат. Только раньше делали это два раза в год: по весне и перед зимой. А потом только раз в год, да и нанимали для работы кого ни попадя, лишь бы подешевле. Им-то, когда последний ремонт делали, сразу посоветовали, покрыть все силосы современным защитным покрытием. Какая-то полимерная, композитная паста. Получается такая защитная плёнка и противоударная, и водоотталкиваюшая. Вроде, и подрядчика нашли, и смету расписали. Но совет акционеров не утвердил, дорого, мол, да и особой надобности нет. Раньше обходились подмазыванием, и дальше так сойдёт...
- И вот в позапрошлом декабре, считай, уж два года назад, обычная история: ураган, потом дождик, потом опять ураган и мороз дня на три, а потом оттепель и мелкий такой частный обложной дождик. По мне, самая мерзкая погода, какая у нас бывает. Низкие тяжёлые тучи, мелкий, но густой дождь, который кажется никогда не кончится. Хуже только, когда после дождя на голую землю ударит мороз и потом месяц-два стоит эта морозная сушь с этим жуткими пыльными восточными ветрами... Но вы-то знает...
всё пропало. Они сразу поймут, что я через "ваших" слинял. Я ж сказал, сворачиваем на Кречетов.
(Продолжение следует)
-------------------------------------
г.Ростов-на-Дону
? Левендорский Владимир Захарович (Vladimir Lewendorsky)
Полный текст на Ridero - https://ridero.ru/books/swrrf_2_0_3/