Картер Ник : другие произведения.

Знак кобры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
   Ник Картер
  
  
   Знак кобры
  
   перевел Лев Шкловский
   посвящается памяти погибшего сына Антона.
  
   Главные герои:
  
   НИК КАРТЕР
   псевдоним N3 агент AX
  
   "ШИВА"
   глава организации "Кобра"
  
   АШОК АНАНД
   агент индийской секретной службы
  
   ПУРАН ДАСС
   глава индийской секретной службы
  
   НИРАД и РАНДЖИТ
   члены организации "Кобра"
  
   РИВА СИНГХ
   внучка Шивы
  
  
   1
   Она свернулась в моих объятиях, мягкая и хрупкая, и на данный момент полностью удовлетворенная. Я редко был с такой женщиной, как Рива. На ее золотистой коже и черных волосах играли тени; на мгновение мне показалось, что я держу в руках сбывшуюся мечту. В комнате было темно, я опустил ставни. И, к счастью, в отеле была система кондиционирования воздуха от ночной жары Нью-Дели.
   — Ты не сказал мне почему, — прошептала Рива. Ее мягкие, теплые губы нежно коснулись впадины между моей шеей и плечом, ее груди прижались к моей руке.
   Я повернул ее лицо и посмотрел на линию ее пухлых губ. Ее лоб был нахмурен, с упрямым выражением лица женщины, привыкшей получать все, что она хочет... женщины, которая была еще ребенком. - Что, Рива? – спросил я, проводя кончиком пальца по бархатистой коже ее живота.
   - Зачем ты пришел сюда, Ник? Он отстранился, уронив голову на подушку. Длинные черные волосы образовывали на белой ткани подушки веер, похожий на ореол, который обрамлял ее лицо с совершенными чертами... лицо, отражавшее в эту минуту внутреннюю муку и непонятное недоверие.
   — Я же говорил тебе, — ответил я, пытаясь звучать терпеливо и убедительно. - Моя фирма послала меня для переговоров о покупках. Ткани, шелка, парча... словом, все. Все, что стоит в этой стране дешевле, чем где-либо еще.
   Конечно, я лгал. Конечно, я не мог сказать Риве, кто я такой. В любом случае, какая разница? Не было никакой причины вовлекать девушку, сжигать мое прикрытие и раскрывать ей, что я Ник Картер, агент AX, в настоящее время выполняющий миссию в Нью-Дели.
   Рано утром того же вечера я прилетел рейсом Air-India. И последним человеком, которого я ожидал встретить, была женщина вроде Ривы, восхитительная спутница, на которую не мог рассчитывать ни один мужчина. Она сидела в баре отеля, когда я вернулся с купания в бассейне. Ее идеальная фигура была закутана в голубое с серебром сари; мы также почувствовали непосредственное физическое влечение с первого взгляда. Затем одно слово повлекло за собой другое, и я, почти не осознавая этого, пригласил ее на обед.
   Мы пошли во французский ресторан в Чанакьяпури, красно-черном оазисе в центре душного города. Это была возможность заманить её и убедить провести ночь вместе.
   Как оказалось, мне не пришлось слишком много стараться, чтобы убедить ее.
   Ее глаза, блестящие и чувственные, как ее волосы, говорили ясно. Конечно, были вопросы, словесные игры... обычная практика в искусстве обольщения. Прелюдия к ночи любви и страсти.
  
  
   Излишне говорить, что Нью-Дели значил для меня (и для AX) гораздо больше, чем Рива Сингх. Я был послан в Индию Хоуком, и, хотя я чувствовал, что это отчаянная затея, уговорить Старика было невозможно. - Но у нас нет ни малейшего доказательства того, что этот человек существует! - указал я.
   — Тем больше причин полететь туда, Ник, — сказал Хоук с саркастическим смехом. - Бунты и беспорядки - это доказательства, не так ли? Калькутта находится в состоянии полуанархии. А кто снабжал бунтовщиков оружием? Боеприпасы не растут на деревьях, если быть точным.
   «Это проблема внутренней безопасности индийского правительства», — возразил я.
   - Верно. Совершенно верно. Я совершенно согласен. На самом деле, если бы это были просто беспорядки и бунты, это не было бы миссией, Ник.
   - Что тогда?
   - Взгляните на это. - Он протянул мне сложенный лист бумаги. - Это расскажет вам больше о нашем загадочном человеке, мистере "Шиве"... возможно, с каким-то туманным намеком на то, что друг действительно существует. Горький дым от его сигары обжег мне ноздри, и я пересел на дальний стул, чтобы прочитать документ.
   После прочтения статьи у меня было довольно хорошее представление о том, чем занимается Хоук.
   Начальник заметил с ухмылкой. - Как видите, это грязное дело, согласны?
   - Я бы сказал аморальное.
   - Молодец, хорошо сказал, Ник. Наш человек собирается переправить в Соединенные Штаты героина-сырца на десять миллионов долларов. Но, как вы видели, это не самый тревожный элемент. Если бы это были просто наркотики, я бы позвонил кому-нибудь другому. Но когда речь идет о международной дипломатии... и мире во всем мире... тогда я просто обязан доверить эту задачу вам.
   Я кивнул, не открывая рта.
  
   Документ, который я только что прочитал, был из Овального кабинета. Невозможно подняться выше. Он имел в виду кое-что, о чем я читал в газетах, инцидент, который, как я никогда не думал, будет связан с AX, не говоря уже о моей сфере деятельности.
   Кто-то позвонил в советское посольство в Вашингтоне, представившись президентом Соединенных Штатов. Голос был идеально сымитирован. Это могла быть шутка, только слова были совсем не невинные. «Президент» исходил угрозами подстрекательского характера, угрозами, которые побудили советского посла поспешить с донесением в Москву.
   В конце концов, недоразумение было устранено, и Белый дом принес многочисленные извинения. На этом можно было бы и закончить, а вместо этого было бы продолжение. Первый секретарь ЦК КПСС, главный политический деятель Советского Союза разговаривал с президентом по «горячей линии». Только он вовсе не был первым секретарем. По правде говоря, ни в Вашингтоне, ни в Москве никто не знал, кто имитировал русский голос. Обмен словами был далеко не дружеским и побудил президента потребовать созыва внеочередного заседания Совета национальной безопасности.
   Опять все прояснилось... но ненадолго. С тех пор, менее двух недель назад, произошла целая череда подобных инцидентов; обмен угрозами и оскорблениями между Индией и Пакистаном, между Израилем и Египтом, между коммунистическим Китаем и Японией. Каждый раз голос какого нибудь дипломата идеально имитировался, что приводило к обилию гневных угроз и встречных угроз.
   Мир был на грани ядерной войны. Теперь, согласно документу Белого дома, кто-то пытался бросить нас всех в пропасть. - Значит, вы подозреваете, что этот таинственный "кто-то", именующий себя Шивой, является мозгом организации под названием "Кобра" и что он несет ответственность за происходящее... - заметил я, отвечая на взгляд Хоука.
   - Возможно, Ник. При условии, что Шива — личность, а не что-то другое, — уточнил Шеф. - Мы точно знаем, что "Кобра" существует. И мы почти уверены, что это организация по торговле оружием и наркотиками. Но это мелочи по сравнению с этим, - нервно пояснил он, постукивая пальцем по документу, который я только что закончил рассматривать. - Этот Шива реальный человек? Или это прикрытие какой-то странной международной организации, отдающей приказы Кобре? Вот что нам нужно выяснить... смею добавить, как можно скорее.
   - Значит, вы верите, что если Шива мужчина, то он имитирует голоса, верно?
   Хоук устало кивнул.
   - Но ты даже не знаешь, существует ли Шива.
   - В яблочко.
   - Итак, я должен найти человека, которого никто никогда не видел, который может быть в состоянии имитировать голос некоторых персонажей, так как он это может... С чего мне начать, по-вашему?
   - Не зря тебя называют Истребителем №3, Картер.
   Это был не тот ответ, который я надеялся получить. Но, как я уже сказал, иногда невозможно договориться с таким человеком, как Хоук. Так что мне пришлось объехать весь мир в поисках кого-то или чего-то, кто называл себя Шивой.
   Я узнал, что это псевдоним после изучения документов дома. На самом деле Шива был индуистским богом, широко известным как Разрушитель. Войны, голод, смерть... эти бедствия были его абсолютным и неоспоримым владычеством, под его контролем и властью. Но было больше; книги, с которыми я ознакомился, содержали иллюстрации и фотографии статуй, изображающих Шиву, украшенного змеями. Это не обычные змеи... а кобры, смертоносные индийские гадюки.
   И вот, мне пришлось отправиться по следу, который казался несуществующим и невозможным... как считать песчинки по берегам Ганга!
   Но если Шива был плодом чьего-то извращенного воображения, то Рива Сингх точно им не была. Девушка была настоящей, милой, мягкой и удивительно живой.
  
  
   Я повернулся к ней и заглушил ее вопрос, прижавшись губами к ее пухлому рту. Ее золотая кожа была покрыта легкой пеленой пота, и когда я прижался грудью к этим незрелым и твердым грудям, меня охватило неудержимое желание.
   — Нет, не говори, — прошептал я, когда она попыталась задать очередной ряд вопросов, которые, между прочим, начинали меня волновать. - Я Ник, а ты Рива... тебе не нужно знать больше... на данный момент. Я крепко обнял ее, и она подавила стон.
   Сдвинув ногой одеяло с кровати, я крепко прижал ее к себе. У Ривы были широко раскрытые глаза, но она, казалось, смотрела на что-то в другом конце комнаты. В этот самый момент я понял, что попал в беду.
   Я услышал шум. Через секунду я определил происхождение металлического скрипа, который, как хриплый шепот, доносился от двери... Кто-то возился с замком. Мой «смит-и-вессон» лежал в верхнем ящике тумбочки рядом с кроватью, но в данный момент он был вне досягаемости моей руки. Слабый шум прекратился, последовал щелчок... и тут я понял, что не успею схватиться за пистолет.
   Я подпрыгнул в сторону, как только дверь распахнулась. На фоне света, идущего из коридора, выделялись фигуры двух бородатых мужчин, одетых в белые вышитые рубашки и парусиновые штаны, похожие на пижамные, какие носит большинство индийцев. Но больше, чем одежда, меня впечатлил короткоствольный пистолет, который твердой рукой держала одна из фигур в тюрбанах.
   Пистолет был направлен на меня, и я ничего не мог с этим поделать. Дверь мягко закрылась за двумя мужчинами, и безоружный включил свет в комнате.
   Я моргнул от внезапного свечения и наблюдал за двумя нападавшими, пытаясь найти выход. Они были крепкими и мускулистыми, их бородатые лица ничего не выражали, и, судя по их бородам и тюрбанам, они оба были сикхами.
  
   - Добрый вечер, "сахиб", - сказал тот, что с пистолетом, и приветствие превратилось в непристойную ухмылку, когда он понял, что мы с Ривой голые, а значит, еще более уязвимые.
   На данный момент единственной картой, которую можно было разыграть, было оставаться под прикрытием туриста и бизнесмена. Обиженным тоном я ответил: - Что это за история? - Я сделал жест, чтобы схватить телефонную трубку, но безоружный индиец-сикх поспешил передвинуть старомодный телефон рядом со мной.
   - Что за бред, "сахиб"! — воскликнул он, ухмыляясь. - Никто не давал тебе разрешения двигаться, и даже "мем-сахиб", - указал пальцем на Риву, которая натянула одеяло и свернулась клубочком под простынями.
   — Посмотри на ящики, Мохан, — приказал своему спутнику человек с пистолетом.
   «Если это ограбление, вы не найдете ничего стоящего для кражи», — предупредил я их. - У меня только чеки. Ни рупий, ни долларов США.
   Они совсем не впечатлились. Нисколько.
   Но пока я говорил, я начал концентрироваться, готовя свое тело и разум к бурному и неразделимому слиянию. В последний раз, когда я наслаждался перерывом между миссиями, Хоук настоял на том, чтобы я отказался от обычного периода отдыха и отпуска, чтобы пройти интенсивный период обучения, чтобы усовершенствовать свои навыки в самых необычных формах самообороны. Среди различных техник, которые я освоил, была также форма самовнушения, которой меня научил обладатель черного пояса, «ретте дан», чемпион тхэквондо, корейской версии «кунг»". Инструктор также обучил меня тхэквондо. Эта форма каратэ основана на использовании силы и импульса, полученных за счет использования всего тела, особенно бедер и ступней.
   Итак, когда один из двух нападавших начал рыться в моих вещах и собирался раскрыть весь мой личный арсенал, я был готов сделать первый шаг. Я представлял себя пружиной, способной выпрыгнуть из постели и швырнуть свое тело в пространство.
   Я толкнул Риву и спрыгнул с кровати, приземлившись, как кошка, на пятки. Пуля просвистела над моей головой, когда я упал на пол. У напарника Мохана на пистолете был мощный глушитель.
   - Ник... нет! — закричала Рива, словно умоляя меня не начинать драку или не пытаться сопротивляться двум мужчинам.
   Но я не собирался больше терять время.
   Мохан и напарник не угрожали девушке, а двинулись ко мне, скривив губы в одинаковой ухмылке. Их зубы и десны были окрашены в красный цвет от обильного жевания листьев паана. В ослепительном свете лампы их рты выглядели окровавленными, как будто они только что доели куски сырого мяса.
   - Вы нас недооцениваете, - сахиб, - усмехнулся тот, что был с пистолетом. — Мы могли бы убить девушку, но сначала мы хотели бы очень хорошо поработать над вами.
   Я не стал ждать, чтобы увидеть, какую «работу» он имел в виду. С пронзительным криком «ки-ап», который немедленно заставил двух мужчин обороняться, я вскочил на ноги и атаковал. «Тол-рио ча-ки» — круговой удар ногой, при котором весь вес балансируется назад. Я отпустил его изо всех сил и со всей концентрацией, на которую был способен. Я выставил правую ногу и попал в цель.
   Отвратительное бульканье сопровождало стон человека с пистолетом; моя босая пятка ударила его в солнечное сплетение. Воздух вырвался из его легких, когда он рухнул на пол, задыхаясь. Пистолет болтался у него в пальцах, но когда он поднял оружие, чтобы сделать еще один выстрел, я перепрыгнул через него и прыгнул на Мохана, прежде чем он рванул.
   - Не бойся, брат, - прошептал я, пока другой отчаянно пытался схватить меня за ноги, чтобы отбросить назад. Я был быстрее его.
   Здесь я был вознагражден за усилия, когда начал заниматься тхэквондо и кунг-фу.
   Я поднял руку, как будто это была коса для смертоносного «сон-нал чи-ки», формы атаки, которую я изучил в совершенстве. Моя рука двигалась по воздуху к определенной точке пространства по направлению к голове Мохана. И когда мои жесткие пальцы коснулись основания его носа, мне не нужно было медицинское образование, чтобы понять, что этот человек мертв.
   Я вонзил кусок кости ему в мозг, мгновенно убив его. Из его рта хлынул поток крови, его взгляд остановился на мне... затем его глаза затуманились, прежде чем стать широко открытыми и стеклянными, как два куска черного мрамора. Хриплый, сдавленный звук вырвался из его рта, когда он упал на пол. Инертная, как тряпичная кукла, с неузнаваемым носом, красным и раздавленным, как сок спелого фрукта.
   Мохан больше не был «убийцей», «он был трупом.
   Но за несколько секунд, которые мне понадобились, чтобы прикончить его, его сообщник оправился настолько, что попытался вернуться к атаке. Я почувствовал, как он ползет по полу прямо позади меня, и у меня не было времени подумать дважды.
   Я был готов мгновенно. «Хана, дол, сет»… раз, два, три… Я мысленно считал. Затем я дернул левый локоть назад в ужасном «пал-куп чи-ки».
   Я ударил соперника прямо под подбородок. Он закричал, и я обернулась, просто чтобы созерцать то, что осталось от идеального набора зубов. Потому что теперь челюсть совсем болталась, раздробившись. Струи крови стекали по его подбородку и шее, попадая на безупречную рубашку. Нижняя часть лица была буквально разорвана на куски; синюшный синяк уже расползался от скулы к глазам.
   Мужчина попытался заговорить, но из его рта вырвался только сдавленный звук; но прежде чем я успел его нокаутировать, он успел нажать на курок пистолета. Я упал вперед, долго лежа на полу. Еще одна крупнокалиберная пуля просвистела в двух дюймах надо мной и вонзилась в противоположную стену. Это была пуля «дум-дум», способная выпотрошить человека, как свежезабитого цыпленка, готового к жарке. Мужчина встал и попятился к двери.
   Прежде чем он успел выпустить еще одну из своих адских пуль, я зигзагом пошел по линии, которая привела меня прямо к двери. Но он ушел прежде, чем я успел вырвать пистолет из его рук. Я бросился в коридор и увидел тонкую кровавую дорожку и услышал тяжелое шарканье металлической лестницы в дальнем конце коридора без ковра.
   Я вернулся в комнату и натянул штаны, которые бросил рядом с кроватью. Рива посмотрела на меня широко раскрытыми, испуганными глазами. Я сказал ей. - Не сердись, пожалуйста! - При продаже тканей всегда жесткая конкуренция.
   - Она не смеялась. Я оставил ее наедине с окровавленной фигурой, которая когда-то была мужчиной.
   После этого я выбежал из комнаты. Никто не видел, как я гнался за нападавшим. Я обязательно должен был поймать его, так как теперь, когда Мохан был мертв, не было никакой возможности узнать, кем он был на самом деле. Я не думал, что они вульгарные воры; они продемонстрировали более высокое мастерство, чем обычные преступники.
   Я был уверен, что они не действовали в иллюзии поиска денег. Что-то рушилось у меня в голове, что-то, что в тот момент я не мог сформулировать. Это было похоже на загадку... что-то, что заставило меня переосмыслить то, что сказал мне Хоук. Возможно ли, что кто-то уже раскрыл мою личность, поскольку я прибыл в Индию по туристической визе? Многие вопросы могли остаться без ответа, если я не поймаю сообщника Мохана.
   Вестибюль отеля был почти пуст, ночной портье спал за стойкой. Я заметил очень быстрое движение за занавесками, скрывавшими большие стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик и в сад. Босиком я бросился к палаткам, отодвинул их в сторону и побежал в темный сад.
   Трава под ногами была мокрой и холодной. Луна скрылась за кучей облаков, закрывавших ее оранжевое лицо. Дальше я увидел отражение облаков в бассейне, где я совершил знаменитый заплыв перед встречей с Ривой и ужином с ней. Ушли в прошлое звон бокалов, ритмичное движение качелей, гортанные крики уличных торговцев.
   Теперь был только звук моего дыхания, биение моего пульса. Я осторожно пополз вперед, мои чувства напрягались при любом движении, любом шуме, который позволил бы мне найти свою добычу... до того, как я был обнаружен.
   В спешке я не успел достать пистолет. Так что мне приходилось полагаться только на свой интеллект и свои руки. Даже если на интеллект и руки полагаться не приходится, когда найдешь пистолет с глушителем, направленный в живот.
   Мой инструктор знал меня по прозвищу «Чу-Мок», что в переводе с корейского означает «Кулак». Но в тот момент у меня не было возможности применить на практике то, что я изучил. В саду все было тихо. Листья баньяна лишь слегка качались, скрывая своим гигантским стволом часть вольера.
   Я искал следы индейской крови, когда заметил внезапную вспышку, сопровождаемую яростным шипением смертоносной пули. На этот раз закричал я. Потом я поднес руку ко рту, пуля оцарапала мне плечо.
   Это была поверхностная рана, но она сильно жгла. Я стиснул зубы и стал ждать, чувствуя себя более уязвимым, чем когда-либо. Стрелок, однако, не хотел больше рисковать и ждать, что я нападу на него в отместку.
   Он начал бежать к забору. Я помчался за ним еще и потому, что не хотел позволить ему сбежать, не преподав ему урока. Очевидно, он оправился от обращения, которому я подверг его незадолго до этого, настолько, что перепрыгнул через пограничную стену с удивительной ловкостью. Он двигался скорее как кошка, чем как человек. Но, несмотря на боль в руке, я чувствовал себя таким же подвижным. Я перелез через стену и приземлился босиком на участок усыпанной гравием земли. Еще один шум взорвался в моих ушах, но это был не выстрел.
   Индеец в белом тюрбане сумел добраться до мотороллера, припаркованного в конце гравийной дороги за забором. С ревом мотора мотороллер тронулся с места, и индеец даже не оглянулся. Я мог бы попытаться поймать такси или велотакси, но я знал, что человек с пистолетом уже исчез в лабиринте переулков города.
   Поэтому, вместо того чтобы продолжать казавшуюся теперь бесполезной охоту, я вернулся к забору и, уцепившись за два деревянных шеста, снова перелез через него. На этот раз я приложил меньше усилий. Трава была настоящим облегчением для моих ног по сравнению с гравием. Я направился к бассейну, вымыл руку и пересек лужайку, бесшумно проскользнув в вестибюль.
   Швейцар проснулся от своего сна, что, несомненно, позволило двум индейцам незаметно подняться в мою комнату. Однако я не собирался упрекать его в том трупе, который я оставил наверху и от которого мне нужно было избавиться. - Бессонница, "сахиб"? — спросил он меня, зевнув, медленно вставая. Потом перегнулся через прилавок, бросив на меня взгляд открытого неодобрения... На самом деле, я был в одних штанах. - Я пошлю за снотворным для тебя, да?
   "Спасибо, не нужно," я отказался, с натянутой улыбкой.
   Если он замечал длинную кровавую царапину, оставленную на мне пулей индейца-сикха, то делал вид, что ничего не произошло. Я засунул руки в карманы и пошел к лифтам так, чтобы меня никто не видел. Не то чтобы я чувствовал себя смущенным, заметьте; но я предпочел не привлекать внимания. Истребителю № 3 из AX обязательно должно было найти человека по имени Шива.
  
  
   2
   Ривы Сингх не было рядом, чтобы помочь мне убраться в комнате.
   Дверь в мою спальню была приоткрыта, хотя никто не прятался за ней, чтобы продолжить работу, на которой прервали Мохана и его напарника. Комната была пуста, если не считать застывшего трупа человека, которого я убил метким ударом карате. Индеец лежал, расставив руки и ноги, в странной позе, почти погруженный в лужу темной крови, которая продолжала растекаться.
   Смятые одеяла свидетельствовали о том, что большую часть вечера я провел с Ривой. Очевидно, девушке надоело, и она выскользнула из комнаты прежде, чем я успел ее остановить. Я не был настолько глуп, чтобы даже на секунду подумать, что могу рассчитывать на ее молчание. Поэтому я решил сменить отель на следующее утро. Я не хотел, чтобы кто-то из полиции Нью-Дели приходил ко мне и забросал меня вопросами. Я должен был бы ответить большим количеством лжи, чтобы защитить свое прикрытие.
   Но помимо беспокойства о Риве Сингх, которая не знала, будет ли она держать рот на замке или нет, я должен был беспокоиться о Мохане. Конечно, вытащить его из моей комнаты было нелегко, тем более что я хотел любой ценой избежать любого шума. К счастью, остальные гости на этаже спали крепким сном. Ни одна дверь не открылась, пока я тащил тело по пустынному коридору. Ни одно испуганное лицо не могло видеть мои красные от усталости глаза, раненую руку и мою кровавую ношу.
   Я положил его перед лифтом и нашел то, что мне было нужно в кармане брюк. Стальное лезвие моего перочинного ножа оказалось очень полезным приспособлением; на самом деле перочинным ножом я смог открыть дверь и заблокировать кабину на верхнем этаже, освободив шахту лифта, кинув тело на несколько десятков метров вниз.
   Это будет место вечного упокоения Мохана.
   Он уже был головой и плечами в воздухе, остальная часть его тела была готова к последнему толчку в глубокую яму в колодце, когда я заметил нечто такое, что заставило меня подпрыгнуть от удивления. Рукав индийской курты был закатан, когда я тащил тело по коридору, и теперь моему взору бросилась деталь, которую я раньше не замечал.
   Это была татуировка, сделанная несмываемыми синими чернилами, которая выделялась на предплечье; и когда я понял, что изображал рисунок, мои подозрения подтвердились. Татуировка представляла собой свернувшуюся кольцом королевскую кобру, поднимающуюся вверх по руке в характерном для атаки положении. Клиновидная голова и трепещущий язык терялись в замершей плоти Мохана.
   Так и появилась Кобра. Они послали Мохана и его сообщника, чтобы убедиться, что Ник Картер не разоблачит их секретную организацию. Только план провалился. Один из двух агентов был мертв, а у другого с разбитым лицом не было времени получить какую-либо информацию, даже малейшее доказательство того, что я действительно был Истребителем № 3, агентом на службе у AX.
   Очко в мою пользу, мысленно заключил я, одергивая рукав рубашки мертвеца и толкая труп ногой. Застывшее тело Мохана полетело вниз, отскакивая от темных стен шахты лифта. Я слышал, как он достиг конечного пункта назначения... раздался глухой стук упавшего тела. Если бы Шива все еще мог помочь ему, ничего против этого не было бы.
   Проблема заключалась в том, что я до сих пор не знал, существовал ли когда-либо этот загадочный персонаж, мозг, действующий за прикрытием Кобры, избранный разум, дергающий за ниточки этой международной сети.
  
  
   Движение транспорта медленно двигалось по парку Неру. За скоплением автомобилей, велотакси, мотороллеров и велосипедов белые колонны Connaught Circus следили за толпой пешеходов, словно безмолвные часовые. Мужчины в широких белых штанах с белыми «куртами», мало чем отличавшимися от одежды Мохана и его спутника, шли быстро, серьезно и самодовольно. Черноволосые женщины закутывались в «сари», другие в шелковые туники и скромные «чуридар» (штаны, обтягивающие лодыжки и талию). Все они образовали растерянную толпу, над которой висело ощущение безотлагательности и в то же время ожидания.
   Но больше, чем достопримечательности и звуки города, больше, чем экзотическая атмосфера, которая делала Нью-Дели уникальным городом, мой интерес был сосредоточен только на одном.
   Шиве.
   - Вы хотите сказать мне, что ваша Служба только слышала о Кобре, не так ли? - спросил я человека, сидевшего напротив меня, пока мы оба потягивали мятный чай в уличном кафе недалеко от парка.
   В то утро я связался с индийской секретной службой. Моим «контактом» был офицер секретной службы, которого мне особенно рекомендовали. Ашок Ананд был мужчиной примерно моего возраста, но худым и изможденным, с острым и проницательным взглядом, агрессивным выражением лица... выражением человека, знающего все правила игры, неважно, гнусны они или нет. .
   - Слышали о Кобре? — повторил он, нахмурившись. Он поднес чашку к губам и сделал большой глоток чая, прежде чем продолжить. - Конечно, мистер Картер. Мы слышали о Кобре... из Кашмира, из Калькутты, Мадраса, Бомбея... со всей нашей страны. Где бунты и мятеж, там всегда Кобра.
   - А Шива? - настаивал я.
   - Ты видишь это? - ответил Ананд, указывая на поверхность стола, очень блестящую деревянную полку. - Она гладкая, бесформенная, видишь?
   Я ответил кивком головы.
   - Ну, тогда вы поймете, когда я скажу, что Шива бесформен, без лица, без личности, мистер Картер. И, перегнувшись через стол, он смотрел на меня полузакрытыми черными глазами. - Это просто имя, заимствованное у злого божества, даже для нас в IISA, индийской секретной службе.
   И вот я на исходной точке, в том же месте, где был накануне... только гостиница другая. Хоук разрешил мне вступить в контакт с индейцами, хотя и посоветовал мне не полагаться на их помощь.
   На самом деле ходил слух, что среди индейцев имела место «измена». Хотя его индийский коллега и заверил Хоука в предельной осмотрительности, тем не менее не было никакого смысла идти на ненужный риск, особенно когда на карту была поставлена моя жизнь и успех моей миссии.
   - Могу я узнать, почему ваше правительство так стремится найти нашего Шиву? — сказал Ананд тем же тоном, осторожно и настороженно.
   — Героин, — ответил я. - Груз на десять миллионов долларов, предназначенный для Соединенных Штатов. - Я не думал, что слишком раскрою свои цели, если поговорю с ним об истинной причине, а именно о том, что я пытался проследить источник голосовых подражаний, которые в последние месяцы посеяли панику среди международной дипломатии, поставив под угрозу мир на земле.
   - Ах, да, наркотики - это действительно плохой бизнес! - Индеец улыбнулся и начал вставать. - Пожалуйста, извините меня на несколько минут, но я обязательно позвоню своему начальнику. Может быть, он сможет дать мне больше информации о Кобре.
   — Конечно, — сказал я. Ананд отодвинул стул и прошел по террасе.
   Я наблюдал за ним, пока он не исчез внутри. Затем я посмотрел на дно чашки, почти сожалея, что так и не научился читать судьбу по чайным листьям. Кто знает, если бы я научился, то смог бы теперь предсказать успех или провал своей миссии.
   Я откинулся назад и позволил своему взгляду скользнуть по переполненной террасе к транспортным потокам, петляющим вокруг Connaught Circus. Было так много вопросов, так много пробелов с морем, что мне пришлось бы много порезвиться, чтобы добиться хоть какого-то прогресса. - Еще чаю, сэр?
   Я вздрогнул и увидела, как официант наклонился над кофейным столиком. — Принеси две, — ответил я, указывая на пустую чашку Ананда.
   — Два мятных чая, — повторил официант. - Могу я предложить пакоры, или джентльмен хочет отведать фирменное индийское блюдо, мясной пирог под названием "самоса"? Они отличные, "сахиб".
   Я ответил утвердительным кивком, слегка сбитый с толку его прямым подходом. Мужчина поднял пустые чашки, и когда он повернулся, чтобы вернуться на кухню, я поймал себя на том, что в шоке смотрю на его голую руку. У меня не было времени долго смотреть на него, но достаточно времени, чтобы разобрать, что на нем отпечаталось.
   Свернувшаяся кобра - это то, что нелегко забыть! Я резко отодвинул стул и вскочил на ноги.
   «Куда, черт возьми, делся Ананд?» — думал я, пробираясь между столами. Звон тарелок пронзил мои уши, визг, который смешивался с гудками и звуками машин вокруг кафе и парка Неру. Но по крайней мере я не был так уязвим, как прошлой ночью, когда мне пришлось защищаться от двух сикхов, которые вошли в мой номер в отеле.
   В кобуре, которую я носил на плече, была моя дорогая Вильгельмина, Люгер 38-го калибра, который спас меня из стольких безвыходных ситуаций, больше, чем я любил вспоминать. И на случай, если пистолета будет недостаточно, у меня был Хьюго, мой стилет, спрятанный в ножнах под рукавом рубашки.
   - Вы что-то хотите, "сахиб"? — спросил меня один из официантов в белых куртках.
   — Телефон, — ответил я.
   Он указал на вращающиеся двери, ведущие в комнату. Меня поразило, что Ананд слишком долго звонит по телефону. Это, помимо татуировки, которую я заметил на руке официанта, заставило меня чувствовать себя неловко.
   Я нашел телефоны, следуя указаниям человека в белой куртке, ряд черных и старомодных телефонов, установленных на левой стене узкого коридора. Я быстро огляделся и заметил табличку на двери справа от меня. Может быть, я нервничал без особой причины, может быть, я волновался по пустякам.
   Ну, был только один способ убедиться.
   Я просунул руку под свой легкий летний жакет, почувствовал ободряющее прикосновение к рукоятке Вильгельмины и пошел по коридору к двери мужского туалета. Проход был пуст. Открыв дверь, я выставил правую ногу вперед.
   Дверь со скрипом распахнулась внутрь, что позволило мне быстро взглянуть на ванную комнату, выложенную черно-белой плиткой. Там вроде никого не было. Я шагнул вперед, позволив двери распахнуться за мной. - Я прошептал. - Ашок? - Двери в три раздевалки были закрыты.
   Я подождал секунду и снова позвал. Без ответа. Бесшумный, как кошка, с обостренным чувством страха быть пойманным в ловушку, я вытащил «люгер» из кобуры и слегка согнул палец на спусковом крючке. По большей части современные Люгеры имеют нечувствительный спусковой крючок; но Wilhelmina была модифицирована специально для меня ребятами из лаборатории AX в штаб-квартире в Вашингтоне. Курок был готов к выстрелу, как только я бы нажал на курок.
   Я пошел в первый туалет слева. Крепко держась за металлическую ручку, я толкнул дверь и так же быстро закрыл ее. Первая раздевалка была пуста, как и вторая. А в третьем, опираясь на опущенное сиденье унитаза, лежало неподвижное, безжизненное тело Ашока Ананда.
   Я протянул руку и поднял его голову. - Ублюдки! - прошипел я себе под нос. На меня смотрели широко раскрытые глаза Ананда. Я провел пальцами по его векам, стирая таким образом изумленное выражение, оставленное смертью на его лице.
   Тонкая полоска, теперь пурпурная, отмечала его шею. Задушили, заключил я, осматривая синяк. Я расстегнул воротник его рубашки, чтобы получше рассмотреть синяк, и увидел следы от двух крошечных проколов, расстояние между которыми меньше дюйма. «Но почему?» — спрашивал я себя. Ясно, что Ананд был задушен мертвым, потому что его язык свисал изо рта; но эти следы на шее, казалось, были оставлены зубами змеи.
   Некоторое время назад между одной миссией и другой мне довелось прочитать несколько книг по герпетологии, науке о рептилиях. И я узнал, что реакции на укусы ядовитых змей обычно начинаются через четверть часа или через полчаса после укуса.
   Ашока Ананда укусила змея, но это не стало причиной его смерти: возможно, эти знаки означали предупреждение или представляли собой религиозный символ. Одно было ясно: я не собирался останавливаться там, чтобы выяснить это.
   Я убрал «люгер» и выскользнул из кабины. Туалет был по-прежнему пуст. Если бы я пошел назад тем же путем, что и раньше, то, несомненно, наткнулся бы на официанта. Насколько я мог судить, он был не единственным, кто работал в баре, входя в организацию «Кобра».
   Я поискал другой выход. Застекленное окно над фарфоровой раковиной выходило на пыльные дорожки парка Неру. Я перелез через край раковины и выглянул наружу. Окно открывалось в задней части кафе, вне поля зрения посетителей, сидящих на террасе, где за столиками обслуживали официанты, татуированные или нет.
   Я открыл оконную решетку стилетом и поднял ее, отцепив ржавые металлические крючки рамы.
   - Есть более удобные способы выхода, "сахиб".
   Слишком поздно выхватывать Вильгельмину сейчас. Я повернул голову и увидел ухмыляющееся лицо официанта с пистолетом. - «Беретта» 22-го калибра целилась мне прямо в глаза. Оружие небольшого калибра, но я достаточно хорошо знал Беретты, чтобы знать, насколько опасными они могут быть на близком расстоянии.
   — Я просто хотел подышать свежим воздухом, — объяснил я.
   Он не улыбнулся, а просто взмахнул пистолетом, давая мне знак поднять руки над головой и спрыгнуть с раковины. Он держал наведенную на меня Беретту. Мне оставалось только принять его приглашение. Я приземлился на пол и уставился на него. Было видно, что он нервничает, по его взгляду казалось, что у него мало опыта подобных ситуаций.
   — Я думал, что индейцы — гостеприимный народ, — сказал я. - Кажется, мой друг там, - и я повернул голову в сторону чулана, где я обнаружил тело Ананда, - попал в аварию...
   - То же самое произойдет и с вами, "сахиб", - усмехнулся официант, сделав шаг вперед, теперь "беретта" целилась мне в живот. - Вскоре, вероятно, мы услышим сильный треск снаружи, ужасный беспорядок. Будет столько шума, что это заглушит выстрел из пистолета.
   Итак, он был не единственным в баре, кто был связан с Коброй. Как они узнали, где меня найти, и как они узнали об Ананде — два оставшихся без ответа вопроса в добавление к другим, которые у меня накапливались.
   - Серьезно? - ответил я, заставив себя равнодушно рассмеяться. - Советую повторить это полицейскому позади вас.
   Я был прав.
   Официант был неопытен, плохо знаком с такой работой и не знал даже этого самого старого трюка. Я не успел договорить фразу, как он резко повернулся лицом к несуществующему полицейскому. И через долю секунды я был в действии.
   Я прыгнул вперед и пнул официанта в шею. Он закричал, когда подошва моего ботинка ударила его по ключице. Я опустил ногу и нанес ему смертельный удар левой в селезенку. «Беретта» улетела, когда мужчина сжал рукой больное место, а рвота закапала по бокам его рта.
   Когда он упал вперед, я поднял колено и снова ударил его по лицу. Я услышал скрип зубов в тот момент, когда моё колено коснулось его рта. Мужчина соскользнул на пол. Возле туалета оглушительно загрохотала посудомоечная машина, за ней последовал звон посуды.
   Конечно, это был план, призванный заглушить выстрел, предназначенный для меня. Я взял «беретту» и сунул ее в карман льняных брюк, достаточно большой, чтобы спрятать пистолет.
   Затем я схватил человека за волосы и поднял его голову, как если бы он был марионеткой, у которой были перерезаны нитки. - Ты плохо выглядишь, мужик! - воскликнул я низким голосом.
   Он пробормотал что-то, чего я не расслышал, выплевывая кровь и сломанные зубы, обмазывая подбородок. - Где он? - нажал я. - Я хочу знать, где мне найти твоего шефа... Шиву.
   — Шивы… Шивы нет, — пробормотал официант, свесив голову. Мужчина закрыл глаза, и его рот снова залился кровью.
   — Подумай еще раз, — прошипел я, поднимая руку. Я сложил пальцы в форме гарпуна, удар под названием «пён-сон-кут джи-ру-ки», который должен был развязать ему язык. И это заставило его открыть затуманенные болью глаза.
   Еще один душераздирающий стон сопровождал удар. Но этот ублюдок не думал об убийстве Ананда, так что я не был в настроении быть добрым самаритянином. Я засунул ногти ему под веки, сжимая его глазные яблоки.
   Официант, сотрясаемый конвульсивной дрожью, отпрянул. Его голова ударилась об пол, но через секунду я прыгнул на него сверху, снова сунув пальцы ему прямо в глаза. Я мог бы ослепить его на всю жизнь. Но помимо мести за смерть индийского агента я хотел получить ответ.
   - Говори: где Шива? - повторил я.
   Это было неприятное зрелище; черты лица человека были искажены страхом и болью. Его лицо и перед рубахи уже нельзя было различить, они были перемазаны кровью и рвотными массами, глаза вот-вот вылезут из орбит, он не мог дышать.
   - К... к... - простонал он.
   - Где он находится? - рявкнул я. - Где?
   Но предыдущее избиение с добавлением приема «палец в глаз» выбило его из колеи. Официант откинулся назад и избежал физических мучений, позволив себе погрузиться в забытье.
   Я убрал пальцы, и веки закрыли его глаза. Я попытался оживить его, сильно встряхнув, но человек был без сознания и превратился в тень самого себя. Я уже собирался затащить бездыханное тело в чулан, чтобы опустить голову под воду и привести его в сознание, когда услышал топот шагов. Кто-то шел по коридору, направляясь к двери туалета.
   - Нирад? - Позвал чей то голос.
   Излишне говорить, что Нирад не смог ответить.
  
   На этот раз я бы не позволил себя застать врасплох. Я подошел к раковине и забрался на фарфоровый край; рама окна, которую я ослабил ранее, была приоткрыта.
   Я толкнул оконную раму вперед свободной рукой. За дверью туалета Нирада снова позвал встревоженный голос.
   К счастью, окно было достаточно большим, чтобы пролезть. Поддерживая стеклянную панель одной рукой, я прыгнул на террасу вниз и заглянул назад в туалет.
   Дверь распахнулась, и я мысленно сфотографировал лицо, с недоумением смотрящее на окровавленное тело Нирада. Это было незнакомое лицо, я никогда раньше его не видел. Но я знал, что снова увижу молодого индийца, который недоверчиво смотрел на неподвижную фигуру Нирада в этот момент... и наверно скоро.
  
  
  
   3
   «Даже западному наблюдателю легко обнаружить за двойным воплощением Шивы-кобры настоящую сущность бога. Происходивший от доведического божества, этот очень древний член индийских троиц должен в конечном счете ассоциироваться с фаллической символикой. Фактически, в его иконографии мы каждый раз находим набухший капюшон кобры в атакующей позиции. Поэтому неудивительно, что Шива очень часто описывается с одеждой из шкур кобры, серьгами, также сделанными из кожи, умилостивляющим шнуром и поясом из живых гадюк...»
  
  
   Я закрыл книгу и заглянул в окно библиотеки, скользя глазами по широкой каменной лестнице, ведущей на террасу кафе рядом с парком Неру. Никто не заметил моего быстрого ухода из задней части клуба.
   Я не ожидал, что напарник Нирада закричит, и на самом деле не ошибся. Я также не видел, чтобы на место происшествия прибыли машины скорой помощи или полицейские машины, чтобы забрать тело Ашока Ананда. Приходили и уходили туристы и бизнесмены. Бар продолжал работать без перерыва, и со своего наблюдательного пункта в книжном магазине на Коннот-плейс я даже мог видеть сообщника Нирада, молодого индийца в форме официанта.
   Что же касается Нирада, то его нигде не видели ни стоящим, ни лежащим. Его друг, вероятно, отвел его в какую-нибудь отдельную комнату или ресторан, чтобы он выздоровел. Несомненно, владелец заведения знал о второстепенной деятельности своих сотрудников, иначе было бы замечено что-то необычное.
   В любом случае я был полон решимости продолжать наблюдение до тех пор, пока один или оба официанта не перестанут работать. Нирад «ушел» прежде, чем я успел получить от него кое-какую информацию. Поэтому, не имея других действительных улик, единственная зацепка, за которой можно было следовать, была слежка за двумя киллерами Кобры.
   Я не был настолько глуп, чтобы думать, что они приведут меня прямо к таинственному персонажу, но я был почти уверен, что как только механизмы будут запущены, Шива, если он действительно существует, рано или поздно появится.
   Итак, я продолжал притворяться, что чрезвычайно интересуюсь книгами, выставленными в магазине, вплоть до покупки тома об индийских рептилиях, который я изучал. Когда я, наконец, выбрался из книжного шкафа, я спрятался в тени, пытаясь стать почти невидимым. Рядом было достаточно туристов, так что я не был таким заметным. Меньше всего я хотел привлечь к себе внимание.
   За долгие годы службы в AX я понял, что терпение — самая полезная добродетель. На самом деле, когда сумерки начали сгущаться в небе, я наконец увидел, как мои люди выходят из кафе. Они спускались по широкой каменной лестнице, медленно, шаг за шагом.
   Молодой человек, склонявшийся над окровавленной фигурой Нирада, вел своего спутника. Глаза Нирада были завязаны; его товарищ вел его, как если бы он был слепым. Насколько я понял, временная слепота официанта означала, что Кобра имеет на одного агента меньше.
   Я шагнул вперед и не сводил глаз с них двоих, чтобы они не выскользнули от наблюдения после того, как я провел в их ожидании целый день. Коннот-плейс был переполнен рабочими и клерками, возвращавшимися домой с работы. Я уже собирался пересечь людную площадь, когда двое моих мужчин сделали внезапный жест; но я испытал облегчение, когда увидел, как друг Нирада остановил велосипедное такси и посадил своего напарника на сиденье узкой машины.
   Молодой индеец махнул рукой, и моторизованное такси с резким грохотом нырнуло в поток. Одиноко стоящий на тротуаре молодой человек с глазами грифона повернул голову в мою сторону, явно не зная, что делать.
   Если он был в нерешительности, то я не был.
   Я спрятался за белые колонны, ожидая, что он будет делать. Еще минута нерешительности, и он наконец слез с тротуара. Он приложил два пальца к губам и издал пронзительный свист, чтобы остановить еще одно велотакси.
   На официанте все еще были белые форменные брюки, но он сменил пиджак. Вместо него на нем была темная рубашка с открытым воротом. Что-то металлическое сияло на его шее, отражая закатный свет, как зеркало. Молодой человек сел в трехколесный велосипед, и водитель нажал на педаль газа, следуя в потоке машин вокруг парка Неру.
   Я больше не терял времени.
   Не прошло и секунды, как я оказался на бордюре и остановил другое такси, не теряя из виду официанта.
   Когда я был в ветхой старой машине, я сунул шоферу в руку пачку купюр, не дав ему времени возразить.
   — Следуй за моим другом туда, — приказал я.
   Водитель, сосредоточив внимание сначала на деньгах, которые я ему дал, а затем на велотакси, который официант остановил меньше минуты назад, не колеблясь подчинился. Он занял первую полосу, и я наклонился к сиденью, не сводя глаз с велотакси, которое, как я надеялся, приблизит меня еще на один шаг к неуловимому и таинственному Шиве.
   Пока все вроде шло хорошо, сказал я себе, уверенный, что официант не видел, как я ждал его выхода из бара или садился в такси, чтобы следовать за ним. Я велел водителю ускориться, пока от молодого официанта нас не отделяло всего три машины.
   - Куда мой друг направляется?
   От Коннот-плейс мы двинулись в сторону Коннот-серкус, чтобы свернуть в переулок, ведущий в сторону от торгового центра Нью-Дели. — В старый город, — объяснил водитель. Потом кинул на меня быстрый взгляд и добавил: - Он тебя ограбил, сахиб? Если нет, то я вызову полицию...
   — Нет, ничего подобного, — заверил я его и, перегнувшись через сиденье, прошептал что-то ему на ухо.
   Он покраснел под медной кожей. - Понял, "сахиб". Как вы это называете... рандеву, что ли?
   - Точно, - подтвердил я с широкой улыбкой, предполагая, что следую за молодым человеком, направляющимся на романтическое свидание.
   - Будь осторожен, "сахиб", - предупредил меня таксист. - Делийские женщины очень умны, - и он сопроводил предложение, потирая большой палец об указательный, чтобы подчеркнуть свою наблюдательность.
   — Да, но ты не теряй из виду нашего друга, — ответил я.
   Уже почти стемнело, и после выезда из Коннот-Серкус движение уменьшилось. Водитель сменил тему и обратил мое внимание на памятники. В конце широкого пыльного проспекта он указал на знаменитые минареты Джама Масджид, огромной мечети из красного песчаника, похожей на крепость.
   А прямо перед мечетью и близлежащим базаром стоял еще один памятник из красного камня, внушительный комплекс, оставленный императорами Великих Моголов, Красный форт. Я думал, что официант исчезнет на базаре, но, видимо, он не понял, что за ним следят. Вместо того, чтобы выйти возле мечети и рынка под открытым небом, он вышел из велотакси прямо перед воротами, ведущими в форт.
   «Стой», — сказал я водителю.
   Он остановился как раз в тот момент, когда официант скрылся за воротами. Я вышел в свою очередь и поспешил за своим человеком, радуясь, что темнота предоставила мне какое-то убежище. Перед воротами стояли прилавки с «сувенирами», открытками, путеводителями, местными деликатесами.
   Но я не был туристом и у меня не было времени остановиться и полюбоваться этими "прелестями". Держась на некотором расстоянии, я проследил взглядом за белыми брюками и темной рубашкой официанта.
   По крайней мере, он никогда не видел меня, а значит, не знал меня. Если только «Кобра» не распространила мою фотографию, в этом случае Ник Картер стал менее анонимным, чем я хотел признать.
   Впереди, в конце подъездной дорожки, перед узкой деревянной будкой официант остановился. Вывеска возвещала о начале представления «Люмьер и сын». Когда я понял, что молодой индиец купил билет на спектакль, я, не раздумывая, последовал за ним.
   Это был урок истории, «путешествие» без всякой помощи психоделиков. Гравийная дорожка вела от билетной кассы во внутренний двор форта. Здесь, в саду, окруженном мраморными дворцами, построенными императорами, для публики были расставлены многочисленные ряды стульев.
   Прожектор посылал желтый луч света на колонны перед мраморными зданиями, а аудиокомментарии транслировались через громкоговорители. Оратор описывал Павлиний трон, украденный персидскими полчищами, вторгшимися в Индию в восемнадцатом веке.
   Затем свет погас, и за моей спиной раздался стук копыт. Я повернул голову, почти ожидая оказаться посреди обезумевшего стада.
   Вместо этого я оказался на пути острого как бритва кинжала.
   Лезвие зашипело, разорвав левый рукав моей куртки. Недолго думая, я отстранился и одной рукой запустил прием «сон-нал мак-ки». Индийский официант не стал испытывать удачу во второй раз.
   Его белые зубы сверкнули в сардонической улыбке, лезвие стилета закружилось в воздухе. Затем прожектор полностью осветил его лицо, ослепив его. Молодой человек бросился в проход между рядами стульев и побежал.
   Зрители, в основном западные туристы, казалось, верили, что индеец был частью шоу. Кто-то начал аплодировать, а в воздухе раздавался топот конских копыт. Из громкоговорителя донесся звук труб, сопровождаемый боевым кличем. Я бросился за нападавшим.
   Я не знал, как он понял, кто я такой, или что я следовал за ним. Но я все еще мог слышать шипение его лезвия кинжала, рассекающего воздух и разрывающего рукав моей куртки. Он почти пронзил мою кожу.
   Не переставая бежать, я полез в куртку за пистолетом. Никто из зрителей не нашел ничего странного в наших движениях, и когда прожектор запылил мраморные здания, ослепительное отражение обрамило укрытие официанта.
   «Царские бани...» — объявил рассказчик.
   Я оказался за одной из мраморных колонн еще до того, как прожектор поймал меня. Я сузил глаза и стал искать окружающие тени. Резкий запах мха и гниющей растительности пропитал дворец без стен. Он прятался там, ожидая, когда я попаду в ловушку, которую, как я теперь понял, расставили для меня.
   Я мог бы развернуться и вернуться в отель, чтобы изучить следующий ход; но я отказался от этой идеи теперь, когда почувствовал, что близок к раскрытию гнусных операций Кобры... и Шивы. Чем раньше я найду этого человека, тем лучше будет для всех.
   Звук шагов молодого официанта сопровождался глухим стуком. Я слышал, как он бежит к задней части здания, все дальше и дальше от туристов, которые смотрели представление в саду. Я был этому рад еще и потому, что не хотел, чтобы невинные зрители были вовлечены в жестокое противостояние, которое вот-вот должно было произойти.
   Я бегал, согнувшись вдвое, от колонны к колонне, навострив уши при каждом шорохе. Трудно было услышать какие-либо звуки, кроме тех, что издает фон записанного повествования. Приглушенный стон смешался с барабанной дробью, усиленной мощной звуковой системой, установленной в саду. Если бы не белые брюки, которые были на мужчине, он, без сомнения, смог бы скрыться в тени.
   Но когда погас свет, я увидел его еще раз. Он миновал короткую мраморную лестницу, соединявшую одно здание с другим, и теперь растянулся на полу.
   Я уже держал палец на спусковом крючке пистолета. Курок щелкнул в тот момент, когда я нажал на спусковой крючок. К звукам барабанов, доносившимся из громкоговорителя, присоединился лай выстрелов, маскирующий мой выстрел.
   Я видел, как пуля застряла в мраморной колонне, подняв в воздух облако белого дыма. Выстрел заглушила другая оглушительная волна, произведенная топотом копыт лошадей. Я не попал в цель, поэтому побежал вперед. Официант вскочил на ноги, и его нигде не было видно.
   Я миновал короткую лестницу, по которой он только что бежал, и оказался посреди узкой травянистой дорожки, окруженной мраморными зданиями. Позади меня послышалось шипение чьего-то тяжелого дыхания. Бесполезно думать о том, чтобы стрелять из пистолета. Так что я поднял, кружась оба локтя. Я попал молодому индейцу в ребра, но, хотя он на мгновение задохнулся, ему удалось оттолкнуть меня на шаг назад.
   Убивать его не входило в мои планы. Мертвый, он был бы бесполезен для меня, и тропа, которая должна была привести меня к Шиве, обрывалась там, во внутреннем дворе Красного форта. Живой официант мог бы предоставить мне ценную информацию.
   Внезапно из темноты позади меня раздался хриплый, едва слышный голос.
   - Отлично, Ранджит.
   Мощным ударом я откинул правую ногу назад, и пятка моей ноги приземлилась на чье то колено. Второй нападавший застонал от боли и отпрянул. Я отпрыгнул в сторону, тяжело дыша, и сделал шаг назад, нацелив Вильгельмину на двух нападавших.
   Двое против одного, Ранджит был официантом, человеком, за которым я следовал; но другой тоже не был незнакомцем. -- Вот мы и встретились снова, -- сахиб, -- сказал он с грубым, вынужденным смешком. Слова вырывались у него изо рта с некоторым трудом, потому что нижняя часть его лица была обмотана белой повязкой.
   — Ага, — сказал я, узнав его: он был сообщником Мохана, бородатым сикхом, которому я разбил челюсть накануне вечером.
   Ранджит воспользовался кратким обменом словами, чтобы пригнуться за колонной, на мгновение уклонившись от фатальной траектории «Люгера». - Продолжать бесполезно, "сахиб", - резюмировал индийский сикх. - Если вы убьете нас, вы ничего не узнаете.
   - Что будет, если я не убью тебя? - спросил я. Но в это мгновение, за долю секунды, что-то металлическое быстро пересекло мое поле зрения. Я развернулся и нажал на курок. Пуля пролетела по воздуху, отскочив от выступа вдоль стены здания. А потом тот самый пистолет буквально выскользнул из моих пальцев, со стволом, обмотанным металлической петлей.
   Ранджит вышел из своего укрытия и схватил пистолет. Я понял тогда, что это было то, что я заметил ранее, предмет, который блестел вокруг его шеи. Это был кусок медной проволоки, без сомнения, ловушка, которую использовали, чтобы убить Ашока Ананда.
   «Ты не так умен, как тебе кажется», — сахиб, — со смешком заметил другой индус.
   Я попытался отступить, но Ранджит не терял времени даром. Официант приставил пистолет к моей груди, предупредив достаточно, чтобы резко остановить меня. И я не был достаточно близко, чтобы попытаться вырвать пистолет из его рук. И если бы я попытался нанести удар ногой, я был уверен, что молодой черноволосый официант, не колеблясь, нажмет на курок.
   - А теперь извольте поднять руки над головой, "сахиб", - приказал юноша. И он сделал шаг вперед, его рот скривился в дьявольской улыбке.
   Я поднял руки и осторожно посмотрел в сторону другого сикха. Ранджит протянул ему медный провод. Проволока загудела, когда мужчина обмотал концы вокруг своих запястий.
   «Мохан мертв», — сказал он почти неслышным голосом под музыку, лившуюся из динамиков. Шоу еще не подошло к концу, как и жизнь Истребителя № 3, как я надеялся. - Гурнек, однако, еще жив, "сахиб". - Индийский сикх приблизился ко мне, когда Ранджит подошел ближе
  
   У меня под носом был ствол люгера Вильгельмины, и вдруг мне пришло в голову, что она больше не мой старый друг. Не говоря уже о медном проводе, который Гурнек держал обеими руками.
   «Ты заслуживаешь худшего, — сахиб, — гораздо худшего», — сказал официант.
   Он играл с "легким" курком. Достаточно было очень легкого давления, и Хоуку пришлось бы нанимать Истребителя № 4. Но прежде чем молодой человек привел в исполнение свои угрозы, Гурнек двинулся за мной. Только на этот раз мой удар ногой назад потерялся в воздухе, не попав в цель.
  
   Петля затянулась на моей шее, и мне снова пришлось поднять руки. Я смотрел прямо в прицел «Люгера», но Ранджит отпустил курок и, щелкнув пистолетом, ударил меня прикладом по лбу. В то же время я попытался отодвинуть медный провод, который давил на мою трахею.
   Нить разрезала мне кожу, я не мог дышать. Я издал сдавленный звук, и Ранджит, посмеиваясь, поднял колено и ударил меня в пах. Боль заставила меня застонать, заставив согнуться.
   Колено поднялось во второй раз, заставив меня взорваться от мучительной боли. - Дурак ты, "сахиб"... Кобра знает... Кобра все знает, мистер Картер.
   Его голос, казалось, исходил из темного туннеля. Я изо всех сил пытался освободиться, оттолкнуть проволоку, которой Гурнек меня душил. Но я не мог взяться за нее, она была слишком тонкой. Со стоном я упал вперед, пытаясь дышать.
   Потом приклад пистолета ударил меня по голове, а вдалеке голос из громкоговорителя провозгласил: - Если есть рай на земле, то он здесь... здесь, здесь!
   Я не поверил ему. А тем временем я задавался вопросом, будет ли у меня когда-нибудь еще шанс поверить во что-нибудь подобное.
  
  
  
   4
   Сначала было легко.
   Бархатистая, мягкая и ровная, темная и уютная дымка. Защитная тьма, которая заставила меня улыбнуться. Но потом она начала жечь, резать мою кожу, как осколки битого стекла. Я должен был уйти, иначе она разорвала бы меня на части, содрала с меня живьем кожу. Так что я рванулся вперед, словно вынырнув со дна морского. И чем выше я поднимался, тем больше меня разрывало на части.
   - Нет! Я... я не хочу! - Я услышал свой голос. Я повторил это громче, пытаясь поднять тяжесть, давившую мне на глаза. Я моргнул, и что-то неопределенного цвета начало двигаться вперед и назад передо мной, вибрируя в пространстве и вне его.
   Я открыл глаза во второй раз, потом в третий, и в то же время я пытался идти дальше, пока моя голова не ударилась обо что-то твердое. Вибрации прекратились, и я снова опустился, слишком слабый и сонный, чтобы сделать еще одно движение.
   Я не знаю, сколько времени прошло после этого. Я чувствовал, что меня захватывают сны, и каждый раз я пытался оттолкнуть их и открыть глаза, но что-то царапало мою кожу, что-то жгло. Наконец я начал все сначала, продвигаясь вперед среди чередующихся волн жара и боли.
   Потом "вещь" сложилась. Это была стена, земляная стена, которая стояла передо мной, увеличенная или уменьшенная... а потом нормальная. Моя голова была раздавленой яичной скорлупой... как будто я не пил месяц подряд. Я стоял, прислонившись к ближайшей стене, прислушиваясь к самому прекрасному звуку в мире, звуку моей груди, вздымающейся и опускающейся с каждым вдохом.
   Что царапало и рвало мою кожу во время этого долгого чистилища между сознанием и бессознательным, так это подстилка, на которой я лежал на спине. Как только я понял, что я жив, я спустил ноги со скамьи, покрытой соломой, и дрожа встал.
   Я упираюсь рукой в стену, чтобы встать. Я чувствовал себя наркоманом при ломке, меня тошнило. Удары, которые я получил по голове, плюс затяжение проволокой горла, вырубили меня.
   Теперь, прежде всего, я должен был восстановить свои силы.
   Я сделал несколько шагов, пока мои колени не перестали сгибаться. Я обошел клетку-камеру... квадратную каморку с глиняными стенами и полом. Не было ни окон, ни даже дверей. Позже, если бы было будущее, я был уверен, что смогу найти стыки в стене, где должна быть дверь, потому что кто-то.... И кто-нибудь вытащил бы меня.
   В одном конце камеры, слева от поддона, в стену были вмурованы две решетки. Обе они доходили мне до талии и были покрыты проволочной сеткой. Я, конечно, не собирался ждать, пока меня представят своим мучителям, поэтому я подошел к перилам, пытаясь оправиться от боли, которую причинил мне удар Ранджита прикладом пистолета.
   Но прежде чем прикоснуться к проволочной сетке и осмотреть две решетки, чтобы посмотреть, можно ли их снять, я снял обувь. Люди, захватившие меня, оставили меня в рубашке и штанах. Стилет исчез, как и «Беретта» и, конечно, «Люгер». Я даже куртки не видел, но в камере не было холодно… по крайней мере пока.
   Я взял ботинок и бросил его в решетку. Ничего не произошло. Нет искр. Слава богу, решетки не были электрифицированы. Я снова надел туфли и потянулся к одному из четырех металлических винтов, которыми решетки крепились к стене. Но когда мои пальцы коснулись их, в тишине раздался голос, голос, который заставил меня вздрогнуть.
   - Доброе утро, мистер Картер. Потому что сейчас день, знаете ли. Надеюсь, тебе приснились хорошие сны, "сахиб"...
   Голос раздался из-за одной из двух решеток. Без сомнения, за металлическим экраном скрывался усилитель. Но больше всего настораживало то, что голос был знакомым… пугающе знакомым.
   «Привет, это Картер, говорит агент № 3. Верно; Хоук рассказал тебе обо мне все. Итак, этот ваш агент, Ананд, кажется так его зовут. Ну, он не явился на встречу. Нет, не нужно извиняться. Мы знаем, что наш человек недосягаем... О нет, совсем нет! Его не существует, вот и все. Нет, завтра я вернусь в Вашингтон. Кобра? Я очень боюсь, что наше правительство не сможет вмешиваться в дела индийской службы безопасности. Вы понимаете, конечно... Да, и спасибо за заботу. Скажите мистеру Ананду, что мне жаль, что у меня не было возможности встретиться с ним».
   Последовала долгая пауза. А потом снова тишина. Я отошел от решетки и вернулся к койке. Несмотря на пустоту в желудке, несмотря на ужасное чувство тошноты, я должен был признать одно: Шива был настоящим, безжалостным, хладнокровным головорезом, хитрым противником, каких я еще не встречал.
   Только что прослушанная мною короткая речь, телефонный разговор, который, без сомнения, уже состоялся, были произнесены совершенно знакомым голосом. Это был мой собственный голос, с такой же идеальной интонацией, речью и интонацией.
   Шива подставил меня и, не теряя времени, убрал со сцены индийскую секретную службу. Даже когда Ананд уже не появлялся за своим столом, никто и не думал о том, чтобы соединить нас двоих. А зачем им, в конце концов? Разве «Ник Картер» не позвонил незадолго до этого и не сообщил им, что Шива — выдумка? Тот же «Ник Картер» указывал, что, даже если «Кобра» действительно существует, организация, которая так беспокоит индийское правительство, не имеет ничего общего с таинственным персонажем.
   «Ник Картер» заявил обо всем этом. И, судя по всему, он уже направлялся домой, в штаб-квартиру AX в Вашингтоне. - Я очень впечатлен, Шива. Как вам вообще удалось воспроизвести мой голос?
   «В вашем гостиничном номере было установлено звуковое устройство, мистер Картер», — ответил мой голос, воспроизведенный электронным способом с такой точностью, что я не мог не вздрогнуть услышав самого себя.
   - Тогда, пожалуйста, передайте мои комплименты вашим электронщикам. Я обыскал эту комнату четыре раза и не нашел ни одного микрофона... даже в самых немыслимых местах, - возразил я, повысив голос, как будто сомневаясь, что он меня слышит. Я не мог видеть скрытые микрофоны, хотя теперь было ясно, что после успеха в моем гостиничном номере он без труда поместит один в камеру.
   - Это одно из последних изобретений Хаджи; чрезвычайно чувствительный, мощный, малогабаритный микрофон, - объяснил дубликат моего голоса.
   — Все равно что найти иголку в стоге сена, — сказал я.
   Мой смех раздался в воздухе, затем мой голос продолжил: «Очень хорошо, мистер Картер. Рад видеть, что ты не потерял чувство юмора. Но Хаджи, если вы о нем не слышали, — единственная достойная вещь, которую Албания экспортировала за последние двадцать лет. А теперь он работает на меня, на Кобру... на Шиву! - Голос ликовал.
   - Кем он работает?
   - Вы прекрасно знаете, мистер Картер. В конце концов, AX отправил вас в Индию не только для того, чтобы разоблачить банду торговцев оружием или героином! Вас интересует чудесное открытие Хаджи, его гениальное изобретение... Шкатулка!
   - Шкатулка? - повторил я.
   - Прозвище имитатора голоса, изобретение, способное воспроизводить любой существующий вокальный звук. И он маленький, мистер Картер, даже по вашим стандартным миниатюрным моделям. Не больше пачки сигарет... но гораздо опаснее, разумеется.
   Я спросил. - И что ты собираешься делать со своей шкатулкой? Я не сводил глаз с металлического экрана, как будто решетка могла фиксировать каждое мое движение.
   - Ты думаешь, я сумасшедший, не так ли?
   - Псих? Не совсем так, Шива. Вы намного умнее; обычно сумасшедшие не могут придумать такой сложный план.
   - Спасибо, мистер Картер. Я ценю ваш комплимент. Нет, на самом деле я не сумасшедший, по крайней мере, не с моей точки зрения. Что касается Шкатулки, изобретения Хаджи, то ваша служба уже убедилась, насколько она гениальна и эффективна. Эти инциденты были просто тестами, экспериментами, если быть точным.
   «Но вскоре, как только Хаджи внес некоторые изменения в свое устройство, несчастные случаи перестанут быть простыми экспериментами. Вот видите, мистер Картер, Индия в настоящее время является нейтральной державой между Китаем и Западом. С помощью моих партнеров в Пекине эта страна, выступающая в качестве противовеса, рухнет в одно мгновение, и тогда сбудется мечта моих предков, когда Китай и Индийский субконтинент возьмутся за руки как добрые союзники, союз который продлится дольше, чем любой другой в мировой истории».
   - Я спросил. - Что за союз? Я мысленно записывал все, что он говорил, пытаясь выиграть время. Тем временем мои глаза внимательно исследовали пределы камеры. Я встал медленно, чтобы не шуметь; Я не хотел, чтобы Шива услышал, как я двигаюсь, или услышал, как я скребусь о стены, пытаясь открыть какую-нибудь щель. Должна быть дверь, только я ее не видел.
   - Китайско-индийский союз, мистер Картер, альтернатива обеим нациям, чтобы избавить мир от противоборствующих блоков. Нет, я не маньяк величия, мне плевать, что мир падает ниц у моих ног. У меня есть деньги, больше, чем я могу потратить. У меня также есть некоторое вллияние в моем правительстве. Но когда Китай и Индия станут одной нацией, мой народ уже не будет «голодной ордой», как любят называть его западные журналисты. Мы станем могущественными, как Бхарат, древняя Индия. И тогда мой народ снова вернется к древним богам, Нагам… змеиным божествам моих предков.
   - Мы в двадцатом веке, Шива. Нелегко обратить миллионы людей. Сегодня людей больше интересует наполнение желудка, чем поклонение змеям.
   Ты очень мало знаешь об индийском менталитете, Картер. Я происхожу из королевской семьи, семьи, восходящей к Нагу, змеиному предку. Я ношу тюрбан, как будто это змея, свернувшаяся кольцами кобра с гордой головой, покоившаяся у меня на лбу, - ответил Шива. Голос... его голос стал холодным, как у рептилии. Я был вдвойне поражен тем, что он мог говорить и переводить свои эмоции благодаря изобретению Хаджи.
   - Почему бы тебе сначала не накормить своих людей? Если у тебя много денег, почему бы тебе не передать их правительству, чтобы дети не голодали? Или вы боитесь, что они не оценят ваш жест, что не захотят удовлетворить ваши жадные просьбы? Я запрокинул голову и стал насмехаться над его мечтами, над той страшной целью, которую он себе поставил.
   Но Шива совсем не наслаждался собой.
   "Я слишком много говорил, Картер," объявил он. - Но я хотел, чтобы вы знали, что вы действительно наткнулись на змеиное гнездо, и что я не потерплю таких маленьких людей, как вы. Ваше правительство не представляет собой полицейского мира и не сможет помешать мне увидеть, как мои мечты сбываются. Уже сейчас китайские коммунистические войска сосредоточили свое внимание на нашей северной границе, готовые избавить Индию и другие слаборазвитые страны от ига нищеты.
   - Продолжай мечтать, Шива. Власти Пекина выставили тебя слабоумным, и ты проглотил наживку... до конца. Как только войска пересекут северную границу Индии, будьте уверены, что Запад не будет бездействовать, чтобы посмотреть, что произойдет. Вы будете вести войну, которая сотрет человечество с лица земли. Так что, может быть... но это не точно, останутся только змеи, бесконечность змей, которые будут ползать по пустыне и радиоактивной планете.
   Я прислонился к стене и затаил дыхание. Как можно рассуждать о чем то с таким человеком, как Шива? И как я мог говорить разумно, когда все, о чем я мог думать, был способ побега? Я знал сумасшедших в своей жизни, но не таких логичных и безумных, как человек, называвший себя Шивой.
   Нет, он не хотел править миром, он просто хотел вернуться в прошлое, ценой развязывания третьей мировой войны. И от того, что он был глух к моим замечаниям, что не видел опасности своего безумного плана, у меня по спине побежали мурашки.
   «В любом случае, мистер Картер, вы, среди стольких людей, что не увидите здесь такого трагического конца. Гурнек рассказал мне о смерти Мохана; Я намерен дать вам пару возможностей. Мохан за Картера, Картер за Мохана. Только на этот раз смерть не будет быстрой и мгновенной. Вы знаете, сколько человек может страдать, прежде чем умереть от укуса змеи, мистер Картер? - холодно заключил Шива.
   - Это зависит от змеи.
   — Верно, — согласился Шива. - Я рад, что ты еще можешь рассуждать, Картер. Но на случай, если вы упустите какие-то детали, я готов предоставить вам необходимые данные.
   Я прислонился к грязной стене, перестав искать потайную дверь, и повернулся обратно к спрятанному за металлическим экраном динамику. — Давай, Шива, — сухо возразил я. - Я весь во внимании.
   «Я ни секунды не сомневался в этом, мистер Картер, — рассмеялся он. - Но я буду краток, так как у меня есть более важные дела. Герпетология является моим хобби уже несколько лет, смею добавить, что я настоящий авторитет в области пресмыкающихся, особенно ядовитых. У меня есть коллекция, около двух десятков разных видов.
   - А каких ты выбрал для меня?
   - Пять змеей, Картер. Вы можете не узнать их с первого взгляда, но они обязательно узнают вас. Змеи имеют глубокое чувство территориальности. Они не любят, когда их беспокоят в их доме. В зависимости от их смертельного укуса человек может страдать от двух часов до семи-восьми дней.
   — Если зубчатая гадюка вонзит свои зубы в вашу плоть, у вас скоро изо всех пор потечет кровь, мистер Картер; у вас будет окрашенная кровью слюна, моча станет красной. Вы будете страдать от мучительной боли в животе, а смерть наступит в результате кровоизлияния в мозг».
   - Действительно заманчиво! - воскликнул я, не спуская глаз с любого движения, ища подтверждения того, что это были не простые угрозы.
   - Если вы выберете мою любимицу, королевскую кобру, то умрете от аноксии, медленной и мучительной формы удушья. С другой стороны, двоюродный брат королевской кобры, азиатская кобра, имеет яд, который, как было показано, вдвое токсичнее стрихнина. Итак, выбор за вами, мистер Картер. Если вы выберете кобр, вы умрете относительно жалкой смертью через несколько часов; если вы выберете гадюк, будьте готовы к самой гротескной и невыносимой боли, какую только можно себе представить.
   - А если я ничего не выберу, Шива? Что случится?
   У тебя нет выбора, Картер, нет альтернативы. В конце концов, вы поймете, какой я серьезный человек! Итак, пока я не узнаю вашего преемника, допустим, мне понравился продолжить этот разговор с вами. У меня есть интересная информация, мистер Картер. Очень интересно.
   Это было последнее, что я услышал от «себя», вернее, от Шивы своим голосом. Снова воцарилась тишина, нарушаемая только моим дыханием. Я совершенно похолодел, уверенный, что это не надуманные угрозы. Шива был полон решимости убить меня, чтобы увидеть, как смерть придет ко мне с муками. Возможно, он был полон решимости причинять кому то боль, как она подпитывала его абсурдные мечты и стремления.
   Но какая бы причина ни побуждала его, я не сомневался в искренности его слов. Я осмотрел маленькую камеру глазами; и я все отчаянно искал выход, когда какой-то скрип или, вернее, легкое гудение заставили меня обратить взор на две решетки.
   Одна медленно поднималась, чтобы исчезнуть в стене. Четыре металлических винта были бесполезны, так как экран управлялся электронным способом. В этот момент его уже не было видно; на его месте квадратное отверстие. Разум велел мне хранить молчание и тишину, насколько это возможно.
   Но мне пришлось сделать сверхчеловеческое усилие, чтобы остаться на месте, когда через минуту королевская кобра длиной не менее десяти футов выкатилась из отверстия на пол камеры.
  
  
  
  
   5
   Королевская кобра уже поднялась в атакующую позицию, приподняв голову на шее, когда из отверстия в стене выпала еще одна змея. Я не мог узнать её по названию, но у неё была твердая и плотная чешуя, и когда она раскладывалась на полу, она издавала странное шипение, похожее на звук огня.
   Я скользнул вдоль стены, пытаясь добраться до соломенной кровати. Шива сказал, что пошлет мне пять змей. Третья, длиной более полутора метров, в этот момент спускалась из дыры. Это была азиатская кобра, вид, который я сразу узнал по характерным клиновидным отметинам на затылке.
   Её яд вдвое ядовитее стрихнина, вспомнил я, медленно двигаясь к тюфяку, приподнятому над землей.
   К шипению и свисту трех рептилий добавился мой безумный смех из громкоговорителя, спрятанного за решеткой, смех, наполнивший камеру своим жутким рефреном. Засмеялся Шива, воспользовавшись изобретением албанского ученого, чтобы воспроизвести смех моим собственным голосом, и он зазвенел у меня в ушах.
   - До свидания, мистер Картер! — весело воскликнул мой невидимый враг. - Доброго дня!
   Смех умер вместе с гротескным финальным припевом. Я увидел раздвоенный язык и сияющие глаза четвертой змеи, обрамленной в проеме. Это был крайт, разновидность азиатской кобры; она скользнула на грязный пол.
   Я открыл ноздри; в воздухе стоял сильный запах, какой-то прогорклый на вкус. Это был запах, напоминающий мускус. Я затаил дыхание, но запах стал сильнее, почти ощутим в тесноте камеры.
   Шива продумал все.
   Змеи с их острым обонянием казались еще более раздраженными: какой бы природы они ни были, запахи обостряли их раздражительность до исступления. Королевская кобра, вдвое длиннее остальных, грациозно скользила по полу. Я продолжал приближаться к койке с тюфяком, избегая быстрых движений, которые могли бы спровоцировать рептилию на смертельную атаку.
   Как только моя нога коснулась края деревянной скамьи, пятая змея появилась из темноты дыры на противоположной стене. Она была самой маленькой из всех, особенно по сравнению с королевской коброй. Но размер не имел ничего общего с ее способностью убивать; и я боялся этой последней рептилии, как и остальных четырех вместе взятых. Теперь они приближались ко мне, стоящему спиной к стене.
   Нравится мне это или нет, мне пришлось переместиться.
   Я бросился вперед в пространство, сначала с помощью напряженной мыслительной концентрации, а затем прыжком с пола приземлился на покрытую соломой скамейку. Королевская кобра свистнула и бросилась на меня. Я мог видеть капли яда, блестевшие на ее острых как бритва клыках.
   Я отстранился, когда почувствовал, как она укусила задник моего ботинка. Она не смогла укусить меня за лодыжку. Ядовитая жидкость желтоватого цвета капала на солому, где я стоял. Кобра поползла по кровати. Я быстро расстегнул рубашку и высвободил руки из рукавов.
   Капюшон змеи казался шире, чем прежде, и рептилия раскачивалась справа налево, готовая нанести второй удар. Между тем, остальные четверо извивались на полу, все ближе и ближе подходя к тюфяку. Я отпрянул так сильно, как только мог, и расправил рубашку, как матадор держит красную ткань перед разъяренным быком.
   Когда кобра бросилась вперед, чтобы вонзить свои зубы в мою плоть, я накинул на нее свою хлопчатобумажную рубашку и наклонился вбок. Рубашка шевелилась, как живая. Под тканью шипела и извивалась рептилия, пытаясь вырваться из импровизированной ловушки.
   Я не собирался ждать, пока кобра вырвется на свободу, поэтому быстро расстегнул кожаный ремень на брюках. Удерживая ее концом пряжки в нескольких дюймах над соломой, я подошел к задней части скамьи. В этот момент единственное, что нужно было сделать, это попытаться добраться до отверстия в стене.
   Электронное управление металлической решеткой не было активировано с тех пор, как экран поднялся в стену. Проем, судя по тому, где я стоял в дальнем конце камеры, казался достаточно большим, чтобы дать мне возможный путь побега.
   И вообще, надо было попробовать. Иначе рептилии пошли бы в атаку все вместе, и тогда не было бы спасения от ожидавшей меня насильственной и мучительной смерти. Змея с зубчатой чешуей извивалась во всю длину на краю кровати.
   Это была рептилия, о которой мне рассказывал Шива, с таким сильным ядом, что, если бы она укусила, она вызвала бы кровоизлияние во внутренние органы и заставила бы меня истекать кровью из всех пор. Остальные три змеи, привлеченные шипением королевской кобры, поползли по полу к развевающейся рубашке, под которой была закрыта большая рептилия.
   Змея, с другой стороны, казалось, интересовалась только мной, с теми холодными глазами, которые, казалось, отражали кровь. И по-моему, это была не кобра, а гадюка-рептилия, в которой Шива мог найти свое олицетворение.
   Она была около шестидесяти сантиметров в длину, с заметными бледными и темными узорами на чешуйчатых боках. Её движения вовсе не были оборонительными, а шипение, которое она издавала, заползая на край тюфяка, заставило меня вздрогнуть.
   Я натянул конец ремня, поднял его высоко в воздух, и в тот же миг змея щелкнула с невероятной скоростью, метнувшись по воздуху. Я опустил конец ремня с пряжкой на голову рептилии. Металл отскочил от шероховатой чешуи, но удар заставил гадюк соскользнуть назад, свернувшись кольцами друг на друге.
   Это был момент, которого я ждал.
   Краем глаза я увидел спрятанную под капюшоном голову королевской кобры, вылезающую из-под рубашки. Теперь моя жизнь зависела от того, как быстро я двигаюсь; Я глубоко вдохнул и прыгнул так высоко, как только мог, в сторону.
   Когда я бросился к отверстию в противоположной стене, пять рептилий засвистели и зашипели, словно хор разгневанных демонов. Я оглянулся через плечо. Запах, который я почувствовал ранее, стал сильнее, зловонные миазмы были настолько проникающими, что казались осязаемыми.
   Рептилии теперь приближались ко мне, готовые нанести удар и убить. Когда я добрался до проема в стене, они были менее чем в двух метрах от меня. Я приподнялся, но услышал шипение кобры так близко, что обернулся и сильно топнул ногой по грязному полу.
   Я нагнулся, как молния, поднял горсть земли и швырнул ее в грозную голову кобры. Рептилия вскинула голову, и я нырнул в дыру, цепляясь за края узкого прохода.
   Последнее, о чем я думал, было то, куда ведет туннель, или были ли в проходе другие рептилии. Что-то ударилось о кожаную подошву моего ботинка, не в силах проникнуть сквозь нее. Я отдернул ногу и двинулся в темный проход, ударившись головой о верхнюю часть низкого узкого туннеля.
   Не было места, чтобы повернуть голову и посмотреть, не последовала ли за мной в туннель какая-нибудь из змей в камере. Я двинулся вперед, все еще слыша бешеное шипение рептилий позади себя. Слава богу, по мере того, как я продвигался по проходу, звук становился все тише.
   Путь, по которому я пошел, был единственно возможной альтернативой верной смерти. Даже если мне удастся убить несколько змей, выжившие наверняка смогут вонзить свои клыки в мою плоть, прежде чем я смогу их остановить. И даже если бы я устранил всех пятерых, я был уверен, что Шива без колебаний пошлет в камеру вторую группу ядовитых гадов. Так что в каком-то смысле я мог считать себя в безопасности.
   Теперь, когда я сделал свой выбор, я продолжал ползти на четвереньках. Туннель, казалось, немного поднимался, был едва заметный уклон. Он был тускло освещен; отражение света отфильтровывалось позади меня, и бледное сияние падало сверху. Но чем дальше, тем темнее становилось. Источник света не стал более интенсивным. Я едва мог видеть свои руки, когда шел по узкому проходу.
   Вокруг меня была только влажная грязь и затхлый запах. Я продолжал путь несколько минут и, наконец, остановился, чтобы отдышаться и проветрить голову. Я был готов поставить свою жизнь на то, что электронные устройства, установленные Шивой в камере, не имели видео и электронного глаза... вероятно, он только слышал меня, даже когда я не говорил. Но я был почти уверен, что у него не было возможности наблюдать за моими движениями.
   Время, казалось, остановилось, пока я пытался найти конец туннеля и в то же время выяснить, где я нахожусь, найти способ вырваться из сетей Шивы и разоблачить его планы китайско-индийского союза. Я уже не чувствовал ни шипения гадов, ни того зловонного запаха... что разлился по камере.
   Дыхание воздуха коснулось моего лица, незаметное дуновение. Воодушевленный, я продолжил движение. Никакая сигнализация не сработала, по крайней мере обычные звонки или сирены. Ясно, что Шива был убежден, что избавился от Ника Картера.
   А вместо этого Ник Картер имел в виду только своего друга Шиву, разум Кобры и его мощное оружие... Шкатулку. Если бы я не предоставил АХ план изобретения или саму штуковину, весь мир не смог бы иметь дело с Шивой. Что дало мне полное представление о том, на что были направлены его планы. Но Шива упустил из виду важную вещь: он не открыл мне, как он будет использовать свою Шкатулку для достижения своей невероятной цели.
   Я приехал в Индию, задаваясь вопросом, действительно ли существует Шива. И теперь, когда я его нашел, он всё ещё оставался безликим персонажем, хотя и из плоти и крови. Так я оказался с неизвестным, нерешенным уравнением. Мне пришлось бы завладеть изобретением Хаджи, главным образом потому, что я понятия не имел, как можно использовать имитатор голоса для установления абсолютной власти во всем мире.
   Влажные стены из утрамбованной земли царапали мне руки и плечи, на грудь капал пот. Я не мог остановиться сейчас, но туннель сужался, и мне нужно было продолжать двигаться вперед, даже если поверхность стен сдирала с меня кожу.
   Мне явилось видение себя, застрявшего в туннеле, из которого нет выхода. Мои ногти были сломаны и окровавлены, мне казалось, что я крот, который еле передвигается в своем логове. Но как только я начал терять надежду, мой взгляд остановился на чем-то, что заставило меня внезапно остановиться.
   Передо мной был барьер. Искусственный свет проникал через две щели в деревянной панели квадратной формы. Не издав ни звука, я пополз вперед, волоча свое согнутое тело в этот туннель.
   С другой стороны деревянного барьера не доносилось ни звука. Я прижался одним глазом к щели, не имея ни малейшего представления, что за ней. Несколько валунов, камней, больших кусков дерева и большая лужа стоячей воды были первыми, что я увидел. Затем послышалось знакомое шипение змей.
   Вынырнув из-под валунов скалы, морской змей поднял свою длинную стройную шею с удивительно маленькой головой над поверхностью стоячей лужи воды. Что-то упало сверху, окровавленное сырое мясо. Почти сразу же его сожрала голодная змея. Затем большая ящерица была брошена в нору. Королевская кобра размером примерно с ту, которую я оставил в камере, поднялась в характерной для нее позиции для атаки.
   Ящерица бросилась к скалам, но кобра оказалась быстрее. Склонив набок голову с капюшоном, он бросился вперед, впиваясь зубами в чешуйчатую шею зверя. Ящерица боролась секунду, и кобра скользнула назад; Я видел, как укушенное животное двигалось, как пьяное, наклоняясь на бок и судорожно тряся лапами. Затем кобра проглотила ее головой вперед.
   Насытившись, крупная рептилия свернулась вокруг скалистого валуна, словно греясь на полуденном солнце. В нору попадало больше еды - крысы, ящерицы, сырое мясо. Я поднял голову, пытаясь увидеть, кто кормил коллекцию змей Шивы.
   Но дыра имела каменные стены, а деревянный люк, расположенный внизу, не давал мне полного обзора. Когда змей покормили, шипение стихло. Я понял тогда, что Шива использовал туннель, чтобы заманить голодных рептилий в мою камеру, несомненно, разбудив их вонючим запахом, который он распространил по маленькой комнате.
   Теперь деревянный люк был опущен, и я не сводил глаз с щели, ожидая, пока все рептилии будут накормлены. Ничто в мире не заставит меня попытаться сбежать, пока каждая змея не будет более чем сыта. После еды они не будут такими агрессивными, как пять особей, которых я оставил в камере. Я достаточно хорошо знал привычки рептилий, чтобы знать, что любое внезапное движение, угрожающее их безопасности, заставит их напасть, даже если голод утихнет.
   Так что я ждал, пока они сожрут все до последнего кусочка. Это было отвратительное зрелище: змеи, кобры и другие рептилии неоднократно нападали, проглатывая своих жертв, которые конвульсивно брыкались. А я тем временем пытался выяснить, кто отвечает за раздачу еды. Наконец я заметил длинную извилистую руку, протянувшуюся над краем змеиной ямы.
   «Съедят всё, что им дают», — сказал холодный саркастический голос.
   Если Шива по-прежнему оставался безликим голосом, то на этот раз память меня не предала. Голос был мне ужасно знаком. В последний раз я слышал ее два дня назад, когда она шептала мне нежные слова любви. Тогда я почувствовал желание, страсть. Теперь я чувствовал, как во мне закипает гнев.
   Это была Рива Сингх, красивая темноволосая девушка, которая кормила змей.
  
  
  
   6
   Может быть, мне не стоило так удивляться. Может быть, мне стоило отнестись к этому с обычным цинизмом, в котором меня так многие обвиняют, называя холодным, жестким, неспособным к эмоциям. Ведь когда часто рискуют жизнью, нельзя не стать «крутым», с беспощадным цинизмом смотреть в лицо жестоким реалиям мира.
   И все же я держал Риву в своих объятиях без грубости, но с чувством нежной нежности, которое редко испытывал раньше. Хотя она была незнакомкой, я помнил ту теплоту и желание, которые она пробудила во мне, то изысканное удовольствие, которое она мне доставила. Опыт, который нелегко забыть.
   Но услышав ее слова, поняв, что это была просто приманка, приманка, призванная отвлечь меня, когда Мохан и Гурнек ворвались в мой гостиничный номер, я сошел с ума от ярости. Побег теперь стал больше, чем просто вопросом выживания. Я хотел, чтобы Рива почувствовала тот же безумный ужас, которому подвергся я в камере, ту же невыносимую боль.
   Длинная тонкая рука исчезла из поля зрения. Последней жертвой стала черная мышь, укушенная и проглоченная змеей за один глоток. Наконец, когда воцарилась тишина, я протянул руку и начал осторожно толкать деревянный люк, стоявший между мной и свободой.
   Ничто не мешало мне сейчас поднять панель, но я все равно не торопился. Пришлось действовать предельно осторожно, не делая ошибочных ходов. Я оглядел нору на случай, если какая-нибудь из змей не успокоилась. Но ничего не двигалось. Ничего, кроме деревянного барьера.
   Наконец, подняв люк, я скользнул обратно в тень и затаил дыхание. И здесь распределение времени было существенным элементом, решающей частью моего плана. Я все еще стоял на четвереньках; стены туннеля царапали мои вспотевшие руки и плечи. Это будет нелегко, во-первых, вытащить себя из прохода, а затем пересечь дыру, чтобы взобраться на грубые каменные стены.
   Но да, эта последняя миссия не была легкой с самого начала. Опасность — моя сильная сторона, вызов — основа моего существования; Я определенно не стал бы Истребителем номер 3 из-за своего красивого лица. Так что это не тот случай, с моим опытом, который я приобрел, работая в AX многие годы.
   Вот почему я не хотел рисковать. Я сдерживался до тех пор, пока не убедился, что мне не предлагается никакой другой возможности, кроме той, которая была у меня в данный момент. Только тогда я перебрасывался всем своим весом из стороны в сторону, освобождаясь от грубых стен туннеля.
   Мои глаза уже привыкли к свету, поэтому я уже не чувствовал себя кротом вне его логова. Я выставил голову и плечи вперед и осторожно заглянул в дыру. Королевская кобра все еще свернулась калачиком на большом валуне, отвернув голову в капюшоне; остальные змеи лежали в расслабленной, неагрессивной позе.
   Беги, Картер, беги быстрее!
   Я пополз вперед, все еще согнувшись вдвое. Ни один любопытный взгляд не обратился в мою сторону, в дыре ничего не шевельнулось. Ладно, пока все хорошо. К настоящему времени я полностью вышел из туннеля и почувствовал едкий запах рептилий, висевший, как туман, на дне их логова.
   Я быстро вычислил расстояние между жизнью и смертью, смертью после долгой агонии от укуса змеи. Мне нужно было добраться до противоположной стены и забраться на верх дыры, прежде чем змеи заметили, что происходит.
   Я двигался, пока полностью не встал на ноги, прислонившись спиной к стене. Я слышал, как кто-то двигался над ямой, чте то легкое шарканье. Я надеялся, что Рива была одна, но узнать это было невозможно. Я глубоко вдохнул, резко выпрямился и прыгнул вперед.
   Я приземлился на свернувшуюся спиралью спину королевской кобры. Само собой разумеется, что это не было запланировано. Но я не стал ждать, какой будет реакция кобры. Я уже цеплялся за большие каменные глыбы, образующие внешнюю стенку норы, когда снова услышал знакомое шипение змеи.
   У меня даже не было времени оглянуться через плечо. Я изо всех сил толкнул свое тело вперед, сильно отталкиваясь ногами и одновременно двигаясь. Я заметил, что мой ботинок касается чего-то мягкого, но не оглянулся, чтобы посмотреть, что это было. Я вцепился руками в край каменной стены и перешагнул через край ямы.
   Отверстие было заполнено шипением и визгом проснувшихся рептилий. Они раскачивались, прыгали в воздухе, перелетали с камня на камень; для меня это было похоже на просмотр повтора шоу. У меня не было времени остановиться и отдышаться. Через долю секунды я снова встал на ноги, и в то же мгновение Рива Сингх издала крик удивления.
   Я бросился к девушке и зажал ей рот рукой, сдерживая протестующие крики. Некоторое время она энергично боролась, лягаясь и царапаясь, как маленький зверь; но в конце концов она замолчала. Она только что закончила кормить других рептилий, содержащихся в меньших стеклянных клетках, в комнате, которая представляла собой сочетание частного зоопарка и герпетологической лаборатории.
   Я согнул ее руку, пока она не упала вперед; Я заметил, что ее кости скрипнули. Во мне промелькнула шальная мысль... воспоминание о ее мягком, теплом теле, когда я держал ее на руках. Рива была одной из самых сексуальных женщин, которых я когда-либо встречал. И теперь я понял, что она меня обманула, предала!
   - Не говори! - прошипел я. - Ни слова!
   Я поднял ее согнутую руку еще выше и зажал окровавленными пальцами ее рот. Женщина в панике задыхалась. Я спросил. - Сюрприз? - - Только не говори мне, что ты не знала, что я здесь, шлюха!
   Она пыталась говорить, и тогда я слегка оторвал руку от ее рта, чтобы она пробормотала: - Я... я не знала, клянусь...
   - Ага, как ты не знал о Мохане и Гурнеке, а? Это не игра, Рива, это жизнь, помни это.
   Она яростно замотала головой, отвергая мое обвинение. Я снова ослабил хватку на ее губах, чтобы она могла говорить.
   — Я не знала, — повторила она, тяжело дыша, когда я держал ее руку за спиной. - Я ничего не знала, Ник. Поверь мне, я тебя умоляю! Вы должны поверить мне.
   - Молодец, получить пулю в голову... как это должно было случиться той ночью? - спросил я, не сводя глаз с двери в лабораторию. - Где ключ? - Но я не стал ждать, пока Рива ответит мне. Я полез в карман его халата и нашел то, что искал. Я потащил девушку за собой; ее хлопчатобумажные тапочки скользили по грязному полу.
   Я закрыл дверь изнутри и положил ключ в карман; затем я оттолкнул Риву обратно в дальний конец длинной узкой комнаты. Она перестала сопротивляться, и когда я прижал руку к ее гибкому телу, я почувствовал учащенное биение ее сердца.
   — Он… он никогда ничего мне о тебе не рассказывал, — простонала она.
   - Кто?
   - Шива... мой дядя.
   - Ваш кто" ?!
   - Мой дядя. Он - мой дядя. Ник, пожалуйста, позволь мне объяснить, что он со мной сделал... - пробормотала она. - Послушай меня, а потом... а потом, если ты мне не поверишь, давай, делай, что хочешь.
   Я оставался невозмутимым. Я бы не позволил себе во второй раз обмануться женским хитростям этой маленькой девочки. Впрочем, ничего страшного в том, чтобы это услышать, рассудил я, тем более что, когда человек умоляет сохранить свою жизнь, он часто говорит правду. А потом Рива, если она говорила правду, была ближайшей тропой к Шиве.
   «Да, я пыталась познакомиться с вами, чтобы получить информацию, я признаю», — снова задыхалась она, когда я заставил ее сесть на деревянный стул.
   У меня не было никакого оружия, кроме рук, но я не думал, что девушка была вооружена и могла сыграть со мной злую шутку.
   - Так это была ты. Почему ты лжешь, Рива? Ты обманывала меня с самого начала, признайся!
   Она не понимала всех слов, но, казалось, понимала смысл того, что я ей говорил. «Я просто должен был задать вам несколько вопросов», — ответила она. - Узнать, почему вы приехали в Индию. Мой дядя больше ничего мне не сказал, он не упомянул двух мужчин, которые ворвались в вашу комнату!
   Она повернула ко мне личико, наивное и озорное личико, с прядями черных волос, спадавшими ей на лоб. Она прошептала, её слова были едва слышны. Если бы она не была так невинна, как утверждала, она бы уже пыталась кричать, рассудил я, чтобы привлечь чье-то внимание. Но, возможно, она пыталась выиграть время, думая, что остальные заметят её отсутствие. Я ничего не мог принять как должное на веру.
   Итак, тебе было поручено получить некоторую информацию. Почему? - продолжал я холодным голосом.
   - Потому что Шива заставил меня сделать это, Ник. Я не знала, что ты здесь. Вообще-то, я даже не знала, что с тобой случилось после того, как я вышла из отеля. Я не могла оставаться там, когда Мохан был мертв...
   - Так он тебя "заставил"? - повторил я.
   — Пожалуйста, послушай меня, — пробормотала она. - Позвольте мне объяснить все с самого начала.
   Я снова заподозрил, что он пытается выиграть время, но тон его голоса был искренним, тревожным. Я должен был ее выслушать. Если бы она говорила правду, Рива могла бы привести меня к Кобре; если она лгала, мне все равно пришлось бы ее слушать и пытаться уловить в ее словах хоть какую-то подсказку, все, что давало мне эту подсказку. Я стоял рядом с ней, готовый резко прервать ее рассказ, если кто-нибудь появится в лаборатории.
   Рива не делала ложных движений. Тон ее голоса не изменился, когда она начала объяснять, что Шива заставил ее присоединиться к организации «Кобра». - Он держит у себя моего отца, Ник... его старшего брата, и если бы я обратилась в полицию или к кому-нибудь из правительства, он не стал бы раздумывать, прежде чем убить его. Мой отец очень болен, отчаянно болен. Мой дядя угрожал не только убить его, но и лишить его какого-либо лечения... если я не выполню его приказ.
   - А где сейчас твой отец?
   - Я не знаю. Шива держит его где-то в плену, но не в этом доме.
   Я всегда считал себя знатоком людей, умеющим угадать, искренен человек или нет. И теперь, хотя я и держал ухо востро, ожидая какой-нибудь интонации в голосе, которая могла выдать ее, несмотря на мой первоначальный гнев, я обнаружил, что поверил рассказу Ривы. Прежде всего потому, что это имело смысл. Особенно, если Шива шантажировал ее из-за отца, чтобы заставить ее участвовать в его грязных планах.
   — Есть еще кое-что, что нужно объяснить, — сказал я.
   Но на этот раз меня прервали. Кто-то двигался по ту сторону двери. - Рива? — позвал мужской голос. - Почему дверь закрыта? Впусти меня!
   - Кто это? - прошептал я, заставляя девушку встать со стула.
   - Один из людей моего дяди, Нирад.
   - Я знаю его. Сделай вид, что ничего не произошло. Доверяться ей было рискованно, но в этот момент у меня не было другого выбора.
   - Минутку! — крикнула Рива. И она бросила на меня испуганный взгляд, когда я вручил ей ключ и толкнул ее к двери.
   Я быстро осмотрел лабораторию, но не смог найти ничего, что мне было бы нужно в качестве оружия для борьбы с Нирадом. Ну, в любом случае, накануне я показал ему пару вещей, так что мне не составило труда сделать это по-своему. Я стоял за дверью и ждал, навострив уши, пока молодой индеец продолжал крутить ручку, прося Риву открыть ее.
   Чем раньше он войдет, тем быстрее его обезврежу, решил я.
   Были Нирад, Ранджит, Гурнек, Хакши, Шива и Бог знает, сколько еще. В любом случае, заключил я для себя, мне нужно было с чего-то начать поиски голосового имитатора, которым владеет Шива, и Нирад был хорошим началом, как и все остальные.
   Рива протянула дрожащую руку, вставляя ключ в замок.
   Если бы она изменила мне сейчас, все стало бы сложнее; но это был единственный способ узнать, солгала ли она мне. В это время она поворачивала ключ в замке, чтобы открыть дверь лаборатории.
  
  
  
   7
   - Что означает это? — спросил Нирад. Индеец больше не носил бинтов и заменил форму официанта традиционной одеждой.
   «Я не… я поняла, что дверь заперта», — ответила Рива, пятясь назад. Я напрягся, так как еще не был уверен, что она не предупредит Нирада о моем присутствии за дверью.
   Молодой человек, не удосужившись оглянуться, вошел в лабораторию и захлопнул за собой дверь. - Пусть это больше не повторяется! — воскликнул он так высокомерно, как щеголял в баре.
   Рива сделала шаг назад, явно близкая к тому, чтобы потерять контроль над своими нервами. Его жесты выдавали его нервозность. И тогда я поверил ей и решил довериться ей, даже после того, что произошло.
   — Ваш дядя желает видеть вас в своем кабинете, — сухо объявил индеец. - Немедленно.
   Слово повисло в воздухе, как сигнал, побудивший меня к действию. Опять же, это было «тхэквондо», которое вывело бы меня из сложной ситуации. Я бросился вперед, почти летя по воздуху, чтобы нанести мощный удар.
   Я целился в селезенку Нирада; ударная сила «ча-ки» повалила его на землю. Индеец перекатился на бок, его лицо исказила гротескная гримаса боли.
   Я присел на корточки и использовал весь вес своей груди и бедер, чтобы ударить его в челюсть. Нирад упал навзничь под ударом «джи-лу-ки», его голова свесилась набок; Я понял, что костяшки моей руки раздробили ему лицевые кости. Но он не сдавался.
   - Закрой дверь! - прошипел я Риве. Девушка бросилась вставлять ключ в замок.
   Нираду удалось развернуться и встать на ноги. Он задрожал и полез за пояс своих брюк, я увидел рукоятку пистолета, которую он пытался удержать. Дальше все происходило как в спутанном сне, череда действий, продиктованная размышлениями. Я быстро метнулся вправо и развернулся, подняв левое колено к поясу. Стоя на одной ноге, я приземлился на колено и тут же напряг левую ногу идеальным ударом.
   «Джоп-че-ки» ударил его по запястью, выбив пистолет на пол. Теперь, когда он был безоружен, молодой индеец смотрел на меня дикими глазами. От испуга его обычное высокомерие испарилось, он начал отступать, а на его челюсти от только что нанесенного удара начал расширяться темно-синий синяк.
   Он открыл рот, чтобы закричать, и тогда я буквально подпрыгнул к его горлу, прижимая большие пальцы к гортани. Нирад, казалось, задыхался, но у нее еще хватило сил поднять ногу и ударить меня в пах. Ослепляющая боль заставила меня ослабить хватку на шее другого. Я пошатнулся, чтобы отдышаться; Мне пришлось наклониться к полу, сжав руки на груди.
   Нирад бросился к двери. Я прыгнул вперед, все еще не в себе от полученного ужасного удара. Я прыгнул на него, схватив за ноги. Он упал с глухим стуком.
   Я сразу же оказалась на нем сверху, упершись коленями в его бедра. Я спросил. - Как твои глаза, Нирад? - Все ещё были видны следы обращения, которое я оказал ему в баре, где он работал.
   Вместо ответа он бросился вперед всем своим весом, пытаясь сбросить меня. Если бы я сломал ему ключицу, я бы проломил ему и грудную клетку, и он больше не смог бы подняться. Поэтому я поднял руку в приеме карате.
   Но Нирад, должно быть, был фанатом фильмов о боевых искусствах, иначе кто-то научил его основам карате. Как только я поднял руку, он фактически парировал мой режущий удар «сон-нал мак-ки». Это почти должно было стать дракой, и это было то, чего я хотел.
   — Итак… ты лучше, чем я думал, — заметил я, отстраняясь, чтобы снова встать на ноги.
   Он тоже встал и пошатнулся, когда я начал кружить вокруг него. С хриплым криком я бросился вперед, нанеся смертельный удар в солнечное сплетение, а затем локтем в челюсть. Совместного действия «пан-дэ джи-лу-ки» и «пал-куп чи-ки» было достаточно, чтобы не только поколебать его уверенность, но и сломать ему два ребра.
   Нирад отступил назад, опьяненный болью. Я не позволил себя тронуть. Шива был полон решимости заставить меня умереть ужасной смертью, и память об убийце Ашока Ананда все еще была жива в моей памяти. Тем более, что Ашока никогда не представлял серьезной угрозы ни Шиве, ни незаконным операциям Кобры.
   Поэтому я не чувствовал жалости к Нираду. Он был наемником... киллером на службе у безумного убийцы. Тот, кто недооценил меня, проигнорировав мою настойчивость и инстинкт самосохранения.
   Я не думаю, что он был в состоянии снова драться, с разбитой челюстью и двумя сломанными ребрами. Может быть, даже с проколотым легким.
   Но пока я наблюдал за ним, он продолжал бороться с физической агонией ценой своей жизни. Он буквально царапал пол, пытаясь схватить упавший пистолет. Он даже успел перехватить его пальцами, прежде чем я успел его остановить.
   - Я думал, ты наконец-то начал понимать мой ход мыслей, Нирад... - сказал я и пинком разбил ему пальцы, снова отправив пистолет в полет. Оружие отскочило от одного из лабораторных столов и упало на пол.
   Речь уже не шла о том, чтобы вывести молодого индейца из строя на данный момент. Он слишком много видел, особенно соучастие Ривы. Даже если я свяжу его и заткну рот, рано или поздно он расскажет Шиве, как его племянница помогла мне сбежать.
   Мне кажется, я почувствовал намек на сострадание к бедолаге. Но я осознавал, что в конечном итоге был замешан не один человек, а миллионы человеческих жизней. Если бы Шива осуществил свои планы, Запад не стал бы свидетелем образования индокитайского блока без вмешательства. При этом был бы задействован весь арсенал ядерного оружия, начиная с межконтинентальной баллистической ракеты «Тритон» с термоядерной боеголовкой. А конечный результат был пугающим даже для самых закаленных и хладнокровных мужчин.
   "Хладнокровный" - не то определение, которое мне подходит. Я не садист, но со временем и опытом я, конечно, "ожесточился". Нирад был на моем пути, пути, который привел к успеху моей миссии. Пришлось столкнуться с реальностью ситуации. Итак, пока молодой индеец скорчился на полу, рыдая, как испуганный ребенок, я рывком заставил его встать на ноги и толкнул к каменной стене змеиной ямы.
   Его лицо было залито кровью, отчего на щеках образовывались странные узоры, рот был полуоткрыт, а язык свисал, как сломанное крыло птицы. - Нет... "сахиб"... пожалуйста, нет... я...
   - Ты просто выполнял приказ, я знаю, - перебил я его, заканчивая фразу. - Я тоже, Нирад, я тоже.
   Позади него я слышал, как рептилии свистят и шипят, ударяясь о каменные стены ямы. Нирада не заставляли работать на Кобру, он пошел на это по собственному желанию. Здесь, сейчас он закончит свою работу, гораздо раньше, чем предполагал.
   Когда он понял, что я это имел в виду, его отношение внезапно изменилось. Он попытался освободиться ногой, которая попала мне в лицо, и прошипел: - Шива хочет видеть тебя мертвым! - Я не стал зацикливаться на этой перспективе.
   «Возможно, Нирад, но тебя здесь не будет, и ты не увидишь, что произойдет». - Я не мог больше терять время. Мой кулак попал ему в подбородок, и он упал навзничь. Я схватил его за пояс брюк. Нирад попытался закричать, но сломанные ребра позволили ему лишь приглушенно застонать. - Удачной поездки! — воскликнул я и швырнул его через край ямы.
   Он попытался уцепиться за край, но не смог. Его ноги затрепетали в воздухе, затем индеец упал навзничь и оказался в искусственном пруду, где я видел, как ужасные морские змеи шевелили свои головы.
   Бульканье в воде, шевеление колец и хвостов. Тело Нирада свело в агонии. Индеец повернулся на бок, пытаясь выбраться из стоячей воды. Морской змей вонзил свои короткие зубы в его предплечье; затем он сам вышел из воды, неуверенно двигаясь из своей стихии. Но он остался со своими клыками, вонзившимися в руку мужчины, со странным ужасающим упорством.
   Когда он наконец бросил свою добычу, а Нирад попытался встать как обезумевший, вмешалась королевская кобра, чтобы показать, что никто не может потревожить её покой на её территории. Я наблюдал за этой сценой с каким-то зачарованным ужасом. Это было то, что придумал для меня Шива. Кобра встала и закачалась в воздухе.
   Нирад не успел ни закричать, ни подумать о побеге. Рептилия мчалась со скоростью молнии, и в то же время зубчатая чешуйчатая гадюка вонзила свои клыки в лодыжку молодого индейца. С губ Нирада сорвалось судорожное бульканье. Я наблюдал за ним, пока яма оживала со свистом, шипением, хлыстами.
   Спазматическая дрожь сотрясала тело индейца. Его ноги подкосились, руки вцепились в воротник рубашки, словно он не мог дышать. Он задыхался от яда кобры, который парализовал нервные центры дыхания.
   На лице и руках Нирада появились красные пятна; было внутреннее кровотечение. Змеи, не переставая шипеть, неоднократно били его, вонзая свои зубы в измученную плоть серией смертельных укусов. Я отвернулся, когда язык Нирада высунулся изо рта, и теперь он не мог произнести ни слова.
   Стук изуродованного тела, падающего на дно ямы, был неизбежной похоронной песней; Смерть наступит через несколько минут. Но это была не моя очередь, к счастью.
   «Это то, что хотел для меня твой дядя», — сказал я Риве. - Один укус за другим.
   Она сидела в кресле, закрыв лицо руками. Когда я говорил, она поднимала голову и смотрела мне в глаза. Ее щеки не были мокры от слез, черные глаза смотрели серьезно и холодно. Она не потеряла контроль над своими нервами, даже после ужасного зрелища, свидетелем которого она стала.
   — Хорошо, — прошептала она. - Я счастлива. Когда-нибудь я расскажу тебе обо всем, о зверских и унизительных вещах, которые мой дядя заставлял меня делать со своими людьми... свиньями, которые работают на него, которые поклоняются ему, как если бы он был Нагом, богом. Нирад заслуживал худшего, уверяю вас.
   Только тогда Рива, казалось, была на грани обморока, ее лицо отражало сильные эмоции. Я осторожно поднял ее и взял на руки. Она дрожала. Я прижал ее к себе, коснулся ее шеи легким поцелуем. Вскоре, я надеялся, придет время и для нас, время, когда никто не будет прерывать. Но теперь я должен был уйти, и чем скорее я уеду, тем лучше.
   Она почувствовала мое беспокойство и отстранилась от меня.
   - Я спросил ее. - Где мы? Какой ближайший город?
   — Я все расскажу, — ответила она. «Но сначала ты должен связать меня, иначе мой дядя поймет, что я помогла тебе сбежать и дать умереть моему отцу». Меня, наверное, он тоже убьет.
   Она пошла за веревкой, и я указал на стул. Затем, когда она объяснила все, что мне нужно было знать, я обмотал веревкой ее талию и лодыжки, желая, чтобы сцена выглядела естественно.
   Я кратко рассказал ей, какова цель моей миссии; Я мог доверять ей теперь, когда она стала ценным союзником. Но я не хотел подвергать ее опасности.
   И когда я понял, что я ей нужен, быть может, больше, чем она мне, последнее сомнение исчезло, уступив место самому полному доверию.
   — Агра всего в нескольких милях отсюда, — объяснила девушка. - Сразу за виллой идите по главной дороге: она приведет вас прямо в город. Мы должны встретиться сегодня вечером: я постараюсь получить больше информации. Для тебя.
   - Для нас, вы имеете в виду. За жизнь и спасение твоего отца, - напомнил я ей.
   Когда было назначено время встречи, я нашел в шкафчике какие-то тряпки, заткнул ей рот и собрался уходить. Я в последний раз убедился, что шнурки туго затянуты, чтобы не вызывать подозрений у Шивы.
   Пистолет Нирада лежал на полу. Я сунул его в задний карман, затем схватил короткое белое одеяние, висевшее в шкафчике, и надел его… примитивную рубашку, которая, по крайней мере, удовлетворила бы мои насущные потребности.
   Рива отвернулась. Слезы начали увлажнять ее щеки. Я хотел вернуться, дать ей понять, что все будет к лучшему; но что-то остановило меня, может быть, страх никогда больше ее не увидеть. Я думал о Риве Сингх, но первым в голову пришло чувство агента AX. Я мог разочаровать Риву, но я не мог разочаровать свое правительство и доверие, которое оно оказало мне... не тогда, когда миллионы человеческих жизней были в опасности от абсурдных мечтаний, преступных планов сумасшедшего.
  
  
  
   8
   Пословицы удобны в использовании, потому что они лаконично выражают общечеловеческие истины: они легко приспосабливаются ко всевозможным ситуациям. Что пришло мне в голову, когда я оставил Риву Сингх одну в лаборатории, с коллекцией ядовитых рептилий и гротескно лежащим в яме телом официанта, было: «Когда идет дождь, не обязательно все промокнут».
   События не случались понемногу; они буквально обрушились на меня с тех пор, как я прибыл в Нью-Дели двумя днями ранее. За этот короткий промежуток времени, после того как я неоднократно задавался вопросом, не следую ли я за приманкой, которая заведет меня в тупик, Шива сумел заманить меня в свое логово. Это был нелегкий путь, и мне не довелось увидеть таинственного Шиву... последнего хозяина Хакши и мозга Кобры. Но я получил более чем достаточно доказательств, чтобы убедить себя, что это не вымысел. Человек существовал, хотя мы и не встречались лицом к лицу.
   Рано или поздно это тоже произойдет, задолго до того, как он узнает, что мне есть что ему сказать. Но теперь мне нужно было добраться до Агры до того, как он или его гориллы обнаружат мой побег, прежде чем они заглянут в камеру и не найдут ее пустой, если не считать пяти разъяренных змей.
   Лаборатория выходила в узкий коридор с утрамбованными земляными стенами. За стенами особняка Шивы я услышал низкие, гулкие звуки удода. Строка «Пу…пу…пу» сменилась сигналом тревоги, который как бы отражался в каждой моей мысли, в каждом движении. Я на цыпочках прошел по узкому проходу, и в то же мгновение в воздухе раздался голос, эхом раздавшийся из дальнего конца прохода.
   - Нирад? Что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, он не любит ждать...
   Должно быть, это был Ранджит или Гурнек, вероятно, первый, так как лицо Гурнека все еще было забинтовано. Я уловил нетерпение в голосе мужчины и присел в нише в коридоре, когда ко мне приближались шаги. Я взглянул и увидел Ранджита. Его рубашка была расстегнута на груди, а удавка, которую он носил на шее, излучала металлический блеск. Индеец постучал в дверь лаборатории, и я не стал ждать его реакции.
   Сгибаясь надвое, я побежал в другой коридор, в какой-то лабиринт. Я был на вилле, рассудил я, а обычно на вилле есть дверь, а то и больше. Я нашел её через минуту. Я толкнул массивную, причудливо инкрустированную деревянную дверь и моргнул, пытаясь привыкнуть к ослепительному свету утреннего солнца.
   Внутренний двор, казалось, был полностью перенесен из какого-то средиземноморского места. Густая листва, цветущие кусты, пышные растения. Очевидно, Шива не пожалел средств, чтобы воспроизвести точную копию уголка плодородной сельской местности на юге Франции.
   Мягко закрыв дверь, я побежал по усыпанной гравием дорожке, которая начиналась от двери на боковом фасаде. Тропинка привела к густому скоплению можжевельника и кустов, аккуратно подстриженных и ухоженных. Общая тревога еще не сработала, и я, конечно, не собирался ждать, пока она сработает. Быстрый взгляд через мое плечо подтвердил, что Ранджит все еще не успел предупредить остальных.
   Но я знал, что это дело нескольких минут. Я не мог найти ни ворот, ни другого выхода, кроме забора из деревьев. Я вжал голову и шею в плечи и шагнул вперед, голыми пальцами отодвинув преграду из ветвей. Я наделал больше шума, чем хотел, но эта миссия уже обернулась катастрофой с самого начала, и прямо сейчас дела не пошли на поправку.
   Ветки буквально срывали с меня одежду, хлестали лицо и глаза. Позади меня я услышал легкое движение, путаница голосов становилась все отчетливее. Я продолжал пробираться сквозь ветки и, наконец, освободился; Я стоял на краю пыльной тропинки, ведущей вдоль виллы.
   Не было даже времени отдышаться. Я побежал, поднимая с каждым шагом клубы пыли. Впереди меня эхом раздавались слабые звуки приглушенной музыки: я следовал за звуком, надеясь, что он исходит от грузовика или фургона на дороге в Агру.
   Если я правильно помню географическое положение, Агра находилась примерно в трех часах езды от Нью-Дели и была всемирно известна как место, где находится Тадж-Махал. Если посещение города не входило в мои планы, то Шива был.
   Я вышел на главную дорогу. Она была невероятно узкой, единственная полоса, по которой движение шло в обоих направлениях. Сезон муссонов начнется через несколько месяцев, поэтому дорожное полотно было голым и пустынным, однородным пространством темной пыли. По обочинам дороги тянулись сморщенные деревья, а на искривленных ветвях сидели стервятники, безмолвные пожиратели устрашающих трупов с голыми головами.
   У Ривы не было времени дать мне подробные указания. Я посмотрел вниз по дороге в обоих направлениях, но не увидел ничего, что указывало бы мне точный путь в Агру. Я прищурился от яркого солнца и через мгновение увидел семью, согнувшуюся вокруг небольшого костра на другой стороне дороги.
   Двое взрослых и четверо детей смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Я решил рискнуть и побежал через улицу, резко остановившись, когда добежал до группы. Худощавый мужчина, одетый только в пояс на талии, поднял лицо, чтобы посмотреть на меня, не пытаясь встать. Он был, должно быть, лет на десять моложе меня, но морщинистое, впалое лицо делало его вид намного старше.
   - Агра? - спросил я, как только было установлено, что никто из них не говорит по-английски. Я указал на улицу и снова спросил: - Агра?
   Мать и отец обменялись удивленными взглядами, а двое из четырех детей начали дергать меня за штаны. - "Бакшиш, бакшиш!" - повторяла совершенно голая девчушка, одной рукой дергая меня за штанину, а другой указывая на рот. Его тонкий, скулящий голос продолжал умолять.
   На вилле они забрали мою куртку вместе с кошельком и деньгами, которые я держал во внутреннем кармане, так что все, что у меня было с собой, — это горсть рупий, которые я получил от Ривы. Вот еще одна проблема, которую можно добавить к другим. Однако я нашел медную монету и положил ее на ладонь протянутой руки голодного ребенка.
   — Агра, — повторил я, нервно поглядывая на изгородь, скрывавшую виллу. - Тадж-Махал...
   - Ах, "сахиб", Тадж-Махал! — сказал мужчина. Он все еще стоял на корточках, но поднял свою костлявую руку, чтобы указать мне путь, налево от виллы.
   Я снова побежал, чувствуя резкую боль в бедрах. Оставалось только надеяться, что машина, телега, любое транспортное средство проедет мимо, чтобы помочь мне добраться до Агры. Но вместо автомобиля или фургона я услышал шум, который сразу же вернул меня к мешанине событий, произошедших в первый вечер с момента моего приезда в Нью-Дели. Это был кашель, а затем рев мотоцикла позади меня.
   Я продолжал бежать, поворачиваясь каждый метр. С тропы, которая окружала виллу, на главную дорогу выехал мотоцикл с двумя людьми на борту; их головы были замотаны тюрбанами и они направлялись ко мне. Я схватил пистолет Нирада, который держал в кармане брюк.
   Это была Astra.32, способная поразить любую цель в радиусе ста метров. Компания Astra производит пистолеты, идентичные пистолетам Colt и Walther (которые стоят значительно дороже), и я использовал их не раз в прошлом. Но когда я остановился, чтобы прицелиться и нажать на курок, я понял, что пистолет разряжен. Я сунул пистолет обратно в карман брюк и снова побежал, даже когда в нескольких дюймах от меня раздался пролетела пуля, и кусок коры отлетел от дерева в нескольких шагах слева от меня.
   Тот, кто стрелял, имел некоторую практику и наметанный глаз. Я начал бежать зигзагами в поисках убежища, которое позволило бы мне сойти с тропы, избегая пуль, которые сыпались, как арахис. Еще выстрел, и на этот раз пуля задела мне правое плечо. В пятидесяти метрах впереди я увидел деревянную лачугу, из кирпичной трубы которой поднимался столб черного дыма.
   Я понятия не имел, что это было, но продолжал бежать так, как никогда в жизни не бегал. Мотоцикл сокращал расстояние, но пыль, поднимавшаяся с дороги, мешала водителю видеть, а значит, и вести транспортное средство на максимальной скорости. Я воспользовался этим и бросился во двор, заваленный мусором, в то время как один из двух мужчин приказал своему спутнику остановиться и идти дальше пешком.
   Вероятно, это были Ранджит и Гурнек, подумал я, хотя был уверен, что у Шивы больше двух телохранителей. Сбоку здания открылась деревянная дверь; дверь висела только на одной из ржавых петель. Я бросился внутрь, и тут же в ноздри ударил тошнотворный запах крови и экскрементов животных.
   Я был на скотобойне и чувствовал себя так, словно вернулся в девятнадцатый век. Индусы не едят говядину, мусульмане едят. Мычание крупного рогатого скота, нетерпеливый стук копыт крупного рогатого скота и изумленные взгляды людей, готовившихся резать коров, ясно указывали на то, что я пришел в наименее подходящее место, чтобы спрятаться.
   Мужчины начали кричать, поднимая кулаки. Я был для них незваным гостем, который не имел ничего общего с животными, которых нужно было убить. — Извините, друзья, — пробормотал я, метнувшись между двумя большими коровами к ванне, полной крови, которая вела во внешний дренаж.
   Запах был такой, что у любого сворачивал желудок; Я хотел, чтобы он остановил головорезов Шивы. В воздухе пахло разделанным мясом и страхом. Скот в панике начал ерзать, его копыта то и дело стучали по грязному полу. Позади меня я услышал обмен словами на языке, которого не понимал. Затем звук шагов, приближающихся ко мне и эхом перекрывающий шум животных.
   - Картер! — крикнул Ранджит. - Мы просто хотим поговорить. Шива хочет заключить сделку!
   Хорошая сделка, рассудил я: моя жизнь для него ничего не стоит...
   Животные, большей частью несвязанные, грозились сбежать все вместе. Я тоже допустил это. Быть раздавленным стадом безумных от ужаса коров, движимых инстинктом самосохранения. Само собой разумеется, я чувствовал тот же инстинкт. Поэтому я продолжал бежать, и еще одна пуля просвистела над моей головой, отскочив от ступенек рядом с ванной.
   Пуля подняла брызги крови, навоза и мочи, которые испачкали мои штаны. Я бежал к мертвой точке, стене в задней части большой комнаты, где не было видно ни окон, ни дверей.
   Я искал что-то, что подарит мне несколько секунд драгоценного времени. Я взобрался на край кадки и схватил вилы, которые видел над кучей фуража. - Картер! Голос снова крикнул. - Все кончено, "сахиб"!
   - Не совсем! - громко ответил я, держа вилы, как копье.
   Ранджит сделал еще один выстрел, но в тот же миг четыре острых зубца вил вонзились ему в грудь. Я бросил ржавый инструмент так сильно, как только мог. Теперь я стоял неподвижно, наблюдая, как молодой индеец отшатывается назад с открытым ртом и руками, стиснутыми на деревянном древке этого оружия.
   Гурнек, стоявший позади своего спутника, полностью меня игнорировал, зачарованно глядя на четыре струйки крови, брызнувшие из раны. Он попытался высвободить вилы, но Ранджит продолжал кричать, дикий крик боли становился все слабее с каждой секундой.
   Это были мучительные крики Ранджита, его стоны гнева и агонии, когда Гурнек пытался вытащить вилы из его груди, заставляя коров, всю дюжину, безумно рваться в узкий проход к водосточной трубе. Я слышал их глухой рокот, стук копыт, мычание; Я выпрыгнул и начал ползти к канализации.
   Гурнек закричал, размахивая руками в воздухе. Его ударили рогами в спину и буквально подбросили в воздух, он приземлился рядом с большой ванной. Ранджит рухнул среди стада обезумевшего скота. Последний стон боли сорвался с его губ, когда его руки разжались и сомкнулись в гротескной пародии на кулак.
   Затем зловонное дыхание животных коснулось моих щек, и я бросился вниз по проходу, постоянно ударяясь в стену в дальнем конце скотобойни. Грязный и вонючий, с опухшим лицом, покрытым кровью и потом, я, должно быть, не представлял собой приятного зрелища, когда вышел на дорогу, оставив позади эту сцену ужасной бойни.
   Я не был уверен, что случилось с двумя индейцами. Гурнек, вероятно, остался бы жив, но я надеялся, что рана от вил навсегда устранит Ранджита. В сложившихся обстоятельствах мне казалось, что я проделал достойную работу.
   Люди на бойне, должно быть, тоже были людьми Шивы. Я не стал ждать, пока они выступят вперед, чтобы отомстить за своих товарищей. Я пошел к улице, думая, как мне убедить кого-нибудь подвезти меня, такого грязного.
   Мимо проехал старый Форд. Он направлялся в Агру, но яростно махать рукой, призывая остановиться, было бесполезно. Я мельком увидел медно-красное лицо, затем машина исчезла в облаке пыли, которое поднималось, когда она проезжала мимо.
   Я продолжал идти, решив не останавливаться.
   Мне нужна была ванная, чистая одежда, деньги и оружие. Насколько мне известно, у правительства США не было ни консульства, ни делегации в Агре. Город был слишком близко к Нью-Дели. Но, может быть, я нашел бы то, что мне нужно, в отеле.
   И в любом случае, я должен был сделать это. Было уже за полдень, и в тот же вечер у меня была назначена встреча с Реевой. Было еще много вещей, которые нужно было сделать, поэтому я ускорил темп. Рива сказала, что Агра находится всего в нескольких километрах от виллы.
   Несколько миль или нет, это всегда была изнурительная прогулка. Полуденное солнце безжалостно палило мне в голову, небо представляло собой ослепляющую безоблачную гладь, усеянную ложными отблесками. Прошло минут десять, четверть часа, прежде чем ко мне подъехала какая то телега. Это была ветхая повозка, которую тянула пара тощих волов, везущих воз сена.
   Я махнул рукой вознице, седобородому мужику, который натянул вожжи и остановил повозку у обочины. - Ты говоришь на английском? - спросил я крестьянина.
   «Нет английского», — сказал он. - Не английский...
   Я указал пальцем сначала на него, потом на себя. - Агра? - Я попросил. - Агра?
   - Агра? - повторил крестьянин, размахивая рукой из стороны в сторону жестом, который на универсальном языке означает: "Да".
   Я энергично кивнул и забрался на телегу посреди сена. Мужчина широко улыбнулся мне, показывая зубы и десны, испачканные «пааном». Затем он ослабил поводья, и волы снова пошли своим медленным шагом, который все же был лучше, чем долгая прогулка пешком.
   Я задремал, убаюканный ритмичным покачиванием и скрипом телеги. Мне нужно было поспать, пусть даже всего на час. Но мысли мои прервал настойчивый гул, гул, который становился все громче по мере того, как повозка катилась по солнечной дороге.
   Инстинктивно насторожившись, я оглянулся. Вдалеке поднималась пыль, маленькие облака мелкого песка скрывали источник шума, который я слышал. Не желая излишне рисковать, дабы не скомпрометировать ни свою жизнь, ни успех миссии, я поспешил погрузиться в благоухающее сено, навалив сверху довольно много, чтобы сделать себя невидимым.
   Я не мог понять, что приближается. Я вглядывался в щели в деревянном фургоне, прислушиваясь к постоянному реву нескольких моторов. И когда я увидел, что это такое, я глубже погрузился в сено и затаил дыхание.
   Это были новые лица, но с этого момента я не мог их забыть. Трое мужчин, все индейцы-сикхи... моторизованный отряд, посланный Шивой, чтобы найти меня и выследить, убить или вернуть на виллу в ожидании последних приказов Великого вождя. Они с ревом промчались мимо повозки с волами; все три мотоцикла направились в Агру.
   «Если бы Хоук мог видеть меня сейчас!» — подумал я.
   Я был грязный, без гроша в кармане, вооруженный только незаряженным пистолетом и моим знанием тхэквондо и каратэ. Нетрудно было предсказать, если мое суждение о Шиве верно, что предстоящий день будет напряженным
  
  
  
   9
   Я прибыл в Агру через час, фургон высадил меня на окраине города. Пыльные немощеные улицы, извилистые переулки, лабиринт переулков, которые, казалось, были созданы специально, чтобы запутать случайного посетителя. Получив некоторую информацию, я оказался перед офисом American Express.
   Не то чтобы моя ситуация была особенно забавной, но она меня рассмешила. Вот я, далекий от образа обычного американского туриста, без паспорта и без денег, если не считать нескольких рупий, которые Рива дала мне перед тем, как меня связали.
   Я думал взять напрокат машину и вернуться в Нью-Дели, но дорога заняла бы не менее шести часов, а времени у меня не хватило. Мне нужно было связаться с Хоуком и подготовиться к встрече с Ривой в тот же день. Итак, Ник Картер, грязный, оборванный, исцарапанный и окровавленный, расправил плечи, глубоко вздохнул и прошел в дверь аккуратного здания, единственной надежды в незнакомом городе и для меня ужасно враждебного.
   Агра не мегаполис. Трое боевиков на мотоциклах могли бы в мгновение ока прочесать весь город. В моей голове уже вырисовывался этаж, когда я вошел в белое здание в поисках кабинета управляющего.
   Со мной и раньше случалось попадать в трудные ситуации, но это граничило с насмешкой. Без копейки на покупку оружия или одежды, или на аренду машины у меня не было бы возможности иметь дело с Шивой и его личной командой горилл. Мой паспорт с деньгами и моими вещами были в безопасности в номере отеля в Нью-Дели; но остальная часть меня была в Агре, в трех часах езды от столицы.
   Как только я вошла в здание, ко мне в дверь подошел охранник в форме. Я уж точно не мог винить бедолагу, особенно когда увидел свое отражение в зеркале на стене... образ грязного и оборванного бомжа.
   «Я хочу видеть управляющего», — объявил я охраннику. - Произошел несчастный случай.
   - Директор на сессии, его нельзя беспокоить, "пукка хиппи"... - ответил мужчина, бросая оскорбление мне в лицо.
   Ладно, от меня пахло козами, и уж точно я не был манекенщиком; но у меня не было намерения стоять там и спорить с охранником… не тогда, когда все, включая «Америкэн Экспресс», могло бы рухнуть, если бы Шива претворил свои планы в жизнь.
   «Меня не волнует, что он на сесии», — сердито взорвался я. - Это экстренный случай. - И я начал терять терпение, когда другой стал толкать меня к двери, с намерением выбросить на дорогу. - Так нельзя обращаться с джентльменом! — воскликнул я, стиснув зубы.
   Охранник сунул руку в кобуру табельного пистолета. Ошибка номер два. Я не люблю «хулиганов», тем более мне не нравится, когда меня толкают. Итак, быстрым взмахом руки и ударом в почку я отправил длинного мужчину распластаться на полированном мраморном полу. Один из клерков поднял голову и вскочил на ноги.
   — Не нужно волноваться, — заверил я его. - Между прочим, менеджер мой друг... и мне нужно поговорить с ним по делу. "Немедленно." Я не собираюсь сидеть здесь и ждать там твоего коллегу... - я указал на фигуру охранника, - чтобы решить, презентабелен я в обществе или нет.
   Должно быть, это был мой тон голоса или поспешность, с которой я отпустил охранника, дело в том, что молодой клерк поспешно кивнул и подбежал к ряду столов. Я неподвижно стоял в холле с приклеенной к губам ухмылкой, готовый снова выйти из себя, если через минуту не начну действовать.
   Клерком был индус, но человек, протянувший мне руку, был американцем, высоким, худощавым парнем, на несколько лет старше меня. Он выглядел почти неуютно в своем полосатом костюме, безупречном, в то время как моя одежда была грязной и изодранной.
   - С чем я могу вам помочь? — спросил он меня, осматривая меня с ног до головы.
   - Лучше не говорить публично, - оборвал я его.
   - "Простите?" — сказал он, нахмурившись от изумления.
   - Я советую вам пойти в свой кабинет. Я работаю на правительство, ваше правительство. Специальная секретная служба.
   - Спецслужба? - возразил клерк со смехом. - Да ладно, ты хочешь пошутить надо мной! Что это, шутка?
   - Без шуток. И если вы не желаете видеть меня в своем кабинете, мне придется постоять за себя. Но я бы не хотел причинять тебе боль...
   Охранник пришел в себя и двинулся к нам. Я продолжал смотреть клерку в глаза, надеясь, что он согласится. Я понял его положение: насколько он знал, он столкнулся с сумасшедшим, который обезумел и плохо пах.
   Он отвел от меня взгляд и посмотрел на охранника. Секунду он был в нерешительности, но, наконец, оглянулся на меня и медленно кивнул. — Я не знаю, что это такое, но уверяю вас, что я вас не боюсь, — заявил он напряженным голосом.
   - Не надо никого бояться. В конце концов, я все еще клиент, хотя мой аккредитив остался в Нью-Дели.
   Я последовал за ним через ряд столов в небольшой офис с деревянными панелями, миниатюрную Уолл-стрит на Индийском субконтиненте. Я взглянул на имя, выгравированное на табличке на столе, сел в кожаное кресло, откашлялся и начал рассказывать свою историю с самого начала.
   Я не упомянул имя Шивы, не уточнил ни сути своей миссии, ни своих отношений с AXE. Я представился агентом специального отдела ЦРУ, офиса, который мог иметь для директора весьма специфическое значение. Я объяснил ему свое положение, указав, что мои документы и деньги остались в Нью-Дели и что моя миссия не позволяет мне вернуться в столицу, может быть, на несколько дней.
   Когда я закончил свой рассказ, в том числе и то, почему я представился бомжом, менеджер захотел узнать мое имя и проверил информацию с помощью компьютера, стоящего рядом со столом. Обычно я неплохо справляюсь с числами, но никогда не удосужился запомнить номер своей карточки. Так что я просто назвал мистера Рейнольдса, менеджера, полное имя с адресом в Вашингтоне, который был на карточке.
   Иногда в аэропортах мне случается покупать «детективные» или шпионские книги, захватывающие чтения, которые помогают расслабиться и очистить голову. Но мне никогда не случалось найти описанную ситуацию, хотя бы отдаленно сравнимую с той, в которой я оказался. Как знать, в распоряжении героев книг всегда были баснословные суммы в различных валютах, у них никогда не заканчивались ни паспорта, ни документы, удостоверяющие личность, ни оружие. Но я не был главным героем книжной «тайны».
   Все, что со мной происходило, было чертовски «настоящим». Офис American Express был настоящим, как и город Агра. Все, что произошло лично со мной. Я внимательно наблюдал за Рейнольдсом, изучавшим компьютерные данные. Если бы он не помог мне, я бы увяз по горло. Легко и просто.
   — Хорошо, мистер Картер, вы не призрак, — наконец сказал Рейнольдс, прочитав информацию. - И ты тоже занятой парень, должен добавить. Вы путешествовали по миру, а? На его лице появилась улыбка, затем менеджер извинился за то, как со мной обошлись.
   «По крайней мере, вы тот, кто умеет слушать», — заметил я. - Это - качество, которого сейчас многим не хватает.
   — Боюсь, это все, — согласился он. Он предложил мне сигарету и спросил, не хочу ли я привести себя в порядок у него дома; он звонил жене, чтобы она прислала шофера за мной.
   Я оценил предложение, но не хотел доставлять ему неприятности. Чем меньше людей я втягивал в это, тем лучше было для всех. Я поблагодарил его за доброту, но отклонил приглашение. «Что мне нужно, прежде всего, несколько сотен долларов в индийской валюте, если это возможно, и ваш офис, чтобы позвонить моему начальнику в Вашингтоне.
   «Не проблема, — заверил меня Рейнольдс. Он быстро поднялся из-за стола, весь счастливый и взволнованный возможностью участвовать, хотя и в уменьшенной форме, в деятельности такого секретного и подпольного характера.
   Двадцать минут спустя, с распухшим карманом брюк от пачки купюр, я сидел за столом директора, ожидая, пока Хоук очухается ото сна. - Но ты понимаешь, что уже за полночь? — пробормотал мой босс.
   - Я думал, ты никогда не ложишься спать раньше трех.
   - Три часа?! Черт, мне надо вставать в шесть, Номер Три!
   Я всегда был № 3, когда Хоук злился; Я становился Ником или Картером, когда он был в более сердечном настроении. Конечно, Великий Вождь не простил бы мне, что я забыл о разнице во времени между Вашингтоном и Индией.
   - Ладно, - отрезал я. - Я отпущу тебя обратно в постель через минуту; Я думал, однако, что вам интересно узнать, что произошло...
   — Я точно знаю, что произошло, — взорвался он. - Я уже говорил с индийской службой безопасности. Мне сообщили о вашем звонке. Ник, давай не будем начинать с той же старой истории. Я признаю, что ошибался. Начнем с того, что Шивы никогда не существовало.
   - Опять неправильно. Шива существует, надеюсь, ненадолго...
   - О чем ты говоришь? — крикнул Хоук. - Я думал, что ты закончил, что ты собирался лететь домой.
   — Может быть, на следующей неделе, если все пойдет хорошо, — объявил я. Я рассказал Хоку подробности, от моего первого знакомства с Моханом и Гурнеком до убийства Ананда, моего захвата в Красном форте и того, что произошло потом. Когда я рассказал ему все, что знал о Шкатулке, он был буквально ошеломлен.
   С другого конца линии донесся резкий хрип через тысячи миль, прежде чем пришел ответ. Голос Хоука звучал мягко и тонко, но мне не нужен был переводчик, чтобы понять, что он глубоко обеспокоен. - Теперь ты знаешь, чего я хочу от тебя, Ник...
   — У меня есть смутное представление, — сказал я. - Шкатулка, не так ли?
   - Я хочу больше. Я хочу Шиву и Хаджи, если понадобится. И я не хочу их по кусочкам, я ясно выразилась, Ник?
   - Отлично. Я уже решил провести ситуацию по вашим критериям. Но что мне делать с поставкой героина? Должен ли я продолжать бороться с этим?
   - Сначала разберись с Шивой. В остальном я свяжусь с индийской службой безопасности. Шкатулка гораздо важнее, разумеется.
   — Конечно, само собой разумеется, — пробормотал я.
   - Вы хотите работать в одиночку или предпочитаете, чтобы я попросил индейцев вмешаться и помочь вам?
   — Еще нет, — ответил я. - Если Шива заподозрит, что индийская служба безопасности собирается помешать его планам, он поспешит бежать из страны, чтобы укрыться в Китае, и тогда мы его больше никогда не найдем. Однако на данный момент я не думаю, что он видит во мне непосредственную опасность, поэтому я прошу вас не говорить об этом, когда вы будете звонить официальным лицам в Нью-Дели. - Я добавил, что Ананд дал мне понять, как, по его словам, происходили «утечки» конфиденциальной информации в высших эшелонах его Службы. - Я не хочу, чтобы наш друг улетел, прежде чем у меня появится возможность подрезать ему крылья...
   — И ощипать его перья, — добавил Хоук.
   - О, мы возьмем шкатулку у него, конечно.
   Затем мы установили шифр, кодовое имя, чтобы он мог быть уверен, что разговаривает с настоящим Ником Картером, а не с электронным голосом, блестящим изобретением албанского ученого. - Это важное дело, Ник. Ни Москва, ни Вашингтон не будут смотреть, как Китай готовится поглотить субконтинент без их вмешательства. Они будут вынуждены проявить инициативу, война или нет. Следовательно...
   — Довольно, — прервал я его, пытаясь рассмеяться, но не смог. - У меня есть контакт внутри организации. А я не приемлю поражений.
   — Да, мы знаем, — вздохнул Хоук. - Вот почему я не могу потерять тебя прямо сейчас... и Я не могу потерять Шкатулку.
   «И Шиву тоже», — добавил я. - Не забудем ответ Индии Александру Македонскому... или лучше сказать Гитлеру?
   - Я не думаю, что старый Адольфо был таким хитрым или даже таким решительным, Ник. Удачи; Я с нетерпением жду ответа от вас в ближайшее время.
   - Быстрее, шеф. Обещаю, очень скоро.
   Час спустя я вышел из своего гостиничного номера, выглядя совершенно иначе, чем когда я вошел в офисы American Express. Я выбросил халат, брюки и туфли, заменив их типичной местной одеждой: белой хлопчатобумажной рубашкой, летними брюками, кожаными сандалиями. Анонимная одежда. Я принял душ, тщательно побрился и, наконец, натер лицо, руки и ноги слоем жирной краски.
   В результате у меня был медный цвет лица, и этот макияж позволял мне слиться с толпой. Люди Шивы искали выходца с Запада, и если они не были достаточно умны, чтобы охранять выход из Американ Экспресс, я хотел бы, чтобы они были недостаточно умны, чтобы вообразить, что я изменю свою одежду и внешний вид.
   Клерк за стойкой в вестибюле отеля был тактичен, хотя и умнее своего коллеги из Нью-Дели. На самом деле, наблюдая за мной с нескрываемым любопытством (я был совершенно не похож на вошедшего только что человека), он не упомянул ни о смене моей одежды, ни о травмирующем изменении цвета моей кожи.
   — Я хотел бы послать телеграмму, — сказал я ему.
   «Извините, но у нас нет нужного оборудования, — сахиб, — ответил он. Затем из-под прилавка он достал топографическую карту Агры с цветными иллюстрациями достопримечательностей города, включая, конечно же, Тадж-Махал. - Вы должны пойти на телеграф на Гвалиор-роуд. Оттуда вы можете отправить телеграмму, - заключил он, указывая на точку на бумаге красным карандашом.
   Я поблагодарил его, сложил карту и остановил велотакси прямо у отеля. «В почтовое отделение на Гвалиор-роуд», — сказал я водителю. Мой акцент и моя речь определенно не соответствовали цвету моей кожи. Водитель взглянул на меня, наблюдая за мной с тем же любопытством, что и служащий отеля.
   Но я ничего не сделал, чтобы удовлетворить его любопытство. Мне не терпелось попасть на телеграф, чтобы послать телеграмму управляющему отеля в Нью-Дели и сообщить ему, что я не вернусь в течение нескольких дней. И, наконец, я решил позвонить в индийскую службу безопасности, чтобы сообщить им о том, что случилось с их агентом Ашоком Анандом.
   И, наконец, мне пришлось выполнить множество поручений, прежде чем встретиться с Ривой в семь. Не теряя времени, таксист направился в сторону почты. Тем временем я оглядывался вокруг настороженными глазами, особенно всякий раз, когда видел кого-то на мотоцикле.
   Насколько я знал, люди Шивы все еще искали меня, поэтому мне нужно было оставаться незамеченным, насколько это возможно. Хорошо, моя новая одежда и грим мне очень помогли, но я не хотел ненужного риска.
   - «Сахиб» - актер? - Рискнул спросить водитель, подъехав к почтовому отделению на Гвалиор-роуд.
   - Кто-то считает меня актером... - ответил я.
   - Тогда, может быть, "сахиб" хочет дать мне свой автограф... - Индиец достал ручку и бумагу; с улыбкой я нацарапал имя на листе бумаги, который мне дали. продержался. - Большое спасибо, "сахиб"! — воскликнул водитель с счастливой улыбкой.
   Я не стал ждать его реакции, как только он расшифровал каракули. Ведь все знают, что Джеймс Бонд уже несколько лет как на пенсии.
   Центральная дверь почтового отделения была пуста; Я вошел, не привлекая особого внимания и не увидев трех моторизованных горилл Шивы.
   Я отправил телеграмму, расплатился новыми блестящими банкнотами; затем они указали мне на соседнюю комнату для местных и междугородних звонков. Перед стойкой выстроилась длинная очередь, поэтому прошло еще двадцать минут, прежде чем подошла моя очередь войти в телефонную будку, пока оператор передал мне линию до Нью-Дели.
   Хотя номер отеля вылетел у меня из головы, я не забыл номер телефона начальника Ашока. Я сел на деревянный табурет и закрыл за собой стеклянную дверь. Когда зазвонил телефон, я взял трубку и тут же оказался на линии индийского коллеги Хоука, человека по имени Пуран Дасс.
   Индийская секретная служба не знала истинной цели моей миссии. Конечно, речь шла о многомиллионной партии героина, но никто не намекнул на имитатор голоса Хаджи.
   Я даже не говорил об этом сейчас с начальником Ананда. Но я рассказал ему, что случилось с его агентом. Как я и подозревал, они еще не обнаружили тело. Я дал Дассу всю необходимую информацию, в том числе адрес уличного кафе рядом с парком Неру в Дели.
   «Вы сказали, что у вас не было возможности встретиться с Анандом», — указал мне Дасс после того, как я сообщил ему все подробности смерти Ашока. - И все же вы разговаривали с моим помощником, кажется, только вчера...
   — Боюсь, объяснять вам все слишком долго, — ответил я. - Я был под давлением, если вы понимаете, о чем я...
   — Нет, я не понимаю, мистер Картер, — сухо сказал Дасс. - И мне не смешно, что мой агент мертв. Я не понимаю, что происходит; в один день вы сообщаете нам, что никогда не встречались с Анандом, на следующий день вы приходите и сообщаете нам, что он был убит. Возможно, так обстоят дела в вашей стране, но здесь, в Индии, мы больше всего ценим человеческую жизнь.
   - Послушай, Дасс: я позвонил тебе не для того, чтобы читать мне лекции. Когда я сказал, что на меня давят, я имел в виду, что кто-то приставил пистолет к моему затылку, приказывая мне сказать именно то, что я сказал. Поверьте мне, смерть вашего агента глубоко обеспокоила меня. И если это может вас утешить, сообщаю вам, что убийца Ашока больше не сможет играть роль палача во имя Кобры.
   - Могу я спросить вас, где вы сейчас находитесь, мистер Картер?
   - Я не в состоянии дать вам информацию: пока, во всяком случае.
   - Должен ли я напомнить вам, что ваша свобода действий в этой стране считается любезностью, предоставленной вашему правительству?
   - Я прекрасно знаю о сотрудничестве мадам Ганди.
   - Тогда будьте так добры, расскажите мне, какие причины побудили вас приехать в Индию. Я больше не могу предоставить тебе свободу передвижения, если буду обо всем оставаться в неведении...
   Что-то прозвучало не так.
   Я вспомнил утечки информации, о которых мне рассказывали Хоук и Ашок Ананд. Дасс был каким угодно, только не сердечным и готовым к сотрудничеству, он говорил сухо, почти агрессивно. Я так и не смог узнать, как два киллера «Кобры», Ранджит и Гурнек, узнали о моей встрече с Анандом в кафе в парке. Если тогда это казалось совпадением, то теперь я был почти уверен...
   Если только, заключил я, если Дасс не предупредил их.
   Конечно ему, было бы не трудно или не обычно спросить агента, где он собирается встретится со мной. После этого он, возможно, связался с Шивой, надеясь убить двух зайцев одним выстрелом.
   — Что ж, мистер Картер, — нетерпеливо сказал Дасс. «Вы полны решимости вести себя со мной так, как если бы я был вашим начальником, мистер Хок, или вы настаиваете на том, чтобы мой офис относился к вам как следует?»
   - Нет, мне это даже не снится, мистер Дасс. И поскольку вы так настаиваете, сообщаю вам, что звоню из Бомбея. - Я упомянул гостиницу, в которой останавливался несколько лет назад, и добавил: - Если хочешь, можешь прислать мне одного из своих людей. Я зарегистрирован под именем Кент, Кларк Кент, комната 747.
   Если бы он был бы американцем, он бы все понял. Но он родился в Индии, поэтому не нашел ничего странного в том, что я поселился в отеле под вымышленным именем. Возможно, я недооценил его, возможно, его просто раздражала помощь, запрошенная AX.
   В то же время, однако, казалось возможным, что мои подозрения в его лояльности и связях с организацией Шивы были вполне обоснованы. И я не мог рисковать, поскольку Шива находится на свободе и владеет Шкатулкой.
   «Мне не терпится поговорить с некоторыми из ваших людей, мистер Дасс», — заключил я. - И я хочу выразить свои соболезнования в связи со смертью Ананда. Надеюсь увидеть вашего агента сегодня вечером.
   — Он будет около десяти, мистер Картер, — быстро сказал Пуран Дасс. - Он человек, привыкший распутывать самые сложные ситуации. И располагай моим полным доверием.
   - Я надеюсь на то же самое, мистер Дасс.
   Мне было трудно подавить сарказм, который грозил проявиться в моем голосе. Но видимо чиновник ничего не заметил. Я повесил трубку и встал, потянувшись к стеклянной дверце телефонной будки.
   Снаружи кто-то преградил мне путь. И он не был незнакомым.
  
  
  
   10
   Я не знал, сказать ли мне «привет» или «до свидания».
   Второе выражение было бесконечно предпочтительнее, учитывая, что человек передо мной, за раздвижной стеклянной дверью, был одним из трех сикхов, которых я видел мчащимися в сторону Агры, преследующими меня.
   - Вы полностью изменили свой внешний вид, "сахиб" Картер , - заметил мужчина, уперев колено в дверь и отодвинув ее на несколько сантиметров. В одной руке он держал тупой пистолет. Намерения индейца были совершенно интуитивными.
   — Ты знаешь, что люди говорят, — ответил я с натянутым смешком. - Находясь в Риме, выгляди как римляне.
   Он прокомментировал. - А когда ты в Индии, делай то, что делают индийцы, а?
   - Естественно. Меня всегда считали добрым дьяволом, учитывая все обстоятельства. Но не будешь ли ты умолять меня следовать за тобой, "сахиб"? Или вы предпочитаете закончить наш разговор на более взрывной ноте? - Пистолет был направлен прямо мне в грудь.
   Индийский сикх не был идиотом. И его совсем не забавляло мое легкомысленное и легкомысленное отношение. Я не играл комедию без причины; Я просто хотел выиграть время. Он открыл дверь и жестом пригласил меня идти с ним.
   - Скажи как ты меня нашел?
   - Ты всегда такой саркастичный, "сахиб" Картер?
   - Только когда пытаются наступить мне на пятки, "мем-сахиб", - парировал я, называя его так, как будто обращаюсь к женщине.
   В ответ на оскорбление сикх сунул мне в спину пистолет 45-го калибра и, делая вид, что продолжает со мной приятно болтать, повел меня через вестибюль почтового отделения к вращающимся дверям, ведущим на улицу. «Служащие отеля любят рупии», — усмехнулся он, наконец, отвечая на мой вопрос. - А в Агре мало отелей. Просто покажите фото «сахиба» Картера , а тут служащий отеля говорит: «Да, этот мужик, только что ушел на почту, минут десять назад…». "Сахиб" Картер думает, что он очень умный, что он смеется над Шивой! Но теперь «сахиб» Картер понимает, что глуп он, а не люди Кобры.
   В голосе индейца был намек на тщеславие и торжество. Но меня больше беспокоила моя шкура, чем его гордость. За стеклянными дверями я увидел двух его товарищей, сидящих на мотоциклах, их глаза устремлены на двери почты.
   - Вы же не хотите причинять вред невинным женщинам и детям? - спросил я своего спутника, в то время как он приставил пистолет к моему позвоночнику, приказывая открыть дверь. - Подумай, сколько крови пролито напрасно, "сахиб"!
   - Это будет ваша кровь, "сахиб", а не чужая.
   — В таком случае пожалейте беззащитного бедняка, — пробормотал я, протягивая руку и прижимая раскрытую ладонь к двери. Прямо передо мной по ступенькам с мучительной медлительностью тащилась толстая грузная женщина. Я надавил на дверь, приоткрыл ее на несколько сантиметров, да так, что услышал шорох длинного шелкового «сари» на мраморных ступенях. Солнце на мгновение отразилось на драгоценном камне, который женщина носила в носу, когда она достигла вершины лестницы.
   Она не подняла головы и начала открывать дверь.
   "Пожалуйста," сказал я вслух, уклоняясь в сторону. Я был уверен, что сикх не станет нажимать на курок так близко к женщине. Она улыбнулась, слегка кивнув, обеими руками сжимая пакет, завернутый в лист темной бумаги и связанный прочной веревкой.
   — Надеюсь, он не хрупкий, — пробормотал я, беря сверток из ее рук.
   Рот женщины приоткрылся от удивления. Я не знал, отдал ли Шива своим людям приказ вернуть меня на виллу живым или мертвым; но я не собирался сообщать себе об этом. Я бросил пакет в индейца; палец на спусковом крючке щелкнул, и пуля просвистела в воздухе.
   Выстрел привлек всеобщее внимание. Толстая женщина резко вскрикнула, и стрелок в панике бросился к двери. Люди на почте начали кричать и бегать во все стороны, когда индеец пытался убежать. Я не хотел, чтобы он так легко ускользнул.
   Я щелкнул левой ногой, нанеся мощный удар мужчине под колено. Он пошатнулся и снова невольно нажал на курок. Верх стеклянной двери треснул. Звук выстрелов и битого стекла заглушил истерические крики присутствующих, считавших себя запертыми в почтовом отделении.
   На полу и мраморных ступенях были разбросаны большие осколки стекла. Я бросился всем своим весом, очень быстро двигая ногами, одной прямо вперед, левая слегка согнута для сохранения равновесия. И ударил индейца по колену с силой, в три раза превышающей силу первого удара.
   Его нога резко подогнулась; он пытался уцепиться за дверной косяк; Я был прямо позади. Он не оглянулся, когда попытался подняться на ноги. Я отвел руки назад, так что кулаки уперлись в нижние ребра; затем я нанес ужасный удар слева, который раздробил ему кости.
   Мужчина не смог сдержать пугающий крик, прежде чем скользнуть вперед. Теперь я держал руки на его плечах, нажимая изо всех сил. Снаружи двое других спрыгнули со своих мотоциклов. Оружие отбрасывало зловещий свет на солнце, когда они мчались к двери.
   Убивать их по одному мне было удобнее, чем устранять всех трех вместе. Первый индеец продолжал стонать, пытаясь высвободиться из моей хватки. Мои мышцы напряглись, когда я изо всех сил старалась опустить его голову и плечи вниз, к блестящим осколкам стекла.
   Он поднялся с ужасным стоном, который закончился пронзительным криком, когда первый осколок стекла пронзил его плоть. Я продолжал толкать его, наблюдая, как стекло пронзает его кожу, прежде чем войти в его бычью шею.
   Еще один выстрел заглушил хор истерических криков, а пуля чуть не оцарапала мне голову. Одной рукой я удерживал индейца, а другой пытался вырвать у него ружье. Теперь у него не осталось сил, когда осколок стекла пронзил его мускулистую шею, медленно до костей.
   Когда стекло попало ему в сонную артерию, я словно перерезал садовый шланг. Вырвалась струя крови и брызнула мне на лицо и перед рубашки. Мужчина издал крик, который превратился в растерянное бульканье, когда я швырнул его на землю, распластавшись на больших осколках стекла. Пальцы разжались, и тупорылый пистолет упал на пол. Индеец попытался поднять голову, но кровь хлынула слишком обильно для глубокой раны на шее.
   Потом его тело стало конвульсивно трястись, руки махали в воздухе, словно хотели кого-то поцарапать... последний танец обезглавленного цыпленка, с которого вытекаетет кровь.
   Мне еще предстояло обезвредить двух других мужчин. У них не было чрезвычайной заботы о невинных зрителях трагедии, и они снова начали стрелять в меня.
   Пуля попала в мужчину, который корчился на полу в ужасной агонии. Если стекло, врезавшееся в сонную артерию, еще не убило его, пуля сделала свое дело. Мужчина рухнул с конвульсивным подергиванием нервов и мышц.
   Я стоял позади бездыханной фигуры, шаря по полу ногой, пока не нашел пистолет. Я поднял оружие и открыл ответный огонь в двух других сикхов. Кто-то включил сигнализацию. Я не хотел быть тут, когда приедет полиция, еще и потому, что арест помешал бы мне пойти на встречу с Ривой.
   Итак, вместо того, чтобы стрелять в двух боевиков, я целился в переднее колесо мотоцикла, припаркованного перед почтовым отделением. Пуля застряла в нем, как в масле. Шипение выходящего воздуха заставило одного из двух мужчин повернуться, чтобы посмотреть, что происходит.
   Я снова нажал на курок и услышал свист пули в воздухе. Я целился индейцу в спину, но вместо того, чтобы проткнуть его позвоночник, пуля попала ему в заднюю часть бедра. Ранение оказалось не смертельным, но мужчина уже не мог ходить. На самом деле, он обмяк, как лист бумаги, когда я огляделся в поисках другого выхода.
   Я не думал, что меня будет преследовать последний из трех киллеров Кобры. Он склонился над телом своего друга, и когда я нажал на курок, чтобы прикончить его, я понял, что сделал последний выстрел. И я все еще не успел получить боеприпасы для Астры, которую я получил от Нирада, прежде чем я отправил его к черту.
   Я засунул руку в задний карман. Я взял Астру, бросил ее пол и положил на ее место пистолет 45-й калибра, который был лучше, чем «Астра», гораздо более легкий пистолет. Не говоря уже о том, что я не хотел нести два пистолета. Одного было более чем достаточно, тем более, что я с некоторой гордостью обнаружил, что мои удары руками и ногами оказались чуть ли не более надежной формой защиты, чем люгер Вильгельмина.
   Я оглянулся и увидел, как один из сикхов помогает своему раненому товарищу сесть на мотоцикл с неповрежденными шинами. Мои сандалии громко заскрипели, когда я пронесся через вестибюль и метнулся за прилавок почтового отделения.
   Там были груды мешков, полных почты. Я проскользнул между мешками и как сумасшедший побежал под носом изумленных почтальонов, замерших от страха. Почтово-телеграфные работники словно находились в состоянии гипноза. Они открыли рты, не двигаясь, и просто следили за мной глазами.
   Задняя комната выходила на погрузочную платформу. Звонок тревоги продолжал звенеть, а вдалеке уже слышался знакомый вой полицейских сирен. Мне стало интересно, смогли ли двое индийцев, которых я оставил в живых, сбежать. Если им это удастся, я был уверен, что они будут выслеживать меня, пока я остаюсь в Индии. Но я не хотел терять из виду ни их, ни Риву... ни АХ. Хоук сразу понял важность моей миссии, поэтому мне нужно было заполучить Шкатулку до того, как Шива применит ее.
   Что меня больше всего беспокоило и что составляло мою ноющую мысль, когда я спрыгнул с погрузочной платформы, чтобы промчаться между двумя фургонами, было то, останется ли Шива здесь, пока у меня есть шанс нарушить его планы. Если бы его люди вернулись на виллу, один с пулей в ноге, чтобы сообщить, что другой мертв, Шива был бы вполне способен собраться и исчезнуть, если бы я не сообщил о нем в индийскую полицию. Не исключено, что он уже предпринял шаги, чтобы быть готовым покинуть страну.
   Если, конечно, Рива не сможет его удержать. Было еще кое-что, способное убедить Шиву, что я не представляю непосредственной угрозы его планам, и это было основано на моем сомнении в том, что Пуран Дасс был сообщником в замысле Кобры. Если бы Дасс заговорил с Шивой после моего телефонного звонка (а это означало, что мои подозрения в лояльности офицера основывались на неопровержимых фактах, а не только на интуиции), Шива понял бы, что я лгу, когда заявлял, что нахожусь в Бомбее, и что я подозревал Дасса. Тогда бы он также вообразил, что, будучи убежденным в причастности Дасса к заговору с Коброй, я бы поостерегся связываться ни с одним индийским полицейским управлением... или с любым отделением секретных служб.
   Это была всего лишь гипотеза, но я не мог рисковать тем, что индийская полиция вмешается в мою миссию, и я не мог позволить Шиве улететь в Китай с Шкатулкой в его распоряжении. Рива была единственным человеком, от которой я мог получить информацию, кратко объяснить свое задание и раскрыть абсурдный и пугающий план ее дяди. Девушка пообещала мне помочь. Это уже не вопрос самаритянского жеста, а вопрос здравого смысла. Позволить её дяде сбежать до того, как я перехитрю Шиву, означало верную смерть для его отца.
   Она даже не знала, где Шива держал в плену ее отца, так как он позволял ей говорить с ним только по телефону. Я должен был это выяснить, но если Шива исчезал из страны до того, как у меня был шанс завершить миссию, то для нас обоих пропадала даже малейшая надежда на освобождение заключенного. К счастью, мне удалось уйти от почты до того, как меня заблокировала бы индийская полиция.
   Сирены все еще выли, когда я оказался в переулке с многочисленными магазинами по другую сторону почтового отделения. Я не остановился, чтобы оглянуться, а продолжал идти, проскользнув в маленькую лавку, где была большая путаница предметов и товаров, которые, казалось, скрывали столько же грехов.
   Владелец, пожилой парень с сутулыми плечами, но достаточно умный, чтобы сразу распознать вероятного покупателя, шагнул вперед, как только я вошел в магазин. Мужчина говорил по-английски с сильным британским акцентом, и когда я объяснил, что мне нужно от его товаров, он был достаточно умен, чтобы не прерывать меня и не задавать любопытных вопросов о моем американском акценте.
   Несмотря на несоответствие моего акцента и индийской одежды, это представляло меня так, как будто в этом не было ничего странного. Он не смог предоставить мне боеприпасы для пистолета 45-го калибра, который я взял у сикха, но предложил мне большой из буйволиной кожи. Кожу, как я уже понял, когда покупал сандалии, в Индии было нелегко найти. Но буйволиный кнут был в хорошем состоянии, как и хлопковая «куртка». Рубашка, которая была на мне, была вся в крови, но владельца магазина это, похоже, не слишком заинтересовало. Рупии всегда остаются рупиями, и это главное.
   Я поменял одежду в магазине. Когда я передал окровавленную «куртку» владельцу, он свернул ее в узел и бросил под деревянный прилавок в задней части магазина. - Хочешь еще чего нибудь, "сахиб"? — спросил он с блеском в глазах, когда я достал несколько банкнот из пачки, которую держал в кармане.
   - У тебя есть метла?
   - Метла? — повторил он, не понимая.
   — Именно метла, — объяснил я и сделал жест, подметая обеими руками.
   - Ах да, я понимаю! — ответил он, сияя. Он огляделся в поисках того, о чем я его просил.
   Вероятно, это была та самая метла, которой он подметал свой магазин, но он не мог дождаться, чтобы отдать ее мне, конечно, по правильной цене. Цена, несомненно, довольно высокая по ценам Агры, но в то же время казавшаяся мне смехотворно низкой. Мужчина хотел завернуть веник в лист темной бумаги, но я с улыбкой объяснил, что заберу как есть.
   Он выглядел несколько растерянным, настолько, что нахмурился и опустил глаза, почти разочарованный и обиженный тем, что я лишаю возможности совершить обычный ритуал после покупки предмета. Он спросил. - Достаточно, "сахиб"?
   - Да, я думаю, что метла и буйволиная петля в данных обстоятельствах достаточны. У тебя нет патронов, не так ли?
   Мужчина несколько раз покачал головой. Я вытащил еще одну блестящую новую купюру и сунул ей в ладонь. - Ты меня никогда не видел, понял?
   — Никогда никого не видел, — повторил владелец магазина, ни секунды не колеблясь, сунув деньги в карман.
   Я достал еще одну купюру и повторил операцию. - Не могли бы вы подсказать мне, где я могу найти боеприпасы? Мой друг пригласил меня на охоту за город...
   - Честно говоря, "сахиб", я не знаю, где вы можете найти нужные вам патроны. Мы мирные люди здесь, в Агре. Оружием владеют только власти.
   - Ты уверен, что не помнишь никаких магазинов, где я мог бы найти то, что мне нужно? - настаивал я и, говоря, протянул ему деньги.
   Он сказал. - Один момент!Он положил купюру в карман и прошел в дальний конец магазина. Я смотрел, как он что-то нацарапал на листе темной бумаги. Когда он протянул мне листок бумаги, я взглянул на имя и адрес, написанные на нем. - Это лучшее, что я могу сделать, - сахиб, - извинился мужчина. «Если у Бэшема нет того, что вам нужно, я не думаю, что вы найдете патроны здесь, в Агре. Это скромный город... мы продаем вещи только для туристов. Вы понимаете, не так ли?
   — Конечно, — заверил я его.
   Итак, я вышел на улицу, вооруженный метлой, кнутом из кожи и пистолетом 45-го калибра, который мог бы пригодиться, если бы он только мог стрелять. Но в этот момент я, конечно, не мог жаловаться. Во всяком случае, я был еще жив. Вполне удовлетворительно, учитывая все, через что мне пришлось пройти.
  
  
  
   11
   Это было невероятное проявление примитивной и неконтролируемой физической силы, которую я редко видел. Человек двигался с поразительной быстротой и с такой ловкостью, что я невольно откинулся на спинку стула, чувствуя судорожное сокращение мышц живота. Он подпрыгнул в воздух и спикировал вниз, как тигр, с кошачьей грацией, которая была неотъемлемой частью его смертоносной доблести.
   И, как у тигра, у него были лапообразные пальцы, вооруженные острыми, как когти, когтями. В следующую секунду он использовал свое смертоносное оружие, чтобы поцарапать лицо другого человека, оставив большие кровавые раны, которые казались вырезанными на плоти.
   Кровь начала капать, багровые ручейки хлынули из глубоких порезов в кости. Человек казался безликим, его черты были неузнаваемы, его плоть свисала в клочья, словно содранная кожа. Пошатываясь, он попытался отступить, но снова был атакован.
   Не довольствуясь тем, что превратил лицо противника в кровавую массу, Тигр спикировал на него. Я видел зубы, острые, как сабли, острые и зазубренные. Меня трясло от отвращения, но я не мог оторвать глаз от этой сцены, от той жестокости и равнодушия к человеческой жизни.
   Я продолжал смотреть зачарованно. Фигура с когтями подняла руку, чтобы нанести удар ребром ладони: это был самый совершенный удар сон-нал чи-ки, который я когда-либо видел.
   Вот предупреждение, которое я не мог просто игнорировать, о том, что может случиться, когда определенные «дисциплины», в частности карате и «кунг-фу», используются для причинения вреда, а не для справедливого дела. Я никогда не верил в такое наказание или насилие ради насилия. Я печально покачал головой и взглянул на светящийся циферблат часов.
   Я купил часы японской марки рано утром того же дня. Еще не было пяти часов. У меня оставалось два часа, поэтому я снова обратил внимание на фильм, драму в гонконгском стиле.
   Северный кинотеатр был расположен на Тадж-роуд, просто чтобы напомнить мне, что мне еще предстояло посетить знаменитый Тадж-Махал. Но я не осмелился показать свое лицо в таком популярном и людном месте. Я, конечно же, не сидел в кинотеатре только для того, чтобы повеселиться, коротая день. Поскольку я был уверен, что люди из «Кобры» все еще рыскают по городу, пытаясь найти меня, чтобы покончить со мной, я выбрал кинотеатр, чтобы оставаться незамеченным как можно дольше.
   У меня была навязчивая идея вернуться в особняк Шивы для очной ставки с ним, но я не знал, сколько телохранителей было на службе у монстра, и я даже не знал, был ли он все еще там. Встреча с Ривой была назначена на семь часов в городке километрах в двадцати от Агры.
   Место, где мы должны были встретиться, было известно как Фатехпур-Сикри, заброшенный город из мрамора и песчаника. С помощью путеводителя, которого я купил в том же магазине, где купил часы, я смог запечатлеть в своем воображении топографическую карту этого места. Здесь было множество дворцов, некоторые с большими лестницами и балконами с видом на обширный двор. Давно заброшенный комплекс зданий стал идеальным убежищем для нас обоих, местом, где они могли спокойно поговорить, не будучи обнаруженными хорошо обученными агентами Кобры.
   Был вечер, когда я туда добрался, и это тоже было в мою пользу. Темнота защитит меня от посторонних глаз моторизованной бригады Шивы. Однако моей единственной проблемой оставалась невозможность достать боеприпасы для пистолета.
   Я последовал совету владельца магазина и отправился в гости к индейцу по имени Башам. У него был скобяной магазин рядом с базаром, маленький магазинчик, где можно было найти все, от молотков до опиума. Но патроны для пистолета в его ассортимент не входили. Дело было не в деньгах, а в доступности.
   - Мне нужно не менее суток, "сахиб", - сказал хозяин лавки, когда я отвел его в сторону, чтобы объяснить, что я ищу.
   — Двадцать четыре часа — это слишком долго, — сказал я.
   Он поднял руки ладонями вверх. Пустыми, как пустым, был пистолет 45-го калибра, который когда-то принадлежал человеку из «Кобры», истекшему кровью на почте. Я вытащил пачку банкнот, и Бэшем жадно облизал губы, не сводя глаз с денег, которыми я махал перед его носом.
   - Я был бы рад обслужить вас, "сахиб"... но у меня связаны руки. Патроны, о которых вы меня спрашиваете, не так легко найти в Индии. Мне нужно как минимум день, чтобы их найти...
   - Это настоящий позор... для нас обоих. Терпение!
   «Но, может быть, я могу показать вам кое-что еще», — сказал лавочник и исчез в задней части магазина только для того, чтобы выйти через минуту со сверкающим стилетом, который он держал в руках, как драгоценный предмет или подношение боги. Если бы божества-рептилии, Наги, наблюдали эту сцену, я уверен, что они не были бы удовлетворены. Теперь стилет был прикреплен к моему предплечью в очень легких ножнах, почти идентичных тем, которые я носил, когда людям Шивы удалось обезоружить меня.
   Итак, у меня был нож, метла (превращенная в две одинаковые палки длиной около фута каждая) и кнут из буйволиной кожи. Все то, что должно было заменить пистолет. Я не был совсем безоружным, хорошо, но я и не был ходячим арсеналом.
   Тем не менее, если бы все пошло по плану, возможно, мне даже не пришлось бы использовать пистолет. У меня не было намерения встречаться с мужчинами Кобры, пока я не был готов к конфронтации с Шивой на гораздо более личной основе, чем в предыдущие разы.
   Поэтому было важно, чтобы встреча с Реевой прошла гладко. Я пообещал девушке найти и освободить ее отца. В свою очередь, она показала, что более чем готова попытаться получить любую возможную информацию. Пакт, рожденный и заключенный из формы взаимного отчаяния. Рива нуждалась во мне, я нуждался в ней не меньше, если не больше.
   Так что я сел на свое место и продолжил смотреть фильм, слушая несинхронизированные голоса, цвета такие же яркие и великолепные, как алюминиевая рождественская елка. Подписи, одна на хинди, другая на бенгальском, вероятно, очень мало соответствовали смыслу английского диалога. Но ритм, невероятное мастерство главного героя в искусстве «кунг-фу» завораживали мой разум.
   Фильм закончился в половине пятого. Программа объявила о продолжении кино, поэтому я встал со своего места и пошел к одному из выходов, смешавшись с болтающей и комментирующей толпой. Как только я оказался на улице, мне не составило труда остаться незамеченным, пока я не нашел такси, готовое отвезти меня в заброшенный город Фатехпур-Сикри.
   Водитель, хорошо выбритый и без тюрбана, к счастью (в этот момент я повсюду видел сикхов), попросил у меня пятьдесят рупий за получасовую поездку. На черном рынке доллар стоил двенадцать рупий. Разумная цена; поэтому я дал ему деньги вперед и сел на заднее сиденье старого Ситроена.
   За нами не уехало ни одного мотоцикла, такси не пытались обогнать. Если быть точным, путешествие в Фатехпур-Сикри прошло без происшествий. Это был тот же путь, по которому я пошел после того, как сбежал из особняка Шивы. Я растянулся на сиденье, когда мы миновали ряд живых изгородей, ограждавших дом от улицы. Никого не было видно, и особняк с утрамбованными земляными стенами казался пустым и заброшенным.
   Меня это, конечно, не обрадовало, так как я подумал о Шиве, Хаджи и даже о Риве, направляющейся к китайской границе. Что ж, заключил я, время покажет.
   Я снова посмотрел на часы и попытался расслабиться. Времени было еще предостаточно, но чем ближе я подходил к заброшенному городу, тем больше нервничал и тревожился. Я воспользовался возможностью, чтобы закончить то, что начал, купив метлу и буйволиный кнут.
   Бэшем был достаточно любезен, чтобы одолжить мне ручную дрель. Я просверлил два отверстия в ручке метлы, по одному на каждом конце палки. Теперь я завязал плеть буйволиного кнута сначала в одно отверстие, потом в другое, плотно закрепив шнурком по бокам. Таким образом, между двумя палками я получил что-то вроде натянутого кожаной перемычки. Я проверил узлы; отверстия в древесине палочек были небольшие, опасности отслоения кожи не было.
   Когда я закончил сборку устройства, я увидел вдалеке рифленые минареты внушительной мечети Джами Масджид. Но массивное здание казалось маленьким по сравнению с гигантской стеной, возвышавшейся с южной стороны мечети. Стены были построены в честь побед Акбара, императора Великих Моголов, основавшего легендарный город Фатехпур-Сикри. Стены выходили на окружающую местность и группу убогих хижин, образующих деревню у подножия заброшенного города.
   - "Сахиб" хочет, чтобы его тут дожидались? - предложил таксист, притормаживая, чтобы остановиться у въезда на пустынную стоянку рядом с безлюдным и безмолвным городом. - Я дам тебе хорошую цену: тридцать рупий, чтобы отвезти тебя обратно в Агру.
   «Извините, но у меня другие обязательства», — объяснил я, запихивая палочки с буйволиной шкурой в карман брюк. Я открыл дверь и вышел из машины.
   - Проводников тут уже нет, "сахиб", - ответил таксист. - Разве ты не хочешь, чтобы я показал тебе вид? Я знаком с Фатехпур Сикри. Я покажу вам то, чего еще не видел ни один турист...
   — Не сомневаюсь, — согласился я, смеясь. - Но мне нужно встретиться с моим индийским гидом через несколько минут. Счастливого пути, "сахиб"!
   - Как хотите, - разочарованно сказал водитель. Он завел двигатель, свернул за угол и уехал, оставив после себя облако пыли.
   Я продолжил путь пешком.
   Последний туристический автобус уже уехал в Агру. Торговцы, которые выставляли свои товары во дворе вокруг мечети, также вернулись в деревню, оставив здания из мрамора и песчаника заброшенными. Я быстро пересек внутренний двор, сверился с картой, которую вырвал из путеводителя, и нашел здание, известное как «дом Маруама».
   Именно там Рива назначила мне встречу менее чем за час. Я ничего не чувствовал и не видел никакого движения, которое могло бы возбудить мои подозрения. Здание с позолоченными фресками и расписными потолками выглядело величественно и торжественно, что свидетельствовало о богатстве и политической власти Акбара. Я сидел на первой ступеньке узкой мраморной лестницы, ведущей на балкон, огибавший весь дом.
   И началось ожидание. Я просто молился, чтобы Рива Сингх не подвела меня.
   В семь я начал нервничать. В десять минут седьмого я забеспокоился вдвойне. Но в четверть седьмого я услышал звук остановившейся на стоянке машины. Затем слабый звук шагов эхом разнесся по выложенному мрамором внутреннему двору, который образовывал рисунок большой шахматной доски.
   Очевидно, Акбар играл в шахматы, используя своих наложниц и танцовщиц в качестве живых пешек. Я тоже, медленно вставая, чувствовал себя пешкой, вставленной в игру, но столь же решившей поставить мат противнику. Шива был убежден, что может контролировать все мои движения, диктуя свои грязные правила.
   Но если бы у меня была возможность сказать или сделать что-то, это, несомненно, было бы последней игрой, в которую должен был играть гениальный преступник.
   - Ник? Ник, ты там?
   Это был знакомый голос, но с оттенком страха, паники. Еще не совсем стемнело, и хотя небо темнело, я мог увидеть стройную фигуру Ривы, стремительно пересекающую двор. На ней было западное платье с открытым воротом. Она была красивее, чем я помнил, но сейчас было явно не время для таких размышлений.
   Увидев меня, Рива побежала, ее сандалии в ускоренном темпе стучали по мраморным плитам.
   - Умоляю тебя, держи меня крепче! — пробормотал он. - Прямо сейчас я хочу этого больше всего на свете, Ник.
   Я взял ее на руки и прижал к себе. Она дрожала, дрожь пробежала по всему ее телу; она прильнула ко мне, положив голову мне на грудь.
   — Тебе не нужно бояться, — тихо прошептал я. - Я обещаю тебе, что все получится к лучшему. Ты снова увидишь своего отца, и для него тоже все изменится, не волнуйся.
   Она подняла голову и попыталась улыбнуться. Я легонько поцеловал ее в губы: она отступила назад и откинула волосы, падавшие ей на глаза. — Я доверяю тебе, Ник, — мягко сказала она. - Дядя научил меня никому не доверять... Это так влезло мне в голову, что я не могу думать своим мозгом! Но я верю тебе, Ник. Я не имею никакого выбора. Если ты не можешь мне помочь, если ты не можешь спасти моего отца, тогда никто в мире не сможет. И мне больше не к кому обратиться, Ник! Ни к кому.
   В черных глазах, с их грустным и испуганным выражением, тоже был решительный взгляд. — Мы сделали шаг вперед, — утешил я ее. - Мы дойдем до конца, вот увидишь. Я провел ее в здание, и она села на ступеньки, пытаясь успокоиться.
   Это было нелегко, так как она была в муках напряжения и страха, которые заставляли ее дрожать с головы до ног. «Я не думал, что смогу прийти на встречу», — объяснил он через секунду. - Пришлось придумать предлог, сказать дяде, что еду в Агру за покупками. Он хотел послать меня с одним из своих людей, но мне наконец удалось убедить его, что в этом нет необходимости.
   Я кратко рассказал ей о событиях дня, рассказав обо всем, что произошло с тех пор, как я ушел от нее.
   - Сколько мужчин у него осталось? - осведомился я, закончив свой рассказ.
   - Пять человек, не больше. Ранджит в больнице, но я не думаю, что он выживет. Его легкие разрушены внутренним кровотечением.
   - А другой с пулей в ноге?
   - Они отвезли его обратно на виллу. Он не может ходить, так что не должен представлять для нас опасности. - Девушка начала рассказывать, что произошло, когда ее нашли связанной и с кляпом во рту. В данный момент это могло звучать убедительно для нас двоих, но Шива был подозрительным типом. Несмотря на слезы и мольбы Ривы, он снова отказал ей в разрешении увидеться с отцом. Он также не открыл ей, где держит в плену своего брата.
   - Я разговаривала с отцом по телефону. Он был очень слаб, он мог только пробормотать несколько слов, Ник, - добавила Реева отстраненным голосом. - Если ты не сможешь освободить его, где бы он ни был, я не думаю, что он долго проживет...
   — Его освободят, — заверил я ее, хотя и не имел ни малейшего представления, где искать отца Ривы. Прежде всего я должен был обезвредить Шиву. Хотя мне удалось избежать ловушек, расставленных чудовищем, я прекрасно понимал, что добраться до него будет непросто. «Знаете ли вы что-нибудь об изобретении Хаджи, о том дьявольском устройстве, которое ваш дядя называет Шкатулкой?»
   - Я пытался проникнуть в лабораторию, но охрана моего дяди меня не пустила. Но я что-то почувствовала… — Она закрыла глаза и нахмурилась, пытаясь вспомнить. - А может быть, это и не важно... - добавил он через мгновение.
   - Все важно. О чем это?
   - Ну... Я слышал, как Шива с кем-то разговаривал по телефону и говорил что-то о Бомбее. В тот момент мне это показалось странным, потому что у него нет дел в Бомбее... или, по крайней мере, ничего, о чем я знаю.
   У меня в голове зазвенел колокол, и вряд ли это был приятный звук. - Ты уверена? - настаивал я. - Вы слышали что-нибудь еще, узнали, с кем он разговаривал?
   Рива покачала головой. - Я слышал, что он только что сказал "Бомбей". Несколько слов об отеле, вот и все. Но когда он отошел от телефона, мой дядя не выглядел удовлетворенным.
   Он разговаривал по телефону до или после того, как его люди вернулись из Агры?
   - До. В этом я уверена. Те двое приехали где-то через час, может меньше, - ответила Реева. - Он разговаривал по телефону до того, как они приехали.
   Итак, Пуран Дасс был сообщником Кобры!
   Все начало проясняться, обретать смысл. Теперь я понял, как люди Кобры узнали, что я буду в уличном кафе в то утро, когда мы с Ашоком встретились. Это не было совпадением. Дасс все установил, очевидно, подчиняясь приказам Шивы. Неудивительно, что индийская секретная служба оказалась перед стеной, когда они пытались выяснить, кто стоит за Коброй. Неудивительно, что они были настолько неэффективны и малоэффективны, когда последние полгода по всей Индии вспыхивали бунты и беспорядки.
   Согласно тому, что я знал об организации Секретной службы Индии, Дасс был высшим авторитетом.
   Сведения вышли из его кабинета. Хоук говорил об «утечках» внутри IISA, контрразведки, но он никогда не подозревал ничего настолько серьезного. К счастью, я решил действовать один. Решение, которое при нынешнем положении вещей уже стало уважительной причиной.
   - Удалось узнать больше?
   Рива снова покачала головой. - Прости, Ник. Я старалась изо всех сил, но у меня складывается впечатление, что мой дядя не доверяет мне... сейчас меньше, чем когда-либо. Он и Хаджи разговаривали большую часть дня, но охранники не покидали лабораторию. Я не успела ничего больше узнать.
   - Я понимаю. Ты сделала все, что могла, и это главное, - сказал я ей. Поэтому у меня не было другого выхода, кроме как вернуться на виллу. Оказавшись там, я возьму на себя инициативу в действии.
  
   Но это был большой риск. Почти непреодолимый.
   Если бы я не попытался получить Шкатулку до того, как она снова будет использована, никто не мог бы сказать, что сделал бы Шива с тремя тузами в рукаве... даже если бы я оставил четвертый про запас. Я не должен был останавливаться сейчас, после того, как зашел так далеко.
   «Мне нужно вернуться с тобой на виллу, — объяснил я Риве. - Я сказал тебе, что он собирается делать со Шкатулкой. Если мы будем ждать, все пойдет по его планам, хотим мы этого или нет. У меня нет другого выбора, Рива.
   — У меня тоже, — прошептала она. Она взяла мою руку и сжала мои пальцы своими. - Я оставила машину снаружи, она всего в нескольких шагах.
   Мы вышли на улицу, оставив позади расписанные фресками комнаты «дома Маруама». Небо было пурпурно-красным, солнце бледно-оранжевым пятном на далеком горизонте.
   Рива все еще держала меня за руку, и я прислушивался к звуку наших шагов, стуча своими сандалиями по выложенному плиткой двору. Затем в наших ушах прогремел внезапный треск, рев, от которого у большинства людей кровь похолодела бы. Но долгие годы тренировок и опыта сделали меня выносливым, превратив мои нервы в стальную проволоку. Тем не менее, я бы солгал, если бы сказал, что не боюсь.
   Грохот эхом разнесся среди заброшенных зданий. Рива не смогла сдержать крик и обняла меня, в ужасе вцепившись в мою руку. Через секунду меня ослепила фара мотоцикла, которая была направлена мне в лицо.
   Там было трое сикхов, каждый на мотоцикле, как отряд кавалерии. Они начали кружить вокруг меня; их саркастический смех пронзил меня, как множество ножевых ранений. Шива снова бросал вызов. Но если бы я играл в игру по его правилам, Ник Картер вскоре был бы мертвецом. Что-то, чего я бы точно не допустил.
  
  
  
   12
   Двоих мужчин я узнал почти сразу. Одним из них был Гурнек, с повязкой на лице, усеянной шрамами, но все еще живой и здоровый. Другим был человек с почты, тот самый, которому удалось увезти раненого товарища. Третий, бородатый и с головой, обмотанной чалмой, как и другие, был мне неизвестен. Но я знал, о чем он думает, хотя мы никогда не встречались.
   «Ты вызвала подозрения у дяди, Рива, — объяснил один из троих. - Вот почему он приказал нам следовать за тобой, зная, что вы приведете нас прямо к "Сахибу" Картеру ...
   Мы с Ривой стояли неподвижно, замерев. — Не говори ни слова, — прошептал я девушке. - Делай в точности то, что я тебе говорю, и все будет хорошо.
   - Они убьют нас, Ник!
   - Нет. Твой дядя - маньяк с манией величия: если кому-то придется умирать, я уверен, что он захочет убить его лично.
   Я прикрыл глаза от яркого света фар и огляделся. Каждый агент Кобры был вооружен пистолетами 45-го калибра, которые в тот момент были нацелены на меня, один в грудь, один в голову, третий в спину. - Так что ты собираешься делать, стрелять в нас обоих? - крикнул я, чтобы было слышно сквозь рев мотоциклов.
   - Стрелять в тебя, "Сахиб" Картер ? Один из мужчин усмехнулся. Это был тот, кого я не знал, высокий, полный молодой человек, которому, очевидно, нравилось видеть меня в таком положении. - Слишком легко. Нет, Шива дал нам особые указания. Это все очень ясно. Вы не сможете сопротивляться нам, потому что, если вы попытаетесь сделать это, мы убьем девушку; затем, когда мы привезем вас обратно на виллу, Шива займется вами лично.
   «Как ты обошелся с Нирадом», — добавил Гурнек.
   Образ вспыхнул в моем сознании. Я видел, как Нирад падает головой в яму со змеями, я видел, как рептилии неоднократно нападали на него, я слышал его крики и понимал радость Шивы, видящего, как я страдаю от той же смертельной агонии.
   — Конечно, я не могу сопротивляться, — возразил я. - Трое против одного - это не спортивно, господа. Но не обижай девушку; она не имеет к этому никакого отношения.
   - Он помогла тебе сбежать.
   - Я бы убил ее, если бы она этого не сделала. Его отец — пленник вашего хозяина. Она не заботится ни о чем другом. Мне плевать, живу я или умираю. Я повернулся к Риве и посмотрел ей в лицо. - Не так ли, шлюха?
   Я поднял руку и дал ей сильную пощечину. Я прошептал. - Давай, беги к ним... Делай, как я тебе говорю! -
   На секунду девушка пошатнулась, ошеломленная и испуганная. Она не понимала, что я делаю, но в конце концов побежала, крича во всю глотку. - Он пытался меня убить!
   Мужчины не понимали, что происходит.
   Гурнек слез с мртоцикла, а Рива побежала к нему. Это был момент, которого я ждал. Двое других сикхов отвели глаза, подошвы их ботинок скользили по мраморному полу, когда они перестали ездить вокруг меня.
   Рива буквально бросилась к ногам Гурнека, рыдая, как истеричка. Она отлично сыграла свою роль, придав видимость правдивости, которое, казалось, обезоружило Гурнека — по крайней мере, достаточно, чтобы дать мне время вынуть стилет из ножен и метнуть кинжал с тонким лезвием.
   На секунду все, что я услышал, был непрерывный душераздирающий стон Ривы. Затем Гурнек отшатнулся, судорожно схватившись руками за лицо. Стилет вонзился ему в левый глаз, разрезав луковицу пополам. Кровавая студенистая масса капала ему на лицо; он издал душераздирающий крик и попытался вытащить кинжал.
   Я не стоял и не смотрел, что происходит.
   Им было приказано взять меня живым... но не обязательно целым и невредимым. Конечно, в первую очередь они попытаются спасти свою шкуру, и если я не буду действовать быстро, все можно будет считать потерянным. Я побежал, а остальные спрыгнули с мотоциклов. Это была вторая ошибка, допущенная гориллами Шивы, так как я успел залезть в карман, чтобы взять две палки, сделанные из метлы.
   Я создал оружие, которое на первый взгляд казалось безобидным. Но на самом деле две палки, соединенные куском твердой и прочной плети из шкуры буйвола, представляли собой очень опасную, почти смертельную угрозу.
   Это был «нунчаку», тот, который я сделал, восточное устройство, которое я впервые увидел во время жестокой демонстрации, устроенной моим мастером карате в штаб-квартире AX в Вашингтоне.
   Оружие, типичное для боевых искусств, обладало бесспорной универсальностью, и в данном случае я намеревался поэкспериментировать с ним.
   Держа палку в одной руке, я начал крутить другой конец, пока она не набрала достаточную силу и скорость. Пуля застряла в мраморных плитах у моих ног, но я продолжал бежать, забыв обо всем, кроме сикха, которого выбрал своей будущей жертвой, и о том, кто будет моей целью.
   Гурнека не разоружили, но и он был не в лучшей форме. Я услышал крик Ривы от ужаса, когда еще одна пуля просвистела в воздухе и поцарапала мое левое плечо. Я почувствовал ужасное жжение, которое оставило на мне огненно-красный след. Но пуля не попала мне в руку. Рана скривила мне гримасу боли, но это не помешало мне продолжать крутить нунчаку.
   - Я убью тебя, Картер! — крикнул мужчина.
   - Вопреки приказу Шивы? - возразил я с ухмылкой. Но пистолет 45-го калибра был направлен мне в грудь. Рисковать — это одно, а вести себя глупо — совсем другое. Я потянулся, пока палка не потеряла скорость и, наконец, не повисла на моем запястье.
   - Долой эту дрянь! - приказал индеец.
   - По вашему приказу, мастер, - пробормотал я, выпуская "нунчаку" сквозь пальцы.
   Сикх по-прежнему целился в меня; но как только я отпустил палочки, он нагнулся, чтобы поднять их. Это была его третья ошибка за последние минуты.
   Пока он сгибался, я кинулся на него. Я сомкнул пальцы вокруг запястья руки, которая держала пистолет, со всей силой, на которую был способен. Он нажал на курок и чуть не попал мне в ногу. Но на этот раз я был полон решимости провести остаток своих дней, передвигаясь как калека, чтобы остальная часть моего тела оставалась целой и целой.
   Агент Кобры отпрянул, пытаясь освободиться. Моя рука нашла цель, которую искала: вытянутая, она превратилась в серп из костей и мускулов. Жесткая сторона ладони приземлилась на шею мужчины; в то же время я синхронно щелкнул правой ногой.
   Получившееся «ча-ки» не смогло сломать ему голень, но боль от удара дала мне несколько дополнительных секунд, в которых я отчаянно нуждался. Я схватил руку, которая держала пистолет, обеими руками. Индеец-сикх отчаянно корчился, пытаясь отодвинуться, даже когда убедился, что дуло пистолета больше не направлено на него.
   Позади меня внезапное движение. Третий убийца, мускулистый молодой индеец, которого я никогда не видел до этого вечера, бросился на помощь своему спутнику. Хотя и с одним драться было уже тяжело: справиться с двумя мужиками вооруженными пистолетами будет непросто.
   Поэтому, как только мне удалось вырвать оружие из пальцев первого, заставив его упасть на мраморные плитки, я поспешил подобрать упавшее к ногам «нунчаку». Всего мне потребовалось пять секунд, чтобы получить для него необходимую скорость и импульс.
   Третий человек опрометчиво пошел в атаку. Я отпрыгнул назад и приземлился прямо за его сообщником. Когда он атаковал, я уже целился палкой в череп его друга.
   «Нунчаку» к настоящему времени достигли силы, в несколько раз превышающей ту, что необходима для перелома костей человека.
   Что было дальше, я никогда в жизни не видел.
   Череп индийца буквально взорвался. Там, где был свернутый тюрбан, все еще пульсировала желеобразная масса. Кусочки костей, осколки с прилипшими к ним клочьями волос и скальпа брызнули мне в лицо, а мозг, серовато-белый в причудливых спиралях, рассыпался по воздуху, как лава из извергающегося вулкана. Но если «нунчаки» хорошо поработали, у меня оставалось еще два противника. Гурнек был жив, хотя и с одним глазом. И жив был молодой индеец, который прибыл слишком поздно, чтобы спасти жизнь своего спутника.
   Мускулистый сикх остановился, выражение отвращения и недоверия исказилось на его лице. Я снова запустил смертоносные палки, и он нервно попятился, направляя пистолет мне в лицо.
   - Убей меня, и Шива скормит тебя змеям. Мне нужно сообщить ему кое-какую важную информацию, и если он не услышит ее из моих уст, ты можешь забыть, что существуешь... - прошипел я сквозь зубы.
   Я блефовал. Он посмотрел на неузнаваемую фигуру своего сообщника. Я воспользовался долей секунды, чтобы отпустить «нунчаки», которые полетели по воздуху, как «бумеранг» в один конец. Я никогда раньше не использовал его таким образом и не знал, как он будет работать.
   К счастью, примитивное оружие меня не разочаровало. Одна или обе палки (точно сказать не могу, "нунчаки" летели с невероятной скоростью) врезались в дуло пистолета индийца. Сила удара выбила оружие из его рук. Пистолет приземлился в нескольких шагах позади него. Большой сикх бросился на меня в атаку, как разъяренный медведь, с искаженным от ярости лицом.
   Каратэ или нет, на этот раз это пришлось по мне.
   Прежде чем я успел его остановить, прежде чем я понял, что произошло, человек, который был частью команды Шивы и «приемной комиссии», обрушился на меня, как тонна кирпичей. Дыхание вырвалось у меня из горла, когда я упал навзничь, ударившись головой о мраморные плиты, из которых состояла огромная шахматная доска внутреннего двора.
   Что-то горячее и слизистое капнуло мне на лицо, на мгновение ослепив меня. Слезы текли по моим щекам, когда я снова пыталась открыть глаза. И как только я снова смог видеть, я поднял взгляд и увидел Гурнека, стоящего рядом со мной. Раненый глаз, то немногое, что от него осталось, продолжало выталкивать студенистое и кровянистое вещество, как кран, оставленный открытым.
   Затем нога индейца согнулась в тот самый момент, когда я пытался встать. Я стиснул зубы, когда стальной носок его ботинка ударил меня по затылку. Он был единственным из трех мужчин, кто не носил сандалии. И теперь он использовал свои мотоциклетные ботинки, чтобы бить меня в грудь.
   Я не мог видеть Риву из-за этой боли, затуманивающей мое зрение. Я даже не знал, где она и что с ней сделал Гурнек, но она не могла мне помочь, это точно. У меня было ощущение, что моя грудная клетка трескается, что мои кости разлетаются все разом, когда Гурнек снова ударил меня.
   Я сильно встряхнулся, как дикая лошадь, пытающаяся сбросить всадника. — Шива теперь не имеет значения, Картер, — сказал Гурнек, давая понять, что его понимают, несмотря на повязки, скрывающие нижнюю часть его лица. - Я убью тебя, так что с тобой будет покончено раз и навсегда!
   По тону его голоса я понял, что он это имел в виду. Другой индеец, тот самый, что напал на меня, повалив на землю минуту назад, пытался схватить меня за ноги. Он присел надо мной, а я продолжал брыкаться, как отчаянный человек, особенно когда нога Гурнека снова дернулась, нанося сокрушительный удар мне в грудь.
   Именно в этот момент я протянул обе руки и схватил мужчину за лодыжку, с силой согнув его ногу. Он старался не потерять равновесие. Затем другой сикх вонзил свой могучий кулак мне в живот. Это была мучительная боль. Я не мог дышать, но если бы я сдался прямо сейчас, эти двое добавили бы меня в свой славный список трофеев.
   Из последних сил, которые у меня остались, я ухватился за лодыжку Гурнека и продолжал крутить ее, желая поскорее услышать хруст ломающейся кости. Вместо этого мужчина упал вперед, потеряв равновесие. И я высвободил свои ноги из хватки другого индейца. Развернувшись назад, я вскочил на ноги.
   Я ожидал, что большой приятель Гурнека снова нападет на меня, но вместо этого он побежал в противоположном направлении. Я не мог отпустить его далеко, еще и потому, что он бежал за упавшим пистолетом. Я был позади него, когда он наклонился, чтобы поднять оружие. Я сделал большой прыжок в воздух и напряг ногу, чтобы нанести «летящий» удар.
   Сила удара, удара моей ноги о заднюю часть индейца, швырнула его на землю. Он пару раз перекатился по мраморному полу, и пистолет приземлился в нескольких ярдах от него, вне досягаемости.
   Но даже тогда, прежде чем броситься подобрать пистолет, я нервно оглянулся через плечо. Гурнек был не из тех, кто легко сдается. Он встал и направился ко мне. Хоть он и хромал, перенося весь свой вес на одну ногу, он все же мог ходить. Но самым поразительным было зловещее металлическое сияние, которое привлекло мое внимание... металл, с которого капало студенистое вещество из рассеченного пополам глаза индейца.
   Позади Гурнека нечеткая фигура в предвечерних тенях. Рива Сингх, наконец, вернулась на сцену. Незадолго до этого она отлично сыграла свою роль и своими криками ужаса и бегством позволила мне перейти от оборонительных действий к наступательным.
   Теперь я видел, как она вскарабкалась на седло припаркованного во дворе мотоцикла. Гурнек не мог бежать; он продолжал хромать, когда я попятился, согнувшись пополам. Но я просчитался в своих расчетах, полагая, что он напал на меня до того, как использовал стилет, который держал в руке.
   Индеец отдернул руку, затем протянул руку и метнул нож. Лезвие с шипением рассекло воздух. И на этот раз Гурнек чуть не промазал.
   Острое как бритва лезвие вонзилось мне в мышцу бедра. Мои колени подогнулись, я почувствовал слабость. Я хотел закричать, но подавил крик, который, казалось, сорвался с моих губ. Боль пронзила меня, скрутив нервы. Он вонзался в меня, как горячая игла, все глубже и глубже, пока все мое тело не онемело, теперь уже на пределе физического сопротивления.
   Этого не должно было случиться.
   Я сжал кулаки, стиснул зубы до скрипа и попытался заглушить мучительную боль. Затем я опустил руку, на секунду закрыл глаза и, наконец, вытащил нож из бедра. У меня не было времени остановить кровоток. Но, к счастью, стилет не повредил кровеносные сосуды мышц бедра.
   В любом случае, я все еще истекал кровью, как забитая свинья.
   Ткань брюк прилипла к моей ноге, где расползалось большое темное пятно, мокрое от крови, которую я уже потерял. Безумный смех Гурнека эхом разнесся по воздуху. Индеец начал приближаться ко мне, а я пытался доползти до одного из зданий, окружавших двор. Мне удалось подвернуть ему лодыжку, и он не мог ходить, не хромая. Но он все еще мог двигаться. Он вышел вперед, когда третий агент Кобры тоже начал двигаться позади меня.
   Я оглянулся и увидел пистолет, который мужчина нашел. Я остался с кинжалом, так как «нунчаки» были вне досягаемости. «Рива», — повторял я. "Куда ты пропала?"
   Возможно, это была телепатия. Но как бы то ни было, она меня «услышала».
   Рев мотоцикла имел силу благословения, притупившего мою боль и физические муки. Он вышел из темноты, обрисовывая фигуру Гурнека в свете большого маяка, силуэт которого вырисовывался на фоне теней переднего заката. Индеец повернул голову и поднял руки, словно желая остановить машину. Его компаньон, мускулистый молодой сикх, напротив, выглядел так, будто не хотел менять свою программу. Он продолжал приближаться ко мне. Я схватился за кинжал, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль, от которой полностью онемела нога.
   Гурнек попытался укрыться в одном из безлюдных и заброшенных мраморных дворцов. Теперь, когда он больше не представлял непосредственной угрозы и опасности, благодаря Риве я смог сосредоточить свое внимание на его сообщнике. Пистолет рявкнул и задышал огнем, но внезапная тьма, которая, казалось, пролилась дождем с неба, когда погасли последние сумеречные огни, помешала ему тщательно прицелиться, и пуля пролетела в нескольких метрах от меня.
   Я затаил дыхание и встал на одно колено, вытянув травмированную ногу назад. Я мог видеть белую чалму нападавшего и даже ствол пистолета. Я сбился со счета израсходованным им пулям, так что не мог сосчитать, был ли пистолет разряжен или у него еще оставалось несколько выстрелов.
   Когда я услышал щелчок курка, я приготовился к выстрелу. Вместо этого индиец тихо выругался. Он отбросил оружие, и оно с глухим стуком упало на мраморные плиты. Наконец, казалось, не все было заговорено против меня.
   Возможно, Рива загнала Гурнека в «угол». Если не совсем в «угол», то индеец был в стороне. Я смогу обезвредить его позже, как только вырублю его напарника. Я знал, что Гурнек безоружен, так что Рива сможет справиться с ситуацией самостоятельно.
   Теперь мне оставалось только иметь дело с незнакомым индийцем, личным агентом Шивы. Я напрягся и затаил дыхание. Человек был просто массивной формой, появляющейся из тьмы. Облака закрыли луну, заслонив сияющий лик, двор Фатехпур-Сикри погрузился в тень. Я прищурился и попытался приглядеться в темноте. Мой соперник не хотел рисковать, потому что я не слышал его движений. Я не был уверен, видел ли он меня, когда я вытащил нож из бедра, знал ли он, что я вооружен.
   Стилет стал драгоценным оружием теперь, когда я потерял «нунчаки». И я не мог рассчитывать на свои глубокие познания в карате с вышедшей из строя ногой от раны, которая все время кровоточила и которую я не успел залечить. Потеря крови делала меня все слабее и слабее, и если бы я не перевязал ногу, у меня скоро были бы проблемы.
   Я закричал. - Давай, ублюдок! Чего ты ждешь? - Есть богохульства, эпитеты и оскорбления, которые в Индии немедленно воздействуют на гордость человека. Возможно, «ублюдок» не был одним из них, но уже мои знания об обычаях и обычаях субконтинента оставляли желать лучшего. - Ты испуган? Это правда? - я начал кричать, пытаясь найти в тени его массивные очертания.
   Фара мотоцикла, на который запрыгнула Реева, не была направлена в мою сторону. С каждой секундой становилось все темнее и темнее, а я продолжал, надеясь найти кого-то во плоти и крови. Потом на меня навалилась огромная тяжесть. Меня отбросило на спину, моя раненая нога оказалась поджата подо мной.
   Боль была запредельной, перед глазами плясали странные блики фосфоресцирующего света. Я тряхнул головой и попыталась отогнать точки света. Подвернув ногу пополам, я был буквально прижат к земле массой тучного молодого сикха. Но я буквально почувствовал, как отрываюсь от земли, когда его кулак ударил меня по челюсти. Я склонил голову набок, тяжело дыша. - Грязный ублюдок! - прошипел я, наконец вспомнив нужное слово.
   Ему, видимо, не понравился выбор эпитета, и он ударил кулаком второй раз. Я почувствовал на своем лице горячее зловонное дыхание мужчины. Он был зверем, быком в человеческом обличье. И он ответил без слов... только кулаками. Затем ему удалось прижать руки к моим бедрам и пнуть мою травмированную ногу.
   Моя нога все еще кровоточила, она болела сильнее, чем когда-либо. Лезвие стилета заскребло по мраморной плитке. Но я все еще не знал, заметил ли индеец-сикх, что я вооружен. - Я верну тебя Шиве, Картер! Он задыхался, прижимая меня к полу. - Но не все в одном куске!
   - Как страшно! - пробормотал я насмешливым тоном, скривив губы в гримасе боли, когда он уперся коленями в мои бедра. Мои руки и пальцы начали неметь, из раны капала кровь, а индеец держал мои руки. Еще несколько секунд, и я больше не смогу держать нож. И если такое случилось, то для меня все кончено.
   Я начал выдвигать руку вперед, стараясь приблизить острое, еще окровавленное лезвие к боку индейца. Я прошептал. - Как тебя зовут? Ведь мы еще... не представились!
   — Лай, — сказал он, усмехнувшись. - Лай победоносный.
   — Лай, неудачник, — поправил я его и вдруг двинул руку с ножом к боку моего противника. На это ушли все силы, которые у меня остались, вплоть до предела.
   Но это сработало. Слава богу, это сработало.
   Острие острого лезвия разорвало хлопчатобумажную рубашку молодого сикха, как масло. Я не остановился. Я погрузил кинжал глубже, когда он поднял колени, пытаясь вырваться. Слишком поздно для смены тактики. Теперь он больше не мог остановить меня. Я вонзил стилет между двумя его ребрами, разрезая плоть и мускулы, как мясник разрывает теленка.
   Молодой индеец перекатился на бок и тяжело упал на спину, когда я выпустил нож. С силой отчаяния я переполз через него, чтобы закончить работу, не останавливаясь ни на секунду, чтобы почувствовать эту мучительную боль в моей кровоточащей ноге. Стилет по самую рукоять вонзился в бок Лая. Мужчина задыхался, пытаясь дышать. Я повернул рукоять ножа, не вытягивая его.
   Поток густой, горячей крови хлынул из его бока, когда я вонзил кинжал, лезвие прилипло к его груди. - Свинья! - Задыхался индеец. - Но также... ты умрешь... ты умрешь, Кар...
   Это были его последние слова.
   Я хотел, чтобы они не оказались пророчеством.
  
  
  
   13
   Мои руки были скользкими и липкими от крови Лая. Она продолжала обильно хлестать, когда я разрезал ему грудь, не останавливаясь, пока я не был абсолютно уверен, что он мертв. Из его горла вырвалось бульканье; он уже не говорил, но судорожно вздымал и опускал грудь. Наконец пыхтение прекратилось; Я положил руку ему на сердце. Пучок мышц вызвал судорожное сердцебиение, за которым последовала непроизвольная нервная дрожь, тремор, сотрясавший его с головы до ног.
   Он еще раз пошевелился, затем замер.
   Я соскользнул назад, моя раненая нога вытянулась передо мной. Быстрыми движениями я снял рубашку, разрезал ее кинжалом и начал перевязывать рану самодельными бинтами. Я взял две полоски, чтобы промокнуть кровь, которая все время текла из глубокой раны.
   Через некоторое время я попытался снова встать на ноги, отыскивая Риву глазами. Девушка отлично справилась со своей работой, и теперь мне нужно было помочь ей обезвредить Гурнека. Позже... ну, сначала я ликвидирую Гурнека, а потом займусь следующим ходом.
   Я прислушался и почти сразу услышал слабый гул… гул мотора мотоцикла, звенящий вдалеке. Двор купался в свете, когда облака, скрывавшие луну, исчезли. Меня поразило, что силы природы были на моей стороне, как будто они дали слово защитить меня. Сначала было темно, и отсутствие света защищало меня, позволяя победить и убить Лая.
   Но теперь, когда юный сикх был мертв, пораженный моей силой или хитростью, луна возвращалась, заливая внутренний двор заброшенного города своим бледным сиянием. Я посмотрел на фигуру Лая, который лежал на спине, его белая рубашка была перепачкана запекшейся кровью. Его губы скривились в усмешке, показавшей его правильные белые зубы, а десны были в красных пятнах от «паановой» жвачки. Труп неподвижно лежал на мраморных плитах, скорчившись в позе ужасной агонии.
   Я не чувствовал угрызений совести и не возражал против смерти молодого индейца, в том числе и потому, что это был вопрос выживания. Или Лай, или я. Я отвел взгляд от застывшего, окровавленного тела и снова попытался встать на ноги. Мне пришлось сделать несколько попыток, прежде чем я смог удержаться на ногах.
   Я волочил раненую ногу, которая продолжала стучать и все еще онемела от потери крови. Я пошел через двор, остановившись на мгновение, чтобы поднять свои «нунчаки» туда, где они упали, и в то же время подобрать пистолет Лая.
   Насколько мне известно, Гурнек был безоружен. У меня же было примитивное восточное оружие и драгоценный немецкий стилет с острым как бритва лезвием, который спас мне жизнь. И вдобавок ко всему, у Ривы был мотоцикл. Несомненно, девушка и Гурнек знали топографию Фатехпур-Сикри гораздо лучше меня, что было одновременно и преимуществом, и недостатком. Потому что, если и был выход из этого лабиринта пустых и заброшенных зданий, Гурнек, вероятно, должен был знать, если только Рива не смогла заблокировать его побег и держать его в ловушке, пока я не доберусь до нее.
   Я остановился на мгновение, чтобы прислушаться, и снова услышал слабое гудение мотоциклетного двигателя. Он исходил из-за специального зала для аудиенций, «диван-и-хас». Я вспомнил, что видел иллюстрацию дворца в купленном мною путеводителе, черно-белую фотографию внушительного здания с огромной центральной колонной, от которой ответвлялись четыре одинаковых коридора, доходивших до боков верхнего балкона в форме площади.
   Не было никакой возможности быстро прийти на помощь девушке. Пришлось двигаться шаг за шагом, волоча ногу за собой, как громоздкий багаж. Боль уменьшилась теперь, когда я перевязал рану и остановил кровь. Но мне было больно. Что еще хуже, это сделало меня более уязвимым, чем когда-либо, сильно замедлив мои движения, мою способность двигаться с обычной скоростью.
   Об использовании ударов каратэ ногой теперь не могло быть и речи, а каждое движение ударом руки и кулаком становилось проблематичным и трудным, потому что потребовалось бы огромное усилие для поддержания адекватного центра тяжести и баланса. . . . Теперь больше, чем раньше, мне приходилось полагаться почти исключительно на «нунчаки» и стилет.
   Чем ближе я подходил к Холлу, тем громче гудел в ушах двигатель машины. То, что прежде было далеким и неясным гулом, превратилось в глухой рокот, приглушенный рев. Я цеплялся за одну из внешних колонн, которая имела поразительную форму и напоминала бивень гигантского слона. Я остановился, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Мощный луч света пронзил точку передо мной. Потом звук бегущих шагов.
   - Рева! - Я закричал. - Где он?
   Она не ответила мне, но через мгновение из здания вышел Гурнек и побежал по внутреннему двору. Я стал преследовать его, хотя прекрасно знал, что мне до него не добраться. Он бежал почти нормальным шагом, так что я понял, что его лодыжка больше не болит. Именно тогда на сцену вышла Рива. Она прогрохотала мимо меня и жестом приказала мне оставаться на месте. Лицо его было напряжено, лоб сморщен; это было лицо, выдававшее абсолютную решимость, маску холодной и расчетливой решимости.
   Я не мог отрицать, что чертовски горжусь ею. Она отлично выполнила свою работу, удерживая Гурнека в страхе, как пойманного зверя, пока мне не удалось избавиться от Лая. И теперь, когда Лай был мертв, осталось исправить только одного агента Кобры. Я поднял палки нунчаку над головой, крепко сжал одну и выбросил вторую.
   Круговое движение руки привело палку в движение... что, как я надеялся, решительно разрушит планы Гурнека... и саму его жизнь. Рива указывала на индейца с дальнего конца двора. Луч света от маяка осветил призрачные аркады и колоннады королевского дворца, обрамляя их, как на экспрессионистской картине.
   Но не было ничего живописного в том, как Гурнек начал двигаться, повторяя свои шаги. Он увидел меня, и теперь у него не было возможности избежать конфронтации, когда Рива гналась за ним на мотоцикле, как моторизованный пастух, пытающийся поймать пропавший скот. Теперь индеец превратился в животное для убоя, напуганное и отчаявшееся.
   Он попытался обойти меня, но снова Реева показала свое мастерство, перерезав его путь. Она почти ударила его. Девушка делала все возможное, чтобы избежать прямого столкновения, и я не мог ее винить. Я также не хотел, чтобы ее сбросили с мотоцикла.
   Тем не менее, даже не прикасаясь к нему, ей удалось удержать его на пути, не дав ему сбежать. «Нунчаку» закружились над моей головой, и, когда Рива снова двинулась вперед, заставляя Гурнека направиться ко мне, я отпустил этот инструмент смерти и смотрел, как он рассекает воздух.
   Палочки-«убийцы» снова оказались очень кстати. Я все еще наблюдал за этой сценой, делая шаг вперед, когда Гурнек вскрикнул и нагнулся набок: палки попали ему в грудь. Удар был подобен удару кулака по центру, и у него перехватило дыхание. Он пошатнулся, пьяный от боли, не в силах удержать равновесие.
   Я хромал вперед, двигаясь как можно быстрее, держа стилет в вытянутой руке. Нельзя было терять время, потому что после устранения Гурнека мне все еще предстояло встретиться с Шивой, человеком, чьи адские ловушки я избежал, но который взамен не показал мне своего лица.
   Гурнек снова вскочил на ноги прежде, чем я добрался до него. Он схватил «нунчаки», но, видимо, до этого момента никогда не видел и не использовал это оружие. Он не знал, как обращаться с ним, поэтому просто швырнул его в меня. Палки упали, и я наклонился, чтобы поднять их, как раз в тот момент, когда Гурнек бросился в мою сторону.
   Я обнаружил, что снова растянулся на спине, борясь за свою жизнь, а индеец бил меня кулаками. Он был уже не в состоянии рассуждать: из его вырванного глаза капала студенистая и кровавая субстанция, это было лицо не просто сумасшедшего, а лицо чудовища.
   Он ударил меня в сгиб локтя, и мои пальцы невольно ослабили хватку. Кинжал выскользнул из моей руки. Я вслепую протянул руку, но индеец снова ударил меня в горло ладонью руки. Он не знал правил карате, но, должно быть, чему-то научился во время наших предыдущих встреч. И теперь он использовал свой вес и ум, чтобы прикончить меня.
   Мотоцикл Ривы остановился с пронзительным стоном, осветив наши переплетенные тела лучом света. Я слышал, как она слезла с машины, но знал, что она не сможет мне помочь. А поскольку Гурнек пинал мою травмированную ногу, быстрой и легкой победы, о которой я мечтал, не было и в помине. Мужчина был в панике и это придало ему удвоенной силы и решимости. Он боролся за жизнь.
   Я тоже.
   Я встал на ладони и попытался сбросить его. Я перекатился на бок, но он снова упал на меня. Тем временем, однако, мне удалось схватить палки, по одной в каждой руке, с куском плети из кожи буйвола посередине. Теперь не было другого способа использовать оружие, метода, которого я еще не испытал. Если бы я только мог затянуть кожаный шнур вокруг шеи Гурнека, две палки помогли бы мне использовать его тело.
   Он уперся мне коленом в бок и ударил меня кулаком в почку, отчего я застонал от боли. Мраморные изразцы, казалось, танцевали перед глазами, а отдаленные колонны двоились, троились. Я попытался сфокусировать свое зрение, но все выглядело расплывчатым, приблизилось, а затем исчезло.
   Гурнек, теперь во власти безумия, выплевывал слова на индийском диалекте, которого я не мог понять. Но если я не расслышал, что именно он бормочет, то мне нетрудно было уловить смысл его бессвязных фраз; это была, мягко говоря, не оптимистическая и не дружеская речь.
   Я почувствовал мучительные судороги в ноге, согнутой под его тяжестью. Я повернул голову как раз в тот момент, когда индеец потянулся за стилетом, переместив свой вес вправо, чтобы поднять кинжал. В этот самый момент я начал подниматься на одно колено.
   Но он не собирался так просто сдаваться.
   Он бросился вперед со слепыми ударами кинжала, используя нож, чтобы нанести удар. Я отодвинулся как можно дальше, стараясь держать дистанцию. Внезапно позади обезумевшего индейца появилась Рива и начала бить его кулаками по спине и плечам. Было ли это больно ему или нет, это не имело значения. Её вмешательство отвлекло молодого сикха настолько, что мне удалось избежать окровавленного лезвия стилета и обернуть кожаный шнур вокруг его шеи.
   Как все и началось: сначала нападение в моем гостиничном номере, потом Ашока Ананда задушили в туалете бара. И вот теперь занавес вот-вот должен был опуститься на еще одного представителя гнусной банды головорезов на службе у Шивы.
   Я крепко сжал две палки, затягивая шнур из буйволиной кожи на шее Гурнека. Индеец издал крик изумления и ужаса одновременно, выронил стилет, пытаясь оттолкнуть шнур от горла. Он бы не выжил, если бы я продолжил сжимать.
   Я скрутил палочки вокруг себя и взялся за них. Я не видел лица Гурнека и не хотел его видеть. Он пытался глотать воздух, его дыхание было астматическим и свистящим, но воздух не поступал в легкие. Поддерживаемый отчаянием, он боролся за свою жизнь с оставшимися силами. И этого было недостаточно.
   Теперь я контролировал себя, несмотря на онемевшую ногу и усталость. Я сильнее натянул шнур, благодаря палочкам, которые позволяли оказывать необходимое давление. Еще одно бульканье сорвалось с губ индейца, затем мужчина сдался, больше не оказывая ни малейшего сопротивления. Его тело рванулось вперед, и он упал лицом вниз. Но даже тогда я не отпускал «нунчаку», пока не был абсолютно уверен, что Гурнек вернулся в лоно своих богов, змей-нагов, в которых он так горячо верил.
   Когда я наконец понял, что он безжизненен, что его тело неподвижно лежит на холодном мраморном полу и что только один мускул в его бедре судорожно вибрирует, я перевернул его и освободил шею от роковой кожаной струны. Его лицо было синюшным, язык был прикушен, почти перерезан надвое зубами, которые он стиснул от ужаса.
   — Могло быть и хуже, чувак, — пробормотал я. - Подумай о том, что случилось с бедным Нирадом...
   Но мое замечание он не слышал. С огромным усилием я медленно поднялся, не сводя глаз с фигуры Гурнека. Но он не воскреснет из мертвых. Индеец отчаянно боролся, надо отдать ему должное. Но в итоге все закончилось ничем.
   Он был мертв.
   — Помоги мне снять с него одежду, — сказал я Риве, избегая взгляда девушки, которая, казалось, направила на меня тревожный, молчаливый взгляд.
   Она не задавала вопросов, видя, что я без рубашки, а правая сторона штанов пропитана кровью. Она нагнулась и, отвернувшись, стала расстегивать рубашку Гурнека. Индийская «куртка» была запятнана кровью, но это все же лучше, чем ничего.
   Рива никогда не смотрела на покойника, не из уважения или скромности, но человек был неприятным зрелищем, и я не мог винить девушку за то, что она старалась не смотреть на это опухшее, окровавленное лицо с высунутым синим языком. Кость вокруг вытекшего глаза странно блестела в сияющем луче мотоциклетной фары.
   Затем я вспомнил кое-что, что Рива упомянула мне в тот же день там, в особняке Шивы. Она не вдавалась в подробности, но не потребовалось много времени, чтобы понять, что она имела в виду. Ее дядя использовал ее для самого мерзкого, из-за садистского вкуса заставлять ее удовлетворять страсти его мужчин.
   И теперь я не чувствовал угрызений совести ни за Гурнека, ни за двух других мужчин, которые лежали мертвыми во дворе, жертвами не столько моего гнева, сколько моей решимости остаться в живых и выполнить миссию.
   Сняв окровавленные бинты, которыми я обмотал ногу, я также снял штаны и оставил Риву присевшей рядом с телом Гурнека. Я пересек двор и направился к каменному бассейну, который заметил ранее. Он был полон дождевой воды. Я опустился на одно колено и промыл рану, приложив мокрые пластыри от разорванной рубашки, чтобы предотвратить заражение раны и гангрену ноги. Я даже не был уверен, что вода не заражена, но в тот момент у меня не было другого выбора, поэтому я решил рискнуть.
   Когда я вернулся к Рееве, девушка сняла с покойника штаны и курту. Они были немного велики в талии, но я компенсировал это ремнем покойного Гурнека. Рива помогла мне надеть рубашку, а затем отступила назад, потирая руки, как будто ей было холодно.
   Она прошептала. - Что нам теперь делать, Ник?
   «Давай возьмем твою машину и вернемся на виллу», — ответил я. Его лицо было напряженным, впалым, как будто лишенным всех эмоций. Она прошла через многое, и все же она все еще была уже, более решительная, чем когда-либо. Я вспомнил её отца, задаваясь вопросом, обладал ли он такой же огромной внутренней силой, как и его дочь. В таком случае он сможет выжить и продержаться, пока мы его не найдем.
   - Что будет дальше? - поинтересовалась Рива. - Как... как ты собираешься это сделать? — добавила она, указывая на мою раненую ногу.
   Большая часть боли утихла, я мог ходить с меньшими усилиями, чем раньше. Я сложил «нунчаки», сунул их в задний карман брюк, а стилет сунул в кожаные ножны, которые я держал на предплечье.
   - Как? - повторил я. - Не волнуйся. Я найду какой нибудь способ.
   «Ты всегда что-нибудь находишь», — попыталась она рассмеяться.
   Она сказала мне, что его дядя остался с пятью мужчинами, не считая Ранджита и молодого сикха, которого я ранил в ногу в почтовом отделении Агры. Итак, впереди остались двое мужчин, кроме Шивы и Хакши. Это будет нелегко... но да, эта миссия не была легкой с самого начала.
  
  
   Мы ехали молча. Рива держала обе руки на руле маленькой машины. Когда Фатехпур Сикри оказалась позади нас, окутанная тьмой и пылью, она повернула голову и указала на ящик приборной панели.
   — Я првезла тебе подарок, — объяснила она. - Извини, что не дала его тебе раньше, но я не знала, что он тебе понадобится.
   Я открыл ящик и сунул в него руку, ощупывая, пока не коснулся приклада пистолета. Я осмотрел пистолет в свете приборной доски: это была небольшая «беретта» 22-го калибра, довольно необычная вещь для барышни.
   Но Рива была еще и незаурядной девицей со всех точек зрения.
   «Беретта» была эффективным оружием на близком расстоянии. Я должен был помнить об этом, заключил я, проверяя пистолет, довольный тем, что Рива не забыла его зарядить.
   - Когда мы окажемся в пределах видимости виллы, притормози и действуй как ни в чем не бывало, - приказал я девушке, потягиваясь на сиденье, чтобы меня не было видно. Особенно с этой больной ногой меня ждало суровое испытание; но если все пойдет так, как я надеялся, я скоро вернусь в форму.
   - Не лучше ли позвать кого-нибудь на помощь, Ник? Мне это кажется таким рискованным, вдвоем против всех их... Я имею в виду, - добавил он, нервно глядя мне в глаза, - что мы собираемся пойти на ужасный риск.
   «Это единственный путь вперед», — ответил я и рассказал ей все, что знал о Пуран Дассе, а также причины, по которым я не обратился за помощью к индийской секретной службе для проведения операции. К тому времени, когда я закончил рассказывать ей историю о «утечках», произошедших в кабинете Дасса, и о его связях с Шивой, мы уже были в поле зрения дома.
   Я присел на сиденье, когда Рива замедлила ход. - С этого момента ты мои глаза, - прошептал я. - Что ты видишь?
   - Пока ничего.
   Я быстро взглянул на нее снизу. Она напряженно сидела за рулем, прижавшись спиной к сиденью, ее глаза были устремлены прямо перед собой. Он свернул с шоссе на умеренной скорости; галька и камни отскакивали под машину.
   Внезапно Рива затормозила. - Там двое! — воскликнул он. - Два охранника!
   Последовали звуки стрельбы. Последняя остановка. С этого момента я не мог позволить себе роскошь совершить хоть одну ошибку.
  
  
  
   14
   Я закричал. - Ложись ниже! -
   Я протянул руку и потянул ее на сиденье. Рива стала очень легкой мишенью. Пули яростно свистят и рикошетят. Дождь из свинца заливал лобовое стекло, отчего на нас падали большие осколки стекла.
   — Лежи спокойно и жди, пока я не дам тебе сигнал продолжать, — предупредил я Риву. Я опустил ручку и открыл дверь, ползя по пыльной дорожке. Дверь заслоняла меня, пули свистели над головой. Земля эхом отозвалась звуком бегущих шагов. Я поднял «беретту» и поднял голову ровно настолько, чтобы прицелиться.
   Стрелок в тюрбане упал, как подстреленный солдат.
   Кто-то ждал меня там, и это был не Наг, в этом я был чертовски уверен. Я попал мужчине прямо в грудь. В отличие от его товарищей, его смерть была быстрой и относительно безболезненной. Но другого охранника нигде не было видно. Я сузил глаза и осмотрел тропу из стороны в сторону, на случай, если он попытается застать меня врасплох и налететь на меня сзади.
   - Оставайся внизу! - пробормотал я Риве, чтобы она не вышла из машины. Она начала сползать с сиденья, но резко остановилась и сделала именно так, как я приказал.
   Раздался еще один выстрел, дав мне хорошее представление о укрытии невидимого стрелка. Звук раздался справа, за высокой и густой стеной живой изгороди, окружавшей виллу. Тис и можжевельник полностью скрывали моего противника. Если бы он зашел позади меня, с того места, где я был под прикрытием двери, у меня не было бы ни единого шанса спастись. Поэтому мне нужно было двигаться, и быстро.
   Я быстро взглянул на переулок и нашел то, что мне было нужно; Я сжал пальцами камень размером с кулак, который заметил на краю пыльной тропы. Быстрым движением я перекинул его через дверцу машины и услышал глухой стук, когда он упал на землю примерно в десяти метрах передо мной.
   Еще одна пуля просвистела в воздухе. Я не мог видеть стрелявшего, но и он не мог видеть меня. Я прислушался, и вскоре мое терпение было вознаграждено звуком бегущих шагов, но не ко мне, а в противоположном направлении. Охранник Шивы, последняя горилла, стоявшая между сумасшедшим и мной, пробежал мимо, спрятавшись за толстую изгородь.
   Я бросил еще один камень, на этот раз больше, чем первый. Снова рявкнул пистолет, пуля взметнула по центру узкой дорожки мелкую крошку. С моих губ сорвался крик, пронзительный стон мучительной боли. Неплохо для того, кто никогда не занимался театром, рассудил я. Это был не протяжный крик, который можно услышать с большого расстояния, но это был по-настоящему леденящий крик, и он произвел эффект.
   Живые изгороди разошлись, пропуская фигуру с головой, закутанной в тюрбан. Слишком поздно он понял, что на тропе нет мертвеца. Слишком поздно он понял, что крик был уловкой, чтобы вытащить его из укрытия. Он отстранился, даже не глядя в мою сторону. Но теперь у него не осталось времени… навсегда, я надеялся на это.
   Пистолет 22-го калибра вонзил пулю ему в плечо, закрутив его, как марионетку, так сильно, что ему пришлось цепляться за изгородь, пытаясь сохранить равновесие и укрыться. Я снова нажал на курок и наблюдал, как он исполняет жуткий танец, когда вторая пуля пробила дыру посреди его лба.
   Ни звука не сорвалось с губ мужчины.
   Оказавшись в ослепительном свете фар, он поднял руки и сделал еще один бесполезный выстрел из пистолета. Потом он медленно соскользнул, как будто хотел сесть посреди дорожки, вытянув перед собой ноги, наклонив тело вперед, свесив голову на грудь.
   Рива подняла голову, встала и выглянула из-за края приборной доски. -- Но дядя... -- начала было она.
   — Он будет здесь скоро, уверяю вас, — прошептал я. Я подсчитал, что у «Беретты» осталось еще несколько патронов, больше, чем в тяжелом пистолете сикха 45-го калибра. Так что я не стал брать оружие. Я медленно поднялся на ноги и вышел из-за изрешеченной пулями дверцы машины. На дороге лежали мертвые двое мужчин, жертвы собственной глупости, своей наивной веры в божественность смертного Шивы.
   Но Шкатулка была настоящей. Его планы покорить всю Индию также реальны и решительны. Он говорил о «гуманитарных» потребностях, о желании накормить и одеть свой народ, но Шива был тираном, стремившимся к самой безжалостной диктатуре, и его средства достижения власти были такими же бесчеловечными, какими были бы его методы, если бы он получил власть.
   Длинная линия живых изгородей внезапно осветилась, когда вокруг дома зажглись огни, большие ртутные лампы заставили меня отступить назад, прикрывая глаза от ослепительного света. Сотни насекомых, мотыльков и гигантских комаров, казалось, парили в луче света на моем пути. Они гудели и кружились, смешиваясь с пылью и запахом смерти.
   Большие мухи кружили, как миниатюрные грифы, падая на два окровавленных трупа и поднимая в воздухе настойчивый оглушительный гул. Звук, который заставил меня вздрогнуть, когда я навострила уши в поисках других шумов. Я не слышал ничего, кроме мух, ни звука с ярко освещенной виллы.
   - Рави! Арун! - вдруг раздался металлический голос, голос, не похожий ни на кого, кроме него самого.
   Я взглянул на Риву, и она слегка утвердительно кивнула мне. - Шива, - прошептала она. - Это он, мой дядя. Будьте осторожны, Ник, пожалуйста!
  
   - Проклятые бездельники! Где вы? Что случилось? Арун? Рави? - Шива снова позвал двух мужчин, и его голос, казалось, поплыл ко мне, как эхо старой пластинки.
   Настало время прямой конфронтации, конфронтации лицом к лицу. Я собрался с духом, жестом велел Риве оставаться позади меня и неуклонно пошел по тропинке. Шива снова закричал, но его телохранители были не в состоянии ответить. Разговор поддерживали мухи, стаи прожорливых мух, которые налетали на безжизненные тела двух индейцев.
   - Я убью вас за вашу глупость! Шива закричал пронзительным голосом, выдававшим гнев и страх.
   Однако он не решился выйти, чтобы противостоять мне. Снова повисла тишина. Я присел изо всех сил, стараясь, чтобы нога не онемела. После нескольких сгибаний колена в быстрой последовательности кровь стала циркулировать регулярно. Одной рукой я отодвинул густой куст.
   Отсюда я мог видеть внутренний сад, пышный и ухоженный. И еще раз меня поразило то, что этот сад был диссонирующей нотой, такой пышный и плодородный для своей засушливой местности, слишком богатый растениями и цветами, чтобы возделывать его на такой сухой и пыльной равнине. Но да, у Шивы были деньги, рупии и доллары, чтобы заманить Хаджи в свои сети. В его распоряжении были неограниченные средства, средства, позволившие ему добиться власти, и многочисленные связи в соответствующих кругах. Мне было интересно, сколько он дает Дассу, чтобы сохранить главу индийской службы безопасности в своей платежной ведомости. Или Дасс был другим фанатиком, слепо верившим в мечты Шивы о славе, в золотой век Индии, в могущественную цивилизацию Маури и Гуптов.
   Какими бы ни были мотивы этого человека, опасность для всего мира оставалась. Но не такой опасной и коварной, как сам Шива. Я втиснулся в густые ветви живой изгороди, надеясь, что шорох и скрип не выдадут моего присутствия.
   - Картер? Позвал голос, в котором прозвучало нечто большее, чем простая нотка сарказма. Это был измененный голос, принявший драматические тона. - Это ты, друг? Ты пришел ко мне в гости?
   Он снова стал холодным, контролируемым. Я был не в настроении вести беседу или подчиняться его каламбурам. Я предпочел закончить дискуссию на более резкой ноте. Но я не мог этого видеть. Я остановился и отодвинул ветки, не сводя глаз с двери, из которой поспешно выбрался… казалось, недели назад, а не часы.
   Что... что, черт возьми!...
   Я моргнул и посмотрел еще раз, чтобы убедить себя, что это уловка, оптическая иллюзия. Но нет, глаза меня не обманывали. Это был Шива, но он совсем не был похож на человека, которого я себе представлял, в нем не было ничего из того, что я себе представлял. Он был абсолютно не похож ни на одного человека, которого я когда-либо видел в своей жизни.
   Вместо правой руки, от начала ладони... или там, где обычно находятся пальцы, мужчина носил протез из нержавеющей стали... до плеча. У него не было правой руки, но дьявольский и хитрый дядя Ривы не носил ни обычных протезов, ни обычных предметов, ни деревянных или пластиковых рук. Нет, сэр.
   Прикрепленная к плечу стальная кобра двигалась взад-вперед в воздухе, кобра, во всех отношениях напоминающая живую рептилию, с металлических зубов, капал сильнодействующий яд!
   Сказать, что это было фантастично и невероятно, было преуменьшением. Я продолжал моргать, но это был не мираж и не галлюцинация. Это было реально, ужасно и пугающе реально! У стальной кобры все анатомические части были точны до мельчайших деталей: клиновидная голова с капюшоном, открывающиеся и закрывающиеся челюсти. Зубы, несомненно, представляли собой шприцы для подкожных инъекций, способные вводить смертельный яд рептилии в кровь жертвы.
   Я отвел взгляд от странного и угрожающего устройства, обратив внимание на лицо Шивы. Холодное угловатое лицо, напоминающее лицо рептилии. У него были узкие черные глаза, густые кустистые брови. Он был среднего роста, с худощавым, поджарым телом, от которого исходил дух демонической злобы.
   Он был не обычным противником, а человеком, подобно большинству моих врагов, собравшихся в единую банду... таких людей, как Карак, неуловимый Оборотень или персонифицированный демон, называвший себя «мистер Иуда».
   Как будто стальной кобры было недостаточно в качестве защитного оружия (а в случае необходимости и в качестве наступательного оружия), в здоровой руке Шивы был пистолет 45-го калибра, всемирно известный американский Кольт. Шива махал пистолетом взад-вперед, ожидая любого движения или звука, которые могли бы выявить мое местонахождение среди живой изгороди.
   - Он крикнул. - Честное слово, Картер! - Я не буду стрелять. Нам нужно поговорить, обсудить... даже ваш разговор с мистером Дассом сегодня днем, между прочим. И пока мы тут, расскажите мне, что вы сделали с моей племянницей, хорошенькой мисс Сингх? Я не могу найти эту милую девочку.
   Я не ответил.
   Вместо этого я поднял «беретту» и прицелился, целясь Шиве в грудь. Медленно я нажал на курок, думая про себя, что кошмар скоро закончится. Мужчина отлично выделялся, и я не мог пожелать более легкой цели: на самом деле свет, лившийся из двери позади него, полностью освещал его стройную фигуру.
   Но вместо того, чтобы увидеть, как он упал на колени, вместо того, чтобы услышать его последний приглушенный крик или увидеть, как он корчится в агонии, я был ошеломлен, когда увидел, как пуля из «Беретты» отскочила от его груди. Потом пуля попала в древнюю каменную статую в центре сада.
   - Так ты там! - усмехнулся индеец и нажал на курок кольта, выпустив смертельную пулю в нескольких сантиметрах от моей головы.
   Я инстинктивно согнулся пополам, все еще не веря своим глазам. Пуля отскочила от его груди, но ничто не свидетельствовало о том, что Шива носил пуленепробиваемый корсет под своей белой «куртой». Действительно, я мог видеть его обнаженную грудь под рубашкой, очертания грудной клетки, мускулы. Все хорошо видно моим недоверчивым глазам.
   Если только он тоже не сталь, заключил я. Но это было невозможно. Человек не робот... или нет?
   Нет, конечно, не было, но нельзя было отрицать то, что я видел, и нельзя было отрицать, что Шива, казалось, был наделен сверхъестественными способностями. Я прицелился во второй раз и нажал на курок. Я целился в голову индейца, но в тот же миг он отпрянул, и пуля застряла в дверном косяке, едва не попав в цель.
   Так что он был уязвим, или, по крайней мере, он был уязвим в некоторых частях своего тела. Поскольку я не знал, сколько патронов у меня осталось, я не стал ждать, пока Шива выйдет из особняка. Быстрым движением, несмотря на травмированную ногу, я оттолкнул густую изгородь и запетлял по саду. Я знал, что его пистолет может рявкнуть в любой момент. Это был звук, который я не хотел слышать, но все же рискнул, мысленно помолившись, чтобы мужчина оставался вне поля зрения, пока я не достигну бокового фасада виллы.
   - Ты кого-то ищешь?
   Я развернулся и одновременно нажал на курок. Но «Беретта» молчала: магазин был пуст. Один щелчок, и все. Я бросил пистолет в искаженное, ухмыляющееся лицо Шивы. Металлическая рука в форме кобры взлетела вверх. «Беретта» отскочила от металлической руки и упала на землю.
   - Не двигайтесь, мистер Картер. Ни шагу, - приказал Шива. Он держал кольт направленным прямо мне в грудь, и я не собирался отделять себя от этой анатомической части своего тела... по крайней мере, не так преждевременно.
   - Чего ты ждешь, Шива? Почему бы тебе не стрелять, так что давай покончим с этим?
   - Увидеть, как ты умираешь, не претерпев жалкой смерти, дорогой друг? Нет, боюсь, это не мой стиль. Ведь мои прекрасные змеи все еще голодны, несмотря на обильную еду благодаря юному Нираду. Я думаю, мальчик был более полезен в качестве официанта. Но я хочу, чтобы «Кобра» была единой и компактной организацией. А так как старший брат Нирада уже был у меня на службе, я не видел причин не нанять и мальчика. К сожалению, вы не подумали о завершении своей карьеры. Чудовище укоризненно цокнуло языком, держа пистолет направленным мне в сердце.
   Позади меня я услышал, как кто-то осторожно двигается. Я повернул голову и увидел фигуру сикха, которого я ранил сегодня днем, перед почтовым отделением в Агре всадив ему пулю в правую ногу. - Ах, это ты, Кришна! - радостно воскликнул Шива. Затем он посмотрел на меня с подмигиванием. - Я думаю, вы двое знаете друг друга.
   — Мы имели удовольствие встретиться сегодня днем, — пробормотал я.
   - Уже. Я помню, как Кришна рассказывал мне подробности вашей встречи. Но вы не знали одного, мистер Картер, а именно, что Кришна — старший брат Нирада. Он был назван в честь индуистского бога любви, хотя воспитывался как набожный сикх. Но все это сейчас не имеет значения — Шива оборвал его. - Достаточно сказать, что Кришна питает к вам определенную ненависть, дорогой Картер, тем более что он обнаружил, что вы виновны в трагической гибели его брата.
   «Если бы я не убил Нирада, он убил бы меня», — ответил я. - Ты прекрасно знаешь, Шива. Это закон джунглей, выживает сильнейший.
   — Верно, верно, — усмехнулся индиец. — Но вы, мне ужасно жаль вам это говорить, вы больше не самый сильный, мистер Картер.
   Кришна не сказал ни слова. Жаль, что он не заметил выпуклые «нунчаки» в заднем кармане. Но когда один пистолет был направлен мне в грудь, а другой — в спину, я не осмелился сделать неверный шаг, иначе они оба нажмут на курки. Так что я стоял там, стараясь не слишком нагружать травмированную ногу.
   — Ты еще не ответил на мой вопрос, Картер, — продолжил Шива. - Вы не сказали мне, что случилось с моей хорошенькой племянницей...
   - Она мертва.
   Он поднял брови, когда в его грозных черных глазах вспыхнула вспышка. - Мертва?
   - Мертва, - солгал я. - Гурнек убил ее до того, как я смог его остановить. Она умерла мгновенно, если это может вас утешить.
   — Вовсе нет, — ответил Шива с насмешливым смехом. «Она всегда была лживой, самодовольной шлюхой с самого детства. Но особенно я буду скучать по ней за то, что она делала с моими мужчинами и что они находили таким забавным, раз она жила со мной...
   - Так она была твоей пленницей, ты имеешь в виду.
   - Как вы предпочитаете, это не имеет значения. За исключением того, что её бедный отец... мой любимый брат будет глубоко страдать из-за потери своей дорогой дочери.
   С каждой секундой я начинал понимать, как легко было ненавидеть этого человека. Он был извращенцем, монстром с разумом, похожим на стальной капкан, блестящим, но извращенным, безумным. Мужчина облизал губы и улыбнулся мне, эта улыбка должна была выражать садизм и сарказм.
   «Мне будет очень весело с тобой, Картер», — заявил он со смешком. - Вот увидишь, то немногое время, которое мы проведем вместе, будет веселым!
   - Скажи мне еще одну вещь, Шива, просто для протокола, - прервал я его, повысив голос в надежде, что Рива меня слышит, и на случай, если она пропустила первые строчки диалога. - Где отец Ривы? Мне об этом рассказала девушка и... хочется это узнать? Я ей не поверил...
   Искаженная психология Шивы сработала именно так, как я и надеялся.
   «Ты был дураком, что сомневался в моей племяннице», — возразил индеец. - Мой брат в целости и сохранности, всего в нескольких шагах от нас. Если я правильно помню, в тот же день вы отправились на скотобойню. Где вы развязали столпотворение, должен добавить.
   - А где он?
   - Что, мистер Картер? Мой брат не в том положении, чтобы причинить вред, вот и все; если быть точным, он не в состоянии причинить вред никому. Он злорадствовал, наслаждаясь силой, которую держал в своих руках.
   И я стоял на месте, не в силах сделать шаг и переломить ситуацию. Я был под прицелом двух пистолетов, спереди и сзади, готовый в считанные секунды превратиться в кусок швейцарского сыра. Это было не лучшее время для моих любимых трюков, особенно с Кришной, который очень хотел пристрелить меня, чтобы отомстить за смерть своего брата.
   Но вдруг пуля оборвала его мечты о мести. Выстрел был сделан из за живой изгороди, где пряталась Рива. У девушки была идеальная цель. Я прыжком отскочил в сторону, избегая пистолета Шивы, и краем глаза посмотрел на Кришну: спереди на его белой рубашке появилось алое пятно. Он упал как подкошенный, удар пули отбросил его к открытой двери на боковом фасаде виллы.
   Я надеялся воспользоваться моментом удивления Шивы. Я прыгнул вперед, нанося удар по руке, державшей пистолет, чтобы заставить его отпустить пистолет. Он успел выстрелить, когда стальная рука в форме кобры опускалась мне на плечо.
   Зубы, истекающие смертельным ядом, были в двух дюймах от моей шеи. Я ударил индийца в челюсть, избегая его груди, так как все еще не понимал, что он носит под «курткой», и не хотел разбивать руку о стальную пластину.
   - Тебе не победить, Картер! Никогда! - прошипел мужчина, когда я ударил его ладонью руки в ложбинку между шеей и плечом. Удар сработал; мужчина на мгновение ослабил хватку, и пистолет упал на землю.
   Я отшвырнул его в сторону, и пистолет полетел по гравийной дорожке. — Значит, мы квиты, — сказал я, делая шаг назад. Я сунул руку в карман и взял "нунчаки".
   Шива сузил глаза, пока они не превратились в две тонкие щелочки; его лицо больше, чем когда-либо, напоминало лицо рептилии. Я не думаю, что он знал, что такое «нунчаки», но он определенно понимал, что это не невинное оружие. Он попятился к двери, переступив через труп Кришны... и в то же мгновение снова раздался выстрел. Но на этот раз Рива прицелилась не так точно, и пуля застряла в пыли и гравии у ног дяди.
   — Значит, шлюха жива, — усмехнулся монстр. - Ненадолго, Картер, уверяю тебя.
   - Вы не в состоянии застраховаться от несчастного случая! - иронично воскликнул я, держась на расстоянии из-за зубов кобры. Блестящие зубы на металлическом стержне напомнили мне о своеобразном безумии Шивы, его садистских методах.
   - Заклинило! Не стреляет, Ник! Голос Ривы пронзительно звенел от паники за густой изгородью.
   - Оставайся там; не уходи! - крикнул я ей в свою очередь.
   Пришлось использовать "нунчаки", чтобы размозжить монстру голову, или задушить его. Но я не мог приблизиться, по крайней мере пока.
   - Вы, конечно, поняли, что зубы моей "кобры"... - очень черные глаза индийца на мгновение обратились к металлической руке, - ...они полны смертельного яда, смеси, образованной из яда четырех змей. Он пытался не торопиться, останавливаясь на описании змей. - Я сделал смесь из яда зеленой мамбы, чешуйчатой гадюки, австралийской змеи и моей любимой рептилии по причинам, о которых вы, возможно, догадались, а именно королевской кобры. Все вместе, мистер Картер, они производят впечатление, по сравнению с которым смерть юного Нирада кажется милосердным подарком, как будто мальчик совсем не страдал. Но ты же знаешь, как сильно он страдал, не так ли, Картер?
   - Где Шкатулка, Шива? - спросил я, не обращая внимания на его короткую речь и сатанинскую ухмылку, скривившую его губы. - Я готов заключить с вами сделку, обмен. Ваша жизнь за изобретение Хаджи.
   - Сделку? — повторил он со смехом. - Ты шутишь, Картер. Представьте, я даже принял меры предосторожности, уничтожив все записи и заметки Хаджи на случай, если он когда-нибудь задумает сбежать! Нет, здесь только одна Шкатулка, и она моя, Картер. Никто другой ее не получит.
   - Значит, хорошие ребята в Пекине дадут тебе карт-бланш, да? Ты обманываешь себя, Шива. Не говоря уже о том, что ты тратишь мое драгоценное время.
   Насколько я знал, индиец блефовал. Возможно, албанец Хаджи в этот самый момент ускользал от виллы, унося с собой свое драгоценное изобретение. Я зашел слишком далеко, чтобы увидеть, как моя миссия с треском проваливается. Поэтому я принял решение. Пока я держусь вне досягаемости металлической руки-кобры, мне это сойдет с рук.
   Я сделал шаг вперед, и Шива попятился. Он боялся, несмотря на страшное оружие, казавшееся неотъемлемой частью его тела, его существа. С ухмылкой я продолжил волочить ногу по усыпанной гравием подъездной дорожке. Он снова попятился, но на этот раз я отступил в сторону и побежал к двери, пытаясь броситься за ним, прежде чем он успел бы сманеврировать моей металлической рукой для смертельного удара.
   Движение требовало времени, рассчитанного с точностью до сотой доли секунды, времени, которое потребовалось, чтобы протянуть кожаный шнур вокруг шеи монстра, и времени, чтобы увернуться и избежать укуса подкожных зубов. В то же мгновение, когда я прыгнул вперед, пытаясь обернуть шкуру бизона вокруг горла Шивы, стальная рука качнулась вниз и перерезала шнур пополам. Я уперся палкой «нунчаку» в металлический стержень проклятого устройства, но дерево скользнуло по гладкой поверхности.
   Ядовитые зубы угрожающе приблизились к моей шее. Я толкнул Шиву к фасаду, отпустил то, что осталось от моих «нунчаков» (бывшей метлы) и схватил стальную кобру обеими руками. Мужчина тяжело дышал, и искусственная рука встала передо мной. Я не знал, как она работает, но я не мог остановиться, чтобы спросить об этом.
   Мой локоть коснулся груди мужчины. На индейце было что-то твердое, но не металлическое. Наверное, это был пластик. Шива продолжал ухмыляться, даже когда боролся, и, словно прочитав мои мысли, сказал: - Очень легкий и пуленепробиваемый. Еще одно замечательное изобретение от Хаджи. - Он вел себя как маньяк даже в самых безвыходных ситуациях.
  
   Он был так горд, так уверен в себе. А тем временем плюющиеся ядом зубы все ближе и ближе подходили к моей шее. Рука обладала сверхъестественной силой, как у робота, в то время как другая рука индейца не могла преодолеть мою физическую силу. Но змея оказалась сильнее, и я отчаянно боролся, чтобы блестящие металлические зубы не вонзились мне в шею.
   Я поднял одно колено и пошел в атаку, ударив его в пах. Шива издал стон, согнувшись пополам; в то же мгновение я вонзил зубоподобные иглы для подкожных инъекций в его плоть, в его тонкую, мускулистую шею.
   За первым выражением изумления и удивления последовало выражение ужаса, исказившее его черты.
   Я отстранился, чтобы стальная рука не ударила меня во второй раз, и остановился, наблюдая, как Шива задыхается, пытаясь дышать. Яд начал поражать дыхательные центры, на коже появились странные кровянистые пятна. На коже быстро появились темно-красные пятна - внутреннее кровотечение.
   - Машина... Картер... ан... противоядие... - простонал он, пытаясь передвинуть ноги, чтобы снова войти на виллу и, наверное, добраться до лаборатории. Но его ноги уже были парализованы.
   Шива упал на землю, корчась в сильной судорожной дрожи, которая сотрясала все его тело.
   Рядом со мной появилась Рива.
   Но она не отвела взгляда и не уткнулась головой мне в грудь. Она стояла там, дрожа, смотря как умирает ее дядя, не переставая смотреть на корчащуюся фигуру, становящуюся неподвижной и холодной перед лицом смерти.
   Потому что именно смерть устраивала это шоу там, в этом саду, который казался таким неуместным, таким плодородным и зеленым, и таким неуместным в засушливой нищете голой и пыльной Индии.
   Это была неприятная смерть. Но да, этот Шива никогда не был приятным человеком.
  
  
  
   15
   Не могу сказать, что в итоге все закончилось благополучно, то есть красивым пакетом со шкатулкой, перевязанным ленточкой, для хранения у дверей АХ. На самом деле, после смерти Шивы только одному человеку (остался только один) удалось вырваться из сети организации, называвшей себя «Кобра».
   Хоук сказал мне, что он узнал из надежного источника, что Хаджи пересек индийскую границу, чтобы исчезнуть на безграничной территории Китая. После этого об албанском ученом больше ничего не было известно. Но я не был настолько наивен, чтобы верить, что рано или поздно, в недалеком будущем, мы не встретим его на своем пути.
   Как и Шива, сначала Хаджи все еще представлял собой загадку, безликую угрозу, чья научная изобретательность, вероятно, уже использовалась людьми, правившими Пекином.
   В любом случае, это не мое дело... по крайней мере пока.
   Десять дней назад мне нужно было сделать другие вещи, а именно убить Шиву и забрать шкатулку. Шива был мертв. Шкатулка, которую мы с Ривой нашли в сейфе на вилле сумасшедшего, уже была в наших руках. После этого я уехал из Агры, чтобы забрать свои вещи в Нью-Дели, взяв с собой Риву. И в этот момент племянница Шивы, лежащая рядом со мной на большой циновке на золотом песке маленького пляжа вдоль Малахарского побережья. В десяти минутах ходьбы находился живописный город Панаджи, когда-то оккупированный португальцами. Мы были в Гоа на заслуженном отдыхе.
   Рива свернулась рядом со мной и что-то бормотала во сне, ее стройное загорелое тело благоухало ароматом крема для загара. Мягкий, ритмичный плеск волн, плещущихся о берег, вызывал у меня глубокую сонливость, чудесное ощущение. Мне больше не угрожали, мне больше не нужно было бежать, я не чувствовал отчаяния. Я больше не боролся за свою жизнь, не сталкивался с ситуациями, которые во многих случаях казались явно против меня, но почти никогда не благоприятствовали мне.
   Но уже тогда у меня было очень мало возможностей в этом случае. Все это время именно Шива создавал ситуации, диктовал правила игры. В конце концов он оказался проигравшим, чего, по моему мнению, он никогда не считал возможным. Даже партия наркотиков на десять миллионов так и не достигла места назначения благодаря оперативному вмешательству индийского правительства.
   Вертолет, перевозивший героин из Китая, был сбит самолетами ВВС Индии в тот самый момент, когда он пересек границу и следовал по маршруту в небе Индии.
   Двумя днями позже министр покончил жизнь самоубийством: его смерть свидетельствовала о его связях с организацией «Кобра». А что касается Пурана Дасса, бывшего офицера индийской разведки, то длинная рука Закона наконец-то доказала свою эффективность.
   Дасс находился в тюрьме в Нью-Дели в ожидании суда. Ему было бы что рассказать судьям, тем более что правительство пообещало ему отсрочить вынесение смертного приговора, если бы он согласился раскрыть все, что знал об операциях «Кобры».
   Судя по тому, как я его знал, я не сомневался, что Дасс будет свидетелем, готовым сотрудничать, рассказывая правительственным чиновникам все, что они хотели знать, а может быть, и больше.
   Таким образом, в сложившейся ситуации пробелы были заполнены. За исключением Хаджи, мне удалось, к явному удовлетворению Хоука, выполнить задание. Я даже не забыл обещание, данное Риве. Мы нашли её отца в тайном месте там, на скотобойне.
   Теперь беднягу госпитализировали в отдельную палату лучшей больницы Нью-Дели, где днем и ночью оказывали помощь врачи и медсестры, которые делали все возможное для его выздоровления. Таким образом, я сдержал слово, данное Риве и AX.
   «Возьмите отпуск на месяц», — сказал Хоук в порыве великодушия теперь, когда я завершил миссию с некоторым успехом.
   Рана на ноге начала заживать, с каждым днем мне становилось лучше. И у меня было предчувствие, что через пару недель мне перезвонит мой начальник, чтобы взвалить на мою спину новую миссию... от чего я не смог отказаться.
   Все эти мысли роились в моей голове, пока я лежал на пляже, греясь на солнышке.
   Я протянул руку и обернул ее вокруг плеч Ривы, привлекая ее к себе. Но кто-то ткнул меня в ребра...
   Сонливость исчезла, и я мгновенно вскочил на ноги. Рива расхохоталась, когда мы оба повернулись лицом к бородатому мужчине, который поставил на песок большую плетеную корзину. - Я прошу мало, "сахиб", - с широкой улыбкой говорил мужчина. - Всего двадцать рупий, и я покажу вам, как зачаровываются змеи... Очень ядовитые, "сахиб"... кобры!
   Я дал ему двадцать рупий, не говоря ни слова.
   Двадцать рупий за то, чтобы «не» выступать в качестве заклинателя змей, а иметь привилегию не видеть перед собой кобру, даже если она приручена.
   «Знаешь, тебе бы понравилось шоу», — со смешком заметила Рива.
   — Не так сильно, как мне нравишься ты, — ответил я, снова обнимая ее.
   Вверху, в безоблачном небе, парили чайки. К счастью, они не стервятники, подумал я. А потом я забыл и стервятников, и змей, забыл даже Индию.
   Со мной была Рива, и этого было более чем достаточно, чтобы занять мой разум.
  
   КОНЕЦ
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"