Легенды и мифы Замковой улицы.
Специально для Хеллоуина.
Наш спонсор -
Банк "ПротоРенессанс":
Используй
возможность!
Синее пианино.
Жила - была девочка и даже не сама виновата. Во всем были виноваты ее
родители, Пьер и Мария. Родители были учеными и изучали лучи. Мама -
инфракрасные, а папа - ультрафиолетовые. И они хотели эти лучи свести
вместе, чтобы получилась радиация, из которой потом можно было бы
добывать радон и открыть частную радоновую лечебницу в Пышках, на месте
психиатрической клиники доктора Менделя. Его как раз недавно посадили
за евгеническое (выборное) клонирование, только для представителей
арийской расы.
Поэтому родители были всегда заняты в лаборатории на первом этаже. И
когда они выходили оттуда - то только за тем, чтобы получить гонорар
или зарегистрировать очередного братца или сестрицу. Так как были они
родителями очень многодетными. И девочке приходилось все время
развлекать младших братьев и сестер. А это было очень трудно. Однажды
она спустилась к родителям в лабораторию и сказала: "Младшие дети меня
не слушаются, и я уже не знаю, чем их развлекать. Предлагаю купить
пианино: я им буду играть, а они будут петь и ходить по дворам. Так мы
заработаем денег на айнтопф и штрудель, пока вам не выдали премию на
построение лечебницы. Или пока не забрали в тюрьму за нагнетание
радиактивного фона в районе".
Мама согласилась и порадовалась, что назвала дочку Софьей, и что ей
теперь приходят в голову такие гениальные идеи. Она сказала: "Окей,
дочка, купи себе пианино, вот тебе папина платиновая карточка. Все равно
ее в магазине не берут. Потому что она радиоактивная. Только не покупай
красного пианино, как Джон Элтон с Аптекарской улицы. Видишь, как он
изменился под влиянием проклятого пианино! Раньше был такой хороший
мальчик. А теперь все бегает и поет что-то странное: "Люби меня, как я
тебя, и будем мы с тобой друзья". Явная ненормальность. Почему "друзья",
почему не "муж и жена"?" Мама придерживалась классических взглядов на
брак. "К тому же, - заметила мама, - красное пианино будет трудно
отыскать в инфракрасном освещении"
Папа тоже порадовался, что не согласился назвать дочку Софьяковалевская,
как предлагала мамина мама. И сказал: "Да, дочка, бери карточку. Гуляй
на все - если там что-то осталось. Сдачу обналичь и оставь себе на ноты.
Только не покупай синее пианино вряд ли его будет видно в
ультрафиолетовых лучах." Тут вмешалась мама и сказала, что синих пианин
не бывает, папа заспорил, обзывая маму "калегой". Он всегда так делал,
если злился. А девочка цапнула кредитку, пока не передумали, и пошла в
магазин.
Времени у нее было мало, и она пошла в ближайший музыкальный магазин,
который как раз и располагался на Замковой улице. Зашла она в самый
старый и красивый магазин в подвале. С потолка в магазине свисала
паутина, стены были крыты мореным дубом, лестница была крутая, и все
тонуло в темноте. У входа сидел молодой человек, похожий на Гарри
Поттера и читал книжку "Основы электромонтажного дела". Правда девочка
всех этих деталей не разобрала, так как старалась смотреть под ноги.
-Что тебе нужно, девочка? - спросил молодой человек замогильным
голосом.
- Пианино. Ч- черт бы тебя побрал! - выругалась девочка, потому что чуть
не навернулась с лестницы.
Сей же час юноша взлетел к потолку вместе с "Электромонтажным делом",
три раза перевернулся в воздухе, взорвался как рождественский фейерверк,
обрушив на девочку кучу опилок и конфети из учебника. Не успела девочка
вытряхнуть весь этот мусор из волос и выругаться еще раз, как внизу
лестницы со скрипом растворилась старая дубовая дверь. И из нее вышла
высокая худая старуха. Старуха крякнула, потрясла кудлатой шевелюрой,
из которой посыпались все те же стружки и конфети.
А потом она взялась рукой за перила и взлетела вверх по
лестнице. Не вошла, а именно взлетела, как будто к лестнице был
приделан невидимый эскалатор. Оказавшись наверху, она расправила плечи,
поковыряла в зубах. Потом протянула девочке руку.
- Ну, давай знакомиться. Пани Зося, ведьма.
- Давай...те, - ответила девочка, - Софья, ученица шестого класса
гимназии имени 30- летия Парижской коммуны.
- 30 -летия кого, прости?
- Не кого, а чего. Парижской коммуны. Это организация такая,
понимаете?
- Понимаю, конечно. Чего ж тут не понять- ковен, шабаш, коммуна-
все надо организовывать.
- А что случилось с этим в очках от Гарри Поттера? Отчего он
взорвался, как хлопушка?
- А вот за это я должна тебя по правилам поблагодарить.
- Вы хотите сказать, что это я его взорвала !!
- Ну конечно ты. Кто же еще. И этим спасла меня из векового
плена.
Софья сильно удивилась, что это она уделала "гарри", но решила
поразмыслить на досуге о силе слова, которой их математический класс
постоянно донимал учитель литературы. Вдруг у слов есть поверхностный
заряд и его можно применять во время энергетического кризиса.
А в это время пани Зося, все более и более приободряясь, рассказывала
девочке, как поймал и засадил ее в подвал собственного магазина
Магический Контроль над Адскими Деяниями, сокращенно МКАД. Карьеристы из
МКАДа прибегли к пытке Синдерелы, заставив бедную предпринимательницу
пересчитывать все, что у нее хранилось на складе. Причем
сертифицированные товары нужно было складывать направо, а
несертифицированные налево. С сертифицированными она споро справилась, а
вот подсчитать точно количество левых никак не удавалось. Время от
времени противные МКАДовцы заявлялись в подвал и сверяли сортированный
товар по описи. А еще у двери все время дежурили малолетки из подшефного
магического техникума. Особенно часто тот самый зубрила в очках. Видимо
отличиться хотел.
Сидя в подвале, пани Зося пыталась связаться со своей "крышей",
тем более что теперь до нее было значительно ближе. Но ей сразу
невежливо ответили, что за ней и так должок и неуплата, и что надо
сперва что-нибудь пожертвовать прежде чем что-то просить. Бедная пани
Зося не знала, чем и ублажить темные силы. Предложила в тоске геликон*
из чистого самоварного золота, потом бехеровский рояль китайской
выделки, инкрустированный драконами. Но темные силы только мрачно
рассмеялись в ответ, сказав, что в последнее время из-за усилившегося
притока грешников в аду слишком мало места для таких объемных
инструментов. Потом связь оборвалась и пани Зося услышала роковое
"Данный вид связи недоступен для абонента".
И тут весьма вовремя появилась Софья со своим проклятьем забросившим
юного МКАД-овца ко всем чертям. Платеж, по всей видимости, был принят, и
пани Зося вышла из заточения.
- Но я никого не проклинала. Просто чуть не навернулась на
лестнице, - возразила девочка
- Да? Ну, значит у тебя потрясающая энергия, раз ты мимолетом
разделала под орех студента магического техникума.
- Это да, это есть. Это потому что я всегда уроки учу в
папы-маминой лаборатории, а там знаете какое излучение, ватт 600, не
меньше. И еще там не слышно, как мелкие орут. А, да я же к вам как раз
по этому поводу.
Выслушав Софью, пани Зося подобрала юбки и повела девочку в магазин,
заверив что теперь просто обязана подарить ей даже не одно, а целых три
пианино по числу желаний. И сборник этюдов Черни в нагрузку.
В собственно магазин надо было идти через двор. Здание было
ветхим и изрядно запылившимся, за время отсутствия хозяйки. Когда они
все-таки пришли, и пани Зося открыла дверь изрядно проржавевшим ключом
- видимо, в подвале было сыро, - хозяйка магазина немедленно
устремилась к заплесневевшей колбе с мутным содержимым. "Ишь,
пробирает, чисто слеза! Ай-да горилка!"- откомментировала она. Действие
живительного напитка сказалось на пани Зосе довольно странным образом.
С одно стороны она еще более оживилась и, обняв девочку мосластой рукой
с корявыми когтями, предложила перейти на следующую ступень
доверительности - называть ее просто Панночкой, как бывало звали ее в
былые годы. С другой стороны лицо ее вроде бы как налилось темным
цветом. Не то синим, не то фиолетовым. Как у хорошо лежалого трупа.
Девочке это почему-то не понравилось - одно дело папины ультрафиолетовые
лучи, которые на самом деле были фосфлоресцирующе-синего цвета, другое
дело- алкоголичка со стажем и ужимками Элиса Купера. Софья благоразумно
отмела амикошонство и резко вынырнула из объятий пани Зоси.
Она настойчиво повторила владелице магазина, что ей нужно
пианино, а не воспоминания ветеранки шабашей. Тут, нечего делать, пани
Зося с сожалением засунула колбу в раструб валторны и повела клиентку в
зал роялей и пианино. К сожалению, за время пребывания ведьмы под
замком, клавишные инструменты порядком прогнили, а местами и просто
превратились в труху. Презентабельно выглядели только черный синтезатор
с надписью "Амоха" **, красное пианино раззявившее клавиатуру, на
которой подозрительным образом не было видно ни пылинки, и небольшое
пианино чудесного синего цвета с подсвечниками, прикрепленными к
передней деке.
Черный синтезатор сразу не понравился девочке - было в нем что-то
зловещее. Следующим номером она принялась внимательно рассматривать
красное пианино. Девочка села на крутящуюся табуретку перед ним, которую
заняла у одного из разрушенных инструментов. Играть она правда умела
только одну пьесу - "Собачий вальс", но это потому, что у нее никогда
не было нот. Да и зачем ноты, если нет инструмента. И вот принялась она
наигрывать "Собачий вальс", но получалось у нее не очень хорошо. Скорей
всего потому, что одна клавиша западала, какая-то странная клавиша -
красного цвета. В то время как остальные были черного и белого. Так как
девочка играла на пианино первый раз, то она не знала правильно ли это.
На седьмом туре "Собачьего вальса" пани Зося болезненно скривилась и
полезла в валторну за заначкой. А коварная клавиша - возьми да и
провались внутрь пианино. Оглянувшись на владелицу магазина,
смаковавшую "дивную муть", закрыв от удовольствия глаза, девочка споро
откинула сперва переднюю деку, а потом и нижнюю и залезла рукой
внутрь пианино. Что было конечно очень неосторожно, но у нее было не
особенно много времени на размышления. Вдруг пианино крякнуло всеми
деками и ощетинилось всеми струнами, которые на глазах у ошалевшей
девочки превратились в острые зубы вроде как у скелета акулы из
зоологического музея. Софья едва успела убрать руку, которой она что-то
нащупала в пианиновом нутре.
- Вот черт! Оно кусается, - воскликнула она дрожащим от обиды
голосом.
Пани Зося, заслышав девочкино коронное "черт", чуть не выронила колбу от
неожиданности.
- Ах, извини, - расшаркалась она. - Это я модератор забыла нажать перед
тем, как в подвал попала.
И встав на колени прямо на пыльном полу потянулась к педали модератора.
Почему-то тоже рукой, что было очень странно, так любой умеющий играть
на пианино (а владельцы музыкальных магазинов всегда умеют играть на
пианино) знает, что на педали нужно нажимать ногами. Пианино видимо тоже
удивилось такому обращению и угрожающе зазвенело всеми струнами,
застучало клавишами. Со звуком клацнувших зубов все клавиши
перевернулись в воздухе и улеглись на свое место обратной стороной.
Обратная сторона была такой же красной, как и само пианино, но
нелакированной. Только у той самой клавиши оборотка была угольно-
черной. Потом между клавишами медленно, как в городском фонтанчике для
питьевой воды заструилась кровь. Девочка не очень удивилась такому
количеству крови, потому что видела и гораздо больше, в лаборатории
доктора Менделя. Он ведь учился в университете с ее родителями и
иногда приглашал их, чтобы похвастаться перед ними очередными своими
достижениями, а Софью, как самую старшую и смышленную разрешал брать с
собой. Правда у Доктора Менделя кровь была в основном в пробирках.
Поэтому Софья вместо того, чтобы пугаться и падать в обморок (на
грязный-то пол!) стала рассматривать то, что нашарила в красном
пианино. "Что" оказалось очками причудливого вида. Оправа была
расцветки далматина. Во всем городе только один человек рискнул бы
появиться в таких очках и не проказаться смешным, потому все уже
отсмеялись. Это Джон Элтон.
- Откуда у вас эти очки? - грозно спросила Софья.
- М-м, - замялась владелица магазина, - Наверное, кто-то из
покупателей забыл. Надо отдать.
Она протянула руку к очкам, но девочка резво спрятала их в карман со
словами "Я знаю, чье это. Я сама отдам". Она правильно предложила, что
по той или иной причине, но пани Зося вряд ли собирается отдавать очки
Джону. Между тем кровь из клавиш продолжала течь и на полу ее натекла
довольно большая лужа.
- Ну, что скажешь, - забеспокоилась пани Зося - отменное пианино,
редкий экземпляр. Бери, тебе как моей спасительнице забесплатно отдам.
Но Софья решительно отказалась. Во- первых она вспомнила слова мамы о
Джоне Элтоне, игравшем на красном пианино. А во-вторых, когда она
представила как будет отскребать кровь с некрашенного пола в
инфракрасном освещении, то сразу поняла, что этот вариант ей не
подходит.
-Проклятье, - прорычала пани Зося и забормотала, - Ветры задуйте,
ветры завойте, ветры работайте, пнями не стойте.
Ветры и правда ворвались в зал, захлопав ставнями и окнами, донельзя
зловеще. Отчего кровь на полу сперва замерзла, а потом как будто
вобралась в пол. Может быть, улетучилась вместе с ветром. И в комнате
стало гораздо свежее и даже запахло кондиционером "Ураганная свежесть".
-Здорово, - восхитилась девочка- Это же клевый метод уборки. Как там
заклинание говорится: "Ветры вломите, силу вберите....".
Тут в соседнем помещении что-то грохнуло, очевидно, сломалось.
-Ясно. -не смутившись заявила Софья, - Требует доработки в деталях, как
мамина монография.
Пани Зося, как ни была благодарна девочке, явно начала терять
терпение. Она попыталась быстренько всучить ей черный синтезатор. Но
он не понравился Софье своей модерновостью. Таким образом, они
закономерно подошли к синему пианино.
Это пианино выгодно отличалось от предыдущих. Во- первых, цвета оно было
веселенького василькового цвета. Ничего у него не скрипело и не клацало,
а напротив отличалось плавным ходом хорошо смазанных деталей дорогой
машины. Украшено оно было затейливой надписью готическими буквами :
"Пианино Петрофф, годится как для обучения, так и для домашней игры."
надпись занимала всю переднюю деку и даже чуть- чуть приспускалась на
нижнюю, как ламбрекен на бабушкиной кухне. Девочка откинула крышку,
прошлась пальцами по клавишам. Дело пошло гораздо лучше, чем с алчным
красным пианино- клавиши были ровно через одну - беленькая,
черненькая, беленькая, черненькая. Девочка еще немгного полюбовалась
на складный инструмент и гордо заявила: "Беру".
Паня Зося с явной неохотой отдала ей фортепиано и попыталась всучить
сборник этюдов Черни в очень пыльной обложке. Но девочка умело
отделалась от ненужного бонуса, сказав, что у ее младшего братца
аллергия на бытовую пыль и мукулатуру. Когда она уходила, владелица
магазина сидела печально оперевшись локтем о валторну, и что-то
напевала себе под нос, для уверенности водя по воздуху руками. Софья
решила, что это она дирижирует, как регент Пляцек на репетиции хора.
Поэтому взяла пианино и понесла домой, не оглядываясь.
А дома как раз собралась вся семья. И даже бабушка приехала из-за
границы по поводу выходного. Бабушка никогда не готовила у себя дома по
уик-ендам. А приезжала в гости к дочери, Софьиной маме. Тут уж Софья
похвасталась. Какую выгодную покупку она сделала и даже честно выложила
на стол папину радиоактивную пластиковую карточку, решив, что
лечебница важнее мороженого и пива. Все очень обрадовались и пошли
осторожно относить карточку в лабраторию.
И Софья осталась в гостиной вместе с бабушкой. Видя, что есть пока
нечего, бабушка подошла к пианино, села и сразу заиграла. Играла она
медленно и с ошибками, но сразу было понятно, что это "Лунная соната"
Людвига ван Бетховена. Все знали эту сонату, потому что бабушка ее часто
напевала. И тоже с ошибками. В отличие от Софьи бабушка умела играть,
потому что училась этому в частной гимназии пани Ожешко. А потом все
сели за стол, потому что папа как раз сходил и купил курицу гриль,
большую бутыль майонеза "Для экономных хозяек" и багет хлеба.
Вечером все легли спать. Бабушке, как всегда постелили в гостиной,
потому что гостиная по совместительству была еще и комнатой для гостей.
Пианино тоже оставили там же, потому что в детской оно бы просто не
поместилось. Ночью Софье приснился странный сон, будто кто-то влез на
ее пианино и бренчит на нем в районе второй октавы. Робкие такие
колокольчики. Она хотела было возмутиться, что пианино - это не
раскладной диван и не столб, чтобы по нему лазать. Но тут сон изменился.
Она увидела себя стоящей в фарном костеле в белом платье, а рядом в
качестве жениха - директора гимназии, господина Бекона - Роджера,
преподавателя физики. Господин Бекон-Роджер интимно склонился к ушку
нареченной, то есть Софьи, и прошептал: "Ну, теперь-то моя дорога у нас
будет время доработать твое эссе по литературе и научить тебя
подтягиваться на турнике." Очень странный сон. Если учесть, что господин
Бекон-Роджер был любимым учителем Софьи и сам просил литератора и
физкультурницу вывести ей четверки в триместре за исключительные
способности к естественным наукам.
Когда утром Софья, ее родители и бессчетные братья-сестры проснулись,
обнаружилось, что бабушка исчезла. Все искали ее до следующих выходных.
Сперва сами, потом с помощью металлоискателя, надеясь на то, что тот
сработает на мельхиоровую брошку. Потом даже пригласили полицию с
экспертами и собакой. Все напрасно. Не было обнаружено ни бабушки, ни
следов крови, ни вообще каких- нибудь следов. Мама расстроилась больше
всех. Ведь она была дочерью бабушки и притом самой любимой. Ведь это
именно к ней, а не к тете Гризельде и не к дяде Анджею бабушка
приезжала каждые выходные.
От тоски она села за пианино и принялась наигрывать первые шесть тактов
полонеза пана Огинского, "Тоска по Родине" называется. Все шесть тактов,
которые выучила в детстве за несколько частных уроков. И звучало это
так тоскливо, что все сочли за лучшее разбежаться по кроватям. Папа
долго убеждал маму перестать тосковать по родной загранице и без вести
пропавшей бабушке, единственному существу, что связывало маму с ее
вечно недоедавшей родиной. Но все напрасно: она продолжала свои минорные
экзерсисы, временами всхлипывая в темноте. Под родные всхлипы Софья и
заснула - здоровый молодой организм взял свое. Но едва она провалилась
в мир снов, как ей опять привиделось, что кто-то опять с завидным
упорством карабкается на ее новоприобретенный инструмент. Она уже
собиралась решительным жестом встать с постели и повозмущаться, но тут
ее кто-то тронул за плечо. Она обернулась и увидела свою соседку по
парте на уроках физики, Еву Мильштейн. Выдув изрядный пузырь жвачки с
ароматом зубной пасты "Клубничный коктейль" соученица назидательным
тоном поинтересовалась, почему Софья не на крестинах у господина
директора. Ведь у того, как раз в конце триместра родился сын и тех, кто
будет участвовать в крестинах, обещали освободить от реферата по
истории, а они обе как раз в группе поддержки. Софья последовательно
испугалась, подивилась диковинности ситуации, всключила мозги ... да и
махнула на все рукой. Так как мозги при пером же включении сообщили ей,
что все это, конечно же сон.
Тогда Софья расслабилась и позволила сну увлечь себя в какую-то церковь,
показавшуюся ей смутно знакомой. Особенно знакомой, показалась ей
сломанная фрамуга в боковом нефе. Но сосредоточиться ей не дали, так как
прямо во сне к ней подошел старший служка Яцек из фарного костела и,
решительно подталкивая ее в спину, повел к алтарю. Девочка уже
собиралась отказаться, на том основании, что уже находится в браке по
материалам первого сна.
У алтаря обнаружился господин директор Роджер - Бекон в парадном
смокинге. На руках у него был странным образом хрюкающий сверток,
утопленный в кружевах. С натянутой улыбкой господин директор передал
сверток Софье. "Держи крестная, смотри, не урони, а то не видать тебе
зачета по физкультуре с такими результатами за метание муляжной
гранаты", - проговорил он. Софья механически приняла сверток. " Открой
ему личико, открой ему личико",- настойчиво шептал кто-то Софье прямо в
ухо горячим шепотом. Скорей всего это был неугомонный Яцек. Но девочке
отчего-то не хотелось этого делать, и она уже собиралась прямо об этом
заявить, а заодно попросить Яцека не дышать ей в ухо, как паровозная
топка.
Как вдруг она поняла, что проснулась. Повернув голову, она к своему
ужасу обнаружила, что сон не собирался отходить за заданные позиции -
кружевной сверток лежал у нее на подушке и дышал в ухо парным теплом.
Девочка чуть не завизжала от страха. Но потихоньку пришла в себя и
осознала, что находится не в церкви, а на своей кровати. А в загадочном
свертке, нагло вломившемся в реальность, обнаружилась ее самая младшая
сестра Магдалена.
Софья аккуратно сползла с кровати, чтобы не разбудит горластую малышку,
и выскользнула в коридор. По коридору ходил безутешный папа - мама утром
в кровати не обнаружилась. Более того, она нигде не обнаружилась. Не
обнаружилась она и по прошествии некоторого времени и приложении
значительных усилий - папиных и девочкиных. На этом они сдались и
позвали полицию, металлоискатель даже не стали и пробовать. Приехала
полиция, эксперты с пробирками, пан ксендз со святыми дарами в
праздничном облачении, собака-ищейка породы бладхаунд и служка Яцек с
бутылкой бренди и блоком сигарет для успокоения нервов.
Но вся кутерьма оказалось напрасной. Мамы и след простыл, а уж бабушкин
просто дошел до абсолютного нуля, как выражался директор гимназии перед
четвертной контрольной. Тогда все приглашенные лица вышли покурить и
натурально стали стрелять сигареты у запасливого Яцека. Тот со вздохом
доставал из коробки пачку за пачкой и все пачки были от сигарет
"Мальборо".
Вдруг главный участковый полицейский посмотрел внимательно на пачку у
себя в руках и во взгляде его затеплилась надежда.
-Ага, - сказал он самому так громко, что Яцек вздрогнул, а грудная
Магдалена проснулась и захныкала, - Пришло время обратиться к моему
дяде, хоть он и самый известный в городе заправский бандит. Он-то точно
должен знать куда испарились почтенные дамы. Поедем к нему.
И все погрузились в полицейский "Форд", иностранную машину пана
ксендза и старый пикап Софьиного папы. Магдалену пришлось взять с
собой, так как оставить ее было решительно не с кем (Софья из мести за
странный сон вручила ее служке Яцеку). Все желали ехать на
консультацию к дяде - бандиту. Дядя - бандит, как и положено бандиту,
заседал в самом дорогом кафе в городе с бандитами помладше. Называлось
кафе "Мальборо". В воздухе кафе сильно пахло пороком, порохом и
иностранными сигаретами. Дядя восседал за столом сильно развалившись и
ноги его протянулись буквально под соседний столик. Он был не особенно
рад видеть процессию, ввалившуюся в его подшефное кафе. Поэтому он
подвинул стул только пану ксендзу, а остальных нарочно оставил стоять.
Яцек воспользовался ситуацией и немедленно взгромоздил младенца на
колени начальнику. Тот, соблюдая лицо и должность, конечно, не смог
отказаться.