Данил смотрел на девушку опустевшим взглядом. Его мысли блуждали где-то около, не желая возвращаться в бренный мир реальности. Маша изворачивалась в лихорадке, ломая ногти об паркетный пол. Скрюченные пальцы оставляли борозды на лакированном покрытии. Больную трясло, а на лбу выступили крупные капли пота. Перевязанное бинтами запястье сильно кровоточило. Высокая температура неумолимо убивала жертву, запекая кровь девушки, словно праздничный кулич в духовке. Даня на секунду вынырнул из потока мыслей, и огляделся. Разбросанные всюду вещи, словно памятник ничтожности человеческой жизни, угнетали парня. Особенно ему не нравилась куча окровавленного тряпья в углу и затхлый запах гниения. С тех пор как все началось он так и не смог окончательно перестроиться. К тому же, не понимал, как вообще возможно привыкнуть к тому, что творилось на улицах, а может и во всем мире.
Будучи программистом, парень не задумывался о трудностях, которые теоретически могли его постигнуть. То ли возраст не располагал к подобным размышлениям, то ли за игрой и работой некогда было думать о выходящих за рамки комфорта вещах. В любом случае, эпидемия застала врасплох двадцатипятилетнего молодого человека. Прожигающий жизнь в интернете, Данил оказался не готов к переменам. Размеренная, не сулившая неудобств жизнь, сменилась борьбой за выживание. Голод, боль и страх, пропитавший все вокруг, с треском разорвали привычную жизнь. Цепкие пальцы смерти держали запястье каждого выжившего до сего момента человека. Из хозяев природы, люди резко сместились в подножье пищевой цепочки, превратившись в пищу.
Даня до сих пор жив, хотя и думал, что долго это не продлиться. Точнее все шло именно к печальному концу. Первая бредущая фигура, замеченная им, неестественно подволакивала ноги. Увидел он её утром, стоя на остановке. Человек шел прямо по проезжей части. Редкие машины объезжали его, тревожа утренний мрак визгом тормозов и отборным матом водителей. Нарушитель порядка безуспешно бросался вдогонку за автомобилистами. Первые молоточки застучали, когда пьяница, зарычал и направился к ждущим маршрутку людям. Прилично одетый чудак отличался болезненной бледностью кожи и скованностью движений. У Данила сложилось впечатление, что мужчине стало плохо, и ему трудно говорить. Но дальше произошло то, что вскоре охватило весь город. Больной напал на женщину, стоящую рядом с Данилом. С утробным рыком он впился в шею, не ожидавшей нападения даме. Она закричала от боли и ужаса, но нападающего это не остановило, и он продолжил вгрызаться в кровоточащую плоть. Старик кинулся их разнимать, но озверевший человек переключился на него, позабыв о только что изуродованной жертве. Данил стоял в оцепенении, не в силах пошевелиться. Откуда прибежал мужик парень не заметил. Сверкнул в свете фонаря нож, и голова каннибала покатилась по земле. Желудок Данила скрутил спазм и завтрак, съеденный полчаса назад покинул его недра.
Из воспоминаний вырвала тишина. Маша не двигалась, а её кожа быстро теряла краски, превращаясь в посмертный памятник жизни. За два месяца Данил успел привязаться к девушке, и она нравилась ему, и было это взаимно. Их безудержный, скомканный секс приносил удовольствие обоим и временно отвлекал от трудностей. У выживших в глобальной катастрофе, постигшей мир, не так много радостных моментов. Они цеплялись за них, насыщаясь успокаивающим теплом молодых тел. Маша ничего не рассказывала из прошлой жизни. Она всегда молчала, грустно улыбаясь, помогала группе, чем было необходимо. У Дани сжалось сердце - защемило в груди. Нет, он её не любил, просто Маша была островком той жизни, которую бесцеремонно забрала эпидемия. И вот теперь её не стало. Труп в неестественной позе, приютил надувной матрас, небрежно брошенный на пол предыдущими обитателями офиса. Внутри что-то погасло, крохотный огонек, что теплился до сего момента, исчез, оставив после себя пустоту. Данил достал отвертку из кармана толстовки.
-Бывай, Маха, - шепотом проговорил он и поднес острие инструмента к уху погибшей. Второй рукой он опустил девушке веки и крепко вжал её голову в постель. Неприятный звук заставил Данила скривиться, но через секунду тишина вновь заполнила комнату.