Лесная Алина : другие произведения.

Мелочи геройской жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Кто сказал, что в провинции скука смертная? Не верьте! Молодого любопытного стражника и его верного домового приключения ждут на каждом шагу, только не споткнись! То в окрестности шайка беглых каторжан забредёт. То друзья позовут клад искать на хутор с привидениями. То у водяного волшебный гребень похитят, и нечисть расправой грозит, коли не отыщется пропажа. То оборотниха приблудится, вот и думай, что с ней делать. Да мало ли для стражника дел найдётся? В общем, скучно не будет. Добро пожаловать в Северинг!
    РОМАН ВЫШЕЛ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ ЭКСМО 19.03.2014
    Заказать можно в Лабиринте http://www.labirint.ru/books/428631/
    В ОЗОНе http://www.ozon.ru/context/detail/id/26016620/
    И в Рид.ру http://read.ru/id/3736204/
  
  
  
  МЕЛОЧИ ГЕРОЙСКОЙ ЖИЗНИ
  
  
  Посвящаю своему сыну, вашим детям и взрослым, ещё не забывшим, что чудеса случаются, а мечты сбываются.
  С сердечной благодарностью:
  Мудрой и остроумной Людмиле Астаховой - за дружеское соучастие и здоровый сарказм, ведущий лучом света из тупиковой ситуации.
  Весёлым путешественникам Диане Удовиченко, Анне и Илье Герасимовым и Галине Ли - за неиссякаемый юмор, приобщение к особенностям разноместного колорита и беседы о четвероногих друзьях.
  Замечательным Анне Одуваловой и Марине Голубевой - за жизненный оптимизм, отзывчивость и размышления об изысках великого русского языка.
  
  ПРОЛОГ
  
  Год 1422 от Слова Божия
  
  - А знаешь, кто к нам приехал?! - задыхаясь, с порога выпалила Феодора. С подобными новостями она прилетала через день: молодой город быстро заселялся беженцами почти всех рас, после гражданской войны оставшимися без крова, да бывшими солдатами, увечными или не желавшими более проливать свою и чужую кровь.
  - И кто? - спросила Марта, ради подружки-знахарки изобразившая польстивший той интерес. - Надеюсь, кто-нибудь из мастеровых, пахарей нам и своих хватает.
  - Эльф!
  - Эльф?! - опешила Марта. Уж кто-кто, а остроухие жить в их захолустье вовсе не стремились. - Ты ничего не перепутала?
  - Да нет же! Пойдём посмотрим, они с тем солдатом у ворот спешиваются, про места спрашивают.
  Свободные места в Северинге были - временные полуземлянки, оставшиеся после первых поселенцев, уже отстроивших избы. Марта надела полушубок, повязала шаль (красную, праздничную, ведь "тот солдат" вполне мог стать тем, единственным навсегда) и поспешила за ускакавшей вперёд подружкой.
  Эльф действительно оказался настоящим эльфом, правда, ещё совсем маленьким, не старше десяти лет. Мальчик восседал на огромном красном жеребце и свысока с напускным равнодушием взирал на мирскую суету, родившуюся по поводу новосёлов. Напускным, потому что зрачки расширились настолько, что от радужек остались только узкие тёмные ободки, а ручки судорожно стискивали загривок огромного чёрного кота. Бледно-золотые кудряшки в беспорядке рассыпались по плечам и, похоже, давно плакали по гребню. На правах уважаемой травницы вклинившись в толпу, Марта без помех пролавировала к маленькому всаднику. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что глаза у мальчика ярко-зелёного цвета, а кожа очень светлая, будто не знавшая солнца. Из распахнутого ворота курточки выглядывал бинт, туго перетянувший грудь ребёнка. У самой Марты детей не было и, быть может, поэтому чужой плач особенно остро резал по сердцу. Женщина приветливо улыбнулась - обычно детки, даже очень грустные, обиженные или сердитые, тоже улыбались ей в ответ:
  - Ты откуда к нам, маленький?
  Эльфёныш поглядел на неё так, как сама травница смотрела на ползущего по скатерти клопа - придавить бы, да вони будет...
  Между лопатками растёкся холодок: у ребёнка с кукольным личиком взгляд был не взрослый даже, а какой-то звериный.
  Кот вдруг, встав на задние лапы, прижал переднюю к груди и отвесил поклон всем разом, а Марте - персонально.
  - Издалече мы, уважшшаемая! - как нищий на паперти завыла зверюга. - Все ножшшки истоптали, головушшки выстудили, а в животиках который день вольный ветер свищщет! О-о!
  Кто-то громко захохотал, горожане подхватили. Домовой показушно схватился за голову, явно и дальше намереваясь ломать комедию о сирых и убогих.
  - Evienn"ven, Simhenne, - дёрнув его за хвост, строго шепнул мальчик.
  - Симеон, кончай прибедняться! - одёрнул статный мужчина, темноволосый, с прямым светлым взором да лихими усами. Домовой, щёлкнув когтями, демонстративно испарился в воздухе. - Простите этого прощелыгу. Берен Грайт.
  - Просто Марта, - травница пожала коренастую надёжную руку.
  Да, этот солдат вполне мог стать тем...
  - В общем, как видите, тихо у нас, мирно, люд хороший - самое оно опосля войны раны лечить, - продолжил прерванный разговор Прокопий. - Да и детворы пруд пруди, пацану скучно не будет... Ага?
  В ответ на заговорщицкое подмигивание эльфёныш окатил капитана стражи ушатом моральных помоев, затем зевнул в кулачок.
   - Суровый он у вас...
  - У него всю родню убили, да сам едва в живых остался. Ещё месяца не прошло, - Берен говорил шёпотом, но мальчик услышал и сердито выпятил подбородок.
  Из-под ног собравшихся, виляя задом и потешно взвизгивая, вывернулась чёрно-белая бестолковая Майка, ткнулась мордой в мартину руку, лакомства не обнаружила, но, не огорчившись, с чувством облобызала травнице сапоги. Вдруг дворняга поставила ухо торчком и, обернувшись к коню, шумно потянула носом. Едва заметно ухмыльнувшись, мальчик выгнул правую бровь - Майка упала на брюхо и поползла, поскуливая и разметая хвостом снег...
  - Ты хочешь здесь остаться? - мягко спросил Берен.
  Отвлёкшись от собаки, эльфёныш пожал плечами и болезненно скривился.
  - Тогда остаёмся... Может, я тебя на руках понесу, Арвиэль?
  Мальчик вцепился в луку - аж пальцы побелели.
  Значит, Арвиэль. Что-то рычаще-веющее, как шквальный ветер. Красивое имя, да и перевод наверняка звучный. Малыш устал с дороги, ему больно, поэтому и ведёт себя так... непросто.
  - Пойдёмте ко мне обедать, - смело предложила Марта. - У меня щи вчерашние, настоявшиеся, пирогов с утра напекла.
  Берен колебался, и женщина прибегла к непреложному для любого родителя аргументу:
  - Да и малыш, небось, зазяб совсем в такой-то одёжке, хоть на печке отогреется. А то и в корыто можно воды накипятить...
  "А засунь себе это корыто в..." - прочла травница безмолвный ответ.
  - Не мешало бы тебя выкупать, - Берен снял эльфёнка с седла. Правой рукой Арвиэль обнял солдата за шею, левую прижал к груди. Марте самой хотелось взять это чудо на ручки, приласкать, успокоить, укачать. Что-то подсказывало ей - мальчик не проронил ни слезинки по родным, а лучше б выплакал всю горечь, легче стало бы.
  Уже открывая дверь, Марта напоследок лихорадочно прикидывала, всё ли дома в порядке. Нет, чистоте и уюту мог позавидовать самый педантичный жрец Триединого, но всё ж женщина она незамужняя, вдруг бельишко забыла с верёвки снять - то-то конфуз будет!
  Конфуз таки произошёл, но не из-за бельишка. Без особого любопытства осмотревшись, эльфёныш застыл над корытом. Марта подошла, пытаясь разобраться, что же так заинтересовало маленького л"лэрда. Корыто как корыто. Ну да, потемнело от времени, дно в трещинах и края щербатые, но не пить же из него! А чтоб заноз не насажать, можно подстелить полотенце.
  Марта осторожно, на пробу, погладила по золотистым волосам - точно шёлк. Ребёнок не шелохнулся.
  - Ну как, сойдёт ванная?
  Мальчик поднял на неё совершенно обалделый взгляд:
  - Мрак!
  
  ГЛАВА 1. КТО НА НОВЕНЬКОГО?!
  
  Новеньких поселили не в землянке, а в однокомнатной хатке, отапливаемой по-чёрному. В первую же ночь у Арвиэля разыгралась страшная мигрень от дыма, к утру стало совсем худо, вдобавок, пробитое берберианским клинком плечо опять воспалилось. Мальчик не помнил, как солдат отнёс его к травнице, в себя пришёл только через несколько дней, а, когда вернулся в хатку, увидел большую, только что белёную печку с лежаком. Туда, в тёмный холодный уголок и полез, пока топить не начали.
  За десять лет жизни маленький аватар привык к порядку и спокойствию в поселении эльфов-оборотней, ведь Пресветлая Саттара не одобряет суету. Зачем гневить Богиню? В смешанном же городишке царил "форменный бардак": люди, собаки, орки, гуси, свиньи, гномы, козы - всё это вперемешку шаталось по "пьяным" (то есть, невообразимо кривым) улицам без видимого смысла и цели. Толстые тётки лузгали семечки, сплёвывая прямо под ноги (а кое-что ссыпалось за ворот!), и трещали, трещали без умолку; мужчины с красными носами и весёлыми глазами перемещались странными зигзагами, а то и на четвереньках (с собаками играли, что ли?!); зверьё и птица... ну, в общем, пачкали, где придётся, и Арвиэлю приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить в чью-либо плюшку. Единственная отрада - лошади и коровы. Люди охотно, даже с непонятным любопытством, разрешали мальчику покататься без сбруи, а женщина по имени Марта (лет ей было даже меньше, чем Берену, но по человеческим меркам она уже не считалась молодой) каждый день утром и вечером приносила свежее вкусное молоко.
  В Северинге жили и орки, и полукровки, так что остроухом не дразнились, но шушукались и хихикали, стоило выйти за порог; плевались рябиной из камышовых трубочек, чтобы тут же с визгом удрать. Как банный лист прилипло прозвище Одуванчик, хотя, пока аватар сам летом не увидел распушившийся семенами серебристый цветок, только гадал, что за "Ванчик" такой. Он чувствовал себя белой вороной, однако, поделать ничего не мог, а единственный совет Берена оказался никудышным.
  - Дядя Берен, чего они ко мне цепляются? - как-то с отчаяния спросил Арвиэль.
  - Видишь ли, одиночек здесь не любят. Ребята, вон, всей ватагой носятся: старшие через пару лет переженятся, а младшенькие едва ходить научились. Дружно живут, что сказать... Шёл бы ты к ним в компанию - сами не обидят и другим не позволят.
  - В компанию к быдлу и орочне? - скривился мальчик. - Лучше пусть меня насмерть забьют!
  - Ну зачем же так говорить!
  - Каждый должен хранить верность только своей стае, даже если остался один.
  Он повторил слова отца твёрдым голосом, хоть и непросто было. Уж больно занятно местные играли в салки и в лапту. Но... Правила есть Правила.
  Особенно изумляли страшненькие девочки. У одной выпали передние зубы, но она всю равно улыбалась до ушей, хотя сам Арвиэль, в своё время переживая такой же период, стеснялся лишний раз открыть рот даже при родителях и годовалой сестре. Другая постоянно ковырялась в носу. У третьей всё лицо было покрыто мерзкими бурыми точками, на щеках сплывающимися в рыжие пятна. Брр, пакость какая!
   И, тем не менее, этим девочкам ещё более страшненькие мальчики доставали самую сладкую рябину и шишки на куклы (а всё равно ягоды - гадость! их должны есть птицы и звери, чтобы стать сочными); вырезали из дерева лошадиные головы, а затем приматывали к палкам (наездницы, хих!); звали лекарками в ледяные крепости (крепость, ага! с одного пинка развалится, а лекарка раненых снежками до смерти укормит).
  Весной грянул гром и в буквальном смысле, и в переносном: на носу и скулах Арвиэля появилась россыпь точек, темнеющих с каждым днём. Берен то ли не замечал, то ли виду не показывал. Мальчик крепился-крепился, но потом пришёл жаловаться, выбрав момент, когда солдат полировал замшей свою чудесную шпагу - эльфёнок уже уяснил, что, если ему плохо, человек утешает чем-нибудь вкусным, интересным или приятным.
  - Дядя Берен, по-моему, я заразился и заболел! Вот! - подсев на лавку, Арвиэль горестно задрал пятнистый нос. Тонкое лезвие шпаги походило на волшебную палочку, при каждом всполохе пламени в печке на острие искоркой разгорался отблеск.
  - Обычные веснушки, - усмехнулся человек, не прерывая занятия. У-у-у, как самому-то хочется!
  - Весну-ушки?!
  - Ну да. Тебя солнышко любит, это факт.
  - Раз любит, пусть заберёт их обратно! - Арвиэль заплакал бы, если б умел. Высыпало на лице непонятно что! Ладно бы шрамы от рысьих когтей, как у вождя Араисса, или ожоги, как у кудесника Кузнеца, а то - веснушки! Мрак!
  - Дядя Берен, а что такое "факт"?
  - Ну-у, это когда ты признаёшь очевидность, неоспоримость чего-либо.
  - Нео... псоримость?
  - Действительность, реальность, уверенность в чём-либо. Вот, например: снег - белый. Это факт. Но не факт, что завтра не будет метели - мы ведь этого ещё не знаем, завтра увидим.
  Арвиэль подумал немного и выдал свой пример:
  - Веснушки - мрак! Факт!
  Берен засмеялся, отложил шпагу и, притянув его за руку, посадил на колени, прижал к груди. Аватар засопел, пережидая, пока человек удовлетворит свои потребности в телячьих нежностях, затем серьёзно сказал:
  - Дядя Берен, а вы неправильно полируете.
  - Это почему?
  - Ну-у... Неправильно, и всё! Я-то лучше знаю.
  - Уж кто бы сомневался...
  - Давайте я сам, а?
  - Полируй!
  Мальчик благоговейно переложил шпагу к себе на колени. Ура!
  А веснушки... в конце концов, можно спросить у Марты или Феодоры, как их вывести.
  ***
  Когда сошёл лёд, новенький стал уходить на Истринку почти каждый день, где вместе с домовым сидел под старой ветлой с утра до вечера, отвлекая рыбаков. Заводила ребячьей компании Эртан искренне недоумевал, чего это эльф слоняется один. Все вместе, а он будто лучше других себя считает! Тринадцатилетний орчонок сызмальства привык помогать старшим и присматривать за младшенькими, и зазорным для будущего воина это не считал. Наоборот, в орочьих племенах для мужчин естественно с пелёнок приучать малышей обоих полов к ратному делу и верховой езде - вот Эртан и приучал, правда, с людьми приходилось обращаться очень осторожно, не то поломаются. Кстати, подрастающим человечкам это нравилось, и мальчик нет-нет, да приглядывал себе невесту из девочек постарше: ещё лет пять, и пора будет самому семьёй обзаводиться, а человеческие невесты все на загляденье.
   С появлением остроухого орчонок отошёл на второй план. Взрослые и старшие девочки жалели сиротку, наперебой совали вкусности, а тот в благодарность нос воротил. Младшие ребята соображали, как пристать с просьбой научить стрелять из лука "по-эльфийски", девочки строили глазки. И чего в нём нашли?! Тощая бледная белобрысая немочь, а уши как рога над макушкой торчат!
  Терпение (и недоумение, и злость) подошли к пределу, и Эртан с ватагой пришёл на реку - выяснять отношения. Зазнайка неподвижно сидел под своей ветлой, оцепив руками колени.
   - Ты это, ррыбачить будешь? - хмуро буркнул Эртан.
  Мелкий даже головы не повернул. Вместо него развёл лапами домовой:
   - Оставь его, Эртан, хозяин в печали!
   - Не будешь, так и вали отсюда! Нечего ррыбу пугать! - с этими словами орчонок ухватил противного мальчишку за плечо.
   В мгновение ока остроухий оказался на ногах и злобно уставился на Эртана. Тот разозлился: степные орки нрав имели взрывной, а тут какая-то козявка угрожает! Он сделал шаг вперёд, эльф тоже.
   - Хозя-аин, угомонись! - завопил Симеон. - Пошшли домой!
  Но хозяин мудрого совета слушать не пожелал, и подошёл ещё на шаг, а затем насмешливо уставился на орка снизу вверх.
  Вскипев, орчонок попытался сгрести поганца за шиворот, но...
  ...тут же остыл в реке, с кувырка войдя в воду штопором. Притом, понять не мог, как это произошло. Колдовство!
   - Ты что творришь, засрранец?!! - вынырнув, заревел Эртан. Свои ребята отворачивались, девчонки откровенно хихикали.
   - Да вот, рыбу решил на орчатинку половить! - уперев руки в бока, с берега ухмыльнулся гадкий мальчишка.
  
  ГЛАВА 2. ПОЙМАТЬ ШМУРГОЛАКА
  
  Отшумели грозы, земли людей затопила жара...
  Арвиэль, выросший на побережье ледяного Себерского перелива, не знал, куда спрятаться от палящего солнца, чувствуя себя дичью, заживо коптящейся на медленном огне. Перегрев даже в теньке, одышка, обезвоживание, истощение из-за того, что кусок в горло не лез - все думали, что мальчик погибнет. Но он выжил.
  Снова.
  Однажды утром открыл глаза и прошептал:
  - Молока хочу...
  Очень медленно и тяжело, но организм северянина акклиматизировался к душному влажному лету. Постепенно аватар начал выходить на улицу, сперва ранним утром и поздним вечером, а затем и пасмурным днём. Берен заказал у местного умельца маленькую удочку с катушкой, тогда мальчик стал ходить на реку как на работу, потом взялся за колун, смастерил себе лук - негодящий человечий арбалет было противно даже в руки брать, не то, что с ним охотиться. Деньги у Берена пока водились, но жить нахлебником Арвиэль не привык.
  Сидеть на речном ветерке в намоченной рубашке было терпимо, но волосы... Раньше локоны ниже лопаток проблем не доставляли, а маме даже нравилось, что они вьются: необычно для эльфийской расы, вдобавок, любая причёска смотрится аккуратно. Сам Арвиэль терпеть не мог чесаться, Берен же, боясь причинить боль, растягивал процесс на час. Коса - единственное, что умел заплетать бывший сотник - получалась тяжёлой и жутко мешалась, а голова прела (враньё это, что эльфы не потеют, у них, представьте себе, и насморк бывает!). К тому же, в Северинге косу носили только девочки...
  Раньше мама обрезала сыну лишь кончики волос, о том, чтобы подстричься коротко, и речи не заходило. Но теперь маме с папой и сестрёнкой хорошо в Хрустальных Чертогах, а Арвиэль здесь от жары мучается. Мальчик наточил ржавые ножницы и, дождавшись, когда Берен будет в настроении, торжественно протянул кольцами вперёд.
  - Дядь Берен, я хочу, чтоб как у вас на голове стало! - Арвиэлю и впрямь нравилось: волосы солдата, тоже вьющиеся, были подстрижены "лесенкой" от бровей до середины шеи.
  - Седеть тебе ещё рановато, - не притронувшись к ножницам, усмехнулся человек.
  - Эльфы не седеют - физиология такая, - назидательно сказал мальчик. - Ну, дядя Берен, вам что, жалко?
  - Жалко! - искренне ответил тот. - Потому что за твою косу золотом платить надо.
  - Так давайте отчекрыжим и продадим!
  - Отчекрыжим... Самому-то не жалко?
  - Не жалко, а жарко!
  - Сильно печёт?! - встревожился Берен. Мальчик грустно кивнул:
  - Угу, и голова кружится.
  Взяв его за подбородок, мужчина вгляделся в лицо эльфёнка, а тот молил Пресветлую, чтобы щёки не запылали - соврал ведь, подлец, старшему соврал.
  - Что-то ты и впрямь бледный, да и румянец мне твой совсем не нравится... Ладно, стригись, но, может, лучше Марту попросишь?
  - Не хочу Марту, хочу, чтобы вы стригли! - Ну их, этих деревенских тёток, вдруг ведьмой окажется и сопрёт прядку на какое-нибудь варево?
  - Я не умею! - признался Берен. Арвиэль повеселел.
  - Ну и что! Я раньше кусты тоже стричь не умел, а теперь вон как ровненько выходит!
  - Ну, ты сравнил!
  - А вы представьте, что я - малина. И я уже ползу на вашу розовую клумбу...
  Наперво отрезали косу: Берен завернул её в платок и бережно положил в шкаф, как реликвию. Затем стал ровнять по прядкам, и это затянулось. Лезвия порхали перед лицом Арвиэля, касаясь лба, холодили сталью уши, и казалось, вот-вот прихватят острый кончик. Мальчик зажмурился. Видимо, Берен тоже...
  - ...! Едрёна мать! - пару часов спустя оценил он результат.
  - Дядь Берен, а что такое "..."?
  - То, что я у тебя на голове наворотил, - мрачно пояснил мужчина.
  Вилль осторожно глянул в маленькое зеркало на стенке. Стрижка действительно получилась короткой. Под одуванчик.
  - Ой, дядя Берен, я теперь на барашка похож! Только уши торчат... как у ослика...
  Берен уронил лицо в ладони и захохотал навзрыд.
  ***
  После случая на речке друзья стали над Эртаном подтрунивать: как же, тощий ровно щепка остроух степняка завалил! Беззлобно посмеивались, но орчонок кипел. Несколько раз они с Арвиэлем сшибались за старым гумном один на один, однако, младший мальчик, худощавый и вёрткий, как ласка, неизменно уходил победителем, а старший крепыш - с разбитым носом. Меж тем, подошла Свитлица , и Эртан придумал, как поставить зазнайку на место.
  Он сидел на приступке и точил на бруске кухонные ножи. Надо признать, получалось ловко, особенно, для десятилетки, будто эльфёнку с люльки клинки заменяли погремушки. Эртан важно прошёлся туда-обратно, но добился внимания лишь от Симеона.
  - Добрейшший утречок, Эртан! - кот расплылся в зубастой улыбке. - Тебе чего надобно?
  Вжик... вжик... Наточенные лезвия сияли как зеркала. Орчонок засмотрелся и вопрос пропустил.
  - А?
  - С чем, спрашшиваю, пожа-аловал?
  Остроухий что-то с усмешкой шепнул по-своему, и кот захихикал. Эртан набычился.
  - Да вот, прришёл узнать, как Свитлицу спрравлять будете. Со всеми аль по-своему?
  - Мы с хозяином её не справляем.
  - Здесь её спрравляют ВСЕ, - многозначительно подчеркнул Эртан. - А кто не спрравляет, тот прротив нас!
  Арвиэль попробовал нож пальцем, удовлетворённо хмыкнул и отложил к наточенным. Ладони у него стали серыми от крошки, но, вопреки домыслам орка, мыть их эльф не побежал, а по-простому кое-как вытер о штаны.
  - Предлагаешь мне попрыгать через костёр, папоротник поискать или напиться вдрибадан?
  - Как хочешь, а мы нынче к омуту пойдём. Говоррят, в полночь оттуда шмуррголак вылезает.
  - Да ну? Это кто?
  - Чудо-юдо невиданное! Чёррное, лохматое, сам в тине, а из пасти утопленниками за веррсту несёт. Кого на беррегу ни увидит - задеррёт и прроглотит.
  - Что, всех глотает? Откуда ж тогда байки берутся? - хмыкнул эльфёнок, берясь за следующий нож. Вжик-вжик... Вжик-вжик... Вновь засмотревшись, Эртан прослушал очередной вопрос, но признаваться в этом не хотел.
  - Забоя-ался! - с удовольствием констатировал он.
  - Ещё чего!
  - Стррухнул!
  Глубоко вздохнув, эльф посмотрел в небо, потом на землю, поднял взгляд на Эртана и отчётливо произнёс:
  - Слушай, ..., иди ты в ..., пока я тебе не ...! Усёк?!
  Орчонок усёк главное: мелкий засранец попался на крючок...
  Однако ж, по матушке кроет лихо!
  ***
  - Симка, а шмурголаки бывают?
  - Я не видал, - честно признался домовой.
  - Но слыхал!
  - Слыхать-то слыхал, да только на Свитлицу всякая пакость случается. Ты шшто, хозяин, пойти решшил?! Ты это брось! Вдруг русалки утянут али омутник! Станешшь зелёненьким аки муравушшка вешняя, орки за своего примут!
  - Делать мне нечего, кроме как по омутам ночью шляться, - Арвиэль неумело сплюнул сквозь зубы. Н-да, у зеленомордого это выходит куда ловчее!
  Едва на землю опустились сумерки, как вдоль берега разгорелись огни, будто невиданные цветы колдовского папоротника. К ним мотыльками слетались простоволосые девушки в нарядных сарафанах, парни, по случаю нацепившие чистые рубахи, меж взрослых с гиканьем шныряли подростки. Старшие облюбовали костёр близ орешника, и оттуда то и дело громыхал разудалый хохот, тренькала балалайка, тянуло спиртом и жареным мясом. Певцам аккомпанировали сверчки и ночные птицы, и фосфорическими бусинами унизали траву светляки.
  Берен нет-нет, да посматривал на сундук, где лежала рубашка с праздничной вышивкой, но каждый раз отводил взгляд. Наконец, тоже подошёл к окошку и по примеру Арвиэля облокотился подбородком о кулак. Горожане ручьями текли по улицам, с толкотнёй впадая в ворота.
  Мальчик украдкой покосился на задумчиво-грустный профиль отставного солдата.
  - Дядя Берен, вы идите. Не надо из-за меня праздник пропускать, не то другие обидятся.
  - А ты?
  - Ну что я, маленький?! Ужин согрею, подожду, пока печка прогорит, закрою вьюшку и лягу с Симкой спать. Идите-идите, а то тётя Марта вон как оглядывается, будто кого высматривает. А кого же, как не вас?
  Мужчина потрепал аватара по стриженой голове.
  - Порой мне кажется, что ты не волчонок, а лисёнок... Впрочем, почему б не сходить?
  - Мы спать пораньше ляжем! - скрестив пальцы за спиной, пообещал Арвиэль. - Ой, а ту жилетку с серебряными пуговицами наденете, ладно? Вы в ней на губернатора похожи - солидный такой, умный!
  Как выглядят губернаторы, Берен рассказывал. А в Северинге градоправителя пока не было...
  - Угу, а без жилетки дурак дураком...
  Жилетку Берен надел и даже белый платочек в нагрудный карман положил. Видимо, хотел не только умным показаться, но и окультуренным (так это, кажется, на межрасовом называется), ведь у людей принято дарить понравившимся дамам платочки с кружавчиками... Или кружавчики дамы дарить должны? Впрочем, без разницы, у недолгоживущих тьма тьмущая бессмысленных прелюдий. Аватары подобной дурью не маялись: нашёл себе невесту, кольцо ей отдал, в тот же день вожди Клана союз скрепили, а дальше... Что дальше, папа когда-то туманно объяснял на клинках и ножнах, затем махнул рукой и отослал к маме. Мама ещё "понятнее" рассказала про пестики и тычинки. Арвиэль тогда уяснил одно: детей вовсе не Океан на берег выносит. А потом мама располнела, и родилась Эстель.
  Мальчик тряхнул головой, отгоняя сжавшие сердце воспоминания, и уставился в окно. Берен помахал рукой на прощание, и невольно аватар махнул в ответ. Всё-таки хорошо, что этот человек не дал ему умереть. Может, когда-нибудь заново жить научится.
  Арвиэль подогрел ужин, вскипятил молока. Сам он предпочитал молоко свеженькое, немного остуженное в погребе, но Симеон от горячего млел и засыпал мгновенно, особенно, если мёду добавить. Аватар, не жалея, плюхнул столовую ложку и хорошенько размешал.
  - Охх, хозя-аин, какой ты чуткий, какой понимающщий... - водя хвостом по хозяйскому сапожку, с предвкушением заныл домовой...
  Вскоре Симка дрых, кверху пузом развалившись поперёк кровати.
  Арвиэль тенью просочился за дверь.
  Чтобы не столкнуться в воротах с кем-то из горожан, эльфёнок перелез через стену, по-паучьи ловко вскарабкавшись по высокой обтёсанной штакетине. Если бы сему нашёлся свидетель, он немало изумился бы силе в худеньких ручках и бесстрашию, с каким мальчик перебирался через заострённый гребень.
  - Фуфеля мать... - спрыгнув за городом, Арвиэль сунул палец в рот, выкусывая занозу. Мать шушеля была существом мифическим, наверняка, как и пресловутый шмурголак, но... в конце концов, до встречи с Симкой эльфёнок и про домовых не слыхал. Надо проверить! Факт!
  По дороге гуляли парни, девушки и Сидоров козёл. Встречаться было чревато с любым из вышеупомянутых: первые могли донести Берену, что мальчик шатается за городом один ночью, последний имел крутой нрав, а рога ещё круче. Оставалось идти лесом, ну а там четыре ноги лучше двух! Мышкой шурхнув через дорогу, аватар углубился в подлесок, выбрал местечко по запаху и опустился на четвереньки - трансформироваться на ходу или стоя пока что выходило не очень. Опустил голову, сосредоточился. Мальчика окутало мягкое серебристо-белое мерцание, как будто звёздный свет, очертания фигуры дрогнули и увеличились в размерах, встрепенулись призрачные крылья...
  Несколько мгновений спустя белый волчонок чихнул, привыкая к обострившемуся обонянию, потянулся нетопыриными крыльями. Придирчиво обнюхал поваленную сосну и удовлетворённо гмыкнул: местный вожак не посмел перекрыть метку аватара. Арвиэль не раз встречал этого матёрого волка и его стаю, но осторожные звери предпочитали почтительно кланяться на расстоянии. А жалко, поиграть не с кем!
  Аватар двинулся к реке параллельно дороге, однако через пару минут идея сменить ипостась уже не казалась хорошей: белая шёрстка вымокла в росе, перепачкалась грязью и зеленью, вдобавок, Арвиэль нацеплял полный хвост репьёв. Разглядывая в луже чумазую мордочку с налипшей хвоей, волчонок грустно пришёл к выводу, что сам бы сейчас сошёл за шмурголака.
  Он трусил по лесу, искренне радуясь тому, что со стороны его не видят: во-первых, горожанам совсем не обязательно знать о природе его истинной сущности, во-вторых... ни при каких обстоятельствах аватар не должен выглядеть, как вонючий немытый человечек, и единственное, в чём он может испачкаться - кровь убитого врага. Правило такое, вот!
  Арвиэль уже предвкушал свежесть ночной реки, когда в нос так шибануло сивухой, что волчонок сел лапами врастопырку, спрятав нос в крылья. Куст лещины внезапно зашевелился, и из-под него задом выползло нечто ещё более устрашающее, чем сам аватар. Башка пузатого страшилища, увенчанная короной из листьев и веток, походила на пучок прелых водорослей, лицо, скорее угадывалось по багряному носу, гулькой торчащему между мясистых щёк. Одето оно было в кафтан и полосатые штаны, судя по состоянию, потащенные у несчастного утопленника лет ...цать назад, и довольно сносные сапоги. Вдобавок, нечто мотылялось, как поплавок в проруби, так что пришлось собрать глаза в кучку, чтобы ненароком не разъехались.
  "Шмурголак?" - удивился волчонок.
  "Шмурголак!!!" - читалось в круглых как монеты глазищах страховидла, в котором Арвиэль с трудом опознал вдрызг пьяного ростовщика Демьяна.
  - А-а-а... Хы-ы-ы... - мужик размашисто творил святые знамения, но, поскольку с бутылкой он расставаться не пожелал, то со стороны казалось, будто Демьян предлагает выпить, да не может определиться кому - то ли случайному встречному, то ли пню, то ли кустам.
  - Добрый вечер, уважаемый, - вежливо поздоровался аватар. Бархатистые крылья он так и держал перед мордой, сомкнув плащом: уши торчали над ними, а задние лапы с внушительными когтями - из-под них. В общем, желтоглазая "нечисть на курьих ножках" размером со сторожевого пса, одетая, к тому же, в типично графский плащ, выглядела оригинально. - Чудесная нынче погодка!
  - Мгы-ы-да-а-а... - оставив попытки отмахаться бутылкой, ростовщик опустил руки.
  - Не подскажете, как пройти к вашему омуту? Родич у меня там живёт.
  - Хыть! - Демьян ткнул большим пальцем через плечо.
  - Спасибо, - волчонок шаркнул лапой, выпустив когти на всю длину. - Не смею вас задерживать, уважаемый, можете идти.
  Бочком-бочком обойдя чудо лесное, Демьян поспешил воспользоваться разрешением. За спиной Арвиэль услышал сдавленный вопль, стук выроненной бутылки и удаляющийся топот...
  До чего ж людишки безмозглые! Мрак!
  Когда за ветками блеснула речная гладь, Арвиэль перекинулся обратно, но грязь, увы, не отлипла. В таком виде на него и шмурголак не покусится - удерёт, теряя ласты (ну, или что у него там вместо лап), а возвращаться нельзя - Берен отругает и шпагу полировать не даст. До урочного часа, когда вылезает шмурголак, времени было навалом, и Арвиэль, брезгливо скинув рубаху, пошёл к омуту умываться-стираться. Он был безоружен, но ни капли не боялся: шипы на аватарьих крыльях по остроте не уступают стали, а выпустить их - секундное дело.
  На изгибе река крутым серпом врезалась в берег. Арвиэль неспешно подошёл к кромке, меланхолично покусывая травинку, чтобы любопытство не толкнуло промеж лопаток, заставив бегать и орать, как тот витязь в глупой человечьей сказке, которую Симка рассказывал: "Выходи на смертный бой, лихо одноглазое!" Половодье было обильным, первозвон выдался дождливым, и поэтому вода ещё не окончательно спала, но для десятилетнего ребёнка берег оказался высоковат. Мостков, к нему, увы, не прилагалось. Опустившись на колени, мальчик наклонился и черпнул воду горстью - тёпленькая, и звёзды сверкают, точно жемчуг в мамином ожерелье. И течение столь же быстрое, какой была Элейна Винтерфелл. Увы, это её не спасло, одну, окружённую семерыми в тесноте собственного дома.
  Аватар смыл с лица грязь вместе с не выступившими слезинками и взялся за рубашку. Одной рукой он упирался в берег, а другой полоскал, но было жутко неудобно: рубашка окуналась лишь до середины, грубая ткань намокла и отяжелела, вдобавок, казалось, будто кто-то рвёт её из рук.
  "Вот сейчас лягу, нагнусь к воде и враз выполощу!" - решил мальчик, свешиваясь над омутом.
  Арвиэль ещё успел осознать, что это глина, размытая паводком и дождями, оседает под ладонью и животом, а сам он скользит головой вниз. Только призрачные крылья плеснули и растаяли, не успев толком материализоваться.
  Эльфёнок-оборотень не боялся холода водных глубин, плавал как рыба и при высокой волне мог на лодке выйти в море. Сейчас всё было иначе. Всплыть просто не получалось: вода жгутами обвивала руки и ноги, кружила штопором, неумолимо увлекая на дно. В кромешной тьме невозможно было сориентироваться. Арвиэль гребнул в сторону, пытаясь вырваться из водоворота, а в ответ его кувыркнуло. Верх и низ перепутались, грудь сдавливало всё сильнее...
  "Какая нелепая смерть..." - вяло подумал мальчик, когда кто-то подхватил его подмышки, и Арвиэлю почудилось, будто он летит сквозь толщу воды...
  Выворачивало долго, и разве что из ушей не хлестало. В груди пекло, в носу щипало, воздух обжигал всё нутро. Если бы мальчика не держали за плечи, он кувыркнулся бы обратно. Более-менее придя в себя, Арвиэль поднял голову и тут же стыдливо зажмурился: человечек было трое и купались они нагишом. Однако, аватар успел заметить, что у той, которая его держала, волосы были с прозеленью, у другой - серебристые, а у последней переливались перламутром. Все трое вылезли из воды по пояс, не смущаясь ни течения понизу, ни собственной наготы поверху.
  - Такой хорошенький! - восторженно хихикнула одна из них.
  - Вот лет через пять... - странным тоном шепнула другая.
  - Ты ж ещё маленький совсем, дурашка! К нам-то зачем прыгнул? - поинтересовалась зеленоволосая, помогая мальчику сесть. Прижиматься к голой девице было верхом неприличия, но от неё веяло чем-то родственным, и почему-то захотелось ответить, а не отмолчаться по привычке.
  - Я не маленький и я не прыгал, - сипло буркнул Вилль. - Я упал. Как дурак, не спорю. Это факт.
  Девицы так и прыснули - у аватара аж в ушах зазвенело. Он рискнул приоткрыть один глаз и, обнаружив, что купальщицы занавесились волосами, открыл и другой. Для человечек спасительницы оказались на удивление симпатичными: их мерцающая от влаги кожа была ещё светлее, чем у Арвиэля, по-эльфийски хрупкие фигуры казались прозрачными, а глаза - бездонными.
  - Сильно расшибся об воду? Замёрз? Испугался?
  - Не расшибся вовсе, не замёрз и, тем более, не испугался... а сами-то вы, тётеньки, не мёрзнете? - осмелев, ехидно спросил мальчик. - Ножки не сводит?
  Девушки переглянулись и захохотали громче прежнего.
  - Какое прелестное дитя! - отсмеявшись, умилилась зеленоволосая. - Нас, дружочек, месяц греет, а ножки...
  Подтянувшись на руках, девушка вылезла на берег.
  Арвиэль только рот открыл.
  Он просидел с русалками всю ночь и узнал, что шмурголака в омуте не было, нет и не будет - водяной не пустит.
  Выловленная рубашка к утру подсохла, и вслед за угасающими звёздами мальчик вернулся в город. Эртан нашёлся за конюшней в компании ровесников и бочонка пива.
  - О, наш геррой веррнулся! Ну что, видал шмуррголака? - небрежно сплюнув, гоготнул зелёный. Остальные схватились за животы.
  - Ага, видал. Сейчас и тебе покажу, - спокойно ответил Арвиэль и пинком вышиб из-под орка чурбак.
  ***
  Не вмешайся взрослые, орчонок валялся бы в постели месяц. Что поделать, дети - существа жестокие и нетерпимые ко лжи - чужой, не своей.
  Влетело обоим. Эртану от Марты (они приехали в Северинг вместе, из одного села) только морально, а Виллюшку сперва долго держали на руках, уговаривая больше "никогда не нервировать дядю Берена", потом отругали так, что стены дрожали, и отправили чинить забор.
  Ростовщик Демьян долго ещё ходил индюком, рассказывая каждому встречному о том, как в лесу пил со шмурголаком. Ему не верили, но смеялись и охотно наливали.
  Больше полугода Арвиэля игнорировали, не считая мелких пакостей, вроде намалёванной навозом на двери лопоухой рожи, больше смахивающей на Симкину.
  Тридцатого лютня, в день своего рождения, эльфёнок взял лук для отвода глаз, в лесу обернулся волком и в честном бою добыл оленя - уже одиннадцать лет, как никак, сам должен обеспечить праздничный стол, чтоб гости остались довольны. Гость был только один, так что мяса хватило надолго.
  А однажды, много-много лет спустя, рога этого самого оленя помогут сделать шаг навстречу друг другу двум абсолютно непохожим существам, противоположным и непримиримым, как лёд и пламя, как снег Себерского перелива и жаркие степи у подножия Поднебесной Цепи, как север и юг. Только по воле Кружевницы-Судьбы случится так, что сердце у них будет на двоих одно. Но это уже совсем другая история...
  
  ГЛАВА 3. ТОНКОСТИ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ДИПЛОМАТИИ
  
  Как-то незаметно для себя Берен пришёл к забавному выводу, что капитан стражи Прокопий и Арвиэль похожи способностью поглощать любимый продукт в запредельном количестве, только первый квасил вёдрами, а второй как губка впитывал знания. Почему луна изменяется? Как цапля спит на одной ноге и не падает? Зачем кошки в первозвоне так орут, если всё можно сделать быстро и тихо, не получив ни от кого пинка в пузо? Дядь Берен, дядь Берен, дядь Берен...
  Когда Арвиэль как-то разбудил его посреди ночи и на полном серьёзе спросил "Почему ослик горшечника Игната задирает хвост, когда ревёт, а если хвост прижать, то ослик замолкает?" отставной военный понял: всё. ХВАТИТ! Пусть сам ищет ответы в книгах, если так интересно. Эльфёнок знал межрасовый хорошо, но всё же это не был его родной язык, и многие слова заставляли озадаченно тереть переносицу, покусывать губу и бежать за помощью с очередным: "Дядь Бере-эн..." В общем, господин Грайт решил съездить в губернский центр Стрелецк и купить мальчику толмач с эльфийского на межрасовый и наоборот, "Большой Имперский Словарь" и пару занимательных книг. Арвиэль запрыгал от радости, когда узнал, почему дядя Берен должен уехать на пару недель, а сам он временно поживёт у тёти Марты.
  Засёдлывая верного Заката и насвистывая гномью плясовую, господин Грайт и не подозревал, к каким последствиям приведёт эта поездка. Не печальным, конечно, но случай навсегда войдёт в летопись славна града Северинга.
  ***
  Пока Марта подметала пол, Арвиэль, сидя на столе, болтал ножками, пил молоко с яблочным пирогом и почемучничал.
  - Госпожа Марта, а почему госпожа Агафья на всех всегда ругается и обзывается? У неё это... словесное недержание? Так пропишите ей что-нибудь для словесного запора, вы же травница!
  Марта только вздохнула. Жена ростовщика Демьяна была настоящей чумой Северинга но, увы, временем не выветривалась, прижиганию горячей рукой не поддавалась (пару раз она ходила в синяках неизвестного происхождения, но свято верила, что муки телесные лишь укрепят её дух) и снадобий против неё наука не изобрела. Агафья бродила по улицам аки мятежный дух и тыкала своим нательным треуглом в лица иноверцев, убеждая их, даже настаивая всем скопом сиюминутно податься в скиты правоверные плетьми отсекать поганые языческие корни. Как вариант подходила незамедлительная ссылка в Бездну, притом, народ шушукался, будто сама она там сковородками да котлами и заправляет. В общем, канонический образ смиренной овцы был ей чужд и противен.
  А сама она - всем горожанам поголовно, включая собственного мужа.
  - Госпожа Марта, а что такое "поганое исчадие"?
  - Это кого она так назвала?
  - Меня вчера назвала.
  - Ты что-нибудь дурное сказал или сделал?
  - Наверное, - мальчик потёр переносицу, припоминая дословно. - Она спросила, боюсь ли я того, что после смерти меня Триединый за язычество осудит и в Бездну демонам на сковородку скинет, а я ответил, что Богов-Созидателей у нас четыре и судить меня будет Пресветлая Саттара, а вовсе не ваш Иллиатар. И что никуда она меня скидать не будет, вот.
  - Ну я ей выскажу... - Марта стиснула кулаки, заранее зная, что сороку Агафью не перетараторить. Всё равно пойдёт и выскажет всё, что думает об этой склочной, сварливой, глупой курице!
  - Это плохо, да? - оживился Арвиэль. - Можно тогда я обзову её песцом позорным? Это тоже очень-очень плохо!
  - Или кутссей крыссой! - охотно подсказал Симеон, как ни в чём ни бывало сидевший на столе, свесив хвост. У него вообще была чудная привычка где-нибудь внезапно появляться из ниоткуда. Правда, частенько одновременно с этим где-нибудь что-нибудь исчезало в никуда.
  - А давай каждый по-своему! Идёт? - эльфёнок и кот деловито пожали руки-лапы.
  - Не идёт! Берену из-за вас потом такой "песец" будет... - Марта замерла у открытого настежь буфета, где хранились мучные продукты и сахар. - Та-ак... А куда пряники делись?!
  - Мышшки, - уверенно сказал домовой, смахнув крошки с усов.
  ***
  Когда Берен покупал этот толмач, продавец, дрожа усами и очками от гордости, хвалил прочный переплёт, сносную бумагу и неплохое качество типографии. Кроме того, в толмаче указывались различия в диалектах всех губерний, содержался краткий словарь просторечий, крылатые фразы и прочее, прочее... Берен ошалело кивал и всё отчётливей понимал, что купит это, купит, даже если придётся переплатить вдвое, лишь бы этот коршун отвязался.
  В Северинге господина Грайта ждал горячий ужин, Марта, Симка и умытый, опрятный, причёсанный Арвиэль, за две недели на сливках и сдобе отъевший симпатичные щёчки. Он не поправился, просто из тощего стал стройным.
  Берен даже заревновал немного, когда мальчик, прежде считавший травницу ведьмой, сам обнял её на прощание. Впрочем, тут же себя отругал: сердце волчонка оживает понемногу, так это и хорошо. Значит, поправится и вырастет самодостаточным парнем, а не озлобленным мстительным зверем.
  Как и следовало думать, наперво Арвиэль вцепился в чудо-толмач, только начал не с первой, а с последних страниц. Пока Берен стелил постели, мальчик сидел на печке тихой мышкой, сосредоточенно посапывая. Наконец, с презрением вынес вердикт:
  - У орков такой скудный словарный запас, мрак! Впрочем, чего от этих дикарей ждать?
  - Здесь и орочий словарь есть? - изумился Берен. Нечаянно аль нарочно, но продавец об этом не упомянул.
  - Ага, в самом конце. С переводом на межрасовый и перечнем расхожих фраз... Кхм. Странно...
  - Что? - насторожился Грайт. В орочьем лексиконе вообще много необъяснимого. В первую очередь, как они сами друг друга понимают?
  - Вот, например: "Курваляй ных баргуза". Здесь написан перевод "Вы меня утомили, оставьте", но "баргуза" - это... кхм, место, на котором мы сидим, а "курваляй" - "ходить, передвигаться".
  - Отдай сюда словарь, я новый куплю, - Берен хотел отобрать "мудрость по матушке", но мальчик вцепился в книгу как клещ, увернулся, спрыгнул с печки и удрал под стол. Выцарапывать его оттуда было бесполезно - ты подлезешь с одной стороны, он вышмыгнет с другой, обежит тебя и вновь будет из-под скатёрки выглядывать.
  - Не-эт, погодите! Ага, вот! Ковжупень! Это значит "женщина свободных нравов". Дядь Берен, а Марика - ковжупень, да?
  - Её не вздумай спросить! Отдай!
  - Или вот ещё... О-о-о!!! - восторженно завопил эльфёнок. - Хывря - самка собаки! Ну, это точно про Агафью!
  - Арвиэль, немедленно отдай эту похабщину! - благим матом взвыл Берен.
  - Хм... Такого слова в орочьем лексиконе нет.
  - Естественно.
  Изумрудные глазищи задорно сверкнули.
  - Дядь Берен, здесь же орков полно, а иначе, как матом, они не понимают...
  - Ты что, ругаешься?! - всполошился Берен: при нём-то мальчик следил за языком.
  - Нет, пытаюсь наладить дипломатический контакт, - солидно возразил эльфёнок. - Вы же сами учили: если хочешь, чтобы тебя поняли правильно, говори на доступном для собеседника языке.
  - Арвиэль, отдай это немедленно.
  - Нет!
  - Выпорю!
  - Порите на здоровье, только книгу оставьте! Ну, пожа-алуйста!
  Берен внимательно посмотрел на него, затем со вздохом махнул рукой: если живёшь бок о бок с орками, рано или поздно чего только от них не наберёшься!
  - Шушель с тобой...
  - А знаете, как по-орочьи "шушель"?- обрадовался Арвиэль. - Ни в жизнь не угадаете!
  ***
  До осени сего года Эртан жил вместе с Мартой, хотя в саму избу-аптеку забегал лишь перекусить, а ночевал, где придётся: летом на заднем дворе, зимой в сенях или вовсе у приятелей. Мальчик лелеял две мечты каждого уважающего себя орка: свой та"шэр (в данном случае, избу) и трактир, да такой, чтоб конкуренты к нему пиво пить ходили. В селе Гусиные Прудочки, где родился и вырос Эртан, таким заведением ведал папаша Зорн, так у него даже конкурентов не было. Папаша самого мальчика трактира, увы, не имел, зато бережно хранил книжицу с семейными рецептами лучшего в Орканских степях пива и никому, кроме сына, о ней не сказывал. Гражданская война оставила Эртана сиротой, но он отнёсся к этому по-орочьи стойко: отцу хорошо теперь там, в Великих степях, где трава шёлковая, и никогда коварный камень не ляжет под конское копыто. Однако, мальчик и самому себе, и покойному поклялся такой трактир поставить, что на всю губернию славить будут. И название уже придумал - "Оркан-бар", дабы никто не усомнился, что хмельным нектаром действительно орканец угощает, а не какие-нибудь гномы.
  Осенью Эртан переехал в свою избу, отстроенную собственноручно и с орочьим размахом, то есть, в расчёте на минимум полдесятка отпрысков. Настал черёд папашиной книжки, с коей орчонок явился к зажиточному мельнику Мирону. Был он мужиком деловитым и хватким, наживу чуял как гончая - лису. Год выдался богатым на все урожаи, и компаньоны, скрепив договор подписью и рукопожатием с традиционным плевком в ладони, решили половину Миронова ячменя пустить на пиво, вспахать целину под озимый, и тем же временем начать отстраивать пивоварню и трактир. Бригаду сколотили за день.
  Домой орчонок возвращался в столь радужном настроении, что даже не окликнул попавшегося навстречу остроуха. Вместо Эртана это сделал другой.
  - И куда это ты так спешишь, исчадие неблаговерное? - елейным голоском осведомилась невесть откуда вынырнувшая Агафья. - Того и глядишь, собьёшь с ног человека доброго, вовек потом грех не замолишь!
  - Домой, к дяде Берену, - буркнул Арвиэль, пытаясь пройти мимо, но противная тётка схватила его за локоть.
  - И как он поживает? Здоров ли?
  - Спасибо, не жалуется.
  - Ну это ненадолго. Вот не покаешься за грехи свои тяжкие, и Господь справедливый накажет тебя: пошлёт на твоего отца названного недуги тела да разума. И покроется он струпьями зловонными, и высушит кости его, и выжжет нутро... Эй, ты куда, исчадие невоспитанное?!!
  Но эльф уже выкрутился и опрометью бросился домой.
  ***
  Ночью Берен проснулся от страшного крика. Арвиэль метался в постели, судорожно комкая простыню, одеяло сбилось к ногам. И бельё, и мальчик были сырыми от испарины - хоть выжимай. Грайт тронул воспитанника за плечо, вырывая из когтистых лап кошмара. Тот подскочил как ужаленный, ничего не видя и не соображая, судорожно глотая воздух. Берен прижал ребёнка к себе, успокаивая и чувствуя, как сердце бьётся испуганной птичкой. Невольно вспомнилось, что днём Арвиэль примчался домой встрёпанный и без слов бросился наставнику на шею, хоть обычно лаской не отличался.
  - Снова это приснилось?
  - Да... И я опять не мог им помочь, только скулил, как паршивый щенок...
  - Поплачь, Арвиэль. Станет легче, вот увидишь.
  - Я не умею плакать, - отстранившись, мальчик вытер костяшками сухие глаза.
  - Ты должен их отпустить.
  - Я попробую... - воспитанник поднял на Грайта безумный, совсем не детский взгляд. - Дядя Берен, вы же не заболеете и не умрёте?
  - Нет, конечно! - мужчина не на шутку испугался. - С чего это ты вдруг?
  - Не надо, пожалуйста, мы с Симкой очень не хотим вас потерять.
  ***
  Вилль соврал, чтобы не пугать наставника. Ему приснился не кошмар, терзавший уже полтора года.
  ...Поздняя осень. Лес пустой, чёрный и холодный. Пронизывающий ветер вместо листьев срывает с голых ветвей вороньё, и птицы отвечают ему хриплым граем. Земля чавкает под ногами, мнутся мёртвые стебли трав. На кладбище много могил, но только одна заставляет сердце сжиматься до боли. Мелкий дождь кропит три слова на сером надгробии: "Береник Славий Грайт".
  Так одиноко и холодно, что хочется выть...
  Мальчик избегал Агафью, но мерзкая баба, точно гриф почуяв слабину, подкарауливала на улицах, дабы вылить на голову несчастного Вилля очередной ушат ужасов, которые непременно случатся с наставником. Аватар долго держался, зная, что тётка только и ждёт повода попенять Берену на неуважение воспитанника к старшим. А ему нельзя нервничать, вдруг и правда заболеет?
  Но, в конце концов, даже аватарьему терпению пришёл конец.
  ***
  Стояла поздняя осень. Ночной мороз выстудил грязь, но уже к полудню солнце развезло по улицам сопли. Набрякшее низкое небо ещё сильней принижало самооценку Вилля, возвращавшегося с рыбалки почти без улова: в ведре плескался пяток небольших окуней, а щучка попалась такая мелкая, что пришлось выпустить к полному негодованию Симеона. Настроение расклеилось, как и старые сапоги.
  Обед ждал на печи, но Берен не встал с постели, чтобы присоединиться к рыбакам. Только тихо поздоровался, так и не повернувшись лицом.
  - Вы уже пообедали? - Вилль отложил половник и, чувствуя смутную тревогу, подошёл к топчану. Накануне вечером Берен ходил вялый, однако заверял, дескать, просто старые раны разнылись.
  - Я не хочу, малыш, ешьте, пока горячее, - голос наставника был хриплый и слабый. Аватар машинально положил руку ему на лоб.
  - Да от вас парит как от печки! - Вилль силком заставил человека лечь на спину. Щёки пылают, губы сухие, глаза блестят. - Я сбегаю за лекарством к Феодоре, а ещё лучше, её саму приведу.
  - Да ну, брось, - Берен вяло улыбнулся. - Чего человека беспокоить из-за обычной простуды?
  Но Вилль уже набросил куртку и, не застёгиваясь, выскочил за дверь.
  - Симка, присмотри за ним!
  Из сбивчивых объяснений Феодора поняла только, что дело дрянь.
  - Идём-идём, только народ отпущу, - руки знахарки запорхали над кульками с утроенной скоростью.
  Мальчик вышел на улицу и сполз по стене, уронив лицо в руки. Несмотря на стылую погоду, ему было жарко. А бедному Берену наверняка ещё жарче. Осень щедро раздаривала болячки, и горожане рвались к Феодоре как мотылки на огонёк, но Вилль сидел под дверью, как цепной пёс, заворачивая каждого деревянной фразой:
  - Извините, она занята, приходите вечером.
  Непонятно, что понадобилось в аптеке Агафье, во всяком случае, выглядела жена ростовщика цветущей, а прийти за лекарством для мужа она б и не подумала. Вилль машинально ответил ей, что и всем, и пронырливая тётка сделала стойку.
  - Что, заболел таки наставник? - с деланным сочувствием богомолка покачала головой.
  - Не ваше дело.
  - Говорила я тебе, отринь веру свою поганую, лохмы остриги. Босым да в рубище в скит божий ступай грехи замаливать, обет целомудрия прими, дабы не осквернять землю Господню отпрысками нечестивыми...
  Утреннее недовольство помножилось на тревогу и злость. Вилль резко встал, оказавшись ростом почти вровень с человечкой.
  - А вам, уважаемая, не пойти бы в баргузу?
  Воодушевившаяся было тётка захлопнула рот.
  - Ч-что?
  - Шушелю в баргузу, - терпеливо повторил мальчик. - Такой хывре, как вы, там самое место.
  Лицо женщины пошло пятнами. Она обвела собравшихся у аптеки горожан осовелыми глазами.
  - Люди добрые, слышали, что этот нелюдь бормочет?!! - Однако, ни люди, ни, тем более, нелюди, заступаться за неё не спешили. - Да как ты смеешь, паршивец?! Да чтоб у тебя язык...
  - С ним всё в порядке, а вот вашего постеснялась бы распоследняя портовая ковжупень, которую за бутылку рыхного пойла кудрит матросня за трактиром. Отрезала бы и засунула себе в баргузу, чего и вам советую, пока не огребли по оной захмырным дрыном или ещё чем покруче. И если вы ещё раз сунетесь ко мне или к Берену, я сам это сделаю, усекли? - Вилль перевёл дыхание. - У вас ещё есть ко мне предложения?
  Вилль ожидал, что Агафья примется орать на всю улицу нечто вроде "Спасите, люди добрыя! Нелюдь поганый живота лишить грозится!" Но та поджала губы и, растолкав народ, пошла прочь, прямая как палка.
  Аватар понимал, что поступил плохо, но почему-то свидетели мерзкой сцены одобрительно ухмылялись вместо того, чтобы за ухо тащить его к Берену.
  Там и Феодора вышла.
  ***
  Стараниями знахарки, заботой Арвиэля и стряпнёй Марты наставник выздоровел очень скоро.
  А байка о том, как мальчик-нелюдь отбрил саму Агафью долго передавалась из уст в уста, и в городскую летопись вошла обросшей ещё более смачными оборотами.
  
  ГЛАВА 4. ЗВЕРИНАЯ ТРОПА
  
  Из простой деревянной рамки хмурился подросток со светлой, слишком нежной для мальчика кожей, ярко-изумрудными, чуть раскосыми глазищами и тонким профилем. Брови, правда, довольно широкие и чёрные, но всё равно слишком уж ровные, будто нарочно пинцетом выщипывал. Пару лет назад мальчишка был всего лишь хорошеньким ребёнком (но так обо всех детях говорят, даже страшненьких), а теперь его называли красивым. Всё чаще и чаще. Паренёк прекрасно понимал, что внешне отличается от людей не только острыми ушами, знал, как его обсуждают за глаза. Это раздражало и обижало. Среди соплеменников он выделялся разве что вьющимися локонами, а здесь... У людей красивыми принято называть девушек. А парень должен выглядеть как парень.
  Взъерошив без того растрёпанные волосы до плеч, мальчишка свёл брови к переносице, став похожим на сыча, даже глаза пожелтели от усердия:
  - Вот так ему и скажу!
  - Не-эт, хозяин, так не скажешшь... - дремлющий на диване кот лениво потянулся с когтями врастопырку.
  Мальчик задрал брови, отчего глаза выкатились из орбит, от уха до уха растянулась ухмылка не единожды падавшего из люльки дурачка, оставалось слюну пустить попенистей - и прямиком на паперть тающую денежку зарабатывать.
  - А так он тебя к Феодоре пошшлёт, головушшку лечить...
  Паренёк выгнул грудь колесом, задрал подбородок и сморщил нос, пытаясь из прямого состряпать суровый орлиный, как у того, с кем предстоял "сурьёзный" разговор, а верней всего жёсткая пикировка.
  - Ты ишшо усы из мочала нащщипай...
  - Я из твоего хвоста нащипаю, - усмехнулся мальчишка, став самим собой. За несколько лет общения с низшими расами презрительность во взгляде сменилась иронией, что по-прежнему внушало эльфёнку чувство собственного превосходства, но уже не возмущало окружающих.
  - Так лучшше... - одобрил домовой.
  ***
  - Куда-а?!! - благим матом возопил наставник, не дослушав пылкую, тщательно продуманную речь.
  - В городскую стражу.
  - Нет!
  - Почему?
  - По кочану!
  - По кочану деды воровали в старину, а нынче внуки воруют по два?
  - Да! - машинально рявкнул Берен, несносный мальчишка торжествующе ухмыльнулся (мол, чего и требовалось!), и побагровевший мужчина топнул ногой. - Нет! Арвиэль, почему именно к этим... стражникам?
  Вместе с воздухом Вилль набрался мужества и на выдохе признался:
  - Потому что я похож на девчонку. А если буду служить в охране, ко мне начнут относиться как к парню.
  - На девчонку?! Каким это местом? - Берен запоздало спохватился о двусмысленности вопроса, но воспитанник даже не заметил.
  - Да вы сами послушайте, что обо мне горожане говорят! А зелёный вообще оборзел, кудрить его...
  - Арвиэль!
  - Извините. Знаете, что он мне в окно подбросил? - аватар выдержал трагическую паузу и развёл руками: - Венок! Из ромашек с василёчками! А к нему записочку, мол, приходи за гумно, пошепчемся. Лучше б булыжником, как раньше, залепил, хыврюк!
  - Арвиэль! - Берен шибко сомневался, что венок с запиской - дело рук Эртана, разве что у "хыврюка" вдруг выросли косички. Да, раньше мальчишки дрались за гумном, но теперь у орка своя пивоварня, трактир вот-вот откроется, и вообще хлопот полон рот, а Вилль целыми днями пропадает в лесу - на охоте либо с волками, а то и всё вместе.
  - Скоро четырнадцать лет, как я - Арвиэль. И до сих пор сижу на вашей шее.
  Господин Грайт мысленно вздохнул. Ах, вот в чём дело! Просто Арвиэль вырос. Аватары вообще существа самостоятельные, с малых лет могут сами себя прокормить. Конечно, детей воспитывают родители, добывают еду, обучают, но как только в семье появляется второй ребёнок, старший делит обязанности с отцом и матерью по отношению к слабому. Пока Арвиэль считал себя недостаточно сильным, он позволял Берену заботиться об их маленькой семье. А теперь слабым стал человек.
  - Ничего, ты не тяжёлый, - отставной военный подошёл к нахохленному аватару, косящему в угол, потрепал по плечу: подросток был ниже его всего на полторы четверти, да и то потому что привалился спиной к печке.
  - Я же не совсем идиот. Дядь Берен, у нас деньги заканчиваются.
  - Ну... пока ещё нет, - осторожно возразил господин Грайт.
  - Вот именно - "пока". А к Ярице будет - "уже".
  - Как-нибудь перебьёмся. Ты с охоты и рыбалки такие уловы таскаешь, что половину всё равно на продукты вымениваем.
  - А одежда? Обувь? Я расту как на дрожжах. А лекарства для вас? - с безжалостной прямотой осведомился мальчик.
  - Я что, немощный дед, как пасечник Лесович?! - вспылил Берен. - Могу лес валить! Могу в поле работать! Дровишек кому поколоть, крышу починить...
  - Пол вымыть, - подсказал Вилль. - Это несолидно для господина вашего статуса.
  - Кхы! - Берен уже тысячу раз успел пожалеть, что купил воспитаннику книги. Мальчишка навыдергал оттуда "взрослых" словечек, о каких его сверстники и не подозревали, наловчился ими жонглировать как заправский оратор и мог одной фразой заткнуть собеседнику рот. Даже Агафье. - И что же, по-твоему, для меня солидно?
  - Нечто более достойное для человека, прошедшего Алую Волну бок о бок с самим императором, получившего лично от него звание, награды и именную саблю, и спасшего не одну жизнь, включая мою.
  - Э, как завернул! - Берен восхищённо огладил усы, затем махнул рукой. - Нет здесь ничего подходящего, а если ты надеешься, что я захочу сместить капитана Прокопия, то зря. Правильно ты говоришь, я войну прошёл, награды имею и спиваться с этим сбродом не хочу. А коль я со стражей за один стол не сяду, они меня не примут, им, вон, Прокопий заместо батьки. И тебе с ними делать не-че-го! Точка. Ищи другую работу.
  - Какую? Вышибалой в трактире Кирима? Так вышибать некого, все свои. Овец у Бриенны с Лемехом пасти? Их дочка Берта сама прекрасно справляется. Я бы к Сидору в подмастерья пошёл, только гном эльфа в свою кузню как клиента пустит. Но не за наковальню.
  - Арвиэль, ответь честно: почему стража?
  - Потому что я - аватар. И Северинг - моё логово, которое я должен защищать.
  Это нечем было крыть. Разве что отрубить аватару крылья.
  - Ладно, поговорю с Прокопием после Живицы. Но не гарантирую, что тебя примут.
  - Примут, - уверенно сказал Вилль. - Главное, чтобы вы за меня словечко замолвили.
  "А потом я за вас..."
  ***
  Погода на Живицу стояла ясная, и праздник прошёл как надо с огромным костром посреди убранного поля, на котором торжественно сожгли последний сноп пшеницы, с яблочной наливкой и медовухой, поросятами на вертелах, песнями, танцами и молодецкой потехой. Понимая, что скоро жизнь круто изменится, равно как и отношение к нему горожан, Вилль не стал кочевряжиться и тоже пошёл на гульбище. Кружился в хороводе, отплясывал с девчонками, а под вечер хлопнул чарку медовухи, с треском порвал на себе рубаху и вызвал на кулачный бой всех, кому не лень. Горожане, стражники в том числе жест оценили: во-первых, выглядело смачно, во-вторых, под кожей худощавого мальчишки перекатывались литые мускулы. И ленивых не нашлось.
  Берен только головой покачал: ребячество, показуха. Аватар наизнанку выворачивался, чтобы хоть немного приблизиться к местным и их обычаям. "Вот горе луковое", - думал бывший сотник, когда почти на себе тащил его домой, изрядно помятого, поддатого и абсолютно счастливого - мальчик видел, как наставник беседует с Прокопием. А радоваться было нечему. Теоретический порядок в маленьком окраинном городке поддерживали два десятка стражников и капитан - этого хватало, а в случае нападения почти все мужчины могли взять в руки оружие. Свободных мест в охране не было, и плодить новые не имело смысла.
  Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В коростене один из стражников, уже глубоко в летах и зашибающий наравне с Прокопием, поскользнулся на льду и сломал бедро. О том, чтобы вернуться в строй, речи не шло. На ноги бы встать.
  На тёпленькое местечко в страже, естественно, потянулись желающие. Вилль ни о чём больше не просил, после Живицы замкнувшись в себе, и Грайт тайком от воспитанника натянул потёртый мундир, повесил орден Лютия Неукротимого "За героизм и отвагу" и Федерика Арка "За преданность и верную службу престолу", подумав, добавил медали, взял подарочную шпагу-трость, прихватил две бутылки наливки, которую берёг на Ярицу, и пошёл к Прокопию в гости, чувствуя себя селянином с челобитной.
  Сперва отставные погуторили о том, о сём, постепенно превращая настойку в наливку, то бишь, разливая её по чаркам, затем Берен перешёл непосредственно к делу.
  - Берен, я тебя уважаю, но ты - дурак, - Прокопий даже протрезвел немного. - Сколько твоему пареньку? Двенадцать?
  - Почти четырнадцать.
  - Он же худющий, как щепка. Щелбана дай - и дух вон.
  - Арвиэль не худой, а жилистый, - возразил Берен. - Ты же его видел на Живицу.
  - Видел, ага. После чарки Миронова креплёного даже Лесович берсеркером станет, - усмехнулся Прокопий, но Грайт уловил в его голосе сомнение.
  - Ты ему хоть шанс дай, а то он сам себя живьём сожрёт. К тому же, Арвиэль всё-таки на порядок приличней любого из твоих стреляет, может, заодно и подучит.
  На том и порешили.
  Вилль пришёл на смотр вместе с другими кандидатами, Берен - с толпой зевак. Мамки, батьки, братья, друзья поддерживали своих, создавая на площади невообразимый гвалт. Грайт молчал, не мешая воспитаннику наблюдать за техникой относительно молодого, вечно пьяненького Геварна, пятиминутку с которым должен был выдержать кандидат. Если таковых наберётся несколько, обрабатывать их будет более опытный дядька Темар. За ареной со снисходительной улыбкой наблюдал беловолосый полукровка Аким - самый рослый, сильный и умелый среди стражников, про таких говорят "с мечом родился".
  Несмотря на танцующую походку (орудуя клинком, стражник умудрялся попутно прикладываться к протягиваемым ему бурдюкам и бутылкам), Геварн на удивление легко и быстро разделывал под орех кандидатов одного за другим - тупые тренировочные мечи так и летали через ограждение из канатов, и тогда в толпе над головами поднимались тазики. Берен даже несколько смягчил мнение о страже: пить-то пьют, да дело разумеют.
  Когда дошла очередь до Вилля, аватар даже на меч не посмотрел.
  - Я не буду с тобой драться.
  - Это почему? - опешил Геварн.
  - Покалечу, - нахально заявил мальчишка. - С ним, пожалуй, сойдусь.
  Аким, которому адресовался вызов, даже в лице не изменился. Недаром его прозвали Скалой.
  - Не зарывайся, - пока что по-доброму посоветовал Прокопий. - Не то вышвырну вон.
  - Это расовая дискриминация и ущемление в правах гражданина Неверрийской империи негосударственного вероисповедания.
  - Чего? - окунем вытаращился капитан. Толпа озадаченно притихла.
  - Аким, я вызываю тебя на поединок, как равный! - в наступившей тишине голос мальчика звенел сталью.
  Северянин фыркнул.
  - Трусишь, что ли? - прищурился аватар.
  Аким беззлобно отмахнулся, считая выше своего достоинства пререкаться со шмакодявкой. Зато ожил Прокопий и полез под канаты:
  - Ну-ка пошёл вон отсюда! - попытался сгрести поганца за шиворот, но тот уже стоял за спиной. Ветром сдуло, что ли?
  - Аким! - Берен видел, Арвиэль начинает злиться, а это плохо. Очень плохо.
  - Да уважь ты его, Аким, пущай угомонится на месяцок-другой! - выкрикнули из толпы.
  - Точно! - подхватил кто-то из баб. - Мой на морозе уже четвёртый час коченеет, а этот только мозги полощет!
  Нестройный гул поддержал зачинщиков, и Прокопию пришлось отступить, а Акиму - уступить. С обречённым вздохом, мол, ладно-ладно, только над ухом не жужжите, северянин бросил меч и дёрнул канат за узел, распуская ограду вместе с колышками, которые вбивали кувалдой. Очистив верёвку от лишних "щепок", Аким намотал часть на руку, свободный конец макнул в бочку со студёной водой, превращая в хлыст. О-о, идея зевакам понравилась!
  - Запоёт как соловей, когда по хребту протянешь!
   - Иди лучше в трактире спой, соловей, - серьёзно посоветовал Аким.
   - А я петь не умею, - насмешливо отозвался Вилль.
  Аким пожал плечами и выписал канатом свистящую восьмёрку, взметнув позёмку у самых ног Вилля. Тот не шелохнулся, отлично чувствуя разницу между предупреждением и атакой.
  Северянин одобрительно кивнул и снова взмахнул верёвкой, уже переходя в наступление. Щёлк! Щёлк! Казалось, зарвавшегося пацана вот-вот заарканят тройной петлёй, и покатится он кубарем, моля о пощаде.
  Не тут-то было! Берен слишком хорошо знал воспитанника.
  Канат бесполезно лупил по земле, не причиняя нелюдю ни малейшего вреда. Вилль стоял на одном месте, лишь в последний миг уклоняясь от импровизированного хлыста. Он походил на поплавок, с бока на бок слегка колеблемый течением, недостаточно сильным, чтобы сместить в сторону.
  Акиму сердито посоветовали не нежничать, и неизвестно, чем закончилось бы дело, но тут аватару надоел этот спектакль. Прижать носком мочалистый кончик, перехватить пеньковую волну на излёте, вцепиться и потянуть, но не к себе, а себя. Верёвка несколько раз послушно обвилась вокруг предплечья Вилля, а сам мальчишка вдруг завертелся-закружился, наматывая её уже на корпус, и стремительно приближаясь к Акиму. Уход вниз и подсечка.
  В какой-то момент мужчина по необъяснимой причине потерял равновесие и упал... Пришёл в себя уже на земле, связанный по рукам и ногам, а верхом сидел эльф, заложив ногу за ногу.
  Горожане безмолвствовали. Сперва ошарашено, затем возмущённо: поединок закончился внезапно, притом неожиданный финал никто не разглядел - слишком быстро всё произошло.
  - Да Аким поддался! - снова крикнул провокатор.
  - Точно!!!
  Аким с трудом повернул голову набок и, плюнув розоватым снегом, спокойно сказал:
  - Я не поддавался. Слазь давай, задница костлявая.
  - В шесть утра без опозданий, - переглянувшись с Береном, бросил через плечо капитан.
  - Я помню, когда у вас пересменка, - ввинтил новобранец, но никому до него не было дела. Горожане расходились по домам обсуждать самую неинтересную на их памяти драку...
  В жарко протопленной Симеоном избе мальчика вдруг страшно заколотило.
  - Берен, мне плохо. Внутри как будто всё горит и душит, и очень хочется что-нибудь сломать. Желательно, об кого-нибудь.
  - Снимай рубаху, выходи за дверь, - прекрасно понимая причину, Берен зачерпнул ведром из бочки, вышел на улицу и с размаха окатил мальчика с ног до головы. Прохожие не удивились: обычно Вилль проделывал этот фокус самостоятельно, и к нему давно привыкли.
  - А-а! Животинку Божию со свету сживають! - заорала проходившая мимо Агафья, на которую попало несколько капель.
  - Иди уж, животинка, - огрызнулся на неё Берен, за плечи разворачивая обмякшего воспитанника. - Полегчало?
  - Ещё как! Просто Аким, он...
  - Аким не виноват в том, что родился полукровкой. И его мать не по своей воле от берберианца зачала.
  - Поэтому я его и не убил. И я очень постараюсь к нему привыкнуть.
  - Молодец, малыш... Хотя какой же ты теперь малыш.
  ***
  Поздней осенью в Сумеречном лесу почти не бывает снега. Словно природа копит мощь, чтобы в первые же дни зимы завалить всё сугробами по колено, резко контрастирующими с чернотой деревьев, ценящихся на рынке на вес золота.
  В сухом прозрачном воздухе издалека слышалось ржание и визг лошадей да окрики конвоиров. Вот дзенькнул болт. Короткий болезненный вскрик и эхо многоголосого шёпота. Теперь, когда перед глазами вот-вот замаячат глухие ворота поселения, любой из осуждённых мог сорваться. На лесоповал в Сумеречный лес их вели погибать. От холода, голода, заразы и недостатка света; от лап хищников, нечисти и нежити. Потому и бежали, предпочтя мгновенную смерть от болта неизвестно чему, наверняка страшному и мучительному.
  В поселении царило оживление, сосредоточенное и деловитое. На дороге показались всадники, за ними тянулся обоз с провиантом на долгую зиму, который замыкала клеть, плотно укрытая дерюгой, а последними обречённо брели под прицелами арбалетов люди.
  - Зверя к нам везут, глянь-ка... - ахнул молоденький веснушчатый охранник, вместе с напарником тащивший на верёвке тяжёлую створку ворот. И пошло по цепочке: "зверь... зверь... зверьзверьзверь..."
  - Сколько потеряли?
  - Проще сказать, сколько довели!
  Обменявшись привычной шуткой, начальник смены и конвоир разошлись. Лошади втянули клетку во двор и стали, порыв ветра подцепил и рванул дерюгу за край. В прутья вцепились толстые пальцы, до ногтей заросшие коротким чёрным волосом. Пахнуло кровью, потом и нечистотами. Молодой охранник, на беду оказавшийся рядом, помертвел.
  - Слышь, кукушонок, я уйду. Передохну маленько и уйду, - это было не предупреждение и не угроза.
  ***
  На службу Вилль прибежал даже раньше, но, забравшись по лестнице в будку, с удивлением обнаружил, что дозорного на месте нет. Он знал, что стражники - разгильдяи, но не до такой же степени?! А вдруг под стеной уже скопилось войско бесшумных татей...
  Вилль осторожно (а ну как вражья стрела залетит!) приоткрыл ставенку и выглянул в щель. Объездной тракт пустовал, никакими татями за окошком и не пахло, а пахло снегом, хвоей, навозом и дымом - словом, зимним городом на опушке дремучего леса. Усмехнувшись собственным фантазиям, аватар осмотрелся, стараясь глубоко не вдыхать табачный дым, намертво просмоливший мебель и стены. Света из люка в полу хватило, чтобы впечатлиться залежами пыли в углах и на полках и разномастным сором, вместо ковра устилающим остальное горизонтальное пространство.
  Дозорная будка с маленькими окнами на четыре стороны была довольно просторной и обустроенной под жильё. Один угол занимала небольшая печурка, рядом с которой стояла кадушка для воды, с противоположной стороны помещался приземистый, но широкий стол, а под ним - восемь табуретов. Полки на стенах захламлены чем попало от стаканов до непонятной конструкции из гнутых гвоздей. Имелся и тёмный от времени шкаф, но как Вилль ни дёргал занозистую ручку, он не открылся, а ковырять в скважине гвоздём аватар постеснялся. Значит, вот как живут стражники? А на том колченогом топчане, наверное отдыхают после бдительной службы, накрывшись засаленным лоскутным одеялом, подкопчённым и покрытым пятнами неизвестного происхождения. В качестве проводника в царство безмятежности суровые стражники повесили над постелью портрет лохматого мужика по имени "ЗВЕР..." (нижний угол оторван), причём, не ручной работы, а отпечатанный в литографии. Но, что бы этот "Звер" ни совершил, удостоившись чести попасть в розыск, гвоздь во лбу навеки упокоил его на стенке захолустной караулки.
  Внимание привлекла большая тетрадь с потрёпанной картонной обложкой, кою украшала скачущая надпись наискосок "Свод произшествий". Присев на край стола, Вилль перевернул картонку. С титульного листа взгляд штурмовала мастерски сработанная русалка с "таранами" такого размера, что можно Рудный мыс брать. Следующую страничку составляли фольклорные герои типа "вупыр", "вовкалак" и "шляхтень лютый", а также некое подобие дерева: на ветке сидел овал с ушами и надписью "кощка", от коего вниз к подножию тянулись стрелки, обрываясь на кляксе с плавающими в ней глазами за пояснением "быдыщ!". Далее начинались таблицы: по кривоватым графам вразнобой раскиданы цифры и проставлены палочки. Заметив буквы в правом нижнем углу каждой страницы, Вилль долистал до конца и "прострочил" в обратном порядке, получив фразу, аналогичную орочьей "курваляй ных баргуза", но гораздо более детально описывающую процесс.
  - Пресветлая, куда я попал? - захлопнув жуть, прошептал мальчик.
  - А я куда, милая? - осведомилась всклокоченная седая голова, растущая прямо из пола. Борода головы вольготно разметалась по доскам, самостоятельно приступив к уборке за неимением рук, пунцовая рожа лучилась обворожительной улыбкой в четыре прострела. Чёрная повязка через глаз довершала образ.
  - Господин Сатьян, это я, Вилль, - отозвался аватар, сообразив, что полумрак скрал тёмную одежду, и стражник разглядел только светлые волосы и лицо... и опять принял его за девчонку. Едрёна ворона!
  - А-а... Вон оне, ельфы-то какие... - тело, подтянувшееся вслед за головой, не сочло нужным уточнять, какие именно.
  - Господин Сатьян, а разве можно с поста отлучаться? - запоздало сообразив, что сидеть на столе неприлично (по крайней мере, когда это кто-нибудь видит), Вилль попытался встать, но не тут-то было! Заляпанная столешница оказалась настолько липкой, что штаны приклеились намертво.
  - Да ты шо! Ни-ни! - искренне перепугался Сатьян.
  - Но вы... - упираясь ладонями в край, Вилль напряг мышцы. Что-то треснуло.
  - За сугревом ходил. Это можно, хе, - Сатьян достал с полки грязный стакан, обдул, плюнул, повозил по стенкам пальцем ещё "чище" самого стакана, выудил из-за пазухи зеленоватую бутылку, налил до краёв и радушно протянул бьющемуся в корчах "ельфу". - Будешь? Полегчает.
  - Ы-ы... а-а-а!
  Внезапно стол отодрался. По инерции Вилля понесло вперёд, а так как в обозримом будущем маячила дырка незапертого люка, туда парень и нырнул красивой рыбкой. Человек сломал бы шею. Но аватар по-кошачьи приземлился на четыре конечности. Шедшая к журавлю Агафья сперва отпрыгнула, затем брезгливо скукожилась:
  - Не успел в дозор заступить, уж и нажралси, и подралси, окаянный! Тьфу!
  Вилль проверил штаны и взобрался наверх, предусмотрительно захлопнув люк. Сатьян чуть не выронил стакан:
  - Уже сгонял?
  - Куда?
  - Ну-у, за сугревом. Ты ж как моё увидел, сразу - нырк и тикать. Ну а куда ж, как не за ним, родимым?
  - Я передумал, - у Вилля вдруг начался острый приступ дичайшего хохота. Со смаком попивая "сугрев" на топчане, Сатьян умилённо наблюдал поведение индивида "ельф". Когда бутыль опорожнилась наполовину, улёгся, заложив руки за голову.
  - Господин Сатьян, а у меня-то какие обязанности? - спохватился мальчик.
  - Гвозди видишь?
  - Да.
  - Так ты их разогни сначала, а потом снова согни.
  - Зачем?
  - Положено так, - Сатьян отвернулся к стенке и тотчас захрапел.
  Следующие несколько часов Вилль разгибал розочку из гвоздей. Инструментов под рукой не было, и приходилось орудовать кочергой и непонятной чугунной кривулей. К полудню в караулку заглянул до предела взвинченный капитан и с ходу набросился на новобранца с безумными обвинениями:
  - Где ты шляешься? Я тебя обыскался!
  - Вы же сами сказали к шести подходить, - удивлённо возразил парень.
  - В тюрьму ко мне в кабинет! А-а, - махнув рукой, мол, о чём с олухом разговаривать, Прокопий бухнул на стол журнал, к счастью, без рухнувших "кощек" и русалок. - Вот здесь, здесь и здесь крестики поставь, и ты зачислен в штат.
  - Расписаться?
  - Да хоть сморкнись, главное, чтоб графы не пустовали. Ага... - сунув журнал под мышку, капитан ткнул рукавицей в невзламываемый шкаф. - Оружие себе тут подберёшь.
  - А как он открывается?
  - Вот так! - Прокопий с размаха пнул дверцу в угол... и она рухнула на пол, обвалив следом горку металлолома. Сатьян и ухом не повёл. - Потом приставишь на место.
  - Хорошо, - кивнул Вилль, пытаясь понять, как из этого месива можно хоть что-нибудь вытащить, не то, что выбрать. Сдавшись, перевёл взгляд на портрет - судя по ржавчине, гвоздь тоже был оттуда, но как-то же достали? - Господин капитан, а кто это?
  - Это? - Прокопий скривился, словно запавшие под бровями глаза преступника буравили его живьём. - Оборотень.
  До конца смены Вилль сгибал гвозди, а там и Сатьян проснулся. Похвалил за аккуратную работу и убрал конструкцию на полку до завтра. Аватар сумел разобрать железо, но оружие себе не нашёл. К тому, что валялось в шкафу, без содрогания невозможно было прикоснуться.
  - Ну и как тебе первый день на службе? - поинтересовались дома Берен и Симка, встречающие "добытчика" за пыхтящим самоваром.
  - Отлично!
  ***
  На другое утро Сатьян сдал смену и ушёл отсыпаться домой, оставив Вилля наедине с гвоздиками. Над ними-то Прокопий его и застукал, тут же влепив выговор за "порчу казённого инвентаря", после чего велел подмести караулку. Веника к приказу не прилагалось, однако, аватар не растерялся и через кулон вызвал Симку. Стоило коту вернуться с зажатой в зубах метлой, из люка внезапно как домовой появился капитан и снова устроил разнос, на сей раз уже из-за "животных на служебном месте". Вилль попытался робко возразить, дескать, Симеон вообще-то нечисть, но только снова нарвался - "за пререкания с начальством и невыполнение должностных инструкций". А когда выяснилось, что с оружием новобранец до сих пор не определился, ещё и за "нарушение устава". Больше Вилль не спорил, только кивал, как болванчик.
  Следующая смена два дня спустя прошла в ночном дозоре, сиречь, бесцельном блуждании по спящему городу в поисках гипотетического татя в течение двенадцати часов, если не считать коротких перекуров. Точнее, курил Геварн, мальчик просто отдыхал. Периодически пересекались с другими разводами, и тогда старший задерживался погуторить, ну а Вилль... правильно, стоял молча. Ближе к утру мороз дичал, но северный оборотень не мёрз, зато Геварн прикладывался к бурдюку безостановочно, и в итоге напарника приходилось тащить домой на себе и выслушивать упрёки его жены, дескать, не уследил...
  За месяц выяснилось, что какие-никакие, а дела у стражи есть. Драки разнимать; пьяниц из сугробов выуживать (нередко последними оказывались сами стражники, а то и капитан); ночных лазутчиков за стену ловить - с наступлением морозов охотники сменили арсенал прикладной на дистанционный, то бишь, капканы, и отчего-то считали, что зверь должен попасться вот именно этой, морозной и ненастной ночью, когда даже волки не воют. К слову, самым удачливым лазутчиком оказался Вилль, который тоже ходил угодья проверять, но с противоположной целью: незадачливых "попаданцев" вытаскивать, а ловушки обезвреживать. Аватар любил охоту, но честную, когда ты со зверем один на один.
  Существовали и персональные обязанности для новобранца: мусор выносить, дрова колоть и таскать из колодца воду, убираться в кабинете начальства. Никаких тренировок, стрельбищ, построений (или как это у стражников называется), совещаний, даже бумажной рутины. Загадочные шифры в "Отчётнике" оказались результатом игр в карты и кости, "положенные" упражнения с гвоздями - просто развлечением от скуки. Время от времени мужчины куда-то ходили парами или компаниями, но младшего с собой не звали. Только раз удалось поучаствовать в общей потехе: над самим собой. Как-то ночью стражники оцепили старое гумно, заверив, дескать, там завёлся вурдалак, и когда Вилль, которому поручили ответственное задание разведчика, вошёл внутрь, захлопнули дверь. Возмутиться мальчик не успел: из угла стремглав летела мелкая чёрная тварь с полыхающими зеленью глазами и пастью. Лежать бы "нежити" с оторванной башкой, да волчий нюх вовремя уловил знакомый запах, и мгновенье спустя уложенная на лопатки добыча отмахивалась от слюнявого языка дворняги Майки, вымазанной углём и подсвеченной фосфорной краской. Стражники хохотали как бешеные. Правда, отметили, что новобранец не заорал от страха.
   Аватар понимал, что его банально хотят выжать из стражницкой братии, но это только придало сил и злости, и мальчик решил стоять до победного.
  От нечего делать Вилль занялся приведением в порядок арсенала: мечей, ножей и арбалетов. Ничего из этого даже ради службы аватар не мог назвать "своим", но оружие напоминало старую собаку, хромую и ослепшую, отслужившую хозяину верную службу и выброшенную за ненадобностью на помойку. С клинком на коленях и точильным бруском в руке его, по локоть перемазанного в ржавчине, увидел Аким, пришедший на смену.
  - Зачем возишься с этой рухлядью? - поинтересовался полукровка: своё оружие он содержал в отменном порядке, а до прочего ему дела не было.
  Мальчишка перевернул меч обработанной стороной вверх и медленно провёл ладонью по железу - не блестящему, конечно, но хотя бы чистому.
  - Потому что клинок, он живой. Чувствует, как ты к нему относишься, и тем же отплатит в бою. У вас есть какое-то поручение для меня? Может, воды принести?
  - Да нет, полируй, - пожал плечами Аким и сам пошёл к колодцу.
  Кульминация наступила на Ярицу. Ночью по всему городу запылали костры, и люди, обряженные скоморохами, зверями и нечистью, устроили настоящую свистопляску, задабривая зимушку Ледяную Деву, чтобы не особенно ярилась. Стражники улучили минутку собраться в караулке всей братией, даже о Вилле не позабыли. Правда, узнав, почему, сникший аватар предпочёл бы, как и прежде, остаться в стороне. Он стойко смотрел на мутную струю самогона, льющуюся в покорёженный шлем, не раз спасший Прокопию жизнь на гражданской войне. Велели плюнуть туда - приказ выполнил. Но потом шлем пошёл по кругу, и в отличие от Вилля, мужики старались на славу: от душераздирающего харканья разве что стены не дрожали.
  Когда "братская чаша", наконец, вернулась к мальчику, того трясло как в лихорадке.
  - Пей, коли нас уважаешь, - негромко, но жёстко приказал капитан.
  Не отрывая взгляда от чаши, Вилль облизнул пересохшие губы; рот, напротив, наполнился вязкой слюной. Спирт всё обеззараживает, доказывал разум, но желудок решительно протестовал, то скручиваясь морским узлом, то стучась о грудную клетку взбесившимся зайцем. Аватар может многое пережить и вытерпеть, но это было не унижение даже, а изощрённое издевательство. Отец в Хрустальных Чертогах наверняка воет от тоски, рвёт и мечет от ярости...
  Но если аватар сражается до победного, его остановит только смерть.
  К счастью, самогон попал в то горло, иначе Вилль окочурился бы на месте. Казалось, он проглотил магический огнешар, только воняющий не дымом, а чем-то невероятно гадостным; шар прогрохотал по глотке, оставив за собой тлеющий след, и бухнулся в желудок, где разошёлся палом по всему нутру.
  Сморгнув слезинки и стараясь не слишком откровенно хватать ртом спасительный (пусть и с табачным дымом!) воздух, молодой стражник передал чашу дальше. К горлу подкатывала тошнота, но он заставил себя улыбнуться:
  - Спасибо. Только, извините, курить я не буду.
  - И не начинай, - серьёзно заметил капитан. - Теперь ты один из нас, братец. Ты принят!
  Вилль обвёл стражников неуверенным взглядом, и внезапно понял, что никакие они не изверги и не сволочи. Просто люди, живущие по своим Нерушимым правилам и не собирающиеся их менять ради маленького самоуверенного нелюдя. Темар сочувственно протянул солёный огурчик:
  - Ты звиняй, коли обидели чем, сынок. Но мы в братию абы кого не берём, проверить надо было.
  - Я им говорил - хорош уже, а они - давай ещё смену, давай ещё смену, - косо зыркнув на сослуживца, пробасил Аким.
  - Так вон оне, ельфы-то, какие, да-а... - отхлебнув из шлема, значительно протянул Сатьян.
  - Какие?
  Геварн свойски турнул Вилля локтем в бок:
  - Забойные!
  ***
  Мадинка в компании трёх подружек по ремеслу приехала вместе с обозом, везущим запасы на лето, и как-то сразу вписалась в быт, едва спрыгнув с телеги. Рыжая как закат хохотушка казалась в чёрном лесу огоньком костра, трескучим, непоседливым и уютно согревающим. Кто из начальства оплатил развлечение, рядовым было знать не положено, а здесь они работали за еду, кров и постель, почти всегда чужую.
  - От девка шебутная! - восторженно прицокнул бригадир смены, наблюдая, как хрупкая с виду девушка таскает в кладовую зерно почти наравне с мужчинами.
  Она остановилась перевести дух, небрежно отбросила с лица копну волос, вьющихся мелким бесом. "Кукушонок", которого на самом деле звали Рысем, увидел это и понял, что попал.
  Мадинка тоже его заметила и отвернула улыбку, так при этом отряхнув юбку от плевел, что у парня с подбородка закапало.
  Первым же вечером Рысю свезло рассмотреть девушку вблизи. Кожа у неё оказалась молочно-белой, как у всех рыжих, однако, неиспорченной веснушками и пятнами, брови и ресницы тёмными, а глаза - пронзительно-синими с золотыми искрами на дне.
  Пока заметно повеселевшие охранники развлекались, кладовщик и начальник охраны инспектировали содержимое обоза.
  - Я, вроде, сорок комплектов одежды выписывал, - озадаченно пробормотал старший, сверяясь с бумагами.
  В кладовой лежало тридцать девять.
  ***
  Раньше Вилль относился к дню рождения как к дате, отмечающей, что он стал на год старше, сильнее и ответственнее. На сей раз ему не дали спокойно пропустить собственное четырнадцатилетие. Берен разрешил аватару исполнить священную традицию и добыть "дикое" мясо, но на этом обязанности именинника закончились. Примчалась Марта, подарила белоснежную накрахмаленную сорочку с затейливой вышивкой (оказывается, с лета трудилась!), сунула кулёк засахаренных орешков и, велев сидеть смирно, забегала между столом и печкой, гремя утварью. Симеон, пойманный ею за хвост над сладкой начинкой для пирога, сдался на милость победителя и, щёлкнув когтями, велел метле прогуляться по полу, а за ней - швабре. Но больше всего поражал Берен, сосредоточенно мастеривший из сухих цветов и тесьмы букетики для гостей; когда их количество перевалило за третий десяток, имениннику стало дурно. Впрочем, быстро полегчало, стоило развернуть подарок наставника: в коробке лежали двенадцать метательных ножей-рыбок великолепной гномьей ковки. Так что именной ремень с руной "В" на массивной пряжке, подаренный сослуживцами, пришёлся очень кстати! Кроме этого, Вилль получил набор стражника: флягу со спиртом, трубку, десяток гвоздей и плоскогубцы.
  Сначала горожане бочком обходили обычно тихую хатку, откуда сегодня доносился хохот и грохот, шарахались от кукарекающего с крыши Геварна (стражник раз за разом продувался домовому в карты, но не терял надежды выставить в трубу самого кота), со стороны делали ставки на Сатьяна и Соррена, ползающих на четвереньках вокруг дома и наперегонки осушающих зулейки .
  Затем народ повалил на огонёк по одному, по двое и целыми компаниями. Места стало не хватать, принесли столы и расставили прямо на улице. Приходили не с пустыми руками, а с соленьями, копченьями, печевом и, конечно, выпивкой; появилась гитара, жалейки и гармонь. Кто-то притащил с собой Эртана, но Вилль не стал портить настроение себе и гостям, тем более, что пиво, коего орк захватил целый бочонок, действительно было вкусным.
  Наутро у Вилля страшно болел живот от невообразимого салата из пива, пирога и смеха, однако аватар пришёл к неожиданному выводу: бардак - это не всегда плохо.
  После памятного дня рождения чужак окончательно влился в местную общественность. Осознав это, Вилль развил бурную деятельность. Безошибочно вычислив "опорных" горожан, парень стал заглядывать к ним уже не только на правах стражника.
  Первой по списку стала Марта, почётная травница, мастерица духов, мыла и ароматических настоев. Ради такого дела Вилль даже склонил голову пред её ножницами. Пока женщина мурлыкала, нанося какой-то состав для "лёгкой" стрижки, расчёсывала и примерялась, насколько укорачивать хаотично отросшую шевелюру, парень подвёл разговор к искомому:
  - Вот если вас, к примеру, обидят...
  - Да упаси Боже! - от испуга Марта чуть не пробила в доверенной голове лишнюю дырку. - Кому здесь меня обижать? Все свои!
  - Это пока свои, но город растёт, почти каждый сезон приходят новые люди. Вдруг кто недобрый заглянет?
  - Здесь такие не приживаются! - отрезала травница. - Сами и выгоним!
  - А если это будет очень богатый человек? Споётся с Мироном, с Демьяном, с Киримом, будет у Сида оружие покупать?
  - Ну-у, тогда Прокопию, наверное. Он здесь главный.
  - А если этот человек будет торговать вином, а Прокопию со скидкой отпускать? - вкрадчиво предположил Вилль: что такое "взятка", Марта знала.
  - О! Я к тебе пойду жаловаться, ты ж у нас стражник теперь!
  - В подчинении у Прокопия, а посему буду обязан доложить ему об инциденте.
  - Я бы Берену пожаловалась... - раздумчиво пробормотала Марта, по первым прядкам задавая длину будущей "лесенке".
  - А кто он здесь?! - свирепо рявкнул стражник.
  - Кто?! - подпрыгнула женщина.
  - Вот именно, что никто! Ай-я-а-а!!!
  К первозвону почти откоцанная мочка зажила бесследно, Вилль снова начал обрастать, а пивовар Кирим, краснодеревщик Проний и мельник Мирон вернулись из Стрелецка с весенней ярмарки, притом, такие недовольные, что, бросив не распряжённых из возков лошадей на попечение домочадцев, пошли глушить горе к орку в корчму. Стражник знал, в чём трагедия, и подтянулся туда же, заказав себе большую кружку пива.
  - Совсем оборзели! - возмущался Проний. - Торговля идёт ни шатко, ни валко, а они ещё пошлины так взвинтили, что продаёшь себе в убыток!
  Вилль картинно поперхнулся пивом - у Кирима оно было на порядок хуже, чем в "Оркан-баре" Эртана, но туда Вилль по известным причинам не ходил.
  - Но это противозаконно! Срок действия послевоенных льгот ещё не истёк, и любой житель города-резервации имеет права на беспошлинную торговлю в любом городе страны!
  - Ты уверрен?
  - Точно! У Берена спросите, они с Его Величеством эту тему обсуждали. Я краем уха слышал, но раненый тогда был и подробностей не разобрал.
  - Господин Грайт настолько хорошо государя Аристана знает? - в глазах Мирона разве что циферки с нулями не зажглись.
  - А-а! Старые друзья, - небрежно отмахнулся Вилль, будто речь шла о плотнике из соседнего дома, а не об императоре.
  К Сиду аватар зашёл якобы подточить "рыбки", понаблюдал за ловкой работой и с жаром, достойным гномьего горнила, воскликнул:
  - Сид, твоё оружие заслуживает лучшего покупателя!
  - Это какого?
  - Армии Его Величества.
  - Да ты что! - гном иронично усмехнулся. - Я-то не против, да только так она Сидора Чернорудного и ждёт.
  - Будет ждать, если капитан личной охраны Рэйвен Гром о тебе узнает.
  - Ха-ха, от тебя, что ль, сынок?
  - Я-то его видел мельком пару раз, а вот с Береном они вместе служили.
  - Ага, - коротко и веско подытожил гном.
  Таким образом без спешки и суеты к исходу травоцвета Вилль обработал всех, кого надо, и ни разу при этом не солгал. По его мнению, Берену давно пора было отбросить никому не нужную скромность и выйти из тени тем, кем он является на самом деле: ветераном и героем Алой волны, умелым солдатом и патриотом, одним из немногочисленных друзей Его Величества и просто человеком с обширными связями, которые могут быть полезны городу. Их дому.
  Успешно покончив с первой частью плана, Вилль затаился. Северинг как большая деревня: в одном конце чихнут, посерёдке нос утрут, с противоположного края здоровьица обоим пожелают. О том, что власть в городе не оформлена, судачили все, правда, за спинами стражников и потенциального кандидата, так что Берен с Прокопием даже немного сдружились под напором странно оценивающих взглядов толпы. Оставалось "обработать" самого капитана, только очень осторожно: легко послать может, с затрещиной, а то и пинком.
  - Что, сынок, хе-хе, умаялся? - поинтересовался Темар, глядя, как юный стражник валяется на топчане, плюя в потолок.
  - С чего бы? - удивился Вилль.
  - Иной раз языком тяжелей чесать, чем камни на баррикаду выкорчёвывать. Но ты погоди, - дядька жестом остановил встрепенувшегося паренька, - глядишь, оказия сама подвернётся.
  Проницательный Темар оказался прав: в скошене в самый разгар уборочных работ из столицы нагрянули сборщики налогов. Половина населения высыпала поглазеть на крытый экипаж, запряжённый парой гнедых, и всадников в гвардейских мундирах, вторая половина, смекнув что к чему, спешно прятала кубышки.
  Сам чиновник был длинноногий, как журавль, и непрошибаемый. По его словам выходило, что Северинг задолжал казне заоблачную сумму.
  Прокопий, принимавший гостей в своём кабинете, удивился. После Алой Волны, когда люди чуть ли не под корень вырезали сограждан-нелюдей, молодому императору Аристану из рода Эскабиан, занявшему место обезумевшего отца, пришлось в спешке улаживать межрасовый конфликт, иначе не избежать было войны с Орканом, Рудным мысом и Силль-Миеллоном. В том числе от уплаты государственных налогов освобождались города-резервации вроде Северинга, где находили приют беженцы всех рас, - не навсегда конечно, а до тех пор, пока новостройка не превратится в стабильный источник дохода. И срок действия льгот ещё не истёк.
  - В связи с расширением и комплектацией армии расходы казны возросли настолько, что Его Величеству пришлось изменить решение, - монотонно нудил чинуша, подсовывая Прокопию документ с гербовой печатью. - Указ вышел ещё в славице, но неудивительно, что до вас не добрался - уж больно далеко от цивилизации поселились.
  Вертевшийся рядом Вилль тоже ухитрился сунуть нос в бумажку.
  - А это печать самого, да?
  Мужчина презрительно посмотрел на лохматого тощего паренька с улыбкой законченного придурка. Впрочем, по его сведениям, весь город состоял из таких вот... "умников".
  - Да.
  - Ух, ты! Я щас! - остроухого как ветром сдуло.
  Вернулся он через пять минут, запыхавшийся и ещё более взъерошенный, и шлёпнул на стол весьма потрёпанный лист с печатью и текстом такого содержания: "Мы, Аристан I, Самодержавный Правитель Неверрийской империи..."
  - Во! Наградная грамота Берена!
  - Что? - растерялся чиновник.
  - Вот это - настоящая печать, а у вашего грифона крылышки коротковаты, - смачно, как "побратимы" учили, харкнув на палец, аватар свёз грифона в угол листа, - да и вообще мутный он какой-то. Чернила за сколки, небось, покупали?
  - Чё? - тупо переспросил человек, и аватар, посерьёзнев, укоризненно покачал головой:
  - Вы арестованы за фальсификацию документов, антигосударственные махинации, хищение денежных средств в особо крупных размерах и осквернение имени Его Величества.
  - А-а-а! - возопил сборщик, отрывая от себя Геварна и Соррена, без капитанского указания действовавших осторожно и вежливо. - Я буду жаловаться!
  - Мы тоже, - многозначительно пообещал Прокопий.
  ...Капитан трагически обнимал голову над чистым листом бумаги, Вилль по старой памяти наводил порядок в кабинете, хотя его давно избавили от "почётной" обязанности: лжемытарь безуспешно пытался удрать, устроив разгром.
  - Господин капитан, он вашу свиристелку разбил... - парень с сожалением смёл в совок останки глиняного глухаря. - Надо ему ещё за порчу личного имущества впилить!
  - Какое, к шушелю, впилить?! - взревел капитан. - И так мороки с этими уродами выше крыши! Может, отпустим, а? Их же кормить надо, поить, вопли их слушать...
  - А ещё зачитывать права, заполнять протокол задержания, вызывать из Стрелецка уполномоченных и отправлять в тюрьму.
  - О-о-о! Давай ты оформишь, а? Ты ж у нас парень грамотный и толковый. А я тебе отгул дам! Даже два!
  - Извините, не уполномочен. Так что сия ответственность возложена на вас, господин начальник.
  - Я бы с радостью переложил эту ответственность на своё начальство, - простонал Прокопий.
  Вилль замер в задумчивости с метлой в обнимку.
  - Главнее капитана в городе только градоправитель. Ну, человек такой с бляхой и тростью, - пояснил он.
  Капитан, уже практически утопивший себя в болоте отчаяния, поднял голову:
  - Так у Берена есть трость... А бляху Сид выкует!
  ***
  Берен уважал законы аватар, но, как человек, не мог смириться с тем, что четырнадцатилетний ребёнок стал единственным добытчиком денег в семье. Поэтому, когда воспитанник не видел, выходил в поле, заодно и скопившийся жирок стряс. Жёсткая оленина, которую исправно носил Вилль, порядком надоела, и сейчас Берен, плюнув на экономию, чистил картошку на второе, а в печи томились щи из сочной свинины и чёрной капусты. Симка давился слюнями над полосатым шматом сала. Внезапно кот повёл ухом и вспрыгнул на подоконник, упираясь передними лапками в стекло:
  - Ва-ау! К нам делюха-ация!
  Убедившись, что щи вот-вот закипят, господин Грайт вышел на порог, походя вытирая руки. И сразу смекнул, что дело нечисто: делегация больше походила на демонстрацию, не уместившийся на улице народ оседлал крыши, сараи и прочие "трибуны". Возглавлял нашествие капитан Прокопий Вёдро, в шаге от него стояли почтенные мужи Северинга.
  - День добрый, господин Грайт!
  - И вам добрый, - ответно поздоровался Берен, недоумевая, с чего капитан вдруг снова "завыкал". - Что-то случилось?
  - Дело у нас к вам важное, дозвольте изложить.
  - Д-дозволяю, - поперхнулся бывший сотник, выискивая глазами воспитанника.
  Откашлявшись, Прокопий прижал к груди руку со смятой бумажкой в кулаке:
  - Так вот, э-э... Дело! Кхе. До сего дня жили мы в Северинге, как у императора за пазухой, и горя не ведали. А нынче оглянулись на прошлое и поняли: власть дела у нас есть, а власти слова - нету! - капитан обернулся, верная стража поддержала его кислыми рожами, дескать, хреново всё. - Мы - простые солдаты, пахари и ремесленники, нет среди нас человека, готового ответ перед вельможами столичными держать да писульки... то есть, бумаги важные составлять. Нужен нам в головах тот, кто и грамоту разумеет, и с законом ладит, и с власть имущими говорить умеет. Э-э... - Прокопий развернул шпаргалку:
  - И посему мы, добропорядочные жители Северинга, города-резервации с прифигли... приври...
  - Привилегированным, - шёпотом подсказал знакомый голос.
  - ...Приви-кхе-кхе-нным статусом, назначаем тебя, Береник Славий Грайт, на ответственную должность градоправителя! Ура!
  - Ура! - троекратно гаркнули стражники, но последнее "ура" потонуло в многоголосом рёве.
  Мокрое полотенце комком теста шлёпнулось на приступок. Рядышком обвалилось второе тесто, не забыв подрыгать задней лапой.
  Из-за широкой спины капитана выглянула лукавая физиономия, коей Грайт немедленно погрозил кулаком, но воспитанник только руками развёл, мол, это всё они, а я вообще мимо пробегал.
  Из хаты потянуло выкипающими щами, и Берен понял, что теперь расхлёбывать придётся не только их.
  ***
  Рысь не спрашивал, почему в каше солонины гораздо меньше, чем он принёс, и отчего хлеб портится так быстро, что из него сразу делаются сухари - главное, Мадинка стряпала для него, и у неё выходило на порядок лучше повара. Только однажды поинтересовался, зачем девушке понадобился кус полотна, но та с грустным вздохом показала перелатанную исподнюю рубашку, и все вопросы отпали. Мадинка оказалась бережливой, сразу на обновку ткань не пустила, а отложила до времени, понимая, как трудно было это украсть.
  В осеннем обозе уехали её подружки и кладовщик, пойманный на крысятничестве: хоть мужик убеждал в своей невиновности, припрятанная в шкапчике жратва доказывала обратное. Таких из поселения сразу гнали взашей.
  Мадинка осталась зимовать, не испугалась ни морозов, ни каторжников, звереющих с холодами. Девушка полностью взяла на себя обязанности кладовщика, штопала, стирала, убиралась в казармах охраны, пела, просто грела добрым словом. Очень скоро поселенцы недоумевали, как вообще раньше без неё обходились? На основную работу у Мадинки почти не оставалось времени, но если кто-то просил, не отказывала.
  От ревности Рысь до крови сбивал кулаки о стену, но ничего поделать не мог. В начале зимы его повысили за усердную службу и вручили ключи от бараков.
  ***
  - Бардак! - уже с позиции градоправителя Грайт оценил положение дел в городе и закрутился не белкой даже, а бешеным волчком.
  Перво-наперво велел Виллю оформлять жуликов, а сам отправил в Стрелецк нарочного с письмом губернскому исправнику.
  Выяснилось, что в Северинге ни разу не проводилась перепись населения, и почти ни у кого нет фамильных листов, удостоверяющих личность, но если вторая проблема откладывалась на неопределённый срок, за решение первой Берен взялся немедленно.
  К тому времени, как приехали уполномоченные из центра, вовсю шло строительство голубятни, и вместе с урядником и стражей в Стрелецк отправился учёный старичок Арсений, прекрасно разбиравшийся в почтовых птицах, дабы закупить несколько пар на племя.
  Следующий гонец умчал в Равенну к самому императору.
  Осень срывала с деревьев золото, и вот о нём Берен повёл речь на собрании. Не без труда, но бывшему сотнику удалось доказать необходимость городской казны и общественного амбара. С каждым может случиться несчастье - пожар в доме, гниль урожай убьёт, болезнь тяжёлая с кормильцем приключится - но тогда бедняги не останутся без поддержки. К тому же, приходят новосёлы, а им тоже на первое время нужна помощь. По поводу последних Берен ввёл жёсткий отбор: установил испытательный срок, по истечении которого лодырей, приживал и прочую голь выгонять.
  Покончив с делами насущными, Грайт изловил воспитанника и оттрепал таки за уши, пока тот не запищал всерьёз. Правда, сразу пожалел, но парнишка понял, в чём провинился, не обиделся и урок усвоил.
  К славице вернулся гонец из Равенны с указом Его Величества о продлении льгот для Северинга, коим надлежало "всякую шушеру нещадно бить по морде": уточнение содержалось уже в личном письме Берену, но градоправитель зачитал это вслух на собрании, сорвав шквал аплодисментов. Вместе с гонцом прибыли столичные гости. Трое гвардейцев личной стражи Аристана передали привет и письмо от Рэйва Грома, посмотрели Вилля, бросив туманное "ещё лет десять", и пошли к Сидору. Почтенный седобородый маг из Ковена установил в караулке Индикатор Преступлений - бледно-жёлтый шар с голову величиной, укреплённый на треноге.
  - Забойная штука, - восхитился Вилль, застёгивая на левой руке чёрный браслет с камушком-тильзитом.
  - Я понимаю, что ваш уникальный потенциал "гвётся на"гюжу, юноша, но будьте любезны не пе"гебивать, - поправив очки, строго осадил старичок. - Так вот. "Гадиус действия а"гтефакта - две ве"гсты. П"гинцип "габоты - постоянный, но ша"г нуждается в пе"гиодической наст"гойке, иначе п"гоизойдёт сбой. Цвет а"гтефакта будет меняться в зависимости от тяжести п"геступления: о"ганжевый означает к"гажу, фиолетовый - воо"гужённое нападение, чё"гный - это п"готивозаконная волшба и к"гасный - убийство. С оттенками сами "газбе "гётесь. Как только ка"гаульный заметит изменения, он должен п"гижать свой б"гаслет к ша"гу - вот так, - взяв Вилля за руку, маг приложил браслет "глазком" к артефакту, - и тогда д"гугие ст"гажники получат сигнал.
  - А как мы узнаем, где совершено преступление?
  - Юноша, вас поведёт магия, - старичок улыбнулся с заметным чувством превосходства.
  А зима в том году была суровой.
  ***
  Зима в этом году была холодной и метельной. Особенно, вьюжень свирепствовал, как будто отстаивал своё недоброе имя.
  Летом Сумеречье кишмя кишит хищниками и тёмными тварями, но именно тогда каторжане и бегают. Зимой в лесу верная погибель. Морозы стоят трескучие, с улицы приходишь - пар валит, как из котла с похлёбкой, ночью даже в помещении от печки не хочется отходить. А какая в лесу печка? Даже костёр толком не разведёшь - не хочет гореть чёрное дерево. И вьюги... Такие вьюги, что на прогалинах снег столбом под Полог уносится, а между стволов маленькие ураганчики кружат, за мгновенье превращая жертву в ледяную скульптуру: учёные люди говорят, перепад температур или ещё что...
  Мадинка пришла в каморку, когда спал и начальник поселения, и стражники, и заключённые, только Рысь да ещё несколько караульных охраняли каждый свой барак, но в отличие от сослуживцев, "кукушонок" себя несчастным не чувствовал.
  - Ты прям как капуста! - хихикнул парень, выпутывая девушку из лишней одежды.
  - Да погоди ты, - Мадинка игриво шлёпнула его по руке, - дай хоть отогреюсь.
  - Чаю налить? Или спирта?
  - Ты же знаешь, я не пью, а от чая только приспичит в неподходящий момент.
  - Вчера у Васки тебя не спичило? - не сдержался Рысь. И понял - зря: Мадинка, взявшаяся было за валенок, опустила обутую ногу и встала с топчана.
  - Ревнуешь, что ль?
  - Ревную, - признался Рысь и глухо добавил. - Очень. Не хочу, чтобы ты к другим ходила.
  - А ты укради и женись, - усмехнулась девушка, сразу став чужой и какой-то... злорадной.
  - Вот и украду, - буркнул парень, благоразумно "прослушав" остаток предложения. Мадинка ему нравилась, но не с продажной же девкой семью заводить? - У меня отпуск в первозвоне, давай со мной отсюда рванём?
  - Я бы сейчас рванула.
  - С ума сошла! Там вьюга! - видя, что рыжая снова шутит, караульный со смехом привлёк её к себе, но в грудь ему решительно упёрлась ладошка.
  - Вьюга следы надёжно укроет, ни одна собака не возьмёт. Утро будет ясным, а через две недели - оттепель, - Мадинка внимательно посмотрела ему в глаза снизу вверх. - Ах, да, ты же человек. Мне чутьё по наследству досталось. Как и дар приворота. Я хотела по-хорошему, Рысь. Но ты такой же, как все.
  Внезапно у Рыся закололо сердце. Так сильно, что даже крикнуть не смог. Он прожил ещё несколько секунд, чтобы услышать:
  - Мне было восемь, когда соседи ворвались к нам. Из-за этого, - девушка отвела прядь за слегка заострённое ушко. - У мамы были длиннее, а волосы - как лён. Если б не он, я бы с ними висела.
  Обтерев стилет, Мадинка деловито обшарила труп, сняла с пояса связку. Ключ от ворот она уже раздобыла. А кандалы несложно открыть клинком, коли опыт есть.
  ...Утро выдалось ясным и безветренным.
  Всего из барака сбежало восемь каторжан - звено Зверя с ним самим во главе, а ещё пропали Мадинка и Рысь. О пособничестве и не думали, искали трупы: на поселении и за стеной. Но нашли одного Рыся. Парень не выглядел испуганным, скорее, удивлённым. Точный глубокий удар прямо в сердце, какой можно нанести только с очень близкого расстояния.
  - От... шалава, - бригадир поднял на руки окоченевшее тело и, припадая на обе ноги от тяжести, понёс в казарму. Там, в тепле, хоть глаза закрыть можно будет.
  Спустили собак, но те лишь бестолково крутились на месте да вопросительно оглядывались на хозяев, не чуя след.
  ***
  Обширное половодье занесло в Истринку нырка.
  - Небось, из Вельги притащило, - сообщил водяной, выбросив утопленника на берег. - Приберите-ка его, мне здесь топляки не нужны.
  Аватар видел труп второй раз в жизни, но особой брезгливости не испытал, хотя кое-кто из старших стражников наотрез отказался заходить в тюрьму, куда временно перенесли тело, пока "это" не уберут в ледник.
  А что такого противного в человеке? Был живой, теперь мёртвый. Ну да, посиневший и разбухший, поеденный рыбами - так ведь это естественно для утопленника. При жизни он был мужчиной роста чуть выше среднего, худощавым, но жилистым, с широкими кистями рук, где-то потерял половину зубов и ухо. Внешних повреждений не обнаружено... Почти. Ладони и запястья с внутренней стороны изрезаны, особенно, пальцы, как будто человек перед смертью цеплялся за что-то острое.
  Например, за расколовшийся под ним лёд.
  Одежда простая, из грубой некрашеной ткани... Стоп!
  Стражник отогнул воротник. С внутренней стороны на нем расплылось густое чернильное пятно, и даже можно было угадать цифру - то ли единицу, то ли семёрку.
  Вилль попытался обратить на это внимание Берена, но наставник лишь досадливо отмахнулся и велел помыть руки: он сообщил о происшествии в Стрелецк, однако, из центра ответили в духе водяного с уточнением "где-нибудь".
  Мёртвого прибрали не "где-нибудь", а на кладбище. В могиле без имени.
  Об утопленнике вскоре забыли. Паводок сцепил Истринку и Вельгу коридором разлившихся стариц, по которому в маленькую речушку заплыл сом - здоровенный!
  Что там какой-то труп?
  ***
  Вода спала быстро, и сом освоился в речушке как у себя дома. Одни говорили, мол, в нём две сажени, другие поднимали планку аж до трёх, но поймать хотели все. Дядька Водник перегородил реку, чтобы рыбина не ушла от города, однако помогать кому-либо наотрез отказался, ухохатываясь над ловцами из ивовых зарослей. А сом, почувствовав такое внимание к своей особе, обнаглел: дразнился широкой блестящей спиной, часами бродил вокруг наживки, а потом вдруг залегал на дно, ловко снимал живца с крючка, рвал прочнейшую лесу.
  Так никому и не дался.
  К концу ледохода горожане попрятали куртки, а Прокопий разрешил стражникам плюнуть на мундиры. В последние полгода капитан всё меньше соответствовал должности: переложив на Берена ответственность за город, он не расставался с бутылкой.
  На реку Вилль пришёл вовсе без рубашки, вынудив одиннадцатилетнюю Берту смущённо спрятаться за своих овечек.
  - Какого шушеля?! - возмутился парень, увидев, что любимое место под ветлой занято. - Курваляй ных баргуза отсюда!
  - Щаз! - Эртан напрягся, подсёк и выудил на берег трепещущего, жирненького золотого карася.
  "Это мой карась!" - чуть не заорал аватар, но вовремя спохватился.
  - Это моё место!
  - Ты табличку с именем видишь? Я - нет.
  - Табличку завтра приколочу, и радуйся, если не к твоей башке!
  - Ты ж у нас стрражник? - спокойно осведомился Эртан.
  - Ну!
  - Вот и охрраняй моё ведрро! Га-га-га!
  Рассвирепев, аватар подошёл к поганцу вплотную.
  - Сейчас же забирай своё ведро, сматывай удочки и вали отсюда!
  - Во! - Виллю под нос ткнулась когтистая дуля. - Ух ты, вон он!
  Ведро описало красивую дугу и бултыхнулось на середину реки, треснув по спине сома, так некстати вылезшего подразниться. Освобождённая рыба порскнула в разные стороны серебристыми росчерками. На глазах зеленея, как петрушка, Эртан медленно поднялся, и секундой позже аватар сидел на своём законном месте под ветлой, часто моргая после нехилого такого толчка.
  Раньше Вилль просто начистил бы орку морду, но стражник этого сделать не мог. Зато другое - очень даже. И капитана в городе нет!
  - Ты арестован за нападение на должностное лицо, - прошипел Вилль в орочье ухо, уже сидя верхом на поверженном мордой вниз степняке.
  - Я тебя щас!.. - Эртан взбрыкнул, едва не стряхнув наездника, но тот удержался.
  - Сопротивление стражу закона при задержании, - перечислял Вилль, с удовольствием заламывая орку руку.
  - Уррод белобррысый!
  - Оскорбление стража закона.
  - Если не отпустишь, я тебе кишки на уши намотаю!
  - Угрозы и шантаж.
  - Тебя в детстве жерребец по темечку тюкнул, прридуррок!
  - Ха! Я - венец эволюции эльфов, а ты - мелкий преступный элемент. Мелкий, потому что для настоящего преступника мозг мелковат...
  ***
  Вилль мрачно созерцал угол, в коем стоял уже третий час, но раскаиваться не собирался. Жалко, что синяк рассосался так быстро: одним глазом вполовину меньше пыли видно.
  - Злоупотребление должностными обязанностями! Самоуправство! Беспредел! - разорялся Берен, наворачивая круги по хатке. - Арвиэль, ну что мне с тобой делать?!
  - Уж придумайте что-нибудь. Моя смена скоро, а вы тут стоять велели.
  - Я тебя с должности сниму!
  - Хорошо, только Прокопий и стражники не дадут, а люди скажут "расовая дискриминация и произвол".
  - Я тебя выпорю!
  - Ну выпорите, хоть полегчает. Вам полчасика хватит? Опаздывать не хочу.
  - Арвиэль, да что с тобой такое?!!
  Вилль пожал плечами:
  - Всё хорошо, господин Грайт. Вы на своём месте, я на своём, горожане довольны, а Эртан мне просто не нравится, и вовсе не оттого, что он - орк.
  ***
  - Ну зачем ты с ним ругаешься? - тем временем урезонивала Эртана миловидная смуглая девушка с рыжей косой до пояса, замазывая ему зелёный фингал под глазом. - Хороший парень, яблочки мои прошлой осенью нахваливал, только успевала через забор стряхивать...
  - Ты его моими яблоками коррмишь?!! Ксана!!!
  - Это - мои яблоки. Твои будут, когда начнёшь сам урожай собирать, а не ждать, пока я сброшу. Вы бы подружились, что ли? Я бы вам обоим косички заплетала...
  - Ещё чего! Он меня прросто бесит! И не потому, что острроух.
  ***
  Ночная прохлада разливалась над лугом свежестью молодых трав и медвяным ароматом клевера. Над речной гладью носились нетопыри, на лету хватая ещё полусонных насекомых, почти не докучавших тем, кто притаился в прибрежном лозняке.
  - Голову - на уху, сспинку - на вертел, брюшшко в сметанке потушшить, а хвосстик...
  - А из хвоста я тебе кляп сделаю, - прошипел хозяин, указывая на тёмный силуэт в воде, - тихо.
  Видимо, рыбина возомнила себя русалкой и вынырнула погреться под месяцем. Закусив губу, аватар немного смотал леску и снова отпустил, заставив наживку пошевелиться: рыбачил без грузила и поплавка, но течение хорошо держало приманку, не давая ни всплыть, ни потонуть. Сом исчез. Симеон нетерпеливо заскулил, вжавшись в траву - только хвост трубой как ёршик камыша.
  Сом так рванул удочку, что Вилль шлёпнулся с корточек плашмя. Правда, сразу же вскочил и, не обращая внимания на хлёсткие лозы, стал продираться на открытое пространство, попутно крутя катушку. Домовой вопил уже в голос, на задних лапах наворачивая восьмёрки. На противоположном берегу тоже ломились сквозь кусты, оглашая окрестности забористым орочьим матом. В какой-то момент рыбина взлетела над рекой, повиснув на двух крючках, как бельё на прищепке, и плюхнулась обратно, вынудив обоих рыбаков прочертить ногами борозды до самой воды. Судя по всему, лески перепутались течением, и сом заглотил двойную наживку. В нём было меньше трёх саженей. Но ненамного.
  Эртан и Вилль ошалело уставились друг на друга.
  Под напором превосходящих сил противника враждующим лагерям волей-неволей пришлось объединиться.
  - Эртан, плыви ко мне, иначе не вытянем!
  - Щаз! - возмутился орк. - Сам нырряй!
  - Симка, тащи лодку! - велел аватар.
  - А повешшшливей...
  - Живо! - хором рявкнули рыбаки.
  Прошипев что-то обиженно-тоскливое, домовой растаял в воздухе.
  - Леску я сам плёл, нипочём не поррвется, - авторитетно заверил Эртан.
  - Моя тоже. На что ловишь?
  - На полкуррицы, у Ррениты купил.
  Вилль согласно фыркнул: на его крючке болталась вторая половина, купленная там же, а теперь цыплёнок воссоединился в сомовьем брюхе. Рыба гуляла, выписывая такие кренделя, что рыбаки успели набегать с версту, прежде чем показалась лодка, на носу которой, подбоченясь, стоял Симеон. Где и когда он умудрился раздобыть войлочную шляпу с колоском вместо пера, оставалось загадкой.
  - Давай его в садок пока, - предложил Вилль, оказавшись на берегу Эртана.
  Садком послужила маленькая заводь, огороженная бреднем. Рыбу благополучно подвели к нему на лесках, как на поводке, но, чтобы забросить внутрь, пришлось попотеть, вернее - вымокнуть. Естественно, без перебранки не обошлось.
  - Уррод ушастый!
  - Ха! Сам такой, а я - венец эльфийской эволюции!
  Эртан внимательно посмотрел на мокрые вихры приятеля по несчастью, но никакого венца не обнаружил.
  - Поганка бледная! - Это было несправедливо. За полтора месяца Вилль загорел, и широкая полоса от браслета ярко выделялась на левом запястье.
  - Пучок салатный!
  - Прридуррок!
  - О, да, я - при дураке!
  - Щас вррежу!
  - Рискни здоровьем!
  Не зная, как ещё их разнять, Симка вскинул передние лапы и во всё горло завопил:
  - Помогите, тону-у-у!
  - Ты ж нечисть! - хором изумились спорщики, отвлекшись от назревающей драки.
  - Я - кот! Говорящий! - домовой скрестил лапы на груди и штопором пошёл ко дну, демонстративно пуская пузыри.
  - Ладно, давай выбираться, а то и впрямь на денёк-другой затонет мне назло, - вздохнул Вилль.
  Чтобы вытащить крючки, сома пришлось огреть веслом. Теперь рыба, то ли оглушённая, то ли смирившаяся со своей участью, стояла на одном месте, меланхолично шевеля плавниками.
  - Красивый какой, - заметил Вилль, наблюдая за колеблющимися усами. - Что с ним делать будем - съедим?
  - Таких больших есть уже нельзя: мясо жёсткое и воняет. И в Истрринке мы его оставить не можем, иначе ррано или поздно он утащит кого-нибудь из детей, - вздохнул Эртан. Как-то сам собой отпал вопрос, зачем тогда вообще вытаскивали. - Убьём, и дело с концом.
  - За что?
  - За то, что детей жррёт!
  - Пока шшто это мы хотели его сожрать, - возразил Симка, которому вдруг стало жаль смертника. - Но передумали.
  - Чем убивать будем?
  - Да вон, топорром.
  - На, - топорик для дров вонзился в землю у сапог Эртана. - Я не убиваю ради развлечения.
  - А я, по-твоему, убиваю?!! - орк, поднявший было орудие казни, метнул его обратно. - Не буду я его ррубить.
  - Почему?
  - Он не сопрротивляется.
  Сом развернулся мордой к берегу, и что-то в его взгляде было мудрое и печальное.
  - До Вельги далеко?
  - Не очень. Часов восемь ходу, - Эртан, в чьей крови жила Орканская степь (хоть он там ни разу не бывал), мерил расстояния по-своему.
  - И, правда, рукой подать, - согласился Вилль, тоже не пасующий перед вёрстами. - Давай его туда отвезём?
  - Сдуррел?! - ахнул орк, но тоже заглянул в сомовьи глаза и продолжать не стал.
  - Съесть мы его не можем, зарубить тоже, в речке оставлять нельзя, если притащим в город, его у нас отберут и убьют. Я сказал Берену, что вернусь послезавтра, так что меня не хватятся. - На самом деле они с наставником расстались хреново. Разругались. Берен всё ещё сердился, но уже не из-за выходки с арестом, а из-за того, что Вилль себя считал правым, и самое ужасное - перечил градоправителю. Вспылив, парень выдал то, о чём разумные дети сообщают родителям в более подходящий момент: он собирался переехать и уже присмотрел симпатичный участок под сруб. Потому как нехорошо, если двое взрослых мужчин, не родственники, живут в одном доме. А Берен... Берен обозлился по-настоящему. Даже в сердцах бросил: "Катись, куда хочешь, глаза б мои тебя не видели!" Понятно, что не всерьёз, но всё равно обидно и горько.
  - Ну да, и я так сказал, - кивнул орк, правда, не уточнил, кому сказал.
  - Симеон, тащи телегу и бочку!
  - И каррту, - добавил Эртан. - Я там давно был, и дорроги не помню.
  ***
  Достать из сарая бочку и четырёхколёсную ручную тележку не составило труда, но встал вопрос, как выгнать сомоперевозку за ворота, запертые по ночному времени. Помяукав над тяжкой дилеммой, кот протянул лапу и сцапал ключ, висевший на шее Сатьяна, на пару с Риертом сегодня охранявшего выход.
  Индикатор Преступлений мигнул, соображая, стоит ли считать действия домашнего духа как акт хищения, но передумал.
  Соррен бдил, оглашая караулку богатырским храпом.
  Поскрипывая, тачка вплыла в ворота. Не до конца проснувшись, Сатьян приоткрыл единственный глаз. И остолбенел: мимо его чурбачка сама собою двигалась непонятная конструкция, шёпотом напевая "Во садочке во моём козы разгулялись..." Несмотря на бурдюк креплёного, реакция стражника не подвела, и в поющую самоходку уставился болт взведённого арбалета:
  - Стой, кто идёт!
  - Тишше, я тебе снюсь, - ласково прошептала бочка. - Сспи, моя радость, баю-бай...
  - Ну, снись, - разрешил Сатьян, снова откидываясь назад.
  ***
  Увидев весло в руках Вилля, сом предпочёл самостоятельно перевернуться кверху брюхом, и проблем с транспортировкой не возникло. Рыбаки обулись, поплевали на руки и впряглись в тачку. Домовой, сидевший на бочке как ямщик на облучке, взмахнул прутиком:
  - Н-но, залётныя-а-а!
  - Как ты его террпишь?
  Со страдальческим видом стражник рубанул ребром ладони по горлу.
  На рассвете Симеон закончил горланить песни и задремал, свернувшись клубочком на мешках, притом, судя по чавканью, перед этим знатно в них пошарил. Парни сами зевали и, чтоб не заснуть на ходу, пришлось разговаривать. Удивительно, однако, у них нашлось полно общих тем и увлечений.
  Карта была очень кстати, орк действительно не помнил дороги. К полудню вышли на болота. Даже вблизи они казались зелёной лужайкой, на карте отмечены не были, и если б аватарье чутьё не уловило слабый запах прелости, рыбаки ухнули бы в топь вместе с тачкой и сомом.
  Пришлось обходить каменистой грядой, сделав крюк в несколько вёрст.
  Волчью яму Вилль даже не заметил, хвала Пресветлой, Эртан смотрел под ноги. Эльфа ловушка, может, и выдержала бы, а вот для орка наверняка стала бы могилой. В прибрежном лесу с такими вот сюрпризами двигались медленно и осторожно. Когда солнце стало клониться к западу, впереди заблестела речная гладь, зеркальной лентой взрезавшая низкий берег, поросший корабельными соснами.
  Сом, лежавший бочке сложенным в три погибели, пьяными зигзагами уходил от психов по мелководью, взбивая отражение облаков в пену. Всплеск - и только круги остались от рыбины, полтора месяца сводившей с ума всех горожан от мала до велика. Домовой скорбно стянул шляпу и вытер сухие глаза:
  - Прощщай! Ты навсегда останешшься в моём сердце!
  - Ему повезло, что не в желудке, - усмехнулся Вилль, стоя по колено в воде. - Интересно, Алидара и Силль-Тьерра такие же широкие?
  - Срравнил! Насчёт Алидарры не знаю, а на Силль-Тьерре прротивоположного беррега не видать... Погоди, а рразве ты не в Силль-Миеллоне рродился?
  - Там, только на севере, и до рек далеко было, - привычно соврал аватар. - Погоди, а разве ты - не из Оркана?!
  - Из Гусиных Пррудочков я! - захохотал орк. - С Марртой земляки, оба на Силль-Тьерре рродились.
  - А-а... - что-то такое Вилль слышал, но не запомнил, как и прочие сведения об орке.
  - Маррта хоррошая. Я в Алую Волну отца потеррял, так она обо мне заботилась, как о рродном, - ловко пущенный камешек запрыгал по глади лягушкой. - Духи делает вкусные, только трравница из неё...
  - Хреновая! - хором рассмеялись эльф и орк.
  Больше суток без сна. Почти десять часов в роли гужевых лошадей. Все мышцы гудели, и парни, решив, что утро вечера мудренее, развели костёр. Симка сожрал почти весь провиант, притом, не только хозяйский, но у Эртана остался бурдюк пива, а у Вилля - лепёшки. Забросили удочки, на гарнир набрали первых вельжанок , маленьких и невероятно вкусных. Когда румяные окуньки в грибной россыпи перекочевали с прутков на импровизированные тарелки из кусков коры, уже сгустились сумерки. О чём же говорить в лесу ночью, как не о всяческих злыднях?
  - Видел варрга, только давно и мельком, - ответил орк на вопрос.
  - Прикончил? - оживился эльф.
  - Зачем? Он же не нападал. Прросто кивнули дрруг дрругу, и рразошлись.
  - Зря. Я бы пришиб эту тварь, не раздумывая.
  - А если б это была девчонка?
  - Какая разница - самка или самец? - Вилль ответил не сразу, и такая формулировка царапнула не только Эртана, но и его самого. - Перевёртыши - ошибка природы, вроде всяких там уродов или недоразвитых, - пояснил аватар, почти дословно цитируя отца.
  - Говоррят, кошки очень кррасивые.
  - Тогда шкурку на стенку повесил бы, - пошутил Вилль, пытаясь разрядить обстановку, но опять вышло как-то не очень.
  - А я рради рразвлечения не убиваю, - едко отрезал орк.
  Стражник задумался: и впрямь, смог бы он поднять руку на девушку, даже зная, что она - оборотень? В семьях аватар это не обсуждалось, но теперь множество вопросов предстояло решить самому.
  Посторонний запах отвлёк от размышлений. Поблизости от города Вилль не обратил бы на него внимания, но здесь, в чащобе, подобные встречи могли сулить большие неприятности
  - Мы здесь не одни, - прошептал стражник. - Симка, исчезни.
  - Но...
  - Живо.
  Досадливо клацнув когтями, кот испарился, попутно стащив хозяйского окуня.
  На огонёк костра вышло пятеро мужчин и девушка не старше двадцати. Ярко-рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, манили зарыться пальцами, миловидное усталое личико хотелось прижать к груди, пригреть, защитить. Раньше Вилль ничего подобного не испытывал, поэтому растерялся. Девушка разглядывала его со странным выражением, приоткрыв обветренные губы. Спутники рыженькой понравились аватару гораздо меньше, особенно, чернявый мужик ростом выше Эртана. Сейчас его волосы были коротко острижены, вместо бороды и усов бледное лицо украшала щетина, но воображение легко дорисовало недостающее. Все были вооружены арбалетами и теоретически ножами, и Вилль сильно пожалел, что не прихватил из дома "рыбки". Грубую серую одежду он уже видел раньше. На утопленнике. Но с этой беглые каторжане наверняка успели бесследно стереть номера.
  - Здорово, охотники! - с самой искренней улыбкой поприветствовал стражник шайку Зверя. - Садитесь к нам.
  Если Эртан и возражал против компании, вида он не показал. Гораздо больше Вилль беспокоился за капризного Симеона, но кот успешно изображал невидимку, проникнувшись хозяйским настроением. Судя по тому, что рассказывал капитан, Зверь не был расистом, по крайней мере, нарочно нелюдей не истреблял, только если под руку подворачивались. Вот как сейчас. Аватар сделал единственное, что мог в таком положении. Теперь шанс остаться в живых довольно велик, но этого недостаточно. Как стражник Вилль просто обязан вернуть преступников за решётку.
  Два молодых безоружных нелюдя не представляли для бандитов угрозы, тем более, сочли их за мирное население. Настороженность не исчезла, но Зверь принял предложение.
  - Вот уж не думали, что здесь живую душу встретим, - усмехнулся главарь, подсаживаясь к огню и подавая пример остальным. - Откуда вы?
  - Из Северинга, - нет смысла врать, относительно молодой город ещё не нанесён на имперские карты, только на местную, - города-резервации. Я Вилль, это - Эртан.
  - Большак. Дина, дочка моя, - остальных главарь представил как Сухаря (самого тощего), Вихора (из-за спутанной шевелюры дыбом), Дубину (сила есть, ума не надо) и Зайца с раздвоенной нижней губой. - Далеко отсюда живёте?
  - Так себе, - Вилль неопределённо пожал плечами. - А вы откуда?
  - Да так, ниоткуда. Где Живица указала, там и прижились, а в мир только по нужде выходим, на промысел или ещё за чем, - рыжая любовно погладила лежащий у ног арбалет. Она села рядом со Зверем напротив Вилля, остальные расположились чуть поодаль, подозрительно глядя на нелюдей и алчно - на рыбу.
  - Храни вас Альтея, - кивнул аватар. А девушка неглупа. Служители Иллиатара не любили староверов, поклоняющихся Альтее-Живице, с другой стороны, эльфы и орки тоже, по мнению Церкви, язычники. Одной фразой рыжая уравняла хозяев и гостей, предупредив излишние расспросы. - Угощайтесь!
  - А вы? - проявил вежливость Зверь, зыркнув на встрепенувшихся бандитов.
  - Пойду проверю удочки, на всех хватит, коли не торопитесь, - Вилль поднялся, непринуждённо отряхивая хвою со штанов. За ним наблюдали как за ядовитой змеёй.
  - Мы тоже охотники, только за ррыбой, - Эртан выразительно покосился на бочку. Он не до конца разобрался в ситуации, но сообразил, что дело дрянь, и сумел неплохо подыграть заклятому недругу - теперь уже, кажется, бывшему. Если бы орк встал вслед за ним, оба оказались бы под прицелом арбалетов, а так Виллю благодушным кивком позволили уединиться на берегу.
  С Симкой, естественно.
  - Хозяин, никакие они не отшшельники, - зашептал домовой, высунув голову из коряги. Даже звать не пришлось, сам прибежал. - У них в мешшках жратвы нет и ножей для разделки тушш, зато есть заточки, отмычки и деньги.
  - А карта у них есть?
  Вилль знал, что полтора года назад Зверя арестовали и отправили не лесоповал, правда, о побеге не слышал: жуликоватый "чиновник" был прав - Северинг находится далеко от цивилизации и вести туда приходят с большим опозданием. Наверняка утопленник из этой шайки, значит, каторжане удрали где-то во вьюжне, прихватив необходимое и деньги кого-то из охранников. Но почему бандиты так долго бродят в северных лесах и до сих пор не разжились нормальной одеждой?
  - Я не видел.
  - Значит, они заблудились и им нужны провожатые... - раздумчиво пробормотал Вилль. - Симка, дуй в Северинг и передай Берену, что Зверь сбежал.
  - Какой зверь?
  - Тот, чей портрет висит в караулке, бандит, убийца и мародёр. Судя по утопленнику, около трёх месяцев назад. Пусть Берен с Прокопием соберут бригаду и идут сюда. Вот ещё... - аватар снял кулон в виде волчьей головы, некогда собственноручно выстроганный. - Надень, так будет надёжнее.
  С вытаращенными глазами кот взвился на корягу, выгнув спину.
  - Хозяин, ты с ума сошшел?!!
  - Тсс... Кулон могут отобрать или уничтожить. Симка, я не могу тобой рисковать.
  - Хозяин, я тебя потом не найду!
  - Найдёшь, - уверенно сказал Вилль, в несколько раз обвив длинную цепочку вокруг кошачьей шеи.
  - Хозяин, я тебя не брошшу!
  - Симка, Зверь опасный преступник, и я не могу его упустить. Мы нужны им живые, по крайней мере, пока, но я не знаю, как долго смогу морочить им головы. Поторопись, сейчас всё зависит от тебя.
  - Хозяин... - этот взгляд был способен превратить чёрствое сердце Мирона в мягчайшую сдобу.
  - Си-ме-он, - строго отчеканил Вилль и замер, принюхиваясь. - Кыш.
  Когда Дина вышла на берег, Вилль уже снял двух полуаршинных окуней и заново заряжал удочки: голодный человек стократ хуже сытого, а уж бандиты тем более. Рыжая с непонятной жалостью посмотрела на трепыхавшуюся плотву, пошедшую на живца.
  - С кем ты разговаривал? - поинтересовалась девушка. - Я слышала голоса.
  "Ничего ты не слышала", - понял Вилль.
  - Я-а?! - забросив удочки, парень недоумённо огляделся. Окуни уже не бились в траве, задыхаясь без воды.
  - Наверное, показалось, - Дина отбросила окровавленный камень. - Чего на меня уставился - влюбился?
  - Неравнодушен к рыженьким и покладистым, - аватар тяжко вздохнул над рыбой: от голов у окуней мало что осталось, ивовый прут пришлось протыкать прямо сквозь тушки. Вообще-то предпочтения Вилля касались крыжовенного варенья, но девушка истолковала по-своему.
  - А ты укради и женись!
  - Можно попробовать, - связав прут кольцом и прицепив рыбу к поясу, стражник протянул руки. Нечеловеческая внешность, прежде доставившая столько неприятных моментов, сейчас могла выручить, а как подсечь клюнувшую девчонку, Вилль знал от братьев Лесовят, больших спецов в этом деле.
  Однако, на Дину даже лёгкий приворот не подействовал, хотя аватар видел, что она совсем не прочь вернуться к костру на руках.
  - Что, и впрямь женишься? - с какой-то злорадной усмешкой спросила рыжая, отступив на пару шагов.
  - Наставник говорит, жену себе надо из глубинки брать, чтоб неиспорченная была и мужа слушалась.
  - Ну ты нахал!
  - А ты бойкая для отшельницы.
  - Имею право, - фыркнула рыжая. - Я не девка на выданье, а добытчик наравне с мужчинами. Давай-ка тебе с уловом помогу.
  Вилль дождался, пока девчонка сама потянется к поясу, засим подхватил её на руки, подбросил и прижал к себе - бережно, но крепко.
  - Нет уж, свой улов я сам донесу. Весь улов.
  - Вот нахал!
  Несмотря на довольно высокий рост, Дина оказалась удивительно лёгкой, парень даже поидиотничал в лучших традициях "вот щас как в речку (кусты, лужу) кину!" К костру вышли каждый своими ногами: неизвестно, как отреагировал бы Зверь на похищение "дочурки". А та подсела уже не к нему, а к Виллю.
  Каторжане облизывались на еду, но даже первая порция, уже остывшая, лежала нетронутой: Зверь поддерживал в шайке жёсткую дисциплину и к столу вперёд хозяев не пустил. Почистив и нанизав рыбу на прутки, Вилль обмыл руки из котелка, но засученные рукава опустить не успел.
  - А давай я тебе погадаю, - не дожидаясь согласия, Дина взяла его левую руку; по ладони до локтя пробежали приятные мурашки. - Жизнь у тебя нелёгкая была, рано один остался.
  Ну, это логично. Эльфы в резервациях селятся не от хорошей жизни.
  - Алая Волна?
  - Её последний всплеск.
  - Тебя воспитал человек, и ты ему за это благодарен.
  И снова в точку, только линии ни при чём. Если бы эльфёнка взял к себе старший сородич, тот называл бы его отчимом или л"лэрдом в зависимости от родства и положения в силль-миеллонском обществе, а не наставником.
  - Ты не только выжил, но и нашёл своё место в городе.
  - Угадала.
  - А вот это говорит о том, - пальцы девушки скользнули с ладони на белую полосу от браслета, окольцевавшую запястье, - что ты... служишь в страже!
  На ногах оказались одновременно, притом Вилль - с остриём у горла.
  - Сразу мне твой взгляд не понравился, - прошипела рыжая. - А ну не рыпаться!
  Последнее адресовалось Эртану, подхватившему топор. На орка уставилось четыре арбалета, заставив выронить оружие и сесть на место с поднятыми руками. Но степняк испугался не за себя, а за Вилля, а тот - за него. Аватар смог бы удрать даже с парой болтов в спине, но стражник не смел бросить товарища по несчастью.
  - Что ж вы с нами как? - укоризненно цокнул языком Зверь. - Сухарь, обыщи их мешки.
  Тощий пинком отшвырнул Эртанов топор в сторону, попутно снисходительно потрепав орка по голове. Тот яростно клацнул клыками, но сделать ничего не мог. Вилль тоже не шевелился, гипнотизируя девушку.
  - Даже не пытайся, на меня это не действует, - хмыкнула рыжая.
  - Карта! - радостно заорал Сухарь, вынырнув из мешка стражника. Дина с облегчением выдохнула.
  - Ну слава Богу, - подытожил Зверь. - Дай сюда.
  Подкормленный костёр жарко трещал. Сухарь обошёл его справа...
  Толчок раскрытой ладонью, выбивший из девчонки дыхание. Рыжая опрокинулась назад, и это спасло ей жизнь: три болта прошили воздух, не зацепив никого. Вилля рядом с ней уже не было. Нырнуть вниз, не обращая внимания на жар, стекающий по горлу на грудь, сбить с ног тощего бандита, выхватить карту.
  Обожжённую руку пронзило до плеча, но аватар с размаху зачерпнул горящих углей, присыпая бумагу. Новенькая карта вспыхнула моментально и целиком.
  Стражника за шиворот вздёрнули на ноги, до хруста заламывая руки, чей-то кулак впечатался в бок. Эртан зарычал, но стилет на шее Вилля остудил его пыл.
  - Ах, ты... - рыжая не смогла подобрать слова.
  "Будет больно", - понял аватар.
  Чутьё его не подвело.
  ***
  Альтея создала Симеона не домовым, а корабельным, но на "Морском еже" он проплавал только год. Торговое судно попало в шторм и разбилось о скалы, а Симку на обломке обшивки течением унесло в Себерский перелив, где затем выбросило на берег, необитаемый на первый взгляд. Кот совсем потерял надежду и просто выл от жалости к самому себе, когда услышал звонкий детский голос:
  - Att eviеnn'le?
  Симеон не знал эльфийского языка, Арвиэль - межрасового, но как-то жестами они смогли договориться. Все домашние духи магически привязаны к какому-либо месту в жилище, которое защищают, обычно к печке, ну а Симка зависел от корабля. Из кусочка уцелевшей доски мальчик вырезал кулон и носил, практически не снимая, таким образом, со временем дух "привязался" и к самому хозяину, даже в его мысли и сны научился заглядывать, хотя нередко получал оттуда пинка под хвост.
  В семьях аватар послушание - одно из основных правил, которое превратилось в нерушимую традицию. Из поколения в поколения младшие щенки слушались старших, а те, в свою очередь, взрослых волков - так было исстари заведено.
  Когда Симеон попал в семью Винтерфелл, он об этих правилах не знал, поэтому и не удивился тому, что маленький эльф горячо спорит с матерью. Среди человеческих детей попадались ещё какие ослушники да сорванцы! Чем громче кричал и спорил ребёнок, тем больше мрачнела его мать - она явно была недовольна поведением сына. "Зря он так, - думал Симеон. - Сейчас мне дадут пинка под зад, а ему хворостиной - по тому же самому месту. Хотя, лучше бы и меня хворостиной... и дома оставили". Эльфийка меж тем отстранила мальчика и направилась к съёжившемуся домовому.
   - Что тебе от нас нужно, домашний слуга? Тебя подослали люди? - женщина говорила на межрасовом, её голос был чистый, но какой-то... "Резкий, нет, острый, как необработаная хрустальная грань", - подумал Симка, а вслух ответил:
  - Нет, госпожа, я сам приплыл. На плоту...
   Женщина слушала домового и кивала головой. Видимо, мальчик всё истолковал верно, и уже объяснил матери, но эльфийка решила удостовериться сама.
  - Скажи, домашний слуга, ты не видел в Переливе корабли?
  - Нет! - замотал головой кот. - Не видел!
  Элейна всё же позволила сыну оставить себе питомца. Эстель, младшая сестра эльфёнка, долго тёрла синие глаза, пытаясь прогнать странное "видение" - она, как и брат, впервые увидела кошку. Потом Арвиэль, немного научившись межрасовому, однажды сказал:
   - Нам с тобой ещё как повезло! Мама брать тебя ни в какую не хотела, говорила - людьми пахнешь! Сабли у меня отнять грозилась... А я ей ещё и перечил... Не попаду я в Хрустальные Чертоги!
   Симка тогда не понял, отчего тренировочные сабли так дороги Арвиэлю, зато выяснил другое - эльфы-оборотни людей недолюбливают...
  Как оказалось, не зря.
  По их вине Симеон едва не потерял хозяина и собственную жизнь. Но тогда отряд Его Величества уже подходил к разорённому поселению, и Берен Грайт успел вытащить мальчика из горящего дома.
  ...Сейчас домовой бежал со всех лап, время от времени ныряя в межпространство, чтобы выпрыгнуть далеко впереди. Он передвигался очень быстро. Стражники будут гораздо медлительней.
  ***
  Бандиты куда-то уволокли орка, оставив Вилля наедине с рыжей, но тощий так ехидно бросил, дескать, она ещё хуже Зверя, что парень себя не чувствовал везунчиком. С ней не договоришься. Не заговоришь. И не приворожишь.
  Чего-чего, а вязать узлы Дина умела: как аватар ни растягивал верёвку, она только сильнее впивалась в запястья и живот, вжимая в сосну. Всё затекло, и Вилль не был уверен, что сможет подняться без помощи, даже если удастся выпутаться. Хорошо хоть, не подвесили за руки, как того селянина с гравюры Арсения, изображающей сцену допроса. В Алую Волну голова одной деревеньки укрыл в лесу раненых нелюдей, а жители носили им еду. Мужчина сам вызвался проводить к беженцам отряд расистов в мундирах имперской армии Аристарха, да вместо этого завёл в непролазную топь, посмертно увековечив своё имя в летописи. Даже балладу сложили. Наверняка без некроманта не обошлось, иначе откуда б стали известны подробности, ярко живописующие пытки?
  Интересно, тот мужик о чём думал? Вилль отстранённо наблюдал, как рыжая калит на костре свой стилет, а в голову лезла всякая ерунда. Он прислушивался изо всех сил, но оттуда, куда увели Эртана, помимо лесных шумов слышалось только "бу-бу-бу". То ли с орком просто разговаривали, то ли...
  Сцепив зубы, аватар треснулся затылком о дерево, и в отбитой голове снова загудело.
  - Решил сделать работу вместо меня? - тихо спросила рыжая. Лезвие уже накалилось докрасна, но почему-то Дина медлила, даже не оборачивалась к Виллю. Пожалела, что ль, как ту рыбу?
  - Эртан не найдёт обратную дорогу. Вы ничего от него не добьётесь.
  - Я знаю. Орки только на открытой местности хорошо ориентируется, лес - твоя вотчина.
  - Ты тоже на четверть эльфийка, почему ж сама не можешь? - за выходку Сухарь здорово приложил эльфа по голове, но даже сквозь звон в ушах парень сумел разобрать, что ещё в начале первозвона один из шайки провалился под лёд, прихватив с собой карту. С тех пор бандиты плутали между болотами и Сумеречьем.
  - У меня другие таланты, а этот по наследству не достался.
  - Ты что же, карту не запомнила?
  - Запомнила. Но она была старая, довоенная, и половины поселений на ней нет. Нарвались на одно, хотели новой картой разжиться да еды раздобыть. Ещё двоих потеряли. Вы нас выведите тем путём, каким пришли сюда, и мы разойдёмся. Никто не умрёт.
  - Нет.
  Стилет вот-вот начал бы плавиться, и рыжая подсела к Виллю. Он знал, после войны, помимо основного занятия, банда Зверя успешно истребляла шайки расистов и тёмных колдунов, и отвращения к девчонке не испытывал. Как и она к нему. Но всё равно они оставались стражником и преступницей. А могло б по другому сложиться, например, синеглазая подавальщица поднесла бы аватару кружку пива и миску солёных орешков...
  - Я не хочу делать тебе больно, - судя по голосу, рыжая представляла нечто в том же духе, расстёгивая рубашку Вилля.
  - И не делай.
  - Ты выведешь нас отсюда?
  - Нет.
  - Вилль, мы не пойдём в твой город. Я могу пообещать это за Зверя.
  - Вы в другие пойдёте. Сколотите банду и будете, как раньше, грабить, мучить, убивать.
  - Каждый зарабатывает на жизнь, как может.
  - Ну так шла бы в швеи или в прачки, а Зверь лес валил бы. Не на каторге, а добровольно, за деньги.
  - Уже слишком поздно что-то менять.
  - Для него - да, для тебя - нет. Я могу сказать, что ты была заложницей Зверя, и мне поверят. Найдёшь себе работу, дом отстроишь. Будешь жить, как нормальные люди...
  Бледное лицо окаменело. Пальцы - тонкие, но сильные - впились ногтями в шею.
  - Я никогда не предам Зверя. Ты зря это предложил.
  ***
  Утро немолодого, но ещё вполне привлекательного мужчины обязано начинаться с поцелуя в щеку, нежного воркования на ушко и завтрака в постель...
  Была глубокая ночь. Господин Грайт проснулся оттого, что некто мохнатый весом с ящик гвоздей содрал нагретое одеяло и запрыгнул на грудь, хлопая лапами по щекам с истошным воем:
  - Зверь сбежал!
  - Какой зверь?! - спросонья Берен даже не спихнул наглеца.
  - Который висит в караулке! То есть, висел, а потом сбешшал! Три месяца назад вместе с утопленником! А хозяин сома выловил, который детей жрёт, и повёз в Вельгу выбрасывать! В бочке с Эртаном! А там - Зверь!
  - Ничего не понимаю... - начал градоправитель и осёкся. - Что с Арвиэлем?!
  К концу рассказа Берен почувствовал, как у него волосы на голове шевелятся.
  "Ну я с ним разберусь! В угол поставлю на неделю! Уволю! - думал он, впопыхах надевая рубаху швами наружу. - Только бы цел остался..."
  Грайт знал, что поимка убийцы продиктована не желанием отличиться или получить премию. Аватары созданы, чтобы защищать. В данном случае - всю Неверрийскую империю от банды насильников и убийц...
  Внезапно бывший сотник упал на постель, обхватив руками голову.
  - Господи, что ж я ему наговорил?!
  ***
  Последним взмахом разрезав верёвку, рыжая ушла на реку мыть руки и стилет. Стражник кулем повалился на землю, не соображая практически ни-че-го. Он даже с трудом понимал, жив или уже умер. Хотя... в Хрустальных Чертогах ведь нет боли? Разве что Пресветлая решила таки проучить непослушного мальчишку.
  - Урроды! - прорычали над ухом, голову приподняли, и в рот упали первые капли живительной влаги. Дальше Вилль разве что не зубами вцепился в горлышко фляги.
  - Не дрейфь, зелёный, - насмешливо обронил кто-то из бандитов. - Рыжая мастер, он очухается через час-другой. Я б точно перестарался.
  Вилль рискнул открыть глаза и с удовлетворением отметил, что видит неплохо. Впрочем, зрелище озабоченной орочьей физиономии, покрытой ссадинами, вновь настраивало на пессимистичный лад.
  - Я не орал?
  - Лучше б оррал! Я думал, тебя... того. А она моррду твою пожалела... Баба, - учитывая интонацию, слово приравнивалось к "хывре", но орк не рискнул злить бандитов.
  - Лучше бы рёбра. Как сам?
  - Получше некоторрых. Они прросто хотели кулаки рразмять, даже рруки мне рразвязали, - с мрачной усмешкой прошептал Эртан. - Честный бой, чтоб его... Ну я-то их моррды не жалел, сами напрросились.
  Скосив взгляд, стражник не без удовольствия оглядел расписных бандитов, лопавших рыбу у костра. Особенной красой блистал Дубина, физиономия которого походила на овощное ассорти, а у Зайца раздвоилась и верхняя губа. Зверя не было видно, наверное, ушёл к "дочурке".
  - Что же ты не убежал, раз была возможность? - Естественно, Эртан понял, что домовой неспроста исчез. Вполне мог спрятаться в лесу и дожидаться подмогу.
  - Сдуррел? - возмутился орк. - Они б тебя пррикончили.
  - Тебе какая разница?
  - Не знаю, - помедлив, буркнул зелёный. - Но она есть. Аррвилль...
  - Ты знаешь моё полное имя? - удивился Вилль. В городе к нему обращались исключительно по удобному сокращению и не интересовались, откуда оно пошло.
  - Да, от Маррты. Хоррош упррямиться, а то эта девка тебя до смеррти замучает. Может, сумеем прродерржаться, - с намёком, понятным только Виллю, сказал Эртан.
  - Больше не буду, иначе просто не встану.
  Он мог вообще не ломаться. Но рыжая не поверила бы стражнику, разыгравшему при встрече такой спектакль, да и время хоть немного, но потянул. Симка уже в Северинге.
  - Знаешь, я, кажется, понял, о чём мог думать голова...
  - Какая голова? - встревожился орк, решив, что Вилль бредит.
  - Неважно. Эртан, когда выберемся, можно я в "Оркан-бар" приду?
  - Но только за счёт заведения, - серьёзно подтвердил пивовар.
  Вернулся Зверь, за ним плелась рыжая. Их с Виллем взгляды сошлись, и девчонка досадливо отвернула покрасневший нос.
  ***
  Берен отстранённо вертел в руках браслет Арвиэля, дожидаясь, пока стражники, получив от Темара сигнал через Индикатор, соберутся в караулке.
  Зверь... Оборотень...
  Самый страшный зверь - человек.
  А самый страшный человек - оборотень, притом, неважно, какой.
  Этот был в мундире. В ночь Алой Волны он находился в столице, когда люди внезапно взбесились и набросились на нелюдей - соседей, сослуживцев, друзей... Но на десятника имперской гвардии, в числе немногих горожан, это поветрие - иначе не назовёшь - почему-то не подействовало. Когда принц Аристан вернулся из Оркана и обнаружил, что его отец сошёл с ума, а по всей стране виселицы и братские могилы, Зверь присоединился к отряду юноши и внёс немалую лепту в усмирение расистов. Однако после войны вместо наград получил трибунал за излишнюю жестокость к пленным и неповиновение начальству. Зверем его уже тогда прозвали. С десятником произошло худшее, что может случиться с воином - ему понравилось убивать.
  Впрочем, разбирательства ждать не стал: сбежал, перебив всех, кто пытался его остановить. Бывших сослуживцев, друзей...
  Несмотря на мрачный "послужной список", и после побега Зверь по старой привычке продолжал истреблять тёмных магов и банды расистов. За это после ареста его не казнили, а отправили на лесоповал, что, конечно, было милостью относительной.
  Да, Арвиэль сильный, да упорный и находчивый, но он ещё ребёнок. Каким бы умницей не был мальчик, Зверь всё равно умнее.
  - У Арвиэля и Эртана есть шансы?
  - Вилль с нами из одного шлема самопляс пил, а это не каждый выдержит, - хмыкнул Темар. - Паренёк нам всем как сын родной, и в обиду мы его не дадим, не боись. И Эртана тоже.
  - Как бы их уже не обидели, - Грайт выразительно посмотрел на кота, но тот с горестным вздохом развёл лапами: слишком далеко находился хозяин, чтобы домовой мог почувствовать его эмоции.
  - Если они двинутся с места, их будет непросто найти, - сказал Прокопий.
  - А с собаками? - предложил Берен.
  - В городе только охотничьи псы, на дичь натасканные, а нужны ищейки, - мрачно возразил Аким. Странно было видеть невозмутимого полукровку в столь подавленном состоянии.
  - Госсподин... у нас есть ищщейка!
  Индикатор Преступлений согласно мигнул - как будто бы Симеону.
  ***
  Уже перед рассветом Вилль забылся тяжёлым беспокойным сном, а очнулся от чужого дыхания на лице, чьи-то губы прижались к его рту, и в горло полилась вода. Парень в шоке распахнул глаза, одновременно отпихивая извращенца: первый поцелуй он представлял иначе. И уж точно не от Эртана!
  - По-другому ты воду выплёвывал, - вытирая губы, хмуро пояснила Дина.
  - Хвала Богине, ты - рыжая, а не зелёный, - пробормотал Вилль.
  Теперь опешила девчонка. Поколебавшись, положила холодную ладонь на лоб.
  - Не убирай, - аватар снова начал проваливаться в сон, но задремать ему не дали.
  По груди и животу зашарили руки, вымазанные чем-то жирным, растревожив начавшие было затягиваться порезы и ожоги.
  - Это целебная мазь из грибов, она снимет боль, - ответила рыжая на укоризненное шипение.
  - Сначала калечишь, потом лечишь?
  - Сам виноват. Откуда у тебя шрам на груди? Хороший удар, почти в сердце.
  - От людей.
  - Как же ты можешь на них работать?
  - А ты как?
  - Зверь особенный. В Алую Волну моих родителей... повесили за то, что мама была полуэльфкой. Они задохнулись, но Зверь успел меня вытащить из петли.
  - Поэтому ты ту рыбу пожалела? - догадался стражник.
  Рыжую передёрнуло.
  - Очень страшно умирать от удушья.
  - Я едва не сгорел. Тоже приятного мало.
  - Извини, я не знала, - Дина стала накладывать мазь куда осторожнее. Голос звучал грустно, сочувственно и одновременно бесовски обольстительно: девчонка нагло чаровала, хотя прекрасно знала, что на эльфов никакой приворот не действует. Непонятно, чего добивалась. Самое дурацкое, рядом с рыжей парень себя чувствовал неуютно и одновременно хорошо. Из книг Вилль знал, что у людей встречается такое психическое отклонение, когда жертва влюбляется в своего мучителя. Неужели от недолгоживущих эту заразу подцепил? Брр! - Зверь совсем не такой, каким его другие считают. Ты бы понял, о чём я, если бы узнал его лучше.
  - Мой наставник тоже особенный. И я тоже никогда его не предам.
  Дина и не ждала другого ответа, а услышала б - разочаровалась или не поверила.
  - Нам пора идти, сможешь встать?
  Вилль осторожно поднялся, цепляясь за ствол. Пошатнулся, впрочем, головокружение быстро схлынуло. Регенерация, рассчитанная в первую очередь на серьёзные травмы, тормозила. Все повреждения были лёгкие, но хотелось лечь и не двигаться. Зато ноги в полном порядке: рыжая знала, что в ближайшее время они понадобятся больше верхней половины тела.
  - Если будешь дурить, я сломаю тебе руку.
  Пока что только связала, перебросив свободный конец верёвки Сухарю, который обмотал его вокруг пояса.
  Но Вилль не собирался дурить. Помощь уже на подходе, главное - продержаться и подать какой-нибудь знак.
  Стражники возьмут либо собак, либо Индикатор, но и на то, и на другое надежды мало: охотничьи псы просто не поймут, чего от них хотят, а как там действует магический кристалл, до сих пор толком не разобрались - ну не с чего ему было в тихом спокойном городке срабатывать. Теоретически должен просигналить "вооружённое нападение", но только если это происходит в паре вёрст от него, к тому же, часов с того нападения прошло немало, а провоцировать новое очень не хотелось.
  В туманное утро в лесу далеко разносятся звуки. Сам Вилль закричать не мог - это всё равно, что подписать себе смертный приговор.
  Однако...
  Длина бечёвки - от силы сажень.
  Волчьи ямы копают не менее полутора глубиной.
  Но Вилль, повидавший в своей северингской жизни не одну такую ловушку, отлично знал расположение кольев.
  Стражник понял, о чём думал тот голова. Да конечно о маленьких радостях, каких никогда больше не будет. О незавершённых делах и ошибках. О тех, кого уже не увидит.
  Вилль нагрубил своему наставнику, которого искренне любил. Симке мог чаще сливки покупать. Так редко делал Марте заслуженные комплименты. Не выспросил у Сатьяна, какие с его точки зрения "оне, ельфы". С Акимом на охоту не сходил, а с дядькой Темаром на рыбалку. Да и Эртан, оказывается, очень даже неплохой парень. Жаль, раньше этого не знал, могли бы давно стать приятелями.
  Аватар обернулся. Орк тоже посмотрел на него и ободряюще улыбнулся.
  ***
  Для Симки подсознание хозяина было прудом, где плавали эмоции-рыбы. По мере того, как эльфёнок взрослел, появлялись новые обитатели, некоторые уходили на дно, одни вырастали, другие, напротив, становились меньше. Домовой любил из камышей подглядывать за тем, что происходит у хозяина в мыслях, когда он советуется сам с собой, но почти всегда рыбное "вече" заканчивалось эффектным появлением щуки, представляющей злость, которая выпрыгивала из воды прямо перед Симкиным носом и остервенело лязгала зубами:
   - Брррысь!
  Сейчас он даже щуку расцеловал бы в оскаленную морду. Но не чувствовал ничего, только знал, что хозяин жив. Иначе и Симки уже не стало бы. Кулон, который он нёс в зубах, был всего лишь ключом в дом для духа - тело аватара. Без ключа в дом не войти, но без дома ключ бесполезен.
  Кот трусил впереди отряда в четырнадцать человек, включая Берена и Прокопия. Люди размеренно шагали, не останавливаясь на отдых, даже жажду утоляли на ходу, но всё равно шли слишком медленно. Больше всего хотелось сорваться и побежать, но Симка был единственным провожатым. Поэтому домовой крепче сжимал кулон и думал о том, как он будет мурчать на груди хозяина и шугать дурные сны.
  ***
  То ли мазь подействовала, то ли организм наконец начал регенерировать, но Виллю значительно полегчало. Вида он не показывал, напротив, старательно спотыкался и в результате на самом деле запнулся за скрытый туманом корень, за что получил пинка под рёбра от Сухаря, который едва не упал вслед за парнем.
  - Полегче, он нам живой нужен, - осадил Зверь тощего, однако не остановил, когда тот снова замахнулся ногой.
  - Я тебя загррызу, - пообещал орк тихо, зато с такой интонацией, что каторжанин разом остыл. Эртан тоже заработал мстительного тумака в бок, но едва покачнулся.
  Пришлось делать привал. Заложников не развязали, но дали напиться.
  - Вы всё равно нас убьёте. Чего на покойников воду изводить? - буркнул Вилль.
  Похоже, Дина только и ждала передышки, чтобы получить этот вопрос и ответить.
  - Когда выберемся из болот, я перережу верёвку. Беги и не оглядывайся.
  - Тебя убьют, - перешёл на шёпот и Вилль.
  - Зверь не позволит. Но если тебя снова схватят, я ничем не смогу помочь.
  - Почему ты меня спасаешь?
  - Ты так похож на мою покойную бабушку, - серьёзно пояснила Дина. - И она тоже была особенная.
  Парень страдальчески закатил глаза:
  - Это самый ужасный комплимент в моей жизни...
  Про Эртана аватар не спрашивал, чтобы не сбивать девушке настроение. Ясно, что судьба орка её не волнует.
  Если бы Дина с самого начала решилась помочь Виллю, он бы сумел защитить её от виселицы, напирая на шаткое положение "заложницы" в банде, на добровольное содействие следствию и полное раскаяние. А там, глядишь, что-нибудь получше придумалось бы. Но рыжая напала на стражника, пытала... Да Берен сам же вздёрнет её на первом суку.
  Теперь при отчёте всё-таки можно будет приплести это шушелево "содействие". Очень уж не хотелось представлять Дину на виселице, которой она так боится...
  "Поводок" отдали Дубине: этого с ног так просто не свалить, зато если пнёт, потом уж точно не встанешь. Вилль по-прежнему шёл медленно, но куда более осторожно, боясь снова спровоцировать бандитов, да и отбитые рёбра не располагали к бодрому маршу с песнями.
  Судя по солнцу, было около десяти часов утра, значит, стражники уже где-то неподалёку. Несмотря на жару, в ложбинках ещё копошился туман, словно гигантские медузы, распластавшиеся по зелёным волнам. Лучи сочились сквозь листву, выкладывая на коре причудливую мозаику. Беззаботный лес пел, звенел, а где-то справа и куковал, но Вилль, настроенный гораздо менее жизнерадостно, не рискнул задать птице традиционный вопрос.
  Вскоре парень увидел знакомый корч, похожий на щуку с игольчатым разломом пасти, обросший мхом как чешуёй. Эртан сдавленно кашлянул, вспомнив, что там, за корягой. А вот бандиты этого не знали и старую ловушку, засыпанную листвяным перегноем такой толщины, что кое-где трава проклюнулась, они не заметят. Вилль обошёл "щуку" и уверенно зашагал дальше, даже не замедлившись на краю ямы. Как он и предполагал, настил выдержал вес аватара, как зимой выдерживал и снег. Через сажень в длину верёвки рубеж перешагнул и Дубина...
  А потом мир затрещал и обрушился ворохом сучьев и листвы навстречу ощеренной кольями бездне.
  Этот вопль услышал даже сом в Вельге.
  ***
  Эхо ещё долго плыло над кронами вместе с птицами, вспугнутыми и теперь мельтешащими в небе.
  - Кажется, не наши, - с облегчением выдохнул Аким.
  - Не наши, - подтвердил Берен. - Но я уверен, что это Арвиэль нашёл способ подать нам сигнал, где они.
  Градоправитель искренне надеялся, что дело обстоит именно так, а не то, что воспитанник решил проявить инициативу и на пару с Эртаном повязать бандитов.
  - Вон оне, ельфы-то, какие... изобретательные, да-а... - вздохнул Сатьян.
  - Теперь идти надо осторожнее, чтобы не выпрыгнуть на них. Иначе бандиты могут убить ребят, - несмотря на затяжные пьянки, кой-какие извилины у Прокопия остались.
  - Так давайте я схожшшу на разведку!
  Берен скептически посмотрел на кота, от которого осталась только голова - тело уже испарилось.
  - Только без глупостей!
  - Ишшо бы! Хозя-аин, я иду-у!
  Сатьян размашисто осенил треуглом уже пустое место и сплюнул через плечо.
  В лесу трудно определить по звуку расстояние и направление, так что надежда была только на Симку. Индикатор по-прежнему "молчал"...
  ***
  - Прекратите, он же не встанет! - Дина сумела оттащить бандитов от Вилля, только прижав стилет к шее Сухаря, и стражник наконец смог сделать вдох. Эртан здорово врезал Вихору макушкой в челюсть, а теперь сам лежал без сознания рядом с оглушённым каторжанином. Зверь с явным удовольствием наблюдал за разборкой со стороны, скрестив руки на груди.
  - Какого хрена?! - возмутился Заяц. - Этот крысюк нарочно это сделал! Эдак по дороге всех нас перебьёт!
  - Он и сам провалился! - возразила рыжая, опуская нож и загораживая Вилля собой.
  - Я не нарочно, - сплюнув кровью, прошелестел стражник. Он и правда не хотел убивать Дубину, полагая, что это работа для палача, ну или, по крайней мере, старших стражников, но никак не для пятнадцатилетнего мальчишки. Каторжанину просто не повезло. Вилль отделался ссадинами и царапинами, а теперь ещё и парой сломанных рёбер.
  - Правда? - отстранив матюгающихся бандитов и встревоженную Дину, Зверь рывком поднял Вилля на ноги и развернул к себе спиной, придерживая, чтобы не шатался.
  - Правда, - стражник зажмурился в ожидании удара, но каторжанин, напротив, развязал верёвку на запястьях.
  - Парень, тебя Дина предупреждала? - спокойно осведомился Зверь, небрежно похлопав Вилля по плечу.
  ***
  Голос воспитанника Грайт сразу узнал, но градоправитель и не подозревал, что он может быть громким настолько. Как и не знал, что может заставить Арвиэля так закричать.
  - Я этих мерзавцев на куски разорву...
  Аким выругался, заразив остальных. Стражники готовы были сию же минуту сорваться с места, если б знали, куда. Берен выхватил Индикатор из мешка, но шар не изменил цвет. Арвиэль находился вне радиуса действия, значит, добираться до него полчаса минимум - практически вслепую по пересечённой местности особо не побегаешь. "Может быть, мальчик умирает, а мы тут торчим как истуканы", - воображение рисовало картины одна страшнее другой.
  - Кричали там, - Грайт показал направление. - Идём.
  - Уверен?- для порядка спросил Прокопий, единственный из всех сохранивший хладнокровие.
  - Уверен.
  ***
  - Больше не будешь дурить?
  - Не буду...
  Вилль лежал на боку, свернувшись калачиком и прижимая к груди левую руку - выбитую из плеча и снова вправленную. Ну, хоть не сломали... Пощады не просил, но и на то, чтобы не бросить гордо, как в книжках: "Делайте со мной, что хотите, тати поганые!", ума ему хватило. У аватар очень высокий болевой порог, но не беспредельный.
  На теле уже, кажется, не осталось живого места, вдобавок, навалилась такая обречённость, что хоть волком вой. Вдруг больше никогда не увидит Берена, Симку и Марту? Нет, Вилль знал, что за ним придут. Но очень боялся не выдержать сам.
  Аватар закусил кулак, чтобы и впрямь не заскулить, и стал прислушиваться, отвлекаясь от жутких мыслей. Эртан молчал, трое бандитов размышляли, стоит ли вытаскивать покойника или же не тратить времени и оставить на поживу птицам и насекомым - уже через пару дней невозможно будет его опознать. Внимание привлёк голос Дины, какой-то потерянный, опустошённый:
  - За что ты его? Парень и так едва стоит на ногах, к тому же он не виноват в том, что Дубина свалился. И другим вели, чтобы его не трогали, не то я сама скажу - трогать больше нечем будет.
  - Тебе стражничек приглянулся, что ль? - издевательски хмыкнул Зверь. - Ну так иди развлекись, пока не сдох.
  - Ты раньше не был таким. Что с тобой случилось?
  - То, что я больше года в бараке гнил да от тварей разных отмахивался, пока ты там со стражей кувыркалась.
  - Зверь, я же тебя выручала! А по-иному к тебе было не подобраться.
  - Не больно ты и торопилась. Небось, со стражниками смазливыми веселее, чем со мной, старым кабаном.
  - Каким же ты стал жестоким...
  - На каторге быстро забываешь о нежностях.
  Девушка помедлила и тихо, напряжённо спросила:
  - Ты и на меня теперь руку поднимешь, да?
  - Ты же не будешь дурить?
  - Нет.
  Дина замолчала, обрывая бессмысленный разговор.
  Новый спазм скрутил плечо, прострелив спину до поясницы, и перед глазами взорвались звёзды. Стражник тихонько всхлипнул - вышло непроизвольно, он не собирался рыдать на радость злодеям.
  - Не бойся, больше тебя не тронут, - невольная свидетельница участливо погладила его по волосам. Вилль даже не заметил, как она подошла.
  Апатия уступила место злости. Превозмогая боль, стражник осторожно перекатился на спину и уставился на девушку абсолютно сухими глазами:
  - Да ну?
  - Раньше он таким не был.
  - А теперь не будет прежним, - Вилль снова отвернулся, но не стал протестовать, когда рыжая обнажила его плечо и стала втирать мазь.
  - Ничего, скоро отмучаешься, - ехидно протянули за спиной.
  - Пошёл вон.
  Парень не видел, что сделала Дина, но судя по шуму и изумлённому аханью, Сухарь разве что не отпрыгнул, бросив напоследок:
  - Стерва!
  - Да все мы падаль... - с горечью прошептала рыжая.
  Она вытащила из своего мешка кусок полотна и отодрала длинную полосу. Вихор попробовал возмутиться, дескать, нечего на смертника бинты переводить, но Зверь так на него зыркнул, что лохматый сразу заткнулся. Повязка легла туго и плотно, в "люльке" убаюканной руке заметно полегчало. Как оказалось, Дина умела не только вязать узлы и размахивать стилетом, но и профессионально врачевать - быстро, аккуратно и очень бережно. Зверь на них не смотрел, но парень был уверен, что бандит всё видит.
  Закончив с аватаром, Дина пошла будить орка под зловещее сопение Вихора: подбородок каторжанина посинел, а сам он шепелявил, лишившись нескольких зубов. Вилль снова прилёг, используя каждую минуту покоя, чтобы ускорить регенерацию.
  Нечто холодное и мокрое ткнулось в щёку, в ухо, в лоб.
  - Бедненький мой хозяин, шшто ж они с тобой сделали? - от волнения шёпот срывался. - Вот ужшшо Симеон им покажшшет, всех порешит, на канитель порежшшет...
  - Симка, как я рад тебя... э-э... слышать...
  - Любимый хозя-аин...
  - И я тебя очень люблю, - как оказывается, легко и приятно это сказать.
  - Ты чего там бормочешь? - окликнул Сухарь.
  - Тебе озвучить в тех же выражениях?
  Каторжанин и стражник скрестили взгляды как шпаги, тощий не выдержал первым, но драться не полез, только выдал своё мнение об "остроухом крысюке".
  - Где Берен? - не слушая его, Вилль повернулся к невидимке.
  - Примерно в версте отсюда.
  - Отлично. Помнишь лужайку, где ты пытался жабу в Марусю Котофеевну превратить? Там идеальное место для засады, вокруг кустарник густой, а мы как на ладони будем. Берен и Аким стреляют прилично, для остальных, надеюсь, мои уроки даром не прошли.
  - Я не хочу снова бросать тебя, хозяин.
  - Ничего, Симка, скоро увидимся.
  Домовой убежал, напоследок чмокнув хозяина в нос. Очень не хотелось думать "на прощание".
  Эртан выглядел неважно, но на ногах стоял твёрдо в отличие от Вилля. Связывать аватара не стали, он и так сумел подняться только с пятой попытки, опираясь на плечо Дины. Брёл, почти повисая на девушке, но на помощь им никто не спешил, а Эртана не пускали.
  Зверь всё больше мрачнел, то и дело останавливаясь и втягивая носом воздух, как настоящий хищник, да и рыжая заметно напряглась. Бандиты держали оружие наготове, даже Дина сменила стилет на самострел.
  - Что там впереди? - в лесу заметно посветлело, и главарь грубо остановил стражника за больное плечо.
  - Б-березняк, - Вилль не решился сбросить его руку, хотя пальцы вжимались клещами, - за ним - п-полянка, дальше...
  - Поляну мы обойдём.
  - Но почему? - растерялся парень. - Вокруг одни болота!
  - Значит, найдёшь гать. Ненавижу места, где я на прострел. Да и что-то зашустрил ты, как я посмотрю.
  В надежде на скорое освобождение Вилль и впрямь прибавил ходу на последней четверти, сам того не замечая.
  - И не дури, - выразительно добавил Зверь, сильнее стиснув плечо.
  - Я запомнил.
  ***
  - Ну хотя бы жив, - вот и всё, что мог сказать Берен, выслушав причитания кота.
  Арвиэль жил по правилам аватар, одно из которых гласит: если ты бросил вызов как взрослый, то и сражайся по-взрослому, не смей скулить и не жди пощады. Мальчик знал, что бандиты сделают с ним, если раскусят, и морально был готов, но ведь он ещё ребёнок! Арвиэль прекрасно понимает, что на нём отыгрываются за всех стражников разом, но это просто бесчеловечно.
  В Алую Волну отыгрались на родном сыне Грайта, на четверть эльфе. Не дай Бог и этого упустить.
  - Почему Индикатор не сработал? - Прокопий озадаченно разглядывал светлый шар.
  - Не знаю.
  - Вот и доверяй магической дряни, - проворчал Аким.
  ***
  В болото Вилль не хотел. Обережье там сплошь заросло рогозом выше человеческого роста, папоротником и ещё чем-то, где можно затаиться, а почва выдерживает вес, но мгновенно втягивает след. Оттуда стрелять по сравнительно "чистому" лесу - милое дело, уж Дина наверняка ни разу не промахнётся. Или кто-то из своих может забрести вглубь и угодить в трясину.
  Стражник обещал не дурить. Но в такой ситуации дуростью как раз стало бы бездействие.
  "Внезапно" нога подломилась, и Вилль картинно шлёпнулся набок и на спину, повалив на себя рыжую - даже сейчас аватар не мог позволить даме упасть лицом грязь.
  - О-у-у-у! - вопль больше походил на волчий вой и звучал гораздо пронзительнее крика, девчонка даже взвизгнула, саданув локтем по больным рёбрам. Оборотень взвыл ещё проникновенней.
  Берен поймёт. Он знает, как поёт старый вожак в последний раз в жизни.
  ***
  - О, как выводят! Душевно! - восхищённо присвистнул Геварн. Они сидели в засаде довольно долго, но единственный, кто вышел на поляну - марал-трёхлетка; поведя головой по ветру, олень оторвался от клевера и удрал, высоко вскидывая задние ноги.
  - Это не волки, а Арвиэль, - желудок Берена подскочил к глотке, сердце бухнулось вниз. Симка в буквальном смысле побледнел и исчез.
  - Зудит, зараза, - Прокопий, сидевший по другую руку от Грайта, недоумённо задрал манжету и почесал браслет. - Кажется, я знаю, где они...
  В глубине Индикатора зарождалась перламутровая дымка, в считанные секунды заполняя шар насыщенно-розовым.
  Покушение на убийство.
  ***
  - Чего орёшь?! - рявкнул Сухарь, но пинаться не стал, боясь зацепить рыжую.
  - Ударился, - двое, лёжа в весьма пикантной позе, неотрывно смотрели на болт, ещё вибрирующий в аршине от их голов. Хвала Пресветлой, только у Зайца сдали нервы.
  - Парень, я тебя предупреждал?
  - Предупреждал, - одновременно с усталостью и облегчением выдохнул стражник: Берен совсем рядом, и уже ничто не пугало, наоборот, время потянет.
  - Дина, слезь с него, - всё так же хладнокровно велел Зверь.
  Но та медлила. Взгляд у неё стал стеклянный, руки слепо шарили в траве.
  - Что там?
  Рыжая перекатилась на землю и прижалась к ней ухом, предупредительно задрав указательный палец. Вилль сглотнул липкий ком: ну, вот и конец. Прежде Дина ничем не выдавала острый слух. Хотя, может, не в этом дело, а в другом таланте вроде умения чувствовать землю.
  Бандиты заозирались, настороженно поводя арбалетами по сторонам. Девушка медленно подняла голову.
  - Только не сама, - стражник выдавил подобие улыбки. Дина проследила за его взглядом и обнаружила, что уже согнула палец на крючке.
  - Что, Дина?! - требовательно повторил Зверь.
  Рыжая встряхнулась. Со странной усмешкой откинула кудри за плечи и бодро вскочила.
  - Мне здесь не нравится. Надо уходить, и скорее. Тебе тоже придётся побегать.
  Аватар машинально ухватился за протянутую руку, прежде чем до него дошло, что казнь откладывается. Более того, преступница в розыске добровольно спасает стражника от своих!
   К сожалению, у Зверя и чутьё было звериным.
  - Крысюков он вызвал, вот почему не нравится, да, Дина? - глухо и тяжело проронил мужчина, пристально глядя на подельницу. "Стерва", - ахнул Сухарь, уже не испуганно, а зло. - Не знаю как, может, магия его проклятущая. Сколько?
  - Двенадцать-пятнадцать. Собак нет.
  - Фокус-покус, - усмехнулся Вилль, заслоняя девушку от двух болтов (третий смотрел на Эртана), но рыжая упрямо вышла вперёд.
  - Отойди... Лиса.
  Она дёрнулась, будто собираясь послушаться "отца", однако осталась на месте; костяшки на сжатом кулаке побелели.
  - Он ещё пригодится нам на болотах, туда рукой подать. Там нас стражники не догонят. Они ещё далеко, ещё есть время уйти.
  - Отойди.
  - Нет.
  Кто первым выстрелит: главарь шайки или менее сдержанный Сухарь? Аватар пытался следить за обоими одновременно, хотя они стояли с разных сторон от мишени. Вихор, как более послушный Зверю, ждал конкретных указаний.
  - Зря ты, Лиса, - с видимым сожалением главарь покачал головой...
  ...И с рёвом в неё вцепился, отпустив оружие. Точнее, не в голову, а в меховую чёрную шапку, невесть откуда туда свалившуюся и весьма агрессивную.
  - Уо-у-у!!! - душераздирающе завывала "шапка", вытанцовывая когтями на макушке главаря, а затем, когда он согнулся, и на спине.
  Воспользовавшись моментом, Эртан толкнул плечом Зайца, заставив выронить мешок и разряженный самострел; мужик неуклюже кувыркнулся, но тут же вскочил и дал дёру, подтверждая прозвище.
  - Ва-а-ау! - оттолкнувшись от располосованной спины, Симка спрыгнул и встал на задние лапы, раскинув передние, увеличиваясь на глазах и распушаясь: он походил на огородное пугало в шубе и одновременно - на девку с помоста, вдохновенно солирующую "Барыньку". Два болта вонзились в грудь; чудовище их выдернуло, смачно перекусив, из раззявленной пасти вместе с щепками брызнула пена. - Уа-а-а-а!!!
  Сухарь с Вихором переглянулись... и тоже побежали. Дина сделала это раньше всех остальных, но её Вилль не стал задерживать.
  Зверь кое-как протёр глаза от крови и нашаривал потерянный в пылу арбалет. Одним длинным прыжком аватар сшиб его на землю, рыкнул в лицо через отросшие волчьи клыки и, воспользовавшись замешательством, мощным ударом под дых отправил помечтать.
  - Спрравишься? - схватка длилась от силы полминуты, но Эртан ухитрился вынуть из мешка нож и разрезать верёвку, а теперь заряжал арбалет Зайца - орк жаждал мести.
  - Да. Симка, помоги ему!
  Эртан кивнул, помня, на что способны кулаки бывшего недруга, и кот вопреки обычаю спорить не стал.
  Забвение главаря продолжалось недолго. Не успели Симка с Эртаном затеряться в листве, как в многострадальное плечо аватара впились знакомые клешни.
  ***
  Надин, Мадинка, Дина - столько имён, что и не упомнить все... Зверь с первой встречи звал её Лиской, потом Лисой. А после каторги перестал.
  Лиса бежала строго вперёд, с эльфийской ловкостью уклоняясь от летящих в лицо сучьев. Путать след потом будет, когда от погони оторвётся. Даже не так. Сделает большую петлю и выйдет туда, откуда пришли стражники. И вот по их-то следам наконец выберется. Перекрасит волосы, сменит имя...
  Что-то казалось неправильным в этих рассуждениях, и девушка остановилась. Она была уверена, что Зверь бежит позади, но ничего не услышала. А сама-то почему о нём не думала?
  Когда загнанных в угол бандитов начали обстреливать магической дрянью, только Лиса смогла уйти узким лазом в старой крепости. Зверь перебил выживших подельников, чтобы о девушке не разболтали. И ждал её. Она пришла. Как и обещала. Прежде, сколько бы человек ни набиралось в отряде, они вдвоём всегда были семьёй лишь друг для друга. Только этой памятью последние полтора года и жила. Но Зверь изменился. До неузнаваемости. Раньше он был жесток по необходимости, теперь - ради удовольствия. Девушка замечала это и в Сумеречье по его разговорам и отношению к другим беглецам, а теперь увидела.
  А, может, Зверь всегда был таким, просто Лису устраивали шоры неведения.
  Что же дальше будет? Если уже сейчас, едва вырвавшись из неволи, он готов рискнуть и свободой, и названной дочерью, только чтобы разделаться с одним стражником?
  Палец занемел на крючке. Безумно хотелось выстрелить хоть куда-нибудь, чтобы спустить пар. Вместо этого девушка шумно выдохнула.
  И побежала назад.
  Обратный путь всегда короче, а этот уложился в три мгновения: когда Лиса передумала, ручей в сажень, который легко перескочила да ветку орешника, больно хлестнувшую по щеке.
  Девушка вылетела из кустов. Споткнулась. И попятилась.
  С первого взгляда Лиса не поняла, что за светящееся существо оседлало Зверя, стараясь зацепить полупрозрачным белым крылом - не материальным, но оттого картина казалась ещё более жуткой.
  Потом с ужасом решила, что сбылось проклятье того жреца из богатого на золотую утварь храма, которого они ограбили, а затем убили, и за уцелевшими бандитами явился Божий посланник: неспроста ж именно после того налёта в отряде начались разногласия, затем их накрыли, а главаря взяли.
  Наконец, догадалась.
  Как в калейдоскопе пронеслись воспоминания: вот она заигрывает с парнем у реки, "гадает", увидев отметину стражника, затем пытает...
  Аватар мог в прямом смысле оторвать Лисе голову, а вместо этого обещал защиту. От бабушки рыжая знала, что такими обещаниями эльфы-оборотни не разбрасываются, раз сказал - будет стоять до последнего. Жаль, и это последнее уже не спасёт от петли.
  Зверю удалось стащить с себя аватара и отшвырнуть в сторону. Мужчина перекатился через бок и, не дав оглушённому Виллю опомниться, с хрустом влепил кулак в спину противника, туда, где крыло крепится к лопатке. Призрачное или нет, но оно обломилось, а стражник без единого звука уткнулся лицом в землю. Словно зачарованная, Лиса наблюдала, как исчезает волшебство - истинное, не испорченное заклятьями и амулетами: гаснет серебристый ореол, смятые крылья распадаются на лепестки. Остался беспомощный парень не старше семнадцати лет в грязной окровавленной рубахе.
  Тем временем, Зверь подобрал арбалет и, вернувшись к телу, поддел носком сапога туманный лоскуток, развеивая в ничто.
  - Лиса, ну ты хитрюга! - мужчина восторженно цокнул языком. - Вот почему ты не дала его убить!
  - Что?
  - Ты его сразу раскусила, но не хотела говорить при тех кретинах, верно? Да грохнули бы их вместе с орком, и дело с концом! Побери меня Бездна! Мы ж теперь богачами заживём! Если выгодно продать его в бестиарий...
  - Оставь его в покое, - тихо, но твёрдо попросила девушка. - Идём скорей, стража близко.
  - Лиса, не будь дурой. Коллекционеры за это чудище столько отвалят, что можно будет атолл в Скадаре купить, - Зверь хохотнул, - а коллекционерши - вдвое больше! - он повесил арбалет на плечо и наклонился, чтобы забросить Вилля на другое.
  - Сказала - не трогай!
  Главарь ошеломлённо поднял брови; ветерок встрепенул листву, по наконечнику болта мазнул яркий луч, вынудив мужчину сощуриться.
  - Лиса, ты чего? Мы же одна семья.
  - Потому и прошу, оставь его! Уйдём вдвоём! Начнём всё заново! Чтоб как прежде было и даже лучше!
  - Так и будет лучше - богаче! С ним!
  Лиса мотнула головой туда-обратно, совсем как Зверь, когда преимущество первого выстрела было за ним. Теперь - наоборот.
  - Он верно сказал, ты уже не станешь прежним. Уходи, ты мне таким не нужен.
  - Лиса...
  - Уходи, иначе пристрелю. Ты знаешь, я смогу.
  Он знал. Медленно развернулся, поникший и сгорбленный, похожий на старого угрюмого шатуна.
  - Крысиная шкура , - бросил через плечо. И уплёлся искать себе берлогу.
  Вилль бестолково копошился на земле, как недодавленный жук, и Лиса поддержала его, помогая встать хотя бы на колени.
  - Я знала, что ты особенный, - усмехнулась девушка.
  - Скажешь кому-нибудь, голову оторву, - упираясь лбом в подставленное плечо, слабо пробормотал аватар.
  - Не скажу. Я ухожу, Вилль.
  - Ты арестована... - стражник ухватился за одежду беглянки, но захрипел, обмяк, и рука безвольно обвисла.
  - Не в этой жизни.
  Люди были уже рядом, теперь Лиса их не только чувствовала, но и слышала. Она не впервой уходила из-под самого носа погони, прорвётся.
  Взгляд, пробирающий до костей, рыжая тоже почувствовала, прежде чем увидеть.
  Он вернулся. И будет возвращаться снова и снова, как зверь по тропе, да только не в логово, а ко всем, кого ненавидит. Пока не разорвёт. Даже если когда-то называл семьёй.
  Оттолкнуть живой щит. Успеть выстрелить без прицела, полагаясь лишь на семейный талант, - не важно, что навстречу уже летящему болту.
  Лиса успела.
  ***
  Теперь Берен понимал, о чём говорил столичный волшебник: "Вас поведёт магия..." С браслетом Вилля градоправитель чётко знал, где совершено преступление, и остальные тоже. Ближе к месту стражники разделились веткой, чтобы охватить большую территорию, если вдруг кто из бандитов побежит.
  Но их уже не было там, откуда шёл сигнал. Во всяком случае, живых. По ту сторону неглубокой лощины валялись трупы главаря и рыжей, оба с болтами в груди, причём, рука девки лежала на плече третьего тела.
  - Арвиэль! - позабыв об осторожности, Берен выскочил из укрытия, отшвырнул эту руку с обломанными ногтями и осторожно перевернул воспитанника на спину, приподняв голову. Все открытые участки тела - мозаика из ссадин, порезов и ожогов, запястья стёсаны до живого мяса и кровоточат, а что там, под побуревшей мокрой рубахой, страшно даже представить. - Боже мой...
  Стражники столпились за спиной, вполголоса костеря мерзавцев.
  Ресницы Арвиэля дрогнули, аватар сдвинул брови и прищурился, фокусируя взгляд.
  - Сплю?
  - Нет, малыш, я с тобой, рядом.
  - Они... туда побежали... трое... - воспитанник глазами показал, куда именно, но из-за ёлок уже выходил Эртан, ведя с заломленными за спину руками тощего оборвыша. Бандит хмуро покосился на Берена, увидел, кого он держит на руках, и посерел.
  Стражники обступили орка, расспрашивая, но Грайту было не до них. Арвиэль ухватил Берена за воротник, жалобно заглядывая в лицо.
  - Как Дина?
  - Кто?
  - Девушка... Дина... спасла мне жизнь... не убивайте...
  Арвиэль потерял сознание. Грайт не привык к нежностям, но сейчас он не прижал к себе воспитанника изо всех сил только потому, что боялся сделать ему ещё больнее.
  - Всё хорошо, малыш, отдыхай. Уже всё закончилось, - Берен перевёл взгляд на девушку. Она тоже смотрела на него. - Спасибо.
  Сатьян и Аким остались, остальные побежали по следу: бандиты не озаботились о том, чтобы его замести. Убедившись, что товарищ по несчастью жив, Эртан рванулся было за стражниками, но его остановили в приказном порядке и велели снять рубаху, благо, снадобья с собой прихватили.
  Вихрастого поймали стражники, типа с раздвоенной губой Симка загнал на макушку корабельной сосны, откуда тот завывал в унисон караулившему его коту. Людям мужик обрадовался как родным, правда, спустить его вниз оказалось проблематично. Ещё одного каторжанина достали из волчьей ямы.
  Тело Зверя было сильно исцарапано, но домовой наглядно продемонстрировал, на что способен, и вопросы отпали сами собой. Заодно выяснилось, почему Заяц очутился на сосне.
  ***
  Очнулся Вилль уже дома, в мягкой тёплой постели, и первое, что он увидел, было почерневшее осунувшееся лицо наставника. Берен встал с кресла, где просидел больше суток, и, бесцеремонно спихнув Симку с хозяйского живота, прижал воспитанника к себе.
  - Как же ты меня напугал, малыш...
  Пора съезжать, твёрдо решил Вилль. Пока живут вместе, градоправитель будет видеть в аватаре ребёнка, которого нужно опекать и защищать, не оставляя времени на личную жизнь. А это неправильно.
  Дома стражник высидел всего три дня - до своей следующей смены. Пришёл в караулку, как ни в чем не бывало, но от пьянки отказался, сославшись на лекарства. Индикатор стоял на прежнем месте и озарял комнатушку безобидным бледно-жёлтым светом. Как выяснилось позже, шар не сработал без треноги, чётко фиксирующей центр круга действия. Граница попросту расплылась, и сигнал рассеялся, проявляясь только в непосредственной близости от объекта. Объяснивший это маг долго крутил пальцем у виска, поражаясь непроходимой тупости провинциалов.
  Ну, а провинциалам по тупости своей было начхать, что там думает о них осёл с либром на шее, главное, всё закончилось, и закончилось хорошо.
  Вилль хотел бы не вспоминать рыжую, но удалось только много лет спустя. Тогда он думал о ней постоянно, а заодно копался в себе. Если бы десятилетнего аватара спас кто-то вроде Зверя и воспитывал в ненависти ко всем, Вилль мог стать гораздо более безжалостным, чем девушка, заслонившая собой того, с кем была знакома всего одну ночь.
  До прибытия стрелецкого урядника оставшиеся в живых бандиты сидели в тюрьме, а мёртвые лежали в леднике, и парень с трудом уговаривал себя не ходить туда. Но когда стали вытаскивать, не выдержал - посмотрел. И сразу отвернулся.
  Из разговоров Вилль понял, что никакое "содействие" не спасло бы Дину от виселицы, уж слишком много натворила. Мгновенная смерть для неё стала лучшим исходом. Тем же днём стрелецкие отъезжали обратно, по большей части беспокоясь о том, как бы трупы не "завяли" в дороге.
  - Что вы сделаете с телами? - спросил Вилль, проводив караван из двух телег до ворот.
  - То, что и обычно, - пожал плечами урядник. - Покончим с бумагами, и в яму их, у нас за городом специальное место есть для этих отбросов.
  - Понятно.
  По пути в Стрелецк на стражников напала стая. Пока люди отбивались, из телеги исчез один труп. На это рукой махнули: стерва и есть стерва, падаль для волков.
  ***
  Вилль не сразу решился переступить порог "Оркан-бара", несмотря на то, что при встрече стражник и пивовар пожимали друг другу руки. Наконец, сам Эртан не выдержал и как-то в смену Вилля пришёл в караулку:
  - Слушай, я для тебя каждый вечерр место прридеррживаю, убыток террплю, а ты не идёшь.
  - К тебе в трактир? Я думал, ты пошутил тогда...
  - Да нет же, кудррить твою! Я уж начал думать, что это ты шутил. Прриходи сегодня после смены, обмозговать кой-чего надо.
  Вечером стражник толкнул дверь "неприятельской" крепости, но встречали его отнюдь не копьями, хотя и без остренького не обошлось - к пиву.
  - Вот это по-оррочьи, - ухмыльнулся Эртан, когда Вилль залпом осушил кружку.
  - Вкусное оно у тебя - не оторвёшься, - благостно вздохнул аватар, облизнув пену с губ.
  - Получше Кирримова, а? - клиент смутился, и хозяин заговорщицки подмигнул. - Да не бойся, я ему не скажу, что ты конкуррента нахваливаешь.
  - Договорились. Так чего ты обсудить хотел?
  - В моей яблоне дрриада завелась.
  - То есть как - завелась?! - Вилль чуть кружку не выронил. Эртан её отобрал и наполнил заново.
  - Ну как они заводятся? Сама собой взяла и завелась, уже два года живёт, Ксандррой зовут. Но Ксанка тихоня, никому кроме меня не показывается, да и ко мне только за леденцами вылазит. Хочешь, покажу? - вкрадчиво предложил орк.
  - Давай! - охотно согласился эльф. В Северинге жили дриады, Вилль с ними раскланивался, но никогда не видел, как они вылезают из своих материнских деревьев. - У меня есть пряник, с Заряницы в шкафу лежит. Как думаешь, за пряником вылезет?
  - Конечно! А если к пррянику будешь пррилагаться ты, то и на моё прредложение согласится. Ты Ксанке нрравишься, она всё буррчит, что мы с тобой врраждуем.
  - Уже нет. А какое предложение?
  - Хочу её в тррактирр танцовщицей позвать... - Эртан кашлянул. - Ну, и в свой дом тоже, всё рравно врроде как вместе живём.
  - Это дело, - одобрил Вилль. - Я здесь посижу до закрытия, и - за пряником!
  Эльф и орк с удовольствием чокнулись кружками.
  ***
  Пряник в шкафу, конечно, уже давно не лежал, и для выманивания дриады прихватили того, в ком он исчез. Но Ксандра была совсем не против!
  
   ГЛАВА 5. ШЕЛЬМА
  
  В дорожной пыли брачевались трясогузки. Черноголовый самец пыжился, хохлился, подрагивал длинным пером, обтанцовывая притихшую самочку на зависть побеждённому сопернику, уныло наблюдающему игры с берёзовой ветки. Над самой дорогой дрожало знойное желтоватое марево, изредка зыблемое ленивым ветерком. Трава на обочинах уже сникла, и лишь в подлеске, затенённая орешником да бузиной, стояла упругими стрелками, а мать-и-мачеха и одуванчики поднимали головки к небу. Солнце палило как бешеное, точно собираясь прокалить землю до самого нутра. Такая жара в первозвоне сулила комариное лето и проблемы с урожаем.
  От городской стены на дорогу ложилась длинная зубчатая тень, похожая на драконий гребень. Сидя в относительной прохладе на чурбачке у ворот, Вилль наблюдал, как его сегодняшний напарник цедит из бутылки креплёное вино. Дождавшись, когда мужчина утрёт усы, аватар спросил:
  - Дядь Сатьян, ну как в тебя в такую жару это пойло лезет? Пить же хочется, а от него только горло ещё больше сохнет.
  - А ты слыхал, сынок, как скадарские караванщики от жажды спасаются, не?
  - Нет, а как?
  - Соль жуют.
  - Соль?!
  Одноглазый стражник солидно хекнул.
  - Ну да, привышные оне. Пожуют-пожуют, и пить не хоцца. Так вот и я свою методиху имею: попью-попью, и усё...
  Сказав это, Сатьян повесил седую голову и зычно захрапел.
  Жара... Ребята сейчас на речке плещутся, загорают, уху варят, картошку пекут, квасу дожидаются. Хорошо им там, на ветерке у воды, не то, что здесь на солнцепёке париться да Сатьянову сивуху нюхать.
  В такую погоду даже ворота скрипнули лениво, будто нехотя пуская за порог мельникову дочку Лукьяну. В свои четырнадцать девочка выглядела уже девушкой, да и вела себя соответственно.
  - Лушк, а, Лушк!
  - Чаво? - подбоченилась Лукьяна, кокетливо перекинув на грудь толстую пшеничную косу.
  - Лушка, дай кваску, а? Помира-а-аю... - Вилль зевнул, прикрыв ладонью заострённые клыки.
  - А поцелуешь? - хитро прищурилась девчонка, теснее прижав кувшин с божественным нектаром.
  - Не хочу.
  Лушка поджала губы, но, подумав, решила дать строптивцу второй шанс.
  - Тогда шрам покажи.
  - Ты ж его на речке уже сто раз видела. А сейчас мне лениво. Ах-ха...
  - Хм! - девчонка круто развернулась на босых пятках. Вилль сам бы с превеликим удовольствием стянул сейчас жёсткие сапоги, но, увы, на посту не положено. Даже рубашку снять нельзя. Настроения это не скрашивало, к тому же, пить стало хотеться ещё сильнее, и парень обижено забубнил под нос:
  - Ну, и шушель с тобой, жадина, иди-иди. Ладно-ладно же, вот как будем в Свитлицу на лодках состязаться, посажу себе Ташу в пару и... - прежде, чем Вилль успел закончить фразу, вожделенный кувшин оказался у него в руках: Лушка на что угодно была готова, лишь бы младшая на год сестрёнка всегда оставалась на вторых ролях.
  Благода-а-ать... Квас у Мирона, что надо: не шибко ядрёный, в меру сладкий, освежающий на "ура".
  Лушка заворожено следила, как тёмные капельки срываются с подбородка, пятнят белую рубашку. Затем вдруг спрятала руки за спину и, склонив голову, заискивающе улыбнулась.
  - А меня в пару возьмёшь?
  - Посмотрим на твоё поведение, - туманно пообещал Вилль, возвращая изрядно полегчавший кувшин.
  - Ну и дурак! - обозлилась девчонка. Отойдя на десяток шагов, обернулась и добавила нечто совсем уж непотребное.
  Юноша просиял, точно ему отвесили изысканный комплимент.
  Расплата за жадность не заставила себя ждать. Минут через пятнадцать захотелось кое-куда, хоть волком вой, а через двадцать Вилль действительно стал поскуливать. Покидать пост разрешалось только по очереди, и, хотя этот пункт устава для остальных стражников оставался чисто теоретическим, аватар вызубрил и старался следовать всем сорока.
  - Сатья-ан... Сатьян! - Вилль потормошил напарника за плечо, отчего голова стражника мотнулась набок, но этим дело и ограничилось.
  Один отсутствующий у ворот уже был и возвращаться не желал.
  Поборов соблазн чисто по-человечьи разрешить проблему прямо под стеной, Вилль стал придумывать себе оправдание либо наказание, что, в принципе, одинаково заключалось в дополнительной работе по службе.
  "Помогу сегодня Акиму с отчётами за весну разобраться", - решил, наконец, стражник и дунул через дорогу в кусты.
  Выбравшись обратно, Вилль машинально глянул на юг и вдруг настороженно сощурился, сделав ладонь козырьком: по дороге вниз медленно сползала чёрная точка. Приглядевшись, эльф рассмотрел высокого, крупного черноволосого мужчину в добротной одежде и охотничьих сапогах; из заплечного мешка торчало ложе арбалета.
  Вот интересно: к ним, в Северинг пожаловал или на запад к Равенне свернёт?
  Аватар вернулся на свой чурбак, привалился к стене и скрестил руки на груди - в таком положении гостей встречали старшие стражники, обычно заполняющие проходной лист. Подумав, сбегал через дорогу за длинным колоском. За четыре года, что Вилль состоял на службе, ему ни разу ещё не довелось досматривать пришлых в одиночку.
  Время шло, парень изнывал от жары и любопытства, а человек всё не появлялся. Наверное, свернул таки на "столичную" дорогу. Вилль расслабился, выплюнул мятлик и совсем было решил вздремнуть по-волчьи вполуха вполглаза, когда почувствовал тяжёлые шаги.
  Он был ещё молод, этот пришлый - лет двадцать пять или чуть старше. На скуластом обветренном лице клювом выделялся хищный крупный нос, опасно темнели глаза, и они сузились, когда встретились взглядом с аватарьими. Человек сделал резкое движение рукой, точно намереваясь сорвать мешок с плеча и выдернуть арбалет, но потом увидел Сатьяна и поправил лямку.
  У Вилля морозец вдоль позвоночника пробежал. Нет, если бы этот мужчина и впрямь решил в него выстрелить, то всё равно не успел бы - метательные ножи аватар носил в поясе, и достать их было проще и быстрее, но всё-таки... Странный какой тип. Может, каторжанин беглый? Как Зверь... А, быть может, от жары повсюду тати мерещатся?
  Надо быть со всеми вежливым, так Берен учил.
  Сглотнув, Вилль бодро сказал:
  - Добро пожаловать в Северинг, господин... эээ...
  - А ты, что ль, стражник тутошний? - усмехнулся мужчина.
  - Как видите, - Вилль ответил чуть резче, чем стоило бы, но уж больно ему человек не понравился. Опасностью от него веяло, как от секача по осени.
  - Лет-то тебе сколько? Пятнадцать? - подойдя почти вплотную и глядя на стражника сверху вниз, безразлично вроде поинтересовался незнакомец.
  - Семнадцать, - ответил парень прежде, чем понял, что того человек и добивался. Сохраняя спокойствие, Вилль встряхнул проходным листом. - Так как мне вас записывать?
  - Зосий.
  - А фамилия?
  - Охотник я.
  - Простите, но я должен записать вашу фамилию, а не род деятельности.
  - Тогда так и пиши - Охотник.
  - С какой целью вы прибыли в Северинг, господин Охотник?
  - Зо-сий, - как дурачку, по слогам повторил охотник. - Нету у меня фамилии, деревенский я.
  Такое бывало. У Марты, например, тоже фамилии не было, и во всех документах она значилась как Марта Травница.
  - У вас кузнец есть? - поинтересовался, меж тем, Зосий.
  - Есть, и отличный. Гном, кстати, так что...
  - То, что надо. Тогда пиши: "Цель приезда - постоянное проживание". Правильно? Это ведь город-резервация Северинг и, как я слышал, места у вас ещё есть?
  - Всё верно, только здесь после испытательного срока место под сруб дают, а пока что в полуземлянке поживёте.
  - И не в таком д...ме живал, - лениво сплюнул Зосий. - У тебя всё?
  - Вы должны уплатить детинку пошлины и предъявить мешок для досмотра.
  - Валяй! - швырнув мешок на чурбак, великодушно разрешил охотник и полез в кошель.
  В мешке не обнаружилось ничего опасного, кроме арбалета, кстати, замечательного в отличие от казённой рухляди, какую выдали стражникам. Ничего запрещённого - тоже. Обычный походный набор: сменное бельё и рубаха, чистые портянки, нож, огниво, остатки сухого пайка и опустевшая фляга. Уплатив требуемое, охотник уверенно шагнул в ворота, словно не первый уже год здесь живёт, затем внезапно развернулся всем корпусом.
  - Ты приходи вечером в трактир или что тут у вас. Много чего занятного расскажу.
  ***
  За день Берен успел устроить новичка в полуземлянке, обеспечив необходимым на первое время имуществом из общака, растолковать северингский "устав" поведения, рассказать о быте и социальном укладе городка. Зосий оказался серьёзным, даже мрачноватым человеком, молчаливым, собранным и толковым. Об охотничьих заслугах рассказывал ярко, детально, но без прикрас в духе "карсу за хвост раскрутил да об сосну приложил - зверина и издохла", к тому же, оказалось, что и скорняцкое дело разумеет. В общем, человек надёжный, не суетливый и для северингской общины весьма полезный. Всё бы хорошо, но...Была внутри него какая-то червоточинка, но дупла от неё градоправитель разглядеть не смог, как ни пытался, расспрашивая Зосия и так, и эдак. Господин Грайт решил посоветоваться с воспитанником и положиться на волчье чутьё.
  Вечером в "Оркан-баре" было яблоку негде упасть. Зосий намеренно сел в уголок, дабы не привлекать лишнего внимания, но потом всё равно пришлось перебираться к середине, иначе образовалась бы давка в одной половине трактира и тоскливая пустота - в другой. Берен тоже подошёл, со всеми раскланялся и занял специально оставленный для него стул рядом с новеньким, в свою очередь, придержав место воспитаннику подле себя.
  Арвиэль прибежал к семи, через час после окончания смены, немного запыхавшийся, в свежей рубашке и с непросохшей головой, и сел на свой стул. Зосий пронаблюдал эту сцену с видимым интересом и сделал для себя какие-то выводы, а воспитанник, меж тем, заказал стакан берёзового сока. Берен знал, конечно, что он ходит к приятелю отнюдь не компоты пить, но при наставнике парнишка не зарывался.
  Сперва обсуждали лес в целом и охоту в частности, притом, в любой - промысловой, ягодной, грибной - Зосий толк знал, а потом разговор незаметно свёлся к самому опасному охотничьему угодью. К Сумеречному Лесу.
  - В самом лесу не бывал, не дурак же, - отвечал на вопрос охотник, - а вот в Предлесье хаживал.
  - И как там? Зверя много?
  - Много ценного зверя на севере. Барсук водится размером с телёнка, а сам - чёрный ровно смоль, крагги, карсы, опять же, чёрные... аватары водились, да теперь уж перемерли.
  Все как по команде обернулись к эльфу. Берен глянул искоса - не нужна ли поддержка, но мальчик, как ни в чём ни бывало, пил свой сок.
  - Но аватары - не эльфы разве? - волнуясь, тихо спросил приятеля Венька Лесовёнок.
  - Эльфы, - подтвердил аватар, - и звери одновременно, не разберёшь, чего в них больше было. Они из Силль-Миеллона давно ушли, так что я о них мало знаю.
  - Не ушши, а вгнали их, потому ша пидателями оказлись, - косноязычно поправил капитан Прокопий Вёдро, заново наполняя пивом опустевшую кружку.
  - Так и мне рассказывали, - с ледяным спокойствием кивнул мальчик. - Говорили, будто Высокие Короли прокляли их за предательство и, изгоняя из Вековечного Леса, назвали "ashvett theare" - проклятые перевёртыши - оттуда и название пошло... Правда, по забавному созвучию "avatte d"Shaattar" переводится как "отмеченные Саттарой". Вы и на аватар охотились, господин Зосий?
  - Не, не охотился. Опасно. На такого зверя группой ходят, а я по натуре - одиночка.
  - А, к тому же, после смерти к ним возвращался эльфийский облик, так что "мех" невысокого качества.
  - Так "мало" о них знаешь, да? - в воцарившейся тишине усмехнулся охотник.
  - Они оборотнями были, а истинный оборотень после смерти становится человеком, ну, или эльфом.
  Больше об аватарах, слава Богу, не разговаривали. За семь с гаком лет жизни среди не-аватар Арвиэль добился того, что окружающие стали воспринимать его даже не как "обычного остроуха из Силль-Миеллона", а признали "своим парнем". Он с усмешкой реагировал на байки Эртана об орках и эльфах, в которых последние неизменно оказывались в дураках (а то и съеденными); в чулане юного стражника лежали расхоженные валенки, зато сало в шкафу не залёживалось; пил с ребятами пиво и тайком пускал их посидеть в караулке; снисходительно позволял девчонкам "топить" себя на речке, валять в снегу кучей малой. Первое время Берен видел, каких усилий стоит мальчику эта адаптация, ломка самого себя, а потом перестал замечать. То ли и впрямь освоился, то ли научился идеально прятать чувства даже от близких. Единственная тема, до сих пор больно ранившая воспитанника, - "предательство" его предков. Предательство... Да если б эльфы-оборотни не пошли против воли своих Королей, Неверрийской империи сейчас, скорее всего, не существовало бы.
  Или существовала, но совсем иная...
  ...По домам расходились уже в сумерках. Арвиэль направлялся в караулку помогать Акиму ("Что-то не по уставу сделал и сам себе "штрафной наряд" придумал, - понял градоправитель. - Капитаном назначу, когда Прокопий сопьётся."), и Берену с ним пока было по пути. Парнишка размышлял о чём-то своём, покусывая губу и глядя под ноги, поэтому пришлось его потормошить, взлохматив светлую макушку, на что воспитанник встряхнул головой и поднял вопросительный взгляд.
  - Ну, что скажешь о нём, Арвиэль? Оставим на испытательный срок или сразу пошлём к шушелю?
  - Решать вам, - уклончиво отозвался воспитанник. - Хотя остальные его зауважали - вон как слушали, в гости наперебой приглашали.
  - Решать-то мне, - Берен нетерпеливо поморщился, - но я у тебя спрашиваю. Что чутьё говорит?
  Аватар ненадолго задумался, потом сказал:
  - Если у Зосия и была когда-то семья, то он ей зверьё предпочёл, да и сам озверел маленько - нелюдимый он, мрачный. Однако ж, к нам подался, значит, сущность всё же общества запросила. А ещё мне кажется, кто-то из моих сородичей чем-то его обидел...
  - Не боишься...
  - Что на мне отыграться захочет? А смысл? - аватар пожал плечами. - В трактир байки слушать он сам меня позвал, наверное, сразу хочет привыкать к такому соседству. В общем, мне он не понравился, но я бы его оставил.
  - Это почему?
  - Да просто и вы мне сначала совсем не понравились, - простодушно улыбнулся парень.
  ***
  По ветхой лесенке с постоянно ломающейся двенадцатой перекладиной Вилль поднялся в "домик на ножках", забрался внутрь и снова прихлопнул люк крышкой, на которой его же рукой было выведено киноварью большими буквами:
  
  "СДАВАЯ СМЕНУ, ВЫНОСИТЕ МУСОР И
   ВЫТРЯХИВАЙТЕ ПЕПЕЛЬНИЦУ, КОЛЬ
  НЕ ХОТИТЕ
  РАСПЛОДИТЬ КРЫС И ШУШЕЛЕЙ!!!"
  
  Надпись существовала давно, периодически поновлялась, но замечал её, похоже, только сам автор.
  Сидя за столом при свете Индикатора преступлений, Аким был занят делом чрезвычайной важности - он складывал лягушку, материалом для которой послужил исчёрканный лист. Рядом лежал раскрытый "Отчётник" с неровной бахромой на развороте. Забрав покалеченную тетрадь, Вилль с ногами залез на грязный диван.
  - Вы опять в "Отчётник" карточные очки с долгами записываете?
  - А куда ж ещё? - искренне удивился Аким.
  Хмыкнув, Вилль перелистнул и едва не сполз на пол от смеха:
  - А это что: "По зелёному осоту
  Ходит птица перепел.
  Не найду свои ворота:
  Знамо дело - перепил!"
  - Это не я! - отмахнулся стражник, доделывая "лягушку". - Это Геварн песню сочинял... но не досочинил.
  - Вот приедет инспекция из столицы, увидит это коллективное творчество - таких "перепелов" нам наваляет!
  - Сколько лет живём - ни разу не приезжали... Да-а! - распахнув бумажную пасть, басом Акима подтвердила "лягушка".
  Вилль снова закатился от хохота. Стражник, меж тем, понизил голос до вкрадчивого:
  - Арвиэль, к тебе большая просьба имеется. Дело у меня нарисовалось безотложное, так ты меня сегодня не подменишь? За мной должок будет.
  - Хорошо, - согласился парень, не любопытничая, что за дела вдруг нарисовались у Акима. Таких вот "должков" у него накопилось уже на неделю отгульных дней. На что их потратить, Вилль пока не придумал, но был уверен, что Кружевница сама подаст какой-нибудь знак. В том, что сослуживцы потом не подведут, он не сомневался - неписаный закон взаимовыручки, в отличие от устава, был высечен на сердцах отставных военных.
  - Вот спасибо! - обрадовался мужчина и пошёл на выход. Светловолосая голова задержалась, прежде чем юркнуть в люк вслед за остальным. - Ты раков любишь?
  - Это смотря где: на пальце или на столе.
  Зная, что Вилль перезаполнит "Отчётник", стражники испоганили всего четыре листа, причём, Аким с Темаром даже оставили кое-какие заметки о "происшествиях" типа очередного вторжения Сидорова козла в соседский огород. В том же духе юный стражник и продолжил, ведь всё равно ничего серьёзного здесь не случается - провинция-с!
  Вилль уже заканчивал, когда в караулку нагрянули ребята. Они почти всегда заходили в его смену, так что каждый занял своё законное место: Венька с Сенькой плюхнулись на диван, Эртан оседлал перевёрнутое ведро, подложив для удобства подушку. Отговорившись пятнадцатью минутами, стражник торопливо наводнял бытовухой последнюю неделю, а братья Лесовята закрутили веснушчатыми носами в поисках какой-нибудь забавы. Почти сразу Венька обнаружил за диваном бутыль из тёмного стекла в четверть ведра объёмом, судя по весу и бульканью полнёхонькую.
  - О, чья-то нычка! - обрадовался Эртан.
  - Да это мы до Свитлицы приберегаем, - безразлично отозвался аватар.
  - Ну да... Вилль, все и так знают, что вы... ну, в смысле они, стражники, пьют как дышат. Чего ты их выгораживаешь!
  Аватары не выгораживают. Они защищают. И жизнь, и честь, и репутацию, если понадобится.
  - Вообще-то это моё, - отложив перо и перевернувшись на стуле грудью к спинке, "признался" Вилль. - Вас, ребята, дожидалось!
  - Банза-ай! - завопил Эртан.
  - Наливай, - велел Венька.
  Красное вино горячило кровь, наводняя головы бредовыми идеями, в свою очередь, наполнявшими сердца бессмысленной отвагой и заставлявшими языки молоть то, что в головы взбрело - собственно, идейный бред.
  - Помните, Зосий рассказывал, как против секача с одним кинжалом вышел! Вот это силён! - Венька согнул руки в локтях, демонстрируя далеко не Зосиевы, но вполне себе сформировавшиеся мышцы.
  - Да-а... - мечтательно подхватил его брат.
  Пришлый рассказывал об охоте грамотно, "вкусно", избегая нюансов вроде взопревших портянок, липнущей от пота рубашки, чесотки по всему телу вследствие атак клещей и вездесущих комаров, и прочего. Неудивительно, что ребята восприняли промысел как увлекательнейшее приключение с преодолимыми опасностями, где каждый лютый зверь только и ждёт под кустом, чтобы доблестный герой вроде Сеньки или Веньки засадил ему болт промеж глаз, а то и голыми руками завалил.
  - А как он двух карс на себе приволок!
  - А как рога крагги по девять пальцев каждый добыл!
  - Опыта наберёмся, можно будет к нему напроситься - уж своих-то возьмёт!
  - Не возьмёт! - отрезал Эртан. - Как прривык, так и будет в одиночку охотиться. На кой ляд ему обуза?
  - Да мы и без него смогли бы сходить, - сказал вдруг Венька. - Возьмём дедов арбалет, а второй, вон, у Вилля попросим из запасных.
  - И правда, чего это мы? Мы ж не трусы какие! - поддержал брата Сенька. - До опушки Предлесья три дня ходу, за неделю-полторы обернёмся, а деду скажем, что в наш лес пошли. Вилль, арбалет дашь?
  Вилль, снисходительно слушавший этот детский лепет, фыркнул:
  - Ребят, вы и в нашем лесу ни разу не охотились, а вам сразу Сумеречный подавай.
  - Зато ты в нашем охотился, - возразил Венька. - Вот бригадиром и пойдёшь!
  - Бригадиром... В нашем охотился, да. Там, где леший - свой в доску дедко, и даже на волка как на брата смотришь. В Предлесье не пойду ни за какие пряники, а в наш лес свожу, если хотите.
  - Да что в нашем-то интересного?!
  - Рыси, олени, кабаны, лоси забредают, соболи, куницы, опять же, белки...
  - Бе-элки?! Фе-э...
  - Волки ещё, - подсказал Эртан.
  - Волк - это так, собака дикая, - пренебрежительно махнул рукой Веньян. - Вот если б на крагги сходить...
  Эльф-оборотень изогнул бровь.
  - Собака, говоришь? Сторожевой пёс за ноги хватает, волк же сразу в горло метит, а ещё требуху вывернуть может и на сажень по земле растянуть. Если гонят, то стаей и до победного, пока дичь сама не свалится прямо им в клыки, а они о-острые, - невозмутимо рассказывал Вилль бледнеющему Веньке. - Помнишь, Сень, мы с тобой в лесу как-то свинью разорванную нашли?
  Теперь побелел и второй Лесовёнок.
  - Так вот крагги охотятся стаей, как волки, а если увидите одиночку, то, скорее всего, он - приманка для таких охотничков, как вы. Клыки у крагги короче волчьих, а захват слабее, зато есть копыта и рога, способные пропороть грудину, как нож масло. Они тоже любят полакомиться ливером, и их не смутит, если ты сам будешь ещё жив...
  Тему охоты в Предлесье закрыли, но аватар видел, что эта идея накрепко засела в головах братьев.
  Ранним утром Темар и Аким вернулись в город за подмогой, чтобы достать затопленную русалками лодку, хотя Вилль очень сомневался в причастности речных дев к оной диверсии - стражники сами мотылялись как две лодки в качку, периодически сталкиваясь "бортами". Раков они всё-таки наловили: первый в бороду, второй за шиворот...
  ***
  За неполный месяц Зосий обеспечил дичью всех желающих, и заказы продолжали сыпаться. Тетерева, рябчики, косули, оленина... Когда Вилль увидел, как мельник Мирон кормит пса отборным мясом, то всерьёз забеспокоился о сохранности лесных ресурсов. Волки тоже злились, из-за кустов лязгая зубами на удачливого и опасного охотника, но Владыка запретил нападать на двуногих, хоть им и очень хотелось...
  В начале травоцвета Зосий ушёл охотиться по северной тропе, а вернулся неделю спустя со шкурой крагги и семипалыми острейшими рогами. Горожане толпами ходили поглазеть на диво, погладить чёрно-бурый мех, мягкий и нежный точно девичья щека, с уважением потрогать гладкую кость, отливающую тёмной сталью. "Прямо посередь лба болт всадил", - небрежно, словно бы без хвастовства, говорил мужчина. Авторитет охотника взлетел до небес. Теперь, если б Берен и решил отказать новичку в жительстве, градоправителя просто освистали бы, а то и с поста сняли. Как-то Виллю предложили посостязаться с Зосием в удачливости, но отказались оба охотника: человек, видимо, боялся проиграть (хотя юноша слышал, как он втолковывает соседским мужикам, дескать, малолетку расстраивать не хочет), а аватар не видел смысла в истреблении зверья ради спортивного интереса.
  Братья Лесовята ходили притихшие, что-то обдумывая по углам да задворкам, Эртан тоже вдруг зачастил в охотничий кружок. Аватар за ними приглядывал, чувствуя, что вот-вот грянет гром.
  На Свитлицу Вилль пригласил в лодку ни Лушку, ни Ташу, а племянницу горшечника Майю, приехавшую к дяде Игнату на каникулы из Стрелецка: девушка обучалась в женской гимназии и экзамены сдала досрочно. Собственно, её образованность парня сразу и покорила, и главное - Майя была не местной. На какое-то время аватар забыл о Лесовятах, а, когда вспомнил, стало уже поздно.
  - Через три дня выходим в девять утра! - торжественно объявил Венька, присаживаясь на диван в караулке.
  - Арбалеты ты, конечно, уже подобрал, - уверенно добавил Сенька.
  - Арбалеты я не подбирал, в девять - слишком поздно, но это не важно, потому как я остаюсь.
  - Но ты обещал! - хором возмутились братья. Оба уже обзавелись широкими охотничьими браслетами на удачу, сплетёнными для них из разноцветных ниток Лушкой с Ташей, и носили на виду, постоянно поддёргивая рукава.
  - Ничего я не обещал, - складывая пересчитанные монетки в кошель, спокойно возразил стражник. - А вы, небось, деду сказали, что в наш лес пойдёте? Ну, вот туда и идите. Или никуда.
  Мрачно переглянувшись, парни засопели. Первым не выдержал Сенька, буркнул:
  - Куда захотим, туда и пойдём. Ты, что ль, нас остановишь?
  - За ворота не выпущу.
  - Мы и без ворот найдём, как выбраться.
  - А Аррвилль догонит и прритащит к деду за шиворрот, - подначил братьев Эртан.
  - Ага, - рассеянно согласился Вилль, попутно соображая, как прожить полторы недели до получки на три детинки и семь пятинок. Не хотелось бы в долг брать, а, похоже, придётся: городские девушки - удовольствие недешёвое.
  Аватар даже не понял сначала, почему приятели смотрят на него как волки на псаря, а затем Венька злобно прошипел:
  - Так чего ждать-то? Беги прям щас деду настучи!
  - Предатель... - добавил Сенька.
  - Я не предатель, - тихо возразил Вилль.
  - А кто же?! - разошёлся Веньян. - Самый настоящий предатель!
  - Я - не предатель! - аватар понял: ещё раз так назовут, и его сорвёт.
  - Отвалите от него! - чуя неладное, вмешался Эртан. - Домой шурруйте и забудьте об этой дуррацкой охоте!
  Парни полезли в люк, бормоча что-то нелестное о всяких зеленомордых и белобрысых засранцах. Разжав кулаки, Вилль выжидающе посмотрел на приятеля.
  - Эртан, я не предатель.
  - Кончено, нет, дружище, это они - урроды. И поэтому всё рравно пойдут.
  Всю ночь Вилль ворочался на койке в раздумьях, то и дело стряхивая Симку с живота, пока домовой, плюнув, не свернулся клубком на отобранной у хозяина подушке. Днём аватар разыскал на речке хмурых Лесовят и отвёл в сторонку:
  - Уговорили. Я и Эртан идём с вами, но с условием: слушаться меня будете во всём, не пререкаться и не поперечничать - что велю, то и делаете. Выходим послезавтра на рассвете, и темп задаю я. И меня не волнует, что кто-то устал или стёр ногу. Усекли?
  Они усекли, тут же на радостях в четыре руки намяв приятелю бока. Аватар мысленно ухмыльнулся: сами домой запроситесь, голубчики. Если нет никакой возможности отговорить приятелей от опасной и глупой затеи, остаётся одно - помешать осуществить её, что Вилль и собирался сделать любым способом. Надо будет - уходит по жаре до седьмого пота, придётся - поплутает их в лесу несколько дней мошкаре на радость, через бурелом прогоняет, а для пущего азарта можно и кромкой Предлесья провести, там, где ещё безопасно...
  Вечером накануне похода к стражнику заглянула Майя. Кивнув в ответ на приветствие, Вилль подставил щёку, продолжая проверять содержимое мешка - лучше перебдеть, чем недобдеть. Мало ли, как дело повернётся...
  Дождавшись, когда парень затянет шнурки, Майя неодобрительно покачала головой:
  - Если ты из-за Зосия туда идёшь, то напрасно.
  - А?
  - В Сумеречное Предлесье, - девушка вскинула руку ладонью вперёд, не дав возразить. - Ну я же не слепая и не дура?
  - Я иду не из-за Зосия, уж поверь.
  - Когда вернётесь?
  - Я бы обернулся за неделю, с ребятами проходили бы дней десять-двенадцать, - ровно столько стражник к краснодолу и "нагулял", - но полагаю, мы вообще туда не дойдём, вернёмся гораздо раньше.
  - Если через двенадцать дней не вернётесь, я передам господину Грайту, что ты просил выслать поисковый отряд.
  - Молоток! Пойдёшь к нам в стражу? У нас серьёзная недостача светлых голов.
  - Я лучше со светлоголовым стражником пообщаюсь. А, может, подарю кое-что на удачу, чтобы он на эту голову беды не нашёл, - взяв аватара за руку, Майя ловко обвила его левое запястье бело-сине-зелёным нитяным браслетом, завязала косицы на двойной узел вместо традиционного бантика. - Вроде, здесь так принято?
  - Ага, спасибо! - искренне поблагодарил Вилль. - Если всё-таки дойдём, хочешь, я тебе в Предлесье белочку поймаю или бурундука?
  - Ой, не надо! Говорят, там даже белки хищные...
  - Вот на свою директрису, холеру вздорную, её и натравишь!
  Вскоре явился домовой, вспугнув балдеющею на диване парочку (точнее, оборотень балдел, пока Майя, хихикая, почёсывала у него за ухом), и с порога завыл:
  - Хозя-аин! Возьми меня с ссобой, я тожшше хочу зверя бить!
  - Хорошо, - охотно согласился Вилль. Подобный разговор уже был, но Симка то ли забыл, то ль перед девушкой дурачился. - Проверь, положил ли я соль.
  Кот сунул голову сквозь мешковину.
  - Положшшил... Ссоль, галеты, солонина, пшшено... - голос у него грустнел с каждым словом. - Хозяин, ты будешшь кушшать ЭТО?.. Пожшшалуй, я с тобой в другой раз схожшшу...
  ***
  Вилль подошёл к воротам затемно, Эртан поспел вовремя, Лесовята проспали. Братья отчаянно зевали, переминаясь с лаптя на лапоть, над головами кружила ранняя оса, разрываясь меж двумя медоносными мешками (даже на расстоянии аватар чуял запах свежих сот), не в силах определиться с выбором.
  - Вы на лужайку за полоникой собрались? - выразительно глядя на лапти, поинтересовался Вилль.
  - Так жарко же! - переглянулись братья.
  - Здесь - жарко, там - сыро и топко. Марш домой переобувать сапоги!
  Глядя в стремительно удаляющиеся спины, Вилль недовольно покусывал губу: не то, чтобы он верил в людские приметы, но внеплановое возвращение через порог накануне похода и в аватарьих кланах считалось дурным знаком.
  Выдвинулись только через полчаса и в компании уже десятка ос...
  Солнце неумолимо поднималось, а надежда добраться до берёзового перелеска к полудню пошла шушелю под хвост из-за пары бестолковых сонь. Стремясь наверстать упущенное время, Вилль наращивал темп, пока не счёл его достаточным. Жары ещё не было, и парни не роптали, но плелись в хвосте, изредка переговариваясь промеж собой. Эртан мерил дорогу уверенными широкими шагами. Хоть на кого-то здесь можно положиться, даже если что-нибудь пойдёт не по плану.
  К Васькиным холмам, усыпанным васильками так густо, что казалось, будто здесь прошёл цветочный дождик, разбрызгав ароматную синь вместо капель, подошли, когда солнце уже входило в зенит. Смоченный в ручье платок, которым аватар обвязал голову, давным-давно просох, а до перелеска оставалось больше часа по самой жаре. Обернувшись в очередной раз, Вилль ахнул: над братьями гудела пчелино-осиная туча, чёрная и сердитая. Проследив за его шальным взглядом, Венька беззаботно отмахнулся:
  - А-а, нехай летают! Мы с Сенькой привычные, а у Эртана кожа дубовая.
  - Рад за вас, ядрёна ворона!
  - А ты не беги, тебя и не зажалят.
  - Не могли мёд получше завернуть, - отворачиваясь и в отместку прибавляя ходу, сердито пробурчал Вилль, увы, уже не способный повлиять на ситуацию. Надо было предугадать такой поворот и проверить мешки братьев заранее.
  В березняк он первым и вломился, с подвыванием вытряхивая из-за пазухи самых настырных пчёл. По совету Веньки аватар не бежал, да и вообще не совершал резких движений, но, видимо, бешеные насекомые, переломав жала об Эртана и не добившись от Лесовят хоть какой-то реакции на свои диверсии, решили выместить злость на единственном уязвимом объекте. Теперь пекло везде, особенно, лицо и руки, а глаза утонули в щеках.
  - Да вы с Эртаном теперь близнецы, только б тебя ещё по травке рожей повозить для вящего сходства, - рассмотрев "бригадира", как конь заржал Сенька.
  - Пофёл ф фопу, фуфель кляфый! - огрызнулся аватар, щедро смачивая платок "целебным зельем", сиречь, обычной колодезной водой, разлитой по флаконам как раз на подобный случай. Ну а как иначе объяснишь приятелям на глазах спадающую опухоль?!
  Пока аватар лежал с компрессом на физиономии, ребята сбегали к ручью, запалили костерок и разложили на полотенце нехитрый обед. Вилль чесался и злился, глядя, как "команда" самозабвенно уписывает мёд, прихлёбывая накипячённым в котелке чаем. Через час максимум укусы пройдут, но пока настроение было паршивым. Сам он перехватил бутерброд с салом и огурцом, чай пить не стал вовсе, но вошедших во вкус приятелей не останавливал. Как и следовало ожидать, Лесовят потянуло в сон, но непреклонный "бригадир" жёстко скомандовал "подъём".
  Они двигались березняком на север, походя собирая грибы. Сперва медленно шли, зевая, затем браться разгулялись и снова захотели есть. Видимо, поэтому Сенька так бурно среагировал на телёнка косули, мирно щиплющему травку у ручья: с горящими глазами и открытым ртом замахал руками, тыча пальцем в дичь, но мигом опомнился и скинул с плеча арбалет.
  - Я подстрелю её на ужин, - шёпотом сообщил парень, от волнения укладывая болт мимо паза.
  - Ну, подстрели, - великодушно разрешил "бригадир".
  Болт наконец-то лёг куда надо. Взведённый арбалет запрыгал в Сенькиных руках, точно пытался вырваться и удрать подальше от горе-охотника, а сам Сенька щурился обоими глазами попеременно, тщетно стараясь сконцентрироваться на цели. Вилль мог бы дать совет, но не стал: Лесовят стрельбе Зосий обучал, вот пусть по его рекомендациям и действуют.
  Внезапно косуля подняла голову и уставилась на стрелка в упор. То ли от переизбытка чувств, то ли устав держать тяжёлый арбалет, то ли плюнув и положившись на авось, но Сенька нажал спуск. Здесь щёлкнуло, в сторону ручья свистнуло, а там треснуло.
  Косуля, дёрнув ухом, удивлённо посмотрела на охотника, потом - на мимолётную (в буквальном смысле!) смерть свою, накрепко застрявшую в берёзе, неспешно развернулась и скрылась в боярышнике.
  - Хорошо, - на полном серьёзе одобрил аватар. - Этот арбалет на аршин погрешность вправо даёт.
  - Раньше сказать не мог?!! - возмутился Сенька.
  - Она же маленькая ещё, а вдруг ты бы в неё попал? Зато теперь мы оба знаем, что глаз у тебя меткий, только практика нужна.
  Сенька долго смотрел дичи вослед с опущенным арбалетом и вселенской печалью в глазах, но всё-таки пришёл к выводу, что для северингской округи комплименты от эльфов большая редкость, нежели косули, и вновь повеселел.
  - Надо к Истринке выбираться и дальше идти берегом, иначе брод пропустим, - ближе к вечеру решил Венька. На севере речка делала большой крюк, огибая Северинг по широкой дуге с востока на запад.
  - Здесь брод есть? - удивился Вилль. Сам он перебирался через реку привычным для крылатых способом, но сейчас намеревался потерять время и силы группы на переправе.
  - Да, Зосий о нём упоминал. Там берёза строенная растёт, Зосий на ней зарубку оставил.
  Во второй раз аватара кольнуло предчувствие беды - странное, неоформленное, и оттого ещё более тревожное. Тем не менее, боясь показаться паникёром (остальным-то шиш объяснишь, что не так!), парень кивнул и свернул на восток.
  Березняк приветливо шуршал листьями, роняя золотые серёжки на бедовые головы; малина дразнилась первыми созревшими ягодами, приглашая задержаться и отведать даров дедко Лешего; грибы, кажется, сами выстреливали бурыми шляпками охотникам под ноги. На закате птицы распелись особенно звонко да ладно, точно стараясь докричаться до солнца, чтобы завтрашний день оно подарило погожим для очередного концерта. Свой лес, до последнего пенька знакомый...
  Стоп! А ведь и впрямь знакомый!
  - Мы мимо этого пня полчаса назад шли, - озадаченно пробормотал Вилль, разглядывая приземистый пенёк с побегом берёзки на срубе. - Что за... Стоп! Ребят, переобуваемся!
  Аватар погрозил кулаком невидимому шутнику, и в ответ послышалось довольное старческое хехеканье.
  Парни обменяли местами сапоги: правый обули на левую ногу, и наоборот. Вскоре выбрались на крутой бережок, а чуть погодя подошли к броду. Там и заночевали, поужинав кашей с салом и жареными на прутке грибами и вдоволь наболтавшись перед сном о призраках да умертвиях.
  На рассвете переправились через реку. Вилль помахал рукой с того берега, и лес зашумел в ответ - на Истринке территория дедко Лешего заканчивалась. Начинались чужие владения. Чьи-то...
  На первый взгляд, заречный лес ничем не отличался от своего: те же сосны, берёзы, полностью исчезающие к чащобе, редкие, но мощные дубы, ягодные заросли... Вилль не раз охотился здесь, но с хозяином так и не познакомился. То ли местный леший был необщительным, то ли вовсе его не существовало. Обычно аватар уходил на восток или к югу, держась подальше от Предлесья, а теперь поневоле пришлось двигаться против течения Истринки вслед за братьями, теперь возглавлявшими группу.
  - А вон и пороги, о которых Зосий говорил! - ближе к полудню радостно объявил Венька, указывая на клубящиеся барашки, увенчанные трёхцветной радугой. - Теперь идём на северо-северо-восток до оврагов. Вилль, ты направление выдержишь?
  - Эльфы чувствуют лес ногами, - улыбнулся аватар. - Я никогда не заблужусь и не собьюсь с курса.
  Тем не менее, он понемногу стал забирать на восток, держась параллельно кромке Сумеречья. Всё это время Вилля не оставляло ощущение, будто кто-то наблюдает за ними исподтишка. Впрочем, угрозы аватар не чувствовал, а потому держал ухо востро, но тыкать арбалетом во все кусты не спешил.
  Через несколько часов ходьбы Венька, по какой-то причине отставший от группы в очередной раз (живот прихватило, что ли?), догнал проводника и возмущённо выпалил:
  - Ты ж говорил, что с курса не собьёшься, а сам, по ходу, на восток идёшь!
  - С чего ты взял? - с подкупающей искренностью "удивился" Вилль.
  На один миг Венька стушевался, но тут же нашёлся:
  - Так мох на дереве растёт с северной стороны, а мы придерживаемся южной!
  Взглянув на ближайшую сосну, аватар смущённо почесал переносицу:
  - Н-да, похоже на то... Извините, ребят, задумался!
  Братья хмуро переглянулись. "Бригадир" мысленно матюгнулся: он был уверен, что группа просто идёт за ведущим, как баранчики, ан нет, оказывается, смотрят по сторонам...
  До сумерек отмахали на север ещё вёрст двадцать. Погода испортилась, сразу стало мрачно и глухо. Посмурневшее небо давило на плечи, закрапал холодный, но, к счастью, непродолжительный дождик. На ночлег облюбовали местечко у корневища раскидистого дуба, благодаря пышной кроне оставшееся сухим, а если снова заморосит, то за костёр можно будет не беспокоиться. Нарубили лапника, отыскали какой ни на есть сухой хворост на розжиг; пока Эртан, которому по жребию выпало дежурить первым, разводил костёр, Лесовята набрали дров и сложили их вокруг огня "колодцем" для просушки, а Вилль нашёл криницу. Сварили традиционную кашу с салом, на природе казавшуюся невероятно вкусной.
  - Я Ксане прредложение сделать хочу, - облизав ложку, сказал вдруг Эртан.
  Переглянувшись, Лесовята загыгыкали: для восемнадцатилетних парней свадьба пока что ассоциировалась только с тремя понятиями - пьянка, пляска, драка.
  - Давно пора, - одобрил Вилль. - Чего медлил?
  - Ждал, когда Мирронова сука ощенится. Собаку Ксанке подаррю, чтоб наверрняка согласилась - давно прросит! А ты мне дрружкой будешь.
  Он не спрашивал, зная, что лучший друг и не подумает отказаться от столь почётной, но ответственной роли.
  - Ага, только учти, что торговаться я не умею, тем более, невест никогда не выкупал. Выдурят у меня всю твою выпивку, чур не виноватить!
  - Пускай-пускай, - многозначительно ухмыльнулся Сенька. - Главное, чтоб девчонки всё выдуренное выпили.
  - А браслет тебе Ксанка в обмен на козу сплетёт? - сыронизировал Венька: орк единственным из группы был без охотничьего талисмана.
  - У нас по-дрругому удачу желать прринято, получше вашего, - не обидевшись, осклабился Эртан.
  Парни помолчали, каждый думая о своём. Запрокинув голову, Вилль прислушался к беззаботной трескотне белок в кроне и с улыбкой погладил свой браслет.
  ***
  Ящерка дождалась, когда трое двуногих улягутся, и осторожно взобралась на корень, с любопытством разглядывая четвёртого, зеленокожего и черноволосого, телосложением мощнее остальных. Затем спустилась и зашуршала в траве, присматриваясь к лицам спящих, принюхиваясь к их запаху: раздвоенный как у змеи язык мелко-мелко подрагивал. Ящерка была крупной, почти в локоть длиной, но двигалась абсолютно бесшумно, так что даже тот-кто-не спал не заметил ночную гостью. Помогала и антрацитовая чешуя, полностью скрывшая её в траве за пределами освещённого круга.
  Завершив обход, ящерка побежала туда, откуда явилась. Этот лес ей не нравился - больно светлый. Зато охотиться легко, например, вон на ту мелкую ящерицу, опрометчиво высунувшую зеленовато-коричневую морду из укрытия под камнем. Молниеносный бросок - и мелочь забилась в острых ядовитых зубках, прихваченная за голову. Дождавшись, когда добыча перестанет трепыхаться, чёрная ящерка неторопливо, как удав, проглотила её и заспешила дальше, елозя по мху потолстевшим сизым брюшком.
  Шшурххх...
  ***
  Проснувшись на рассвете, Вилль пихнул задремавшего под конец дежурства Сеньку и отправился на разведку. Вернулся он через полчаса, на ходу обламывая ветки с молодой засохшей сосенки.
  - Советую и вам по слеге сделать.
  - Это зачем? - удивился Венька, глядя на просохшую за ночь землю под ногами.
  - Во-первых, в полуверсте отсюда клюква растёт - немного, но на болоте, уверен, её будет больше. Во-вторых, змей в округе немеряно, это нам пока везло. А, в-третьих, вы обещали НЕ ПОПЕРЕЧНИЧАТЬ!
  Болото обошли по самому краю, но Эртан, засмотревшись на густую, но, увы, ещё не поспевшую клюкву, умудрился увязнуть, едва не подарив чавкающей зыби сапог. До полудня вышли к искомым оврагам, и там же наполнили фляги в студёном солоноватом ключе. Чем дальше на север уходили охотники, тем заметнее становились изменения: берёзы исчезли полностью, а сосны обмельчали, трава потемнела и укоротилась, зато мох изрядно подрос и сам походил на луговую мураву, лишайники теперь обнимали стволы кольцом, грибы всё больше попадались ядовитые. Завидев развесистый куст, плотно усыпанный иссиня-чёрными матовыми ягодами, Сенька припустил к нему, разве что не облизываясь на бегу:
  - Ирга-а!!!
  - Стой! - не успевая перехватить приятеля, Вилль попросту ткнул его слегой в икру - Лесовёнок так и поехал животом по склизкому мху, нелепо взмахнув руками на старте.
  Впрочем, ничком он валялся недолго. Вскочил почти сразу, скинул мешок, распетушился и бросился на обидчика, не рискуя, однако, пускать в ход сжатые кулаки. Только прыгал на месте, возмущённо чирикая, как привязанный за лапку воробей.
  - Охренел, да?!!
  - Ну какая ж это ирга, болван? - Вилль перевернул листочек, демонстрируя тёмный, почти под цвет ягод низ. - Это колюта или вороная моровка. Слопаешь пару ягод и через несколько минут ножки протянешь. Её даже трогать опасно, так что иди-ка лучше руки помой.
  - Так я же её не трогал... - парень сразу присмирел и растерял боевой пыл, и на куст поглядывал уже с благоговейным трепетом. Даже кулаком ему грозить не стал.
  - А для профилактики.
  За неимением водоёма Сенька профилактически вытер ладони о замызганные штаны.
  - Что-то ты рраскомандовался, дрружище, пррям как твой наставник, - усмехнулся Эртан, когда Лесовёнок отошёл к чем-то недовольному брату.
  - Я просто хочу вернуть вас живыми и невредимыми: тебя - Ксане, их - деду. Идите, я вас догоню.
  Выждав, пока приятели обогнут куст, Вилль достал платок и, накрыв им ладонь, натряс целую горсть смертоносной отравы, способной в считанные минуты разнестись по организму, попасть в кровеносную систему и остановить сердце. Но колюта - слишком редкая ягода, чтобы просто пройти мимо: можно метательные ножи соком обмазать, болты, если в будущем арбалет нормальный купит... да мало ли! Но пригодится однозначно. Насобирав таким способом половину кожаного мешочка, аватар осторожно уложил его поверх поклажи, чтоб не раздавить, и побежал догонять остальных.
  К обеду увидели первую орцойю, даже есть от восторга расхотелось - зрелищем остались сыты. Обойдя кругом молодое дерево, похоже на ясень, но со свинцово-синими листьями, Сенька восторженно обнял шершавый чёрный ствол, на рынке древесины стоящий как пять взрослых ясеней:
  - Пришли, да? Это - граница?!
  - Ещё нет, - остудил его Вилль.
  - Но ведь оррцойи только в Прредлесье ррастут! - возразил Эртан, прицениваясь к деревцу в две сажени высотой с довольством наёмного лесоруба, метящего корабельные сосны.
  - Граница-то столбиками не помечена, и шильды на ней нет, - хмыкнул аватар. - Крылатку могло сюда ветром занести... или белочка обронила.
  - Откуда ты столько знаешь о Предлесье? - подозрительно прищурился Венька. - Ты ж в Силль-Миеллоне жил!
  - Силль-Миеллон с ним на севере граничит, так вот мы почти на границе и жили. Отец там охотился, а потом мне обо всём рассказывал...
  ...Пока люди его не убили. Вилль не сказал это вслух, но Венька сам додумал фразу и отцепился, потрепав приятеля по плечу.
  Орцойя послужила сигналом к тому, что пора бы свернуть, пока не поздно. По мху север теперь не определялся, небо вновь заволокло седой пеленой, надёжно спрятавшей второй ориентир - солнце, и Вилль понемногу отклонялся на восток, а затем и к югу от греха подальше. Там, куда аватар вёл приятелей, было отличное угодье, только олени в нём водились обычные, травоядные. Увидев благородных красавцев, ребята вряд ли будут шибко сожалеть о клыкастых злобных крагги.
  Едва устроились на привал, Венька снова удрал в кусты. Вылез он оттуда красный как кумач от злости, разве что дым из ушей не валил.
  - Плут ты, Виллька! - обличающе ткнув в "бригадира" пальцем, рявкнул Лесовёнок. - Мы на юг идём!
  - Да нет, на север... Ты с эльфом о лесе споришь?! - повысил голос и Вилль: необъяснимая проницательность недалёких братьев начинала тревожить всерьёз. Эртан медленно отложил на полотенце не надкушенную галету.
  Презрительно сузив глаза, Венька скрестил руки на груди:
  - Эльф давно должен был вывести нас к ручью, а дальше мы шли бы против течения до большого валуна...
  -...Помеченного Зосием, верно? Эти направления, ориентиры... Вень, я в жизни не поверю, что вы всё это запомнили. Он вам карту дал, что ли?
  Лесовёнок, скривившись, в сомненьях почесал макушку. Аватар не сводил с него испытующего взгляда, и, сообразив, что отпираться бесполезно, парень плюхнулся на пенёк к "столу".
  - Ну да... Только не с собой, а срисовать.
  - Он нам и компас дал, чтоб не заплутали! - с гордостью поддакнул Сенька. Брат в сердцах стукнул его кулаком по макушке.
  Вилль перевёл холодеющий взгляд с одного на другого. Вот, значит, как они его "ловили".
  - Он вам компас дал?..
  - Ну да. Сказал, что эльф в команде, конечно, хорошо, но вдруг он нечаянно заблудится, - нехотя пояснил Венька.
  - И давно Зосий знает, что я с вами иду? - Компас дал заботливый дядя Зосий. Но не потому, что боялся, будто эльф в лесу нечаянно заплутает... а чтобы не сделал этого намеренно.
  - Ну-у... давно, ещё до того, как ты кочевряжиться начал. А что?
  - Мы идём на восток или возвращаемся.
  Остальные так посмотрели на проводника, словно он только что предложил им обменять арбалеты и вольную жизнь на рубище скитника и вериги.
  - Ребят, я серьёзно.
  - Но ведь мы почти дошли, - неуверенно возразил Эртан.
  - В том и дело. Сумеречье - не место для таких, как мы. Один шанс из десяти, что мы выберемся оттуда и выберемся невредимыми.
  Воцарилась напряжённая тишина, в которой совиное уханье звучало особенно угрожающе. Эртан, отвернувшись от друга, задумчиво грыз галету, Сенька что-то бормотал, косясь на кривой арбалет. Венька поднял на Вилля тяжёлый недобрый взгляд и тихо, но веско произнёс:
  - Правильно Зосий говорил, больно осторожный ты для настоящего охотника, а охотничья удача рисковых любит.
  - Вень, я на провокации не поддаюсь, - покачал головой аватар. - К тому же, крагги выбегают из Предлесья, и Зосий мог подстрелить его где-то здесь, а всем нам соврал...
  - Он не врал! - вновь багровея, зарычал Венька, да так свирепо, что "бригадир" онемел. - Ты ему просто завидуешь! Привык во всём первым быть, всеми нами командовать! Самый сильный, самый ловкий, самый умный - как же-с! Как Виллюшка повелит, так и будет! А вот шиш, получше тебя нашёлся!
  - Вот-вот! - воодушевлённо подхватил Сенька, пока брат переводил дыхание. - Девчонка красивая из города приехала, так и ту захапал, хоть и не нужна она тебе вовсе!
  - Ребята, вы чего?! - вконец растерялся Вилль.
  - Ничего! Мы идём, куда собрались, а ты возвращайся домой книжки читать! Ты ж у нас грамотный, это мы - дураки, деревенщина!
  - Никуда вы не пойдёте, и точка. А начнёте дурить - скручу обоих и за шиворот к деду отведу.
  Случившееся дальше Вилль потом неоднократно вспоминал с отвращением и обидой: не сговариваясь, оба Лесовёнка выдернули из мешков арбалеты и направили на старого приятеля, товарища по играм, забавам да каверзам - незаряженные, но от этого было не легче. Аватар молча смотрел на ребят, которых, как ему казалось, он знает всю жизнь и видит насквозь. В горле встал тяжёлый липкий ком. Наверное, так и начиналась Алая Волна: сидели за одним столом люди и нелюди, а потом друг с таким же вот перекошенным лицом и бешеными глазами поднял руку на верного друга во имя новых идеалов...
  - Э-эй, полегче... Вы белены обожррались? - орк начал подниматься во весь немалый рост, Лесовята тоже вскочили.
  Под укоризненным взглядом Эртана братья стушевались и опустили арбалеты. Не поднимая глаз, Венька буркнул:
  - Мы идём в Предлесье. Хочешь, давай с нами, а этот... пускай остаётся, коль струсил.
  Эртан не ответил. Пожав плечами, братья собрали мешки, Венька, уже не таясь, достал из кармана поцарапанный старый компас. Они уходили, не оборачиваясь, твёрдо выбрав свою дорогу и намереваясь пройти её до конца. Еловые лапы качнулись за спинами и вновь сцепились неподвижно...
  - Вдвоём они точно прропадут, - слушая затихающий шорох шагов, мрачно сказал орк.
  - Так давай догоним и вернём.
  - Да не веррнутся они. Не за шиворрот же их тащить, в самом деле.
  - Надо будет, вырублю обоих и потащу волоком.
  - Да бррось! Не по-товаррищески это!
  - А что по-товарищески, Эртан? Позволить им умереть? Или самим сгинуть за компанию из дружеской солидарности? - невесело усмехнулся низложенный "бригадир". Всё равно идти придётся: если посмел взять на себя ответственность за кого-то, борись за их жизни до конца, что бы ни произошло, чему угодно вопреки. Это - Нерушимое Правило аватар. Наставник иначе говорил, но тоже верно: взялся за гуж - не говори, что не дюж.
  - Да с чего ты взял, что мы сгинем? - видя, что друг заколебался, возразил Эртан. - Может, и нам повезёт, как Зосию, и кррагги сам навстрречу выпррыгнет. Прристррелим его и веррнёмся.
   - А если нападёт стая голов в пятнадцать? - Язык не поворачивался назвать хищных тварей стадом.
  - Мы с тобой вдвоём семеррых стоим. По паре ррогатых на бррата, а вожака вместе пррикончим, - пошутил орк... и стал потихоньку складывать провиант в мешок.
  - А рога кто потащит? - Вилль поднялся, отряхнулся, размял затёкшие ноги.
  - Лесовята пусть тащат! А ты подрружке сумерречную белку прринести обещался! Забыл, что ль? - поддел его приятель.
  - Не забыл, но она хочет обычную, рыжую... Впрочем... - что "впрочем", парень не сказал, усмехнулся собственным мыслям. По необъяснимой причине все девочки млеют от пушистиков: зайчиков, кошечек, белочек, лишь бы можно было потискать. Ну и клыкастую Майка полюбит, просто будет ей мясо вместо орешков на рынке покупать! Зато парни из соседней мужской гимназии не рискнут сунуться в комнату в отсутствие хозяйки, чтобы накалякать на стенке очередное трудносмываемое признание, за каковые девушке не раз влетало от директрисы.
  Лесовят нагнали у замшелого пня, на котором те только что плотно пополдничали, а теперь собирались в путь.
  - Надо же, кто пожаловал! - с издёвкой и облегчением одновременно фыркнул Венька: видимо, нешуточно переживал из-за ссоры и на себя злился не меньше, чем на приятеля. Сенька не скрывал широкой улыбки.
  Не говоря ни слова, Вилль занял своё место во главе группы. Ребята не протестовали, и на закате охотники увидели последний ориентир.
  Ручей в червонных лучах, наискось пронизывающих кроны, казался огненным. Фантастическое, волшебное зрелище. Порыжевшие воды осыпали золотом пены отражение прибрежных деревьев, кустов, гладких серых камней, смазывая и без того зыбкие формы, словно художник, снова и снова перекрывающий холст в стремлении к абсолютному идеалу. Ручей успокаивающе бормотал, как будто просил "натурщиков" хоть минутку постоять неподвижно, но лес шумел и качался, а путники шли, то и дело оглядываясь на раскалённую закатом воду. И чем северней уходили, тем больше чёрных деревьев видели на другом берегу.
  Широкий ручей можно было считать и небольшой лесной речушкой. В нём даже пеструшка водилась, так что поужинали настоящей ухой - без картошки, зато с ложкой спирта, прихваченного Виллем из дому. Ребята честно пытались шутить, проводник - улыбаться и поддакивать, но выходило настолько фальшиво, что приподнятый сменой рациона настрой скис, а вот неловкость осталась.
  Ночью толком не спали, взбудораженные близостью Сумеречья, а поднялись ни свет, ни заря. Шли до победного и остановились уже возле "Зосиева" валуна, огромного, похожего на свернувшуюся клубком ящерицу, опустившую в воду гребенчатый хвост.
  - Ладно, вон у той сосны устраиваемся на привал, - к общей радости объявил проводник. - Венька с Сенькой дров пусть поищут, ты, Эртан, покуда разводи костёр из того, что под рукой найдётся, а я пойду воды наберу, заодно посмотрю, где тут лучше на ту сторону перебраться.
  Переправа действительно представляла проблему: "рекоручей" был мелким, но течение сбивало с ног, что, конечно, способствовало общему желанию вымыться и постираться, но Вилль всё же предпочёл экзотике банальную баню по возвращении. Идти пришлось недалеко, саженей тридцать. В этом месте над ручьём мостом перекинулась сосна - толстая, прочная, с засохшими ветками-опорами, и в "пазах" между камней она держалась крепко. Удовлетворённо кивнув сам себе, Вилль присел на корточки с котелком в руках.
  Относительно спокойная вода в маленьком затоне отражала (сиречь, искажала) встрёпанного, немного хмурого парня, со скептически-ироничным видом ищущего на дне куриного бога. И парень этот был у ручья не один.
  - Привет!
  Скосив глаза, аватар увидел две стройные белые ножки буквально в полуаршине от себя, а, задрав голову - и их обладательницу, с любопытством наблюдавшую за реакцией чужака.
  - И тебе привет, хозяйка.
  Вилль честно старался смотреть ей в глаза, но выходило едва. Лесная нечисть сидела на "мостике", спустив ноги в воду по щиколотку и поддернув зелёное платьице выше колен, дабы не замочить, и вот эти симпатичные коленки как раз притягивали точно магнит. Лукаво склонив головку набок, хозяйка переложила на грудь серебристые волосы, такие длинные, что кончики путались течением.
  - Я знаю, что ты часто ходишь в этот лес, только не сюда, а южнее. Я - лесовица.
  - Лешая? - не понял Вилль. Раньше он не слышал, чтобы в Стрелецкой губернии лесных дев звали так... Хотя, может, раньше и называли. Несколько сотен лет назад, а то и больше, когда сам Стрелецк был ещё укреплённым селищем.
  - Да не лешая, а лесовица! - девушка обиделась не всерьёз и махнула на него мокрыми волосами, организовав точечную постирушку. - Можешь звать меня Наринэ . А тебя как?
  - Вилль, - без опаски быть заколдованным Арвиэль сообщил имя, придуманное людьми. - Это ты за нами присматривала?
  - Ага! За такими, как вы, глаз да глаз нужен: то лес подожжёте, то в болоте утопнете.
  - Чего ж раньше знакомиться не выходила?
  - А зачем? - нечисть кокетливо прищурила синий глаз совсем как Лушка, и Вилль чуть не прыснул. Облокотившись на бревно, подпёр кулаком подбородок:
  - Я бы знал, что тебе нравится, подарок принёс бы.
  - Да-а? - рассеянно оглядевшись, Наринэ указала на невесть откуда взявшиеся здесь незабудки. - Венок мне сплети!
  - Извини, сему ремеслу не обучен, - Вилль досадливо развёл руками, и глаза лесовицы жадно вспыхнули.
  - Тогда подари эту красивую штучку, как раз мне к платью пойдёт.
  Парень почувствовал себя негодяем, пообещавшим ребёнку пряник конём, а в итоге отнявшим последнюю конфету, и сконфуженно отошёл.
  - Прости, но и этого я дать не могу - это подарок. - А к тому же, Майкин двойной узел шиш развяжешь. - Может, я что-то могу для тебя сделать?
  - Ничего тогда не надо... Скучно мне, а так хоть с тобой поговорила, и то хорошо. Здесь, - Наринэ похлопала по бревну, - мои владения заканчиваются. А ты дальше идёшь?
  - Да. А дальше территория другого хозяина, верно?
  - Нет здесь других. Я совсем одна... - лесовица погрустнела. -...Хозяйка... Зачем ты туда идёшь?
  - За белкой, - честно ответил парень.
  - Там много белок, - серьёзно кивнула нечисть, - чёрные, а на хвостике кончик беленький как искорка. И олени есть, и кошки дикие, и барсуки, и медведи... Но там очень-очень опасно, только отважный и сильный духом сумерек не испугается.
  - Я не боюсь сумерек.
  - Ну, что ж. Тогда ещё свидимся, Вилль, - в синих глазах вновь загорелись озорные огни, Наринэ вдруг резко вскинула руку, указывая собеседнику за спину. - Ой, птичка!
  Когда аватар, удостоверившись, что птички в терновнике нет, повернул голову обратно, на бревне уже никого не было.
  - Пока-пока... - пробормотал Вилль. Всё-таки у Сумеречного Предлесья имелась граница и даже шильда, говорящая и весьма симпатичная...
  Аватар вернулся к костру, а немного погодя подошли Лесовята, порознь, но мечтательно-одухотворённые и, главное, с топливом.
  ***
  - Теперь идём на северо-восток до водопоя на Чёрном озере! - торжественно объявил Венька, когда группа оказалась на Сумеречной стороне.
  - И сколько идти? - осведомился проводник.
  - Зосий сказал, пару дней.
  - Хмм...
  - Что не так?! - насторожился Сенька.
  - А то, что концы с концами у него не сходятся. На путь до границы у нас ушло три дня, - начал считать Вилль, мысленно вычтя полдня, по его вине потраченные на блуждание зазря. - Зосий ходит быстрее, но он был здесь первым и нащупывал дорогу без всяких ориентиров. То есть, и у него вышло не меньше, а то и больше. Два дня до озера, туда и обратно к границе - уже четыре, а всего получается десять. Плюс охота, разделка туши, рога, опять же, у крагги отпилить очень непросто... Выходит не меньше десяти-одиннадцати дней, а Зосий обернулся за неделю. Так-то, ребята.
  - Опять ты за своё?! - взвился Венька.
  - Хорошо, хорошо, ваш Зосий - лучше всех... Предположим, что озеро действительно существует... гипотетически.
  - Каковски?!
  - Ладно, идёмте, - вздохнул Вилль.
  - И как тебя Майка террпит? - хохотнул Эртан.
  - А она не терпит. Она наслаждается. Кстати, зарядите-ка арбалеты и из рук не выпускайте... Сень! Я сказал, из рук не выпускать, а не на спуск давить. Ещё застрелишься ненароком, мы потом труп по жаре тащить умучаемся...
  Жара, к слову, осталась в лесу Наринэ, а в Сумеречье оказалось довольно прохладно. Глухие тона окружающей природы усугубляли ощущение промозглой зябкости, и чем дальше шли путники, тем мрачнее становилось, так что пришлось достать плащи. Поначалу ребята встречали каждую орцойю, как любимую тётушку, приехавшую под Новый год с гостинцами, но потом совсем перестали обращать на них внимание. На запертом меж стволов ветру трепетала прозрачная летящая паутина. Деревья, кустарники, трава, даже мох и камни - всё было тёмным, холодным и неприветливым, и этот сумрачный мир создавал впечатление прекрасного, но жестокого величия, угнетающего самое отважное сердце и безмолвно грозящего уничтожить любого, кто посмеет нарушить его равновесие. Поневоле аватар залюбовался местностью, где некогда охотился его отец. Дариэль Винтерфелл рассказывал не так интересно, как Зосий, больше напирая на особенности и повадки фауны и флоры, среди которой тоже находились хищные подвиды, и об уязвимостях вышеупомянутых.
  - Вон, видите чернику? - Вилль указал на пышные заросли, усыпанные в равной степени ягодами и кривыми колючками. - Не советую её собирать.
  - Ядовитая? - уверенно уточнил Венька.
  - Вовсе нет. Это - скороспелка, притом, очень полезная. Но в ней частенько устраивает гнездо родственница листомордой шурши - шурша чёрная, и вот она как раз ядовитая. Кустарник защищает шуршу от барсуков, у которых к её яду иммунитет, а змея, в свою очередь, не даёт навредить чернике грызунам или таким вот собирателям, как мы. Кстати, и черника, и шурши держатся ближе к болоту...
  Вскоре нарисовалось и оно. Широкие, но мелкие лужи, попадавшиеся на пути, постепенно превращались в глубокие бочаги, утыканные лохматым сородичем рогоза, а затем сцепились протоками, сплылись кляксами, и перед охотниками раскинулась тёмная рябая топь, мёртво глядящая в небо слепыми окнами глади. Кочки доверия не внушали, гать даже не предполагалась, и единственным надёжным местом казался островок, как ёжик ощетинившийся вереском. Сразу за ним неподвижно висели сизые хлопья, а дальше непроглядной пеленой стыла хмарь. Грязно-серая плесень выдула огромный пузырь, тут же лопнувший с утробным чавканьем; словно в ответ из тумана донёсся низкий тоскливый звук, похожий на вой или стон.
  - Впечатляет... - Эртан с трудом подобрал подходящее слово. Братья переводили недоверчиво-кислый взгляд с Вилля на компас, повелевающий лезть прямиком в трясину.
  - Мы в болото не пойдём, мы болото обойдём, - проводник оптимистично потёр руки. - Что ж Зосий-то вас о нём не предупредил?
  Венька переминался с ноги на ногу, дулся и сопел, но молчал.
  - А, может, он болото вообще не видел? - жалобно предположил Сенька. - Отклонился на север сильней, чем мы, ну, и обошёл по дуге, даже не заметив.
  - Может, и так, - не стал издеваться аватар.
  Вернулись к чернике, на твёрдую почву. Чтобы хоть немного поддержать боевой дух команды, Вилль пошуровал под кустом слегой, спугнув двух змеюк толщиной в руку, после чего радушно пригласил ребят отведать ягод.
  Двигались теперь медленно, тщательно прощупывая путь - казалось, трясина вдруг разверзнется как раз под ногами проводника. На местные "красоты" почти не обращали внимания, только гоняли докучливых комаров да топали-шикали на любопытных бесстрашных жаб, самые мелкие из которых были с Эртанов кулак величиной. Через час черепашьего хода вышли... к зарослям черники. Судя по компасу, тропка, петляющая между луж, вела на северо-восток.
  - Так, - Вилль раздумчиво оперся на слегу. - Погодите-ка тут.
  Он шёл вперёд до тех пор, пока палка не увязла на добрую пядь. Рядом чернела ещё не затянувшаяся выбоинка, оставшаяся с прошлого захода. Вересковый остров был на месте, клочковатый туман тоже никуда не делся. Надулся и лопнул пузырь, эхом взревело болото...
  - Та-ак... - повторил парень, но уже с другой интонацией.
  Болото стали обходить с противоположной стороны...
  ...и абсолютно тем же результатом.
  - Похоже, кто-то нас водит. Давайте-ка переобуемся на всякий случай, - распорядился Вилль, с ненавистью глядя на знакомую чернику. Странно... Прямо-таки скверно! Наринэ сказала, что она единственная хозяйка в округе. Неужели солгала? Это вряд ли, ибо лесовики предпочитают не лгать, а говорить загадками - так с их точки зрения веселее. И в чём же был подвох?!
  В сапогах не на ту ногу идти стало ещё тяжелее. Эртан пыхтел как чайник, Сенька стал прихрамывать на левую ногу, а Венька - на правую, хотя оба не жаловались. Спустя тот же злополучный час эльф громко и смачно выматерился, доставив приунывшей компании хоть какую-то радость. Обувь надели по-нормальному, всё равно от этой хитрости проку не было.
  - Давайте к ручью вернёмся, и пойдём другой дорогой, - развернувшись к ягодам спиной, Вилль прошёл мимо уже на всё готовых спутников, поникших и мрачных под стать округе...
  ...Часом позже аватар зло вогнал палку в рыхлую землю подле клятого черничного куста:
  - Я заблудился.
  - Это эльф говорит? - Венька язвил, храбрился и хорохорился, но выглядел бледно.
  - А что компас говорит?
  А компас ничего не сказал. Он с ума сошёл, верней, с магнита. Стрелка, дотоле строго указывавшая на север, вдруг сорвалась и завертелась как бешеная. Сенька отпрыгнул, точно взбрыкнувший помощник навигаторов выскалился на него, грозя покусать.
  - Может, тут железняк залегает? - глухо спросил Эртан, сам себе не веря.
  - Может быть, - аватар не стал лишать спутников последней надежды.
  Смеркалось, что не отражалось на красках - только на звуках. Щебет, звон да жужжание сменились совиным уханьем, дальним воем и осторожным шорохом где-то совсем рядом. Болото тоже периодически напоминало о себе, вынуждая братьев вздрагивать и жаться друг к дружке, как двух испуганных зайчат. Эртан, хмуро поглядывая по сторонам, держал арбалет в напряжённой руке болтом в землю, а Вилль поймал себя на том, что уже машинально достал и взвешивает на ладони две метательные "рыбки".
  - Ладно, устраиваемся на ночлег.
  - За хворостом по жребию пойдём? - сдавленно спросил растерявший остатки спеси Венька.
  - Иди, если хочешь, а лично я заберусь вон на ту орцойю повыше и привяжу себя ремнём.
  Слеги обмотали сменными портянками, заготовив факелы - уж лучше потные ноги, чем откушенная голова. Флакон с маслом был в мешке у каждого, а эльф и орк способны высечь достаточную искру с первого удара кремнем.
  Услышав тихое подозрительное хлюпанье сверху, Вилль ободряюще похлопал по свешенной ноге:
  - Ладно, Сень, не раскисай. Утро вечера мудренее, и завтра мы обязательно что-нибудь придумаем, вот увидишь! А, может, выход найдётся сам собой.
  ***
  Утренняя попытка прорыва закончилась там же, где и началась - возле дочиста обобранного черничника, куда шурши уже не чаяли вернуться. Ночью Вилль не спал, вспоминая разговор с Наринэ, в котором искал ключевую фразу, методично перебирая слово за словом. И, кажется, нашёл, хотя стопроцентной уверенности не было...
  "...Но там очень-очень опасно, только отважный и сильный духом сумерек не испугается..."
  Чёт или нечет?
  Аватар очень надеялся на первое, потому что иного варианта не придумывалось. Симку с помощью кулона позвать не выйдет - слишком велико расстояние в полторы с гаком сотни вёрст. Если плюнуть на собственную шкуру и раскрыться перед ребятами, сменив ипостась, то всех троих крылатый волк в один приём не вынесет, а, значит, в Предлесье останутся Лесовята либо Эртан, весящий как двое братьев. Но дождётся ли он или они своей очереди? И найдёт ли их аватар в заколдованном лесу? Сомнительный и неоправданный риск.
  Остаётся последнее...
  - Похоже, у нас только один выход, ребята. И он лежит через топь, - буднично сообщил проводник, обрубая топориком подходящие по длине ветви орцойи, сейчас возымевшие особенную ценность.
  - Ты сдурел? Я не пойду! Лучше сразу убей! - наперебой загалдели перепуганные люди.
  - Это веррно. Топорром по шее быстррей будет, - серьёзно подтвердил Эртан.
  - Я один пойду, - успокоил их Вилль. - Помечу ветками безопасную тропку, а вы по ней пройдёте как по мостику.
  - А если утопнешь? - лучший друг не разделил его оптимизма.
  - Эльфы в болоте не тонут, - криво улыбнулся Вилль. Ну да, и в лесу они ни за что не заплутают...
  Вилль поплевал на руки, растёр. Нужды в этом не было - не на ветке ж пресс качать собрался, но аватар просто тянул время, приглядываясь к трясине, пробуя её пока что только на глаз. Брр! Меньше всего хотелось туда лезть, но надо, притом, демонстрируя остальным полную уверенность в своих действиях, иначе паники не избежать. Но если сохранять спокойствие, группа будет верить проводнику и постарается подражать ему, чего и требуется.
  Сняв плащ, сгрузив мешок и арбалет, аватар решительно шагнул в объятья топи:
  - Я пошёл...
  Эльфы действительно ходят по болоту аки посуху, но Вилль сразу по колено ушёл в чёрно-бурую жижу. В сапоги, для надёжности перетянутые по голенищу верёвками, начал сочиться холод. Была б верёвка подлиннее - себя б за пояс обвязал и на берег конец кинул, а так только на обмотку и пошло. "Хоть бы пиявка не заползла", - с отвращением думал парень, осторожно пробуя тропку слегой. Шаг, ещё один... Дно под ногами качалось, но держало крепко. Пока.
  - Ты как там? - донёсся с берега взволнованный Сенькин голос. Вилль прошёл где-то с четверть пути, и обнаружилось, что сырой, застоявшийся воздух глушит не только дыхание, но и звуки.
  - Нормально! Ветки хорошо видно?
  - Да! - бодро отозвался Венька.
  Чувствуя неладное, Вилль обернулся. Ну, так и есть: заразившись оптимизмом проводника, Лесовёнок уже нащупывал слегой дно, не дождавшись команды...
  - Стоять, я сказал! - рыкнул аватар, и парень опасливо попятился.
  Так-то лучше.
  Каждый аршин приходилось брать с боем. Густая как ядрёный кисель жижа держала цепко; над головой роились комары, но сейчас было не до них, и очень скоро Вилль просто перестал чувствовать укусы. Шёл уже по пояс в месиве, с трудом ворочая свинцовой слегой. Когда за спиной осталось больше половины пути, аватар посмотрел в небо и удивился: солнце по-прежнему стояло в зените, а ведь казалось, что он бредёт как минимум часов шесть.
  - Дрружище, ты как?! - это уже Эртан забеспокоился.
  - Порядок!
  Осталось совсем немного, буквально последний рывок на втором, уже сходящем на нет дыхании...
  ...Тропа, казалось бы, надёжная, внезапно ушла из-под ног, и Вилль ухнул по грудь. Болотная дрянь облепила со всех сторон намертво, как загустевшая овсяная каша позабытую в ней ложку. В первый момент парень едва не запаниковал, но, к счастью, взял себя в руки прежде, чем начал ими махать, приближая гибель.
  - Что случилось?! - засуетились на берегу.
  - Застрял! - крикнул Вилль, чувствуя, как жижа ползёт вверх, медленно, но верно. Последняя ветка торчала совсем рядом - рукой дотянуться можно. А вот ногой никак. И крылья в таком положении не расправить... - Сейчас выберусь!
  Слега тоже не желала упираться в тропу, так что аватар положил её на поверхность плашмя - хоть немного времени, да выиграет у клятой трясины. Надо подумать...
  Ребята, меж тем, о чём-то заспорили, бурно жестикулируя. Венька швырнул наземь мешок, вручил брату арбалет и решительно полез в болото, но Эртан с рычанием отдёрнул его за шиворот...
  ...чтобы самому туда сунуться и сразу выше колена...
  - Назад!!! - из последних сил рявкнул аватар. Если природная гать не выдержала эльфа, то тяжёлый орк уже в сажени от берега уйдёт в трясину с головой. Испугавшись за отчаянных, но бестолковых сорвиголов, Вилль отчаянно рванулся к спасительной ветке, а напрасно: жижа захлюпала под подбородком.
  Внимательно посмотрев на гибнущего друга, Эртан вдруг хлопнул себя по лбу, выдернул из мешка маленький топорик и побежал за деревья. Венька плюхнулся прямо в лужу, обхватив голову руками, Сенька возил кулаком по щекам.
  - Ребя-ат! - хрипло позвал Вилль.
  - А?! - оба встрепенулись.
  - Когда вернётесь, Сидору передайте, что это я тиски в кузне поломал... Нечаянно! А Берену... - в чём каяться перед самым близким и дорогим человеком, Вилль сказать не успел - жижа хлынула в рот.
  До конца оставались считанные минуты. Проще всего было прекратить бесполезное сопротивление и уйти в трясину с головой - отмучался, и всё. И ребята не будут так тоскливо и обречённо заламывать руки на берегу, разрывая сердце себе и гибнущему товарищу, и Эртан, наконец, перестанет бессмысленно рубить орцойю хилым топориком, а просто всё примет как неизбежное...
  Но Вилль продолжал дышать носом, вместе с воздухом глотая болотную пакость. Захлёбывался, кашлял, пуская пузыри, но выживал, неизвестно на что надеясь. Эртан, Берен, Марта - те, кому Авриэль небезразличен. Майе тоже, хоть и понимает человечка, что общего будущего у них быть не может. А Симкина жизнь и вовсе зависит от каждого вздоха хозяина. Потому и дышал. Потому и верил в чудо...
  Натужный треск вывел из раздумий, приболотные деревца всколыхнулись, а затем наземь рухнула чёрная крона, смяв траву и кустарник. Поваленная орцойя залежалась ненадолго - поехала вбок и вперёд, подталкиваемая кем-то невероятно сильным. На берег вышел Эртан, держа чёрный ствол обеими руками; лицо у орка позеленело пуще прежнего от напряжения и беспокойства. "Дерржись, дружище, я уже ррядом!" Набрав в лёгкие воздуха, сколько смог, Вилль погрузился в трясину по середину носа - только моргать оставалось.
  Собравшись с силами - аж мускулы рубашку едва не вспороли, здоровенный степняк поднял дерево за ствол и с размаху зашвырнул кроной в болото. Плеснуло совсем рядом с утопленником, хлёсткая ветка оставила на виске алую борозду.
  - Хватайся, Аррвилль!
  Казалось, что руки закованы в кандалы. И всё равно, очень медленно обрывая вязкие путы, аватар тянулся к спасению. Ещё немного... Ещё чуть-чуть... Вот уже совсем почти... Пальцы зарылись в листву, судорожно стискивая тонкие ветки. Теперь осторожно подтянуться, нашарить что-нибудь покрепче. Поднажав, Вилль лёг животом на толстый сук. Опора немедленно затонула, но аватар уже карабкался дальше, пядь за пядью отвоёвывая свою и Симкину жизнь у чёрной трясины.
  Вилль полз по стволу, как во сне, недоумевая, почему ещё не свалился, а более-менее пришёл в себя, когда Эртан поймал его за руки и уложил на бок в траву. Сплюнув заполнившую рот горечь, несчастный проводник приподнялся на локте. Мутило страшно, но блевать при команде было неправильно: и так, вон, стоят не бледные даже, а синюшные, точно сами болотной жижей надышались и закусили. Эртан помог другу сесть, поднёс флягу к губам.
  - Топорр у нас теперрь только один.
  Вилль посмотрел на оставшийся топорик, годный только для рубки хвороста да лапника. А орцойя по прочности не уступала морёному дубу.
  - Ты как умудрился им дерево-то срубить?!
  - Хррен знает! - озадаченно признался орк.
  - А он его только надсёк, а дальше - доломал! - осмотрев "сруб", нервно хихикнул Сенька.
  Тут уж все схватились за животы, всполошив молчаливый лес.
  Рассудив, что ноги более-менее держат, Вилль взял сухой плащ и поплёлся за кустики к относительно чистому бочагу величиной с маленький пруд, бросив через плечо:
  - Помоюсь, а то местные кабаны обзавидуются, на меня глядя.
  - Ты нас стесняешься, что ль? - удивились парни: имелся и пруд поближе, но открытый.
  - Угу.
  Вилль едва успел забежать в кусты, как его вывернуло.
  К тому времени, как проводник более-менее отмылся и постирался, развесив одежду на солнышке, ребята сготовили обед. Аватар, покривившись, решительно отложил ложку, зато чай пил охотно и много. Обедали неторопливо, каждый по-своему переживая сегодняшнее злоключение и вяло строя планы на ближайшее будущее.
  Полотняная рубаха и порты почти высохли. Вилль оделся, рассудив, что быстрее "дойдёт" на теле, и снова укутался в плащ: его по-прежнему познабливало и тошнило. Без всякого жребия и споров Венька пошёл к ближайшему бочагу мыть котелок с чашками.
  - А ты чего ж посуду моешь спустя рукава? - приоткрыв один глаз, дабы полюбоваться на такую идиллию, укорил парня Вилль.
  - Да мне так нормально, - отмахнулся тот, но как-то напряжённо.
  Сенька насторожился. Долго и внимательно сверлил взглядом Венькину спину, затем вдруг потребовал:
  - Ну-ка задери рукава!
  - Зачем?
  - Задери, говорю! - и, не дожидаясь, пока Венька хоть как-нибудь отреагирует, подскочил сам и рванул его рукава к локтям. - Ах, ты гад!!!
  В мгновение ока оба оказались на ногах, взъерошенные и злые, как бойцовые петухи. Венька глянул на оголившееся левое запястье брата и побелел.
  - А ты-ы... Сам-то каков! Козёл!
  - Она сказала, что меня ждать будет!
  - Вот посмотрим, кого дождётся! - Сцепившись, братья покатились кувырком, не смущаясь грязью и лужами. Эртан предпочёл отойти в сторонку и не мешать.
  В каком-то ступоре Вилль смотрел на драчунов, соображая, чего же ему не хватает.
  Браслетов. Притом, у обоих.
  Аватар поднялся, позабыв о стекающем в ноги плаще, не замечая холода. Ясно теперь, почему Лесовята поодиночке и так долго искали хворост на том берегу ручья - просто заболтались кое с кем. Вот и вскрылась причина их бестолковых блужданий: личная вещь, отданная тёмной нечисти добровольно, превращает бывшего владельца в раба нового хозяина, который может "уиграть" несчастного хоть до смерти, как кошка неосторожную глупую мышь.
  - Ребята... что ж вы наделали...
  А ребята его и не слышали, самозабвенно доказывая друг другу право на лесную красавицу-хозяйку. Только крик стоял да сыпались глухие удары.
  - Эртан, разними их.
  Вопли стали громче и возмущённей, но аватар, не обращая внимания, быстро натянул сапоги и полусухие штаны. Он знал, что в одиночку, без заколдованной обузы выйдет туда, куда ему нужно. Эльф действительно никогда не заплутает в лесу.
  Плутают люди.
  Она ждала его у пенька, оставшегося от поваленной орцойи, демонстративно крутя на указательном пальце два пёстрых нитяных браслета. Уже не таясь, отвела волосы за типично острые для фей ушки. На её плече, обвив хозяйку за шею длинным хвостом, сидела крупная чёрная ящерка с треугольной мордочкой и умными, любопытными глазками. Наринэ не солгала, сказав, что она - единственная хозяйка в округе и её владения заканчиваются у ручья.
  Да только не по ту сторону от него, а по эту.
  - Скоро же мы свиделись, igrassa . Чего тебе от нас нужно?
  Шельма улыбнулась кончиками губ.
  - Не от вас. От тебя, avatte d"Shaattar.
  - Знаешь, кто я? - Это несколько напрягало.
  - Ну, конечно! - шельма беспечно пожала плечиками, ящерка насмешливо зашипела. - Это людишки не замечают алмазов прямо у себя под носом.
  - Хорошо... Что тебе нужно от меня?
  - Жизнь, - просто ответила тёмная. - Я жить хочу, а не скитаться духом, привязанным к этому болоту. Ты сам предлагал мне помощь, помнишь?
  Он помнил. Тогда он действительно ничем не мог помочь, и шельма от предложения отказалась, уточнив напоследок: "Ещё свидимся." Теперь же, на её территории...
  Вилль наскоро перебрал в памяти всё, что слышал об igrassa от отца. Некогда тёмные феи жили в Неверре наравне с лешими, даже межвидовые браки случались. А потом Иллиатар пустил в мир свои творения... Лешие быстро нашли с людьми общий язык, а вот феи остались верны Перворожденным. Постепенно эльфийская раса сконцентрировалась в Силль-Миеллоне, к ним же ушли цветочные феи, но для тёмных лесовиц пространства в междуречье было маловато. Они остались в своих владениях, которые становились всё меньше и меньше. Леса вырубались, на их месте вырастали деревни, сёла, города. Шельмы, как могли, препятствовали людям, строили козни, даже убивали поселенцев целыми колониями, и со временем их поставили в один ряд с упырями, вурдалаками, проклятыми оборотнями и прочей тёмной пакостью. В этой войне лешие оказались на стороне людей, и феям пришлось покинуть свои угодья и уйти в лесную глушь, куда не ступает нога смертного.
  Пожалуй, и всё, что Вилль знал о них. Маловато, конечно. Либо отец сам не особенно интересовался судьбой позабытых лесовиц, либо сыну не всё рассказал, закончив предупреждением: "Если встретишь - не связывайся, чего бы она не пообещала. Шельма - она шельма и есть." Однако ж странно, что Наринэ называет себя духом и мечтает о жизни. Северингский дедко Леший, например, духом себя не считал, да и выглядел живее всех живых, а вот шельма действительно казалась какой-то... бесплотной. Даже в своих владениях.
  Ну, конечно! К лешему ходят, с ним общаются, дары ему носят. Три сотни лет назад, когда по вине колдунов с поверхности Неверры практически исчезла магия, духи-хранители начали терять могущество. Силу сберегли только те, кто остался нужен самой многочисленной расе смертных - людям, те, к кому обращались за помощью, кого "подкармливали" верой и с чьим мнением считались: домовые, лесовики, луговики, водяные... А о таких, как Наринэ, просто забыли. Они стали развоплощаться.
  - Почему я, а не те двое, которых ты заколдовала? - Вилль нарочно упустил имена, но предосторожность оказалась излишней.
  - Веньян с Сеньяном? - усмехнулась тёмная, лукаво изогнув тонкую бровь. - У людишек слишком слабая кровь, и хватает её ненадолго. Да и сами они... быстро выходят из строя. Бывало, только начнёшь, а он уж синий в ногах валяется. От страха помер.
  Значит, обряд на крови, и довольно... неприятный.
  - Если я соглашусь помочь, ты возьмёшь мою жизнь, чтобы "ожить" самой?..
  - Ну что ты! Не нужна мне твоя жизнь! - шельма даже как будто испугалась.
  А что тогда нужно? В чём опять подвох?!
  - Я смогу почувствовать солнечное тепло, запах трав и цветов, вкус ягод, - видя, что аватар колеблется, Наринэ поспешила с пояснениями, уже не слишком заботясь о двусмысленности сказанного, - и моя кровь снова станет живой и горячей, как твоя. Без этого существование лишено всякого смысла.
  - И что со мной будет?
  - А это уж тебе решать, Вилль. Захочешь - уйдёшь. Но я тебя не гоню, и ты можешь остаться. Таких, как мы с тобой, уцелело слишком мало. Людишки заполонили мир, и нам лучше держаться вместе.
  - Значит, я смогу уйти. А люди и орк?
  - Орка я не трону, а людишки пускай проваливают в свой муравейник. Они мне не нужны.
  Ну-ну, не нужны! Сама же проговорилась, что уже проводила с ними обряды, значит, и слабая кровь на что-то годилась...
  Стоп! Кровь аватар в разы сильнее, потому что в ней живёт искра самой Пресветлой Богини, потому что эльфы - самая близкая к Альтее раса. Значит, шельме нужен магический заряд достаточной силы. Этого хватит, чтобы ожить на какое-то время... а потом? Потом, когда магия иссякнет? Правильно, источник постоянно должен находиться под рукой - очень выносливый и терпеливый источник, способный выдерживать обряд снова и снова.
  Только вряд ли тёмная igrassa, веками копившая злобу к людям, ограничится любованием цветочками и сбором ягод.
  - А другой охотник сюда не приходил где-то тридцать лун назад? - приняв окончательное решение, полюбопытствовал аватар. Лесовица кивнула:
  - Приходил, но я ему не показывалась. Я испугалась его, а он - моего леса. Мне такие не нужны.
  - Но если я тебе так нужен, зачем тогда топила?
  - Да не топила я, а спасала! - возмутилась нечисть - аж кончики волос зашевелились в траве змеями. - Ты прямо в бочаг лез, где болотные василиски водятся. Вот они твои уши мерить не стали б, им что человек, что эльф - всё едино. Так ты готов помочь мне, Вилль?
  - Готов... Готов, но не помогу. Видишь ли, я с людьми живу, я привык к ним. Кое-кто из них, может, смерти и заслуживает, но далеко не все.
  Шельма не разочаровалась и не озлилась, будто именно такой ответ и ждала. Спустив ящерку на пенёк, сложила руки на груди:
  - Твои спутники заслужили смерть за то, что по их вине мог погибнуть avatte d"Shaattar - таков мой приговор. Вы не выйдёте из моего леса, пока я не позволю.
  - Выйдем.
  - Нет. Ты сам ко мне придёшь. Ещё свидимся...
  - Это вряд ли.
  По-прежнему мило улыбаясь, Наринэ вдруг округлила глаза и ткнула пальцем Виллю за плечо:
  - Ой, птичка!
  - Второй раз не...
  К счастью, рефлекс сработал вперёд мозгов. Позади, уже совсем рядом, захлопали кожистые крылья. Вилль едва успел пригнуться, и кривые когти граи вхолостую цапнули воздух над спиной. Досадливо подвывая, тварь скрылась в деревьях.
  Наринэ исчезла, только её ящерка грелась на пне в лучах заходящего солнца, не обращая на аватара ни малейшего внимания. На прощание Вилль погрозил пальцем коварному пресмыкающемуся.
  Эртан принял воспитательные меры по-своему, по-орочьи. Венька с Сенькой сидели рядышком, но спинами друг к другу, поочерёдно косясь через плечо "подсвеченным" лиловым глазом, правым и левым соответственно.
  - Ещё раз подерётесь, обоих так отделаю, что дед родной не узнает, - для профилактики пригрозил Вилль.
  - Он первый начал, - буркнул Сенька.
  - А ты меня гадом обозвал, - огрызнулся Венька.
  - А ты...
  В мировые судьи стражник не подписывался. Поэтому, ничтоже сумняшеся, подошёл, схватил обоих за уши и хорошенько треснул лбами друг об друга. Над болотом поплыл гул, словно кто-то вдарил половником по пустой чугунной кастрюле. Толком не разгоревшийся спор завершился слаженным воем и парой набухающих шишек. Орк засиял одобрительной счастливой улыбкой.
  С ночлегом на дереве вышла загвоздка.
  - Не могу зацепиться, и ноги скользят! - пожаловался Венька, в очередной раз оказавшись попой на земле. У Сеньки выходило не лучше, хотя Вилль для проверки спокойно влез почти до самой макушки и спустился обратно, а следом и Эртан.
  Аватар проводил мрачным взглядом исчезающий за деревьями край багряного солнца. "Бригадир" не стал распространяться о шельме и её условии, и Лесовят ни в чём не обвинял - парни сами понимали, кто виноват в злоключениях команды. Просто замолчали, и всё. Пока вместе держатся - надежда есть.
  Вновь из слег приготовили длинные факелы. Хворост собирали до тех пор, пока за деревьями не сгустилась тьма, шуршащая, рычащая и подвывающая на разные голоса. С болота наполз туман, зависнув в пятнадцати саженях от костра, как готовый к броску пёс, ожидающий команды хозяина. На фоне пестрящего звёздами неба носились стремительные тени - то ли гигантские нетопыри, то ли граи, то ли кто похуже; над самым огнём роились серые мотыльки.
  То, что поначалу все приняли за "голос" топи, вскоре превратилось в низкий охотничий рёв, идущий с северной окраины болот. Даже аватара пробрало до костей, чего уж говорить о людях...
  - Это в-в-волки? - дрожа, как осиновый лист, пролязгал Сенька.
  - Хуже. Это крагги.
  Вместе с приближением стаи зашевелился и туман. Белёсые жгуты зазмеились в траве, словно пробуя тропу, затем осмелели и утолстились, поползли к ногам сидящих у костра охотников.
  В понуканиях нужды не возникло. Лесовята вскочили первыми и, слаженно ткнув слегами в огонь, развернулись к нему спиной, факелами - к нападающим. Вилль с Эртаном встали к приятелям. Краем глаза аватар видел, как дрожит арбалет в Сенькиной руке. Надо полагать, второй брат чувствовал себя не лучше, только в Эртане Вилль был по-прежнему уверен.
  - Что бы ни случилось, только не бегите от костра - поодиночке вас точно разорвут, - предупредил братьев "проводник", тщетно силясь разглядеть хоть что-нибудь за непроницаемой туманной стеной, шагах в двадцати кольцом окружившей охотников.
  - Вилль! - позвал Сенька. - А та... девушка - не лесовица, да?
  Аватар искренне удивился. Надо же... девушка. Он был уверен, что после такой подлянки братья иначе как тварью Наринэ не назовут. А то и похуже! Видать, здорово она их окрутила, даже не будучи во плоти.
  - Она - лесовица, просто немного необычная. И она ни в чём вам не лгала до тех пор, пока вы не отдали браслеты.
  Сенька засопел, и аватар уверился в подозрениях, что браслеты шельма получила вперёд разговора. Просто озорная (и обалденно красивая, по человеческим меркам) девушка-лесовичка попросила у бесстрашного охотника "вон ту штучку" на память. Ну как отказать в такой малости?
  - Вилль, ты извини, что сразу тебя не послушали. Ты правда настоящий друг, - неожиданно спокойно сказал Венька. Аватар знал этот настрой. Сам, когда тонул, таким же тоном просил ребят передать его слова Берену...
  - Это верно, - сглотнув, поддакнул Сенька.
  - Вень, а помнишь, как мы с тобой в Демьянов сад за яблоками залезли, а Агафья за нами с хлыстом погналась? Я ещё за гвоздь на заборе зацепился. - Лесовёнок мог тогда удрать один, но остался выручать приятеля и тоже получил свою порцию по спине... Правда, идея досадить вредной тётке Венькиной и была, однако Вилль-то её поддержал вместо того, чтобы отговорить парня.
  - Ещё бы! Всего-то два года назад было.
  - Вот именно, два! Яблочки-то опять созрели...
  За спиной хохотнули на три голоса.
  А потом из тумана вылетела первая тень, как спущенная опытной рукой стрела - быстро, точно, неотвратимо... Впрочем, это для человека смерть стала бы неминуемой. Вилль выстрелил в тот момент, когда промахнуться было невозможно (стражницким самострелам он не доверял вовсе), а крагги, даже если его понесёт дальше по инерции, упал бы замертво прежде, чем собьёт с ног самого стрелка, но... по необъяснимой причине болт увело в сторону. Проклятье!
  Чёрная туша в полтора раза крупнее обычной оленьей с гривастым воротником на шее. Огромные рога, похожие на ощетинившийся миллионами шипов куст. Пар, пышущий из ноздрей... Мёртвыми крагги выглядели очень красивыми и изящными, но когда эта махина мчит прямиком на тебя, да ещё в туманном мареве, точно демон из задымлённой Бездны!.. И клыки уже совсем не казались короче волчьих, а укус - слабее.
  - Банза-а-ай! - с сим воплем, звучавшим по-боевому, несмотря на высоковатый тембр, Сенька разрядил свой арбалет. И, что самое удивительное, о погрешности не забыл.
  Арбалет был неважный, старенький, к тому же, погрешность эта... И, тем не менее, Лесовёнок попал! Убить не убил, но с ног свалил. Не дожидаясь, пока брыкающаяся на земле скотина поднимется, Вилль подскочил и наотмашь "уважил" его факелом - у крагги аж искры брызнули. Не из глаз, правда, - из рогов. Кое-что прожгло и шкуру. Олень предпочёл с психами не связываться и, подвывая, спешно ретировался в туман.
  Аватар вернулся к костру. Сенька уже вполне сноровисто перезаряжал арбалет. Удивительно ещё, что этот осечки не дал или ещё какой фортель не выкинул. Отец твердил Арвиэлю, дескать, ухоженное оружие не клинит в принципе, но, пожив среди людей, аватар уверился в обратном...
  - Они испугались? - с надеждой спросил Венька.
  - Как же... - мрачно остудил его Вилль. - Пока этот отвлекал, остальные нас окружили.
  И ничего не видно в этом растреклятом тумане...
  ...подползающим всё ближе и ближе...
  ...чтобы одним броском накрыть добычу с головой.
  На несколько ударов сердца наступила абсолютная тишина, даже собственного дыхания слышно не было. И - началось. Испуганно вскрикнул Сенька. А, может, Венька - в глухом мареве этого было не разобрать. Громко выругался Эртан, и вот его забористую фразу Вилль расслышал отчётливо. Все ждали развязки, готовились к ней, в том числе, и морально, но всё равно оказались застигнутыми врасплох.
  Перебросив за спину бесполезный арбалет, Вилль отрастил когти на освободившейся правой руке. Буквально в пяти шагах плотные кольца тумана расплылись широкими кругами, пропуская низкое рычание зверя. Аватар описал факелом широкий полукруг, и смутная тень отпрянула, упреждающе лязгнув клыками. Оборотень ответно выщерил свои - бессмысленно, чисто в силу привычки. Рядом, в унисон с боевым орочьим воплем, вспыхнул и затрещал факел Эртана, с глухим ударом рассыпался искрами, превратив олений рёв в жалобный скулёж. За спиной щёлкнул арбалет - один выстрел, второй... Почти обезоруженные Лесовята отчего-то вдруг расхрабрились, завопили громче, злее и совсем уж по-хамски по отношению к "венценосному" зверю. Меж тем, один из последних вдруг нарисовался на расстоянии чуть больше локтя. Не сдержав рычания, Вилль наотмашь хлестнул когтями. Куда попал, в суматохе было не разобрать, но, судя по взвизгу, попал точно.
  Туман лип к рукам, тянул вниз, точно болотная тина - так и хотелось его стряхнуть, отвлёкшись от основного врага. Вилль мужественно не поддавался соблазну, хотя ему уже казалось, что колдовская хмарь затекает в уши и нос, путая мысли и усыпляя бдительность. Отмахиваясь когтями и факелом одновременно, одним глазком аватар поглядывал на Эртана и посекундно озирался проверить, как там Лесовята - братья, в начале схватки стоявшие через одного, сбились в свою "стаю". Это плохо. Очень плохо. Надо продраться к ним...
  Она возникла перед ним в туманном платье в облаке белесых волос, страшная и ослепительная одновременно, точно персонаж байки о духах, кои охотники с пугливым восторгом сами травили буквально три дня назад. Igrassa. Шельма. Тёмная фея и дух Сумеречного Предлесья.
  - Ты сам ко мне придёшь. За ними...
  Не дожидаясь очередного "ой, птичка!" Вилль остервенело ткнул факелом в призрачный живот - дух растаял мелодичным смехом.
  Вилль поспешно развернулся к костру:
  - Вень!.. Сенька?
  В выцветающем прядеве тумана огонь разгорался всё ярче. Трава вокруг смешалась с землёй и пропиталась оленьей кровью, но ни одного трупа не было видно. Обойдя костёр, Вилль тупо уставился прямо под ноги. Ведь знал же, чем всё закончится, что всё бесполезно. Умом понимал, а глупое сердце надеялось, как тогда, в трясине...
  - Аррвилль! - Оказалось, что орка отогнали от костра на добрый десяток шагов.
  - Я тут...
  Эртан подошёл и тоже увидел то, что осталось от братьев - два переломленных потухших факела да два арбалета. Затем оглянулся и с ненавистью выплюнул:
  - Глянь-ка - манит... гадина.
  Избушка на вересковом острове отражалась в чёрных бочагах, манила золотым огоньком в единственном окошке. Над трубой курился уютный дымок, рядом с домом горел костёр, и вела к комельку проложенная через трясину надёжная бревенчатая гать с верёвочными перильцами.
  - У них прросто шанса не было, - глухо сказал орк. - Ни одного.
  Вилль молчал, раздумчиво глядя на огонёк.
  - Когда ты уходил днём, рребята прро неё ррассказали. Всё ррассказали. Ты ж лучше меня знаешь, что эта гадина - из тёмных. Уходить надо, пока она и на нас не позаррилась.
  Аватар посмотрел на приятеля.
  - Я обещал, что верну тебя Ксане, а их - деду? Обещал.
  - А что мы можем?! Взять в плен паррочку её чёррных тваррей и обменять на своих?
  - Я пойду и попрошу вернуть их по-доброму, а не согласится - отберу.
  - Дрружище, ты сдуррел совсем?! - опешил Эртан. - Если пойдёшь, уже не веррнешься!
  - Ошибаешься. Безвыходных ситуаций не бывает.
  - Прросто ты сам не захочешь от неё уходить. Мне отец ррассказывал об эльфийских ведьмах, которрые паррней сманивали и к себе прривязывали накррепко, пока досуха не выпьют, а то и в нечисть какую прреврращали, на людей натрравливали. На такие вот огоньки в лесной сторрожке и манили... Видать, не все ещё вымеррли... гадины.
  - На меня эти чары не действуют.
  - На всех действуют, - мрачно заверил орк.
  - Посмотрим, чья возьмёт.
  - Ты что, всеррьёз ррешил в это болото лезть? - вторично изумился степняк.
  Н-да, не зря говорят, что орк скачет в ногу с ветром: в одно ухо влетает, из другого вылетает...
  - Нет, ё-моё, шутил так! И не вздумай меня отговаривать или грозить притащить к Берену за шиворот. - Судя по орочьей физиономии, именно такой вариант он предложить и собирался. - Я знаю, что делаю.
  - Паррни, вон, тоже знали, - Эртан хмуро кивнул на домик.
  - Их - только двое, а я один семерых стою - сам же говорил! - пошутил Вилль, наблюдая, как закаменевшее лицо друга понемногу оживает. Наконец, орк махнул лапой (дескать, упрямому ослу хоть на голове теши, хоть на кол сажай - результат один: сдохший из упрямства осёл) и скривился:
  - Гррызанул таки, зарраза.
  - Сильно? - забеспокоился аватар.
  - Да ну, царапина...
  Укус действительно оказался пустяковым, правда, шрам должен остаться, что воинственного орка вполне устраивало. Пока Эртан сикось-накось бинтовал рану, Вилль буравил взглядом рыжее пятно оконца.
  Значит, тёмной нужна кровь аватара, чтобы ожить? Ну, что ж. Будь, по-твоему, Озорница.
  Только у прелестей жизни есть и обратная сторона - в любой летописи можно поставить точку. Да, в случае с igrassa точка эта тоже будет призрачной, и Наринэ просто снова станет духом, но это - единственный шанс временно обессилить её, вернуть браслеты и выбраться из Сумеречья. Загвоздка в том, что лесная нечисть - полноправный хозяин в собственном логове. На остров не удастся пронести нож за пазухой, не выйдет свернуть фее шею или "убить" как-то иначе.
  Смерть можно принести только одним способом. Увы, отнюдь не безопасным.
  Всё, что мало-мальски могло сойти за оружие, пришлось оставить на берегу. С головой зарывшись в мешок, дабы шельма не видела, что он делает, Вилль завершил приготовления. Теперь времени оставалось в обрез.
  - Дуррак ты, дрружище, - мрачно напутствовал "добрым словом" лучший друг.
  - Вот поэтому никогда и не женюсь - кому такой дурак нужен? - хмыкнул аватар, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Пока, вроде, ничего... - А ты собери мешки и жди, и на всякий случай держись ближе к деревьям.
  По правде говоря, ступать на шаткие бревнышки было немного страшновато: а ну как Наринэ снова решит пошутить, и ухнет Виллька в бочаг по кончики ушей? Тем не менее, аватар не замедлял шага, искоса поглядывая на танцующие над трясиной болотные огоньки, похожие на гигантских светлячков и так же льнущие к высоким стержням рогоза, и позволил себе обернуться, лишь оказавшись на острове. Освещённая топь теперь походила на лоно храма, только жреца, поющего заупокойную, не хватало; дорожкой к "погребальному ложу" вела гать. Фея держала обещание отпустить Вилля, и обратный путь лежал прямо под ногами.
  "Прросто ты сам не захочешь от неё уходить..."
  Сладкая сухость во рту уже заметно отдавала горечью. Вилль шагнул прямо в вереск, уступчиво раздавшийся перед ним в стороны. В траве слабо шурхнуло, и аватар увидел знакомую ящерку, с оглядкой бегущую впереди него, точно кошка, ведущая хозяина домой. Пришлось довериться проводнице.
  На той стороне верескового острова существовала небольшая полянка, сейчас залитая мертвенно-голубым светом, идущим от мерцающих во тьме поганок в аршин высотой. Сама владычица топи стояла в центре, помешивая длинным черпаком какое-то варево, булькающее на костре в огромном закопчённом чане. Оба браслета висели на её левом запястье и почему-то здесь выглядели уместнее, чем на руках Лесовят. Придирчиво принюхавшись, фея поджала губы и, взяв щепоть пыльцы с ближайшей поганки, отправила в "супчик". Гостя она, конечно, заметила, но виду не подала, предоставив возможность проникнуться таинством. Круг фей, ведьмин круг... Значит, не зря молва идёт о таких вот чудесах.
  Вилль развёл руками:
  - Ну, вот я и пришёл, хозяйка.
  Фея подняла глаза, синие-синие и хитрые-хитрые, понимающе улыбнулась. Мол, сам знал, что придёшь всё равно, так вот теперь не ёрничай и не храбрись, а просто смотри и слушай. А послушать действительно было что: по ту сторону болота запели волки, аж в груди защемило. Наринэ, меж тем, до середины наполнила "супом" объёмную чашу - на первый взгляд, золотую, но, если присмотреться, то искусно вырезанную из неизвестного дерева необычного оттенка. С изящным поклоном протянула питьё как селянка - хлеб-соль:
  - Не отведаешь ли, жданый гость?
  - Дамы вперёд. - Это что, болотное приворотное зелье? Спасибочки, уже нахлебался. Да и время поджимает.
  Парень лениво почесал запястье. Он нарочно засучил рукава, чтобы увидеть реакцию, и она оправдала все ожидания.
  - Хорошо, - легко согласилась Наринэ, поглядев на руку аватара выразительно, как бродячий пёс на мясную лавку.
  Значит, в шею кусать не будут - уже плюс. Перспектива подставить горло вампирше, даже такой вот симпатичной, как-то не внушала оптимизма. Эта догадка подтвердилась, когда фея с чашей в руках вышла из-за чана: за поясом у неё был зазубренный костяной кинжал, сплошь покрытый неведомым узором с вплетением эльфийских рун.
  - Я выпью половину, а остальное - тебе, - пояснила Наринэ.
  "Мне-то зачем?" - насторожился аватар, неопределённо пожимая плечами - ни да, ни нет. Но шельму и это устроило.
  - Ты должен сделать это сам, - она протянула кинжал, но аватар отрицательно мотнул головой:
  - Сперва отдай браслеты.
  - Что ж, забирай.
  Запястье духа оказалось возмутительно живым, тёплым, с пульсирующей тонкой жилкой. Здесь, в своём логове, igrassa могла быть собой - одним из первых хранителей леса, созданным Альтеей, свободным и сильным, обречённым столетиями угасать ради того, чтобы слабые люди жили. Такая не смирится с участью, будет бороться до последнего. Как и сам аватар...
  Короткий, но сильный спазм так лихо скрутил всё нутро, что Вилль не сдержал сдавленного оханья.
  - Что с тобой? - встревожилась фея. Значит, не догадывается... Всё-таки немного жаль, что приходится поступить с ней так.
  - Да грибочки твои не больно-то аппетитно выглядят, - ворчливо отозвался парень, пряча снятые браслеты в карман и косясь на грибы. На самом деле, колдовские поганки обладали своеобразной, дикой красотой. Наверное, раньше их было много в лесах.
  До того, как появились люди.
  Под волчью песню, уступами подходящую к своему пику, аватар разрезал запястье, сдвинув повыше Майкин браслет. Вопреки ожиданиям, было почти не больно. Кровь сразу пошла тугой струёй, в считанные секунды наполнив чашу до краёв, порез немедленно запёкся корочкой. Фея действительно не хотела навредить Отмеченному Саттарой.
  - Где мои... друзья? - почему-то последнее слово показалось неправильным, фальшивым.
  Небрежно махнув рукой в сторону, шельма торопливо отпила первый глоток.
  То, что Вилль поначалу принял просто за клубок каких-то вьюнов, зашевелилось, открывая спрятанные в лозах тела. Лесовята лежали неподвижно, глядя в небо широко распахнутыми глазами.
  - Они живы, просто... немного витают в облаках, - видя, что аватар хмурится, сказала фея.
  - По-моему, они оттуда никогда не спускались...
  Лица у Лесовят были отстранённо-бестолковыми... впрочем, как обычно.
  А если хорошенько подумать, именно люди, такие же, как эти два болвана, стали причиной того, что аватары покинули Королей, изменив своей истинной сущности. Не захотели воевать с теми, кто сам же себя губит.
  Рассмеявшись, Наринэ протянула чашу:
  - Пей. Теперь твоя очередь.
  Вилль перевёл взгляд на шельму и едва не присвистнул от изумления. Фея изменилась. Нет, черты лица, причёска и платье остались теми же, но теперь от неё веяло первородной стихийной мощью, неукротимой и неодолимой. Даже дедко Леший, оборачиваясь дубом или гигантским медведем, не выглядел настолько внушительно. И находиться-то рядом с ней было всё равно, что стоять у источника абсолютной силы - наверняка столичные маги чувствовали то же самое, заглядывая в Колодец Альтеи.
  Почти что богиня... хоть и не Пресветлая.
  - А не потравишь? - кое-как взяв себя в руки, уже без неуместной иронии пошутил аватар. Впрочем, что за бред... Как раз она ему никогда не причинит зла.
  - Ну что ты! Зелье позволит тебе увидеть Мир во всём его величии моими глазами, глазами видевшей Эльа . Живя рядом с людьми, ты медленно забываешь о своём происхождении, о той искре, что дала тебе Пресветлая Богиня, и сейчас ты глядишь на Мир как простой смертный, пусть и avatte d"Shaattar.
  И впрямь, а что аватар успел повидать за семнадцать лет жизни?
   Берберианских "драконов"? Разорённое людьми поселение? Муравейник на отшибе, где дома теснятся один к другому, а сами горожане живут бок о бок с курами, козами, свиньями? Пеньки тут и там из-за бесконтрольной и бестолковой вырубки леса на дрова? Выжженные прогалины, остающиеся после того, как забывают потушить костёр те, кто ходит в тот же лес за грибами да ягодами?
  - Даже птицы не пачкают в своём гнезде. Это делают только люди. Скоро они ничего не оставят от Эльа и таких, как мы с тобой, - почти богиня ободряюще положила руку аватару на плечо, - если их не остановить сейчас.
  Вилль посмотрел на Лесовят уже с открытой неприязнью. Пристукнуть бы обоих... людиш-шек...
  От чаши исходил умопомрачительный, по-настоящему волшебный аромат. Может... стоит попробовать? Один маленький глоточек не навредит. Колдовское зелье выглядело гораздо лучше человечьей похлёбки, гордо именуемой "компотом", а уж запах и вовсе было не сравнить. Тем более, готовила его Перворожденная. Близкая по духу, своя...
  - Пей, - шепнула владычица топи... Да какой там топи! С такой силищей можно весь Мир перевернуть! Очистить реки от мусора, насадить леса вместо жалких человечьих городишек, покрыть измученные распашкой поля травами и луговыми цветами. Вернуть всё к началу. К Эльа.
  Что-то царапало запёкшуюся ранку, мешая строить планы на будущее. Ну, конечно... Браслет. Жалкое человечье суеверие, никчёмное, как сам род людской. И столько лет Отмеченный Саттарой жил рядом с этими отбросами, работал на них, общался каждый день?!
  "Я лучше со светлоголовым стражником пообщаюсь. А, может, подарю кое-что на удачу, чтобы он на эту голову беды не нашёл..."
  Ну да, Майя немножко отличается от большинства в лучшую сторону, но если уж истреблять врага, то под корень. Жизнь за жизнь. За каждое срубленное дерево, вытоптанную лужайку, загаженный пруд.
  "Понимаешь, малыш, каждый имеет право на жизнь..."
  Да, Берен тоже получше многих. Он совершенно прав. И природа имеет право на жизнь. Так зачем Иллиатар создал этих паразитов? Почему Альтея только им позволила черпать из неё силу и обращать в заклинания?..
  "Ты сможешь брать на себя ответственность за чужие жизни, только когда станешь силён и уверен в себе, а, пока ты мал, учись думать и рассуждать, иначе вырастешь безответственным как те, чей век недолог..."
  Так отец учил. И Вилль попробовал заглянуть в себя...
  Ответ пришёл из самой глубины, будто на поверхность мрачного ночного озера вдруг всплыла и распустилась белая кувшинка - земная сестра Волчьего Глаза. От неё пошли круги света, разгоняя наваждение тёмной феи...
  Каждый имеет право на жизнь. А каждый новорожденный получает право на выбор. Это и есть правила Альтеи, нерушимые законы мирового равновесия. В вопросах, касающихся таких колоссальных по значимости понятий, как жизнь и смерть, нельзя смешивать единицы в безликую бесформенную массу, уравнивая всех до среднего арифметического. Увы, для людей этот результат, скорей всего, упадёт ниже нуля. Но те редкие абсолютные "плюсы" стоят тысяч "минусов", и кто поручится, что однажды, следуя за единицами, человечество не перешагнёт роковую отметку вверх по шкале? На четырёх столпах, созданных бессмертными Богами, держится мир, и пока он стоит крепко. И уж точно не семнадцатилетнему мальчишке дано право стать судьёй одной из рас. Это право принадлежит лишь самим Созидателям.
  Аватар до хруста стиснул правой рукой запястье, перехваченное оберегом.
  Берен, Майя, Марта, стражники, да те же Лесовята...
  Люди. Да, порой бестолковые, но по-настоящему свои люди, без вопросов радушно принявшие маленького злобного мальчишку-нелюдя. И их убивать? За что лишать выбора?!
  Вот в чём был подвох... На эльфов не действуют приворотные чары, и шельма не смогла бы заколдовать Вилля, но остаться с Наринэ его заставило бы другое. Взглянув на чистый новорожденный Мир, аватар больше не захотел бы видеть в нём людей.
  Вилль медленно закрыл глаза, потом открыл и спокойно взял чашу. Пекло и горчило уже не только во рту, а во всём теле, даже губы, казалось, вот-вот вспыхнут: погрузившись в иллюзии, он совсем позабыл не только зачем пришёл, но и о том, что принёс в себе.
  - Зачем ты натравила на нас свою стаю?
  - Вы же пришли за крагги, вот я и дала вам то, что сами хотели... А что-то не так? - шельма невинно захлопала ресницами.
  - Я пришёл за белкой, - с нажимом проговорил Вилль.
  - Да подарю я тебе белку - хоть всех!
  - Ты обещала, что орка не тронут, но его ранил один из твоих оленей.
  - Я же не могу уследить за двадцатью хищниками одновременно. Многие из них тоже пострадали. Пей!
  - Ты не сдержала слово, - аватар гнул своё, пытаясь тянуть время. Проклятье, когда же на ожившую нечисть-то подействует?! Пока она в силе, бежать рано - уйти даст, но стаю вслед пустить может. Сам Вилль ещё держался на ногах только благодаря исцеляющему дару.
  - Тот олень просто защищался, когда легко мог загрызть твоего орка. Но я приказала... - Наринэ судорожно схватилась за горло, по щекам пошли красные пятна. - Ч-что со мной?..
  - Так колюта действует на всех, кого причисляют к живым... - Собирая ягоды, как чувствовал - пригодятся, и скоро.
  Вилль позволил фее опуститься на землю, цепляясь за его одежду, даже немного помог, придержав за локоть, чтоб не упала.
  - Ты меня отравил...
  - Не тебя, а себя. Тебе просто дал свою кровь - то, что сама хотела...
  - Но почему?!
  - Потому что... - Второй спазм заставил выпустить чашу и согнуться напополам, а затем и упасть на четвереньки. Немного отдышавшись, Вилль закончил: - Потому что я выбрал так.
  На нечисть, ослабевшую за сотни лет, отрава подействовала быстрее, чем на молодого аватара с искрой в крови, и взялась крепче. Однако в организме Вилля яд держался дольше, а сейчас для проводника троицы неопытных охотников время шло на минуты.
  Он осторожно пополз назад, глядя прямо в изумлённые глаза шельмы, одураченной простым смертным. Однако, Вилль совсем не чувствовал себя героем. Остроухая девушка молчала, и от этого молчания победа горчила ядовитой колютой.
  По мере того, как из феи уходила жизненная сила, слабели и чары: грибы потускнели, головки сморщились, опадая на иссыхающих ножках. Вилль хлестнул Веньку по щеке и, не дожидаясь, пока тот прочухается, принялся тормошить Сеньяна.
  - А?.. Что?.. - поднявшись на локтях, парни ошалело замотали головами: движения у обоих были вялыми, глаза - совсем сонными.
  - Домой пора! - рявкнул Вилль, поднимая обоих за грудки. - Бегом, иначе меня понесёте в нагрузку!
  То ли встряска подействовала, то ли угроза тащить что-то тяжелее собственной поклажи (которая, как известно, не тянет), но Лесовята побрели, постепенно переходя на быстрый уверенный шаг. Вилль подбадривал их тычками в спину, одновременно задавая направление и не позволяя расслабиться или, упаси Пресветлая! снова заснуть на ходу. В сапог несколько раз что-то с шипением толкнулось - должно быть, та ящерица.
  Гать была на месте, но брёвнышки угрожающе качались, норовя раскатиться прямо под ногами, и Лесовята задали стрекача, сразу оставив проводника далеко позади. Едва успев спрыгнуть на берег, Вилль снова упал, хватая ртом воздух, которого отчаянно не хватало. Его подхватили на руки, потащили куда-то... не в ту сторону.
  - Пусти, - выкручиваясь из орочьей хватки, прохрипел аватар, - вы не туда бежите... Я... сейчас...
  Всколыхнувший болото вопль послужил отличным лекарством для умирающего. Более-менее придя в себя, Вилль побежал первым, гадая, сколько ему осталось. Первые симптомы отравления колютой - жар и ощущение, будто твои внутренности выкручивает как бельё после стирки, потом - удушье и, наконец, полная остановка сердца. Аватарий дар пока справлялся с ядом вороной моровки, но что будет, если он всё же доберётся до сердца? Пусть уж это случится на ничейной территории, чем здесь, в царстве тёмной феи.
  Незадачливые охотники удирали из ценного промыслового угодья так, точно за ними гнались крагги, хотя погони не было. Аватар бежал чисто на упрямстве и честном слове, понимая, что если упадёт, то мгновенно потеряет сознание, и спутники попросту заблудятся в трёх орцойях. Становилось всё хуже: грудь сдавливало сильнее и сильнее, Вилль едва мог вздохнуть, несколько раз споткнулся, но друзья успели подхватить... Когда парень уже готов был плюнуть на гордость и лезть к Эртану на закорки, наконец-то послышался говорок ручья. Удивительно, но даже в полуобморочном состоянии ощущалась заметная разница в расстоянии между ручьём и болотом - дорога назад оказалась короче, и это не было пресловутым законом "обратного пути".
  На поваленной сосне цепным псом сидела чёрная ящерица - насупленная, сердитая, даже чешуйки как будто встали дыбом. Она распахнула пасть, усаженную игольчатыми клыками:
  - Не пущщу-у...
  Бесцеремонно стряхнув её в воду, Вилль первым полез на бревно. Остальные тоже не медлили.
  Слезая вниз, аватар не удержал равновесия и растянулся плашмя, но всё же нашёл в себе силы подняться и вдохнул свежий ночной воздух - так глубоко, насколько получилось. До чего же хорошо здесь дышится, спокойно.
  - Говорил же... прорвёмся...
  Проводник повалился на колени, а затем - ничком.
  ...Ветер донёс голос топи, похожий на вой или стон.
  ***
  Солнце слепило даже сквозь веки. Голова раскалывалась страшно, в ушах стоял гул. Вилль зашарил рукой по тумбочке, ища лекарство, но вместо этого нащупал нечто тёплое, мягкое, немного шершавое и... живое, нервное и дёрганное. (Симка, что ль, по дурости побрился и уже сожрал по такому поводу что-то, припасённое на праздник?) Почему-то Симкин крестец оканчивался сразу - как будто срубом, почти гладким. (И хвост случайно отчекрыжил?! Значит, с горя сожрал всё...)
  Бред какой.
  Вилль осторожно приоткрыл глаза, щурясь сквозь ресницы. Домом, увы, здесь не пахло.
  - Ону-у-а-а-а! - замахав руками, обрадованно загудело обнаруженное "на тумбочке" существо, оказавшееся человекоподобным, со смазанной, расплывшейся блином физиономией, на коей особенно впечатляла пасть от уха до уха. - Эта-а-ан!
  Подскочил второй человекоид - размером крупнее первого, зеленолицый, черняво-лохматый - и, без церемоний сграбастав Вилля в охапку, тоже взревел на своём гундосом наречии:
  - А-вы-ы-ы! А-вы-ы-ы! Ы онуа-а-а?! Ыво-о-о?!!
  Точно бред.
  Потому что в настольном словаре стражника Винтерфелла такого языка нет, даже матерного.
  Гул раздробился на щебет пичуг, звон насекомых, шелест листьев и... ох! такие знакомые, но чересчур громкие голоса. Улыбчивую рожу напротив Вилль тоже видел не раз.
  - Аррвилль! Ты очнулся?! Живой?! - уже нормальным тоном (это если взволнованно-радостный тон считать для взрослого орка нормальным) повторил Эртан.
  - Если не перестанешь орать мне в ухо, голова точно лопнет... Дайте лучше мой мешок, пока ваш единственный проводник не помер на руках у лучшего друга.
  Вскоре Вилль пересел под сосну в тенёк, наслаждаясь тем, как Феодорино зелье постепенно притупляет мигрень. Остальные, стараясь не особо шуметь (что даже растрогало) пристроились рядом; над костром фыркал и пыхал паром котелок.
  - Вилль, а ты зачем мой сапог щупал? - поинтересовался Сенька. - Да ещё сосредоточенно так!
  - Соображал, годится ли он для каши на завтрак, - отворчался проводник и жизнерадостно потёр руки. - Ну что, ребят, сходим на крагги ещё разок? Может, повезёт больше!
  Лесовята, как по команде, осунулись и втянули головы в плечи.
  - Может, лучше в наш лес? - осторожно предложил Венька.
  - А давайте прямо сейчас! - с воодушевлением подхватил Сенька.
  Вилль почувствовал, как его правая бровь сама по себе ползёт вверх, а левый глаз начинает подёргиваться. Наверное, зрелище было жалким, потому что энтузиаст сбавил обороты и тихо, вежливо попросил:
  - Вилль, ты хоть белок нам по полдюжинки настреляй.
  - Вам белки зачем? На шапку, на воротник, продавать будете или солить? - вкрадчиво поинтересовался Вилль.
  - Де нет, - растерялся Венька. - Просто неудобно с пустыми руками возвращаться, да и ты Майке...
  - А коль зверь без надобности, так и не хрен арбалетом махать. Усёк? - голоса, вроде, не повышал, но упрямые Лесовята усекли моментально.
  Как ни печально, но злоба Наринэ на людей была небезосновательной.
  Оказалось, что Лесовята благополучно "провитали в облаках" всё самое "интересное". Последним воспоминанием была встреча с девушкой-лесовичкой у пограничного ручья, где они премило поболтали о чём-то. Очнулись братья в совершенно незнакомом жутком месте, разбуженные Виллем, а потом все куда-то от чего-то бежали, и было ОЧЕНЬ страшно. Даже Эртану, а это уже само по себе пугало. После орк рассказал парням, что крагги выследить удалось, но братьев одурманил неведомый туман, стая бросилась в погоню, а Вилль, прокладывая дорогу по болоту, оцарапался шипом, от яда коего чуть не помер минувшей ночью.
  Такая версия событий вполне устраивала аватара. Лесовята забоялись Предлесья, и этого было достаточно: безликие кошмары подсознания зачастую действуют сильнее реального, явного страха, который можно побороть. Вилль даже не стал разубеждать братьев в том, что Наринэ - такая во всех смыслах расчудесная ("Только Лушке с Ташкой не говори, ага?"), а просто посоветовал искать её гораздо южнее этих краёв. Что, в свою очередь, вполне устроило Лесовят.
  Для старших все дружно придумали свою историю охоты, увы, безуспешной. Ну, да не беда! Как говорится, первый блин - комом, а первый заяц - скоком. Главное - самим не расхолаживаться и не студить арбалеты.
  Пристально изучив карту "по-Зосиевски", Вилль пришёл к выводу, что, если кое-где срезать, на обратном пути можно сэкономить полдня, да и по оврагам карабкаться не придётся.
  На второй день пути охотникам встретился широкий ручей, но пограничный он или нет, аватар не понял, так что на всякий случай решили к нему не подходить. Через несколько часов за лохматым лозняком снова блеснула вода - видимо, русло пролегало крутыми зигзагами. Здесь решили устроить привал. Лесовята остались с поклажей, Эртан вызвался собрать хворост, а Вилль отправился к ручью, чувствуя, что Сумеречное Предлесье не окончательно отпустило его. Поставив котелок на плоский, отполированный течением камень, аватар вгляделся в ещё светлый прибрежный лес.
  - Привет, Наринэ!
  Белокурая головка лукаво выглянула из-за соснового ствола:
  - Привет, Вилль!
  Подмигнув ещё раз - уже по другую сторону сосны, фея вышла на бережок. Глазки в дол, ручки спрятаны за спиной, а лицо осияно наивной счастливой улыбкой - чисто девица на выданье.
  Одно слово - шельма.
  От валуна с замшелым бочком к ней прозмеился след в высокой траве, и чёрная ящерица ловко вскарабкалась хозяйке на плечо, цепляясь коготками за платье.
  Аватар удовлетворённо кивнул:
  - Отлично выглядишь для духа, Наринэ. Извини, что так вышло...
  - Ай, брось! - беспечно отмахнулась тёмная и уже серьёзно добавила: - Я должна не прощать тебя, а благодарить.
  - За что?
  - А вот за это...
  Лёгкий шелест платья над водой. Серебристые локоны скользят по волнам. Миг - и Наринэ стоит рядом, глаза в глаза, как тогда, на вересковом острове...
  Только ей определённо был к лицу взгляд настоящего победителя.
  - Да, ты напоил меня отравленной кровью, но всё же кое-что теперь я могу. Например, выбраться из этого болота и найти себе местечко... повеселей.
  Не сказать, что это оказалось сюрпризом для аватара: такой возможности он не исключал, хоть и считал её ничтожно малой, но искренне надеялся на гораздо более вероятный исход. Да, шельму было жалко, но она слишком опасна...
  ...А с другой стороны, каждый имеет право на жизнь, и уж если так сложилось, пусть это правило будет действительным для всех.
  - Только посмей сунуться на мою территорию, - веско предупредил аватар.
  - На территорию avatte d"Shaattar - никогда не посмею, - заверила фея, клятвенно вскинув руку ладонью вперёд. - Ещё свидимся, Вилль...
  - Не хотелось бы. И учти, что если и встретимся, я вновь окажусь не на твоей стороне.
  - Время покажет... Ой! - она вдруг прижала ладошку к губам. - Чуть не забыла.
  - Птичку?
  - Нет. Не бери здесь воду.
  - Это почему же?
  - Вон там...
  Естественно, за то мгновение, которое Вилль смотрел "вон туда", шельма с ящерицей успели исчезнуть. Махнуть им на прощание, что ли?
  Отвергнув бредовую идею, аватар с котелком в руке двинулся вверх по течению, куда указала Наринэ. Идти пришлось довольно долго. Характерный сладковатый запах, поначалу едва уловимый среди медвяно-хвойных ароматов летнего леса, постепенно усиливался, в конце концов, Виллю пришлось закрыть нос рукавом.
  Задняя половина туши лежала в воде, передняя упиралась в траву безрогой мордой с некогда смертоносным капканом челюстей, немного слабее и мельче волчьих. При жизни олень был крупный и сильный наверняка, теперь же труп вызывал омерзение пополам с жалостью. Кто-то освежевал его, спилил рога и бросил гнить в духоте, отчего-то побрезговав мясом. Впрочем... Почему кто-то? Наринэ сказала, что Зосий на её территорию не заходил, значит, как и предполагал Вилль, крагги сам перешёл ручей. Знал бы, бедняга, какое "достойное" погребение его ждёт. Озадачивал некий факт - не только Зосий не тронул мяса, но и зверьё и птицы, только всеядные насекомые отложили личинки, но немного, да и сами не спешили к пиршеству. Странно...
  Вилль обошёл труп и остановился напротив безглазой морды.
  - Ах ты, песец позорный...
  Широкая лобная кость, в самую середину которой, по россказням Зосия, был верной рукой загнан болт, оказалась совершенно целой. Такие байки среди охотников не редкость, но рассказывают их с усмешкой да прибаутками, так что сразу ясно - брешет, зато интересно и толково. А вот Зосий говорил на полном серьёзе, и именно это спровоцировало братьев пойти на смертельный риск, прихватив с собой приятелей. Впрочем, ясно, что вовсе не гибель орка и двоих людей нужна была тому, кто питает оч-чень прохладные чувства к Старшей расе. Однако ж, как тонко прочувствовал характеры всех четверых друзей, собака...
  Стоп! Вилль отлично помнил эту чёрную бархатистую шкуру, целёхонькую, без единой дырки или прокола. Так каким образом охотник убил хищного оленя?! Не голыми же руками душил?!!
  - Как же ты погиб, бедолага?..
  Откуда-то взявшийся ветер принёс и бросил на оленье плечо гроздь знакомых чёрных ягод. Вилль огляделся, но Наринэ не было видно.
  - Спасибо! - сложив руки рупором, крикнул аватар, но ответа не дождался. Лучше б их с шельмой дорожки никогда больше не пересеклись. Тяжко будет сражаться против того, кто помог тебе.
  Олень сам отравился колютой. Может, по глупости, а, может, был болен и решил покончить со страданиями.
  Зосий нашёл уже падаль. А потом ободрал и пошёл в город этим хвастаться.
  Что ж, Лесовята по праву могли бы гордиться достижениями. Ходили в Предлесье, отбивались от стаи в двадцать голов, а Сенька даже подстрелил крагги, пусть и не убил.
  Но хорошо, что друзья никогда об этом не вспомнят.
  И о том, что лежит сейчас под ногами, им тоже знать незачем.
  У волков падаль вызывает чувства, весьма далёкие от отвращения, и Вилль, сменив ипостась, оттащил тушу от ручья. Жаль, лопаты нет - закопать. Теперь труп будет догнивать, пока не истлеет до костяка, но хотя бы воду больше не потравит.
  Пройдя ещё выше по течению, аватар тщательно выкупался и наполнил котелок. Он собрался уходить, когда услышал в траве слабый писк.
  - Как мило... - пробормотал Вилль, беря на руки прощальный подарок феи.
  ***
  - Лучшше б, хозяин, ты шшто-нибудь съедобное принёс, - ворчал Симеон, то и дело бегая к коробу с чашкой молока и детским рожком, а, склонившись над "дитятком", приговаривал: - Кушшай, маленький, кушшай... Кушшай большше, кушшай ишшо-о...
  - Симка, он же лопнет! - В конце концов Вилль не выдержал и отобрал у излишне заботливой "мамочки" рожок. Из короба возмущённо запищали.
  - Жшшадина ты, хозяин, меня голодом моришшь, и детёнышша безвинного со свету сживёшшь, - горько укорил аватара кот, но рожок ему не вернули. - Ой, он с моим хвостом играется! Утю-тю-тю...
  - Скоро этот детёныш вымахает с крупную харзу размером и захочет поиграть с толстым котиком Симкой иначе.
  Как именно с ним будут играть, домовой не узнал. В незапертую дверь деликатно постучали, а потом приоткрыли ровно настолько, чтобы спросить, не заглядывая:
  - К тебе можно?
  - Конечно, заходи! - обрадовался стражник.
  Майя вошла, настороженно глядя по сторонам и с ещё большим подозрением - на самого Вилля, точно он, послав к ней Симку с известием о сюрпризе, прямо с порога собирался всучить слабой девушке взрослую сумеречную белку. Ха! Не совсем же дурак?!
  Не обнаружив в зале никого чёрного, здоровенного и клыкастого, кроме Симки, девушка осмелела и, покосившись на вышеозначенного, чопорно чмокнула Вилля в щёку.
  - Не повстречался крагги?
  - Увы, - развёл руками незадачливый охотник.
  - И слава Богу!
  Аватар усмехнулся:
  - Оленя не подстрелили, но обещанный подарок я тебе принёс, - и с теми словами полез в короб.
  - Н-не надо... - Девушка опасливо спрятала руки за спину, но, приглядевшись к подарку, сама потянулась навстречу чёрному пищащему комочку с белой искоркой на кончике хвоста.
  - Ай, какой пушистенький!
  - И он таки хищный! - Вилль гордо продемонстрировал грушевидный палец. - Кстати, там такие горностаи водятся - закачаешься! Нужен?
  ***
  В тот вечер в трактире яблоку негде было упасть. Бурно жестикулируя и перебивая друг друга, Лесовята в красках расписывали придуманное приключение на радость деду, и, что самое удивительное, даже Виллю с Эртаном достался луч славы бесстрашных находчивых братьев. Допущенная по такому поводу малышня внимала с открытыми ртами, сверстники шутили и переспрашивали, Лушка с Ташей бдили, как бы другие девчонки не подсели к охотникам. Эртан посмеивался, едва успевая наполнять подставленные кружки, Вилль откровенно балдел, между Майей и Береном прихлёбывая любимый "Янтарь", наставником же и купленный. Пока безымянный бельчонок гордо и грозно восседал в центре стола, уписывая кровяную колбасу, и изредка цапался с Симкой за лакомые кусочки.
  В тот момент, когда Лесовята, топорами порубив в капусту волчью стаю и приправив её парочкой нашинкованных рысей, отважно маршировали вдоль границы Предлесья, чтобы найти для девушки друга-стражника сумеречную белку, к столу подкрался Зосий. Первым его заметил Сенька и сразу стушевался, запнулся.
  - Ну что, орлы, с добычей вернулись? - вроде, в будничном тоне издёвка не прозвучала, но чувствовалось какая-то червоточинка.
  - Вот наша добыча сидит, - Венька кивнул на Симку, отдирающего бельчонка от своего хвоста.
  - И всё? - удивился охотник. - А крагги что, даже издали не повидали?
  - Нет, - отрубил Эртан.
  Аватар перебрал пальцами по кружке.
  - Живых не видели, дохлого я видел... - он помолчал немного, затем поднял голову, скрестив взгляды с Зосием. - Только я мертвечину обдирать побрезговал.
  "Ты покойник, длинноухий", - молча сказал человек.
  "Ошибаетесь", - молча возразил аватар.
  Этот человек не был достоин того, чтобы открыто признать его врагом. Но если всякая шушера будет вредить другим или воспитывать себе подобных, чувствуя полную безнаказанность, род людской попросту истребит сам себя.
  
  ГЛАВА 6. ХУТОРОК С ПРИВИДЕНИЯМИ
  
  - А давайте пойдём клад искать! - ни с того, ни с сего заявил вдруг Сенька.
  - В Ветшаную усадьбу? - сразу догадался Вилль. - Там, почитай, почти все наши искали, да только никто ничего не нашёл.
  - Вот именно, почти все. Кроме нас! Значит, нам уж точно бог Удачи "чёт" выкинет!
  Сегодня в "домике-на-ножках" было особенно людно (и нелюдно). Кроме братьев Лесовят и Эртана, к караульному заглянули мельниковы дочки, даже Майя, поначалу державшаяся с деревенскими отчуждённо, к концу лета совсем вжилась в компанию и уже не считала зазорным гулять от заката до рассвета и обниматься со своим парнем на людях. Девочки подошли к делу ответственней ребят, захвативших только табак да бутылку дрянного винца, на поверку оказавшегося забродившим сливовым компотом, и теперь на столе стоял жбан слабенькой цветочной медовухи, а в покорёженном щите, за не имением иной годящей посуды, лежали пирожки с рыбой-луком. Словом, вечер задался, и настроение у всех было преотличным.
  - Давеча сон был мне в руку. Вещий, - загадочно прищурившись, Сенька неглубоко затянулся, но самокрутку по кругу не передал: так уж заведено, что баюну и трубку в руки, и чарку в обход остальных поднесут, лишь бы сказывал складно. Курили ребята не потому что хотелось, а для фасона, позёрствуя перед девочками, только Вилль хранил верность яблокам. Майю это очень даже устраивало.
  - И что прриснилось? - поторопил приятеля Эртан.
  Сеньян глубокомысленно набрал полный рот дыма и, не спеша, с чувством и достоинством, выпустил в затерявшийся за сизыми облачками потолок.
  - Ну?! - Лушка с Ташей с двух сторон ткнули его локтями под рёбра.
  - Кхе-кхе-э! - не ожидавший подвоха рассказчик перегнулся напополам, и Веньян, пользуясь оказией, выхватил самокрутку. Откашляв остатки дыма, Сеньян возмущённо и обижено уставился на брата глазами, полными горьких слёз.
  - А я позавчерра видел, как водяной с бобррами из-за плотины брранится, - сказал Эртан, к которому перекочевала самокрутка.
  - Так вот, сон, говорю, был мне вещий! - спохватился Лесовёнок, сообразив, что затянул с почином и рискует потерять право лидерства на сегодняшний вечер. - Иду я, значит, по тракту нашему на юг, а кругом - луга серебрятся. Луна-то полная, высоко стоит, всё далеко окрест видать. И тишина...
  - А-ву-у-у! - закрыв рот ладонью, тихонько провыл Вилль. Под сердитыми взглядами остальных, Майя щёлкнула его по носу.
  - Вот если я сейчас с дивана встану и пасть тебе кулаком запечатаю, как думаешь, хорошо ли будет? - вкрадчиво поинтересовалась Лукьяна.
  - И - тишина!!! - рявкнул Сенька, перебивая открывшего было рот аватара. - И вдруг чудится мне, будто филин в дальней чаще гукает: раз, другой, третий. А, как смолк он, услышал я за спиной шаги, да такие чёткие, ровно кто на каблучках вышагивает. Али на копытах...
   - Ой! - Ташка уткнулась лицом в плечо жениха.
  - Цок-цок, цок-цок... И сопит тяжело так, недобро... - Сеньян покровительственно похлопал девушку по голове, смакуя и сам процесс, и возвращение самокрутки. - Замер я, точно в землю вмазанный, и обернуться не могу. Обгоняет меня козёл. Огромный, лохматый, чёрный, а рога-а... сам олений царь дорогу уступил бы, да ещё в ножки поклонился. Идёт, камни подбирает, а из... чрева его самоцветы сыплются! Тут отмер я и...
  - Какаш... тьфу, камушки давай собирать, - подсказал Вилль.
  - Что я, дурак...
  - ...Добро на дороге бросать...
  Лесовёнок решил оставить последнее слово за настоящим дураком, и продолжил:
  - Решил я его окликнуть. "Эй, рогатый, - зову, - постой! Скажи-ка мне, ты чистый дух, аль не чистый?" Остановился козёл, поворотился ко мне, а глаза так угольями и полыхают...
  - И что говорит?!!
  - Козлы не говорят, они блеют, - назидательно ответствовал Сенька.
  - И что дальше? - даже Вилль начал проникаться.
  - И - всё! - гордо объявил рассказчик и растёр по стене остатки самокрутки. - Я проснулся.
  Какое-то время слушатели мрачно созерцали образовавшуюся на стене крокозяблу, потом Эртан плюнул.
  - Тьфу ты, кудррить ных ррыха... - встал со своего ведра и пошёл разливать медовуху, дабы утопить в хмельном зелье обманутые надежды.
  - Со-о-он! Ве-е-ещий! - сердито проблеял Веньян.
  - Так ведь камушки, козёл! - горячо возразил его брат.
  - Сам козёл! - оскорбился Венька.
  - Безрогий! - подтвердила Лушка.
  - Да не ты козёл, тот козёл! - Сенька наугад ткнул пальцем и попал в Эртана.
  - Я тя щас... забодаю... - орк набычился.
  - Тише, тише, стадо моё! - попытался усмирить всех аватар.
  Но вышло с точностью до наоборот. Майя вдруг беспричинно возмутилась и опрокинула парня на тюфяк.
  - Девчонки, он нас козами обозвал! Айда всыплем ему!
  Лушка с гоготом ринулась в атаку булыжником, пущенным из пращи, за ней отколотой щебёнкой поскакала краснеющая Таша. Вилль не особо и сопротивлялся, когда на него навалались три разнопропорциональные дамы. Остальные парни снисходительно фыркали: каждому не хотелось и одновременно хотелось оказаться на его месте.
  - Бесполезно! - стражник расслабленно заложил руки за голову. - Я не ревнивы-ы-ихи-хи-хи-хи!
  - Аха-ха-ха-ха! - возрадовались девочки. Вилль опомнился и начал отбиваться, но хулиганки напару хватали его за руки, в то время как третья душевно шуровала по рёбрам.
  Когда куча мала, наконец, распалась, все отдышались, отсмеялись, стражник раздумчиво сказал:
  - А ведь сон и впрямь мог быть вещим. О том хуторе чего только не говорят, но все сходятся в одном - там спрятан клад. Над входной дверью особняка вырезана козлиная голова с огромными витыми рогами, да и балясины на веранде ими заканчиваются. И идти туда как раз по тракту на юг.
  - Во-от! - воспрял духом Сенька. - А я про что?!
  - А что о том хуторе рассказывают? - спросила Майя: от любопытства и медовухи глаза у неё разгорелись.
  - Привижения шам вожащщя, - ответила Лушка, разгрызая кедровый орешек.
  - Не привидения, а вурдалаки, - возразил Венька.
  - Корроче, упырри! - подытожил Эртан.
  - Лет восемьдесят назад, а то и раньше, хутора не было, а была избушка в одну комнатку, - начал Вилль. - Стояла она на старице Клин, которую иначе называют Бесовы рога, и как раз на смык рогов выходила покосившаясь дверь избушки. Жил там молодой отшельник. То ли изгнанником он был, то ли бирюком по натуре - никто не знает, но только семьи он не заводил и гостей не звал. А потом как-то внезапно разбогател и стал купцом, да таким хватким, будто деньги сами шли к нему в руки. Его так и прозвали - Золотая Лапа...
  - На красном сукне он разбогател, - подсказал Сенька. - Краску изобрёл особо стойкую и яркую.
  - Не на сукне, а на овечьей шерсти, - авторитетно поправил Венька. - Говорят, будто он скупал простую шерсть в окрестных деревнях и вымачивал в растворе, от которого она становилась необычайно мягкой, прочной и золотом на солнце отливала.
  - Уж вам ли, пасечникам, не знать! Пчёлы у него несли мёд такой целебный, какого во всём мире не сыскать! - поддела братьев Лушка.
  - А иные говоррят, будто он с бесями из одной чаррки пил. Детей по окррестным дерревням ворровал, а беси ему за них золото по весу отсыпали, - тихо, но проникновенно сказал Эртан.
  - Как бы то ни было, дела он вёл в Стрелецке...
  - Но я там живу, и никогда о том хуторянине не слышала, - перебила стражника Майя.
  - Откуда ж тебе слышать, ты же в гимназии учишься, - противненько съязвил Венька, дескать, куда вам, вшивой интиллигенции, до нас, неграмотных, да сведующих.
   - Лушка, как думаешь, если я ему сейчас пасть кулаком запечатаю, хорошо ли будет? - глядя в потолок, спросил Вилль. Ему не ответили, и аватар спокойно продолжил: - Другие купцы да торговцы спрашивали совета, и никогда Лапа не ошибался. Естественно, и с этого он имел выручку. Бывало, сядет в карты играть и из-за стола не встанет, пока остальных игроков до порток не разденет. Решит куда пешим прогуляться - так непременно хоть сколку на дороге, да найдёт. Отстроил себе хоромы, батраков нанял, прислугу... Да вдруг перестал в Стрелецке появляться. Уж и летние ярмарки прошли, и зерно он должен был по осени подвезти - а нету, пропал человек. Решили стрелецкие проверить, не случилась ли с ним беда какая. Собрались, а самим боязно: уже тогда недобрые о Лапе слухи ходили. Но всё-таки набрались храбрости, запрягли возок и поехали...
  Рассказчик выразительно кашлянул, и опустевшая кружка мигом наполнилась золотистым нектаром, а в подставленную ладонь опустилось наливное яблочко.
  - Едут и издали чувствуют - неладно что-то, а как подъехали - ахнули. Вымерла усадьба, будто и не жил там никто. Распахнутой створкой ветер играет, гоняет по пустому двору травяные колтуны. И - ни человека, ни зверя. Только козлиные головы со всех сторон скалятся. Опустел хутор. Самое странное, что никто не решился обжить его заново, хотя и дом крепкий, и место хорошее... Упыри, вурдалаки, призраки... Не знаю, но место это нечистое, а клад, что покойник спрятал, проклятый.
  Свечка, надсадно трещавшая последние пару минут, погасла как от порыва ветра. Завизжали девушки. Сенька дёрнул ногой и сшиб Эртана с ведра, и грохот спровоцировал новую волну воплей. Нервно посмеиваясь (самого пробрало, что сказать), стражник выдрал из "Отчётника" испорченную сослуживцами страничку, высек на неё искру и заново зажёг свечу.
  - Эх, хоррошо-о! - Венька довольно потянулся. - Жуть!
  - Ага. Тьфу! - подтвердила Лушка, сплёвывая на пол кожуру.
  Майя дождалась, когда Вилль вернётся к ней на тюфяк, и мечтательно вздохнула:
  - Вот бы сходить туда! Кроме Симки и ваших русалок, я никогда нечисти не видела, а ваши все добренькие. Хотелось бы хоть одним глазком на настоящую нечисть посмотреть.
  - Русалки добренькие? - усмехнулся аватар. - Мириада сказала, что если ты одна на реку придёшь, она тебя за косу под воду утянет.
  - За что?! - изумилась Майя.
  - А догадайся.
  - Из-за тебя, да? Ревнует, что ли? Но она же - нечисть с рыбьим хвостом, а ты... - девушка неопределённо покрутила рукой.
  - Ррусалки вообще обычных девушек не жалуют, - пояснил Эртан. - Но Лушка и Таша - местные, и обижать их чрревато, моя Ксанка им сестрра названная, а ты - чужачка, посягнувшая на их добрро.
  - Вот жадюги сопливые! - похоже, Майя всерьёз обиделась и расстроилась.
  Обычно не склонный к нежностям Вилль прижал её к себе.
  - Они вовсе не скользкие. Понимаешь, когда я был маленький, то едва не утонул в омуте... из-за одного зеленорожего засранца, кстати! Мириада меня спасла, а теперь считает кем-то вроде... даже не знаю, кем именно, но уверен, что не утону в Истринке, даже если вдруг захочу утопиться, не вернусь с рыбалки без улова, и что она рада, когда я прихожу к её омуту.
  - Кстати, дедко Леший тебя давно заприметил и просил передать, чтоб ты не боялась в лес ходить. Приходи одна, он тебе поляну с лисичками откроет, а ещё Царь-боровик для тебя от червей и гнили приберёг, - подала голос обычно молчаливая Таша.
  - Правда? - с недоверчивой надеждой спросила Майя.
  - Ага, - подтвердила Лушка. - Только ты с ним ухо востро держи, а то любит он перед нами, девками, молодцем оборачиваться, да таким добрым...
  - Так мы идём клад искать или нет? - нетерпеливо вмешался Сеньян.
  - А давайте, - неожиданно для самого себя кивнул Вилль. - Через три дня я выходной, и ещё на денёк с Акимом очередью обменяюсь.
  - Давайте! - обрадовались девочки.
  - А вы-то куда собрались? - спросил Веньян.
  - С вами!!!
  - Не, вы ещё маленькие, - снисходительно отмахнулся Лесовёнок.
  - Как губищи распускать - так не маленькие, а как за золотом идти - не доросли ещё?!
  Лушка размахнулась, чтоб погорячей приласкать жениха, и попала кулаком в нос сестре. Таша возмущённо дёрнула её за косу, и девочки с визгом повалились Сеньке на колени, а тот, не будь дураком, сразу сгрёб в охапку обеих, за что получил от брата леща. На диване поднялась кутерьма с писком, хохотом и незлой руганью.
  - Так и живём, - пояснил аватар Майе, норовящей дёрнуть за острое ухо.
  Чувствуя себя не при делах, Эртан подошёл к Виллю и молча нахлобучил своё ведро ему на голову.
  ***
  - Думаете, мы правильно сделали, что девчонок не взяли? - обеспокоенно обернувшись, посоветовался Вилль, когда три дня спустя кладоискатели вышли за ворота. Петухи ещё спали, вокруг стояла фиолетовая темень, и над молчаливой округой сияла полная луна, заливая серебром бескрайнее поле, - совсем как в Сенькином сне.
  - Лушка начнёт ныть, что у неё ножки устали, у Таши они и впрямь устанут, а Майя - городская, к долгим походам непривычная. К тому же, пришлось бы и белку эту брать, а с ним и твой Симеон навязался бы в няньки. Сам знаешь, сколько они напару жрут: мы б тащить умаялись, - фыркнул Венька. На этот раз Лесовята проснулись первыми и сами разбудили остальных.
  - Тоже верно, - согласился аватар. За месяц с небольшим сумеречный бельчонок Козьма здорово вырос и перепробовал на зуб всё в доме Игната, включая и самого горшечника. Единственный плюс - хищник ловил крыс, но и это не убедило мужчину провести пару дней наедине с зубастым Козенькой. Зато к белке здорово привязался Симеон, такой же чёрный, пушистый и прожорливый.
  Приключение в Сумеречном лесу научило Лесовят не спорить с "бригадиром", и к полудню компания вышла к столбу. Давным-давно на нём была шильда, а теперь осталась только гнилая, изъеденная насекомыми палка.
  - Привал? - Вилль повернулся к остальным.
  - Не, до озера рукой подать, - отмахнулся Сенька. - Там отдохнём и перекусим. Давай лопату понесу.
  Рощу, загородившую собой усадьбу, было видно с дороги, но идти туда пришлось около полутора часов. Лесовята уверяли, что на берегу должен быть плот, связанный предыдущим поколением кладоискателей, но, сколько ребята ни шарили по кустам, ничего не нашли.
  - Сюда Зосий последним ходил, - многозначительно подытожил Венька.
  Пришлось браться за топор, хорошо хоть верёвку прихватили. На дом старались не смотреть - успеют ещё, но Виллю почудилось, будто в окошке что-то мелькнуло. Не то, чтобы он боялся призраков, тем более, в россказни про нечистую усадьбу не верил, но по спине вдруг прошелестел неприятный холодок.
  Дно на этом берегу было опасным, заваленным корягами, поэтому смыть дорожную пыль решили на противоположном, где манил песочный пляж, окружённый раскидистыми кустиками. На них развесили одежду, под них положили самую ценную поклажу - две лопаты.
  - Вам не кажется, будто за нами наблюдают? - настороженно спросил Вилль, медля с тесёмками на штанах.
  - Кажется, - подтвердил Эртан.
  - Знаете, что бесов не хуже образов и кукиша отпугивает? Голая задница! - Венька первым скинул порты и с разбега сиганул в воду.
  - И правда - жуть, - посмотрев ему вслед, согласился Вилль.
  Вдоволь наплававшись, нанырявшись и, естественно, нахлебавшись воды, ребята вылезли на берег, к вещам. И тут их ждал сокрушительный сюрприз. Нет, всё было на месте, но...
  - Вся одежда вывернута наизнанку... - Сенька содрогнулся.
  - Свят-свят-свят! - его брат истово кропил кусты святым знамением.
  - Кажется, не спасла нас твоя задница, - заметил аватар, поспешно выворачивая порты: даже перед призраком было немного неловко. На мгновение он опустил взгляд, а когда поднял - обомлел.
  За окном стояло привидение. Белолицее, глубоко запавшие глаза обведены синяками, чёрные губы беззвучно шепчут то ли мольбу, то ли проклятия. Сивые космы ниспадают по плечам, отчасти скрывая кровавое пятно на саване, скрюченные пальцы царапают по откосу.
  - Ребята...
  - А-а-а! - сцепившись в обнимку, заголосили Лесовята.
  - Хоррошо, что мы девчонок не взяли, - Эртан попятился.
  Входная дверь гостеприимно распахнулась настежь. Вытянув руки, призрак отступил во мрак проклятого дома.
  - Ну что, будем клад искать или обратно вернёмся? - деревянным голосом спросил Вилль.
  - Д-да ну его, к-клад этот, - содрогнулся Венька, лязгая зубами. - Видал, как оно нас обматюгало? Нипочём копать не даст, только в душу нагадит!
  - Вроде, это была она.
  - Точно, девка, - подтвердил Эртан. - И, по-моему, это не прривидение, а умерртвие.
  Зубы Лесовят зачастили с удвоенным энтузиазмом.
  Шелохнулись ставни, тяжело заскрипела дверь: на кладокопателей пахнуло гнилью и старостью давно нежилого, обветшалого дома. Впрочем, волчий нюх учуял ещё кое-что, заставившее Вилля мгновенно запрыгнуть в порты, в коих он тут же почувствовал себя гораздо уверенней.
  - Ну, вы как хотите, а я пожалуй покопаю... - стражник потянулся, зевнул, картинно размял мышцы, зная, что за ним наверняка наблюдают.
  - Сдурел?! - ребята вытаращились на бригадира, как на идиота, сообщившего, что он идёт сунуть голову в пчелиное дупло, дабы откушать медку "с пылу, с жару".
  - Это точно было не привидение. А умертвие или упыря можно убить усекновением башки мерзопакостной! - во всеуслышанье рявкнул Вилль.
  - Чем?!
  Аватар воинственно потряс лопатой. Приосанился и Эртан, воздев лопату совком вверх: то ли боевой степной дух в нём взыграл, то ли тоже кое о чём догадался.
  - Я с тобой, дрружище! А вы с нами? - эльф и орк выжидающе уставились на Лесовят. Судя по их глазам, идиот уже сунул голову в дупло и радушно приглашал остальных последовать его отважному примеру.
  - Вилль, ты, часом, на завтрак мухоморы не ел? К тому же, лопат у нас только две, чем мы-то с Сенькой башку усекать будем? - с неожиданным спокойствием поинтересовался вдруг Венька, спровоцировав у брата тот же ошалелый взгляд, каким только что сам потчевал нелюдей.
  Бригадир зловеще усмехнулся.
  ***
  Снаружи усадьба столетней давности ничем, кроме козлиных голов, примечательным не выделялась: дом и дом с подклетом и теремом, двор и двор. Отдельно от хозяйского особняка - барак для батраков с провалившейся крышей, какие-то сараи, по прошествии времени утратившие изначальный вид и функциональность. В запущенном саду за домом вволю разрослись яблони и груши, малина переплелась с терновником, точно страстные любовники, образовав неодолимый колючий забор для охотничков не только за златом-серебром. Словом, ничего особенного. А вот козлиные головы - да, впечатляли, особенно те, которые раньше подпирали козырёк крыльца, сейчас обвалившийся. Два почерневших столба торчали как идольники, только вместо голов божеств их венчали пакостные хари: лупоглазые, с оскаленными зубами. Если задачей краснодеревщика, их вырезавшего, было отвадить народ от усадьбы, то постарался он на славу: при виде глумливых рож, свысока пялящихся на тебя буркалами навыкате, хотелось плюнуть через левое плечо (за которым, как известно, бес стоит), осенить себя треуглом и дать стрекача куда подальше. На правом столбе один рог обломился, зато на втором висела полуистлевшая воробьиная тушка, будто кем-то принесённая в жертву.
  - Ну что, други, готовы свершить вы дело благое по упокоению погани богопротивной? - переступив порог, зычно вопросил бригадир кладокопателей, а по совместительству, охотников за привидениями.
  - Во славу Триединого! - с готовностью подтвердил Сенька.
  - Банзай! - Эртан отсалютовал лопатой.
  Умертвие попалось с чувством юмора: захихикало в кулачок из кладовки под лестницей. Наверху хлопнула дверь, обрушив дождь трухи из зазоров между потолочными досками.
  - Жаль только, лопаты у нас тупые: с одного удара не перерубить шею упыриную! - громко посетовал Венька. Юморное умертвие в кладовке поперхнулось.
  Каждый из ребят отправился к своему упырю, только Эртан, за неимением оного, остался с Сенькой, передав лопату Веньяну, который пошёл на второй этаж, проникновенно скрипя лестницей. Вилль крался бесшумно, опираясь на нюх, а тот вывел его из гридницы и повлёк сенями вдоль веранды. Идти приходилось осторожно, чтобы не спугнуть умертвие и не провалиться в подклет: предыдущие кладоискатели перевернули все до единой половицы, а назад уложили как попало. Чутьё привело оборотня на кухню, а оттуда в кладовку, где и обнаружился люк. Вилль постучал в крышку черенком лопаты:
  - Есть там кто живой?
  Умертвие промолчало, как и подобает благовоспитанной нежити.
  - А неживой?
  - Убирайся или умри, несча-а-астный! - обрадовано завыли внизу. - Не то как выскочу, как выпрыгну, как пойду вонзать зубы острые в зад... в шею белую!
  Видимо, Венькин способ борьбы с упокойными произвёл на упырей неизгладимое впечатление.
  - Ах, вот ты как?! Ну ничего, знаю я способ верный, как тебя навек упокоить! Отсеку тебе голову хладною лопатой острою, а, чтоб ты зубы не распускало, зажгу сейчас лапник и вниз к тебе сброшу: сразу смирненьким станешь! Как раз целую охапку надрал!
  - Аха-ха-ха-ха! Меня лопатой не убьёшь! - заявило умертвие, впрочем, без особой уверенности.
  - Вот мы и проверим.
  Над головой бухнуло-ахнуло: видимо, Венька упокаивал своего упыря. Дверь кладовой надсадно скрипела: туда-сюда, туда сюда. Скрр-виии... скрр-виии... скрр-беее...
  Оборотень защёлкал когтями будто кремнем о кресало.
  - Ты что там делаешь? - настороженно спросило "умертвие" тонким девичьим голоском.
  - Что и обещал: лапник поджигаю, чтоб тебя потравить как следует.
  Крышку попытались приподнять снизу, но на ней стоял аватар.
  - Вилль, это я, Майя!
  - Так ты меня заморочить хочешь? Майя у меня красавица писаная, а ты пугало поганое.
  - Сам ты погань! Выпусти меня, здесь холодно!
  - Вот-вот. Маюшка мне в жизни слова худого не сказала, а ты вон как обзываешься.
  - Ты же дом спалишь, придурок!
  - Ничего, зато ты согреешься, - хмыкнул Вилль. Он понимал, что перегибает палку, что шутка может обернуться ссорой, но какой-то гаденький голосок внутри продолжал нашёптывать: "Помучай её, помучай, пусть девка знает своё место."
  - Открывай сейчас же... нелюдь паршивый! - испуганно и злобно крикнула Майя.
  Аватар сжал губы и кулаки: ах, вот как?! Воспитанная гимназистка немного раскрепостилась в Северинге, но никогда не позволяла себе оскорбить кого-то или унизить. Тем более, своего парня. Тем более, расой попрекнуть.
  Вилль дёрнул крышку на себя, а, поскольку Майя напирала снизу, то вывалилась она прямо к ногам парня. Отступив, он подал ей руку - чисто машинально. Девушка ударила по ней, наотмашь, что было сил, и встала сама. А затем - ещё хлеще. Пихнула Вилля в грудь, выталкивая из кладовой на кухню. Аватар скрипнул клыками. Если бы девушка его племени посмела... Да нет, что за ерунда! Женщины-аватары даже представить себе такое неуважение к мужчине не смогли бы.
  Какое-то время стояли молча, сверля друг друга одинаково ненавидящими взглядами. С потёкшим "упыриным" гримом Майя выглядела настоящим пугалом. Вилля корёжило от одной мысли о том, как ещё вчера он целовал эти чёрные губы, серую, в разводах, кожу. Мерзость какая...
  Наверху, в тереме, стояла ругань, бранились и в гриднице - но эти звуки казались дальним эхом по сравнению с душераздирающим блеяньем проклятой двери. Захлопнуть её, что ль, чтоб ругаться не мешала?!
  Майя отмерла первой.
  - Ах, ты, мерзавец...
  - О, да. Я же нелюдь, верно? - холодно усмехнулся аватар.
  - Ты первый начал.
  - Неужели? Это я сюда прокрался, чтобы выставить свою девушку идиоткой, а потом над ней похохотать с друзьями.
  - Мы просто хотели пошутить!
  - И мы тоже.
  - Ничего себе у вас шуточки! Ты меня до смерти напугал! - Майя сжала кулачки.
  - Ведь и вы того же хотели. Просто мы оказались умнее.
  - Умнее?! Дураки! Деревенщина! - взвизгнула девушка. - Я-то думала, что ты другой, а ты такой же, как все! На людях паиньку корчишь, а сам только и думаешь, как бы меня на сеновал затащить, чтоб потом перед дружками подвигом хвастать! Вам ведь, остроухим, только девиц подавай, на баб вы не согласны! Думал, под конец лета я сама тебя позову, а я и правда... А ты меня даже не любишь!
  - Ты права, человечка. Не люблю.
  Майя открыла рот, Вилль, напротив, закрыл. Молчали оба.
  Жутко бухало в груди, в ушах. Что он такое сказал, это понятно. Но зачем? За что? Непонятно, о чём думала Майя, а вот Вилль действительно чувствовал себя распоследним мерзавцем.
  "Скрр-беее... беее... беее" - дверь в кладовую и без ветра ходила сама собою. "Цок-цок-цок!" - стучало в голове.
  Наверху что-то грохнуло, кто-то заорал; захохотал Эртан в гриднице...
  Вилль будто в прорубь нырнул: помутневшее сознание обрело кристальную ясность.
  Усадьба... Проклятье... Сгинувший хуторянин... Привидения...
  Привидения, которых здесь нет и никогда не было!
  - Майя, пойдём отсюда! - Вилль попытался взять подружку за руку, но Майя снова его оттолкнула.
  - Никуда я с тобой не пойду, нелюдь!
  Тогда аватар повёл себя чисто по-мужски: перекинул девушку через плечо и понёс, только не в избу, а вон из неё, не обращая внимания на брань и сыплющие на спину удары. Даже верную лопату впопыхах едва не забыл.
  В гриднице бушевали Сенька и Таша, причём, застенчивая девушка поливала парня такими матюгами, какими Вилль только берберианцев удостаивал, и то шёпотом, дабы не огорчать сквернословием Пресветлую. Орк, вместо того, чтобы их разнять и успокоить, гоготал, держась за живот.
   - Эртан! - Вилль вцепился в рукав приятеля. - Хватай людей и вон отсюда, пока мы друг друга не поубивали!
  Степняк нахмурился и хотел что-то возразить, но потом тряхнул головой, точно отгоняя наваждение. Схватил подмышки обоих бунтовщиков и припустил к выходу вслед за Виллем. Веньку звать не пришлось: парень сам чуть ли не кубарем скатился с лестницы, подгоняемый Лушкой с лопатой наперевес. Как девчонка умудрилась отобрать противоупыриное орудие, Вилль решил не заморачиваться.
  В дверях орк и аватар столкнулись, сзади поднажал Венька, торжествующе завопила Лукьяна... за порог вывалились кучей малой.
  ***
  - Вот тебе и хуторок с привидениями, - сплюнул Венька, когда компания разобралась в руках, ногах и лопатах, подсчитала синяки и помятые рёбра, а заодно остыла.
  - Нет здесь ни призраков, ни упырей, - мрачно отозвался Вилль, помогая Майе выпутаться из простыни, послужившей погребальным саваном для "нежити". - У самого дома аура дурная. Видимо, человек, который здесь жил, был настолько чёрным, что особняк насквозь злом пропитался. Даже не представляю, что такого нужно было сделать, если и за сотню лет оно не выветрилось.
  Девушки смыли в озере привиденческий раскрас, стоя по очереди на стрёме с прутом в руках, дабы парни в отместку не удумали подглядывать, а потом поведали о своём грандиозном замысле. Сговорились они в тот же вечер, как мальчишки решили пойти клад копать. Во-первых, им самим было интересно, что из затеи выйдет, во-вторых, мельниковы дочки хотели проучить женихов, а Майя жаждала романтики и увидеть настоящее привидение, чтоб было о чём рассказать городским подругам. Естественно, родным соврали, дескать, идут с парнями. Вышли на рассвете, угнали плот, на месте нарядились-накрасились и приготовились ждать. Причём, девушки уверяли, что пока они были одни, никому не хотелось придушить подружек. Как будто дом подслушивал разговоры и нарочно выжидал.
  - А как это вы нас опередили, если мы раньше вышли! - возмутился Сенька.
  - Нас дедко Леший тайными тропами провёл, когда мы ему всё рассказали, - натянуто хихикнула Таша.
  Сидели на берегу озера, плотным кружком, однако, не касаясь соседей плечами. Из всей компании только Эртан и неунывающая Лушка сохраняли прежний оптимизм, а остальные худо-бедно изображали веселье. Вилль не знал, что успели наговорить друг другу Лесовята и мельниковы дочки, но у них впереди полно времени, чтобы объясниться и помириться, а Майя через полторы недели уедет в Стрелецк и, возможно, уже не вернётся следующим летом. Уедет с тяжёлым осадком на сердце благодаря Виллю, которого ни разу ни в чём не упрекнула и ни о чём не просила. Парень хотел устроить на прощание романтический вечер с конфетами-букетами и обещанием никогда не забывать это прекрасное лето... а вышла вот такая пакость. И ничем её уже не загладишь.
  - Н-да, а мне, сколько я ни просил хоть одну тропу показать, он только кукиш под нос совал, - Вилль озадаченно почесал макушку.
  - Тю-у-у! И не надейся! Мы-то, девочки, с ним давно на короткой ноге, а уж перед новенькой он разве что тропку не подметал: ни одна гадина не проползла, ни один пискун, ни один зудень не потревожил! - Лушка звонко рассмеялась, Майя улыбнулась краем губ. Парни удручённо переглянулись: похоже, всё комарьё увязалось за ними.
  - А Козьму ты с кем оставила? - поинтересовался аватар.
  - С Симкой у вас дома. Не волнуйся! - пожала плечами Майя.
  - И, правда, о чём волноваться?.. - Вилль мысленно подсчитал убытки в кладовой.
  - А всё-таки мы вас напугали! - победно заявила Лушка.
  - Ещё чего! - задрал нос Сенька.
  - Вы бы свои рожи видели!
  - И не только рожи, - поддакнула Таша.
  - Так и пррыгали бы к нам в озерро, чего издали-то глазеть? - подмигнул Эртан, и смутились уже девочки.
  - Ладно, так что теперь делать будем? - поставил бригадир вопрос дня. - Если домой идти, то сейчас: как раз к сумеркам вернёмся.
  - Домой. Здесь мы не клад выкопаем, а друг дружку зароем, - вздохнул Сеньян, горько прощаясь с мечтой разбогатеть, а пуще того - прославиться на весь Северинг.
  - Врроде, снарружи безопасно, - оглядевшись и прислушавшись, заметил Эртан.
  - Безопасно, - подтвердил Вилль. - Опасен только сам дом, но и там можно какое-то время пробыть, если держать себя в руках.
  - И то верно! - Сенька мигом воспрял духом. - Другие тоже группами ходили и даже ночевать здесь оставались, но с ними ничего плохого не случилось!
  - Ходили только мужчины. Наших девочек дом тоже не тронул. Может, он злобствует, только когда парень с девушкой приходят вместе? - предположил Веньян.
  - Может быть. А ты что скажешь? - аватар обернулся к Майе. Девушка сидела спиной к нему, лицом к озеру, опустив ноги в воду. Расслабленно-отрешённая поза, голова чуть склонена набок, русые волосы перебирает шаловливый ветер, пальцы рисуют на песке неведомые символы - путник мог бы принять её за печальную водяную деву, одинокую или на кого-то обиженную.
  - Мне здесь нравится. Озеро как будто из сказки, пейзаж красивый, а ночью, когда разведём костёр и поднимется луна, станет просто волшебно... Будет, о чём осенью вспомнить. А здесь русалки не водятся?
  - Да не! - отмахнулся Сенька. - Если б водились, они б наш плот перевернули: это у русалок так с парнями знакомиться принято.
  - Тогда остаёмся на романтический ужин с проклятой усадьбой, прекрасными "умертвиями" и волшебной луной. И будем надеяться, что папоротник спутает эту ночь со Свитличной и укажет нам, где собака... тьфу, клад укопан! - объявил Вилль, радуясь, что хоть чем-то поднимет девушке настроение. Разговора по душам хотелось бы избежать, но, увы, не получится. Оставалось надеяться, что к вечеру Майя немного остынет... а там и луна дорожку на озере высеребрит, и сверчки запоют, и подружка на ветру продрогнет - согреть надо будет...
  - Как будем искать? - глаза у Лушки прямо-таки светились азартом: дай лопату, и не только двор, а поле под пшеничку вскопает.
  - Искать мы будем, а вы лучше покушать приготовьте...
  - Чаво?!
  - Если найдём что-нибудь, поровну поделимся, а если голодными упашемся, сами к утру умертвиями станем. Разобъёмся на пары и будем по очереди обыскивать особняк и двор. Как только тем, кто в доме, станет невмоготу - меняемся.
  Хитро прищурившись, Веньян колупнул кончик носа.
  - Если б ты был купцом, где бы схрон сделал? В доме или во дворе?
  - Во дворе его могли батраки найти, так что, скорей всего, в доме, - озабоченный собственными проблемами Вилль не заметил подвоха.
  - Тогда мы - в дом! - обрадовались Лесовята.
  ***
  Деревянный козлиный рог был слишком велик для крохотного тельца, и со стороны могло показаться, что кто-то злой шутки ради насадил на него воробья вместо украшения.
  - Зосий сюда последним ходил, - пробормотал Венька.
  - Ага, - рассеянно кивнул Сеньян. Лесовята стояли на крыльце, задрав головы вверх, смотрели на трупик и почему-то не могли просто войти. - Давай его снимем?
  - Что, птичку жалко? Похоронить решил? - неуклюже съязвил Венька, тоже чувствуя какую-то нелепую обязанность перед мёртвой птахой. Ну, висит, и пусть висит себе дальше...
  - Да не, вдруг кому на голову свалится? - нашёлся Сенька.
  - Особенно, если Таше: от её визга дом сам подклет подымет и на столбах уковыляет, - хмыкнул его брат, ища в траве палку, чтобы стряхнуть трупик. Лопаты забрали те, кому предстояло начать раскоп двора.
  Сеньяну повезло раньше. Палка нашлась хорошая, прочная, но, увы, коротковатая и до цели доставала самым кончиком.
  - Он там застрял. Подсади-ка, - попросил Сенька.
  Брат подставил сцепленные в замок руки, и младший Лесовёнок упёрся ногой. Парни весили одинаково, и Венька сквозь зубы ругался, из последних сил пытаясь не разжать пальцы, а живая конструкция угрожающе раскачивалась; измазанный в глине Сенькин лапоть скользил; палка никак не попадала по воробью.
  - Ты скоро там? - прошипел Веньян.
  - Сейчас... А-а, едрёна мать!!!
  Сбитый упокойник наконец-то упокоился, но не в земле, как положено, а у Веньки за пазухой, предварительно тюкнув Сеньяна по макушке. Естественно, "башня" рухнула. Младший Лесовёнок растянулся плашмя, а старший заскакал вокруг, почти в суеверном ужасе выдёргивая рубашку из штанов. Орать не орал, но бранился от души.
  - Ну что, в крапиву его откатим? - неуверенно предложил Сенька, когда птичка вытряхнулась и печально распростёрла в траве крылышки. - Девчонки точно туда не сунутся.
  - Да нет, лучше похороним, - ответил Венька и, оправдываясь, добавил: - А то вдруг они крапивные щи варить удумают?
  ***
  - Давай отсюда начнём! - решил Вилль, вонзая лопату у корневища векового раскидистого дуба.
  - Думаешь, тут оно заррыто?
  - Не-а, просто здесь тенёк, да и земля рыхлая. Видимо, кто-то до нас уже копал, и не раз.
  Аватары по природе своей существа, до богатства не охочие, Эртану с лихвой хватало дохода от "Оркан-бара", оба приятеля не верили в мифический клад, так что копали развлечения ради и чтобы не обидеть остальных. Вилль украдкой наблюдал за Майей, щебечущей с сёстрами над кипящим котелком: девочки варили щи из крапивы, а на второе решили просто запечь картошку в золе, что вприкуску с салом да огурчиками всегда идёт на ура.
  Вилль боялся связываться с ровесницами из своего города, зная: рано или поздно всё закончится либо жрецом Теофаном и ленточкой на запястьях, либо позорным изгнанием за ворота. Подколки насчёт того, что семнадцатилетний парень до сих пор ни с кем не встречается, уже не просто надоели, а раздражали, и приезд Майи он воспринял, как подарок Пресветлой. Девушка ни на что не намекала, просто отдыхала в своё удовольствие. Стражник - тоже. Болтуны наконец-то отстали. Всё шло просто отлично до сего дня. А сегодня Вилль понял, насколько сам изменился за это лето, насколько Майя изменила его. Свидания при луне, робкие поцелуи за углом (ай-ай, а вдруг взрослые застукают, жуть же как интересно!), игры в бутылочку - это всё было до своей девушки, но понарошку, по-детски. Аватар и не думал, что постоянные отношения не только обяжут его, но и привяжут, заставят ждать её стука в дверь, прикосновения её рук, звука её голоса. Нет, Арвиэль не любил Майю. Но теперь понял, как плохо будет без неё, одному, увязшему в городе, как шельма Наринэ в своём болоте. С одним лишь призраком надежды, что когда-нибудь в гости заглянет родственная сущность.
  А по всему выходило, что одиночество - единственный выход. По крайней мере, здесь, в Северинге.
  За час парни украсили ямами полдвора, второй час их зарывали, дабы не лишать кладовых угодий последующих охотников за мечтой. Тем временем, обед поспел и остыл, и девочки позвали к столу.
  - Пойду ополоснусь, - аватар вытер лоб рукой. Рубашку он сразу снял, работали в теньке, но с северянина всё равно лило в три ручья. - Ты пойдёшь?
  - А на кой ляд? Всё рравно ещё копать и копать, - Эртан сплюнул изжёванный мятлик, сорвал свеженький. Привычный к жаре степняк почти не вспотел и поросёнком на вертеле себя не чувствовал в отличие от несчастного приятеля.
  - Ну-ну, - Вилль принюхался, - будем надеяться, что твой степной дух напугает дом больше Венькиной задницы.
  Парень спустился с пригорка к воде и ушёл за кустики. Не стеснялся, просто не хотел, чтобы Майя просверлила ему спину обиженным взглядом. Разговаривать с ней пока рано, будут одни слёзы да упрёки.
  До сумерек было ещё далеко, но солнышко уже зацепилось краем за конёк особняка. Вилль представил, как оно съезжает вниз по скату, точно на салазках, чтобы уснуть там, в заброшенном саду, и усмехнулся. Когда-то Дариэль Винтерфелл удивлялся, откуда у сына берутся такие странные, несвойственные аватарам фантазии. Например, с уверенностью заявить, будто у луны есть лицо - то грустное, то улыбающееся. Или придумать, что небесные гончары лепят из облаков фигурки зверей, горы и корабли, а снег из них высекают кузнецы метелей. Это всё осталось в голопузом детстве, но сейчас Вилль был полностью согласен с Майей: это место действительно казалось волшебным. По сути, небо оставалось небом, трава травой, вода водой, песок песком, ольшаник на противоположном берегу - обычным кустарником, но всё вместе складывалось в чудесную купель покоя и света, в которой язвой чернел проклятый дом.
  В шёпот веток вливался едва уловимый плеск воды, птицы пели слаженно, будто заранее сговорились, насекомые их не перебивали, вступали, только когда более опытные певцы замолкали, и все эти звуки вместе растекались над озером мотивом песни, которой Вилль никогда раньше не слышал и слов не знал.
  
  По лазоревой росе,
  По лазоревой росе
  Ходит девица босая
  С алой лентою в косе...
  ***
  Похоже, Венька оказался прав, и особняк сводил с ума только парочки, связанные определённой разновидностью любви, к коей братская не относилась. Наполовину обследовав гридницу, ребята решили, что вряд ли скрытный мужик будет прятать клад в большой столовой. Сени, подклет и переходы, куда был доступ слугам и батракам, тоже оставили на потом и занялись комнатами. В первой же их ждало открытие. Не клад, правда, но всё равно потрясающее.
  - Фью-у-у! - присвистнул Венька, благоговейно лаская трухлявый седой лоскут, отороченный выпирающим из брёвен мхом как мехом. - Да у него стены были полотном обиты, и не простым, а шёлковым, с рисунками!
   - Ну и чё? - Сеньку куда больше занимал пустой сундук, в котором он с методичностью дятла выстукивал двойное дно. - У господина Грайта, вон, тоже обиты, и у Лушки с Ташей, и у Демьяна...
  - Так это сейчас! А сто лет назад такое только в столице купить можно было, да и то на заказ! Представляешь, сколько оно стоило? Шёлковое, с рисуночками?!
  - Нет! - Сеньян переключился с сундука на лавку. - Но я его уже хочу!
  - Ты ищи-ищи, глядишь, и нароешь себе и на полотно, и на избу, чтоб было куда прибивать! - Венька тоже без дела не сидел, поддевал долотом половицы.
  - Вилль хорошо решил, чтоб мы поровну делились, - хмыкнул Сенька. - Коли деда с Мироном не передумают, будет у нас с тобой по двойной доле.
  - Это если мы не передумаем! - назидательно поправил старший брат.
  - Или Лушка с Ташей.
  - А девкам вообще думать незачем и нечем.
  Пасечник Лесович и мельник Мирон были закадычными приятелями. У одного подрастали внуки, у другого - дочери, так что сам Триединый велел семьями породниться, да и молодёжь, вроде, была не против. А, как известно, девке нельзя деньги в руки давать - всё на ленты да орехи изведёт, вот Лесовята и прикарманили будущие невестины доли на резонных основаниях. По крайней мере, Сенька в Таше ничуть не сомневался. А вот в Лушке очень даже.
  Братья тщательно обследовали две комнаты и перешли к потенциальному тайнику - хозяйской опочивальне. Обоих такой азарт захватил, что заныло под рёбрами, а по спине побежали мурашки. Венька церемонно распахнул дверь...
  - Н-да, - Сенька уныло прицокнул языком.
  Из убранства в опочивальне осталась только картина с малоразличимым сюжетом на тёмном фоне, а всё остальное уже кто-то вынес.
  - Ну, давай хоть с веничком пройдёмся, - Венька постучал долотом по косяку.
  Старший Лесовёнок занялся полом, младший ощупывал и оглаживал стены, но не везло обоим. Когда дошло до картины, Сенька схватился за тяжёлую бронзовую раму, да вдруг отдёрнул руки.
  - Шушеля мать! Она будто иглами утыкана!
  - Чего?
  - Картина, говорю, колется!
  Скептически хмыкнув, Венька подошёл, коснулся рамы, холста...
  - Да не, не колется. Почудилось!
  - Ну да, точно, - Сеньян ткнул в раму сначала пальцем, потом взялся рукой. - А что здесь намалёвано? Скотный двор?
  - Ну да, вроде... Вон свиньи, козы... бе-е-е, вон баба... девка, то есть, зерно птице сыплет, а это... медведь?!!
  - Ага, медведь, - ошалело согласился Сенька. - А ещё - две лисы и соболь на чурке сидит. Занятная у хозяина скотинка была...
  - Интересно, почему её вместе с остальным не утащили? - Венька, пыхтя, снял картину - тяжёлая.
  - Да разве ж такое продашь? Хотя, раму можно...
  Одна догадка посетила братьев одномоментно:
  - Она из золота!!!
  Увы, после упорного расковыривания трещины выяснилось, что рама не то, что не золотая, даже не медная, а деревянная, покрытая творёной бронзой. Стена за ней тоже сюрприза не приподнесла.
  Никчёмную картину так и бросили валяться в уголке.
  Былой запал угас, и братья просто выполняли свою нудную работу: один поддевал и переворачивал, второй стучал и ковырял. Но порядком громче и нуднее этой какофонии урчало в пустых желудках...
  - Да я смотрю, у вас тут сокровищ горы - дракон лапы сломит! - румяную щёку в окне подпирала столь же аппетитная пухлая ручка. - Пойдёмте-ка обедать, пока ножки во злате не протянули.
  - Не суйся в дом, дура! - хором заорали Лесовята.
  Лушка ахнула, потом сердито плюнула, правда, в жениха не попала.
  - Больно надо! - и непечатно добавила, в каком конкретно месте братья могут сами себе нарыть пропитание, и чем.
  Девушка развернулась, стегнув тяжёлой золотистой косой, как кнутом, и исчезла восвояси с гордо поднятой головой. Сенька почесал свою, лохматую, припорошенную трухой с лоскутьями паутины.
  - Эх, и крепка ж она на язык! Тьфу!
  - А ты зачем мою Лукьяну дурой обозвал? - набычился Венька.
  - Ты же сам её обозвал!
  - Так она моя Лукьяна, а не твоя! Иди свою Ташку обзывай, как хочешь, а мою Лушку не смей!
  - Ташу обзывать не за что, она тихая да покладистая! - гордо парировал Сеньян.
  - Ага, а кто тебя сегодня по матушке крыл так, что стены дрожали?!
  - Так ведь не она виновата, а... - Сенька осекся и приложил палец к губам.
  - Да, пойдём-ка отсюда! - подхватил Веньян, воровато стреляя глазами туда-сюда. - Ты - лучший на свете брат!
  - Ты тоже, брат! - Сенька растроганно распахнул объятья. - Давай я быстренько этот угол закончу и пойдём. Лады?
  - Лады, брат, я помогу!
  Полюбовно намяв друг другу рёбра, парни принялись за работу, а в четыре руки дело шло ладно да гладко. Всё бы ничего, но одна мысль вцепилась в Сеньку клещом и отлипать не желала. Чтобы не рассориться, Лесовёнок начал издалека:
  - Лушка у тебя - девка фактуристая, что ни говори.
  - А то! Есть за что подержаться... может, и Ташка через пару лет мясцом обрастёт?
  Младшая сестра была такой же золотокосой и миловидной, как старшенькая, но почти вдвое худее её и на полголовы ниже. Зато девушка брала хозяйственностью и кротким нравом. Сенька за невесту, конечно, обиделся, но сдержался.
  - Так вот, фактуристая она, но вздорная.
  - Не вздорная, а с характером! - По правде говоря, за глаза Венька Лушку и не так величал, но чтобы кто-либо другой - да никогда!
  - Нехорошо это, - гнул своё Сеньян. - Сегодня тебя лопатой гоняла, как пса шелудивого, а завтра вовсе каблук тебе на шею поставит!
  - Она-то не поставит, а вот ты в Ташкин хомут сам лезешь, - подозрительно тихо возразил Веньян.
  - Поставит-поставит, а потом и рогов понаставит не хуже, чем у тех козлов.
  Старший Лесовёнок встал с колен, младший не замедлился. Глаза у обоих стали тёмные, нехорошие.
  - Лушка всегда прямо говорит, что думает и чего хочет, а Таша тихоня тихоней, глазки в дол, а сама ими так и стреляет, пока ты не видишь. Будет тебе на радость каждый год детишек носить - то остроухого, то зелёненького, то бородатенького.
  Сенька немного помолчал, а потом взял, да и выпалил то, что накопилось за день:
  - Знаешь, Веньян, хоть и без рогов ты пока, а козёл козлом!
  ***
  - Аррвилль...
  Неправду люди говорят, будто роса хрустальная, они просто не смотрят под ноги. Но если прилечь на бережке ухом к шепчущей волне, глаза в глаза с лугом, то видишь, что роса - лазоревая, дрожит на зелёных ресницах, словно прощальные слёзы тающей утренней луны...
   - Аррвилль! Дрружище! - голос орка грубо оборвал озёрную песню, песню луны и росы.
  - А? - Вилль обернулся.
  - Дрружище, ты уснул, что ли?! - запыхавшийся Эртан схватил приятеля за плечо. На скуле орка расцветал здоровенный синяк. - Идём!
  - Что случилось? - на ходу, точнее, на бегу спросил Вилль.
  - Лесовята насмеррть рразодррались! Я к ним сунулся, так думал, живьём загррызут! Это меня-то! Насилу ноги унёс!
  - Ну а я что сделаю?
  - Дык... Ты ж у нас мирротворрец!
  Девочки стояли у окна, выходящего в сад. Таша взахлёб рыдала на плече мрачной Лушки, бледная Майя судорожно комкала юбку. Увидев Вилля, она бросилась к нему на шею, будто и не было размолвки, коснулась губами уха:
  - Не ходи туда...
  Аватар молча её отстранил и заглянул в окно. Братья катались по полу пустой комнаты, намертво сцепившись в клубок. Они не бранились, не кричали - бились молча, и от этого было особенно страшно. Мелькающие лица не выражали вообще ничего - ни ненависти, ни ярости, ни жажды победы. Лесовята просто делали важную работу, которую им поручили.
  Убить друг друга.
  Скрипнув зубами, аватар прыгнул в дом. По привычке попытался с налёта расколоть этот клубок и растащить драчунов, но получил такой пинок в живот, что отлетел к стенке. Когда звёздочки перед глазами померкли, а слух резанул жалобный писк Майи, оказалось, что братья уже выкатились в сени, оставив на косяке клочок окровавленной рубашки.
  Под тяжестью тел одна половица задрала ветхий край, вторая... И обе встали на дыбы.
  Лесовята с грохотом рухнули в подклет. Вот теперь они заорали. Не теряя времени, аватар нырнул за ними.
  Рухнувшие половицы подняли земляную пыль, густым слоем устилавшую пол, так что казалось, будто здесь трусили мешок с серой мукой. Аватар раскашлялся, и это отдалось спазмом в пострадавшем животе. Справа кто-то застонал: за оседающей пылью Вилль разглядел Сеньку. Веньян, глухо, жутко рыча, уже вставал на ноги слева.
  - Ребят, хорош! Давайте пойдём хоть к шушеля матери, только подальше отсюда! - едва сохраняя остатки хладнокровия, стражник попытался воззвать к затуманенному разуму Лесовят.
  Напрасный труд! Два брата ринулись друг на друга, чтобы завершить начатое. Покончить с работой.
  Ну, хватит!!!
  Злой аки упырь в разгар солнцестояния, Вилль перехватил обоих за грудки, треснул друг об друга лбами - аж гул поплыл - и развёл руки в стороны, чтоб балбесы снова не сцепились. А чтобы не пререкались с бригадиром - рявкнул:
  - Хватит! Надоело! Грызётесь, как два безмозглых щенка, у которых вечно под хвостом свербит! Проку от такой грызни никакого, только тявканье на всю округу!
  Тут парень заметил, что братья как-то странно смотрят на него, потом - вниз. Тоже глянул. Ясненько. Лапти Лесовят едва касались пола. Вилль разжал пальцы, и два безвольных кулька свалились в пыль.
  - Ты как это сделал? - держась за лоб, простонал Венька. Глаза у него косили как у пресловутого козла, бригадир даже занервничал, не перестарался ли с воспитанием. Но, по крайней мере, Лесовёнок стал самим собой.
  - Физиология такая, - буркнул аватар. - Вон, баба телегу подымет, если под неё ребёнок угодил... А у меня два придурка с мозгами, как у телеги!
  - Ты чего рычишь, как пёс цепной? - испугался Сеньян.
  Ох, лучше бы он молчал. Назвать волка собакой рискнёт только самоубийца или распоследний идиот. Глубоко внутри взбешённый аватар ещё помнил, что Лесовята принадлежат когорте последних, и не свернул Сеньке шею, а всего лишь заломил руку и ткнул носом в пол. На жалобный крик брата Венька бросился, не раздумывая, но только ради того, чтобы оказаться в таком же положении.
  - Я вам не пёс! Ясно?! Пошли вон отсюда, пока я обоих вместо клада не зарыл! - оборотень толкнул парней в шеи, не заботясь, разобьёт ли кто нос.
  Братья медленно поднялись на ноги, поддерживая и подбадривая друг друга. Похвально! И, надо отдать им должное, на Вилля не огрызались, даже не смотрели. Вот и молодцы. Знают, что сильный всегда прав.
  С одной стороны, аватар понимал, что этой злобой его питает дом. Но, с другой - разве настоящий волк не должен быть таким? Сильным. Злым. Свободным.
  А ведь мог стать таким. Нет, должен был стать таким.
  Эртан помог выбраться охающим Лесовятам, затем протянул руку приятелю, но оборотень легко выбрался сам. Орк привычно хлопнул его по плечу:
  - Ну ты даёшь, дрружище!
  - Чего даю? - подозрительно сощурился Вилль.
  - Настоящий дикий оррк!
  - А-а... Ну да, дикий.
  Вот только живёт за частоколом городской стены, охраняет тех и служит тем, кого по сути не должен охранять и кому не должен служить, да и вожак его "стаи" - человек. Господин Берен Грайт, и ему волк обязан жизнью до смерти.
  Наружу выбирались так же, через окно, не желая задерживаться в бесовском особняке. Спалить его, что ли, к шушелю?
   Аватар скользнул безразличным взглядом по нелепой картине, висящей на правой стене. Она была тёмной и мрачной под стать дому, с единственным светлым пятном посередине.
  ***
  На улице Вилль остыл, а за обедом окончательно утвердился в мысли, что он хоть волк сильный, но отнюдь не злой и дикий, а добродушный и цивилизованный. Сестрёнки увивались вокруг него как пчёлы у туеса с мёдом, наперебой подсовывая то яйцо с оранжевым желтком, то присоленный огурчик, то самый аппетитный кусочек сала на хрустящей горбушке. Под конец это стало утомлять, и аватар жалобно поглядывал на Майю, но та вдруг вспомнила, что ещё дуется, и на помощь не спешила. Лесовята сидели пришибленные, не понимая, как с ними такое могло произойти. Двойняшки дрались с пелёнок, но чтобы пожелать смерти брату?!
  - Как будто это были мы и не мы одновременно. В памяти осталось только плохое, а язык сам собой молол одни гадости, - с содроганием вспоминал Венька. - И, главное, поссорились-то из-за такой ерунды, что сказать тошно!
  - Из-за какой? - заинтересовалась любопытная Лукьяна, но парень только поморщился, дескать, отстать, противная, и без тебя муторно.
  - Ну его к лешему, золото это! Нехай другие дураки ищут! - махнул рукой Сенька.
  Хвала Пресветлой, хоть парни и здорово помяли друг друга, но обошлось без серьёзных травм, отделались ушибами и ссадинами, да ещё Сенька подвернул ногу, когда упал в подклет, а Венька оцарапал плечо об гвоздь. О возвращении в таком состоянии домой - ночью, по плохой дороге - речи не было, решили переплыть озеро и заночевать в поле, но тут вдруг заартачился Вилль, дескать, делайте, что хотите, а я останусь здесь.
  Само собой, одного в проклятом хуторе его не бросили.
  Солнце уже скрылось. Вилль представил, как оно, сладко зевнув, падает в заботливо переплетённые ветви яблонь и груш, точно в гамак, а те передают его спрятавшим колючки ароматным малине да терновнику, и, наконец, оно укладывается в мягкой, им же самим согретой траве. И заброшенный сад до утра хранит его покой.
  Кладоискатели стали готовиться к посиделкам у ночного костра. Эртан пошёл за дровами, Лесовята мужественно вызвались собрать хоть какой-нибудь урожай по кромке сада (только и слышалось "Брат, давай подсажу!", "Брат, осторожно, там змеюка!"), а девочки соображали романтический ужин. Медовухи было мало, но много и не требовалось.
  Вилль снова спустился к озеру. Он не был уверен, что днём действительно слышал здесь песню. Быть может, сам придумал мотив и слова сочинил, но аватару отчаянно хотелось узнать продолжение. Почему-то ему казалось, что это очень важно.
  Эльфы воспринимают мир не органами чувств, как люди, а словно пропускают его через себя вплоть до крохотной былинки. Крылатых оборотней же Пресветлая одарила ещё и звериной способностью различать и выбирать одно-единственное - искомое - из сотен и тысяч похожих оттенков цвета, запахов, звуков. Родители Арвиэля слишком рано ушли в Хрустальные Чертоги, и за десять лет жизни в родной семье мальчик мало чему успел научиться, но сейчас он попытался вспомнить мелодию той песни как можно чётче и возродить её в своём сердце. Кого же он слышал?
  Ветер и лёгкую зыбь на воде.
  Шёпот плакучих ив и ольхи.
  Синиц, дроздов, соловья.
  А вот запела и зарянка.
  Кузнечиков и стрекоз.
  Пчёл, но это не всё....
  Ах, конечно!
  Роса... Он слышал росу...
  
  Увидал ту деву князь,
  Увидал ту деву князь,
  Осадил коня гнедого,
  И подходит, не таясь...
  
  Она подошла со спины, обняла его и положила голову на плечо.
  - Да, Майя?
  - Ты сказал, что не любишь меня. Это правда?
  - Ты мне очень нравишься. Это - правда.
  Майя усмехнулась.
  - Ты же мастер говорить загадками и увиливать от прямого ответа. Так мог и сейчас обмануть.
  Вилль развернулся лицом к девушке.
  - И ты бы мне поверила?
  - Кто знает... - она отвела взгляд. - Когда родители отправили меня к дяде на каникулы, я думала, что зачахну в этой глуши. Я взяла книги, шитьё... И первым, кто мне встретился, был ты. Помнишь, у ворот?
  - Ещё бы! - рассмеялся Вилль. - Ты стала третьей за последние пару лет, кто поставил на проходном листе подпись, а не закорючку.
  - А я помню, как ты мне улыбнулся и сказал "Добро пожаловать в Северинг, сударыня Майя!" И мне вдруг стало хорошо-хорошо... Вилль! - голос Майи окреп и зазвенел. - Я не хочу спрашивать, будешь ли ты меня ждать, потому что сама не знаю, вернусь ли на следующий год. Просто вспоминай меня хотя бы изредка.
  - Можно и не изредка...
  
  "Быть тебе моей женой,
  Быть тебе моей женой,
  Станешь в тереме княгиней,
  Поезжай сейчас со мной..."
  
  - Шушеля ма-ать... - простонал парень, нехотя отстраняясь от Майи. Ну что за безобразие?! То девушка не даёт песню дослушать, то песня девушку не даёт доцеловать.
  - Ты чего? - Майя ещё не решила, обидеться, рассердиться или посочувствовать больному на голову Виллюшке, поэтому вопрос звучал спокойно.
  - Не слышала ничего... ммм... необычного?
  - То ли ты меня снова обозвал, то ли я плохо целуюсь, - фыркнула девушка.
  - Нет, ты просто чудо! - искренне сказал аватар. - Но мне нужно срочно кое-что проверить... - уже на бегу Вилль обернулся. - Продолжим вечером, лады?
  Майя развела руками.
  - Ну, лады...
  (Парень уже не видел, как подружка с задумчивым выражением лица возвращается к костру, дабы околотками выспросить у девочек, не случалось ли Виллюшке беседовать с поленницей о вечном или гонять метлой со стен крапчатых бесиков.)
  Эртан увязался с приятелем, дескать, нечего в одиночку по бесовской хате блуждать. Вилль был уверен как раз в обратном, однако, спорить не стал. Друзья добрались до середины ветхой опасной лестницы, когда тяжёлое сопение за спиной аватара стало зловещим. Пришлось остановиться.
  - Ты чего на меня так сердито молчишь?
  Орк колупнул когтем стену, цыкнул клыками:
  - Да вот думаю, чего это ты днём на мой дух намекал, дрружище? Ксанку вполне устраивает, а тебя от меня ворротит, что ль?
  "Да-да-да! Ты - вонючий, грубый, неотёсанный орчина! Сдохни же, сдохни!" - злорадно подсказывал дом, но Виллю удалось сдержать не только язык и кулаки, но даже интонацию, и парень миролюбиво предложил:
  - Эртан, иди лучше за огнём пригляди, а то у Лесовят он опять на хворост перекинется, и получится у нас два костра, а ночью - шиш. Я тут не заплутаю и сам себя тоже не убью, даже если дом будет очень настаивать. А представляешь, что будет, если мы с тобой тут подерёмся?
  - Что будет - не знаю, а вот хуторра точно не будет, - подумав, хмыкнул орк.
  Дальше оборотень поднимался в одиночку. В одиночку - да. Но не один. Воздух, казалось, загустел мучным киселём, стены жалили точно утыканные иглами, скрип каждой ступеньки почти невыносимо резал слух - дом буквально сочился злобой, но ничего не мог поделать с непрошеным наглым гостем.
  Волки сильные. И очень, о-о-очень выносливые.
  После коронного побега Веньки от Лушки дверь так и осталась распахнутой настежь. Бегло осмотрев терем с порога и придя к выводу, что для красной девицы он точно не годится, аватар зашёл внутрь.
  Терем оказался не совсем теремом. Кроме красного окна на "лице", обращённом к озеру, вообще никаких окон не было, а единственная дверь выходила на крохотную площадку, огороженную обвалившейся балюстрадой со стороны лестницы и глухими стенами - с двух других. Выяснилось, что остроконечные башенки-смотрильни снаружи терема чисто декоративные, и изнутри проходов в них изначально не прорубали, а дыры в стенах появились уже во времена кладоискателей. При строительстве комнату зачем-то скруглили по периметру, забив углы досками. Сейчас же эти доски валялись на полу, а брёвна, к которым их некогда прилаживали, щетинились гвоздями и занозами. В общем, помещение выглядело на редкость неуютным, да, видимо, в нём и не жили: если на первом этаже ещё сохранились хоть какие-то следы отделки и убранства, то здесь - ничего. Пустая пыльная комната, где даже в солнечный день будет править полумрак.
  - Будь я колдуном, мне бы здесь понравилось, - вслух пробормотал Вилль.
  "Кхе-хе-хе-хе-хе..." - проскрипело в дырявой кровле.
  - Да не нужно мне твоё золото! Отвянь!
  Парень уже начал спускаться, когда педантичность, прививаемая отцом маленькому Арвиэлю, одержала верх над стражницким раздолбайством. Скрипнув зубами, аватар вернулся и громко закрыл дверь. Вот так!
  Так-то так, да не там...
  Вилль тихонько присвистнул.
  Со стороны площадки на двери пузатилась толстенная петля из отличной гномьей стали. На одном с ней уровне кусок косяка оказался выломан.
  Вилль знавал людей, которые запирают на ключ даже внутренние двери дома. Например, ростовщик Демьян таким образом уединялся с бутылочкой в кладовой, спасаясь от стервы жены.
  Но вешать амбарный замок снаружи?!
  Кого прятал в тереме Лапа? Или что?
  ***
  В середине скошеня ночи уже по-осеннему зябкие, и оттого у костра особенно уютно. Обнять того, кто рядом, прижать к себе покрепче и вдвоём глядеть на рыжий беспокойный цветок; горящая пыльца срывается с лепестков и в хороводе летит ввысь, а там - своя свистопляска. Небесный полог кружится, прощаясь с летом, и звёзды сыплют как бусины с пояса ярмарочной танцовщицы - только успевай ладошку подставить да желание загадать. Желаний у смертных много, но звёзд ещё больше, на всех хватит. И неважно, кто ты - человек, орк или последний из рода аватар, для неба все равны, небо всех любит поровну. И всё оно видит и слышит. Скользит по озеру туман, обнимая стволы прибрежных ив, растекаясь по низине сонным облаком. Дышит на ветру старый сад, и его изломанная луною тень поглаживает обветшалую стену дома, точно успокаивая. Далеко-далеко, за озером, за рощей, за полем, за трактом запели волки.
  - Жуть-то какая! - обрадовалась Лукьяна, выразительно глядя на полную луну. - Ай! Ты чего щипаешься?!
  - Это не я! - Венька засвистел на сторону.
  - Скажи ещё, оборротни по кустам бегают да примерряются, с какого бочка нашу Лушку кусать, - хмыкнул Эртан.
  - Да нехай бегают! У нас - вон! - Сенька ткнул в костёр суковатой палкой. - На всю стаю жару хватит.
  Майя поворошила прутком угли.
  - Учительница в гимназии нам историю рассказывала про оборотня. Хотите послушать?
  - Валяй! - разрешил Венька, от души хлебнув медовухи и передавая бурдюк дальше по кругу.
  - Жила одна женщина в пригороде Стрелецка. Была она не то, чтоб в возрасте, но уже и не девицей на выданье, и никто её в храм звать не спешил. По хозяйству хлопотала сама, и, вроде, всё у неё спорилось, да только мужской руки в доме не хватало. Как-то на исходе осени в её дверь постучался незнакомец. Дождь лил страшно, пополам со снегом, и женщина пожалела путника, пустила ночевать. Зашёл он в дом, да так и остался. Надёжным ей мужчина показался, ласковым, сметливым, любая работа у него спорилась, к тому же, в коже да мехах он разбирался, вот и пошёл к старому скорняку в помощники. Одна только беда - в истинного Бога он не верил. Ну да ничего, думала женщина, авось удастся на верный путь склонить. Больше полугода селянка с тем путником прожила, не тужила и не нуждалась, о свадьбе разговоры пошли. Но как-то в полнолуние случилось ей задержаться у соседки, и домой она вернулась поздней ночью. В избу заходит, смотрит - и глазам не верит: волчара здоровенный, лохматый валяется у печи и прямо из кринки щи уписывает!
  Аватар невольно хихикнул: нечто подобное и с ним было, правда, под лапой оказались не щи, а перловая каша. Убегался с волчьей стаей до рассвета, сил перекидываться не было, проголодался, вот и завтракал буквально с порога. Симка потом хозяина поросёй Зорькой обозвал.
  - Увидел волк женщину и говорит елейным таким голоском, мол, не пугайся, родная, я это, муж твой благоверный. Извини уж, что так вышло, утром за собой приберу.
  - Ну и как поговорили? - всерьёз заинтересовался Вилль.
  Майя посмотрела на него как на полоумного.
  - О чём с оборотнем разговаривать?! Хвала Триединому, арбалет под рукой оказался, а та женщина то ли от природы меткой была, то ли сам Иллиатар подсобил. Пристрелила в лоб, и знамением осенилась. А оборотень, как издох, снова в человека превратился. Смотрит женщина - лицо родное, любимое. Да только нутро-то звериное, волчье. Одной тварью меньше стало, и то в мире чище!
  - Ясно...
  - Жуть какая! - восхитилась Лушка.
  - А, по-моему, грустно, - помолчав, сказала Таша. - Ну, оборотень и оборотень, так ведь любил же её, наверное.
  - Люби-ил! - передразнил Сенька. - Сожрать он её хотел, вот что! Вприкуску к щецам!
  - Жениться-то зачем тогда собирался?
  - Чтобы среди людей затеряться. Жить как все, свой дом иметь, детей завести, - пожал плечами Вилль.
  - Вот-вот! - подхватил Венька. - А потом парой гадин больше стало бы! Вот так живёшь рядом с человеком, живёшь и не знаешь, что он - тварь двуличная!
  - А чего ты на меня так смотришь? - возмутилась Таша.
  - А чего ты вурдалаков защищаешь?
  - Истинные оборротни - это метаморрфы, а не вуррдалаки, - поправил Эртан.
  - Да какая разница! Ну?! - напирали на девушку Лесовята.
  - Больно мне надо гадин богопротивных защищать! - сдавленно пискнула Таша. - Сдох, туда ему и дорога. Мне... ту женщину жалко, снова ведь одна осталась.
  - Зато живая! - Сенька обнял подружку, довольный, что она в любом вопросе жениху не перечит.
  Вскоре девочки заклевали носами, и друзья стали укладываться на боковую. Выходить решили на заре, путь предстоял неблизкий, так что следовало если и не выспаться, то хотя бы отдохнуть. Дождавшись, когда дыхание Майи выровняется, Вилль подоткнул ей одеяло и поднялся.
  - Ты чего? - встрепенулся Сенька. - Не твоя ж очередь дежурить.
  - Пойду прогуляюсь.
  - Ла-адно, - зевнул дежурный, - только от дома держись подальше.
  - Угу.
  Как раз туда-то Вилль и собирался.
  
  Продолжение следует...
  
  ВСЁ О НЕВЕРРИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
  
  КАЛЕНДАРЬ
  
  В году (Круговрате) - 365 дней. В Полнокружье - 366 дней. Год состоит из двенадцати месяцев. Нынешнее летоисчесление ведётся от Слова Божия.
  
  Славица (Да славится Триединый) - март (31 день). Круговрат берёт начало от 1-го славицы.
  Ледоход - апрель (28 дней). Раз в четыре года - Полнокружье (29 дней). 22 ледохода - праздник Заряницы, день, когда весна полностью вступает в свои права. Неверрийцы жгут традиционные костры, устраивают гульбища, потешные и гусиные бои.
  Первозвон - май (31 день)
  Травоцвет - июнь (30 дней). Свитлица празднуется селянами на исходе самого долгого дня в году, 22 травоцвета, и продолжается всю ночь до первых петухов. Сопровождается гаданиями, гуляниями и потехой, зачастую совсем непотребной, вроде выказанной в окно пятой точки, завидев которую, всякий должен отметить: "Ото ж, какие щеки отъела - носа не видать!"
  Краснодол- июль (31 день)
  Скошень - август (30 дней)
  Златень - сентябрь (31 день). Живица - праздник урожая, отмечается 21-22 златня, в день осеннего равноденствия. Один из древнейших праздников в Неверре, возникший ещё до принятия иллиатаризма и посвящённый Живице (Матери-Природе, Душе Мира, Альтее, Природной Магии) в благодарность за её дары.
  Листопад - октябрь (31 день)
  Коростень - ноябрь (30 дней)
  Снегостав - декабрь (31 день)
  Лютень - январь (30 дней). 15 лютня селяне традиционно отмечают Ярицу - праздник Середины Зимы. Зима идёт на убыль и, по поверьям, чувствуя конец своего владычества, начинает яриться. Чтобы Ледяная Дева не шибко серчала, её веселят и задабривают. На Ярицу селяне пекут сладкие пироги и угощают "плясунов" - посланцев Зимы (их роль, как правило, играют ряженые дети и молодёжь). Ярильная ночь считается колдовской - что нагадается, то и сбудется. В последующую неделю каждый вечер устраиваются традиционные Ярильные пляски.
  Вьюжень - февраль (31 день). В ночь с 31 вьюжня на 1 славицу отмечается главный неверрийский праздник - Новый год или Славица. Считается, что в эту ночь Зима в последний раз обходит владения и передаёт их Весне. Обеих сестёр привечают за новогодним столом, накрытым у Щедрой Яблони - праздничного дерева, после чего фигуры, выполненные изо льда и соломы, катает в расписных санях кучер, переодетый медведем. В губернских центрах обязательно проходит ярмарка, а завершается праздник салютом.
  
  РЕЛИГИЯ
  
  Официальной религией Неверры является иллиатаризм, однако, языческие верства нелюдей не возбраняются, и ныне язычники не подвержены гонениям.
  Хотя религия возникла немногим ранее, всё же отцами иллиатаризма считают девятерых святых - верных учеников, к которым "Великий Творец снизошёл, дабы слово молвить". Это Бахмут Твареборец, Ивасий Очиститель, Елизар Ревнитель, Лидий Землепашец, Филогрин Утешитель, Аверьян Исцелитель, Иалин Отшельник, Страдий Знаменосец и Эмиль Экзорцист.
  По иллиатарским учениям, Мир и всё живущее в нём и существующее, сотворил Иллиатар, Бог Триединства души, разума и тела. Он разделил Свет и Тьму на Небо - Обитель Божию и Бездну - обитель демонов. Мир Неверры - Царство Серое - лежит посередине, и каждому живущему дан шанс избрать путь Света или дорогу Тьмы.
  Однако в последнее время и среди людей всё чаще возникают крамольные учения о реально существующем многобожии, что открыто порицается Церковью и подвержено искоренению. По сим еретическим учениям выходит, что Мир был создан Творцом Мирозданий.
  
  Творец Мирозданий - некая Сущность, вероятно, безликая, сотворяющая миры и наделяющая их жизненной силой, которую в Неверре называют
  
  Альтея, Живица, Природная Магия. Ассоциируется с волшебными подземными водами, которые защищают Мир от порождений Бездны. Именно она после ухода Творца населила пустой Мир животными и птицами, рыбами и гадами; взрастила леса и засеяла поля дикими травами; и сотворила духов - домовых и леших, русалок и дриад, кикимор и степняков. После того, как Мир стал пригоден для высших форм жизни, настал чёред Созидателей.
  
  Боги - Созидатели Рас, что населили Неверру созданиями разумными.
  
  Иллиатар (Ильшиур) Триединый - Созидатель человеческой расы.
  Аттресс (Арей) Степной Жеребец - Созидатель степных орков.
  Гельфер (Гильфест) Хозяин Железной Горы - языческий бог гномов.
  Саттара (Иш-Тхар) Двуликая - языческая богиня эльфов.
  
  Созидатели не имеют права вмешивать в усобицы своих творений. Они - Наблюдатели. В Сером Царстве владычествуют Боги Линий - низшие Божества, ведущие любое живое создание с момента рождения до смерти. При желании али от скуки, каждый из них может стать покровителем любого существа по своему выбору.
  
  Линия Жизни - Весёлый Игрок
  Линия Судьбы - Великая Кружевница
  Линия Любви - Капризная Гостья
  Линия Удачи - Чёт-Нечет
  Линия Порока - Лукавый Угодник
  Линия Воли (Упорство, Целеустремлённость) - Алмазный Тур
  Смерть - Белая Привратница - тоже считается Богиней Линий, но на деле является Точкой, завершающей жизненный путь.
  
  СИСТЕМА МЕР
  
  1. Единые меры длины:
  Сажень мерная = 2 аршина = 20 четвертей = 40 вершков = 200 ногтей.
  Сажень мерная = 200см.
  Аршин = 100 см.
  Четверть = 10 см.
  Вершок = 5 см.
  Ноготь = 1 см.
  Верста путевая = 500 мерных саженей = 1000 м.
  Единые меры длины во избежание путаницы и разногласий были введены в XI веке по настоянию Ковена Магов. Тогда же общедоступность приобрели "мерянки" - измерительные палочки с делениями и "змейки" - верёвочки с окрашенными узелками. Однако и по сей день в провинциальных городах и селениях люди обходятся старинными способами измерения - шагами, махами, и своей системой мер.
  
  Селянские дополнительные меры длины:
  Сажень маховая = 4 локтя = 8 пядям = 16 пальцам.
  Сажень маховая = ок. 176 - 184 см.
  Локоть = ок. 44 - 46 см.
  Пядь = ок. 22 - 23 см.
  Палец = ок. 11, 5 см.
  
  2. Меры жидкостей:
  Ведро = 10 кружек = 100 чарок = 1000 зулеек.
  Ведро = 10 литров.
  Кружка = 1 литр.
  Чарка = 0, 1 литра
  Напёрсток (зулейка) = 0,01 литра.
  
  3. Денежная система:
  Полновесный золотой Неверрийский Империал = 2 серебряные полушки.
  Полушка - самая ходовая монета = 10 медных детинок (офиц. назв. десятинки, но сокращение прочно вошло в обиход) = 100 медных пятинок.
  Пятинка условно делится (и режется) на четыре части, такая монетка называется сколкой.
  Помимо официальной денежной системы, также развит натуральный обмен и оплата услуг золотыми слитками и драгоценными камнями.
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"