Мария Петровна была замужем за бывшим одноклассником.
В школьные годы они едва общались: интересы у них были разными, компании тоже. А та, настоящая встреча, произошла уже после окончания институтов, на вечере встречи выпускников. Посмотрел тогда Стёпа на Машу: 'Хм, симпатичная какая стала!'; Маша на Стёпу: 'Неужели это Стёпа-растрёпа? Красавец-то какой, а?' - и очень они понравились друг другу. Начали встречаться, поженились. И стали жить-поживать да добра наживать. А вот детей у них не было. Не получилось.
Мария Петровна преподавала русскую литературу в старших классах. В школе её все уважали и любили - и ученики, и коллеги. Помимо работы, было у неё хобби: музыка. На скрипке Маша научилась играть ещё в детстве. Получалось это у неё просто замечательно и в камерном ансамбле при городском Доме Культуры ей обычно доверяли партию первой скрипки. Врочем, музы чаще всего не ходят в одиночку: другим призванием Маши была литература, и на сей раз речь идёт не о преподавании, а создании своих собственных произведений. Эта страничка её жизни открылась сравнительно недавно, но развитие в данном конкретном направлении шло просто гигантскими шагами: рассказы и статьи Марии Петровны печатались в местных газетах, а первая повесть даже была издана престижным издательством.
Муж её, Степан Фёдорович, работал в конструкторском бюро. Работу свою он не любил. Его всегда привлекала не техника, а совсем даже наоборот - природа. В детстве его любимым занятием были поездки с отцом в лес, где они собирали грибы и ягоды; придя домой, закатывали их в банки, на зиму; а потом холодными, длинными вечерами наслаждались тушёной картошкой с жареными лисичками и черничным вареньем к чаю.
А ещё Стёпа ездил в пионерский лагерь: почти каждое лето родители отправляли его туда на месяц. Во время тихого часа мальчик зачастую выбирался потихоньку из палаты и уходил в лес, где проводил восхитительные минуты наедине с природой.
Стёпа мечтал стать геологом или егерем. Но родители иначе решили судьбу сына, настояв на поступлении в технологический институт. Что ж, родители сказали - он поступил.
С другой стороны, хоть далёкая от мечты работа и не сильно радовала, но оплачивалась неплохо, что позволяло Степану Фёдоровичу заниматься тем, что его действительно увлекало: стрельбой по мишеням и охотой.
Пришёл он к этому не сразу: раньше времени не было, да и денег тоже. А потом родители ушли из жизни, сначала его, потом жены. Друзья разъехались по разным городам и даже странам. Единственная пара, с которой они по-прежнему общались, назывались теперь бабушкой и дедушкой и всё свободное время проводили с маленькой внучкой, извиняясь перед Машей и Стёпой за то, что совсем забыли приятелей. Да те и не обижались: внуки - святое дело!
Денег супругам и так хватало, а тут ещё дополнительный приток финансов обнаружился в виде гонораров, получаемых женой. И понял Степан Фёдорович, что пришло его время отдаться былой страсти и вернуться в лоно дикой природы, на сей раз в роли следопыта и зверобоя.
Он купил пистолет для самозащиты и ружьё для, соответственно, зверья, а также охотничью одежду и другие необходимые причиндалы.
Мария Петровна с удовольствием поддерживала мужа в его новом увлечении. 'Пусть займётся чем-нибудь, а то сил моих нет смотреть, как он, бедный, мается от тоски, пока я над своими тетрадками или ноутбук сижу. Кроме того, ему поговорить с кем-то хочется, а какой из меня собеседник? Вот, может, познакомится с другими охотниками, будут общаться, байками своими охотничьими обмениваться'.
Мария Петровна была абсолютно права, оценивая свой дар собеседницы: она не относилась к категории женщин, которых хлебом не корми - дай поговорить. Даже в юности, бывало, подружки начнут делиться всякими деталями своих любовных похождений, а Маша, знай, сидит себе тихонечко, отмалчивается. Не любила она, да и не умела вот просто так выворачивать душу наизнанку! На самом же деле, это совсем непросто - держать все чувства под замком. И вот когда стало совсем невтерпёж, Мария Петровна начала писать рассказы, а потом и повести. И без того немногословная, она стала просто молчаливой. А самые сокровенные мысли свои и чувства поверяла теперь бумаге или, чаще всего, клавишам ноутбука.
С мужем же её происходило нечто совершенно противоположное и охота не помогла, а, скорее, усугубила ситуацию. После часов, проведённых в лесу - или на работе перед экраном компьютера - его распирало дикое желание поделиться с собеседником своими впечатлениями. И не только поделиться, а также и обсудить большие и маленькие события дня. Собеседницей, понятное дело, была Мария Петровна. Неразговорчивая по своей сущности - как мы уже объяснили - после дня в школе, где хочешь-не хочешь приходилось говорить часами, дома она искала то, что ей было просто необходимо для душевного равновесия: тишину. Но и тут она приспособилась: пока муж вдохновенно повествовал о волнующих его вещах, она вежливо слушала, одновременно краем глаза поглядывая на экран телевизора, где шли новости или, позже, на экран ноутбука, где появлялись строчки нового рассказа, с нетерпением ожидая момента, когда её оставят в покое.
Однажды вечером это привычное уже общение пошло необычным путём.
Степан Фёдорович, как обычно, разглагольствовал о событиях дня, проведённого в лесу. Марья Петровна, как и в прошлые вечера, вполуха слушала его повествование, продолжая работу над очередным рассказом, который подошёл уже к самой кульминации и волна вдохновения несла её, похоже, в правильном направлении.
- Маша, ты меня совсем не слушаешь! - недовольный голос Степана Фёдоровича прервал ход её мыслей. - Я с тобой разговариваю, а ты сидишь, уткнувшись носом в этот дурацкий компьютер, словно меня вообще не существует!
- Стёпа, я слушаю тебя, слушаю. И одновременно работаю над новым рассказом. Издатель торопит меня, - начала оправдываться жена, стараясь не терять нити повествования.
- Ну да! Конечно! Ты у нас теперь знаменитость и общение с мужем тебе больше неинтересно. У тебя есть читатели, издатели. А муж - кому он нужен? - и Степан Фёдорович возмущённо пожал плечами.
Мария Петровна недовольно отодвинула в сторону ноутбук и заговорила.
- Чего ты хочешь от меня, Стёпа? Чтобы я обсуждала с тобой калибр нового ружья или разнообразие дичи, которая бегает там на воле и по которой ружьё твоё плачет? Или поддерживать тебя в восторженных описаниях красот осеннего леса? Извини, милый, но собеседник из меня никакой, ты же знаешь! Зато я слушаю тебя. Внимательно! Если спросишь о чём - отвечу. Чего ещё?
- Тебе я больше неинтересен! Ты такая знаменитая, ты зарабатываешь больше, чем я, у тебя интеллигентные собеседники на работе, в издательстве, в твоём ансамбле. Даже в Интернете! А я простой работяга, неудачник...
Степан Фёдорович прибеднялся. Не был он ни простым работягой, ни неудачником. Он давно уже заведовал конструкторским отделом, в котором начал работать много лет назад.
Тем не менее, он продолжал заниматься самобичеванием на протяжении остатка этого замечательного вечера. Марие Петровне так и не удалось поработать над рассказом. Она была очень недовольна таким поворотом событий, но с присущей ей сдержанностью только сказала в одиннадцать вечера:
- Я пошла спать, - чем вызвала очередную возмущённую тираду со стороны мужа, что лишь заставило её ускорить шаги.
Мария Петровна закрыла за собой дверь ванной комнаты и включила воду. 'И что ему неймётся? - думала она, стоя под горячими струями душа. - Не первый год вместе - и смотри ты, прорвало его. Нет, так не годится. У меня работа горит. Издатель, конечно, подождёт, но подобные задержки никак не могут стать нормой! Что ж, будем надеяться, что мне больше не придётся выслушивать подобные стенания. И как я смогу заснуть после всего этого? А завтра тяжёлый день на работе. Всё, довольно. Выключаю воду и - спать'.
Она долго не могла заснуть, но притворилась спящей, когда пришедший в спальню муж попытался продолжить незаконченный, с его точки зрения, разговор. Ответом было женино молчание.
'Спит, - подумал Степан Фёдорович. - Что за жизнь такая? Да как она смеет так ко мне относиться?! Муж я ей или кто?! А, может, у неё кто-то там появился на стороне? Кто-то, с кем она разговаривает, общается, глазки там, скажем, строит? Или даже, - ужасное подозрение, пришедшее ниоткуда, бросило Степана Фёдоровича в пот, - любовника завела? Вон, спит себе, не обнимет мужа, не приласкает!'
Степан Фёдорович выключил свет, но заснуть уже не мог. Так они и лежали в тишине, пока сон, наконец, не сморил обоих.
Мария Петровна проснулась совсем разбитой: сказывался возраст и бессонная ночь. Она выпила чашку крепкого кофе и пошла на работу, в душе проклиная Стёпу и его поведение намедни.
Степан Фёдорович проснулся в полдень. На работу ему идти было не нужно: в связи с началом охотничьего сезона он взял неделю отпуска и сегодняшний день собирался посвятить приготовлению всего необходимого для поездки на охоту.
Ужасное подозрение, возникшее минувшей ночью, не исчезло. Правда, сегодня, при свете дня, возможность существования у жены любовника казалась менее реальной.
'Ну какой там может быть любовник? У неё и времени на него нет. Хотя, с другой стороны, откуда я знаю, куда она едет, когда говорит, что на репетицию ансамбля или на встречу с издателем?'
После такого поворота в развитии теории любовника возможность его существования больше уже не казалась настолько нереальной. Степан Фёдорович подошёл к рабочему столу Марии Петровны и начал перебирать бумаги. Ничего подозрительного он там не нашёл, что, впрочем, не принесло ему успокоения, и остаток дня был отравлен созданием версий, одна другой ужасней, жениной неверности.
Когда Мария Петровна пришла с работы, поговорить с ней Степану Фёдоровичу не удалось. В тот вечер камерный ансамбль давал концерт в Доме Культуры. Мария Петровна быстро переоделась, освежила макияж и убежала, прихватив с собой бутерброд.
Вернулась она домой уже поздно. Упала обессиленно на диван, вытянув уставшие за день ноги на журнальный столик и, закрыв глаза, откинула голову на спинку дивана.
Степан Фёдорович наблюдал за каждым её движением. 'Прикидывается, - раздражённо думал он. - Можно подумать, от пиликанья на скрипке так устают. А может она нарочно притворяется уставшей, чтобы не разговаривать со мной?!' Он сел в кресло напротив дивана, и опершись локтями о колени, начал наблюдать за женой, ожидая, когда же она удостоит его своим вниманием.
Через несколько минут Мария Петровна вздохнула, подняла голову, открыла глаза и наткнулась на пронзительный взгляд, направленный на неё из-под сурово сведённых бровей.
- Что, Стёпа? - спросила она.
- Ну, и как вы отыграли? - спросил он голосом, в котором злость смешивалась с недоверием.
- Нормально. Точнее, хорошо. Нас дважды вызывали на бис.
- Да-а-а, - протянул Степан Фёдорович. - А сейчас ты, наверно, устала и у тебя нет сил разговаривать со мной, правильно?
'Боже милостивый, неужели вчерашний вечер продолжается? Я не переживу вторую ночь без сна!' - ужаснулась Мария Петровна.
Но она пережила вторую ночь без сна. А до этого как минимум час моральной инквизиции, во время которой она стоически молчала, отказываясь поддерживать маразматический и оскорбительный, с её точки зрения, разговор-допрос о многочисленных любовниках.
Утром она выпила две чашки очень крепкого кофе и ушла на работу.
Степан Фёдорович был измучен ничуть не меньше. 'Это же надо! Не добиться от неё правды! Никак! Но ничего. Я сейчас посплю, потом сяду и разработаю в деталях новый подход к делу. Ей от меня не спрятаться! А охота подождёт'. И пошёл спать.
Проснулся он после полудня с головной болью и гадким вкусом во рту. 'Ну вот, язва ещё разыгралась. Совсем доведёт меня! Вот умру ей назло,' - и Степан Фёдорович на минуту прикрыл глаза, представляя, как жена, заламывая руки, убивается над его трупом. Правда, представлять себя мёртвым ему вскоре разонравилось и он решил чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от дурных мыслей.
Достав пистолет и ружьё, он начал их чистить, подготавливая к завтрашней охоте и одновременно обдумывая стратегический подход выведения на чистую воду изменщицы Маши.
Мария Петровна вскоре после начала рабочего дня поняла, что до конца ей не выдержать, поскольку голова болела невыносимо и сил не было просто никаких. Даже кофе, чашка за чашкой, не помогал, даже лошадиная доза ибупрофена не принесла облегчения. Головная боль пронзала глазницу и выходила наружу где-то в затылке.
Мария Петровна нашла себе замену и ушла. По пути домой она мечтала о том, как зайдёт в маленькую комнату, задёрнет шторы, закроет двери и будет лежать в темноте и тишине с холодным компрессом на лбу, пока головная боль не пройдёт.
Степан Фёдорович не услышал звука открываемой двери, поэтому вид входящей в комнату жены застал его врасплох. Однако, он быстро собрался с мыслями и начал:
- Итак, милочка, на чём мы вчера остановились, когда ты в очередной раз так неуважительно сбежала в ванную?
Мария Петровна вздохнула, обвела глазами комнату, подошла к столу, взяла в руки пистолет, навела на мужа и выстрелила.
Лицо Степана Фёдоровича вытянулось, глаза округлились, затем закрылись и он тяжело осел на пол.
Мария Петровна с недоумением смотрела на пистолет, из дула которого выходил лёгкий дымок, на мужа, лежащего на полу. Вдруг до неё дошло, что произошло, и она с воплем бросилась к Степану Фёдоровичу.
- Стёпа, Стёпа! - трясла она мужа за плечи, но он не отвечал.
Мария Петровна села рядом с ним и заплакала.
Да не переживайте вы, не убила она его! Стрелять-то она не умела и, соответственно, промахнулась. А Степан Фёдорович упал, потому что потерял сознание с перепугу, вот и всё. Прибежавшим на звук выстрела соседям сказали, что пистолет случайно выстрелил, когда его в сейф убирали. Ну да, пистолет в сейфе должен храниться, где же ещё?
Жену Степан Фёдорович простил и, описанный случай тому причиной или что ещё, больше не терроризировал её своими 'задушевными' разговорами. Мария Петровна в свою очередь тоже сделала кое-какие выводы и в результате стала более активной собеседницей, а также завела обычай обсуждения с мужем новых литературных задумок. Кроме того, супруги купили кошку Ваську, полное имя которой было Василиса, а по-короткому - Васька. Когда одному из них становилось одиноко, компания Васьки помогала безотказно.
Жизнь их стала намного счастливей. Они даже приобрели новых друзей: главным образом, из окружения Марии Петровны. Руководитель камерного оркестра частенько обедал вместе с ними. Тот факт, что он, похоже, больше интересовался мужем, чем женой, успокаивал Степана Фёдоровича и вспышки ревности больше не повторялись. А после знакомства с учительницей биологии Стёпа решил посвятить своё свободное время также и воспитанию подрастающего поколения и начал вести кружок 'Любителей Природы' в школе.